Обычный летний день, у народа выходной. Как говорят к западу от наших суверенных
границ, уик-энд. Неистребимая совковая привычка тянет наших людей на дачи. Бабки
пенсионерки жаждут поковыряться на грядках, проверить, хорошо ли взошла морковка
и не завелся ли в картофельной ботве колорадский жук, мамаши с детьми едут
отдохнуть, у мужиков строительство, надо облагораживать свою территорию, чтобы
вышеупомянутым как раз и было, где отдыхать, молодежь собирается побухать и
потрахаться на свежем воздухе. Все с котомками, с рюкзаками, у кого-то лопата с
граблями, кто-то везет связку реек, один даже с ржавым глушителем, а у кого-то и
коробки с рассадой, видими, еще не все посадили. Иные берут с собой домашних
питомцев. Толпа на остановке понемногу увеличивается. Ко времени прибытия
рейсового автобуса народу становится столько, что уже начинают появляться
сомнения, а вместит ли железная коробка на колесах всех желающих? То тут, то там
кто-то начинает вспоминать, что вот давеча так же стояли, а уехать не смогли, им
вторят другие, что надо бы добавить автобусов на маршрут, когда закончится это
безобразие и вообще куда смотрит правительство, третьи вещают, что надо писать
коллективную жалобу в администрацию...
Все разговоры сменяются общим возгласом надежды, когда из-за поворота появляется
долгожданный автобус. Едва устаревшее чудо зарубежного автопрома со скрипом и
скрежетом подруливает к остановке, толпа, подхватив свои пожитки, устремляется
на штурм, даже не дождавшись, пока откроются двери. Сердобольный паренек
пытается свободной рукой помочь бабульке поднять рюкзак и синеет от натуги,
поскольку тот оказывается едва ли не тяжелее его самого. Но бабка божий
одуванчик тренированным движением легко забрасывает рюкзак на плечо и ломится
вперед, пользуясь своим грузом, как превосходством в массе.
Автобус уже основательно загрузился на автовокзале, сквозь окна видно, что
некоторые пассажиры стоят, но каждый из тех, кто еще снаружи, томим надеждой, а
вдруг там еще осталось свободное сидячее местечко, ну хоть одно. Пытаясь
пропихнуться в автобус сразу втроем, образуют пробку. Водитель орет матом, чтобы
не ломали двери, сзади напирают и возмущаются, почему никто не заходит. Кто-то
находит момент для нравоучений, мол, чтоб не было такого побоища, надо очередь
занимать и садиться в автобус попорядку, культурно и цивилизованно, вон, как на
Западе принято. Нетерпеливые сограждане посылают его на... Запад, чтоб там на
автобус и садился.
Наконец, пробка прорывается, народ начинает пропихиваться внутрь. Самыми
шустрыми в этом процессе оказываются бабульки, видимо, сказывается богатый
жизненный опыт. Но сама посадка от этого не ускоряется, ибо практически все
действуют по единому алгоритму. Стоя еще снаружи, орут во всю глотку:
-- Пройдите дальше, тут еще народу много, все ехать хотят!
Кактолькосами запихнулись на первую ступеньку, все, дальше ни шагу. И теперь уже
следующие за ними орут то же самое и толкают их сзади. Худо-бедно, в конце концов все протискиваются в салон. Последним залазит
небритый подвыпивший мужик. Его руки на поручнях, ноги на нижней ступеньке,
рюкзак уже внутри на головах впередистоящих, но всем остальным своим нетрезвым
организмом он еще снаружи. Держась за поручни он мерными движениями, словно
исполняя супружеский долг, утрамбовывает народ до нужной плотности. Спустя
какое-то время это удается и двери автобуса захлопываются, защемив джинсовку
мужика.
Автобус трогается, народ понемногу утрясается.
-- Женщина, снимите свой рюкзак, вы место за двоих занимаете!
-- Блин, кто у меня на ноге стоит?!
-- Продвиньтесь дальше, тут стоять неудобно! Вон ведь свободно впереди.
-- Да тут чьи-то коробки с огурцами.
-- Это не огурцы, а помидоры.
-- Мне держаться не за что, если упаду, не обижайтесь.
-- Да куда вы тут падать собрались?!
-- Почему тут полок наверху нету? Я бы сейчас лег.
-- Вы бы взяли ребенка на колени, я бы сюда села.
-- У меня на ребенка билет куплен, он на своем месте сидит.
-- А можно остановиться?! Я поссать забыл, пиво подпирает!
-- А ты до двери-то сейчас сможешь протиснуться? Терпи, с потом выйдет.
Мяукают кошки, скулят собаки, где-то в глубине салона хнычет ребенок.
Все прочие голоса перекрывает один:
-- Готовим за проезд!
Это отправляется в путь за мздой кондуктор. Как правило, чем больше
заполняемость маршрута, тем объемнее тетенька-кондуктор. Видимо, из практических
соображений -- продвигаясь сквозь тесные и, казалось бы, непроходимые ряды
пассажиров, собирательница денег своей массой утрамбовывает их. За ее спиной и в
самом деле становится свободнее, хотя, может быть, это только кажется, ведь все
познается в сравнении, после прохода такого ледокола начинаешь понимать, что не
так уж тут и тесно, могло быть намного хуже.
-- Так, вам докуда? А по деньгам это сколько?
Бывалые пассажиры сразу называют сумму, не озвучивая свой населенный пункт,
менее опытные вынуждают хранительницу кассы сверяться с прайсом.
-- Так, тут все оплатили? Вы где садились?
У окна сидит смуглый гастарбайтер узбекской наружности. Поймав его взглядом,
кондуктор вопрошает:
-- Вы с автовокзала?
Тот пожимает плечами:
-- Нэт, я с Ташкэнт.
Пассажиры гогочут, кондуктор оскорбляется:
-- Нашелся тут шутник.
Узбек с неподдельной обидой в голосе:
-- Жэншина, ты к мэне уже трэтый раз падходыш! Мэна так трудна запомныть, да?!
Последняя остановка в городе, ожидающие там атобуса дачники совершают
невозможное и еще более увеличивают плотность наполнения салона. Правда, дается
это с немалым трудом и занимает некоторое время. Пока одни тромбуют друг друга
на входе, другие наблюдают в окна за подвыпившей парочкой, что обосновалась на
скамейке снаружи. В то время как парень, тупо вращая круглыми глазами,
посасывает пиво из горла, его дама сердца, обуреваемая страстью, устраивает
эротическое шоу: расстегивает на нем рубашку, целует, лижет, посасывает, трется
грудями, в общем, всем своим естеством требует жаркого секса прямо здесь и
сейчас. Женщины в автобусе хихикают, мужики гогочут, мамаши закрывают своим
чадам глаза. В какой-то момент кратковременного проблеска сознания парень вдруг
замечает, что находится в центре всеобщего внимания и под одобрительные возгласы
мужиков из автобуса, гордо выпятив грудь, поднимает большой палец вверх, мол,
знай наших. Девица уже почти стянула с него рубашку и начинает подбираться к
ширинке джинсов, но в этот момент автобус, наконец, захлопывает двери и
трогается в дальнейший путь. Кто-то орет:
-- Эй, куда поехал?! Тут такое кино!
Поскрипывая кузовом, автобус пересекает городскую черту. Постепенно пассажиры
утрамбовываются. В разговорах тема безобразия на транспорте и халатного
отношения начальников всех уровней к нуждам населения сменяется более насущной:
кто что посадил, как оно растет, если не растет, то вы его неправильно садили, а
если растет отлично, то что вы такое с ним делаете, поделитесь опытом...
Начинаются первые сады, кому-то надо выходить. И снова по какой-то необъяснимой
закономерности те, кому выходить раньше всех, оказываются в самой глубине салона.
С коробками, мешками, живностью и прочим скарбом они пробиваются к выходу,
оттаптывая ноги, запинаясь о лежащие в проходе рюкзаки и сумки, расталкивая всех,
кто загораживает путь, на колени к тем, кому повезло ехать сидя.
Шустрые бабки с разных концов салона, едва увидев освободившееся сидячее место,
устремляются к нему, невзирая на толпу и встречное движение, и не забывая
подхватить свои котомки. Но их призрачные надежды нисколько не интересуют тех,
кто находится ближе к заветному месту и почти мгновенно оно перестает быть
свободным. Бабки сокрушенно качают головами, не успели.
Возле передней двери толчея, одни протискиваются к выходу, другие встречным
потоком пытаются поменяться с ними местами, периодически норовя упасть на руль.
Одной рукой водитель продолжает управлять своей машиной, другой отпихивает
пассажиров и материт пенсионерок, которые по своим проездным каждый день
катаются туда-сюда и только занимают полезное пространство. Бабки возмущенно
уверяют, что они совсем не такие, это какие-то другие, которым делать нечего, но
водитель непреклонен в своем негодовании, по его словам он тут на маршруте уже
каждую бабульку в лицо знает.
Понемногу автобус пустеет. В конце концов, свободного места становится столько,
что можно ехать хоть лежа на сиденьях. На это ненадолго. На конечной остановке
автобус разворачивается и все начинается сначала, ведь в обратную сторону народу
едет ничуть не меньше.