ГРУНДТВИГСКИЙ СОБОР В КОПЕНГАГЕНЕ


Вот опять поутру выхожу я из дому тайком,
Быстрым шагом иду по извилинам улиц пустынных,
Направляя стопы в парк, где воздуха свежим глотком
Захлебнусь и замру; только ветер плутает в вершинах
Тополиных аллей, что рядами гвардейцев стоят,
Устремив в вышину, к небу крон своих острые пики...
Грандиозный собор, человека извечный собрат,
Витражами окон ловит солнца неверные блики.
Задохнусь - но не Бог, не Всевышний величьем потряс:
Человечья душа - бескорыстьем и трепетной верой,
Не алтарь, не орган, не сверкающий иконостас,
А способность людей упиваться далекой химерой.
Ей молитвы шептать, петь псалмов немудреных стихи,
Осеняя крестом лбы, где мысли задремлют устало:
"Сохрани и спаси, сбереги, отпусти все грехи,
Не сочти, милый Бог, что молюсь я и верую мало.
Не кори, что нелеп, непричесан, порою немыт,
Не брани, что порочен, что лгу, что завидую брату...
Сохрани и спаси, ведь обещано: Бог все простит,
И все слезы утрет, отвратит и отринет расплату!
Не гневись, милый Бог! Не покинь меня, слезно молю.
Без тебя я - ничто, просто тля, насекомая мошка.
Ты же видишь, мой Бог, я тебя беззаветно люблю,
Полюби ты меня, умоляю, хотя бы немножко!"
..........................................................................
........................................................................................
Задохнусь. Но не Бог, не Всевышний величьем потряс:
Человечья душа бескорыстьем и трепетной верой;
Не алтарь, не орган, не сверкающий иконостас...
Дай им Бог сговориться с далекой химерой!