Аннотация: К поиску террористов подключился экстрасенс
Стимулятор
Аннотация. Террористы задумали произвести ядерный взрыв в Нью-Йорке. Только экстрасенс может их найти.
Рано утром в среду меня разбудил звонок Фрэнка.
- Эдвард, приезжай срочно, тут ожидаются очень большие проблемы, - взволновано проорал он в трубку.
- Фрэнк, ну мы же вчера договорились, что сегодня я приеду попозже, к часу, да и работы для меня нет...
- Эдвард! Для тебя появилась работа, причём очень срочная.
- Хорошо, я сейчас приеду. Только вот побреюсь, позавтракаю, да ещё мне придётся на заправку заехать, у меня бензин почти на нуле.
- Эдвард, ты мне нужен немедленно, завтрак тебе подадут в офисе, какой захочешь, я вполне готов видеть тебя небритым, полицейская машина за тобой уже выехала, так быстрее проберёшься через пробки, постарайся через десять минут выйти из дома.
Голос Фрэнка звучал не просто взволнованно, а, пожалуй, даже истерично. Встревоженный Фрэнк - это редчайшее природное явление. Я видел его взволнованным дважды. Один раз - когда "Боинг" долбанул вторую из башен-близнецов (к первому тарану Фрэнк отнёсся как к штатному событию), а в другой раз - когда его жена Шэрон рожала первого ребёнка (вторые роды Фрэнк воспринимал как рутинную процедуру). Впрочем, должность Фрэнка - начальник антитеррористического отдела Нью-йоркского управления ФБР - требует умения сохранять самообладание в любых ситуациях. Похоже, что в ближайшие дни ожидается небольшой Апокалипсис.
Через двадцать минут под весёлое завывание полицейской сирены я мчался по направлению к офису Фрэнка. Сентябрьское солнце уже начало прогревать воздух, но духота ещё не наступила. Впрочем, кондиционеры в офисе хорошие и страдать там от жары мне не приходилось.
По тому, как вскочила со своего места Глория - секретарша Фрэнка, я понял, что меня действительно очень ждут. Отвесив секретарше дежурный комплимент насчёт каждодневного омоложения, я сдержал порыв продемонстрировать ей свою симпатию тактильными способами. Глория раньше служила в спецназе, после ранения стала секретаршей, конечно, уже не тренировалась, но некоторые навыки ещё оставались, и мужчина, попытавшийся её спонтанно облапить, рисковал нарваться на рефлекторный контрприём.
Фрэнк (сорокалетний лысеющий мужчина с небольшим брюшком) при моём появлении суетиться не стал, но просиял недвусмысленно. За десять лет совместной работы мы научились понимать друг друга с полуслова и даже вообще без слов. Ну, то, что я его понимаю - не удивительно, я же всё-таки экстрасенс. А вот как меня понимает Фрэнк - загадка. Девяносто процентов людей, рекламирующих себя как экстрасенсов - шарлатаны, ну, может быть, неплохие психологи. Но я отношусь к остальным десяти процентам. Фрэнк понял это и пригласил меня работать в своё ведомство экспертом по "паранормальным явлениям и нетрадиционным методам расследований" после дела Азика, пятилетнего мальчишки, похищенного группой отморозков весной двухтысячного года.
Я тогда специализировался на поиске пропавших людей. Надо признать, что родители Азика сильно облегчили мою работу, притащив вместе с его любимыми игрушками хранимую зачем-то прядь первых состриженных волос и кусочек сломавшегося когда-то молочного зуба. Для того, чтобы выйти на телепатический контакт с человеком, необходимы два условия. Во-первых, нужно войти в глобальное информационное биополе, во-вторых, найти там компоненты, соответствующие искомому индивидууму. Это примерно, как в Интернете: вошёл и сделал запрос на блок информации. Войти, то есть организовать информационный обмен между своим сознанием и глобальным энергоинформационным полем можно путём медитации, заглушив поток сигналов от собственных органов чувств. А вот для того, чтобы начать считывать информацию из сознания другого человека, нужно грамотно сформулировать запрос. При наличии фотографии можно запросить связь с "человеком, лицо которого я вижу на фотографии". Но при этом можно загрести информацию о нескольких людях, имеющих большое внешнее сходство. Количество таких индивидуумов может исчисляться десятками или даже сотнями. Выделить интересующие данные в такой каше непросто, отсюда и ошибки. Если передо мной сидит человек, в сознании которого запечатлён образ искомого субъекта, то запрос звучит так: "нужна информация о человеке, о котором думает сидящий передо мной". Но тут тоже неизбежны ошибки, вызванные нестабильностью хода мыслей индуктора. Лучше всего, когда есть биологический фрагмент разыскиваемого. Например, волосы, ногти, зубы. Запрос "нужна информация о человеке, фрагмент тела которого я держу в руках" даёт самые надёжные результаты, во всяком случае, если наводящий фрагмент сохранил неповреждённую ДНК. Выйдя на информационный контакт с разыскиваемым, я могу понять, жив ли он, и узнать, что он видит, что чувствует, о чём думает.
Похитители Азика, требовавшие выкуп, содержали его без повязки на глазах, явно не планируя отпускать живым. Я удачно считал из сознания ребёнка вид из окна, включавший вывеску отеля "Эльдорадо" на противоположной стороне улицы, а также приблизительные черты внешности бандитов. После этого поиск похитителей превратился в задачку для стажёра. Группа захвата сработала превосходно, а моё имя попало в газеты.
Мои отношения с Фрэнком, сложившиеся за десять лет совместной работы, можно было назвать дружескими, хотя он иногда напоминал мне, что является моим начальником, а я ему - что обладаю эксклюзивными способностями, требующими индивидуального подхода.
Итак, пока я смаковал принесённый Глорией свежевыжатый апельсиновый сок, Фрэнк доводил до моего сознания всю хреновость сложившейся ситуации. Хреновость происходила из сопоставления трёх фактов. Во- первых, три месяца назад в одной азиатской стране неизвестными лицами у малоизвестных субъектов была приобретена атомная боеголовка сверхмалой мощности (приблизительно четыре килотонны), спёртая где-то на необъятных просторах непредсказуемой России. Во-вторых, семь дней назад в американских территориальных водах чуть севернее Норфолка была потоплена минисубмарина, а когда её подняли, в одном из отсеков обнаружились следы перевозки радиоактивных материалов. В-третьих, вчера выяснилось, что три дня назад в одном из второсортных отелей в пригороде Нью-Йорка останавливался террорист Альбу Саид, известный своими угрозами показать Америке "как было в Хиросиме". Из всего вышеизложенного Фрэнк делал логический вывод, что в Америке, быстрее всего в Нью-Йорке, готовится террористический акт с применением атомного оружия. Ситуация усугублялась тем, что именно послезавтра, в пятницу нашему славному Президенту приспичило выступить на Генеральной Ассамблее ООН. Если террористы ждут случая, когда взрыв нанесёт максимальный психологический удар по Америке, то лучшего момента им не выбрать. Впрочем, одно событие, достойное внимания Альбу Саида, произойдёт уже сегодня вечером - на Фондовой бирже собирается внушительная тусовка финансовых шишек, посвящённая какому-то юбилею. Есть у этого террориста один пунктик - любит организовывать теракты в моменты проведения каких-либо торжеств. Если он выберет событие на бирже - то грохнуть может уже сегодня. Радиус зоны поражения искомой боеголовки может превышать тысячу ярдов, поэтому обеспечить соответствующую зону безопасности вокруг охраняемого объекта практически невозможно.
Как искать Альбу Саида непонятно, поскольку паспортов у него больше, чем у Фрэнка кредитных карточек, а способности к перевоплощению такие, что Голливуд отдыхает. На мой вопрос, каким образом удалось установить факт пребывания этого террориста в отеле, Фрэнк похвастался, что в номере, где были задержаны нелегальные торговцы оружием, обнаружены отпечаток пальца Альбу Саида и один волос, ДНК которого очень похоже на ДНК Бен Тралена, приходящегося племянником этому врагу американского народа. Да, не зря цэрэушники соскребали останки Бен Тралена со стен израильского кафе, где он совершил последний в своей жизни теракт.
Теперь становилось ясно, почему Фрэнк ранним утром буквально вытряхнул меня из постели (зная, между прочим, что по биоритмам я - "сова"), а теперь смотрел с такой надеждой и обожанием. Он надеялся с моей помощью установить, какие коварные мысли роятся в небритой башке Альбу Саида, который по имеющимся разведданным умел сооружать взрыватели для ядерных устройств. Вообще то Фрэнка интересовал только один вопрос - где сейчас этот матёрый террорист возится с боеголовкой. Получив стерильную колбу с волосом Альбу Саида, я торжественно проследовал в свой кабинет.
. Для того, чтобы воспринять информацию из сознания другого человека и, вообще, из непроявленного мира, нужно прекратить доступ в свой мозг сигналов от собственных органов чувств, а также прекратить анализ имеющейся информации, заглушить внутренние диалоги, которые обычно ведёт в своём сознании каждый из нас. Тогда мозг, оставшийся "без работы", начнёт принимать сигналы из глобального информационного биополя. Через несколько минут я достиг требуемого изменённого состояния сознания. Окружающая действительность исчезла. Понемногу сквозь сумрак приглушённого сознания стали пробиваться туманные образы. Я увидел размытые лица арабского типа, какие-то провода, приборы. Окон в помещении не было. Иногда проступали призрачные контуры ядерного гриба - это я считывал размышления Альбу Саида о ближайшем будущем, в моём подсознании отчётливо прозвучало "послезавтра". Я обратил внимание на то, что характерное для взрыва облако возникало на фоне здания, совершенно не похожего ни на здание биржи, ни на резиденцию ООН. Значит, теракт готовится в другом месте. Но выполнить задание Фрэнка, определить место расположения базы террористов мне никак не удавалось. Вообще, получить информацию, находящуюся в памяти человека и в настоящее время неиспользуемую, на порядок сложнее, чем считывать сигналы, идущие от его органов чувств. Это особенно трудно, если исследуемый субъект привык скрывать свои истинные намерения, постоянно носит чужую маску. Именно поэтому легче всего работать с детьми - их сознание всегда открыто. Взламывать память и подсознание нелегала - адский труд. Я попытался установить местонахождение Альбу Саида без использования выхода на его сознание, просто как некоторого материального объекта. Удалось получить информацию, что он находится в том же городе, что и я. На большую конкретику моих астрально-ментальных мощностей не хватало.
Существуют различные способы получении информации из непроявленного мира. Можно пытаться извлечь необходимые знания из каких-то биополевых субстанций, не идентифицирующих себя с конкретными людьми, можно из сущностей, представляющихся как души умерших, можно - из сознания других живых людей. У каждого экстрасенса что-то получается лучше, а что-то - хуже. Мой конёк - проникновение в сознание человека, с образцом ДНК которого я нахожусь в контакте. Лучше всего мне удавалось перехватывать информацию, идущую от органов чувств индуктора к мозгу, а также образные ряды, возникающие в процессе мышления этого человека. Фрэнк имел все основания надеяться на успешное решение поставленной передо мной задачи.
Я не люблю расстраивать Фрэнка. Он мне часто говорил, что я - экстрасенс от Бога. Я уж не знаю, какая из высших биоэнергетических сущностей наделила меня этим редким даром, Бог или Сатана, но хлопот с этими способностями немало. Способности заметно падают после употребления спиртных напитков. Нельзя инициировать экстрасенсорные способности, находясь в состоянии сильного раздражения - последствия могут быть очень тяжкими и для реципиента, и для индуктора. Большая осторожность требуется при работе с астрально-ментальными сущностями умерших людей - духами и душами. Они часто пытаются сохранить контакт с реципиентом после прекращения сеанса медитации и грузят большим объёмом невнятной информации, которая по нашим житейским меркам представляется слуховыми и визуальными галлюцинациями, то есть признаками шизофрении. По-моему, первые несколько недель после смерти соответствующие астрально-ментальные сущности просто "скучают" без своего физического тела и пытаются реализоваться через сознание живых людей, вступивших с ними в контакт. Открывая своё подсознание для контакта с непроявленным миром, человек рискует нагрести немало приключений на свою задницу.
Войдя в кабинет Фрэнка, я увидел там много своих коллег из ФБР и дружественных организаций. На совещании присутствовали профессор Роберт - начальник лаборатории парапсихологических исследований, Ричард - начальник отдела информатики и Дэвид - начальник агентурной группы.
- К сожалению, я могу только подтвердить правильность твоих догадок, - начал я беседу, обращаясь к Фрэнку, - он здесь и готовит атомное взрывное устройство, но взрывать он собирается не биржу и не ООН, а какое-то другое здание, взрыв планируется на послезавтра.
- Посмотри, не это ли здание? - Фрэнк извлёк из ящика стола фотографию и протянул её мне..
- Да, похоже, а что это? - осведомился я.
- После выступления в ООН Президент планирует ещё посетить открытие новой детской больницы в Бруклине, наверное, Альбу Саид собирается провести теракт там, - ответил Фрэнк. - Эту новость следует считать хорошей, поскольку открытие больницы произойдёт в пятницу во второй половине дня, а значит, у нас появляется несколько дополнительных часов.
- А удалось узнать, на каком транспортном средстве установлена бомба, ну не в руках же они будут её нести, - потребовал конкретики Ричард.
- Наверное, на автомобиле, - ответил я, - больше не на чем.
- Ну, почему же, носителем может быть лодка, вертолёт, тележка мороженщика, а может быть, они ещё что-нибудь придумают.
- Хорошо, в следующем сеансе я попытаюсь разобраться, в чём бомба.
- А лица сообщников удалось разглядеть, сможешь опознать по картотеке? - поинтересовался Дэвид.
- Это вряд ли, очень размытая картинка, могу только сказать, что тип лица - восточный.
- Не густо, - подвёл итог обмена мнениями Фрэнк.
- Альбу Саид закрывается, возможно, случайно, в силу своего затравленного состояния, а может быть умышленно, ведь методики защиты от проникновения в сознания разработаны, - объяснил я причину своей неудачи, а результат первого сеанса следовало характеризовать именно так.
- Ну, ничего, здесь собрались лучшие сотрудники, можно сказать сливки ФБР, сейчас мы что-нибудь придумаем, - попытался ободрить присутствующих Фрэнк.
Я обвёл взглядом кабинет. "Сливки" явно превращались в сметану, то есть скисали.
- Позвольте мне внести предложение, - нарушил тишину Роберт.
- Вноси, - согласился Фрэнк, - хуже не будет.
- Как известно некоторым из присутствующих, в моей лаборатории уже полгода ведутся работы по созданию методов усиления экстрасенсорных способностей человека. Правда, пока мы закончили эксперименты только на мышах, но можно попробовать...
- А это не опасно? - поинтересовался я.
- Я должен признать, что есть один неприятный побочный эффект. После воздействия стимулятора запускается процесс усиления экстрасенсорных способностей, то есть буквально с каждым часом способности испытуемых особей нарастали, однако через тридцать-сорок часов наступает кровоизлияние в мозг и смерть. Летальный исход может быть предотвращён введением нейтрализатора, его нужно ввести до наступления кровоизлияния. При введении нейтрализатора испытуемая особь засыпает, после пробуждения инициированные способности исчезают. Следует отметить, что после введения нейтрализатора повторное воздействие стимулятора уже не приводит к усилению экстрасенсорных способностей.
- Вы хотите предложить Эдварду препарат, который испытан только на мышах и при этом очень опасен для здоровья? - строго спросил Фрэнк.
- Да, я хотел бы знать, вы действительно считаете, что моя очередь в списке испытуемых - сразу за мышами? - оценил я предложение Роберта.
- После окончания экспериментов на мышах мы перешли к опытам со свиньями и обезьянами. Эта серия ещё не закончена. Однако необходимость срочно резко усилить телепатические способности нашего штатного экстрасенса побуждает меня предложить такой экстремальный вариант
- А каков принцип действия вашего стимулятора? - поинтересовался я подробностями.
- Мы определили, что приём телепатической информации обеспечивает определённый участок мозга - эпофиз, - с удовольствием продолжил свою лекцию Роберт. - Его активность при обычном состоянии относительно низка. Мы направляем на эпофиз ультразвуковое излучение, промодулированное определённым сигналом. Происходит возбуждение эпофиза. Затем вводим в вену промидурол, обеспечивающий усиленное питание и дополнительную активизацию только что возбуждённых участков мозга. Примерно через три-четыре часа телепатические способности инициированной особи начинают нарастать. В результате повышенной активности возбуждённых участков начинается процесс их износа, саморазрушения. Для остановки процесса в вену вводится нейтрализатор, резко снижающий активность мозга. Хочу отметить, что экстрасенсорные способности после возбуждения непрерывно нарастают с течением времени, во всяком случае, так было с мышами.
- И сколько времени вы предлагаете мне находиться под воздействием вашего препарата, я же не знаю, когда наступит этот побочный эффект в виде кровоизлияния, - поинтересовался я.
- Уважаемый Эдвард, я понимаю ваше беспокойство и, поэтому, могу предложить следующий подстраховочный вариант. Сейчас в Федеральной тюрьме содержится серийный убийца Мэдисон, он приговорён к смертной казни, но подал апелляцию. Кстати, сейчас его лечат от приступов астмы. Мы сможем использовать его в качестве подопытного втёмную, под видом проведения лечебных процедур и медицинского обследования. Он будет в этом, прямо скажем, небезопасном эксперименте идти на несколько часов впереди вас. Мы сможем выявить симптомы, возникающие именно у человека перед смертью. Следовательно, об угрожающей вам опасности вы узнаете, по крайней мере, за несколько часов. При экспериментах с мышами разброс интервалов времени между аналогичными симптомами у разных особей был невелик, я надеюсь, что и у людей соответствующие периоды будут идентичны, - попытался успокоить меня Роберт. - Вы сможете немедленно применить нейтрализатор, если обнаружите у себя симптомы, предшествующие кровоизлиянию, хотя я надеюсь, что вам удастся получить всю необходимую информацию и прекратить эксперимент, не заходя в "опасную зону".
- А вы сможете получить разрешение на проведение подобных экспериментов над Мэдисоном? - спросил Фрэнк.
- У нас есть некоторый опыт делового сотрудничества с администрацией тюрьмы по аналогичным вопросам, но мне не хотелось бы оглашать подробности, - пояснил Роберт.
- А нельзя ли снизить опасность, используя более слабое воздействие? - поинтересовался я.
- Инициация либо происходит, и тогда соответствующие участки мозга идут вразнос, или не происходит вообще, если уровень воздействия недостаточен, - ответил Роберт.
- Насколько я смог понять, предлагаемые Робертом средства могут вызвать экстрасенсорные способности у любого человека. Так пусть подопытным будет кто-нибудь другой, возьмите вон у Дэвида любого оперативника и сделайте из него гениального экстрасенса, оперативникам по должности положено рисковать, а я кабинетный работник, мне весь этот ваш экстрим не к чему..., - попытался я увильнуть от ожидавшей меня великой миссии.
- Эдвард, ты же сам прекрасно понимаешь, что дорваться до потока информации из непроявленного мира - это ещё полдела. Нужно суметь грамотно в ней разобраться, а это умение приходит с опытом, а опыт - со временем, а времени у нас как раз и нет, - продолжил уговоры Роберт.
- Правда, Эдвард, ты пойми, нам необходимо найти базу террористов, на карту поставлено слишком много, жизни десятков, а может быть и сотен тысяч людей, нужно идти на риск, я уверен благодарность правительства будет соответствовать решённой проблеме, - подключился к процессу моей агитации Фрэнк.
- Честно говоря, мне не очень нравится перспектива включаться в ваши эксперименты в компании поросят и мартышек, и даже в обществе убийцы-маньяка, я бы попробовал обойтись своими силами, но если ничего не будет получаться - рассмотрю ваше предложение, - подвёл я итог дискуссии.
- Тогда я поехал к Мэдисону, ну, на всякий случай, - бодро отрапортовал Роберт и вышел из кабинета.
После окончания совещания в кабинете Фрэнка я предпринял ещё несколько попыток получить интересующую информацию. Однако вскрыть подсознание Альбу Саида не удавалось. Когда я в шесть часов вечера с сумрачным видом ввалился в кабинет Фрэнка, он понял всё без слов и грустно спросил:
- Слушай, а может быть ты сейчас не в форме, ты вообще тестирование давно проходил?
- Тестирование я проходил в понедельник, и с картами Зенона и с обычными красно-чёрными картами, и результат показал даже лучше своего среднего уровня. Похоже, что Альбу Саид специально закрывается, делая информацию о себе недоступной при той мощности запроса, которую может обеспечить экстрасенс моего уровня.
- Может быть, ты рискнёшь воспользоваться стимулятором, слишком много поставлено на карту, угроза ядерного взрыва в Нью-Йорке - это серьёзно, меня тут уже задолбали звонками из Министерства энергетики, требуют сообщить о проводимых мероприятиях, я думаю, твой героизм будет должным образом вознаграждён, - уговаривал меня Фрэнк.
- Ладно, сегодня я новых попыток предпринимать не буду - устал. Медитация требует больших затрат энергии, заниматься этим больше трёх-четырёх часов в день невозможно. Ещё одну попытку предприму завтра утром, утренние сеансы у меня получаются лучше, но если опять требуемые данные не получу - соглашусь на применение стимулятора.
Заночевал я в офисе, в комнате отдыха, положив рядом с головой колбу с волосом проклятого Альбу Саида. На таком варианте ночлега настоял Фрэнк. Есть у меня счастливые коллеги, которые получают полезную информацию в виде вещих снов, но мне, к сожалению, это не дано. Впрочем, года три назад, когда у Шэрон угнали её любимый "Шевроле", я почему-то увидел во сне, как сию машину загоняют в гараж весьма приметной архитектуры. По моему описанию гараж с машиной нашли. Шэрон меня расцеловала, а Фрэнк решил, что я могу добывать полезную информацию во сне. Я не люблю этих "сонных" сеансов, поскольку в сомнамбулическом состоянии трудно сформулировать запрос. Наверное, поэтому уровень "засорённости" информации, получаемой во сне, намного больше, чем при моей обычной методике. В общем, этой ночью мне снилась в основном Анжела, моя подруга, уехавшая неделю назад к родителям во Флориду.
Утром я предпринял ещё одну попытку влезть в сознание Альбу Саида с помощью своего не активированного мозга. Результатом явились всё те же мутные картинки, как и накануне. Я сообщил Фрэнку о своей неудаче и стал ждать Роберта.
Роберт влетел в кабинет Фрэнка в половине двенадцатого. За ним ковылял лаборант Вилсон и ещё какой-то сотрудник, представленный мне как техник Шугарт. Роберт открыл принесённый чемоданчик и с видом фокусника, достающего кролика из шляпы (даже не из шляпы - из напёрстка) извлёк какое-то подобие намордника с чепчиком, из которого тянулись несколько проводов к пластмассовой коробке размером с ботинок. Пока Шугарт нахлобучивал мне на голову упомянутый намордник, Вилсон объяснял, что Мэдисон находится под действием стимулятора со вчерашнего вечера, то есть уже часов пятнадцать, и ничего страшного не происходит, а Роберт махал перед моим носом бумажкой, из которой следовало, что согласие на данный эксперимент я даю добровольно и с превеликим удовольствием. Когда Роберт закончил с юридическими заморочками (то есть, я подписал вышеупомянутую бумажку), Шугарт прикрепил к моему лбу и затылку какие-то электроды, высунутые из шлема и нажал несколько кнопок на коробке. Сначала я почувствовал лёгкое тепло в области расположения электродов, а затем весьма ощутимый удар током.
- Меня ударило током! - заорал я.
- Это правильно, так и должно быть, в момент воздействия стимулирующего излучения нужен выброс адреналина, нужен небольшой стресс, - торопливо заобъяснял Роберт.
- А заранее предупредить меня вы не могли? Я же всё-таки не мартышка, - возмутился я.
- Если вы были предупреждены заранее не получилось бы стресса, и, соответственно, выброса адреналина, - спокойно, как законченному идиоту, пояснил мне Роберт.
Я не стал спорить на данную тему. Дело в том, что всплеску моих экстрасенсорных способностей я обязан именно удару током. Вообще-то уже в школе мне частенько удавалось угадывать, когда меня предполагает вызвать тот или иной преподаватель. Но настоящий триумф начался, после того, как меня шарахнул током свежеотремонтированный видак фирмы "Панасоник" (я тогда трудился техником в ремонтной мастерской). В больнице я вдруг обнаружил, что, взяв за руку медсестру, точно знаю, что она собирается мне вколоть, а также - что она думает обо мне, как мужчине. Затем я узнал, что делают дома в моё отсутствие родители... После выхода из больницы я уволился из мастерской и стал практикующим экстрасенсом.
После окончания экзекуции (именно так следовало классифицировать проделанные надо мной манипуляции) я проследовал в свой кабинет и стал ждать результата. Через пять часов я провёл первый сеанс медитации в качестве подопытного. В сознании стало всплывать изображение автомобиля, легкового, но марку я определить не смог. Неожиданно замелькали картинки штаб-квартиры ФБР, приёмной Фрэнка. Неужели Альбу Саид думает о нас? Замелькали лица сотрудников, тарелки с бифштексом... Лошади, мчащиеся по ипподрому, стоянка автомобилей, какие-то дети, явно европеоидного типа. На мысли Альбу Саида не похоже, но у меня в руках его волос! Похоже, что я почему-то шарю в сознаниях сотрудников отдела Фрэнка. Картинки налезали одна на другую, было ощущение, что я смотрю киноплёнку, проэкспонированную десятки раз. Явно шли вперемешку зрительные образы, поступающие в мозги индукторов по зрительным нервам, и картинки, всплывающие в их сознании в процессе размышлений. Мелькнула физиономия, напоминающая мою, рабочий стол Глории (вид с её кресла), розовенькие бюстгальтер и трусики... Где-то среди этой мешанины проглядывали бородатые физиономии восточного типа, кто-то в восточном халате и в наручниках, но разобрать хоть какие-то приметы было нереально. Промучившись ещё минут двадцать, я прекратил сеанс и двинулся в кабинет Фрэнка.
Фрэнк был в кабинете один и коротал время, вперившись взглядом в экран монитора. Увидев меня он резко сменил недовольную гримасу на восторженную и спросил:
- Ну что, удалось узнать что-нибудь интересное?
- Да, могу сообщить, какого цвета нижнее бельё предпочитает твоя секретарша, - буркнул я.
- Ну, это я и без тебя знаю, - процедил сквозь зубы Фрэнк.
Ого! Впрочем, Фрэнк всегда имел репутацию экстремала.
- Появилась неожиданная проблема, - начал я своё грустное повествование. - Я воспринимаю не только информацию из сознания искомого Альбу Саида, но и образы из мозгов сотрудников твоего отдела, возможно и твои, разобрать, где чьи - невозможно. Когда я работал без стимулятора, образы из сознаний присутствующих рядом со мной людей иногда пролезали, но очень слабо, призрачно по сравнению с искомой информацией, я понимал, что это помехи. Если бы не обилие сорной информации, то я бы сказал, что бомба монтируется в легковой машине.
- Ладно, - сказал Фрэнк, берясь за телефон, - я вызываю Роберта, пусть он разбирается, что нам теперь делать с твоим гипертрофированным даром.
Роберт появился через двадцать минут и выглядел вполне довольным.
- Наблюдаемый Эдвардом эффект вполне закономерен. Эпофиз изначально создан природой для предупреждения живого существа об опасности, исходящей от окружающей среды, в основном от других живых существ. Вот он и накачивает в сознание образы из зрительных рецепторов окружающих, а также фрагменты мыслительных образов, то есть даёт тебе возможность выяснить, например, не собирается ли тебя кто-нибудь съесть. И теперь мне понятно, каким образом Мэдисон сегодня утром узнал, что приготовлено на завтрак в тюремной столовой, и как он уразумел, что его использовали для опытов. Я сначала подумал, что кто-то из охраны проболтался, а, наверное, Мэдисон просто считал эту информацию в чьём-то мозгу.
- А, кстати, как он себя чувствует, этот Мэдисон, - спросил я (вот уж никогда бы не подумал, что мне придётся интересоваться здоровьем этого ублюдка).
- Чувствует он себя нормально, пожаловался только звон в ушах, но ведь он находится под действием стимулятора уже двадцать часов, кстати, что интересно, Мэдисон специально не медитировал, всю информацию он словил в нормальном состоянии сознания.
- Всё это замечательно, но я не представляю теперь, как мне отлавливать информацию об Альбу Саиде, среди той каши, которая лезет в мои мозги при медитации.
- С системной точки зрения нужно либо заэкранировать источники помех, либо удалить их в пространстве. Поскольку методы экранировки астрально-ментальных полей науке не известны, остаётся второй вариант.
- Вы предлагаете эвакуировать всё нью-йоркское управление ФБР и жителей соседних домов? - удивился Фрэнк.
- Не обязательно, как говорится: "если гора не отходит от Магомеда, то Магомеду следует отойти от горы". Я считаю, что Эдварда нужно вывезти в какое-нибудь безлюдное место, чтобы он смог спокойно продолжить свои изыскания.
- И насколько безлюдным должно быть место моего пребывания при последующих сеансах медитации? - поинтересовался я.
- Полагаю, что расстояние до ближайших активно мыслящих объектов должно составлять несколько сотен ярдов, - ответил Роберт.
- И куда же мне следует отправиться, всё-таки не хотелось бы очень удаляться от нашего мегаполиса.
- Поскольку скоро стемнеет, такое место найти будет нетрудно, причём в центре Нью-Йорка. Это - центральный парк. Расстояние от центра парка до ближайших магистралей - около четырёхсот ярдов. Прекрасное место для медитации в ночное время, - посоветовал Роберт.
Я задумался. Конечно, желающих гулять в этом парке по ночам немного, но и я вряд ли смогу там расслабиться.
- Я думаю, что если предварительно провести в этом парке шумную облаву, ну вроде наркоманов ловим, потом поставить по периметру десяток патрульных машин, то Эдвард сможет там ночью помедитировать, - включился в беседу Фрэнк. - Но всё-таки отправлять туда Эдварда одного было бы неправильно, пару полицейских рядом с ним нужно оставить, мы же не можем допустить, чтобы его прирезал какой-нибудь хулиган-наркоман, не охваченный облавой.
- Тогда я буду ловить мысли этих полицейских, - возразил я, - опять у нас не срастается.
- Ну, можно подобрать таких сотрудников, размышления которых будут ограничены достаточно узким кругом вопросов, ты сможешь отличить их от мыслей Альбу Саида, - настаивал Фрэнк.
- Ну, поскольку ничего лучшего не придумывается - можно попробовать, - согласился я.
В десять часов вечера я сидел на скамейке в опустевшем Центральном парке, сжимал в пальцах волос Альбу Саида и задавал один вопрос "где?". Этот сентябрьский вечер выдался тёплым и безветренным, с неба светила почти полная луна. Неподалёку от меня бродили два сержанта - афроамериканец Джек и белый (нет, наверное, правильно - евроамериканец) Ник. Набор образов, мелькающих в моём сознании, значительно оскудел, во всяком случае, по сравнению с тем потоком, который обрушивался на меня в штаб-квартире. Картины лаборатории, в которой Альбу Саид монтировал взрыватель, перемежались изображениями лошадей, мчащихся по ипподрому, фигурами стриптизерш, кружащихся вокруг шеста, бутылками виски, образами тёмных парковых аллей - но я уже знал, что это - продукты восприятия и мышления Джека и Ника. Мелькнула улица - судя по мусору и архитектуре - Гарлема, автомобиль - серый "Форд-фокус", раскуроченное заднее сидение. Но для операции захвата данной информации не хватало. Нужно обязательно узнать номер дома, в котором сидели террористы или номер автомобиля, в котором монтируется взрывное устройство, чтобы перехватить его по дороге к больнице. Но добывать из информационного поля цифровую информацию почти никогда не удаётся, видно, не любят там цифр. Цифры всплывают в сознании в виде картинок, а если изображение размыто, то распознать их не удаётся.
После получасовой медитации я почувствовал, что устал. Конечно, красиво звучит: "Превозмогая усталость, он продолжал работать". Но я уже точно знаю, что в измотанном состоянии работать с непроявленным миром нельзя, толка не будет. В сопровождении Джека и Ника я двинулся к выходу из парка.
Фрэнк сидел на заднем сидении патрульной машины и жевал чисбургер. Увидев меня, он слегка высунул голову в открытое окошко и спросил:
- Ну, как?
- Есть марка машины и цвет - серый "Форд-фокус", находится предположительно в Гарлеме, - ответил я. - Бомба смонтирована в автомобиле под задним сидением.
- Ладно, это уже зацепка, можно нагнать побольше полицейских в район больницы и проверять все серые "Форды" в радиусе мили от больницы. Ты в марке не мог ошибиться?
-Надеюсь, что не ошибся. Силуэт машины я видел чётко, да и эмблему "Форд" - тоже. Слушай, а может быть поискать этот "Форд" в гараже? Ведь не так уж много в Гарлеме гаражей.
- Это не пройдёт. Прочёсывать весь Гарлем - непосильная задача даже для доблестной Нью-Йоркской полиции. Наше единственное преимущество перед Альбу Саидом - в том, что он не знает, что мы о нём что-то знаем. Когда в операции по поиску чего-то принимают участие тысячи полицейских, то обязательно происходит утечка информации - что ищут. Если пройдёт информация, что копы ищут в Гарлеме "Форд", Альбу Саид поймёт, что ищут его, может запаниковать и взорвать свой агрегат прямо там, где он стоит. Конечно, Президент при этом не пострадает, но жертв будут десятки или даже сотни тысяч. Такой вариант нас не устроит. Захват должен быть произведён очень быстро. Ну ладно, сейчас поедем в офис, а к утру что-нибудь придумается.
Заночевал я опять в комнате отдыха, на том же диване, чтобы утром не вставать слишком рано и не тратить время на дорогу. Проснувшись, я сразу же отправился в кабинет Фрэнка.
- Ну и где мне работать сегодня, в парке днём весьма многолюдно, - спросил я сразу после обмена приветствиями.
- Мы можем тебе предложить идеальное место для твоей медитации. Для того, чтобы поблизости от тебя точно не было никаких мыслящих субъектов, тебя следует вывезти в море, - порадовал меня Фрэнк.
- Мне будет сложно медитировать в условиях болтания на волнах, - возразил я.
- Тебе не придётся болтаться на волнах. В шести милях от берега есть уютный островок. Мы установим там палатку, где ты сможешь медитировать безо всяких помех и в максимально комфортных условиях.
- Я должен иметь при себе нейтрализатор, чтобы воспользоваться им в любой момент.
- Роберт выдаст тебе шприц с нейтрализатором.
- Я буду на этом островке один?
- Нет, пару сопровождающих мы тебе оставим. Там какой-то латиноамериканский хулиганствующий молодняк на лёгком катере шастает, пугает владельцев яхт. Тебя устроят те полицейские, которые охраняли тебя в парке? Кстати, Ник прекрасно умеет делать уколы в вену, а у тебя такой практики нет.
- Пожалуй, устроят, к их образному ряду я уже привык, хотя картинки стриптиза несколько отвлекают от поиска Альбу Саида. Главное, чтобы они не очень сильно размышляли о подробностях операции по поимке террористов, поскольку в этом случае мне будет трудно разобрать, где их мысли, а где истинная информация из сознания Альбу Саида.
- У меня есть идея, как сделать образный ряд наших охранников ещё более скудным. Они оба - большие любители покера, хотя играют отвратно. Я дам им с собой колоду карт и поручу играть во время твоих медитаций, тогда они будут думать только об игре.
- Интересная мысль, стоит попробовать, - согласился я. - Но вопрос ещё в том, сколько времени я смогу пребывать в шкуре подопытного, лёгкий звон в ушах я уже слышу. Кстати, хотелось бы знать, как здоровье этого..., как его... - Мэдисона.
- Про Мэдисона тебе расскажет Роберт, он уже едет сюда, будет минут через пять.
Роберт бодрым шагом с чемоданчиком в руке ворвался в кабинет Фрэнка через минуту. Было видно, что его распирает от новостей.
- Сегодня рано утром в тюрьму примчался адвокат Мэдисона и потребовал встречи со своим подопечным. Адвокат утверждал, что почувствовал необходимость приехать в тюрьму...
- Из всего, что происходит с Мэдисоном, меня интересует только его здоровье, - прервал я Роберта, явно настроенного прочитать нам очередную популярную лекцию на тему сверхчувственного восприятия.
- Мэдисон жалуется на головную боль, но провести детальное обследование, например, томограмму мозга снять, давление измерить, не даёт, орёт, что не даст сделать из себя подопытного кролика. Взял какую-то болеутоляющую таблетку из рук адвоката, сейчас они беседуют в камере.
- А нельзя ли Мэдисона обследовать насильно, - предложил я. - Это же очень важно, во всяком случае, для меня.
- При адвокате проведение насильственных действий чревато большими неприятностями, - отклонил мою идею Роберт. - Но во всей этой истории с адвокатом интересно то, что этот субъект уловил желание своего подзащитного встретиться, значит, стимуляция эпофиза приводит к активации не только реципиентных способностей, но и индукторных. Я вот думаю, если у Эдварда есть выход на сознание Альбу Саида, то, может быть, попробовать внушить этому гаду, что от теракта нужно отказаться?
- Я, конечно попробую, но думаю что эффект внушения будет действовать только в отношении тех лиц, которые хорошо знакомы с индуктором и положительно к нему относятся. Если бы Мэдисон мог внушать кому угодно и что угодно, то он бы просто внушил тюремщикам необходимость его выпустить, - раскритиковал я идею Роберта.
- Пожалуй, Эдвард прав, - согласился Роберт после секундного размышления.
Получив из рук Роберта шприц с нейтрализатором, я в сопровождении Ника и Джека направился к вертолётной площадке.
Полицейский вертолёт в течение четверти часа домчал нас (меня, Ника и Джека) к неказистому скалистому островку, на котором растительность была представлена пожухлой травой и редким кустарником. Сесть на остров не удалось, пришлось спускаться по верёвочной лестнице, причём, при моём спуске Джек держал лестницу снизу, чтобы она не очень болталась, а Ник страховал меня сверху. Эти предосторожности были совершенно необходимы, поскольку особой ловкостью я никогда не отличался, а тут ещё этот звон в ушах и головокружение...
Выбравшись из вертолета, вся наша маленькая экспедиция двинулась вглубь островка. Я шёл налегке, держа в руках только чемоданчик со спутниковым телефоном,. некоторыми личными вещами, шприцем и колбой, в которой покоился волос Альбу Саида. Спутниковый телефон мне вручил предусмотрительный Фрэнк на всякий случай, если вдруг мобильный перестанет работать. Джек ("Блек Джек", как я его мысленно называл) тащил две палатки, упаковку колы и упаковку пива, чтобы мы не умерли от жажды. Ник транспортировал какую-то еду типа пиццы и консервов, а также кухонно-походные причиндалы, призванные сделать эту еду съедобной. Ветер усиливался, поэтому палатки установили в расщелине между двумя скалами. Я в установке палаток не участвовал, а сидел на камне и пытался волевым усилием погасить нарастающую головную боль. Обычно эта процедура мне удавалась, но данная боль имела, по видимому, другую природу и на мои усилия не реагировала.
Удобно расположившись в своей палатке, я приступил к медитации. От искомого объекта меня отделяли десятки миль, но для меня он был рядом, представленный волосом из колбы. Я совершенно ясно увидел автомобиль, под задним сидением которого размещалось странное сооружение, представляющее собой артиллеристский снаряд с навороченными вокруг электронными блоками. На мгновение мелькнуло королевское каре (повезло кому-то из моих охранников) и снова пошли картинки на тему местоприбывания Альбу Саида. Я увидел угол 2-й авеню и 123 стрит, вывески читались достаточно легко. Назойливо лезла в сознание вывеска магазина "Одежда". Затем всплыл образ автомобиля, вид спереди. Всё отчётливее просматривался номер, сначала я зафиксировал ноль, потом рядом с ним тройку, семёрку... Вскоре номер полностью врезался мне в память. Я предпринял попытку ознакомиться с устройством взрывателя и предохранителей, однако недостаток познаний в данной области не позволили мне формализовать поступающую информацию. Мелькнул ключ, часы, какие-то микросхемы. Если индуктор не обладает знаниями, необходимыми для правильного восприятия интересующей его информации, то эта информация воспринимается в виде символов. Так, часы и ключ, мелькнувшие в образном ряде, символизировали, по-видимому, таймер.
Прекратив сеанс медитации, я посмотрел на часы - было около одиннадцати. Президент уже, наверное, начинает своё выступление в ООН. Я достал из чемоданчика шприц и начал готовиться к уколу, то есть засучил рукав. Вдруг я вспомнил слова Роберта о том, что после введения нейтрализатора испытуемый вскоре засыпает. Пожалуй, следует сначала позвонить Фрэнку и сообщить всю добытую информацию. Убрав драгоценный волос в колбу и положив шприц в боковой карман брюк, я стал звонить Фрэнку. Мобильный в палатке работал плохо, и я, натянув ветровку, стал подниматься на одну из скал. С востока надвигался грозовой фронт, ветер усиливался, на темно-синем фоне тучи поблескивали молнии, доносились отдалённые раскаты грома.
Услышав, наконец, в трубке голос Фрэнка, я начал его радовать. Сообщив о местонахождении Альбу Саида, номере машины и предположительном наличии таймера в составе взрывателя, я поинтересовался здоровьем Мэдисона. Фрэнк признался, что в последний час он ничего по этому поводу не узнавал и обещал немедленно связаться с Робертом и перезвонить мне. Фрэнк, в свою очередь поинтересовался моим здоровьем. Сообщение о появившейся головной боли его явно огорчило, и он рекомендовал мне вколоть нейтрализатор, согласившись, что выданной мною информации вполне достаточно для задержания Альбу Саида. В конце разговора Фрэнк пообещал выслать за нами вертолёт, но признался, что раньше, чем через час он не прилетит, а если тенденция изменения погоды сохранится, то нам, возможно, придётся заночевать на острове.
Закончив беседу, я двинулся вниз. Голова болела и кружилась. Пошёл дождь, склон скалы стал скользким, спускаться пришлось медленно, но, несмотря на всю мою осторожность, я поскользнулся и шлёпнулся правым боком на большой серый камень. Пока я, чертыхаясь, вставал, потирая ушибленный бок, в сознании зрела мысль, что произошедшее падение привело к ужасным последствиям. Когда мысль созрела, я сунул руку в боковой карман брюк и заорал от ужаса. Шприц разбился! Нет, не вдребезги, но образовавшейся трещины хватило, чтобы всё содержимое вытекло наружу.
Дождь усиливался. По морю гуляли внушительные волны, с грохотом обрушивающиеся на берег. Я снова стал набирать номер Фрэнка. Связи не было, и поплёлся вверх по склону злополучной скалы, продолжая регулярно набирать заветный номер.
Услышав голос Фрэнка, я заорал в трубку:
- Фрэнк, у меня шприц разбился! Я не могу провести нейтрализацию! Ты можешь организовать доставку нового, или меня вывезти отсюда?
- Как разбился, ты что...
- Грохнулся я и приложился шприцем об камень...
- Эдвард, ну не летает в такую погоду ничего, я не могу сообразить, на чём до тебя добраться...
- Я понимаю, что вертолёт вылететь не может, но, может быть, какой-нибудь быстроходный катер можно использовать, чтобы привезти шприц...
- Эдвард, я не знаю, на чём сейчас его можно привезти, маленький катер не сможет выйти из-за шторма, а крупный корабль не подойдёт к берегу, там отмели около острова...
- Фрэнк, найди возможность доставить новый шприц. Я же здесь загнусь, голова болит уже вполне ощутимо, кстати, как там Мэдисон себя чувствует?
Фрэнк ответил не сразу.
- Ты понимаешь, - проговорил он медленно, словно желая оттянуть момент выдачи интересующей меня информации, - Мэдисон умер примерно час назад.
- Какие были симптомы перед смертью?
- Голова у него болела, и чертей он видел, психовал страшно, на врачей набрасывался, Эдвард, будь уверен, я что-нибудь придумаю, шприц тебе доставят!
Итак, совершив подвиг по спасению жителей Нью-Йорка и самого Президента, я теперь сдохну на этом поганом острове. И как я дал втравить себя в эту авантюру, тоже - герой, ну, как же - "больше некому". Вот уж удружил господь, подкинул бесценный дар. Да пусть он заберёт этот дар себе в задницу!
Я поковылял вниз по склону, навстречу мне выдвинулся Ник и участливо спросил:
- Мистер Эдвард, что с вами, на вас лица нет, я могу чем-нибудь помочь?
- Вряд ли мне кто-нибудь поможет, - огрызнулся я и поплёлся к палатке. Ну, чем мне мог помочь этот недоумок, у которого все мысли о голых бабах, скачках и выпивке.
Ввалившись в палатку, я сел, прислонившись спиной к стенке. Перед глазами (или просто в сознании, теперь уже сам не разберу) плыли какие-то фигуры, человеческие, и не только. Вот мелькнула фигура с нимбом и крыльями. А я ведь сейчас не медитирую, это всё прёт поверх информации от органов чувств. Голос в мозгу: "Тебе не нужен дар?". Нет, не нужен, я жить хочу! Жить! Проваливаюсь куда-то, снова вижу образ ангела... Во рту какая-то жидкость, глотаю не разбирая вкуса, снова жидкость - и снова глотаю...
Глаза закрыты, но слышу голоса: "Он приходит в себя". Противно пикает какой-то прибор. Первое, что я увидел, открыв глаза - лицо женщины в белой шапочке. Ага, похоже, что я в больнице. Около стеллажа с приборами склонилась ещё какая-то фигура.
- Что со мной и где я? - спросил я у женщины.
- У вас была кома, но недолго - два дня, всё это время вы были у нас, в госпитале.
- А какой это город?
- Это пригород Нью-Йорка.
Ну, слава богу, с Нью-Йорком всё в порядке. Фигура, стоявшая возле стеллажа, развернулась лицом ко мне и оказалась пожилым мужчиной.
- Вам не следует много разговаривать, вы ещё очень слабы, а к вам сегодня вечером, наверное, придёт посетитель, он давно уже ждёт, когда можно будет с вами поговорить, - строго сказал мне мужчина, - а сейчас Мэрлин сделает вам укол, и вы ещё поспите.
Женщина склонилась надо мной, и я почувствовал укол в предплечье.
Очередное пробуждение произошло часа через три. Я чувствовал себя вполне сносно и попытался помедитировать. Отключив собственные органы чувств, я попробовал проникнуть в подсознание Фрэнка и почувствовал абсолютную пустоту. Я, конечно, не рассчитывал уловить всю сложную гамму чувств и размышлений своего начальника, но что-то должно было пролезать, хотя бы его настроение. Это было странно. Когда медсестра заглянула в палату и стала возиться с капельницей, я дотронулся до неё, но ничего не почувствовал. Неужели я утратил свои экстрасенсорные способности? Это означает, что я потерял свою работу в ФБР. Придётся возвращаться к первоначальной специальности. Что я там делал - ремонтировал видаки? Интересно, испытывает сейчас кто-нибудь потребность в ремонте этих изделий? Наверное, проще найти работу тренеру по харакири. Возможно, Фрэнк подыщет мне какую-нибудь непыльную работу, например, в архиве, но на прежнюю зарплату рассчитывать уже не приходится.
Из состояния дремоты меня вывел голос Фрэнка: "А вот и наш герой!". Открыв глаза, я увидел над собой улыбающуюся физиономию Фрэнка.
- Ты представляешь себе, мы взяли их в машине в момент, когда они хотели выехать на улицу. И самого Альбу Саида взяли и какого-то сопляка, сидевшего за рулём. А бомба была в машине под задним сидением, взрыватель был с таймером. Кажется, Альбу Саид хотел слинять до взрыва и выйти из зоны поражения. Номер машины ты назвал абсолютно точно, - торопливо, перебивая сам себя, заговорил Фрэнк. Ему явно не терпелось поделиться со мной всеми своими радостями.
- Ты мне объясни, каким образом я остался жив, я же нейтрализатор ввести не смог, - прервал я восторженную скороговорку Фрэнка.
- За это благодари Ника. Он, увидев тебя валяющимся в палатке в полуобморочном состоянии, стал вливать в тебя виски, четверть литра влил. Он всегда носил с собой фляжку с этим живительным напитком. Роберт сказал, что алкоголь вызвал некоторое снижение активности твоего эпофиза, но и меня есть за что благодарить. Шприц с нейтрализатором и бригаду врачей тебе доставили на десантном корабле, его потом два буксира стаскивали с мели. Ты не представляешь себе, каких усилий мне стоило убедить этих тупиц из ВМФ, что ради тебя стоит посылать корабль.
- А сколько времени прошло от нашего последнего телефонного разговора до прибытия корабля?
- Часов семь- восемь, если бы не виски, то ты мог бы и не дожить, наверное, впрочем, я сам не врач, подробнее тебе расскажет Роберт, он завтра хотел к тебе зайти. А в госпиталь тебя доставили только на следующий день. Эдвард, да что ты такой мрачный. Всё плохое позади, тебя подлечат, отпуск дадут, а потом будем работать лучше, чем раньше.
- Боюсь, что я теперь смогу работать у тебя только уборщиком, я утратил свои способности, понимаешь, я совсем ничего не могу воспринять.
- Ты уверен, что ты их совсем утратил, может быть, они ещё восстановятся.
- Всё может быть. Но раньше эти способности не исчезали никогда, даже, когда я попадал в больницу после автокатастрофы. А нельзя ли мне как герою большую премию или пенсию организовать?
- Понимаешь, Эдвард, с премией и пенсией не получится. Твоя помощь юридически не подтверждена. С официальной точки зрения наша группа захвата случайно оказалась около дома, откуда выезжал автомобиль террористов.
- Тогда меня ждёт весьма убогое будущее, - констатировал я.
Фрэнк помрачнел. А я порадовался, что мои проблемы ему не безразличны. Сходу нам придумать ничего не удалось. Но, уходя, Фрэнк заверил меня, что выход он найдёт.
На следующий день меня навестил Роберт. Наша беседа быстро скатилась к описанию моих ощущений на последнем этапе эксперимента. Я честно рассказал обо всём, не забыв упомянуть видение ангелов, а также выразив благодарность Нику, влившему в меня виски.
- А вот с виски тут получается неувязка, - задумчиво проговорил Роберт. - Мы на обезьянах пробовали - получается, что Нику следовало влить в вас больше литра этого напитка, чтобы добиться эффекта нейтрализации. Хотя возможно мы не правильно проводили перерасчёт обезьяньей дозы в человеческую.
- А вы попробуйте ещё на каком-нибудь заключённом, получите точный результат,- подсказал я методику исследований.
- А вот с заключёнными теперь номер уже не пройдёт, взяли нашу лабораторию под колпак. Адвокат Мэдисона устроил скандал, до Конгресса дошло, "нарушение прав человека", мать их... У меня уже два дня комиссия сидит. А "зелёные" в защиту мартышек и свиней выступили. Я чувствую, придётся мне мои эксперименты продолжать в Бразилии. Там в джунглях много диких обезьян, совершенно не сосчитанных, а ещё есть индейцы, которых тоже мало кто считает, а в тюрьмах - заключённые, которые мало что слышали о правах человека.
- Но ведь благодаря вашим исследованиям удалось предотвратить чудовищный теракт, неужели администрация Белого дома не оценила этого, неужели они не могут обеспечить возможность продолжения работы здесь, в США.
- Строгих юридических доказательств благотворного влияния моих исследований на поимку Альбу Саида не существует. А права человека в этой стране священны, во всяком случае, официально, - грустно завершил нашу беседу Роберт.
На следующий день меня опять посетил Фрэнк. По его хитрой ухмылке я понял, что способ вознаградить меня он нашёл.
- Эдвард, посмотри на эти две бумаги. На этой ты даёшь согласие на проведение над тобой эксперимента по усилению экстрасенсорных способностей. На другой - информация о проведении над тобой эксперимента. А теперь посмотри, что я сделаю, - торжественно заявил он.
С этими словами Фрэнк разорвал на мелкие клочки документ о моём согласии на эксперимент, а другую бумагу протянул мне.
- Теперь ты можешь подать в суд на правительство и содрать с властей внушительную сумму за проведение над тобой опасных медицинских экспериментов без твоего согласия.
- Я это с удовольствием сделаю, но боюсь, что после таких твоих манипуляций с документами у тебя будут большие неприятности.
- А за меня не бойся. Я теперь официальный герой, ничего, кроме лёгкого выговора за утерю служебных документов мне не грозит, - успокоил меня Фрэнк.
Для составления иска к правительству США Фрэнк познакомил меня со своим лучшим адвокатом. Этот ушлый юрист твёрдо пообещал вытрясти из соответствующего департамента пару миллионов долларов за незаконно проведённые медицинские эксперименты, приведшие к ухудшению здоровья и представляющие опасность для жизни.
Вся эта история оставила много открытых вопросов. Куда, в какие "святая святых" непроявленного мира вломился я, подстёгиваемый желанием разыскать в Нью-Йорке затаившегося Альбу Саида? С кем я вступил в диалог незадолго до потери сознания. Почему Мэдисон видел перед смертью чертей, а я, перед тем как вырубиться узрел ангела? И, главное, почему я всё-таки остался жив? К моменту, когда прибыла бригада медиков с заветным шприцем, я должен был быть уже мёртв. Спас ли меня виски, щедро влитый в меня Ником? Или мне помог Тот, с кем я вступил в диалог, сообщив о ненужности дара и своём желании жить? К сожалению, мне уже не доведётся протиснуться в тайные двери, за которыми можно найти разгадку.
В ожидании судебного процесса я иногда встречаюсь с Фрэнком, и каждый раз наша беседа заходит о работе Роберта в Бразилии. В открытых публикациях информации об этих исследованиях не предвидится, новые спонсоры поставили жёсткое условие соблюдения секретности, но Фрэнк по своим каналам кое-что узнаёт. Он рассказал, что подопытных из рода "хомосапиенс" Роберту выделили в достаточном количестве, ну, конечно из тех особей, которых властям не жалко. Так что, если через несколько лет бразильская служба безопасности и разведка станут лучшими в мире - я не удивлюсь.