Екклесиаст, Глава 8

Лишь мудрый понимает суть и смысл вещей,
Не зря в президиуме его место.
Иной сидит, бессмертный как Кощей,
Партийцам это  лучше всех  известно.

Монументальный лик осмысленно  суров,
Транслируют его на всю отчизну.
Исходит от него поверх голов
Харизма - Людям жить при коммунизме.

"Я говорю вам: Слово царское храни
Во имя перед Богом данной клятвы..."  -
Верховный жрец вещал с трибун в те дни,
Когда в анкете главным  был пункт пятый.

"Где слово царское, там миром правит власть..."
Примеров,  впрочем,  и других навалом.
Царям не знать - Кто временные? Слазь!
Зато удавкой их легко ..., как Павла.

Что ты творишь? - Царям никто не говорил,
Зато с петель  срывались в спальню дверцы...
Но там, где правил бал духовный клир,
Живыми просыпались самодержцы.

Потом другие появились господа,
По сути те же лица, с ними Ницше.
Бог умер, как казалось, навсегда,
И его место заняли партийцы.

Для всякой вещи своё время и устав,
И знает сердце мудрого об этом.
Скучна  жизнь без устава и пуста,
Во что-то надо верить беззаветно.

Что будет с  человеком, где, когда  и как -
Кто скажет - Нострадамус, Ванга, Джуна,
Магистр Верховный, исцелитель, маг
Или другой какой обычный жулик?

Есть  зло великое, смертельнейший недуг -
Не властен человек над  днём кончины.
Не в силах удержать он жизни дух,
Что может взмыть без видимой причины

Из низших сфер, где его временный чертог,
Квартирой - тело. Сколько Гиппократам
Ты денег на ремонт ни дай, итог -
Насильно не удержишь квартиранта.

Да, много повидал Екклесиаст за жизнь,
Когда влачит премудрости он бремя,
И совершая  долгий свой круиз,
Похоже, посетил и наше время.

А может, сами мы Творения птенцы,
Из скорлупы нос высунув до срока,
Спешили разбрестись  во все концы,
А сами задержались у истоков.

Ещё вступив, по сути, в первобытный век,
Обманами живём и в ус не дуем,
Когда над человеком человек
Во вред ему господствует бездумно.

Мы  нечестивцев под шуршания знамён
Хороним, пышно украшаем склепы.
С обычаем языческих племён
Спеклись мы обстоятельно и крепко.

Ошибки роста бурой  кровью запеклись,
Но времени порезы кровоточат.
А точки, что прервали чью-то жизнь,
Уже давно - сплошное многоточье.

Каких бы человек ни достигал высот,
По звёздам шёл вперёд или по трупам, -
Всё суета. Один конец всех ждёт,
Будь мудрым человек иль крайне глупым.

Но неизбежен час и по своим делам
Ответит человек.  Жаль долго слишком
Материалы ходят по судам,
Пока истцы творят свои делишки.

Хоть нечестивец,  грешник костенеют в зле,
Не будет им добра, сойдут как тени.
То, что от них останется в золе,
Не станет удобреньем для растений.

В избытке в нашем мире зла и суеты -
Бьют праведных, а славят изуверов,
Кровавого возводят в ранг святых.
Романова здесь приведу примером.

И это суета - сказал тогда в сердцах
Екклесиаст и похвалил веселье.
А ранее с позиций мудреца
Царь осуждал в чужом пиру похмелье,

Теперь же всем даёт совет совсем иной -
Для человека быть не может лучше,
Чем пить и есть в веселье, а ценой
За это будет, что с трудов получит.

Царь, обозрев дел и событий миллион,
В итоге повторил посыл исходный -
Что как бы ни был человек умён,
Он не поймёт, вокруг что происходит.

Каким путём мир бы ни вёл иной Ильич,
Сказать одно за человека можно:
Дел собственных не в силах он постичь,
А тщится рассуждать про планы Божьи.

Министр науки Фурсенко, услышав звон
Ветхозаветный самым краем уха,
Чубайсу дозвонился в Вашингтон -
Обрезать всё, забить  на всю науку!