Берег Олег Петрович : другие произведения.

И так бывает

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

И так бывает.

  
  
  
  
  
  
  
   Всё можем мы. Одно лишь не дано нам:
   Сойти с путей, где водит тайный рок,
   И самовольно пренебречь законом,
   Коль не настал тому урочный срок.
   Не сами мы судьбу ковали,
   сами раскуем её едва ли.
  
   М. Кузмин.
  
  
  
  
  
  
   Человек рождается и криком оповещает весь белый свет о своём появлений. Наступает пора детства, пора познания мира: людей, природы. Постижение идет то медленно, то быстро. Что-то становится понятным сразу, что-то после длительного периода раздумий, опыта, проверок, испытаний. Этим же он занимается и в детстве, и в молодости. Мир раскрывает свои объятия все шире и шире. Он увлекает человека, которому становится интереснее и интереснее. Путь постижение истин не так гладок, не такой прямой, и не такой короткий, как хотелось бы.
   Чтобы узнать хорошее, приходится обязательно понять, что такое плохое. Узнавая, что такое радость, необходимо испытать горе. Говоря, что это свет, надо побыть в темноте. Чтобы любить, надо также прочувствовать ненависть. Быть здоровым - альтернатива болезни. И чужой опыт здесь не годится.
   Каждый человек обречён, наверное, на жизненные испытания. Со временем приходит положительный опыт и знания. Кому они нужны, кому предназначены? Только для личного пользования? И каждый должен пройти свой путь, свою дорогу?
   И как ни страшно, итогом этого является смерть. Так что такое смерть? Награда или наказание? Печальный итог или оптимальный результат? Мы тщательно изучаем жизнь, чтобы потом умереть? Так было задумано кем-то?
   Пока человек живёт полноценно, ему не до размышлений о конце жизни. Нельзя думать о чём-то далёком может несбыточном. Есть сегодняшние проблемы, есть нерешенные проблемы вчерашнего дня и, наверное, будут проблемы нового дня. Это одно из преимуществ его. Пока есть что-то неизведанное, что-то, что интересно узнать, понять, есть смысл активно жить. Пока ты живёшь, отодвигается смерть.
   На каком этапе мы чувствуем приближение конца пути? Тогда, когда начинаем задумываться о смысле жизни и неизбежном её окончаний, или, когда понимаем, что исчерпали свои резервы познания и не сможем пополнить свою копилку знаний, не сумеем ещё что-то сделать? Но думается, что человек запрограммирован на постоянное и постепенное постижение основ жизни. И только принудительно по отношению к себе может затормозить, повернуть вспять речку открытия мира.
   Что-то неизвестное, интересное, необычное есть на каждом отрезке жизненного пути. Надо только не сопротивляться и не тормозить в себе то, что дано природой. И пусть наступает смерть, Но не дадим ей торжествовать над жизнью. Пусть она, как минимум, поборется с нами.
   Люди настолько разнообразны, индивидуальны, что задумываешься: а не сделано ли это специально, чтобы апробировать все возможные варианты жизни. И сделанное кем-то задумано? Или случайность? Так сложилось или нет? Всё таки, в этом есть смысл.
   И так, человек должен быть свободным в выборе своего жизненного пути. И он создатель самого себя, и творец своей судьбы. Нам дана только возможность выбора. Каждый человек: будь то преступник или законопослушный гражданин - имеет право делать то, что считает нужным. Хорошо, если укладывается в рамки законов существующего общества, плохо, если - нет. Но это выбор разумного существа, который знает, чего хочет. Не будем лишать человека своей судьбы.
  

ГЛАВА ПЕРВАЯ

   Зеркало не вмещало всё её изображение, вернее она не вмещалась в него. Давно мечтала купить большое и красивое, чтобы всю себя видеть, но как-то не получилось. Вот и пришлось сейчас рассматривать себя по частям. Для того, чтобы рассмотреть ноги, ей пришлось отойти от зеркала на три шага. Они были и так красивы - стройные, длинные. Эластичные колготки ещё более подчеркивали их безупречную форму, да и небольшой каблучок тоже был не лишним. Дальше взгляд остановился на фигуре. Сколько трудов ей стоило не поддаться соблазнам: и покушать иногда поплотнее хочется, и слабость к сладкому у неё была, и наследственность "страдала" - папа и мама были не худенькими. Почти ежедневно занималась аэробикой, ходила в бассейн. Короче, по её скромным критериям фигура пока была очень даже ничего. Талия чётко разделяла верхнею часть туловища от нижней. Груди тоже её не беспокоили: не мешали и не вызывали тревогу. Наконец, взгляд оценивающее остановился на лице. Да, тут было больше сомнений. Хотя дело вкуса. Овал лица четко очерчен, симметрично расположены все атрибуты лица. Нос, правда, несколько вздернут, но с нежными линиями, щёки не пухлые, но и скулы выделяются совсем немножко, губы правильно очерчены, уголки рта не опущены и не загнуты кверху. Глаза были её гордостью: большие, похожие больше на два бездонных колодца. Где-то в их голубой глубине терялся взгляд тех, кто не боялся туда смотреть.
   Она долго подбирала себе причёску и наконец остановилась на короткой стрижке. Но несколько кудряшек всё же вышли за пределы контура причёски и могли приковать чей-нибудь взгляд.
   Ну, чего ему не хватало? Может у него какой-то особый, ещё не распознанный ею, вкус и взгляд на красоту? Или может быть дело вовсе не в её теле, а в уме? Глупа она для него или слишком умна?
   Познакомилась с Андреем четыре года назад, на дискотеке. Она была на каникулах у своих родителей. Не сразу обратила на него внимание, так как были в разных компаниях. Он пригласил её на медленный танец. Высокий и симпатичный, физически хорошо сложенный, крепкий, от него приятно пахло одеколоном и он хорошо танцевал. После этого танца она уже вольно или невольно отыскивала его взглядом в толпе ребят. Но больше в тот вечер потанцевать с ним не пришлось. А домой возвратилась в своей весёлой компании соседских парней и девчат.
   Во время танца они не познакомились, это произошло на пруду. День был на редкость жарким, и даже долгое пребывание в воде не приносило облегчение. Она лежала на траве, накрыв лицо косынкой, и просто "таяла" на солнце: малейшее движение вызывало обильное потоотделение. Вдруг, как будто раскаленное железо пролилось на её живот. Вскрикнув от неожиданности, сдёрнула платок с лица и попыталась открыть глаза. Ей не удалось этого сделать, так как яркое солнце просто ослепило её. Наконец глаза приоткрылись. Чуть закрывая своей фигурой солнечный диск, перед ней стоял он. Андрей широко и красиво улыбался. У него было хорошее настроение. И вначале желая ругнуться, она невольно, глядючи на него, тоже улыбнулась. Вода в пруду была тёплая, и на живот ей он пролил родниковую воду, которую нёс в пластиковой бутылке.
  -- Андрей, - продолжая улыбаться, протянул руку для знакомства.
  -- Наташа, - несколько замешкавшись, протянула свою ладошку.
  -- Извини. Я не хотел, чтобы ты растаяла.
  -- Спасибо, что разбудил, мне уже пора домой.
  -- Можно я провожу?
  -- А как же купание?
  -- Да я не люблю купаться по такой жаре. Лучше сидеть где-нибудь в тенёчке и читать книгу, попивая холодной квас.
  -- А я хочу загореть и накупаться вдоволь, чтобы пигмента и воспоминаний хватило на всю холодную зиму.
   На следующую дискотеку они пошли уже вдвоём.
   И вот прошло четыре года. Многое изменилось за это время. Она закончила институт и работала в школе преподавателем иностранного языка. Андрей - инженером в проектном институте. И он, и она жили в общежитии, но в разных. Встречались теперь всё реже и реже. Время очень сильно потопталось на их любви.
   Вот почему она так критически и тщательно себя оглядывала в зеркало. Это будет или последняя их встреча, или... Она мало верило в это или. Андрей сильно изменился: куда-то делись его задорность, решительность; постоянное недовольство, капризность. Некий идеальный облик постепенно мутнел в её глазах.
   Они несколько раз пытались жить вместе, но уже через несколько дней расходились по своим "норам". Она продолжала его любить, но как-то лениво, необязательно. А может, это была уже не любовь? Нет, шанс ещё был, и его надо было использовать.
   До встречи оставалось два часа. Они договорились выяснить отношения до конца у памятника Пушкину. Может великий поэт сгладит углы и устранит трещины их близкой дружбы? Время бежало незаметно. Дальше медлить было нельзя, поэтому, взяв сумочку, быстро вышла из комнаты, захлопнув дверь. Идти было около пяти минут, и она быстро подошла к месту встречи. Андрей тоже подошёл к месту встречи пораньше. В руках он держал букет её любимых цветов. С детства не могла равнодушно смотреть на гладиолусы: чем-то завораживали и очаровывали они. Настроение сразу поднялось, и она улыбнулась ему. Они поцеловались, но не обнялись, хотя не виделись уже неделю.
  -- Присядем? - Андрей показал на скамейку, стоявшую в тени липы.
  -- Может, лучше пройдёмся? - Но тут же согласилась и первая присела.
  -- Ты очень красивая сегодня.
  -- Только сегодня?
  -- Наташа!
  -- О чём будем говорить?
   Андрей замолчал и, похоже, не знал как себя дальше вести. Наверное, всё уже было обговорено между ними. Она тоже замолчала. Так просидели они минут десять. Андрей украдкой посмотрел на часы.
  -- Торопишься?
  -- Да нет...
  -- Если будешь молчать, то смысла в нашей встрече не вижу.
  -- Может нам и вправду расстаться на некоторое время, осмыслить всё?
   Слёзы невольно появились и покатились по её щекам. Вопросов больше не было. Она резко вскочила и побежала. Андрей что-то кричал ей вслед, но это уже было не важно. Начался дождь, и не понятно было: то ли это слёзы градом капали, то ли капли дождя отскакивали от лица. Уже через две минуты промокла насквозь. Это остудило её, обида куда-то исчезла и только сейчас обратила внимание на место, где оказалась. Здесь она ещё не была.
   Только к вечеру вернулась в общежитие. Надо было резко менять свою жизнь. Уехать куда-нибудь? Решила пока взять отпуск. Может навестить своих родителей? Она не хотела выслушивать их советов, так как привыкла решения принимать сама. Но после короткого раздумья всё-таки решила навестить папу и маму. Наверное, так повелось: в сильном горе поплакаться самым близким. Ночью спала плохо, часто просыпалась, и когда проснулась утром, то отдохнувшей себя не чувствовала. То ли от волнения, то ли от голода появились боли в области желудка, тошнота. Этого ещё не хватало - заболеть. Теперь поняла, что заставило проснуться так рано.
   Завтракать не стала, быстро навела порядок на своём лице, оделась и пошла на работу. На подходе к школе посыпались детские приветствия. Дети нравились ей, как и она им. Но теперь настроения они не прибавили. Детские улыбки отскакивали от неё, не вызывая ответной реакции. А это был плохой признак. Может даже симптом болезни. И в учительской все коллеги недоуменно оборачивались и кивали вслед головой: уж очень необычным был вид и её поведение. Написала заявление на отпуск и понесла его к директору. Тот было хотел решительно что-то сказать, но посмотрев на её лицо, подписал заявление. Вернувшись в общежитие, собрала некоторые вещи в сумку, оделась и, закрыв дверь в комнату, спустилась к вахтёру, чтобы отдать ключ. Чем позже приедет, тем меньше воспоминаний останется.
   На вокзале людей было мало. У кассы стояло два человека, и очередь её быстро подошла. Наклонив голову к окошку, она попросила билет в купейный вагон.
  -- Вам нижнее место или вторую полку?
  -- Есть выбор?
  -- Свободных мест много.
  -- Тогда нижнее место.
   Взяв билет в кассе, вышла на перрон. До отправления поезда оставалось тридцать минут. Кто же знал, что так просто будет купить билеты, да ещё и нижнее место. Хоть здесь повезло. Она подошла к киоску "Роспечать" и просмотрела журналы и газеты. Но новости её не интересовали, поэтому купила книжку с детективом. Может это её отвлечёт от разных мыслей.
   Ей нравилось ездить поездом, нравилось лежать на вагонной полке и думать о чём-нибудь. Стук колёс направлял мысли в страну мечтаний. О чём можно мечтать в свои двадцать три года? О личном счастье? Уже не хочется. О богатстве? Пока не хочется. О приключениях? Только их и не хватало. Но всё же о чём? Она смотрела на потолок купе, но хорошие мысли просто не лезли в голову. Так было десять, пятнадцать минут, но через сорок минут испугалась. Села и начала смотреть в окно. Спустя какое-то время, заметила, что взгляд её скользит как бы по проплывающим в окне картинкам, не фиксируя детали. Надо что-то делать. Нельзя же быть так долго с пустой головой?
   И тут послышались голоса, шум в соседнем купе. Затем - выстрелы. Она испугано отпрянула от стенки с этим купе и комочком вжалась в противоположный угол. Одно дело мечтать о приключениях, другое - в них участвовать. Поезд вначале медленно, затем как-то внезапно и резко стал тормозить. И после долгого скрежета колёс по рельсам встал. Вагон уже проехал какую-то станцию, и в окне виднелись окраинные пристанционные постройки. Боли в животе, на которые она почти не обращала внимание, вдруг резко усилились. Это ещё больше её испугало. В коридоре вагона послышалась ругань и голоса возмущённых людей. Дверь в купе открылась, и громадный детина с пистолетом в руках приказал выходить из вагона. Возмущаться и сопротивляться не имело смысла. Она безропотно поднялась и пошла со всеми пассажирами. Начался какой-то кошмар. Она по настоящему испугалась. Теперь вместо неё была какая-то кукла, не способная мыслить и действовать.

ГЛАВА ВТОРАЯ

   Он осторожно наложил зажим Бильрота на сосудистую ножку и ножницами перерезал её. Автоматически протянул руку за иглодержателем, но не успел прошить. Струя крови брызнула ему в лицо.
  -- Надежда!.. Ну что такое? - В его взгляде операционная сестра прочитала гнев.
   Он схватил со стола операционной сестры зажим и вновь попытался пережать сосуды, но и этот зажим не выполнил свою функцию. Ассистент пережал сосуды рукой на протяжении и кровотечение стало не таким интенсивным. Можно уже горячку не пороть. Но настроение было окончательно испорчено.
  -- Дайте мне надёжный зажим.
  -- Игорь Сергеевич, они все такие.
  -- Но этот зажим я просил выбросить, а вы снова мне его подсунули.
  -- Я выбросила уже два зажима. Я не виновата, что инструменты все старые и изношенные.
   - Ладно, извините. Возьмите зажимы из другого набора.
   Наконец ему удалось уверенно пережать сосуды, прошить их и перевязать. Основной этап операции закончен и можно немного расслабиться. Он не боялся вида крови, но терпеть не мог, когда она вот так просто покидала организм. Всё-таки кровь не водица - выльется, не восполнишь. И знал, как трудно полноценно восполнить её недостаток. Из-за этого и разозлился. И сейчас внутренне себя ругал, что не сдержался. Нервы надо держать в кулаке. И злость выплескивать на других тоже не надо. Она вернётся тебе в умноженном виде. Всё-таки трудно оперировать, если нет хороших и надёжных инструментов. Риск повышается для больного, лишние трудности и стрессы для хирурга. Операция не была очень сложной. Кропотливой - да. Если всё делать правильно до мелочей, осложнений во время и после операции не будет. Но непредвиденные, незапланированные ситуации всё-таки иногда возникают и на любом этапе операции. Иногда хирург уже встречался с аналогичными случаями, но бывает - нет. И наступает время стресса. Один врач переносит его в себе, другой - "делится" с другими. Но бывают и "эмоциональные эгоисты": отрицательные - для всех, хорошие - для себя. Игорь не относился ни к тем, ни к другим.
   Но может дело всё-таки не в инструментах? Накануне он поссорился со Светой. Правда, к этому дело давно шло. Но все равно не хотел окончательного разрыва. Капля за каплей накопилось всё то, что и послужило причиной для ссоры. Наверное, они оба были немного эгоистами и хотели как-то подчинить другого себе. Но характеры не те. Он и она не терпели возражений, всегда пытались брать инициативу в собственные руки. Это несколько оскорбляло его как мужчину. А она сразу обижалась, если встречала с его стороны сопротивление. Да-а-а, характеры...
   В остальном они представляли неплохую пару. Друзья говорили: " А почему бы вам ни пожениться? Свадьбу сыграем. И будут у вас великолепные дети: мальчики, девочки". Он как-то намекнул ей, но она бурно и негативно отреагировала, и ему больше уже не хотелось об этом говорить. У неё были свои планы на дальнейшую жизнь и карьеру. Чего-чего, а ума и способностей у Светы было с избытком. Она буквально кипела энергией и думы о семейном очаге просто не находили место в её мыслях.
   Ему было чуть больше тридцати, и ей оставалось немного до этого возрастного порога. И казалось должно волновать будущее: любимый муж, семья, дети. Может она представительница нового поколения женщин? А он представитель какого поколения? Может быть он задержался в каком-то временном промежутке?
   Вот и размышлял всю ночь в одиночестве дома. Да с горя ещё выпил. И вот теперь этого не мог себе простить. Решил же больше не увлекаться зеленым змием. Он вспомнил, как был совсем на шаг от той пропасти, которая называлась алкоголизмом. Это было ещё в институте. Сам не заметил, как постепенно, шаг за шагом, ступенька за ступенькой опускался вниз по лестнице жизни. Может быть у него была склонность к пьянству? Родители его, конечно, выпивали, но были далеки от пьянства. Спившихся родственников тоже не было. Вначале выпивал с ребятами из студенческой группы по праздникам, потом всё чаще и чаще стал выпивать по воскресениям. И стал чувствовать необходимость в приёме чего-нибудь горячительного. Уже не разбирался в собутыльниках. Всё это сразу отразилось на учёбе. И после грозного предупреждения, решил взять академический отпуск, чтобы во всём разобраться. Нет, он не сразу бросил пить. Было ещё три месяца, о которых вспоминал с содроганием. Побывал на самом дне: притоны и попойки, заглянул в такую пропасть...
   А потом как проснулся, как отрезал. Это было не легко. Всё-таки длительное время запоя не прошло бесследно, но видно сила воли и характер и у него были. Он восстановился в институте и даже закончил его с красным дипломом. Это тоже было в какой-то мере доказательством его личной победы.
   С тех пор он выпивал, конечно, но очень редко и чаще чисто символически. Ещё в те времена заметил, что выпить хотелось на голодный желудок. Но стоило плотно покушать и потребность выпить куда-то исчезает. И это он считал верным средством от вредного желания.
   Проснулся накануне дежурства с головной болью. И на работу пришёл далёким от хорошего настроения. Пришлось почти сразу идти на операцию /"удружили" хирурги ночной бригады/. Может, всё это и отразилось на ходе операции...
  -- Игорь Сергеевич, давайте помогу расстегнуть халат.
  -- Спасибо, Оксана, - поблагодарил он помощницу Нади.
   Видать напор крови был большим, она пропиталась сквозь пижаму, и её следы оказались даже на теле. Надевать фартук, как всегда, он не стал. В нём чувствовал себя как в инкубаторе. И слабость после операции была больше. Но потом вынужден был заниматься личной гигиеной: принимать душ, переодеваться в другое бельё.
  -- Вам помочь переложить больного на каталку? - спросил у анестезиологов.
  -- Да, пожалуйста, помогите.
   Вместе дружно переложили больную на каталку и он вышел из операционной. Это был последний день работы перед отпуском. Хотел вместе со Светой его провести, но теперь надо было думать, как его отгулять вдали от неё. Не хотелось с ней встречаться и обсуждать вновь то, что давно было обговорено. Ещё три часа работы и свобода. Вообще-то накануне вечером он обдумывал план отдыха: вначале погостить у родителей, потом... Оставшееся время работы прошло незаметно.
   На утро пошёл в кассу покупать билет на поезд. Желающих купить билеты в этот день и час было на редкость мало. Осень. Пора массовых отпусков прошла. Как он и думал, проблем с билетом не было. Отпускные уже получил, поэтому купил билет в купейный вагон. Теперь надо было подготовиться к отъезду: собрать кое-какие вещи, подготовить квартиру к долгому его отсутствию.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   Раньше они друг друга не знали, но как только встретились на фирме - подружились. Как говориться с первого взгляда. Максим и Борис раньше работали в милиции, в разных отделениях города. И хотя город сравнительно небольшой, они не встречались и друг о друге ничего не знали. Максим окончил школу милиции, Борис так и не смог этого сделать, почему - и сам не понимал. Школу бросил, а потом совсем ушёл из милиции. С тех пор искал работу, но неудачно: то душа не лежала, то сил не хватало. Когда предложили работу в охране фирмы, сразу согласился: обещали хорошо платить, работу несложная, как говориться не пыльная.
   Что привело Максима на фирму? После окончания школы, работал в отделении следователем. Уже через год повысили в званий, мог стать и капитаном, но вдруг согласился на предложение работать в фирме: то ли из-за денег /деньги не малые по сравнению с тем, что оно получал/, то ли веление случая.
   Чем-то они были похожи друг на друга: оба одинаково физически сложены, натренированы; имели, как потом выяснилось, и одинаковые вкусы на женщин, одежду, и даже на пищу. Вот лицом отличались. Максим был широколицым и всё, что на этом лице находилось - глаза, губы, нос - были крупными. Борис, наоборот, - узколицый: скулы резко выделялись, губы узкие, нос с горбинкой. Цвет глаз и цвет волос также был одинаковый: глаза голубые, волосы чёрные. Бывает же такое - голубоглазые брюнеты! Максим по характеру спокойный, Борис - вспыльчив, неугомонный. Но что-то тянуло их друг к другу. Оба были не женаты. Девушки, правда, были, но не было постоянства в этом вопросе. Как-то в разговоре, Борис проговорился, что была у него первая любовь. Максим же ничего не говорил, но что-то аналогичное можно было предположить.
   Работа и вправду была не тяжёлой: охрана офиса, выполнение поручений правления фирмы. Платили хорошо: хватало на одежду, питание и даже на некоторую роскошь в этом. Единственно не нравилось обоим, что два раза в год им поручали перевозку каких-то бумаг, а может быть денег - точно они не знали. Давали в руки по дипломату, билеты на поезд, адрес, куда надо было это отвезти. Время года, адрес, количество дипломатов и даже их вес - не менялись. Отвезти было нетяжело, но не могли понять, почему это так своеобразно делалось. Пытались что-то выведать - им пригрозили, что за лишние вопросы уволят. Другой работы не предвиделось , поэтому приходилось мириться с этим. Да уже и привыкать стали. Но после каждой такой поездки в течений двух-трёх недель было как-то не по себе. И только алкоголь снимал напряжённость и успокаивал.
   У Максима портилось настроение только в день поездки, а Борис начинал нервничать ещё за несколько дней. Всё-таки понимали - делалось что-то необычное, незаконное. За каждую поездку вручали премию, зелёненькими и довольную внушительную. Это ещё больше настораживало: если так просто и безопасно - зачем за это платить и такие деньги. А если платят - это и правду опасно.
   По всем признакам фирма процветала: руководство разъезжало на дорогих авто, офис постоянно расширялся и благоустраивался, штаты тоже росли. Теперь в охране было уже несколько десятков человек. Появилась своего рода конкуренция на такие вот поручения. Очень не хотелось снова считать рубли на проживание и существование. Поэтому молчали. Чувствовали опасность и молчали.
   На дворе была осень. Приближалось время их поездки. Наконец, как они и предполагали, их вызвали в кабинет к президенту фирмы. Самого не было, но присутствовали главный бухгалтер, начальник охраны и ещё какой-то человек, которого они видели впервые.
  -- Вот дипломаты, билеты. Адрес прочитайте и запомните. До поезда вас довезёт машина.
   Не говоря ни слова, они, как обычно, взяли дипломаты, билеты и вышли из кабинета. Борис негромко матюгнулся, но Максим расслышал его слова.
  -- Борис, успокойся. Всё будет нормально, как всегда, - но у самого как-то неспокойно было на душе.
   Предчувствие чего-то? На выходе из офиса им выдали пистолеты и патроны к ним.
  -- Газовые баллончики будете брать? - спросил оружейник.
  -- Оставь их для своей тёщи, - несколько грубовато ответил Борис.
  -- А электрошокеры?
   Максим, глянув на Бориса, кивнул головой.
  -- Новенькие, проверены на боеготовность, - оружейник достал из сейфа два электрошокера в футлярах. - Умеете пользоваться?
  -- Как-нибудь разберемся, читать умеем, - снова грубо ответил Борис
  -- Там по-английски написано.
  -- Тоже в школу ходили.
  -- Счастливого пути!
  -- Пошёл ты...! - Но уже себе под нос пробубнил Борис.
   Максим был как бы немым участником диалога, но во всём поддерживал Бориса.
   В машине они не проронили ни слова, хотя шофёр пытался их разговорить. Уже через пять минут были на вокзале. На редкость было малолюдно. Поездка не занимала много времени - пять часов. Пять часов туда - пять часов обратно. Они рассчитывали перекусить, когда отдадут посылку, и будут ждать обратного поезда, чтобы ничего не отразилось на их аппетите. Поэтому ничего не брали с собой. А жвачка всегда была в кармане. Хороший вид и свежее дыхание были необходимыми атрибутами их работы. Приехали точно. Поезд, тормозя, остановил их вагон точно возле того места, где стояли. Проверив билеты, проводник пропустил их в вагон. В купе было четыре места, но они знали, что будут ехать вдвоём и никто не должен их беспокоить. Борис закрыл дверь и застопорил её. Дипломаты положили на вторые полки, на нижних расположились сами.
   Поезд вначале медленно, а затем, ускоряясь, стал набирать ход. За окном мелькали пригородные застройки. Посмотрев ещё немного в окно, не говоря ни слова, улеглись каждый на свою полку: Максим справа, Борис слева. До их пункта назначения поезд останавливался один раз, тоже в небольшом городе. Стоянка занимала две минуты. Да и всё равно им выходить было нельзя, даже в туалет. Правда, иногда они нарушали это правило. Мочевому пузырю не прикажешь. Понимали также, что не в их интересах высовываться из купе.
   Раздался стук в дверь.
  -- Кто там? - спросил Максим.
  -- Проводник.
   Он приоткрыл дверь, когда убедился, что Борис готов ко всему.
  -- Ваши билеты ещё раз, - и, проверив их, вернул.
  -- Просим больше нас не беспокоить, - попросил его Максим и снова закрыл и застопорил дверь.
  -- Подремлем? - спросил Борис.
  -- Ты можешь отдыхать, а я выспался.
  -- Как думаешь, что мы везём?
  -- Какая разница. Лишь бы платили.
  -- А вдруг что-нибудь очень ценное.
  -- Навряд ли. Не настолько они безрассудны, чтобы нам доверять
  -- Как поступил, если бы знал, что везём большие деньги?
  -- Отстань. Я не хочу об этом говорить и даже думать.
  -- Может там нам на всю жизнь хватит.
  -- Замолчи, иначе поссоримся.
  -- Хочешь честным быть?
  -- Борис, я прошу тебя, замолчи.
  -- Пойми, мы уже несколько раз возим эти дипломаты, не зная, рискуем или не рискуем жизнью.
   Борис всё-таки прав, подумал Максим. Что-то не совсем понятно и пахнет не чистой игрой и с ними, и с государством. А если и их охраняют издали? Не может же, чтобы всё вот так просто: сел в поезд и отвёз. А может, как раз на это и рассчитано: чем необычнее и проще, тем надежнее? Если в дипломате просто бумаги? Он посмотрел на чемоданы. Они лежали на верхней полке, поблескивая в свете купейной лампы замками-шифрами. Не проверишь. Да и стоит ли.
   Три дня назад Максим познакомился с Олей. Был свободный день. Он долго гулял по городу, а потом решил выпить кофе. Заглянул в ближайший бар. Понравилось, очень уютно: свет не слепил глаза, ненавязчивая музыка, много места, где можно посидеть и чтобы тебя не беспокоили. Кофе тоже понравилось ему - явно приготовлено из зёрен, как он и заказывал: крепкое, чёрное, но сладкое. Сладкое было его слабостью, которую тщательно скрывал от других. Стыдился? Нет, скорее смущался. Почему-то думал, что настоящему мужчине присуще крепкое, горькое, солёное.
   Как-то незаметно у стойки бара появилась она: среднего роста, стройная, одета просто, но со вкусом. Заказала какой-то незнакомый для него напиток. Потом к ней подошёл какой-то мужчина. Поговорив с ней несколько минут, он быстро вышел. Девушка, допив напиток, тоже собиралась уходить. Максим, быстро сделав последний глоток кофе, заспешил к выходу. Догнал её у перекрёстка.
  -- Девушка, не скажете который час?
  -- Пол шестого.
  -- Вы местная?
  -- А вам, зачем это?
  -- Я, наверное, заблудился. А мне надо на работу.
  -- Что-то не похожи вы на туриста и приезжего.
  -- Если честно, хотел с вами познакомиться.
  -- Начинайте.
  -- Что начинать?
  -- Знакомиться.
   Максим почувствовал, как краснеет его лицо, и от этого ещё больше засмущался. Девушка рассмеялась. Она всё больше и больше нравилась ему. И очень не хотелось выглядеть так нелепо в её глазах. Надо было что-то сказать.
  -- Вас можно проводить?
  -- Да я уже пришла.
  -- У вас есть свободное время?
  -- Немного.
  -- Давайте пройдёмся или посидим на лавочке.
   Возле дома, напротив, находился сквер. Один из тех скверов, которые хранили в себе так много явных и скрытых от чужих глаз встреч, событий. Сколько людей раскрыло здесь свои тайны, признания в любви. А сколько, наверное, маленьких и немаленьких трагедий было разыграно здесь. Деревья стали немыми свидетелями, а равнодушными - навряд ли. Та человеческая энергия и эмоции очень может быть, тоже повлияли на них. Своей шатровой кроной они как бы прикрывали людей, отгораживали от внешнего мира, предрасполагая к интимному разговору. Если научить эти деревья разговаривать, сколько интересных историй они могли бы нам поведать. Но с другой стороны хорошо, что они молчат. Пусть хранят то, что доверили только им.
   Деревья в нём были высокие, ещё покрыты листвой. Но осень уже затронула их своими красками. Скверик приготовился как бы к последнему маскараду перед зимней стужей. Скамейки были все целые и свободные. Но Максиму хотелось посидеть на той, которая находилась под красивой липой. Дерево как бы имитировала беседку. Но если она согласится.
  -- Лучше посидим. Вот на той скамейке, - и она указала именно на ту, на которую положил глаз он.
  -- Меня зовут Максим.
  -- Оля.
   Они просидели около часа. Разговор как сам собой завязался. Они успели поговорить о погоде, работе, о городе, в котором жили. Максиму ни за что не хотелось уходить, но заметил, как она украдкой глянула на часы. Она тоже заметила это.
  -- Мне пора.
  -- У вас есть телефон? - спросил он жалобным голосом.
  -- Есть, но...
  -- Но - нельзя или но - можно?
  -- К телефону чаще всего успевает подойти мой бывший муж. Мы живём пока в одной квартире. Никак не можем разъехаться.
  -- Понимаю. Тогда давайте встретимся завтра в восемнадцать ноль ноль.
  -- Не знаю, смогу ли.
  -- Посидим в кафе, поговорим. Можно просто погулять.
  -- А у вас есть телефон?
  -- Да, конечно. Сотовый. Можете звонить в любое время по этому номеру. Я очень буду ждать.
  -- Тогда я вам позвоню, если будет возможность.
   И она быстро скрылась в подъезде дома напротив. Наверное, куда-то и вправду торопилась и очень боялась опоздать. Максим не спеша, дошёл до своей квартиры. Весь оставшийся вечер он думал об этой, в общем-то, случайной встрече. Уж больно понравилась ему Ольга. И только под утро заснул. Но выспался и в хорошем настроений пошёл на работу. День не был трудным. Выполнил ряд мелких поручений. И уже в конце рабочего дня вновь зазвонил телефон.
  -- Здравствуйте, Максим. Это Ольга.
  -- Здравствуйте, Оля, - ответил он и почувствовал, как лицо запылало. Боясь, что голос задрожит, он сделал несколько глубоких вдохов с задержкой выдоха. Это помогло ему справиться с волнением.
  -- У меня сегодня свободный вечер. И если вы не передумали...
  -- Нет, нет. Только назовите время и место встречи.
  -- Вы уже предложили вчера.
  -- Тогда в восемнадцать ноль ноль, возле нашего кафе.
  -- Хорошо.
   Телефон отключился, а он продолжал держать его у уха, не веря тому, что произошло. Наконец волнение прошло окончательно. На часах - шестнадцать ноль ноль. Пора идти домой.
   Она опоздала на десять минут. Увидел её ещё издалека, хотя прохожих в это время было много. Ольга выглядела ещё привлекательнее, чем вчера. Максим отметил про себя, что девушка тоже, как и он, готовилась к этой встрече.
   Максим протянул букет роз. На лице девушки появилась улыбка. Она обрадовалась цветам. Осторожно взяв её под руку, как бы сомневаясь в правомочности этого жеста, сделал шаг по направлению к парку. Вечер был на удивление хорош: несильный ветерок обдувал разгорячённые волнением встречи лица, солнышко ещё не село и его лучи приятно ласкали кожу. Машин на улице уже немного и воздух успел очиститься. Опавшие жёлтые листья укрывали ещё зелёную траву, но не сплошным ковром. Резко контрастировали красные гроздья рябины. Богата красками осень. Максиму очень хотелось почувствовать всё это бок-о-бок с девушкой, которая очень ему нравилась.
   Когда похолодало, и день стал меркнуть, они зашли в кафе. Казалось разговор за столиком шёл ни о чём, но чувствовалось, что каждый как бы изучает другого. Вечер так хорошо начался и продолжался, что очень хотелось продлить его ещё и ещё. Выйдя из кафе, Максим как бы случайно повернул в сторону своей квартиры. Незаметно они оказались перед её дверями. Он взглянул ей в глаза и прочитал в них согласие.
   Свет уличного фонаря пробивался сквозь тюлевую занавеску и падал на тело девушки. После неистового момента близости, наступило расслабление. Приятная истома овладела ими. Максим осторожно и нежно провел пальцами по груди, по животу девушки и почувствовал, как она напряглась. Дотронулся губами до мочки правого уха, затем ласково поцеловал соски. Желание сделать Это возникло вновь и одновременно у обоих. И снова минуты наслаждения.
   Утром не стал её будить. Несколько минут смотрел на красивое лицо и приятные контуры тела под простынёй, на обнажённое плечо. Так хотелось поцеловать! "Нет, будить не буду. Тем более, может она никуда не торопится" - подумал он. Оставил на столе записку, ключи от квартиры и пошёл на работу. Когда вернулся с работы, её не было. Она не оставила никакого сообщения, не позвонила. Обиделась? Этого он меньше всего хотел. Чувство вины всё больше и больше захватывало его. Неужели счастье должно быть таким коротким?
   Да, хорошему настроению неоткуда было взяться. Вагон, раскачиваясь и постукивая на стыках рельс, медленно убаюкивал Максима.
  -- Борис, ты спишь?
  -- Нет, думаю.
  -- О чём?
  -- Ты знаешь о чём.
  -- Давай не ссориться.
  -- Ладно, проехали.
   За окном вагона продолжали мелькать небольшие посадки деревьев, огородные участки, мелкие хозяйственные постройки. Обычный околожелезнодорожный пейзаж. Можно на него смотреть несколько минут, но не час. Человек невольно переводит свой взгляд на другие объекты. Купе - замкнутое пространство. Остановить свой взор надолго практически не на чем. И невольно глаза закрываются, и начинает побеждать дремота.
   Вдруг они услышали стук в дверь. Максим встал и подошёл к ней. Когда открыл её и увидел пистолет, понял, что то, чего они боялись, случилось. И хотя заставил тело реагировать, пуля оказалась проворнее. Что-то обожгло шею, а дальше темнота в глазах, темнота.... И пустота. Появился какой-то круг, который стал превращаться в трубу. Пытался отвести свой взор от неё, но его подталкивала какая-то сила именно в эту трубу. Бесконечность, легкость, счастливая истома. И вдруг молния в конце этой бесконечности. И, как бы издалека, услышал стон. Медленно дошло до сознания, что стонет он сам. Открывать глаза не хотелось, ощущение, что на веки привесили по гирьке. Но всё - таки с трудом приоткрыл их. Увидел человека в милицейской форме. Потом снова темнота и какое-то движение, движение. Мелькнула еле уловимая мысль: хочу в трубу. Но труба исчезла.
   Когда вновь открыл глаза, увидел людей в белых халатах. Они что-то делали, суетились. Вокруг стоял гомон, шум каких-то аппаратов. "Почему меня не отпускают в трубу? Зачем всё это. Я хочу счастья" - вновь промелькнули мысли. Смерть его ещё не отпускала, но медленно отступала. Тело наливалось живительной влагой, человеческий мотор работал уже не впустую. Сердце радовалось тому, что вновь может работать в полную силу. Оно поможет телу обрести мощь, а мозгу мысли. Оно постарается сделать человека вновь счастливым.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

   Уже в который раз за этот день он едва успел добежать до кустов, где мог присесть и справить нужду и не наложить в штаны. Теперь уже не пойдёт на делянку. Лучше посидеть на природном толчке подольше. Не исключено, в следующий раз не сможет добежать без аварий. Что же такое съел утром, за что приходиться расплачиваться таким образом? И думать не надо было. Однообразная похлёбка, состоящая из перловки, свеклы и чего-то ещё, причём жижи было больше. В придачу кусок чёрного хлеба и стакан некрепкого и подслащённого чая. Но это было, как обычно и его, если слабило, то совсем не так, как сегодня. На корточках неудобно было и сидеть, и думать. Он с наслаждением вспоминал и мечтал об обыкновенном унитазе. Сколько лет прошло с того момента, как в последний раз сходил в цивилизованный туалет? Пять лет. Пять долгих лет на зоне, пять кошмарных лет. И за что? За придурка, который сам прыгнул под машину. Очень не хотелось вновь пропускать обед, а придётся. Постоянно хотелось есть. Чувство голода порой затмевало все мысли.
   Может быть, он давно был бы уже на воле, если не драка, в которой ему пришлось участвовать, когда уже отсидел год. Результат - добавили ещё пять лет. Теперь он стал умнее. На провокации своих "друзей" по зоне не отвечал. Но постоять за себя мог всегда. Все это вскоре поняли и не приставали к нему. Он поставил цель перед собой - как можно раньше оказаться на свободе, начать жизнь снова.
   От молодого бесшабашного паренька ничего уже не осталось. Послушайся тогда родителей, может, ничего и не случилось бы? Он вновь почти по минутам вспоминал тот злополучный день...
   Накануне очень весело провёл с друзьями вечер: выпили, потанцевали с девчонками на дискотеке. Потом проводил Веру домой, даже нацеловался с ней вдоволь. Дальше дело не зашло. Родители Веры были бдительными и вовремя позвали её домой. Очень уж хотелось продолжения вечера, но...
  -- Андрей. Андрей, - Услышал он голос своего друга.
  -- Ну, чего тебе? Следил? - после некоторого раздумья откликнулся он. Вначале совсем не хотел отзываться, но не хотелось идти домой.
  -- Больно нужно.
  -- А как же сюда попал?
  -- Случайно. - Он явно врал, но Андрей не стал уточнять причину его появления здесь.
  -- Куда пойдём? - Спросил Шурик.
  -- К тётке Катерине. Возьмём бутылку самогонки, Что-то хочется выпить.
  -- Потом зайдём ко мне. Возьмём закуски.
   У Шурика родители были в отъезде, и он был сам себе хозяин. Но в доме продуктов имелось не так много: лук, сало, хлеб, солёные огурцы. Сидеть в жилище Шурика не хотелось, и Андрей предложил продолжить вечер на природе, на берегу речки.
   Ночь была прохладной, но ярко светила луна. На небе чётко проступали звёзды. Ветер затих. Они с трудом собрали в темноте прибрежного леса несколько сухих веток и развели костёр. Вот так в свете костра на фоне леса и речки они потихоньку и распили бутылку крепкой самогонки. У тётки Катерины всегда был хороший самогон, и она этим гордилась. Даже одно время хотела свою этикетку приклеивать к бутылке. Но после прихода милиции и предупреждения несколько ограничила свою деятельность. Как бы ушла в " подполье". Но своих " постоянных" клиентов не обижала. В любое время могла снабдить этим напитком. Были и недовольные. Но ей удавалось со всеми поддерживать хорошие отношения.
   Было уже ближе к утру, когда костёр, наконец, потух. Все проблемы были обсуждены и исчерпаны и они решили расходиться по домам. Андрею надо было идти минут десять - пятнадцать от дома Шурика, поэтому, проводив его, он, немного шатаясь, быстро дошёл до дома. Незаметно для родителей, как ему казалось, добрался до кровати. Не раздеваясь, свалился на неё и заснул.
   Проснулся потому, что кто-то потряхивал его за плечи. С трудом раскрыл глаза. Перед ним стоял отец.
  -- Андрей, пора на работу. Уже семь часов.
  -- Посплю ещё полчаса.
  -- Вставай, разомнись. Может, поможет протрезветь.
  -- Я трезвый, - хотя Андрей понимал, что времени после последней рюмки прошло немного, да и голова была как в тумане.
  -- Вставай, поешь.
   На эти слова отца его затошнило, и он едва успел добежать до туалета. Несколько рвотных движений и его желудок стал пустым, но тошнота не проходила.
  -- Оставайся тогда дома. Выспись. Мы сообщим на работу, чтобы там тебя не потеряли.
  -- Нет, пойду, - немного подумав, ответил Андрей.
   Встал, почистил зубы, умылся. Переоделся и вышел из дома. В гараже не очень придирались к тому, в каком состояний приходили люди на работу. Как всегда ему выдали путёвку. Он завёл машину и выехал из гаража. Только успел подумать о пивке, как...
   Зажмурился, но воспоминания не оставили его... Обзор был хорошим. Поворачивая направо, что-то мелькнуло необычное перед его шофёрским глазом. Чисто рефлекторно нажал на тормоза. Но скорость была приличной. Ещё метра три-четыре машина проехала, прежде чем остановилась. Сердце бешено застучало. Самые худшие опасения его оправдались - он сбил человека. С трудом вылез из кабины. Тело не слушалось, ноги самопроизвольно согнулись, и он вынужден был присесть на бордюр. По неестественному положению тела понял, что человек мёртв. Откуда-то взялись вдруг люди, кто-то пытался оказать ненужную уже помощь сбитому пешеходу, кто-то побежал вызывать милицию. Знакомых лиц вокруг не было, сочувствующих также.
   Он не хотел быть убийцей, но суд приговорил. Потом короткое прощание с родителями и путь в зону.
   Пока он сидел на корточках, несмотря на неудобное положение, воспоминания непрерывной чередой проходили как бы перед его взором. Была уже осень, но тёплые дни продолжались. И кустики, за которыми он находился, и деревья вокруг были ещё покрыты разноцветной уже листвой. И только громадные ели, а их было гораздо больше, сохранили свой первозданный зелёный вид. Но и они готовились к зиме. Гроздья продолговатых шишек увешивали их верхушки. Скоро они упадут, и может, дадут жизнь другому поколению колючих красавиц.
   Место, где он разместился, было на краю большой поляны-вырубки. Пеньков от свежесрубленных деревьев было очень много. Они поблёскивали в свете дня светлыми пятнами на фоне более тёмной травы и редких кустов. И если смотреть издалека, поляна была похожа на пчелиные соты. Да-а-а, большую рану они нанесли тайге. Интересно, как и когда исчезают эти раны, и исчезают ли?
   Мысли его прервал треск веток в глубине леса. Кто-то шёл, причём не крадучись, а с размахом. Невольно подумал, может смыться, пока не увидели его в таком виде. Но в животе было ещё не спокойно. Редкие теперь позывы на стул ещё были. И они не гарантировали ему спокойную жизнь. Тем более шаги и треск веток продолжались, но несколько в стороне и впереди. И он решил "продлить удовольствие" на этом месте. Сквозь ветки кустов хорошо видел всю поляну.
   Метрах в десяти от него из леса вышли двое: один громадного роста и веса, другой, на фоне первого, - щупленький и невысокий. Андрей сразу узнал обоих. Да и кто не узнает Гипо, если раньше хоть один раз его видел. Это был один из тех, кого он действительно продолжал бояться.
   Чисто случайно он узнал, что Гипо - кличка, причём несколько облегчённая. Первоначально она звучала - Гиппопотам. Этой кличкой Семена Груздева нарекли ещё в детской колоний, куда он попал за участие в ограблений магазина. Несмотря на годы, в своей прежней "компаний" он пользовался уважением и некоторым авторитетом. Семен не любил, когда называли Гиппопотамом, но мирился с кличкой Гипо. Это даже как-то успокаивало его. В ярости это был страшный человек, и ничто не могло его остановить. Однажды дрался с шестью противниками и молниеносно расшвырял их, причём так, что только двое или трое могли подняться с земли через пять минут, другие с трудом вышли из тюремной больницы дней через семь- десять. В тот раз Гипо не наказали, так как "не было" свидетелей, а пострадавшие не жаловались. Гипо не метил в паханы, больше любил одиночество и независимость. У него было трое-четверо приятелей, с которыми водил " дружбу". Пытались несколько раз его "пристроить" в ту или иную группировку, но не удалось. Но в то же время птицей свободного полёта, назвать его нельзя было. Доходили слухи, что всё-таки он на кого-то работает. Может, эти слухи распускал сам Гипо? Казалось, что у этой громадины маленькая голова без мозгов. Но, пробыв с ним на зоне около четырёх лет, Андрей понял, что в голове Кинг-Конга есть мозги и довольные изобретательные. Подсказав несколько идей по усовершенсвованию лесоповала, он приобрёл авторитет у работодателей. И ему всегда проставляли норму в дневной выработке, даже если он её не выполнял. А вот остальным приходилось сильно попотеть, чтобы эту норму сделать. Выполнишь норму, будет прибавка к меню и к другим удовольствиям. Нет? Нет.
   Спутником Гипо был Вирус. Эту кличку Иван Склянкин получил на этой зоне. Уж очень был приставучим. И кто-то умный однажды обозвал его так. Это настолько было удачным, что сразу понравилось всем. Да и самому Ивану вскоре понравилось, и он с удовольствием на неё откликался. Это была не первая его ходка на зону. До этого он трижды сидел, но за "мелкие провинности": кого-то избил, кого-то ограбил, где-то участвовал. И, конечно, была уже кличка - Тёмный. Но то ли неудачная, то ли незвучная. Вообщем, сейчас Иван Склянкин стал Вирусом.
   Гипо и Вирус выбрали ровные и гладкие пеньки и удобно на них расположились так, что в центре оказался другой пенёк, куда они стали выкладывать снедь: сало, хлеб, солёные огурчики. В конце этой процедуры Гипо вытащил из внутреннего кармана и осторожно поставил в центре импровизированного стола бутылку с жидкостью. Из брючных карманов вытащил два стограммовых стаканчика.
   Всё это они проделали, не говоря ни слова. Действия были скорее автоматическими, как бы священнодействовали в предчувствии удовольствия. Не часто, особенно простым зэкам, удавалось на зоне выпить. А выпить хотелось многим и часто. Поэтому, когда Андрей увидел бутылку, наверняка со спиртным напитком, у него невольно потекли слюнки. А сало с огурчиками? В ответ на это в животе у него так заурчало, что испугался - вдруг услышат Гипо и Вирус. Тем временем Гипо разлил жидкость по стаканам. И они, чокнувшись, выпили, закусили. И у них потёк разговор, вначале тихий, а потом всё явственнее и разборчивее для Андрея.
   Больше говорил и спрашивал Гипо. Вирус же односложно уточнял и подтверждал. Начавшийся слабенький ветерок помог услышать Андрею некоторые детали разговора.
   Когда-то, года полтора-два назад, ещё на свободе, у Вируса была подружка. Брат её работал сторожем в очень богатой фирме. Будучи пьяным, брат проболтался, что видел, конечно тайком, как очень большие и ценные бумаги клали в чемоданы.. Потом куда-то увозили двое охранников. Случайно, а может и нет, брат узнал, что отвозят эти деньги регулярно и, как это ни странно, поездом. Тогда же он погоревал, что будь он посмелее или будь у него смелые компаньоны, грабанул бы эти чемоданы. Ведь там были зелёненькие, а не деревянные. Правда, было это уже давно.
   Гипо вначале недоверчиво уточнял детали, но так как Вирус всё больше уточнял некоторые моменты, было видно, что у Гипо стали выстраиваться в ряд некоторые мысли.
   Они наливали уже по третей рюмке. Незаметно на необычном столике появилась вторая бутылка. Не исключено, в карманах Гипо было ещё не одна посудина с горячительным. Разговор стал громким, и все слова доходили до Андрея в неизменённом виде. И не надо было прислушиваться.
  -- Есть над чем подумать, - услышал слова Гипо.
  -- Такие деньги на дороге не валяются, - как бы придавая вес своей информации, сказал Вирус.
  -- Говоришь всегда двое и одни и те же?
  -- Вот именно. Это даже как-то странно.
  -- Профессионалы или дилетанты?
  -- Бывшие милиционеры.
  -- Значит профессионалы. Это уже посложнее.
  -- Почему всё-таки поезд?
  -- Может, потому что потому.... Надо подумать, надо подумать.
  -- Сменили ли они сейчас перевозчиков и продолжают ли возить деньги?
  -- Это мы проверим и уточним.
  -- Жаль, что пройдёт ещё два год прежде, чем мы осводимся.
  -- Ну, это мы посмотрим...
  -- Надеешься на амнистию?
  -- Как же.
  -- Ты что задумал?
  -- Надо отсюда сматываться.
  -- Нет, я не побегу. Мне осталось всего ничего. А так светит ещё больший срок. Гипо пожалей меня. Я всё скажу, что ещё вспомню, только оставь меня здесь.
  -- Не распускай нюни. Лучше тоже думай. Сам говоришь - время идёт. Всё может измениться. Нет, такой шанс упускать нельзя. На, выпей и не скули, - Гипо протянул Вирусу наполненный стакан.
   Вирус только сейчас понял, что разбудил спавшего медведя или другими словами раскочегарил заснувший вулкан. Зубы его застучали об край стакана, и этот стук доносился аж до кустов. Он выпил жидкость медленно, но всё равно поперхнулся в конце. Гипо стукнул по спине так, что Вирус свалился с пенька.
  -- Извини, Вирус, я любя.
  -- Да, да. Спасибо, - испугано поблагодарил Вирус. Он, наконец, понял в какую историю вляпался. Вот до чего доводит болтливый язык.
  -- Вот что, Вирус. Ты вспоминай разные забытые мелочи, а я готовлю всё остальное.
  -- Остальное? Что остальное?
  -- Побег и как взять деньги.
   Андрею тоже стало страшно от услышанного. Понял, что оказался у истоков будущего преступления, в котором очень не хотел принимать участия. Может быть, смыться и не слушать остальное? Он попытался одеть штаны, но, наверное, ноги затекли, пока так долго сидел на корточках, и чуть не упал. Упасти не упал, но шума наделал много.
  -- Там кто-то есть, - указывая пальцем на кусты, закричал Вирус.
  -- Сейчас проверим, - ответил Гипо.
  -- А вдруг медведь?
  -- Ну, ты, Вирус, даёшь. Которые и были здесь медведи, давно их зэки съели.
  -- Тебе всё шуточки.
  -- Ты заходи слева, а я - справа. Поймаем твоего медведя.
  -- Я лучше здесь посижу.
  -- Ты ещё и трус? - Насмешливо спросил Гипо.
   Нет, Вирус далеко не был трусом. Это Гипо знал точно. Так как часто разговаривал с помощником начальника колонии. И тот по большому секрету много чего рассказал Гипо о заключённых и о Вирусе в том числе. В своих преступлениях Вирус отличался жестокостью и нахальством, и что содельники его побаивались и не доверяли ему до конца. Присущ ему был и кураж. И если он в него входил, был изобретателен и изощрён. Но вот только панически боялся медведей. Когда-то в детстве был в зоопарке случай с медведем. Вот почему не очень удивился Гипо такому трусоватому поведению Вируса.
   Андрей понял, что бежать бесполезно: всё равно увидят и поймают потом, и тогда пощады не будет. Он застегнул пуговицы гульфика, одёрнул фуфайку, опустил руки и стал ждать. Из-за кустов вышел Гипо.
  -- Вот так медведь. Иди сюда, Вирус, не бойся.
  -- Да это Шофер, - удивлённо произнёс совсем осмелевший Вирус.
  -- Ты давно здесь? - и, покосившись на кучку дерьма, сам себе ответил - Давно.
  -- Он всё слышал.
  -- Ты всё слышал? - Спросил Андрея Гипо.
  -- Я не хотел, но пришлось.
  -- Пойдём к нашему столу.
  -- Может, я не буду вам мешать?
  -- Да нет уж. Прошу, - и он рукой утвердительно показал на пенёк с едой и выпивкой.
   Дружба с начальством никогда не мешала Гипо. А чем больше он знал от него о других зэках, тем большей властью владел. Не той частью власти, которая видима, а той её частью, которая не видна другим, но гораздо ощутимей по своим последствиям. Как и айсберг. Для кораблей опаснее не его верхушка - видимая издалека. А та его часть, которая скрыта под водой и ещё не подверглась воздействию лучей солнца и тёплому воздуху. Гипо пошёл бы очень далеко по преступной иерархической лестнице, если бы захотел, но понимал: забраться туда можно. Но удержаться там посложнее. Поэтому не торопился. И пока всё это не входило в его ближайшие планы. К Шоферу он давно приглядывался. Чем-то он ему нравился. Может, напоминал ему его самого. Шофер не шестерил, старался не ввязываться в сомнительные предприятия зэков. Во вновь созревающем плане Шофер мог пригодиться. Только надо с умом подготовить человека.
  -- Ну, выкладывай, Шофер, что слышал, - наливая в стакан жидкость и подавая Андрею, сказал Гипо.
  -- Далеко сидел, да и вы тихо разговаривали.
  -- Ты выпей и закуси.
   "Вот влип, так влип. Что же делать?" - эти мысли пронеслись в сознаний Андрея, пока он подносил рюмку ко рту. Обжигающая жидкость, а это был самогон, волной пробежала по глотке и пищеводу, обожгла желудок. Всё-таки очень давно выпивал. Уже и забыл её, горькой, вкус. Он закусил салом с кусочком чёрного хлеба, причём явно смакуя ими. Приятная, давно забытая волна обдала его снизу вверх. Голова приятно закружилась. Слишком быстро подействовала жидкость. "Эх, закурить сейчас бы, пусть даже закрутку с махоркой". Словно прочитав его мысли, Гипо протянул ему сигарету, самую настоящую сигарету с фильтром. И не какую зря, а "Синдикат". "Пусть немножко, но почувствую кайф. Только не знаю, чем это всё кончиться", - вновь подумал Андрей.
  -- Выпей ещё,- налил Гипо новый стаканчик.
  -- Спасибо.
  -- Вот чудак-человек. Спасибо. Есть у нас - пей. Готовы поделиться.
  -- За вас и будьте! - сказал Андрей, подумав про себя "Чего это он раздобрился".
  -- Придётся тебе стать нашим другом. Назад пути нет, Шофер, - ласково и в то же время грозно сказал Гипо.
  -- Что ты имеешь в виду?
  -- Ты слишком много слышал. И мы не можем просто так тебя отпустить. Или ты с нами, или...
   Андрей моментально протрезвел.
  -- Сам понимаешь: или бревно случайно упадёт, или в темноте наткнёшься на ножик.
  -- Ты чё, Гипо? Угрожаешь? - но теперь Андрей уже был неуверен в своей силе и независимости. Он знал, как пропадают и исчезают люди на зоне.
  -- Да нет, Андрюша, не угрожаю, просто предлагаю себя в твою компанию.
  -- У меня нет компании.
  -- А мы сейчас создадим. Правда, Вирус?
   До этого Вирус молчаливо наблюдал и слушал их диалог. Он хорошо успел изучить Гипо и сейчас просто боялся его и согласно закивал головой.
  -- И так, согласны? - спрашивал обоих, а смотрел на Андрея.
  -- Ладно, - сказал он.
  -- Ну, вот и хорошо. Теперь мы одна семья. Но об этом прошу хранить тайну. За разглашение - смерть. Предупреждения не будет. А теперь отметим это событие, - и начал разливать остатки самогонки по стаканам, оставив совсем немного себе на дне бутылки.

ГЛАВА ПЯТАЯ

   Побег из зоны. Как организовать его. Проблема не столько в том, как выйти из зоны, а как уйти далеко, как уйти от погони и суметь скрыться. Организовать побег и быть участником не одно и тоже и далеко не равноценно. Надо обладать незаурядными способностями, чтобы осуществить его.
   Любое преступление имеет несколько важных звеньев: организатор, исполнитель, противоборствующая сторона и группы других обстоятельств /погода, время суток и года и так далее/, а также обстоятельства под названием " А если...".
   Организатор часто является и исполнителем, что с одной стороны хорошо: кто, как не сам лучше исполнит задуманное. Но часто бывает, что голова "варит" хорошо, а вот исполнительный орган не совсем. Также как бывает великолепный исполнительный организм, а вот насчёт мыслительных процессов - беда. Редко удаётся совместить эти качества и если это удаётся - удаётся преступление. И наверняка большая часть нераскрытых преступлений как раз за этими людьми - универсалами преступной деятельности. Идеально и количество участников. Один человек. Сам задумал, сам осуществил, сам пользуешься результатом. Некого винить, не надо делиться, меньше следов, всего остального меньше. Не последнюю, если не первую, роль в этом процессе играют хранители закона, который хотят преступить оппоненты.
   Насколько несовершенен, слаб аппарат власти, настолько он позволит себя обыграть. Есть слабые составляющие в каждом звене процесса. Один из них так называемый человеческий фактор. Каждый человек рождается потенциально законопослушным и сознательным. Преступниками не рождаются - ими становятся. Поэтому нечто человеческое остаётся в каждом преступнике, даже в закоренелом рецидивисте и убийце. Точно также под влиянием жизненных обстоятельств каждый человек потенциально может совершить преступление. Некоторые могут обидеться на эти слова, но каждый человек, наверное, совершил проступок, за который ему было потом стыдно, а может даже, неоднократно казнил себя за это. Но где граница между проступком и преступлением? Кто или что границу эту устанавливает: обычаи, традиции, государство, общество, человек? Из историй человечества хорошо видно: изменяется государство - изменяется общество, люди. На время прячутся неудобные традиции, обычаи, нравы; на вид выносятся удобные и создаются новые законы. Это можно назвать и совершенствованием законодательной системы, а можно назвать приспособлением к новому времени, обстоятельствам.
   В одних странах есть смертная казнь, в других - она запрещена. В одних существуют экзотические виды казни, в других - эта процедура до совершенства проста. В одних странах просто пожурят за проступок, в других за это грозит тюремное заключение. Казалось, есть некоторые преступления, которые не требуют доказательства и должны наказываться однозначно. Убийство человека. Убиваешь на войне - не преступление, убиваешь при других обстоятельствах - ещё какое преступление. Но даже в этих случаях наказывают по-разному, а иногда оправдывают. Так что обстоятельства превалируют над самим фактом преступления. Значит в одном случае это преступление, в другом - нежелательный поступок. Может, мы сами виноваты, что в мире есть преступления, раз есть возможность избежать наказания или всей его силы. Мы обстоятельствами нивелировали сам факт преступления. Очень жаль, что нет объективного разума, а есть человеческая составляющая его.
   Иногда закрадывается сомнение, что человек самое разумное существо. Чем больше он создаёт законов, тем больше поддаётся обстоятельствам. Чем больше законов, тем больше преступлений и они разнообразнее. Но было же начало этой цепочки. Может быть, мы неправильно реагируем на преступления? Преступление вызывает наказание. Но наказываем мы уже конечный результат, не ликвидируя обстоятельств его вызвавшие. Вот вернулись снова к обстоятельствам преступления. Они главнее? А может надо создать такое состояние, когда человек не сможет изнутри, а государство не позволит снаружи преступить нечто? Совершенствуя внутренний мир человека на фоне совершенствования наружного, окружающего нас, мира.
   Но почему совершенствуя, как нам кажется, внутренний и наружный мир, растёт количество преступлений и преступников? Может, мы идём неправильным путём? Может воображаемый нами идеальный внутренний и наружный миры, таковыми не являются, как и пути к нему? Может ли ошибаться всё человечество? А если может, то кто нам поможет выйти на настоящую дорогу к настоящим ценностям этих миров? На Земле явно нет модели этого. Может они есть вне Земли? Подождём, пока сможем сами увидеть его, или нам покажут представители других миров, как надо жить? Только когда это наступит. И сколько ещё надо разбить посуды и набить шишек на этом пути?..
   Надо отдать должное Гипо, он не только надеялся на собственные силы. Понимал, что без посторонней помощи можно решить часть поставленной задачи. Они смогут убежать, даже спрятаться где-нибудь. Но им надо было действовать и действовать успешно.
   Во время одной из отсидок он познакомился с человеком, на которого потом старался быть похожим. Его он запомнил навсегда и принципы, с которыми этот человек жил. Можно было назвать их принципами выживания в этом обществе. Умный не тот, кто самый грамотный; грамотный не тот, кто много читает. Самый сильный не тот, кто носит громадную массу мышц и жира. Самый богатый не тот, кто богаче живёт. Авторитет бывает разного уровня. Стать авторитетом среди шестёрок легче. А вот стать авторитетом среди сильных мира сего - вот задача, так задача. У жизни надо учиться, тогда ты сможешь улучшить свою составляющую её.
   Да, это был человек высокого полёта. В некотором роде философ преступного мира. Конечно, Гипо было далеко до него: не окончил двух институтов, не знал нескольких иностранных языков, не имел собственного капитала, в широком понимании этого слова. Но у него была молодость, желания, время и возможности. Ещё тогда Альберт Иосифович разрешил в случае сильной необходимости обращаться за помощью к нему. Дал свои координаты. До этого Гипо ни разу этого не делал. Теперь наступил именно тот случай. Посвящать полностью в дело этого человека он не будет, так как не исключён вариант, что могут обойтись и без них. В то же время за каждое дело надо расплачиваться, а Гипо не хотел делиться. Но оплатить услугу мог.
   И так выстраивался план. Вирус пишет письмо своей подружке и просит её приехать с братом к нему на свидание. Он организовывает побег и через Альберта Иосифовича уход от погони и легализацию своей команды. Не забыть бы поработать над моральным климатом в ней. За себя он не волновался - решение было принято. Вируса обломал, да и ломать было нечего. А вот Шофер. Тот был ещё очень далёк от их воровской морали. Да и на понт его не возьмёшь. Чем же его взять? Молодой, но работяга, своё шофёрское дело знает хорошо. Он, несомненно, пригодиться. Надо поспрашивать, о чём он мечтает.
   У Гипо были связи на воле: можно направить и спецписьмо и спецтелеграмму, можно позвонить и по сотовому, но за приличное деньги. А деньги на развёртывание дела есть.
   Вирус хорошо поработал, и через две недели к нему приехали гости. Как и чем он их убедил, так и останется тайной, но бывшая подружка приехала со своим братом. Вчетвером они встретились в один из ближайших выходных в соседней деревне, куда разрешали иногда выход зэкам, награждённым за хорошее поведение и перевыполнение плана. Брат не прочь был выпить. Уже в хорошем подпитии Гипо удалось выпытать у него ещё некоторые подробности. Правда, тот к этому времени уже не работал на фирме - выгнали за пьянку, но сохранил связи с некоторыми ребятами из охраны. И периодически встречаясь с ними, интересовался делами фирмы. Там шло всё в обычном порядке и кардинальных изменений не ожидалось. Гипо уточнил месяц и день перевозки почты и даже поезд, которым возили её. Молодец Вирус. Дело сдвинулось с места. Поджимали сроки только. До главного события оставалась неделя.
   Теперь дело за ним. По сотовому телефону он связался с Альбертом Иосифовичем. И попросил его прислать надёжного человека для нетелефонного разговора. Уже через три дня Гипо разговаривал с посланцем. Тот обладал большими полномочиями, и они обговорили некоторые моменты побега. В конце разговора была названа сумма "услуги". Гипо на короткое мгновение задумался, но затем согласно кивнул. Только попросил отсрочки платежа.
   Предложенный посланцем план был дерзким. Но главное в нём было скорость, стремительность даже. Всё расписано по минутам.
   К описанию побега применительно слово меньше. Организовывать его должно как можно меньше людей, в нём самом как можно меньше участников, меньше должно быть и "зрителей" этого события. С одной стороны побег должен быть максимально упрощён, чтобы легче его осуществить, с другой - как можно меньше "читаем", раскрываем, не поддаваться расшифровке. Как найти золотую середину? Она ближе к логике мышления или к риску, нахальству, дерзости, инерции? Сколько и чего положить в корзину успеха? На чью сторону станет фортуна? И вообще, за кого она? Могут ли на неё рассчитывать преступившие закон? Она за смелых и рисковых?
   Был ли Гипо авантюристом? Наверное. Все преступники в какой то мере авантюристы. Идя на рисковое мероприятие, они понимали и знали, что будет в том случае и в другом. Но в этом случае он хотел положиться больше на организованность, хотя не отказался бы и от удачи.
   Основную часть приготовлений к побегу проделал сам: наметил день побега, причём о нём знали только два человека. Обеспечил, используя все свои возможности, минимум продовольствия. Паспорта и другие документы ему пообещали. Вирус, конечно, догадывался обо всём, но всего лишь. Шофер вообще ничего не знал, кроме того, что услышал на поляне. В какой мере можно было использовать элементы устрашения для его подготовки? Но, во всяком случае, это был тоже аргумент. Просто Гипо не хотел, чтобы он был единственным. Для последнего разговора вызвал Шофера за семь часов до побега. Встретились у столовой под навесом для дров. Весь двор и двери соседних зданий были под присмотром. Их разговор никто не мог услышать.
  -- Зачем вызвал? - спросил Андрей.
  -- Надо поговорить.
  -- Лучше, Гипо, оставил бы ты меня в покое.
  -- Андрей, вот ты освободишься через год или два. Станешь вольным человеком. Но вольным ты станешь от всего. Отношение людей к тебе явно изменится. Ты станешь для них бывшим зэком. Хорошо, если устроишься на работу, найдёшь понятливую девчонку. Откуда берутся рецидивисты? Думаешь, они не хотят обычной жизни? Большинство из них пытались, но не получилось. Я предлагаю альтернативу.
  -- Знаю я твою альтернативу.
  -- Ничего ты не знаешь.
  -- Догадываюсь тогда.
  -- Если получится всё задуманное, у тебя на руках будет немалый капиталец. Сможешь начать своё дело. С такими то деньгами сможешь развернуться...
  -- Если не поймают, - перебил его Андрей.
  -- Это будет зависеть от всех нас и в немалой степени от тебя.
  -- Не смогу я, балластом буду. А потом, не исключено, что будет стрельба и придётся, кого нибудь убивать. Нет, не могу я. Отпусти.
  -- Я тоже противник стрельбы и убийства. И могу пообещать, что постараемся избежать этого, по возможности.
   Андрей задумался. Волны внутренних эмоций отражались на лице: то бледность, то покраснение, испарина на лбу. Гипо не торопил, понимал его состояние и уважал человека за это. Никогда не доверял быстрым решениям, потому что если человек будет думать после его принятия, значит, начнёт сомневаться во время дела и будет не далёк от того, чтобы подвести, да и от предательства тоже. По тому, как Шофер начал внешне успокаиваться, Гипо понял, что какое то решение принято.
  -- Ну что, Шофер? - уже более грозно и решительно спросил он.
  -- Ты понимаешь, у меня родители уже пожилые. Они меня не простят.
  -- Ты слишком много знаешь. Тебе быть с нами или...Я был бы рад содельнику.
   Ещё некоторое время Андрей размышлял. Видать последние аргументы Гипо перевесили чашу весов.
  -- Что я буду делать? - спросил Андрей.
  -- Всё, что умеешь, - ответил Гипо, явно не скрывая радость. - Ты хороший шофёр. Да и не трус. Будь готов к завтрашнему дню. За тобой зайдёт Вирус. И прошу - не передумай, - уже грозно закончил Гипо.
   Они разошлись, и, как будто не зная друг друга, пошли на ужин.
   Гипо предстоял ещё разговор с воспитателем зоны. С ним хотел обговорить одну из своих новых идей, зная, чем можно заинтересовать администрацию лагеря. Как и предполагал, его идее обрадовались и согласились на все условия, в том числе и на передачу под его начало Вируса и Шофера. Ну что же и здесь всё складывалось по плану. Теперь спать. Надо хорошо отдохнуть. Он должен быть на пике своих физических и умственных возможностей.
   Ещё до построения и распределения на участки работы, они втроём вышли за ворота зоны. Несмотря на то, что имели на руках разрешение помощника начальника колонии, на пропускном пункте часовой всё равно рассматривал недоверчиво их пропуск, потом перезванивал куда то. И только тогда пропустил, когда исчерпал все возможности их не пускать. В конце концов, куда они денутся? Они медленным шагом, как бы нехотя, дошли до края леса. Здесь дорога поворачивала в сторону и не была видна охране из-за деревьев. Им давали фору двадцать минут. После этого не исключалась погоня.
  -- А теперь скорость - наш друг и спаситель, - сказал Гипо, как бы подстёгивая себя и других.
  -- Прямо по дороге? - спросил Вирус.
  -- Да, по ней. А потом я скажу.
   Гипо сделал несколько своих шагов. Вирус и Шофёр поняли, что им придётся туго. Постепенно троица набрала темп. И только тяжёлое дыхание выдавало: на сколько тяжело им приходилось. Гипо всё время посматривал на свои часы. Да, время отсчёта предполагаемой точки началось. Впереди, в лучах восходящего солнца и в свете зарождающегося дня, засверкала таёжная речка. В этом месте она была извилистой, берега на редкость ровные не высокие, деревья по склонам их как почётным караулом сопровождали речку, наверное, на всем протяжении. И очень хорошо её маскировали. Вот почему речку они увидели только метров за двадцать до берега. Перед мостом Гипо свернул налево. Они вошли в воду, но не вдоль берега, а вброд перешли речку под мостом. Не выходя из воды, по мелководью они прошли пол километра. Затем прибрежным лесом - ещё два километра. Послышался какой то рокот. Троица не сбавляла темпа. В мокрых сапогах очень трудно было идти, но Вирус и Шофер об этом боялись заикнуться. Поляна, на которую они вышли, находилась в месте слияния двух примерно одинаковых речек. Гипо остановился и вновь прислушался. Рокот нарастал. И вдруг, буквально перед ними, из ниоткуда, практически в двух метрах над водой, показался вертолёт. Вирус и Шофер настолько были растеряны, что стояли как вкопанные, с широко открытыми глазами. Вертолёт замедлил скорость, но не останавливался. Из дверей кто-то скинул верёвочную лестницу. Конец её завис в полуметре от воды.
  -- Ну, Шофер, быстро хватайся и залезай, - прокричал над его ухом Гипо.
   Шофер всё предполагал, ко всему был готов, но к такому...
  -- Хватай, говорю, быстрее и полезай, - угрожающе закричал Гипо.
   Шофер снова шагнул в воду. Здесь глубина была небольшая, но всё равно до первой лестничной перекладины ему пришлось дотягиваться. Ухватившись за неё, он, используя всю свою физическую силу, подтянулся и, перебирая руками, медленно стал подниматься. Снизу его подпирала голова Вируса. Глаза его были широко раскрыты, то ли от ужаса и страха, то ли от неожиданности. Едва Гипо поставил ногу на последнею перекладину, как вертолёт стал набирать скорость. Но высота была небольшая. Вертолёт, а скорее те, кто в нём сидел, явно не хотели, чтобы его услышали или увидели.
   Шофер боялся смотреть вниз. Боковым зрением он видел только мелькание прибрежных деревьев. Оставалось ещё две перекладины. Пальцы от страха с трудом разнимались, ещё с большим трудом они поднимались к следующей перекладине, сжимались и подтягивали его тело. Кто-то сверху рукой схватил за ворот его фуфайки, подтянул и помог перевалиться через край кабины. Он мешком свалился на пол, прижался к нему всем телом, боясь открыть глаза. Потом почувствовал, как рядом свалился Вирус, состояние которого было не лучше.
   Наконец Шофер открыл глаза и сразу увидел Гипо. Таких счастливых глаз у него и вообще он ещё не видел. Гипо сидел, свесив ноги с борта вертолёта, одним глазом смотрел на проплывающие перед ним деревья, другим - на него.
  -- Ну, как, Андрей? - спросил он, когда заметил, что тот смотрит на него.
  -- Ну ты, даёшь! - только и мог произнести Андрей.
   Кабина лётчиков была закрыта. Через наушники, которые висели на дверях, послышался шум. Гипо схватил их и прислонил к уху.
  -- Хорошо, всё сделаем, - ответил он.
   Втянув ноги в вертолёт, захлопнул дверь. Шум винтов несколько утих. И тут же они почувствовали, что вертолёт, сделав резкий вираж, стал набирать высоту.
  -- Вирус, вставай. Хватит разлёживаться. Подай мне рюкзак, что возле тебя лежит, - приказал Гипо.
   Присев, Вирус дотянулся рукой до него и подтянул к себе. Дрожащими руками расстегнул молнию.
  -- Вытаскивай, вытаскивай, - снова скомандовал Гипо.
   Вирус вытащил три пакета с упакованным военным обмундированием. Гипо, после короткого осмотра каждого, передал по одному комплекту Шоферу и Вирусу. Андрей вынул из пакета бельё. В наборе была тельняшка и комбинезон, поношенные, но чистые.
  -- Быстро переодевайтесь. В нашем распоряжений пятнадцать-двадцать минут, - подстегнул их Гипо.
   Из другого рюкзака каждый получил по паре ботинок. Несколько неуклюже, но довольно быстро они переоделись. Хорошо, что на зоне их регулярно подстригали. Теперь они выглядели совсем неплохо. Вполне могли сойти за военнослужащих. Гипо оценивающее оглядел себя и напарников. Лицо было довольным.
  -- Неплохо, - произнёс он. - Дальше у нас следующий план. Мы должны приземлиться на аэродром. Там нас будет ждать машина. Смотреть на меня, не болтать и быть готовым ко всему.
   Гипо схватил старую одежду и обувь и выбросил их в приоткрытую дверь вертолёта. И вовремя. Сразу они заметили, что вертолёт замедлил скорость, вскоре начал приземляться. Наконец колёса коснулись земли. Постепенно шум винтов стал затихать, и вдруг всё равно внезапно повисла необычная для ушей тишина. Открылась дверь в пилотскую кабину. Вышел уже немолодой мужчина в грязном лётном комбинезоне. Погоны были, но знаки отличия на них отсутствовали. Да и лицо рассмотреть было трудно из-за лётного шлема, очков и какого-то шарфа на шее.
  -- Вот ваши паспорта и удостоверения, - он вынул три пакета с документами. - Сами распределите, где чьи. По фотографиям. Следовать за мной. Я выведу вас к машине.
   Он открыл дверь и спрыгнул на землю. Быстрым шагом они все вместе прошли сквозь охраняемую зону. Охране аэродрома понадобилось только короткого кивка и приветствия их проводника . Сразу у выхода была довольно большая автостоянка. На ней находилось несколько легковых автомобилей, в основном отечественных. Пройдя почти до конца ряда автомобилей, они остановились перед видавшей всё БМВ.
   Их проводник достал ключи из кармана штанов. Открыв переднею дверь машины, сел на сиденье, рукой достал откуда-то из под коврика пакет. Вскрыл его. В нём оказались несколько пачек денежных купюр. На глазах Гипо он отсчитал несколько штук, остальные отдал ему.
  -- Это моя доля, а то вам на первое время. Дальше - сами. Я вас не знаю, вы меня тоже, - он быстро вылез из машины и скрылся в дверях соседнего строения.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

   Глаза Вируса и Шофера были уже не так широко открыты, но они продолжали смотреть на всё происходящее удивлённо. Невольно начнёшь уважать человека, который всё это провернул. Послышался голос Гипо.
  -- Садитесь, господа, - увидев, что они оба устремились к задним дверям, добавил, - Шофер к рулю, а Вирус на заднее сиденье.
   Андрей осторожно взял в руки руль, так как в такой машине ещё не ездил. Но руки сами как-то уверенно зажали баранку. Ключ торчал в замке. Включив зажигание, он сразу услышал урчание мотора, который постепенно набирал обороты. Быстро осмотрел панель приборов, включил вторую скорость и стронулся с места. Мотор хорош и явно был лучше внешнего вида машины.
  -- Куда прикажете, Шеф?
  -- Сейчас, - ответил Гипо и откуда-то вынул атлас автомобильных дорог и раскрыл на нужной странице. - Мы здесь. Надо попасть сюда и как можно быстрее.
  -- Зависит и от машины, - и Андрей нажал на газ.
   Автомобиль быстро набирал скорость. Руки привычно зажали руль. Не водил автомобиль уже четыре года. Но руки не забыли своего дела. Пришло и знакомое ощущение скорости. Вспомнились гонки на кубок области. Он участвовал в них на переделанных им же " Жигулях". И хотя не занял даже призового места, ощущение спортивного азарта было так прекрасно, что запомнилось навсегда.
   Из своего грузовика смог выжимать всего лишь до восьмидесяти километров в час. Скорость небольшая. Мечта иметь свою машину и почувствовать вновь скорость были настолько сильны, что тоже послужило каким то аргументом в принятии согласия на побег.
   Машина шла по трассе устойчиво. Скорость почти не ощущалась, хотя на спидометре было уже сто тридцать. Дорога неплохая и уже через два с половиной часа они въезжали в Новогорск - город областного подчинения.
  -- Нам надо купить одежду и переодеться, а то в старой одежде мы будем заметны. Она свою роль выполнила, - сказал Гипо.
  -- Где остановить машину?
  -- Давай возле этого магазина, судя по рекламе, в нём есть отдел одежды.
  -- Каждый сам себе покупает?
  -- Нет, Вирус. Ты лучше сиди в машине и не светись. Пойдёт Шофер и купит всё для троих.
  -- Я не знаю ваших размеров.
  -- Зачем тебе размеры? Нам костюмы не нужны.
  -- Чем приличнее будем выглядеть, тем меньше к нам будут присматриваться.
  -- Ты прав. Ладно. Купи себе и что-нибудь Вирусу. Вы одного размера. А потом - я себе.
   Андрею не хотелось выходить из машины, так как не привык к своему положению, не мог освободиться от ощущения, что за ними следят. Слишком мало времени прошло с момента их "освобождения". К свободе тоже надо привыкнуть.
  -- Только быстрее, - прервал его мысли Гипо. И протянул пачку денег.
  -- Постараюсь.
   Андрей хлопнул дверью и, не торопясь, пошёл к магазину, стараясь не оглядываться. Отдел верхней одежды нашёл быстро. Магазин оказался значительно меньше внутри, чем выглядел снаружи. Было приятно смотреть на девушку- продавщицу.
  -- Помогите мне подобрать одежду. Чтобы не бросалась в глаза, и в то же время была модной и стильной.
  -- Какой цвет вам нравиться?
  -- Что-нибудь потемнее.
   Она быстро оценила его взглядом, отлучилась буквально на несколько минут и принесла ворох одежды. С первой примерки удалось выбрать то, что ему нравилось.
  -- Девушка, можно ещё ту куртку и джинсы. Я их мерить не буду. Вы просто заверните их в пакет, - попросил девушку.
  -- С вас... - она назвала довольно приличную сумму.
  -- Спасибо, - он отсчитал деньги и поблагодарил девушку. Деньги были не его, поэтому не жалко.
   Взяв покупку, вышел на улицу. Возле магазина было спокойно. Не спеша, подошёл к машине, открыл дверь и свалился на сиденье. И только здесь перевёл дыхание. Сдал как бы первый экзамен.
  -- Что ты так волнуешься? - спросил Гипо. На лице его была ехидная улыбка.
  -- Может для тебя привычно, но для меня - впервые.
  -- Привыкай. Отступать уже поздно. Ты в игре.
  -- Мне принёс одежду? - перебивая их диалог, спросил Вирус.
  -- На, меряй.
  -- На вид - как раз, - придирчиво осматривая купленное, произнёс он. Быстро переоделся. Одежда пришлась впору. Глазомер Андрея не подвёл.
   Теперь предстояло одеть Гипо, но сделать это придётся в другом магазине или в другом городе, чтобы не привлечь чьего либо внимания. Андрей почувствовал себя ещё свободнее после переодевания. Уверенно вырулил машину на главную магистраль города. Она же являлась и дорогой, по которой им предстояло продолжать свой путь. Около часа машина уверенно пожирала расстояние. Остаточное напряжение постепенно ослабевало. И только на подъезде к Разинску, когда увидели перед собой пост автодорожной инспекции, все вновь напряглись. Им во что бы то ни стало надо попасть в город. Выезжая из города можно рисковать и при необходимости даже идти на прорыв. Но въезжая в город, рисковать им не хотелось.
   Андрей посмотрел на Гипо. Тот был внешне спокоен. У поста останавливали машины и проверяли документы. Единственное, что как -то успокаивало - делали это не со всеми машинами. Если бы это была облава, то... Они были уже далеко от места побега, наверняка вне зоны ближайшего поиска. Пока им везло.
   Жезл милиционера просигналил им остановиться. Андрей вновь посмотрел на Гипо. Тот кивком дал знать, что надо остановиться. Испытывал судьбу или был уверен в себе и в документах? Основная часть операции ещё не наступила. Если уж не повезёт вначале, то не надо будет ломать копья. Очередная проверка состоятельности их плана. Машина постепенно замедлила скорость. Андрей подрулил к стоянке.
   Подошёл инспектор, представился и попросил документы для проверки. Андрей медленно, искусственно сдерживая дрожь в руках, достал права и подал их милиционеру. Тот медленно, словно растягивая удовольствие начал их просматривать. Но, или документы были в порядке или он находился в хорошем настроений, то ли был невнимательным, так же медленно протянул документы в окошко передней дверцы. Козырнув, дал понять, что можно ехать дальше. И это испытание троица прошла успешно. Экзамен вновь сдан. Пока госпожа удача на их стороне. Гипо, повернув голову, вначале подмигнул Андрею, затем Вирусу.
   Машина вновь набрала скорость. Встречный ветерок сквозь приоткрытое окно обдувал их лица. Андрей и Вирус расслабились. А вот Гипо вновь задумался, но над следующей частью плана.
   Уже к вечеру, отмахав не менее пятисот-шестисот километров очень непрямой дороги, они приблизились к городу Гвардейску. Въезжали в него затемно. Фонари светились не везде и не так часто, как хотелось бы. И движение в этот час оказалось не столь оживлённым. Город для Вируса был почти родным, поэтому в проводнике необходимости не было. Когда Гипо назвал адрес, он уверенно начал показывать дорогу. Улица, куда они, в конце концов, приехали, оказалась совсем недлинной, скорее переулком. Дома одноэтажные, старые, с палисадниками и почти все с массивными воротами. Дань моде, времени? К одному из этих домов они и подъехали. Сверившись с номером дома, Гипо открыл калитку, прильнувшую к громадным воротам. Взойдя на крыльцо, нажал на звонок. Ему пришлось это неоднократно сделать, прежде чем открылась дверь и на крыльцо вышла женщина. Ей было около шестидесяти лет. Лицо заспанное, волосы не совсем в порядке, простая одежда, местами в пятнах какой то краски. Гипо что - то шепнул ей на ухо. Она моментально встрепенулась, лицо приобрело разумное выражение. Откуда-то взялась вежливость и радушие. Получив приглашение, Гипо и Вирус вошли в дом. Шофер получил приказ поставить машину во двор и закрыть ворота.
   Когда Андрей вошёл в дом, краем глаза заметил, как Гипо отдавал хозяйке дома небольшую кучку денежных купюр. По глазам можно было догадаться, что сумма очень даже её устраивала. На столе появилась пища и довольно вкусная на вид. Невольно их рты заполнились слюной. Только сейчас поняли, как голодны. В дороге они перекусили консервами, но до сих пор тот продукт стоял комом в желудке. Настроение сильно поднялось, когда на столе появилась запотевшая бутылка водки. Под хорошую закуску жидкость в бутылке быстро исчезла. Можно было ещё выпить, но Гипо дал понять, что на сегодня хватит.
  -- С утра будет голова болеть.
  -- С одной бутылки? - жалостно спросил Вирус.
  -- Мне нужны ваши головы, а не похмельные черепки. Ложитесь спать, - повелительно сказал Гипо и взглянул на часы.
   Время поджимало. На двенадцать часов была назначена встреча, но он один должен присутствовать на ней. Пока никто не должен знать, кто ему помогает. Гипо уже стал побаиваться возможностей Альберта Иосифовича. Но всё равно решил держать в тайне цель своего побега. Может и легче осуществить операцию вместе с ним, зная его "могущество", но что достанется ему? Крохи. Нет, пока надо молчать. С деньгами в руках он сможет разговаривать с ним по-другому. Гипо не рассчитывал стать компаньоном ему, слишком тот недосягаем для него. Но в каких то будущих делах не исключалось сотрудничество. Мечты? Может быть. Надоело работать по мелочам. Хотелось крупняка. Если всё задуманное удастся...
   На улице было темно. Уличные фонари не светили. Их или не было, или ликвидировали любители темноты. В окно ударил лучик света автомобильной фары. Снова взглянув на часы, понял - он. Гипо вышел на улицу. Ждать не пришлось. Тот, кто сидел за рулём первой машины, хорошо знал куда ехать. Остановилась машина точно возле калитки. В темноте марку машины узнать трудно, но явно не отечественная и добротная. За этой машиной остановилась ещё одна. В свете подфарников первой он узнал контуры "Газель". Обе машины выключили свет фар. Вновь наступила темнота. Открылась дверь первой машины, и знакомый голос пригласил его в машину. Стёкла машины тонированы, и мягкий свет кабины абсолютно не проникал сквозь них. Когда Гипо аккуратно сел на заднее сиденье, глаза сразу адаптировались, и он увидел того, кого только что вспоминал. На переднем сиденье, как два идола, сидели шофёр и охранник.
  -- Здравствуйте, Альберт Иосифович.
  -- Привет, Сеня, как-то нежно и в то же время повелительно ответил тот. - Пойдите, покурите, - приказал шофёру и охраннику.
  -- Всё удачно?
  -- Спасибо за помощь.
  -- Эх, Сень. Что ты задумал? Расскажешь? Я слишком многих людей задействовал и раскрыл в этом деле. Может, имею право на большую информацию?
  -- Альберт Иосифович, прошу. Дайте мне возможность зауважать себя. Это дело я должен сделать сам. Клянусь, все ваши затраты окупятся.
  -- Дело не в деньгах.
  -- Вы для меня почти как отец. Но мне надо самому.
  -- Смотри Семён.
   Альберт Иосифович медленно засунул во внутренний карман пиджака руку и вытащил вчетверо сложенный лист бумаги. На ней был большой список названии фирм и предприятий. Он протянул его Гипо.
  -- Нет ли цели твоего путешествия в этом списке?
  -- Нет, - с облегчением ответил Гипо после того как внимательно просмотрел его.
  -- А теперь об остальных твоих просьбах. Машину и груз мы тебе доставили. Оплата состоится вот по этому адресу, - и он протянул листок бумаги. И когда увидел, что Гипо прочитал и запомнил его, снова взял его и спрятал в кармане. - Тебя будет там ждать человек. Сумму мы уже обговаривали. И вот что: в любом случае мы не знакомы. Я тебя сам найду, если понадобится. Желаю удачи.
  -- Спасибо. Я должен это сделать. У меня получится, - ответил Гипо и вышел из машины.
   Шофёр и охрана тот час сели в машину, и та моментально скрылась за поворотом. Гипо остался стоять в темноте, продолжая переваривать предыдущий разговор. Наконец успокоившись, обратил внимание на машину, которую оставили гости. Перед ним стояла " Газель". Всё как он просил: стёкла тонированы, цельнометаллический кузов. " Надо разбудить Шофера и вкатить машину во двор" - подумал он. Когда убедился в том, что приказ его Шофер выполнил, и в том, что тот снова заснул, снова вышел во двор, открыл двери "Газели". Внутри стояли два ящика. Открыл ближайший. Там лежали аккуратно завернутые в промаслённые тряпки два автомата с подствольниками и отдельно от них два пистолета, обоймы с патронами к каждому из них, две ручные гранаты и гранаты для подствольников. Всё, что он заказывал. В другом ящике, небольшом по размерам лежали комплекты одежды, сверху пакет с документами и два сотовых телефона. И это заказывал тоже. Теперь можно отдыхать.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   В шесть утра Гипо проснулся, посмотрел на часы. Всё правильно. Привычка, есть привычка. Разбудил остальных, привёл себя в порядок и попросил хозяйку приготовить завтрак. Они быстро его съели. Чтобы не мешала их приготовлениям, Гипо попросил женщину сходить в магазин за покупками. И когда она вышла, севшим за стол Шоферу и Вирусу, стал излагать план дальнейших действий.
  -- Вот смотрите, - развернул перед ними карту, - это наш город, это железная дорога. Ты, Шофер, должен нас ждать на "Газели" на вокзале этого городка. Поезд в пятнадцать ноль ноль тут притормаживает, но не останавливается. Если всё сложится нормально, мы с помощью стоп- кранов остановим поезд. Номер вагона я сообщу по телефону, когда буду знать точно. БМВ оставишь в этом посёлке. Успеешь?
  -- Наверное. Зависит от работы местного транспорта.
  -- Постарайся. От этого зависит успех нашего предприятия. Собирайся прямо сейчас. Давай мы тебе поможем перенести вещи в машину.
   Андрей открыл дверь БМВ, сел за руль. Через зеркало заднего вида увидел как Гипо и Вирус перенесли длинный ящик и поставили его в багажник. Затем Гипо дал Андрею сотовый телефон.
  -- Умеешь обращаться?
  -- Сумею.
  -- Ну, вот и хорошо. Сеансы связи примерно каждые два часа. И вот что, Шофер, не дури, - он захлопнул дверь машины и пошёл открывать ворота.
   Гипо не стал посвящать Шофера в подробности своего плана. Не то чтобы не доверял. Знал: меньше знаешь - меньше сможешь навредить, если захочешь, да и если нет. Основную часть работы предстояло выполнить ему с Вирусом. Насколько Вирус надёжный помощник - покажет время. Он позвал Вируса в дом. Теперь осталось его посвятить в план дальнейших действий.
   По карте Андрей посмотрел, сколько километров до одного и другого городка. С учётом качества дороги, расстояния и других особенностей времени в обрез. Поэтому сразу нажал на акселератор. Машина хорошо слушалась руля, дорога сравнительно неплохая и полтора часа прошли незаметно. Медленно въехал в посёлок. Селение не большое: несколько двух- и трёхэтажных зданий, в основном частные дома. Незаметно проехал почти весь городок. Остановился у какого-то небольшого здания. На дверях висела табличка с названием: О.О.О. "Помощник". К нему примыкал отгороженный двор. Ворота были распахнуты настежь. Андрей вышел из машины и решил пройтись пешком, осмотреться. Двери офиса были закрыты. Тогда вошёл в ворота. Чуть в стороне заметил неказистую сторожку. Когда дотронулся до двери, она открылась. Войдя, заметил спавшего на топчане человека. По виду понял, что тот спит по причине избыточного употребления алкоголя. Андрей попытался его разбудить. Да не тут то было. Тогда налил в стакан холодной воды, благо на скамейке её было целое ведро, и плеснул в лицо спавшему. Тот открыл глаза и непонимающе уставился на Андрея. Постепенно взгляд его становился осмысленным. Человек вытер рукавом капельки воды на лице.
  -- Ты кто такой? - в голосе не было слышно обиды или вызова. Он, наверное, привык к такому обращению.
  -- Сторож?
  -- Допустим.
  -- А что охраняешь? - с улыбкой спросил Андрей.
  -- Чего надо?
  -- Посторожишь машину?
  -- Бесплатно?
  -- Зачем же. Заплачу. Мне надо отлучиться по делам до вечера. Я буду по близости.
  -- Сколько?
  -- Чего сколько?
  -- Заплатишь.
  -- Сотни хватит?
  -- Две.
  -- Дам две: одну сейчас, другую по исполнению долга. И ты не будешь больше пить. Закроешь ворота. И чтобы никто пальцем машину не тронул.
  -- Ладно, давай деньги, - и протянул дрожащую руку.
   Андрей сунул сотенную и вышел из сторожки. В ней явно не хватало кондиционера. Сторож, конечно, был не надёжен. Но другого варианта не было. Да и время поджимало. Он загнал машину во двор, закрыл ворота. Заглянул для проверки в багажник. Увидев ящик, решил посмотреть, что в них. Открыл крышку и по контурам, сквозь тряпки, понял, что лежит перед ним. Сердце забилось от тревоги. Он оглянулся. Нет, вокруг никого не было. Во что он вляпался? Может уйти, пока не поздно? Нет поздно. Захлопнул багажник, проверил закрытие замка. Проверил ручки дверей. Поставил машину на внутренний сторож. Наружный сторож так и не вышел, да и в окно никто не выглянул. До автовокзала дошёл сравнительно быстро. Ешё издали заметил скучающего частника с машиной.
  -- Довезёшь до города? - спросил Андрей.
  -- Две сотни.
  -- У вас что, одна такса на все услуги?
  -- Ты о чём?
  -- Да просто так.
  -- Расчёт вперёд.
  -- Мне надо побыстрее, - доставая деньги, попросил Андрей.
  -- Постараемся.
   Машина старенькая, но свои восемьдесят километров в час давала. Все равно быстрее, чем на автобусе. В общем, то он успевал. Пока ехали, внимательно изучал дорогу: ему предстояло по ней проехать ещё раз и возможно гораздо быстрее, чем сейчас и может быть в "сопровождений".
  -- Приехали, - вывел его из задумчивости водитель.
  -- Спасибо, - Андрей открыл дверь и вышел из машины.
  -- Может, добавишь полсотни на бензин? Всё - таки быстро приехали, по твоей просьбе, - попросил шофёр, выглянув в приоткрытое окно.
  -- Ладно, на.
  -- Назад придётся ехать пустым, - как бы оправдываясь, сказал мужчина на прощание.
   Денег Андрею было не жалко. Не свои. До домика было минут двадцать-тридцать ходьбы. Когда открыл дверь, его встретила только хозяйка.
  -- Давно ушли?
  -- Да ещё утром, - ответила женщина.
  -- Мне ничего не передавали?
  -- Нет.
   Послышалось какое-то пиликанье. Андрей только сейчас вспомнил, что у него есть телефон. Он несколько суетливо схватил трубку и прижал её к уху.
  -- Ты где? - услышал голос Гипо.
  -- Только что вернулся
  -- Всё спокойно?
  -- Пока нормально.
  -- Молодец. Всё идёт по плану, - и неожиданно для Андрея отключился.
   Поблагодарив хозяйку за гостеприимство, вышел. Подошёл к "Газели", осмотрел её внимательно. От готовности машины многое зависело. На первый взгляд всё было в порядке. Сел за руль и выехал со двора. Двери ворот не стал закрывать. Торопился. До пункта назначения ехать часа два. Но по трассе машину вёл не спеша, не привлекая к себе внимания. Привокзальную площадь нашёл сразу. Её трудно было не заметить сквозь редкие и небольшие привокзальные здания. Остановился среди других стоявших машин. Теперь надо ждать.
  
  
   К офису фирмы Гипо и Вирус подошли к десяти часам. Чтобы "понюхать" атмосферу её, вошли внутрь и спросили охрану что-то о какой-то фирме. Получив также ничего ни значащий ответ, вышли. Теперь для них на первый взгляд было ясно, что ничего в системе охраны радикального не произошло. А значит, возможно, и в системе организаций работы фирмы. Здесь больше нечего делать. Другую информацию они всё равно не получили бы, да и источников знакомых и достоверных у них в настоящее время нет. Потихоньку надо двигаться на железнодорожный вокзал. Они не знали даже вагон поезда, но по большому счёту это не имело значения. Главное купить билеты на тот поезд.
   Подойдя к кассе, Гипо удивился отсутствию очереди. Всё-таки нас всех приучили к очереди. И отсутствие её вызывает неожиданные чувства и иногда озабоченность. Интересно, есть ли билеты? И тут ему пришлось удивиться. Билеты не только были, но ему предложили на выбор места в плацкартном и купейном вагонах. Правда, предупредили, что поезд фирменный, и билеты довольные дорогие. В данный момент речь об экономии не шла. Вял два билета в купейный вагон. А вдруг в тот же самый? Это было бы избыточным везением. Должны же быть какие-нибудь трудности? Без тренировки по их преодолению можешь настолько расслабиться, что будешь не готов при необходимости.
   Ходить парой опасно. Лучше было разместиться в зале ожидания. Они сели в разных углах зала так, чтобы обозревать не только его, но и места входа. А их - два. Не лишнее на всякий случай. Прошло около двух часов. Вирус чуть не уснул, настолько обстановка вокруг казалась безмятежной. Очень хотелось пить, но посмотрев на Гипо, не рискнул даже намекнуть о питье. Придется потерпеть. Послышались шаги в коридоре. В зал ожидания вошли два милиционера. Внимательно оглядели всех сидевших в нём. Не заметив ничего подозрительного, один из них достал три листа из своего планшета и стал прикреплять к доске объявлений. Ближе к ним оказался Вирус. Из-за спин не было видно, что на этих бумажках написано. Но когда стражи порядка отошли, он сразу бросил взгляд на объявления и сразу съёжился как бы. На листах были фотографии и не кого-нибудь, а их троих, а сверху крупными буквами написано: "Разыскиваются опасные преступники". С трудом повернул голову к тому месту, где сидел Гипо. Встретив взгляд, тот дал понять, что в курсе дела. Вирус ещё раз удивился спокойствию Гипо. Есть чему позавидовать. Горячку, конечно же, не надо было пороть. Узнать в них бывших зэков трудно: цивильные костюмы, белые рубашки с галстуками, причёски и внешнее спокойствие.
   Гипо поднёс к уху телефон и что-то сказал в трубку. Услышав ответ, сунул сотовый в карман пиджака. Очередной сеанс связи с Шофером состоялся. Все при деле и всё идёт по плану. Наконец послышалось объявление по радио о прибытии долгожданного поезда. Теперь надо обязательно увидеть Багаж и его охрану. Они заранее договорились о разных местах наблюдения и о системе связи.
   Головная часть поезда досталась для наблюдения Гипо, но ему хорошо было видно и Вируса, который наблюдал за "хвостом". Показался электровоз, тянувший состав пассажирских вагонов. А вот и они? Два рослых молодых мужчины с дипломатами-чемоданами. По всем приметам - они. Тем более других целей внимания не было, не так уж много пассажиров хотели уехать этим поездом. Гипо незаметно дал сигнал Вирусу, что цель у него и взята на "мушку". Они подождали, пока объект наблюдения войдёт в вагон. За несколько секунд до отхода поезда подошли к проводнику. С билетами оказалось всё в порядке. Затем вошли в вагон, который оказался следующим.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

   Прошло пол часа. Поезд набрал ход. За окном мелькали деревья, поля, постройки. Приближались к намеченному пункту. Гипо подал сигнал Вирусу и тот, подхватив сумку, вышел вслед за ним в тамбур. Убедившись, что за ними никто не идёт, и никто не наблюдает, расстегнули сумку. Гипо достал пистолет и сунул себе за пояс, затем - другой и подал его Вирусу. Достав обоймы с патронами, две взял себе, две сунул Вирусу. Ловким движением, как- будто занимался этим всю жизнь, вставил обойму в пистолет, передернул затвор. Оружие готово к бою. Смотря на него Вирус проделал тоже самое. Не то, чтобы ни разу не брал в руки оружие и пистолет в том числе, просто делал это один или два раза.
   - На всякий случай возьми, - сказал Гипо, доставая и подавая одну гранату Вирусу, другую - кладя к себе в карман.
  -- Может гранат не надо?
  -- Я же сказал: на всякий случай.
  -- А если мы ошибаемся?
  -- Ну, ты, букашка!
   По тому каким голосом было это сказано Вирус испугался, думая, что разбудил вулкан, но следующие слова, как бы успокоили его.
  -- Всё будет нормально. Нам вначале надо узнать в каком купе они едут. Затем попытаемся обезоружить их. Возьмём чемоданы и попытаемся уйти без шума и пыли. Держись рядом со мной, - в голосе остались только решимость и уверенность.
   Оставив ненужную сумку в коридоре тамбура, вошли в следующий вагон. Соорентировавшись, Гипо подошёл к купе проводника. Постучался. Дверь отодвинулась в сторону. Как он и предполагал, проводник был один. На столике стояли пустые чайные стаканы в подстаканниках. Наверное, готовился угостить пассажиров чаем. "Неплохо бы выпить чайку сейчас": промелькнула мысль у Вируса. Да и кому не нравился чай в поезде? Это стало даже каким-то символом. Тем более ему так и не удалось утолить жажду после вчерашнего ужина.
  -- Что вы хотели? - спросил проводник, уже немолодой мужчина, но явно следящий за собой: опрятная униформа, побрит, руки чистые.
  -- У вас есть свободные места?
  -- Нас часто проверяет контроль. Извините, я вас не могу пристроить.
  -- Вы не поняли. У нас билеты есть. Мы едем в соседнем вагоне. Но нам там не нравится. Может, разрешите перейти в ваш вагон? Соответственно все издержки возместим, - и Гипо достал сотенную бумажку.
  -- Ну-у, не знаю, - уже не так решительно сказал проводник - Попробую. Сейчас посмотрю, в каком купе есть места и вас можно разместить.
  -- А в пятое купе можно?
  -- Почему в пятое?
  -- Там меньше слышен шум колёс.
  -- Там едет девушка. Спросим у неё согласие.
  -- А может, есть свободные купе?
  -- В каждом есть пассажиры. Правда, где - один, где - двое.
  -- А в четвёртом кто едет?
  -- Парень. Какой-то сердитый, то ли в плохом настроений.
  -- А в шестом?
  -- Нет, туда нельзя. Хоть и двое едут, но у них два других места тоже оплачены. Попросили не беспокоить.
   У Гипо блеснули глаза. Он всё понял. Вирус еле уловил его движение. Проводник, тихо ойкнув, стал оседать. Гипо подхватил его и, втянув в купе, уложил на полку. Быстро вынул из планшета проводника билеты пассажиров шестого купе. Фамилии были те же, что упоминал брат знакомой Вируса. Ошибка исключалась.
  -- И так - шестое купе.
  -- А если они закрылись, тогда неожиданно не получиться, - засомневался Вирус.
  -- Это не беда, - Гипо напялил на голову фуражку проводника и взял в руки планшет. Ещё раз проверил пистолет и вложил его между листами планшета. - Ты держись с противоположной стороны купе. Если приоткроют, не дай её закрыть.
   Подойдя к купе, постучал. Вначале было тихо, через некоторое время послышался недовольный голос:
  -- Кто там?
  -- Проводник.
  -- Мы просили не беспокоить нас.
  -- У нас контроль. Им тут не понравилось в ваших билетах...
   Гипо не успел договорить. Дверь приоткрылась. Перед Максимом стоял громадного роста человек. "Второй проводник? Контролёр? Что-то уж очень не похож": - промелькнула мысль. Хотел захлопнуть дверь, но увидел наведённый на его грудь и просунутый в щель двери ствол пистолета.
  -- Открывай дверь, - прошипел Гипо.
  -- Борис, - закричал Максим и рванулся вправо, пытаясь уйти от нацеленного на его грудь оружия.
   Гипо понял, что тихо не получится. И увидев, пытавшего спрятаться за другой стенкой купе, охранника, выстрелил. Пуля достигла цели. Человек по инерции стукнулся об стенку купе и свалился мешком на полку. Он попытался открыть дверь, но не удалось. Даже с его силой сломать замок было трудно.
  -- Стреляй в запорное устройство, - закричал он Вирусу.
  -- А где оно?
  -- Я же тебе говорил, - зло прошипел Гипо, и выстрелил в стенку купе, пытаясь достать пулей успевшего спрятаться охранника.
   И видно это тоже ему удалось, так как послышался стон и шум падения тела. Выстрелив два раза, Вирусу, наконец удалось попасть в фиксатор двери. Гипо рванул дверь. На этот раз она с трудом, но поддалась и сдвинулась в сторону. Справа на полке лежал в луже крови первый охранник. Пуля попала в шею, повредив, наверное, сонную артерию, а может и трахею. Смерть была не мгновенной, но быстрой. Другой, как бы полусидевший на полке, ещё дышал. Из рта текла струйка крови. Как ни странно и тут был точный выстрел. Поезд начал замедлять ход, словно почувствовав что-то.
  -- Нажимай на стоп-кран, - глянув в окно, громко прокричал Гипо Вирусу.
   Тот метнулся в коридор вагона, подбежал к стоп-крану и рванул ручку. Краем глаза увидел, как мелькнул в дверях тамбура оглушённый ими проводник. "Вот зараза, очухался. Слишком рано. Надо ждать проблем": - подумал Вирус. Поезд начал резко тормозить. Вирусу пришлось уцепиться за поручень, чтобы удержаться на ногах. С трудом передвигая ноги, вернулся в купе. Гипо стоял перед столиком и пытался открыть чемодан. Но пока это ему не удавалось. Тогда особо не церемонясь, выстрелил по замочному устройству. Теперь больше ничего не мешало открыть один из двух дипломатов.
   Перед ними лежало богатство. Сотенные купюры долларов аккуратно были стянуты обычными черного цвета резинками в пачки и уложены в ряды. На первый взгляд не одна, несколько десятков, а может и сотен тысяч. Глаза Вируса заблестели. Он приблизился к столу и захотел потрогать руками деньги. Такое количество денег ему ещё не приходилось видеть в живую. Какое- то внутреннее чувство опасности подсказало Гипо, что что-то не так. Но он не успел повернуться. Прозвучал один, затем другой выстрел. Когда всё-таки повернулся, сразу встретился со взглядом Вируса. Понял, что выстрелы попали в цель. И мишенью был Вирус. Тот медленно оседал. Стрелявшим был раненый им охранник. Из последних сил тот старался ещё раз поднять пистолет и выстрелить. И будь у него силы и время, ему это удалось бы. Но у Гипо всего этого было с избытком, и он выстрелил первым. Пуля вошла в голову ровно по середине лба. Крови не было. Учили его проверять всегда сделанное. Не убедился в смерти охранника и вот результат: раненый помощник. "Чёрт возьми" - выругался про себя Гипо. Неприятности посыпались одна за другой. И хотя существенно это не повлияло на их планы, но коррективы требовались.
   Вирус, весь бледный, попытался встать. Это ему удалось с помощью напарника. Да и поезд остановился. Немного не рассчитали, почти весь состав уже проехал станцию. "Неужели Шофер не догадается подогнать машину?" - подумал Гипо. Быстро набрал номер и поднёс к уху сотовый.
  -- Подгони машину ко второму вагону.
  -- Что случилось? Тут какая-то суета.
  -- Делай что говорю. И быстрее, - зло прокричал в трубку и кинул её в карман.
  -- Цепляйся за меня. Надо выходить, - обращаясь уже к Вирусу и помогая ему идти по коридору.
  -- Не бросай меня, Гипо.
  -- Не брошу. Только помогай мне. Двигайся.
  -- Я ещё пригожусь.
  -- Пригодишься. Нам надо уходить. Помогай же.
  -- Я стараюсь. Но очень больно и слабость.
   На шум стали выглядывать из купе пассажиры, но, увидев в руках пистолеты и окровавленного Вируса, моментально исчезали в дверях. Проход был свободным. Гипо с Вирусом и двумя чемоданами медленно с трудом продвигались к выходу. Выглянув из дверей вагона, лицо его ещё больше помрачнело. К вагону бежали двое милиционеров. "Оперативно. Успели уже сообщить. Неприятности продолжались. Да ещё раненый Вирус" - подумал Гипо. Вирус, правда, молодец, крепился и уже самостоятельно стоял на ногах. Ему первая пуля попала в правую половину груди и наверное, на вылет, так как и на спине расползалось пятно крови. Вторая задела руку, но не опасно. Вирус стянул рану носовым платком и она практически не кровоточила.
  -- Стой здесь и никуда не выглядывай, - скомандовал Гипо.
   Вернулся в вагон и стал выгонять пассажиров из купе. Их было немного: пожилая женщина с ребёнком трёх-четырёх лет, парень, девушка, старика со старухой не стал трогать - проблем больше будет. Из последнего купе почти силком вытащил средних лет мужчину. Тот был в сильном опьянении и хотел, наверное, стать "героем". Но после удара по лицу сразу сник, присмирел и еле успевал рукавом вытирать кровь из разбитой губы.
  -- Быстро из вагона. И без всяких выходок. Пристрелю, - грубо подгоняя людей, командовал Гипо.
  -- Осторожнее, маленькая девочка может упасть, - произнесла девушка.
  -- Если такая заботливая, возьми ребёнка на руки.
  -- Давайте я возьму, - вступился парень и легко подхватил девочку на руки.
  -- Что ты делаешь, ирод? Побойся бога, - сделала попытку усовестить насильника женщина.
  -- Смолкни, старая карга, - и Гипо помахал перед её носом пистолетом.
   Пассажиры начали спрыгивать из вагона на насыпь. И только потом спрыгнул Гипо, помог выйти Вирусу и снял чемоданы. Милиционеры были уже в метрах двадцати от них. В руках они держали пистолеты.
  -- Стойте, иначе буду стрелять и по вам, и по пассажирам, - закричал Гипо и выстрелил из пистолета в воздух, выказывая тем самым серьёзность своих намерений.
   Милиционеры остановились, но пистолеты держали на высоте прицельного выстрела. Они уже догадывались, кто перед ними. Ситуация для них была тяжёлой. Заложники сильно осложняли положение. Одно дело когда перед тобой преступники, другое, когда они под прикрытием ни в чём не повинных людей. И будь ты самым метким стрелком, всё равно не рискнёшь стрелять.
   Время шло. С одной стороны стояли Гипо с Вирусом в окружении пассажиров. С другой - милиционеры, а за ними - всё увеличивающаяся толпа зевак и пассажиров с вокзала. Из дверей тамбуров и окон соседних вагонов украдкой выглядывали проводники и любопытные пассажиры. Никто не двигался: одни выжидали, другие боялись, третьи не могли.
  -- Я, возможно, отпущу всех, если ничего не будете предпринимать, - выкрикнул Гипо. Он уже давно заметил медленно подъезжающую "Газель". Из окна её выглядывал Шофер, оценивая сложившуюся ситуацию.
  -- Подгоняй машину задней дверью к нам, - вновь прокричал он, явно обращаясь к водителю машины. Благо, что машине можно было подъехать к вагону .
  -- Всем залезать в машину, - вновь скомандовал он, когда машина остановилась почти впритык к ним.
  -- Предупреждаю, не приближаться. Буду стрелять, - обращаясь теперь уже к милиционерам.
   Когда все влезли, машина тронулась. О чём-то поговорив между собой, один из милиционеров рванул обратно к вокзалу, другой, на ходу сообщая что-то по раций, быстро пошёл к вагону, покинутому преступниками и заложниками. У Машины было преимущество в скорости, и она быстрее оказалась на привокзальной площади. На ней среди машин стоял и милицейский "ГАЗик".
  -- Подрули-ка к нему, - приказал Шоферу Гипо, показывая пальцем на машину. И когда "Газель" поравнялась с "ГАЗиком", высунув руку с пистолетом, прострелил оба передних колеса.
  -- А теперь как можно быстрее сматываемся.
  -- Мы перегружены, скорости большой не получится. В конечном итоге нас достанут, - сообщил Шофер, повернув голову в сторону Гипо.
  -- Я подумаю. А ты пока жми на газ.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

   Карьера начиналась хорошо. Фёдор только что окончил школу милиций и был горд этим. Не раз примерял милицейскую форму перед зеркалом. Ему всё нравилось в ней: и цвет, и покрой, и оформление. Но особенно - погоны и по две звёздочки на них. Молодец - да и только. Фёдор не страдал нарцицизмом, но в данном случае не мог себя сдержать. Давняя мечта осуществилась. Он стал офицером милиций.
   Несколько волнуясь, пришёл для получения направления на работу. И очень удивился, когда сказали, а вернее предложили возглавить отделение милиций станций. Станция при небольшом посёлке, не узловая, но на ней останавливались не только электрички, а и некоторые пассажирские поезда.
   Конечно, хотелось активной работы, мечтал попасть в следственную бригаду. А тут.... Но он согласился не потому, что мечтал и о карьере в милиций, а это было хорошей ступенькой в ней, просто до конца не определился, кем хочет стать. И вот уже два месяца как принял дела. В подчинении было пять человек. Вместе они встречались только на собраниях. Несмотря на это, он знал всех не только в лицо, но успел изучить их деловые и человеческие качества. Милиционеры разного возраста, прошли разные жизненные и рабочие пути, с неодинаковым опытом и возможностями. Что-то ему не нравилось в некоторых из них, что-то было такое, чему хотел бы научиться и иметь в арсенале своих качеств.
   Но главное отметил сразу: они не были трусами и по-другому жизнь свою не представляли. Редкость в такое время: маленькая зарплата, большие трудности по поддержанию порядка, жизненные и социальные соблазны, которым трудно не поддаться, отсутствие поддержки со стороны населения, а они не бросают милицию, продолжают работу. Это не могло не вызвать уважения в нём. Да и с их стороны встретил понимание: не вставляли палки в колёса, не подставляли, относились с уважением к его погонам и молодости.
   Утром он встал как всегда в шесть часов. Сделал зарядку, привёл форму в порядок, затем побрился и умылся. Жил на квартире у немолодой уже супружеской пары. Они взяли всю заботу о нём на себя. Нет, родители у него были: и папа, и мама, но жили далеко от этих мест. Письма писали, но приехать не могли - неблизкий путь для их возраста. Хозяева квартиры чем-то напоминали ему родителей. Наверное, добротой, вниманием. Случайно узнал, что их единственный сын погиб в автомобильной аварий. Дочь куда-то уехала со своим женихом и давно не навещала. Догадывался, что им очень не хватает сына, а может просто какого-нибудь объекта внимания. А тут он объявился. И вот результат: порой так было неудобно перед ними за очень уж избыточную заботу о нём.
   Когда вошёл на кухню, на столике стояла яичница, банка со свежим молоком, пирожки. Очень не хотелось толстеть, но не поправиться на таких харчах было трудно. Лишних два килограмма уже давали о себе знать. Приходилось больше нагружать себя на работе, чтобы помочь сгоранию лишнего веса. "Ну что ему не сидится?",- неоднократно приходилось слышать краем уха от подчинённых.
   Вытерев рот от остатков выпитого молока, встал из-за стола.
  -- Спасибо тётя Маша.
  -- Пожалуйста, Федя. Приходи на обед.
  -- На ужин постараюсь, на обед не обещаю.
  -- Я приготовлю борщ, котлеты.
  -- Не соблазняйте тётя Маша, а то пожалуюсь своему начальству, что вы нарочно меня обкармливаете, чтобы вывести из строя.
  -- Федя, тогда возьми пирожков на работу, - сказала она, нисколько не обидевшись.
  -- Только два.
  -- И бутылочку молочка.
  -- Нет и нет. Я попью чаю на работе.
   Настроение хорошее, погода неплохая. Он быстро дошёл до вокзала. Предстоял обычный рабочий день. Скучный? Может быть, немножко. Бывали и "весёлые" деньки. В основном приходилось пресекать хулиганство, раскрывать кражи, урезонивать пьяных. Но сегодня на обычно пустом столе лежали какие-то бумаги. Дежурный сержант доложил о прошедшем дежурстве. Но Фёдор сосредоточил своё внимание на бумагах. В них содержались ориентировки на сбежавших из мест заключения преступников: фотографии, краткие биографии, характеристики. Начальство просило проявить внимание и бдительность. Отдав утренние распоряжения вышедшим на дежурство милиционерам, начал более тщательно изучать фотографий и дела преступников. Все работники его отделения были в курсе дела. Но они очень спокойно отнеслись к этому событию. "Навряд ли они у нас объявятся, - услышал в ответ. - Сколько таких бумажек приходило, но ничего не случалось".
  -- И всё-таки будьте осторожнее и наблюдательнее, - строго приказал он.
   До обеда ничего не случилось, да и после него всё шло спокойно. Останавливались электрички. Пассажиры выходили и входили в вагоны. Он и два милиционера всматривались в лица людей, но никого похожего на фотографию на обнаружили. Фёдор вернулся с очередного выхода на перрон и услышал треньканье телефона. Поднял трубку и поднёс к уху.
  -- Мне нужен начальник отделения милиций, - услышал взволнованный голос.
  -- Я у телефона.
  -- Это звонит диспетчер. Нам передали по раций, что в проходящем скором, во втором вагоне, - стрельба.
  -- Да он же на подходе к станций, - вскрикнул Фёдор, взглянув на расписание.
  -- Да, уже на входных стрелках.
  -- Больше никакой информации?
  -- Со слов проводника вагона - преступников двое.
   Он бросил трубку телефона и выбежал на первую платформу. Поезд явно тормозил, хотя делать этого не должен был. Все скорые поезда только замедляли здесь ход. Вагоны не хотели останавливаться. Но что-то их держало и довольно крепко. Скорый останавливался.
   На перроне вокзала людей было мало, в основном зеваки, завсегдатаи вокзального буфета и некоторые пассажиры, не успевшие разойтись или ждущие следующего электрички. Все с какой-то тревогой смотрели на поезд, как будто зная о том, что произошло в нём, или догадываясь.
   Лейтенант с дежурным сержантом Кольминым побежали к вагону номер два, на ходу вынимая пистолеты: всё - таки стреляли, да и по описанию преступники были серьёзными ребятами. Народ, увидев необычную сцену - милиционеры с пистолетами, изготовленными для стрельбы, - тоже ринулся бежать. Но не в стороны, а вслед за ними. Вот ведь феномен. Характерен только для русских или для всех людей? Не чувствуют опасности или, наоборот, в предчувствий её? Скучно что ли им?
   Поезд, наконец, встал. До второго вагона оставалось уже метров двадцать-тридцать, и Фёдор видел людей выходящих из него. И тут услышали приказ остановиться. Вначале он не понял, но когда, присмотревшись, увидел двух мужчин с пистолетами, догадался, что этот приказ исходит от них и относится к ним. Это были сбежавшие преступники. Судьба столкнула их.
  -- Беги к телефону и сообщи о том, что произошло, - приказал сержанту, когда машина с преступниками и заложниками рванула с места и стала быстро удаляться. - И вызови скорую помощь.
  -- Я мигом, лейтенант.
  -- Пришли кого-нибудь в вагон. Я буду там. Посмотрю, что произошло.
   Он быстро забрался по ступенькам в тамбур вагона. На коврике в коридоре виднелись пятна крови. Чьи это? Преступников или их жертв? Осторожно дошёл до шестого купе. По изувеченным дверям, догадался, что всё произошло здесь. Фёдор просунул руку с пистолетом в полуоткрытую дверь, а затем и голову. Стрелять по нему было некому. На нижних полках лежали две молодых парней. По всем признакам они мертвы. Но всё же он решил проверить. Худощавый парень с пулевым отверстием во лбу был мёртв. Когда повернул к себе другого парня, услышал стон. Кровь практически залила всё: одежду, пастельное бельё. Фёдор машинально прижал рану на шее рукой, затем достал носовой платок и накрыл им рану. Повернув голову к дверям, увидел лицо проводника.
  -- Посмотрите, где скорая. Парень, кажется, живой, - попросил его, но проводник продолжал стоять в проёме купейной двери. Глаза были широко раскрыты, бледнее раненого. Фёдор понял, что и этому человеку нужна скорая помощь. С размаху влепил пощёчину. Лицо постепенно приобрело осмысленное выражение. - Если скорая приехала, приведите её сюда. Здесь раненый. Слышите?
  -- Да, да. Я сейчас. Я слышу. Я мигом, - пролепетал проводник.
   По прежнему прижимая рукой платок на шее раненого, оглядел купе. "Что же тут произошло? Из-за чего сыр-бор?"- подумал он. Наконец послышался шум шагов. Впереди санитара с носилками, шёл фельдшер. Внимательно осмотрев пострадавшего, приложил пальцы к боковой поверхности шеи и с трудом прощупал пульс на сонной артерий. Быстро открыл свой чемоданчик, достал пакет с перевязочным материалом. Когда Фёдор отнял руку с платком от раны, через маленькое пулевое отверстие вновь полилась кровь. Подтекала кровь и через выходное отверстие, расположенное на задней поверхности шеи и которое он не заметил. Фельдшер быстро обработал раны йодом и наложил повязки. Затем вдвоём с санитаром уложили раненого на носилки, стоявшие в проходе.
  -- Остальное - в машине. Понесли, - приказал он санитару.
  -- Шансы есть? - вдогонку спросил милиционер.
  -- Шансы всегда есть. Только какие?
  -- Постарайтесь. Он должен жить.
  -- Я не против. Сделаем всё, что сможем.
  -- Повязка на ране сильно промокла кровью.
  -- Вижу. Перевяжем в машине. Помогите спустить носилки со ступенек.
   Фёдор помог донести носилки до машины скорой помощи. Мужчина дышал редко, и это можно было заметить, только приглядевшись внимательно. Фельдшер сделал какие-то два укола, ловко подсоединил капельницу. Живительная влага вначале медленно, казалось неуверенно, затем почти струйно полилась в вену. Подложил валик к противоположной стороне шеи, сверху его положил сложенную втрое проволочную шину и уже потом стал накладывать жгут. Снова перевязал рану. Кровь уже не текла: то ли вся вытекла, то ли жгут начал играть свою роль. Всё это происходило на ходу. Машина быстро набирала скорость.
  -- Лейтенант, вас где высадить? - спросил водитель.
  -- Возле вокзала.
  -- Спасибо за помощь, - вдогонку поблагодарил фельдшер, когда машина притормозила, и милиционер почти на ходу выпрыгнул из неё.
   Теперь надо организовать погоню. И тут ему на глаза попалась их единственная машина-помощница.
  -- Вот сволочи, - выругался он в сердцах. Но это получилось, наверное, так громко, что даже мужчина, стоявший возле своего "Москвича", повернулся и с любопытством посмотрел на него. - Вы не поможете мне?
  -- Я бы с удовольствием, но эта машина не для погони, - мужчина был, наверное, в курсе происходящих событий. Машина его и вправду не вызывала доверие.
  -- Всё равно пока подождите здесь. Возможно, понадобиться ваша помощь.
   Фёдор побежал в здание вокзала. Надо было продублировать сообщение в город, мобилизовать всех своих помощников, организовать погоню. Телефон в кабинете надрывался. Схватив трубку, прижал её к уху. Начальство его всё уже знало. Внимательно выслушал распоряжения. Погоню организовывали городские службы. Только они не понимали, что им понадобиться больше времени для этого, чем ему. Он догадывался, куда может направиться машина с преступниками. Нет, и он должен участвовать в преследований.
   Когда их "Москвич" подъехал к развилке дорог, навстречу им приближался кортеж машин с мигалками. "Молодцы, быстро, всё-таки, сработали", - подумал Фёдор.
  -- Мигни фарами им и останови машину, - приказал лейтенант водителю "Москвича".
   Машины как по команде остановились. Из первой машины вышел человек в камуфляжной форме.
  -- Что скажешь? - спросил он, когда Фёдор подошел к нему.
  -- Вам не встречался фургон "Газель"?
  -- Мы знаем об этом фургоне. На нашем пути он не встречался. Мы очень внимательно смотрели, - послышался несколько язвительный ответ.
  -- Не исключено, что они повернули вот здесь, - и лейтенант показал на боковую дорогу.
  -- Да, похоже. Если уверен, что они не повернули раньше.
  -- До этой развилки других ответвлений дороги нет. Мы тоже внимательно смотрели, - с язвинкой в голосе ответил он.
  -- Дальше мы справимся без тебя.
  -- Разрешите с вами.
  -- Ладно, давай. Садись в третью машину. Оружие есть?
  -- Есть, - радостно ответил лейтенант: то ли отвечая на вопрос, то ли выполняя команду.
   Машины рванули с места. Послышался визг колес, круто поворачивающих автомобилей. "Москвич" остался стоять на месте, как бы отдыхая, выполнив своё боевое задание. Эстафета была принята, более резвыми его собратьями.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   Все, находящиеся в кузове-кабине машины, молчали. Кто присел к стенке, кто почти лежал на полу. Только маленькая девочка плакала. Гипо размышлял. И вправду, всех везти смысла не было. Их быстро догонят. Да и в следующей машине места нет для всех. С одной стороны, что взяли заложников, - хорошо, с другой - с ними возни больше. И гнаться за ними будут до конца. А какой конец в перспективе - пятьдесят на пятьдесят.
   В этот момент Шофер свернул на боковую дорогу. Асфальтовое покрытие этой дороги значительно хуже, поэтому машина сразу сбавила скорость. Несмотря на это всех добровольных и невольных пассажиров бросало из стороны в сторону. Удобных мест было только три, два заняты из них. Пол голый, металлический. В какой-то мере было ещё удобно Вирусу, который сидел-полулежал на дипломатах, облокотясь на спинку сидений с пистолетом в руках. Но слабость от ранения давала о себе знать. Тряска, конечно же, ухудшила его состояние. Покашливал он и раньше - курильщик, но теперь стал отхаркивать с мокротой прожилки крови. Игорь уже давно поглядывал на Вируса. Но чисто с профессиональной точки. Жалости к нему у него не было. Но и совсем без сочувствия смотреть на раненного, хоть и вооружённого человека, не мог.
  -- Останови машину, - неожиданно для Шофера, да и для всех, прозвучал голос Гипо. - Ты и ты - выходите, - скомандовал он. Показал пальцем на пьяного мужчину, который был совсем уже пьяный и навряд соображал, что с ним происходит, и на пожилую женщину, - заберите ребёнка.
   Лицо мужчины выражало внутреннее состояние страха, женщина с ребёнком на руках съёжилась, как бы ожидая удара. Они чего-то ожидали плохого. Но Гипо только посмотрел на них, погрозил пистолетом и скомандовал:
  -- Поехали.
  -- Мне плохо, - вдруг прозвучал голос Вируса.
  -- Вы кто? - как бы не слыша Вируса, грозно спросил Гипо оставшихся заложников.
  -- Наташа, - испугано пролепетала девушка.
  -- Кем работаешь? Или учишься?
  -- Я - учительница. Преподаю иностранные языки.
  -- А ты? - Гипо посмотрел на парня.
  -- Зовут Игорем. Работаю врачом.
  -- Случайно не хирург?
  -- Случайно - хирург.
  -- Нам повезло. Слышь, Вирус? Посмотри, что там у него? - Гипо пальцем показал на раненого.
   Андрей с трудом, так как машина снова набрала ход, подобрался к Вирусу, присел возле него. Тот был совсем плох и еле смог передать пистолет Гипо. На лице - бледность с каким-то синеватым оттенком, одышка, пульс явно частил. Игорь быстро раздел Вируса до пояса. Чуть выше правого соска выделялась круглая рана до одного сантиметра в диаметре, но не кровоточила. Повернув раненого к себе спиной, увидел входное отверстие пули чуть ниже угла правой лопатки. Эта рана тоже не кровоточила. Тогда в чём же дело? Игорь приложил ухо к грудной клетке и попросил Вируса подышать. Дыхание, по сравнению с левой половиной грудной клетки, еле прослушивалось. Теперь всё было понятно. Напряжённый гемоторакс - скопление крови в плевральной полости, излившейся из раненого легкого, и сдавление легкого и средостения. Если сейчас не оказать помощь, тот может "отдать концы".
  -- Надо срочно в больницу.
  -- Какая больница. За нами гонятся.
  -- Ему осталось несколько минут жить, ну, может, - час, если не оказать помощь.
  -- А ты сможешь помочь?
  -- Я смогу только облегчить состояние и то только на некоторое время.
  -- Тогда сделай это.
  -- Голыми руками?
  -- В больницу мы не поедем.
  -- Ну, хоть в аптеку какую-нибудь надо заехать.
  -- Шофер, куда мы едем, там есть аптека?
  -- Я не видел, но, наверное, есть, - ответил тот.
  -- Сколько ещё километров?
  -- Пять-шесть.
  -- Тогда поторопись, а то Вирусу совсем плохо.
   Игорь посадил Вируса поудобнее и попросил того не кашлять. Через несколько минут они уже въезжали в селение. Гипо внимательно глядел по сторонам, высматривая аптеку. Несколько в стороне от дороги показалось приземистое здание с несколькими вывесками на дверях и окнах.
  -- Вон там аптека, - показал рукой он на это строение, заметив вывеску "Аптека".
  -- Ты сиди в машине и посматривай за порядком, - подавая Шоферу пистолет Вируса, сказал Гипо и обращаясь к Игорю, - А мы, с доктором, сходим в аптеку. Только не заставляй меня нервничать и волноваться. Я могу невольно нажать на курок. И поторопись.
   Они вышли из машины. Игорь - впереди, Гипо - сзади и сбоку. Войдя в магазин, сразу подошли к аптечному отделу. Или селение было большое, или аптека - хорошей, но выбор лекарств - приличный. Внимательно рассмотрев ассортимент предлагаемых товаров, попросил девушку - продавщицу подать бинты, вату, йод, фурациллин, одноразовые шприцы, капельницы. Затем дополнительно взял мощные антибиотики, новокаин, анальгин. Уже когда собирались уходить, заметил на дальней полочке какой-то набор в пластмассовой коробке.
  -- А это что? - спросил Игорь девушку.
  -- Это нам принёс хирург нашей больницы и попросил продать. Он пожилой, выпивает. Очень хороший человек. Я и согласилась. Но никто не берёт. Давно лежит.
  -- Покажите, пожалуйста.
   Он открыл коробочку и замер от восторга. Несмотря на небольшие размеры, в ней были аккуратно уложены в кармашки и подвески скальпель, зажимы, иглодержатели, миниатюрный ранорасширитель, иглы, шовный материал. В уголку закреплён маленький сосуд-пузырёк с названием "Спирт", но пустой. Такой вот походный набор хирурга. О таком наборе он мечтал давно. Не то, чтобы хотел оперировать в полевых условиях или на дому, а просто на всякий случай.
  -- Я куплю, - сказал продавщице Игорь. - Сколько стоит?
  -- Поторопись, - послышался голос Гипо.
  -- Заодно тонометр и фонендоскоп, - попросил он, как бы не слыша его.
  -- С вас две тысячи пятьсот рублей, - сказала девушка и невольно сама ужаснулась названной сумме. Заплатит ли покупатель?
  -- Ну, ты даёшь, доктор, - также изумился Гипо.
  -- Это всё необходимо. Потом объясню.
  -- Ладно, неси в машину. Я рассчитаюсь, - ему пришлось расплатиться. В другой раз он бы пригрозил пистолетом и был таков. Но теперь не хотелось лишний раз привлекать к себе внимание.
   На их поход в магазин ушло пятнадцать минут. А это было очень много в их положений. И если погоня напала на их след, то она уже близка. Да ещё груз такой: два заложника, раненый, но так просто он не сдастся. Пусть попробуют взять. Теперь у него есть смысл бороться. И снова машина стала набирать скорость.
  -- Мне нужно минут пятнадцать, чтобы оказать помощь раненому. Лучше, если машина в это время будет стоять.
  -- Нет, такой возможности больше не будет, - ответил Гипо.
  -- Я забыл о спирте. Или, в крайнем случае, понадобится водка.
  -- Больше ничего не забыл?
  -- Я стараюсь как лучше.
  -- Тут где-то был ещё один магазин, - вмешался в их разговор Шофер.
  -- Остановишься и сам сбегаешь.
  -- Я мигом, - предупредил Шофер, когда остановил машину возле магазинчика.
   На полках прилавка стояло большое количество бутылок, но выбирать некогда было. Купив десять бутылок водки и швырнув пятисотенную на прилавок, Андрей выбежал с товаром на улицу. Впрыгнул в машину и нажал на газ. Игорь сразу приступил к работе. Вирус был совсем плох и ни как не реагировал на его манипуляции.
   В любом деле важно знать, что делать и как. А Игорь знал своё дело неплохо. Правда, в таких условиях заниматься своей работой ему не приходилось. Хотя.... Как - то, возвращался поездом от родителей. Вагоны тронулись, но затем состав стал резко тормозить. Ещё подумал: сорвали стоп-кран. Так оно и оказалось. Сразу по радио попросили подойти врача, если таковой есть в поезде. Вначале решил не откликаться на просьбу. Наверняка в поезде найдётся врач. Ему не хотелось идти через весь состав. Но просьбу повторили ещё несколько раз. И он больше не мог отмахиваться. Может и вправду нужна безотлагательная помощь.
   Когда он вошёл в вагон, в который вызывали врача, сразу увидел следы крови и на полу и на коридорном коврике. Кровотечение? Это уже опасно. Возле служебного купе молоденькая проводница, как оказалось бывшая фельдшер, суетилась возле пострадавшего. Ей помогали чем могли ещё два проводника. Дело не очень спорилось. Они неумело, но наложили жгут на плечо, но рана на кисти кровоточила. Причём прилично. Как оказалось, молодой парень порядочно выпил и опаздывал на поезд. Пытался на ходу впрыгнуть в вагон, но сорвался. Еле успели втащить в тамбур. Вот почему срывали стоп-кран. При этом повредил кисть правой руки.
   Он посмотрел рану: глубокая, возможно, с повреждением костей. Постепенно осматривая рану, надо было определить, где находится кровоточащий сосуд, вена это или артерия и откуда идёт. В размятых тканях не видно чётко, где, что и как. Прижав сосуд на протяжении, а это оказалась вена приличного диаметра, кровотечение остановилось. На это ушло минуты две. В данном случае жгут был больше вреден, чем полезен. В руке до полулитра крови, а может и больше. Отсекая приток и отток крови и оставляя открытой рану, фактически выливаем кровь наружу. А это приличная кровопотеря, которую не все люди могут перенести спокойно. Вот почему парень был бледен, возбуждён. Да. Тогда умно оценил ситуацию и сделал всё правильно. Это было на заре его рабочей молодости.
   Сейчас другая ситуация. Случай для него не ординарный. С огнестрельными ранами он сталкивался пару раз. Но этого было очень мало, чтобы пробрести какой-то опыт. Они в руках вооружённых людей, которые убили и потом ограбили охранников в вагоне. Но всё равно он должен оказать помощь. Ведь это человек, а потом уже преступник.
   Игорь налил в стакан водки и силой влил в рот раненого. Выбрал иглу большого диаметра и, после обработки кожи водкой и йодом, воткнул её в грудную клетку. Обезболивать не стал: потеря времени, да и потерпит - тот же укол. Тоненькая струйка крови почти прямо ударила в стенку кабины фургона. Он наклонил иглу и направил струю крови в полиэтиленовый мешочек. Через некоторое время в пакете скопилось около стакана, а может и больше, крови. Она продолжала течь, но капельками. И это Игоря успокаивало. Главное было убедиться, что кровотечение из раненого легкого остановилось. С гемотораксом можно было временно справиться, а вот с кровотечением - навряд ли. Состояние раненого улучшилось. Он был бледен, но одышка явно уменьшилась, сознание прояснилось. Кровь прекратила течь из иглы. Несколько раз пошевелив иглу, убедился в том, что свободной крови в плевральной полости осталось не очень много. В пакете скопилось приличное количество крови. Её бы вернуть в организм. Но не здесь же заниматься этим? Игорь ввёл антибиотики в мышцы бедра и дополнительно обезболил.
  -- Тебя как зовут? - спросил он раненого.
  -- Вирус. То есть Иван.
  -- Ну, как, полегче?
  -- Спасибо, лучше.
  -- Иван, сможешь выпить свою кровь?
  -- Да ты что, парень?
  -- Ну, не выливать же? Хоть какая-то польза.
  -- Не буду. Не смогу.
  -- Восполнить эту кровь я не смогу, а потеря крови большая.
  -- Ладно, давай. Попробую.
  -- Пей быстрее, а то свернётся.
   Вирус медленно, как бы сквозь зубы выпил кровь из мешочка. Сгустки, образовавшиеся на его дне, пришлось выкинуть. Вкус крови, наверное, не понравился ему, и он продолжал кривиться и морщиться. То ли от водки, то ли от оказанной помощи Вирусу совсем стало хорошо: он самостоятельно сидел на полу и даже пытался петь.
   Они подъехал к какому-то зданию. Шофер пошептался с Гипо и вышел из машины. Двери ворот во двор были закрыты, как и оставлял их Шофер. Он вошёл в калитку и направился к сторожке. Машина стояла на том же месте, где её и оставлял. Заглянув в домик, понял, что никакой охраны не было. Сторож в стельку пьяный валялся на полу, не дойдя до топчана. Ну и ладно. Позвал Гипо. Вместе проверили машину. Всё было на месте. Оглянувшись, Гипо вынул автоматы, вставил магазины с патронами, продернув затвор, поставил их на боевой взвод. Вставил по гранате в подствольник. Один автомат поставил у подножия переднего сиденья машины, а другой, завернув в тряпьё, положил за спинку заднего сиденья. Сунув одну гранату в руки Шофера, другую положил себе в карман и захлопнул багажник.
  -- Загоняй фургон во двор. Отсюда выедем на этой, - приказал Гипо и рукой показал на БМВ.
   Шофер быстро въехал во двор и поставил фургон рядом с другой машиной, чтобы максимально облегчить переход раненого.
  -- Вы, вдвоём, помогите ему, - Гипо кивнул девушке и парню и показал рукой на Вируса.
  -- Давайте мы с вами, лучше, - предложил Игорь, - а то она и так плоха от вида крови.
  -- Я сам выйду, - необычно возбужденно прервал их разговор Вирус.
  -- Успокойся. Как скажет доктор.
  -- Лучше мы ему поможем. Он ещё не надёжен.
   Гипо вместе с Игорем помогли Вирусу добраться до другой машины. Он побоялся оставлять его на заднем сиденье машины вместе с заложниками, поэтому разместил на переднем. Игорь померил давление и послушал дыхание. Дыхание прослушивалось хорошо, но сохранялась тахикардия, давление у нижней границы нормы. Пока всё укладывалось в предполагаемое течение болезни. Вирусу нравилось, что за ним так ухаживают. Но настроение его явно испортилось, когда ему в руки Гипо сунул автомат. Он понял, что отдых кончился и придётся работать.
   Пока все размещались, Гипо в кабине фургона ещё раз рассмотрел содержимое чемоданов. Помимо громадного количества валюты, были какие-то бумаги. Разобраться в них ему было трудно, но то, что они представляли ценность, он не сомневался. Даже, исходя из того, что с такой суммой денег обычные бумажки находиться, не могут. Попробует сплавить их за определённую сумму денег при оплате за услугу. Осторожно отсчитал договорную сумму денег и положил её в отдельный чемодан, сверху положив ценные бумаги. Расставаться с такой суммой денег Гипо очень не хотелось, но договор надо выполнять. Тем более претензии у него к ним не было. Глянул на часы. Пока погони не было, но в любую минуту может появиться. Что она где-то поблизости, он не сомневался. До встречи с человеком Альберта Иосифовича оставалось двадцать минут.
   Встреча должна состояться в селе Ясном. До него отсюда семь километров. В случае погони был обговорен запасной вариант. Представитель ни за что не хотел откладывать оплату до лучших времён. Его Гипо прекрасно понимал. Элемент недоверия, возможность их гибели. Да и другие непредвиденные ситуации вообще могли исключить возврат затраченных средств.
   Уже было темно. Гипо подошёл к багажнику и сунул туда оба дипломата, закрыл его.
  -- Внимательно посматривай на дорогу и по сторонам, - приказал Вирусу Гипо
  -- Всё понял, - ответил Вирус.
  -- Давай, Шофёр, поехали.
  -- Куда ехать?
  -- Вот сюда, и он развернул карту и показал пальцем.
  -- Дороги туда я не знаю. Показывай сам или придётся у кого ни будь спрашивать.
  -- Разберёмся. Рулюй.
   Машина тронулась. Выехав со двора, Шофер включил фары. На дороге, когда они выехали из городка, всё было спокойно. Шофер нажал на газ, и машина помчалась. Благо, дорога на этом участке позволяла держать скорость на больших цифрах. И до села они доехали минут за десять.
  -- Остановишь у второго дома. Я быстро. Открой багажник. Мотор не выключай, - произнёс, а скорее приказал, Гипо.
   Он вынул из багажника один из чемоданов и быстро пошёл к дому. Без стука вошёл во двор, поднялся по ступенькам крыльца. Толкнул дверь в дом. Как ни странно дверь приоткрылась. В прихожей было темно. И только в следующей комнате светила лампочка. Здесь никого не было. Но когда сел на лавку и украдкой посмотрел на часы, из-за занавески вышел человек. Гипо узнал его. Не здороваясь, тот присел напротив его. По виду лица, понял, что этот человек в курсе происшедших событий. Может и к лучшему. " Но все-таки, какие возможности у этих людей" - подумал он. Открыл дипломат и показал деньги.
  -- Это в счёт оплаты.
  -- Что с остальными будешь делать?
  -- Придумаем.
  -- Можем помочь пристроить?
  -- Спасибо, мы сами. А вот эти бумаги я могу вам отдать-продать, - Гипо подал ему листы.
   Тот небрежно, как бы нехотя, стал просматривать их. И вдруг в лице его что-то изменилось. Появилась заинтересованность, внимание. И хотя это было мгновением, Гипо понял, что не такие уж простые эти бумаги. Надо не прогадать.
  -- Берёте?
  -- Особой ценности они не представляют.
   - Тогда пусть валяются у нас.
  -- Но я могу их купить.
  -- Двести тысяч.
  -- Долларов? У меня таких денег нет.
  -- А деньги, которые я вам уже отдал?
  -- Дороговато. Но покупаю.
  -- Вот и хорошо.
   Они расплатились. В стеклах окна проблеснул слабый свет. Когда Гипо выглянул в окно, то увидел свет фар нескольких машин. Они были ещё далеко, но что у них осталось форы всего нескольких минут, понял сразу. Схватив деньги и сунув их в карман, выбежал из дома. Он буквально ввалился в машину.
  -- Трогай, только не включай фары пока. Возможно за нами погоня.
  -- Куда теперь?
  -- В том же направлений. Пока есть дорога. Потом уточним.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

   Уже за селом Шофер включил фары, и машина помчалась с предельной скоростью для такой дороги. Андрей уже понял, что сзади погоня, так как в зеркале заднего вида был виден свет фар машин. Надежда на то, что погоня задержится в селе на несколько минут, и они оторвутся от преследователей.
   "Если погоня с одной стороны, это пол беды. Если обложат со всех сторон, тогда совсем плохо. Может, поможет ночь?" - эти мысли пробежали в голове Гипо. Он попросил зажечь свет в кабине. Достал карту и стал внимательно рассматривать. Все молчали: Вирус - в предчувствий плохого конца, заложники из-за неизвестности, Шофер сосредоточил всё внимание на дороге. Дорога абсолютно была ему незнакома. Ночь. Можно было ожидать от неё любых сюрпризов. Заднее сиденье было просторным, и вся троица свободно на нём разместилась. Но Наталья теснее прижалась к Игорю. Он почувствовал тепло её тела. Кудряшки её волос коснулись его лица. Перед глазами оказалось мочка левого уха. Оно выглядело так красиво, нежно, что он невольно залюбовался. Сильно захотелось его поцеловать. То, что девушка была симпатичной, с хорошей фигурой, он заметил давно. Сейчас был виден профиль её лица, настолько правильный, что поневоле зачаровывал. Вспомнил Свету. У неё было не столь красивое лицо. Но человек это не только внешние данные, но и внутреннее содержание: душа, разум. Что внутри у этой красивой девушки?
   На лице у неё появились капельки пота. В кабине машины было душновато, но не жарко. И он как врач подумал: волнение, болезнь или духота тому причина.
  -- Вам плохо? - совсем тихо спросил он её.
  -- Живот побаливает, тошнит, - не поворачивая голову, ответила она.
  -- Может это от голода? Я не ел уже десять часов, вы, наверное, тоже?
  -- Это какие-то непривычные боли. Вначале, когда боли беспокоили в области желудка, я так и подумала. Но теперь боли переместились вниз живота. И тошнит.
  -- А где больше: справа или слева?
  -- Внизу живота, а где больше, не могу сказать.
  -- Извините за вопрос, но я спрашиваю как врач, не могут боли связаны с менструацией?
  -- Нет, нет. До неё ещё не скоро.
  -- Слабость, головокружение?
  -- Слабость небольшая.
  -- У меня есть баралгин. Выпейте таблетку. Вот только воды нет, - и он подал ей лекарство.
  -- Спасибо. Я проглочу и так.
  -- Если всё будет хорошо, сделаем остановку, перекусим, - вмешался в их разговор Гипо.
  -- Может, вы нас отпустите? Зачем мы вам?
  -- Вот как раз сейчас вы нам и нужны. Я хотел отпустить, но теперь в какой-то мере вы наша гарантия успеха.
  -- Но мы будем обузой для вас.
  -- Не обуза, а щит.
   Игорь замолчал. Он подумывал о побеге, но пока не представился случай. Да и проще, если был бы один. У девушки, если всё пойдёт по-прежнему, может развиться аппендицит. Чем это грозит ей, только он один из этой компаний знал. Похоже, взывать к их милосердию бесполезно. Но попробовать надо.
  -- Послушайте, Гипо, не знаю, как вас по-другому называть. Похоже, девушка серьёзно заболела.
  -- Я же сказал, при возможности остановимся и покушаем.
  -- Вы не поняли. Возможно у неё острый аппендицит. Понадобится операция.
  -- Ты, доктор, слишком сгущаешь краски. Да и таблетка твоя может, поможет.
  -- При такой езде, никакая таблетка не поможет.
   У попутчиков Гипо могло сложиться впечатление, что путь дальше пролегал в никуда. Но вариант ухода от погони тоже был обдуман заранее. Когда всё планировалось, был выбор: затеряться в большом городе, уйти в глухомань или просто уйти от погони. Большой город сразу был забракован. Он не любил громадные скопления домов, людей, шум. Просто терялся среди грохота, гула, гомона. Опереться на кого-либо с гарантией не было возможным. Прекрасно понимал, имея такие деньги на руках, у многих возникнет желание их отнять, прикарманить, в противном случае сдать милиций или ещё кому- либо. Конечно, реализовать добытые деньги легче в городе, но очень опасно.
   Родился он в небольшом селе, в лесной глуши. С детства выбирал себе занятия и учителей. С малолетства понял, что такое жадность, коварство, предательство. Нередко оставался в одиночестве, когда родители пьянствовали по несколько дней подряд. Если позволяла погода, в эти дни уходил в лес. Знал уютные места. Мог в любую погоду разжечь костёр, наварить ухи с пойманной рыбы. Только и воспоминаний, что лес и сестрёнка, которую очень любил. Сестра была "нежелательным" ребёнком в их семье. Родилась преждевременно и росла с трудом: часто болела, отставала в росте и весе от своих сверстников. Но на редкость была ласковой. После родительской трёпки ему и когда стихала "буря", она украдкой подходила к нему и своей маленькой ручонкой тихо гладила его по голове. Потом, как-то по матерински, целовала в лоб. Готовый в сердцах крикнуть на неё, уже не мог сердиться. Это не могло не нравиться. Может, как раз этого ему не хватало от матери? Он на редкость был очень большим, она - на редкость очень маленькой. И хотя разность в возрасте была небольшой, можно было подумать, что он в семье ранний ребёнок, она - поздний.
   Иногда брал её на речку или в лес. Часто этого не делал из-за того, что слабенькой была: могла быстро устать, заболеть. Но когда уходили вместе, он сразу взрослел. Ответственность за сестрёнку у него приобретала порой какой-то необычный характер: ухаживал за ней по мелочам, пытался в дороге накормить, переносил через небольшие препятствия, оберегал от мыслимых и немыслимых неприятностей. И хотя Фрося - так её звали - сердилась и пыталась всё сделать сама, в конце концов, подчинялась ему, признавая в нём старшего.
   Ей нравилось быть на речке. Речушка небольшая, мелкая. Берега завалены буреломом, сгнившими стволами больших деревьев. Просто у речки не хватало сил навести порядок на своих берегах. Иногда казалось, что и берегов-то нет. А растительный массив постепенно переходит в водную гладь. И только в некоторых местах небольшие опушки и поляны оголяли берега. Эти места были очень удобны для рыбалки, отдыха, для детских игр. Когда он рыбачил, она играла рыбками в большом ведре с водой. Плакала, когда снимала рыбу с крючка и когда варилась уха - жалко рыбку. Уху ела с удовольствием - нравилась. Такая вот разительная смена чувств. Но и этим она ему очень нравилась. Сам редко плакал и уж совсем нечасто улыбался.
   Родители вначале очень ругались. Но потом перестали: или им было все равно, где пропадали дети, или доверяли ему. Гипо больше волновала судьба Фроси, чем родителей. Он не был на её свадьбе, но прислал подарок. Знал, что у неё уже двое детей. В какой-то мере ему было стыдно, что уже несколько раз сидел в тюрьме, что вор и грабитель. И представить не мог, как будет стоять перед сестрёнкой с таким "грузом" за плечами. Насколько мог, помогал ей и её семье. Детская теплота и нежность к маленькой сестрёнке осталась, наверное, у него на всю жизнь. Может это самое светлое пятно в его жизни.
   И если бы кто-то посмотрел в минуты воспоминаний на его лицо, то увидел, как лицо становится мягким, глаза приобретают нежные очертания, складки на лице выглядят не так жёстко и сурово. Перед вами уже другой человек. Но воспоминания быстро проходили. Эти мгновения исчезали. И если кто-то и был "счастливчиком", то через некоторое время уже и сам не верил в виденное. Нет, Гипо не хотел приезжать и привести за собой погоню в родное селение. Это было бы нечестно по отношению к сестрёнке, да и к тем знакомым односельчанам, кто ещё, может быть , помнил его. Нет, туда они не поедут. Под родными местами он понимал тот большой лес, который исходил вдоль и поперёк, когда был ещё маленьким. Взрослые и те удивлялись его смелости: мог в одиночку пройти несколько десятков километров лесом, остаться на ночёвку в лесу, обходиться без взятой из дому пищи несколько дней. Из него получился бы хороший охотник. Ставить силки и капканы никто не учил, но лучше его их никто не ставил. А в ловле рыбы мог дать фору любому.
   Однажды построил плот. Правда, назвать то, что он соорудил, плотом - трудно было. Но всё же эта конструкция довольно надёжно держалась на воде и выдерживала его вес. Сестрёнка была в восторге, когда взял её в поход. А когда испуганную усадил на плоту и берег стал удаляться, на её лице можно было увидеть смену чувств: восторг, испуг, страх, удивление. Её маленькая ручка опустилась в воду. Бурунчики мелких волн заскользили за плотом и постепенно сливались с большими волнами от плота. К концу путешествия она уже пыталась ходить по плоту и просила у него шест, чтобы самой поучаствовать в управлений, дать свою силу судёнушку. Шест был большим и толстым по сравнению с её ручонками. Он незаметно помогал подымать его и опускать в воду. Наконец, они причалили к берегу. Она хотела ещё прокатиться, но темнело, и надо было успеть засветло дойти до дома. Только пообещав взять в следующее путешествие, смог её успокоить. Но обещание не выполнил. Родители узнали об этом, и воспоминания о наказаний долго хранились в его сознаний, да и на теле. Потом плот куда-то пропал. Строить новый не стал. Других впечатлений от путешествия по воде не ожидал. Всё-таки больше нравилось ходить по земле: привычнее, надёжнее...
   Да, в лесу он бы не пропал. И найти его будет трудно. Когда теперь смотрел на карту, то, прежде всего, определял, сколько километров осталось до родных краёв. Оставалось совсем немного. Но надо торопиться. Об его планах могли догадаться и преследователи. Они уже знали, кто убежал, знали их биографии. Догадывались частично и о их образе мышления. Уже знали, зачем убегали, что сделали. Знали, что вооружены, и есть у них заложники. Но если преследователи догадывались, то Гипо точно знал, чего хочет. У него был небольшой запас времени, и он знал куда едет.
   Гипо посмотрел на Вируса. Состояние того, на его взгляд, было неплохим: сидел уверенно, бледность не так выражена, как сразу после ранения, за автомат руками держится прочно. Молчит. Но и говорить, вроде, не о чем. Шофер тоже молчит.
   "Всё - таки хороший водила. Не ошибся в нём. Но требует к себе строгости. Он уже знает о сумме денег. Наверное, строит какие-нибудь планы на будущее. Не паникует, во всяком случае, по лицу не видно. Надо бы и вправду пожрать, - подумал он, - в желудке пусто, сосёт, скребёт - мочи нет. Оторваться бы минуток на тридцать, остановиться и размяться".
   Машина мчалась в темноте. Мощный свет фар далеко освещал дорогу. " Сейчас ночь помогает им маскироваться. Но если там будет известно, куда они едут, то можно впереди ожидать засаду. Не мешало бы как-то изменить маршрут, попетлять по дорогам", - продолжал размышлять Гипо. Снова взял в руки карту и внимательно стал всматриваться в неё, насколько позволяли это сделать движения машины и тусклый свет лампы в кабине.
   Свет фар машин преследователей давно уже не был виден: то ли из-за расстояния, то ли потерялся за поворотами дороги. Очень хотелось Гипо, чтобы погоня потеряла след. Встречных машин не было. Тоже везение? По карте видно, что надо проезжать несколько селений. Проезжая через них, они могут себя выдать. С другой стороны, никто не знает, кто едет в машине и что за машина.
   Остановил свой взгляд на большом лесном массиве. "Здесь можно затеряться и отдохнуть. Хорошо, что Шофер взял несколько канистр с горючим, - пригодится. Отдых нужен - нет сомнения. Если они уставшими встретят погоню, толку не будет" - мысли продолжали свой ход.
   Шофер включил дворники. Внезапно начавшийся дождь, усиливался. Асфальт стал мокрым. Но скорость водитель не сбавлял. Шофер чувствовал, что машину на поворотах заносит, но совсем немного, и с этим он пока справляется. Чувствовалась усталость Целый день за рулём, с небольшими перерывами. До утра будет совсем плохим. Посмотрел датчики на панели. "Не мешало бы дать отдохнуть машине, подлить горючего", - подумал он.
  -- Гипо, когда будет остановка, - уже вслух сказал Шофер.
  -- Километров через тридцать. Нам надо сделать два поворота на просёлочные дороги. Хватит горючего?
  -- Впритык. Погони не видно.
  -- Вроде бы, не видно. Но надо наверняка.
  -- Да и в кустики надо сходить, - вмешался в разговор Вирус.
  -- Потерпи немного. Кстати, как рана у тебя?
  -- Болит немного. Слабость. Может, есть небольшая температура.
  -- Доктор, посмотришь?
  -- Что, прямо в машине?
  -- А чего время терять? Хорошо - хорошо, плохо - плохо.
  -- Сейчас посмотрю. Но и состояние девушки меня беспокоит.
  -- Таблетка не помогла? - спросил Гипо Наташу.
  -- Не очень, - вяло ответила она.
   Лицо бледное, да и познабливало её. Своим телом Игорь хорошо чувствовал это.
  -- Боли где сейчас? - спросил он .
  -- Внизу живота. И мне кажется, что больше справа.
  -- Тошнит?
  -- Я бы вырвала, но...
  -- Гипо, надо останавливаться, - более серьёзно и настойчиво попросил Игорь.
  -- Сказал же, что остановимся. Осталось немного. Потерпите.
   Машина уже ехала по грунтовой дороге. Чувствовалось, что они заехали далеко от центральных дорог. Сбоку тянулись деревья вперемежку с кустарниками, сгущаясь и группируясь в большие массивы. Машина пока уверенно шла по дороге, не пробуксовывая даже, где были большие лужи. Гипо успокаивало и то, что дождь "поможет" спрятать следы. Но вот только спрятавшись в лесу, смогут ли они из него выбраться?
   Вдруг, вдалеке, фары высветили еле заметную дорожку, убегающую вглубь леса. Гипо приказал повернуть машину на неё. Автомобиль с трудом протискивался между деревьями. Земля в лесу ещё не совсем набухла влагой. Метров через двести выехали на небольшую поляну. Машина остановилась, но не потому, что её остановил водитель. Просто мотор заглох - кончилось горючее.
  -- Всё было рассчитано, - усмехаясь, произнёс Гипо.
  -- Можно выйти? - неуверенно спросил Игорь.
  -- Можно. Мальчикам - налево, девочкам - направо, - и грозно добавил- но не рекомендую далеко уходить.
   Все четыре двери машины, почти одновременно открылись. И только сейчас пассажиры почувствовали прохладу и свежесть воздуха. Дождь почти перестал. Редкие, мелкие капли его продолжали нехотя падать на их разгорячённые лица. Все смешались. Преступники и заложники. Казалось, что здесь единая компания, которая приехала в лес хорошо отдохнуть. Но это впечатление быстро прошло. Вернулась реальность.
   Приказав поглядывать за заложниками, Гипо куда - то исчез. Через несколько минут также внезапно появился, но с другой стороны поляны. Проявлял осторожность или проверял безопасность?
  -- Так. Всем слушать, - громко приказал он. - Разместимся здесь. У нас есть палатка, машина и два хороших места на открытом воздухе под елями, -и как бы упреждая вопросы и предложения, продолжил, - выбирать никто не будет. Доктор, твоё место в палатке. Там же разместится и женщина. Я буду спать на свежем воздухе. Вирус и Шофер - в машине. Один охраняет - другой спит.
  -- Поесть бы, - произнёс Шофер.
  -- Пока доктор смотрит Вируса, а потом её, - показал на Наталью, - мы с тобой накроем стол.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

   Палатку быстро развернули между деревьями, натянули. Игорь внёс туда лекарства и перевязочный материал. Хотя Вирус был весел, даже возбуждён, Игорь понимал, что дела у того не очень хороши. Это подтверждали частый пульс и незаметная для непосвящённых одышка. Раненый фактически продолжал находиться в шоке. Это могло плохо кончиться. Повязка вновь промокла кровью, правда немного, но это снаружи. А что там внутри, в грудной полости? Игорь быстро перевязал Вируса, ввёл антибиотики и обезболивающие. Когда первый пациент вышел, он позвал в палатку девушку. Она как - то неловко, с трудом влезла в неё.
  -- Давай посмотрим твой живот, - сказал он.
  -- Вроде стало полегче. Может, пройдёт всё.
  -- Ты что, стесняешься?
  -- Нет, не стесняюсь. Просто как-то необычно.
  -- Здесь всё необычно. В данный момент я врач, ты - пациент. Будем смотреть.
   Игорь не спеша стал пальпировать живот. От надавливания в правой подвздошной области девушка вся сжалась. На лице появилась гримаса боли. Проверил аппендикулярные симптомы - положительные. Единственное, что успокаивало, отрицательные симптомы раздражения брюшины, то есть воспаление в брюшной полости было пока локальным. Но сколько времени у них в запасе, никто не скажет. Зная, что за ночь их положение не изменится, Игорь решил сделать пока спазмолитики с обезболивающим лекарством. Да и антибиотики не помешают.
  -- Ну, что у меня? - спросила Наташа.
  -- Не буду тебя успокаивать. Похоже очень на аппендицит.
  -- Его обязательно надо оперировать?
  -- Обязательно. И как можно раньше.
  -- Что же делать?
  -- Сейчас я сделаю тебе уколы. Ну а потом постараемся их убедить отпустить нас. Сбежать мы навряд ли сумеем. В твоём положений это даже будет вредно.
   Когда они выбрались из палатки, импровизированный стол уже был накрыт. В центре стояли две бутылки водки, вокруг их четыре открытых банки мясных консервов, нарезан хлеб. И как украшение стола - две алюминиевые ложки. Гипо достал из карманов несколько пластмассовых стаканчиков. Быстро открыл обе бутылки и начал разливать их содержимое.
  -- Присаживайтесь, - неожиданно галантно произнёс он и руками сделал в сторону девушки пригласительный жест.
  -- Боевые сто грамм, - начал раздавать стаканчики Вирус.
  -- Я не буду.
  -- Я тоже, - вслед за Игорем отказалась Наташа.
  -- Пейте, - грозно приказал Гипо.
  -- Это полезное лекарство, - весело добавил Вирус.
   Все не чокаясь, выпили. Шофер и Вирус начали активно закусывать. Игорь тоже сделал себе бутерброд и стал медленно его жевать. Наташу вначале чуть не вырвало. Но затем, когда по животу начала разливаться горячая волна, она почувствовала - боль уходит. То ли от выпитого, то ли от ранее введённых лекарств. Настроение улучшилось. Но смотреть на закуску не могла - к горлу подкатывала тошнота. Тем временем разлили по стаканчикам следующую порцию напитка. Мужчины выпили, но Игорь только пригубил. Потом он с девушкой отсели несколько в сторону от своих принудительных спутников. И пока содержимое второй бутылки исчезало в желудках преступников, тихо разговаривали. На просьбу Вируса открыть ещё одну бутылку водки, Гипо так на него глянул, что тому сразу расхотелось. И вскоре все разошлись по местам.
   Когда среди ночи Игорь выполз из палатки, чтобы сходить в кусты по нужде, его окликнул Вирус. Да и в том месте, где находился Гипо, послышались шорохи. Сторожа были начеку. О побеге нечего и думать. Они продолжали играть вынужденную роль в спектакле, задуманном Гипо.
   Утром, ещё затемно, машина была готова к продолжению путешествия. Среди её пассажиров только Гипо выглядел отдохнувшим. И как это ему удавалось? Остальные с заспанными глазами и недовольными лицами, зевая, занимали места в машине. Игорю стало страшно, когда увидел, как Гипо передал пистолет и гранату Шоферу. У своих ног разместил оба автомата. Карманы его оттопыривались не от конфет. Вирусу доверили тоже только пистолет и гранату. Преступники были хорошо вооружены. И при первом столкновений с милицией неизвестно кто выйдет победителем.
   За ночь, наверняка, ситуация изменилась. Возможно, на дорогах появились засады и дополнительные посты милиции. Избежать встречи с ними навряд ли удастся. Но Гипо верил в свою звезду и надеялся на успех. Какой ценой - можно было догадываться.
   Сквозь ветки деревьев и на фоне рассвета звёзды на небе были видны плохо. Скоро они совсем исчезнут на дневном небосклоне. После дождливого вечера прошла тихая, тёплая и приятная осенняя ночь, несмотря на трагические происшествия. И хотя настроение у всех далеко не радостное, утро было неплохим. На траве и листьях деревьев сохранились капельки влаги, и они начинали поблёскивать. Только сейчас можно было рассмотреть место, куда они приехали уже ночью. Лес. Перед ними предстал старый лес: деревья высокие и крона их густая. Внизу уже не оставалось света для других растений. Почти голая земля под ними была устлана старыми листьями, иголками и ветками. Под ногами почвенный покров немного пружинил. Казалось, что идешь по мягкому ковру. Несмотря на ранний час, уже пели птицы. Не все птицы улетели и улетают на юг. Начиналось утро в лесу.
   Шофёр быстро заправил машину горючим, вытер руки об тряпку и уверенно взялся за руль. Развернуться машине было негде, поэтому стал потихоньку сдавать машину задом. Дорожка за ночь стала похуже. Влажный ночной воздух подпортил её: земля набухла, стала скользкой. Казалось, машина вот-вот забуксует. Но потом мотор уверенно брал препятствие за препятствием. Перед выездом на лесную дорогу Гипо вышел из машины и осторожно выглянул за дорожную кромку леса. Прислушался. Нет, вроде ничего опасного. Можно выезжать. Машина выползла на дорогу, развернулась и уверенно стала набирать скорость.
   Надо было проехать километров десять по этой лесной дороге, чтобы выехать на асфальтовое шоссе в том месте, где навряд ли ждут их. Местами дорога испортилась за ночь окончательно: дождь прошёл и оставил после себя большие лужи, кое-где глубокая колея вровень с земляной кромкой заполнилась водой. Казалось здесь то машине точно уж утонуть. Здесь земля и в хорошую погоду, наверное, не просыхала, а после небесного водопада совсем превратилась в мессево. Но благодаря мастерству шофёра и возможностям машины, удалось избежать неприятностей.
   Вскоре по всем приметам они должны были выехать на большую дорогу. Метров за сто до неё Гипо вновь вышел из машины и пешком дошёл до развилки. Долго вглядывался в одну сторону, потом в другую. На зрение он не жаловался, но теперь очень пожалел, что не взял с собой бинокль. Очень даже был бы к месту.
   Движения никакого не было: то ли из-за раннего времени, то ли здесь всегда так. Судя по асфальтовому покрытию, движение не очень интенсивное. Можно двигаться дальше. Теперь уже никакие погодные условия не могли остановить машину. Шофёру можно расслабиться. Он одной рукой держал руль Другой прикурил сигарету и теперь с наслаждением вдыхал дым табака. На спидометре стрелка замерла у цифры восемьдесят километров в час. Это всё, что можно взять с этой дороги. Гипо и Вирус тоже закурили. В салоне машины стало сильно пахнуть сигаретами. Дым быстро заполнил всю кабину. Хоть встречный ветер помогал вентиляции, но справлялся частично с этой ролью. У девушки вновь появилась тошнота. И так съёжилась от болей в животе, а тут ещё запах табака. Нельзя сказать, что она никогда не курила. Бывало, в компаний, позволяла себе выкурить одну-другую сигарету, тем более, как правило, там все курили. Но это было очень редко. В повседневной жизни она относилась к курению негативно.
  -- Гипо, если можно, не курите так много и все вместе, - не выдержал Игорь.
  -- А что?
  -- Девушке и так плохо, да вы ещё курите.
  -- Пусть не вдыхает.
  -- Если сейчас её начнёт рвать, вам же будет неприятно. И машину выпачкает.
  -- Что она, совсем плохая?
  -- Ей нужно в больницу, на операцию.
  -- Какая ещё операция?
  -- У неё аппендицит. Он может лопнуть в животе и тогда всё кончится очень плачевно.
  -- Отпустить вас я ещё не могу. Придётся терпеть, - и он открыл люк в потолке кабины.
   В машине сразу стало прохладно и свежо. Наталье стало получше. Но всё равно сидеть было больно. Малейшее движение причиняло боль. Перед отъездом Игорь вновь осмотрел Вируса. Состояние того тоже не внушало оптимизма. Если утром температура, а у него, если судить по пульсу, около тридцати восьми, то к вечеру, наверняка, будет значительно больше. Очень плохой прогностический признак. Рана больше не кровоточила, но всё равно сменил повязку. Ввёл антибиотики и анальгетики. После него посмотрел Наташу и сомнения в диагнозе исчезли. Деструкция червеобразного отростка, то есть его разрушение, дошли до крайней точки. Дальше осталось ждать только неприятностей. Могла помочь только операция. Он и ей ввёл антибиотики и обезболивающие, хотя понимал, что анальгетики только замаскируют клиническую картину болезни, но не вылечат. Но если не обезболить, дорога совсем её угробит.
   Игорь при возможности смотрел мельком в карту, которую держал на коленях Гипо. Судя по всему, они всё дальше и дальше смещались от больших населённых пунктов, в дремучую глубинку. А это означало только одно: если даже отпустят, пока доберутся до хирургического отделения, все сроки пройдут. Этим ребятам не было дела до болезни девушки. У них своя цель: удрать как можно дальше, туда, где их не будут искать. А если будут, то навряд ли найдут. У них выбор тоже был ограничен. В своём деле они зашли так далеко, что благополучный конец этой эпопеи навряд ли возможен.
   По тому, как Гипо насторожился и стал внимательно вглядываться вдаль, должно что-то случиться. У Игоря тоже зрение было неплохим. С заднего сидения обзор ограничен, но он почти одновременно с ним заметил вдали мост через речку и перед ним две милицейских машины. Откуда они здесь в такую рань? "Всё-таки милиция обложила их и ждёт" - подумал Гипо. "Хоть быстрее всё кончится" - пронеслось в голове Игоря.
  -- Что делать, Гипо, - спросил Шофер.
  -- Назад пути нет. Надо здесь прорываться. У нас преимущество - неожиданность. Дави на газ.
   Речка небольшая, но протекала она в глубоком распадке. Мост довольно высокий, но небольшой и узкий. Для милиционеров и вправду появление машины было неожиданным в таком месте и в такой ранний час. Они засуетились. Времени в обрез. Они знали, что у преступников заложники, и стрелять на поражение нельзя. Как остановить машину? Двое из них вскочили в машины, стоявшие у обочины. Успели перегородить дорогу, но сделали как-то небрежно. Они едва успели покинуть автомобили и залечь в кювете.
  -- Гипо, мы не на танке, можем повредить машину, если идти на таран, закричал Шофер.
  -- А ты постарайся её не повредить. Видишь, они поставили одну машину передом, а другую задом к центру дороги, да ещё неровно.
  -- Ну и что?
  -- "Жигули" - лёгкие машины, по сравнению с нашей. Где у них центр тяжести?
  -- Там где мотор.
  -- Значит, иди на таран машины, которая на дорога задом. А другую я потом выведу из строя.
  -- Как?
  -- Посмотришь.
   Машина не сбавляя скорость, стремительно приближалась к импровизированной баррикаде. Милиционеры со страхом наблюдали на эту атаку машины на машинную оборону. Пассажиры с не меньшим страхом смотрели, на казалось непреодолимую преграду. Кроме Гипо и Шофера, остальные закрыли глаза и съёжились, ожидая удара, а может быть и смерти. Удар состоялся, но смерть... Время смерти, наверное, ещё не пришло. Шофёр, используя весь свой шофёрский опыт, успел рассчитать всё: куда лучше ударить или зацепить машину, с какой скоростью, чтобы меньше повредить свою. Он работал в данном случае и на себя, боролся за свою жизнь. Масса их машины намного больше массы пустых "Жигулей". Милицейскую машину отбросило к перилам моста. Она с разгону разрушила их и начала падать вниз.
   Но это увидел только Гипо, который приказал вдруг остановить машину, сразу после столкновения. Это настолько было неожиданным для Шофера, что он, не раздумывая, нажал на тормоза. Они успели отъехать метров на тридцать. Гипо открыл дверь и не ожидая пока машина остановится, выпрыгнул из неё и кинул гранату в сторону стоявшей практически целой другой машины-преграды. В боковое зеркало Шофер увидел, как поднявшиеся было милиционеры, вновь залегли, заметив летящую гранату. Гипо плюхнулся на сиденье. Ещё не остановившаяся машина рванула с места. Через некоторое мгновение раздался звук взрыва, затем ещё один, но более сильный. На месте машины разгорался приличный костёр. Он закрыл собой дорогу и то, что творилось за ним.
   Только отъехав метров пятьсот, Шофер сосредоточился на работе машины. Что-то было не так. Управлять машиной стало труднее, а тем более поворачивать. Контуры передка машины, видимые через переднее стекло, были другие, чем прежде.
  -- Надо остановиться, - решительно сказал Шофер, обращаясь к Гипо.
  -- Зачем?
  -- Посмотреть, что случилось с машиной.
  -- Что-то не так?
  -- Да. Машина плохо слушается руля.
  -- Убедись, что нет погони.
  -- А кто и на чём погонится?
  -- Всяко бывает.
   Оба посмотрели в зеркала заднего вида. Затем Гипо высунулся в открытое окно, как бы проверяя увиденное. Мост скрылся за поворотом дороги и придорожной посадкой. Впереди тоже не было опасности.
  -- Тормози, - скомандовал он. Машина, резко затормозив, остановилась. - Быстро всё осмотри, У нас нет времени.
  -- Я мигом.
   Шофер быстро выбрался из машины. Осмотр передка машины не обрадовал его и даже огорчил. Он успел привыкнуть к ней. Всё в ней нравилось ему: мощь мотора, внешние контуры, удобный салон. Умеют капиталисты делать машины. Несмотря на короткий период, успел слиться с автомобилем. А тут такие разрушения: левого фланга бампера не было, передний край левого крыла разрушен, вогнут внутрь, о фарах и говорить нечего. Груда металла на месте удара прижимало колесо и рычаги рулевого управления.
  -- Гипо, ты мне нужен.
  -- Что там?
  -- Надо помочь, - сказал Шофер, подошедшему Гипо.- Вот это надо отогнуть.
  -- Постараемся.
   Нагнувшись, Гипо взялся за что-то, поднатужился. Раздался скрип, треск.
  -- Вот это надо оторвать совсем, а то может помешать, - попросил Шофер, показывая на размятый отодранный край бампера и часть крыла.
  -- Сейчас сделаем, - и рванул. Всё, что можно было оторвать, было оторвано. Теперь искалеченная машина могла ехать.
  -- Хорошо отделались, - поделился своими мыслями Шофер.
  -- Тогда поехали, - поторопил его Гипо.
   Да, теперь рулю ничего не мешало. И Шофер нажал на газ. Машина, несмотря на свои раны, быстро помчалась дальше. Что ждёт их впереди? Теперь, наверняка, все знают, где они и на что способны.
   В салоне машины слышен только шум мотора, все молчали. Происшедшее каждый переваривал по-своему. Но то, что - не равнодушно, - однозначно.
  -- Поверни на следующем перекрёстке налево, - после длительных раздумий и изучения карты, приказал Гипо.
  -- Если доедем, - пробурчал Шофер.
  -- Что ты там шепчешь?
  -- Я говорю, если там нас не ждут.
  -- Всё может быть.
  -- Всё-таки куда мы едем, Гипо?
  -- Потом скажу.
  -- Не доверяешь?
  -- Не в том дело.
  -- А в чём?
  -- Хорошо, если получится добраться до тех мест. Там я как рыба в воде. Спрячемся - не найдёшь.
  -- Ты думаешь, такие места есть в нашем положений?
  -- Есть, Шофер. Есть.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

   Быстро прошли полчаса. Приближались к тому самому перекрёстку дорог. Как ни странно, здесь их никто не ждал. Шофер повернул налево. Здесь дорога была в хорошем состояний. Через некоторое время на спидометре стрелка указывала более сотни километров в час. Из задумчивости Шофера вывел какой-то шум. " Неужели мотор начал барахлить? - подумал он. - Нет, не похоже".Через минуту понял откуда идёт шум. Высунув голову в окно, взглянул вверх. Высоко, но вполне различимо, и чуть в стороне летел маленький вертолёт.
  -- Ты чего, Шофер? - спросил Гипо.
  -- Взгляни вверх.
  -- Вот чёрт, - выругался Гипо, когда высунув голову в окно, увидел "стрекозу". - Засекли, жди встречи.
  -- Что будем делать?
  -- Всё, хана, - шёпотом произнёс Вирус
  -- Не хнычь, Вирус, - не совсем уверенно, задумчиво произнёс Гипо. И начал проверять боеготовность обоих автоматов. В карман положил запасной рожок с патронами, зарядил подствольник. И решительно добавил - Ещё посмотрим, чья возьмёт.
  -- Мы так долго не продержимся.
  -- Будем прорываться.
  -- Нас перестреляют, как куропаток.
  -- А на что заложники? Пришла их очередь нас спасать. Как, доктор?
  -- У тебя, Гипо, что-нибудь человеческое осталось?
  -- У меня осталось, а вот у тех, кто нам мешает, проверим. Я же вас не убиваю?
  -- Ты будешь прятаться за наши спины?
  -- Будет видно.
   Только Наталье сейчас было всё равно, что с ними произойдёт. Боль в животе не давала больше ни о чём думать. Как не пыталась найти удобное положение, чтобы уменьшить боль, ничего не получилось. Слёзы сами собой вытекали из глаз. Игорь видел всё это, понимал её состояние. Злость на себя, что не может ничего сделать, за то, что происходит, всё больше и больше захватывала его. Надо что-то сделать, чтобы остановить это безумие. Послышался голос Шофера:
  -- Нас ждут.
   Дорога прямая. Всё, что творилось впереди, видно было издалека. Здесь хорошо подготовились к их встрече. Уже не легковые, а тяжёлые грузовые машины преграждали дорогу. Для подстраховки, наверное, два человека в камуфляжной форме растягивали поперёк дороги "ежа". Но делали это демонстративно. За машинами стояли несколько человек явно не гражданских. "Хоть вертолёт, проклятый, улетел" - подумал Гипо.
  -- Подъедешь метров на шестьдесят от них и притормозишь. Мотор не глуши, -решительно скомандовал он. И всем стало ясно, что у него есть план. Гипо сделал резкое движение прикладом автомата и стекло люка в потолке посыпалось на головы сидящих. Все от неожиданности вздрогнули. Гипо обломил автоматом оставшиеся в рамке люка кусочки стекла. - Высовывайте головы, быстро, - он навёл ствол автомата на Игоря, затем на девушку.
  -- Её не трогайте. Ей нельзя, - пытался защитить Игорь.
  -- Молчи и выполняй, что сказал.
   Машина начала тормозить. Засада тоже была готова к встрече. Казалось преступникам деться некуда. Было очень неудобно, но Игорь просунул голову в люк. Вслед за ним, плача, просунула голову и девушка. Гипо, выдернув чеку из запала гранаты, зажал её в левой руке. Когда машина остановилась, он демонстративно высунул руку с гранатой в окно и прижал её к крыше машины рядом с головами заложников.
  -- Ей вы, слушайте внимательно, - прокричал он, высунув голову в окно машины. - Если не пропустите, я стреляю в заложников, а потом мы взрываем машину. Я даю вам три минуты на расчистку дороги.
  -- Отпустите заложников, - послышалось в ответ голос, усиленный мегафоном.
  -- Никаких переговоров. Осталось минута.
  -- Сдавайтесь и мы сохраним вам жизнь.
   И тут случилось то, чего никто не ожидал: ни находящиеся в машине, ни те, кто был напротив них. Гипо высунул в окно руку с пистолетом и выстрелил в направлений голов заложников. Близкий выстрел оглушил Игоря и только через несколько секунд он почувствовал сильную боль в правом ухе. Какая-то жидкость струйкой потекла по лицу и шее. Ему не было видно, что за жидкость, но догадался, что это кровь. " Вот подлец, чуть не убил. Ни перед чем не остановится" - пронеслась мысль в голове.
   И выстрел, и кровь на голове заложника видели люди в засаде. Они не видели только, откуда кровь. Но решение ими было принято сразу. Двое мужчин выбежали на дорогу и начали убирать " колючку". Машины, как бы нехотя, тоже стали разъезжаться в стороны. Просвет между ними всё увеличивался.
  -- Поехали, - скомандовал Гипо.
   Машина на большой скорости проскользнула между автомобилями. И когда проехали метров пятьдесят, прозвучал взрыв. Практически слились с ним ещё несколько взрывов.
  -- Это вам за волнение, - пробурчал Гипо.
   Это он выкинул гранату в окно, которую держал в руке, когда машина проезжала сквозь строй других машин. И опять удачно для убегавших и очень неудачно для догонявших. На том месте, где была засада, сильное пламя пожирало остатки машин. Вертолёта нет, погони по земле пока у тех не получится. Возник запас времени. И преступники хотели воспользоваться им. Но кто знает, сколько ещё препятствий впереди.
   Кто-то же руководит этой операцией. К нему приходит вся информация. И как не крути, все равно вырисовывается направление их движения, методы и стиль. Если удалось прорваться через две преграды, это не означает, что и дальше будет удача. Кто - то анализирует свои ошибки, но и ошибки преступников. На их наглость и жестокость, могут противопоставить хитрость и последовательность.
   Гипо, конечно, трудно сравниться с умственным потенциалом преследователей. Но то, что природа одарила его некоторыми способностями, доказывать уже не надо было. На сколько хватит у него ума и изобретательности?
   Машина буквально летела по дороге. Шофер, то ли от страха, то ли с испуга всё нажимал на газ и нажимал. Ему как будто хотелось быстрее покинуть эти места, уехать как можно дальше. Полчаса бешеной езды по не очень хорошей дороге. Не только досталось машине: что-то дребезжало в разбитом месте, мотор не очень ровно работал, но и пассажирам. Совсем плохо стало Вирусу и девушке. На лице раненого появилась бледность, капельки пота. Как не старался усидеть прямо, его тело всё равно сползало с сидения. Одышка становилась всё заметнее.
   Наташа представляла собой какую-то бесформенную массу. Казалось, что ей хочется сжать боль в себе всем своим телом, чтобы она не могла раскинуть свои щупальца в другие органы. Боль застыла и на лице. Только Игорь мог понять, как ей тяжело. Но и он был сейчас неполноценным. Они долго не могли опустить свои головы внутрь машины - боялись. Как ни плохо было Наташе, краем глаза увидела брызги крови на лице доктора и на крыше машины.
   На какое-то время Игорю стало совсем плохо: то ли от боли, то ли от потерянной крови. Кровотечение было сильным: кровь пропитала одежду доктора, приличной была и лужа уже застывшей крови на крыше автомобиля. Когда их головы всё же вернулись в салон, оба были почти в одинаковом плачевном состояний. Игорю наконец удалось прижать рукой раненое ухо. С трудом достал из сумки бинт. Наташа сквозь собственную боль неумело, но старательно наложила повязку. Кровь быстро пропитала её.
  -- Наташа, придавите ухо к голове витками бинта вокруг неё.
  -- Я постараюсь, - и она дрожащими руками кое-как выполнила трудную для себя задачу.
  -- Гипо, зачем вы в меня стреляли?
  -- Убивать я тебя не хотел, - не поворачивая головы, ответил тот.
  -- Теперь у вас уже три неполноценных пассажира.
  -- На, сними стресс, - и Гипо протянул бутылку водки, неизвестно откуда взявшуюся в его руках.
  -- Я не буду.
  -- Выпей сам и дай выпить по глотку соседям, - приказал он.
  -- Тогда дай стакан, что ли.
  -- Может тебе и столик организовать, закуску?
  -- Дай, я с горла выпью, - вмешался в диалог Вирус. Его сильно трясло, и он никак не мог попасть горлышком бутылки себе в рот. Но это всё же ему удалось сделать. Наверное, сказался большой опыт. Когда бутылка вновь приняла вертикальное положение, в ней уже было водки на треть меньше.
  -- Вот Вирус, молодец. Ему хоть сколько давай, выпьет. И в любом состояний, - Гипо вырвал бутылку из его рук . - Это на всех.
   Потом достал стакан, налил наполовину водки и подал Игорю. Тот выпил. Несмотря на нежелание, водка пошла хорошо. Выпила и Наталья, ей было всё равно, что пить и что делать. Остальное выпили Гипо и Шофер. Через некоторое время Игорю и вправду стало легче: уже не так болело ухо и настроение улучшилось. Вируса и Наташу клонило в сон. Может это было и к лучшему. Шофер и Гипо закурили. Дым сигарет сразу вылетал в разбитое люковое окно машины. В машине явно стало прохладнее.
   По обе стороны дороги мелькали деревья, небольшие болотца и озерки. Потом они слились как бы в одно, громадное болото, поделенное дорогой на две половины. Деревьев стало меньше, но кустов, которые как бы преграждали наступление болота на дорогу, больше. Асфальтовое покрытие дороги кончилось внезапно. Дальше шла грунтовка. Казалось болоту не будет конца, но уже через километров семь оно кончилось. Дорога медленно взбиралась на возвышенность. Здесь дорога также была заасфальтирована, правда не совсем качественно. По всем признакам впереди должно быть какое-то селение. Домов не видно, но разрушенную церковь они заметили издалека.
   Церковь явно не действующая. Это видно по разрушениям, которое нанесло время, а может и люди. От колокольни осталось одно основание, да и от остального здания только кирпичная коробка с небольшими оконными проёмами и маленькой башенкой на остатках крыши. Кирпич тоже изъеден временем, полуосыпавшийся. Церковь, а вернее то, что от неё осталось, стояла на небольшом холме. Возле неё небольшое озеро, явно искусственное. Наверное, кто-то когда-то почистил несколько болотных озерков. Озеро успело зарасти камышами, но не всё: контуры его ещё угадывались. Были хозяева - ухаживали, не стало их - природа стала брать своё.
   Казалось церковь уже близко, но прошло довольно много времени, прежде чем они подъехали к ней. И тут случилось невероятное: послышались хлопки и машина запетляла. Шофёру с трудом удалось удержать машину на дороге и не свалиться в кювет: скорость-то приличная.
   Наконец машина остановилась. Шофер и Гипо выбежали из автомобиля. То, что они увидели, не могло не расстроить их. Все четыре колеса, то есть резиновые их компоненты, были разрушены. Они превратились буквально в лохмотья. Как будто взорвались. От места аварий они отъехали метров пятьдесят-семьдесят. Что же случилось? Гипо внимательно оглядел окрестности - никого и ничего подозрительного. Тут трудно было спрятаться, если только в церкви. И, взяв автомат в руки, решил посмотреть место, где произошла авария. Шофер был уже там.
  -- Вот чёрт, как же я не заметил?
  -- Что тут? - в ответ спросил Гипо.
  -- Кто-то поставил "ежа". Хорошо замаскировали.
   И вправду, над покрытием дороги торчали только еле заметные шипы. Сама лента тщательно присыпана землёй и утрамбована. Вряд ли это было случайностью или чьей-то шалостью. Здесь тоже ждали их. Может, засада ушла, оставив "колючку", может, хорошо спряталась.
  -- Пошли к машинам, - скомандовал Гипо, озираясь по сторонам.
  -- Мне, навряд ли, удастся отремонтировать все колёса, - на ходу сказал Шофер.
  -- Сколько у тебя запасок?
  -- Одна.
  -- Машину придётся бросить. И надо попробовать достать другую.
  -- А если нас увидят и засекут?
  -- Пока спрячемся и займём оборону вон в той церкви.
   От дороги до церквушки метров сто, может чуть больше или меньше. Пока Шофер выгружал из машины всё, что можно унести, Гипо быстрым шагом, но со всеми мерами предосторожности, подошел к зданию церкви. Осмотревшись вокруг, он вошёл внутрь, но быстро вышел и вернулся к машине.
   Загружать заложников и Вируса вещами не имело смысла - донесли бы своё тело. Взяв всё оружие и часть питания, Гипо и Шофер, как самые здоровые и боеспособные, быстро понесли его к разрушенному строению. За ними шли Игорь и Наташа. Конец колоны замыкал Вирус. Ему тоже было не сладко. Ранение всё больше давало о себе знать: бледный, с капельками пота на лбу, руки мелко дрожали, но пистолет каким-то образом держался в правой руке. Он продолжал выполнять свои обязанности. Возле машины оставалась небольшая кучка барахла. За ней Гипо решил вернуться позже. Сначала надо обосноваться в развалинах, чтобы их не застали врасплох.
   Внутри церковь была также основательно разрушена. Потолок-крыша во многих местах дырявая, на полу горы кирпичной щебёнки и другого мусора. Лестница, по которой когда-то поднимались в башенку, совсем ветхая, некоторые перекладины отсутствовали. Но из окон был хороший обзор окружающей местности, а другую часть видно было из пролома противоположной стены. Тут можно держать круговую оборону. Гипо основательно изучил развалины, наметил точки наблюдения.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

   Единственным удобным местом для обитания была комната, куда шёл отдельный вход. Дверей, конечно, не было. Небольшое окошко, расположенное под потолком, хорошо освещало помещение. Был даже стол и три ящика, служившие, вероятно, стульями. Вполне вероятно, что здесь кто-то жил или временно останавливался. В углу - нечто напоминающее кровать: на доски уложены остатки бывшего матраца и ворох тряпок. В другом углу примитивно сложенная печка без дымохода. Рядом с ней небольшая поленница дров. Чуть в стороне стояли старое, но не дырявое ведро, кастрюля, две алюминиевые кружки, ложки, вилка - такой вот походный набор кухонной утвари. Крыша в этом месте почти целая. Комната вполне вместительная и защищена от плохих погодных условий. Во всяком случае, ничего лучшего здесь не нашли.
  -- Размещаемся здесь, - и Гипо указал на это помещение. - В углу постелите палатку. Остальное положите в другой угол. Вирус, будешь охранять заложников. А мы сходим к машине.
  -- Холодно здесь, - стуча зубами проговорил Вирус.
  -- Потерпишь. Если хочешь, вон, растопи печку. Погреешься.
  -- Может можно выпить? Для сугреву.
  -- Вначале надо всё обдумать, разместиться. А потом...
   Гипо и Шофер вышли из церкви и быстро пошли к машине.
  -- Надо её куда-нибудь деть, а то мы будем заметны. Тем более если появится вертолёт.
  -- Сможешь её своим ходом отвезти подальше?
  -- По дороге можно попробовать, а вот если в сторону - навряд ли.
  -- Давай вот туда, - и Гипо указал на озеро.
  -- Далеко.
  -- Ну, тогда в заросли. Я помогу.
   Шофер сел за руль, завел машину и тронулся с места. Придорожный кювет был не очень глубоким, но преодолеть его израненной машине оказалось не по силам. Несмотря на помощь Гипо, её пришлось бросить. Когда мотор заглох, они услышали гул летящего вертолёта.
  -- Нашли, гады, - зло произнёс Гипо.
  -- Надо бежать в церковь. Вдруг он с десантом.
  -- Могут перестрелять, если побежим. Переждём здесь.
  -- Накрылось наше дело.
  -- Это мы ещё посмотрим.
  -- Может, уйдём болотами без "нашего груза"?
  -- Нет. Эту "оперу" я допою до конца.
  -- Перестреляют нас здесь.
  -- Пошли, - сказал Гипо, когда вертолёт, сделав круг над машиной, улетел. Забрав остальные вещи, вернулись в церковь
  -- Гости скоро будут, - "обрадовали" Вируса. Все вещи свалили в угол.
  -- В нашем распоряжений час или два.
  -- Давайте напоследок выпьем, - предложил Вирус.
  -- Вот доставало. Ладно, наливай и слушай внимательно.
  -- Отсюда хорошо видно всё вокруг. Первым дежурит Шофер. Возьмешь автомат. Я тут немного осмотрюсь. Доктор осмотрит своих пациентов, да и себя тоже. Ты, Вирус, главный охранник. Смотри, чтобы не убежали, - грозно закончил Гипо.
   Выпив по полстакана водки, Шофер и Гипо вышли. В печке костёр уже разгорелся.
  -- Надо принести воды и нагреть, - попросил Игорь Вируса.
  -- Кто-нибудь вернётся и сходит за водой.
  -- Мне надо помыть руки перед твоей перевязкой.
  -- Не пойду же я сам?
  -- Давай я схожу. Здесь близко, метров двадцать.
  -- Тебе нельзя. Вдруг убежишь, - не то серьёзно, не то шутя ответил Вирус.
  -- Я бы давно убежал, если бы не вы.
  -- Какой ты доктор правильный и честный!
  -- Короче, надо воды.
  -- Гипо, Гипо! - позвал Вирус.
  -- Чего надо?- быстро откликнулся тот, как будто стоял за стеной и подслушивал.
  -- Вот ему воды надо нагреть. Не хочет без неё перевязывать.
  -- Сейчас принесу.
   Минут через десять он вернулся, неся целое ведро воды. Поставил на печку. И вновь быстро исчез.
   Наташа, как бы в забытье, прислонилась к стенке комнаты. Взгляд блуждал по лицам окружающих её людей. Где-то в глубине сознания мелькали мысли о том, что произошло, но она не могла их выделить, осознать, обдумать. Боль в животе перекрывала всё. Нечто подобное она испытала, когда обожгла руку об сковородку, ещё в детстве. Тогда её с трудом успокоили родители. Боль постепенно ушла, а память о ней занозой осталась навсегда в памяти и отметиной на коже кисти.
   Боль в животе не ослабевала, и казалось, что конца этому не будет. Хотелось заплакать, крикнуть, но и это было трудно делать из-за неё. Малейшее движение усиливало страдание. Она на всё согласилась бы сейчас: на пытки, на мучения, на расстрел, лишь бы боли потом ушли из живота, хотя бы на какое-то время. Слёзы не текли. Они как бы застыли в уголках обеих глаз бусинками. Вначале пыталась убрать их ладошкой, потом перестала: они не причиняли страданий, а значит, пусть будут. Тем более на месте старых появлялись новые.
   Спать не хотелось, да и заснуть она не смогла, даже если бы лежала на своей уютной кровати дома, на чистой простыне, большой и мягкой подушке, под легким и тёплым одеялом. Сейчас же приходилось сидеть на каком-то рванье. Хорошо, что не на голых камнях и земле. Кирпичи стены, к которым она прижалась, сохранили какое-то магическое тепло, несмотря на холодное время.
   Может это тепло людей, ходивших сюда молиться? Неужели она никому не нужна? Крестик носила с детства. В церковь ходила изредка, больше из интереса, чем веры. Что-то её всё-таки привлекало в ней. Научилась креститься и молиться уже когда училась в институте. Вначале просила помощи в сдаче экзаменов, которых боялась, потом - счастья. А вдруг поможет. И тогда научили пальчиком прижимать крестик к груди, когда очень плохо.
   Надо же было так случиться, что пришлось остановиться в церкви, хоть и бывшей, разрушенной временем. А может, помогли и люди? Испытание ли это? Разрушено божье пристанище, разрушены покой и жизненный уклад, счастье её, разрушены души преступников. Что это? Судьба или случайность? Она машинально прижала крестик к груди. Может, показалось, но какая-то энергия стала заполнять её сознание и тело. Боль явно стихала, и мысли прояснялись.
   Она поймала себя на том, что смотрит сквозь стену. Да, в том месте, куда она смотрела, была округлая щель: то ли от удара, то ли от старости и обветривания. Машинально сконцентрировала свой взгляд на этом отверстии. Сразу обзор того, что находилось по ту сторону, улучшился. Кто-то копошился за полуразрушенной соседней стеной. Его нельзя было увидеть со стороны бывшей двери. Когда человек на мгновение попал в полосу света, пробившегося через дыру в крыше, она узнала в нём Гипо. Словно почувствовав, что на него смотрят, осторожно повернулся. Взгляды их встретились. Несмотря на все свои способности, всё-таки через стены видеть не мог и он снова занялся чем-то. Что там делал? Что раскапывал?
   Сколько времени наблюдала за ним, не фиксировала. Всё происходило как в документальном фильме: вот появились какие-то чемоданы, вот он достал какие-то бумажные пачки, много, завёртывает их в целлофановые пакеты, затем обёртывает в промасленные тряпки и куда-то опускает. Потом долго-долго вновь что-то засыпает, засыпает. Сверху бросает мусор, и пыль медленно и ровно покрывает всё вокруг. Вот Гипо идёт в другой угол и там прячет чемоданы. И тоже их маскирует. Некоторое время смотрит куда-то и уходит. Боль снова стала нарастать. Мысли исчезли куда-то. Глаза закрылись. Словно кто-то позволил увидеть ровно столько, сколько необходимо.
   Когда вновь открыла глаза, увидела сидящего у её ног Вируса. Игорь перевязывал его раны. Повязка больше не промокала кровью, но что-то, похожее на гной, сочилось из раны. Доктор вновь сделал ему уколы и разрешил встать. Вирус тяжело поднялся и, шатаясь от слабости и от выпитого, сделал несколько шагов по направлению к печке. Его знобило и тянуло к теплу. Присев на ящик у печки, протянул руки к нагретому ведру. Капельки пота покрыли весь его лоб, но не падали вниз, как бы прилипли.
   Игорь посмотрел вслед Вирусу, покачал головой. Что он мог сделать? Что мог - сделал. Надо в больницу - появится шанс. Потом перевёл взгляд на девушку.
  -- Совсем плохо? - спросил он.
  -- ..., - что-то хотела сказать, но не смогла.
  -- Молчи, если трудно говорить.
  -- Болит очень, - наконец прошептали сухие губы. У неё явно была температура. Да и других признаков интоксикации хватало.
  -- Давай помогу тебе прилечь. Будет легче.
  -- Я не могу шевельнуться.
  -- Ничего, потихоньку, - и он, используя всю свою силу, поднял легкое тело девушки и осторожно уложил на брезент палатки.
  -- Спасибо, доктор.
  -- Что заладила, доктор, доктор. Меня зовут Игорь. Мама звала Игорёк. А тебя как звали в детстве? - Он аккуратно освободил от одежды её живот и стал пальпировать.
  -- Ой, больно, - неожиданно громко вскрикнула Наташа.
  -- А здесь? А так? - продолжал свой осмотр Игорь, несмотря на капающие из глаз слёзы. Он неожиданно отдёрнул руку от живота.
  -- Очень больно, очень больно, доктор.
  -- Верю, - лицо его моментально помрачнело. Для него картина была совсем безрадостной. Не получается у него ничего: один больной - плохой, другой - совсем плохой. И хотя специально не смотрел на неё, почувствовал её пронизывающий взгляд и затем услышал вопрос:
  -- Я умру? Мне совсем плохо.
  -- Тебе нужна операция. Я постараюсь помочь, - и сделал ей антибиотики и обезболивающие. Благо этого добра было много. Хоть что-то предпринял.
  -- Они нас не отпустят, - как бы угадывая его дальнейшие действия, прошептала она.
  -- Всё-таки я попробую, - и он подошёл к Вирусу.
  -- Мне нужно поговорить с Гипо.
  -- Поговоришь, когда придёт.
  -- Мне нужно немедленно.
  -- Где я его тебе возьму? Где-то ходит. Что-то планирует, организовывает, - с ехидцей ответил Вирус.
  -- Сам видишь, как ей плохо. Может умереть.
  -- Мне тоже не лучше. И тоже могу умереть. Ладно, сейчас покричу. Гипо, Гипо иди сюда, - позвал он.
   И снова, как будто стоял за стеной, тот неожиданно предстал перед ними.
  -- Утихомирится не можете? - спросил он.
  -- Гипо, девушку надо немедленно в больницу, оперировать. Иначе будет трагедия.
  -- Ты же, доктор. Сделай чего-нибудь.
  -- Ей нужна операция.
  -- Оперируй здесь, хирург.
  -- Ты что, совсем не понимаешь, что я не шучу?
  -- Я тоже не шучу, - уже грозно продолжил он. - И отпускать вас не собираюсь. Больше не досаждайте с этим.
   Игорь от бессилия опустил руки. Гипо вновь исчез. "Что же делать? Бежать? А как же девушка? - пронеслись мысли в голове Игоря. - Оперировать сейчас уже сложно: воспалительный процесс в брюшной полости не местный, он захватил и соседние с червеобразным отростком области. Аппендикс, наверняка, лопнул".
   Его руки автоматически перебирали содержимое сумки: лекарства, шприцы, бинты, вата. И тут он нащупал коробку. Сигнал от рук оглушил его. " Ну, как же ты забыл об этом. У тебя есть инструмент. Хирургический инструмент. И кое-что к ним".- Игорь безумно уставился на заветную коробочку. Мысль была дерзкой, может даже безрассудной. - " Способен ты на это? Сможешь ли сделать Это? Имеешь ли право?" - продолжали свой бег мысли. - "Надо обдумать всё. Все моменты". Теперь его мозг был похож на кипящий котёл. Он постарался успокоиться. Только спокойный разум мог оценить сложившуюся ситуацию, создать план действий.
   " И так наркоз. Наркоза не было. Но помнилось время, когда эти операции делались под местной анестезией, то есть под новокаином. Стоп. Но здесь воспалительный процесс перешёл местные границы. Но альтернативы обычному аппендикулярному разрезу в этих условиях нет. Да. Разрез будет местным. Под новокаиновой инфильтрационной анестезией. Новокаин, анальгетики есть. Водка есть. Йод, стерильные бинты, салфетки. Уже неплохо" - мысль продолжала работать. - "Ассистенты. Осталось об этом только мечтать. Ассистента не будет. Кто или что заменит его? Думать, думать. Да, надо крючки, распорки, которые помогут расширить рану. Но кто держать их будет? Никто. Тогда их надо прикрепить к чему- либо. Но где взять крючки? Их нет в хирургическом наборе. Есть маленький ранорасширитель, но он не годится при глубоком разрезе. Где-то, что-то подобное видел. Ложки, да, алюминиевые ложки. Из них можно сделать крючки. К ним прикрепить тяги. Можно? Возможно. Дальше. Дальше всё зависит от него, от его хирургической техники. План кажется удачным. Вот осуществить его? Немного удачи и везения не помешало бы" - череда этих, может для кого-то и глупых мыслей, пронеслась в голове Игоря.
   Думать о том, что произойдёт, если его план не удастся, не хотелось. Таких сложных ситуаций могло возникнуть много. Его никто не заставлял этого делать, но никто и не освобождал. Он мог это сделать, а значит - должен. Человеку надо дать шанс остаться в живых и выздороветь.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

   У каждого человека когда-нибудь наступает момент выбора: можно сделать так, и можно по другому. Что толкает людей на альтернативные, на первый взгляд неразумные, решения проблем. Гордость, смелость, безрассудство, некомпетентность? А может опыт, знания, умение? Зависит ли это от состояния человека в этот момент? Трезвый или пьяный. В состояний стресса или в состояний покоя. Под чьим-то давлением или сам принимает решение.
   Говорят, победителя не судят, а проигравшего кто судит? Судьи кто? Были эти люди в аналогичных ситуациях? Как бы они поступили? Однозначного ответа нет. Все люди разные. Это и хорошо. Жизнь настолько разнообразна, что приспособиться к ней могут только люди, мыслящие неодинаково, нестандартно. Именно эти " неправильно" мыслящие существа приспособили огонь для приготовления пищи и обогрева, придумали колесо и плуг. Хорошо, что они есть.
  -- Вирус, поможешь мне? - окликнул он размякшего от тепла охранника.
  -- Что делать?
  -- Я буду оперировать, а ты поможешь.
  -- Навряд ли: температура - зараза, руки трясутся.
  -- Ну, подать что-нибудь, принести, подержать.
  -- Ты уж сам лучше.
  -- Ну, тогда доведи воду до кипения. Можешь дать несколько бутылок водки?
  -- Ты же не пьёшь, доктор? Шучу. Я думаю, можно для такого дела. Жалко её: молодая, красивая.
  -- Налей водки в кастрюлю, - и, обращаясь к Наталье, добавил, - надо оперировать. Ты должна довериться мне. Мне верить и в успех.
  -- Я согласна. Я потерплю. Мне надо что-то сделать?
  -- Ничего. Лежать и терпеть.
   Игорь уложил её на стол, привязал руки и ноги. Сел рядом на ящик, достал алюминиевые ложки и начал моделировать из них двулопастные крючки. Получилось неплохо. Приделал на уровне предполагаемого разреза петли из верёвки, чтобы за них зацепить крючки. Снова примерил конструкцию и бросил в ведро с уже закипевшей водой, предварительно слив её на две трети объема. Сбросил туда же хирургические инструменты, кроме одного зажима, который бросил в кастрюлю с водкой. Поставил один ящик на другой - импровизированный операционный столик. С материалом были сложности: вещи остались в вагоне. Пришлось снять рубашку и разорвать её на части. Куски материй бросил в ведро с кипящей водой, туда же полетели алюминиевые кружки. Всё - время. Что дальше?
   Руки. Он посмотрел на свои руки. Да, чистыми их не назовешь. Давно они такими грязными не были. Перчаток тоже нет. Хорошо, что есть мыло и вода. Снова тщательно помыл руки, обработал кончики пальцев и ногти йодом, протёр все неровности кожи. Достал шприцы и ввёл внутримышечно максимальную дозу антибиотиков и анальгетиков.
   Посмотрел на часы. Кипятить достаточно. Взяв в одну руку крючковатую ветку, а в другую зажим из кастрюли с водкой, достал самую большую часть своей бывшей рубашки и, не выжимая, разостлал её на ящике. Сверху поставил кружку. Вынув другую кружку, поставил рядом с водкой. Поочерёдно выловил все инструменты и бросил их в кастрюлю. Раскупорил пачки с бинтами и ватой и выложил содержимое на тряпку. Вроде должно хватить. Тщательно, со всеми мерами предосторожности вынул нитки из упаковки. Открыл ампулы с новокаином и опорожнил их в кружку. Налив водки в другую кружку, поднёс ко рту девушки.
  -- Выпей. Всю, - приказал он.
  -- Меня вырвет.
  -- Постарайся выпить и не вырвать. Потом будет легче.
   Губы девушки разжались, образовав щель. Игорь влил в неё немного водки. Рвотные движения начались сразу. Нащупав большим пальцем за правым ухом только ему известную точку, надавил. Почти мгновенно позывы на рвоту исчезли. Маленькими глоточками, как бы смакуя, Наталья выпила всю водку и уронила голову на стол. Постепенно её стала заполнять горячая волна. Вот и голова подверглась атаке этого тропического тайфуна. Всё вокруг стало исчезать в тумане.
   Игорь ещё раз аккуратно вымыл руки с мылом, затем сунул их в кастрюлю с водкой. Полоскал довольно долго. Разостлал несколько стерильных салфеток и на них выложил инструменты из кастрюли. Теперь пора обрабатывать кожу. Наталья была в забытье. Окликнул её. Нет, не слышит. Смастерил тупфер и, обмакнув его в водку, стал обрабатывать кожу в правой подвздошной области и вокруг неё. И так несколько раз.
   Вирус помог вынуть из упаковки несколько стерильных одноразовых шприцев. Набрав из кружки новокаин, начал делать инфильтрационную анестезию. Медленно и тщательно обколол зону разреза и глубжележащие ткани. Новокаина ещё оставалось достаточно. "Хорошо, что девушка не полная. Всё правильно сделал. Вот она - "лимонная корочка", - подумал он. Хватило новокаина и на блокаду подвздошной ямки.
   Взял скальпель и .... Руки начали дрожать. " Ну, что же ты. Ведь сможешь, сможешь сделать. Ты делал это неоднократно. В других условиях, правда. Но иначе девушка погибнет. Надо" - мысленно приказал себе Игорь. Сделал несколько глубоких вздохов. Наконец, руки перестали дрожать. " Может выпить для храбрости? Нет, нельзя. Голова должна быть трезвой и готовой к любым неожиданностям" - спросил и сам себе ответил он. Скальпель прочертил полоску. Появилась кровь. Промокнув её салфеткой, более уверенно сделал глубокий разрез. Сразу наложил зажим на пересеченную вену. Она почти всегда попадает в зону разреза. Перевязал сосуд, экономя нитки. Рассёк апоневроз и продлил разрез его вверх и вниз. Начал разъединять мышцы. Получилось довольно быстро. Пора ставить крючки. Он взял в руки бывшие ложки. "Какие концы пустить к верёвкам, а какими разводить края раны? Разрез вроде небольшой. Нет, лучше большими в рану" - мысли продолжали руководить. И здесь помог Вирус. Шатаясь, натянул петли верёвок и завёл их за согнутые концы ложек-крючков. Увидев кровь в ране, Вирус ещё сильнее зашатался. И упал бы, если не стена, на которую успел опереться.
   Образовалась площадка, дном которой была тонкая оболочка брюшины. Подцепив и натянув её пинцетом, рассёк ножницами. Брюшная полость вскрыта. Сразу в нос ударил запах гноя. Через края раны полилась гноевидная жидкость. Он тщательно просушил раневую полость тупфероми. Салфетками обложил края разреза. В ране зашевелилась петля кишки. Отодвинув её тупфером, увидел голубоватый купол слепой кишки и ухватил его пинцетом. Удачно. Купол оказался подвижным, и его удалось вывести в рану. А вот и начало отростка. Отрезав кусочек нитки, взял аппендикс на держалку, перевязал у основания. А дальше.... А дальше пошли трудности. Отросток, несмотря на подтягивание, не выходил в рану. Что-то его держит.
   Он окунул руки в водку, а потом ввёл палец в брюшную полость. Круговым его движением обнаружил наличие воспалительного инфильтрата. Да, природа тоже вела борьбу за выживание. Использовала свои возможности, чтобы человек жил. Кто бы победил: человек или болезнь? Давать больного на откуп этому поединку? Хирург очень хорошо знал, к чему это может привести. Фивти - фивти. При всём уважений к мощи природы, он не мог идти на её поводу. Извини природа-мать. Сейчас ты слабовата: отросток лопнул, и гной вылился в брюшную полость.
   Разделив рыхлые спайки, вывернул опухоль в рану. Вот она - причина трагедии - маленькая дырочка в стенке отростка. Да и сам он не жизнеспособный. Игорь наложил зажим на брыжейку аппендикса и пережал её. Провёл петлю лигатуры и перевязал сосудистую ножку. Перерезал и снял зажим - кровотечения не было.
   Старый хирург сам подбирал набор инструментов и довольно тщательно. Но вот иголки... Их было всего две: большая и маленькая, но режущие. Для дилетанта - проблем нет, но хирургу пришлось приложить большие усилия, чтобы наложить кишечный шов. В некоторых местах нитка прорезалась, но погрузить культю отростка удалось. Узел завязан. Очень хотелось вытереть пот со лба, но нельзя. Теперь надо удалить весь выпот из брюшной полости. Сделав несколько салфеток из стерильного бинта, просушил рану и попытался осушить полость таза.
   Тело девушки внезапно стало дергаться, петли кишечника вновь полезли наружу. Что случилось? Лицо её было бледно, но она дышала. Пульс на бедренной артерий был - он пальцем ощущал его в брюшной полости. Потерпеть ей несколько минут, и он успел бы закончить операцию. Тело продолжало дергаться, но амплитуда движений уменьшалась. Не хватает наблюдения за больной. Разбудить? Нельзя. Кончилось обезболивание? Возможно. Он набрал новокаин в шприц и ещё раз сделал блокаду подвздошной ямки. Петли кишечника опали и перестали выпрыгивать из раны. Да и девушка дергаться перестала.
   Надо быстрее заканчивать операцию. Выпота в брюшной полости оказалось много, но высушить удалось. Ну что же, можно зашивать брюшную полость. Наложил шов на мышцы. Осталось три небольших кусочка нитки. Неужели не хватит? Два кусочка использовал на зашивание апоневроза. Оставшееся - на зашивание кожи. Не очень косметично? Пусть она потом поругает его и жалуется в суд. Он стерпит всё. Но это потом. А пока получилось неплохо. Большего он сделать не мог. Намочив салфетку водкой, положил на рану, сверху сухую и закрепил лейкопластырем.
   Ноги подгибались от усталости и напряжения, но, переборов, себя подошёл к голове девушки. Пощупал пульс на сонной и лучевой артериях. Есть. Значит, давление больная держит. Зрачки не широкие. Отвязал руки и ноги и укрыл живот кофточкой. Осторожно поднял её и уложил на брезент импровизированной постели. Здесь её никто не потревожит. Будет защищена от ветра и сквозняка. Снова набрал в шприцы антибиотики и анальгин и ввёл в мышцы бедра.
   Лицо девушки по-прежнему было бледным, но дыхание выровнялось, одышка уменьшилась. Пульс частый, но ровный. Игорь присел на ящик и опустил руки на колени. Внутри ощущалась какая-то пустота.
  -- Выпей, - Вирус сунул ему в руки кружку с водкой. - Выпей, выпей. Надо.
   Игорь взял кружку вновь задрожавшими руками и выпил. Водка показалась ему водой.
  -- Ты что мне дал?
  -- Водки.
  -- Что она такая слабая, - испугано спросил Игорь. Он же использовал её в качестве антисептика. А если в ней градусов нет?
  -- Водка настоящая, крепкая. Хорошая водка. В этом я соображаю, - успокоил его Вирус.
   Теперь и сам Игорь почувствовал это. Что-то взорвалось под ложечкой. Его обдало чем-то горячим. В это время вошёл Гипо.
  -- У нас гости, - произнёс он.
  -- Много их? - спросил Вирус.
  -- Достаточно. Можешь посмотреть. Доктор, будьте здесь и не вздумайте выйти. А мы, с Вирусом, пойдём готовиться к встрече, - и они вышли.
   Им хорошо было видно, как напротив оконной амбразуры остановилось несколько легковых автомобилей и автобус. Сразу из них стали выбегать люди. Несколько человек подбежали к бывшей их машине. Осторожно открыли двери, но никого не обнаружив, вернулись. Все, у кого были бинокли, стали смотреть в сторону церкви. Ничего не увидев, стали совещаться.. Наконец, от них отделились трое спецназовцев и, разойдясь на двадцать шагов друг от друга, медленно пошли к разрушенному зданию церкви. Их пальцы готовы были нажать на спусковые крючки автоматов в любой момент.
   Гипо, Шофер и Вирус внимательно следили за ними сквозь щели в каменной кладке. Когда осталось метров пятнадцать, Гипо дал очередь из автомата над головами, а потом перед шеренгой милиционеров. Те сразу упали на землю. Они не двигались, и казалось, что пули не пролетели мимо. Но после нескольких минут тишины, вначале один, а затем остальные подняли головы.
  -- Вы слышите меня? Если слышите, пошевелите руками, - крикнул Гипо.
   Залегшие спецназовцы зашевелили руками.
  -- Кто главный, можешь подняться.
  -- Говори, мы слушаем и запоминаем, - сказал один из них, приподнявшись на одно колено.
  -- Нам нужна машина. Мы уедем отсюда. В противоположном случае мы будем защищаться. Заложники будут убиты.
  -- Хорошо, мы передадим ваши слова, - и уже втроём, медленно пятясь, стали отходить к машинам, стоявшим на дороге.
  -- Шофёр, полезай на верхушку и поглядывай оттуда за ними.
  -- Пусть Вирус лезет.
  -- Он охраняет заложников. Да и раненый он, слабый.
  -- Вот там ему и место.
  -- Полезай, говорю, - уже грозно скомандовал Гипо.
  -- Меня там снимут снайперы.
  -- Не снимут.
  -- Откуда такая уверенность?
  -- Пока у нас заложники, они будут действовать осторожно, не раздражая нас.
  -- Мы уже достали их. И ждать от них "интелегентного" подхода нельзя, - пробурчал напоследок Шофер.
   Осторожно ступая на полусгнившие ступеньки, Шофер стал подниматься по лестнице. Та скрипела, трещала, изгибалась, но пока выдерживала его вес. В самом конце пути лестница всё-таки не выдержала. И Шофер, если бы не ухватился рукой за потолочную балку, рухнул вниз. Лестница сломалась в верхней части, и её можно было использовать в дальнейшем, прислонив к стене. Иначе спуск превратился бы в непреодолимое препятствие: высота потолка в этом месте как-никак метров шесть-семь. Изловчившись, Шофер подтянул своё тело к балке, закинул ногу на неё, затем тело.
   Пола в башенке, как такового не было: несколько поперечных и продольных балок, тоже подпорченных временем. Он осторожно, пробуя ногой всё, на что пришлось бы наступать, подошёл к окошку. Да, обзор великолепный. Перед ним раскинулась панорамная картина местности во всей своей осенней красе: озеро, лес вдали, болото, дорога, пересекающая всё это почти пополам. Красота. Сюда водить бы туристов. Но тут же осёк себя. Хорошо видны и те, кто должен или убить или принять их капитуляцию.
   Он понимал, зайдя так далеко, навряд ли будет помилование. Длительный срок в тюрьме и его не устраивал. Был ещё шанс уйти от своих преследователей, и хотелось его использовать. Он был против убийства милиционеров, но если его поставят перед выбором, будет стрелять на поражение.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

   На дороге стояло пять легковых автомобилей, микроавтобус и большой автобус с наполовину забитыми металлическими листами окнами. Суеты не было. Люди медленно передвигались между машинами. Не было похоже на подготовку к штурму и освобождению заложников. " Они кого-то ждут" - догадался Шофер.
  -- Ну, что там? - спросил снизу Гипо.
  -- Пока всё спокойно.
  -- Что они там делают?
  -- По-моему, кто-то должен подъехать.
  -- Видишь, мы стали важными персонами, - несколько иронично произнёс Гипо.
  -- Да, вот вижу, ещё несколько машин едет в нашу сторону.
  -- Ну, ну. Смотри внимательно и, если что-то важное будет происходить, зови. Я буду рядом.
   Машины подъехали к основной колоне. Из второй вышли два человека. По тому, как все вытянулись и расступились, Шофер понял, что это и есть те важные персоны, которых ждали. После непродолжительного совещания от основной группы отделились трое человек, и пошли по направлению к церкви.
  -- К нам идут трое, - крикнул вниз Шофер.
  -- Пусть идут, - ответил Гипо, сдвигая на автомате предохранитель. Подошёл к щели в стене и стал внимательно наблюдать за приближающимися. Тем временем, подойдя метров на сорок, тот, что шёл несколько впереди. прокричал:
  -- Не стреляйте. Надо переговорить.
  -- Можешь подойти, но только один, - в ответ прокричал Гипо, разглядывая смельчака. Он не верил глазам своим. Да, это был тот, кто организовал их побег из зоны. Тем временем двое охранников с автоматами замерли, готовые в любой момент к действиям, на которые могут их спровоцировать. Третий не спеша подошёл к оконному проёму в стене.
  -- Привет, Сеня.
  -- Здравствуйте, - изумление на его лице ещё оставалось.
  -- Нас никто не слышит?
  -- Если будем говорить спокойно и тихо, не услышат.
  -- Сам понимаешь наш разговор не для всех.
  -- ...
  -- Вы попали в безвыходное положение. Отсюда вас не выпустят, потому что стали очень опасными.
  -- У нас заложники.
  -- Очень жаль.
  -- Мы можем их убить.
  -- Это тоже не остановит ваш захват.
  -- А как же гуманность, обещание государства защищать жизнь каждого гражданина.
  -- Брось, Сеня. Вы перешли Рубикон.
  -- Зачем же тогда эти переговоры?
  -- Есть вариант.
  -- Какой?
  -- Вы сдаетесь без сопротивления.У тебя очень много денег, очень. Отдашь их Альберту Иосифовичу. Мы со своей стороны сохраним тебе жизнь, а потом или уменьшим срок заключения, или устроим побег с гарантированием дальнейшей вполне обеспеченной жизни.
  -- Ну, вы даёте! - ответил Гипо, явно озадаченный и удивлённый предложением.
  -- Семён, ты же умный человек. Всё понимаешь.
  -- А как же вы утаите деньги от государства?
  -- Это наши проблемы.
  -- Где гарантии, что произойдёт всё так, как вы говорите?
  -- Слово Альберта Иосифовича.
   Несколько минут стояла тишина. Охранники замерли, как сфинксы. Только глаза фиксировали всё, что происходит вокруг. Они давно заметили человека на разрушенной башенке церкви. Заметили и другого, который украдкой выглядывал из противоположного угла здания.
   Гипо думал. Решаясь на побег и вооруженное ограбление, уже тогда поклялся себе ни за что не возвращаться в тюрьму. Такая жизнь ему надоела. Или смерть, или жизнь в достатке. Решение принято. Думая над предложением человека Альберта Иосифовича, на какое-то мгновение это решение поколебалось. Но прекрасно понимал, что навряд ли его оставят в живых: во-первых очень большие деньги, во-вторых - много крови пролил, в-третьих - команда, его команда... Такой бесславный конец Гипо не устраивал.
  -- Может, хочешь посоветоваться с остальными? - как бы читая его мысли, прервал его собеседник.
  -- Нет, - ответил Гипо после ещё нескольких минут молчания.
  -- Что нет?
  -- Не могу. Нет вашему предложению.
  -- Ты хорошо подумал, Гипо?
  -- Да. И идите вы все к чёрту!
  -- Вам не уйти отсюда.
  -- Посмотрим. И если вы не исчезнете через минуту, я буду стрелять, - зло и решительно заключил Гипо. Когда снова выглянул в окно, делегация уже подходила к машинам.
  -- Эй, Шофер, как только увидишь, что они готовятся атаковать, слазь вниз.
  -- Пока там спокойно.
  -- Особо не выглядывайте, может снять снайпер, - предупредил он обоих и тихо добавил, - теперь они будут стрелять.
   Вирус уже давно покинул заложников и присел у оконного проёма, вдыхая свежий воздух. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, дышалось с трудом. Его бросало то в холод, то - в жар. Он с трудом понимал, что творится кругом. Но команды Гипо доходили до него, и он готов был их выполнять.
   Было ближе к вечеру, чем к полудню. Навряд ли преследователи ждали ночи. Тем более в тёмное время преступники имели больше шансов, воспользовавшись неразберихой, исчезнуть. Конечно же, это заставляло их убыстрить подготовку к захвату преступников и освобождению заложников. Прямо не говорилось, но все поняли, что не обязательно освобождать заложников живыми. Постепенно охватывая церковь со всех сторон, спецназовцы начали сужать кольцо. Но пока не подходили близко.
   Автобус и две машины развернулись и, имитируя отъезд, вдруг устремились к церкви. Две машины двигались прямо через поле, а автобус по дорожке, идущей к церкви. Теперь стало видно, что автобус совсем не простой: вместо передних стёкол, вставлены были толстые металлические листы со щелями для шофёра. Фактически вперёд мчалась бронемашина.
   Шофёр уже давно спустился с верхотурья и, взяв автомат и два магазина, занял оборону у проёма разрушенной противоположной стены. Вирусу доверили только пистолет и гранаты. Не дожидаясь, пока машины подъедут ближе, Гипо позвал Шофёра.
  -- Нужно подстрелить их, - показывая на машины, сказал он.
  -- Как?
  -- Из подствольников, навесным огнём. Залпом. Жаль, гранату отсюда не докину.
   Они выстрелили одновременно. Залп был удачным: то ли одна граната, то ли обе попали в автобус. Взрыв остановил его, плямя постепенно, как бы нехотя, начало охватывать всю машину. Выбегающих из него людей они не тронули, хотя свободно могли перестрелять. Второй залп остановил одну из машин на поле. Другая тоже встала. Единственно, что было плохо для осаждённых, что дым от горящих взорванных машин начал застилать всё вокруг. Этим могли воспользоваться спецназовцы.
  -- Возвращаемся на свои места, - скомандовал Гипо.
   Когда дым поредел и его стало относить в сторону начавшимся вечерним ветерком, и Гипо, и Вирус, и Шофер увидели наступающих. Те не шли в лобовую атаку. Аккуратно переползая от одного укрытия к другому, они уверенно приближались.
  -- Стреляйте одиночными, - прокричал Гипо.
   Послышалась стрельба. Передвижение атакующих остановилось. В ответ тоже послышалась стрельба. Пули защёлкали совсем близко от голов обороняющихся. Вирус испуганно отпрянул от окна. Но вот делать этого не надо было. На какое-то мгновение он мелькнул на фоне просвета окна, и следующая пуля достала его. Вирус не успел ничего сказать. Смерть наступила мгновенно, и тело его упало на мусорную кучу, как бы символизируя всю прожитую им жизнь.
   Это видел только Гипо, но лицо его ничего не выражало: ни испуга, ни удивления, ни злости - оно было равнодушным. Стрельба внезапно затихла, наступление тоже приостановилось. Он только сейчас заметил, что день заканчивался. Солнце уже спряталось за горизонтом. Шофер подошёл к Гипо. Когда увидел убитого Вируса, ни один мускул на его лице не дрогнул. Страха не было, была апатия какая-то.
  -- Нас всех перестреляют. И довольно быстро, - тихо сказал он.
  -- Тащи сюда заложников.
  -- Ты с ума сошёл, Гипо.
  -- Тащи, говорю, - злым шёпотом повторил он.
   Шофёр зашёл в помещение, где находились заложники. На него смотрели глаза девушки и доктора. Наташа уже проснулась после то ли алкогольного, то ли медикаментозного сна. Они слышали стрельбу. Игорь случайно подслушал разговор человека с той стороны с Гипо, и всё давно понял. Он перенёс громадный стресс операции и сейчас находился в каком-то провале. Этому способствовала и водка, выпитая практически без закуски. Отворачиваясь от их взгляда, Шофер произнёс:
  -- Пойдёмте, вы нужны нам там.
  -- Что вы от нас хотите? - прошептала девушка.
  -- Гипо объяснит.
  -- Девушку не трогайте
  -- Это почему?
  -- Она после операции и не должна двигаться.
  -- Ладно, пусть лежит, а ты иди.
  -- Где девка? - спросил Гипо, когда они подошли к нему.
  -- Ей нельзя, я её только что прооперировал, - ответил Игорь.
  -- Тащи её сюда, Шофёр.
  -- Ей и вправду нельзя, Гипо.
  -- Ты сам сказал, что нас перебьют. Так пусть и у них будет совесть запачкана. Тащи. Посадишь возле себя в проёме. Пусть стреляют. Я доктора поставлю в окне.
   Шофер не узнал голоса Гипо. Это был какой-то рык, а не речь. Он испугался не на шутку и не решился ослушаться. Осторожно взвалив девушку на плечо, перенёс её к своему "окопу".
  -- Лежите здесь, и не высовывайтесь. Будут стрелять, - сказал он, когда прислонил её к стенке так, чтобы даже случайная пуля не зацепила.
   Повязка на животе у девушки сразу промокла кровью. Она прижала руку к ране. Сознание постепенно покидало её. Шофёр увидел, как тело начало оседать возле стенки. Похлопывание по щекам привело Наталью в чувство, и глаза её открылись, но осмысленности в них явно не было.
   Вновь началась стрельба. Кто её спровоцировал, никто не понял. Пули защёлкали по стенам церкви. Гипо поставил доктора так, что тот практически наполовину закрывал оконный проём, из которого вёл огонь. Он просунул автомат между рукой и телом Игоря и начал стрелять. Нападавшие хорошо видели, откуда ведётся огонь, но автоматической стрельбы не вели. Стреляли только снайперы. Но пока им трудно было точно выделить цель.
   Там, где отстреливался Шофер, нападавшие не видели заложника. Огонь вёлся здесь довольно интенсивный. Очень быстро Шоферу пришлось менять магазин у автомата. Краем глаза он увидел, как один из стрелявших привстал на одно колено, прицелился и выстрелил. Выстрел был из подствольника. Что заставило Шофера в последний момент прикрыть собой тело девушки? Может быть, во общем-то неплохая жизнь его до заключения? Может всё человеческое, что осталось в нём, несмотря на последние события? Правильный ответ останется неизвестным. Тайна ушла вместе с последним вздохом обычного деревенского парня, потом случайного преступника и, наконец, человека, понимающего последствия своего поступка.
   Взрыв не был сильным, во всяком случае, так показалось Наташе. Осколки её не задели. Но она долго не могла сдвинуть мёртвое тело спавшего её человека. Но когда всё-таки это удалось сделать, она потеряла сознание.
   Гипо продолжал стрелять короткими очередями. Он не увидел, как сзади появился человек с автоматом в руках, но почувствовал это спиной. Человек не стал ждать, когда Гипо повернётся, и выстрелил. Но тело уже начало движение и возможно руки его, уже получившие команду стрелять, успели бы это сделать. Автомат спецназовца продолжал стрелять. Громадное тело преступника замерло, как бы раздумывая. Левая рука в предсмертном движений схватила доктора за плечо. Глаза Игоря давно были закрыты и ничего не видели.
   Всё-таки пули зацепили важные центры, и через отверстия в теле жизнь стала покидать Гипо. Оно, вначале медленно, затем всё быстрее стало оседать, увлекая за собой и тело заложника. Игорь не был готов к этому. Он упал рядом, стукнувшись головой об камень. И потерял сознание.
   Никто: ни убитые преступники, ни полуживые заложники - не видели, как, сделавшие своё дело, ушли спецназовцы, получившие чей-то приказ, как вошли в полуразрушенное здание церкви два человека в штатском. В течений часа продолжались поиски чего-то. И только, когда услышали стоны раненых заложников, они догадались проверить, а не жив ли кто-нибудь из них. Девушка и парень были живы, но оба без сознания. Что испортило настроение искавших: безрезультатность поисков или то, что заложники остались в живых? Хотя именно живые девушка и парень давали шанс на положительный результат поисков. Может быть.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

   Его глаза постепенно закрывались. Сон медленно подкрадывался к его сознанию. Долгожданная минута приближалась. Вот-вот он должен крепко заснуть. Но этому не суждено было сбыться. Трель телефонного звонка громом ворвалась в мозг, разрушая все нити наступающего сна. Ещё не веря в такое несчастье, человек замер, чего-то ожидая. Но повторный телефонный звонок окончательно разбудил мозг и тело.
   Телефон стоял на столике, но не возле кровати, а в нескольких шагах от неё. И спавший дотянуться рукой до него не мог. Всякий раз приходилось вставать. И человек понимал это, но не "исправлял" свою ошибку. И сейчас он встал и подошёл к телефону, что окончательно испортило настроение.
   Звонить ему могли только в двух случаях: если звонивший не знал кому звонит, или повод был чрезвычайный. У него целый штат сотрудников, которые занимались приемом и сортировкой всей телефонной информации. Номер телефона в его спальне знали два или три человека его ближайшего окружения. Но звонить в такое время вряд ли кто из них посмел бы. Но кто-то же звонил? И навряд ли по ошибке.
   Завязав пояс ночного халата, человек взял трубку и поднёс к уху.
  -- Альберт Иосифович? - послышался голос в ней.
  -- Слушаю.
  -- Извините, но вы сами просили звонить, если что.
  -- Ну и что случилось, полковник?
  -- Они убиты. Заложники освобождены, но полуживые.
  -- Ранены?
  -- Как сказать. У мужчины сотрясение головного мозга и ранение уха. У женщины - заболевание.
  -- Где они?
  -- В больнице.
  -- Деньги?
  -- А вот с деньгами похуже.
  -- Полковник, можно без воды?
  -- Деньги мы не нашли. Они исчезли.
  -- Как исчезли? Искали плохо?
  -- Мы нашли чемоданы, но они пусты. Искали во всех возможных местах - бесполезно.
  -- Они могли их спрятать по дороге?
  -- Нет. Только там.
  -- Так ищите получше, если уверены в этом. Имейте в виду, это очень большая сумма денег, чтобы вы её не могли найти, - язвительно и зло одновременно проговорил Альберт Иосифович.
   Собеседник его ещё что-то говорил, но он слушал в пол уха. Мысли работали в другом направлений: " То, что ценные бумаги попали в их руки - хорошо, но, что "уплыла" такая сумма денег, - омрачало всё. Дела шли в гору, но требовалась постоянная валютная подпитка. И честно говоря , он уже "положил глаз" на деньги, "взятые" Гипо. Мальчишка. Захотел богатства, а может быть и власти? И вот чем кончилось всё: сам погиб, деньги исчезли. Спрятал? А если кто-то посторонний позарился на них? Полковник? Нет, хоть и держит всех и всё дело под строгим своим контролем, не пойдёт против него. Слишком многим ему обязан и зависим от него. Придётся разбираться самому и своими силами".
  -- Вы разговаривали с бывшими заложниками? - прервал он свои размышления и перебив речь полковника. - Кстати, как они - живы - здоровы?
  -- Предварительный разговор состоялся. Они ничего не знают.
  -- Все равно установите за ними наблюдение.
  -- Будет сделано, Альберт Иосифович.
   По голосу и по рвению, которое прозвучало в нём, он понял, что этот человек его навряд ли ослушается и предаст, не сможет повести свою собственную игру.
   Да, дисциплина в его организаций очень строгая. Вся система подчинения основывалась на многих составляющих. Человек, попавший случайно или неслучайно очень быстро опутывался нитями и ниточками этой системы. Добровольный и даже силовой уход из неё невозможен. Организация была плодом и итогом долгих его раздумий, размышлений. За ошибки он заплатил многими годами своей свободы. И сейчас считал, что все свои ошибки он уже сделал и расквитался за них. Медленно, но уверенно приближался к верхушке власти. Ему очень хотелось там побывать и поцарствовать. И всё, что будет ему мешать в достижений цели, будет сметено и уничтожено.
  
  
  
   Ей очень не хотелось просыпаться и открывать глаза, но " противный" лучик солнца, пробившийся сквозь штору на окне, назойливо "дразнил" кожу лица. Она отвернулась от окна, но спать уже, а вставать ещё не хотелось. На редкость белые простыни и красиво разукрашенная наволочка подушки просто притягивали к себе. Одеяло легкое, но тёплое нежно прикасалось пододеяльником к коже её тела. Кровать в меру мягкая и не жёсткая, тоже не мешала отдыхать. В её теле не было боли. Это немного странно, после нескольких дней страданий.
   В палате день тоже начался, и свет можно было не зажигать. Она, наконец, открыла глаза. Небольшая двухместная палата, но соседняя койка пустая. Стены наполовину выкрашены маслянистой желтоватой краской, наполовину побелены. На потолке разместились лампы дневного света. Теперь она рассмотрела шторы на окнах. Цвет их был неопределённым, но не раздражал, можно даже сказать, успокаивал. Окно большое и они прикрывали его частично. В палате тепло, хотя батареи холодные - отопление ещё рано включать. Взгляд остановился на прикроватной тумбочке: в импровизированной вазе стояли три красных гвоздики. Видать стояли давно и немного завяли, хотя вода в банке явно менялась. На что же ещё взглянуть? Но смотреть было больше не на что.
   Сколько же дней провела в этой палате? Она не помнила. Всё как в тумане. События какими-то картинками, состоящими из теней, вторгались в сознание и исчезали без следа. Её мяли, таскали, передвигали, кололи, куда-то двигали, но она на это смотрела как бы со стороны. Дикий "сон", забытье, кошмар кончились только сегодня. Только сегодня она смотрела осознано на всё, что её окружает. И только этим утром она начала осмысливать всё, что произошло, и что могла вспомнить. Девушка приподняла одеяла и посмотрела, а потом и дотронулась до белой повязки на животе справа и внизу. Это тоже был не сон.
   Дверь в палату открылась и вошла симпатичная сестричка. Она с любопытством взглянула в лицо Наташи. Увидев, что глаза открыты и смотрят на неё вполне осмысленно, она улыбнулась. От этого лицо медсестры стало ещё приятнее. Шапочка кокетливо и неизвестно чем держалась на её голове. Она явно не хотела прятать свою причёску под неё. Кудряшки красиво окаймляли снизу шапочку-шляпку. С ней в палату ворвались хорошее настроение и бодрость. Не улыбнуться в ответ, просто было невозможно.
  -- Здравствуйте.
  -- Здравствуйте, - шёпотом, как бы не зная, что может говорить, произнесла Наташа.
  -- Болит что-нибудь?
  -- Нет.
  -- Температуру вашу я измеряла утром, когда вы ещё спали. Повязку проверила - сегодня она уже не промокает. Вчера вас смотрел на перевязке врач и сказал, что всё может быть обойдётся.
  -- Что обойдётся?
  -- Ну, не будет нагноения раны и других осложнений.
  -- Операция плохо сделана?
  -- Наш хирург не как не мог поверить, что операция сделана в каких-то развалинах, при отсутствии условий для этого. А кто вам делал операцию? Вы помните его?
  -- Помню, - после некоторого раздумья ответила Наташа.
  -- Какой он: молодой или старый, симпатичный? - продолжала скороговоркой сестричка.
  -- Молодой. Симпатичный. Хотя мне было не до этого.
  -- Вот бы с ним познакомиться. Я тут подслушала разговор наших хирургов, что сделать эту операцию в принципе несложно, но в операционной. В поле же её рискнёт делать только или дурак, или очень талантливый хирург. А если это произошло, и ты осталась жива, да и выглядишь неплохо, то тот хирург и вправду молодец. Вот бы увидеть его, - глаза её были широко открыты, блестели, и вся она представляла собой нечто жизнерадостное, счастливое и весёлое.
   Под впечатлением щебетанья медсестры, Наташа стала вспоминать отдельные моменты событий. Сейчас было уже не страшно это делать.
  -- Тебя зовут Наташа?
  -- Да. А тебя?
  -- Оля. Познакомишь меня со своим врачом?
  -- Но я не знаю, где он.
  -- А он в нашей больнице был, в травматологическом отделений. Вас привезла милиция в тяжёлом состояний. Но он быстро поправился и отпросился домой. Но я не успела его увидеть.
  -- А сколько дней я у вас?
  -- Уже три дня.
  -- Он может и не придёт ко мне.
  -- Ты не знаешь хирургов. Они всегда ведут своих пациентов до выздоровления. Придёт, вот увидишь, - уверенно заключила Ольга.
   Наташа была не против увидеть своего доктора, сказать спасибо за поддержку и лечение. Игорь не был парнем её мечты. А может, состояние помешало ей рассмотреть его как мужчину. Вот отрицательных черт она в нём точно не заметила.
   Заключительным аккордом прихода Ольги в палату стали два болезненных укола. Боль от них снова прервала мысли Наташи. Медсестра ушла и в палате воцарилась тишина. Уши отдыхали. Наташа решила ещё понежиться в постели, но, пролежав минут двадцать, осторожно встала. В ране сразу появилась боль. Прижав руку к ране, подошла к умывальнику. Но вначале посмотрела на себя в зеркало. "А если ко мне кто придёт и увидит в таком виде?" - подумала она. Быстро умылась, вытерла полотенцем лицо. Устроившись поудобнее в кровати, начала наводить порядок на своём лице.
   Минут через двадцать раздался стук в дверь. И не дожидаясь разрешения, в палату вошёл мужчина. Поздоровавшись, он представился следователем. Для убедительности показал удостоверение.
  -- Разрешите задать вам несколько вопросов?
  -- Да, пожалуйста.
  -- Вы знали кого-нибудь из тех, кто ехал с вами в поезде?
  -- Нет. Я даже не видела, кто там был.
  -- Раньше вы видели кого-нибудь из преступников, захвативших вас в заложники?
  -- Их тоже я раньше не знала.
  -- Вы, наверное, знаете, что похитили преступники?
  -- Я догадалась, но самого украденного не видела.
  -- И не видели, куда они дели всё награбленное?
  -- Честно говоря, мне было не этого.
  -- Да, да. Понимаю. Простите за настойчивость. Работа такая. Что вы думаете о докторе, вашем спутнике?
  -- По-моему, хороший человек и врач неплохой.
  -- Ладно, спасибо. И до свидания
  -- До свидания.
   Если даже не хотела, её бы заставили вспомнить все подробности происшедшего. Человеческая память уникальна. Несмотря на боль и страдания, головной мозг все равно фиксирует, что происходит вокруг. И потом, через некоторое время, готов выдать информацию, причём неплохо обработанную.
   Наташа не была исключением. На память никогда не жаловалась, да и странно было бы это в её возрасте. Теперь по её желанию головной архив и анализатор начал раскрывать страничку за страничкой книгу их принудительных приключений. Чего-то, правда, не хватало, для большей убедительности, яркости что ли.
   Ход мыслей перебила череда утренних лечебных манипуляций: ещё уколы, перевязка, физиолечение. Аппетита не было, но ей пригрозили, если не будет есть, будут капать питательные вещества в вену. Пришлось есть невкусную кашу. Но после обеда, она почувствовала себя лучше. Возможно, организм начал входить в обычную жизненную колею. В голове совсем прояснилось.
   Уже ближе к вечеру, когда никого не ждала, раздался стук в дверь. Но на этот раз никто не вошёл: либо ей показалось, либо ждали разрешения.
  -- Войдите, - на всякий случай негромко сказала Наташа.
   Дверь приоткрылась и в щель просунулась рука с букетом цветов. Красные гвоздики. И уже за ними, раскрывая дверь пошире, показался человек. Свет не очень был ярким, и она не смогла узнать его сразу. Но когда он подошёл и попал под свет лампы, она узнала его.
  -- Здравствуйте, доктор.
  -- Здравствуй, Наташа. Мы же договорились обращаться друг к другу на ты.
  -- Когда?
  -- Ну вот. Вспомни, тогда в лесу.
  -- Пытаюсь всё вспомнить, но...
  -- Как твоё самочувствие?
  -- Неплохо. Спасибо Вам.
  -- Обратно выкаешь.
  -- Больше не буду.
   Он присел на стул рядом с ней. Разговаривая, она разглядывала его. Её сердце теперь стало чистым. В нём пока не было места ни для кого. Старое забылось совсем: то ли от времени, то ли от того, что пришлось ей испытать. Теперь новые впечатления заполняли пустоты её души. И эти впечатления были неплохими: довольно симпатичное лицо, нравился и голос, и манера поведения, и гвоздики, которые он принёс ей.
  -- Если всё будет хорошо, тебя выпишут дней через семь. Куда думаешь поехать?
  -- Не знаю, не думала.
  -- Давай встретимся, поговорим, повспоминаем.
  -- А может лучше забыть всё это?
  -- Кое- что можно и нужно забыть, а кое-что мне бы не хотелось.
  -- Например?
  -- Вот, тебя встретил. Себя испытал. Ну что, встретимся?
  -- Можно.
   Он ещё что-то говорил, а она всё вспоминала, вспоминала. Вот чего ей не хватало для полной картины: его прихода, его голоса, его лица, его цветов. Она вспомнила всё: и поезд, и бешеную езду на машине, и церковь, где лежала и видела.... Она вспомнила, что видела.
  -- Я видела, - крикнула она и уже шёпотом повторила. - Я видела.
  -- Что? - спросил Игорь.
  -- Я видела, куда он спрятал...
  -- Т-с-с, - он прижал свой палец к её губам, другим показал на дверь.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   И так бывает 76
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"