Аннотация: Восстание конголезских жандармов весной 1977 года грозило обернуться их полным разгромом, но по воле Случая, что-то пошло не так и операция "Магнолия" получила второй шанс.
Течет река Конго.
Тиха, но не спокойна была весенняя ночь 1977 года в небольшом колониальном особняке маленького ангольского городка Мукола. Два джентльмена, находившиеся в "золотой поре", когда у человека уже появляется опыт, "сын ошибок трудных" и ещё есть желание что-то сделать в этой жизни, ждали очень важного звонка.
Ждали весь вечер и всю ночь, готовые в любой момент схватить черную эбонитовую трубку, но аппарат молчал. Не зазвонил он и рано утром, когда они покинули постели и, пожелав друг другу доброго утра, принялись умываться.
Одного из них звали Сергеем Павловичем Топорковым, и был он полковником ГРУ. Другой, был майором аналогичной кубинской структуры и именовался Камило Хосе Диас. Оба входили в особые военные миссии своих стран, помогавших свободолюбивому ангольскому народу в отражении происков наймитов американского империализма.
В решающий момент, два года назад, Москва и Гавана помогли прийти к власти в Луанде, главе освободительного движения бывшей португальской колонии, видному марксисту Агостиньо Нето. Советский Союз щедрой рукой предоставил вооружение и советников ангольскому лидеру, а Куба не только советников, но и солдат интернационалистов. Свою лепту в это дело внесла и Восточная Германия. Конечно, её вклад не шел ни в какое сравнение с вкладом Москвы и Гаваны, но она была. Одним словом; собрав с миру по нитке, голый получил рубаху, в виде поста президента Анголы, чей народ собрался строить социализм в отдельно взятой африканской стране.
Как говорил классик ленинизма: "Захватить власть трудно, но ещё труднее её удержать" и был абсолютно прав. Не успел ангольский президент отпраздновать обретения его страной независимости, как в Анголу хлынули интервенты из сопредельных государств. С юга апартеидовский ЮАР решил испробовать крепость новой власти, а с востока, из Конго*, ставленник западного капитала диктатор Мобуту Сесе Секо Куку Нгбанде Ва За Бангу, он же маршал Жозеф Дезире, решил отхватить у ангольцев анклав Кабинду. С его богатыми нефтеносными приисками.
Естественно, ни Москве, ни Гаване подобный поворот дел не понравился и был дан приказ военным, помочь ангольским товарищам в защите родины, что они с успехом и сделали. Благодаря помощи советских и кубинских специалистов интервенты были изгнаны с территории Анголы и целостность страны сохранена.
В числе тех, кого первый ангольский президент удостоил правительственных наград, за спасение нового государства социалистической ориентации были полковник Топорков и майор Диас. При этом Топорков получил личную благодарность Агостиньо Нето, с которым у него сложились, хороши отношения. Первый президент не очень сильно доверял своим новоиспеченным генералам и, желая иметь достоверную информацию в полном объеме, часто приглашал Топоркова к себе на доклад. К большому неудовольствию представителя КГБ подполковника Пивкина и политического комиссара товарища Кабасюка.
Так прошел год напряженной борьбы с внешним агрессором, наступил второй, но работы не становилось меньше. Если получив по рукам, юаровцы убрались в оккупированную ими Намибию, то конголезский диктатор продолжал упорно вмешиваться в дела ангольского государства. Перейдя от прямой агрессии к поддержке давнего противника товарища Агостиньо, Роберто Холдена. Считавшего, что молодое государство должно придерживаться ценностей свободного, западного мира, который ему обязательно поможет кредитами и поддержкой на мировой арене.
Его боевые отряды постоянно терзали северные провинции Анголы, угрожая образовать на их территории свое государство, а при удобном случае и захватить центральную власть в стране. Благо, географическое положение столицы Анголы Луанды способствовало быстрому наступлению от северных границ.
Быстро уяснив от советских советников, что самая лучшая оборона - это нападение, ангольский президент решил отплатить своему беспокойному соседу той же монетой. Благо было из чего выбирать.
В любом царстве, в любом государстве всегда найдутся обиженные и гонимые нынешним лидером нации, а также те, кто ему проиграл в борьбе за власть. Как правило, по различным причинам они бегут из страны в соседнее государство и либо оттуда ведут борьбу с "захватившим власть тираном и диктатором", либо тихо, мирно сидят, ждут своего часа.
С жандармами провинции Катанга был второй вариант. Выбитые из Катанги в Анголу после свержения Чомбе генералом Мобуту, они поселились вдоль конголезской границы и ждали времени, когда они смогут вернуться домой и заплатить по старым счетам.
Этот момент настал в марте 1977 года, когда ангольские генералы предложили президенту помочь конголезским беженцам вернуться на историческую родину.
Следует отметить, что по местным меркам замысел был совсем не дурен. Для африканских армий, жандармы Катанги были неплохо вооружены и дисциплинированы. Да у них не было боевого опыта, но это дело наживное. Пусть наши европейские инструкторы их подучат и дело с концом. Главное, чтобы они подняли восстание в Катанги, а там как получиться. Сумеют захватить Катангу и провозгласить независимое государство - хорошо. Не сумею - тоже не плохо. Мобуту сильно напугается и откажет в поддержке Роберто. Своя рубашка всегда ближе к телу.
Стоит ли говорить, что товарищ Нето с радостью принял план своих генералов. Во-первых, грех было не воспользоваться таким горючим материалов как жандармы Катанги, а во-вторых, эта операция была полностью детищем ангольских товарищей.
Нет, они, конечно, проинформировали через советников советское правительство о своих намереньях и даже попросили помочь военными инструкторами для жандармов Катанги, но все равно приоритет в этом деле оставался за ангольской стороной.
Москва сдержано отнеслась к инициативе ангольских товарищей. Генеральный секретарь КПСС товарищ Леонид Ильич Брежнев уверенно вел страну курсом разрядки и разоружения и не хотел иметь открытой конфронтации со странами Запада. В этом ему хорошо помогал шеф КГБ товарищ Андропов, заверявший генсека, что и американцы в лице президента Картера не хотят конфронтации с СССР и значит нужно сидеть тихо. Взяли Анголу с Мозамбиком и хорошо. Довольствуйтесь этим и не надо без нужды дергать тигра за усы. Не ровен час, можно и потерять, все, что добыто непосильными трудами.
Единственный кто поддержал инициативу ангольцев, был министр обороны маршал Устинов. Вовремя напомнив генсеку, что добро должно всегда быть с кулаками в купе с цитатой Ленина о том, что "любая революция достойна уважения, если она умеет защищаться", он добился вынесения одобрительного решения.
- Третья мировая война из-за Катанги не начнется, а Мобуту в любом случае получит по зубам и присмиреет, - решил Леонид Ильич. Надо только проконтролировать, чтобы процесс не зашел, слишком далеко.
- Проконтролируем, - заверил генсека Устинов. - А как быть с инструкторами? Наших отправим или кубинцев?
- Нет, - решительно отмел предложение министра Брежнев. - Пусть это будут немцы. Товарищ Хонеккер давно предлагал услуги своих офицеров нашему общему делу в Африке, вот пусть и потрудятся ему во благо.
Берлин с радостью откликнулся на предложение Москвы поучаствовать в нужном деле и отправил в жаркую страну сразу сто пятьдесят инструкторов, чтобы у "старшего брата" не было причины упрекать Восточную Германию в скупости и жадности.
Военные инспекторы под руководством подполковник Вальтера Эбера сделали все, что могли. На встрече с Топорковым, на которого по просьбе товарища Нето был возложен общий контроль подготовки операции "Магнолия", немцы в один голос говорили, что необходимо ещё время для доведения подготовки жандармов до нужной кондиции, но Луанда ничего не хотела слушать. Стрелять они умеют, воевать страсть, как хотят, значит, готовы к войне. Нечего тянуть, дорога ложка к обеду. Мобуту опять что-то против нас замышляет с Роберто и китайцами, а вдруг опоздаем?
Одним словом ангольцам очень хотелось и в конце марта, малая война началась.
Фактор внезапности нападения никто не отменял. Сметя хлипкий пограничный заслон, жандармы вторглись на территорию Конго, захватывая под свой контроль один пограничный город за другим. Не встречали они серьезного сопротивление и когда проникли вглубь территории провинции, пока не дошли до Колвези, главного горно-перерабатывающего центра Катанги. Здесь местные войска смогли только остановить продвижение жандармов. Разгромить и отбросить агрессора прочь из страны было им не по силам. Начала затяжная, вялотекущая осада, в которой, больше шансов на победу было у жандармов. Сразу после их вторжения начались волнения в столице Киншасе, что сильно напугало Мобуту, показав неустойчивость его положения.
Не откладывая дело в долгий ящик, маршал немедленно обратился за помощью к американскому президенту, но Картер, к удивлению Мобуту решительно показал ему поворот от ворот. Тогдашний хозяин Белого дома посчитал конголезского президента кровавым диктатором, с которым позорно говорить по телефону, а не то, что иметь общие дела.
Отказ Вашингтона поддержать светлого борца за интересы капитала, ещё больше напугал Мобуту, и он стал подумывать собирать чемоданы, но мир не без добрых людей. За конголезского президента вступились французы и бельгийцы, имевшие свои давние интересы в Конго. Обитатель Елисейского дворца, президент Валерии Жискар д, Эстен произнес пламенную речь, клятвенно пообещав, что не позволит "красным" захватить Конго "красным". Что в случае необходимости Париж пошлет своих парашютистов на защиту законно избранного президента Мобуту. Бельгийцы, естественно, также поддержали чувственный посыл своего "старшего партнера" и объявили о наборе белых наемников.
Как и следовало ожидать, свободный западный мир громким рукоплесканием приветствовал выступление французского президента, но вот проливать кровь за "сукина сына" Мобуту не спешил и любезно уступил это право марокканскому королю Хасану.
После захвата Западной Сахары у короля играла кровь. Он жаждал действий и возможная гибель его солдат, короля не сильно пугало. Появление гробов из Конго не грозило арабскому монарху падением рейтинга среди его подданных.
Внося свою лепту в общее дело, Египет изъявил готовность помочь с переброской войск в мятежную провинцию. Саудовцы обещали помочь Мобуту деньгами, Китай оружием и дело казалось, стало налаживаться. Весь свободный мир встал на защиту конголезского президента, и он решил не спешить собирать чемоданы. Со дня на день придет обещанная помощь и жандармов сепаратистов выгонят в шею из страны, победившей демократии.
Казалось, что операция "Магнолия" подходила к своему логичному завершению, но Его Величество Случай создал хитрый тандем в лице полковника Топоркова и майора Диаса, в запасе у которого находился план Б.
Для таких профессионалов, какими были два джентльмена, понять всю авантюрность плана ангольских генералов не составляло большого труда. Спешка в подготовке солдат и отсутствие сильного военного руководства у жандармов, изначально относило операцию "Магнолия" к разряду "повезет - не повезет" и товарищи советники могли с чистой совестью мыть руки, подобно Понтию Пилату. Однако Топорков и Диас имели на вторжение жандармов свои личные, далеко идущие планы. Согласно им, минимум, чем должна была закончиться "Магнолия" - это отторжением у Киншасы провинции Катанги, а максимум - свержение самого Мобуту.
Ради этого, они ещё в марте подготовили продолжение проекта "Магнолия". Суть его заключалась в оказании дополнительной помощи повстанцам Катанги, за счет уже поставленной советской стороной тяжелой военной техники ангольскому народу, а также военными специалистами к ней. Риск конечно, как и в любом другом деле присутствовал, но в этом случае силы повстанцев возрастали многократно. Равно как и шансы на их успех.
Изначально зная, что советское руководство не пойдет на расширение конфликта в Конго, Топорков и Диас сделал главную ставку в своем плане на кубинскую сторону. Гавана охотно послала своих солдат в Анголу и Мозамбик, в Эфиопию и Гвинею, отчего ей не послать своих добровольцев и в Конго, совсем не чужую для кубинцев страну. Почему не попытаться сыграть там, где сторониться играть "большой брат" и тем самым показать всему миру самостоятельность Гаваны в приеме решений. Тем более, если её об этом попросит президент Нето.
Все это, два джентльмена выложили товарищу Агостиньо в личной беседе, построенной в исключительно доверительной форме. Есть возможность помочь восставшим конголезцам и для братского народа Анголы это не будет стоить больших затрат. Всю технику, которую ангольцы должны отдать жандармам и которая уже находится вблизи конголезской границы, советская сторона компенсирует в полном объеме, в этом нет никакого сомнения. Помогать восставшим патриотам будут кубинцы, которых надо только попросить. Текст телеграммы подготовлен, остается его только подписать и отправить в Гавану.
Чтобы советская сторона не обиделась, её тоже нужно известить, но только чуть позднее. Текст телеграммы для Москвы с просьбой о помощи на дипломатическом фронте также разработан и прилагается вниманию господина президента. Все чинно, пристойно, почтительно, с твердыми заверениями, что на этот раз план операции "Магнолия" должна завершиться успехом. Надо только поторопиться и сделать все в ближайшие 48 часов, в противном случае, господа советник гарантировать успех не берутся.
Среди всего того, что было представлено на рассмотрение господина президента, два хитреца приготовили большую вишенку на торте. Случаи успеха восстания конголезцев, все лавры победителя достанутся товарищу Агостиньо, столь мудро и правильно распорядившегося имеющейся в его распоряжении военной помощи. Конго станет дружественной Анголе страной, фронт Роберто Холдина лишиться поддержки и прекратит свое существование.
Самое же главное заключалось в том, что свержение Мобуту существенно изменит статус президента Анголы. Превратив его из простого регионального политического деятеля в лидера мирового уровня.
Стоит ли говорить, что мимо такого соблазна товарищ Агостиньо пройти никак не мог и после недолго размышления согласился с доводами военных советников. Во-первых, предложенный план ему сразу понравился, своей продуманностью и тщательностью, и предлагали его люди уже имевшие громкие успехи в подобных тайных операциях. Во-вторых, ему его предложили представители Советского Союза и Кубы, у которых были свои интересы в Конго и которые "большие братья" предпочитали раньше времени не светить. С чем, президент был полностью согласен. Во вновь созданном министерстве обороны "текло" очень сильно. И, наконец, в-третьих, Ангола, и её президент, мало что теряли от продолжения операции "Магнолия". Техника и оружие было советским, солдаты кубинские, а выгода от её продолжения очень высокая.
Примерно в том же ключе, но очень и очень тонах, был составлен доклад в министерство обороны острова Свободы на имя Рауля Кастро. Хорошо знавшего майора Диаса и по чьей протекции он и был направлен в Южную Африку.
Майор сообщал, что возникла возможность не только существенно повлиять на расклад сил в этом регионе Африки, но и усилить влияние стран социалистической направленности на всем континенте. Для этого нужно было пойти на разумный риск и на деле возможность революционных масс решать свою судьбу при помощи винтовки, а не парламентской болтовни.
При описании положения сил внутри Конго, Диас делал упор на то, что Конго, со времен Че Гевары воевавшего в нем в средине 60-х годов, не полностью исчерпал свой партизанский потенциал в борьбе с центральной властью. Нисколько не приукрашивая цели жандармов Катанги, майор делал упор на Лорана Кабилу. Конголезского политика, соратника Патриса Лумумбы, имевшего большое влияние в провинции Киву на востоке Конго и одно время находившегося на связи с кубинской разведкой.
Одновременное выступление на западе и востока Конго означало бы неминуемый крах диктатора Мобуту. Диас конечно предполагал возможное иностранное вмешательство в виде парашютистов Иностранного легиона или белых наемников, но резонно отмечал, что быстрые действия кубинских интернационалистов затруднят ответные действия противника и сузят его временные и прочие возможности.
Выстраивая эту концепцию, Диас очень надеялся, что успехи Гаваны в оказании интернациональной помощи Гвинее, Анголе, Мозамбику и Эфиопии приведут к небольшому головокружению и братья Кастро попытаются продолжить оставшееся незавершенным дело Че в Конго.
Что касается полковника Топоркова, то он просто проинформировал свое руководств о инициативе ангольцев и кубинцев продолжить операцию "Магнолия" в Конго, новыми силами. Сообщение имело строгую нейтральную тональность. Больше констатируя, чем осуждая или призывая поддержать действия Луанды и Гаваны.
Отправлено оно было с тем расчетом, что высшее руководство никак не успеет повлиять на события в Катанге и в случае согласия Луанды и Гаваны, Москва будет поставлена перед свершившимся фактом.
Теперь, необходимо рассказать о двух джентльменах, что пошли на столь серьезный риск, затевая реализацию подготовленного ими плана. Ведь в случае неудачи и провала операции "Магнолия" они могли поплатиться не только карьерами, но и собственными головами. Уж слишком высоки были ставки в затеянной ими игре.
Нужно сразу оговориться, что действовали сугубо на свой страх и риск, и толкало их не стремление высоко подняться по карьерной лестнице или обрести солидный счет в швейцарском банке. Главным их двигателем был интернациональный долг, а точнее реализация того, что не удалось им в молодые годы.
Впервые в Конго Сергей Топорков, в ту пору молодой и перспективный капитан, оказался в ноябре 196о года. Тогда он руководил специальной группой ГРУ посланной в Конго для освобождения премьер министра Демократической Республики Конго Патриса Лумумбы. Арестованный восставшими путчистами во главе с полковником Мобуту, он находился в военно-полевом лагере, под надежной охраной верных полковнику солдат.
Топорков должен был освободить премьера и доставить его в провинцию Киву, где его сторонники создали новое правительство в противовес президенту Конго королю Жозефу Касавубу. Новое правительство уже признало 27 стран и ему, как воздух был нужен легитимный премьер лидер конголезской нации.
К огромному сожалению, группа Топоркова добралась до места заточения, когда премьера там уже не было. Обманным путем его посадили в самолет и отвезли в Катангу, прямо в руки Моизу Чомбе. Совершив немыслимое, Топорков сумел добраться в Элизабетвиль в надежде спасти премьера, но тот уже был убит бельгийскими наемника по приказу Чомбе. С большим трудом, под видом белого беженца из Катанги, капитан пересек всю страну на маленьком пароходе по водам великой реки Конго.
Что касается Камило Диаса, то он попал в Конго вместе с Эрнесто Геварой в 1965 году, пытавшегося наладить партизанскую борьбу в провинции Киву на востоке Конго. Тогда- то майор и познакомился с Лораном Кабила стоявшего во главе восставших против захватившего власть в стране генерала Мобуту племен.
С пылкостью истинного революционера команданте Че принялся создавать из разрозненных отрядов Лорана Кабила боеспособную партизанскую армию, но здесь его постигло жестокое разочарование. Чернокожие повстанцы охотно придавались грабежу местного населения, пьянству и прочими прелестями жизни, чем воевали с правительственными войсками. Все кончилось тем, что при поддержке белых наемников, солдаты Мобуту разгромили базу кубинцев, после чего борцы за свободу Конго дружно отступил в Бурунди и Танзанию.
Гевара был вынужден признать невозможность переноса кубинского опыта партизанского движения на африканский континент. Назвав главной причиной постигшей его неудачи - низкое качество человеческого материала, с которым он был вынужден работать.
Диас был полностью согласен с команданте относительно названной им причины неудачи в Конго. Более того, он был на сто процентов уверен, что именно местные повстанцы навели белых наемников и солдат Мобуту на базу кубинцев. Уж слишком удачно ударил по ним противник, накрыв плотным минометным огнем палатки партизан, а потом, добив из автоматов тех, кто не успел убежать с территории лагеря.
В этой схватке Камило Диас получил пулевое ранение шеи, которое лишь по счастливой случайности не привело к заражению крови. Куда меньше повезло двум другим его товарищам Рамону Альваресу и Бальтазару Родригесу. Оба они были ранены минными осколками в спину и в живот. Несмотря на большую потерю крови, Альварес сумел выжить, хотя остался на всю жизнь инвалидом. Диас сумел дотащить раненого товарища до запасной базы, на которой находился сам Че. А вот второй его товарищ, умирал долго и мучительно и Камило долго не мог забыть обстоятельства его смерти.
Вот таковыми были причины побудившие двух столь неординарных людей, что с яростью и упорством обреченных на смерть людей ухватились за подаренный им Судьбой шанс, исправить то, что не удалось у них в прежние годы. И сумев вытянуть одно звено, не покладая рук стали вытягивать и всю цепь.
Осознавали ли они, чем рискуют, затевая столь сложное и опасное дело? Конечно, осознавали. Было ли им страшно? Естественно, было, ибо не бояться только дураки. Но святая вера в то, что они делают правильное и нужное дело, твердая убежденность, что пролитая кровь их товарищей не пропадет даром, грела им души и наполняла сердца.
Вечер, ночь и наступившее безотрадное утро, наглядно напомнили двум джентльменам, что при всей их хитрости и прагматичности, готовности не только рискнуть, но и взять на себя всю ответственность, они мало что значили в этом мире. Что главное решение за них принимается высоко наверху и им, сделавшим смелый и отчаянный шаг, остается только одно - сидеть и ждать положительного решения своего вопроса. И сели кто мог и умел молиться, то пусть молиться. Лишним, наверняка это не будет.
Съев крайне невкусный завтрак, оба товарища сели за стол и принялись обсуждать некоторые аспекты составленного ими плана.
- Хотя Че и был недоволен Лораном Кабила, всеми его господскими замашками и мелкими страстишками, он ставил его на две головы выше всех остальных конголезских политиканов - вспоминал Диас.
- Это почему? По нашим данным он особым умом не отличается от Жоноса Савимби и Антуана Гизенга.
- Харизма, это - великая вещь. Видел бы ты, как его слушали негры. Стояли, раскрыв рот, и заворожено ловили каждое его слово и как бешенные кричали, после каждой его паузы.
- А потом шли пить вино и плясать. Все по программе; сначала речи, потом массовые развлечения с раздачей женщин и слонов и все это - харизма - ехидно уточнил Топорков.
- Причем здесь слоны? - удивился кубинец. - Женщины действительно были, а слонов не было. Ты лучше скажи умник, подполковник Пивкин и Кабасюк сумеют нам помешать?
- Кабасюк точно не сможет. Даже если он что-то про "Магнолию-2" смог узнать и успел отправить в Москву донесение, миную обычные каналы связи. Пока его примут, пока доложат, пока на Старой площади решения выработают, и согласую, пока доложат в Кремль уйдет сутки минимум. Что касается Пивкина, его "контора" работает в разы быстрее и эффективнее Кабасюка и наверняка он о чем-то догадывается, но капитан Хмуров, по моей просьбе, ему маленькую вечеринку устроил с ромом и девочками. Поэтому, подполковнику вчера было не до нас.
- Тогда не понятно, почему тянет Гавана. Президент уже обратился за помощью к генералу Перейра, а тот отправил запрос в Гавану.
- Тоже согласовывают и уточняют - предположил Топорков, но Диас покачал головой.
- Согласовывают и уточняют, но не так долго как у вас. Фидель быстрее и скор на решения, если можно насыпать перца на хвост янки, а Конго у него на особой заметке.
- Че? - уточнил Топорков. Кубинец кивнул головой и хотел что-то сказать, но в этот момент зазвонил телефон и рука Диаса, метнулась к трубке. Выждав ещё один звонок, он поднял трубку телефона, и коротко назвав себя, обратился в слух.
Топорков буквально впился глазами в лицо своего партнера но, ни один мускул не дрогнул на лице кубинца. Только едва заметный пот, мелким бисером выступил на его лбу, но это, ни о чем ещё не говорило. Наконец Диас положил трубку и с каменным лицом, глядя поверх головы Топоркова, устало произнес.
- Гавана дала добро. По мою личную ответственность.
- Ну, слава богу - обрадовался полковник и решительно поднялся из-за стола. - Поехали к Жоре Кравченко ставить задачу его орлам танкистам. И так много времени потеряли в этой дыре.
***
* Автор прекрасно знает, что в 1977 году Конго именовался Заиром, а провинция Катанга - Шабой, просто каждый называет вещи так, как он привык называть их с раннего детства.
***
- Мне совершенно не нравиться так называемая ваша оборона, полковник. Траншеи отрыты не в полный профиль, пулеметные гнезда плохо замаскированы и их секторы обстрела не поддерживают друг друга. Запасные позиции плохо оборудованы и совершенно не годятся для боя - с плохо скрываемым пренебрежением перечислял Жосс Бомон сопровождавшему его конголезскому офицеру. - Ваше счастье, что завтра сюда прибывают марокканцы, которые снимут с вас ответственность за оборону этого сектора.
Майор Бомон прибыл под Колвези прямо из Киншасы, где уже полным ходом шла переброска марокканских войск из Рабата. Полковник Ива Гра поручил ему провести рекогносцировку места будущего наступления на "красных" конголезцев и Бомон, учтиво отказавшись от предложения полковника Ндоло пообедать, отправился прямо на передовую.
Осмотренный им участок обороны, положа руку на сердце, был вполне приемлем для обороны. Тем более что именно он смог остановить наступление жандармов Катанги на Колвези, однако француз не был бы французом, если бы, не подчеркнул все недостатки творения черных. Бремя белого человека никуда не исчезло.
- Однако мы смогли остановить наступление противника. По приказу генерала Колингба нам перебросили две минометные батареи и несколько пушек. Кроме этого, мы установили минные поля на подступах к нашим позициям. Все это нанесет "красным" серьезные потери в случаи их атаки - робко возразил майору конголезец, чем вызвал его гнев и презрение.
- Ваше счастье, что слева от вас болото, а справа овраги и "красные" вынуждены атаковать вас в лоб. А также, то, что воюете с жандармским сбродом, а не с моим батальоном. Он бы взял ваши позиции за полчаса и никакие минные поля его бы не остановили. Надеюсь, что сказанные мною замечания будут услышаны и исправлены к завтрашнему обеду - Бомон важно вскинул голову и покинул наблюдательный пост, заставляя Ндоло бежать за собой мелкой трусцой.
- Что слышно с той стороны? - майор пренебрежительно щелкнул пальцами себе за спину.
- Ничего нового, господин майор, все тихо.
- Тихо - это плохо - наставительно молвил Бомон, - тихо - значит противник, что-то замышляет.
- Тихо - в смысле редкая перестрелка, - поправился Ндоло. - Последняя, за час до вашего приезда закончилась.
- И все?
- Все, - с честными глазами произнес конголезец и тут же добавил. - Солдаты утверждают, что ночью слышали редкий шум моторов.
- Моторов? Что за моторы, сколько их было, как долго шумели? - забросал вопросами Бомон конголезца.
- Сколько было трудно сказать, а шумели не долго, очень недолго. Потому мои солдаты и не предали им значения.
- Что за бардак!? И это армия?- возмущенно подумал про себя Бомон. - Срочно выясните, что это были за шумы. Возможно, противник перебросил подкрепление и готовит против вас наступление. Проведите разведку и сделайте это как можно скорее.
Француза очень подмывало установить полковнику конкретные сроки, но он не был уверен, что тот в них уложиться. Пылая от негодования, он продолжил путь к привезшему его джипу, но на полпути к машине, его ухо уловило пронзительное завывание падающей мины. Жосс Бомон прошел хорошую школу в Чаде и Французском Судане и, не раздумывая, бросился на земле, к удивлению Ндоло. Конголезец с изумлением взирал на распластавшего у его ног белого человека, но взрыв мины быстро прочистил его мозги и Ндоло, проворно расположился рядом с Бомоном.
- Что это!? Господин майор! - испуганно прокричал конголезец.
- Мины, идиот!! - любезно пояснил ему Жосс, пытаясь навскидку определить, сколько минометов противника ведет огонь. Заметив небольшое укрытие в виде наполовину отрытой траншеи, Бомон, перебежками бросился к ней. Ндоло последовал за ним.
- Наверняка пугают - предположил полковник, но частые разрывы мин говорили об обратном. Противник обстреливал оборону Ндоло, минимум из трех батарей и чутье подсказывало майору, что это только начало.
- Прикажите своим артиллеристам открыть ответный огонь - потребовал от Ндоло Бомон и тот принялся яростно пинать ногами в страхе присевшего на дно траншеи солдата. После нескольких минут жесткого воспитания, полковнику удалось поднять у него чувство боевого духа и послать с приказом открытия огня к минометчикам.
Согнувшись в три погибели, постоянно приседая и падая от каждого разрыва, солдат бросился к холмам, за которыми находилась батарея минометчиков. Бомон хорошо видел, как солдат обогнул склон холма, но дальше ничего не последовало. Сколько майор не ждал, огонь так и не был открыт.
Между тем, дело стало принимать нехороший оборот. К свисту и разрывов мин, обрушившихся на окопы конголезцев, подключились завывания и грохот артиллерийских снарядов. Интуиция подсказывала майору, что скоро противник перейдет к штурму и самым лучшим для него, было как можно скорее покинуть это опасное место. Уж слишком хорошо обрабатывались артиллерийским огнем позиции отряда полковника Ндоло. Чувствовалась рука профессионала, а не случайного человека к которым Бомон относил солдат африканцев.
С каждой минутой ему здесь становилось все неуютней и неуютней, однако просто так бросить все и убежать он никак не мог. Честь белого человека диктовала свои законы. Кроме этого, Бомон тоже был профессионалом и должен был обязательно ответить на ход противника своим ходом.
Быстрыми перебежками, он добежал до джипа и, схватив трубку рации, стал вызывать аэродром Колвези.
- Манта вызывает Ястреба, Манта вызывает Ястреба, ответьте, ответьте - заговорил Бомон присев возле колеса автомобиля с тем расчетом, чтобы иметь хоть какую-то защиту от вражеских осколков.
На его счастье, Ястреб очень быстро откликнулся: - Ястреб слушает, что случилось, Манта?
- "Красные" начали наступление в квадрате 36/17. Срочно нужна поддержка с воздуха. Повторяю, срочно нужна поддержка с воздуха. В противном случае они прорвут оборону.
- Манта, вы уверены, что это наступление, а не разведка боем? У нас определенные проблемы с горючим и мы не можем поднимать самолеты в воздух просто так - принялся объяснять свои проблемы Ястреб, но майор решительно его оборвал.
- Очень жаль, что вы не слышите, как эти черти гвоздят из всех стволов. У них минимум четыре батареи минометов и две пушечные батареи. Какая к черту разведка боем!?
- Вы точно уверены в этом?
- Я точно уверен в том, что если вы не поднимите самолеты, сегодня вечером или завтра утром "красные" будут в Колвези!!
- Я вас понял, Манта! Не паникуйте! Самолеты будут через двадцать минут! - пообещал Бомону Ястреб и отключился. Бомон недовольно бросил трубку, поднялся во весь рост и обомлел. Пока он вел переговоры с Колвези, прячась за джипом, началась третья часть Марлезонского балета.
Противник продолжал вести обстрел позиций отряда Ндоло, а тем временем со стороны противника появилось семь бронетранспортеров темно-зеленого цвета. Бомон лихорадочно прильнул к окулярам бинокля и открывшаяся ему картина, подтвердила его самые худшие опасения. Бронетранспортеры были русскими. Майор сразу отличил их от западных образцов. Пять из них были вооружены крупнокалиберными пулеметами, а остальные имели пушки. Ведя непрерывный огонь, они уверенно шли вперед, а вслед за ними нестройными цепями бежали люди в камуфляжной форме.
Быстро передавив своими гусеницами и колесами противопехотные мины заложенные конголезцами, они уверенно приближались к траншеям конголезцев и тут, противник выложил свой последний козырь в этой игре. Им оказались малые переносные двенадцатизарядные реактивные установки, чьи снаряды стали падать на позицию отряда полковника Ндоло. Всего противник выпустил по конголезцам двадцать четыре реактивных снаряда, но этого было достаточно, чтобы вызвать панику среди солдат Ндоло. Когда бронетранспортеры подошли к окопам защитников Колвези, обороны там практически не было.
Те, кто попытался оказать сопротивление, быстро и безжалостно уничтожались огнем с бронетранспортеров. Сходу, преодолев первую линию обороны полковника Ндоло, они без остановки двинулись вперед. Машины замедлили ход и из них стали выскакивать сидевшие внутри солдаты. Бомон вновь припал глазами к биноклю пытаясь определить цвет кожи у людей, сидевших за турелью пулеметов и лихо строчивших из автоматов, но он не успел это сделать. Джип майора привлек внимание одного из наводчиков броневика и в его сторону полетел снаряд.
К огромному счастью для Бомона прицел был взят неточно и снаряд разорвался возле переднего колеса автомобиля. В мгновения ока джип, принявший всю силу взрыва и многочисленные осколки на себя, подбросило вверх и чуть в сторону, от успевшего отскочить француза.
Оглохший, засыпанный землей и горячими осколками он казалось вечность, приходил в себя, когда высоко в небе появилась долгожданная подмога. Жосс не слышал рева их моторов, не увидел их контуры в огромном голубом небе. Высунув гудящую голову из канавы, он увидел, как идущие через минные поля чернокожие солдаты вдруг разом утратили свой боевой пыл и прыть. Испуганно подняв голову вверх, они принялись разбегаться в разные стороны, пытаясь спастись от длинных пулеметных очередей, обрушившихся на них с неба. Две "Сесны" вооруженные пулеметами смело атаковали жандармов, обрушив на их головы не только пули, но и бомбы.
Появление самолетов сразу изменило картину боя. Пехота противника залегла и многие из солдата генерала Мбумбу обратившиеся в бегство пострадали от мин.
- Задайте им жару, парни! Раскатайте этих собак к черту! - воззвал Бомон к пилотам, что стали заходить на вторую атаку. В этот момент к разворачивающимся "Сеснам" подошли два легких итальянских штурмовика, что вызвало восторг в душе Жосса.
- Сейчас этих черномазых, потом тех, кто на бронемашинах и все будет хорошо - говорил сам себе Бомон и чувство радости от осознания своего вклада в грядущую победу, растекалась у него в груди. Он поднял оброненный во время падения бинокль, чтобы наблюдать разгром противника, но судьба жестко посмялась над Бомоном. Все завершилось совсем иначе, чем он ожидал. Не успели самолеты выйти на угол новой атаки, как по ним ударили зенитки, скрытые за кромкой леса.
В этом скоротечном бою, что случился в небе Конго, зенитчикам противника сильно повезло. Они в первые минуты боя, огнем своих орудий повредили один из штурмовиков правительственной авиации и этого оказалось достаточно, чтобы сорвать их атаку. Наткнувшись за заградительный зенитный огонь, пилоты "Сесны" мгновенно ретироваться, а оставшийся штурмовик больше имитировал атаку, чем действительно атаковал противника. Сделав один заход, штурмовик поспешил присоединиться к остальным самолетам, бросив отряд полковника Ндоло на произвол судьбы.
Его уничтожение было делом времени и, отбросив все условности, движимый инстинктом самосохранения, майор Бомон бросился искать средства к спасению. Попасть в плен к чернокожим повстанцам, он не имел ни малейшего желания.
Обогнув холм, он обнаружил брошенные минометы и орудия, чьи расчеты погрузились на грузовики и торопливо улепетывали прочь от грохочущей за холмом смерти. Рядом с орудием шла ожесточенная борьба между двумя солдатами за мотоцикл его ординарца, что с разбитой головой лежал в стороне.
В пылу драки, конголезцы не заметили приближение майора с пистолетом в руке. Не раздумывая ни секунды, он застрелил одного из драчунов, прострелил ногу другому и, подбежав к лежавшему на земле мотоциклу, быстро поднял его.
Слава богу, мотоцикл завелся сразу и, дав газу, Бомон понесся прочь, поднимая густые и обильные клубы пыли. Именно они скрыли майора от глаз, а главное от пуль раненого им сержанта, что подняв автомат, принялся стрелять ему в след. Одна из пуль обожгла руку Бомона, но он продолжал сжимать руль мотоцикла, уносясь все дальше и дальше от места боя.
Никогда прежде Жосс Бомон не ездил так быстро как в этот раз. Чувствуя кожей спины настигающую его опасность, он гнал и гнал свой мотоцикл, моля господа бога, чтобы у него хватило сил держать руль на ухабах дороги, и раньше времени не кончился бензин.
Спасаясь от преследования "красных", майор сумел не только догнать грузовики с находящимися в них беглецами, но даже обогнать их. Когда он достиг конголезских постов на подступах к Колвези в нем было трудно узнать того лощеного белого офицера, что покинул город для инспекционной поездки. Грязный, с кровоточащей раной на правой руке, в изодранном камуфляже, он представлял собой довольно жуткое зрелище.
Поначалу, солдаты поста приняли его за дезертира, но белая кожа, а самое главное нахальное и даже наглое поведение, помогли чернокожим защитникам демократии понять свою ошибку.
- Прочь, собаки! Я еду к полковнику Гра и генералу Длими!! - требовательно выкрикнул Бомон, и конголезцы поспешно расступиться перед ним. Власть белого человека, что в трудный момент отдает им приказы, никуда не делась.
Стрелка топлива была почти на нуле, когда Бомон подъехал к аэродрому, где полковник Гра устроил свой командный пункт. Появление всегда лощеного и подтянутого Жосса Бомона в столь расхристанном виде, произвело на полковника должный эффект.
- Что с вами? На вас напали солдаты Ндоло? - искренне изумился Гра и при этом старался держаться подальше от окровавленного майора. - Врача, немедленно!
- Какие к черту солдаты, - огрызнулся Бомон, бухнув окровавленную руку прямо на стол, где лежали карты, записки и недопитая Гра чашка кофе. - Эти собаки только и могут, что грабить и бежать подобно зайцам! "Красные" при помощи бронеавтомобилей прорвали оборону отряда Ндоло и движутся к Колвези. Боюсь, что к вечеру они будут уже здесь.
- Не стоит преувеличивать возможности негров, майор. Здесь у генерала Длими два батальонам марокканцев, с минуту на минуту прибудут два "Геркулеса" с подкреплением. Этих сил вполне хватит, чтобы остановить наступление солдат генерала Мбумбу.
- Какие негры!? Какой Мбумбу!? Это русские или на худой конец кубинцы! - взметнулся Бомон, - осторожно, черт побери. Ведь больно!
Последняя фраза относилась к доктору, который бесцеремонно принялся ковырять пинцетом в ране Бомона.
- Вы их видели? Вы их видели собственными глазами, Бомон?!
- Нет, белых я среди них не успел рассмотреть, - честно признался майор, - был слишком сильный огонь, но это и не нужно. Осла узнают по ушам, а врага по умению воевать. Это однозначно были русские.
- К сожалению это ваши домыслы, Бомон - покачал головой Гра.
- Домыслы!? Видели бы вы, как они лихо обработали позиции отряда Ндоло, а затем ударили по ним двумя взводами бронемашин, под прикрытием зениток. Летчики вам ещё не доложили о своих "успехах"?! Так воюют только хорошо подготовленные профессионалы, а это в местных условиях только кубинцы или русские.
- Я сейчас же прикажу Длими отправить против них два батальона марокканцев. У них есть гранатометы, и они наверняка смогут остановить "ваши" бронемашины - с плохо скрываемым скепсисом произнес Гра.
- Оставьте один батальон для обороны аэродрома - посоветовал Бомон, но полковник пропустил его слова мимо ушей.
- Позвольте, мне принимать решения во вверенном мне деле - назидательно произнес Гра.
- Пошлите вертолеты, они точно доложат вам, где находятся "красные" - не унимался майор.
- Обязательно пошлем, но только после того как заправим "Геркулесы", что доставят марокканцев.
- Время, упустим время.
- Увы, здесь некоторые проблемы с горючим - вздохнул полковник. - Что с рукой?
- Ничего страшного, касательное ранение, - ответил врач. - Надо обработать рану, наложить швы и сделать пару прививок.
- Отправляйтесь с доктором, а потом пару часов можете отдохнуть. Мы, постараемся справиться без вас в борьбе с "красными".
- Как скажите, господин полковник - буркнул Бомон и направился в лазарет. Гра был настроен очень оптимистически, но к назначенному им времени, обстановка резко ухудшилась.
Брошенные в прорыв марокканцы оказались разгромлены наступающим противником. Находясь в маршевом порядке, они попали под удар бронетехники "красных", которая вопреки уверениям Бомона состояла исключительно из танков, прикрываемых мотопехотой. Внезапный комбинированный удар врага и возникшая в рядах марокканцев "растерянность" от совершенно иного врага, с которым они собирались воевать, не позволило воинам короля Хасана достойно противостоять противнику.
В начавшейся суматохе, марокканцы разом позабыли гранатометы, а те, кто вспомнил и попытался их применить были убиты огнем автоматчиков. Всего они смогли повредить только одну машину врага, прежде чем водители танков намотали на свои гусеницы их кишки, а стрелки основательно выкосили их ряды из своих пулеметов.
Поднятый в воздух, не дожидаясь конца заправки транспортников вертолет, успел доложить полковнику Гра, что обнаружил отряд противника в шестнадцати километрах от Колвези. В его состав входило не меньше роты бронемашин и несколько грузовиков с солдатами, после чего связь с экипажем полностью прекратилась.
Подобное разночтение в силах наступающего противника, несколько озаботило полковника. С одной стороны напрашивался логичный вывод, что противник действует сразу по двум направлениям. Однако хорошо зная свойство подчиненных ему войск, Гра не исключал того, что арабы могли элементарно обознаться.
- Те ещё вояки, - с презрением говорил про себя полковник, вспоминая как его батальон, лихо гнал вооруженных советским оружием египтян осенью 1956 года. - Бежали так, словно за ними черти гнались, до самого Суэца.
В сложившемся положении, полковник сделал наиболее разумный шаг на его взгляд. Он приказал вновь прибывшим марокканским солдатам занять оборону аэродрома, оставив сам город на растерзание врагу.
- Из двух зол всегда выбирают меньшее зло, - пояснил полковник генералу Длими. Майор Бомон в это время продолжал находиться в лазарете. У него поднялась высокая температура, и доктор принялся колдовать над ним. - В нынешнем положение аэродром имеет для нас более важное значения, чем сам Колвези. Имея возможность получить подкрепление, мы всегда сможем отбить город, пытаясь удержать который, мы зря потеряем время и силы.
Выдав марокканцу диспозицию по обороне аэродрома, Гра связался по рации с Лумумбаши и попросил находившегося там подполковника Розена поддержать его войсками и в первую очередь авиацией.
- Ударьте по ним всеми своими силами. Получив по зубам здесь, они наверняка пойдут на Колвези и займутся привычным для себя делом грабежом и сведением счетов - уверенно заявил Гра и Розен полностью с ним согласился.
- В моем распоряжении всего шесть машин, но этого вполне хватит, чтобы напугать этих "красных" чернокожих - усмехнулся Розен.
- Пусть будут осторожны. Майор Бомон уверяет, что у них имеются зенитки. С их помощью они повредили один из наших самолетов, но мне кажется, что у пилота просто сдали нервы. Эти арабы ... - Гра взял паузу и на том конце связи, его прекрасно поняли.
- Они будут осторожны, полковник. Я лично проинструктирую египтян - заверил подполковник, и разговор был окончен.
Заверения Розена о скорой помощи приподняли настроение у Гра, но как оказалось ненадолго. Обещанная помощь не успела прийти к гарнизону Колвези. Враг оказался у ворот аэродрома несколько раньше, чем этого ожидал полковник. Это несколько поколебало скепсис Гра в отношении слов Бомона о профессионалах, воюющих против них. Однако пересчитав число бронетранспортеров и броневиков, имевшихся у неприятеля, полковник несколько успокоился.
- Отобьемся - уверенно подумал Гра, но у противника в кармане оказался такой козырь, что сумел перебить все расчеты и планы полковника.
Вместо того чтобы атаковать аэродром сходу, бронетранспортеры противника стали вяло перестреливаться с марокканцами, успевшими окопаться. Скорее всего, они ждали подхода основных сил своего ударного кулака, ибо приехавшая с броневиками пехота, не проявляла никакой активности.
Лучшая оборона - нападение и полковник Гра свято придерживался этой точки зрения. Видя, что противник не торопиться наступать, господин колонель решил ударить первым. Благо положение и количество боеприпасов позволяло это сделать, да и осмелевшие бойцы короля Хасана уже рвались в бой.
Вскоре по бронетранспортерам ударили марокканские минометы, заставившие противника отступить, под радостные крики арабов. Ободренные успехом, марокканцы стали просить у полковника разрешение развить наметившийся успех, но Гра категорически запретил им это делать. В сложившихся условиях было важно не столько попытаться разбить противника, сколько протянуть время до наступления темноты. Кроме этого, полковник ждал, чем ответит ему противник и дождался.
Вначале был слышан далекий гул, затем нарастающий свист, а потом на аэродром обрушился шквал реактивных снарядов. Около сотни 122 мм снарядов обрушилось на аэродром в течение нескольких минут. Грохот и вой на позициях марокканцев стоял страшный. Особенно кричали те, в расположении которых упали зажигательные снаряды начиненные напалмом.
Распластавшийся на земле полковник на все эти крики и вопли не обращал никакого внимания. Опытный военный, он сразу отделил зерна от плевел, козлищ от баранов. Потери марокканцев его не сильно волновали. Главное, что заставило полковника ругаться как портового грузчика, было то, что один из вражеских снарядов угодил в "Геркулес" доверху заправленный топливом. Не успев вовремя взлететь, он стоял в стороне, ожидая благоприятного момента.
Кто в этот момент находился на его борту, было неизвестно, но Гра со страхом и сожалением смотрел на тех несчастных, что живыми факелами бежали по бетонному полю прочь от объятого огнем самолета.
Будь полковник на месте своего противника, он бы не раздумывая, дал приказ атаковать сразу после окончания обстрела, но его визави, почему-то. Прошло пять, десять минут, но бронетранспортеры с приданной ей пехотой только наблюдали за результатами стрельбы реактивными снарядами. Минутная стрелка медленно прошла ещё немного, когда стала ясно причины бездействия противника. Просто "красные" перезарядили свои реактивные установки и вновь ударили по обороне аэродрома.
Новый залп противника привел марокканцев в сильнейшее замешательство. Страх охватил воинов Хасана, столкнувшихся с незримым врагом, столь мощно и методично громивший их позиции. Громивший не минами и снарядами, а реактивными снарядами, которых было превеликое множество. Попав под этот реактивный пресс, марокканцы живо утратили волю к сопротивлению. Кто бросился бежать от раскрывшегося перед ним ада. Кто уткнулся носом в землю в ожидании обстрела, а кто принялся взывать к аллаху, всевидящему и милосердному.
Одним словом, защищать аэродром было некому и БТР при поддержке пехоты, сначала беспрепятственно приблизились к линии обороны марокканцев, а затем принялись громить её защитников. Делали они это методично и неторопливо и тем самым позволили французам эвакуироваться на двух вертолетах.
Сразу после получения сообщения о разгроме колонны марокканцев, полковник Гра на всякий случай приказал переместить, часть своей небольшой миссии в один из вертолетов, стоявших на отдельной площадке. Туда был отправлен Бомон, врач и любимая секретарш полковника мадмуазель Николь Анслер.
Во второй вертолет, успели погрузиться остальные члены миссии вместе с полковником Гра и связистами. В самый последний момент в него же успел заскочить генерал Длими с адъютантом.
Штурмующие подразделения беспрепятственно позволили вертолетам взлететь, но вот когда попытался взлететь транспортный "Геркулес", один из броневиков, открыл по нему огонь из своей пушки. Причем сделано это было очень мастерски и грамотно. Самолет уже шел на взлет, когда один из снарядов попал в бак с горючим и, не успев набрать высоту, машина рухнула на взлетную полосу, полностью перегородив её.
Отблески охватившего самолет пламени и густой столб черного дыма был хорошо виден на окраинах Колвези, где находился элитный поселок белых специалистов работающих в местных горнодобывающих компаниях.
Со страхом и отчаянием прислушивались они к звукам боя, подошедшего к окрестностям города. Им самим не пришлось испытать ужасы, что творились в Конго в начале шестидесятых годов, но хорошо о них слышали и теперь с ужасом ожидали появление чернокожих мстителей с автоматами в руках.
Солнце уже клонилось к вечеру, когда самый страшный ужас белых специалистов, обрел свою материальную плоть. С грохотом и лязгом, к поселку подъехало девять танков с одетыми в камуфляжную форму и автоматами в руках. Снеся как пылинку закрывавший им дорогу толстый полосатый шлагбаум, танки ворвались внутрь поселка, безжалостно кроша местный асфальт.
Не прошло и нескольких минут, как бронированные чудища взяли под контроль все въезды и выезды из поселка, грозно наведя свои пушечные стволы. Бедные обитатели поселка забились в свои дома, приготовившись к самому худшему. Все как один истово молились господу, чтобы тот отвел от них беду или, в крайнем случае, даровал им быструю смерть.
Каково же было их удивление, когда из распахнутых танковых люков появились белые танкисты, с довольно необычными шевронами на рукавах черных комбинезонов. Ещё больше их удивило, когда они заговорили на немецком языке, отвечая на вопросы жителей поселка.
- Мы передовой отряд сил республики Намибии, посланных в Конго, для защиты белых специалистов компании "Франсе Минераль". Не волнуйтесь, мы не позволим волосу упасть с вашей головы.
Слова новоявленных защитников белых специалистов не разошлись с делом. Ни в этот день, ни в последующие дни, никто из чернокожих победителей не смел, приблизиться к территории поселка. Также под охрану были взяты здания управлений горнорудных компаний. Грабежи и бесчинства на улицах Колвези конечно были, но это были небольшие эксцессы. В подразделениях жандармов была хорошая дисциплина.
Сколько нервов и седых волос она стоила майору Диасу и особенно полковнику Топоркову, история умалчивает. Порой трубка радиотелефона раскалялась от того напряжения, что исходило от ответственного советника, но дело было сделано. Танкисты гера оберст-лейтенанта Эбера выполнили порученное им дело на отлично. Как при разгроме марокканских батальонов противника, так и при защите поселка белых специалистов от победителей. Ни у Парижа, ни у Брюсселя не было повода требовать в ООН немедленного ввода международных войск в Катангу для защиты жизней своих граждан.
***
Сообщение о падении Колвези стало для Мобуту, так и его покровителей французов, бельгийцев и марокканцев настоящим ударом. Ещё вчера генерал Длими и полковник Гра уверяли высокое руководство в том, что все у них под контролем. Что не сегодня-завтра солдаты короля Хасана погонят наймитов мирового коммунизма и вдруг, бегут сами.
У любой победы сто отцов-творцов, а у поражения только один-разъединственный. Конечно, их может быть и несколько, но тогда - это заговор, со всеми вытекающими из этого последствиями. Поэтому лучше обойтись одним стрелочником, тьфу, виновником, из-за которого и случился этот конфуз.
В случае с Колвези, высокому начальству было представлено два мнения. Генерал Длими с подачи майора Бомона заявлял, что его доблестных солдат разгромили русские вместе с кубинцами. Прямых доказательств марокканец, естественно, предоставить не мог, но по сути этого и не требовалось. Раз генерал сказал: бурундук - птичка, значит птичка. Тем более что это лыко так хорошо ложилось в строку заявлений д, Эстена и примкнувшего к нему Киссинджера, что неустанно метали громы и молнии с высоких трибун и экранов телевизоров.
Правда, им в пику выступали Лоран Кабила и сын покойного премьера Чомбе, заявляя, что восстание народа Конго против кровавого диктатора Мобуту дело их рук. И просили, западные странны, оказывать помощь Фронту освобождения Конго, а не Киншасе. Однако охваченный упоением от прежних успехов французского оружия в странах Западной и Центральной Африки, президент Пятой республики ничего не хотел слышать. Раздувшись от важности подобно лягушке из басни, он изрек золотое слово, что только Мобуту является подлинным вождем конголезского народа и никто другой.
У полковника Гра имелось свое видение причин падения Колвези. Да, он не отрицал возможности участия белых наемников в боевых действиях на стороне повстанцев, но в ограниченном количестве. В присутствие в Катанге кубинцев и русских он не верил, так как считал, что они вряд ли полезут в Конго, имея довольно нестабильное положение в Анголе в лице движения УНИТА.
Главную причину поражения марокканцев, он видел в низкой боеспособности солдат короля Хасана.
- Товар явно переоценен - напрямую заявил полковник генералу Бертено, в телефонном разговоре, сразу после приземления в Лубумбаши. - Пришлите наших десантников из Иностранного легиона, и дело будет сделано. Они вышибут вон и жандармов и наемников, сколько бы их не было.
В пользу мнения полковника Гра говорил факт появление белых танкистов возле городка иностранных специалистов. Телефонная связь с Колвези худо-бедно действовала и белые обитатели поселка сообщили своим родным и близким, что находятся под охраной "намибийских танкистов".
Эти сообщения породили вал запросов и звонков из Парижа в Преторию, представители которой ни в чем не хотели сознаваться. Принимай в этом деле "большой брат", ясность в деле "намибийских танкистов" наступила быстро бы, а так, средние братья никак не могли найти общий язык, подозревая друг друга в нечистой игре.
Получив столь довольно противоречивые суждения, высокое начальство приняло соломоново решение. Французские десантники были приведены в боевую готовность, но приказа выступать им не последовало. Бравые солдаты марокканского короля получили возможность реабилитироваться в глазах мирового сообщества. Оно им поручило освободить Колвези и тем самым искупить свою вопиющую оплошность.
Зачем белому человеку расчехлять свой "лазерный меч", тьфу автомат и подвергать свою жизнь всякой опасности, если есть возможность поручить черную работу "младшему брату".
Одновременно с этим, был дан приказ президенту Мобуту выступить перед народом. Рассказать ему о происках "красных" безбожников, заявить, что народ, армия и президент едины, и подкрепить все это, военным парадом.
Как подлинный мелкотравчатый тиран и деспот, президент Мобуту понял все по-своему. Сначала он выступил с речью на стадионе Киншасы, куда по его приказу полицейские дубинками согнали жителей конголезской столицы. Затем долго и нудно, постоянно перемежая свою речь угрозами и проклятиями, говорил о грехах катангских жандармов перед народом Конго и темных замыслах их хозяев, русских, кубинцев и ангольцев.
Мобуту старался от всей души, но все его слова мало тронули конголезцев, для которых взятки и произвол местных чиновников и военных были куда важны, чем планы против них мирового зла - коммунизма.
Чувствуя это, Мобуту торжественно объявил, что увеличивает на 60 долларов продуктовые пайки солдатам, которым поручено защитить страну от посягательств внешнего врага. 60 долларов звучало красиво и веско, однако на деле, все оказалось иначе. Вместо мяса, круп, жиров или фруктов, в солдатский паек была добавлена кока-кола по коммерческой цене.
Боевой парад по стадиону прошел спокойно и нормально. Ни одна машина, что везла артиллерийские орудия и их расчеты не сломалась, а зрители не выкрикивали антиправительственные лозунги.
Совсем по-иному разворачивались события в Лубумбаши. Там Мобуту предстояло принять парад марокканцев, которых местные конголезцы не особенно любили. Нет, воины короля Хасана не распускали руки и не грабили местные лавки и магазины, дисциплина у них была на высоте, но вот веры, они были иной. И все их намазы под крики мулл вызывали у чернокожих христиан недоумение и откровенное непонимание.
Стоявшие на входе стадиона полицейские тщательно осматривали всех тех, кого солдаты своими прикладами пригнали на встречу с президентом. Вдруг, среди них окажется тайный злоумышленник, готовый либо стрельнуть, либо бросить камень в священную особу президента. Подобное обращение, естественно, не прибавили популярности и благосклонности к Мобуту среди местного населения. Во время речи президента кричали только специально подобранные люди, а остальные вяло поддерживали их, опасливо поглядывая на стоявших за их спинами полицейских.
В подобной ситуации организовать провокацию не составляло большого труда, а если за это дело брались профессионалы с хорошим материальным обеспечением, то на девяносто процентов дело можно было считать выигранным. Оставшиеся десять процентов относились к нерадивым исполнителям, к контрдействиям конкурирующих сторон и банальное невезение. Как это не смешно звучит, но данный фактор в тайных делах всегда имел свою значимость.
Конечно, Топорков и Диас действовали через агентуру жандармов, что несколько увеличивало степень риска, но брошенное ими зерно упало на благодатную почву. Нищета среди жителей Лубумбаши была ужасная и за несколько сотен долларов, можно было подвигнуть людей на многое.
Нет, советско-кубинский тандем не забрасывал тайного агента вооруженного винтовкой с оптическим прицелом. Не посылали смертника с взрывчаткой на поясе или организовывали боевую группу налетчиков с автоматами. Они даже не рассматривали варианты с камнями, копьями и стрелами. Главным их оружием стала группа безоружных, но очень воинственно настроенных женщины.
Злость, подогретая "щедрым", по местным понятиям денежным вливанием, в купе с возбуждающей добавкой, способна творить чудеса. Все это, помогло женщинам в мгновения ока смести полицейский кордон и броситься наперерез президентскому лимузину, когда Мобуту покидал стадион.
Белый бронированный автомобиль президента не успел развить скорость, чтобы разбросать перегородившую ему дорогу толпу. Увидев перед собой возбужденных женщин, водитель растерялся, остановился и принялся яростно сигналить, надеясь нагнать страху на обступивших машину африканок.
Столь беспомощные действия, только придал силы напавшим на президентский эскорт конголезкам. Они принялись громко яростно улюлюкать, визжать и выкрикивать оскорбление в адрес Мобуту. Демонстрируя тем самым свое бурное несогласие с его пребыванием на посту президента.
Самым простым и действенным методом в подобном случае считаются шумовые гранаты и длительные автоматные очереди холостыми патронами. Способ, проверенный во многих случаях, но в тот момент у охраны президента этих спецсредств для разгона демонстрантов не оказалось. Нет, в свое время французские партнеры поставили их конголезской спецслужбе, но они таинственным образом испарились.
По этой причине, охранники Мобуту прибегли к другой крайней мере - стрельбе боевыми патронами поверх голов толпы.
Свист пуль над головой очень быстро отрезвляет любую горячую голову, готовую кричать, но никак не умирать. Будь охранники Мобуту хорошо подготовленными профессионалами, они бы легко разогнали беснующую перед ними толпу, но на беду президента опыта подобной стрельбы у них не было.
Вполне возможно, что во время исполнения этого трюка, у пулеметчика из охраны просто сдали нервы. Так, по крайней мере, власти Киншасы и пытались объяснить тот факт, что сопровождавший автомобиль Мобуту бронетранспортер, открыл огонь по протестующим женщинам.
Возбужденные криками и собственной безнаказанностью, в первые секунды африканки ничего не поняли. И только когда, обливаясь кровью, прошитые пулями, стоявшие в первых рядах африканки рухнули на землю, раздались крики ужаса и люди бросились врассыпную.
Плотность рядов протестующих была такова, что быстро убежать было невозможно. Возникла сутолока, давка, по которой вошедший в раж пулеметчик строчил и строчил, стремясь как можно быстрее разогнать толпу, преградившую путь президентскому кортежу.
По местным меркам, пулеметчик был полностью прав. Кто были те, что посмели остановить автомобиль первого человека в стране? Пыль, под его ногами, тараканы, которых не жалко раздавить, так как с тебя никто за это не спросит. По этой причине охранник открыл огонь по визжащей толпе, состоявшей исключительно из женщин.
Изначально, кураторы этой провокации предполагали, что протестующих женщин разгонят полицейские и военные при помощи дубинок и прикладов автоматов. А случайно оказавшиеся на месте представители свободной прессы запечатлят их ужасные действия на фото и передадут в Европу и Америку.
Ход довольно грамотный и очень продуктивный, но в этом моменте Топоркову и Диасу банально повезло. У шведского репортера Бена Андерса оказалась кинокамера, которая беспристрастно зафиксировала расстрел мирной демонстрации конголезцев. Что в разы увеличило убойный эффект организованной акции.
Сенсация, самый лучший стимул к действию для любого мечтающего прославиться молодого журналиста. И пусть её длительность всего пять минут, получив в свои руки этот счастливый билет, швед сумел грамотно им распорядиться. Сделав себе имя и оказав неоценимую помощь Фронту освобождения Конго. Не прошло и шести часов с момента инцидента в Лубумбаши, а весь цивилизованный мир увидел пленку Андерса и ужаснулся от той кровавой бойни, что ему представили.
Конечно французский президент и "клуб друзей САФРИ" во главе с Генри Киссинджером попытались нивелировать эффект от столь нежелательных для Мобуту кадров. Под их давлением некоторые американские и британские каналы не стали повторно показывать их, ограничившись сухим упоминанием в сводке новостей факта расстрела мирного протеста в Лубумбаши. Тяжелей пришлось с европейцами. Итальянцы, немцы и особенно французы не сразу склонили головы под их давлением. Сюжет активно показывали по телевидению в течение почти двух дней, пока другие известия не оттеснили его.
Дольше всех продержалась Швеция, где Андерс стал почти национальным героем. Мистеру Киссинджеру пришлось лично звонить шведскому премьеру и уговаривать его не делать глупости, нажимая на все мыслимые и немыслимые педали. Под столь мощным давлением премьер уступил, но дело было сделано.
Президент Картер лишний раз убедился в правильности своего решения отказать Мобуту в помощи, потому, что он "плохой парень". О чем он гордо объявил госсекретарю при обсуждении конголезской проблемы. Что касается д, Эстена, ему сильно досталось от своего соперника по президентским выборам Франсуа Миттеран. Выступая в парламенте, он подверг обитателя Елисейского дворца публичной порке, обвинить его в мелком бонапартизме. В желание поиграть в войну в Тропической Африке ради поддержания, погрязшего в коррупции кровожадного диктатора.
Стоит ли говорить, что на этом фоне акции конголезского президента серьезно просели, а Лорана Кабилы поднялись вверх. Быстро уловив, куда дует ветер, ловкий политикан немедленно устроил в Париже конференцию, на которой произнес речь, которая устраивала как Запад, так и Восток. Заклеймив Мобуту как душителя свободы конголезского народа, он присягнул в верности идеалам погибшего Патриса Лумумбы, реверанс в сторону Москвы. Одновременно с этим, Кабила заявил, что частная собственность священна и франко-бельгийские компании могут спокойно работать, согласно подписанным с ними договорами, реверанс в сторону Парижа.
Таким образом, каждая из больших братьев получила то, что хотел. Посчитав, что сказанное против него - это дымовая завеса, со стороны хитреца конголезца. Впрочем, для самого Жискара д, Эстена, потуги Лорана Кабила в раскладе дел ничего не изменили. Он твердо держал сторону Мобуту, продолжая называть его жертвой "красной экспансии".
Сам властитель Киншасы, после столь неприятного для него инцидента, покинул мятежную провинцию, строго настрого приказав губернатору Катанги генералу Гобанго, оказать всестороннюю помощь марокканцам.
- Если вдруг я узнаю, что они в чем-то нуждались, а ты не дал им этого, то лишишься не только своего места, но и головы - предупредил Мобуту губернатора, от чего тот сразу посерел. После столь грандиозного расстрела, он охотно верил в угрозы со стороны президента.
Что касается марокканцев короля Хасана, то к моменту отлета Мобуту из Лубумбаши, их было свыше тысячи человек, и они представляли серьезную силу. Генерал Длими получил свою порцию "холодного душа" в разговоре с монархом и клятвенно заверил его, что возьмет Колвези любой ценой.
Недруги генерала оценили его слова как громкое хвастовство, но товарищи Топорков и Диас были иного мнения. Оба они считали, что как бы, хорошо жандармы генерала Мбумба не были подготовлены и вооружены, устоять им против напора марокканцев было трудно.
- Совсем дрянные солдаты эти конголезцы, были, есть и будут, - честно признался полковнику Диас, во время их встречи в приграничном городке Дилоло. - Все надо их пихать, подпирать и поддерживать, иначе побегут.
- Раз надо, то и поддержи их. Третьего шанса у "Магнолии" не будет. Это я тебе точно говорю.
- Так чем поддержать? Наших кубинцев там едва батальон наберется, а арабов целый корпус. Как наваляться, так и "катюши" не помогут, всех передавят.
- Генералиссимус Суворов говорил, что воевать нужно не числом, а умением, товарищ Диас. Нужно задействовать танкистов камрада Эбера. Они на своих машинах любую колонну остановят. Хоть марокканскую, хоть юаровскую, хоть французскую. Асы.
- Но ведь Эберу пришло предписание из Берлина временно воздержаться от дальнейшего участия в боевых действиях.
- Приказ или рекомендация? - уточнил Топорков.
- Рекомендация.
- Вот видишь, приказ одно, а рекомендация - другое. Тут понимать надо, высокую мысль начальства, друг Диас, - хитро усмехнулся полковник. - С Эбером я поговорю. Гер оберст-лейтенант наверняка согласиться помочь нам в деле победе социализма в отдельно взятой африканской стране. Так, что если только высокое начальство нам палки в колеса не воткнет, думаю, остановим арабов. А не сможем остановить здесь, так камрад Мартинес свое слово скажет. Как он там? У него все готово?
- Со дня на день готов начать концерт.
- То, что готов - это хорошо. Если, все у нас срастется, завертятся они у нас как пескари на сковородке.
- Пескари? Что это? - удивленно спросил Диас, в чей словарный запас слово пескарь не входило.
- Ну, это рыба. Как...тунец - выдавил полковник, так и не найдя подходящего для пескаря сравнения.