Виктор бежал, на ходу укрощая бушующее пламя. Колдун влетел в дом, отбросив телекинезом далеко в океан перекрывшую путь балку. Следом вбежал Степа, Амадей остался со мной. Он продолжал борьбу с моими фрагментами, проигрывая ее в одиночку.
Шли томительные секунды гнетущей тишины. Но нависшее молчание вспороло криком Виктора.
Теряя концентрацию от давления фрагментов, я с трудом сфокусировал зрение на двух фигурах, медленно вышедших из остатков дома. Виктор и Степа. Маг нес на руках чье-то безвольное, изувеченное тело, с которого все еще капала тягучая кровь. Степа попытался положить ладонь на плечо колдуну, но тот стряхнул ее, зашагав по пляжу. На некотором расстоянии он положил скорбную ношу на землю и опустился рядом на колени. Даже здесь я слышал его всхлипывания. Человек, являвший собой абсолютный самоконтроль и спокойствие в любую минуту, сейчас плакал, будто ребенок. До моего затуманенного фрагментами разума вдруг дошло, кто лежит перед Виктором.
Степа подбежал к Амадею и затряс его за плечи.
- Ты можешь ее исцелить? Как тогда Виктора?..
- Ее души здесь уже нет, - еле слышно ответил вампир. - Кайлести не вернуть.
Песок рядом с Виктором начал сам собой расползаться в стороны, образуя углубление. Маг положил ладонь на лоб Кайлести и что-то забормотал. Это продолжалось недолго, не больше минуты, после которой Виктор снова поднял девушку и опустил в созданную им яму. Он стоял и смотрел, как песок покрывает безжизненное тело, как песчинки меняют свой цвет и форму, становясь мрамором.
Закончив, Виктор зашагал ко мне, и я уже не видел в его глазах слез. Там светилась лишь ярость.
Наверное, такая же была и в моем взгляде, когда я давал волю осколкам.
- Виктор, не надо, он не виноват! - вскинул руки Степа, встав на пути мага. Но оборотня оттащило в сторону и прижало к песку, выбив воздух из легких.
Амадей, мгновенно поняв намерения Виктора, попытался встать. И так уже ослабленный битвой в моем сознании, вампир попытался атаковать... но и его постигла участь Степы. А маг даже бровью не повел.
Зато я очень даже повел. Едва Виктор отбросил в сторону Амадея, как все барьеры, ограждающие меня от осколков, рухнули. Я закричал, но крика не было. Мое тело вновь перестало быть моим.
Я мгновенно вскочил, даже, наверное, телепортировался из положения лежа в положение стоя. Но только для того, чтобы получить чудовищный ментальный удар в грудь. Там, в моей старой квартире, Виктор только защищался, сдерживая себя от атак. Теперь же он решил дать себе волю.
На меня обрушился шквал огня, в языках которого бушевали вихри ледяных игл, острых, как бритвенное лезвие. Сам воздух стал плотной стеной, не позволяющей вдохнуть, давящей, точно пресс. Мое тело жгло, морозило и сжимало, а разум разрывался от переполняющей его безудержной ярости. С ее помощью я попросту отменил все колдовство Виктора. И атаковал сам.
Вновь из моих вскинутых рук полилась темная энергия, разъедающая само бытие. Но... Виктор каким-то образом просто шел через нее. На него обрушился клокочущий хаос, аннигилирующий даже воздух, а маг просто шагал, не обращая никакого внимания на мои потуги. Его взгляд был сконцентрирован на мне, на том, что было внутри меня, Виктор буквально смотрел мне в душу. Я почувствовал, что грудь начало ощутимо жечь. Надо увеличить напор, стереть этого ублюдка из реальности, пока он не добрался до меня...
И я с ужасом осознал, что уже некуда увеличивать. Я бил со всей доступной мне силой, со всей яростью, и ничего не мог сделать.
А потом Виктор все же дошел. Меня рывком опустило на землю, с хрустом подломив колени, и прижало чудовищным гнетом. Изо рта выплеснулся сгусток крови. И я с ужасом понял, что сейчас умру.
- Не умрешь, - произнес Виктор, вонзая мне в грудь раскалившуюся добела ладонь. - Мне нужен не ты.
Меня словно выворачивало наизнанку. Виктор вытаскивал что-то, разрывая мой разум, уничтожая прочные связи, делающего меня единым целым с... да.
Он извлекал фрагменты.
Что-то черное, нематериальное потекло по его руке, втягиваясь в грудь. Я чувствовал, как силы покидают меня, злость уходит, оставляя за собой лишь зияющую пустоту. Вместе с частью Безымянного, я чувствовал абсолютно отчетливо, в Виктора перетекала и часть меня. Фрагменты не хотели отпускать мою душу так просто, забирая ее обрывок с собой.
Виктор встал на ноги, но от его руки к моей груди все еще тянулась нить почти осязаемого мрака. Из последних сил, даже не соображая, что делаю, я выставил между нами посох. Серебряное навершие со звоном треснуло и разлетелось в пыль, а фрагменты Безымянного теперь перетекали в Виктора через артефакт. Но мне это никак не помогло - разум медленно угасал, садился, точно батарейка.
В момент окончательного разделения души и осколков, сознание, которое должно было отключиться, наоборот, вспыхнуло необычайно ярко. За долю секунды я вспомнил всю свою жизнь, даже девять месяцев в утробе матери. Больше того, я пережил все события, что происходили близ меня, но о которых я знать не мог в принципе.
В соседней палате от той, где лежала моя мама, курят две таких же будущих мамаши.
Маму и меня выписали из роддома. В тот же день у бабульки, живущей над нами, внук уехал в армию. Уехал, чтобы не вернуться.
Девочка Вика, моя лучшая подруга по саду, переезжает в другой город и идет в первый класс с математическим уклоном.
Мое исчезновение обсуждают в школе педагогическим советом.
Акулина сражается с Виктором посреди леса, и неожиданно появляется Малюм, заставший их врасплох.
Это все - лишь малая часть того, что я пережил в последний миг бытности хранителем. Видимо, последний дар от Безымянного бога, дар весьма своеобразный, надо сказать. Но едва миг, тянувшийся целую вечность, закончился, как мой разум все же отключился. По крайней мере, та его часть, что была в моем теле.
А вот та, что Виктор перетянул в себя вместе с осколками, осталась бодрствовать. Я оказался безмолвным наблюдателем в теле другого человека.
Мы с Виктором смотрели его глазами на валяющегося на земле мальчишку. Боже, что со мной сделали осколки?.. Мое тело явно не стремилось приходить обратно в норму - окровавленные кончики пальцев скребли по песку, оставляя борозды длинными когтями, глаза, ставшие точно такими же бледно-красными, как у Малюма, наполовину закатились. Нарост на правом колене был отчетливо виден, и я даже не мог представить, как теперь буду ходить. Посох, валяющийся рядом, явно станет жизненной необходимостью.
Стоп, а буду ли я вообще ходить? Что будет со мной, с моим телом, если сейчас я внутри сознания Виктора?..
"Ничего. Осколки вцепились в тебя слишком крепко, пришлось вырвать часть души. Скоро все кончится".
Это явно мысли Виктора. Не могу сказать, что успокаивающие, очень уж двусмысленно прозвучало окончание фразы.
Маг, в голове которого я оказался, тем временем медленно побрел по песку. И каждый его шаг менял пространство вокруг нас. Шаг - и мы на горной тропинке, шаг - и мы посреди леса, шаг - и мы в небольшом городке, стоим перед невысоким домиком. Виктор повел рукой, и стена двухэтажного дома, с забегаловкой на первом этаже, просто перестала существовать, оголив все, что было за ней.
В кафе сидело всего двое. Развалившийся на стуле Малюм, одетый в строгий костюм, будто политик или бизнесмен. В первый раз вижу его вживую и, должен сказать, он слабо отличался от того вида, в каком являлся в мои сны. Такой же отвратительно-пугающий.
За одним столиком с ним сидел высокий мужчина модельной внешности. Ламий. Вернее, контролируемая им марионетка. Виктор знал это, узнал и я.
- О, а вот и дорогие гости! - голос Малюма больше напоминал раскаты грома. Даже во сне это было не столь пугающе. - Быстро же ты явился. И принес мне все осколки, да? Превосходно.
- Без моего сына пришел? - подал голос Ламий. - Жаль, я уже соскучился по нему.
- Он и не нужен, - пожал плечами Малюм. - Амадей отверг мой дар, не без помощи, кстати, стоящего перед нами человека. Потому я и пришел к вам, дорогой Ламий. Когда я закончу, мне нужен будет помощник, а то, что вы уже делали для меня... я ценю это. И не забуду.
Ламий степенно кивнул, полуприкрыв глаза.
- Виктор, Виктор... Ты прости, что так поступил с Кайлести, - продолжил Малюм, глядя на стоящего столбом мага. - Спросишь, наверное, как я нашел твою неприступную крепость, найти которую невозможно? Да легко. Едва я забрал осколок у того никчемного хранителя в Китае... кстати, он довольно интересно им пользовался. Представляешь, этот чудак организовал целый монашеский орден и использовал тела его членов как сосуд для своей души. Как только тому человеку, что носил сознание хранителя и, соответственно, осколок, грозила опасность, хранитель трусливо сбегал в другого монаха. Я перебил не менее полутора сотен человек, пока не добрался до него. Подумал, тебе будет это интересно.
Малюм секунду пожевал губами, вспоминая, о чем говорил до этого, и продолжил:
- Так вот, когда я заполучил свой четвертый осколок, я направился прямиком в Кловц, так зовется тот мир, где я оставлял для вас сюрприз на кладбище. Ты ведь помнишь Кловц?.. Я знал, что ты не умеешь прыгать между мирами и наверняка используешь какой-либо портал, чтобы вернуться на свой остров. Как тот, что ты использовал в Чехии, Ламий рассказал мне о нем, но не смог передать кое-какие нюансы рисунка. Вообще, спроси ты мое мнение - носить с собой портал до дома весьма удобно, не нужно каждый раз тратиться на заклинание. Ты молодец.
Малюм сделал характерный жест, будто снимал несуществующую шляпу.
- В Кловце, среди прочих сюрпризов, я оставил заклинание-ловушку, которое бы запомнило любое заклинание-портал, и, поверь, больших усилий мне стоило сделать его незаметным. Ну а дальше, я просто воссоздал твой уникальный рисунок, выждал удобный момент и, когда он представился, пришел к тебе домой, где меня радушно встретила Кайлести. Ох, как она кричала, как звала тебя... не буду врать, что убил ее быстро, да и не хочу. Души умирающих в мучениях выделяют такой особый вид маны, ни с чем не сравнимый. Поневоле начинаешь понимать взгляды темных богов.
- Я знал, что ты не вернешься достаточно долго, чувствовал, как вы где-то далеко боретесь с мальчишкой. Тревожить вас не стал, какой в этом смысл? Легче же забирать осколки у победителя. Как вижу, им стал ты, мои аплодисменты. Впрочем, я именно на это и рассчитывал, на твоей стороне опыт, а юнец даже от моих ментальных атак с огромного расстояния с трудом отбивался. Собственно, из-за того, что я ставил на твою победу, я и убил Кайлести. Драться с тобой у тебя же на острове было бы глупо, дома и стены помогают. Я хотел тебя выманить, чтобы ты сам пришел ко мне. И, как мы оба видим, мое желание осуществилось.
Малюм все говорил и говорил, упиваясь собой. Похоже, у него было не так уж много собеседников, а вот самовлюбленности - хоть отбавляй. Ему было даже наплевать, слушали ли его монолог, он, казалось, не замечал ничего вокруг.
А вот я, находящийся внутри Виктора, сжавшись от страха, наблюдал, как его наполняет ярость, в сравнении с которой то, что творилось ранее в моем сознании - лишь капля рядом с океаном.
Первым неладное почувствовал Ламий. Прочесть мысли Виктора у него явно не получалось, зато придаток, временно прилипший к его сознанию - я, поддался древнему вампиру легко. И через меня он понял, что грядет страшное. Ламий вскочил, что-то шипя и тыча пальцем, но... попросту исчез. Виктор, не напрягаясь, стер из реальности контролируемую им марионетку точно так же, как стер стену этого дома несколькими минутами ранее.
Вместе с тем, маг ухватился за тонкую ниточку, ведущую от угасшего сознания куклы вампира куда-то вдаль. На другом ее конце мы увидели Ламия. Тщедушного, бледного, с обвисшими щеками. Он корчился от боли в неком подвале, Виктор походя надавил на разум древнего вампира. Но все тут же прекратилось - каким-то образом Ламий сумел оборвать связь. Впрочем, Виктору было уже наплевать.
Я почувствовал магический импульс, перенесший подальше отсюда всех местных жителей - а это около двадцати тысяч человек. Город в одну секунду опустел, а Виктор даже не моргнул от усилий. Будто просто вдохнул и выдохнул.
Малюм запнулся на полуслове и неверяще завертел головой. На несколько километров вокруг осталось лишь трое. Виктор, Малюм, и я, невольный наблюдатель.
Темный колдун соизволил подняться из-за стола, не отрывая взгляда от глаз Виктора. Воздух вокруг пошел рябью от готовой сорваться во всесокрушающие заклинания маны. Малюм повел бровью, и я почувствовал, как на разум Виктора опустилось чудовищное давление. Но он не замечал его, маг просто пошел навстречу своему противнику, стирая вокруг себя реальность. Дом перед нами осыпался невесомой пылью.
- Неплохо, но слабовато, - сказал Малюм с усмешкой. - Даже Кайлести била меня больнее.
Я закричал беззвучным криком. Та злость, что поглотила сущность Виктора, причиняла адскую боль, буквально пожирая меня. Виктор вскинул руки, и на Малюма обрушился фонтан раскаленной плазмы. Сама земля исходила в небо паром, углубляя разлом, в центре которого стоял темный колдун. Малюм рычал, прикрываясь руками. Я видел, чувствовал неожиданно охвативший его ужас, когда колдун заметил, что волосы на его руках начали курчавиться.
- АХ ТЫ!.. - громогласно раздалось из уже немаленького карьера с запекшимися краями. И тут же вверх взметнулось что-то огромное, матово черное. Малюм в виде чернильного облака окутал Виктора, стремясь сжать его, стереть, уничтожить.
Как до этого стремился я.
Виктор скрипнул зубами, едва сдерживая натиск. Осколки в нем извивались, шипели, стремясь сдаться и поскорее объединиться со своими собратьями. Но это не мешало магу по полной использовать все, что они давали. Копить силы для контратаки.
Виктор неистово заорал, разводя руки в стороны. Черную тучу разорвало на части, солнце вновь взглянуло на нас. Вены на руках мага вздулись, озарившись неземным светом - в них текла уже не кровь, но чистейшая мана. С каждой из рук ударило по толстому столбу почти осязаемой энергии, бьющей в разорванные половины черной тучи, стирая ее как пятно грязи.
Но чернильное облако исчезло, увернувшись от удара, и на землю перед нами опустился злой до чертиков Малюм. По вискам его стекала мутная, почти черная кровь.
- Это становится интересным! - прошипел он и махнул рукой.
Под Виктором в прямом смысле слова разверзлась земля и, увлекаемый чудовищным давлением, он полетел вниз. Все глубже и глубже, Малюм явно намеревался опустить нас к самому центру земли. Но полет прервался так же стремительно, как и начался - Виктор попросту переместился обратно, представ перед Малюмом на расстоянии вытянутой руки.
- Да как ты вообще?.. - успел воскликнуть темный колдун до того, как Виктор с криком набросился на него и сбил с ног. Просто голыми руками, обезумевший маг, рыча, колотил по лицу опешившего врага.
Но оцепенение Малюма длилось недолго, он схватил руки противника и сжал почерневшие от темной силы пальцы. Плоть Виктора лопнула кровавым взрывом, но он этого даже не заметил - из его локтей теперь росли предплечья, сотканные из чистой светящейся энергии, в которую и угодили ладони Малюма. Темный колдун завопил, глядя на рассыпающиеся прахом пальцы, а Виктор продолжил ожесточенно наносить удары по лицу противника. Теперь они оставляли страшные ожоги, серая кожа Малюма чернела и лопалась, обнажая мясо и кости.
- Кричала, говоришь? - процедил Виктор, обхватывая руками голову Малюма и сжимая светящиеся пальцы. - Звала меня?.. А кого ты будешь звать? Зови! Кричи! Кричи, тварь!
Раздался мерзкий хруст, и череп Малюма лопнул, разбрызгивая свое содержимое по земле. Виктор на несколько секунд замер, глядя на содеянное, после чего неспешно поднялся над обезображенным телом. Все кончено.
Или не все?..
Я почувствовал, как от поверженного колдуна что-то ударило в нас двоих, что-то, мгновенно начавшее комкать меня и Виктора, перемалывать нас, подминать под себя.
Безымянный. Все осколки соединились в единое целое.
Виктор кричал и криком отзывался мир вокруг. С остатками города происходило то же самое, что недавно происходило с побережьем Китая под моим напором - реальность разрывалась на части. Я видел картины прошлого, начало битвы Виктора с Малюмом, строительство этого города, пастбища диких животных, которых ныне и нет на свете. Видел мрачное будущее, где сам воздух был пропитан огнем и болью. Или это было прошлое, но во времена царствования двенадцати богов?.. Не важно, уже не важно. Скоро будущее не будет отличаться от прошлого.
Безымянный приходит в мир.
Вдруг, я почувствовал сопротивление. Виктор. Его личность рушилась, но ее остатки противились воле темного бога. Я устремил все свои жалкие силы на помощь магу, борющемуся с самим злом. Мы вдвоем старались удержать настоящую лавину из тьмы, но силы явно не были равны. Пока вдруг не...
- Кайлести... - прошептал Виктор.
С небес спустилась она. Не в физической форме, нет, тело ее так и осталось на берегу. Лишь свет, чистый свет, образующий силуэт девушки-ангела. Правда, теперь за ее спиной снова простирались огромные крылья.
- Я всегда с тобой, душа моя.
Давление Безымянного на миг ослабло, то ли неожиданность повлияла на него, то ли чистый ангельский свет, окутавший тело Виктора. Но этого хватило, чтобы Виктор совершил один-единственный рывок. Правая рука, состоящая уже не из чистого света, но наполовину из тьмы, устремилась в его собственную грудь, пронзая плоть словно дым. Ладонь нащупала трепыхающийся комок и сжала изо всех сил.
Глаза мага широко раскрылись, глядя в чернеющее над нами небо, разделенное небесным светом ангела в центре.
Сердце Виктора, пожалуй, самого великого чародея этого мира, разорвалось.
Как и сердце Безымянного. Только бог может убить бога. А сейчас, на какое-то мгновение, бог и смертный были едины в одном теле.
Я почувствовал вспышку боли. И сразу после нее мое сознание начало угасать. Не так, как когда я терял сознание, нет. Стало трудно думать, мысли обрывались на середине. Вокруг меня сгустился холод, отрывающий от меня маленькие клочки, пока от того, что звалось когда-то мной, не осталась одна единственная точка в бесконечной тьме. И эта точка, чуть поколебавшись, угасла.
Я слился с пустотой вечности.
- Саша! Саша!
Меня кто-то тряс за плечи, довольно настойчиво.
- Да все, мохнатый, успокойся. Тут он. Вернулся. Можно сказать, с того света.
Я с трудом открыл глаза. Надо мной навис Степа, бледный, как полотно. Рядом сидел Амадей, задумчиво ковыряющийся в песке.
- Я жив?..
- Как видишь, - хмыкнул вампир. А Степа просто молча обнял меня, крепко прижав к груди. Как когда-то делал отец. - Причина того, что у меня только что что-то лопнуло в мозгу - смерть Безымянного, да?
- Да. Виктор убил его.
- А где он сам? - взволнованно спросил Степа.
- Он... он убил себя вместе с Безымянным... - тихо ответил я.
В воздухе повисло молчание. Степа опустил голову, Амадей отвернулся к океану.
До моего слуха донесся тихий шелест. Будто бы ручей, текущий по камням, или же листья, колышущиеся от легкого летнего ветра. Я повернул голову и увидел Кайлести. Она висела в воздухе над собственной могилой, в том виде, в каком она предстала перед нами с Виктором на поле боя. На ее светящихся руках покоился изувеченный труп. Ситуация зеркально изменилась - теперь уже девушка-ангел хоронила возлюбленного. Рядом со своим собственным.
Опираясь на Степино плечо и посох, я поднялся и неуверенно зашагал вперед. Тело слушалось плохо, я был просто опустошен всеми этими событиями, к тому же, правая нога действительно почти не сгибалась. Следом за нами шел Амадей. Мы приблизились к двум могилам и стоящей над ними девушке из света.
- Друзья мои, - обратилась она к нам. - Сегодняшний день все люди этого мира, так или иначе причастные к магии, запомнят навсегда. Спасибо вам. Вы помогли окончательно победить зло, тысячами лет живущее среди нас. Поверьте, это всем вам зачтется.
Кайлести сделала небольшую паузу и продолжила:
- Я бы хотела попрощаться как-то более многословно, но мне нужно идти. Меня ждет кое-кто, и он, кстати, просит передать вам, чтоб вы не грустили по нему, - она тепло улыбнулась, совсем как при жизни. - Единственное, что я могу сделать для вас напоследок - отправить отсюда туда, куда вы сами пожелаете. Ибо здесь вам больше нечего делать.
Амадей, все еще стоявший позади, обошел нас и протянул руку Степе. Тот неуверенно протянул в ответ, и вампир, кивнув, крепко сжал ладонь оборотня. Ухмылка не сходила с его лица, как впрочем, и всегда. Следующей он сжал мою ладонь.
"Мы еще встретимся однажды, обещаю. Береги мохнатого, он без тебя пропадет".
Я кивнул, слабо улыбнувшись.
- Ты знаешь, куда меня, - сказал, отвернувшись от нас, Амадей.
- Знаю, - кивнула Кайлести. И вампир исчез во вспышке теплого света. - Степан, с твоего позволения, тебя я верну домой, а вот Сашу... Саше надо кое с кем увидеться перед тем, как я его отправлю куда-то еще.
- Куда? С кем увидеться? - насторожился оборотень. Но тут же успокоился, Кайлести словно излучала собой умиротворение.
- Я не могу сказать сейчас, это будет сюрпризом для него, - улыбнулась девушка. - Но ты найдешь Сашу возле его старого дома. Чуть позже.
Степа кивнул и растворился в той же вспышке, что и Амадей. У меня уже и сил не было думать о "сюрпризах". По крайней мере, я знал, что плохого-то уж точно ничего уже не случится.
- Саша, ты заслужил один важный разговор за все то, что свалилось на тебя, - обратилась ко мне ангел, беря за руку. Я будто опустил ладонь в теплую воду. - У тебя будет не очень много времени, даже за те несколько минут я чуть ли не дралась. Так что не упусти шанса, не всем он выпадает.
Я кивнул и оказался на огромном зеленом поле. А прямо напротив стояли улыбающиеся мама и папа. Я кинулся к ним и заключил их в объятья, не сдерживая слез.
Как много я должен им сказать! Как сильно люблю их, извиниться за все те моменты в прошлом, когда обижал или разочаровывал их, ругался или не слушался... но слова не лезли из горла, заткнутые огромным комом, я лишь всхлипывал, все сильнее прижимая их к себе.
- Мы все знаем, не надо ничего говорить, - сказала, поглаживая меня по голове, мама. А папа положил руку на плечо, добавив:
- Саша, мы гордимся тобой. Все, через что ты прошел, мы видели. Ты молодчина.
- А... а где бабушка?.. - выдавил я, наконец.
- Она в мире живых, - ответила мама. - Куда и тебе скоро придется вернуться.
- То есть... - неверяще посмотрел я на нее. - С ней все в порядке? Это Безымянный... он обманывал меня?
- Да.
Радости моей не было предела! Я-то думал, что Акулина... как же все-таки иногда хорошо, когда наши опасения не оправдываются.
Мы стояли еще какое-то время, молча обнявшись. Пока папа мягко не отстранил меня.
- Нам пора идти, - грустно сказал он.
- Мы очень любим тебя, - добавила мама, сквозь выступившие слезы.
- И я вас очень люблю! Останьтесь еще хоть на минуту!
- Мы не можем, прости, - ответил папа, приобнимая плачущую маму за плечи. - Прощай сынок. Оставайся нашей гордостью.
Я понял, что если сейчас не попрощаюсь, то не смогу этого сделать уже никогда, и с момента автокатастрофы ничего не изменится. Потому я собрал всю волю в кулак и твердо сказал:
- Прощайте. Я люблю вас, всегда любил и всегда буду любить, - и добавил, слабо улыбнувшись. - Еще увидимся.
- Нескоро, - мягко ответил папа. Его голос уже еле доносился до меня, родители померкли, будто изображение на выключающемся телевизоре, и исчезли.
А я в одно мгновение оказался рядом с остатками своего старого дома. Рядом на лавке сидела какая-то старушка, задумчиво глядящая на огороженный котлован на месте пятиэтажки, и почесывающая за ухом тощего, облезлого черного кота.
- Эк вы его разворотили, - произнесла старушка знакомым голосом. - Да и тебя тоже... потрепало.
- Бабушка! - и я бросился к ней.
- Я, кто ж еще, - хмыкнула Акулина. - Не придуши, смотри.
- Где ты была все это время? - спросил я, все еще не веря глазам.
- Малюм нас с Виктором здорово помял. Да еще и то заклинание, которое мы применили...Виктору-то как с гуся вода, он же хранитель. А вот я в кому впала. Долго валялась. Меня и хватило только на то, чтоб с Виктором переговорить, пока сознание теряла. Рассказала про тебя, про то, где встретиться уговорились. Все, что успела. А очнулась пару месяцев назад в больнице в Москве. Иронично, да? Лучшая целительница этого мира и в простой больничке валяется. Доктора удивились здорово, конечно. Думали, что я все. Выписали, правда, только неделю как, да я и не хотела раньше. Сил совсем не осталось, хоть отдохнула впервые за всю жизнь. Ну а как выписали, я сюда поехала. К Сереже домой заселяться не стала, и слава богу, - она вновь взглянула на котлован напротив. - Жила в гостинице, думая, что дальше делать. На могилу к сыну с невесткой ходила, облагородила там все. Как почувствовала, что вы тут бьетесь, приковыляла, да поздно уже было. А с Малюмом, значит, покончено?
Я кивнул, слабо улыбнувшись.
- С Безымянным тоже все?
Я вновь кивнул.
- Что ж, вот и славно. Ты прости, что я тебя втихую хранителем сделала. Рановато тебе все знать еще было, думала, время терпит. А оно вон как обернулось.
Я почувствовал подступающий к горлу ком.
- Двое моих друзей погибли... хотя я точно знаю, что у них все будет хорошо, как бы странно это не звучало.
- Виктор? А еще кто?
- Кайлести.
- Ох... ну, они ушли вместе. Как всегда и мечтали, пусть и не хотели так рано... Я тоже думаю, что не пропадут они на том свете. С ее-то связями... Ну а ты что теперь делать планируешь? Ты уже не ученик совсем, настоящим колдуном стал. Так что со мной вертеться тебе не обязательно, свободен идти на все четыре стороны.
- Не знаю, - честно признался я, усаживаясь рядом. - Отдохну. Очень уж много свалилось...
***
- И что же? Это вся история?
- Да. Больше мне нечего рассказать о Безымянном.
- Хм. Да уж, с ангелом и хранителем интересно получилось. Ты не задумывался, что это все было изначальным планом высших сил? Они видят далеко наперед, и составлять столь сложные комбинации для них ничего не стоит.
- Не знаю. Мне плевать, если честно. Они любили друг друга искренне, это я знаю точно.
- Ладно, это я так, к слову упомянул. А что касается остальных? Про оборотня я и сам в курсе. А Акулина?
- Мы больше не общаемся с ней, по личным причинам. Но она вне подозрений, мирское уже давно не сильно ее заботит.
- Уверен?.. а вампир? Он знал про посох?
- С момента расставания на острове я его больше не видел. Но... он мог догадаться. И ему вполне хватило бы сил водить меня за нос в моем нынешнем состоянии.
- Что же, будем держать, как рабочую версию. Нужно найти Амадея. И чем скорее, тем лучше.