Аннотация: Сон аллегория. Мир, где жизнь гарантированно имеет смысл. Но смысл этот доступен лишь тем, кто отважится на восхождение. И каждый сам должен решить, что в этом восхождении будет лишним грузом, а что снаряжением или целью.
Каждый раз, просыпаясь с похмельем, я даю себе слово, что больше не попадусь на эту алкогольную удочку. Ну и что, пусть в компании все потягивают хоть какой-нибудь ликёр. Сам ведь знаю, что мне одного бокала достаточно, чтобы напиться, а двух, чтобы испортить себе утро. Знаю. Но иногда попадаюсь. Очень уж вчера было весело в клубе. Какие девушки... Вообще обожаю этот город. Обожаю причудливую смесь старого уклада и новых технологий. Люблю жизнерадостных жителей с кожей всевозможных оттенков. Люблю шум человеческих голосов, а не машин и механизмов. Но не сегодня утром. Будь моя воля, так даже тараканов попросил бы бегать потише. Но сначала главное.
Кто я? Я это Я. Очень удобно, когда своё имя можно сократить до одной буквы. Формально меня зовут Джейкоб, но это там где родился. В других странах могут звать и Яковом. Получается Я. Получше чем безликое Джи. Никогда не забудешь, как бы ни напился.
Что я должен сделать? Собрать вещи. И быстро, чтобы успеть на поезд. Ребята ждут меня в Камаруне, откуда начнётся наш поход по местным диким местам. Будь я пунктуальным занудой, всё было бы собрано ещё позавчера. К сожалению, я не такой. Зато я лентяй, поэтому сумки не разобраны с моего приезда. Наберу лишнего барахла с собой, но можно будет выкинуть лишнее в поезде.
Где это я? Судя по кровати -- в доме двоюродной тётки. Или троюродной? Или бабки? С такой огромной семьёй сложно помнить кому и как именно я прихожусь роднёй. К счастью, я достаточно обаятелен, чтобы с этой моей забывчивостью родня мирилась. По крайней мере та её часть, с которой я сам желаю иметь дело. Мрачные дядьки и тётьки, покоряющие карьерные олимпы во славу семейного клана, меня никогда особо не привлекали. Я их тоже. Были некоторые их разбитые ожидания, но моя тяга к экстремальным видам спорта, а что вероятнее, успехи на этой стезе, позволили отвертеться от клейма "позор семьи". Презрение к предметам роскоши не дало мне превратиться в нахлебника. Можно считать, что с этой частью родни у меня нейтралитет. Правда пришлось пораскинуть мозгами, чтобы обеспечить себе пансион. Выкрутился я довольно просто - прикарманил деньги выделенные на моё обучение. Вполне законно, кстати. Сначала выбил себе стипендию, а потом сдал экстерном все экзамены за все семестры заранее. Нет, вы не подумайте я не умник какой-нибудь. Сейчас экзамены сдать может любой придурок. Главное правильно за это дело взяться.
В кровати я один? Записка на столике есть? Уф. Никого и никаких следов ночных утех. Видимо я вчера всё же сохранил остатки благоразумия. Или не сохранил сил. Начинать отношения перед походом было бы слишком даже для меня.
После небольшого приведения себя в порядок я попрощался с теми жильцами дома, кого застал. На этот раз не перепутал прислугу с хозяевами, уже достижение. Второй раз за шутку бы не прошло. Навьючил на себя свои сумки с рюкзаком и двинулся к вокзалу. Дядя (или дед?) порывался отвезти меня туда на машине, но я вежливо отказался. Видел я его машинку. Туда бы поместились либо мы с ним, либо мои пожитки, но уж никак не вместе. Ничего, до вокзала иди меньше часа. Не поломаюсь. Разве что в белых кварталах надо под машину не попасть. Тротуаров там нет. Предполагается, что все на машинах ездят.
В цветных кварталах другая беда. Тротуары там есть, да только места на этих тротуарах не особо много. Всё занято лавочками, лотками, столиками кафе и, конечно, людьми. Особенно в такую замечательную погоду. Солнечно, но не слишком жарко, видимо из-за легкого ветра. Сразу захотелось сесть за ближайший столик, заказать себе какую-нибудь дребедень и счастливо глазеть на прохожих. Но нельзя. Я понятия не имею, когда будет мой поезд. Может я даже уже опоздал. И ведь не выяснить никак. Даром, что у меня с собой мобком с подключением к сети. Нет в сети расписания местных поездов. Может и в природе нет такого расписания. Хоть у гадалки спрашивай. Кстати, вот и гадалка, если я правильно прочёл надпись над лавкой. Имя языколомательное, но реклама предсказаний вполне явная. А вот и сама гадалка мне дверь открывает, заходи клиент. Хм. Если уж она заранее предсказала, что я мимо не пройду, то может и не врёт? Шучу. Знаю я эти предсказательные штучки. Просто улицу видно из её лавки куда лучше, чем наоборот. Вот зайду и проверю свою мысль. Заодно про поезд спрошу. Вдруг действительно знает. Не как гадалка, а просто как местная? Хотя по виду на местную она не слишком походит. Одежда на ней действительно странная. Никогда такой не видел. Вся какая-то... Самодельная. Иначе и не скажешь. И не из мусора, как можно ожидать, а просто вся сделана вручную. До последней пуговицы. До последнего клочка ткани. Похоже, даже до последней нитки. Не похоже, что от бедности.
--
Да, юноша, ты не ошибся. Всё сама сделала. - Улыбается гадалка.
--
Э-э-э -- глубокомысленно начинаю я. - Вы не могли бы ответить на парочку вопросов о будущем?
--
Могла бы. Но ты ведь правильных вопросов задать пока не можешь.
--
А сколько будут стоить ответы на неправильные? - Нахожусь я.
--
Нисколько. Ещё вдруг вернёшься, деньги просить обратно. Только не стоит тебе возвращаться.
--
Советам я всегда рад, но мне бы про поезд узнать...
--
Будет тебе поезд. Сегодня. - Хмыкает гадалка. - Не в том у тебя проблемы будут, совсем не в том...
--
А в чём?
--
Хороший вопрос. Правильный. Молодец, что задал. - Подмигивает гадалка. - С деньгами у тебя проблемы будут.
--
Нищевать буду? - Подозрительно спрашиваю я. Думаю, что понял к чему она клонит.
--
Может и будешь, хотя вряд ли. Обворуют тебя скоро.
--
А без этого никак нельзя обойтись? - Меня переполняют самые чёрные подозрения и я начинаю озираться в поисках подельников гадалки. Тех самых, которые меня обворуют.
--
Плохой вопрос. И плохо слушаешь. Разве я сказала, что могут обворовать, а? - Помахала она у меня перед носом указательным пальцем. - Ладно, торопись на свой поезд.
--
И это все советы?
--
А что ты хотел бесплатно? Может загадку хочешь, чтобы разгадать на досуге? Ну хорошо, вот тебе загадка: "пока всё не потеряешь, не найдёшь того, чего не ищешь." Доволен?
--
Вполне. - И ведь действительно доволен. Люблю я такие фразочки, вроде как с глубоким смыслом. Можно сказать, коллекционирую.
Проверяя округу на 360 градусов, покидаю гадалку и снова спешу к вокзалу. Никаких злыдней не вижу, но так оно и должно быть. Просто со временем я не увижу свой бумажник. Примерно так это работает. Но ничего, на такой случай у меня есть отличный приём -- распихивать деньги по всем карманам. Со всех сразу не вытащить, так мне тогда казалось.
На вокзале я убедился, что приём мой бесполезен. Пропали все-все деньги, карточки и даже паспорт. Хорошо хоть мобком остался. Карточку я сразу заблокировал, паспорт новый заказал, сообщив об утере, а вот с наличными было хуже. Поезд мой, как выяснилось вот-вот должен уйти, а билет купить не на что. В общем, пока бегал и без толку суетился, поезд ушёл. Беда в общем.
Ну не совсем беда, поезда ходили довольно часто. Аж два раза в день. Каких-то восемь часов и можно ехать. Да и деньги добыть не так уж сложно, нужно только время, которого у меня стало в избытке.
В который уже раз я убедился, что моей ленью частенько прикидывается интуиция. А иначе, зачем бы я пёр с собой столько вещей, которые давно стоило продать? Тащить-то было не лень. Хорошо, что моя респектабельная родня не видела, как я нелегально торгую всякой всячиной, вроде ракеток для пинг-понга или дешёвыми сабейскими сувенирами, которые сам купил исключительно из сострадания к такому же торговцу. Пришлось и кое-что полезное продать, складные удочки со снастями, например. Хотя какие же они нужные, в горах-то?
В поезд я сел уже только с одной сумкой и рюкзаком. Что было весьма кстати, места в поезде было не много. Нет, ехать на крыше, как в Аджни, не пришлось, но народу было много. Особенно много было детей. В этом кавардаке было совершенно невозможно отдохнуть, поэтому в ночную Камаруну я прибыл почти в виде зомби. Оказалось, что городок до невозможности правильный. Ночью почти все спят. За пределами станции даже уличных огней не было. На силу нашёл нужную гостиницу к утру, но опоздал. Все наши уже ушли. Мне оставили записку, с точкой маршрута, где можно встретиться. Я быстро проверил по мобкому, что это за Иньюта-Санти такая, и присвистнул. Без проводника туда мне в жизни не добраться.
Вместо того чтобы как положено выспаться, я метнулся искать проводника. К счастью, такого народа здесь было много. Зато к Иньюта-Санти никто особо идти не хотел. Всё же удалось столковаться с одним местным, но цену он заломил такую, что пришлось пересчитывать наличность. Еле хватило на роль проводника. На носильщика уже нет.
Объяснялись мы с этим парнем с трудом. Местного языка не знал я, а международных он. Поэтому пользовались жестами. С огромным трудом я втолковал ему, что мне надо быстро. К моей радости, он не только понял, но ещё и показал на карте мобкома кратчайший маршрут. Там надо было пройти через болото и горное ущелье, которое называлось Тирма-Н'мак. В сравнении со многими моими путешествиями просто прогулка.
Быстрым маршем до поздней ночи мы штурмовали местный лес. Я с рюкзаком и сумкой, а проводник налегке, со скаткой за плечами. Даже переборщили и успели почти полностью преодолеть болото перед ночёвкой. Ночлег решили устроить на большом островке. Змей, как показал проводник, здесь бояться не стоило, но я всё равно разбил палату по всем правилам. И его пригласил, но он отказался, помахав скаткой. Я вымотался в конец, но настроение было замечательное.
Утром же настроение было напротив, совершенно отвратительное. У вас бы тоже такое было, проснись вы в полном одиночестве, без вещей и посреди болота. Этот мерзавец унёс всё. Он не только буквально вырезал меня из палатки, но даже ботинки мои уволок. По сути у меня остались только одежда, мобком и та часть палатки на которой я спал. Я попробовал выяснить, где нахожусь, но мобком ничем не мог мне помочь. Сигнала не было. Всё что я знал -- где север. Единственным ориентиром были горы, находящиеся вдалеке. Хотя мне казалось, что они должны быть в другой стороне.
Я соорудил себе обувь из кусков палатки и направился к горам. Без проводника мне болото не пересечь, а значит назад я вернуться не смогу. Зато если удастся найти ущелье, то я смогу выйти к своим друзьям. И уж налегке-то это можно сделать быстро.
Этот замечательный план развалился когда я до гор добрался неожиданно быстро. Выяснилось, что внизу нет пологого склона. Скалы так и спускаются почти перпендикулярно земле. Будь со мной моя сумка, это не было бы проблемой. В принципе, и так можно было рискнуть, но я был явно не в форме для восхождения.
Мои размышления грубо прерывают человеческие крики. В начале это меня обрадовало, я даже хотел покричать в ответ, но что-то в этих криках меня насторожило. Поэтому я решил спрятаться и подождать. Благо, тут везде были деревья очень подходящие для верхолазания. Ну, по крайней мере больше чем скалы.
Крики быстро приближались. Стало ясно, что это своего рода загонная охота. Я стал выглядывать дичь и не упустил момент. Оказалось, что здесь охотятся на людей. Жертвой был весьма объёмистый толстяк, с одышкой перемещавшийся между деревьями. По виду явно не местный, если судить по цвету кожи, но одет очень необычно. Вроде бы и штаны с рубахой, а сделаны словно из циновки. А потом его догнали местные охотники. Вот уж кто был одет живописнее некуда. Некоторые вообще выглядели так словно на них сама собой выросла трава или древесная кора. И лица разные, и цвета кожи. Вот ей Богу, не из одного они народа.
Охотники быстро окружили толстяка, и я обратил внимание на то, на что следовало -- на их оружие. Копья, каменные топоры, какие-то штуки на ремнях -- всё это выглядело хоть и варварским, но эффективным. Толстяк что-то кричал, встал на колени... так ему и разбили голову, коленопреклонённому.
Я застыл, не издавая ни звука, но они меня заметили. Самый здоровый из охотников подошёл к моему дереву и наглядно помахал рукой. Мол, спускайся. Я помотал головой. Поняв, что добровольно я спускаться не буду, здоровяк закрутил ту ременную штуку. В меня полетел камень, вернее не в меня, а совсем рядом. Я даже почувствовал, как камень пошевелил мои волосы. Здоровяк демонстративно вытащил из своей шапки, больше похожей на пень, ещё один камень. Но вместо того чтобы выстрелить ещё раз, он опять помахал рукой. Пришлось спуститься. Как вы понимаете, они меня не убили, просто повели куда-то.
Тело толстяка они не тронули, и я подумал, что они скорее всего не каннибалы. И если меня не планировали принести в жертву какому-нибудь местному Богу, то была даже надежда на помощь. В конце концов, что я знал про того толстяка? Может он изнасиловал и убил кого-нибудь?
Привели меня к самой натуральной дикарской деревне. Впрочем, деревня была чрезвычайно живописной. Все дома в ней были разные. Тут были и землянки, и дома на деревьях, и простые шалаши, и какие-то плетёные штуки... Вообще было похоже на фестиваль этнологов. Только этнологи всё же разговаривают друг с другом хотя бы на каком-то из языков. Местные дикари общались преимущественно жестами, а когда их не хватало -- криками. Этим они напоминали мне обезьян.
Пока я озирался вокруг, они разошлись по своим хижинам. Даже главный, с пнём на голове. Рядом со мной вообще никого не осталось Похоже им было наплевать, что я буду делать. Я решил не искушать судьбу и не лезть к ним в гости. Да и было тут кое-что поинтереснее хижин.
Словно прямо из-под земли здесь поднималась Лестница. И когда я говорю Лестница, то тут обязательно начинать с большой буквы. С очень большой. Она была не сложена из камней, а прямо вытесана в скалах. Лестница поднималась куда-то наверх. Я попробовал проследить взглядом, до куда она доходит, но скалы не давали мне такой возможности. Конечно, дикари такое возвести не могли. Это был какой-то древний памятник неизвестной цивилизации. Я подумал, не могла ли эта конструкция быть тем самым перевалом Тирма-Н'мак? В итоге я заключил, что вряд ли. Такое монументальное сооружение обязательно привлекло бы массу учёных и туристов. От таком я бы обязательно слышал.
Поскольку никто мной не интересовался, я пошёл по Лестнице наверх. Ступени причудливо извивались в скалах, поднимая меня всё выше. Внизу остались верхушки деревьев, а Лестница всё не кончалась. Когда же я перевалил первую скальную гряду, выяснилось, что лестница простирается ещё как минимум так же далеко вверх. Кроме нового участка лестницы мне открылся посёлок, если его можно так назвать. На здоровенных террасах росли деревья и были даже какие-то возделанные поля. Там и сям стояли разнообразные домики, преимущественно каменные, хотя попадались и деревянные. Здесь явно жили люди куда более цивилизованные, чем внизу.
Но когда я попробовал подойти к ближайшему к Лестнице дому, оттуда вышел здоровенный дядька, с дубиной и в шкурах. Он встал передо мной на лестнице, закинув дубину на плечо, и помахал мне рукой, словно отгоняя муху. Он не сказал ни единого слова, но мне стало ясно, что с Лестницы лучше сойти, а уж выше и вовсе соваться не стоит. На мои попытки заговорить великан только морщился и качал головой.
Как говорится, умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт. Вот и я решил, что самое время поискать другой путь. А там и на Лестницу можно вернуться, если дальше это единственный путь. Может кто другой найдётся, более разговорчивый.
Я некоторое время шёл по самой нижней террасе. Здесь больше домов не было, только поля и деревья. Следующая терраса возвышалась метрах в шести надо мной. Но этот, вроде бы и не высокий, подъём был чертовски крутым и гладким. Будь у меня снаряжение, это не было бы проблемой, а так... Всё-таки я вышел к более удобному месту подъёма. Здесь была настоящая тропинка. Более того, по этой тропинке спускался человек в более-менее цивилизованной одежде. По крайней мере, одежда была из ткани, хотя фасон и цвета, конечно поражали. Это был какой-то красно-оранжевый балахон, вроде того, что носят восточные монахи. Ни о каком монастыре в здешних местах я не слышал, да и для восточного монаха здесь далековато. Тем не менее, по мере приближения путник становился похож на монаха всё больше. Смуглая кожа, восточный типаж, бритая голова... Натуральнейший монах.
- Подожди немного, а то видишь, я тут заодно мусор решил выбросить, раз уж за тобой всё равно идти. - Совершенно обыденно обратился ко мне этот монах, причём не на каком-нибудь, а на моём родном языке. И обошёл меня, с энтузиазмом размахивая деревянным ведром.
Признаться, эта фраза меня чуть не добила. Окружающий мир потерял всякие остатки реальности. Я был самый настоящий, с разбитыми коленями, в засохшей грязи, с нелепыми опорками вместо обуви... А вот мир вокруг стал каким-то абсолютно невообразимым местом, в котором происходят вещи, которые не могут происходить никогда.
- Проняло? - Участливо спросил монах, вываливая содержимое ведра под небольшое деревце. - Ничего, скоро привыкнешь.
- Вы меня ждали? - Это всё, что я мог ему ответить.
- Нет, конечно. Но кто-то же должен тобой заняться.
- В каком смысле заняться?
- Ну хотя бы показать, как здесь можно без Лестницы перемещаться. - Монах повёл рукой в сторону тропинки.
- Где я вообще? - Похоже пока я мог изъясняться исключительно вопросами.
- Около Лестницы, конечно.
- Но что это за Лестница? Почему...
- Погоди, не надо пока задавать вопросы, ответов на которые ты не в силах понять. - остановил меня монах.
- А-а, э-э, как вас зовут?
- Зовут? Меня никто не зовёт. - Монах улыбнулся, склонив голову набок, и пошёл по тропинке наверх.
- Но имя-то у вас есть? - Я автоматически последовал за монахом.
- Есть.
- И?
- И что? - Остановился монах.
- Вы всегда так на вопросы отвечаете, или специально надо мной издеваетесь?
- А твои вопросы настоящие?
- Не... Не понял...
- Ты действительно хотел узнать моё имя? Вот-вот. А для разговора сгодится простое "монах". И нет, я не читаю мыслей.
- Хм. Ну тогда, куда мы идём? - Спросил было я, но тут же оборвал себя. - Наверх, да?
- Ты начинаешь понимать. - Кивнул монах. - Это самое важное.
- А почему мы идём наверх?
- Мы так устроены. - Пожал плечами монах. - Или не устроены. Кто как.
Я уже было решил, что чудесная способность монаха, говорить на моём родном языке, абсолютна бесполезна из-за его чудной манеры общения, но тут мне пришла в голову мысль, как это обойти.
- Тогда может вы сами мне что-нибудь расскажете?
- Конечно, расскажу. Я знаю хорошую историю о кладоискателе. Готов слушать?
- Мне бы что-нибудь поконкре... А ладно, давайте вашу историю.
- Не беспокойся, она короткая. - Успокоил меня монах. - Один человек не искал просветления, но искал сокровища. Долгие годы он собирал старые карты, выясняя, где можно откопать клад. Но как бы он ни старался, где бы ни копал, сокровищ нигде не было. Однажды он откопал вместо сундука с сокровищами несколько кувшинов с водой. В другой раз удалось раздобыть несколько пар штанов. А как-то в сундуке оказалась живая девочка, которую ему пришлось удочерить. Но кладоискатель никогда не падал духом, поскольку был уверен, что у него дар к поиску сокровищ. И это действительно было так. Ты понял почему?
- Нет. - Был вынужден признаться я.
- Жаль. - Заключил монах и замолчал.
- Это всё? Конец истории?
- Для меня да. - Монах остановился у дверей невзрачного домика. - А тебе следует отдохнуть и перекусить.
Не буду утомлять вас подробностями моих дальнейших бесед с монахом. На вопросы он обычно отвечал издевательски прямо или не отвечал вообще, а сам сыпал какой-то метафорической дребеденью, которую я даже не пытался понять. Тем не менее, он как-то промежду делом умудрился мне втолковать, что я нахожусь около священной Лестницы. Да, именно с большой буквы. И это не храм, это Лестница. Здесь живёт множество то ли паломников, то ли верующих, то ли блаженных со всего мира. Просто так по Лестнице подниматься нельзя, требуется выполнение каких-то условий. (Тот толстяк, которого убили "дикари", как раз что-то там нарушил.) Поэтому тут масса тропинок рядом с основным подъёмом. Связи с остальным миром здесь никакой. Если я захочу уйти, никто мне мешать не будет. Но и проводника найти нереально, поскольку добровольно никто из местных от Лестницы далеко не отойдёт. Живут здесь на полном самообеспечении, кто как может. Могли, очевидно, довольно много. На вскидку, только в этом поселении жило несколько сотен человек. А выше ведь тоже кто-то живёт.
Ещё монах посоветовал мне занять один из пустующих домов, поскольку я здесь явно надолго. Но я, разумеется, не планировал здесь поселиться, хотя место было довольно необычным и стоило изучения. Я сразу подумал о том, как здесь можно набрать припасов и снаряжения, чтобы уйти. По всему получалось, что почти никак. На обмен у меня почти ничего не было, значит оставалось рассчитывать только на чью-то бескорыстную помощь или придумать, как я смогу расплатиться.
Несколько дней я пытался завязать отношения с местными жителями, но не особенно преуспел. Большинство старательно не обращали на меня внимания, а от тех, кто обращал толку было не больше. Похоже никто из них не знал ни одного знакомого мне языка. Или не признавался, что знал. Но это ладно, в конце концов, в любом мегаполисе равнодушия не меньше, я к такому давно привык. Куда сложнее было понять, как они тут вообще живут. В жизни не видел и даже представить себе не мог, что может существовать такое сообщество анархистов.
Здесь не было ни видимой власти, ни чего-либо подобного полиции или армии, ни даже банального натурального обмена, не говоря уже о деньгах. И люди при этом как-то продолжали жить. Вот это я понимаю, чудо.
Но и это не самая большая странность. Я был бы плохим экстремальщиком, если бы не знал, на что рассчитано человеческое тело. Я знаю, что большинство людей не использует свои возможности и наполовину. Местные же жители явно ставили меня в тупик. Они могли за день перепахать всю террасу, причём без массового привлечения народа. Так, покопалось несколько человек, вроде бы не торопясь, а к вечеру было готово несколько гектар. Хотя может я просто не представлял себе, реальную трудоёмкость сельского хозяйства. Может это дело куда более простое, чем писалось в книгах?
В любом случае, мне самому пришлось неплохо попотеть, прежде чем я смог обустроиться. И без помощи монаха вряд ли бы это мне удалось. Он показал мне, где здесь можно добыть воды, где можно нарвать плодов или накопать корней и прочее в том же духе. А когда я спросил, кому принадлежат эти деревья и грядки, он ответил, что чужого здесь взять попросту не получится. Да и если бы получилось, то пользы от этого никакой, поскольку мигом скатишься по Лестнице. Из этого я сделал вывод, что какая-никакая судебная система здесь всё же есть.
В общем, какое-то время я приспосабливался. Ничего другого не оставалось. Если уж я собирался выбраться отсюда, то стоило неплохо разведать обстановку. И если единственный шанс выбраться отсюда -- перевалить через горную гряду по этой самой Лестнице, то я его упускать не собирался. Поэтому мне следовало выяснить местные законы и методы охраны. И если впереди есть ловушки, то знать о них надо заранее.
Мои радужные планы разбились самым неожиданным образом. Никакой охраны Лестницы мне выследить не удалось, но когда я пытался по ней подняться, то на ней всегда кто-нибудь оказывался. Неважно было это днём или ночью. Причём я готов поручиться, что не было никакого графика дежурств наблюдения. Можно было сутки просидеть на ступенях и всё время менялись люди. При этом стоило мне отойти от Лестницы, как она казалась безлюдной. Мне стало казаться, что за мной постоянно следят. Вместе с монахом мне тоже подняться не удалось. Он мягко но твёрдо остановил меня, предупредив, что выше мне пока подниматься опасно.
Манию преследования подогревало странное поведение местных. Вот например, когда я забыл почистить родник указанный мне монахом, то остался без воды. Но мне даже не понадобилось никого о воде просить. Когда я вернулся в свою хибару, у дверей меня ждал огромный кувшин. А когда этот кувшин опустел, то за ним пришёл хозяин. И ведь хоть бы слово сказал, только кивнул в ответ на моё спасибо.
Я уже начал было чувствовать себя пленником, когда монах в очередной раз зашёл ко мне в гости и завёл на удивление понятный разговор.
- Лестница -- не тюрьма. И здесь для тебя нет тюремщиков кроме тебя самого. - Он улыбался, глядя на мои новые сандалии. Если можно так назвать куски обструганного камнем дерева, примотанные к ногам самодельной верёвкой.
- Будь я тюремщиком -- уже давно выпустил бы себя на волю. - Хмыкнул я.
- Твоя тюрьма -- собственные мысли. Ты не можешь выйти за их ограду.
- Интересно, как я это сделаю?
- Для начала перестань искать свои мысли в каждом встречном.
- А если не получится?
- Если не получится, то ты лишишься мыслей, как лишились их живущие у подножья. Только и всего. Но мне кажется, что ты бы этого не хотел.
- Ты имеешь в виду, что я сойду с ума?
- Вот опять. Ну что с тобой делать? - Монах покачал головой. - Если кто и сойдёт с ума, так это я.
- Мне надо перестать думать? Подчиниться... местному психозу?
- Сам-то понял, что сказал? Нет, думать можешь сколько угодно. Только не считай, что хоть кто-то ещё здесь думает сходным с тобой образом.
- И ты?
- Пожалуй, надо будет познакомить тебя с Жаном.
- Да, неплохо было бы поговорить с кем-нибудь ещё. А то тут никто не хочет мне отвечать.
- Конечно, ты ведь ужасно невежлив. Твоё счастье, что всем видно, насколько ты добр.
- Я?
- Как бы тебе это объяснить? - Монах задумался. - Ну вот видишь какая сегодня погода?
- Довольно пасмурно, но дождя нет. - Пожал плечами я.
- А когда набежали тучи?
- Недавно. Вот только что было солнечно.
- Хорошо. Жан не любит гулять под ярким солнцем. Сегодня он спустится к тебе, и погода ему не помешает.
- Ну я рад.
- А теперь подумай, свободен ли Жан?
- Ну наверное. Или ты имеешь в виду, что Жан сам себя ограничивает погодой?
- Хорошо, ты почти понял. Только Жан не из тех, кого можно ограничить так просто. Скорее уж наоборот.
- Тогда не понимаю. Этот Жан умеет управлять погодой?
- А говоришь, не понимаешь. - Монах усмехнулся.
С Жаном он меня действительно в тот же день познакомил. И мне стало ясно, от чего тот не слишком любит солнечную погоду. Если бы я носил такой бесформенный чёрный балахон с дурацкой шапкой, тоже бы не рвался свариться на солнце. Жан оказался улыбчивым бородачом, высоким и толстым. А самое важное, он оказался куда более вменяемым собеседником.
Но особо поговорить с ним мне не удалось. Жан спешил вниз. В руках он сжимал расколотый деревянный анкх. Ему нужно было сделать такой же. Когда я вызывался прогуляться вместе с ним, то он отказал. Мол, если уж детям не разрешил, то будет нечестно идти с кем-то другим. Всё что я успел узнать, так это то, что Жан был когда-то миссионером. Хотел приобщить местных дикарей к истинной вере. На мой вопрос, чем это закончилось, он ответил, что до истинной веры и самому бы неплохо подняться.
Когда Жан поднялся обратно с заготовкой для нового анкха, снова ярко засветило солнце.
Отчаявшись что-либо понять, я попробовал подойти к вопросу с другой стороны. Монах назвал меня добрым? Замечательно! Я решил, что буду делать добрые дела. Так я помогал собирать плоды, обрабатывать землю, мастерить одежду... Не стесняясь, не выбирая кому именно помочь, как получалось. При этом я довольно быстро забыл, зачем я всю эту альтруистику затеял. Впрочем, так и стоит поступать с добрыми делами Иначе что же это за дело такое доброе, для своей-то корысти?
Видимо это был правильный подход. Как-то незаметно я научился определять, кому именно нужна помощь и какая именно. Не было практически никаких слов, просто знание, что именно можно сделать. А иногда и знание как именно, хотя многими вещами я до того в жизни не занимался. Ничего такого чудесного, не подумайте -- просто видимо научился принятой здесь невербальной коммуникации, как это по научному называется.
Так прошло довольно много времени. Может месяц, может полгода. Не знаю. Время перестало казаться таким важным как раньше. Теперь не было боязни куда-то опоздать, что-то не успеть или кого-то подвести. В поселении никто не страдал по поводу Лестницы, как мне казалось вначале. Не было никакого религиозного фанатизма. И подняться по ней никто мне специально не мешал. Они просто пытались мне помочь. А в их понимании помощь была именно такой -- находиться рядом со мной, когда я на Лестнице.
Когда я это понял... Нет, "понял" слово неверное. Правильнее будет среднее между "осознал" и "почувствовал". В общем, в этот момент я мог сразу пойти к Лестнице и подняться до следующего посёлка. Только я этого уже не хотел так сильно как раньше. Очень уж занят был всякими делами. И всё же я поднялся. Уступил свой дом новичку, которому дом был нужнее. Жаль только, что и с ним поговорить особо не вышло. Не знали мы ни одного общего языка.
В следующем посёлке я нашёл и Монаха, и Жана, и ещё массу примечательных личностей, о которых когда-нибудь напишу отдельно. Но не в этот раз, а то рассказ мой станет бесконечным. Лучше расскажу о том, что удивило меня в этом посёлке. Если в предыдущем люди умудрялись общаться без слов, то здесь похоже были способны выживать без действий. Я не шучу. Здесь не было ни возделанных полей, ни скота, разве что сады, да и тех не особо много. И в то же время местные откуда-то брали и мясо, и овощи, и хлеб. Вначале я подумал, что тут дело в торговле, или здесь просто обитает местная элита, которую снабжают ниже (или выше) живущие. Но никаких таких караванов я не обнаружил. А когда обратился за разъяснениями, то получил массу бесполезных ответов, ничего не объясняющих. Пожалуй, самым информативным был ответ Жана про манну небесную, которую в милости своей Бог дарует страждущим.
И ведь они не лгали. Случился со мной показательный случай на эту тему. Мой мобком хоть и был приспособлен для походов, но всё же имел ограниченный аккумулятор, а потому давно отключился. Так что когда один из ребятишек Жана заинтересовался странной штуковиной, я без раздумий отдал мобком. Каково же было моё удивление, когда мобком вернулся ко мне полностью заряженным. Малыш деловито протянул мне аппарат со словами: "скучная штука." А ведь никакого генератора или аккумулятора здесь ни у кого не было. Я спрашивал Жана, где можно было зарядить мобком, но тот лишь руками разводил. Страждущему да откроется, и дети суть приближённые к царству Божиему -- вот и все ответы.
А я электричество из воздуха получать не умел. И еду тоже, кстати. Но выкручивался. В гости ходил, вниз спускался периодически. А иногда мне просто кто-то что-то давал или оставлял. В общем, не без сложностей, но и здесь устроился. Да так крепко, что даже расстроил этим Монаха. Он, видите ли, надеялся, что я быстрее буду подниматься. Мол, есть у меня к этому делу талант. Кто бы спорил, лазать я умею, но только если со снаряжением. А может у меня просто не было достаточного стимула.
Впрочем, стимул у меня довольно скоро появился. В один из спусков я разошёлся и спустился до самого основания Лестницы. Как оказалось, очень даже вовремя. Обитатели нижнего поселения как раз вернулись с очередной охоты на человека. Судя по всему кого-то убили, а в качестве трофея привели с собой девушку. Девушка явно была из цивилизованных мест. Походная одежда, пробковый шлем и всё такое... Я думал, что её просто приведут к лестнице, как когда-то меня, но вышло иначе. Её почему-то не поленились привязать к бревенчатой раме.
Будь это действительно какое-нибудь дикое племя, продолжилось бы это обычным групповым изнасилованием. Но местные нравы были совершенно иными. Даже самые нижние обитатели Лестницы, служившие местными выбраковщиками, никогда бы не опустились до подобного. Девушку просто привязали и оставили. Ясно, что если с ней так поступили - на то были веские причины, о которых я просто не знал. А вот если я брошусь её освобождать, то от равнодушия окружающих и следа не останется. Повезёт ещё, если просто рядом подвесят.
Что же было делать? Не мог же я просто так её оставить? Особенно на этой раме. Уж я-то знал, что местное болото "дышит", и рама периодически наполовину в нём скрывается. Такая жуткая медленная смерть и для такой красивой девушки, с отчаянием смотревшей на меня...
Я отправился за помощью. Как и ожидалось, помощь от Монаха я получил своеобразную.
- Значит можно просто оставить её там гнить заживо?
- Нет. Просто не получится.
- То есть ты не спустишься туда со мной, не переубедишь этих папуасов?
- С чего ты взял, что если я спущусь, то тебе понравится, как я решу вопрос?
- А как ты его решишь? Убьёщь её?
- Я из тех, кто всегда платит настоящую цену.
- Какую такую настоящую цену?
- В том-то и закавыка, настоящую цену никто не знает, пока не заплатит.
- Ну хорошо, может хоть совет дашь, как её можно снять?
- Я не уверен, что ты справишься.
- Что надо сделать?
- Такие решения... Если их не можем принять мы, то кто?
- Точно! На Лестнице ведь есть кто-нибудь главный? Ну настоятель какой-нибудь...
- Настоятель? А пожалуй что и есть. Это ты удачное слово выбрал.
- И он может мне помочь?
- Трудно сказать, чего он не может.
- И как до него добраться?
- Он живёт на верхней ступени. К нему можно только подняться.
- Только по Лестнице?
- На твоём месте, я бы по Лестнице как раз идти не рискнул. Тебе ведь надо чтобы он тебя выслушал?
- Ага. Ясно. Понятно.
Выходило, что единственный вариант для меня -- взобраться по горе рядом с Лестницей. И если местами можно воспользоваться обходными путями, то кое-где подъём будет не из простых. Особенно если учесть, что снаряжения толкового у меня не было. И сколько на вершину подниматься абсолютно непонятно. Ясно только, что гора хоть и высокая, но если на её верху кто-то живёт, то кислородная маска без надобности. Хотя наглядевшись местных чудес, я в этом уже сомневался. Кто знает, в кого превращаются люди в процессе подъёма?
И всё же выбора не было -- я полез наверх. Задним числом я понимаю, что стоило бы лучше запоминать места, через которые пробирался, но тогда меня интересовало только куда ставить ноги и где вцепиться руками. А посёлки я воспринимал исключительно как места, где можно отдышаться или поспать, не рискуя свалиться. Думаю, что не погрешу против истины, если скажу, что это было самое трудное восхождение в моей жизни. Не знаю, сколько оно длилось. Может несколько суток, но скорее всего это был только один, бесконечный день.
Я добрался до вершины горы на закате. Ниже меня солнца было уже не видно, но здесь, на вершине, его оранжевые лучи словно напоследок светили почти нестерпимо. Я так и не ступил на Лестницу. Теперь рядом со мной была только её верхняя ступенька. А дальше было что-то вроде газебо. Несколько камней образуют колонны, на которых покоится камень побольше. Такой вот домик, не защищающий ни от ветра, ни от холода, ни от зноя. А внутри только подстилка из циновки. И никого. Знали бы вы, как я тогда разозлился и расстроился. Столько усилий, чтобы убедиться, что место настоятеля вакантно, поскольку никто по этой Лестнице никому не по силам подняться, играя по правилам. Так я подумал в тот миг. Но, к счастью, настоятель как раз поднимался по лестнице у меня за спиной. Из-за солнца, светившего мне в глаза, я не видел его лица, но чувствовал, что он ждёт моих вопросов. Только я словно язык проглотил.
- Я хочу освободить девушку... - наконец выдавил из себя я.
- Так освободи. - Спокойным голосом ответил настоятель. - Ты единственный, кто может это сделать.
- Так просто? - На эти мои слова настоятель ответил вздохом.
- Можешь спуститься по Лестнице. - Это было сказано таким тоном, что я услышал невысказанное "уж всяко проще, чем твой подъём".
А может я просто научился понимать обитателей лестницы. Чуть-чуть. Спуск действительно был куда проще. Очень кстати, если учесть, как я вымотался и что спускаться мне нужно было в самый низ. И всё-таки я справился даже с этим.
Помню, как по пояс в болотной жиже стоял у рамы и голыми руками рвал верёвки, освобождая узницу. Потом ещё и на руках нёс её в свой дом. Ну а куда ещё? И никто не встал у меня на пути. Или я просто никого не заметил.
Стоит ли удивляться, что Анна так и осталась со мной? Признаться, я-то сам был удивлён, как само собой это получилось. Уверен, что с её стороны это не было попыткой отплатить постелью за спасение. Да и на любовь с первого взгляда похоже не было. Только казалось, что я давно её знаю. Опять же важно, что она была здесь единственным человеком, с которому было абсолютно наплевать на Лестницу.
Впрочем из-за последнего я иногда чувствовал себя перед ней виноватым. Это мне рядом с Лестницей становилось всё проще и легче. А ей нужна была цивилизация. Судя по её рассказам, она и в поход по здешним диким местам отправилась исключительно из-за денег и обязательств перед знакомыми. И всех этих знакомых убили у неё на глазах нижние обитатели Лестницы. Причём, убили без труда и абсолютно наплевав на современное оружие, имевшееся у группы. Неудивительно, что она побаивалась местных.
Здесь же я мало чем мог ей помочь с цивилизацией. Даже свадьбу толком не справить. Я, конечно, мог попросить Жана нас обвенчать, но вряд ли это было именно то чего она хотела. И всё же я набрался смелости предложить ей этот вариант. Здорово же она меня удивила, когда бросилась мне на шею и заплакала. Хотя слова удивили меня ещё больше.
- Не надо никакого венчания. Мы и так уже женаты.
- Ну это же "гражданский" брак. Для всего остального мира мы только сожители...
- Никакие мы не сожители. Если бы у меня остался паспорт, то я показала бы тебе, что именно ты вписан там в графе муж.
- Ты с ума сошла.
- Лучше бы сошла. Постой, не сбивай. Я должна всё тебе рассказать.
- Что всё? - Не понял я.
- Я ведь сюда именно из-за тебя приехала. Тебя искали. Вернее твоё тело.
- Тело? - Тупо переспросил я.
- Ты не знаешь, что жутко богат?
- Не в курсе. А с чего бы?
- Ты же наследник. Тебе полагалось огромное состояние от дяди. А дядя как раз умер, незадолго до твоей поездки.
- И что?
- Мы решили, что эти деньги нам очень подойдут. Поэтому у тебя украли документы. Помнишь на вокзале?
- Кто такие мы?
- По закону нас принято называть группой мошенников. План был довольно прост. Нужно было немного потусить с тобой прилюдно. Так можно было сыграть на публику "любовь с первого взгляда". Потом кража документов и заочный брак.
- Заочный это как?
- Это ты в походе, а человек загримированный под тебя и с твоими документами женится на мне. Очень просто. Только надо было, чтобы ты не вернулся.
- Чего?
- Как твоя вдова я могла получить все денежки. Ну не совсем все. Фактически только одну шестую. Я ведь не одна всё это проворачивала.
- Проводник был подкуплен вами?
- Да.
- А потом вы отправились в экспедицию за моим телом?
- Конечно. Без тела тебя не признали бы мёртвым, только без вести пропавшим. Так я бы не смогла вступить в наследство.
- И всех твоих подельников убили?
- Да.
- То есть ты всё это мне рассказываешь, зная, что никто не мог бы тебя выдать?
- Ты... Ты должен был узнать. Невыносимо скрывать. Просто невыносимо. Ты простишь меня?
- Я.. - На такое предполагался только один ответ -- следовало обнять её и поцеловать. Даже если после этого я решу отнести её обратно к болотной раме.
Если бы я мог спросить совета у Жана, тот наверняка ответил что-нибудь о всепрощении и покаянии. Прав был настоятель, когда не согласился с простотой моего решения. С другой стороны, больше у меня точно нет никаких причин покидать Лестницу. Особенно теперь, когда я знаю, что нужно сделать, чтобы покинуть этот посёлок и подняться дальше.