Я родился с любовью ко всякой дикой и домашней живности. Когда мне было 2-3 годика, я вместе со своим дедушкой Димой смотрел по выходным передачу "В мире животных". Мы сидели в зале на красном диване и смотрели на экран телевизора. Звучала красивая музыка, взлетали грациозные журавли. Николай Николаевич Дроздов и Василий Михайлович Песков рассказывали о диких жителях лесов, полей, степей, пустынь, тундры, полярных льдов, рек, озёр, морей и океанов. Показывали жизнь зверей.
В реальной жизни я любил наблюдать за курочками, уточками, гусями и индюшками; мне нравился мелкий скот: поросята, козлята, свиньи и козы.
Но особенно я любил коров: телят, молочных бурёнок и мощных быков.
2
В нашем посёлке Андреевка, где я родился и постоянно жил до 5 лет, многие его жители держали коров. У наших соседей в сторону "Совхоза" бабушки Тони Бубловской и её мужа Виктора Егоровича жили: красная-терракотовая корова Зорька, бежевая тёлочка и бурый молодой бычок. Корова и тёлка всегда были дома в загородке перед хлевом. Бычок же весной, летом и ранней осенью пасся на лужайке перед густым вишнёвым садом у подножия холма Карачун.
Дальше, к "Совхозу" коровы были у Видиборовых: чёрно-белая пёстрая полная Майка, такой же масти телята; и чёрный, без единого белого пятна, мощный племенной бык-бугай Мартын.
3
Дед Петя Видиборов выпасал Мартына за своим огородом, на траве перед андреевским лесом.
Как-то в мае, вероятно, почуяв коров Бубловских, он оторвался, вырвал стальной кол и устремился садами и огородами к их хлеву, добежав до нашего смежного забора, всё тараня рогами на своём пути. Его начали ловить. Испания, да и только!
Прибежали: дед Петя, Михаил Арсентьевич Субботин - наш сосед напротив через дорогу, Виктор Егорович и мой дедушка Дмитрий Ефимович Капустин.
Я увидел за нашей летней кухней, за забором огромного, блестящего чёрной влажной шерстью, Мартына; обрадовался и одновременно испугался, закрывшись в кухне на щеколду. Мой дедушка Дима бросал в быка тапки. Это ввело Мартына в замешательство. Он остановился и дедушка Миша, тихо подкравшись, взял Мартына за стальное кольцо в его фиолетовых блестящих влажных ноздрях. Бык успокоился и дедушка Петя, держа за кольцо, отвёл Мартына домой.
Пришла моя бабушка Валя, волнуясь и переживая обо мне. Я вышел из кухни.
- Артёмочка, тебя не забодал этот бешенный бугай?! Хорошо, что ты спрятался. - сказала бабушка и глянув на забор, добавила. - Погнул забор, гад рогатый! Подошёл дедушка Дима и улыбаясь, промолвил:
- Валя, не волнуйся! Поправим твой забор!
- Как вы его поймали, этого бугаЯ? - спросила, улыбаясь бабушка.
- Хитростью! - ответил, смеясь дедушка. И спросил у меня:
- Ты испугался?!
- Немнозко, дедуска. - ответил, улыбаясь я. И спросил. - А сто тепель Мартына на мясо отдадут?
- Нет, нет! От него телятки хорошие получаются! На мясо его дед Петя не отдаст! - ответил мне дедушка Дима. Да! История!
Мне тогда было 3 или 4 года.
4
Дальше, за Видиборовыми, коров держали Хробак и Сугак. Это фамилии двух хозяйственных андреевских старичков.
У Хробака была молодая молочная красно-белая пёстрая корова Рябинка, а у Сугака две полностью красные, тоже дойные бурёнки Сонька и Нюрка. В этой части Андреевки скотину пасли за рекой Торец, на луговине перед кукурузным полем.
5
В противоположной стороне, ближе к меловым горам коров и телят держали Гомы и Непочатовы. У Гомов все коровы были бежевые. У Непочатовых - красные.
Рано утром, на восходе коров гнали на пастбище. Вечером, на закате вели домой, на вечернюю дойку. Направляемые своими хозяевами дедом Федей Непочатовым и дедом Витей Гомой, коровы неспешно шли по длинной асфальтовой андреевской дороге.
В этот момент я выходил за калитку. Смотрел на коровок и телят. От них пахло свежим парным молоком, сочной травой, рекой и лугом. Я без страха подходил к бежевой корове деда Вити Зойке, гладил её тёплый шерстяной бок. Она поворачивала ко мне свою огромную голову, глядя на меня большими тёмно-фиолетовыми добрыми сливовидными глазами, облизывала своим голубым шершавым языком свои розовые коровьи губы.
6
За двумя меловыми горами, на Сухановке части Андреевки телята, коровы и быки жили почти в каждом дворе. Здесь внизу, за огородами, начинался широкий андреевский луг - отличное пастбище для мелкого и крупного рогатого скота, для домашних гусей и уток - рядом текла река Торец. У самого подножия меловых гор зеленел пруд. Всё лето луг был наполнен телятами, коровами и бычками.
Однако племенной тёмно-бурый бык здесь был только у деда Васи Цыганова. Звали быка Демид. Каждый день он пасся на клеверной луговой траве под огромным высоким раскидистым тополем.
Когда мы с бабушкой Валей шли через луг в гости к её родной сестре бабушке Жене, мы проходили по тропинке мимо быка Демида. Он стоя жевал траву и смотрел на меня, словно думал: "Такой маленький, а уже шляется по лугу туда-сюда!"
7
Бабушка Женя жила за дорогой к меловому карьеру в конце Сухановки. Когда мы гостили у неё, я гулял на лугу.
Однажды вечером дед Ваня Топтун повёл своего молодого годовалого бычка Буяна домой. Не смотря на имя, это был спокойный, почти белый, с редкими бежевыми пятнами, бычок. Племенным он пока не стал, продолжая мужать. Но стальное, позолоченное кольцо в его розовых ноздрях уже весело.
Я подошёл к Буяну, начал его гладить. Дед Ваня вдруг весело спросил меня:
- Хочешь с Буянкой погулять, поводить его?
- Хочу! - радостно ответил я.
- Вот бери пальцами за кольцо и веди...
Я так и сделал, пальцы левой руки положив на кольцо, чуть-чуть оттягивая его. Бык пошёл, спокойно, не спеша. Мне не было ещё и 5 лет. Мы вышли на асфальт, повернув с луговой пыльной дороги, ведущей на верх, к меловому карьеру.
Напротив двора Топтунов гуляли мои бабушки Валя и Женя. Бабушка Валя, увидев меня в компании быка, испугалась и направилась ко мне со словами:
- Ну, что это такое!? Иван Сергеевич, а если ваш бык сорвётся...? Артём?!
- Не волнуйся, Марковна! Бычок спокойный. А Артём ваш, наверное, зоотехником станет...
8
Нет, зоотехником я не стал. Моя любовь к телятам, коровам и быкам была любовью будущего поэта, художника, хотя корову сложно нарисовать, почти, как нарисовать лошадь.
А держать коров в своём хозяйстве - тяжёлый, ежедневный, кропотливый труд. Надо обустроить правильный, тёплый хлев. А зима? Убирай, корми, дои, лечи! А родится телёнок. Они рождаются, как правило, зимой.
В Андреевке, в описываемый мной временной период, в 1984-1987 годы, моё раннее детство, я видел зимой у бабушки Нади и дедушки Феди Непочатовых новорожденного телёнка. Они забрали его в дом, огородив помещение. Маленький, рыженький, на слабых ножках.
Для меня телята, коровы и быки - поэзия! Моё детство, моя Малая Родина.
Корова - художественный образ, как для русского писателя Венедикта Васильевича Ерофеева корова стала "открытием", когда он с Кольского полуострова ехал учиться в Москву и за Полярным Кругом впервые увидел, пасущуюся на лугу корову. Ему было 17 лет! Поэзия! Русская Поэзия!
9
В 1980-х - 1990-х годах я застал в Андреевке то время, когда многие её жители держали телят, коров и быков. Это время безвозвратно прошло. Андреевский "Совхоз", где выращивали поголовье красных бычков, закрылся ещё в 1992 году.
Хробак, Сугак, Непочатовы, Видиборовы, Бубловские, Субботины, мой дедушка Дима, прабабушка Фрося, бабушка Женя и многие другие андреевцы давно уже умерли.
25 ноября 2013 года умерла и наша бабушка Валя - Капустина Валентина Марковна.
10
В Андреевке нет ни то, что коров, людей уже нет! Пустота!
Но мой рассказ не о смерти, не о страдании, не о войне, не о политике, не о социальной грязи. Авторов, пишущих и говорящих на эти злободневные темы и без меня хватает.
Мой рассказ о Малой Родине, о детстве, о любви; о любви к телятам, коровам и быкам. И его пора завершить. Завершаю! Конец рассказа!