ПЕСНЬ I        
О ТИНГОЛЕ, КОРОЛЕ ДОРИАТА

В года, сокрытые во мгле,
король на древней был земле:
и дол, и лог, и корни скал
он под рукой своей держал.
Вокруг высокого чела
листва короною легла;
его плащ зелен, светел меч,
отточен копий ряд для сеч;
в щите дробился звездный свет
до-солнечных, до-лунных лет.
Когда чрез океан и льды,
могущественны и горды,
оставив Валинор вдали,
вернулись эльфов корабли,
и, стягам плещущим сродни,
взвились сигнальные огни,
и Эльдамара короли
войну жестокую вели -
все так же плыли в небеса
труб серебристых голоса
над скрытой Тингола страной
под юным солнцем и луной.
В Белерианде, в дни утрат
его землей был Дориат.
Над троном Тингола взмывал
многоколонный скальный зал.
Опал, берилл и сердолик,
блестящий ряд секир и пик,
металл чешуйчатой брони,
его чертог скрывал в тени,
храня клинок, доспех и шлем.
Король же, обладая всем,
всецело дорожил одним,
и власти не имел над ним
зеркальный блеск щитов и лат:
дороже золотых палат,
и пышности дворцовых стен,
он дочь лелеял, Лютиэн. 	




О ПРЕКРАСНОЙ ЛЮТИЭН

Столь легких ног и гибких рук
не встретит вновь зеленый луг;
не вспомнят прелести такой
ни луч зари, ни вал морской.
Как небо, синь ее убор,
но серых глаз задумчив взор.
Цветами лилий вышит плащ,
но мгла волос - как сумрак чащ.
Вольна, как ласточка весной;
смех девы - как родник лесной.
Склоненной ивы тонкий стан,
душистые цветы полян,
листва, где солнца луч затих -
превыше всех, превыше их
ее пленительная стать,
и красота, и благодать.

В земле легенд жила она,
где и досель была сильна
власть чар, род эльфов не исчез,
где Дориата древний лес
сень простирал на много лиг:
никто без ведома Владык
не смел листвы нарушить сон,
войти под своды чутких крон.
На Север - гиблые пути
Дунгортин, в каменной кости
холмов, во мраке ледяном;
за ней твердыни Тьмы, кольцом
Таур-ну-Фуин стеснены,
где солнце и луна бледны.
На Юг - простор безвестных стран;
на Запад - древний океан,
безбрежен и неукротим;
и на Восток, над голубым
безмолвьем - пики гор седых
на рубеже земель иных.

Так правил Тингол государь
средь Тысячи Пещер, как встарь.
Но смертный путник не ступал
средь Менегрота гулких зал:
ведь рядом с королем тех стран,
их королева, Мелиан,
мудра, бессмертна и светла
завесу волшебства плела
над Дориатом. И она
была незрима, но сильна:
хранила Тингола престол
и каждый камень, лист и ствол.
То был король дубрав и скал,
чей шлем высок, чей меч блистал.
Когда был звонок птичий свист,
и зелен вяз, и долог лист,
средь солнцем залитых долин,
в зеленой мгле лесных лощин,
из всех эльфийских дев одна
столь светлой прелести полна,
кружилась в танце Лютиэн
в траве, касавшейся колен.




О ДАЙРОНЕ, МЕНЕСТРЕЛЕ ТИНГОЛА

Когда же звездный полог стыл,
и таял день, и сумрак плыл,
из магии искусных рук
рождался серебристый звук:
то флейты, трепетен и тих,
пел голос в небесах ночных,
и Дайрон ткал мелодий дым
для Лютиэн, любимой им.

Там голос радостью звучал,
и под луной мерцал опал,
упавший в узкую ладонь,
и золота алел огонь,
и стыло серебро во мгле
на тонких пальцах и челе.
Там светел день и вечер скор,
там нифредиль и эланор
в густой траве еще цвели,
и годы долгие текли
в Белерианде, но судьбой
был час назначен роковой.