Говорил Лоту Божий ангел:
"Не оглядывайся, сынок.
Прочь беги с этих мест поганых,
Под собою не чуя ног.

Как бы ни было тебе тошно,
За собою сожги мосты,
Рви порочные связи с прошлым -
Тем спасёшь свою душу ты.

Не накроет тебя лавиной
Жалость к тем, кто в груди твоей,
Из погрязшей в грехе долины
Только в гору иди скорей.

Дней сгоревших воспоминанья
Сбрось как гири с уставших ног.
Мой зарок тебе в назиданье:
Не крути головой, сынок,

Не играй в прятки с тем, что было.
Ждут иные вас рубежи.
Не оглядываться, мой милый,
И жене своей накажи,

Объясни, мол, пока в дороге,
Не пристало вертеть башкой...
А иначе, у нас всё строго -
Можно запросто на покой.

Про наряды, мол, от Версачи
Лучше вовсе пока забыть.
А назад озираться - значит
Впереди собирать столбы".

Солнце встало над всей землёю,
Лот пришёл в городок Сигор.
И тогда началось такое...
До сих пор про то разговор.

Ливнем Бог на Содом с Гоморрой
Пролил серу. Огонь с небес
Без осечки палил с упора
И сомнений малейших без

В быстротечной своей атаке
Ниспроверг города зело.
(Хиросиме и Нагасаки,
Если сравнивать, повезло.)

От немыслимого фокстрота,
А скорей любопытства от
Обернулась супруга Лота,
На запретный взглянула плод.

Подвернула, возможно, пятку
Либо женский взыграл апломб,
Но застыла та верхоглядка
На века соляным столбом.

(Как случилось, что села в лужу?
Может, муж был умом не дюж?
А скорее - что слушать мужа,
Если муж тот объелся груш.

Феминисткам всем в назиданье
В стороне от сожжённых плит
Близ Сигора напоминаньем
Соляной сталагмит стоит.

Этот памятник, непокорным
Дурам шлющий большой привет,
Несмотря на абстрактность формы
Описал бы библиовед:

"Наказание единично,
Но примеров не перечесть
Столь типичных для жён столичных,
Даже имя излишне здесь.

Руки женщины точно саблей
Обрубил наш библейский Бог.
Голова же её в ансамбле
Основанием служит ног

Не с того, что моделью служит
И по подиумам летит,
Просто в вечных разборках с мужем
Дама думает, чем сидит".)