Белый Ирис : другие произведения.

Сорванец

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.11*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ее звали Лилианна. Она связала нас всех. Ее больше нет, а нам троим жить. Только как?
    Это 5 книга серии Стрижей. Название возможно временное готова принять ваши варианты. Без комментариев продолжения не будет. Так что не забываем кормить музу, чтобы были продочки. И заранее спасибо за каждый комментарий.
    ПРОДА от 01.03.2022 Лобавлена глава6
  Сорванец.
  
  Пролог
  
  Юрий
  
  - Мда, тяжелый случай - Костик сидит на столе, глядя сквозь стекло на пацана. - что делать то будем?
  - Фиг его знает - бурчу, вертя ручку в руках. Пацану не больше тринадцати, а упертый слов нет. Улыбнулся своим мыслям. Кто бы говорил, сам таким был. Когда за спиной есть кто-то, кто защитит и расстроится из-за твоих неприятностей, можно быть упертым. Вспомнилась шальная юность. И не боялся же ничего, а потом не стало отца. И пришлось взрослеть. Срочно взрослеть. Появилась работа появилась забота о семье. И не осталось времени на вот такие вот экспромты.
  - Юр, может в тиски его? Все же расскажет?
  - Нет - качаю головой. - Он кого-то защищает. И будет стоять насмерть.
  - Как думаешь кого? - наблюдаю как Юля делает очередной заход пытаясь его разговорить. Нет Юленька не то. Он будет молчать и фильтрует каждое слово, которое произносит. Хороший навык редкий. Жаль не во благо.
  - Родителей. - с тяжелым вздохом отвечаю другу - Это вызов. 'Со мной делайте, что хотите, но родителей не трогайте!'
  - Думаешь замешаны? - Корсар стоит у стены наблюдая за происходящим.
  - Сильно сомневаюсь, - качаю головой - скорее это достойные люди, а он вот такой.
  - Не хочет палить контору. - комментирует Игорь до этого молчавший.
  - Угу.
  В комнату входит Юля. Она только вышла из допросной. Усталая и злая. Игорь успевает перехватить ее и прижимает к себе обнимая. Сразу обмякла. Полгода назад бы так. А то воевали блин.
  - Бесполезно. Партизан блин. - качает головой женщина, еще сильнее вжимаясь в объятья любимого человека. Тут все свои можно.
  Снова улыбаюсь, вспоминая, как украл булку хлеба, а потом молчал в милиции. Двенадцати не было. Послали за хлебом, а денюжку потерял, не идти же домой с пустыми руками, вот и попробовал. А потом пришла реальность. У мамы сердце больное, отец весь в работе чтобы нас прокормить. Случайно получил предприятие, теперь мучается пытаясь уберечь от рейдеров и нас прокормить. Не уберег и предприятие забрали и отца убили. Но в тот день я молчал боясь, их расстроить. Только отделение рядом с домом. Ну и спалил один из милиционеров. Отец вечером одним взглядом, а мама слезами высказали все что обо мне думают. Хватило ли? Скорее нет, но больше не попадался. Сейчас же видя этого пацана понимаю, что кем бы не были его родители больше всего на свете он боится их расстроить. Как и я в свое время.
  - А вопрос остается открытым - задумчиво говорит Толик - Что делать с ним будем?
  - Шмелеву вызывать, что еще остается. - тяжело вздыхает Юля.
  - Только не ее! - у Кости такая мина, что его 'любовь' к этой даме очевидна.
  - А мне интересно, что за Шмелева - усмехаюсь - от вас наслушался, а сам так ни разу и не видел.
  - Ну вот сам с ней и поработаешь! - усмехается Юля - И аккуратнее, этой ведьме палец в рот не клади.
  - Да ладно, и не таких ломали.
  Все смеемся, только настроения ни у кого нет. У всех тут дети кроме меня. И все беспокоятся об этом пацане. Кем бы он не был, он достоин лучшей жизни.
  
  
  Лиза
  
  - Где его черти носят? - злости уже нет, устала. Пошлю все на, и вернусь в Лондон.
  - Лиз, спокойно, это не первый раз, вернется.
  Костик смотрит с тревогой. Он знает, видит. Если б не мама. Господи, как она могла. Если б я знала, что так будет. Ее бы не было в нашей жизни.
  - Кость, - не замечаю, что слезы текут по щекам, - что я не так делаю? Почему так-то? Я же все для него, живу им, а получается...
  Парень подходит и обнимает меня:
  - Все ты делаешь так, просто переходный возраст, он одумается.
  Позволяю себе на секунду побыть слабой, сейчас немножко посижу, а потом поеду искать. Что еще остается.
  Только, хочешь насмешить бога, расскажи ему о своих планах. Звонок прерывает секунду жалости к себе.
  - Прости - отстраняюсь и достаю телефон - Шмелева.
  - Елизавета Андреевна, добрый день, вас беспокоит Юлия Стрижева.
  Черт, вот только Стрижей мне на мою голову не хватало. Тяжелый вздох.
  - Слушаю.
  - У нас позавчера был рейд. Сами знаете, как мы работаем - знаю, и я б их закрыла с их нарушениями, но кто я такая чтобы с ними цапаться. За ними стоят большие люди. Их нарушения всегда остаются безнаказанными. Женщина тем временем продолжает - Дело в том, что во время рейда были задержаны шестеро подростков десяти-тринадцати лет. Пятерых родителей мы нашли и вернули ребят под их крыло. А вот шестой... Мальчик Фамилию не называет. Друзья его тоже не сказали, кто таков. Короче мы два дня мучаемся, пытаясь узнать. Ранее в базе не значился, так что нужна ваша помощь.
  - Я приеду через час.
  - Спасибо ждем.
  Телефон отключается, я же не сдерживаясь матерюсь.
  - Я так понимаю Юрку искать будем мы с Юлей? - качает головой Костя. Виновато смотрю на него. - Ладно, езжай уже. Найдем позвоним.
  
  
  Юрий
  
  - Она приехала - Юлин голос в трубке. Отошел на пять минут. Быстро она, ведь позвонили то не больше десяти минут назад.
  - Буду через 5 минут.
  Управился за три. Вбегаю в офис. Толя показывает на допросную. Киваю иду туда.
  - Уже ушла. Хотела поработать сама. - Юля явно недовольна. Мда беременность ей может и к лицу, но характер ей портит изрядно.
  - Значит понаблюдаю как работает. - пожимаю плечами и подхожу к стеклу. С одной стороны, это нарушение, а с другой. Да блин мы уже третьи сутки скоро как нарушаем.
  А за стеклом тем временем начинают развиваться совсем неожиданные для всех нас события:
  - Нашли, таки... - мальчик выглядит испуганным и расстроенным.
  - Конечно, - усмехнулась, молодая лет так двадцати пяти брюнетка, невысокая стройненькая, а задница-то какая. Ммм... Жаль лица не видно спиной стоит - вообще-то и не могли не найти.
  - Это почему? - теперь любопытство на юном личике. Да и мне интересно откуда они знакомы.
  - А кому они звонят, когда появляются трудные подростки по-твоему?
  - Теперь буду знать - опускает глаза в стол.
  - Одного понять не могу - женщина подходит и садиться на свободный стул - вот на кой ты лезешь в это?
  - Ну я же должен соответствовать своему роду. - краснеет ребенку.
  - Какому на..г роду - не выдерживает девушка почти переходя на крик, но потом будто выключив эмоции говорит - Твой один дед был ректором престижного университета. Второй управлял доходным предприятием и его бывшие подчиненные до сих пор вспоминают его добрым словом. Бабушка была учителем притом ее боготворили дети. Вторая, ладно не удалась вторая, но и преступником она никогда не была, скорее большой эгоисткой - лжет, точнее недоговаривает. Не хочет что-то говорить о той бабушке. Откуда такое понимание и сам не знаю. Просто чувствую и все. Все интереснее и интереснее - Мать увы умерла молодой не успела ничего добиться. Одна тетка руководит отделом полиции. Дядя менеджер в престижной фирме. Вторая тетка будущий юрист. Где ты видишь преступников в этой цепочке.
  - Ты всех назвала кроме отца. А кем был мой отец?
  - Достойным человеком! - а потом тихо - Да и вообще не был, а есть.
  - Ложь! - мальчик не может скрыть обиды и злости - Ты всегда говоришь, что отец был достойным человеком, только если б не он мама была бы жива! Ты бы не сгубила свою жизнь воспитывая нас троих. - долгая пауза, а потом усталый совсем не детский голос - Да и вообще, где же этот достойнейший человек сейчас? Почему ты воспитываешь и опекаешь меня и его брата с сестрой?
  - Потому что так получилось! - качает она головой - Жизнь так развернула. И когда мы его найдем он будет с нами.
  - Ты сама то в это веришь? - сомнение и недоверие во всей позе подростка. Он устал от лжи, хочет правду, а она, по его мнению, лжет.
  - Верю!
  И снова тишина.
  - Что за хрень? - матерится Костик - Надо это останавливать. Кажись мы нашли родню.
  - Нет - успеваю удержать друга. - Не лезь. Вообще их лучше пока не трогать и оставить одних.
  Мы уже хотели выйти, и оставить их одних, но слова женщины заставили меня замереть.
  - Клавдия Михайловна, твоя бабушка всегда повторяла. 'Верить надо в лучшее, а дурное само получится' - сердце заныло. Мою Маму звали Клавдия Михайловна, и она частенько повторяла эти слова - А еще она говорила, что ты копия своего отца. Такой же и будешь. И что мне стоит готовиться, что в тринадцать лет ты устроишь мне веселую жизнь. Она всегда была права, увы...
  Ответ был усталым будто он давно вертелся на языке, но все не срывался и тут вот:
  - Вот, бабушка лучше знала отца...
  Шмелева не дала мальчику договорить:
  - Юр, может мы обсудим это дома? Все же тут не место...
  - Вот видишь. Ты сама не хочешь грязное белье выставлять...
  - Там нет грязного белья... Просто...
  - Есть! - видать в этой семье мода друг друга перебивать. Надо бы запомнить - Мой отец убил мою мать. Сел за это, а ты всю жизнь играешь добрую самаритянку, потому что пожалела бабушку и трех лялек...
  - Чушь какая! - в голосе явное возмущение - Кто тебе эту лажу наговорил?
  - Баба Люба! Она хотя бы не лгала мне никогда и не рассказывала сказок в отличии от вас всех!
  Тишина висела долго. Я же наконец открыл дверь чтобы выйти, пытаясь убедить себя, что это лишь совпадения, мало ли схожих имен в жизни, но не суждено мне было уйти.
  - Твой папа не убивал твою маму, он любил ее.
  Снова пауза:
  - А как она умерла. И чем ты можешь доказать, что он ее любил?
  В ответ полились слова, которые будто вывернули мне душу, которая итак болела, не переставая:
  - 'Любимая, где же ты? Что с тобой? Почему ты перестала писать? Месяц без твоих писем как медленная пытка. Я схожу с ума в беспокойстве? Все ли с тобой в порядке? Просто напиши. Даже если нашла другого, напиши, чтобы знал, что жива. Я так тебя люблю. Так скучаю по тебе. У меня все нормально. Тут чутка жарковато, но это не смертельно. Просто тревога за тебя изъедает душу. Отзовись радость моя. Очень жду. Твой Юрий'
  - Юр, ты в норме? - Юля с тревогой смотрит на меня. А я еле дышу. Как рыба на льду. Это уже не совпадение. Это... О боже...
  - Да - не узнаю свой голос. - Я останусь, а вы идите.
  Возвращаюсь и сажусь на стол там, где недавно сидел Костя. Боже возможно ли это? Весь превращаюсь в слух.
  - И что это было? - спрашивает Юнец тем временем.
  - Письмо твоего отца, написанное твоей матери в день твоего рождения. До нас оно дошло, когда тебе было две недели.
  - Не понимаю...
  - Помнишь сказки про папу война, который охранял границы? - женщина опустила взгляд уставившись на стол. Будто собиралась с силами сделать что-то, чего не хотела. Кто она? Откуда у нее письмо написанное мною... И мною ли или же...
  - Да.
  - Твой папа был в Чечне, когда ты родился. И он действительно охранял границы.
  - Чечня давно закончилась, - мальчик обвел комнату взглядом - но где же папа?
  - Ладно, хочешь знать, слушай! - в голосе женщины злость и усталость, голова же поднялась, показывая ее гордость и силу. Но это уже не важно. Ведь дальше следует рассказ, которого я ждал меньше всего, но он станет началом новой жизни для меня:
  
  
  Часть1 Я знаю, ты на свете есть
  
  
  Глава 1
  
  14 лет назад
  
  - Он такой... - в трубке повисла долгая пауза. Зевнула. День был тяжелый, сессия послезавтра экзамен и препод меня очень любит. Придирается. А тут сестренка со своим лепетом - шикарный!
  - Кто он? - делаю вид, что интересно, а сама залезла под одеяло с головой закрыла глаза и дремлю только перед внутренним взором страницы учебника Боже как же я устала Еще неделя и свобода. Как же я порой завидую Лильке. Веселая, озорная и ей ничего не надо.
  Сестра у меня вообще-то замечательная, но ее звонки в три утра кого хочешь научат спать во время разговора.
  - Да Юра же! - в голосе сестры появилась обида. Так проснись и напрягись. Кто такой Юра? Вспомнила очередной бойфренд. Переведен в ее школу в последнем семестре. Она на него два месяца косилась, а потом бросила Егора предыдущего парня и началось...- Я же тебе о нем уже третий день рассказываю. Ты там что делаешь в своем Лондоне?
  - Сплю- честно признаюсь я, а что действительно пытаюсь спать - три утра как-никак.
  - Как три? Шесть утра же. - сама невинность. Восемь лет общаемся по телефону, и восемь лет у нас повторяется один и тот же разговор
  - У тебя шесть у меня три. - терпеливо объясняю я - Ты мне другое скажи. Когда у тебя вступительный?
  - Уже завалила.
  Вот тут я проснулась, вот за это я ее прибить готова:
  - Как завалила?
  - Вот так.
  Закипаю, но вслух все же мягко пытаюсь докричаться до сестренки:
  - Лиль, о чем ты думаешь? Надо же образование получить...
  - Ой, Лиз, прекрати. - прерывает меня девушка - Говоришь, как отец. Один в один прямо. Ну завалила я, завалила. Пойду в парикмахеры какая разница. Сейчас у нас в России, что есть образование, что нету. Если мужика нормального не нашла, который выбьется в 'люди', то пропала. А дипломом твоим ток подтираться можно.
  - Лиля...
  - Нет. Дослушай! Я нашла своего мужчину и уже третий вечер пытаюсь донести до тебя, что счастлива.
  Сдаюсь. Это бесполезно. Тут хоть об стенку бейся, она ни черта не понимает.
  - Ох, дай бог, чтобы это продлилось как можно дольше. И все же подумай об универе, очень тебя прошу. Если хочешь я попрошу отца забрать тебя и устроить в свой универ...
  - Продлится не сомневайся. - опять она меня перебивает, терпеть этого не могу - И я подумаю об образовании, но дома, ладно? Не хочу маму бросать.
  Между нами повисает долгая пауза. Мама больная тема для обеих. Когда родители развелись отец предлагал нам обеим жить с ним. Тем более он переезжал в Англию. Я поехала с ним, а Лиля захотела остаться с матерью. И уже восемь лет мы общаемся по телефону. Отец их не бросил, поэтому у сестры есть сотовый и звоним мы друг другу регулярно.
  - Лан пора вставать и делами заниматься, а то мама уже грозится отобрать сотовый, типо слишком часто болтаю.
  - Давай, - легко соглашаюсь я спать все же хочется. - Береги себя, целую.
  - И ты.
  Сестра отключается и я положив трубку на тумбу зарываюсь в свою кроватку, уже на грани сна думая, что надо бы было ей про презервативы сказать, а то больно она увлеклась этим Юрой. Ладно завтра скажу.
  
  Два месяца спустя
  
  - Его забрали - Звонок в полночь, сестра ревет в трубку. Проснулась сразу.
  - Кого? куда? Лиля, что стряслось?
  - Юру! Его в армию забрали. - рев такой, будто убили. Блин она излишне эмоциональна, поэтому с ней бывает очень тяжело.
  - Лиль, ну это же следовало ожидать, он же не поступил, как и ты... - пытаюсь воззвать к ее разуму
  - Ты не понимаешь. Мы с его мамой предлагали ему сбежать, а он... - сестра всхлипывает в трубку - а он заявил, что его долг как мужчины отслужить... Чечня же. Его там убьют. Аааа
  - Не реви дура! - не выдерживаю я. - и типун тебе на язык. Вернется твой Юра живым и здоровым. Ты мне другое скажи. Ты тест купила? Проверила?
  Пауза, аж реветь перестала:
  - Нет... Из-за Юры. Совсем забыла.
  - Точно дура. Что б завтра в аптеку пошла и купила. А сейчас пьешь ромашковый чай и спать. Немедленно!
  - Да хорошо ладно.
  Сестра отключается. Только я уже спать не могу встаю и иду на кухню, заваривать ромашковый чай уже себе.
  - Опять? - отец стоит на пороге кухни На щеке помада. Я рада, что у него кто-то появился, но все равно понимать, что возможно скоро в доме появится другая женщина мне неприятно. Ладно сделаю вид, что не заметила. Не говорит, значит так надо.
  - Юру ее в армию забрали.
  - Все-таки надо было ее забирать, - тяжело вздыхает мужчина и еще секунду назад молодое лицо вдруг стареет на свои пятьдесят лет. Больно это видеть, но помочь ему я ничем не могу- а я послушал ее волю дурень. Сразу видно Любкино воспитание.
  - Не говори так, она просто влюбилась и запуталась. - подхожу, обнимаю. Пытаясь передать позитивное настроение, которого и у самой нет. Запах духов, приятный, но сейчас не до того. Но галочку поискать такие себе поставила.
  - Эх, радость ты моя, - качает мужчина головой, на плите закипел чайник. - Ромашковый чай? - киваю - Мне б что покрепче, но и это сойдет, налей и мне.
  Наливаю, дальше мы сидим молча, думая каждый о своем. И оба предчувствуем беду.
  
  Семь месяцев спустя.
  - Лиза, Лизонька - голос матери в час ночи...
  С учетом что она мне звонит только по праздникам, да еще и ревет...
  - Мам, что случилось?
  - Лиля... - всхлип и тишина.
  - Что с Лилей?
  - Она умерлаааа.
  До этого я лежала, но услышав эти слова подскочила и тут же ударилась о ламку головой. Уснула читая. Лампа прямо над кроватью низко. Ой больно еще и горячая. Но сейчас не до того
  - Что? Как?
  - Самоубийство, потом воспаление легких. И этот ублюдок проклятый ее убил.
  Ее слова выглядят для меня как абракадабра. Еще два дня назад я болтала с сестрой. Уговаривала написать Юрию, что он вот-вот станет папой. Она так и не решилась, а тут вдруг. Не понимаю.
  - Что, мама, я не понимаю, о чем ты?
  Мама рыдает в трубку. Осознаю, что так ничего не узнаю.
  - Так, мам, я завтра приеду, ты сейчас выпей успокоительного и поспи, а завтра мы со всем разберемся ладно.
  - Хорошо, как же хорошо, что ты у меня есть.
  Отключилась и сразу набрала аэропорт. В городе Энске я оказалась уже утром. Отца даже предупредить не успела. Только записку оставила.
  Вышла из аэропорта взяла такси и через тридцать минут была дома. Там то я и узнала. Сестра наглоталась таблеток непонятно из-за чего. Мама ее нашла вызвала скорую Приехали, как не странно быстро. Забрали. Вроде откачали, но в палате было открыто окно и это зимой! Сестра подхватила воспаление легких. Протекало очень быстро буквально сгорела. А тут еще беременность девятый месяц. Короче врач не мог лечить нормально, сестра отказалась из-за ребенка пить таблетки. Умерла...
  - А ребенок? - все что смогла спросить я, по окончанию рассказа.
  - Ублюдка этого я даже видеть не хочу. Он ее убил. Пусть гниет в детдоме.
  - Мама!
  - Что мама? Я написала отказ и сказала, что внука не заберу.
  Смотрю на мать в шоке, и понимаю, что она не шутит. А следом приходит понимание, что если не я, то некому. Так и началась моя взрослая жизнь в ту секунду, когда пришло это страшное осознание, того, что или я восемнадцатилетняя девочка заберу своего племянника, где бы он сейчас не было, или всю остаток жизни буду мучиться, что подвела сестру и не защитила ребенка, за которого она отдала свою жизнь.
  
  - Ну вот! Видишь же, что обманываешь! - ребенок прерывает плавную нить повествования. Хочется стряхнуть его и заставить замолчать. Он мешает, узнать понять. Ведь я так и не знаю, что тогда произошло. Почему ее не стало и чем я виноват в ее смерти. Так и не узнал, хотел и не раз. Если бы Кирилл остался жив. Он бы рассказал, но увы... И у меня есть сын. О боже... - Отец что-то написал маме, и она убила себя! А бабушка права была. Не надо было меня забирать.
  - Да нет же! Юр, не перебивай слушай, дурачек!
  
  Глава вторая
  
  Чертыхаюсь, срываюсь и еду в больницу. К главврачу попала с трудом. Меня сначала не пускали на территорию больницы. Потом не хотели, показывать, где кабинет главрача. Почему я сразу пошла к нему, сама не знаю. Чутье, наверное. А на десерт оказалось у него посетительница и пришлось ждать.
  В кабинете ругались. Пожилая дама никак не хотела уходить. Начинало злить. Сама того не желая, начала прислушиваться.
  - Я просто хочу забрать внука! - кричала женщина - Лилианна Шмелева была невестой моего сына, и я вам это уже говорила. Ребенок от моего Юры... Вы не понимаете.
  А вот я поняла и решила вмешаться.
  - Простите, но думаю мне стоит присоединиться к разговору - говорю, входя в кабинет - так как тема интересует и меня.
  - Вы еще кто? - Совсем недружелюбно поприветствовал меня врач.
  - Шмелева Елизавета Андреевна. Сестра Лилианны Шмелевой. И я хочу забрать малыша, если это возможно.
  - Простите, но мать Шмелевой отказалась от внука. О вас мне ничего неизвестно. Да и о 'бабушке тоже'. Мать не оставила имени отца, так что прошу на выход.
  Молча достаю из сумки паспорт и две фотографии. На первой две близняшки, абсолютно похожие. Им по десять они держатся за руки проказливо глядят в кадр. На другой же фотка годовой давности. Две девушки сидят за столиком кафе. Они уже не похожи внешне. Другая длина волос у одной, у другой цвет иной. Но все же есть в них что-то до боли одинаковое и привлекающее к ним внимание. Мужчина минуту разглядывает все ему предоставленное. Потом все же кивает:
  - Ладно Елизавета... Андреевна, ваша мама написала отказ. Ее можно понять. Ребенок мягко говоря... больной.
  - Что? - сердце уходит в пятки.
  - Увы, у него не раскрылись легкие. Мы держим его кювезе. И боюсь то, что он еще жив это чудо.
  В шоке смотрю на врача, а он будто не замечая продолжает.
  - Кроме того у ребенка имеются некоторые дефекты и боюсь он не жилец даже если мы сейчас очень напряжемся, а вы найдете кучу денег, мы не сможем его выходить.
  Женщина рядом всхлипывает. А я и забыла о ней, на какие-то пару минут. Но только она мне и помогла. Привела в чувства. Отец всегда говорил, что я трезвомыслящая и замечаю такое, что не видят другие. Вот и сейчас. Бегающие глаза. Вот что напрягло.
  - Я хочу увидеть ребенка.
  - Но... - начал мямлить врач, глаза забегали еще сильнее.
  - Сейчас.
  Встаю и выхожу из кабинета. Меня пытаются остановить. Но куда им. Может я и кажусь худенькой и слабенькой, но это внешнее, тем более, когда есть четкое ощущение лжи.
  Дохожу до детского отделения. Нахожу нужную палату.
  - Какой из? - спрашиваю у врача, который бежит следом. Вот не ожидал ты ой не ожидал, что восемнадцатилетняя девочка окажется такой.
  - Этот - ткнул мужчина в первый попавшийся бокс.
  Молча подхожу и даже не глядя на малыша достаю карточку пациента. Недаром я учусь на врача. Много читать не пришлось. Первая же строка все сказала.
  - Это не мой племянник. Не надо мне лгать, где ребенок?
  Врач молчит, сестры, вбежавшие в палату с недоумением, смотрят на нас.
  И тут откуда-то из другой палаты раздается детский плач. Сердце забилось сильнее. Я будто мотылек пошла на звук.
  - Туда нельзя стойте!
  Но было поздно. Я стою возле кроватки.
  - Вы что делаете! - Врач возмущен. Только мне пофиг. Я уже беру ребенка на руки. Маленькая ручка высовывается из пеленки, на ней бирочка, аккуратно взяв эту ручку одной рукой читаю имя.
  - Ну здравствуй, Юра, я очень рада с тобой познакомиться. А вы доктор, лучше бы объяснили, зачем вы нам солгали.
  - Я требую, чтобы вы ушли. И немедленно.
  Ребенок перестал плакать едва я его взяла. Он внимательно смотрит на меня. Я где-то читала, что дети в этом возрасте еще не видят толком. Они больше ощущают запахи. Но Юра смотрит осознанно. Сердце шепчет 'он мой'.
  - Я вызываю охрану!
  - Лучше сразу милицию.
  Глаза врача бегают. Он не знает, что делать. А я почему-то знаю, что если сейчас уйду племянника больше не увижу. Я должна уйти с ним. И сегодня.
  Смотрю на врача. Взгляд цепляется за дорогие часы. Такие стоят тысяч десять баксов. Приходит понимание, как нужно действовать:
  - Сколько?
  - Что?
  - Сколько вы хотите за то чтобы я смогла забрать мальчика сегодня. Он ведь готовится в выписке не так ли? И заберут его отнюдь не органы опеки в дом малютки.
  Врач бледнеет.
  - Да как вы смеете...
  - Хватит. - прерываю мужчину. Он мне противен - Я могу вызвать милицию, напрячь все имеющиеся связи и тут все поднимут верх дном. А могу молча тихо заплатить, забрать ребенка, и мы больше никогда не увидимся. Хотя бы я на это очень сильно надеюсь. Какой из вариантов выберите вы доктор? Ведь в любом случае ребенок окажется у меня. Я просто предпочитаю более быстрый способ. Так сколько?
  Долгая игра в гляделки. Наконец врач понимает, что я не шучу и так просто ему из этого не выбраться:
  - Пять тысяч.
  - Чего?
  - Долларов.
  Сглатываю. Слишком много. У меня на счету три тысячи. Где взять еще две? Надо звонить отцу.
  - Мне нужно съездить в банк.
  - Как хотите пожимает плечами мужчина. - а во взгляде какая-то хитрость.
  Хочет обмануть. Я уеду, а он подменит ребенка или еще что. Взгляд оглядывает комнату, что делать? И тут вижу ее.
  Я и забыла об этой женщине. А она не растерявшись следовала за мной. Сейчас же стоит совсем близко и смотрит только на ребенка. В моей голове щелкает:
  - Клавдия Михайловна - все же разговоры с сестрой я помню очень хорошо и имя этой женщины из них знаю - вы не могли бы побыть здесь, с ребенком, пока я съезжу в банк.
  - Конечно, Лизи. Ой простите. Ваша сестра всегда вас так называла.
  Еле сдерживаюсь чтобы не расплакаться, но вовремя беру себя в руки. Не сейчас, позже. Сестра действительно в моменты особой близости звала меня Лизи, поэтому слышать это нежное имя от чужого человека особенно больно.
  - Ничего страшного - потом поворачиваюсь к врачу - Бабушка мальчика останется с ним. А я съезжу в банк.
  Глаза врача потухли. Обломался? Так тебе.
  Целую малыша передаю женщине. И иду на выход.
  Едва выйдя из больницы достаю сотовый и включаю. Куча пропущенных. Я и забыла позвонить папе.
  - Слава богу! Ты где? Что с Лилей? Что вообще происходит?
  - Пап, я потом все объясню. Если кратко, Лиля умерла. Ребенок жив. Но мне очень срочно нужно три тысячи долларов.
  - Зачем?
  Сглатываю, не зная, как объяснить. А потом решаю говорить, как есть. Он поймет всегда понимает.
  - Его хотят продать. Мне пришлось перекупать. Не хватает денег.
  Долгая ругань. Не знала, что он так умеет.
  - Ты уверена, что тебе это нужно?
  - Пап!
  - Все, понял, молчу. - секундная пауза. Звук сигнала машин. Будто отец свернул не там. Опять за рулем болтает. Лишат его так прав и все. - Я сейчас позвоню в банк. На моем счету десять тысяч долларов. Можешь пользоваться свободно. Договорюсь, чтобы тебе выдавали сколько надо и без разговоров.
  - Спасибо!
  Еду в банк. Год назад была в России и запомнила где он. И радуюсь отсутствию очередей.
  Как же я люблю своего отца.
  'Господи, папочка, спасибо тебе!' - Мысленно благодарю отца получая деньги. Заезжаю в детский мир и еду назад.
  В больнице скандал. Его слышно было еще на первом этаже, но чем ближе подходила к кабинету врача, тем громче он становится. Кричит молодая раскрашенная девица:
  - Вы сказали, что я могу забрать его сегодня.
  - Увы, но этого ребенка вы не заберете. - качает головой бледный врач, когда я вхожу в кабинет.
  - Но мне нужен именно он! У меня нет времени искать другого. Я уже заплатила за него.
  - Мне очень жаль - врач мямлит глаза бегают.
  О каком ребенке идет речь сомнений у меня почему-то нет. Все же я была права. Чуйка сработала и слава богу. Взглядом отыскиваю Клавдию Михайловну. Она сидит в кресле держа ребенка на руках. Малыш хнычет, и не удивительно под такой ор. Вздыхаю с облегчением.
  Молча подхожу к врачу и бросаю пачку денег. Ловит так же молча и начинает пересчитывать я же разворачиваюсь и вытаскиваю из пакета детские вещи. Зима все-таки. Женщина продолжает истерить, но это уже их проблемы. Я забираю мальчика разговор окончен. Клавдия Михайловна будто понимая мое состояние встает между мной и этой особой, не позволяя ей приближаться. Я же никак не могу одеть ребенка. Не получается и все.
  - Давай я - наконец произносит женщина. И не проходит и пяти минут малыш уже переодет и в детском комбинезоне. - вот так, мой хороший, сейчас тетя возьмет тебя на руки и мы поедем домой.
  Она смотрит на меня выжидающе, я же приближаюсь и беру его на руки. Тяжеленький, но мой. Точнее Лилин и Юрия. Идем молча из больницы. Баба еще пыталась отобрать ребенка, но Клавдия быстро ее оттеснила, не позволив приблизиться ко мне.
  Такси ждет где я его оставила. Залезаю. Дверь открыта, но женщина не лезет.
  - Садитесь быстрее, холодно же.
  И только после этих моих слов она садится.
  Мотор взревел, машина тронулась. Женщина то и дело косилась на меня, но молчит. Я же прижимала к себе кроху и не знаю, как быть. Нужно ли мне с ней общаться? Лиля редко о ней говорила. Только то, что она очень хорошая. Но стоит ли ей доверять? И что мне делать с Юрой?
  В какой-то момент Клавдия вдруг сняла шарф со своей и потянулась ко мне:
  - Нагнись - приказала женщина. Подчинилась, и ощутила, как нежные руки стали обматывать теплый шарф вокруг шеи. Женщина же тем временем ворчала. - Зима на дворе, а она голая бегает. Сразу видно, что с Лондона приехала. У вас там теплее, одежда абы какая. А у нас холода. Сляжешь, кто о ребенке позаботится?
  - Спасибо- эта забота зажгла во мне надежду, что я не одна, что мне помогут.
  - Не за что. - качает она головой - Вот что Лиля была без опеки и жила как придется. Так и ты. Не повезло вам с матерью некому о вас позаботиться.
  Эти слова слегка задели, но спорить не стала. Ведь захныкал ребенок и стало слегка не до того.
  Приехали мы быстро. Но оказавшись во дворе я замерла не зная, что сказать и как быть дальше.
  - Пошли ко мне. Накормлю. Да поговорим, что дальше делать - велела женщина и пошла в сторону одного из подъездов.
  Последовала за ней. Сама не знаю почему, может потому что в этот миг мне нужно было, чтобы кто-то взял ответственность на себя и помог.
  Теплая квартира. Обставлена небогато. Ремонта в ней явно давно не было. Но чисто и опрятно. Почему-то вспомнилось мамино жилье. Грязь. И даже бутылки кое где. Что же в моем доме не так?
  - Мам, ну что? - нас встречал парень с девочкой. Пацану лет тринадцати, а девочке и десяти явно нет. - Ой.
  - Кость, Юль, это Елизавета сестра Лили. И Юрочка.
  Дети медленно с опаской глядя на меня подходят ко мне. Ребенок притягивает их как магнит, но они будто боятся, что я сбегу. А им так хочется посмотреть на него.
  - На Юрку похож. -комментирует малышка
  - Так его ж сын - улыбается Костик.
  - Пошлите на кухню. - распоряжается мать семейства - Там и малыша на диван положить можно. Тяжелый же. И покормлю. Явно девчонка ничего не ела сегодня. Да и тепло там.
  Снова в душе легкий укол. Если б это была моя мама, она б даже не задумалась о том, чтобы покормить либо найти место потеплее. 'Взрослая уже сама разберешься'. Ее любимая фраза на все случаи жизни.
  На кухне я все же смогла справиться с ребенком и раздеть. Он лежит на большом старом диване и шевелит пальчиками.
  Какой же он красивый...
  - Уже любишь. Это хорошо - глядя на меня комментирует женщина - Ему это будет очень нужно. Только, что ты дальше делать будешь?
  - Не знаю - честно отвечаю я - я не могла его так оставить. Но что теперь...
  - Оформлять его и растить. Я помогу чем смогу, но забрать его увы не смогу. Прости. Ты совсем девочка...
  - Но ведь вы... - потаенная надежда рушится на глазах.
  - Лиз, давай я скажу открыто - женщина отводит взгляд потом тяжело вздыхает и наконец говорит - У нас очень небогатая семья. Поэтому Юрка и оказался в армии. Не поступил он потому что работал. Я болею. Сердце. И Юрка вынужден был работать, чтобы нам было что есть. Теперь к моему горю так пашет Костик. Это сегодня он не пошел с Юлей надо было сидеть. А так он обычно с утра до вечера. Сначала в школе потом на работе. Я была готова забрать Юру, так как Люба отказалась. Но я отнюдь не уверена, что мы потянем его.
  Сглотнула, понимая, что снова одна.
  - Я понимаю. - встала. Начала собираться. Есть в этом доме это преступление. Объедать и без того не самую богатую семью.
  - Ничего ты не понимаешь! - воскликнула женщина - Я хочу помогать. Хочу участвовать в жизни внука. Готова с ним сидеть, когда тебе надо. Пожалуйста позволь мне быть рядом с вами.
  - Я и не собиралась запрещать. Пытаюсь улыбнуться, но получается с трудом.
  Смотрит на меня с тоской. А потом вдруг будто прорывает ее:
  - Вот Любка, вот сука! Довела девчонку. Одну сгубила. Умерла по ее милости. Так еще и вторая сгибнет из-за нее. Своими бы руками придушила. Дал бог двух замечательных дочерей. Нет, надо все своей злобой сгубить.
  Я ошарашено гляжу на нее.
  - Ты ж ничего не знаешь - качает она со слезами на глазах - она ж ее довела. И раньше доставала девочка плакала каждый день из-за нее. А как забеременела так началось...
  - Вы хотите сказать...
  - Мне жаль, но Любовь изводила девочку с той секунды как узнала, что та беременна. Ей не нужен был ребенок в доме. Требовала, чтобы Лиля сделала аборт. А та отказалась. Вот она ее и травила как могла...
  Я не верила. Моя мама никогда бы так не поступила.
  - Это ложь!
  Качаю головой не желая верить. Не желая слушать этот бред.
  - Мне жаль - качает Клавдия головой - Я предлагала Лиле позвонить тебе или отцу. Чтобы вы ее забрали. Так будет лучше и ей и ребенку. А вернется Юра, и мы ее заберем. Но она уперлась. Сказала, что не хочет вас волновать. Предлагала жить у нас, но...
  - Хватит! - затыкаю уши руками как маленькая девочка. Но быстро понимаю, что так нельзя. Разворачиваюсь и молча начинаю одевать ребенка. Сама не поняла, как, но одеть его смогла. Едва закончила беру на руки и иду к выхожу. Женщина с отчаяньем следит за мной. У самых дверей, все же решаю расставить точки над 'и' - вот что! Держитесь от меня подальше! И от меня, и от Юры! Вернется Юрий будем разговаривать с ним, но вас я видеть больше не желаю.
  Я выбежала из той квартиры как ошпаренная. Еле сдерживая слезы. Вот мерзавка. Так наговаривать на маму. Да кто она такая...
  
  - Баба Люба, любила маму. Она не стала бы... - ребенок в шоке. Я нет. Я знал, что Любовь та еще тварь, но что настолько. Я не ожидал. Мысль о том, как мой сын остался в семье я решил обдумать позже. Не очень приятно понимать, что если бы не деньги... За мать обидно. Она ведь как лучше хотела. Но и Елизавету понять можно, все же мама. Сумбур мыслей и полная прострация. Наверное, впервые в жизни я не мог понять, что важнее обдумать и как - Я не понимаю...
  - Юра ты судишь по своему опыту общения с ней. - Качает Елизавета головой. Я же почему-то вспоминаю как Лиля точно так же качала головой, когда ей что-то не нравилось. Они чем-то похожи неуловимо, но в Лизи есть что-то от Лили. И в то же время, она другая, совсем другая. Близняшки. Как же я мог забыть, что сестру Лили звали Лиза - Я судила так же. Но меня ждало огромное разочарование. И я до сих пор не понимаю, как могла быть такой дурой и не видеть правды.
  - Какой правды? - мы оба превратились в слух.
  - Слушай, что дальше было.
  
  Глава третья
  
  В квартиру я входила злая. Сколько не звонила, мама так и не открыла. Пришлось отпирать одной рукой. Не очень это удобно 1 рукой держать хнычущего ребенка, а другой пытаться отпереть замок.
  - Почему не открыла? - спросила, кладя ребенка на тумбочку, чтобы снять сапоги и куртку. Мама же явила себя из своей комнаты, лицо зеленое из-за маски на волосах полотенце. Чеи занималась сразу видно, но можно было и открыть! Слышала же, что я звонила.
  - Я под маской лежала - как ни в чем не бывало прочирикала женщина. - А что это ты купила?
  - Это Юра.
  Ее недоуменный взгляд быстро сменился полным гнева:
  - Ты что притащила в дом этого ублюдка?
  - Мам, он твой внук... - на миг я замерла, не веря в то, что услышала.
  - Он убийца! - женщина бросилась к ребенку, но я успела первая. Сама не знаю почему, но в ту секунду я точно знала, что ее к малышу допускать нельзя. Не сейчас хотя бы. - Если б не это, Лиля была бы жива! Нечего ему тут делать. Пусть убирается!
  Тяжело вздыхаю понимая, что без скандала не обойдется. Ребенок же, чувствуя, как крепко я его держу, видать сильно сжала начинает конкретно реветь. Укачиваю под ее ненавидящим взглядом. Хочу пройти в комнату, но мама не пускает:
  - Ты меня что не слышала? Унеси это из моего дома!
  Этого я уже вытерпеть не смогла:
  - Мама, первое, это твой внук. Второе, вообще-то квартира моя и его. Не забывай, ты подписала документ согласно которому, ты не можешь претендовать на квадратные метры в этой квартире. Она же принадлежит мне и Лиле. С учетом, что сестра умерла ее часть квартиры делится долями между ее прямыми наследниками. Т.е достается ее сыну. Так что дай мне пройти!
  Женщина побледнела. Ярость и страх появились в ее глазах. Но почему? Я ведь ее не выгоняю, просто напомнила о договоре, подписанном когда-то с отцом.
  - Да как ты... - голос моей собеседницы поднялся чуть ли не до комариного писка.
  - Мам, давай не будем ругаться очень тебя прошу. - устало прерываю ее я.
  Пауза. Она то белеет, то краснеет. Мне уже страшно, не пора ли вызывать врача. Потом разворачивается и уходит к себе:
  - Делай что хочешь! - перед тем как она хлопнула дверью услышала я.
  Тяжело вздохнула и ушла в свою комнату.
  Так началась моя взрослая жизнь.
  
  - Этого быть не может - мальчик качает головой. Я же в ужасе представляю какого пришлось совсем еще девчонке выдерживать такую сцену. - Бабушка не могла...
  - Юр, она много чего могла и много чего сделала. - звучит уставший какой-то даже надломленный ответ - Ты просто не знаешь, мы не хотели, чтобы ты видел это, но видать не судьба скрыть. Что ж слушай:
  
  Следующие две недели запомнилась плохо. Я бегала по всяким государственным органам. Оформляла кучу справок. Выстаивала в огромных очередях и все это с новорожденным на руках. Даже на похоронах Лили я была, держа ребенка на. Да пробовала купить какую-то переносную кроватку, но она же тоже что-то весит. Так что пришлось смириться, с четырьмя килограммами в руках плюс куча документов в сумке на плече. Отец был слишком занят чтобы приехать, мама же... Ей было просто пофиг на все. С органами опеки было разобраться проще всего. И да пусть уходила я оттуда с ощущением грязи, но все же... Все же ребенок останется у меня уже радость.
  О сне я в те недели даже мечтать не могла. Я засыпала минут на десять потом просыпалась проверяла ребенка и снова вырубалась минут на десять и так каждую ночь. Затем малыш просыпался и будил меня. Три часа или четыре я его укачивала и лишь измучавшись накричавшись потому что я не понимала, что ему надо он снова погружался в полусон-полузабытье.
  Днем было не легче. Проклятые очереди, проклятые бюрократы. Всем надо либо заплатить, либо долго мучиться. А тут еще малыш. Хнычущий, это в те недели считалось хорошим настроением, или ревущий, если я опять что-то сделала не так. Короче, личный ад первых дней материнства наложенный на необходимость решать кучу вопросов.
  Как я тогда выжила сама не знаю.
  Финальной точкой же для меня стали события, произошедшие на четырнадцатый день.
  Рассвет встретил меня тишиной. Малыш накричавшись уснул. Я же так и не смогла больше. Промаявшись с полчаса решила пока ребенок спит помыться. Увы как это всегда и бывает только мама в ванну...
  А-ааа-аааа-ааа
  Тяжело вздохнула накинула халат прямо на намыленное тело и бросилась к малышу.
  В комнате к моему удивлению была мама. Она стояла возле кроватки держа бутылочку с молочной смесью. Юра же заливался ревом:
  - Ты что делаешь? - спрашиваю подходя к кроватке и чуть оттолкнув ее беру ребенка на руки. Крик сразу перешел в хныканье и потянулись ручки. Сразу ясно голодный.
  - Он плакал, я решила, что голодный. А ты мылась. Сил не было слушать его рев. Вот и попыталась накормить.
  Беру из ее рук бутылочку:
  - Я сама, спасибо за помощь.
  Пожимает плечами, и идет к двери. Сажусь в кресло, после чего одной рукой удерживаю ребенка и бутылочку выдавливаю капельку смеси на вторую руку, проверяю на температуру. Ну и слизываю чисто на автомате как делаю всегда.
  Температура нормальная, но... Привкус странный. Может неправильно развела или я из-за мыла неправильно ощущаю. Еще капелька на ладонь и снова слизываю. Нет дело не в мыле.
  - Мам, ты что-то добавила в молоко? - смотрю на уже выходящую из комнаты женщину.
  - Нет - что ее выдало я и сама не знаю, просто теперь я точно знала это давать ребенку нельзя.
  - Что ты добавила? - уже требовательнее спрашиваю я.
  - Не кричи на меня - я что сорвалась на крик? Вроде нет. Тяжелый вздох ребенок уже не плачет, хныканье уже меняет тональность, краем сознания отмечаю я.
  - Просто ответь.
  - Валерьянку. Он все время орет, вот и решила выпьет валерьянки успокоится.
  В этот миг ощущение было такое будто меня ударили по голове. Валерьянку младенцу? Боже, что же ты творишь. Мамочка любимая. Зачем? За что?
  - Он пил? - сдерживаясь чтобы не закричать спрашиваю у нее. Сама же начинаю быстро одеваться. К черту мыло к черту ванну надо в больницу и быстрее.
  - Нет. Я же только подошла.
  Не верю. Водолазку я натянула с трудом. Волосы мокрые, да фиг с ним. Главное ребенок.
  - Ты куда?
  - В больницу. Младенцам нельзя валерьянку. Там этиловый спирт.
  - Ой, а я и не знала, но все равно же он не пил, так что не раздувай из мухи слона...
  Все она знала, но мне было уже не до этого. Я одевала ребенка. Так и убежала Благо коляску взяла. Сама не знаю зачем просто положила его в накануне купленную коляску и поехала.
  Как я объяснила, что ребенку в молоко могла попасть валерьянка и сама не помню. Но объяснила же и даже был тщательный осмотр. К счастью обошлось. Может я и паникерша и отреагировала не так как надо, но в тот момент мои действия мне казались самыми разумными.
  - Вам очень повезло девушка, но впредь следите за тем чем поите малыша, коли грудью не кормите. - эта фраза детского терапевта почему-то осталась из того похода в моей памяти. А больше толком и не помню ничего.
  Может потому, что это прозвучало оскорблением, да и взгляд, которым этот медик на меня смотрел говорил все, что он обо мне думал. Помню свое к этому отношение, мне было просто пофиг. В ту секунду я была так рада, что ребенок не пострадал, что эти 'высказывания' своего 'фи' прошли мимо меня.
  Детская больница находилась рядом с домом. Всего-то парк пройти, и ты там. Вечером говорили опасно там гулять, все местная криминальные авторитеты собираются, днем же совсем другое дело, главное не обращать внимание на бутылки и бычки.
  Вот я и пошла через парк. Холодно. Все еще голова только холодит. Но зато тихо. Малыш, наплакавшись во время процедур уснул. Я же сама не зная, чем думаю подошла к лавочке села и стала смотреть на него.
  В голове была пустота. В тот момент думать о чем-то я была просто не в состоянии. Сколько я так просидела не знаю, детские глазки открылись, он сонно посмотрел на меня, а потом... снова заплакал.
  Потянулась к нему, увидела, как трясутся мои побелевшие руки и будто сразу осознала, что вокруг холодно.
  - А кто это тут такой красивый и орущий - мужчина подскочил к коляске и ловко вытащил малыша. Сделал рожицу и ребенок замолк. Я понимала, что это секундное и сейчас будет снова рев, но в этот миг меня волновало другое.
  Парень был явно из бандитов. И я кажется влипла.
  - Отдайте ребенка - прошу и сама не узнаю свой охрипший толи от холода, толи от страха за кроху голос.
  Парень же нисколько не смущаясь скидывает свою кожанку при этом ловко перекладывая малыша и протягивает мне:
  - Одевай быстро. Говорила тебе тетя Клава, что тут холодно, а ты что творишь - а потом обращаясь к ребенку - Привет Юрчик. Я Кирилл будем знакомы. - пожимает ручку малыша - Твоя первая мама хотела, чтобы я был твоим крестным. Но как-то нет ее увы. Теперь все решают новая мама и папа. Он скоро приедет и будут они с мамой решать, кто у тебя будет и крестным и все остальные твои вопросы.
  В шоке смотрю на него. Он знал Лилю? Знает мое имя? И причем тут Клавдия Михайловна то?
  Мужчина поднял на меня взгляд:
  - Лизка одень куртку быстро трясешься же как осиновый лист. И на волосах вон иней. Шапку почему не носишь?
  И тут я его узнала:
  - Киря ты?
  - Ура слава тебе господи вспомнила!
  ОН продолжает сюсюкать с малышом при этом умудряется натянуть на меня свою куртку, а затем и неизвестно откуда взявшуюся шапку. Я же в шоке смотрю на него и не верю. Тот Киря которого я помню был толстячком. Вечно шепелявил. Никто с ним не дружил кроме нас с Лилей. А этот. Этот Киря подтянутый накачанный. Явно весельчак. Эх была б тут Мишель, подруга с коледжа, она б влюбилась с первого взгляда, да и я бы в такого... Не куда-то не туда зашли мои мысли.
  - Ты ж замерзнешь... - пытаюсь снять теплую куртку.
  -Цыц! - глянул так, что руки сами опустились. - не хочешь, чтобы замерз пошли домой. А то ледяная принцесса прямо.
  Краснею. Мужчина же тем временем укладывает малыша в коляску и катит в сторону дома. Ничего не остается кроме идти рядом с ним.
  - Он похож на отца. - после пятиминутного молчания говорит парень.
  - Я его только на фотках видела. - радуюсь предложенной теме - Так что судить не могу. На Лилю точно похож, а что не ее думаю его.
  - Да, от Лили в нем тоже много. - соглашается парень, а потом интересуется - Ты справляешься?
  - Пытаюсь. - лгать ему почему-то не могу. С самого детства Кир всегда знал, когда я лгу, но зачастую прикрывал меня.
  - Зря ты отказалась от помощи тети Клавы...
  Молчу, не зная, что сказать. За эти дни я много передумала. И то что делала всю эти недели мама... Я уже и не знаю, что думать.
  - А знаешь, я ведь был в тебя влюблен. - резко меняет тему парень.
  - Что? - не верю своим ушам.
  Он смеется, глядя на меня.
  - Ага, ты была такой красивой живой и веселой...
  - Нет, я всегда была серьезной. Это Лиля всегда всех веселила...
  Качает головой, а я умолкаю краснея.
  - Нет это была ты. Я с садика мог вас различить. Вы были как небо и земля. Да во время учебы она становилась шалопайкой, а ты наоборот, серьезной и внимательной. В остальное же время именно ты была звездочкой и зажигала звезды.
  Вспомнились детские проказы. Я действительно была сорвиголовой. Лиля тихоня я же... Только всему приходит конец, вот и мои проказы прошли, когда папа сказал, что уходит от мамы и забирает нас с собой. Тогда-то Лиля впервые и проявила характер. Взяла и осталась с матерью...
  Идея приходит сама:
  - Кирь, а расскажи мне...
  - Что? - он останавливается и тут же раздается недовольное сопение из коляски. Киря начинает качать коляску глядя на меня.
  Секундное колебание и слова вырываются сами.
  - Почему она это сделала? Зачем?
  - Ты знаешь.
  Отворачиваюсь пытаясь сдержать эмоции. Неужели то что я наблюдала все эти недели...
  - Она так себя никогда не вела.
  - Вела - отвечает мой собеседник - в первый раз я стал этому свидетелем через три месяца после вашего отъезда. Я зашел за Лилей, дабы вместе идти в школу, а там скандал. Двери нараспашку. Вещи летают Лиля плачет, забившись в угол. Благо соседка пришла нарычала на Любовь Алексеевну, успокоила Лилю и отправила нас в школу. Опоздали конечно, но тогда я наконец и понял, почему она стала такой замкнутой и будто запуганной за эти месяцы.
  Неужели все это правда? Неужели мама могла? В голове крутятся высказывания в спину последних недель. Злые взгляды. Скандалы, возникающие по мелочам. До летающих вещей не доходит, но попытки меня подавить регулярны и по нескольку раз в день. Но почему так-то?
  Мужчина подошел и обнял меня за плечи. Первой реакцией было вырваться, не отпустил:
  - Не дергайся, воробушек, я не причиню тебе вреда. Знаешь замерзшие воробушки не в моем вкусе.
  Не сдержалась рассмеялась, потом развернулась и уперлась носом в его плечо. Прижал к себе ближе и стало так тепло и спокойно. Киря. Друг, соучастник всех моих детских проказ.
  - Я не справлюсь - сама не верю, что высказала ту мысль, что бьется в голове на протяжении всех этих страшных дней.
  - Справишься! - гладит по голове как маленькую, но мне все равно. Так хорошо и уютно. Даже холод ушел остались только запах сигарет кожи и ощущение вздымающейся мужской груди.
   Но долго этому быть было не суждено. Трель сотового прервала секунду покоя.
  - Прости - отстранился и достал сотовый из кармана - Да? Я занят... Позже нельзя?... Ладно приду через тридцать минут. - выключил и виновато посмотрел на меня. - Прости, воробушек, мне нужно идти.
  - Это ты прости, мы наверное задержали тебя...
  - Глупый воробушек, я ж из-за тебя и гулял по этому парку - ошарашено гляжу на него - Мы ж не могли тебя совсем бросить, вот и гуляем по очереди следим все ли нормально хотя бы издали увидеть вас. Сегодня моя очередь. Вот и наблюдал. Когда увидел, как ты пытаешься взять малыша, а руки не слушаются понял, что пора вмешиваться. Ты полтора часа сидела, глядя в одну точку. Слегка испугала. Я уже думала тете Клаве звонить.
  Краснею, понимая, что за мной следили все эти дни.
  - Я была в детской больнице... - тревога появилась на лице мужчины - нет, все нормально. Просто... - не могу подобрать слов, поэтому вместо объяснения говорю совсем другое- Давай, поговорим позже Тебе надо идти а нам реально пора домой в тепло. Юрка, наверное, тоже замерз.
  - Хорошо, но - будто собирается с смелостью - можно я зайду вечером?
  - Конечно заходи - ответ раньше, чем успеваю подумать. Но с ним так хорошо, так спокойно.
  - Тогда жди в гости вечером.
  - Договорились.
  На этом мы и расстались, только до квартиры мне дойти в тот день было так и не суждено.
  Всю дорогу до подъезда в мозгу билась какая-то мысль, которую я никак не могла сформулировать. Уже у самого подъезда Юрик успокоившийся пока мы разговаривали с Киром захныкал. Наклонилась к нему и увидела погремушку в виде соски.
  Вот тут меня и пробило. Валерьянка. Смесь... Первый страх за малыша прошел. Пришло осознание: Она пыталась его убить. Боже она же...
  Ребенок кричал я же стояла над ним в ступоре. Смотрела, понимала, что надо успокоить, но просто не могла.
  Сколько это продолжалось не знаю. Просто в один прекрасный момент запахло выпечкой меня прижали к теплой груди:
  - Все нормально, малышка, все хорошо - прижимая меня к себе и заставляя разогнуться шептала мама Юрия, а потом в сторону - Костя, Юля ребенка в дом он на вас в ближайшие часы. - и снова мне - ну же пошли малышка, о нем позаботятся, а я позабочусь о тебе.
  И меня утягивают в соседний подъезд. У меня еще бьется в голове мысль о ребенке, но...
  Дальше все как в бреду. Я помню, что меня раздевали поили чем-то. Помню, как рыдала выплакивая, так и не выплаченные слезы по сестре. Помню, что говорила о маме. О смеси и валерьянке. Помню, что все это время меня прижимали к груди и гладили по волосам шепча, что все будет хорошо. А потом пришло забытье.
  Проснулась я, когда солнечный зайчик ударил в глаза. Огляделась и не узнала комнату. Я лежала на незнакомом диване, вокруг была чужая незнакомая мебель и пахло выпечкой.
  Рядом лежала моя одежда. Чистая и выглаженная. Где-то рядом захныкал ребенок. Пришел страх и воспоминания. Подскочила и тут же замерла, вслушиваясь в звуки. Где он? Где моя кроха. Судя по звуку плача я поняла, что с ним все хорошо. Просто малыш привлекает чье-то внимание. И сразу же услышала, как до боли знакомый голос воркует с малышом:
  - Тише, Юрчик, тише. Маму разбудишь, а ей надо поспать.
  Быстро одевшись подошла к прикрытой двери. Открыла, выглянула. Никого, но из кухни слышались голоса. Пошла на них, но не встала сразу обозначать себя. Чутье подсказало, что надо послушать. Будто мне в помощь в прихожей стояло зеркало отражавшее всю кухню. Поэтому смогла и услышать, и увидеть:
  - Она не справится. - говорил Кирилл, наблюдая как тетя Клавдия кормит малыша из бутылочки.
  - Как раз наоборот. Справится, еще и чудеса выносливости покажет. Но ей очень нужна поддержка и помощь. - ответила Клава - Юль дай салфетку.
  Девчушка, сидевшая рядом и наблюдавшая как правильно кормить малыша тут же протянула салфетку.
  - А кто еще вчера сомневался? - усмехнулся Кир минуты через две Кир, вертя в руках погремушку.
  - Я - оторвав взгляд от малыша и глянув на мужчину ответила его бабушка. Я увидела в ее взгляде нежность. Сердце защемило, а на меня никто и никогда так не смотрел. Мама всегда была занята, отцу было не до того. А бабушек у меня не было умерли еще когда ребенком была. - Но вчера я увидела то, что заставило меня пересмотреть свое мнение.
  - И что же это? - Кир пытался быть спокойным, но я почему-то знала, что он встревожен не на шутку.
  - Любовь. Она любит малыша. Да ей безумно тяжело она не знает, что с ним делать и справляется с трудом, но она пытается и даже сорвавшись она говорила в первую очередь о нем. Не себя жалела, а его. Не о себе плакала, а о сестре и о нем. Так что она справится. А мы ей поможем. Даже если будет против. - повисла тишина, ребенок мякнул и скуксился, женщина же нежно улыбнулась и проворковала - Кроме того, есть еще одна сторона вопроса, которая будет против если у него заберут Лизу.
  - В смысле - не понял Кирилл.
  - Когда она наконец уснула я пошла к ребенку. Он тоже надрывался и Костя с Юлей не справлялись. Тяжелова-то было на два лагеря быть. Но справилась. Так вот ребенок успокоился и уснул только тогда, когда ему показали Лизу - и снова пауза. - Я поднесла его к матери он увидел ее, втянул воздух и сразу затих. Потянулся, не смог дотянуться захныкал. Поднесла ближе, и он коснулся ее щеки. Она улыбнулась во сне. Он улыбнулся в ответ. Потом зевнул закрыл глаза и уснул. И кстати сейчас он просится к маме.
  - Разбудит, а ей надо отоспаться.
  - Поздно - вхожу в комнату и иду к женщине.
  Тревога появляется на лицах присутствующих. Я же протискиваюсь между столом и Киром и убираю детские вещи и сажусь на стол возле Клавдии:
  - Привет, солнышко мое, - ребенок улыбнулся и протянул ручки. Взяла. Вдыхая родной запах. Господи, как же я его люблю. И так радостно, что это взаимно - Как ты тут время провел? Хорошо с бабушкой пообщался?
  Ребенок лежал и смотрел на меня. А в его глазах читалось довольство и счастье. Боже спасибо, что он есть. Потом подняла взгляд встретилась с ждущим взглядом бабушки и сказала всего одно слово:
  - Спасибо!
  В ответ получила нежную материнскую улыбку, после чего меня аккуратно обняли, так чтобы не задавить малыша. Я же обняла в ответ свободной рукой. Следующий год был годом счастья. Ведь я получила маму, которой у меня никогда не было.
  
  - Значит, бабушка пыталась...
  - Да, она добавила валерьянку в детскую смесь, спасло лишь то, что она не знала, как правильно тебя кормить - усмехнулась женщина - нас же она не кормила. Все заботы о младенцах взял отец. По сути он нас и выкармливал. Как я потом узнала. Едва мы родились мама отказалась кормить нас. А едва вернулась из роддома и заботиться. Отцу пришлось взять все на себя. И работать, и тянуть двух младенцев. Тогда еще были живы бабушки. Они то и спасали молодого отца.
  И почему я не удивляюсь. Вспомнился слегка затравленный взгляд Лилианны, когда та выходила из дома гулять. Да постепенно он исчезал и уже через час она была обычной девушкой, но в первые минуты после выхода... Да и жила она больше у нас чем дома. Весь дом знал почему, но никто не мешал. Как сказала одна из соседок:
  - Лучше с любимым, и у свекрови, чем дома у чекнутой матери.
  - Значит по сути мы вошли в семью отца, но тогда почему отец не вернулся? Или вернулся, но бросил нас? И баба Клавдия... Она...
  - Он не вернулся... Точнее вернулся, но было уже слишком поздно. Мы не дождались...
  - Не понимаю...
  - Слушай и все поймешь.
  
  Глава четвертая
  
  Следующие дни я провела у тети Клавы, но сколько веревочке не вейся, а домой все же пришлось идти. Вещи ребенку взять, да и маме сказать, что мы в порядке.
  Вошла в квартиру и тут же ощутила странный запах. Лекарств.
  Что-то с мамой?
  Быстро прошла по квартире. Дома ее не было. На кухне банка для бычков соседствовала рядом с валерьянкой. И Нож. Большой такой столовый нож.
  Вот тут я испугалась. Кое-как взяв себя в руки, и подавив истерику, собрала вещи ребенку и села на кухне в ожидании матери.
  Пришла она часа через полтора, но мне показалось, что прошло часов десять. Чего я только не передумала за это время. И мысли были одна страшнее другой. Все же мама, а тут такое.
  Щелчок замка и я выхожу в коридор. Смотрит на меня. На миг мне кажется, что она сейчас бросится прочь, но нет, берет себя в руки и входит в квартиру.
  - Привет, ты одна? - дверь при этом не закрыла, будто готовая убегать.
  - Да, а что должна быть в компании? - удивляюсь я.
  - Нет. - отворачивается и закрывает дверь. Вижу, как трясутся ее руки.
  Да, что происходит?
  - Я была... - пытаюсь объяснить свое отсутствие.
  - Я знаю. - прерывает меня женщина. - Клавдия хорошая женщина, жаль только своих детей ей мало. Все норовит моих забрать.
  В этих словах я услышала затаенную боль. Решила попробовать объяснить:
  - Мам...
  - Все нормально, Елизавета. Ты вернулась или сейчас опять к ней.
  Сдаюсь, ну если не хочет человек слушать, чего напрашиваться.
  - Опять к ней. Юра сейчас у нее. Я за вещами для него.
  Кивнула прошла на кухню. Я же, пожав плечами направляюсь в комнату и беру сумку. Грустно, но в этом доме я чувствую себя лишней, а у тети Клавы даже не зная ее родной.
  Выхожу в коридор, но на пороге меня догоняет фраза:
  - Я бы хотела сменить замки если ты собираешься жить там.
  - Зачем? - во мне появляется злость. Ну почему так? Неужели мы не можем быть родными и близкими.
  - Чтобы твои друзья криминальные не шастали тут больше.
  - Что? - резко разворачиваюсь - О каких друзьях речь?
  - Сама знаешь. Которых ты прислала угрожать мне.
  - Не поняла...
  - Все ты поняла - сорвалась женщина на визг. - приперлись посреди ночи приставили нож к горлу. Угрожали, что... - она замолчала, собираясь с силами, а потом выплюнула будто это долго копилось - если я еще хоть раз против вас с Юрой хоть что-то... - тут она разрыдалась - они меня порежут на мелкие лоскутки.
  Теперь я была зла. Но не на мать.
  - Значит так, замки мы сменим. Я сама этим займусь, что же касается моих 'друзей' - не смогла сдержать ярость при последнем слове - о них можешь больше не беспокоиться! Никто тебя больше не побеспокоит.
  И выхожу, хлопнув дверью.
  Возможно мне следовало остаться, найти как-то общий язык с матерью, но я была так зла в эту минуту, что хотела только одного дать одному самоуверенному по башке чем нить тяжелым.
  Клавдия дала мне ключи, чтобы ребенка не разбудила звонком. Вхожу тихонько в квартиру и слышу веселый смех на кухне и моего малыша, общающегося с окружающими. От голоса ребенка становится легче и злость начинает уходить, но следом раздается голос Кира и злость вернулась с новой силой.
  Вхожу на кухню.
  - О вернулась. Тебя только за смертью посылать. Чего так д... - Спрашивает Костик, но увидев мое лицо замолкает на полуслове.
  - Кир, можно тебя на минуту - скрестив руки на груди спрашиваю я.
  Малыш начинает хныкать, но сейчас надо решить другой вопрос. Да и бабушка лучше меня справиться с хныкающим ребенком.
  Кир встает, и мы выходим в коридор.
  - Ты был у меня дома? - спрашиваю, пытаясь держать себя в руках и не наорать на него.
  - Был - скрестил руки на груди глядя на меня.
  - Угрожал моей матери? - продолжаю допрос.
  - Она это заслужила...
  - Не тебе решать, что она заслужила - прерываю я его и все же срываюсь на крик.
  - Я не позволю ей сгубить и тебя. Лили хватит. Ее не защитил...
  - Я не нуждаюсь в защите. И не нуждаюсь в помощи. - в очередной раз прерываю парня я. Все что я хочу, это чтобы сейчас ты пообещал мне больше никогда и ничего не делать против нее.
  - Лиза...
  - Обещай!
  - До чего ж вы упертые обе! И в кого вы такие-то! - бьет кулаком в стену. Сыплется штукатурка, молчу в ожидании нисколько не впечатленная его силой. - Не буду мать твою! Твоя мать опасна. И мне пофиг на то, что ты думаешь? Если она причинит вред тебе или малышу я выполню свои угрозы все до одной.
  Открываю и закрываю рот. Слов нет во мне злость, обида и отчаянье. Я не знаю, что делать. Знаю только, что в одной с ним квартире я не останусь даже на час.
  Вхожу на кухню и забираю у Клавдии ребенка. Малыш, чувствуя мое состояние начинает реветь в голос. Молча иду в гостиную. Кладу ребенка на диван сама же тянусь за комбинезоном.
  - Лиза - прерывает мои действия женщина. - Ты что творишь...
  - Он угрожал ей, а значит и мне. Я не останусь с ним в одном помещении и ребенка не оставлю.
  Что в моем взгляде не знаю, но женщина тяжело вздыхает и тихо говорит, не глядя на парня на пороге.
  - Кирилл, тебе лучше уйти.
  Пауза повисает в помещении. Чувствую себя последней сукой:
  - Тетя Клава, не надо...
  - Умолкни и ты молчи! Как помиритесь, так и поговорим. А пока оба уперлись! А для меня жизнь этого малыша важнее ваших дрязг. А значит Кирилл уходит, а ты идешь на кухню пить чай с валерьянкой!
  И он ушел. Меня же почти силком затащили на кухню пить чай. И только вечером, когда малыш уснул, а я лежа рядом с ним думала о том, что сегодня кажись все же сделала что-то не так, почувствовала, как меня гладят по голове.
  И когда она только подошла.
  - Мама это святое, Лиз, но иногда надо быть гибче. Он пообещает, не сейчас позже. Когда остынет и притупится боль от потери Лили. Они очень дружили. Так что прости его и дай ему шанс.
  - Но...
  - Ты молода и видишь все в черных и белых тонах. Иного не хочешь понимать, но со временем поймешь и научишься. Пока же просто поверь старой женщине. Все, что делает этот парень, он делает чтобы помочь тебе и малышу. Просто прими это и не злись на него. А теперь спи, завтра будет день будут новые события. И думаю хорошие и добрые события. Спокойной ночи малышка.
  Легкий поцелуй в щеку. И я почти сразу уснула, будто ждала этих слов и этого поцелуя в щеку.
  
  - Он так и не пообещал? - спросил сын у женщины. Помня Кира очень сомневаюсь, но Лизавета меня удивила.
  - Пообещал. Через год, когда счастливый мирок созданный твоей бабушкой рухнул.
  -Не понимаю.
  - Она умерла и вместе с ней ушло счастье из нашей семьи.
  - Счастье?
  - Да Юра 'счастье' - и снова пауза. Она в своих мыслях, а мальчик будто боится потревожить - все эти годы я пыталась вернуть его. И увы не вышло. Просто существовала. Делала что должна, пыталась дать радость и счастье вам троим. По сути жила той жизнью, которой последние годы жила твоя бабушка, создавала счастье для других, не испытывая его сама, но к несчастью не сумела это сделать. Ведь ты тут. И протестуешь именно против меня.
  - Но...
  - Не перебивай. Ты хотел все знать? Значит слушай. Слушай малыш и ты все поймешь сам.
  
  Что же такое счастье? Наверное, это радость, когда вечерком сидишь с любимыми людьми и пьешь чай. Когда тебя ждут и ради тебя, зная, что ты это любишь готовят твои любимые блюда. Или же когда 'твой' малый первый раз переворачивается на пузико. Или же когда первый раз садится, а может, когда в первый раз делает шаг и произносит 'мама'?
  Все это я прошла в тот год. У меня вдруг появилась любящая семья, которой по сути никогда не было. В детстве мы были вдвоем с Лилей. Мы любили друг друга и старались не замечать бесконечные родительские ссоры и скандалы. Потом было одиночество. Тебе надо было быть 'взрослой' и не доставлять отцу хлопот в совсем чужой стране. И вдруг такое.
  - Лиз, а я тебе пирог с мясом испекла.
  - Ой... хочу - не сразу я научилась так радостно вопить, но научилась. А еще привыкла, что меня могут обнять просто так и сказать, что я красивая и должна покорять мужчин, а не затворничать дома.
  И уж точно я не сразу приняла, что если мне надо рядом окажется кто-то кто улыбнется и поможет. Вот это было ново и вызывало трепет и страх.
  Не напрасный как потом выяснилось. Но в те секунды я была счастлива. И мелочные проблемы уже не казались такими огромными и страшными. Это позже я пойму, что за все надо платить, но тогда, тогда все это было таким мелким ненужным.
  Я ждала Юрия, я заботилась о его семье и сыне, а они опекалименя и это было главное.
  - Она всегда его звала 'радость моя' - Клавдия стоит за моей спиной, читая письмо, которое я пытаюсь написать уже несколько часов.
  Вокруг море бумаги скомканной и отброшенной, так как все это не то.
  Первые мои попытки были написать ему правду. Потом подумалось, что если он реально любит Лилю лучше не писать правды. И вот я пытаюсь сымитировать ее.
  Краснею до кончиков волос глядя на женщину.
   Уже неделю я принята в ее дом. За эти дни она научила меня успокаивать Юрика. Усыплять его быстро и легко. А главное наслаждаться его обществом, а не мучиться непониманием, что ему надобно.
  - Я... - пытаюсь объяснить ей, но не нахожу слов.
  - Я все понимаю, Лиз, - она гладит меня по плечу - Все, что я могу сказать - это только 'спасибо'.
  Краснею еще сильнее.
  - И не красней. Давай лучше попробуем посмотреть твои ошибки и может окажется, что уже хватит портить бумагу почем зря.
  И она помогла. Первые три письма мы писали вместе. Дальше же я писала сама. От себя уже зная об их отношениях достаточно, чтобы находить нужные слова. Более того, я ждала его писем жила ими. И в день 'заветного письма' проверяя почтовый ящик просто сходила с ума, если там не было заветного конверта. Как же теперь я понимала Лили, ждущую его писем, и жалующуюся мне когда-то, что он слишком 'редко' пишет.
  Почему же меня не сдали друзья. Может потому что тоже понимали, что там, где он ему нужна надежда. Необходимо то, ради чего жить. И я это ему даю, порой забывая, что эти письма не мне. Помня каждую строчку и ожидая каждое, а потом пишу ответ оставляя след поцелуя на бумаге точно так же как это делала сестра.
  Я лгала, ради него, ради Юрика и, наверное, ради себя чтобы знать, что он жив и вернется.
  
  - Ты когда на сессию то поедешь? - Клавдия гладит белье, я же играю с малышом, но от ее вопроса замираю.
  - Уже не поеду.
  - Это почему? - женщина удивленно глядит на меня забывая о рубашке Костика.
  - Меня отчислили еще в январе - нехотя признаюсь ей. Прошло уже месяц февраль кончается, но почему-то все равно горько от этого.
  - Но как почему? - всплеснула она руками.
  - Меня не было с ноября на занятиях. Курсовую я не сдала. На экзамен не явилась. А с учетом, что в академическом отпуске мне отказали...
  - И ты молчала - рассвирепела женщина.
  - Прости - виновато опускаю голову, и сама не замечаю, как слезы наворачиваются на глаза. - не хотела тебя беспокоить.
  Тяжелый вздох, а в следующий момент меня прижимают к теплой груди.
  - Глупышка, вот недаром тебя Кирка глупым воробушком зовет.
  Краснею. Отношения с Киром сложные, точнее не так. Их просто нет. Мы так и не помирились. Он больше не приходит. Знаю, что с Клавой они общаются, да и с детьми тоже, но со мной холодная война. Меня это устраивает, частенько повторяю сама себе, только и сама знаю, что это ложь.
  А тут еще Юлька дразнить начала:
  - Тили Тили тесто жених да невеста.
  И с чего эта семилетка взяла про нас такое ума не приложу. Семилетка... Как же внешность обманчива.
  - Восемь? Я не настолько стара - рассмеялась Клавдия, когда речь зашла о возрасте детей. - Ей семь. Костику тринадцать, а Юрке девятнадцать , как и тебе.
  Тогда я очень смутилась и сбежала в гостиную 'пересидеть' свой стыд, Клавдия не трогала часа три, а потом как ни в чем не бывала зашла и отправила в магазин за мукой. Так и замялась та история, но осадок все же остался. Мне до сих пор почему-то очень стыдно, и сама не знаю почему за тот день.
  - Все равно будешь учиться! - вдруг говорит женщина, прерывая мои воспоминания. - Осенью поступишь в универ у нас. Кем ты хотела быть врачом? Вот и станешь врачом.
  - Я не могу...
  - Можешь! И не спорь с матерью - и она покраснела понимая, что сказала - Лиз, ты прости, но я реально считаю тебя дочерью и... короче неважно как ты отнесешься, но я все же хочу тебе лучшего. А значит ты идешь учиться...
  - А Юра...
  - Что Юра? Возможно осенью Сын его заберет и что тогда? Тебе нужно жить и развиваться, а не ждать с моря погоды. Пока молодая живи! А за ребенком найдется кому присмотреть на пару часов.
  Задумалась, честно говоря и сама хотела учиться, но как же. И тут в голову пришла идея:
  - Хорошо, я буду учиться - дождалась ее довольной улыбки и продолжила - но коли ты называешь меня дочерью, то я имею полное право вносить свою посильную лепту в семейный бюджет.
  - Лиза...
  - Мама - это слово слетает с языка так просто. Я и сама никогда не думала, что смогу его произнести по отношению к кому-то кроме своей матери - это мое условие.
  Тяжелый вздох.
  - Вот упертая!
  - У кого учусь? - улыбаюсь. Почему-то зная, что она наконец сдаться.
  Между нами повисает тишина. Этот спор идет со второй недели моей с ними жизни. Да ночую я в своей квартире, но дни провожу в этой. И видеть, как тринадцатилетний пацан выпахивает чтобы прокормить семью просто больно. Сколько раз мы ругались из-за этого. Я даже порывалась уйти, но Юрка как чувствуя, что я психую потребовал отдать себя бабушке. Пришлось успокоиться и сдаться.
  - Хорошо. Но сделаю я это только ради вас с Костиком!
  В ответ я ее обняла и поцеловала в щеку. Это была победа моя мелка, но такая важная.
  
  Все имеет свойство заканчиваться, вот и счастье тоже. Сегодня оно есть, а завтра... Ты не ждешь беды, но она приходит. Страшная разрушающая все, что тебе дорого. Оставляющая за собой пустоту. Так было и с нами. Почему-то теперь очень помнится разговор, состоявшийся за неделю до ее смерти. Мы поехали в лес. Дети резвились на природе. Юрчик от обилия положительных эмоций уснул на пледе, я же лежала на ее коленях и читала конспект. В какой-то момент поднимаю взгляд и ловлю полный боли и тоски взгляд 'матери' Она сидит перебирает мои волосы, но смотрит на своих детей и такая тоска в этом взгляде. Только сейчас, когда ее никто не видит видны все ее чувства. Печаль, горечь, боль, одиночество стало так грустно и так захотелось поддержать ее. Ведь нас же она поддерживает:
  - Знаешь, о чем я мечтаю - тихо спросила ее.
  - О чем? - и снова привычная мне теплота во взгляде и в лице. Как маска, предназначенная для детей. Только это искренняя любовь сквозь боль и тоску, но любовь.
  - Когда Юра вернется, мы все же уговорим тебя принять деньги и сделать операцию - глажу ее руку пытаясь передать ей всю мою любовь - и тогда ты будешь здоровая и счастливая.
  Она смеется, только смех невеселый.
  - Какая же ты хорошая, Лизонька, только не поможет мне ваша операция - слова тихие и грустные - я живу вами, точнее малышами, вы с Юрой большие уже справитесь, а они - она кивнула головой на Костю и Юленьку - им нужна мать, вот и держусь... Да только нет его Лизонька... А я так скучаю. Хочется к нему. Надо только продержаться пока дети подрастут, а там...
  Я понимаю, о чем она. Клавдия сильно любила мужа. Его смерть... Женщина тяжело ее перенесла, но что вот так. Мне становится жутко от ее слов.
  - Господи, мама! Да ты что такое говоришь?! - вскрикиваю чуть громче чем надо, и тут же замираю, глядя на ребенка. Не проснулся и слава богу - Ты нам очень нужна и не надо о таких страшных вещах очень прошу. А сердце твое мы вылечим!
  Говорю и сама понимаю, это не то что ей нужно. Не те слова, но других у меня нет. Я не могу вернуть ей мужа, но если бы могла...
  И снова грустный смех, а потом тихие слова:
  - Лиз, пообещай мне, что если что... Ты не бросишь их. Не оставишь. Ты сильная, а им нужна эта сила. - а потом тихо еле слышно - Хоть бы он понял, какой подарок получил от судьбы. Господи, хоть бы понял.
  - Мама прекращай немедленно! Ничего с тобой не случится! - уже рассвирепела я, но на самом деле это был страх Жутки все сжигающий страх. Я боялась ее потерять. - Ты еще его - киваю на младенца - детей нянчить будешь! - но словив ее печальный взгляд добавляю - Я никогда вас не брошу всех, но и ты не подводить ты нам очень нужна!
  Кивает с нежной улыбкой и обнимает меня, так и сидим обнявшись. Только остается это горькое ощущение недосказанности, и страха.
  
  Тот день стоит перед глазами вплоть до мелочей.
  Я осталась ночевать у них. Сама не знаю почему просто осталась и все. Ночью встала в туалет, а при выходе увидела бестелесную тень. Стало жутко. Я видела профиль, но не видела его очертаний. Понимала, что это человек, и смотрит он на меня, но почему-то ощущение было будто он без тела, а просто...
  - Ты чего не спишь - голос 'матери' заставляет подпрыгнуть.
  - Господи, как же ты меня напугала! - не сдерживаю восклицания.
  - Вот и видно, что напугала, нет бы спала тихонько, а она по коридорам шастает. - бурчит женщина, нежно обняв меня и направляя в гостиную - вставать через три часа, да и легла поздно. А ну брысь в кровать!
  И я послушала. Чмокнула ее в щеку и убежала в кровать. Но осадок, осадок какой-то беды на душе остался.
  Уже позже вспоминая те минуты я поняла, что это было предупреждение. И возможно... Если бы я не пошла в универ...
  Если бы да кабы...
  Утром я проспала. Последние месяцы я превратилась в настоящую студентку. Веселая, озорная, с подружками гуляющая. Пишущая конспекты, а иногда даже ходящая в клубы. Клавдия разрешала даже поощряла. Вот и в то утро. Меня как нормальную юную соню еле растолкали утром. Только растолкали уже, когда выбегать надо было.
  - Я думала ты встала давно. Ребенка то еще в семь забрала, знаю, что тебе еще час поспать можно, вот и забрала едва проснулся. - качала головой Клавдия, наблюдая, как я мечусь по комнате собираясь.
  - Ничего успею - улыбнулась ей. Чмокнула их обоих и выбежала из квартиры.
  Уже у остановки запоздало поняла, что забыла тетрадь. А там важный конспект. Пришлось возвращаться. На улице меня окликнули:
  - Ты не за этим бежишь, Маша-забываша - протягивает мне нужную тетрадь Клава - вышедшая гулять с ребенком.
  - Мам, ты лучшая - улыбаюсь ей быстро засовывая тетрадь в сумку.
  - Знаю, беги давай! А то опоздаешь и на вторую пару.
  Тогда я видела ее в последний раз. Такой и запомнилась. Улыбающаяся на детской площадке. В цветочном платье.
  
  Мне начали названивать на четвертой паре. Обычно не звонили, а тут. Два звонка за пять минут. Сбрасываю они опять звонят. Что-то стряслось. Поднимаю руку и прошу разрешения выйти. Разрешают.
  - Костя? Что случилось - дозвонившись кричу в трубку.
  - Мама, ее забрали в больницу. - не узнаю голоса ребенка.
  - Что?
  - Тут военные пришли, - частит мальчик, а в голосе полная истерика - что-то ей сказали, и она начала сползать по стенке. Вызвали скорую и ее забрали. А нас тоже забирают...
  - Куда?
  - Не знаю, они сказали в приемник, так как кроме мамы нет никого...
  Выругалась.
  - Я еду.
  Вбегаю в кабинет и трясущимися руками хватаю сумку.
  - Лиза, ты чего - соседка и по совместительству подруга с тревогой смотрит на меня - что-то с Юркой?
  - Нет, с Клавой, мне надо домой.
  - Стой! - подруга хватает за руку. - я и забыла про лекцию, но кажется и не только я - Сядь, в таком состоянии ты сама убьешься! Успокойся и поедешь.
  - Мне надо домой... Детей забирают, а Клаву в больницу увезли...
  Подруга ругается. Удерживая меня за руку, а потом мне что-то суют под нос, после чего вдруг паника отступает. Это преподаватель достала что-то из сумки и сунула подышать.
  - Все успокоилась? - киваю - Есть у кого машина. Отвезите ее.
  И отвозят. А дома никого. Лишь на полу затоптанный конверт...
  
  Тишина повисает в комнате. Я чувствую встревоженный взгляд Ромы. Он знает меня еще с тех времен и сейчас тревожится, я же смотрю на прямую спину. Сколько лет прошло, а мы так и не пережили. Вспомнилось как вернувшись с задания узнал, что мамы больше нет. А брат с сестрой...
  - Что с ней случилось? - голос мальчика сорвался. Его эта история, наконец, прошибла.
  - Инфаркт - одним словом обрубает женщина, даже не пытаясь скрыть насколько ей больно.
  - Она была чудесной...
  - Она была лучшей Юра. Лучшей во всем. И она нас очень любила.
  - А папа... Он же...
  - Жив и здоров - был ему ответ.
  - Я не понимаю, конверт же...
  В ответ лишь тяжелый вздох и тихие слова:
  - Слушай, Юра, просто слушай...
  
  Глава пять
  
  Ад повторился.
  Нет не так. Казалось год счастья я оплатила тройной оплатой за следующие месяцы. Нет не месяцы... годы...
  Приехав в скорую, начала искать Клаву, но ее нигде не было. Я уже ругалась с медсестрой, когда приехала скорая. Краем глаза заметила, как в помещение зашла женщина врач с усталым лицом, передала пациента и уже направилась во внутренние помещения, но услышав мои вопросы замерла, а затем развернувшись подошла ко мне и спросила лишь одно:
  - Вы родственница Клавдии Михайловны?
  - Да - с надеждой посмотрела на нее.
  - Юль, я же просила если приедут связаться со мной - обратилась к сестричке в приемной врач, а потом уже мне - пошли посидим девочка.
  И я пошла. А дальше... Страшно это узнавать, что любимый человек умер...
  - Мне жаль, мы, когда приехали ее уже не спасти было. А дома трое детей. Ревущих. Не смогли сказать... Вызвали опеку и попросили связаться с кем-то из взрослых. Детям сказали, что забираем в больницу - врач скорой с печалью смотрел на меня - ты девочка крепись, но в морге она... У тебя младшие на руках. Все наладится. Не сразу, но наладится.
  Затем стала и ушла, а я...
  Первые пару часов после поездки в больницу не помню. Кажется, я сидела на полу, в квартире Клавдии, и смотрела в одну точку, а рядом лежал тот проклятый конверт. В какой-то момент я вцепилась в него открыла.
  '...Пропал без вести...'
  Уже позже не раз прочту ту 'телеграмму', но в те минуты в сознании отпечатались только эти слова, кровью набатом бьющаяся в голове. Кажется, я плакала. Молча, бессильно, безнадежно. А дальше... Будто сумасшествие я услышала плачь Юры. И все. Будто сознание вернулось.
  Первым делом рванулась в органы опеки. А там... Там мне отказались отдавать не то, что троих, даже моего приемного ребенка:
  - Вы оставили его одного в опасной ситуации! - брезгливо глядя на меня сообщила полная женщина в бежевом платье. Позже узнаю, что ее зовут Ольга Николаевна, даже поработаю с ней несколько лет, но в те дни я ее просто ненавидела.
  - Я оставила его с его родной бабушкой! На шесть часов, пока находилась на занятиях в университете.
  - Вашу мать если я правильно читала в документах зовут Не Клавдия Михайловна ... - поддержала другая дама из органов.
  - Клавдия Михайловна мать отца мальчика. - этот разговор повторялся раз двадцать в следующий месяц и заканчивался одним и тем же.
  - В документах не прописано имя отца. - брюзжит первая.
  - Да мы его не прописали. Так как ребенок родился пока Юрий был в армии. И я решила не навязывать ему ребенка, пока он сам не согласится быть его отцом.
  - Ну вот вы сами говорите. В документах имени отца нет. А значит Клавдия Михайловна чужой ребенку человек. А вы оставили с ней малыша. Как вы сами сказали на целых шесть часов.
  И так далее и тому подобное. Каждый божий день...
  Сколько это длилось... Фиг его знает... Знаю лишь одно, когда мне наконец отдали Юру ценой немалых денег и уговоров я глянула на календарь и поняла, что прошел месяц.
  Весь этот страшный месяц я была повсюду и нигде.
  Обрывками воспоминания об очередях в гос. Учреждениях. Вы когда-нибудь пробовали оформить документы на умершего если это не ваш родственник? Вот и не пробуйте. Я попробовала. Чего мне это стоило, лучше не вспоминать.
  Деньги-деньги-деньги. Успей всунуть в паспорт пару бумажек крупного наминала и глядишь, что-то выйдет. А нет тебя культурно пошлют. Ты же не родственник.
  И так до бесконечности.
  - Вы хотите забрать двух детей, но при этом у вас под опекой уже есть один. Кроме того, нет своего жилья, нет работы, нет мужа! Вот сами объясните почему я должна доверить опеку над двумя подростками девятнадцатилетней девушке! - рычала еще через две недели Ольга Николаевна - я уже молчу, что вы гражданка другого государства.
  - Я так же гражданка и Российской федерации вообще-то, это раз. - и где только силы взяла так спокойно говорить, и сама не знаю, внутри кипит злость, а на руках замер испуганный Юра - У меня есть своя квартира. Четырехкомнатная с мебелью и со всеми удобствами. В ней я спокойно могу разместить троих детей, это два. Да в квартире проживает моя мать, но при необходимости она вернется в свою двушку и в нашем распоряжении будут все четыре комнаты. Согласитесь, хорошие условия для детей! - да обманула. У мамы будет истерика узнай она, что я хочу выселить ее из нашей с Лили квартиры, но пока речи об этом не идет. - У меня есть работа. Я работаю консультантом по вопросам Лондонского университета. Работу я могу выполнять как в Лондоне, так и в России. Мой оклад 3000 долларов. Сами считайте сколько это в рублях.
  Перевожу дух давая женщине возможность обдумать мои слова. Да я оплачиваю налоги в Лондоне, и да, сумма, выдаваемая на руки после этого куда меньше, но этого я говорить не буду. Подождав минуты две продолжаю:
  - Костя и Юля меня знают. Мы жили практически в одной квартире на протяжении года. Их мать сама просила меня о них позаботится. Есть две, в чем я не подхожу вам это мой возраст и отсутствие мужа. Но вы же сами понимаете, что это не повод отказать тому, кто знает этих детей и любит их! - и собравшись с силами, подавив свое эго, добавляю - Я вас умоляю. Пожалуйста. Позвольте мне забрать их. Я сделаю все, чтобы быть им хорошей если не матерью, то хотя бы другом и наставником!
  Она молчит, отводит взгляд, а потом тихо по-матерински, будто и не было этих недель менторского тона спрашивает:
  - Девочка, ты хоть знаешь, что твоя мать категорически просила не отдавать тебе Юрия? - удивленно смотрю на нее, не зная, что ответить, женщина же продолжает - По ее словам ты не в состоянии за ним ухаживать, что если бы не Клавдия Михайловна, ребенка бы уже не было в живых. Только в твоих глазах я вижу искреннюю любовь к нему, поэтому рискнула, а ты теперь еще двоих просишь? Вот как мне быть? Чутье подсказывает, что это нужно сделать, а разум, что молодая совсем ребенок еще. Куда тебе трое детей? Сама подумай?
  Сглатываю. Что тут скажешь. Не знала. Не знала я, что моя собственная мать может так поступить. Зачем? Ведь не трогала ее ни о чем не просила. Воспитывала Юру сама. И ее заодно содержала. А она...
  - Я не буду вам рассказывать о наших семейных проблемах. Скажу так. Моя мама очень эгоцентрична... А еще хочет, чтобы все было как она сказала... Когда не стало сестры мама обвинила в смерти Лилианны Юру. Отказалась от него. Я же, приехав из Лондона, пошла ей наперекор и забрала ребенка. Да благодаря Клавдии я научилась за ним ухаживать. В первые недели было очень тяжело одной, если б не Клава возможно нас обоих бы уже не было. Да что тут скрывать Клавдия заменила мне мать и была ею весь этот год, а мама... Я жила по сути у Клавдии, лишь бы видеть ее как можно реже. И сейчас я просто не могу бросить ее детей. Именно поэтому я тут. Пожалуйста... Я дам им всю любовь, на которую способна, только дайте мне шанс...
  Что тогда увидела Ольга? Что разжалобило ее? Может почти сломавшаяся девушка. Бледная, уставшая, но все равно молящая отдать ей этих детей. Или же слезы, текущие по щекам, которых я не заметила пока не вышла из кабинета? А может взгляд? Или же как Юра прижимается ко мне с испугом глядя на нее? Что ее тогда разжалобило? Бог его знает, но спасибо ей за то, что согласилась.
  - Ладно, - после долгой паузы сказала она - Мы поступим так. Я оформлю временную опеку. Ее придется продлевать, но в ином случае из-за твоего возраста их тебе не дадут. Но я сделаю все, чтобы каждый год тебе продлевали эту опеку.
  - Спасибо...!
  - Только учти! - прервала женщина меня - Я буду приезжать каждую неделю. И не дай бог, что-то мне не понравится.
  На том и порешили. Так я стала опекуном трех несовершеннолетних детей в неполные двадцать лет. И пусть я каждый год на протяжении трех лет переоформляла опеку, но все равно, это было лучшее, что со мной произошло.
  
  Она умолкла. Я смотрю на прямую спину и с ужасом понимаю, какой кошмар ей пришлось пережить. И ведь это только начало истории, а что дальше? Хочется поторопить. Хочется встряхнуть ее чтобы не замолкала, чтобы рассказывала дальше, и в то же время во мне поселился страх. Не знаю почему, но я боюсь услышать, а что дальше. Ведь я разучился чувствовать. Убил в себе эмоции. Использовал их видимость, когда надо... Но в этот миг пришло понимание, что все изменилось. Чувства будто вырвались из глубин, где были похоронены. И теперь мне надо знать... Я так хочу услышать, как росли брат с сестрой. Как взрослел мой сын, но боюсь...
  Господи. У меня есть сын? Верю и не верю. В голове каша, но ведь это не все, ее спина говорит, что это далеко не все.
  - Значит... - мальчик умолкает не зная, как продолжить - А я-то думал... Но как же отец?
  - А что отец? - горечь звучит в ее словах. Горечь, усталость, безнадега - История с поиском твоего отца длится двенадцать лет. И эти годы были очень непростыми Юра. Но коли уж начала, то продолжу:
  
  Походы в военкомат был моим бичом. И до, того как вернули детей и после. Но если до, я бегала одна, то после. Представьте себе девушку с годовалым ребенком на руках и двумя постарше. Ведь дома одних их не оставишь. Обещала тетка следить и следила каждую неделю. И с соседями болтала и глаз с нас не спускала. Вот и приходилось их таскать.
  Что я помню их тех походов. Жалостливые взгляды мужчин в форме, но при этом каменные лица.
  Взяток они не брали. Или это мне так повезло, но...
  - Девушка, уберите деньги и вам лучше уйти - сказал Капитан, при моей очередной попытке решить проблему деньгами - Вы не являетесь родственницей, и я не имею права давать вам любую информацию о том, кого вы ищите. Его брат и сестра так же несовершеннолетние, так что они запрос подать не могут. Так что смиритесь. Если как вы сказали 'пропал без вести' возможно живой. Но из того, что знаю я вам, лучше молиться, чтобы был мертвым. А теперь уходите и лучше больше на мои глаза не попадайтесь
  На этом мои походы закончились. Я четко поняла, что в следующий раз меня просто арестуют за попытку дать взятку, а дальше? Что будет с детьми?
  И я прекратила туда ходить. Навязчивая шиза. Наверное, именно так можно было описать мое состояние. Мне было плохо. Я каждую ночь обнимала плачущую Юлю. Гладила по голове обещала, что все будет хорошо, когда засыпала Юля просыпался Юра обнаруживал, что меня нет рядом и начинал хныкать. Усыпляла его. Сама же... Если повезет поспать хотя бы час уже радость. Меня мучали кошмары. Мне все время казалось, что Юре плохо, что ему нужна помощь, а я... Я сидела в съемной квартире, снятой для себя и детей дабы не ругаться ежедневно с матерью и ждала чуда.
  Но и это были не все мои проблемы. Костик решил, что теперь он глава семьи и...
  - Я смогу заработать и на себя, и на вас - спорил он каждый день, выпятив подбородок.
  Смешно это смотрелось, если б не было так грустно. Юля сидит в уголке с книгой. Юра пытается подражать дяде. А я. Я не знаю, что делать с ребенком.
  - Хорошо, и как ты пытаешься зарабатывать? - спрашиваю, боясь услышать ответ.
  - А тебя это волновать не должно! Твоя задача опекать младших. А я буду вас содержать.
  - Костя... - тяжело вздыхаю. Я видела его накануне общающимся с нехорошими ребятами. Обеспокоило ли это меня? Еще как, я в панике, но стараюсь держать себя в руках - Моя задача содержать и опекать вас троих. И если с тобой что-то случится, то младшие пойдут в детский дом. Ты этого хочешь?
  - Со мной ничего не случится! - отворачивается, а сам уже косит взглядом на дверь.
  - На этом и порешим. Я запрещаю тебе влезать в банды! - мои нервы все же сдают.
  - А кто ты такая, чтобы мне что-то запрещать - вскипает мальчишка.
  Удар под дых. А ведь прав. Кто я такая чтобы лезть к нему? Кто я такая, чтобы влиять на судьбу ребенка, которого воспитываю? Кто я такая чтобы хоронить женщину, к которой никакого отношения не имею? А главное кто я, чтобы оформлять вхождение в наследство этих самых детей?
  Я никто...
  Отвожу взгляд и вдруг чувствую прикосновение. Юля. Она просто обняла и с обидой смотрит на брата.
  - Ты не прав! - слова тихие, а в глазах слезы - Она имеет право. А ты должен слушать!
  На миг мне кажется мальчик извиниться, но нет. Выругавшись он выбегает из комнаты. А через минуту мы слышим хлопок входной двери.
  Его не было сутки. Сутки, которые мы все сходили с ума. Юля плакала. Глядя на нее плакал Юра. А я. Я металась по квартире не зная, что делать и где искать ребенка.
  Днем я обошла район. Видела Кира. Как же хотелось к нему подойти... Попросить о помощи. Он же мог помочь, знал все банды... Или не мог? Не подошла. Просто гордость не дала.
  Досидев до вечера поняла, что так нельзя и уже потянулась за трубкой чтобы звонить в милицию, когда щелкнул замок.
  Зашел посмотрел на меня исподлобья. И спроси:
  - Выгонишь?
  - Дурак малолетний! - вскричала Юлька и бросилась обнимать брата. Я же. А что могла я. Просто подошла и прижала к себе.
  Так начался новый виток ада.
  Он делал, что хотел. Мог уйти ночью. Общался не с теми людьми. Почти забросил школу. Я безумно боялась, что их вот-вот заберут. Что его убьют или покалечат. Деньги, что он приносил, я велела вернуть туда где взял. Он злился. Мы ругались. Юля в это время затыкала уши Юрию чтобы не нахватался дурных слов. Это был ад внутри дома. Внутри квартиры. Страх и ужас. Что не можешь остановить.
  Пробовала ли я сопротивляться. О да. Запирала. Он выламывал двери. Грозилась отдать в спец школу отвечал:
  - Отдавай!
  А я не могла. Ведь он итак потерял мать, а если еще и это... Не могла я так с ним. Страшные были месяцы. Тяжелые. А потом:
  - Лиз, смотри - Юля показывает мне пистолет и мое сердце останавливается -Юра нашел его в комнате Кости. Я еле забрала.
  В моей голове одна мысль. А если он заряжен? Подхожу беру и проверяю. Да он заряжен... Юра же мог выстрелить в себя или в нас...
  Тогда я и поняла, что все с меня хватит.
  Молча собралась попросила Юлу уложить Юру и саму ложиться и пошла к Киру.
  - Кто там? - женский голос. С трудом вспомнила имя его матери.
  - Елена Андреевна, это Лиза Шмелева. А Кирилл дома?
  Дверь приоткрылась, и женщина выглянула с жалостью глядя на меня:
  - Нет его, девонька, по работе ушел. Может передать чего?
  - Нет спасибо.
  И я ушла. Вышла во двор. Уже темнело. А сердце сжималось от дурных предчувствий. Повернула к дому, где снимала жилье, а потом... Потом развернулась и пошла искать своего 'сына'.
  Страшно гулять по темноте в районе, где промышляют банды? Еще как. Но Костю надо найди. Дать ремня пока голова на место не станет. Сделать хоть что-то лишь бы помочь... Отправить в любую школу лишь бы уберечь...
  Квартал кончается. Начинаются гаражи и недостроенные дома. В любом районе есть такой переулочек. Ночью там лучше не ходит, а днем... Ну с опаской, наверное.
  Там и нашла своего балбеса. Сидит с компанией заблудших у костра. Смеются жрут пиво. Как же хочется удавить сейчас. Даже страх прошел.
  - А что это за цыпочка тут? - поднимается мужик мой ровесник, или чуть старше. Парнем уже не назвать, но и мужчиной тоже. Что отталкивает сама не знаю.
  - Я за Костей - сама удивляюсь стальному голосу.
  - Костей говоришь, тогда ты точно ко мне! - общий смех. Противно, но стерпим. Ребенка надо спасать. А малой бледный как мел и не смеется. Хоть это радует.
  - Не трогай ее - Костя встает с тревогой глядя то на мужика, то на меня - это моя родственница.
  - Даже так, но все равно ж можно развлечься? - делаю шаг назад, видя, что он делает шаг ко мне, но за моей спиной уже стоят. Черт влипла.
  Краем глаза замечаю, как Костик пытается подойти, но его тоже хватают.
  'Ну что влипли?' Спрашиваю его мысленно встретившись взглядами. Виновато отводит взгляд. Вот теперь мне по-настоящему страшно. Я обещала Клаве помочь ее детям, но как это сделать, когда...
  - У вас же есть номер Кирена не так ли? - с удивлением слышу свой собственный голос - Наберите его спросите про Лизку-язву. - помолчала и язвительно, сама от себя такое не ожидая добавляю - Думаю, достоинство само упадет.
  - В смысле? - не понял мужик, но все же замер, глядя на меня с задумчивостью.
  - Звони говорю, а то потом и тебя и деток твои положат. - почему я была уверена, что так и будет сама не знаю.
  В ответ смех, я же лишь пожимаю плечами и сажусь в позу лотоса прямо на землю. Умирать значит умирать.
  - Корж... - говорит второй парень чуть помладше первого.
  - Заткнись! - парень делает круг вокруг меня. Я все жду удара, но его не следует - Дай телефон.
  Разговора я не слышала. Он отошел. Вернулся протянул трубку взяла.
  - Ало?
  - Кто вы? - голос незнакомый. Неужели, я влипла еще больше, упомянув Кира? Может это враждебная группировка...
  - Меня зовут Елизавета Шмелева... - продолжить мне не дали.
  - Кир, тут твоя Лизка влипла - крикнул незнакомец куда-то в сторону.
  А через пару секунд:
  - Лиза ты? - в голосе друга тревога и страх.
  - Да, Костя он...
  - Дай трубку Коржу. - прерывает друг.
  Отдала. Что он ему сказал не знаю, парень опять ушел в тень. А вернулся он не просто белым. Как бы мягче выразиться. Белее в гроб кладут.
  - Руки от обоих убрали! - едва закончив разговор рявкнул он. А потом глядя на Костика прорычал - ты почему Мразь такая не сказал, что в запрещенном списке на прием?
  - В смысле? - удивился Костя.
  - Приедет сами разбираться будете... - зло пробурчал парень, сплюнув себе под ноги. И сел к огню, грея руки.
  Кир появился минут через пять да не один. С ним человек шесть накачанные и с оружием.
  - Смотрю ты повеселиться решил Корж? - голос тихий, но от него все вокруг будто заледенело. Таким я друга никогда раньше не видела. Подошел ко мне, предложил руку. Приняла и встала меня отвели к шестерке. Затем подошел к Коржу и ударил. Тот отлетел к гаражу, стоящему рядом - я ж велел этого не брать. Ясно сказал любого, кто его возьмет зарою нафиг!
  - Кирен, я не знал... - заканючил еще полчаса назад смелый парень - Он не назвал фамилию даже имя его не знал...
  Противно. Не то слово. А еще страшно, я только сейчас поняла насколько Кир опасен. И успокаивает только, что не для меня. Или придет время он будет опасен и для меня, если не буду осторожна? Боже, о чем я сейчас думаю...
  Кир тем временем подошел к Костику. Их переглядывание длилось долго. Костя хорохорился, Кир ждал. Наконец судя по всему дождался. Малой не выдержал отвел взгляд. И тут же его схватили за ухой.
  - Больно же! - воскликнуло дите пытаясь вырваться.
  - Потерпишь - зло ответил Кирилл, таща его за собой. - Змей, ты за старшего. Закончишь сам. У меня дела.
  - Как скажешь - кивнул парень, чей голос я слышала в трубке.
  Затем меня взяли за руку и так же потащили за собой.
  Так мы и шли до самой квартиры. Одного вели за ухо, второго за руку. И кстати откуда он только знает, где мы живем? Или все же следил...
  - Открывай. - подчинилась впустила их в квартиру, зашла сама. Из своей комнаты выглянула Юля. Кто бы сомневался, что она не спит.
  - Девочки идут спать. А мальчики посидят на кухне - прокомментировал толчок Костика в сторону кухни Кир. Блин и это он знает...
  - Но...
  - Лиза СПАТЬ - вздрогнула и... подчинилась.
  Слишком устала. Бороться не было сил. Подошла к Юле завела ее в спальню. Сняла грязные штаны с мыслью постирать утром. А потом начала укладывать ребенка.
  - Все же будет хорошо? - засыпаю минут через тридцать с тревогой спросила девочка.
  - Конечно будет - шепчу ей целуя щечку.
  И она уснула. Я же... Вышла из комнаты малышки, но не пошла к себе. Я слышала голоса из кухни... Хотела знать все ли в порядке с Костиком...
  - Лиза я сказал спать, а не подслушивать! - услышала, едва подойдя к двери.
  И откуда он только знает? Неужели так громко хожу. Сдалась. Ушла к себе. Но дверь оставила открытой.
  Сна не было. Лежала и ждала. Наконец скрипнула дверь. Шаги тихонько пробежали в сторону комнаты Кости, а еще через пару минут в мою комнату зашли.
  - Так и знал, что не спишь - пробурчал Кир садясь на кровать - твоя ответственность тебя погубит.
  - Спасибо - игнорируя его слова, шепчу я.
  - За что? - удивился парень.
  - Что пришел, что помог, что вытащил - сажусь, глядя на него. На мне майка. Не прозрачная, длинная. Ее как платье носить можно, поэтому я и сплю в ней. Давно уже лет с шестнадцати. Наверное, надо стыдиться своего вида, но мне пофиг. Устала... Эти месяцы... Как же тяжело они мне дались.
  - Я не мог не прийти ты же знаешь - рука прикоснулась к щеке, погладила и я прижалась к ней, принимая эту ласка - но я очень зол, что ты туда поперлась. Надо было просто позвонить и я бы все решил...
  - Просто...
  - Знаю, что просто! - прерывает парень - гордая, самостоятельная. Я все решу сама... Так же?
  Краснею. Что тут скажешь он как всегда прав... Всегда прав...
  - Костя... - сама не знаю, о чем хочу спросить.
  - Он возьмется за ум. Пришлось объяснить ему причинно-следственную часть. Вроде понял.
  - Спасибо.
  Из окна светит фонарь, так что прекрасно вижу его еле заметную улыбку.
  - Ложись спать, воробушек, утро вечером мудренее.
  Встал и направился к двери. Я смотрела ему вслед и понимала, что не потяну. Одна не потяну.
  - Юра пропал без вести - сама не узнала свой жалобный голос.
  Замер.
  - Я знаю.
  Говорить или нет? Гордость. Как же страшна эта эмоция. Она способна убить и разрушить все хорошее, губя даже лучшие начинания:
  - Мне ничего не хотят говорить. Я пыталась узнать... Ничего не говорят... - сама не замечаю, что слезы текут по щекам. - дети ждут ответа. Они с трудом переживают сметь матери, а тут еще это... Не знают хоронить ли им брата, или он все же вернется. Юрка он совсем кроха и...
  Как он подошел не помню... У меня была тихая истерика. Я просто плакала у него на плече, да так что на кожанке остались мокрые следы. Так и уснула в слезах, но одно запомнила:
  - Мы найдем его. - шептал мне Кирилл - Я помогу. Все будет хорошо. Только не плач, воробушек, все будет хорошо.
  
  - И он помог - с грустью сказал мальчик - он был лучшим. Я его помню, плохо, но помню.
  - Он стал для нас четверых опорой - с настоящей болью в голосе ответила Елизавета - помогал, учил, заботился опекал. Да что уж скрывать. Я жалею, что наши отношения не начались раньше. Не там в аэропорту, где он поцеловал меня в первый и последний раз, а раньше... Ведь были два года. Два долгих года... Знаешь, наверное, приемным отцом для вас он был бы лучшим. Но увы не вышло...
  Пауза, мальчик с грустью смотрел на нее, а она... Она плакала. Беззвучно и с печалью. Казалось малец сейчас подскочит и обнимет, да я сам был готов зайти и обнять эту сильную женщину предлагая ей утешение и вместе с ней оплакивая прошлое, но не судьба. Рассказ продолжился, а мы все остались на своих местах заворожено слушая, что же было дальше.
  
  Глава 6
  
  Утро встретило меня запахом блинов и детским смехом в другой комнате. Я слушала веселый голосок Юлы. Слышала, как ей что-то отвечает Костя, а еще в эту легкую веселую перепалку то и дело вплетался детский совсем еще слабенький ручеек голоса Юры. Встала переоделась и вышла на кухню.
  - Юрка, смотри Лиза проснулась! - увидев меня восклицает Юлька. И ко мне несется маленький смерч, который я уже привычно успеваю подхватить, а потом и расцеловать в вкусные щечки. Но волнует в эту минуту совсем другое.
  Костя дома! Дома и у плиты. Он в моем фартуке стоит и жарит блины. На губах легкая улыбка, но при виде меня взгляд стал напряженным, ожидающим... Юля же будто чувствуя напряжение, повисающее в воздухе щебечет:
  - А мы тут блинами балуемся. Будешь?
  С благодарностью оба смотрим на нее.
  - Конечно буду! - улыбаюсь обоим - А с чем?
  - Нууу - девочка обводит взглядом стол и со всей серьезностью ребенка сообщает - у нас есть сгущенка, чуть-чуть колбаски, Костя сала нажарил, а еще варенье и мед.
  Еле сдерживаю смех, да и не я одна. Костя тоже отвернувшись к плите давится от веселья. Малышка была настолько умильная в эти секунды, что просто невозможно не улыбаться и не смеяться.
  - Со всем буду! Двигайся!
  Блинное застолье прошло в веселье и в шутках. Казалось, мы окунулись в те времена, когда еще была жива Клава. Только заводилой теперь была Юлька. Сразу видно чья она дочка. Но все имеет свойство кончаться. Вот и блины закончились. А висящая над нами ситуация осталась.
  В какой-то момент повисла пауза. Тяжелая, тревожная такая. Даже Юрка щебечущий обычно что-то себе под нос замолк, то и дело поглядывая на взрослых по очереди. Что делать? Что сказать? Спросить ли? Или сохранить эти прекрасные мгновения радости. Решение принял сам Костя:
  - Юль, может вы с Юркой поиграете в прятки?
  Девочка кивает и быстро уводит малыша что-то ему нашептывая. Я же смотрю на пацана, ставшего из-за стола, и ушедшего к раковине. Вижу, как берет грязную посуду. Будто мыть собрался. Потом кладет назад и обернувшись ко мне говорит... Только слова, да и взгляд при этом... будто с головой в воду:
  - Лиз, ты прости меня за все что было... Я виноват... Я больше так не буду... И вообще буду слушаться и в школу вернусь и...
  Он замолкает не зная, что сказать. А нужны ли слова? Все видно по глазам. И что речь заготовил, но сбился и теперь не знает, как высказать то что в голове. И вину свою осознал. И что на самом деле он хотел только как лучше, но... Это злосчастное вечно преследующее нас всех 'но'...
  А что я. Я люблю его. Как младшего брата. Непутевого родного... Моего.
  - Иди сюда, горе ты мое луковое - и он срывается, а я успеваю обнять и прижать к себе. Целуя его волосы так же как всегда обнимаю и целую Юру. Они все мои. Все трое. Других не будет. Клава оставила их мне. И я сделаю все, чтобы они были счастливы.
  - Я сделаю все, что ты скажешь только прости меня - шепчет ребенок, а голос то срывается. И слезы, такие редкие у пацанов, слезы текут по уже совсем не по детскому личику. Он ведь взрослый совсем. Хотя бы сам так думает Не пристало плакать. Не пристало показывать свою слабость. Но все же сломался. Смерть матери, ситуация с братом. Вчерашняя история и ночной разговор все же сделали свое дело.
  Втягиваю его запах и шепчу:
  - Кость, мне нечего тебе прощать - поцелуй и следом слова - Я прекрасно понимаю, чего ты хотел. Ты хотел стать опорой для семьи. Хотел помочь и делал, как тебе казалось, все для этого. Вышло же наоборот. Я права.
  Кивок сквозь слезы уткнулся в мое плечо, но все же кивнул:
  - Так будь опорой. Только не так. Посмотри на меня - не сразу, но голову поднял. И снова глаза в глаза. Мысли... Не произнесенные слова считываются по нашим взглядам, но все равно произношу свои вслух - Я не всесильна. Мне очень-очень-очень страшно, Кость. Страшно и тяжело. Но я держусь ради вас. Ты хочешь быть опорой будь. Я сама скажу, 'чем помочь'. Сама скажу, 'как'. Но только не бросай меня и не становись палкой поперек колес. Ты старший ты можешь помочь... Нет не работая... Учась помогая с младшими. Не нужны мне деньги они итак есть. Тем более грязные не нужны. Но мне очень нужна поддержка. Твоя улыбка, когда прихожу вечером с сумками, либо самому сбегать в магазин, когда прошу. Твои пятерки, принесенные в дневнике. Помощь Юле если оно ей надо. Или игра с Юркой, чтобы дать мне часик куда-то сходить или съездить. Вот так ты можешь быть опорой. Но не так, как пытался быть. Я тебя очень прошу, Кость, помоги мне. Буквально умоляю. Я одна не справлюсь. Я еле тяну...
  Сама не замечаю, что теперь и я плачу. Но его нежные пальцы убирают слезинки с моих щек, а слова такие нужные слова звучат как обещание:
  - Я буду рядом. И помогу чем смогу.
  С этими словами и нежными 'братскими' объятиями в наш дом пришел наконец мир и покой.
  
  - И он помог - Юрка улыбается. И эта улыбка, наверное, одна из первых искренних, которую я от него вижу.
  - Да. Он стал лучшим братом, лучшим учеником в школе. И самым замечательным дядей. Золотая медаль в школе. Красный диплом в универе. А главное опора для семьи. Тот, для кого и ты и Юля всегда были на первом месте. Ну и я примазывалась. - Елизавета смеется. Не грустно, а светло и счастливо. Мой брат действительно ее гордость. Она любит его и гордится. А я... Я просто не могу представить себе того лоботряса, вечно бегающего за мной хвостиком, взрослым ответственным мужчиной.
  - А папа? Ты сказала он жив...
  - Нетерпеливое ты чудо, Юрка. - снова веселый смех, но тональность меняется по мере его звучания, и он снова становится грустным, а следом едва он смолк звучит продолжение истории.
  
  Внешне все вроде наладилось, Костя взялся за ум, Юля успешно ходила в школу Юрка рос, но... Я сходила с ума как до примирения с Костей, так и после. Медленно, но необратимо. Его образ в толпе. Сны, где он зовет и просит о помощи. Я бегу зову его, но его нигде нет и только зов. Как правило просыпалась от собственного крика.
  В памяти навсегда запечатлелось как меня разбудил Костик. Напуганный бледный, за его спиной у самого порога такая же бледная Юля, а к ее ногам прижимается рыдающий в голос Юрка. Я уснула на диване в гостиной и вот результат.
  Обняла успокоила, и зареклась спать при детях. Но разве это поможет? Когда спать все равно надо, а во сне...
  Да у меня была мысль пойти к врачу, а дальше? Не дай бог узнает опека, что тогда? У меня их просто заберут, я этого не хотела. Вот и жила, сжимая зубы.
  Еще хуже было, когда снилась Клава. Ее полный боли и осуждения взгляд. Я знала, за что судит и это убивало. Ему там плохо, а я тут и ничего не делаю.
  Так и сходила с ума. Так бы и продолжалось, да случай подвернулся. Еще до примирения с Костей случайно услышала про поезд, везущий солдатиков. Узнала, когда ждать и во-сколько. Оказалось, их будет три...
  И все. Я просто сошла с ума окончательно. Оставив Юрку на Юлю все три дня я провела на вокзале.
  Чего я ждала? Чуда? Да, наверное, именно чудо. Как же страшно и больно смотреть на чужое счастье, кто бы знал! Они бегут к ним к своим мальчикам обнимают целуют, плачут от счастья, а мы...Где наш мальчик? Что с ним? Жив ли, или я мучаю сама себя почем зря?
  Я смотрела на все это и изнывала изнутри. Как же плохо мне было. Как я им завидовала. Черная пречерная завись и огромнейшая боль, что 'его' среди них нет.
  К третьему дню я думала, что прошла все, хуже уже не будет. Ошиблась. Хуже стало, когда приехал тот последний поезд и... Его там не оказалось. Не случилось чуда. Не сбылась безнадежная надежда. А когда умирает робкая надежда то приходит такая острая боль, что словами не передать. Именно в те минуты и понимаешь, что произошло, что Юры нет и возможно он уже никогда не вернется.
  Люди, много людей. Обнимаются целуются, плачут, а я стою на виадуке смотрю на них и плачу. Сама не замечаю, но по щекам текут слезы и сдержать их просто невозможно.
  - Девушка? - вздрагиваю оборачиваюсь. Молодой совсем, не старше меня седина в волосах и такой серьезный, но все понимающий взгляд. Смотрит с такой горечью, что мои слезы текут только сильнее. А за спиной семья. Мать, отец, сестренка младшая, наверное, и девушка. Достает платок и... Вытирает слезы. Почему позволила? Да и почему он подошел. Не знаю, просто взгляд и ощущение, что знает больше меня и все понимает - все хорошо будет, поплачь выплачься, а потом все наладится. Кем бы он не был, он бы хотел, чтобы ты была счастлива, так будь счастливой и живи за вас обоих.
  Погладил по щеке, вложил платок и ушел с семьей. А я так и осталась стоять и смотреть вслед.
  Потом как-то сама не помню, как доехала до парка у дома, но домой идти сил не было не хотелось видеть детей. Опять скандалы с Костей, расстроенная Юля и капризничающий Юрка. Было очень плохо. Слезы так и текли из глаз, а платок давно стал мокрым от этих слез. В результате оказалась в парке сидела на лавочке и плакала от бессилия и отчаянья. Сколько, не знаю мир рухнул. Он так и не приехал, этот кошмар так и не кончился и скорее всего уже никогда не кончится. Так бы, наверное, и сидела еще очень долго, если б на плечи не накинули куртку, а в следующий момент меня не прижали к сильному мужскому телу:
  - Глупый воробушек - шепчет до боли знакомый голос - ты же замерзнешь и заболеешь так!
  - Прости - зарываюсь в его грудь - просто не могла домой, а больше некуда.
  - Все так плохо? - в голосе парня тревога.
  - Нет - качаю головой. Нельзя показывать слабость, не перед ним. Ведь он... Он... Просто нельзя.
  - Тяжело с тобой, воробушек - чувствую его тяжелый вздох - Мне Юлька позвонила, говорит тебя нет, а уже темнеет. И Кости нет...
  Оглядываюсь и понимаю, что и правда стемнело, а я тут... И где моя совесть дети же одни... А если опека. Слезы высохли сами собой. С трудом, хотя все внутри протестовало, оторвалась от теплой груди, скинула куртку и встала.
  - Костя в школе, задержался скорее всего. Мне домой пора. Ты извини.
  И пошла в сторону дома, стараясь не оборачиваться, Но Кир в покое не оставил. Пошел рядом и довел до самого конца парка, только после этого сказал:
  - Лиз, я знаю ты гордая и сильная, но все же... - выругался, из чего я поняла, что со мной тяжело и иногда хочется чем-нибудь тяжелым стукнуть - Короче если когда-нибудь понадобиться помощь, ты знаешь, где я живу. Да и вообще. Если потребуется спроси Кирена. Мне передадут.
  И ушел. А я надеясь, что никогда не пригодится его предложение, хотя и понимала, что возможно и очень скоро пригодится побежала домой.
  Тогда вернувшись домой увидела больные от тревоги глаза Юли, поклялась себе, такое больше не повториться. Дети не должны становиться взрослыми в неполных восемь лет, не должны опекать племянников и ждать со страхом своих опекунов. Юля не будет этого делать больше никогда! В результате остаток вечера я занималась младшими и сделала все, чтобы из глаз Юли исчезла эта недетская обреченность и тоска. А потом в очередной раз сидела с кофе и ждала прихода Кости боясь за него не меньше, чем Юля боялась за меня.
  
  Кир сдержал свое обещание. Всегда сдерживал, вот и в этот раз не подвел. Пришел примерно через неделю. Мы как раз пришли с Юлей из школы. У Костика были еще уроки, вот и решили к его приходу испечь его любимый пирог. Он первую пятерку же принес накануне, вот мы с Юлей и радовались, а Юрка чувствуя нашу радость радовался вместе с нами. Маленький еще, не понимает взрослых проблем. Ну вот как раз месили тесто, когда раздался звонок в дверь. Малышка побежала открывать, а я продолжила месить.
  - Кир! - возглас из прихожей и радостный визг.
  - Привет, малая, а остальные дома? - от его голоса сердце забилось быстрее, а улыбка сама собой появилась на губах.
  - Лиза и Юрка на кухне. А Костик в школе еще. - доложила малая.
  - Ну и прекрасно! - шум будто снимает куртку - А к тебе поручение.
  - Какое? -заинтересовалась девочка. А я напряглась и бросив тесто направилась в коридор.
  - Соберись сама и племяша одень. Мы идем гулять.
  - Куда это? - являюсь перед их очами, не сильно довольная, что моих детей куда-то собираются утащить.
  - Ты тоже одевайся. Дети пока погуляют, а мы делами займемся.
  - Какими? - еще больше хмурюсь.
  - Узнаешь.
  - Кир, а предупредить заранее не? - качаю головой - Не могу я, пирог пеку. Вон тесто месила, Костика порадовать хотим.
  Сама понимаю, как глупо звучит. Я погрязла в домашних делах, а он, судя по виду, с серьезным делом пришел. Тяжелый вздох и парень смотрит на меня как на маленькую девочку, а потом говорит:
  - Лиз, это касается Юры.
  - Срочно? - почти сдалась, но встревоженный взгляд Юли заставляет все же уточнить. Кивнул, и все я сдалась:
  - Юль, иди одевайся? Юрку я сама одену.
  Кивает и убегает одеваться, я же следую ее примеру утягивая с собой и малыша. Следующие десять минут в доме царила кутерьма. Мы вместе с Юлей, одевали малого, не хотелось ему гулять капризничал, пришлось уговаривать, целая эпопея короче. Про Тесто же, так и оставшееся лежать на столе, мы просто забыли.
  Парк встретил нас детским визгом. Малышня играли в догонялки, словила взгляд Юли, ей тоже хотелось, но оставить меня она не могла. Тяжело вздохнула:
  - Юль, иди побегай.
  - Но... - ее взгляд красноречивей слов, она хочет знать, и в то же время она ребенок и уже забыла, когда просто играла с ровесниками. Школа не в счет, да и не до того там. Учиться надо.
  - Юль, - встречаю ее взгляд - побегай с детьми отдохни.
  - А Юра? - виноваты взгляд на племяша.
  - А я на что?
  И она сдалась, побежала к детям. Я же просто не могу отвести от нее взгляда, наблюдая как она бежит к детям, присоединяется к малышам. Они все знакомы, ей рады. Мое же сердце болит, ведь я лишаю ее детства из-за своих взрослых проблем.
  - Ты не виновата, воробушек, - и откуда Кир всегда знает мои мысли? - Просто так повернула жизнь, все еще будет хорошо.
  Говорить ни сил, ни желания нет, слежу как Юля бегает с детьми, при этом удерживая Юрку, ему ведь тоже хочется поиграть, тем более 'подружка по играм' там, а он тут...
  - Пошли?
  И снова мой кивок, с трудом отвожу взгляд от девочки иду вслед за Киром, то и дело все же оборачиваясь и ища Юлю. Юрка снова начал капризничать, пришлось его опустить с рук и вести за руку. Притом направлять в нужное мне направление. Сложно, ведь ему хотелось к Юле, но мы все же дошли.
  - Леня!
  - Кир - мужчины пожали друг другу руки.
  - Рад, что ты вернулся целым и невредимым. - друг улыбается, глядя на незнакомого парня.
  - Я тоже рад, но ведь ты позвал меня не за этим? Тем более в парк.
  Сажусь на скамейку где сидел парень. - его можно назвать красавчиком. Лет двадцать три, карие глаза, с мудрым пронизывающим взглядом. Высокий лоб, стройный и седина на висках.
  - Жена? Мне поздравить тебя с отцовством? - посмотрев на меня оценивающе интересуется Леонид, я же тем временем все же отпустила малого, позволив ему походить самому.
  - Нет, подруга. - Кир сел на корточки, при этом так, чтобы словить малого если потребуется - Малой сын Юраса.
  - Ого - присвистнул - Он не говорил, что есть ребенок. Приятно познакомиться, Лилиан. И соболезную.
  - Он не знал - отвечаю, встречая этот пронизывающий до костей взгляд - Меня зовут Елизавета, Лилиан умерла больше года назад. А вот про соболезнования... Он пропал без вести, так что может быть жив.
  И повисла пауза... Долгая, тягучая, когда хочется прервать, но не знаешь 'как'. Да и то как он смотрит не помогает. По спине мороз и ощущение, что тебя будто раздели оценили снова одели и снова оценили.
  - Тебе б лучше молиться, чтобы мертв был - тихий ответ.
  - Не в первый раз мне это говорят, но я не могу. Не для того я писала письма этот год и молилась чтобы он вернулся, чтобы теперь его похоронить - гнев вспыхнул сам собой, пришлось считать до пятидесяти чтобы успокоиться. Краем глаза я видела, как бегает Юля с детьми, как Кир все же словил Юрку и отвлекает его от желания уйти к тетке, но все же центр моего внимания был этот странный и страшный парень с пугающим взглядом - Я не могу его похоронить. Пока не увижу его тело не могу... У него брат с сестрой сын... Я должна...
  - И зачем же ты пришла сюда? - отвел, таки свои очи парень, что он прочел не знаю, но голос дрогнул.
  - Ты был с ним в одном полку - голос Кира вмешивается в разговор - значит возможно знаешь, что с ним случилось...
  Теперь взглядами меряются они. Два мужчины сильных ответственных, правда один отслужил и честно отдал несколько лет своей родине, а второй... Второй опекает семью друга и опекать будет, может ли это стать защитой когда придет время отвечать за свои грехи? Не знаю, но без Кира я бы не справилась, поэтому если вдруг что, пусть боженька будет добр к нему. И чего такая ересь в голову лезет сама не знаю.
  - Ток ее туда не пускай, не место бабе там... - вдруг прерывает молчание Леонид.
  - Не пущу!
  Не пустит значит? Злость снова поднимается в душе. Это еще посмотрим, как ты меня не пустишь, но это потом, сейчас лучше помолчать.
  - Ладно, тогда слушайте.
  И он рассказал... Юра был в разведроте. Служил ответственно, был на хорошем счету, радовался каждому письму из дома, мечтал вернуться жениться, хотел сына. На этих словах мое сердце замерло, а так и не осмелилась написать про Юру. Хотела, чтобы приехал и сначала познакомился, а там бы и сказали, а так... Но это отхожу от темы. Короче обычный солдат честно выполняющий свой долг. И вернулся бы он если б не засада. Не вернулись они вечером как должны были. Утром послали другую роту. Нашли... Тела... Все мертвы и не хватает одного... Что стало с Юрой никто так и не узнал. Зона та была вражья и туда лишний раз соваться себе дороже. Кого нашли забрали, а Юра... Юра стал пропавшим без вести.
  - Тут два варианта, либо в плену, либо...
  - Он не предатель! - отметаю я недосказанное сразу.
  - Я тоже так думаю, - соглашается парень - поэтому и говорю, что лучше б он был мертв.
  - Ты можешь назвать район, где это было? - Кир передал расплакавшегося Юрку мне, пришлось отойти чтобы успокоить и не мешать мужскому разговору, а когда вернулся Леонид уже прощался.
  - Береги их - кивнул в нашу сторону - не знаю, знал ли Юра, что писала не его Лиля, но ее письма делали его счастливым, хоть на пару минут, а малой... Если его, то это все же продолжение. Даже если не найдете, все равно часть его осталась жить. - он развернулся и пошел прочь, но все же обернулся - И помни не место бабе там. Держи ее подальше от этого. Эта с тебя всю кровь выпьет, но не бери ее туда мой тебе совет.
  Он ушел, а мы еще долго сидели бездумными взглядами следя за Юлей, которая все же забрала Юрку играть, им было весело, мы же каждый думали о своем. Еще не догадываясь чего нам будет стоит поиск Юрия...
  
  И снова пауза, а в моей голове голос Фатимы:
  - Не суди, мальчик, научись прощать. Не всегда твоя версия самая верная. Ты можешь быть неправ. А сейчас неправы все!
  Странная она была Фатима... Добрая и несчастная. Похоронила мужа и трех сыновей, война забрала, а потом взяла и спасла раненного мальчишку. Залечила и прятала, рискуя и собой и тремя дочками. И ведь смогла утащить из-под носа боевиков. Как один бог знает, не рассказывала. Знаю только, что не будь ее меня бы тоже не было.
  - И все-таки не понимаю. Если он жив, то почему ты до сих пор его не нашла? - Пацан выглядит потерянным. Его мир перевернулся за какой-то час. Рассказ тетки его потряс и чем больше она говорит, тем тяжелее ему переваривать ее слова. Даже не зная его близко, я понимаю, что в его голове полный коллапс и отсутствия понимания происходящего.
  - Потому что я уехала в Лондон забрав вас с собой и к несчастью упустила тот момент, когда он вернулся, а потом было поздно...
  - Не понимаю...
  Тяжелый вздох и слова так долго сдерживаемые льются будто сами...
  
  Глава 7
  
  Вы когда-нибудь прыгали с тарзанки? Я нет, но ощущение, что вся моя жизнь, начиная с дня смерти сестры, сплошная тарзанка. Взяв Юру, я сделала прыжок, а дальше... Дальше тринадцать лет тарзанки. Верх-вниз Верх-вниз. Вот и поиск Юрия не было исключением, только мотало сильнее. Казалось бы, все нормально, есть надежда, а в следующий миг я лечу вниз, ведь поступила информация, плохая информация.
  Прав был Леонид, я высосала из Кира все нервы, но добилась своего. Сколько раз мы спорили. Сколько раз я требовала от него крупиц информации. А он... Сначала молчал, говоря лишь то, что ищет. Потом порыкивал, что мол наберись терпения. Но наступил момент, когда мои нервы сдали. Я заявила, что если он не начнет говорить, я просто возьму детей и поеду искать Юрия сама. Начался скандал, да такой, что все дети сбежали из комнаты. Я орала, он отвечал, и кончилось бы это плохо если б не вернувшийся с уроков Костя.
  Зашел в комнату, послушал, посмотрел на нас. Потом взял вазу, стоящую на столе и швырнул о стену. Ваза была деревянной не разбилась, но внимание он этим привлек.
  - Все? Посуду побили, а теперь сели и мирно поговорили - и где он силы взял так спокойно говорить, когда мы оба волком готовым рвать добычу смотрели на пацана - Довели малых до слез. А сами хуже детей. Пойми уже, Кир, она не остановится, лучше уж контролируй ее действия, чем пытайся ей помешать!
  И пацан ушел успокаивать младших, а мы остались стоять. Кир глянул на меня и вдруг расхохотался:
  - Не вижу ничего смешного!
  - Воробушек! - сквозь смех - а ведь прав мелкий! Проще идти рядом и беречь, чем пытаться задвинуть за спину. И ведь смешная такая. Мелкий нахохлившийся воробушек!
  Так я получила доступ к информации. Да искал он сам. Но каждый день я получала всю информацию, которую он добыл.
  Как-то так получилось, что Кир стал просто частью нашей семьи. Мы ждали его. Переживали за него. Мужчина, защитник, друг. Если его не было долго дети начинали переживать и спрашивать не поругались ли мы. Я же себе места не находила в ожидании. А стоило появиться... Все трое бежали к нему. Юрка прыгал на руки и ведь ловил же. Костя пожимал руку, с восторгом глядя на парня. Нет круче Юры для него не было никого и все это знали, но Кир все же был на втором месте. Не гуру, но тот на кого стоит ровняться. А Юля... Юля мечтала о таком парне, и как-то даже краснея призналась:
  - Если б он не был твоим, я бы подросла и попыталась его очаровать.
  Тогда покраснели обе, но потом мы с Костей долго еще смеялись, сидя ночью на кухне, когда рассказала ему про мысли сестры.
  Кир, герой и друг, лишь одно омрачало наш быт. Я безумно за него боялась. Ведь деятельность его была совсем не безопасная. И если сначала этого не осознавала, то после того как он пришел с перевязанной рукой я испугалась не на шутку. С того дня я почти каждый день пилила его прося заняться чем-то законным и безопасным, но увы Кир отшучивался, а когда достала сказал лишь:
  - А как я Юру искать буду, занимаясь безопасным делом ты думала?
  Нет не думала, но и рисковать им я не хотела. Дилемма, однако, а определиться, что важнее я так и не смогла. Нет деньги были по большей части мои, хотя и догадываюсь, что брал он лишь половину, но связи то его.
  Ожидание, страшное оно жуткое. Ты ждешь чудо, надеешься, но оно не происходит, а потом постепенно и без того слабая надежда начинает умирать. Тем более в случае если звонят и говорят нашли тело...
  Первый раз 'опознавания Юры' я запомнила навсегда. Я заставила Кира взять меня с собой пригрозила, что поеду сама сдался. Поездка на день. Детей же надолго не оставишь. Тайком от опеки и соседей. Ночью пятницы уехали в ночь на воскресенья вернулись. Благо суббота была Костя дома уроков нет.
  Обшарпанное здание, запах хлорки, столы, а на них...
  - Готовы? - мужчина без возраста в белом даже лица не помню, киваю. Он приподнимает простынь и...
  Отворачиваюсь лишь бы не видеть. Бедный пацан... Господи, а если...
  - Он? - вопрос, заставляющий вспомнить, где я и что от меня требуется.
  - Нет - это Кир. Подходит и обнимает, будто знает, что это мне сейчас очень нужно.
  - Найдите его семью, верните пацана домой - достаю из кармана достаточно крупную купюру - надеюсь этого хватит.
  Кивок и мы уходим. Я до сих пор глушу те воспоминания, что связаны с тем, что увидела. Не хочу помнить слишком страшно. Война - это не шутка и тела своих жертв она порой калечит очень сильно.
  Остаток времени до самолета я провела в обнимку с Киром, он обнимал, а меня трясло. Только в эти минуты я осознала, насколько боялась, что это окажется он. Боялась трусила, но... Повезло.
  - Я не хочу, чтобы ты ездила со мной на такие вещи - шепчет парень, прижимая меня к себе.
  - Я должна...
  - Кому? - злится.
  - Себе, детям, маме...
  - Ничего ты никому не должна, глупая...
  - Нет, я обязана! - упираюсь я и он тяжело вздыхает, я же только крепче вжимаюсь в него.
  Да, нам повезло И тогда и еще три раза. Правда была я только на двух из четырех.
  Я ездила туда дважды. Два раза и если первый я пережила более-менее, то второй. Такая же комната такая же простыня. Ее поднимают. А дальше я ничего не помню. В себя пришла в гостинице. Рядом Кир... Испуганный и злой Кир.
  - Он? - вопрос главнее, чем где мы и что случилось.
  - Нет - рык от парня, глаза горят яростью, а руки крепко-крепко прижимают к себе.
  - Что случилось? - мне страшно спрашивать, по отношению к себе я Кира таким еще не видела.
  - Ты со мной больше не ездишь.
  - Но...
  - Заткнись Лиза! - в комнате повисла тишина. Он зол. На меня зол. Что же случилось после того как я отключилась? Ответ пришел немедленно - Ты хоть представляешь какого держать беснующегося близкого человека, когда какие-то дядьки пытаются ему что-то вколоть? Знаешь, как страшно, когда тебя не слышат? Когда единственное, что осталось от близкого человека это голос кричащий без устали и руки громящие все до чего могут дотянуться? Они очень советовали отправить тебя в психушку! А самое страшное ожидание, когда прислушиваешься к каждому вздоху и боишься, что вкололи слишком много, и ты больше не проснешься! Я не хочу повторений этого ужаса. Я буду ездить сам. Ты будешь знать все, что я нахожу, но в морги со мной ты больше не ездишь!
  Его боль, его страх и тревога. Я просто не смогла, а даже если бы и хотела инстинкт самосохранения победил. Я сдалась. И больше с ним не ездила, но каждый раз, когда Кир уезжал я места себе не находила в ожидании звонка и каждый раз повторялся один и тот же разговор:
  - Он? - спрашивала я едва ответив на звонок, и услышав его голос живой билось тогда в голове, а следом следовал волнующий вопрос.
  - Нет - и приходило облегчение. Не он, значит есть надежда. Есть шанс...
  - Когда вернешься? - снова переключалась на беспокойство за парня.
  - Через двадцать минут вылетаю.
  - Зайдешь?
  - Накормишь?
  - Конечно!
  - Тогда точно зайду.
  И он отключался не прощаясь, а у меня начинался откат, когда я одновременно и радовалась, что не он и переживала так безумно боялась, что однажды он скажет 'да это он', при этом со страхом понимая, что если это случится, мне будет больно, но я испытаю облегчение, что нашла и можно жить дальше.
  
  Тишина повисла в комнате, вот так. И ведь жил тогда, боролся за выживание и даже подумать не мог, что меня в это время ищут. Было отчаянье, был страх, была цель выбраться, понимание, что придется доказывать свою невиновность. Вспомнился подвал, где жил и умудрился прятаться даже когда дом обыскивали. Кто-то из соседей сообщил, вот и обыскали, еще повезло женщин не тронули. По сути чудо, если бы полезли, не сдержался бы, если бы нашли убили бы. Но нет выжил выбрался еще и смог нашим информацию передавать о дисклокациях.
  Страшные были месяцы. Фатима по сути заменила мать в это время, наверное, ее молитвами и выжил. Умерла уже позже, когда ушел, а девочки замуж повыходили и я изредка приезжаю проведать их. Вроде хорошо живут счастливы.
  Воспоминания и мысленные образы прерывают тихие слова:
  - Прости меня - голос ребенка ломается. Все пробило, понял, прочувствовал.
  - За что? - удивилась женщина.
  - За то, что сидим тут, а не дома. За то, что заставляю выворачивать душу на изнанку. За то, что вообще тут оказался... - снова смолкает. Он все понял ему очень хочется ее обнять защитить, но не знает можно ли подойти. Он уже взрослый и в то же время совсем ребенок.
  - Ну ты же сын своего отца, и меня предупреждали - мягкий и полный нежности и любви голос. Вот оно ее материнское, что она отдавала и брату с сестрой и ему и даже мне в тех письмах, которые до сих пор храню. Ее любовь, почему-то мелькнуло желание ощутить ее на себе, но оно было тут же задавлено - Тебе не за что извиняться, давно надо было рассказать. А то, что сегодня, так яблоко от яблоньки... Твой отец по юности попался. Послали за хлебом, а он деньги потерял. Времена голодные, возвращаться домой без хлеба не рискнул решил попытать счастье, ну и попытал... Играл в молчанку, пока сосед случайно не увидел и не сказал чей сын.
  И снова пауза. Каждый думает о своем, мальчик переваривает признание тетки, а она... О чем в этот миг думала Елизавета бог его знает. Только тишина не может длиться вечно:
  - Я только одного не понимаю, если вы искали, если ждали, если сходили с ума, как же получилось, что отец вернулся, а вы были в Лондоне?
  Тяжелый вздох в ответ и полные печали слова:
  - А вот тут уже продолжение другой параллельной истории. Часть ее я тебе уже рассказала, пора рассказывать, что дальше было.
  Секундная пауза и слова снова льются словно водопад сдерживаемый ранее неизвестными силами.
  
  Отношения с матерью все это время были мягко говоря сложными. Нет, я не прекратила с ней общение, о чем не раз пожалела после. Но тогда...
  Когда умерла 'мама' я вернулась домой, а там меня встретила полная радости Любовь. Называть матерью теперь и язык не повернется. Тогда еще могла, теперь нет.
  - Ну и умница, теперь все нормально будет! А то эта баба чертова сбивала тебя с толку - сказала она тогда едва я вошла в квартиру после органов опеки, где мне не отдали Юру.
  Промолчала, просто не было сил ей ответить, да и что ответить на такую открытую ненависть? Да еще к кому? К такому светлому и доброму человеку как Клава? Не понимала, что с этим делать и как реагировать, поэтому молчала.
  Просто на следующий день нашла съемную квартиру и уже живя в ней возвращала детей. Не хотела, чтобы слышали такое. Им итак досталось, а тут еще эта неуместная радость...
  А после информации о том, что по мнению Любы я плохо справлялась с обязанности общение свелось к звонкам по праздникам чтобы поздравить. Я не контачила с ней, но знала, что она делает и слышала всю ту гадость, что Люба распространяла. Сколько раз опека приходила по ее навету знает один бог, а о том, как я боялась, что они узнают о проблемах с Костей... Даже говорить не хочу. Наверное, именно поэтому, когда она позвонила сама и заявила, что ждет нас всех на своем дне рождении я мягко говоря была в таком шоке, что отказаться не смогла.
  А там куча ее подруг с мужьями и Любовь, вся такая барыня. Красивая и все такое. И откуда только любовь к детям взялась. И Юрку на руки взяла расцеловала и Костика с Юлей обняла. Дети смотрели в шоке на меня я же пожимала плечами, не понимая происходящего. Но едва сели за стол начался допрос.
  - Люб, а ты не говорила, что твоя Лиза теперь в России живет - начала одна из подруг - да и дети то откуда?
  - Она у меня умница, да и добрая... - махнула родительница рукой - Знакомая умерла, дети остались, вот она и взяла.
  - Всех троих? Как же ты допустила, девочке же учиться надо...
  - А кто меня спрашивал? У отца деньги тягает как хочет. Но учится медицинский.
  - О... Бедный малыш остался, без матери... Но тебе б Елизавета самой рожать. Мать внуков ждет. А ты удочеряешь усыновляешь. - посетовала другая подруга.
  - Да еще и маленького такого... Конечно потом своих не захочется...
  Мое терпение на этой фразе закончилось, особенно зная, как Родительница относится к этому внуку:
  - Вообще-то Юра сын Лилиан - тихо, но так чтобы слышали все говорю я мягко и нежно улыбаясь этим стервятникам - Увы сестра умерла после его рождения, так что не взять его было бы просто преступлением - удивленные вздохи и гам восклицаний, я же дожидаюсь пока они успокоятся и продолжаю - что же касается старших, их мать бабушка Юры по отцу, сами понимаете бросить родню на произвол судьбы было бы еще большим грехом, чем бросить ребенка - вот теперь я смотрю на мать и взглядом обещаю, что разборки будут обязательно, если она надеялась, что я промолчу ошиблась, молчать не буду. Надоело.
  - А где же отец? - спрашивает явно лучшая подружка Любы, сидящая возле нее и все это время шепчущаяся с ней.
  - Пропал без вести - отвечаю уже еле сдерживая ярость. Не при детях это обсуждать, ой не при детях, а они рядом, за столом. Вон Костик сжал вилку, гляди погнется. А у Юльки нижняя губа дрожит.
  - Умер он, - недовольно пробурчала Любовь - Просто Лиза детям это сказать боится и делает вид, что разыскивает...
  - Мама! - не сдерживаю злости - Юрий пропал без вести! Он жив! И не смей так говорить, особенно при детях!
  И снова галдеж, стервятники почувствовали кровь и прицеливаются, готовясь напасть.
  - Ох, не ругайтесь девочки - вдруг смеется другая мамина подруга - Ты умница Лизаветта, так держать! Ты на каком курсе? И на кого учишься?
  Молчу, не хочу отвечать, вот лучше б я не приходила... Но они ждут, и явно надо что-то отвечать, а лгать не привыкла, вот и ответила:
  - Меня отчислили.
  Вот тут на меня уставились все и главное мои дети. Недовольными такими полными шока глазами.
  - Как отчислили? - не выдержала Юля.
  - Дома поговорим - ответила ребенку, а взрослым улыбаясь - когда на руках трое детей, от матери помощи не дождешься, приходится выбирать, что важнее образование или дети. Я выбрала детей. А вот почему мама отказалась помогать родному внуку, думаю вам лучше спросить у нее. - встала, отложив салфетку. Дети поднялись следом. Даже Юрка чувствуя напряжение в комнате поднял голову от машинки, которую гонял по полу - На этом я думаю мне лучше уйти. Спасибо за приглашение, мама, и еще раз с днем рождения.
  И взяв ребенка младшего на руки, я покинула дом своего детства мысленно поклявшись сюда больше не возвращаться.
  Вечером меня ждало два скандала.
  Первый мне устроила мать позвонив часов в восемь. Кто громче орал не знаю, но высказала я все, что думаю, как и она. Редко услышишь столько гадостей о себе и детях и болезненнее это слышать от той, что тебя родила, но я выдержала еще не зная, что второй скандал будет тяжелее.
  Едва придя домой Костя и Юля спросили лишь одно:
  - Отчислили?
  - Да - не стала лгать я. - Меня очень просили не приходить на пары с Юрой, он мешал лекторам, шумный. А с вами его оставлять. Не надо. И не потому что не доверяю... Просто... Не хочу вас обременять лишний раз.
  Переглянулись и ушли, знала бы, что они вызовут подмогу и вечером на меня будут смотреть три пары злых глаз.
  - Через неделю экзамены в медицинский и у тебя есть шесть дней на подачу заявления и это не обсуждается! - именно с этой фразой в кухню вошел Кир
  - Нет! - поворачиваюсь к нему и понимаю, что влипла.
  - Да! - Злое от Кости.
  - И это не обсуждается - не менее злое Юлино.
  - Да, что вы - язвительное мое - А можно я сама решу, что мне делать и когда?
  - Можно - кивает Кир - У тебя есть выбор куда, и на какую специальность, но учиться ты будешь.
  - А детей я куда дену? - уже не сдерживаю крика.
  - Мне четырнадцать я могу посидеть с Юлей и Юрой - оскорбленно отвечает Костя.
  Качаю головой. Хочу, чтобы они оставались детьми как можно дольше. Итак, порой взваливаю на них Юру. Юля конкретно нянчится с младшим... Не хочу еще и так их напрягать. Пусть учатся, ходят гулять, общаются с сверстниками. Я итак выживу. Работаю у отца получаю достаточно. Мне не нужна корочка...
  - Мама хотела, чтобы ты получила образование, и мы хотим... - Юля сказала это очень тихо, почти прошептала и мое сердце заныло от слез в ее голосе и глазах - Ты пойдешь учиться. Иначе я объявляю тебе бойкой.
  И ребенок выбежал из комнаты, за ней вышли и парни, а я осталась одна.
  А бойкот мне объявили все кроме Юры и то видя, как ведут себя старшие он тоже пытался им подрожать, но долго не выдерживал и все равно прибегал обнять меня и снова убегал. Со мной не разговаривали, меня игнорили. То, что я готовила не ели.
  Выдержала я такое четыре дня. На пятый я задумалась, а на шестой подала заявление...
  - Ты не поступишь - прочтя что я бросила на стол перед детьми заявил мне Костя.
  - Поступлю - ответила зло скрестив руки.
  - Ты хотела стать врачом? - это уже Юля попыталась с другой стороны.
  - Уже не хочу - отвернулась и взяла тарелку включив воду.
  Дети молча ушли я же осталась одна продолжая мыть посуду и глотать непролитые слезы, зачем напоминать. Не судьба... Просто не судьба. Я с детства хотела, но ведь не судьба. Вымыв посуду принялась за уборку. Просто не могла остановиться, отвлечься надо отвлечься...
  Он подошел молча. Забрал щетку, подхватил на руки и сев на стул прижал к себе. И ведь не сопротивлялась, просто уткнулась в его плечо и расплакалась будто только этого и ждала, а слова вырывались сами мысли понимает ли или нет в тот миг просто не возникали:
   - Каждый раз, когда я поступала в мед, это заканчивалось тем, что умирал кто-то мне близкий. Я не хочу больше никого терять, понимаешь не хочу... А вы заставляете... Не хочу снова рисковать... Если так хотите пойду, но в юридический... Стану юристом... смогу пойти в органы... смогу искать Юру...
  Я еще много чего говорила, рыдая взахлеб, и лишь наплакавшись и засыпая услышала:
  - Пусть поступает. И не спорьте. Да и вообще молчанку ей устраивать было жестоко.
  И снова утром блинчики. Дети извинялись, я прощаю. Жизнь в очередной раз налаживается, а веревка моей жизни летит вверх. С матерью я не общалась несколько месяцев вообще. Ну и не помирились бы мы если бы... Если бы не пришла сама. Если бы не извинилась, а я пустила. Сейчас понимаю дурой была, люди не меняются, но тогда, тогда все же... Она же мама...
  Пришла проявила интерес к детям и не обзывала их, а как мне показалось искренне спрашивала об их делах. Даже Юре внимание уделила, и я растаяла...
  Позволила приходить, позволила общаться, а потом... Потом и переехала к ней, когда она сама предложила. Помню, как орал на меня Кир за это а я лишь уперто твердила:
  - Она моя мама и бабушка Юры, она не причинит нам вреда.
  Забыла... Как же легко я забыла, как она пыталась отравить ребенка, забыла ее ненависть, просто хотела верить. И увы не прошло и года поняла, что ошиблась.
  В тот день пришла домой раньше с пар и уже на пороге услышала детский плач. Вбежала в комнату и еле успела перехватить мамину руку в которой был ремень. Юля закрывала собой Юрку, а тот ревел на взрыв.
  - Мама! - взвизгивает малыш и не переставая рыдать умудряется пробежать мимо тети и бабушки бросаясь ко мне. Успеваю подхватить, наблюдая, как следом за малым Юля прячется за моей спиной. Затравленный взгляд на Любовь и от обоих детей я так же вижу. И меня охватывает ярость:
  - И что здесь происходит? - даже не узнаю свой голос. Шипение... Змеиное страшное. Наверное, в этот момент я бы ее убила будь мы вдвоем, но тут дети. Отослать вцепившегося в меня мальчика и прижавшуюся в поисках защиты девочку, я просто не смогу.
  - Он не слушается, ты его совсем разбаловала... - начинает Любовь, но я ее перебиваю.
  - И поэтому ты решила выпороть его?
  - А как еще? Если никакие другие методы не помогают - В чем-то она возможно была права, Юра действительно, в последнее время проверял рамки дозволенного, но с ним всегда можно договориться если любить и хотеть. Но мама судя по всему не хотела.
  - И как часто ты так его воспитываешь? - молчание в ответ, а ребенок продолжает рыдать. А между прочим Юля в школьной одежде и рюкзак на плечах. Только пришла из школы... Значит началось все раньше. Коли девочка закрыла малыша собой. А на ручке след от ремня. И вчера моя Юлю я видела синят на ее спине. Длинный синяк, на вопрос откуда:
  - Упала в школе бежала и ударилась о перила - девочка прятала глаза, а я была настолько уставшая после четырех пар, что просто не стала докапываться. А ведь видела и не раз видела.
  Ярость сменилась отчаяньем и зарождающейся ненавистью.
  - Юля, как часто, она применяет к вам такие методы воспитания? - и снова тишина и глаза прячет - Отвечай!
  - Когда мы что-то делаем не так... - еле слышный ответ. - Прости...
  И мое сердце сжимается? Я ведь слышала их разговор накануне, но не поняла, не захотела понять уже была на грани сна и просто не было сил сесть и спросить, о чем речь:
  - Мы должны ей рассказать - шептала Юля стоя рядом с братом у окна.
  - Нет - шепчет старший. - она ее мама... Мы не можем...
  Я уснула... Почему же не села не спросила, а сейчас? Боже бедные дети...
  Решение пришло само:
  - Знаешь мама, с меня хватит. Я пыталась ладить... Пыталась тебя прощать, верила тебе, но больше не буду. У тебя есть неделя, чтобы собрать вещи и съедать в свою квартиру. В одном ты за все это время была права, ютиться на съемном жилье, когда есть своя квартира не то, что стоит делать. Поэтому мои дети будут жить в моей квартире, где имеют полное право находиться.
  Недоумение, затем шок отразился на лице женщины. И тут же лепет:
  - Но... Лиза...
  - Уйди с глаз моих! Пока я не вызвала милицию и не выставила тебя отсюда прямо сейчас! - это был крик, полный ненависти и ярости.
  И она ушла. А я... Я постаравшись взять себя в руки стала успокаивать детей. А на много позже уже ночью сидела на кухне пила валерьянку и смотрела невидящим взглядом во двор:
  - Ты ведь знал да?
  - А сама как думаешь? - горько усмехнулся Кир подходя и забирая у меня кружку, а затем обнимая так, как я люблю.
   Что у него есть ключи меня не удивило, так же, как и то, что пришел он лишь тогда, когда все уже уснули. Он всегда знает, когда мне нужен. И сейчас он был мне очень нужен.
  - Почему не сказал? - пытаюсь отстраниться, не дает.
  - Я говорил, ты не слушала...
  Еле сдерживаю слезы.
  - Какая же я дура. Наивная мать ее дура...
  - Не дура - шепчет, подхватывая на руки и устраиваясь на стуле начиная укачивать как младенца - ты просто ее дочь. Ты любишь ее и не хочешь видеть ее настоящую.
  - А какая она настоящая? - спрашивая зарываясь носом в его куртку. Кожа. Люблю этот запах. Его запах... Наверное, когда-нибудь я осмелюсь и переведу наши отношения в другую плоскость...
  - Жестокая, корыстная и любит только себя - ответил парень, с тяжелым вздохом, а меня потряхивает от мысли, что если она реально такая, то кто же я, если оставила с ней детей.
  - Все же я дура...
  Не ответил, просто продолжал обнимать... Так и просидели до рассвета молча думая каждый о своем, но мысли у обоих были самые мрачные...
  
  А еще через шесть дней Кир ворвался к нам в квартиру посреди дня. Я как раз собиралась с детьми по магазинам. Надо было купить одежду и малому и старшим. Растут быстрее, чем покупать успеваю.
  - Стоять вы никуда не идете!
  - Это еще почему? - удивился Костик.
  Вместо ответа парень протянул мне папку:
  - Что это? - удивилась, беря и боясь, что это связано с Юрой старшим. Но нет внутри были документы о моем академическом отпуске на год, опека продленная до совершеннолетия детей и билеты в Лондон на четырех человек. - Что за...
  - Вы уезжаете сегодня же. - бросается к шкафу парень и начинает вытряхивать детские вещи на диван.
  - Но почему?
  Его усталый взгляд, затем тяжелый вздох и голос матери звучащий из диктофона:
  - Я плачу налом... Пятьсот... С ней обычно дети... Без разницы можете убивать всех четверых... Но она и младший должны сдохнуть!...
   Я похолодела плохо понимая, о чем речь, а мысль, которая пришла в голову просто нереальна, только Кир выключив диктофон разбил все надежды:
  - Она пришла к моему пацаненку, а тот едва увидев твое фото, понял, что ему крышка если не доложит, знает, кто за тобой стоит. Я бы просто велел ему отказаться, но где гарантия, что завтра она не придет к кому-то из моих врагов? Я мог бы решить вопрос, но ты мне этого не простишь, поэтому решаю его иначе. Вы уезжаете в Лондон на год. За это время я продам и эту квартиру и все, что тебя с ней может связывать, а через год вы вернетесь и поселитесь в другом районе ближе к твоему университету и ты спокойно закончишь обучение...
  - Но...
  - Никаких НО! - рычит парень - Собирай вещи. У вас самолет через пять часов.
  Хотела возразить... Хотела заспорить, но взгляд упал на детей...
  '...Без разницы можете убивать всех четверых...'
  И я сдалась. Следующие два часа были экстремальными сборами. Брали только самое необходимое. Потом нас выводили под прикрытием ребят Кира. Юрист Кира ждал в аэропорту вместе с доверенностью на мое имущество на имя Кира. Подписала, ведь Киру можно верить, даже не задумываясь. Ожидание и...
  - Лиза стой! - парень ловит меня, когда я уже направилась на посадку, разворачивает к себе и целует. Первый поцелуй... То, что ждала все эти годы, но это я поняла только робко и неумело ответив на этот поцелуй. Мир исчез. Остались только мы двое. Его руки, его губы, его язык, вкус и запах. Я забылась пока Юрка не позвал меня вырываясь из рук Юли отошедшей как можно дальше и дававшей нам время. Отстранился и шепнул, удерживая мое лицо в ладонях - Если я приеду к тебе, как только тут закончу? Если брошу свой образ жизни ради вас... Если позову тебя в жены и буду самым лучшим мужем на свете... Что ты ответишь?
  Неожиданно, о да, но... Я даже мечтать не смела...
  - Да... Я отвечу 'да' - шепчу в ответ - НО только если за твоей спиной не будет больше того, чем занимаешься...
  - Не будет! - клянется он, исполняя тем самым мою самую сокровенную мечту - Мы найдем Юру, а потом будем жить тихо спокойно. - снова поцелуй - Это будет... Клянусь тебе, я приеду закончу тут все и приеду. Какая разница где его искать... Через год мы уже вместе вернемся в Россию... А теперь иди, тебе пора. И... Я люблю тебя...
  - Я тоже тебя люблю!
  
  - Я ушла... Ушла еще не зная, что это был последний раз, когда его видела...
  Голос срывается. Женщина умолкает. Краем глаза вижу, как Юля утыкается носом в плечо Игоря. Она плачет, разделяя боль этой такой сильной, но такой несчастной женщине. Она права. Ее жизнь действительно похода на Тарзанку... Хочется зайти обнять, но не могу смотрю на ее спину, а парень все же сорвался. Он подскочил подошел и прижал ее к себе. А она... Наверное, впервые за всю его жизнь ему приходится прижимать к себе рыдающую тетку заменившую ему мать. Она же пытается взять себя в руки, но не выходит. Слишком большая боль, слишком долго она держала ее в себе...
  - Прости - сколько прошло времени. Фиг его разберешь. Время остановилось. Мы все вслушивались в этот горький женский плач, но никто не мог, да и не знал, как его остановить. Нам оставалось только слушать.
  - Тебе не за что извиняться - парень нежно прикасается к ее щекам, стирая слезы, и я вижу с какой любовь он смотрит на нее. - Может остановимся? И дальше дома?
  - Я не смогу еще раз начать - качает она наконец головой - Так что давай закончим. Тут немного осталось.
  Кивает, но на свое место не возвращается. Устраивается на полу возле ее ног:
  - Что с ним случилось?
  - Убили... На последней стрелке в его жизни... - снова всхлип, но она быстро берет себя в руки и голосом полным горя и сарказма сообщает - В тот день я получила сразу две новости. Два звонка из России. Первый был Кир, сообщил, что Юра вернулся... Что они встретятся вечером, поговорят и возможно уже завтра мы наконец его увидим, а второй... Второй от его матери, где она рыдая, сообщила, что его больше нет.
  - А папа?
  - А папа исчез... Знаешь, я о нем забыла в следующие три дня. Все, о чем думала это о случившемся с Киром. Если б не соседка... Короче слушай...
  
  Глава 8
  
  Жизнь течет своим чередом. Переезд. Дети идут в школу в садик. Живем мы у отца и его новой жены. Хорошая женщина. Мери Элиза, но в семье ее зову Мари. Детей она приняла как своих. Я сначала напряглась, боясь, что их снова не примут, но к моему удивлению к моим малышам она относилась точно так же, как к своим взрослым или внукам. У нее было двое маленьких внучков, которых привозили к нам в гости, и они втроем с моим Юркой бегали по дому играя в прятки. Любили всех одинаково. С сводным братом и сестрой отношения сложились сразу. Будто и не было разных родителей. Они приняли меня, я приняла их.
  Счастье, призрачное, но оно снова появилось на горизонте. Нет это была не Клава ее место уже никому в моей жизни не занять. Но я снова начала улыбаться и смеяться от души.
  Нечему было омрачать эти месяцы, ну разве могло омрачить бурчание детей на школу.
  - Они глупые! И задания у них глупые! - почти плачет Юля.
  - У нас двоечникам бы такие задания не дали! - ругается Костик, хлопая учебник о стол.
  Именно такие мелкие скандалы были в доме, я уговариваю, что надо ходить в школу и делать уроки. Дети ругаются, что там полная тупость.
  - А может мы дома учиться будем сами? - в один прекрасный момент не выдерживает Костик - просто переведи нас на домашнее обучение. Мы умные сами будем учиться!
  И оба ребенка с огромной надеждой смотрят на меня. Ответить не успела:
  - Учиться вы будете в школе - раздался голос отца. Я ведь старалась не афишировать эти конфликты, обычно отец на работе в это время, а тут видимо раньше вернулся и услышал. Стыдно сил нет, краснею и бледнею, глядя на его суровое лицо - Но вот школу смените. А ты дочь, куда внуков сунула?
  - В смысле? - удивленно смотрю на родителя.
  - Ничего нельзя доверить! Самостоятельная она... - бурчит родитель, доставая телефон - Андре? Привет друг, это Петр у тебя там местечка в школе и в садике не найдется?.. Двое в школу...
  Дальше я во все глаза в шоке слушала разговор. Когда отец закончил недовольно глянул на меня:
  - Вот так девочка, сама училась в лучших заведениях, так и детей устраивай, а не абы куда!
  Уже на следующий день дети пошли в другую школу и... притихли.
  Я примерно с неделю наблюдала, как мои два старшеньких приходят домой играют с племяшом, притом по очереди, сначала младшая, а брат тем временем учит уроки, потом старший, а за уроки садиться младшая. Потом же приходит с работы Мари и отец и забирают внука, а оба ребенка запираются в своих комнатах. Притом на ужин оба идут с книгами.
  Учебники стали их друзьями. И в воскресенье мое терпение лопнуло. Пол ночи болтала с Киром по телефону, закончив захотела пить, вышла, а там приоткрыта дверь к Юле, из комнаты свет и это в три утра! Заглянула девочка спит, а на полу учебник математики.
  Убрала выключила свет, укрыла девочку, поцеловала, и пошла к старшему, а там та же картина. Утром был допрос. Оба смущались отводили глаза, а потом:
  - Они умнее нас! - чуть ли не плача призналась Юля.
  - Я думал, я все знаю, а тут я сам почти на уровне двоечника! - признался Костик, сжимая кулаки.
   Вот так и выяснилось, что новая школа действительно лучшая и образование в ней лучше, чем даже в России. А дети оказались плохо подготовлены. И теперь вынуждены экстренно наверстывать то, чего не знают.
  Как же мне тогда было их жаль. Они убивались над книгами. А я скрипела зубами. Наверное, я плохая мать, но видя, как мои дети мучаются я была готова перевести их на домашнее обучение, либо в обычную школу с более простой программой. Лишь бы не засыпали с книгами и не напоминали зомби с книгами в руках. Дети должны весело проводить время смеяться, а не засунув нос в книгу искать рукой, что там перед ними на обед поставили.
  Даже заикнулась об этом. Отказались оба. А глаза горят от желания добиться своего. Я сдалась, понимая, что не простят если я их переведу. Помню как-то Юля, однажды, шепнула засыпая:
  - Хочу быть такой же умной и сильной как ты, поэтому я это пройду. Это испытание...
  Поцеловала ее и сидела рядом пока девочка окончательно не уснула, а в голове билась только одна мысль:
  'Не хочу, чтобы она была такой же сильной как я. Ведь это значит будет больно. Не хочу, чтобы страдала и проходила то, что прошла я'.
  В ту ночь я опять пила Ромашковый чай и смотрела в окно. Эти слова маленькой девочки напугали меня. Тогда толи чутье, толи еще что, как будто предупредило, готовься, уже скоро снова будет больно.
  Пришла тревога, внутренняя паническая, которая забивалась бытом, но все равно была.
  
  И снова тишина. Она смотрит перед собой, а ее прорвавшаяся печаль, горечь и боль, наполняет помещение. А ведь когда все начиналось она казалась усталой, сильной, как же обманчива эта видимость.
  - Горе пришло неожиданно - голос пацана разрывает тишину.
  - Оно всегда так приходит, ты не ждешь, а оно... - качает головой. - в конце того года я осталась одна. Сначала ушел отец. Инфаркт. Мари умерла через год слишком его любила не справилась. А потом ушел Кир. - И снова тишина. - Ладно, воспоминания могут поглотить, а ты хочешь знать. Значит слушай...
  
  Обычный день все по плану старшие в школу, младший в садик до полудня. Я работаю дома. В обед забрала малого. У нас были дни языка. Так как Юрка легко осваивался и начал путаться в языке мешая кучу малу из английского и русского мы решили практиковать языки через день. День русского и полный игнор английского, день английского. Старшим тренировка, а малому разделение. Юрка сначала не понимал, психовал и требовал, чтобы все было как раньше, но мы выдержали. Так что постепенно малой привык. И уже спокойно определяя какой день общается только на том языке, который требуется.
  Вот и в этот день был день английского. Костик ненавидел эти дни, Юля терпела молча. А Юрка как маленькая рыбка в воде переключался достаточно легко. Будто и не было раньше истерик и мешанины.
  - Как день прошел? - мы шли по улице в сторону дома. Может и стоило бы взять отцовскую машину, но ходить ребенку полезно, да и мне тоже, так что два квартала прогуляться стоит того.
  - Плохо! - хмурится малой.
  - Это почему?
  - Лугаются, что я девочек за косички делгаю - еще больше хмурится мелкий. Да ругаются, только я в этом ничего плохого не видела. Проявляет ребенок интерес к девчонкам. Чего прицепились то. - А Малилен левнует. - добавляет задумчиво ребенок
  - Ооо я смотрю ты себе уже девушку завел - не сдерживая улыбку.
  - Неа, Костя говолит сначала надо опледелиться, а потом заводить.
  Костик с недавних пор стал отвлекаться от учебы и посматривать на барышень, притом сразу нескольких. Меня это слегка напрягало, но я не лезла. Надо будет ему объяснить, чтобы племяшу свои предпочтения не навязывал. Мне еще табуна малолетних дерущихся за Юру девиц не хватало.
  - А тебе все девочки нравятся одинаково, или какая-то больше?
  - Малилен больше - краснее малыш.
  - Ну тогда может не стоит заставлять ее ревновать?
  Ответить ребенок не успел. Зазвонил сотовый. Мари.
  - Да Мари.
  - Лизонька... - она плакала у меня в похолодели руки.
  - Что стряслось? Мари что-то с отцом.
  А дальше. Я не помню, как добралась до больницы. Помню испуганные глаза Юры. Приехавших старших. И Мари рыдающую на жестком стуле в комнате отдыха. Отец прожил еще сутки. Что стряслось. Просто на работе скандал. Один из преподавателей его института изнасиловал студентку. И сердце не выдержало. В первый раз сердце завели каким-то чудом, но в сознание он не пришел. Сутки бессознательного состояния и повторная остановка сердца. Завести уже не смогли.
  И будто прорвало. Нарастающий скандал. Похороны, но на этот раз мне помогала Мари, хотя помощи от нее было мало горе подкосило женщину.
  Мое увольнение, недоброжелатели всегда были, а тут такой повод ведь перестановки...
  Спасали лишь звонки Кира, придающие сил чтобы выдержать все навалившееся. Кир отдушина, как и всегда. Когда нужно он рядом. А в те месяцы... Мы могли общаться и днем и ночью. Если он звонил то мир прекращал существовать и остановить нашу беседу мог только он и то с трудом. Я помню мы как-то забылись настолько что проболтали весь вечер и всю ночь. Если б его замы не спохватились и не приехали к нему и дальше бы болтали. И так было весь этот год. Все знали, что нас проще оставить в покое и дать поболтать, чем пытаться привлечь наше внимание.
  Услышав, что стряслось он обещал приехать через несколько дней, но увы... Не приехал.
  
  - Он позвонил днем накануне приезда. Его слова в памяти навсегда, наверное. Последние слова на бегу 'Лиз, он вернулся! Юрка вернулся! Мы вечером встретимся поговорим. Меня просто выдернули договорились на вечер в баре. Если все будет хорошо завтра мы оба к вам приедем! Мне надо бежать. Люблю тебя! Все наладится слышишь милая, он вернулся!' Он бросает трубку, а я в шоке и недоумении смотрю на эту трубку. А дальше был изматывающий день. Я ждала звонка. Сходила с ума нервничала, а потом как финальный аккорд.
  - Лизонька - рыдает мама Кира - его убили, убииилииии.
  
  И снова тишина. А перед моими глазами сцена.
  
  Я спускаюсь по лестнице. Только что приехал думал увижу маму, брата, сестру, а там тишина. И сообщение соседской девочки, что мамы больше нет, а сестру с братом кто-то забрал. Как обухом по голове. Иду и не знаю, что делать куда идти. Зашел в квартиру там тишина и заброшенность. Не смог там находится. И тут:
  - Юрка, ты? - поднимаю взгляд. Узнал не сразу.
  - Кир...
  - Живой, бог мой живой! - друг налетает обнимая. Кажется, он сейчас закружит меня по этой лестнице, но нет пронесло - Лизка то с детьми как обрадуются. Господи, брат, где ж ты был то... Худой то какой, кости одни... Ниче Лизка тебя откормит... Надо ей позвонить... Дети... они так тебя ждут все... - Бессвязные слова. Не понимаю смысла. Только никуда позвонить он не успевает звонит его телефон - Да... Я же сказал, что закончил... Да какого ... Ладно иду. Прости брат, надо на работу. Давай вечером в нашем баре. Господи, как же я рад, что ты живой.
  - В семь? - спрашиваю с надеждой. Больше хватаясь за соломинку. После того, что прошел хочется видеть родные лица. Ну и... Может хоть он расскажет, что тут произошло за эти годы. Хочу знать где мои малые.
  - Ага. - кивает. - Все побежал. Лизку сейчас наберу. Она порадуется.
  Друг убегает. Я лишь пожимаю плечами. В памяти звучит имя Лиза, малышка соседка тоже его называла, но решаю, вечером все выяснить. Только не вышло. Друг не пришел. Прождал до полуночи, поехал к нему. А там полиция и рыдающая мать. Понял, что пришла беда. Нет больше Кира.
  
  - Мы вернулись в Россию через три дня. Похоронив отца сразу на похороны Кира. Но было уже поздно. А самое страшное сообщение о смерти Кира будто стерло из памяти на эту неделю его последние слова. Он жив, но его нет.
  - Но почему? - не понимает ребенок.
  - Вечно ты перебиваешь - она пытается улыбнуться, но губы лишь кривятся - Слушай, и все узнаешь...
  
  Глава 9
  
  Кладбище. Мы представляем его себе как в фильмах: мрачное, серое место с каркающими воронами то и дело взлетающих с надгробий. Но за это время я четко поняла, что все не так.
  Там тихо, там живут духи, но мы их не видим. Летом на могилах растут цветы, зимой грязь и слякоть, а весной низины затапливает и могилы погружаются под воду, после чего приходится восстанавливать повреждения. Там тихо и как-то пусто, отчего появляются самые разные мысли и желания, главное из которых сбежать, как можно дальше и быстрее. И не важно хоронишь ты старого, молодого, или просто пришел кого-то 'навестить', и мысли, и желание, а главное слезы и тоска есть всегда.
  Священник читает свои молитвы. Мы с Костей и матерью Кира стоим возле ямы. Хочется выть в голос, но нельзя. Надо держаться не для себя, для Елены Андреевны, несчастной женщины потерявшей своего ребенка. Ради самой себя, ведь если я сдамся, то кончится все плохо.
  Мужики опускают гроб в могилу. Елена не выдерживает и начинает рыдать в голос, по моим щекам так же текут слезы, но я держусь, обнимая ее. Только так я могу ей помочь, только поддержать хотя бы так.
  В какой-то момент уже собираясь уходить замечаю парня вдалеке. Он не подходит, но он стоит и наблюдает. Знаю его. Видела, всего раз, но в памяти он остался. Прошу Костю отвести женщину в машину, сама же остаюсь у могилы. Я должна знать, просто знать.
  Стою и жду, глядя на холмик земли. Я так и не осознала, не приняла. Он жив, это шутка, не может он быть там под землей!
  - Он очень вас любил. - слова тихие еле слышные.
  - Тогда почему он в земле? - неужели это мой еле слышный хрипящий от горя голос.
  - Он не виноват - парень садится на корточки и кладет фиалки на могилу.
  - А кто виноват? - почти рычу, мне надоела эта шутка, я хочу, чтобы он появился и сказал: 'А вот и я'.
  - Я - повернул голову. Взгляды встретились и тут я осознала, это не шутка, не прикол. Его реально больше нет. Почти черные глаза полные отчаянья и горя сломили последнюю надежду на чудо. - Он ушел... Совсем ушел... Всем об этом объявил... Оставил группировку на меня... На следующий день собирался ехать к тебе... Насовсем ехать. Но они не хотели это принимать. Требовали его на последнюю встречу. И я позвонил. Если б я знал... - отвернулся. Я прямо почувствовала его желание врезать во что-нибудь, со всей дури, но сдержался - Я б в жизни не позвонил, понимаешь? Послал бы их, но не позвонил. Выстрел раздался, когда он подошел к компании. Умирал на моих руках. И все шептал, что б что-то тебе сказал, что-то важное. Но я не понял, что сказать надо. Мне жаль, правда жаль.
  Отвернулась. Противно и больно, зажала рот, чтобы не кричать от выедающей душу боли, а по щекам течет река из слез.
  - Я узнаю кто причастен - слова тихие, но в них столько злобы, что по спине холод - Узнаю и убью, клянусь тебе.
  Отвечать не стала просто развернулась и ушла. А в спину мне глядели черные глаза бывшего друга того, кого я любила всем сердцем.
  
  - Он сдержал слово? - Юрий задал вопрос в очередной раз повисшей тишине. Краем глаза вижу, как Юля вытирает слезы прижимаясь к Игорю. Корсар сжимает зубы, а Толя таки сломал ручку, которую не так давно взял в руки.
  - Да. - кивнула с кривой усмешкой. - Его звали Глеб. Мы хоронили его через полтора года после смерти Кира. Их матери дружили. Думали мальчики занялись бизнесом, а они... Знала ли Елена, что сын сколотил банду? Думаю, знала, но ее все устраивало. Деньги приносил и ладно, а потом... Потом было поздно - усмехнулась женщина. - Сейчас девяностые забылись... Мне повезло отец вывез меня заграницу, Лиле с мамой регулярно слал деньги, и они вроде не голодали, но я общалась с теми, кому как нам не повезло. Тогда голод и холод были нормой. Света не было сутками, а хлеб с кетчупом или майонезом для детей были королевским лакомством, а порой и единственной едой в доме. Вот и смирялись матери с тем, что сыновья зарабатывали как могли. Все лишь бы прокормить семьи. Выжить... А потом... Потом они их хоронили и рвали на себе волосы, что не уберегли и вовремя не остановили.
  И столько злости и отчаянья было в этих словах. Что по спине побежали мурашки. А она тем временем продолжила:
  - Глеб нашел всех и район сотрясла цепочка убийств. 'Обычные пацаны' их матери рыдали в милиции, что их мальчики 'никому зла никогда не делали', а я отслеживая очередную криминальную сводку из нашего района лишь кивала, понимая, что это за Кира. Почему? Да потому что группировка одна. Он их всех извел. Всех до одного. А потом ушел в армию. Сам пришел в военкомат... Ну и умер, выполняя свой долг перед родиной. Остались жена и двое детей трех и одного года. Помню, что тридцатого марта пришла смс 'Я выполнил свое обещание.', а четвертого апреля будучи в гостях у Елены я слушала ее возмущение неразумностью детей.
  - Представляешь двое детей. Младшая только родилась, а он! Сам пришел, понимаешь САМ!!! Убьют же... Куда лезет. Был же Юрка ваш, знакомы они были. Неужели так ничего и не понял, что нечего там делать в той армии...
  Она возмущалась, а я молчала, не считая нужным спорить и доказывать, что Юрка живой и даже вернулся, но мы не встретились и он опять исчез. А Глеб... Он просто не смог себе простить. Просто решил хоть так искупить свой 'грех'.
  
  И снова пауза.
  - Да и история Глеба была как-то в стороне. К тому момента я уже снова была вся в процессе поиска твоего отца.
  - Не понимаю, как вы разошлись...
  - Просто. В жизни все просто, это мы думаем, что все сложно... А на самом деле...
  
  Смерть Кира будто закрыла глаза. Я больше ни о чем думать не могла. Вставала утром выполняла свои обязанности на автомате, а чувств не было, только подушка с утра мокрая от слез.
  - Я тебя одну не пущу, так что выбирай или едем все четверо, или вдвоем - заявил мне Костя еще в Лондоне.
  Я выбрала вдвоем. Просто в те секунды все, что было в голове это надо быть в России, а малыши отнимают время не до них. Костик меня кстати и спас.
  Мой день был прост: Утром завтрак ребенку, Покормив его шла к Елене, помогала ей в том, в чем надо было. Все на автомате без слез и эмоций, потом ужин ребенку и спать. Правда не спала или только под утро и то рыдая во сне как рассказывал Костя. Я давно перестала спать кошмары никуда не делись, а теперь и тем более стали еще страшнее.
  Наверное, в таком бы состоянии я еще долго была. Робот-автомат, только судьбе так не нравилось, вот и свела:
  - Ой, Лиза, Костя! - девочка ровесница моей Юльки, не сразу вспомнила, кто такая - Вы вернулись? А тот дядя вас нашел?
  - Какой дядя? - удивляется Костик. Мы шли с магазина несли сумки с продуктами для Елены, а тут она на встречу.
  - Не знаю - пожала Лена плечами - Он Юлю и Костю, и их маму искал... Говорил, что с вернулся, а дома никого. И Бабушку спрашивал, но она уехала к тете Зине, у той маленький родился...
  Мое сердце на миг встало. Неужели...
  - А он свое имя называл? - спрашиваю, хватая девочку за плечи.
  Вздрогнула испугалась, но мне сейчас не до того. Лена переехала жить к бабушке уже после ухода Юры в армию, поэтому не знала его в лицо.
  - Да, но я не помню - лепечет ребенок.
  - Юра? - спрашивает Костя.
  Задумалась наморщила лобик:
  - Ага вроде так.
  - Это он? - спрашиваю уже я, доставая из кармана старую фотографию.
  - Он, только он старше чем тут. - посмотрев на фотку не задумываясь отвечает малая.
  На этом в ту минуту разговор закончился. Я бросилась к подъезду. Как взбежала на этаж не помню. Ключи от жилья Клавы были у меня на брелоке всегда. Как символ удачи я хотела отдать их Юре, когда вернется.
  Отперла и ничего. Все как было, когда я была тут в последний раз. Будто и не заходил. Уже потом вспомнила, что и не мог зайти. Когда Юрке было три месяца замок сломался. Пришлось менять, а новые ключи ему не отправили побоялись. Почта работала в то время плохо. Письмо могло затеряться или попасть не тому адресату.
  - Тише - меня обняли крепкие руки. А ведь он вырос, а я и не заметила. Только сейчас оказавшись в крепких мужских объятиях осознала, что ему уже шестнадцать. - Главное живой, найдем. Только успокойся тут нужна трезвая голова.
  Помогло, паника отошла в сторону, пришло трезвое осознание, что он жив, а еще робкая радость. Ведь если жив, вернулся, значит где-то рядом.
  Вернулась вниз, девочки на улице уже не было. Пришлось идти в 'гости':
  - Ты видела Юрия и ничего мне не сказала? - качает женщина головой:
  - Я боялась. Я ведь открыла не спросив. А ты ругаешься, когда я так открываю. И дома одна была.
  Ребенок лепечет, глядя под ноги. Такая вся виноватая, но мне сейчас не до воспитательных работ:
  - Лен, очень прошу, расскажи, все, что было - умоляю девочку буквально падая перед ней на колени - вспомни все-все! Что говорил, как выглядел очень прошу.
  Помявшись она рассказала:
  Звонок раздался, когда мама с папой были на работы. Дата день смерти Кира. Забыв, что надо спросить кто Лена открыла без вопроса:
  - Ой, а вы кто? - испугался ребенок. Дядя выглядел помятым. Одежда грязная, сам вроде чистый, даже побритый, но что-то в нем пугало ребенка до мурашек.
  - Привет, а Марина Петровна дома?
  - Неа, она к маленькому поехала, нянчиться - успокоилась слегка девочка. Ведь знает дядя бабушку.
  - А соседку вашу Клавдию ты знаешь? - задал дядька следующий вопрос.
  - Какую? - удивилась девочка.
  - С той квартиры - мужчина указал квартиру располагающуюся напротив.
  - Так там не живет никто - сообщил малышка - Там Костя, Юля и их мама жили. Мама их умерла. А Юля и Костя с Лизой живут.
  Парень побелел на глазах прислонился к стене.
  - Ой, вам плохо? - испугалась Елена - может водички?
  - Нет, спасибо... - парень выпрямился, а с его лица исчезли все эмоции, только глаза и сжатые губы выдавали крайнюю степень расстройства. - Так ты знаешь Костю и Юлю?
  - Ага - закивала малышка - Юля моя подружка.
  - А не знаешь где они сейчас живут? - девочку пугали вопросы, но ведь он знает бабушку и про Юлю знает. Может это тот самый брат которого они искали.
  - Они с Лизой в Лондон уехали.
  - А кто такая Лиза? - спрашивает он удивленно.
  - Ну Лиза, она с ними почти жила, а когда тети Клавы не стало забрала их в Лондон - у ребенка даже мысли не было, что Юра мог просто не знать обо мне. Вот и удивлялась непониманию дяди.
  - Ясно - девочка уже хотела закрыть дверь думая, что разговор закончен. - А фамилию этой Лизы ты знаешь?
  - Нет - качает головой девочка, снова пугаясь, ведь дядя не дал ей закрыть дверь.
  - Хорошо, прости. А бабушка твоя, когда вернется?
  - Через двадцать пять дней. Может ей передать что-нибудь? - проснулось в девочке хорошее воспитание.
  - Скажи ей, что Юра приходил, но я еще зайду, когда она приедет.
  Он ушел, а малышка закрывая дверь, перетрусив за время разговора пообещала себе больше так дверь не открывать.
  
  - Ох, у меня внук родился, вот и уехала - со слезами на глазах сообщает тетя Марина - Если б знала, что он вернется подождала бы. Господи Клава ведь его так ждала, да и вы мучаетесь все эти годы. Прости Лизонька, прости старую. Как же вы его теперь искать будете? Не зашел ведь. Может пропустили по незнанию.
  Пришлось успокаивать пожилую женщину. Она ведь дружила с Клавой и ее детей любила как родных. А тут.
  
  - Вот так в жизни и бывает. Простая случайность и все... - Тетя Елизавета замолкает, хотя какая она мне тетя. Скорее мама. Всегда ее мысленно так называл. С самого раннего детства я бежал к ней, когда было больно или страшно. Потом подумал, что она хрупкая ее надо оберегать и стал делать все, чтобы доставлять меньше хлопот. Учился на пятерки, ходил на кружки. Был идеальным племянником-сыном. И вдруг та женщина. Сначала домой пришла. Мама ее выгнала, такой злой Лизу никогда не видел. На глазах едва увидев гостью, назвавшуюся моей бабушкой, рассвирепела и велела той убираться, а меня в комнату свою отправила. Долго они орали друг на друга. Мама ее в чем-то обвиняла, теперь знаю в чем. Пока наконец мама ее из квартиры вытолкала. Весь вечер валерьянку потом пила. Только бабка не успокоилась поймала меня возле школы подкараулила. Не хотел разговаривать, да она про отца спросила. Мол виделись ли. А я клюнул. Ведь мама про папу только сказки про героя рассказывала и грустнела на глазах стоило о нем спросить. Вот и повелся. Наслушался. Потом обиделся на всех. Решил, что лгали. Перестал учиться, связался с дурной компанией. Ведь самому тошно с ними, а общаюсь. Почему-то перед глазами встала та девчонка, которую Томка привела. Ведь тоже из 'маменькиных' воспитанных, как с этой шлюшкой то связалась непонятно. Видя ее, я осознал, как чувствую себя сам, но игнорирую свои ощущения. А теперь стыдно до чертиков. Ведь подвел своих домашних.
  - Он домой так и не вернулся? - не могу сдержать свое отчаянье.
  - Один раз и опять нас не было - мама смотрит с обреченностью во взгляде - мы за вами уехали. На неделю. Месяц его ждали не пришел. Решили, что надо жить в России. Коли вернулся значит надо быть тут. Может приедет еще раз, а друзей предупредим, что если кто будет искать дали телефон. Уехали за вами документы забрать. Оставить Костю одного я не могла. Несовершеннолетний все же. А он приехал... И опять беда. Будто нарочно. Как мне рассказывали тетя Марина пошла в магазин. Переходя дорогу, как положено по зебре, кого-то увидела. Закричала 'Юра!' Бросилась через дорогу. И лихач. Насмерть. Умерла мгновенно. Ее парень молодой на руках держал пока скорая не приехала. Говорят, плакал. Но увы едва отдав тело и назвав номер машины, сбившей ушел. И больше не возвращался. А дальше... Детективы ожидание все деньги туда и надежда... Надежда... Ожидание... Изредка появляется какая-то зацепка, но тут же обрывается... Кто-то видел, но не говорил... Искать ждать и верить, все что остается.
  - Но почему? Почему он ушел и не вернулся больше в квартиру? - не могу сдержать я злость и отчаянье. Как же так. Почему так? Почему все вокруг умирают. И почему это все на нашу семью?
  - А некуда было возвращаться, вот и не вернулся. Знал бы, что есть куда, что ждут вернулся бы сразу - раздался голос одного из ментов, с которым общался все эти дни, а затем увидел выражение лица Лизы, когда та обернулась на звук голоса.
  - Юра...
  
  Глава 10
  
  - Здравствуй, Клава, прости, что долго не приезжала - цветы ложатся на плиту, а с памятника на меня глядит улыбающееся лицо той, кто научила меня многому, но увы слишком мало была в моей жизни. - А я его нашла, как и обещала. Точнее он сам нас нашел - не могу сдержать усмешку и слезу текущую по щеке, а в ушах его слова.
  - Я когда вернулся... Ключ не подходит... Никого нет. Соседская девочка сказала мама умерла, а малых забрала какая-то Лиза. Пошел к Лили, а там никого. Кое-как нашел ее мать и нарвался:
  - Это ты ее убил! Ты во всем виноват. Убил мою девочку, проклинаю, будь ты проклят урод. Убийца Убирайся отсюда!!!
  Качнул головой вспоминая эти слова:
  - Уехал напился. Что произошло дальше не помню очнулся утром в камере. Сказали надебоширил. Избил кого-то. Думал все посадят. А в голове лица брата с сестрой и понимание, что подвел мать, ведь надо детей искать. - мужчина усмехается. - спасло чудо. Тогда Стрижев был в отделе увидел меня да спросил кто таков. Так и не узнал, что увидел во мне. Может взгляд может еще что... Потом был разговор... Предложение работы... Я согласился.
  Я смотрела на мужчину с холодным пустым взглядом и понимала, что нет того парня больше, что ждала, но стоило упомянуть о младших и глаза загорались жизнью всего на секунду, но загорались и появлялась робкая надежда на чудо для нас его семьи.
  - Месяц был под присмотром, не отпускал Стрижев от себя, а потом сбежал. Слишком хотел увидеть мамину подругу. Узнать, где мелкие... Хотя бы чтобы понимать, что в хороших руках пока разгребусь и не смогу забрать... Встретился называется. Она кровью истекает на моих руках и шепчет только 'Дождись их... Лиза с детьми ждут тебя'. Кто такая так и не узнал. Вернулся к Стрижеву получил нагоняй за побег и на полгода ушел в работу. Все попытки залезть в базу сразу пресекались доступа мне никто не давал, короче выслуживался доказывал, что мне можно верить. Выслужился, понял, что рабочие инструменты использовать не выйдет. Каждый запрос проверяется отписок не оберешься, пришлось нанимать детектива. А там деньги нужны. Опека тоже уперлась 'тайна усыновления' и никакой информации не давала. Не понравился я той тетке и все тут. Мол 'опекуны хорошие и детям с ними лучше будет'. Поняв, что так не найду. Узнав, что за прикрытия платят больше перевелся на работу 'в поле' ну и так и жил. Осколки информации, вливание денег в поиски и бесконечные роли.
  Дальше была встреча с Костей и Юлей. Таких счастливых я их не видела никогда.
  - Он так похож на отца - потом говорила мне Юля с улыбкой нарезая салат на кухне. - папа такой же был. Только веселый и шумный, а Юрка тихий. Костик в мать пошел внешне, а характером в отца, Юрка же наоборот внешне в мать, характер мамин.
  - А ты его помнишь? - удивилась я. Мама еще понятно, но отец то умер, когда девочка совсем крошкой была.
  - Конечно - улыбка исчезла будто и не было - он любил меня очень. Вечером играл со мной много. Даже братьями меньше занимался. А потом умер и все рухнуло...
  - Прости - откладываю овощи и обнимаю девочку. Нет не девочку... женщину. Она выросла. У нее уже парень. Университет. И даже разговоры о свадьбе, а я все как к маленькой. И когда только успела...
  - Ничего - смахивает слезу и обнимает меня в ответ...
  Тот вечер был наполнен счастьем с привкусом чего-то нового и неприятного, а потом пришла реальность.
  - Знаешь, а ты была права... Надо было иметь что-то для себя - скамейка скрипит подо мной. Надо будет обновить. Нет это уже не мне, наверное, делать. Юра все заботы о семье взял на себя. Я стала лишней. Он не выгоняет, просто я привыкла решать семейные дела, а теперь они идут к нему и главный он. - Я жила поисками. Работала для поисков растила детей, а теперь. Ненавижу свою работу. А дети... У них теперь есть Юра...
  Никогда не думала, что мне склонна ревность, но увы и ах. Началось все незаметно, просто Юля на приглашение погулять по магазинам извиняется, что договорилась с Юрой в кино. Потом узнаю, что туда же и Костя с Юркой свинтили. А меня не позвали. Точнее нет не так. В первые разы звали, но я хотела дать им возможность побыть вместе, а потом перестали звать, а я вдруг почувствовала себя чужой и лишней в этой семье.
  А с другой стороны это правильно. Все эти годы я занимала чужое место. Он вернулся, а своего места у меня и нет. Вот и оказалась за бортом.
  - Клав, я уволилась - мамой назвать ее почему-то язык не поворачивается. Наверное, ощущение того, что чужая в этой семье и в эти отношения проникло. - Я годами терпела то, что ненавидела, а теперь больше не хочу. Пока посижу дома, потом подумаю, чем заняться.
  Да они звонят, но я как-то сама стала отстраняться и больше не иду на контакт. Безумно скучаю, но держу их на расстоянии. Так правильнее.
  - Месяц назад Юра решил жить с отцом. Точнее я его уговорила и поддержала в этом желании. Я же этого хотела когда-то. Когда только забрала его из больницы. Помнишь? А теперь... Мне так больно - слезы все же текут по щекам не сдерживаемые, но я их будто не замечаю - он такой холодный. С младшими и сыном меняется, но со мной... Лучше не видеть не общаться... Как же ты была права, говоря, что должно быть что-то для себя...
  Юрка попросился пожить с отцом еще два месяца назад. Сначала на неделю, потом попросил еще на одну. Затем позвонил, чтобы выпросить третью. Я согласилась, а на следующий день поймала его у школы.
  - Лиз? - ребенок смотрит удивленно - ты ж вроде разрешила?
  - Да, и не меняю своего решения - улыбаюсь, хотя в душе все переворачивается от боли - Просто соскучилась. Может пообедаем?
  - Конечно - малец пожимает плечами, но смотрит с тревогой будто ищет что-то во мне.
  Его любимое кафе, обожаемая картошка фри, кока-кола которую обычно не одобряю, но не сегодня. Ест рассказывает, как хорошо с отцом, а я налюбоваться не могу. Мой мальчик, маленький, любимый, родной мальчик. Уже совсем большой. Не хочу, не могу потерять. Но должна.
  - ...там танки были. Я давно хотел туда сходить, но как-то все заняты были.
  - Юр, а ты не хочешь у отца остаться? Если он сам конечно захочет - спрашиваю, а у самой сердце останавливается.
  - Хочу и он хочет - отвечает ребенок, серьезно глядя на меня - только не выйдет.
  - Это почему? - удивленно смотрю на него.
  - А как же ты? Я же не могу тебя оставить. Юля уже со своим Глебом живет. Костя с Машкой, а ты одна останешься. Не порядок.
  - Глупый. - смеюсь, еле сдерживая слезы и мои пальцы пушат его волосы, как в детстве. Только теперь он этого не любит. Морщится и недовольно смотрит на меня - Ты ж будешь приезжать, да и Костя с Юлей у меня бывают регулярно. Так что одной мне остаться не светит, а вот ты должен делать то, что лучше для тебя. В данном случае жить с отцом.
  - И ты отпустишь? - никогда не думала, что увижу его настолько серьезным. Он ведь у меня все же веселый мальчишка, хоть и повзрослел в последнее время.
  - Я никуда и никогда тебя не отпущу. Ты всегда будешь моим любимым мальчиком, но я принимаю и понимаю твое желание мужского общества и считаю, что оно правильное.
  Кивнул отвел взгляд на секунду, затем улыбнулся:
  - Я останусь с отцом, но ты от меня не отделаешься буду приходить и регулярно.
  - Заметано.
  И он пытался. Только я не могла. Я отговаривалась работой находила предлоги, чтобы не видеть и не слышать. Каждый звонок рвет душу и после него ощущение, что тебя, просто, линчевали оставив без кожи.
  - Так и живу теперь одна предоставленная сама себе. - встаю под скрип скамейки - Ты прости, что все это на тебя вывалила. Просто некому больше. Мне пора. Дома ждет пустая квартира.
  
  Тихий щелчок, квартира открывается и меня встречает тишина. Были времена, когда встречал крик:
  - Лиза пришла - и маленький смерч, бросающийся меня обнимать. А вслед за ним еще один уже постарше. Юля лет до семнадцати встречала меня объятиями, потом перестала. Леди все-таки.
  Кухня встречает чистотой. Раньше тут всегда что-то да лежало и пахло вкусняшками, но не теперь. Просто не для кого готовить.
  Тут больше никого нет. Даже я тут скорее, как памятник прошлому, чем человек. И лишь память подкидывает образы детей. Уехать что ли? Куда угодно. Да в тот же Лондон. Лишь бы забыть. Или хотя бы отвлечься.
  Мысль захватила скорее всего, наверное, так бы я и поступила если бы не звонок в ночной тишине.
  Конец 1 части.
  
  
Оценка: 6.11*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"