Аннотация: Разные истории из жизни советской эпохи и не только...
Выступление премьер-министра Великобритании Гарольда МакМиллана в 1960 году на сессии Генассамблеи ООН Хрущёв пытался прервать, стуча своим ботинком по трибуне. МакМиллан сделал вид, что ничего не замечает, спокойно закончил своё выступление, а потом удивлялся:
"Как же такой человек великой страной управляет? Спутники научились делать, а простому не научились - вести себя не умеют!"
Когда же Уинстона Черчилля попросили оценить данный инцидент, он ответил, что не видит в этом ничего страшного, в английском парламенте бывали вещи и похуже. А вот то, что Хрущёв пришёл в синем костюме и жёлтых ботинках, его просто ужаснуло.
Вспоминая о польском периоде своей службы Константин Константинович Рокоссовский любил рассказывать, как ему дали красивую секретаршу, и она утром явилась к нему в
кабинет с бумагами: "А там все по-польски написано, и я пытаюсь говорить по польски - беру русский корень слова и приделываю к нему шипящее окончание: "Разобрамшись, докладайте!" - дескать, разберись, а потом докладывай. Но секретарша смутилась и спросила, хорошо ли пан Рокоссовский знает "польску мову". Оказывается, я сказал ей: "Раздевайся, а потом
докладывай!"
Политика
Хрущев
Как Хрущев перепутал узбеков с таджиками (туркменами, азербайджанцами), вот еще одна, на этот раз армян с киргизами:
Это были первые слова, которые произнес Никита Сергеевич Хрущев на армянской земле. Обращаясь к Якову Заробяну, тогдашнему первому секретарю ЦК КПА, Никита Сергеевич сказал:
- Ты, Яков, не забудь показать мне своих красавцев-коней.
Заробян не понял, о чем говорил Хрущев, но переспрашивать не стал
За обедом Никита Сергеевич вспомнил о своей просьбе:
- Яша, про коней не забудь.
Просьба эта крайне озадачила руководителей республики. Каких коней?. . Где взять этих красавцев?. .
Кто-то вспомнил о "лошадях-пятиборцах". О них давно забыли - в республике стих бум пятиборья. Ютились эти животные в жалкой, неприглядной конюшне. Да и сами лошади не могли сойти за "красавцев", которых рассчитывал увидеть Хрущев.
И, когда Никита Сергеевич в третий, а затем и четвертый раз вспомнил о злополучных конях, Заробян распорядился привести в порядок конюшню. Отмыть и "причесать" кобыл на случай, если о них не забудет Хрущев.
Удивленных, вниманием к себе, лошадей отмыли, причесали.
О конях Никита Сергеевич, к всеобщему удовольствию, забыл. Вспомнил о них перед самым отъездом. Дружески похлопав Заробяна по плечу, Хрущев сказал:
- И опять я все напутал. Кони-то не у тебя, а в Киргизии...
как очень хотел получить маршальское звание Н. С. Хрущев и как ему это не удалось. Надо заметить, что для присвоения маршальского звания было необходимо согласие маршалитета, то есть Маршалов Советского Союза и Главных маршалов родов войск. И тогда
один из приближенных к Хрущеву маршалов отправился с опросным листом к каждому из своих коллег, и вышло так, как большинство из них отказались поставить свою подпись. Голованов, например, ответил резко, Рокоссовский - мягко, но тоже не подписал.
- Я не знаю за Никитой Сергеевичем никаких военных доблестей, - повертел в руках бумагу Рокоссовский. А с Жуковым было так.
- Доложите Георгию Константиновичу, что прибыл маршал (такой-то)! - сказал приехавший с опросным листом встретившему его офицеру на даче Жукова. Тот удалился и вскоре вернулся, отрапортовав:
- Четырежды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков приказал передать, что он не знает маршала
(такого-то).
Жена Рузвельта, Элеонор, была известна как весьма активная женщина, участвовавшая в политической и общественной жизни Америки. Как то раз отправившись с благотворительными целями в тюрьму, о своем визите она забыла предупредить мужа. А когда супруг проснулся и не нашел в доме своей жены, он спросил о местонахождении Элеонор у дежурного секретаря. На вопрос был получен ответ: "В тюрьме". Тогда Франклин Делано Рузвельт ответил вопросом на вопрос: "Это меня не удивляет. А за что именно она туда угодила?".
Однажды на большом приеме в Кремле Боќрис Ливанов оказался за одним столом с ответработником "Мосфильма", который являлся тайным осведомителем. Кроме того, деќятель этот был невежественным и малообразованным человеком. В середине банќкета подали на стол огромную рыбу.
- Это что за рыба, товарищ? - спросил ответработник у официанта.
- Лосось, - ответил тот.
- Надо говорить "лососина", - поправил ответработник. - Вот вы, товарищ Ливанов, чеќловек ученый и грамотный, как вы думаете, каќкая разница между лососем и лососиной?
- Разница такая же, - мрачно ответил Лиќванов, - как между дураком и дурачиной!
Культура
Однажды солиста Большого театра, талантливого тенора Дмитрия Алексеевича Смирнова пригласили на частный концерт в один из московских купеческих домов. Дело было летом, стояла жара и поэтому окна в доме были открыты настежь. В конце вечера хозяйка попросила гостя спеть ещё какой-нибудь романс.
- С удовольствием спел бы ещё, - ответил артист, - но, сударыня, время позднее, а у вас окошки открыты нараспашку. Боюсь, как бы ваши соседи не были в претензии, что мы беспокоим их ночью.
- Тем лучше! - воскликнула простодушная купчиха. - И поделом: прошлой ночью их собака тоже выла у нас под окном и нам спать не давала.
МХАТ привез на гастроли за границу пьесу "Третья патетическая", где главные роли исполняли Б.А.Смирнов (Ленин) и Б.Н. Ливанов (инженер Забелин). Представляете - огромный театр переполнен. Двадцать минут до начала. Двоих главных исполнителей нет. Пятнадцать минут. Их нет. Начинаются тихие инфаркты. Десять минут до начала. Та же картина. За три минуты появляется абсолютно пьяный Ливанов. Завтруппой падает перед ним на колени и стонет: "Борис Николаевич! Мы же за границей! Мы же МХАТ! А вас нет!! Вы же Ливанов!!" "Ливанов! - рокочет Борис Николаевич. - Ливанов все-таки пришел сам! А Ленина сейчас принесут!"
Однажды знаменитого итальянского дирижёра Артуро Тосканини и его соотечественника оперного композитора Пьетро Масканьи пригласили принять участие в большом музыкальном фестивале, посвященном памяти Джузеппе Верди. Надо отметить, что Масканьи сильно завидовал славе Тосканини. Поэтому поставил условие организаторам, что он получит более высокий гонорар, чем Тосканини.
- Пусть будет хотя бы на одну лиру больше, чем у маэстро Тосканини! - заявил Масканьи.
Фестивальный комитет согласился. После выступления, получая за него вознаграждение, Масканьи с огромным изумлением обнаружил, что ему досталась всего одна лира.
Всё дело в том, что Тосканини дирижировал совершенно бесплатно.
Артур Конан Дойль, известный английский писатель, однажды решил подшутить над британскими банкирами. Не будь он сэром-рыцарем и мировой знаменитостью, то эта шутка могла бы стоить ему весьма дорого.
Он выбрал адреса двенадцати самых крупных лондонских банкиров, которые пользовались в обществе репутацией исключительно честных и добропорядочных людей, и по каждому адресу послал телеграмму следующего содержания: "Всё выплыло наружу! Скрывайтесь!"
На следующий день все двенадцать банкиров исчезли из Лондона!
Однажды чешский писатель Ярослав Гашек, путешествуя по Баварии, решил попробовать местный деликатес - сосиски. На одной из станций он подозвал паренька, который без дела слонялся по перрону и попросил его:
- Вот тебе 40 пфеннигов. Купи две сосиски. Одну съешь сам, а вторую принеси мне.
Когда до отхода поезда оставалась одна минута, паренёк подбежал к вагону, что-то дожёвывая на ходу. Проглотил, вытер ладонью губы, протянул Гашеку 20 пфеннигов и сказал:
- У них там оставалась только одна сосиска. Я её съел. Вот вам 20 пфеннигов за вашу сосиску.
Однажды у знаменитого итальянского композитора Джоаккино Россини спросили, есть ли у него друзья, и если есть, то кто они.
- О, да! Конечно, есть! - ответил Россини и назвал миллионеров Ротшильда и Моргана.
Ему заметили, что, наверное, он выбрал таких богатых друзей, чтобы иметь возможность в случае необходимости занимать у них деньги.
- Совсем наоборот, - весело ответил Россини, - я называю их друзьями как раз за то, что они никогда не берут у меня денег взаймы
Борис Ливанов, играя князя Пожарского в картине "Минин и Пожарский", так темпераќментно и громко произносил свой монолог, что лопнул "волосок" - звукозаписывающий элеќмент, который рвался в тот момент, когда сила звука превышала допустимую. Процедура замеќны "волоска" была весьма сложная и длительќная. Кинорежиссер Всеволод Пудовкин, котоќрый снимал фильм был человеком темпераментным. Он ждал, когда механик заменит злосчастный элемент на новый, все более накаляясь. В конце концов "волосок" заменили, но Пудовкин раздраженно спросил у мастера:
- Мы что же, всегда будем терять так мноќго времени на замену?
- Да, - сказал мастер. - Техника плохая...
- А может, это мастер хреновый! - заорал Пудовкин, да так громко, что "волосок" тотчас же лопнул снова.
"В последние годы во МХАТе "старики" между собой почти не разговаривали. Бывало, сидят в антракте в закулисном фойе театра, в гримах и костюмах, молчат и думают каждый о своем. И вдруг один из "стариков", ни к кому персонально не обращаясь, начинает рассуждать вслух: "Ну чего у меня нет? Я -народный артист Советского Союза, член партии... орденоносец. Постоянно занят в репертуаре. Чего у меня еще нет? У меня прекрасная пятикомнатная квартира в центре... дача, очень хорошая... Две государственных премии... Да... еще у меня есть свой театр, я там художественный руководитель... меня на казенной машине возят... а еще у меня есть своя машина... "Волга"... На здоровье, тьфу-тьфу, не жалуюсь. Ну, чего у меня еще нет?" - И в повисшей тишине раздался голос Бориса Николаевича Ливанова: "Совести у тебя нет".
.. когда в Советский Союз должен был вернуться Александр Вертинский и ему уже приготовили квартиру в Москве, живший через стенку профессор каких-то наук пришел в панику: он представил себе, как из соседней квартиры начнут доноситься пассажи, рулады и фиоритуры - и научным его занятиям настанет конец.
И вот певец приехал. И - тишина. День, неделю, другую...
Профессор набрался храбрости и постучал в соседскую дверь. Открыл Вертинский:
- Чем могу быть полезен?
- Понимаете, товарищ артист, - произнес профессор, - я вот уже несколько дней с трепетом ожидаю начала ваших упражнений в области вокала, а у вас все тихо да тихо...
- Что вы, батенька, - ответил великий бард, - я, поди, тридцать лет задаром рта не раскрываю!"
К писателю Алексею Толстому пришел знакомый. Говорит:
- Что за страна, что за люди! Ехал в трамвае - унылые, испуганные физиономии, ни шутки, ни смеха, ни веселого слова.
- Не знаю, - отвечает Толстой. - Не замечал. Наоборот, всегда видел веселые, довольные лица, смех, улыбки, оживление.
Помолчал и добавил:
- Так и передайте.
Актерская карьера Утёсова началась в труппе антрепренера Шпиглера, в Кременчугском театре миниатюр. Приехав туда, семнадцатилетний юноша обратил внимание на то, что стены и заборы этого захолустного городка щедро украшены так называемыми "зазывными" афишами. Особенно ему запомнилась такая: "Сегодня в драматическом театре будет представлена пьеса "Отелло" Уильяма Шекспира, любимца кременчугской публики".
Утёсов был членом квалификационной комиссии Москонцерта. Как-то на одном из просмотров показывалась эстрадная пара с номером дурного пошиба. Этот дуэт исполнял куплеты, разыгрывал дурацкие скетчи, бил чечетку... Председатель комиссии, считая, что на сцене был показан типично одесский жанр, попросил Леонида Осиповича дать оценку этим артистам. Утёсову не хотелось их обижать, он долго отнекивался, но в конце концов сказал:
- У нас в Одессе все так могут. Но стесняются.
Илья Набатов и Утёсов зашли в одесскую парикмахерскую.
- Будьте добры, постригите меня, - попросил Леонид Осипович мастера.
Тот отмахнулся:
- У меня обеденный перерыв.
- Ну что ты мелешь! - возмутился Набатов. - Ведь перед тобой сам Леонид Утёсов!
- Ну да. Так я и поверил. Нашли дурака.
- Спой ему, - предложил Илья Семенович Утёсову.
И тот исполнил куплет известной песни об Одессе.
- Ух ты! - восторженно произнес парикмахер. - Вы и вправду Утёсов.
- Ну вот и постриги меня.
- Сейчас не могу, у меня обеденный перерыв...
В 1939 году Леонид Утёсов прибыл на гастроли во Львов - еще недавно польский. В разговоре с секретарем обкома Леонид Осипович сказал, что поляки произвели на него прекрасное впечатление: они чуткие, воспитанные, вежливые. Секретарь возразил:
- Не верьте, это у них все наносное.
- Лучше наносная вежливость, чем искреннее хамство, - ответил Утёсов.
Однажды к Утёсову подошел незнакомый старичок и сказал:
- Я еще ребенком бывал на ваших концертах и восхищался вашим пением.
- Сколько же вам лет? - поинтересовался Леонид Осипович.
- Восемьдесят пять.
- А мне шестьдесят семь.
Близким друзьям, которые ее посещали, Фаина Раневская иногда предлагала посмотреть на картину, которую она нарисовала. И показывала чистый лист.
- И что же здесь изображено? - интересуются зрители.
- Разве вы не видите? Это же переход евреев через Красное море.
- И где же здесь море?
- Оно уже позади.
- А где евреи?
- Они уже перешли через море.
- Где же тогда египтяне?
- А вот они-то скоро появятся! Ждите!
Раневская со всеми своими домашними и огромным багажом приезжает на вокзал.
- Жалко, что мы не захватили пианино, - говорит Фаина Георгиевна.
- Неостроумно, - замечает кто-то из сопровождавших.
- Действительно неостроумно, - вздыхает Раневская. - Дело в том, что на пианино я оставила все билеты.