Аннотация: события описанные в этом рассказе произошли в годы моей молодости, но написать я решилась только сейчас. Главные герои навсегда покинули пределы нашей страны, а второстепенные покинули этот мир по естественным причинам. Когда произошли события, наша страна переживала свои самые страшные годы, когда власть закона была так слаба, что люди не знали, что с ними будет завтра. В те времена никто не жил будущим, прожили день и хорошо, а что будет завтра, никто не знает. Все имена, фамилии и любые названия изменены, город в котором это произошло, находится в центральной части нашей страны.
Глава 1
Марта - 17 лет.
На улице уже темно и даже кое-где горят фонари, а я все ещё не закончила свою работу. Хорошо, что мама в командировке и не будет переживать, что я опять возвращаюсь домой поздно вечером. Ходить по улицам в это время совсем небезопасно, хотя, что с меня взять? Это я себя так успокаиваю, денег конечно у меня совсем немного, в нашей семье большие суммы никогда не водились, до недавнего времени деньги в дом приносила только мама и только когда я окончила 8 классов и поступила в Медицинское училище, смогла найти себе небольшую подработку. Работаю санитаркой в больнице, работы много, зарплаты мало и то, что мне как несовершеннолетней не положено работать по ночам начальство совсем не волнует, работа должна быть сделана, хоть ночью, хоть утром, хоть днем, но я радуюсь и этим копейкам, хоть какой-то доход. Мой отец ушел из семьи, когда мне было 2 года. Причины его ухода, не знаю, никогда не спрашивала у мамы, как получилось, что мужчина, который любил её и, наверно, хотел семью и ребенка, вдруг редко изменил свою позицию и в один день собрал чемодан и ушел в неизвестность. Мы не знаем, что с ним, где он живет, да и жив ли вообще, алиментов мы не видели и теперь уже не увидим. Не знаю, как мама пережила уход отца, плакала ли в подушку, впадала ли в депрессию или продолжила жить дальше, совсем не переживая уход мужа. Я была маленькой, и для меня изменилось только то, что отец перестал сидеть за столом во время ужинов, потом я вообще о нем забыла, пока в школе молодая и не совсем умная учительница ни напомнила мне об этом. Помню, я спросила маму, куда подевался мой отец, получила ответ, что он ушел и больше разговора об этом не заводила. Мне стало совсем неинтересно, куда ушел этот по сути чужой для меня человек и почему он ушел. Мама надрывалась на работе, пытаясь обеспечить нам хотя бы приемлемую жизнь, я пыталась помогать ей по мере сил и только из желания помочь маме, пошла учиться в Медицинское училище, хотя училась хорошо, но по достижении совершеннолетия я буду иметь специальность и могу найти работу и пусть она будет непрестижная и малооплачиваемая, но это хоть какая-то помощь. Как только мне исполнилось 17 лет, я устроилась работать в больницу санитаркой и была очень рада этому, ну а мама, чтобы заработать чуть больше денег вынуждена ездить в краткосрочные командировки. Мамины командировки обычно длятся не больше недели, но бывают довольно часто, и большую часть времени я провожу дома одна. О вечеринках и других развлечениях практически не думаю, некогда и не хочется. Да и где развлекаться? По улицам страшно ходить, а в клубах и других развлекательных заведениях ещё опаснее и страшнее, да и денег на развлечения нет, и в ближайшем будущем не появится. Ну, хватит жаловаться на жизнь! Все у меня хорошо, сейчас большая часть граждан нашей страны так живёт. Стены и крыша над головой есть, работа есть, деньги иногда платят. Хотелось бы больше и чаще, но что есть, покушать есть, скромно по-простому, но не голодаем же, да и одежда есть, скромная дешевая, но от холода спасает, так что все у меня хорошо, а ещё я закончила на сегодня работу и можно идти домой.
Сняв халат и махнув рукой дежурной медсестре, которая уже засыпала на посту, (вторую смену подряд работает). А куда деваться, деньги нужны и на её рабочее место люди в очередь не становятся, этой очереди просто не существует, потому и приходится работать сверхурочно. Я направилась в служебный гардероб за своей курткой и домой, поужинаю и спать, завтра практика и занятия, а потом опять работа и так пока не сдам госэкзамены, тогда останется только работа и немного отдыха между рабочими сменами. Рутина и так до пенсии, а может и после неё, в общем, я примерно знаю, чем буду заниматься и в далеком и в обозримом будущем.
***
Я уже видела угол соседнего дома, сегодня на улице удивительно безлюдно, даже редкие опоздавшие прохожие не встречаются, хотя слышится шум где-то вдалеке. Может и хорошо, что на улице пусто, а то не знаешь, чего ожидать от этих поздних прохожих. Вот нельзя смотреть телевизор, там такие ужасы показывают, что ночью кошмары будут сниться, лучше не знать или хотя бы догадываться, видеть на экране все зверства, что сейчас происходят в нашей стране, а главное бессилие наших органов. Я не свернула в сквер, решила обойти его по пешеходной дороге, пусть будет немного дальше, но в сквере не горит ни один фонарь и страшно. Я не трусиха, но чувство самосохранения у меня присутствует. Я уже практически обошла этот темный угол, как услышала громкий хлопок и в то же мгновенье мою грудь пронзила страшнейшая боль, я громко закричала, рефлекторно схватившись за больное место, и упала на асфальт, последнее помню боль в затылке, страшную, проникающую внутрь боль в груди, а дальше темнота.
***
В ушах шумело, меня покачивало в разные стороны, а в груди выворачивало от боли, но что-то изменилось, я уже не лежала на твердом холодном асфальте, моя голова лежала хоть и не на мягкой подушке, но на чем-то не таком жестком как земля, я сказала бы что на ком-то живом. Открыв глаза, я в темноте еле разглядела силуэт мужчины, расстёгнутую кожаную куртку, под ней было что-то мягкое, наверное пуловер из ангоры, дорогая вещица по нынешним временам, на моей груди лежала рука, да не просто лежала, она прижимала к ней какую-то тряпку, сама же я головой лежала на его колене на заднем сиденье машины, довольно дорогой машины, этот запах кожаной обивки кресел ни с чем не спутаешь.
- Если везете меня закапывать, то добейте, а то я ещё жива, - шепчу я, мужчина наклоняет ко мне лицо и усмехается, - или вы меня ещё живую закопаете, чтобы пули больше не тратить, они, наверно, дефицитные?
- Да заткни ты её! - Громко говорит мужчина с переднего сиденья, поворачиваясь ко мне, этот тоже в кожаной куртке, но огромный, будто его надули, как он вообще на сидение поместился? - Зачем ты её забрал, пусть бы валялась, добрые люди бы нашли и скорую вызвали, она все машину своей кровью испачкает! - Возмущался бугай.
Я тоже хотела спросить, а зачем собственно они меня в машину затащили, ну и оставили бы на улице умирать, им до меня какое дело? Но только я открыла рот, как на мои губы легла ладонь, пропахшая табаком и бензином. В носу защекотало, и я чихнула, чем вызвала жуткую боль в груди и голове, в глазах на минуту потемнело, но как ни странно быстро прошло, и опять все прояснилось, хотя боль в груди не стала меньше.
- Я не хочу вешать на себя ещё и её смерть, - тихо ответил мужчина бугаю.
- Откуда ты знаешь, что она сейчас коньки не отбросит? - Зло спросил бугай, - это же надо было словить рикошет, единственный выстрел для острастки в столб и эта дура валяется с дыркой в груди.
- Судьба такая, - прошептал мужчина и убрал руку с моего лица.
- Хреновая судьба! - Воскликнул бугай, - появится не в том месте в не то время, это издевательство, а не судьба, а мы теперь возись с ней.
- Хватит лаять! - Холодно заявил мужчина, - отвезем её к доктору и все выясним, а машину шестерки помоют, они старательные.
Машина остановилась, мужчина взял мою руку и прижал её к тряпке на груди:
- Держи крепко, - сказал он и, открыв дверь, осторожно выбрался из машины, потом обошел машину и открыв дверь с другой стороны потянул меня за ноги, больно, любое движение тела вызывало жуткую боль, я скрипела зубами, чтобы не стонать.
Когда я торчала из машины почти наполовину, мужчина нагнулся внутрь, наклонился надо мной и, подхватив меня под спину и колени, вытащил из машины на свежий воздух, чуть сместил руки, чтобы удобнее перехватить, но в этот момент я не выдержала и громко застонала от боли.
- Хорошо держишься, - только и сказал он, - я думал, придется истерику успокаивать.
Все что я смогла рассмотреть, это много высоких деревьев и силуэты частных домов, фонари в этой части города совсем не горели видимо мы в северном пригороде, я немного знаю его, похоже, что это он. Несли меня недолго, скрипнула калитка и мужской голос спросил:
- Кого несешь?
- Человека, - ответил мой носильщик, - случайно под пулю попала, помоги эскулап.
- Неси, попробую поставить на ноги, - ответил эскулап.
Меня положили на диван, и я не успела даже оглядеться, как к моему лицу прижали тряпку с эфиром, этот запах я знаю, мысли стали путаться и дальше наступила темнота.
Глава 2
Марта.
Очнулась я, когда солнце уже стояло в зените, видимо мне ещё и укол сделали, после эфира столько не спят. Лежала на твердой больничной кушетке, прикрытая простыней и, судя по ощущениям, голая, грудь крепко перевязана повязкой, под головой тонкая подушка. Сама же комната напоминала операционную или морг, стены, пол и потолок в кафеле, в углу стоит стол с инструментами, шкаф с лекарствами, на полу медицинская утка, несколько емкостей для биологического материала, а в углу на вешалке висят хирургические халаты, не комната, а мини-хирургическое отделение.
- Очнулась? - В комнату вошел пожилой мужчина, видимо это и есть эскулап, - тебе повезло, пуля не задела ни крупных сосудов, ни жизненно важных органов, да и вошла она неглубоко, так что в норму придешь быстро, если, конечно, будешь больше отдыхать и хорошо питаться.
- С отдыхом не сложится, - ответила я, - нужно учиться и работать, а с питанием как получится, иногда просто забываю поесть, забот много.
- Работа и учеба, это хорошо, молодые должны работать, а вот с питанием нужно что-то делать, ты очень худая, несоответствие роста и веса налицо, я бы прописал усиленное питание и витамины.
- Прописывайте, только где столько денег взять, чтобы усиленно и сбалансировано питаться, да ещё и витамины, на простенькие у меня денег хватит, но дорогие я не осилю, тогда есть нечего будет.
И тут в комнату вошел высокий мужчина, кажется это у него на коленях я лежала, его лицо видела только в темноте и поэтому не могла определить возраст, сейчас же при свете дня, я увидела, что мужчине около тридцати лет, может больше, а может и меньше. Мужчина довольно импозантный, короткие темные волнистые волосы, красиво уложены, темно карие глаза, небольшая щетина, высокие скулы и средней толщины губы. Фигура поджарая, но мышечная масса присутствует, плечи широкие, ноги длинные, живот подтянутый, накачанный, я сквозь футболку не вижу, хотя контуры пресса угадать можно. Жаль, что он бандит, это перечеркивает всю его импозантность, и очень надеюсь, что мы с ним больше не встретимся, ну я буду стараться, зачем мне такие знакомые, ничего хорошего они не принесут.
- Судя по твоим документам, тебя зовут Марта, тебе 17 лет. Ты учишься в Медицинском училище, подрабатываешь санитаркой в больнице, живешь в двухкомнатной хрущевке с мамой, которая в данный момент в командировке, - сказал мужчина. - А ещё ты голубоглазая блондинка и тощая, как модель.
- Этого точно нет в моих документах, - ответила я, и мужчина загадочно улыбнулся, может уже успел и в моей квартире побывать и соседей расспросить, не бандиты, а ЦРУ, - а как вас зовут?
- Меня, зовут Филипп и, надеюсь, ты не будешь спрашивать отчество, - улыбнулся он.
- Нет, если вы не желаете представляться. Когда я могу уйти домой?
- В простыне пойдешь? - Ухмыльнулся он.
- Ну в дырявой куртке и кофте я могла бы добежать до дома, а брюки и обувь должны быть в порядке или нет?
- Нет, вся одежда пришла в негодность, - ответил он, - сейчас моя сестра привезет одежду, и пойдешь, хотя я могу тебя отвезти.
- Мне на работу нужно, занятия я пропустила и теперь придется отрабатывать.
- На работу нельзя, сегодня и завтра нужно отдыхать, - строго сказал эскулап, - я тебе любую справку достану.
- Хорошо, - ответила я, но на работу все равно пойду, спорить с ними не буду, а сделаю по-своему.
- А спасибо сказать не хочешь? - Ухмыльнулся Филипп.
- Эскулапу скажу, а вам за что спасибо, не будь этой пули, я бы сейчас на занятиях сидела, а не валялась голая на этой кушетке, - я услышала, как тихо засмеялся эскулап, Филипп же приподнял брови, а потом улыбнулся.
- Нахалка, - ответил он, - как и все медички. Пуля-дура, слышала такое выражение?
- Слышала, - ответила я, - только от этого совсем не легче, вывели меня из строя минимум на неделю, ещё и шрам останется, как будто я в горячей точке побывала.
- Шрам будет еле заметный, - сказал эскулап, я мастер своего дела, старая школа, современным медикам до нас стариков далеко, и не дотянутся они до нашего уровня до самой пенсии.
- Спасибо, - ответила я, - шрамы не украшают женщин, да и мужчин тоже, это мое мнение.
- Сопля ты, а не женщина, - улыбнулся Филипп и тут послышался женский голос, зовущий его, - Виктория пришла с одеждой, - сказал он и вышел из комнаты.
Эскулап подошел ко мне, осмотрел повязку, потом приподнял голову и пощупал затылок, я скривилась, когда он дотронулся до больного места.
- У тебя там шишка, но сотрясения нет, повезло, и крови ты потеряла немного, хотя я бы советовал поесть в ближайшие дни белковой пищи, - сказал он.
- О чем вы доктор, какие белки, максимум курица и то через день и в супе, маме зарплату второй месяц задерживают, тянем на мои копейки, знаете же, сколько получают санитарки в больнице, ту не до белков, хлеба бы купить.
- Попроси у Филиппа, он даст денег, пока вину чувствует, не откажет.
- Надо бы, вот только я просить не приучена, понимаю, что гордость и бедность несовместимы, но не хочу ничего, ни у кого просить, домой бы и забыть, как страшный сон все это, а братков забыть хочется вдвойне.
- Не получится, - ответил эскулап, как и шрам, это воспоминание на всю жизнь останется, тебе повезло, что это был Филипп, другие бы просто тебя на улице оставили и даже скорую помощь бы не вызвали, ты же прямое доказательство их противоправных действий.
- Я понимаю, что об этом нельзя распространяться и надо делать вид, что я с Филиппом не знакома, если вдруг встретимся. Хотя с чего бы нам встречаться, где я, а где он?
- Умная девочка, - сказал Филип, заходя в комнату с большим пакетом, - вот только насчет "не встретимся" я не уверен, в одном городе живем, ты медик, а у меня очень опасный бизнес, так что не ровен час, встретимся.
- Нежелательно, - ответила я, - вы, Филипп, осторожнее бизнес ведите, чтобы нам не пришлось столкнуться в будущем.
Филипп засмеялся и, вручив пакет эскулапу, вышел из комнаты, а потом я услышала, как по улице проехала машина.
- Я помогу тебя одеться и вызову такси, - сказал эскулап, - Филипп его оплатил, раз уж ты отказалась от его помощи. Дорогу сюда забудь, про ранение тоже забудь, скажешь, что нечаянно порезалась ножом, шрам аккуратный, на пулевое отверстие не похож, справку тебе в почтовый ящик положат, отдыхай два дня, а потом можешь потихоньку нагружать себя, но только постепенно.
Я кивнула головой и начала осторожно подниматься, сесть мне удалось, но при этом заболело в груди, эскулап сначала выложил на кушетку нижнее белье, красивое дорогое у меня такого никогда не было, в упаковке и с бирками, прямо из магазина. Одеться без помощи я не смогла, но стеснения не было, эскулап за годы работы столько голых тел повидал, его стесняться глупо. Джемпер был мягким и дорогим, я когда увидела цену на этикетке, аж присвистнула, брюки тоже были дорогими, а носки мягкими и теплыми, на цену ботинок я специально не смотрела, оторвала бирку и отложила в сторону. Когда я была полностью одета, эскулап принес мою сумку и, осторожно взяв под руку, повел к выходу.
- Машина ждет, - сказал он, - если в ближайшее время почувствуешь, что за тобой наблюдают, не пугайся - Филипп будет некоторое время присматривать, вдруг ты побежишь в милицию, он потому и жив до сих пор, что никому не доверяет, а те, с кем начинал свой опасный бизнес уже давно в сырой земле лежат. Если он тебя спас, это не означает, что он добрый и мягкий человек, просто Филипп не хочет брать на себя лишние грехи, у него их столько, уже сейчас не унести. На самом же деле Филипп предпочитает бить первым и, если он узнает, что ты либо кому-то что-то сказала, либо не дай Бог пошла в милицию, то в живых тебя не оставят, Филиппу и его подручным свидетели не нужны. Ты же понимаешь, что если он захочет тебя достать, то никакая милиция не спасет, и о маме своей подумай.
- Запугали, - ответила я, - что же вы меня за дуру держите, все я прекрасно понимаю, телевизор смотрю, газеты иногда читаю, с народом общаюсь, да и в больнице насмотрелась всякого, знаю, что никто меня не спасет кроме меня самой.
- В таких случаях лучше напугать до мокрых штанов, штаны можно высушить, а вторую жизнь никто не даст.
- Поняла я все, спасибо и за лечение и за предупреждение, - ответила я.
Машина стояла у самой калитки, меня посадили на переднее сиденье, эскулап протянул шоферу деньги и назвал мой домашний адрес. Я уже ничему не удивляюсь, меня как рентгеном просветили, все маленькие секреты наружу вывернули. Может, спросить у них про папашу, наверняка они быстро узнают, где его носит все эти годы.
Когда машина тронулась, я смотрела только вперед, не хочу знать, в каком доме меня лечили, ничего не хочу знать, забыть все и жить дальше.
До дома доехала быстро, осторожно вышла из машины, до начала работы ещё три часа, нужно переодеться. В больницу я в такой дорогой одежде я не пойду, незачем вызывать у нищих медиков зависть и пошлые домыслы, саму одежду нужно спрятать, а то у мамы возникнут вопросы. Ей про пулю знать незачем, расстроится ещё, будет переживать за меня, она и так вся на нервах и из-за работы и из-за зарплаты, которую то платят маленькими порциями, то не платят по нескольку месяцев совсем, и за меня переживает, не нужно добавлять ей поводов для расстройства.
Дома я сложила всю одежду в пакет и спрятала в шифоньере за старыми одеялами, ванну принимать нельзя, но очень хочется, а повязку мочить не рекомендуется, вот только волосы вымыть нужно. Может, стоит сходить к своей подруге Лариске и подстричься? С Ларисой мы учились в школе, только после восьмого класса я пошла в Медицинское училище, а она в местное ПТУ на парикмахера и сейчас у неё практика в парикмахерской, где работает её тетя. Она обещала подстричь меня бесплатно, если я вдруг решусь на короткую стрижку. Может, правда, подстричься, ухаживать за волосами будет легче, шампунь сэкономлю, заодно мне в парикмахерской голову помоют, чего сейчас я сделать не могу по причине ранения.
Помыв только нижнюю часть тела, я надела свою привычную одежду, мягкую, удобную и дешевую и отправилась в парикмахерскую, есть я не хочу, либо меня глюкозой накормили, а может организм так на операцию реагирует, даже пить не хочется, хотя нужно.
***
Из парикмахерской я вышла с ультракороткой стрижкой, но она мне очень шла, сэкономлю на гигиенических средствах и время сэкономлю, утром встала, расчесала и можно бежать на учебу. Домой идти уже времени нет, пойду на работу, чаю с глюкозой попью для поддержания сил, а после работы поужинаю. Сегодня придется работать медленно, чтобы не растревожить рану, а завтра учиться, мама приедет через два дня, нужно придумать, как спрятать от неё повязку. Может сменить её на специальный пластырь? Придумаю что-нибудь, время есть.
Глава 3
Три месяца спустя. Марта.
У меня большая производственная практика и, так как я работаю санитаркой в больнице, то, вроде, мне сделали одолжение и взяли на станцию скорой помощи в бригаду. Днем я езжу по вызовам, а вечером работаю санитаркой, и мне даже заплатят за практику, что, несомненно, очень радует. На станции скорой помощи как и везде в медицине, большой кадровый голод, поэтому на вызовы выезжает один фельдшер с шофером, который может только помочь донести больного до машины и больше ничего, а если это массовая драка и пострадавших не один, а несколько, то бедному фельдшеру хоть разорвись, но вторую бригаду на помощь присылают редко, машин мало и они почти не стоят, постоянно на вызовах. Я попала в бригаду, если, конечно, можно так назвать пару из фельдшера Андрея Алексеевича, опытного и уже достаточно пожилого мужчины и такого же пожилого шофера Петра Владимировича. Они мне обрадовались, молодая, пусть и не опытная, но быстрая девушка, хорошая подмога двум достаточно немолодым мужчинам, я хотя бы могу быстро по лестнице на высокий этаж забраться и тяжелый чемодан донести. Лифты в высотных домах часто не работают и бедным мужчинам приходится подниматься пешком, а иногда ещё и больного нести, нередко бывает, что в семьях нет мужчин или они в данный момент отсутствуют одни женщины, часто больные или пожилые или дети. В общем, наша работа состоит не только в том, чтобы оказать первую помощь, но и донести больного до машины, потом довезти до больницы и донести до приемного покоя. Носилок на колесиках, как показывают в иностранных фильмах, у нас нет, обыкновенные брезентовые носилки: схватился с двух сторон, поднапрягся и понес. Никого не интересует, что больной может весить в два, а то и в три раза больше меня, выбрала такую профессию, значит работай. Неделю работали в бешеном темпе и это, как мне сказали, ещё не предел, бывает и хуже. Вечером, я вылезала из машины и шла мыть полы и палаты, и это был отдых, потому как меня никто не торопил, чья-то жизнь от этого не зависит и можно делать все, не спеша, а потом если мама была в командировке, я спала на диване в ординаторской, а утром опять на скорую помощь, сестра-хозяйка молча стирала мои вещи, чтобы я не отвлекалась от работы, в больничной столовой оставляли кашу на воде, чтобы совсем ноги не протянула, иногда даже хлебная котлета перепадала, а когда были макароны, то вообще праздник. Но я не жаловалась на жизнь, во первых денег сэкономлю, во вторых двойную зарплату получу, маму порадую, скоро весна и лето, а у нас весь гардероб поизносился, может, позволим себе пару новых вещей и это будет здорово.
- У нас вызов в полицейский участок, - сказал Андрей Алексеевич, садясь на сиденье рядом с шофером, - туда привезли бандитов, а они устроили между собой драку. Их адвокаты начали вопить, что им не оказывают помощь и милиционерам пришлось вызвать скорую, а то оставили бы их с разбитыми мордами, наши органы к задержанным сочувствия не проявляют. Марта, вынимай из чемодана все, что есть, сильные обезболивающие, спрячем их в машине, а то своруют, а нам отвечать, оставь только новокаин и на этом все.
- Так у нас обезболивающих три ампулы и это не лекарства строгой отчетности, такие уже давно не выдают, - ответила я, открывая чемодан.
- Вот и выложи их, а то тяжелобольным не хватит, и потеряем чьи-то жизни, - сказал фельдшер, - сложи их в коробочку и передай мне, я найду куда спрятать. Главное, чтобы пластырь, йод и вата была, ну может шовный материал понадобится, если что новокаином обезболим, бандиты - народ привычный, их в колониях не сильно-то лечат, зеленкой помажут и гуляй.
- Как скажете, - я протянула коробочку с ампулами Андрею Алексеевичу. Проверила наличие ваты и йода, вроде должно хватить, не будем же мы их полностью вымазывать, шовный материал тоже имеется, пластырей мало, но есть салфетки и специальный клей, если потребуется, рану заклеим. Главное, чтобы переломов не было, а то придется в больницу везти, если там адвокаты, они устроят истерику и придется бугая бандита на носилках тащить, они же все тяжелые, здоровые мужики, не надорваться бы.
Мы приехали в участок, молодой милиционер, оглядев меня и фельдшера, указал рукой на решетку в углу холла, где с разбитыми рожами сидели шесть накачанных бандитов, трое по одну сторону и трое по другую и злобно сверкали глазами глядя друг на друга. Рядом с решеткой стояли два холеных мужчины, видимо, адвокаты, и что-то тихо втолковывали своим злобным подопечным. На полу были брызги крови и, кажется, несколько выломанных зубов. Ещё сломанных челюстей не хватало - с этим придется везти в больницу, интересно, а милиционеры охрану нам выделят или просто дадут бандитам сбежать по пути в больницу?
Решетку открыли, сначала туда зашли два милиционера держа наготове дубинки, только потом пропустили нас, ещё один милиционер встал у двери, тоже с дубинкой, недостаточно охраны, этих шестеро, милиционеров трое, нас вообще можно не считать мы не бойцы, а самые что ни на есть заложники. Фельдшера потянул за рукав бандит, тот что сидел справа, мне полагалась повернуться к бандитам слева, открыв чемоданчик, я набрала ваты и перекиси, пока этого хватит из-за крови не видно какие раны нанесены, может это вообще царапины и не стоит даже йод доставать. Я подошла к первому бандиту, что-то знакомое у него лицо, здоровый бугай, она повернул ко мне лицо, пришлось наклониться, чтобы обработать рассечение над бровью, в этом зарешеченном уголке горит только одна тусклая лампочка, плохо видно.
- Наклонись ближе Марта, - прошептал бугай и я узнала этот голос, это он в машине возмущался, что Филипп подобрал меня, внутри все сжалось, я поняла, что приезд нашей бригады в это отделение милиции был совсем не случайным, и драка была не случайной и меня сейчас втянут в бандитские разборки, но пришлось наклониться, сделать вид, что я рассматриваю рассечение на правом ухе.
- Передай ему, - тихо шепчет мне бугай, - второй ряд, гараж с цифрой 3 и буквой "А" большой, подпол, дверь завалена мешками с мусором.
Я киваю головой и начинаю обрабатывать рану, бандит делает вид, что ему чуть больно, шипит и тихо матерится, я быстро обрабатываю раны, рассечения небольшие, можно сказать царапины, в детстве на коленках побольше были, смываю с ран кровь, смазываю зеленкой и перехожу к следующему бугаю. Второй бандит с теми же мелкими ранами, крови только много, сами раны - мелкая неприятность, слышу, как фельдшер ворчит, что зря вызвали, эти здоровяки могли бы и потерпеть, а мы время теряем и можем к кому-то не успеть. Адвокаты возмущаются, что в нашей стране все равны и что помощь должны получить даже люди, сидящие в данный момент за решеткой. Мы справляемся довольно быстро, милиционер открывает решетку, выпуская нас и я, удобнее перехватив чемодан, чуть ли не бегу к машине. Чтобы все провалились, зачем мне это, сначала подстрелили, как дичь, теперь послания через меня передают. Если бы милиционеры что-то заподозрили, да они бы с меня с живой не слезли, и сидела бы я в камере до ишачьей пасхи, кто заступится за практиканта медика, не имеющего влиятельных родителей, а если отказать, так бандиты прибьют и опять никто не заступится, что так, что эдак картина получается безрадостная.
Мы выезжаем на дорогу, пара поворотов и мы у больницы, но после первого поворота, машина резко тормозит, Петр Владимирович громко ругается и я вижу, как со стороны его двери появляется коротко стриженный браток, а потом открывается дверь фургона и влезает Филипп, он закрывает дверь, садится на лавочку рядом со мной и легким движением рук поворачивает меня к себе почти прижимая к груди.
- Зачем мне ваши разборки? - Шепчу я, - я же все выполнила, даже мама ничего не знает.
- Не указывай мне как вести бизнес, - холодно говорит Филипп, и я вздрагиваю, теперь я вижу его настоящий облик, страшный безжалостный бизнесмен, - говори!
-Второй ряд гараж с цифрой 3 и буквой "А" большой подвал, дверь завалена мешками с мусором, все, - шепчу я.
- Это тебе за беспокойство, - говорит Филип и, задирая мой халат, кладет в задний карман брюк купюры, сколько мне не видно, просто слышу их шуршание, - пришлось пойти на крайние меры, произошло чудо и в этом отделении оказались честные работники, что большая редкость.
- А если бы нас спалили? - Спрашиваю я, - что было бы со мной, кто за меня заступится?
- Всегда есть общественные адвокаты, - ухмыляется Филипп. - Ты когда есть начнешь, тебя же пальцем сломать можно, одни кости или ты решила попробовать себя в модельном бизнесе?
Он ещё и издевается, втянул меня незнамо во что, но точно в нехорошее, а теперь стебается.
- В модели не пойду не потому, что мне не нравится эта работа, а потому, что придется спать с такими как ты, - нагло заявляю я, а этот начинает громко смеяться.
- Дура малолетняя, - Филипп отодвигает меня и открывает дверь, - все равно придется с кем-то спать, уж лучше с опытным и нежным, чем с неопытным, но резвым деревенским дурачком. - выходит и закрывает дверь машины.
- С каких это пор бандиты все сплошь опытные и нежные! - Громко возмущаюсь я, чтобы он услышал через приоткрытое окно.
- Сопля зеленая, - слышу я, и машина трогается.
Мы проезжаем немного, и ко мне поворачивается Андрей Алексеевич, смотрит вопросительно, а я мотаю головой:
- Ничего не скажу, чужие секреты могут быть смертельно опасны.
- Это я понимаю, жизнь, считай, прожил, - отвечает он, - а сама-то понимаешь, куда тебя втянули, - я киваю головой, можно подумать я хотела этого, кто ж меня спрашивал, - значит драка была нужна и вызывали именно нас. Не хочу на старости лет попадать в криминальную историю.
- И я не хочу, но кто меня спрашивает?
- Никто, - отвечает фельдшер и отворачивается.
Вот если он откажется со мной работать, я его пойму, кому же хочется стоять на линии огня, всем жить хочется, желательно тихо и мирно. Да чтоб этого Филиппа с его бизнесом разорвало, всем бы стало легче, уверена, много народу вздохнуло бы спокойно.
Вечер того же дня. Марта.
Уже поздно ночью, когда я наконец-то справилась с работой и уже собиралась устроиться на диване в ординаторской, меня позвала в сестринскую дежурная медсестра. Я когда увидела накрытый стол, чуть слюной не подавилась:
- Откуда?
- В отделение какого-то бандита привезли, ему раны зашили, переломы вправили, гипс наложили и, как водится, положили в отдельную палату, а его братки всему персоналу по сумке с продуктами принесли. Знают, что мы голодные, на нашу зарплату такие деликатесы не купишь, а у них денег куры не клюют, да и копить им не с руки, дохнут как мухи в молодом возрасте вот и строят из себя крутых, демонстрируя окружающим свою щедрость, - ответил она, - садись, будем ужинать по-королевски.
- Так домой бы отнесла, - ответила я.
- У меня дома никого, одна я. Муж ушел к дочери своего начальника и теперь сам начальник, напоследок сказал, что я ему такая необразованная всегда не подходила, но он, честный, женился, раз первый у меня был, а детей нам Бог не дал. Может и хорошо, нечего таким тварям, как мой муженек размножаться. Я надеюсь, что ещё встречу своего мужчину и дети у нас будут, милые малыши, а не стяжатели.
- Конечно, встретишь, - ответила я и взяла бутылку вина, - может по стопочке?
- Это компот, - отмахнулась медсестра, - давай-ка по спирту пройдемся, и спать будешь хорошо и выспишься прекрасно.
- Так тебе же дежурить, вдруг бандит утку попросит?
- Пусть просит, - улыбается она, - у него своя сиделка, она его уткой и обеспечит, а остальные больные на своих ногах, до туалета дойдут.
- Ну, тогда давай, только я в своей жизни пару раз шампанское пила и то не больше трех глотков, ещё бабушка была жива, вот на её дне рождения мне и позволили эти глотки сделать, мне жуть как не понравилась эта кислятина.
- Тогда тебе лучше с вина начинать, а то срубит со стопки спирта и кому я на жизнь жаловаться буду, - улыбнулась медсестра и открыв бутылку налила мне в мензурку для микстур ровно 50 миллилитров, удобная посуда отмерить дозу можно с точностью до миллилитра.
***
На утро я помнила только то, что жутко объелась, как дошла до дивана и сама ли дошла не помню, но проснулась со свежей головой, значит не перебрала, а есть не хотела до самого обеда, фельдшер сказал, что так мой организм от алкоголя очищается, на голодный желудок это легче сделать, одно радует, хорошо поела, как и требовал Филипп.
Глава 4
Восемь месяцев спустя. Марта.
Я совершеннолетняя и дипломированный специалист, работаю на скорой помощи одна без наставника по причине недостатка кадров. Санитаркой уже не работаю, но беру дополнительные смены. В подработке нам никогда не отказывают, а иногда даже просят, все мы люди и у нас случаются форс-мажоры, да еще кадровый голод, но даже с переработками денег зарабатываю немного, хорошо сейчас маме зарплату не задерживают, правда выплачивают долями, хоть так, а то когда совсем ничего грустно становится. Я все такая же худая, и не потому, что голодаю. Да и не голодала я никогда, ну мясо не часто ела, так не я одна такая. В нашей стране простым людям всем тяжело, работа в ночные смены выматывает и морально и физически, а ещё и переработки, на отдых остается мало времени, но я держусь, вижу во всем позитив, ну и пусть худая, зато одежду легко купить, на худышек больше продают, выбор есть. Мама все так же ездит по командировкам, я все так же большую часть времени одна, домой обычно прихожу только спать, иногда сил хватает на скромный ужин, а иногда даже новости по телевизору смотрю. В общем, в свои 18 лет, я только и делаю, что работаю и сплю после работы, другие радости мне недоступны по причине недостаточности часов в сутках, но я верю, что придет мое время, и я начну развлекаться на полную катушку, правда не знаю, как, но обязательно узнаю. Сегодня у меня ночная смена и до полуночи было всего два вызова, а сейчас тишина, пока есть время, пишу отчет по использованным лекарствам, но что-то мне подсказывает, что так хорошо моя смена не пройдет и подвох будет обязательно. Шофер машины скорой помощи Семен Григорьевич, мужчина пожилой и молчаливый, но мне с больными помогает и на этом спасибо, после смены отвозит домой и опять ему большое спасибо и, самое главное, огромное спасибо, что не пристает с расспросами и нотациями и это уже почти счастье. С сотрудниками скорой помощи я почти не пересекаюсь, мы либо разъезжаемся в разные стороны по вызовам, либо пишем отчеты, либо быстро перекусываем кашей на воде из больничной столовой и опять по машинам. Некогда нам лясы точить и делиться впечатлениями о работе. Работа у нас тяжелая и физически, и морально. Особенно морально, когда приезжаешь к смертельно больному человеку и знаешь, что уже ничем не можешь ему помочь. Твои утешения родственникам совсем не нужны. Они на тебя смотрят с такой надеждой, но мы не Боги, не можем исцелять, и после таких вызовов чувствуешь себя разбитой и жалкой, хотя умом понимаешь, что от смерти вылечить нельзя. Я первый раз успокоительное пила, хорошо у диспетчера всегда с собой эти заветные бутылочки с настойками, а то и до депрессии недалеко, и прощай работа, и годы учебы прахом, и расстроенная мама.
У Семена Григорьевича запищала рация, я закрыла недописанный отчет, положила его в сумку для бумаг и, подвинув чемодан, приготовилась ехать на вызов.
- Ночной клуб, ножевая рана, - сказал шофер, - нужно бы милицию вызвать?
- Пусть сами вызывают, а то ещё нам за инициативу по шее надают. Сами знаете, сейчас эти ночные клубы одни бандиты держат, так что лучше нарушить инструкции и остаться в живых, чем выполнить их и стать мертвыми. Диспетчер не вызвала, побоялась, а мы что самые смелые? - Семен Григорьевич не отвечал, только кивал головой. Конечно, правильнее вызвать милицию, так положено по инструкции, но на нашей станции скорой помощи уже был прецедент. Тогда фельдшер с шофером еле ноги унесли, машину и медикаменты бросили, еле выжили сами. Медики подъехали к клубу одновременно с милицией и только вышли, как началась стрельба, милиционеры в бронежилетах, а на них только медицинские халаты, вот и пришлось им убегать с линии огня, машину потом списали, она сгорела дотла, хорошо, что медики живы остались. Фельдшер пожилая женщина потом перевелась в отделение, а шофер на пенсию ушел и хорошо, что так все закончилось, могло быть и хуже.
Как только мы подъехали к клубу, к машине подскочил здоровый охранник, я вышла, он выхватил у меня из рук чемодан и понёсся к двери.
Я закричала:
- Стой!!! - и бросилась за ним и такие вызовы у нас бывали, наркоманы вызовут, думают, мы наркотики с собой возим, а потом схватят чемоданчик и бегом, а нам потом выплачивать за утраченные медикаменты, в зарплату получать будет нечего.
Так мы и ворвались в клуб, где на полу лежал молодой человек с ножом в руке. Вокруг кровища, красивая девица в дорогом платье в истерике бегала вокруг него и причитала, чтобы он потерпел, вокруг пять охранников и несколько официантов, посетителей никого, видимо выпроводили от греха подальше, вокруг разруха, столы и стулья перевернуты, осколки посуды, подносы и куски еды, как после побоища.
- Вы чего стоите столбами! - Воскликнула я, глядя на охранников, - осторожно поднимите его и положите на целый стол, как я при таком малом свете, да ещё и на полу буду ему помощь оказывать.
- Ты молодая! - Воскликнула девица, - что ты можешь? Сейчас брат опытного врача привезет! - Истерила она.
- Так может мне уехать, пусть парень загибается пока твой брат за врачом ездит?
- Нет! - Кричит девица и поворачивается к охранникам, - ставьте стол, поднимайте Кирилла, потом опять разворачивается ко мне и зло говорит, - ну, если сделаешь что не так, брат тебя...
- Прибьет что ли? - Говорю я, - а экзаменовать меня ты будешь или брат? Не пугай, я жизнью пуганная.
- Ты не видела моего брата! - Верещит она.
- Значит, увижу, - отвечаю я и подхожу к раненому, которого удобно устроили на двух сдвинутых столах, на приставленный к столу стул охранник поставил мой чемоданчик, я отключилась от криков девицы и начинаю осматривать рану. Пусть хоть потоп, сейчас я занята пациентом.
***
Я уже зашивала, промытую и продезинфицированную рану, когда рядом со мной появился эскулап, а за ним стоял Филипп, вот и братец появился, совсем не хотела его видеть, зря бравировала.
- Мне остановиться? - Спросила я эскулапа.
- Нет, продолжай, ты все правильно делаешь, - кивнув головой, ответил он, - зря меня привезли тут и без меня справились.
Когда я закончила с пациентом, который хоть и скрипел зубами от боли, но был в сознании и не собирался истерить, его девушка тоже успокоилась и теперь стояла с другой стороны стола и гладила парня по голове, шептала какие-то милые глупости. Охранников и официантов поблизости уже не наблюдалось, видимо испугались грозного брата девицы и кинулись работать.
- Виктория, - сказал Филипп девушке, - познакомься, это Марта, ты с ней заочно знакома, правда в то время она ещё не была фельдшером, а только училась.
- Вот это встреча! - Восклицает девушка, - а я думала она ребенок, размер одежды был детским, - потом она окидывает меня взглядом и цокает языком, - хотя ничего не изменилось, все такая же тощая. Ты почему купленную одежду не носишь, не понравилась?
- А, что я маме скажу, как объясню, откуда у меня дорогая одежда и обувь? - Ответила я, собирая после себя мусор и складывая в специальный отдел в чемоданчике, все пустые ампулы и шприцы принято привозить для утилизации на станцию скорой помощи.
- Да, легко, - отвечает Виктория, - скажешь, что любовник подарил.
- И маму хватит удар, - ответила я, - она подумает, что воспитала дочь, которая спит с мужчиной ради красивых шмоток, и чтобы не расстраивать родительницу я спрятала их в шкафу под старыми одеялами.
Виктория засмеялась, эскулап улыбнулся, а я, закрыв чемодан, собралась выходить, но прежде нужно было обойти Филиппа, который не желал двигаться с места, стоял молча и хмурил брови.
- И такие девушки ещё встречаются? - Спросила Виктория, глядя на Филиппа.
- Как видишь, - ответил он и жестом подозвал официанта, - накрой стол на двоих, пусть медики плотно поедят.
- Нет, нам нельзя, а другие пациенты? У нас машин не хватает, я буду живот набивать, а там человек умирает, - ответила я.
- Тогда сделай им еду на вынос, - сказал Филипп официанту, - фруктов больше положи, не ест же витамины совсем.
- Я ем витамины, - возмутилась я, - а потом когда держишь форму, в этом есть свои плюсы, вещи покупаешь редко и всегда их можно купить на свой вкус, выбор большой.
- Все я пойду! - Сказала Виктория, - а то, глядя на Марту, начну каяться в своих грехах, - Охранники под чутким руководством эскулапа, подняли раненого парня и понесли куда-то за барную стойку, и она оправилась за ними.
- Куда она? - Спросила я Филиппа, - я же никого не осуждаю, каждый живет, как ему позволяет совесть, или как хочет.
Но Филипу не дал ответить официант, который подойдя к нему, кивнул головой, а я подумала, зачем мне все эти вопросы и ответы? Нужно ехать, вдруг срочный вызов, а я тут стою глазами хлопаю. Развернувшись, я направилась к двери, не попрощалась, но Филипп занят и не буду его отвлекать.
Филипп.
- Если даже она поделится с шофером, то все равно не съест, - тихо сказал официант, глядя в след девушки.
- Завтра доест, - ответил я.
- У неё желудок как у щенка и за неделю не съест, - официант покачал головой, - как только ноги держат?
- И я удивляюсь, а ведь она ещё и больных на носилках таскает.
- А может в этот раз пуля совсем не дурой оказалась? - Тихо спросил эскулап, подходя ко мне, - вон, как ты о её питании беспокоишься.
- О чем ты? - Удивился я, - это я только из-за человеколюбия, есть у меня в душе такой совсем ненужный зверь, все никак избавиться от него не могу.
Я села в машину Семен Григорьевич, повернулся и указал рукой на два огромных пакета, стоящих в углу машины.
- Это видимо взятка, - ответила я, - я совсем плохо выгляжу, если пациенты пытаются накормить?
Семен Григорьевич тихо засмеялся и завел машину, смешно ему, а мне каково, неужели я такая тощая, вроде мяса на костях есть, не совсем же я скелет, у меня даже щеки есть, хотя я в зеркало последний раз вчера утром смотрелась, но тогда они были, точно помню.
Глава 5
Полгода спустя. Марта.
Проводив маму до вагона и помахав ей рукой в окошко, я направилась домой, зайду в магазин за продуктами, приготовлю ужин и спать, у меня два выходных, как так получилось - отдельная история. На нашу станцию скорой помощи прислали две новые машины, и начальство плясало джигу, а потом приехала комиссия. Не знаю, это так совпало или они приехали посмотреть на машины, так вот эта любопытная комиссия, просмотрев графики дежурств бригад скорой помощи, пришла в ужас. И ещё комиссия ужаснулась составом наших бригад скорой помощи, а мы наивные, и не знали, что ездить только фельдшеру с шофером нельзя, что в бригаде должен быть доктор и что таких молодых и неопытных, как я, вообще на самостоятельную работу ставить нельзя. Очухались, я уже больше года работаю одна, а оказывается нарушаю инструкции. Но состав бригад все равно не изменят, потому как врачей не хватает везде и взять их неоткуда, а вот за переработку нам выдали отгулы немного, но все-таки выдали и у меня получилось два дня отдыха, которые я хотела провести с пользой для организма, а именно спать, гулять и кушать. Чем не полезное времяпровождение, жаль, конечно, что мама опять уехала в командировку, а то бы мы прекрасно провели вечера. На улице резко потемнело, быстрее домой, а то начнется дождь, а я без зонта, в магазин не пойду, перекушу тем, что осталось с обеда, мне хватит, а завтра обязательно схожу в магазин.
***
Кто-то настойчиво звонил в дверь, на часах полдвенадцатого ночи, я легла спать в 10 часов вечера и сейчас, слушая трель звонка, не могла понять, кому я понадобилась в такое время. Но к двери подошла и взглянула в глазок и что толку ничего не увидела, а потом в замочной скважине что-то повернулась и моя дверь открылась.
- Филипп, - прошептала я, - ты напугал меня до колик, спасибо, конечно, что помог открыть мою дверь, но я бы и сама справилась.
- Ты бы не открыла, - заявил он и прошел в квартиру, закрывая за собой дверь, - нужна твоя помощь, у меня два тяжело раненых бойца, и эскулапу нужен помощник, один не справится, нужна операционная медсестра.
- Это не мой профиль.
- Ты справишься и ты единственная в теме, брать кого-то со стороны - подставлять свой бизнес, парней и себя, собирайся, я знаю, что у тебя два выходных.
- Филипп, ты понимаешь, как подставляешь меня, а если об этом узнает милиция, меня общественный адвокат не отмажет, раздавят как клопа.
- Я оплачу тебе адвоката, - ответил он.
- Лучше бы ты меня пристрелил, - сказала я и пошла в комнату одеваться. Что толку ему объяснять, как я смогу пострадать. Узнай кто-то о моей незаконной практике, меня признают соучастницей преступления, проведут показательный суд и посадят надолго в тюрьму и никакой платный адвокат не поможет, а мама не выдержит такого позора.
Через 15 минут я сидела в дорогой машине, мы мчались по ночному городу с огромной скорость, у меня аж внутренности скручивало.
***
Когда я зашла в операционную эскулапа, он уже уложил раненых парней и поставил им капельницы. На стуле сидели ещё двое, у одного была сломана рука, она уже опухла и начала синеть, а у второго кисти, плечи и часть лица были в укусах. Собачка попалась огромная, чуть куски мяса не выдернула, раны выглядели страшно, рваные, глубокие, наверно, собак было две, а может и больше, одна так подрать человека не может.
- Займись пока этими, - сказал эскулап, лекарства не экономь, ещё привезут, обезболивающего коли, сколько требуется, у меня даже донорская кровь есть, так что приступай.
- Хорошо, только под руку не говорите, - сказала я и приступила к осмотру, сначала нужно заняться сломанной рукой, а потом займусь покусанным бойцом. И где они умудрились получить такие раны?
- Эскулап, - позвал доктора боец со сломанной рукой, - а ей можно доверять?
- Можно, - раздался голос Филиппа, - он стоял у двери, прислонившись к косяку, и наблюдал за мной, - я не смущаю? - Спросил он меня.
- Я сейчас отключусь от действительности, так что можешь хоть плясать, - ответила я и повернулась к пациенту.
Филипп ничего не ответил, а вот раненые парни очень удивились, они не ожидали, что я могу ответить или не ожидали, что Филипп промолчит и не ответит на мою наглую реплику. Но думать об этом не буду, сейчас главное - раненые, остальное потом.
Позднее утро следующего дня. Марта.
Мы закончили за два часа до обеда следующего дня. Сначала я оказала первую помощь легко раненным бойцам, а потом были две сложные операции. У одного парня вытащили две пули, эскулапу пришлось сшивать не только мышцы и ткани, но внутренние органы. Второй тяжело раненный был просто нашпигован пулями, пять ранений, два из которых задели внутренние органы, и пришлось долго возиться. Ещё было несколько переливаний крови и искусственных кровезаменителей, этого у эскулапа было в достаточном количестве, а так же обезболивающих средств и даже медицинских наркотиков, простым гражданам такое недоступно, и это печально. И я, и эскулап валились с ног, все, что мы могли себе позволить, это чуть прислонится к кушетке, перенести тяжесть тела с одной ноги на другую и глотнуть воды, не больше глотка, потому как на туалет времени у нас не будет. Это я молодая, устала так, что не могла на ногах стоять, спина и плечи окаменели и конечности еле двигались, глаза слипались, а одежда прилипла к телу и теперь я, наверно, и снять её не смогу. Наплевать, мне хотелось двух вещей, сначала напиться воды, а потом упасть и проспать сутки или до самой работы. Эскулап молодец, вот у кого нужно учиться, движения четкие и рациональные, команды лаконичные и уверенность в себе. Я восхищалась им, но он устал так, что почти падал в обморок. Иногда мне приходилось вставать позади него и придерживать его плечом, он благодарил кивком головы и продолжал операцию. Уважаю, профессионал до мозга костей, какого прекрасного доктора потеряла наша медицина, и как повезло бандитам. Он же их с того света вытаскивает. Когда эскулап стянул с себя халат и маску в комнату зашли два молодых бойца, вполне здоровых, они приставили стулья к кушеткам, где лежали ещё не отошедшие от наркоза пациенты и сели около них. Я поняла, что нам можно идти отдыхать, за раненными присмотрят. Первым делом я зашла на кухню и выпила три стакана воды, хотела выпить четвертый, но его отобрал Филипп и поставил на стол. Развернув, он направил меня в дальнюю комнату. Все, что мне сейчас было нужно, это большая и на вид мягкая кровать. Я расстегнула брюки, кофту, попробовала стянуть с себя, но сил уже не было, слишком я хотела, спать, а раздеться можно и потом, я легла поперек кровати, и уже почти ушла в сонную нирвану, как почувствовала, что с меня снимают брюки.
- Нужно раздеться, - услышала я его голос.
- Делай что хочешь, я сейчас не в состоянии, - прошептала я, а когда с меня сняли кофту, я задрожала от холода. Почему-то мне вспомнился джемпер из ангоры, который был на Филиппе в первую нашу встречу, уставший мозг выдает нелепицу, а язык её произносит.
- У тебя был красивый джемпер, - прошептала я, - дорогой и, наверно, мягкий.
- Ты чего вдруг мой джемпер вспомнила? - Удивленно произнес Филипп.
- Не бери в голову, это от усталости, я так не уставала, даже когда училась и работала без выходных.
А потом меня повернули и накрыли толстым одеялом, дальше наступила нирвана, спать и гори все синим пламенем.
Глава 6
Марта.
Я открыла глаза, в комнате было темно, проснулась не потому, что выспалась и отдохнула, а потому что отчаянно захотела в туалет и кушать, аж желудок скрутило. За моей спиной завозились, а потом теплая рука, прошлась по моему боку, а меня догола раздели, совсем ничего не помню, это же нужно так отрубиться, как в черную яму провалилась.
- А ты не такая уж и тощая, - послышался голос Филиппа, кто бы сомневался, что рядом со мной лежал именно он, его рука легонько шлепнула меня по ягодицам, прошлась по спине и обхватила одну грудь.
- Все нашел, ничего не забыл? - Спросила я, - где моя одежда, в туалет хочу.
- Рядом на стуле лежит теплый халат, - ответил Филипп, - а есть ты не хочешь? Или твой желудок всегда так урчит?
- Хочу и есть, и пить, но сначала в туалет, - ответила я и, встав с кровати, взяла халат, примерно представляю, где у эскулапа туалет, думаю не заблужусь.
- Потом на кухню приходи, - сказал Филипп, садясь в кровати, - приготовлю тебе чего-нибудь.
- Мне стоит начинать гордится, что я буду есть пищу, приготовленную великим Филиппом?
- Иди в туалет, а то упустишь, - усмехнулся Филипп, поднимаясь с кровати и потягиваясь, он тоже спал, в чем мать родила, и нисколько не стесняется своей эрекции, вот же развратник.
Комментировать вид мужчины не стала, пусть ходит, в чем хочет, это я здесь в гостях, а он похоже у себя дома, я развернулась и направилась к выходу из комнаты, искать туалет.
***
Свои дела я сделала быстро и, зайдя на кухню, тихо села на табуретку, Филипп, в одних домашних штанах жарил мне яичницу с колбасой, на столе уже стоял салат из овощей, хлеб и высокий стакан с холодным компотом.
- Чего сидишь, как неродная, - сказал он, - ешь салат и пей компот, пока я готовлю.
- А я и есть неродная, ещё не хватало с родственником в одной кровати спать? У эскулапа дефицит с кроватями?
- Нет, кроватей у него в достатке, мне просто захотелось поспать рядом с тобой, ты же все равно ничего не почувствовала, спала как убитая.
- А голым ложиться со мной, обязательно?
- Совсем нет, - ответил Филипп и поставил передо мной сковородку, - но когда-то нужно начинать.
Что-то подобное я предполагала, хотя надеялась, что все обойдется, и мы будем только изредка сотрудничать, от него же все равно никуда не денешься, раз Филипп понял, что я надежная и совсем не болтливая. Вот только когда я принесла домой сумку с продуктами и начала разбирать её, то в голове возникла мысль, а не откармливает ли Филипп меня под свой вкус? Сегодня же выяснилось, что его вполне устраивает мое тело и что я не совсем уж и тощая и имею округлости, все как он хочет.
- Филипп, давай разойдемся в разные стороны, ты скажешь мне спасибо за помощь, и мы забудем друг о друге, желательно навсегда.
- Можно и разойтись, - спокойно ответил он, - вот только у тебя времени вагон тебе недавно 18 исполнилось, а меня время поджимает, я уже не мальчик, третий десяток разменял, и ждать когда ты поймешь, что я самый лучший вариант долго не могу и поэтому решил поторопить события.
- Это признание в любви?
- Как пожелаешь, только тебе никуда от меня не деться, буду честным.
- Честность - это прекрасно, только от твоей честности совсем нерадостно. Получается, ты все решил, и ставишь меня перед фактом. А если я не хочу быть членом твоей банды? Да, я рядом с твоим бизнесом стоять не хочу, а ты мне так просто заявляешь, что ты самый лучший вариант. А если тебя убьют? А если посадят, ты подумал, что со мной сделают? В первом случае, я скорее всего отправлюсь за тобой, хорошо, если умру быстрой смертью, а если твои конкуренты не захотят быстро отпустить мою душу в мир иной? Но это детали, все равно убьют. А если тебя посадят? Хорошо если меня только будут таскать на допросы, а если пойду, как соучастница, наши органы оторвутся на полную катушку, и я получу максимальный срок. Вот честно, ты действительно желаешь мне такой судьбы?
- Нет, - просто ответил Филипп, - я все продумал и ты останешься в стороне.
- Филипп, ты только что сказал, что разменял третий десяток, а рассуждаешь как ребенок, кто же меня оставит в покое?
- Для всех ты будешь встречаться с моим шофером, чтобы отвести подозрения, будем соблюдать конспирацию и все.
- Получается шпионский детектив, причем наивный женский детективный романчик для малообразованных женщин, - ответила я, - а твой шофер невинный ангел? Да если тебя заметут, его первого прессовать будут, ну и меня до кучи.
- Марта, у меня два шофера, Алексей официальный шофер, он возит меня только по легальной работе и домой. Про него прекрасно знают в органах и не раз пытались прессовать, но быстро поняли, что он не при делах, он знает только легальную часть моего бизнеса, хоть пытай, больше ничего не скажет, не потому, что такой преданный, а потому, что ничего лишнего ему не известно.
- Но я-то знаю, не все конечно, но то, что ты бандит мне известно и твои братки бандиты, и пули, вытащенные из них тому доказательства. Ты же понимаешь, что я просто человек и меня можно напугать, шантажировать и я не буду молчать как партизан, прикрывая тебя в ущерб себе и своим близким, я расскажу все, что знаю, и мне не будет стыдно, я ничем тебе не обязана.
- Честно, хотя и обидно, - ответил Филипп, - но я надеюсь, что до этого не дойдет и ты так и останешься девушкой моего легального шофера. Доедай, и пойдем досыпать.
- Ты непробиваемый, - ответила я и, отставив пустую сковородку, быстро выпила компот и понесла посуду к раковине.
- Оставь, найдется, кому помыть посуду, - твердо заявил Филипп, - спать, время 2 часа ночи, утром на свежую голову поговорим.
Конечно, поговорим, вот только он уже все решил и не поменяет своего решения, какие бы аргументы я не приводила.
Я легла и опять провалилась в черную дыру, и когда пришел Филипп, да и был ли он, не помню.
***
В следующий раз я проснулась утром уже второго своего выходного, вот и отдохнула с пользой для здоровья, хотя кормят меня здесь хорошо, на это жалоб нет. На стуле рядом с кроватью лежала моя выстиранная и выглаженная одежда, а сверху в упаковке лежал свитер из ангоры, нежно голубого цвета, вот зачем он мне, я же не смогу его носить, хотя примерить же можно?
Одевшись и заправив кровать, я направилась на кухню выпью воды и домой, меня уже накормили сегодня и больше кормить не обязаны, дома поем. На кухне стоял молодой парень, я его ещё не видела, он так ловко резал овощи на салат, что я зависла на несколько секунд, наблюдая за его руками. Парень остановился, развернувшись ко мне, улыбнулся:
- Присаживайся, сейчас буду тебя кормить, - сказал он, - мясо или рыбу?
- А что и то и другое есть?
- Есть и даже куриный бульон для выздоравливающих, - ответил он.
- Нет, курицу я и дома поем, а рыба вкусная?
- Очень, - улыбнулся он, - присаживайся к столу, сейчас все будет.
- Как в дорогом ресторане, - прошептала я, но парень услышал и расплылся в улыбке, солнечный он и работа у него мирная, кормить людей, что может быть более мирным, и как попал в эту банду?
Через несколько минут передо мной стояла тарелка с запеченной рыбой и салат, а ещё большая кружка чая и пирожное.
- Объемся, спасибо, - ответила я, беря приборы.
- И хорошо, нет лучше похвалы для повара, чем чистые тарелки, - улыбнулся парень, - через час тебя отвезут домой, эскулап просил помочь ему с осмотром раненых, а то они тяжелые, а он мужчина пожилой.
- Видел бы ты, как это пожилой мужчина сделал две сложнейшие операции, уверена, что найдется немного врачей способных так уверенно и профессионально вытащить с того света двух человек.
- Эскулап - гений медицины, - ответил парень.
Я приступила к еде, вкусно. Как давно я не ела рыбу! Охлажденная рыба из дорогих магазинов нам с мамой недоступна по причине своей дороговизны, а замороженную рыбу покупать страшно, вдруг она протухла, а потом её заморозили, чтобы продать таким как мы, гражданам. Да и невкусная эта рыба, на мыло похожа.
Я доела все и почувствовала, что от обильной пищи так потяжелела, что смогу ли встать?
- А ты гений кулинарии, спасибо, - сказала я, осторожно вставая и беря грязные тарелки, но не успела я сделать и шаг в сторону раковины, как грязную посуду у меня забрали и поставили её в посудомоечную машину.
- Спасибо, - поблагодарила я ещё раз и пошла к раненым, раз уж ввязалась в незаконное дело, нужно довести его до конца, все равно соучастница.
Когда я зашла в мини операционную эскулап мыл руки, он кивнул мне головой и тщательно вытерев руки о полотенце, начал надевать перчатки, я сменила его у раковины, видимо придется задержаться больше чем на час, эскулап уже и капельницы достал и сейчас выкладывал на столик уже простерилизованный инструмент.
- Еще одна операция?
- Нет, но нужно сменить повязки, поставить капельницы и вколоть раненным обезболивающее.
Миди рассказ о нашей жизни.