|
|
На старт. Внимание. Марш!
Черт был облезлый, словно молью траченный. Вид имел жалкий: грязноватая шерсть торчала клочьями, красные глазки слезились, а поросячье рыльце морщилось старым сапожным голенищем. Длинный хвост мелко, заискивающе подрагивал, как у нашкодившей и ждущей справедливого наказания собаки. В руках черт держал неказистый, искусственной кожи портфельчик.
- Бес? - утвердительно спросил Анатолий Карлович, инженер-электрик шестого разряда.
Черт отчаянно замотал кудлатой башкой. Не понять: то ли да, то ли нет. А впрочем, что тут понимать? - и так видно.
- Вражья, значит, сила? - уточнил дотошный Анатолий.
Черт открыл пасть, продемонстрировав небольшие острые зубки, проблеял: "А-а... э-э...", затем уныло кивнул и потупился, обратив взор на крашеные масляной коричневой краской доски веранды. Голый хвост с драной кисточкой на конце обвился вокруг ног. В волосьях кисточки запутались репьи. Ноги оказались вполне себе - козлиные, с твердыми желтоватыми копытцами, а вот рога подвели - один хилый и кривоватый, другой вообще обломан наполовину.
Закончив осмотр, но отнюдь им не удовлетворившись, инженер-электрик присел на колченогий табурет, ютившийся подле низенького дачного столика. Табурет скрипнул: комплекцией Анатолий Карлович обладал преизрядной. Крупнотелый, сильный, громогласный, с выпирающим "борцовским" животом, он быстро гасил уличные драки, пользовался успехом у женщин, почитывал на досуге фантастическую литературу и совсем не обижался на шутливое прозвище "Три Толстяка". Возражал только: прежде чем клички давать, изучили бы первоисточники, намекая на соответствующую книжку Юрия Олеши. Сам Анатолий из всех героев книги останавливал выбор на оружейнике Просперо. И шевелюру имел подстать - рыжую, вихрастую.
- Э-э... - промямлил черт, напоминая о своем присутствии.
Инженер не спеша налил себе клюквенного морса из пузатой трехлитровой банки. Зачем-то понюхал его и, смачно глотнув, опорожнил кружку. Тоже пузатую, с надписью: "Толик".
- Погодь, - сказал. - Щас, - плеснул еще морса. Зажмурился. - Хор-рошо...
- А... - пискнул черт, - можно мне? В горле пересохло.
- Можно, - разрешил Анатолий. - Да ты садись, - предложил с радушием и пододвинул черту второй табурет.
Тот чинно сел, подобрал копытца, потянулся за кружкой. Бесовы ладошки смахивали на негритянские: розоватые такие. Тыльная сторона кисти черная, пальцы с когтями. Неаккуратно обгрызенными и с кучей заусенцев. Заметив внимательный взгляд, черт застенчиво убрал левую руку за спину, а правой перехватил кружку так, чтобы спрятать когти. Шумно отхлебнул, поперхнулся, закашлялся. И чуть не сверзился с табурета, когда Анатолий доброжелательно похлопал его по загривку: силой-то инженера бог не обидел.
Вскоре с морсом было покончено; банка опустела, дно ее сиротливо устилали скукоженные клюквины.
- С прошлого года варенье, - пояснил Анатолий Карлович. - Сын привез, с Урала. У нас-то клюква не растет.
Щелкнув зажигалкой, закурил "Золотую Яву". Что привез сын, варенье или, собственно, ягоды, осталось непонятным.
Гость же достал хитро изогнутую трубочку и кисет табака. Сидели, попыхивали. Около отцветающих вишен и черноплодной рябины с негромким гудением вились пчелы. На пол незастекленной летней веранды причудливым кружевным узором ложилась тень от близких яблонь; воздух пах свежо и приятно, а дуновения ветерка напоминали о грядущей вечерней прохладе и "горящей" путевке в Крым. Которая - вот зараза! - стоила довольно приличных денег, но... но... Да и профсоюз помочь обещал.
- Ну-с, товарищ Черт, - прервал наконец молчание Анатолий, - с чем пожаловали?
Гость встрепенулся, водрузил на стол обтерханный портфельчик, щелкнул тусклым замком, принявшись извлекать на свет божий различного рода бланки.
- Вот, значит, - сказал он. - Договор, страховка, контракт. Прочие документы.
Хозяин дачи недоуменно хмыкнул, и черт пустился в долгие, путаные объяснения.
* * *
Явился черт ближе к обеду. Когда набрякший, налившийся до краев ослепительным белым свечением солнечный диск испепелял землю: долы, веси, а также местную обмелевшую речку Неструху. Которая километров через двадцать впадала в не более полноводную Вычету. Май в этом году выдался необычайно знойным.
- Разрешите? - робко донеслось от калитки.
Приблудный двортерьер Тузик, обычно дремавший в будке у входа, голоса не подал: очевидно, убежал по своим, собачьим надобностям.
- Входите, - откликнулся сидящий на веранде Анатолий. - Не заперто.
Калитка скрипнула, и посетитель торопливо зашаркал по виляющей меж смородиновых кустов тропинке. Инженер привстал с шаткого табурета, учтиво подавшись навстречу, и - замер на полпути. Всмотрелся, моргнул, зажмурился что есть мочи, всмотрелся по новой. Наваждение так и не сгинуло.
На широких ступеньках крыльца с резными перильцами стоял... черт.
- Здравствуйте, Анатолий Карлович, - проблеял черт писклявым козлетоном.
Хозяин едва заметно поморщился, а гость дернул угловатым плечиком, понял: промашку дал.
Отчество свое, мягко выражаясь, Анатолий Карлович не любил. Во-первых, отдавало оно какой-то нерусскостью, а во-вторых, частенько служило поводом для насмешек вкупе с фамилией Кларин. Отчество, если можно привести подобное сравнение, Анатолию жало, вроде недавно купленных и неразношенных еще туфель. Как жил-поживал с таким именем отец, Карл Иванович, названный в честь великого теоретика-экономиста, история умалчивает. Толик жил плохо. В школе самой безобидной Толиковой дразнилкой была скороговорка "Карл у Клары украл кораллы".
Поэтому инженер-электрик шестого разряда слегка разозлился и решил осадить нечистого.
- Бес? - спросил уничижающе, понизив пекельный ранг гостя. - Вражья, значит, сила?
Если Анатолий и удивился, то виду не подал. Фантастическая литература, штудируемая им в свободное время, изобиловала куда более смелыми примерами и сюжетами. Черт скорчил печальную мину, развел лапками: бес, мол, что поделать? Хозяин дачи, видя такое смирение, оттаял сердцем, предложил сесть. Налил чертяке клюквенного морса. Уговаривать себя гость не заставил.
Кружка за кружкой - приговорили трехлитровую банку: жара способствовала. Покурили. И когда инженер спросил: так в чем дело, милейший? - черт раскрыл карты. Оказалось, да-да, Анатолий не ослышался, лукавый пришел не покупать, а продавать.
- Очень удобно, - толковал черт. - Грешите, сколько влезет. Настанет пора - опля! - вы, белый и пушистый, следуете прямиком в Рай. А покупка ваша, соответственно - в Ад.
Инженер-электрик задумался, собрал лоб морщинами и патетично, с надрывом продекламировал:
- Купить под старость запасную душу
И на нее грешить, как на сберкнижку,
Дабы потом, когда придет косая,
Послать покупку, всю в грязи порока,
Оплачивать кредит. В геенну. В пекло.
В дымящийся котел. На сковородку.
А самому остаться. Кофе пить.
Гулять с собакой. В шахматы с соседом
Играть на деньги. Так, для интереса.
И лишь ночами...1
|
Он гордился своей начитанностью.
- Совершенно верно! - зааплодировал черт. - Браво! У вас талант.
Анатолий смутился и поспешил сообщить, что стих не его. Черт, однако, сказал, что подразумевал ораторские способности инженера, окончательно вогнав того в краску. Неловкую паузу в разговоре заполнил прибежавший хозяйский пес. Сначала он нагло облаял гостя, а после, разглядев, кто же это такой, напрудил большую, остро пахнущую лужу и, конфузливо гавкнув, скрылся под крыльцом.
- Э-э... - очнулся Анатолий Карлович. - Насколько законна сделка?
- Абсолютно законна, - заверил черт. - Вы покупаете душу, добровольно переданную адским стряпчим. Комар носа не подточит. Понимаете, - шепнул вкрадчиво, - в связи с новым соглашением между Небесным престолом и Преисподней, душа, отданная Диаволу, но не запятнанная прегрешениями считается условно-непорочной. Представьте, заключил человек контракт, получил здоровье, долголетие, деньги, славу - живет, не тужит. Но не грешит, стервец. Блюдет и придерживается. Он, значит, невинный, а мы - в убытке. Поэтому - выкручиваемся, как можем. Так будете покупать?
- Надо подумать, - нерешительно пробормотал инженер. - Что, прямо вот... сразу?
- Ну, знаете ли, - возмутился черт, собирая бумаги в портфель или делая вид, что собирает. - Такие условия, эх!
- Погоди, погоди-ка, - разволновался Анатолий. - Какие условия? Ты не говорил.
- Неужели? - делано изумился нечистый. - Отличные, просто великолепные! Пальчики оближешь. Десять лет жизни с правом использования.
- Много, - насупился инженер. - Сбавь, а?
- Не на базаре, - оскорбился черт. - Прейскурант-с. Вполне приемлемый, между прочим. Я ж вам до конца жизни душу отдаю, а с вас требуется всего-то червонец.
- И греши - не хочу? Нарушая любую заповедь?
- Да-с. Именно.
Анатолий встрепал буйные кудри, прикидывая: в чем подвох? Непрезентабельная внешность собеседника вызывала жалость и сочувствие, а посему - внушала доверие. Разве может этакий бедолага обмануть? Облапошить, надуть, обмишулить?! Вряд ли. Сообразил, что теперь точно поедет в Крым, и уж там...
- Согласен, - махнул рукой. - Где подписывать? Кровью? - осведомился с притворным ужасом.
- Вот, - черт протянул красный зализанный маркер. - Держите. Сейчас оформим договор купли-продажи и закладную.
- Какую закладную? - опешил Анатолий Карлович. - Ты мне не крути тут.
- За-клад-ну-ю, - раздельно произнес черт. - О передаче души на хранение. Вы что, с двумя душами жить вознамерились? Своей и чужой?
- А... потом? - вконец растерялся инженер-электрик.
- В дальнейшем обремененная грехами покупка отправится в Геенну, а ваша безукоризненно чистая душа - в Эдемский сад. - Черт пытливо смотрел на мужчину, умудряясь одновременно раскладывать на столике бумаги. - Здесь, здесь и здесь, - отчеркнул. - Распишитесь. Фамилию, имя и отчество полностью. Укажите дату. Для начала ознакомьтесь.
Анатолий кивнул и, будто в трансе, потянулся к белому, покрытому убористыми строчками листу.
1 О. Ладыженский. "Мечта".
[назад]
* * *
Подходя к калитке, скрытой кустами смородины, черт неожиданно преобразился. Уже не прежний облезший и жалкий, наоборот - рослый, статный, с лоснящейся смоляным блеском шерстью и витыми мощными рогами. Окованные сталью копыта попирали землю, ноги высились дорическими колоннами, на торсе, достойном Колосса Родосского, сидела огромная, с чугунный котел, голова. А с чем сравнить его рдеющие багряным жаром очи? Разве что с боевыми лазерами звездолетов пресловутой Империи Зла, которая нередко мелькала на страницах фантастической литературы, читаемой Анатолием Карловичем. То был черт из чертей - Абигор Азазелевич, краса и гордость сатанинского племени.
Он слегка царапнул ворота кривым когтем, и точно печать легла на них, заставив озариться аспидно-черным светом нарисованного знака - пятилучевой звезды в круге, именуемой меж сведущими людьми пентаклем. Черт усмехнулся, вспомнив, как клиент умилился фразе "Адские служители обязуются никоим образом не причинять вреда переданной на хранение сущности". "То мы, а то - люди, - размыслил он. - Сам-то на чью душу грешить станешь?" - и превратился в немного толстого, лысоватого, среднего роста обывателя в рубашке-апаш, длинных, ниже колен, шортах-бермудах и резиновых шлепанцах. "Хранение производится в условиях, максимально соответствующих привычной среде обитания, - с удовлетворением отметил он. - Да-с, так-то". Вышел со двора, аккуратно притворив калитку. Тузик, забившийся в дальний угол будки, дрожал от ужаса и тонко скулил, потрясенный увиденным.
- Здорово, Абигор, - поприветствовали черта. Он обернулся.
Стоящий напротив поджарый, делового вида гражданин в сером костюме-тройке и при галстуке тянул губы в вежливом оскале. На лице, затененном летней матерчатой шляпой с широкими полями, блестели капельки пота.
- Привет, соперник, - откликнулся черт. - Жарко? А мне - нет, - рассмеялся. - Эту дачку я уже окучил, не надейся. Видишь, знак? - ткнул пальцем в ворота.
Шакс, мелкий демон из вражеской команды нахмурился.
- Шустрый, - протянул. - Ничего, до конца недели времени много, - вздохнул: - Жаль, не город на этот раз выпал. Деревня задрипанная. Тьфу! Где тут размахнуться? В городе мы б вас сделали.
- Ну-ну, - усмехнулся черт, вспомнив, как судья Молох скомандовал: "На старт. Внимание. Марш!" - и их выбросило на окраине сонного, разомлевшего от зноя поселка. Сплюнул презрительно и, насвистывая популярный мотив "Девять кругов Ада", пошел вдоль улицы, направляясь к следующему дому. Невзрачный портфель искусственной кожи, битком набитый договорами, закладными, страховками и другими бумажками, покачивался в такт шагам. Метод "давления на жалость" работал безотказно.
"Попарься, попарься, болван, - думал черт про Шакса. - Увидим еще, кто выиграет. Не умеете вы приспосабливаться к обстановке. В лоб действуете, напрямки. Дурачье".
Демон в костюме-тройке задумчиво взирал на удаляющуюся спину Абигора, теребил синюю худющую папку с завязанными на бантик тесемками, кривил морду. Затем поскреб в затылке, развернулся и потопал в обратную сторону, к своим. Докладывать - что да как и, быть может, перенимать чертовы передовые методы.
Традиционные майские соревнования по выманиванию душ средь местного населения только начинались.
12, 18.05.05
|
|
|