Сначала сидели в песочнице. Бомбили фашистскую крепость. Но крепость быстро развалилась. Новую строить не стали, а спели песню про "Катюшу". Вова Панин сказал, что песня вовсе не про миномёт, а про какую-то девушку. Вовка очень умный, но иногда такие глупости говорит. Все же знают, что песня про "Катюшу". Она выходит на берег реки и стреляет по немцам, которые сидят на другом берегу. И немцы все подвзрываются.
Поэтому решили играть в войну. Но чтобы играть в войну надо поделиться на "наших" и на немцев. А немцами быть никто не хочет. Но если все будут "наши", то кого побеждать? Никакой игры не получится. Долго, долго спорили, чуть не подрались. Наконец уговорили Димку и Алёшку. Они, кажется, не совсем поняли, что будут немцами, но мы-то точно знали, что мы - "наши".
Ну и конечно - оружие. Мне-то хорошо, у меня катушка есть. Не простая катушка, а огромная. Великан среди катушек. Раза в полтора больше обычной. У неё и дуло как у пистолета, и в пальцах её держать удобно. Как на этом... На спусковом крючке. А остальные похватали каких-то палок, кубиков... Витька даже конфетный фантик приспособил. Ничего, главное, чтобы стрелял.
Ну вот. Разбежались мы в разные стороны. Нас было человек десять. Через Деревянную веранду убежали в среднюю группу. Малышня глупая вся собралась около песочницы, им воспитательница принесла спинку от кровати и сказала, что это - деталь от настоящей электростанции. Они верили. Эх, неужели и мы такими дураками были в четыре года?
Да, интересно, конечно, на эту мелюзгу посмотреть, только у нас было важное дело. Поэтому мы быстренько перебежали в Старшую группу. Тут ребята были постарше и поумнее. Они возили в красном самосвале огромного коричневого жука. В самом деле огромного - со спичечный коробок. Остановились посмотреть.
- Это, - сказал Вова Панин, - жук-навозник.
- Никакой не навозник, - заспорила мелюзга из старшей группы. - Это - король жуков.
- Ихний принц, - пискнула девчонка в желтом платье.
- Навозник! - завёлся Вова Панин. - Настоящий навозник!
- Сам ты навозник! - заявил один из малышей, гном в зелёных штанах на лямках.
Я схватил Вовку за плечо. Напомнил, что у нас есть очень важное дело. Показал глазами на веранду, от которой быстро шла к нам Нелли Пална - воспитательница старшей группы. Вовка не дурак. Он сразу всё понял. Мы быстро рванули к забору, обогнули песочницу и заскочили в дремучий кустарник, росший вдоль забора. Продрались сквозь заросли и забежали за веранду. Между высоченным забором и задней стеной веранды был узкий проход. Тёмный и таинственный, как подземный ход. Пересекли границу своей группы, осторожно подобрались к нашей веранде. Осторожно заглянули. Стенка-то была низкая, а от неё к крыше шли резные столбики. Вот мы и заглянули.
Эти глупые немцы так и сидели на веранде. Что-то даже болтали между собой. Мы поднялись во весь рост, и...
- Бах, бах, бах, - бахал Вовка, сжимая свою щепку.
- Тра-та-та, - вторил ему Антон из длинного красного кубика
- Та-та-та, - палил Витька из своего фантика.
- Пых, пых, пых, - пыхтел Славка.
- Кр, кр, кр! - Это била моя катушка-пистолет. Её выстрелы были самые настоящие.
Немцы тоже вскочили и начали пыхать в нас, хотя оба были уже десять раз убиты. Но мы, на всякий случай, постреляли ещё. Потом сказали Димке и Алёшкой, что мы уже давно победили и нечего им больше махать своими палками. Но Димке и Алёшка очень упрямые и всегда спорят. Закричали, что это нечестно, когда десять против двоих.
Ну, если честно, это и правда было нечестно, но немцами быть всё равно никто не хотел. Тогда мы стали показывать друг другу своё оружие.
- У меня в автомате пятьдесят патронов! - сказал Антон, размахивая своим красным кубиком. Кубик, и правда, был длинный.
- А у меня - сто патронов! - заявил Витька, скручивая в трубочку свой развернувшийся фантик.
Все засмеялись.
- Шоколадные патроны!
- Леденцовые!
- А я ел в Ленинграде ореховое мороженое, - вдруг вспомнил Славка
- А я ел яблочное мороженое, - сообщил Вова Панин.
- Такого не бывает!
- Бывает! В Вологде. "Ледок" называется!
- "Ледок"... Ты, наверное, сосульку ел.
- Или снег.
- Щас как дам!
Но тут нас позвали на обед. Мы пошли в корпус, сняли сандали, одели чешки. Вымыли руки с мылом, сели за столики и стали есть суп. На обед всегда дают суп. Потом второе. А мороженого, почему-то, никогда не дают. Даже в полдник. А суп есть - это скучно.
Поэтому Витька скатал из хлеба шарик и бросил в Лену Спицину.
- Я ска-а-зу-у, - затянула Ленка противным голосом.
- А я с корову! - радостно ответил Витька.
Ленка растерянно на него посмотрела и почти уже заплакала.
- А корова ни при чём, тебе по лбу кирпичом! - громко продекламировала Таня Богданова.
Все засмеялись, а Витька что-то буркнул и стал хлебать свой суп. Я тоже взялся за ложку. Да, суп не мороженое. А один раз, на каком-то празднике нам дали конфеты, только не простые. Фантики убрали, оставили только золотинки. И в каждую конфету воткнули по спичке. Получились эскимошки. И мы с ними ходили по большому залу. А потом съели. Вот это было интересно. А суп хлебать скучно. И котлету с гречневой кашей.
Но вот обед закончился. А что толку? Дальше-то будет ещё хуже. Тихий час! И кто его придумал? В воскресенье же я не сплю днём. И ничего страшного не случается. Но делать нечего. Снова моем руки, раздеваемся, аккуратно складываем одежду.
Спим мы теперь в том самом большом зале, в котором проходят все праздники. И ёлку там ставят в Новый год. И Дед Мороз со Снегурочкой приходят. Раздают подарки. А сейчас весь зал заставили раскладушками, воспитательницы сидят на стульчиках. И ещё говорят, что мы глупые и не понимаем своего счастья. Они бы с удовольствием бы поспали два часика. Вот и спали бы, кто им не даёт?
А когда мы были совсем маленькими, в малышовой группе, то мы спали не в зале, а в маленькой комнате. Там были очень интересные стены, потому что раньше там была голландская печка, а потом её закрасили белой краской. Можно было их разглядывать. Я их разглядывал, разглядывал и засыпал. А в этом зале я никогда не засыпаю, потому что я уже большой, и мне не надо днём спать. И разглядывать тут нечего. Вот только пылинки танцуют в солнечном луче. Интересно, конечно, но сколько же можно смотреть на пылинки?
И я стал вспоминать, как мы играли в войну. Как подкрались к веранде и перебили всех немцев. Я был солдатом, а потом мне присвоили звание ефрейтора. Бабушка говорила, что ефрейтором был мой дедушка, значит это очень высокое звание. Но я подзорвал два немецких танка и стал лейтенантом. Потом капитаном. А потом майором, как дядя Серёжа. Дядя Серёжа иногда приезжает к нам со своей женой и дочкой. А нам к ним приехать нельзя, потому что они живут в закрытом городке. Дядя Серёжа строитель, но не простой строитель, а военный. Он бабушкин брат. Мы скоро поедем в ту деревню, где они с бабушкой жили, когда были маленькие.
А дочка у дяди Серёжи уже большая, она учится в шестом классе и привезла мне журнал "Пионер", где был нарисован целый шахматный город. Очень интересная картинка, но журнал куда-то потерялся.
А я стал думать, как бы я был майором. А майоры командуют батальоном, и если они хорошо командуют, то их повышают в полковники. Поэтому и меня повысили в полковники. А потом в генералы.
А когда я стал самым главным маршалом, я подумал, что тихий час уже кончился, но одна воспитательница сказала другой: "Хорошо, ещё целый час они будут спать!" А что в этом хорошего? А главнее самого главного маршала всё равно командиров нет и про войну думать стало неинтересно. И я стал слушать, что говорят воспитательницы.
А они говорили об Анне Петровне, заведующей садиком. Одна другой сказала, что Анна Петровна всем говорит по-разному. С одной воспитательницей она ругает другую, а с той, наоборот, ругает эту. Я очень удивился и не поверил, потому что Анна Петровна очень хорошая, и мы все её очень любим. Один раз, когда на кухне что-то сломалась, и не было полдника, она велела поджарить в масле кусочки хлеба, и получилось очень вкусно. А не этот противный творог, который я никак не мог съесть, а меня не пускали играть, пока я его весь не съем. А он был такой невкусный, что я сидел целый час и никак не мог его съесть.
Наконец тихий час кончился, мы стали вставать и одеваться. Потом пошли на полдник. Были очень вкусные булочки с чаем. После полдника построили дом из кубиков, а потом стали рисовать. Девчонки рисовали всякие цветочки, а мы стали рисовать танковый бой. Наши танки победили, поэтому все немецкие танки горели и от них шёл дым. А девчонки сказали, что это каляба-маляба. Потому что они в танковых боях ничего не понимают. Даже самая умная девочка, Катя Прохорова, и то ничего не понимает.
Потом воспитательница читала нам книжку про Чапаева, и уже стали приходить мамы и нас забирать. А мы с Катей Прохоровой стали играть, как будто прилетели марсиане в ракете. Я собрал много всяких машинок, как будто это люди приехали встречать марсиан. Но Катя сказала, что марсиане не хотят выходить из ракеты, потому что они зелёные, и над ними будут смеяться. Я ей объяснял, что смеяться никто не будет, но Катя не соглашалась, и мы долго спорили. А потом пришла моя мама, и я побежал одеваться.
А потом мы шли с мамой по тротуару вдоль трамвайных путей, и я рассказывал ей всё, что приключилось за день. А солнце светило нам в спину и впереди нас шли длинные-длинные тени. А потом мы сели в автобус и поехали домой.