Берестов Денис Николаевич : другие произведения.

Камертон

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

КИЕВСКИЕ ЗАРИСОВКИ


1


ЛАВРА

Благолепный фрегат:
Перламутр, бирюза...
Белокаменных врат
Развернув паруса,
Окунул купола,
Точно весла, по грудь
В пустоту, в зеркала -
Отражения суть.

В синеве маята
Позолоченных пик.
В медной полости рта
Колоколит язык.

Силуэты святых
Озаряют - не то
Ореолы вкруг их
Глав, светящихся что
Одуванчиков пух
В благовесте лучей.
Эх, настроить бы слух
На беззвучный ручей!

Да зрачок навсегда
Поселить в белизне
Этих стен, где звезда
Различима во дне.

И где света берет
Само небо взаймы -
На заход, на восход,
На познание тьмы...
Неподъемная тень
От собора легла.
От крестов, что мишень,
Вся исколота мгла.

Так из верха в ночи,
Что из дыр в решете
Ниспадают лучи,
Дабы нам в темноте


Не терять эту связь
Со звездою своей,
Без нее становясь
Все черней и черней...
Дабы слиться в одно
С клокотаньем внутри.
Милый мой, не в окно,
Так в лицо посмотри!

Ты увидишь на нем
Отпечаток искры,
Из которой потом
Возникают миры.

Крестный ход... и везде
Между всходов земли
Только след на воде
Тихой баржи вдали,
Да летящей, не весть
Куда, пары тех крыл,
Обнимающих весь
Поднебесный наш тыл.

Увлекающих наш
В окуляре слезы
Взгляд на верхний этаж
Белизны, бирюзы...

август


2

АНДРЕЕВСКИЙ СПУСК

Путь голубя, выпорхнувшего из Подола.
Жест-волна от запястья к плечу.
Булыжник пристально и подолгу
Смотрит вдаль сквозь каштановую парчу.

Это единственный выход к набережной, к точной
Своей копии на смятом рябью холсте.
И река с переулком, избрав тебя точкой
Пересеченья, оказываются в хвосте

Воспоминаний чрез год иль два.
Когда отсутствие твое там
Подвигает к письму слова,
Что взгляд с высоты к шагам.

конец августа - 5 сентября


3

ДОМ ТУРБИНЫХ

Веранда
Если и пить чай,
То непременно здесь.
С выходом "сразу в рай",
С видом на смесь.

Стекол - в дыму лет,
В мозаичных лучах
Утренних... в рыжий плед,
Что в мантию, облачась.

Лестница
Перила помнят апрель,
Дождь, молоко в бидоне...
Как лучшая параллель
С хозяйской ладонью, 

Они-то и есть ось
Дома, где скрип ступенек -
Единственно, что спаслось
От памяти - преступленья.

Прихожая
Из боязни остаться
Запертым и в тени
Крошечное пространство
Наказанному сродни

Ребенку, взглянув за ту
Дверь, проживает в замочной
Скважине пустоту,
Как будущее - заочно.

Гостиная
Зима. Прислонясь щекой
К стеклу, за метель гардины
Встала судьба щенком -
С белой макушкой сына.

Один только не зачах,
Печален средь нас и жалок,
Рассыпанный впопыхах
По стенам букет фиалок.

Комната Елены
Владения абажура.
Место, где мандарин,
Вырвавшись из ажурной
Кожицы, вас дарит

Безукоризненным цветом
Солнечного руна,
Да - "Доброй ночи! - согретым
Голосом от вина.

Кабинет
Роза мертва. И в гипсе
Конечности интерьера
Уповают на гибкость,
Инсценируя "Веру"

На траурном кирпиче.
Скупо и плоско:
С мечтой о луче
Под таянье воска.

Книжная
На полках нет книг.
В книгах страниц и слов -
На бумаге, сам крик
Закостенел - улов

У вечности не богат.
Но и она молчит:
Яблоневый сад
Потрескивает в печи.

Столовая
Ностальгический крем
Приспущенной шторы
Чуть замедляет крен
Пола, стола - что скоро

Обрушатся в один миг
Навзничь, таща за собою -
Что составляло мир.
Противостояло бойне...


15-16 сентября

4

ШЕВЧЕНКО

После стольких дождей
Точно чашу подняв,
Ослепил и понес
В канделябрах ветвей...
Опуская рукав
В остывающий воск.

И аукалась даль
С немотою в груди,
Имитируя глушь.
Да крошилась эмаль
Фонарей впереди -
В черных блюдечках луж...

Ты ушел в рушнике,
Аки агнец, под плач
Старых мазанок - в сон 
Восковой - налегке:
Шелестя с песней мачт
Октября в унисон....


21 сентября-6 октября


5

НАБЕРЕЖНАЯ

Трепещущий пульс орешника на холме
Заставляет тебя оглянуться еще в начале.
Дряхлая, скудная местность с мыслями о зиме
Чередует воспоминанья о шелестах на причале.

Присмиревший сад - убежище горожан -
С крапом охры на асфальтовом пиджаке,
Точно из дому выйдя кого-нибудь провожать,
Так и замер с платочком-облаком в кулаке...

Одиночество звука: лишь мелкая дробь
В партитуре ненастья находит то же,
Что Днепр в каплях, - насквозь продрог - 
Съежась под ними гусиной кожей.

В продолженье аллеи наспех вписанные, навек 
Имена любимых - рукою бодрой
На "Мосту поцелуев", что первый снег,
Опушают поручни формулами свободы...


9-10 октября


ЯНВАРСКОЕ


Равнинная ширь замыкается в полукруг
Узенькой комнаты - той, что без цели...
Душа растет, затмевая собой недуг,
Как температурный жар в ослабевшем теле.

И кажется, за что ни возьмись, что теперь ни сделай,
Все кончится хорошо или, как минимум - без утрат!
И все нечистоты в нас за ночь засыплет белый
Навеки девственный пух отстреленных лебедят.


НА КРЕЩЕНИЕ

Январь. Все снегом заросло.
Ртуть скачет бешено в окошке.
В заиндевевшее стекло
Глядится мысль о неотложке.

А той все нет и нет... но вой
Непрекращающейся бури,
В сон опрокинув с головой,
Сознанье наше не зажмурит.

И мы, от холода трясясь
Или от страха перед худшим,
Еще нащупываем связь
С благоразумьем, ибо тут же

И речь, и трапеза простая
Да полусвет в полутепле...
Где кисть герани зацветает,
Чуть отогревшись на столе.


23 января


Январь. И хочется уснуть,
Зрачки направив на другое,
Лишь бы не чувствовать блесну,
Как проволоку, над головою.

Пока нутром всем на крючке
У золотого исполина
Ты в замерзающей реке
Пульс замедляешь в половину.

И ждешь в расчете на рывок
С колючей думой по соседству:
Лишь бы не выдал поплавок
Твое порывистое сердце....

27 января


28 января 2006 г.


Колокол в темноте
Качается, напряжен.
Свет зажигают - где
Услышат печальный звон.

Памятен тот язык,
Хоть и незрим звонарь...
Обугленной спичкой сник
Черный в снегу фонарь.

В пальцах крошится мел -
Грубый, колючий ворс.
Финский заледенел.
Купол к звезде примерз.

Единственный ледокол,
Вызвавшись отыскать
Выход, в ночи набрел
На пустоту... 
Тоска.


ВЕСЕННИЙ РЕКВИЕМ

1

стихи к баралгину

На острие у часовой
Малейшей радуясь отсрочке,
Я различаю профиль твой
До бледной родинки на щечке.
Яснеет смысл наших дней.
Опоры шаткие вернулись.
И черный снег течет вдоль улиц
Правдоподобнее, ясней...

Освобожденный бок лежит,
Как отвоеванное царство...
И одеяло словно щит
Распространяется над частым
Сердцебиеньем. Никого -
Из караульных у постели!
И чаю я в ослабшем теле
Весну нетленную его.
 

10 марта 

2

С Неупиваемою Чашей
Да в человеческой пустыне
Весна берет на приступ наше
Ледком покрытое унынье.

Особенно под воскресенье,
Когда округа спьяну спит,
Все четче реквием весенний
Капельным голосом гудит.

Я слышу исповедь метели
О самых лучших временах,
Как мысли черные белели,
И снег царил даже во снах.

Луч отпускает ей грехи
И опускается по шторе
На грудь, соблазну вопреки
Тепло со светочем рассорить.

Одна медлительная льдинка,
Положенная под язык,
Как все хорошее - с горчинкой,
Мне открывает напрямик:

"Нам эта буря по плечу!
Еще две капсулы в кармане..."
Грудь прижимается к лучу,
И запах таянья дурманит.

18 марта 

3

Как хорошо, светло!
Ни горечи нет, ни страха.
Лишь колотое стекло
Щекочется под рубахой.
Воистину ты - весна!
И будто бы не причем
Изрытая белизна,
Что скальпелем тем, лучом.

В израненной синеве
Жаворонковый апрель.
Дремотную в голове
Дурь облекла свирель!
Но вместо баллад в уме
Звенит все ясней-черней
Реквием по зиме,
По тем, кто остался в ней...

31 марта

4

Пасхальное

Чешуя предзакатная лучиков
Словно плачет на выцветшем куполе.
И дождавшись удобного случая,
Колокольный хрусталь за скорлупами

Неумолчных псалмов в ястребиное
Равнодушье проклюнулся сызнова,
Где стоим с тополями, рябинами
На коленях под белыми ризами.

А страстная, как умалишенная,
Разошлась! Но опутали ноги ей.
Но уже понесли освященные 
Куличи прихожане убогие

Я иду подворотнями ужаса
Вдоль домов, огибая безумие,
Где оно после сытного ужина
Почему-то все злей и угрюмее.

Я несу сердце голубя, водкою
Оглушенное - блевом застеночным,
Меж людьми отстраненной походкою
Переулками срама
Ко всенощной.

23 апреля, Пасхальная ночь

5

Признание (Л. Губанову)

Снова звезды-санитары сквозь стекло за мной следят:
Не свихнулся ли? Не запил? И вообще живой ли - там?
Я держу мои височки словно диких жеребят
За уздечку новых строчек с прежним горем пополам.

Чуть я в сторону, те - следом, и заламывают руки!
И с размаху о диван, как последнего пропойцу!
Эти звезды-санитары не метафора, не глюки,
Я ору нечеловеком, а они мне: "Успокойся..."

А они уж пеленают то ли крылья, то ли плечи.
И лежу я, как младенец - в первый день после рожденья.
Ошалело различая чьи-то лица, письма, встречи.
И в ногах моих признанье утра - жиденькою тенью.
________________

Я сходил с ума, спивался, нарывался и стрелялся.
Я кончался непрерывно, одиночеством ужален.
Только звезды-санитары молча щурились сквозь пальцы:
Мол, заштопаем, обколим - не таких еще видали!

Мол, проспится - обретется и очухается вскоре.
Дурь - долой! повеселеет, снова сядет, невредим,
За стишки, тогда повяжем, забинтуем и зашторим,
Чтобы не было повадно - за спиной его - другим!

...В самом пышном лазарете, разорен, раздавлен, скомкан,
Я лежу в последнем свете умирающего дня.
Снова звезды-санитары над моей склонились койкой
И совиными очами устремились на меня.


22 мая, на Николу


МАРИНА. ТАРУСА. ПРИЮТ ДУШИ.

Девственный тюль тумана
В утренний полусон
Провинции... тот румяный,
Росами напоен,
Берег под сапогами
Старого рыбака
Вслушивается в гаммы
Незримого поплавка.

Брызжется в земляничных 
Омутах страшных тех
Детский, немного птичий,
Бубенчиковый смех.
Темный хороводы
Платьица вкруг рябин...
Девочка смотрит в воду
Дальше ее глубин.

Бодрый клокочет ключ
В смуглой ракушке губ
С купола храма луч
Рвется куда-то вглубь
Хладной аллеи. Сквозь
Пальцы и далеко
Пролито на авось
Окское молоко...

Лег бонапартов лоб
Камнем на берегу.
Эта земля по гроб
Будь перед ним  долгу.
Это и есть судьба
В городе над рекой!

Росы горят у лба.
Что свечи за упокой.


2-4 августа 2005 года Таруса.


ПЕТРШИН ХОЛМ


Превосходство садовой розы
Над камнем средневековым
Неоспоримо. Первооснова,
Достигнув апофеоза,
Забирается с головою
Под облачное покрывало.
Ниже, береговою
Линией от причала

Разворачивается мотив 
Готической колыбельной,
И всходит над корабельной 
Палубой мощный риф
Костела. Через минуту
Куранты на Староместкой
Изобразят кому-то
Полночь. За занавеской

Каюты "У Флеку" город
Гаснет, как ожерелье
На новогодней ели,
За разговором...
Таинственный светлячок
Пустого фуникулера,
От берега увлечен
По восходящей, скоро

Скроется в белокурых
Зарослях - эфемерных, 
Невозмутимых кудрях
Спящего Гулливера...

20 июня 2005 


ФОНТАНКА (элегия)

Свежевыстиранное утро
Облегает изгибы древ
Саваном света, будто
От влаг отяжелев.

Дом глядит не моргая,
Как только что от сна:
В нем - еще молодая,
Рассветная тишина...

Неподалеку тополь
Стряхивает с головы
Капли дождя. И шепот
Отчетливей той листвы

Предвосхищает пару
Любимых. За парапетом
Тлеет звезды огарок,
Теплой слезой воспетый.

Обмороком симфоний
На вензелях моста,
Что поцелуй ладони -
Млечная нагота.

Забывшиеся в объятьях
Двое - в своей ночи,
И ничему не разнять их...

Опережая лучи,
Над волнами первый катер
Уходит куда-нибудь...

Жизни целой не хватит,
Чтобы его вернуть.


9 июня 2005 


	АВГУСТОВСКАЯ СОНАТА
   
   Словно на спящих вОлнах
   Во мгле фосфорится тело,
   Облито фонарным воском.
   Обличая земную плоскость,
   Месяц обломком мела
   Очерчивает самодовольно
   
   Небесную свою поступь.
   Кружат в янтарной вьюге
   Запахи и соцветья.
   Час тишины - бессмертья
   Час. Так по всей округе
   Застыла на пике роста
   
   Полночь. Душа с Душою
   Перешептываются посредством
   Слез и безмолвных взглядов.
   Как перешептывается ладан
   С исполненным скорби сердцем,
   Дабы отсель хорошо их
   
   Слышал Господь. Как в висках
   (В момент угасанья плоти)
   С кровью - дыханье Леты.
   Как и Поэт с Поэтом
   На самой высокой ноте
   Горя!
   перешептываются в Веках...
   
   _________
   
   С преданностью щенячьей.
   С прозрачностью акварели
   Крымской... нА вкус
   Моря - твое, Август,
   Жемчужное ожерелье
   На медных ресницах плача.
   
   Неистовая - живая,
   Волна бежит отрешенно.
   И бег ее будет оправдан.
   Как вздыбленного ландшафта
   Стихийная завершенность,
   Надломанная береговая
   
   Линия от Аю-Дага
   Вплоть до трезубца Ай-Петри...
   Ночь, плеск прибоя, шарманщик,
   Небо и, так заманчив,
   Светоч звезды, что в метре
   От головы - как над Прагой -
   
   Пронзает до самозабвенья.
   Не молкнущий шелест крови.
   Олеандра цветущий локон.
   Гурзуф. Из распахнутых окон
   Дымящийся, рыжий кофе
   И уст дорогих откровенье.
   _________
   
   Огненно-серебристый
   Луч маяка - по ряби
   Водной, на спинах чаек -
   Издалека встречает
   Плывущий сквозь сон корабль,
   Указывая ему пристань...
   
   Ниже, во тьме глубинной
   Меж раковин полуразверстых
   Изгибаются рыбьи тени,
   Чьих плавников свеченье
   За немыслимые версты
   От... повторяет глаза любимой.
   _________
   
   Облако-дух левкоя,
   Готовый в груди продлиться
   На добрую память о месте.
   В утреннем благовесте
   Солнечных брызг на лицах
   Ультрамарин покоя.
   
   На белых камнях, горящих
   От зноя, живые бельма
   Медуз лежат неподвижно.
   А где-то в душе чуть слышно
   Шествуют безраздельно:
   Ночь, плеск прибоя, шарманщик...
   
   4-8августа 2003г.
   
   

"ГОРОДСКИЕ МОТИВЫ"

МОСКВА

1

Византийская вязь
Грубых мазков царит
В обруче дня, дробясь
Листьями о гранит!

Тень тополиной свечи,
Упавшая наугад,
Процеженные лучи
Вскармливает что цыплят.

Июнь испустил дух.
В памяти его след.
Шоссе оскверняет слух.
Язык поражает бред.

Термометр за стеклом
Зашкаливает - жара!
Точно моллюск, тайком
Проглядываешь из нутра

Переполненного трамвая...
Между соленных век
Сыплет не переставая
Белый до жути снег.


5 июля

2

Это час разоблаченья!
Голова /не голова -
Головешка в час горенья.
В пепле ночь по рукава.

Я держу ее, как факел -
Догорела, довела...
И обугленной во мраке
Прозревает до бела.

Я иду, стопа слабеет:
Очертанья дома, в нем
Бред подъезда каменеет
Непреступным дверью-ртом.

Миг один! И полупьяный,
Получокнутый сосед
Отворит мне, точно рану,
Дверь и выведет на свет...

19 июня 2006 г.

3
КОСТЫЛЬ

Твой город: найди хоть бы десять отличий,
За множеством лиц - лицедей! - обезличен.
За множеством форм и громоздкостью оных -
Луч выхода в тех переходах неровных...

Как будто тебя выгоняют из дома,
И ты постигаешь, насколько бездонны
Проспект и проулки, и марш одноглазых
Больных светофоров ночною проказой!

Твой город! Найдешь хоть причину одну
Остаться? А нет - замени на вину.
Тогда, истощаемый душной слезой,
Любое прими, примири, урезонь.

Взвали на себя хромоногую рвань,
Беспечную пьянь осчастливь, остакань!
Как будто тебе проломили бока,
И язвы горят в суете сквозняка...

Чумное соседство: кабак и бордель.
Кичливый швейцар до дыр проглядел,
Как ты, отражаясь в витринном стекле,
Раздолбанный тащишь костыль по земле...

30 ноября


ПСКОВ от 28 августа

Льется с белых свечей
Мед в речную купель.
Колокольных ключей
Опрокинутый хмель

Хлебным духом томит.
И смиренен, и тих
В узком небе царит
Голубь башен резных.

Будет вечно мала
Ему строгая клеть...
От крыла до крыла -
Византийская медь!

И роняя кресты
На упругую гладь,
С птичьей той высоты
Белогрудая ладь

Четвертует порог,
Намечает ходы
Перекрестком дорог
От звезды до звезды...



ПСКОВ (этюды)

вокзал

Вокзал. Четвертый час утра.
Зал ожиданья - склеп для посторонних.
И город смотрит из его нутра,
С ногами сев на подоконник.

Над остановкой сердца фонари
Все еще ждут автобуса, что тот
Их вытащит отсюда - до двери
Ночлега - в уличный пролет...

в автобусе

Размеренно, все зная наперед,
Садятся в гроб с глазами ясновидцев.
Пока кондуктор, как со дна всплывет.
Нащупывают мелочь, чтоб не сбиться,

Взгляд прячут в пол и медленно в ладонь
Отсчитывают нужные монеты.
И все молчат, но только тронь,
Как хлынет плач из трафаретов.


кремль

То ли от стен сознанье правоты,
А то от колокольных зыбей...
Куда укрыться, если ты
Лбом прислонился к мертвой глыбе.

И хрупкой сущностью своей
Вдруг постигаешь, сколь неравен
Твой натиск здесь, и тем верней
Шаг отступления раздавит...

в кафе

С фигуркой женщины твой столик.
На нем дымится кофе растворимый...
За занавеской - луковица столь не-
Вместима в сердце, сколько объяснима

Заглавьем храма. Мысленный поток
Уводит в сторону, и кажутся нелепым
Затертая тетрадь, обилье строк
И с колокольни снятый фотослепок.

7 сентября


по набережной

Незваным гостем входишь в дом
И задержаться здесь неволен.
Хозяин с каменным лицом
Твоей прикуривает болью.

Он облака с речною тиной
Разводит, чтоб не обожгла,
И в кружки льет, как на холстину,
Свинцовые колокола!

двор

Столб на манер гвоздя
Торчит под шляпкой света.
Двор - в стороне гудя
Листвой, полураздетый -

Полухмельной, стучась
В тебя, вопит и стонет:
"Впусти хотя б на час!
Хотя бы на ладони"


поезд на Москву

Рывок из-за спины
Дневного мордобоя,
Мимо ларька, стены...
С разбитою губою

Титаником твоим,
Весь в нервах - перекошенный,
Как будто смыли грим
С неузнанного прошлого...


13 октября


31 июля

Смерть отсюда приметнее нежели
Акушера персты, профиль скальпеля...
Где до слез потрясающей нежностью
Разрешается сумрак оскаленный!

Где тебя не по имени-отчеству,
Отворяя боль - из невесомости,
Но за волосы в ночь развороченной
Кровоточиной света и совести

Отнимают от матери-иволги,
Обессиленной что-либо вымолвить...
Тащат - долго ли, грубо ли, криво ли!
И обратной дороги не вымолить.

Эта ночь заговорена, крестная.
Только двинешься ей на попятную -
С Днем рождения, смерть необъездная!
С Днем зачатия, скорбь необхватная!


"РАДОНИЦА"

Посвящается Лине Корниловне Табашниковой

 

                               "Хотя бы в последний мой смертный час,

                                      Назначь мне свиданье у синих глаз"

                                                                           М. Петровых

1

 

Зелень древесной плоти

Заключает с крылом пари,

Что, приблизившись к позолоте

Купола, воспарит

 

Выше! Маслина кровли

Окунулась в лиловый сумрак.

Все оттенки отбросив кроме

Бархата, тот рисунок

 

Служит единственным ориентиром

Душе, свое позабывшей имя.

В четырех плоскостях мира,

Пренебрегая ими,

 

Она неизбежно к пятой

Тяготеет, прозрев, и скоро

Чума оставляет, пятясь

От нее, разоренный город.

 

31 октября  

 


                                   Виктору Александровичу Шалаеву

 

         1

 

"Помянем, друзья, друга!"

"Братья! Помянем брата!"

"Пошел он следом за вьюгой..."

"А значит, не жди возврата"

"Жены! Великого мужа

Помянем в огнях закатных!"

"Ушел он в самую стужу"

"А значит, не жди обратно"

 

"Как поминает семя

Горсть и тепло ладони..."

"Как поминает темя

боль, что в себе хоронит..."

"Как поминают гнезда

Посвисты, щебет, пенье..."

"Век до минуты роздан

Молчанью поминовенья"

 

 

         2

 

"Откуда тогда слезы?"

"Из льдинки в глазу (соринки),

речей поминальных и позы.

Растут они в поединке

С памятью - с вечным "поздно".

То, что старит и горбит.

Век до слезы опознан

В единой минуте скорби"

"Откуда тогда вера?"

"Вернейшее из созвучий!

Крайняя в нас мера

Сил над лихой кручей.

Так и возникло небо,

Лишь взгляд от земли подняли.

Крайняя в нас треба

Выси обратной дали..."

 

 

         3

 

В те дни бушевал февраль.

Мне чудился в комьях снега

Цветущий в ночи миндаль.

Теплом растекалась нега

В груди, по хребту, по жилам...

Когда - далеко и втайне -

Звездная длань смежила 

Разрезы глубин бескрайних.

 

На выговоре щенячьем

Скулил по задворкам ветер.

И Век в темноте маячил.

Морщинами лица метил.

Разящая дума в стуже

Проклевывалась вехой,

Ворочалась неуклюже

В гортани щемящим эхом.

 

 

         4

 

Смерть обличу до буквы.

(Занавес! в первом акте).

По первому же звуку

Предсказываю характер

События: тот нелепый,

Темный язык несчастья.

Читается как слепок

С уст вороненой масти:

 

"Убыл, уплыл, уехал..."

Не подберу глагола

Действу сему: помеха - 

Сорвавшийся в крик голос.

Будто по водной глади.

Или путем небесным.

Не наследив, сладил

С мукой своей крестной.

 

20-27 апреля 2004 г.



С посвящением Илье Тюрину

ВСТРЕЧА


Затертый до дыр пейзаж.
Где волны, что эхом крик,
Песчинкой насытясь, наш
Оставили материк
Не тронутым. Точно в ней
Будущий разглядев
Берег за много дней
Отсюда, за много древ...

Птенчиком, наповал
Сшибленным из гнезда.
Столько о нас узнал,
Сколько одна звезда
Знает о тех в ночи
Свечках да фонарях.
Только ты не молчи,
Глядя на нас впотьмах!

Все стремления к нулю
Сводят вода и дно.
Пастель отдала углю 
Финальное полотно.
В сущности, тот же прыжок
Без парашюта, но -
В небо! Хотя, дружок,
Не все ли тебе равно...
____________________

Что не отнимет день
В нервах своих тревог:
Песню, обличье, тень,
Молитву, как монолог
Ужаса, вплоть до строч..,
Какие допишем там.
Все забирает ночь.
Что ж остается нам?

Взгляд, устремленный вверх -
Немногим крупнее тли -
На ту неземную верфь,
Откуда мы все пришли.
Взгляд в себя без зеркал
С пристальностью Его.
Где замолчав создал
Нечто из ничего.
____________________

Это письмо без начал
Без края и величин.
Настолько о нас смолчал,
Насколько родник один,
Из глубины пришед,
Морю отдал, и сам
Стал глубина и свет,
Не покорясь волнам...


1 сентября - 26 ноября

Анатолию Ивановичу Кобенкову

Так и встал в дверях, точно памятник.
Ливнем, листьями зацелованный.
Отсекает дни сердце-маятник.
Ночь пришла к тебе за подковами.
И ни чем от нее не открестишься.
Ни упреками, ни поллитрою.
Только жизнь, глядишь, заневеститься!
Под фатою росой политая...

На березовых складках первыми
Проступают слезинки-крапинки.
Что-то с хрустом в рубашке прервано,
Отлетело под ноги запонкой.
И метнулись вслед руки-молнии.
Шарим в темени, как в репейнике.
Но один Господь в той намоленной
Тишине сидит, вяжет веники...

И так ласково нам: "Что вы, глупые!
Баньку славную приготовил я!"
Легче дух в сенях, пар под куполом...
Рабу Божьему Анатолию.


10 сентября


НОВОГОДНИЙ МОТИВ

I

Новогодний мотив: марш последней недели, 
Непрерывный смычок сумасшедшей метели, 
Снег с дождем зачеркнул мостовую, и еле 
Различимым стал дом 
С годом, прожитым в нем.
Торжество акварели!
Где, разбавив вином пустоту и тревогу, 
Мы из дома бежим, забывая дорогу... 

Трезвый мусорщик тих, - с неподдельной заботой, 
Что подснежник, сгребает с земли нечистоты, 
Тучный дворник метет невесомое что-то,
Вызвав к яви от сна 
Мутный светоч окна 
В день последней субботы...
Символический плен - тот же ценник на елке
Упраздняет мечту, ностальгию и толки...

Как рабыню, ее выкупаешь для старых
Впечатлений, забав, или больше для пары - 
Вместо женщины, друга, высокого дара,
Диалога, объятий,
Чтобы только не спятить
Под бренчанье гитары
Одному... ты, к себе прижимая больную,
Облетевшую хвою,  тот праздник минуешь.

30 декабря


II

Расстоянье растет каждый год непрестанно:
Мир скорее лишь тень от лампады Лианы,
Александра, Эмилии, Виктора, Анны.
Имена их, юдоль,
Повтори как пароль
В этот мир безымянный!
Как синоним любви, окликая руины -
Сашу, Витеньку, Милочку, Аннушку, Лину...

В эту полночь и день, что остались от года,
Воскресенье влачит без просвета и брода
Скорбь и память о них, чтоб проститься у входа
В новый дом или стих,
Но без тех - пятерых.
На краю небосвода
Они нынче, как мы, над столом поднимая
Золотые фужеры, зовут, поминают...

Как же всем объяснить - сыновьям и вдове,
Сироте и отцу... что, всегда в большинстве
Остается любовь - в непрерывном родстве
С неизбывной бедой?
И идут чередой
С той бедой во главе
Оборвавшие пленку последние кадры:
Анны, Викторы, Лины... Эмилии, Александры...


31 декабря


СТИХИ 2002-2004 гг

ВИА ДОЛОРОСА

   На Виа Долороса
   Нет ни крупицы света.
   Фонарные столбы,
   Как черные скелеты
   Слепые морщат лбы
   И плач многоголосый
   Сличают по приметам
   С кантатою судьбы.
   
   Пустынна мостовая.
   Безжизненны дома.
   И, занавесив окна,
   Полуденная тьма
   Как тень скребет по стеклам.
   И, не переставая
   Людей сводить с ума,
   Качается Дамоклов
   
   Меч в тишине упругой.
   А я сорваться медлю,
   До искренних созвучий
   Преображая петли
   Кириллицы на случай
   Возможного недуга.
   Но как хитер и въедлив,
   Как тих рок неминучий.
   
   А я не знаю улиц
   Длиннее этой - уже,
   Чтобы так ноги ныли.
   Чтоб так, ссутулив душу
   В дыму дорожной пыли,
   Плоть человечья гнулась.
   Точно закляли стужей -
   Огнем заговорили...
   
   На Виа Долороса
   Нет ни крупицы света...

15-25 декабря 2003г. 



   Сударыня, Вы сбиты с толку!
   Опомнитесь - который час!
   Случилось это задолго
   До Вас.
   
   Столетие? Всякого мало!
   Какое ни проживи.
   Двадцатое отбушевало
   Для нашей любви!
   
   Послушайте, неслучайно:
   Мы и в такой дыре -
   Два золотых отчаянья
   Встречаемся в ноябре
   
   Впервые за столько
   Весен... одна сбылась:
   Случилось это задолго
   До Вас.
   
   Хотя наши узы тонки,
   Не рвется такая связь:
   Вы были еще ребенком.
   Нет, раньше - не родилась!
   Душа Ваша где-то пела
   И взглядывала с высоты,
   А я обводил мелом
   На белом Ваши черты.
   
   И считал для себя долгом
   Любить лишь Гюго да вальс...
   Случилось это задолго
   До Вас.

	ноябрь 2002 г


Мимо ночи раскаянья,
Мимо утра побега!
Кругового отчаянья
На часах, мимо снега,
Заметавшего следом
Чью-то память и мимо
Сумасшедшего бреда
Разлученныхх любимых...

Мимо клятв и проклятий 
Приручаемой крови.
Мимо крепких пожатий
Рук - всегда наготове
Разомкнуться на месте
И взметнуться волною
В заключительном жесте
За твоею спиною.

Мимо мыслей без цели
И тревоги, и злобы...
Мимо всех колыбелей
И единого гроба,
Где покоится ныне
Досточтимая радость.
Мимо льдистой пустыни
Миллионного града,

Где родился и прожил.
Да причислен к пропащим
Меж сомнительным прошлым
И любым настоящим!
Затерявшейся тенью
Все бреду и бреду...
Сколько тех поколений
У меня на роду?

Проходящее мимо
Уж не встретится вновь.
Не с твоих ли поминок
Возвращаюсь, любовь?!


весна 2002 г







 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"