У меня большая производственная практика и, так как я работаю санитаркой в больнице, то, вроде, мне сделали одолжение и взяли на станцию скорой помощи в бригаду. Днем я езжу по вызовам, а вечером работаю санитаркой, и мне даже заплатят за практику, что, несомненно, очень радует. На станции скорой помощи как и везде в медицине, большой кадровый голод, поэтому на вызовы выезжает один фельдшер с шофером, который может только помочь донести больного до машины и больше ничего, а если это массовая драка и пострадавших не один, а несколько, то бедному фельдшеру хоть разорвись, но вторую бригаду на помощь присылают редко, машин мало и они почти не стоят, постоянно на вызовах. Я попала в бригаду, если, конечно, можно так назвать пару из фельдшера Андрея Алексеевича, опытного и уже достаточно пожилого мужчины и такого же пожилого шофера Петра Владимировича. Они мне обрадовались, молодая, пусть и не опытная, но быстрая девушка, хорошая подмога двум достаточно немолодым мужчинам, я хотя бы могу быстро по лестнице на высокий этаж забраться и тяжелый чемодан донести. Лифты в высотных домах часто не работают и бедным мужчинам приходится подниматься пешком, а иногда ещё и больного нести, нередко бывает, что в семьях нет мужчин или они в данный момент отсутствуют одни женщины, часто больные или пожилые или дети. В общем, наша работа состоит не только в том, чтобы оказать первую помощь, но и донести больного до машины, потом довезти до больницы и донести до приемного покоя. Носилок на колесиках, как показывают в иностранных фильмах, у нас нет, обыкновенные брезентовые носилки: схватился с двух сторон, поднапрягся и понес. Никого не интересует, что больной может весить в два, а то и в три раза больше меня, выбрала такую профессию, значит работай. Неделю работали в бешеном темпе и это, как мне сказали, ещё не предел, бывает и хуже. Вечером, я вылезала из машины и шла мыть полы и палаты, и это был отдых, потому как меня никто не торопил, чья-то жизнь от этого не зависит и можно делать все, не спеша, а потом если мама была в командировке, я спала на диване в ординаторской, а утром опять на скорую помощь, сестра-хозяйка молча стирала мои вещи, чтобы я не отвлекалась от работы, в больничной столовой оставляли кашу на воде, чтобы совсем ноги не протянула, иногда даже хлебная котлета перепадала, а когда были макароны, то вообще праздник. Но я не жаловалась на жизнь, во первых денег сэкономлю, во вторых двойную зарплату получу, маму порадую, скоро весна и лето, а у нас весь гардероб поизносился, может, позволим себе пару новых вещей и это будет здорово.
- У нас вызов в полицейский участок, - сказал Андрей Алексеевич, садясь на сиденье рядом с шофером, - туда привезли бандитов, а они устроили между собой драку. Их адвокаты начали вопить, что им не оказывают помощь и милиционерам пришлось вызвать скорую, а то оставили бы их с разбитыми мордами, наши органы к задержанным сочувствия не проявляют. Марта, вынимай из чемодана все, что есть, сильные обезболивающие, спрячем их в машине, а то своруют, а нам отвечать, оставь только новокаин и на этом все.
- Так у нас обезболивающих три ампулы и это не лекарства строгой отчетности, такие уже давно не выдают, - ответила я, открывая чемодан.
- Вот и выложи их, а то тяжелобольным не хватит, и потеряем чьи-то жизни, - сказал фельдшер, - сложи их в коробочку и передай мне, я найду куда спрятать. Главное, чтобы пластырь, йод и вата была, ну может шовный материал понадобится, если что новокаином обезболим, бандиты - народ привычный, их в колониях не сильно-то лечат, зеленкой помажут и гуляй.
- Как скажете, - я протянула коробочку с ампулами Андрею Алексеевичу. Проверила наличие ваты и йода, вроде должно хватить, не будем же мы их полностью вымазывать, шовный материал тоже имеется, пластырей мало, но есть салфетки и специальный клей, если потребуется, рану заклеим. Главное, чтобы переломов не было, а то придется в больницу везти, если там адвокаты, они устроят истерику и придется бугая бандита на носилках тащить, они же все тяжелые, здоровые мужики, не надорваться бы.
Мы приехали в участок, молодой милиционер, оглядев меня и фельдшера, указал рукой на решетку в углу холла, где с разбитыми рожами сидели шесть накачанных бандитов, трое по одну сторону и трое по другую и злобно сверкали глазами глядя друг на друга. Рядом с решеткой стояли два холеных мужчины, видимо, адвокаты, и что-то тихо втолковывали своим злобным подопечным. На полу были брызги крови и, кажется, несколько выломанных зубов. Ещё сломанных челюстей не хватало - с этим придется везти в больницу, интересно, а милиционеры охрану нам выделят или просто дадут бандитам сбежать по пути в больницу?
Решетку открыли, сначала туда зашли два милиционера держа наготове дубинки, только потом пропустили нас, ещё один милиционер встал у двери, тоже с дубинкой, недостаточно охраны, этих шестеро, милиционеров трое, нас вообще можно не считать мы не бойцы, а самые что ни на есть заложники. Фельдшера потянул за рукав бандит, тот что сидел справа, мне полагалась повернуться к бандитам слева, открыв чемоданчик, я набрала ваты и перекиси, пока этого хватит из-за крови не видно какие раны нанесены, может это вообще царапины и не стоит даже йод доставать. Я подошла к первому бандиту, что-то знакомое у него лицо, здоровый бугай, она повернул ко мне лицо, пришлось наклониться, чтобы обработать рассечение над бровью, в этом зарешеченном уголке горит только одна тусклая лампочка, плохо видно.
- Наклонись ближе Марта, - прошептал бугай и я узнала этот голос, это он в машине возмущался, что Филипп подобрал меня, внутри все сжалось, я поняла, что приезд нашей бригады в это отделение милиции был совсем не случайным, и драка была не случайной и меня сейчас втянут в бандитские разборки, но пришлось наклониться, сделать вид, что я рассматриваю рассечение на правом ухе.
- Передай ему, - тихо шепчет мне бугай, - второй ряд, гараж с цифрой 3 и буквой "А" большой, подпол, дверь завалена мешками с мусором.
Я киваю головой и начинаю обрабатывать рану, бандит делает вид, что ему чуть больно, шипит и тихо матерится, я быстро обрабатываю раны, рассечения небольшие, можно сказать царапины, в детстве на коленках побольше были, смываю с ран кровь, смазываю зеленкой и перехожу к следующему бугаю. Второй бандит с теми же мелкими ранами, крови только много, сами раны - мелкая неприятность, слышу, как фельдшер ворчит, что зря вызвали, эти здоровяки могли бы и потерпеть, а мы время теряем и можем к кому-то не успеть. Адвокаты возмущаются, что в нашей стране все равны и что помощь должны получить даже люди, сидящие в данный момент за решеткой. Мы справляемся довольно быстро, милиционер открывает решетку, выпуская нас и я, удобнее перехватив чемодан, чуть ли не бегу к машине. Чтобы все провалились, зачем мне это, сначала подстрелили, как дичь, теперь послания через меня передают. Если бы милиционеры что-то заподозрили, да они бы с меня с живой не слезли, и сидела бы я в камере до ишачьей пасхи, кто заступится за практиканта медика, не имеющего влиятельных родителей, а если отказать, так бандиты прибьют и опять никто не заступится, что так, что эдак картина получается безрадостная.
Мы выезжаем на дорогу, пара поворотов и мы у больницы, но после первого поворота, машина резко тормозит, Петр Владимирович громко ругается и я вижу, как со стороны его двери появляется коротко стриженный браток, а потом открывается дверь фургона и влезает Филипп, он закрывает дверь, садится на лавочку рядом со мной и легким движением рук поворачивает меня к себе почти прижимая к груди.
- Зачем мне ваши разборки? - Шепчу я, - я же все выполнила, даже мама ничего не знает.
- Не указывай мне как вести бизнес, - холодно говорит Филипп, и я вздрагиваю, теперь я вижу его настоящий облик, страшный безжалостный бизнесмен, - говори!
-Второй ряд гараж с цифрой 3 и буквой "А" большой подвал, дверь завалена мешками с мусором, все, - шепчу я.
- Это тебе за беспокойство, - говорит Филип и, задирая мой халат, кладет в задний карман брюк купюры, сколько мне не видно, просто слышу их шуршание, - пришлось пойти на крайние меры, произошло чудо и в этом отделении оказались честные работники, что большая редкость.
- А если бы нас спалили? - Спрашиваю я, - что было бы со мной, кто за меня заступится?
- Всегда есть общественные адвокаты, - ухмыляется Филипп. - Ты когда есть начнешь, тебя же пальцем сломать можно, одни кости или ты решила попробовать себя в модельном бизнесе?
Он ещё и издевается, втянул меня незнамо во что, но точно в нехорошее, а теперь стебается.
- В модели не пойду не потому, что мне не нравится эта работа, а потому, что придется спать с такими как ты, - нагло заявляю я, а этот начинает громко смеяться.
- Дура малолетняя, - Филипп отодвигает меня и открывает дверь, - все равно придется с кем-то спать, уж лучше с опытным и нежным, чем с неопытным, но резвым деревенским дурачком. - выходит и закрывает дверь машины.
- С каких это пор бандиты все сплошь опытные и нежные! - Громко возмущаюсь я, чтобы он услышал через приоткрытое окно.
- Сопля зеленая, - слышу я, и машина трогается.
Мы проезжаем немного, и ко мне поворачивается Андрей Алексеевич, смотрит вопросительно, а я мотаю головой:
- Ничего не скажу, чужие секреты могут быть смертельно опасны.
- Это я понимаю, жизнь, считай, прожил, - отвечает он, - а сама-то понимаешь, куда тебя втянули, - я киваю головой, можно подумать я хотела этого, кто ж меня спрашивал, - значит драка была нужна и вызывали именно нас. Не хочу на старости лет попадать в криминальную историю.
- И я не хочу, но кто меня спрашивает?
- Никто, - отвечает фельдшер и отворачивается.
Вот если он откажется со мной работать, я его пойму, кому же хочется стоять на линии огня, всем жить хочется, желательно тихо и мирно. Да чтоб этого Филиппа с его бизнесом разорвало, всем бы стало легче, уверена, много народу вздохнуло бы спокойно.
Вечер того же дня. Марта.
Уже поздно ночью, когда я наконец-то справилась с работой и уже собиралась устроиться на диване в ординаторской, меня позвала в сестринскую дежурная медсестра. Я когда увидела накрытый стол, чуть слюной не подавилась:
- Откуда?
- В отделение какого-то бандита привезли, ему раны зашили, переломы вправили, гипс наложили и, как водится, положили в отдельную палату, а его братки всему персоналу по сумке с продуктами принесли. Знают, что мы голодные, на нашу зарплату такие деликатесы не купишь, а у них денег куры не клюют, да и копить им не с руки, дохнут как мухи в молодом возрасте вот и строят из себя крутых, демонстрируя окружающим свою щедрость, - ответил она, - садись, будем ужинать по-королевски.
- Так домой бы отнесла, - ответила я.
- У меня дома никого, одна я. Муж ушел к дочери своего начальника и теперь сам начальник, напоследок сказал, что я ему такая необразованная всегда не подходила, но он, честный, женился, раз первый у меня был, а детей нам Бог не дал. Может и хорошо, нечего таким тварям, как мой муженек размножаться. Я надеюсь, что ещё встречу своего мужчину и дети у нас будут, милые малыши, а не стяжатели.
- Конечно, встретишь, - ответила я и взяла бутылку вина, - может по стопочке?
- Это компот, - отмахнулась медсестра, - давай-ка по спирту пройдемся, и спать будешь хорошо и выспишься прекрасно.
- Так тебе же дежурить, вдруг бандит утку попросит?
- Пусть просит, - улыбается она, - у него своя сиделка, она его уткой и обеспечит, а остальные больные на своих ногах, до туалета дойдут.
- Ну, тогда давай, только я в своей жизни пару раз шампанское пила и то не больше трех глотков, ещё бабушка была жива, вот на её дне рождения мне и позволили эти глотки сделать, мне жуть как не понравилась эта кислятина.
- Тогда тебе лучше с вина начинать, а то срубит со стопки спирта и кому я на жизнь жаловаться буду, - улыбнулась медсестра и открыв бутылку налила мне в мензурку для микстур ровно 50 миллилитров, удобная посуда отмерить дозу можно с точностью до миллилитра.
***
На утро я помнила только то, что жутко объелась, как дошла до дивана и сама ли дошла не помню, но проснулась со свежей головой, значит не перебрала, а есть не хотела до самого обеда, фельдшер сказал, что так мой организм от алкоголя очищается, на голодный желудок это легче сделать, одно радует, хорошо поела, как и требовал Филипп.