Аннотация: 11 человек - участников клуба исторической реконструкции приезжают в Старую Ладогу, чтобы отметить день летнего солнцеворота. Никто и представить себе не может, что следующее утро они встретят уже в 10 веке...
-Ничего страшного,- отозвался с заднего сидения Михалка.- Вон те кафешки за окном - Кисельня. Сейчас свернем к Волховстрою, докупим продуктов, а там до Старой Ладоги рукой подать.
-Хочется летний солнцеворот праздновать не в палатке под дождем,- заметила Сигрид, красивая темноволосая девушка, сидевшая справа от Ратмира.
-Может, стороной пронесет...- вздохнул Михалка, всматриваясь в наступающие с юга облака.
Тяжело нагруженный микроавтобус неторопливо свернул с Мурманского шоссе и покатил по ухабистой дороге. За ним последовали три легковушки, и уже через полчаса, завершив все торговые операции, небольшой караван миновал серые стены Староладожской крепости и остановился на обочине у покатых от времени холмов - ладожских сопок. Участники клуба исторической реконструкции 'Ладога' и гости высыпали из машин. Через пару часов стемнеет, до этого времени надо позаботиться о ночлеге и подготовить праздничный пир.
Сперва занялись лагерем: поставили две вместительных палатки, натянули между ними тент. Старший дружинник Володя разжег небольшой костер из привезенных с собой дров, и Сигрид устроилась около огня со сковородкой. В помощь ей отрядили Михалку с коробкой яиц и миской для готовой яичницы. Собирать столы и скамьи на этот раз не стали - дождь на носу, того и гляди, придется прятаться под крышу. Обошлись крышками столов, положенными в ряд на траву.
Под присмотром опытного кравчего (1) Хравна, молодой ладожанин Рома разложил в углу палатки напитки: в одну сторону квас, в другую пиво, в третью - вино. Часть этого богатства разлили в глиняные кувшины и выставили к костру - промочить горло с дороги. В соседней палатке начали по очереди переодеваться, облачаясь вместо современных джинсов и футболок в древнерусскую одежду. Подпоясали крашеные шерстяные рубахи, бросили на плечи плащи и шкуры хищных животных, сменили кроссовки на кожаные черевики (2), достали шапки с меховой опушкой. Двадцать первый век отступил назад, подернулся дымкой, растаял.
-Все современное убираем в рюкзаки и прячем в машины!- на всякий случай напомнил Хравн, следящий за порядком.- Если что-нибудь неаутентичное замечу - виновник до конца года котлы мыть будет!
Ратмир окинул взглядом преобразившуюся поляну. Еще час назад она была пустынной, а теперь на ней стоит древнерусский походный лагерь, готовится еда и разгуливают люди, совсем не похожие на обычных туристов или местных колхозников. Жаль, что из девушек смогла поехать только Сигрид, но так уж получилось. Другие не смогли отпроситься с работы или не захотели...
-Эй, друзья! Эти сопки - место захоронения древних воинов. Не вздумайте около них отливать, если кому понадобится - отойдите в сторонку!
-Так это ежу понятно!- ответил за всех Ратияр, крепкий улыбчивый парень в кожаной рубахе.
-Знаю, что понятно,- кивнул Ратмир, - однако на прошлом фестивале какие-то деятели устроили сортир на одной из сопок. Не уподобляться же им?
-Обижаешь, княже. У нас в клубе таких нет!
-Тогда начинаем!
***
Рассаживаться стали по установленному порядку, соблюдая клубную иерархию. Во главе стола разместились Ратмир и Сигрид. Одноклубники не раз заключали пари, когда же эта парочка отпразднует свадьбу, но угадать пока никому не удалось...
По правую руку от Ратмира места старших дружинников. Первый среди них Хравн, один из основателей клуба. Одежда у него не такая нарядная, как у других, но это кравчего не особо беспокоит. Хравн из тех людей, которые считают, что о человеке больше говорит то, как он сражается, нежели то, как он одет. Стоило немалых трудов убедить его, что дружиннику не пристало ходить в дырявой рубахе...
За ним расположился Володя, рослый и красивый парень с черными, как смоль усами, кумир женского населения клуба и прекрасный копейщик. Впрочем, у Володи хорошо получается почти все, за что он берется, от изготовления щитов до инженерных работ на производстве.
Третьим сидит Ярополк. Забросив любимую академическую греблю, он изрядно располнел и теперь совсем не похож на того подтянутого паренька, который когда-то пришел в клуб. Да и сидячая работа программиста не располагает к сгонке веса. Но чтобы обрушить на противника тяжелый двуручный топор, много бегать не надо. Впрочем, иного супостата поди еще догони...
А вот Карел наоборот сух и поджар как хорошая гончая собака. Или как маленький хищник вроде ласки или куницы. Да и хитростью им не уступит, так что в бою или на пиру никогда не знаешь, что он сделает в следующий миг.
Напротив старших дружинников сидят гости. На этот раз их всего двое, зато проверенные: маленький сутулый Михалка и здоровенный бородатый Бьерн. Михалка когда-то состоял в 'Ладоге', но сбежал, не выдержав тяжелого норова Ратмира и его требовательности. Затем пытался основать собственный клуб, но не слишком-то удачно: рекрутировал двух щуплых подростков и трех толстых женщин, а потом и вовсе махнул рукой на свои замыслы о мировом господстве и принялся ездить на фестивали торговать и выпивать. Хотя в последнем ему далеко до Бьерна. Бывший руководитель конкурирующего клуба давно стал человеком, без которого любая попойка нелегитимна, а природное обаяние и умение в самый нужный момент извлечь из памяти какой-нибудь поучительный отрывок из греческих или римских авторов снискали Бьерну славу отличного рассказчика.
Младшая дружина представлена одним человеком - Бобром, любимым объектом подколок со стороны Михалки. Бобер широк в плечах, волосат и чрезвычайно брутален с виду, но при этом изнежен и падок на удобства. В нем не затихает борьба между духом и телом, и обе стороны поочередно берут верх. За тело ратуют безмятежное детство и постоянная опека со стороны родных, дух же поддерживается неуклонной решимостью стать суровым воином. Недавно Бобер успешно прошел традиционный поход и сдал воинские испытания, но еще жива память, как он, вымотавшись во время своего первого похода, отказывался вставать и двигаться дальше. Михалка тогда так поразился, что пообещал Бобру включить этот случай в свою будущую книгу про реконструкторов как наглядный пример падения нравов молодого поколения.
За другим концом стола развалились на траве воины-ополченцы - пышущий здоровьем и энергией Ратияр, да совсем зеленый новичок Рома. Ратияр ждет не дождется дружинного статуса, дающего право носить меч и красивый наборный пояс. Шутка ли, уже третий год пребывания в 'Ладоге' пошел, но все время что-то не складывается, то кузнец не сделает к сроку обещанный топор, то за месяц до испытаний случится досадная травма...
Роме до собственного меча еще далеко. Его привел Володя, когда-то учившийся с ним на одном курсе. Долго рассказывал о романтике походов и сражений, завлекал праздниками и пирами и наконец, добился своего. Молодой отец двух детей и заядлый любитель героического фентези не выдержал и решил на практике узнать, каково стоять в строю и ждать приближения многочисленного и до зубов вооруженного противника. Правда, до серьезных столкновений Рому пока не допускают - рановато. Сначала надо многому научиться на тренировках...
***
Рассевшись, одноклубники достали рога и кружки и принялись хищно поглядывать на яичницу и кувшины. Ратмир вопросительно глянул на Хравна - все ли готово? Тот кивнул Роме - бери, обходи пирующих, наливай.
-Емкости у всех есть? Кто что будет?
Пиво и вино полились в подставленные рога и кружки. Печень приятно заныла в предвкушении застолья. Все умолкли, в ожидании первого тоста от руководителя клуба.
-Ну, за богов - покровителей 'Ладоги'!- провозгласил Ратмир.
Рога и кружки согласно стукнулись над костром, хмельные напитки плеснулись в зашипевший огонь.
-Сербское!- довольно ухмыльнулся Бобер.- Я специально выбирал!
-И правильно сделал! Сербы и русские - братья навек!
За первым тостом последовали следующие, голоса пирующих зазвучали громче, шутки стали соленее - праздник набирал обороты. Рома уже пару раз сбегал в палатку - заново наполнить кувшины.
-Вот мы, кто Северную Русь реконструирует, сапоги не носим,- начал Бобер.- А южане носят. А почему, спрашиваю я вас?
-Почему?
-Так они в сапоги задние ноги овцы для удобства заправляют...
-Да пошел ты! - привычно возмутились южане.- Уж лучше овцы, чем селедка! Или кто у вас там - медведи?
-Давайте выпьем,- поднял рог Ратияр.- За победу русского оружия!
-За победу!
-Кравчий, вино кончилось!
-Наливай еще!
-Эгей, а у нас тут Рома из неопределившихся, - поднял руку Карел,- а ну-ка, скажи, ты сисечник или жопочник?
Застанный врасплох новичок непонимающе покосился на хитреца, явно задумавшего какой-то подвох.
-В каком смысле - сисечник или жопочник? Я вообще-то всё в женщинах люблю!
-Э нет, так любой может ответить! - засмеялся Карел. - Вот если есть две одинаковые во всем женщины, но у одной классные сиськи, но задница похуже, а у другой классная задница, но сиськи похуже, ты какую выберешь?
-Нашего полку прибыло! - обрадовалась половина клуба. - Выпьем же за сиськи!
-Да что он вообще понимает! - зашумела вторая. Но за сиськи выпила.
-Тихо, историю расскажу! - хлопнул в ладоши Ратмир. - Поехали мы как-то втроем в Москву на Вапнатинг(3) . Воевали весь день, потом Володя второе место в состязании суличников (4) взял, а потом пошли пировать. Стемнело, сидим вокруг огня в лесу, человек тридцать пять-сорок. И тоже какой-то боец говорит, а давайте разберемся, кто есть кто. Сисечники, поднимите руки!
-Ну?
-Мы с Володей лапы тянем и один москвич. А остальные сидят и как-то странно на нас смотрят. Вот тут я напрягся!
-Чего напрягся-то?- удивился Михалка.
-Да подумал, кто их, жопочников, знает, что у них на уме, от женской задницы до мужской - один шаг...
-Ничего подобного!- возмутился Ратияр.
-Умные люди вроде бы, один кандидат наук, три дипломированных историка, все остальные тоже с высшим образованием, а как вместе соберетесь, так туши свет!- не выдержала Сигрид.- Хоть бы раз о чем-то нормальном поговорили!
-Можем про Овидия побеседовать! И про Платона с Сократом!
-А кто там из них другого пежил?- потер лоб Рома, вспомнив недавний диспут в машине. - Сократ Платона или Платон Сократа?
-Вроде Платон. Оттуда еще выражение пошло - 'платоническая любовь', - потому что он своих учеников пользовал, а сейчас никто и не в курсе, что это значит!
-Да Платон сам был учеником Сократа! - запротестовал Михалка.
-Надо Бьерна спросить, он с кафедры Древней Греции и Рима!- предложил Карел.- Кто там кого пежил?
-Кто кого пежил - не знаю, - авторитетно заявил Бъерн,- но Платон утверждал, что из гомосеков получаются хорошие солдаты...
-Да все они там были... хороши! - махнул рукой Бобер, которого пять лет учебы на журфаке сделала нетерпимым к нетрадиционным воззрениям и ориентациям.
-Что и спартанцы? Не может быть! Ты хочешь сказать, что и спартанцы были геями?- поразился Рома.
-Упаси боже!- расхохотался Бьерн.- Спартанцы геями не были. Они были настоящими боевыми гомосеками!
Из-за Волхова донесся первый раскат грома. Грозовые тучи все это время застилали небо и теперь подобрались вплотную к лагерю.
-Еду и напитки - в большую палатку!- распорядился Ратмир.- Сейчас хлынет!
Несколько минут - и пир переместился под крышу из грубого льна. Снаружи остались только несколько человек, решившие поглядеть на буйство стихии.
Посмотреть было на что. Налетевший ветер гнул до земли кусты, трепал пологи палаток, развевал клубное знамя. Молнии сверкали почти непрерывно, а громыхало так, будто Перун вот-вот покажется из черных клубящихся туч. Ратмир уселся на краю обрыва рядом с Сигрид.
-Я завтра рассвет хочу сфотографировать,- сказала она.- Ты ведь помнишь, какие тут рассветы...
-Помню.
-Расскажи что-нибудь душевное. Не все же вам пакости обсуждать...
Ратмир промолчал, задумавшись.
-Ничего как обычно, в голову не лезет,- усмехнулся он.- Разве что...
Легат, я получил приказ идти с когортой в Рим,
По морю к Порту Итию, а там - путем сухим;
Отряд мой отправленья ждет, взойдя на корабли,
Но пусть мой меч другой возьмет. Остаться мне вели!
Я прослужил здесь сорок лет, все сорок воевал,
Я видел и скалистый Вект, и Адрианов Вал,
Мне все места знакомы тут, но лишь узнав о том,
Что в Рим, домой, нас всех зовут, я понял: здесь мой дом.
Здесь счастлив был я в старину, здесь имя заслужил,
Здесь сына - сына и жену я в землю положил,
Здесь годы, память, пот и труд, любовь и боль утрат
Вросли навек в британский грунт. Как вырвать их, легат?
Я здешний полюбил народ, равнины и леса.
Но лучше ль южный небосвод, чем наши небеса,
Где августа жемчужный свет, и мгла январских бурь,
И клочья туч, и марта луч сквозь бледную лазурь?
Вдоль Родануса вам идти, где зреет виноград
И клонит лозы бриз, летя в Немуз и Арелат.
Но мне позволь остаться здесь, где спорят испокон
Британский крепкошеий дуб и злой эвроклидон.
Ваш путь туда, где сосен строй спускается с бугра
К волне Тирренской, что синей павлиньего пера.
Тебя лавровый ждет венок, но неужели ты
Забудешь там, как пахнет дрок и майские цветы?
Я буду Риму здесь служить, пошли меня опять
Болота гатить, лес валить, иль пиктов усмирять,
Или в дозор водить отряд вдоль Северной Стены,
В разливы вереска, где спят империи сыны.
Легат, не скрыть мне слез - чуть свет уйдет когорта в Рим!
Я прослужил здесь сорок лет. Я буду там чужим!
Здесь сердце, память, жизнь моя, и нет родней земли.
Ну как ее покину я? Остаться мне вели! (5).
-Хорошо сказано, - проговорил Володя, молча стоявший неподалеку с рогом вина. - Кто это?
-Киплинг,- усмехнулся Бъерн. - Это Киплинг.
Упали первые капли дождя. За Волховом, где-то над развалинами древней Любши сверкнула ветвистая молния.
-Пойдем в палатку. До утра еще далеко.
***
Часть первая.
Утро после ладожского праздника бывает тяжелым. Даже очень. В такое время активность проявляют лишь те, кто вовсе не пьет, или только что приехал. Поскольку вторая категория отсутствовала, оставались трезвенники, то есть Сигрид и Хравн Рыба. В строгом смысле слова, трезвенниками они не были, но Сигрид выпивала редко и совершенно не пьянела, а Хравн Рыба клубные праздники игнорировал и посещал только день рождения клуба, не имевший языческой сакральной подоплеки.
В реконструкции его больше всего привлекала война. И пусть она была достаточно условной, но наносить и получать удары хоть затупленным, но вполне полновесным оружием Хравн считал занятием, достойным мужчины. Именно поэтому он практически никогда не пропускал тренировок, охотно возился с новичками, готовя из них будущих товарищей по ладожскому строю и являлся завсегдатаем любых турниров и состязаний. На мероприятиях, где организаторы делали упор на работу с туристами и показное ремесло, Хравн не появлялся принципиально. То же самое касалось клубных праздников, немалая часть которых приходилась на время христианских постов. Ибо хотя Хравн не слишком усердствовал в воцерковлении, но верующим человеком себя считал.
Если бы не намечавшийся через пару дней фестиваль в Старой Ладоге, и кстати случившийся заграничный вояж жены, он и вовсе безмятежно посапывал бы сейчас дома в просторной квартире в центре Петербурга. Но жена уехала, а организаторы фестиваля выбрали время для его проведения аккурат перед летним солнцеворотом, который ладожане обычно отмечали в солнечном карельском бору. На клубном собрании было решено совместить эти два события, так что, сколько Хравн не отпирался, пришлось сидеть на языческом пиру и губить душу. Но при первой возможности он незаметно выбрался из-за пиршественного стола и завалился спать. Силы стоило поберечь. Ведь через день начинался фестиваль, а упустить возможность опробовать в деле новую саблю, было никак нельзя. Сабля приехала издалека, из самого Кизляра, в руку легла как влитая, и теперь терпеливо ждала своего часа. Оставалось познакомить её с парой-тройкой чудесных людей из других клубов, которые так сильно на это напрашивались в интернете...
Хравн подбросил полено в костерок и лениво поднялся на ноги. Все спят, кроме Ратмира и Сигрид, которые ушли любоваться рассветом над Волховом. Полтора часа дежурства истекли, пора будить следующего. Кому там вчера выпало стоять с пяти утра до половины седьмого? Кажется, Ратияру. Хорошо, что не Ярополку, его все полтора часа можно будить...
Откинув полог палатки, и углядев среди дрыхнущих на войлоках тел завернувшегося с головой в плащ Ратияра, Хравн пару раз несильно пнул его ногой. Ратияр потянулся к изголовью за топором и только после этого открыл глаза и проснулся.
-Вылезай на улицу,- негромко велел Хравн.
Ратияр послушно откинул в сторону плащ, отыскал в углу свои шлем и щит и выбрался наружу, протирая глаза.
-Зачем во время праздников эти дежурства?- пожаловался он в пустоту.- Не на военном же мероприятии находимся!
-Так принято,- веско ответил Хравн.- От полутора часов не расклеишься, потом разбудишь Бобра. А сейчас отвечай: стоишь на посту, видишь, к тебе бежит человек с копьем. Твои действия?
-Кричу 'Тревога!',- мотнул головой Ратияр,- бросаю в него сулицу, прикрываясь щитом, достаю топор и обеспечиваю безопасный выход из палаток остальных!
-Замечательно!- иронично буркнул Хравн.- Если это местный спортсмен на утренней пробежке, то положишь олимпийскую надежду России? Сначала 'Тревога!', потом ему 'Стой!' и если продолжает к тебе бежать, тогда уже сулица. Теперь по дежурству: сидишь у костра и слушаешь, раз в десять минут встаешь и обходишь лагерь по периметру.
-Да помню я,- кивнул Ратияр, потягиваясь.- Не в первый же раз...
Хравн придирчиво окинул взглядом лагерь и напоследок поднялся на вершину самой могучей сопки, которую людская молва прозвала 'Олеговой могилой'. Обзор оттуда открывался отличный, окрестности просматривались как на ладони.
Слева над высоким берегом Волхова уже поднималось солнце. На реке не было ни души, даже рыбаки не маячили в своих допотопных челнах. Хравн неторопливо перевел взгляд направо, чтобы поглядеть, как солнечные лучи освещают церковь Иоанна Предтечи и замер.
Церкви не было. Ни самой церкви, ни зданий за ней, не было даже ржавых лодочных сараев у берега реки. Да что там сараев, вдалеке не было самой Староладожской каменной крепости с двумя восстановленными башнями. Хравн закрыл глаза и, выждав пару секунд, снова открыл их. Ни церковь, ни крепость не появились. На том месте, где должны были возвышаться укрепления шестнадцатого века, с трудом можно было различить какое-то деревянное неказистое сооружение.
-А вдоль дороги мертвые с косами стоят... - негромко протянул Хравн. - И тишина...
Тишина, впрочем, была недолгой. Потому как её довольно грубо нарушил крик Ратияра.
-Тревога! Стой!
***
Хравн метнулся к палаткам, на ходу обнажая саблю. Шлем остался у костра вместе со щитом, ведь дежурство уже закончилось, ну да ладно, пока бойцы выберутся из палаток, можно это исправить. Пролетел пятьдесят метров до лагеря как на крыльях и остолбенел: тревога оказалась не учебной. Бой был в самом разгаре, Ратияр с топором и щитом отбивался от четверых наседавших противников, еще один лежал ничком с сулицей в животе и шестой пытался отползти, подволакивая ногу. Хравн вдруг безошибочно понял, что все по-настоящему, и чувства отключились, оставив место холодной ярости.
-Ладога! - и повернувшийся на клич мужик получает саблей прямо в лицо. Под клинком коротко хлюпает, и бородатое лицо заливает кровью. На несколько секунд этот не опасен, но следующий уже рядом, замахивается копьем так, будто собирается проткнуть кита. Чуть подправим удар, так, чтобы точно прошел мимо и наотмашь по пальцам!
Низкорослый копейщик оказался не промах и вскинул древко, пытаясь ударить Хравна в лицо. Пришлось войти в клинч и подбить ему ногу, но и тут нападавший сумел зацепиться за ладожанина и свалился вместе с ним, причем оказался сверху.
-Валим, валим их, нахер!- ревел рядом Ратияр.
-Нельзя позволить ему достать нож!- мелькнуло у Хравна в голове, а руки уже сами ухватили запястья врага.- Наши должны успеть!
Успели. Бешено вырывавшийся противник захрипел и обмяк, залив дружинника кровью. Хравн вывернулся из-под него и, вытирая рукавом лицо, поднялся на ноги.
Все было кончено. Коротышка с копьем, зарезанный Ратмиром, оказался последним из нападавших, еще двое лежали без движения. Ярополк и Бъерн, громко матерясь, вязали двух пленных, еще один, похоже, сумел удрать. Ладожане обменивались ошарашенными взглядами. Никто не понимал, что происходит. Из опустевшей палатки показался перебравший накануне вина Михалка и, вытаращив глаза, уставился на трупы.
-Какого...- голос у него дрогнул. - Какого хрена? Кто это? Мать честная! Вы же их убили!
-Заткнись! - отмахнулся Ратмир. - Раненые есть?
-Мне в ногу досталось, копьем - скривился Ратияр. - Но вроде артерия не задета...
-Хравн и Сигрид - бегом к машинам за аптечками,- скомандовал Ратмир. - Надо перевязать Ратияра! Остальные, слушай меня! Мы влипли. Конкретно влипли. Надо срочно сматываться отсюда, пока этот сбежавший не привел подмогу. Рома, смотри за берегом реки! Володя, ляг на сопке, оттуда все кругом просматривается. Нельзя дать еще раз застать себя врасплох!
-Да что вообще происходит?- сорвался Бобер.- Ты совсем рехнулся? Это же статья! Мы все загремим в тюрьму! Надо вызвать скорую и милицию!
-Нет здесь ни того, ни другого!- рявкнул Ратмир.- Ничего тут нет! Мы в прошлом! В Древней Руси, так понятно?
Михалка попытался что-то сказать, но осекся. Потянул из кожаной сумочки мобильный телефон, начал трясущимися пальцами тыкать в кнопки и замер.
-Ну?- не выдержал Карел.- Что там?
-Не ловит,- просипел Михалка.- Невозможно установить соединение...
-Твою мать...- выругался Ярополк.
-Вы жить хотите?- повысил голос Ратмир.- А?
Большинство одноклубников глядело на него непонимающе. Только Хравн и Сигрид, возвращавшиеся с аптечкой, да Ратияр, которого еще не покинул азарт боя, сохраняли способность мыслить и действовать. Михалка и Бобер не сговариваясь побрели куда-то в сторону шоссе.
-Возьмите себя в руки!- заорал Ратмир на остальных.- Вы же мужчины! Посмотрите на Сигрид, она и то держится лучше вас! Володя! Ярополк!
-Что? - с трудом проговорил Володя.
-Надо снимать лагерь! Срочно! Просто поверьте мне, а потом сами поймете!
-Ну давайте снимем,- неуверенно согласился Ярополк, шагнув в сторону палаток.
-Володя - на сопку, Рома - гляди за берегом,- повторил Ратмир. - Остальные собирайте имущество и грузите в машины. В той стороне есть распадок, в нем можно укрыться. Хравн, берем этих двух!
Михалка и Бобер тем временем, уже успели добраться до того места, где должно было проходить шоссе А-115 и, обнаружив его отсутствие, бродили кругами как натуральные зомби.
-Двигайте обратно! - призвал их запыхавшийся Ратмир.
Пришлось прибегнуть к насилию. После третьего пропущенного удара Михалка оказался на земле и уже не сопротивляясь, позволил связать себе руки собственным поясом. Ратмир за шкирку вздернул его на ноги и толкнул в сторону палаток.
-Бобер,- негромко предостерег Хравн.- Лучше тебе пойти по-хорошему...
-Иду,- сгорбившись и пряча глаза откликнулся тот.- Иду.
***
Выше по течению и в самом деле нашелся распадок, обильно поросший кустарником. В него загнали машины и привели обоих связанных пленников, злобно косящихся на ладожан. Пока Карел и Рома старательно заравнивали следы от колес, ведущие к ложбине, Бьерн с Ярополком за пару последних ходок перетащили к новому месту и покойников. Володя занял наблюдательный пост, а остальные реконструкторы, потрясенные и притихшие, собрались на совет.
-Первые вопросы на повестке дня,- начал Ратмир,- что случилось, и как быть. Обсуждаем и решаем. Раньше я был руководителем клуба, у нас существовали правила, законы и прочие условности. Теперь все иначе. Поэтому предлагаю определиться, как жить дальше. Каждый тут свободный человек и может идти на все четыре стороны, если пожелает. Даже Михалка.
-Руки мне развяжите,- опустив голову, попросил тот.
-Обещаешь до конца совещания вести себя пристойно и не устраивать истерики?
-Обещаю...
-Договорились. Хравн, распутай ремень.
-Т-то есть, если я правильно п-понимаю, - начал Бьерн, слегка заикаясь, что было у него признаком чрезвычайного волнения, - т-ты хочешь сказать, что мы в нашу эпоху п-провалились?
-Бред! - не выдержал Михалка.
-Давайте так,- прищурился Ратмир.- Ратияр, Хравн и я коротко и емко описываем увиденное. Потом вместе и рассудим, бред это или нет.
-В-валяйте,- кивнул Бьерн.
-Я у костра сидел, все было тихо,- выпалил Ратияр.- Потом решил обойти лагерь, выхожу, значит, из-за палаток и вижу: метрах в десяти от меня крадутся какие-то черти, незнакомые и ...слишком натуральные, что ли. Одни хари чего стоили... Тот, что впереди - с копьем. Первая мысль была - какой-то другой клуб решил над нами пошутить... Ну ладно, думаю, хренушки, ничего у вас не получится, кричу 'Тревога, стой!' И тут один из них кидает в меня сулицу, причем не так, как мы на фестивалях, а со всей дури и в лицо. Я понимаю, что шутки закончились, принимаю её на щит и перерубаю, потом бросаю свою в мужика с копьем. Он пригибается, сулица попадает в того, что шел за ним и тут начинается: они на меня полукольцом, я крутиться. Крайнего рубанул в колено, ору 'Тревога!' и пытаюсь их в сторону увести. Этот гад с копьем достал меня в ногу, и тут Хравн вылетает откуда-то с саблей и сцепляется с двумя сразу, из палатки выскакивают Володя и Карел, а потом и остальные. Володя сразу сулицей кладет одного, тут последний из них не выдерживает и драпает. Откуда ты появился, я вообще не видел...
-Ты уверен, что они хотели тебя убить?- переспросил Рома.
-Спрашиваешь! - обиделся Ратияр.- Я не первый год в клубе, могу отличить, когда люди сражаются по правилам, а когда пытаются друг друга прикончить! А как тебе моя дырка в ноге? Похожа на тренировочную?
-Не похожа,- согласился Рома.- Дырка настоящая...
-Вот то-то и оно. И еще: вы заметили, что они все меньше нас? Не просто ниже, а вообще меньше?
-Есть такое,- согласился Ярополк.- И это довод в пользу версии Ратмира.
-Хравн, ты что скажешь?- спросил Карел.
-Я на сопку пошел,- Хравн прокашлялся от избытка чувств,- на утренний Волхов поглядеть. Смотрю - церкви этой, с зеленым куполом, нет. И крепости тоже нет, какие-то хибары вдалеке вместо неё. Тут слышу, Ратияр орет. Ну, думаю, тревога так тревога, бегу к лагерю и попадаю в эпицентр непонятного сражения...
-А как ты понял, что все по-настоящему?- нахмурился Карел.
-Не знаю,- признался Хравн.- Просто понял и все.
-Так,- подытожил Ратмир.- А мы пошли рассвет снимать со стороны крепости, отошли недалеко и видим - асфальтовой дороги нет, вместо неё грунтовка заросшая тянется. А меня, надо сказать, Сигрид весь вечер спрашивала, не чувствую ли я чего-то необычного. Тут я понял, что творится неладное и бегом назад. Дальше вы слышали.
-И что теперь? - буркнул Ярополк.
-Вот это серьезный вопрос,- признал Ратмир.- Я лично руки вверх поднимать не собираюсь. Надо бороться до конца, мы ведь 'Ладога'.
-Да хоть кто! - огрызнулся Михалка. - 'Ладога' или нет, нам конец, понимаете? Никто тут не выживет! Никто!
-В чем то я с ним с-согласен,- поморщился Бьерн. - В-все эти романы о могучих п-попаданцах - ахинея. Десантник оказывается в прошлом, в-всех п-побеждает, женится на п-принцессе, становится королем... Да их бы всех прибили через пару дней!
-Может и так,- пожал плечами Ратмир.- Нас одиннадцать человек. Каждый может сам выбрать свой путь.
-Твои предложения?- спросил Ратияр.
-Выжить,- ответил Ратмир.- Просто выжить. Мирового господства обещать не могу. Вы все меня знаете, как одноклубники, так и гости. Что я за человек и руководитель - не секрет. Поэтому, кто готов за мной идти - добро пожаловать. Кто не желает - выбирайте себе другого предводителя. Или можете поиграть в демократию.
-К черту демократию,- поморщился Хравн.- Пожить еще хочется. Я с тобой.
-Плюс один,- поднял руку Ярополк.
-Ну, ты понял,- кивнул Ратияр.
-А как иначе-то,- согласился Карел.
-Погодите-ка,- остановил их Ратмир.- Пусть каждый крепко подумает. Это не историческая реконструкция. Это жизнь. Тут нельзя будет в критический момент закапризничать и уйти из клуба. Приказы могут оказаться неприятными, а дисциплина будет жесточайшей.
-А то мы не поняли,- нервно фыркнул Бобер.- За столько лет с тобой уже нахлебались всякого.
-Вот поэтому и предлагаю сделать осознанный выбор. Чтобы потом не плакать.
-У меня точно никакого выбора нет,- вздохнул Рома.- Как все решат, так и я.
-Остаются Володя, Сигрид и Михалка с Бьерном,- прикинул Ярополк.
-Володя с Ратмиром не разлей вода,- усмехнулась Сигрид.- К сожалению, придется и мне за вами приглядывать - должен же тут быть хоть один здравомыслящий человек!
-А вы?- спросил Хравн у гостей клуба.
-А что мы?- пожал плечами Бьерн.- Много тут шансов выжить в одиночку? В вечной преданности клясться не стану, но пока не выкрутимся из этой передряги, я с вами.
-Михалка?
-Что Михалка? - сплюнул старший научный сотрудник музея 'Ледокол Красин'.- Я уже двенадцать лет как Михалка! Сколько раз зарекался не ходить больше никогда под твоим началом, а что остается? Вот уж точно - от судьбы не уйдешь.
-Кстати о судьбе,- скрестил руки на груди Хравн.- Вы как полагаете, мы сюда окончательно и бесповоротно провалились?
-Хорошенький вопрос,- хмыкнул Бобер.- У нас экстрасенсов и шаманов нет.
-Если при таких же условиях снова оказаться тут, то теоретически можно вернуться обратно,- призадумался Рома.
-Это по какой теории так выходит?- поинтересовался Карел.
-Ну не по научной, и что теперь? Мы, можно подумать, здесь логично и научно оказались?
-Да какая разница?- мотнул головой Хравн.- Мне все равно, как это вышло, главное - как это исправить!
-А ты помолись,- посоветовал Бьерн.- Вдруг поможет? Ничего нельзя исключать. Есть многое на свете, друг Горацио...
-Разговоры потом,- пресек спор вновь избранный предводитель.- Сначала дела. Надо обыскать покойников и допросить пленных. Добровольцы имеются?
-Я могу попробовать их разговорить,- пожал плечами Ярополк.- Но мне бы кого-нибудь с хорошим знанием древнерусского...
-Михалка,- позвал Ратмир,- ты как насчет побыть толмачом?
-Они отвечать-то станут?- усомнился Рома.
-Да эти говнюки у меня сейчас серенады петь начнут!- взвился Ратияр, нащупывая на поясе нож.- Друг друга будут перекрикивать, чтобы поскорее душу облегчить!
-Раскалим железку и убедительно попросим их не секретничать,- согласился Ратмир.- Что у нас с трофеями?
-Пять ножей, два копья, три топора, сулица, - перечислил Ярополк.- Все довольно скверного качества.
-Вот один нож и используем. Костерок в яме разведите и чтобы без дыма! Михалка, да на тебе лица нет! Полагаешь, на этих деятелей распространяется Женевская конвенция?
-Плевать мне на них!- нервно отмахнулся тот.- У меня дома двое детей и жена остались, что с ними будет? Ты о них позаботишься?
-Не у тебя одного, дружище,- хлопнул его по плечу Ратмир.- А что делать? Лечь и помирать? Если сейчас дать слабину, нам конец. Так что сожми зубы и не раскисай. Допрашивать сможешь?
-О чем спрашивать-то?- буркнул Михалка.
-Спрашивать будем о многом.
***
Идея раздельного допроса с немедленными репрессиями в случае расхождения показаний провалилась сразу - пленник с раскроенным лицом, оказался финном. Какие-то славянские слова он знал, но не более того. Да и те после встречи с Хравном выговорить мог с трудом.
Со вторым повезло больше - кривич (6) Кус оказался поначалу не слишком словоохотлив, но после знакомства с раскаленным ножом, дело пошло на лад. Несмотря на то, что его разговорная речь изрядно отличалась от летописного древнерусского языка, который изучали ладожане, картина стала проясняться на глазах. Можно было рвать на себе волосы или богохульствовать, но невероятное действительно произошло. Вокруг царило самое, что ни на есть раннее средневековье. Простым вопросом выяснить, какой нынче год не удалось - кривич не понял, о чем его спрашивают. Пришлось довольствоваться отрывочными сведениями.
Ватага, уничтоженная в скоротечном бою, была из Ладоги. Верховодил в ней чуть не прирезавший Хравна Горыня, кроме него и Куса еще двое были славянами, остальные - финнами-весью с Ояти (7). Промышляла ватага работорговлей и разбоем, причем рабов чаще не захватывали, а покупали у местных племен, чтобы затем перепродать в Ладоге. Продавали всегда одному и тому же человеку, Орму Рыжему, от него же порой получали хорошо оплачиваемые поручения.
О политической ситуации Кус знал немного. В Ладоге правил свей Якун (швед Хакон,- удивленно заметил Михалка). У Якуна было три больших корабля, то есть, не менее сотни воинов. Орм был одним из его гостей (купцов), поэтому чувствовал себя в Ладоге как рыба в воде. Часть рабов он продавал на местном торгу, но за лучшим товаром к Орму приезжали из Булгара (8).
Южнее, в Городище на Ильмене сидел Карл. Войны между ним и Якуном сейчас не было. Впрочем, ожидался военный поход на кого-то еще, и Орм велел ватаге не уходить покамест из Ладоги, а ждать, дескать, скоро подвернется случай хорошо пограбить.
В минувшую же ночь летнего солнцеворота, Горыня затеял набег на Велешу, одну из соседних деревень. Селяне платили полюдье (9) Хакону, поэтому открыто бесчинствовать было нельзя, но Орм обещал три гривны серебра за Желану, дочку старейшины, а это считалось немалыми деньгами. Ватажники рассчитывали на то, что в святую ночь нападения не ожидают, и девку удастся умыкнуть, когда она пойдет пускать по воде праздничный венок. Вышло даже лучше, чем задумывалось, удалось схватить и двух подружек Желаны, что сулило дополнительный барыш. На обратном пути в Ладогу финны заметили палатки у курганов, и Горыня решил, что удача этой ночью сама идет в руки. С юга кораблей в последние дни по Волхову не приходило, поэтому лагерем могли встать только купцы, приплывшие с севера через озеро Нево (10), вдобавок не местные. Кто же еще остановится на ночлег, не доплыв совсем немного до уютной и защищенной гавани Ладоги? Трое финнов потащили пленниц к Орму Рыжему, а остальные ватажники, полагая спящих после пира купцов легкой добычей, направились к лагерю...