Аннотация: "Инспектор Олбрайт достал новую курительную трубку. У старой был напрочь сгрызен чубук. Дело становилось все запутаннее. А это значило, что настало время для решительных мер". "Приключения инспектора Олбрайта"
Глава 4
"Инспектор Олбрайт достал новую курительную трубку.
У старой был напрочь сгрызен чубук. Дело становилось все запутаннее.
А это значило, что настало время для решительных мер".
"Приключения инспектора Олбрайта"
Я тут же посмотрел на Дэфа. В критических ситуациях я всегда так делаю, если он рядом. И доверяю ему полностью: если бы он сейчас крикнул: "Прыгай в окно!", я сиганул бы туда ласточкой, а скажи он "Танцуй", начал бы водить хоровод вокруг майского дерева. У старикана потрясающая интуиция и нюх на совпадения. То есть, я прыгнул бы и с пятого этажа - уверенный в том, что внизу проезжает телега с кипой сена, специально для меня.
Дэф глазами показал на обморочного Мильтона и приподнял седую бровь. Я понял, что он имеет в виду - если парня унесут в лазарет, черта лысого нам удастся узнать у него хоть что-нибудь.
Поэтому я бросился сначала к ближайшему столу, подхватив графин с чем-то, что, как я надеялся, не являлось кислотой, а затем к студенту, и плеснул ему на голову содержимое графина. И, только когда жидкость приобрела летучие свойства, то есть направилась по воздуху к лицу Мильтона, я унюхал запах.
Спирт.
- Ай! - не по-профессорски крикнул Кьянти. А студент мигом пришел в себя и зафыркал, тараща глаза.
- У него шок, - тут же высказался я и с физиономией видавшего виды медбрата подхватил Мильтона под локоть и поднял с пола. - Я отведу его к доктору - где у вас тут...?
Кьянти, держась за сердце, слабым голосом объяснил, куда идти, и мы с Мильтоном удалились. По пути я, используя все возможные методы убеждения и запугивания, выяснил, что парень не в курсе, кто и когда украл аппарат, он только обнаружил пропажу, и испугался, что его поругают. Логики в его объяснении я не нашел - ведь за укрывательство факта кражи ему еще больше перепадет, - но видел: он говорит правду. Еще мне удалось вытянуть из него одно имя, коим я и поделился с Эдвардом и Дэфом, вернувшись в лабораторию. Профессора Кьянти не было, видно, удалился оповещать местные власти о пропаже уникального изобретения.
- Лэвлинн, - выдохнул я, повиснув на створке двери: до лаборатории я бежал, что было мочи. - Это что за фрукт?
- Профессор Лэвлинн, - ответил призрак. - Занимался электрическими... средствами... - Эдвард пытался подобрать слова, мучительно кривясь. - Средствами... лечения больных с психическими отклонениями.
- Шизиков током бил, - подвел итог я. - Слышал. Вроде даже успешно, у нас вернулся один, Майки-Кочерыжка, из Бедлама после такой обработки - ничего, смирный стал, больше на людей не кидается.
Призрак поморщился.
- Это сомнительный метод. И жестокий.
- Вообще-то да, мальчик мой, - Дэф тоже не испытывал удовольствия при мысли об экспериментах незнакомого профессора. - Это больно.
- Не знаю, меня током не били. Хотя, само слово "бить...". Возможно, вы и правы. А зачем Лэвлинну мог понадобиться ваш аппарат?
- Для экспериментов с больными? - неуверенно предположил Эдвард.
- Вы, ученые, куда большие психи, чем... психи. - Буркнул я. - Что теперь? Ищем Лэвлинна?
- Ему вы тоже спиртом в лицо плескать будете? - ядовито поинтересовался призрак.
Я только плечами пожал. В конце концов, может я действовал и топорно, но зато результативно.
Однако мне не представилось возможности окропить профессора Лэвлинна ни спиртом, ни любой другой жидкостью. В холле нам сообщили, что он уехал в город до открытия выставки. Настало время принять важное решение - отправиться за профессором или подождать его тут? Втроем мы уединились в небольшом садике у торца факультета, заняли лавочку, скрытую от посторонних глаз высокими кустами и принялись размышлять.
- Я бы поехал за ним, чтобы не терять времени, - высказался Эдвард.
- Он поехал налегке, - я покачал головой, - совершенно точно, так сказал секретарь. То есть аппарат он не увез, а наша главная цель - все-таки изобретение.
- Вовсе нет, - вскипел призрак и на пару дюймов оторвался от земли. - Важнее поговорить с Лэвлинном!
- Ну и что мы ему скажем? Простите, не вы украли изобретение Вулворта? А вот если мы найдем у него под кроватью ваш аппарат...
- Он слишком большой, чтобы поместиться под кроватью...
- Или в шкафу, неважно...
Я подождал, пока мимо прошествуют студенты с пропеллерами в руках и продолжил с жаром:
- Тогда его можно будет поймать с поличным и прижать!
- Томас, - Дэф наконец-то достал трубку, и стал забивать в нее табак с блаженной улыбкой на лице - в здании факультета курить запрещалось, по крайней мере, тем, кто там не преподавал. - А что именно тебе сказал молодой человек про Лэвлинна?
- "Я хотел сообщить, но профессор Лэвлинн сказал, что отчислит меня, если я проболтаюсь о пропаже", - процитировал я.
- Так что вы решили? - Призрак обратился к самому старому и мудрому среди нас. И Дэф не подвел:
- Останемся до выставки. Завтра, когда профессор вернется, поговорим с ним, а ночью Томас проникнет в его кабинет и поищет там доказательства того, что аппарат у него.
- Проникнет... - Призрак опустился на землю. - То есть, вы хотите сказать... взломает его кабинет? Как вор?
- Как сыщик, - отрезал я.
Мы сняли комнату на двоих в небольшой, скромной, но чистой гостинице в Бычеброде, справедливо предположив, что призраку кровать не нужна. Он, кажется, немного обиделся на нас за принятое решение (не по поводу кровати, естественно, а по поводу взлома), но вскоре оттаял и вечер мы провели за чаем, пирожными и рассказами Эдварда о его бесшабашной студенческой юности. Я начал позевывать, как только стемнело, и вскоре отправился спать - ведь ночью мне предстояло небольшое приключение. Призрак заявил, что отправится "на дело" вместе со мной, и я не спорил. Ведь все равно - если захочет, ничего я с ним не сделаю. К тому же, мне нужен был проводник - снабдить нас картой факультета никому в голову не пришло, хотя я бы назвал это отсутствием элементарной вежливости.
Взошел тоненький месяц, и Дэф разбудил меня, потолкав в плечо. Он вообще не ложился, судя по зажженному камину, стакану грога и разложенному на столе пасьянсу.
- Пора, Томас.
Он протянул мне фонарь "бычий глаз", веревку со складной кошкой и связку отмычек. Откуда старик все это взял? Помните, он потащил с собой в дорогу здоровенный саквояж? Ну вот. "Джентльменский набор", как называл его Дэф. Только не подумайте, что мы промышляли с ним кражами и взломом, вовсе нет. Просто каждый уважающий себя житель района Добрых Парней носит с собой подобные штуки. Меня, например, отмычки пару раз выручали из очень щекотливых ситуаций. Но воровать... нет, у нас с Дэфом был свой кодекс, стальной и прямой, как рельс. Ну, как немного гнутый рельс. Аферы, обман, жульничество - но никакого воровства и насилия, и, упаси бог, убийств.
Призрак глянул кисло на содержимое саквояжа, но промолчал. Я спустился из окна нашего номера во внутренний дворик гостиницы, чтобы не привлекать внимания, призрак, само собой, просто слетел вниз. Мы направились переулками к зданию факультета. Благодаря внезапному приступу ностальгии у Эдварда я знал, что проникнуть на факультет мне особого труда не составит. Дело в том, что студентам в город, как я уже упоминал, выходить без гауна запрещалось. Но случалось всякое, да и чтоб как следует погулять, они часто избавлялись от видимых издалека и выдающих их с головой одеяний. Но вернуться в колледж или факультет можно было только в мантии. Поэтому тот студент, чье жилище находилось над входом, по условному сигналу сбрасывал вниз мантии для запоздавших однокашников. Сторож у ворот обычно смотрел на это сквозь пальцы.
- Так когда, вы говорите, закроют ворота? - спросил я шепотом у Эдварда.
- В полночь.
- Хорошо, у нас минут двадцать в запасе.
Я, пока крался по узким улочкам, утопающим в темноте, веревку повязал вокруг талии, фонарь подвесил на пояс, а отмычки сунул за пазуху. Подойдя к воротам, а, вернее, не дойдя до них шагов двадцать, я поднял голову, высматривая нужное окно. Тихонько свистнул переливчато, три раза. Скрипнул ставень и на голову мне спланировала мантия.
- Надо же, - тихо, хоть его никто услышать не мог, сказал призрак. - Условный сигнал все тот же...
- Традиция, - пожал плечами я, натянул гаун и потопал ко входу на факультет, чуть шатаясь, будто навеселе. Сторож глянул мельком в мою сторону и снова уткнулся в книгу. Первый этап был завершен - я пересек круг света от большого фонаря на входе и направился в сторону сада. Спрятался у статуи задумчивого Геркулеса и пояснил Эдварду:
- Посидим тут, пока все не улягутся спать.
Следующий час прошел в тягостном молчании. Разговаривать было нельзя понятно почему - меня могли услышать, а мрачную атмосферу обеспечил Эдвард, начав опять коситься презрительно на мой оттопырившийся бок, туда, где висел фонарь. Я великодушно игнорировал его взгляды до тех пор, пока не настала пора двигаться, но перед тем, как вылезти из-за куста, решил, что прояснить ситуацию все же необходимо - в конце концов, призрак был моим напарником, а, как говаривал Дэф - "Доверие в нашем деле очень важно".
- Мистер Вулворт... - прошептал я.
- Да, Томас?
- Вы можете сколько вам угодно задирать нос, но пока у нас общая цель, будьте любезны, постарайтесь не забыть, что я действую в ваших интересах. И, кстати, единственно возможным способом. Если бы злодеи признавались в преступлении после первого же прямого вопроса, мир стал бы куда проще. Но, к сожалению...
- Хорошо, Томас. Я понимаю. Идем?
По его тону я понял, что он, если не согласился со мной во всем, то хотя бы решил отложить выяснение моих нравственных принципов до более благоприятного момента.
- Ведите.
Мы, вернее я, прокрался вдоль стены до ближайшего открытого окна, ведущего в коридор. Второй этаж - неплохо. Мне даже не пришлось доставать кошку с веревкой - рельефные украшения и уступы на стенах были как нельзя кстати. Осторожно я ступил на деревянный пол, боясь, что он скрипнет под ногой, но страхи оказались напрасными: двигался я, как призрак. И призрак двигался, как призрак, так что второй этап мы тоже завершили без помех - добрались до двери кабинета профессора Лэвлинна, не потревожив студентов или преподавателей. Я присел на корточки, разглядывая скважину. Как я уже упоминал, я не взломщик, поэтому, чтобы открыть замок, мне понадобилось минуты три. Я отворил так удачно не скрипящую дверь и вошел в кабинет. Закрыл за собой дверь, достал из-под полы гауна (такого удобно черного и длинного) фонарь. Спички мне Дэф успел сунуть в карман, уже когда я висел на подоконнике номера. Я зажег фитиль и подкрутил линзу, чтобы свет был ближний и тусклый. Не хватало еще, чтобы с улицы было заметно, что тут кто-то ходит.
Кабинет профессора был... таким обычным, скромным и ничем не примечательным кабинетом со всеми необходимыми атрибутами. Если бы я был автором романов (конечно, детективных!), я бы именно так и описал его: средних размеров, с печкой и большим столом, у которого стояли пара стульев и кресло, с книжными шкафами у стен и кипами бумаг, разбросанными там и сям.
Правда, если б я был писателем, я бы прибавил еще что-нибудь вроде "а посередине комнаты стоял тот самый аппарат, что попортил Томасу много крови, и к нему была прикреплена записка с признанием профессора Лэвлинна во всех злодеяниях за текущий месяц, включая похищение радио и убийство мистера Вулворта". Но, к сожалению, реальность оказалась куда неприятнее. Аппарата нигде не было.
Я даже в шкафы заглянул, хотя Эдвард меня уверял, что радио там бы не поместилось.
- Не отчаиваться, - скомандовал я самому себе дрогнувшим голосом. - Есть еще лаборатория. Куда идти?
Я повернулся к Эдварду, и обнаружил, что он увлеченно читает какую-то газету, разложенную на столе. На меня накатило раздражение - вот ведь бездельник, мог бы и помочь! - впрочем, оно быстро схлынуло. Призрак не мог воздействовать на предметы, и в кабинете Лэвлинна был впервые, так что мой гнев был необоснован. Но от колкости я не удержался:
- "Призрачный вестник"?
- Научный. - Не заметив моего тона, или сделав вид, что не заметил, Эдвард ответил вполне дружелюбно. - Да, лаборатория... Она на первом этаже. Кажется.
Я потушил фонарь и покинул кабинет, закрыв за собой дверь на замок. И стал тихо, на цыпочках, двигаться по коридору в сторону лестницы. Эдвард показывал дорогу, маяча впереди слабо различимым белым пятном. Я заметил, что, когда он подходил ближе, то облик его обретал множество деталей, вплоть до складок на сюртуке и цвета жилетки; когда же он удалялся на расстояние, равное примерно пяти ярдам и больше, очертания его размывались и он превращался во что-то, похожее на туманное облачко.
Я крался по коридору, и старался почти не дышать. Слева и справа темнели двери, ведущие, верно, в комнаты студентов и профессоров, либо же аудитории. Возможно, в этом крыле вообще сейчас никого не было, но я решил не рисковать. Наконец мы дошли до лестницы с массивной балюстрадой, и первая же ступенька предательски скрипнула у меня под ногой. Я замер и прислушался - не раздастся ли топот ног и тревожные крики? Но все было тихо, и я продолжил спуск.
И вот я оказался перед дверью в лабораторию Лэвлинна. На сей раз замок поддался мне за минуту. Оказавшись внутри, я повторил манипуляции с фонарем и стал оглядывать большое помещение, которое было куда более захламленным и, честно говоря, страшным, чем лаборатория Вулворта. Лэвлинн явно занимался какими-то мерзкими опытами. Посередине комнаты я увидел устройство, сильно смахивающее на дыбу; с потолка свисали провода и цепи, в углу стояла бадья, а к ней была привинчено сиденье - таким образом, чтобы пристегнутый к нему человек опускался в воду, стоило потянуть за рычаг. У меня по спине побежали мурашки - казалось, я очутился не в лаборатории просвещенного девятнадцатого века, а в средневековой пыточной, в застенках инквизиции. И призрак, бесшумно передвигающийся туда-сюда, от стола к столу, искавший свой аппарат по знакомым очертаниям, не прибавлял веселья картинке, нарисованной моим воображением.
Я проследовал за Эдвардом, лавируя между столов, на которых громоздились какие-то приспособления, назначение которых, я надеялся, навсегда останется для меня неизвестным.
- Ну как? - спросил я у призрака, и голос мой, со стыдом признаюсь, дрожал.
- Не то... - бормотал Эдвард. - Не то... Вот. Попробуй это.
Я сдернул ткань с одного из столов и взору нашему предстала груда странных металлических шапочек, из которых торчали иголки. Я, поддавшись болезненному любопытству, поднял фонарь повыше, чтобы рассмотреть эти шапочки.
- Что за мерзость, - сказал Эдвард, разглядывая устройства. - Кажется, их надевают на головы и пускают по проводам ток.
Я, хоть и ощущал отвращение, приподнял одну из шапочек. С моему ужасу, проволочки были и с внутренней стороны этого извращенного головного убора, причем довольно длинные.
- Это что же, они... прямо в мозги входят? - сипло спросил я.
- Похоже.
Я не знал, чувствуют ли призраки тошноту, но меня в тот момент определенно потянуло расстаться с ужином.
- Давайте... мистер Вулворт, ищите. - Я накрыл шапочки тканью. Когда они скрылись с глаз, стало полегче. Затем поставил фонарь на свободную тумбочку.
Призрак летал от стола к столу, не тратя время на шевеление призрачными же ногами. Наконец он остановился возле одного из них, стоящего в глубине комнаты. Неуверенно он показал пальцем:
- Попробуй этот.
Я смерил взглядом расстояние до двери. Мне почему-то не хотелось отходить от нее слишком далеко... но делать нечего. Я сдернул ткань, подняв тучу пыли и зажал нос, чтобы не чихнуть.
На столе опять оказалась груда каких-то деталей. Но в этот раз она вызвала у Эдварда не досаду.
- Что!? - закричал он; сначала меня порадовало, что слышу его только я. - Как они посмели? Это же бесценный... Варвары! Вандалы!
Не нужно было родиться особым умником, чтобы понять, что лежало перед нами. Разбитое на куски, местами раздробленное, словно его били кувалдой, уникальное изобретение мистера Вулворта. Радио.
- Тш-ш-ш... - постарался я утихомирить разбушевавшегося призрака, не столько потому что боялся, что его услышат мимо проходящие медиумы, сколько от того, что уши мои готовы уже были лопнуть от его воплей. При виде изуродованного устройства с него довольно быстро слетел джентльменский лоск - остался только разъяренный ученый, опасный в гневе изобретатель, полный священного гнева Архимед. Я попятился. Эдвард размахнулся и злобно стукнул кулаком по столу, на котором лежали остатки радио.
Детали при этом подпрыгнули и со звоном посыпались на пол.
А у меня дыхание сперло.
- Мистер Вулворт! Вы...?
- Что?! - он развернулся ко мне и от его вида я чуть не свалился в мильтоновский обморок. Глаза призрака горели нездешним светом, он весь мерцал, волосы стояли дыбом.
- М-м-мистер Вулворт... вы только чт-т-то ударили по столу, а детали... - я заикался не только от страха, но и от волнения.
Эдвард слегка потух, перевел взгляд на разбросанные по полу части устройства и стукнул кулаком по столу еще раз. Вернее, попытался стукнуть - потому что рука его прошла сквозь дерево, точно так же, как и раньше.
- Не понимаю... - он забыл про свое изобретение (я облегченно выдохнул) и уставился на свою ладонь.
- Возможно, нам надо уйти... шум... - я попытался вложить в ситуацию хоть крупицу разума. Но Эдвард стоял, не двигаясь, и смотрел на свою руку.
А, черт с ним, решил я. Его-то все равно не увидят, а, значит, не посадят в тюрьму за взлом с проникновением. Я по-быстрому подхватил фонарь, пробрался к двери, и, потушив его, вышел в коридор. Какое-то время мне понадобилось, чтобы глаза привыкли к темноте. Внезапно я сообразил - я же не знаю, куда идти! Оставалось двигаться к лестнице, надеясь, что она приведет меня к выходу. Однако откуда-то сверху послышался топот ног и встревоженные крики - в точности так, как я представлял, когда скрипнул ступенькой на лестницей десятью минутами раньше. Я рванулся вниз, пробежал пол-пролета, и уперся в дверь. Возиться с отмычками, когда за спиной накатывает погоня - не самое лучшее развлечение, но я справился за несколько секунд. Ввалился в какое-то помещение, закрыл за собой дверь на щеколду - это их задержит. Фонарь снова пришлось зажечь - не видно было ни зги; оказалось, я попал в кухню. Окна были маленькие и находились высоко под потолком. Я поднял фонарь повыше и стал метаться по комнате, уже не заботясь о том, чтобы не шуметь. В своем хаотическом перемещении я перевернул пару кастрюль и разбил некоторое количество, судя по звуку, тарелок.
В дверь несколько раз стукнули, поняли, что она закрыта изнутри, и стали совещаться. О чем именно - мне слышно не было, но по тону говоривших мне стало понятно, что за полицией дело не станет.
- Мистер Вулворт... - зашипел я, вертясь на одном месте с фонарем в руке, будто стрелочник, подающий сигналы. - Эдвард!
Призрак по моему зову не явился, что меня огорчило. Но некоторую надежду мне дала маленькая дверь в глубине помещения: я не заметил ее сразу, так как они почти сливалась с темными стенами. Я кинулся к ней, дернул за ручку... заперто. Судя по тому, как дергалась дверь, тоже на щеколду, а не на замок.
Тем временем ту дверь, через которую я сюда проник, сотрясли ощутимые удары. Я припомнил момент, когда, заскакивая в кухню, обхватил пальцами дерево... толстая, выдержит. По крайней мере, минут пять у меня есть. Главное, чтобы они не вспомнили, что тут есть еще один выход. А что если и он ведет в тупик?
- Мистер Эдвард!
- Я здесь.
Я обернулся. Призрак висел рядом, с унылым и поникшим видом.
- Выпустите меня... - взмолился я. - Вы же можете пройти сквозь дверь, а потом, если постараетесь, отодвинете щеколду...
- Мне не совсем понятен механизм моего взаимодействия с твердыми предметами... - начал было призрак, но я его перебил:
- Попробуйте!
Эдвард пожал плечами и медленно, словно участвовал в траурной процессии, поплыл к двери. Слился с ней на секунду и пропал. Я приник к двери со своей стороны и зашептал:
- Ну? Там щеколда? Отодвиньте ее!
- Не получается, - раздался ответ. Голова призрака высунулась из дерева рядом с моей, и я отскочил.
- Попытайтесь, прошу вас.
Он опять исчез. Я косился на вход, за которым кричали друг на друга преследователи. Пришлось несколько напрячь слух, но я сумел уловить фразы, вроде "Если облить дверь водой и быстро заморозить, то она легко разобьется" и "У меня в лаборатории есть сверла". Облегченно выдохнул - если профессура будет открывать дверь с помощью своих странных изобретений, у меня есть куча времени. Я даже смогу проковырять себе путь к свободе ложкой, как Монте-Кристо. Благо тут полно ложек. И вилок. И половников... Но я понимал, что рано или поздно, сюда придут полисмены и они, презрев новейшие достижения науки, просто выбьют дверь, приложив грубую силу.
- Мистер Вулворт...
- Не торопите меня, молодой человек. Я пытаюсь, - раздраженно ответил мне призрак, что подало мне интересную идею.
- Да вы там копаетесь, будто со шнуровкой корсета!- фыркнул я. - Ну что за тупоголовое привидение мне попалось! А еще ученый. Да моя бабушка...
Со стуком, который заставил мое сердце радостно забиться, задвижка отошла в сторону. Я навалился на дверь, сделал два шага и, не найдя под ногой пола, полетел вниз, сосчитав вытянутыми вперед руками четыре ступеньки. Фонарь упал на пол, но, по счастью, от него ничего не загорелось. Я застонал. Встал на четвереньки.
- Прошу прощения за то, что... пересек границы вежливости, - прошептал я. - Сами понимаете, мне надо было вас разозлить...
- Понимаю, - сдержанно ответил призрак. - А теперь, будьте добры, поднимите фонарь и пройдите в следующую дверь. Она не закрыта и ведет на задний двор.
Нам, вернее, мне, удалось улизнуть перед самым приездом полиции. Когда они подкатили на коляске, я как раз почти бесшумной тенью (почти - потому что время от времени все же охал и потирал ушибленные места) улепетывал с места преступления в сторону гостиницы.
Дэфа новость о том, что аппарат разбит, не обрадовала. Он протянул мне маленькую бутылочку, и, увидев, что я подношу ее к губам, строго уточнил:
- Намазать. Тебя точно не видели? ...Это хорошо.
Пока я умащал страждущие части своего тела, старик с призраком планировали дальнейшие действия. Со стороны это выглядело довольно смешно, потому что оба они молчали: Дэф курил, а Эдвард смотрел в окно. Но, когда я попытался сказать что-то о завтрашнем дне, оба шикнули на меня и попросили им не мешать.
Как оказалось, думали они о разном.
- Пожалуй, завтра я поговорю со студентом Мильтоном. - Докурив, Дэф выбил пепел на тарелку из-под ужина. Пепельницы ему не принесли, хоть он и просил. - Не то чтобы я не доверял тебе, Том. Возможно, парень больше расскажет кому-то старому и не опасному.
Я пожал плечами, показывая, что не против, и тут же застонал.
- Не нравится мне этот Лэвлинн, - продолжил Дэф. - уже заочно не нравится. И с ним я тоже завтра поговорю, и...
- Странно...- задумчиво произнес Эдвард, даже не заметив, что перебил Дэфа. - Мне кажется, я вижу во всей этой ситуации нечто странное. Но, возможно... Я подумал - зачем было красть устройство, чтобы разбить его?
- Да, зачем? - поддакнул я.
- Сейчас, когда эмоции не диктуют моему разуму, я припоминаю, что аппарат был не просто разбит. Он был разобран. Грубо, неумело... Лэвлинн, если это было он, конечно, мог использовать части радио для каких-то своих целей. Изобретений.
При мысли о шапочках с проводами меня передернуло.
- Мог ли он убить ради этого, вот в чем вопрос, - Дэф вздохнул. - В любом случае, мы немного продвинулись в расследовании, но пока информации все равно мало. Так что предлагаю лечь спать и завтра, когда профессор Лэвлинн вернется, поговорить с ним.
Мы разошлись по кроватям. Мне пришла в голову идея проверить завтра списки выставляемых изобретений, вдруг Лэвлинн участвует. Тогда можно будет изобличить его, указав на части радио в его экспонате.
Призрак какое-то время сидел на подоконнике, такой фосфорический в лунном свете, с задумчивым лицом. Затем я заснул.
Проснулись мы с Дэфом рано - призрак постарался. Я, не привычный к утренним завываниям привидений, скатился с кровати на пол и ушиб остальные, не пострадавшие вчера части.
- Смотрю, у вас проснулось чувство юмора, - проворчал я, выпутываясь из одеяла.
- Просто стараюсь соответствовать своему положению, - сдержанно ответил Эдвард, но в глазах его плясали смешинки. Призрачность положительно влияла на его чувство юмора. Или отрицательно?
Мы совершили утренние гигиенические процедуры, позавтракали, собрали вещи и отправились на выставку.
Ее пока только-только начали разбирать и устанавливать - этим занимались сами профессора, не желая подпускать возможно криворуких студентов к изобретениям. Зато им вполне доверяли расстановку скамеек и палаток с напитками. Выставка была похожа на обыкновенный рынок, за исключением того, что на столах и помостах находились не овощи, мясо и фрукты, а всеразличные устройства. Изобретатели тщательно следили, чтобы никто не увидел их драгоценные аппараты до открытия - все они были спрятаны под брезентом либо парусиной. У каждого стола на специальных распорках было натянуто полотнище с фамилией ученого и названием изобретения. Я прочитал несколько, узнал те, о которых нам рассказывал вчера Кьянти, "Счетную машину" Беббиджа, "Рубильщика мяса" Петерса и виденный вчера же паровой летающий экипаж, принадлежавший некоему Джонсону, просто "мистеру", не профессору. Конструкция была самой большой и стояла на помосте. Он суетился рядом, то и дело ныряя под белую парусину - то ли проверяя механизмы, то ли само наличие аппарата. Видимо, тут и правда конкуренты готовы на все... Я подошел, поковырял ногой землю в притворном смущении:
- Доброе утро. А что, ваша машина правда летает?
- Конечно, молодой человек! - Джонсон встопорщил усы. На лбу его диковинно поблескивали большие круглые очки. - Еще как! Лично ее опробовал на неделе, долетел до Лондинума меньше, чем за час!
- Ого! Внушает. - Искренне ответил я.
- У нас, конечно, тут не Хрустальный Дворец*, но тоже есть на что посмотреть. И все это - наше, британское!
"Ну вот, еще один последователь всего национального", - подумал я, но мистер Джонсон, к моему облегчению, не стал мучить меня рассказами о том, как иностранные предприятия захватывают промышленность Британии. Вместо этого он заговорщически подмигнул:
- Хочешь, прокачу после выставки?
- Еще бы! - Я не понял, чем заслужил такое расположение, но отказываться от дармового полета? Ни за что! Пусть даже это и означало риск свалиться с высоты нескольких сотен футов.
Мистер Джонсон поведал мне, что его на этой выставке не ждали, что он является неким "отщепенцем", и свое изобретение смастерил сам, без поддержки бычебродских коллег. К нему относились свысока, и его это задевало; сюда мистера Джонсона пригласили только для того, чтобы он не удрал к конкурентам в Кардифф. Те тоже собирались проводить свою выставку. Я посочувствовал ученому, и, выразив пожелание занять первое место, раскланялся.
Я оставил мистера Джонсона с его изобретением и двинулся к сцене, на которой как раз устанавливали трибуну. Неподалеку от нее, на специальной доске был вывешен список участников выставки. Я пробежал глазами по фамилиям... Вот! "Лэвлинн П. Ф. Т., проф., преп. Каф. Электричества и магнетизма". Я провел пальцем по строчке, к названию изобретения. "Нервический электро-волновой детектор". Белиберда какая-то. Но слово "электро-волновой" почти наверняка означало, что мы на верном пути.
Я поискал взглядом Дэфа. Он, покуривая трубку, с довольным и заинтересованным видом, прогуливался в двух рядах от меня, время от времени раскланиваясь с профессорами. За его плечом, не видный никому, шел призрак в профессорской мантии. Видимо, опять сменил внешний вид в соответствии с ситуацией. Интересно, он сам-то замечает свои метаморфозы?
Я протолкался к Дэфу - народу все прибавлялось, скоро придется держаться за руки, чтобы не потеряться, - и сообщил о своей находке. Дэф и Эдвард в унисон хмыкнули.
- Кажется, наше расследование подходит к концу, Том, - с некой, заметной только мне ноткой грусти сказал старик. - Осталось только поговорить с профессором Лэвлинном... Мистер Вулворт, вы его видите?
- К сожалению, пока нет, мистер Мур. - Отозвался призрак. - Но утренний поезд из Лондинума прибывает в девять пятнадцать, а сейчас только без двадцати девять.
- Откуда вы знаете? - спросил я.
Призрак указал на башню с часами в углу двора. Я и забыл про нее. Вернее, не имел привычки узнавать время, просто подняв голову: у нас в Ист-Энде такого не водилось. А своих часов, как я уже упоминал, у меня не было - только цепочка.
Нам оставалось только ждать, и это время каждый из нас троих потратил с пользой. Я съел четыре пирожка из открывшейся палатки с едой, запил все это впечатляющим количеством морса и вдоволь насмотрелся на встревоженные, но одновременно гордые лица ученых. Дэф обменялся сплетнями с парочкой городских репортеров, приехавших освещать выставку. Они бродили тут и там со своими блокнотами, в клетчатых крылатках** и котелках, всюду совали свой нос и, выслушивая изобретателей, хмыкали так, будто сомневались в каждом слове. Что, естественно, рождая праведное возмущение в ученых, вынуждало их раскрывать секреты своих механизмов. Журналисты же строчили в блокноты, довольно посмеиваясь в усы. Эдвард же ходил между рядами и, видимо, вспоминал то время, когда учился здесь, преподавал; смотрел на знакомые лица. К его чести, держался он молодцом - ни тени печали или сожаления я не заметил на его лице, только радость от сопричастности такому грандиозному событию.
А оно действительно было грандиозным. Не знаю, на Первой Всемирной выставке мне побывать не довелось, ибо в то время я еще не родился, а когда в Лондинуме проходила Вторая, забавлялся в детской деревянными солдатиками, причем игры мои состояли в том, что я их кусал и разбрасывал. Так что сравнивать мне было не с чем, признаю; однако Бычебродская Первая Научная Выставка произвела на меня колоссальное впечатление. Если поначалу, когда ее только разворачивали, мне казалось, что она похожа на рынок, то с течением времени, когда большой двор факультета наводнили люди, фотографы с треногами, разносчики чая и возбужденные ученые, я переменил свое мнение. А уж когда узнал, что все это - только часть большого мероприятия, и во дворах остальных факультетов также выставляются изобретения в соответствующих сферах, так и вовсе восхищенно открыл рот. Мне ужасно захотелось сбегать на факультет Искусств - интересно же, что могут изобрести нового в живописи, а даже если никаких революционных идей выставлять не предполагалось, уж картины то там должны висеть! Но Дэф придержал меня за локоть, как раз когда я направился к воротам факультета, и показал подбородком на часы. Половина десятого. Выставка официально открывалась в десять; а Лэвлинн должен был прибыть с минуты на минуту.
Я протиснулся поближе к сцене, но с таким расчетом, чтобы видеть вход во двор с улицы. Интересно, что за дела такие были у профессора в Лондинуме, если он, вместо того, чтобы самолично устанавливать свое изобретение, сорвался в поездку? И кто вообще вместо него занимается подготовкой? Я поискал взглядом стол в третьем ряду, над которым развевалось бы на ветру полотно с фамилией "Лэвлинн". Не найдя искомого, я, впрочем, заметил, что один из столов пуст. То есть на нем не было вообще ничего - ни знака; никто не бегал вокруг, заламывая руки...
- Дэф... глянь туда.
Старик недовольно подергал себя за бакенбарду и перегнал трубку в другой угол рта.
- Интересно, кто должен был ассистировать профессору Лэвлинну?
И, как по заказу, ответ на вопрос Дэфа явился сам. В виде профессора Кьянти, который бежал к толпе от факультета, истошно что-то вопя и размахивая руками. Мало кто из посетителей заметил его приближение, все были заняты разговорами либо разглядыванием экспонатов, но мы с Дэфом стали продираться между людей в сторону профессора, которого уже окружили несколько преподавателей факультета, секретарь и местный полисмен, один из тех, кого попросили дополнительно следить за порядком во время проведения выставки.
- Мильтон... - услышал я голос Кьянти. - В ванной!
Я, плюнув на достоинство, воспользовался своим преимуществом (а именно, небольшим ростом и худобой) и, опустившись на четвереньки, быстро пополз к назревающему скандалу, лавируя между людских ног. Мне, в отличие от Дэфа, удалось подобраться к Кьянти довольно близко, и я услышал почти все.
- Захлебнулся у себя в ванной. Немыслимо... Такой разумный молодой человек...
- Прошу сохранять спокойствие. Вы уверены, что он мертв?
Это говорил, судя по интонации, полисмен.
- Да, да! Я вынул его и прослушал пульс, даже подержал зеркальце у рта...
Полисмен недовольно фыркнул:
- И нарушили неприкосновенность места преступления...
- Мне что, надо было оставить его умирать?
- Вы же сказали, что он мертв.
- Но тогда-то я этого не знал!
- Джентльмены, успокойтесь... - вмешался еще один голос. Я бы сказал, услышав властные нотки в нем, медлительность и осознание собственной значимости, что говорил декан.
- Да. Вы свидетель. Почему вам вообще в голову пришло искать его?
- Может, здесь не место обсуждать...
- Но ведь профессор Лэвлинн до сих пор не явился, его стенд пуст, а Мильтон должен был ассистировать ему...
- Профессор Кьянти. - Настойчиво повторил декан. - Здесь не место обсуждать данное происшествие. Пройдемте в мой кабинет. Вы тоже, констебль.
Я секунд пять понаблюдал за удаляющимися тремя парами ног в мантии и одной в тяжелых башмаках и со всей возможной скоростью, разрешенной в Британии для ползания задом, рванул к Дэфу.
- Бедный мальчик... - Дэф скорбно пождал губы. - Неужели перспектива того, что его соучастие в этой краже раскроют, так испугала его, что он...
- Да ты что, Дэф! Ясно как день - его убили! - возразил я.
- Тш-ш-ш! - Зашипел на меня старик, подхватил под локоть и потащил подальше от журналистов. - Ты еще плакат напиши... Кто его мог убить?
- Лэвлинн, - я был уверен в своих словах на все сто.
- Но профессор Лэвлинн в Лондинуме... - Это Эдвард подошел к нам и завис рядом.
- Так он специально! Чтобы его никто не заподозрил... всем сказал, что в город, а сам остался тут...
- Погоди, Томас. - Дэф махнул рукой. - Погоди. Мы пока мало знаем. Вот если бы узнать подробности...
- Я пойду, послушаю, о чем профессор Кьянти расскажет декану и констеблю. - Вызвался Эдвард. В ответ на наши удивленные взгляды он уточнил: - Я не собираюсь подслушивать. Ведь если бы я был жив, мне обязательно сообщили, и я был бы в курсе. Так что технически это...
- Идите, - поторопил его Дэф. - Это все слишком важно, чтобы упустить даже маленький кусочек информации, не говоря уж о смерти завязшего в этом деле с головой парня.
Призрак направился к зданию факультета, а мы с Дэфом, укрывшись за палаткой с напитками, стали спорить. Я настаивал на версии убийства, и винил Лэвлинна.
- Мальчик мой, но ведь Мильтон попал под подозрение только вчера вечером, а профессор Лэвлинн уехал еще позавчера. Думаешь, он предвидел, что сообщник его выдаст?
- Даю голову на отсечение, что Лэвлинн с самого начала понял, что Мильтона ему придется убрать, и заранее соорудил себе алиби. Да ты вспомни этого парня, Дэф. Ему нельзя доверить даже имя своего портного, не говоря уж о тайне изобретения.
- О-о-о, Томас, насчет имени портного ты не будь таким легкомысленным. Хорошего мастера в Лондинуме поискать, и его клиенты...
- Речь не о том, Дэф. Ты меня понял. - Я облокотился о балюстраду ограды, отделявшей густой зеленый газон от площадки, на которой расположилась выставка. Краем глаза я следил за открытыми настежь воротами факультета - не мелькнет ли там незнакомец в профессорской мантии? Но в проеме ворот появлялись только припоздавшие джентльмены в костюмах, дамы с детьми и студенты.
Без пяти десять.
Дэф сокрушенно вздохнул и закурил. Он ожидал Эдварда, я - Лэвлинна. Призрак явился первым.
- Уилбер Мильтон умер. Утонул в ванне. Вероятнее всего, это не было самоубийством - он боролся.
- Ага! - воскликнул я.
Тут оглушительно грохнуло. Над факультетом Естественных наук в воздухе разлетелись брызги разноцветного огня. Салют. Выставка открылась. Все зааплодировали, со стороны сцены донеслись усиленные рупором слова приветствия гостям и ученым.
- ... когда современная наука шагает уверенно вперед... удивительные открытия...
- Больше никаких следов. - Продолжил призрак. - Бедный мальчик. Они ходят собрать тех, кто видел Мильтона последними. Доктора, который напоил его успокаивающим отваром, и вас, Томас.
- Меня? - Я оторвался от созерцания гаснущих в воздухе искр. - Но я же ничего не знаю... то есть, знаю, но этого нельзя рассказывать ни в коем случае...
- Вот именно. - Дэф выпятил челюсть и стал похож на упрямца Уильяма Гладстона***. - Потому нам нужно как можно скорее...
Тут я, завидев, как в ворота вбегают полисмены, не меньше пяти уж точно, и с ними еще один в твидовом костюме, дернул Дэфа за рукав и тут же присел, прячась за палаткой. Старик схватил меня за шиворот и вытащил обратно, бурча, что такие рефлексы, конечно, очень полезны на Сомерсет, но здесь выдают меня с головой.
- Неужели все они тут из-за Мильтона? - удивился я. Дэф мог ругаться сколько угодно, но не его собирались допрашивать суровые констебли.
Тем временем люди в форме решительно двинулись к зданию факультета.
- Я послушаю, - призрак устремился вперед, за группой полисменов, но я зашипел:
- Стойте!
Он обернулся.
- В этот раз я с вами.
Мне повезло - новоприбывшие стражи порядка прошли кабинет декана, расположенный на первом этаже, туда же, куда проводили заикающегося Кьянти и продолжали задавать ему вопросы. Об этом мне сообщил призрак, высунувшийся из стены факультета. Он же указал мне на окно, под которым мне удобно будет подслушать разговор.
Как я понял, местный полисмен не спешил и подошел к делу обстоятельно. Кьянти, явно принимая что-то успокаивающее (я заглянул на пару секунд в окно и заметил у него в руках чашку), стучал зубами о фарфор и рассказывал в подробностях вчерашний день. Он как раз описывал, как мы обнаружили пропажу аппарата, как в кабинет вошла новая группа полицейских.
- Инспектор Доббс, Шотландский Двор. - Представился мужчина в костюме. Тут я нырнул вниз, прячась под подоконник, и впоследствии слышал только голоса.
- Констебль Оутс, Бычеброд. Декан Уоллистер, профессор Кьянти, профессор Бергсон. Вы здесь по делу Мильтона? Но его обнаружили только что.
- Нет, мы расследуем убийство профессора Лэвлинна.
Мы с призраком обменялись встревоженными взглядами.
- Профессор Лэвлинн в Лондинуме... Должен был быть. То есть... - вмешался декан.
- Именно. - Подтвердил "шотландец". - Должен был быть. Однако сегодня ночью его нашли мертвым в доме его кузена, мистера Шеппарда.
- В ванне? - дрожащим голосом спросил Кьянти.
- Да... а как вы узнали?
Я не видел лица инспектора, но мог бы поклясться, что глаза у него подозрительно сузились.
- Так и Уилбер Мильтон...! В ванне!
Все заговорили одновременно. Хаос противоречивых мнений, догадок и восклицаний рассеял инспектор, звучно завопив:
- Тишина! - Когда присутствующие замолчали, он произнес: - По порядку, констебль.
Оутс рассказал, когда и при каких обстоятельствах был обнаружен труп Мильтона. Я отметил, что призрак передал все точно.
- То есть тела вы еще сами не видели? Не удосужились осмотреть место преступления?
- Я опрашиваю свидетеля, - набычился констебль.
- Ясно... - раздались шаги, затем звяканье хрусталя. - Это что? Коньяк?
- Профессору Кьянти необходимо было...
- Вы считаете, что подвыпивший свидетель сможет рассказать все точно, не упуская подробностей? - голос Доббса так и сочился ядом.
Констебль не ответил, видимо, жевал усы в приступе ярости от того, что явился какой-то выскочка из Лондинума и смеет указывать, что ему делать.
- Кто последним общался с Мильтоном?
- Доктор Бигль, инспектор. Он давал юноше успокоительные капли, когда вчера он... когда обнаружилась пропажа. - Это заговорил декан, весь разговор безуспешно пытающийся взять ситуацию под контроль. - А перед ним - молодой человек...м-м-м... Кьянти, как зовут того джентльмена?
- Р-р-ричард Булль. Он племянник весьма уважаемого господина...
- Где он? - В голосе "шотландца" я без труда услышал нотки азарта.
- Я видел его дядю, мистера Булля, здесь, на выставке. - Ответил декан.
- Найдите их, приведите сюда. - Видимо, инспектор скомандовал своим подручным. - А мы пока с констеблем Уотсом...
- Оутсом, сэр. - Прорычал констебль.
- Оутсом... осмотрим тело бедняги Мильтона.
Я решил, что услышал достаточно. Не теряя времени, я побежал к Дэфу. Приветственная речь уже закончилась, и посетители расхаживали между рядов, рассматривая изобретения, с которых сняли покрывала. Я обогнул разномастную толпу и, оказавшись рядом с Дэфом, схватился за бок. Мне хватило всего пары предложений, чтобы описать то дерь... ту затруднительную ситуацию, в которую мы вляпались. И, признаюсь без ложной скромности, речь моя являлась настоящим перлом риторики: емкая, но информативная.
- Лэвлинн убит так же, как и Мильтон. Нас ищут, чтобы допросить.
- Плохо. - Отозвался Дэф, побив мой рекорд и по краткости, и по содержательности.
- Что будем делать? Может, расскажем ту же байку, что и Кьянти?
- Не пойдет. Нас проверят, и очень быстро выяснят, что мистера Булля не существует. А это уже подозрительно, тем более что мы проявляли интерес к устройству мистера Вулворта. Кстати, где он?
- Не знаю... наверное, остался там, послушать, что будет дальше.
- Продвигайся к выходу, мой мальчик... медленно.
Дэф сжал чубук трубки зубами так, что он хрустнул. Но на лице его играла вежливая улыбка. Я пропустил его вперед и двинулся к воротам по несколько иной траектории - чтобы в случае чего увести преследователей от старика.
Но нам не повезло. У выхода ошивались двое полисменов, и еще двоих я заметил в толпе. Они быстро продвигались в нашу сторону, разглядывая лица посетителей. Наверняка наше описание у них есть... Если б хватало времени, и под рукой был наш сундучок с Сомерсет, мы с Дэфом сумели бы преобразиться полностью - и в виде, скажем, пожилой тетушки с племянницей покинули двор факультета. Но... Я огляделся. Стена слишком высока - я, возможно, и перебрался бы через нее, подставив пару бочонков, но не Дэф. И тут мой взгляд упал на...
- Мистер Джонсон!
Усатый изобретатель, одиноко стоящий у своего помоста, обрадовался мне, как родному. Его аппаратом мало кто интересовался - видимо, всех пугали огромные крылья, винты, трубы, торчащие во все стороны и то, что воздушный экипаж пыхтел, тарахтел и подозрительно дрожал. Никому не хотелось оказаться поблизости, если эта махина взорвется.
- Мистер...э-э-э... ?
- Джексон! - ляпнул я первое, что пришло на ум. - Скажите, а двоих пассажиров ваш аппарат унесет?
- Хм... конечно, - с сильным сомнением в голосе сказал изобретатель.
Но мне и этого хватило. Я тихонько свистнул - в общем гомоне сложно было услышать этот высокий звук, но Дэф его ждал; он, обняв свой саквояж, припустил ко мне со всей возможной стариковской прытью.
- Что? - выдохнул он, оказавшись рядом.
Я эффектным жестом показал на аппарат.
- Ты с ума сошел!
Я эффектным жестом показал на приближающихся полисменов.
Дэф сдался. Я развернулся к мистеру Джонсону и вдохновенно проговорил:
- Величайшее изобретение! Вы должны показать всем, что оно работает!
- Конечно... но я думал, после выставки...
- После будет поздно! Ведь голосование жюри будет до ее окончания, так? Тогда как же вы сможете занять первое место? Мы с моим дядей готовы продемонстрировать, что ваш экипаж абсолютно безопасен! Решайтесь! Прямо сейчас!
- Как бы все не вылилось в демонстрацию трех падающих тел, - буркнул Дэф, но я ткнул его локтем в бок.
- А... была не была! - махнул рукой изобретатель и, подбежав к летательной машине, дернул пару рычагов. - Залезайте!
Мы с Дэфом шустро запрыгнули, куда указал нам Джонсон: на маленькие сиденья посреди основной, самой массивной части аппарата. Пристегнулись, следуя указаниям заметно волновавшегося ученого. Я осмотрел воздушный экипаж - он показался мне одновременно и ненадежно хрупким, и слишком большим, для того, чтобы поднять его в воздух.
"Если нас и сцапают, - подумал я, - то это хотя бы будет впечатляющее зрелище".
Над головой у меня затарахтели винты, набирая обороты. Джонсон стал на краю помоста, и, стараясь перекричать гул своей же машины, принялся объяснять спинам посетителей, что сейчас они станут свидетелями удивительного события в научном мире.
- Взлетайте! Полет в действии будет лучшей демонстрацией! - закричал ему я. Нервно оглядывая толпу, я заметил, что полисмены подобрались совсем близко.
Джонсон надвинул на глаза свои странные очки, прыгнул в углубление позади меня. Намотал белый шарф на шею. Я задумался - если его изобретение получит первое место и его станут производить повсеместно, как станут называть тех, кто водит такие аппараты? Летягами? Похоже на то.
- От винтов и труб! - закричал Джонсон, дернул что-то и перед глазами у меня все заплясало. Это воздушный экипаж затрясся, словно в приступе эпилепсии. Мне подумалось, что будет глупо и бесславно попасть в лапы полисменам, вывалившись из распавшегося на куски аппарата, поэтому я горячо взмолился богу: пусть изобретение мистера Джонсона выдержит! Пусть взлетит! Нам хватит, если оно всего лишь отнесет нас на пару миль от факультета...
Внезапно тряска прекратилась, осталась только едва заметная вибрация и громкий гул. Аппарат поднялся в воздух, и я с удивлением и восторгом увидел, как толпа людей, повернувшая в нашу сторону изумленные лица, стала уменьшаться. С большим удовольствием я отметил, что полисмены были удивлены не меньше остальных. Один из них и вовсе открыл рот.
Под нами пронеслись башни факультета Естественных наук, затем стремительно пронесся факультет Естествознания и биологии, похожий на таком расстоянии на маленькие коричневые кирпичики и коробочки.
- Летим, старикан, летим! - закричал я в восторге и перегнулся чуть вперед, чтобы увидеть, как мой старый друг наслаждается полетом.
Дэф, прижав к груди саквояж, сидел в своем углублении с закрытыми глазами. Лицо его было белым.
- Дэф, красота-то какая! - крикнул я ему в ухо. Он открыл один глаз... затем другой.
- И правда, малыш, - хрипло сказал он.
Я развернулся в другую сторону и заорал Джонсону:
- Нас можно высадить у дороги, спасибо!
- Зачем у дороги? - Изобретатель сверкнул улыбкой. - Мы полетим до самого Лондинума! Пусть знают наших!
________________________________
* Хрустальный дворец - был возведен в Гайд-Парке Джоном Пакстоном из стекла и железа, в нем проводилась Первая всемирная выставка в 1851 году.
** Крылатка - широкое мужское пальто с пелериной. В общем, как у Шерлока Холмса.
*** Уильям Юарт Гладстон - 41-й, 43-й, 45-й и 47-й премьер-министр Великобритании. Отличался суровым видом, лицом, похожим на бульдожье; знаменит был своим либерализмом и твердостью духа.