Немного посидев, я решила все-таки продолжить читать письмо дальше.
Моя дочь Юлия, - писала женщина, - встретила Павла ещё на первом курсе университета, у них закрутился роман, она познакомила его со мной, к сожалению, мой муж не дожил до этого дня. Мы готовились к свадьбе, когда случилась эта злосчастная вечеринка, и Павел изменил моей дочери с моей же племянницей Александрой, которую пригласила Юлия, чтобы познакомить со своим женихом. Эта измена имела последствия и когда гордая Александра заявила, что беременна, Юлия отступила в сторону. Павел валялся в её ногах, просил прощения, говорил, что был пьян и ничего не помнит, но Юля порвала с ним отношения, и через некоторое время он женился на Александре.
Так это была не мимолетная связь, мой папаша любил мою маму задолго до моего рождения и, судя по тому, что я родилась, он так и не разлюбил её. Но почему он забрал меня из роддома, почему не оставил бабушке или не сдал в детдом, как он мог позволить издеваться надо мной, если любил мою маму? Как он мог предать память об их любви? Вытерев слезы, я опять приступила к чтению.
- Павел появился около Юлии через год после рождения первого сына, она долго не прощала его, а потом они начали тайно встречаться. Дочь не хотела афишировать отношения, но Александра догадалась об изменах мужа, доказательств у неё не было, но она устроила мужу грандиозный скандал и даже привлекла к этому своего отца. Николай мой родной старший брат, был поборником крепкой семьи и пообещал Павлу часть бизнеса, если он перестанет ходить налево. Все улеглось, Александра забеременела второй раз, и Юлия опять отошла в сторону, порвав отношения.
Значит, был и третий, и четвертый раз и после каждого загула мужа она рожала ему ребенка. Он гулял, а она рожала и та, и другая женщина оказались дурами. Одна знала, что муж любит другую, но рожала ему детей в надежде, что он не бросит детей и не уйдет из семьи, вторая каждый раз принимала любовника, а после известия об очередной беременности жены, рвала с ним отношения, слабовольная у меня мама. А дед Николай, чтобы возвратить заблудшего зятя в семью переписывал на него очередную часть бизнеса, все что угодно лишь бы доченька была довольна. Но нужно дочитать письмо.
Павел появился опять через год после рождения второго сына, и опять Юлия простила его и приняла, - писала бабушка, - я не приветствовала это, пыталась отговорить, даже уговаривала её переехать в другой город, но она не послушала меня. Все повторилось, как и в предыдущий раз, опять была истерика Александры, вмешательство её отца и третья беременность племянницы. И опять Юлия порвала отношения, она клялась и божилась мне, что это навсегда. Но все повторилось, когда третьему сыну исполнился год....
Я засмеялась нехорошим смехом. Все как я и предполагала, а дальше будет четвертый акт, в конце которого родился четвертый сын и как эпилог мое рождение и смерть Юлии. Мамой я назвать её не могу, она только родила меня, не могу сказать какая она была, может безумно любила папашу и потому прощала ему все и каждый раз принимала обратно, но что у неё совсем не было гордости и достоинства, видно из письма. Отец каждый раз менял её на очередную долю в бизнесе, не думаю, что его останавливало очередное рождение сына, нет только бизнес деда. Она же принимала его каждый раз, когда он падал перед ней на колени, просил прощения и клялся в любви. Либо она была слепая и не видела всю сущность папаши, либо любила так, что готова простить ему все и верила, что он больше не уйдет, не позарится на очередной кусок бизнеса деда. Но нужно дочитать эту тяжелую историю.
Павел появился через полгода после рождения четвертого сына, и опять все повторилось, но в этот раз через некоторое время забеременела Юлия, он был рад, ухаживал за ней, помогал во время беременности, но у Юлии было слабое сердце и доктора предупреждали, что роды она может не пережить. Юля же хотела этого ребенка, хотела оставить себе частичку мужчины, которого любила всю жизнь, у неё же больше никого не было, мужчины пытались пригласить её на свидания, но она любила только его. А когда произошла трагедия и Юлия умерла спустя сутки после родов, Павел хотел оставить тебя в роддоме, и я уже собирала документы, чтобы усыновить тебя, хотя шансов, что тебя отдадут пожилой женщине, мало. И в этот момент вмешался мой брат Николай, и пообещал Александре купить салон красоты, если она согласится на твое усыновление и возьмет тебя в свою семью, с меня же он взял обещание, что я не появлюсь в твоей жизни до совершеннолетия. Его супруга Алина заботилась о тебе, часто забирала к ним домой, когда же она умерла, я больше не смогла видеть тебя даже на фотографиях. Как ты жила все это время я могу представить, Александра ненавидела Юлию и перенесла свою ненависть на тебя, я думала об этом все время и даже несколько раз просила её отдать тебя мне, но и меня она ненавидела, винила, что я не могла повлиять на дочь. Мне запретили даже издали наблюдать за тобой, и Николай встал на сторону дочери. Мы не общаемся с братом уже много лет, он не видит ничего дурного в том, что тебя наказывают, и что братья избивают тебя по поручению Александры. Я только молю Бога, чтобы ты не сломалась и нашла в себе силы жить дальше, постаралась забыть или хотя бы не вспоминать об этих годах. Я переписала свою квартиру на тебя, ещё собрала немного денег и положила на твое имя, я хочу, чтобы ты уехала из этого дома и постаралась наладить жизнь без них. Эти люди садисты, а твой отец меркантильный подонок, уверена, что он не сказал тебе о вашем родстве, я знаю, что и в твоих метриках стоит чужое имя, это было его решение. Твоя жизнь началась не на радостной ноте, но ты должна все преодолеть и жить дальше.
И опять я смеялась. Хорошо писать об этом, а как забыть, что над тобой всю жизнь издевались? Физическую боль можно стерпеть, но когда тебя унижают, называют нищебродкой и приживалкой, каждый раз говорят, что ты должна быть благодарной за то, что можешь кушать, называют твою мать падшей женщиной, забеременевшей вне брака, а они благодетели и я должна кланяться им в ноги. Как это забыть и пережить? Я не сломалась, но в 16 лет уже ненавидела всех мужчин от мала до велика. Папаша и братья постарались, один своим равнодушием, вторые своими методами воспитания. Меня прекратили избивать в 16 лет, как-то резко все отстали от меня или братья подросли и у них появились другие заботы или их мамаша переварила свою ненависть. Она только изредка шипела в мою сторону, иногда обзывала обидными словами, но меня они не трогали, я же не разговаривала ни с кем из семьи. Как их бабушка назвала, семья садистов, так они такие не одни, соседи вокруг такие же. Наша улица застроена коттеджами бизнесменов с более чем средним достатком, не олигархи конечно, но и не бедняки и даже не средний бизнес. Так вот все их дети мало чем отличаются от братьев. Я среди всех них считаюсь изгоем, меня можно ударить или бросить в снег или даже попытаться изнасиловать. Было такое один раз, наши соседи друзья Антона, Сергей и Егор, как-то поймали меня во дворе нашего дома и попытались надругаться. Антон держал мои руки, а эти разрезали ножами мою одежду, но за меня первый и единственный раз вступился Макс, он тогда сказал им, что это дело подсудное, хотите наказать её, так накажите, а насиловать это уже другое. Я помню, Антон от злости, что его лишили такого зрелища несколько раз заехал мне ладонью по лицу, а потом оттолкнул, эти же стояли и смеялись, пока я убегала от них. Они и до этого донимали меня и словами, и иногда физически, правда, так сильно как братья они меня не били, подзатыльники и пинки это такие мелочи. Ещё была Даша их младшая сестренка, хорошо, что она училась в элитной школе, а то её рожа мне дома до отрыжки надоела. Она часто приходила в дом строила глазки всем братьям, видимо все никак не могла определиться, кто ей больше нравится и обязательно отпускала в мою сторону злые шутки, а все смеялись, а потом злились на меня, когда я не реагировала на них, а дальше всегда находилась причина, чтобы меня ударить. Я не плакала, когда меня били, плакала потом, ночью в подушку. Парням на улице, с которыми проводила все свободное время, не жаловалась, они тоже жизнью битые и не только жизнью, меня хотя бы не родные люди избивают, я для них чужая, а парней родители бьют, только за то, что у них плохое настроение или голова с похмелья болит. Вот так и жила все это время, побои унижения, даже сейчас, когда меня уже год не трогают, я все жду, когда это спокойное время закончится.
На отдельном листе было письмо соседке, её просили отдать мне ключи и помочь на первых порах. В прозрачном пакете лежали документы на квартиру, копия завещания, и сберегательная книжка на мое имя и денег на ней вполне прилично. Прочитав адрес, я решила сходить туда, оставлю документы там, чтобы родственники не нашли, если припрет, то уеду туда, они до совершеннолетия имеют надо мной власть, а год в этой семье, как все десять.