Через несколько дней Авдей решил съездить на Украину. "Сто лет не был на могиле родителей.Надо исправлять",- решил он.
Глеб посадил друга в поезд на Курском вокзале и вручил дипломат с бабками.
- Положишь цветы на могилу предков. Это твоя доля.. Теперь можно малость расслабиться. Дикие обеспечены хлебом и даже маслом, хотя они предпочитают мясо.
- Бог не выдаст - свинья не съест!-успел ответить Философ. Поезд тронулся.
На Южном вокзале Авдей взял такси до Пушкинской.
- Пять баксов,- кинул ему таксист.
- А что, овёс нынче дорог?- поинтересовался клиент.
- Овёс - не знаю, а бензин дорог!
- Okаy!-успокоил его Авдей , и они тронулись. На Пушкинской у него была приватизированная квартира из трёх комнат.
Вопреки мнению домашних, Авдей не продал квартиру, покидая город.
" Времена меняются. Зачем сжигать мосты? Человек свободен. Он может передвигаться по шарику, куда захочет и когда захочет. И при наличии тугриков, может иметь везде столько квартир, сколько захочет. Времена коммунизма закончились! "- так он говорил родным и близким и квартиру оставил за собой.
Авдей зашёл в подъезд и вызвал лифт. Его не пришлось долго ждать. Двери открылись, и, собственной персоной, из лифта вышла Гиена. Авдей отлрыл рот, и не в состоянии чего-нибудь вымолвить, стоял, загораживая проход.
- Разрешите,- промолвила Роза и подняла глаза. - Не может быть! Авдей, это вы?
- Это я!- сказал Авдей и схватил женщину в свои объятья. Она приникла к нему всеми эротическими точками сразу.
- Сколько же лет мы не виделись? - Философ слегка отодвинул Гиену, чтобы получше наслдиться её красотой. Её белокуруе волосы спадали на плечи, развеваясь при повороте головы.У Авдея не было слов. Такой красоты он не видел уже очень давно, может быть никогда. - Ты ещё здесь? Ведь твои давно на Святой Земле! - Философ безбожно покривил душой. Он хорошо знал, что Гиена не уехала. Собственно, поэтому и он был здесь.
- Да простят меня покойные предки,- прошептал Авдей.
- Я собиралась,- как бы оправдывалась она,- да вот...- Гиена неопределённо развела руками, как будто у неё не хватало слов для выражения своей боли.
- Может зайдёшь? - неуверенно спросил Философ.
- А что? Можно и зайти,- и они снова зашли в лифт, из которого Роза совсем недавно вышла. В квартире был полнейший порядок. Авдей платил какой-то родственнице за присмотр за квартирой и за могилой на салтовском кладбище.
Он заварил настоящий цейлонский чай и сейчас тот настаивался, накрытый специальной салфеткой. Роза знала, что Авдей был большой спец по чаю.
"Главное, - всегда говорил он, - не дать воде перекипеть. Тогда чай всплывёт вверх и, затем опускаясь, отдаст свою крепость".
Некоторое время стояла полнейшая тишина.
- Так ты была в положении!- нарушил её Авдей.
- Да! Это была какая-то сногсшибательная история. Я не собиралась рожать, но родила. Я даже не знаю кого? Мальчика или девочку.
"Девочку".- про себя сказал Философ и отпил глоток горячего чая.
- Ты не знаешь?Мой гараж ещё цел?- перевёл он разговор в другое русло.
-Не знаю? Во всяком случае снаружи всё вроде бы в порядке.
- А как ты сейчас относишся к случившемуся?- опять сменил тему Авдей.
- Я даже не знаю, как было бы лучше. Но последнее время мне стало нехватать моего ребёнка. Я бы отдала назад все бабки, чтобы вернуть дитя.
-Я помогу тебе вернуть дочку.- расчуствовался Философ.
-Ты тоже считаешь, что это девочка?- удивилась Гиена. Авдей подошёл ближе и погладил её роскошные волосы. Она инстинктивно опять прижалась к нему. Это было сравнимо с прикосновением к электрическим проводам. Истома охватила всё его тело от кончиков пальцев на ногах до волос на голове. "Этого нельзя делать, потому, что этого делать нельзя!"- мысленно сказал он себе. И уже вслух ей:- Успокойся пожалуйста. Считай, что девочка у тебя в кармане!
- Ты это серьёзно?- зарыдала Гиена и ещё сильнее прижалась к нему. Авдей ощутил набухшие соски её груди и ещё раз сказал себе, что этого нельзя делать. Но теперь он уже не верил себе.
- Если нельзя, но очень хочется, значит, можно! - читая его мысли, прошептала Роза.- Это розовая мечта моего детства!
Авдей проснулся около десяти. Гиена испарилась, не оставив никаких следов. Философ наскоро пзавтракал и спустился вниз. Замок от гаража заржавел от бездействия и поддался не сразу. Тёмно зелёный- почти чёрный, "Меркурий Гранд Маркиз" стоял покрытый толстым слоем пыли. По американским меркам модель этого уже устарела. Авдей вспомнил, как он переправлял "Маркиза" через океан, через все таможни, страховки, налоги и другие неприятности. Потом гнал его из Питера на Украину. После этого, его цена возросла втрое.
"Перед отъездом продам",- решил он и бросил в салон московский дипломат.
Деньги не особенно его радовали. Он кое-как протёр машину и вывел из гаража. Авдей был рад автоматической передаче "Маркиза". Он представил себе езду по хайвею в трафике с механической коробкой.
"Это был бы почти самый большой юмор,- подумал Авдей.- Почти!Потому что самый большой юмор - это покупка хлеба за купоны".
Буханка хлеба стоила десять тысяч купонов. В свободной продаже хлеба не было. Его привозили два раза в день и нельзя было проморгать момент. Мгновенно выростала очередь. Особо наглые: инвалиды, герои, ликвидаторы, афганцы лезли напролом. Толпа неиствовала. Наконец очередь доходила до какой-нибудь рядовой бабки. Та доставала сумку и , сбиваясь, начинала считать до десяти тысяч денежными знаками по три купона.
После нескольких попыток она протягивала продавцу кучу мятых бумажек. Продавщица сгребала всё воедино и начинала пересчитывать. Хорошо, если всё было в порядке.
"Да! Это был самый большой юмор, ели не считать работницы ЖЕКа с ведром мела. Но это было очень давно в прошлой жизни", -подытожил Философ, сворачивая на Салтовское шоссе. Кладбище совсем не изменилось. Всё те же бабки сидели вдоль главной алеи, протягивая руки навстречу идущим посетителям. Авдей полез в карман и, вытянув первую попавшуюся бумажку, протянул первой попавшейся бабке. Бабка испуганно посмотрела на него, мгновенно спрятав зелёный стольник с ловкостью напёрсточника. Авдей видел, как откуда-то выдвинулся парень в потёртой кожанке и без разговоров конфисковал деньги.
"Всё та же конфронтация, что и с голубями", - автоматически отметил Авдей. Он немного напряг память и свернул в нужный ряд. Философ не зря платил родственнице. Ограда стояла как штык и была выкрашена свежей чёрной краской. Памятники отцу и матери отражали солнечный свет, слабо пробивавшийся сквозь листву деревьев. Авдей положил букет цветов между надгробиями и постоял задумавшись. Он любил покойных родителей: " Собственно говоря, кому ты кроме них был нужен? Почти никому!"- сквозь слёзы процедил Философ. Он повернулся и пошёл прочь. Бабки были на месте. Они не решались больше протягивать руки, провожая его беспокойными взглядами. Авдей решил пошутить и выдал ещё один стольник. "Для них это будет самой большой хохмой", - подумал он, выходя за кладбищенские ворота. Философ любил шутить, даже на кладбище.
Вечером Роза встретилась с Франтом в ресторане "Театральный." Встреча с соседом явно пошла ей на пользу. Она глубоко затягивалась, кольцами выпуская дым изо рта.
- Авдей обещал найти мою дочку!
- Ты говорила, что не знаешь пол ребёнка!
- Ему всё известно!
- Заливает он всё! Трахались, наверно? - в упор спросил Франт. Она прикрыла глаза , её длинные ресницы поддрагивали.
- Это тебя не касается! Я тебе не подочётная жена. Авдей, в отличие от некоторых, всегда держит слово. Можешь не сомневаться.
Гиена открыла глаза и гневно посмотрела на хахаля. Он слушал подругу краем уха. В его голове роились мысли одна наглее другой: "У этих людей куча денег. Авдей один из них или связан с ними. Выбросить на кладбище двести баксов, не моргнув и глазом. Его надо обязательно прощупать, а лучше проследить за его связями и движением бабок. А там будет видно".
- Он вечером уезжает в Киев, а оттуда самолётом в Нью-Йорк,- дошла до него речь Гиены.
- Надо поторопиться,- вслух сказал Франт и вышел из-за стола, небрежно бросив женщине.- Заплатишь сама. Ты ведь теперь буржуйка!