Бергельсон Александр : другие произведения.

Ребро Адама

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  
   Плаванье по ночным рекам.
  
  Выплываю из-под камня на дорожку между камня,
  там где Питер своенравно держит реки в правой ручке,
  ну а в левой - держит площадь, и в душе моей полощет
  отражение дворца
  вперешку с отраженьем
  милой спутницы лица.
  
  Плыл я раньше (помню, помню!) рукавом зелёным Нила,
  а порою заносило в русло мамы Миссисипи.
  Там ко мне сползала с ветки Золотая Анаконда,
  и я видел, как катились в гипнотические очи
  воды мамы Миссисипи,
  чья дорога в этой ночи
  стать слезами тех, кто хочет,
  или смехом тех, кто кончит.
  
  Плыл я ржавою трубою под землёй водоканала.
  Тётка с рыбьей головою по пятам за мной канала.
  Ухватив за жабры жёстко, прикурила папироску
  от души моей горящей, словно в грудь вонзила шило;
  а потом забычковала,
  в трюм кармана положила
  и с душой моей пропала.
  
  Плыл я без души к истоку Ганга, лодочка качалась.
  Всем, держащим путь к Востоку за труды предназначалась
  новая душа на свете, но - натёрли вёсла Смерти
  горы скорби на ладонях... На корме сидели йоги.
  И, когда устали руки,
  йоги взяли вёсла в ноги.
  
  Плыть уставший, весь иссохший, старый, тощий и небритый
  повернул своё корыто и, ругаясь как холерик,
  весь томясь, сошёл на берег, где у столбика прибита
  полинявшая записка:
  "Брось ты плыть, иди на сушу!
  Здесь пешком довольно близко...
  Кстати, там получишь душу".
  
  Плыл я, шевеля ступнями по ночному тротуару.
  То гудел таким же встречным, то включал (так просто) фару.
  Глядь, неброский домик серый. Чувствую, сюда и тянет.
  Захожу. А это - сфера. В центре инопланетяне.
  Все в скафандрах, трёхголовы, на хвосте зелёный краник.
  Наливают: "Ну, здорово! Вот ты и добрался, странник.
  Ты доплыл, а это значит,
  что душа должна вернуться.
  А когда душа вернётся,
  ты обязан что? Проснуться".
  
  Он проснулся. Было душно. Но душа на месте вроде...
  Тут же у окна подружка физзарядку попой водит.
  Посмотрел он на подружку, ощутил прибавку в силе,
  бросил навзничь на подушку и они вдвоём поплыли.
  
   май 2000 года
  
   Ром и девы.
  
  Пили, пили, так устали, что упали под столы.
  Тут к ним девы подползали, полупьяны и голы.
  
  Ножки у столов раздвинулись.
  Ножики вниз посыпались,
  в пол вонзились.
  Выходил капитан,
  глаз один под повязочкой,
  нога одна деревянная.
  "Вы, - говорит, - сволочь пьяная,
  ром разлили! Ух, я вас за это!
  Кх я вас за это
  из своего пистолета!.."
  Ну и убил.
  
  Вот лежат они, пираты, кровь разлилась на полах.
  Лютой смертию объяты через дырки в головах.
  
  Девы их бросили.
  На капитана повисли.
  Целуют его, балуют.
  В глазу у капитана ром плещет,
  ногой он топочет,
  дев усами щекочет:
  "Всех, - говорит, - сюда!
  В одно стадо...
  Носила меня вода,
  а сгину в роме!
  Рома и дев кроме
  ничего мне не надо!
  
  Ничего не хотел я
  ни сейчас, ни потом!.."
  Муха мимо летела,
  ну и шлёпнулась в ром.
  
  Муха в роме металась.
  Била крыльями, но
  там она и осталась
  утонув всё равно.
  
  Просыпались девы утром, треск в башке и вид уныл...
  Мир с утра болеет нутром. Ну, а капитан - уплыл.
  Ускользнул капитан
  на синий океан.
  Набрал команду новую,
  построил шхуну белую.
  "Поплывём, - говорит, -
  куда смотрит бушприт!
  Там будут девы веселее,
  намного толще!
  Там будем мы пьянее,
  а рома больше!"
  
  Глаз капитана
  смотрит вдаль неустанно.
  Нога капитана
  в палубу вросла.
  А возле уха - новая муха,
  молода наивна,
  жужжит непрерывно:
  "Возьмите меня с собою,
  пожалуйста!"
  
  Тут капитан её в лоб
  хлоп:
  "Ладно! - говорит, - Будешь юнга!
  Только - не скулить,
  не ныть
  и не жаловаться..."
  
  Наливает рома мухе, ставит муху у руля.
  Дай им Бог в пути везухи, пять тузов и короля.
  
   май 2000 года
  
  Словно бы праздник.
  
  Праздника хотелось, праздника,
  дурака, развратника,
  с ушами из пластилина,
  чтобы скакал, скотина,
  и веселил, веселил,
  вино в стопки лил,
  пиво расплёскивал,
  глазом подмигивал,
  танцевал до упаду
  хабуду-бададу.
  
  У хабуды-бадады
  белые груди,
  за хабудой-бададой
  забывайте вы, люди,
  все свои заморочки
  на три долгие ночки,
  на три дня вам отсрочки:
  кушайте, братцы, окорочка!
  Вот вам колбаска из Пяточка,
  вот вам силушка от Винни Пуха
  кушать до брюха,
  сладости без устали,
  пить без отдыха!
  Ну что, рады?
  Хабуды-бадады.
  
  Стану сам
  хабудой-бададой,
  буду сам
  себе же наградой,
  сам себя сведу
  к деве пьяной,
  в любви рьяной:
  люби Сашеньку, дура! Пей!
  Вот тебе миллион рублей
  за всех, кто со мною шёл,
  да вот - не дошёл!
  Так что, мне
  за всех за них
  надо!
  Хабуда-бадада...
  
  А не хватит сил
  на то, что просил,
  Если, скажем, рожей не вышел
  или тоже - в пути не выжил,
  вам оставлю, братцы!
  Приходите! Вкратце
  путеводитель по празднику
  написан выше.
  
  Крепкой вам крыши.
  
  Пусть по приходу обратно
  вам близкие будут рады.
  
  Хабуды-бадады.
  
   май 2000 года
  
   Разговор Артура с Мерлином
   на берегу реки, после полудня.
  
  "Ты сегодня будешь рыбой, пучеглазой будешь рыбой,
  краснобрюхой будешь рыбой с золотыми плавниками!"
  "Ну, спасибо... Лучше, это... Вы бы ею стали сами,
  ну а я пойду оленя завалю в лесу стрелою..."
  
  Мудрым быть ещё не время. Не положено Герою
  понимать намёки Мага на расклад грядущей кармы.
  Но - в глазах уже отвага, и рука твёрда как камни,
  и стоит перед глазами Круглого Стола виденье.
  
  Блеск реки похож на деньги. Ход ладьи под парусами
  есть мечта о море крови и захвате королевства.
  Что важней на свете кроме нам дарованного детства?
  У него, по крайней мере, воспитатель в жизни Мерлин.
  
  Птицы кружат над часовней. Время движется к обеду.
  Мысли сделались греховней. Завершать пора беседу.
  Трудно удержаться рамок и не нарушать закона...
  На горе темнеет замок, как видение дракона.
  
  Мерлин злиться, он дымиться, чёрен, как гранита глыба:
  "Ты обязан превратиться! Ты сегодня будешь рыба!
  Ты узнаешь мир подводный! А не хочешь - так насильно
  превращу тебя в удобный для дерьма мешок носильный!
  
  Пусть в тебе дерьмо таскают! Будешь рыбой?.." "Буду, буду!.."
  Что там псы в испуге лают?.. Мерлин преступает к чуду.
  Он в ладоши бьёт умело, текст шепча абракадабры.
  Вот в реке вода вскипела. Вот вам плавники и жабры.
  
  Заклинаний партитура... Круглый угол, шар квадрата...
  Мерлин рядышком с Артуром под водой плывут куда-то.
  Мерлин весел откровенно: что ж, условия не плохи, -
  показать расклад Вселенной с точки зрения рыбёхи.
  
   май 2000 года
  
   Псалом.
  
  Я тот, кому дано. Я тот, кто мог.
  Я тот, кому открыл дорогу Бог.
  Я не боюсь, я не умею больше
  быть одному... Но я других не строже:
  блажен, кто людям отдан, кто взамен
  не просит подтвержденья, что блажен.
  
  Блажен, кто ищет. Трижды - кто находит.
  Он светел солнцем, что над миром всходит.
  Он на него похож; похож на свет,
  тем, что без света людям счастья нет.
  Он тем блажен, что может к людям литься...
  Тот нечестив, кто ищет нечестивца.
  
  Тот начистив, кому всегда ответ
  о сути мира сводиться на нет.
  Тот начистив. кто сам себе - помеха.
  В нём пустота изгнившего ореха.
  Он мне напоминает плод гнилой
  с похожей на сгоревший лист душой.
  
  Бог выбирает этих, прогоревших,
  чтоб дать им шанс: иди! И - будь, орешек,
  другим... Бог выбирает тех. кто слаб.
  Бог выбирает тех. кто в жизни раб.
  Раб остальных. кого не выбирает
  тот. кто о нас всё это просто знает.
  
   июнь 2000 года, Санкт-Петербург
  
   Куклы, которые в нас играют.
  
  Жил когда-то далеко в Китая недалёкий маленький китаец,
  Имени его никто не помнит. В памяти он никому не нужен...
  Но, пока нам не подали ужин,
  
  расскажу, что знаю... У лентяев есть во все века мечта такая:
  завести в помощники дублёра, чтобы за тебя работу делал,
  подменяя душу или тело.
  
  Деньги есть, давай вина, хозяин! Мясо жарь, мы пять столетий зябли,
  зажимая, чтоб не ускользнула, мокрой от волнения ладошкой
  край своей единственной дорожки.
  
  Вон, смотри, какая пляшет дева. Как она умело водит слева
  хоровод с невидимою тенью, каждым поворотом вызывая
  к жизни духа моего хотенья...
  
  Выпьем же за то, что б нас хотели. Тот китаец, глупый в самом деле,
  был ещё богатым почему-то. Деньги часто водятся не с теми...
  Но - давайте, всё-тки ближе к теме.
  
  Стал дурак китаец думку думать: как бы ему карму переплюнуть?
  Десять лет чесал затылок пяткой. Десять лет свой рис жевал и думал.
  Десять лет подумал, и придумал.
  
  Заказал у мастера Ли Циня шибко механическую куклу.
  Выстроил Ли Цинь такую куклу. Дал её заказчику примерить.
  Стала кукла для него женою.
  
  Вот какие люди были раньше. Вот какие штуки мастерили.
  По ночам катались на драконах, в остальное время занимались
  и больших успехов достигали.
  
  Мы теперь какие-то другие... Что-то в нас сегодня не такое.
  Боги нас не любят, девы губят, от вина тяжёлое похмелье
  и душа мрачна, как подземелье.
  
  Вышел я из дома спозаранку, скушав кильки маленькую банку,
  свой кишечник вымазав томатом, я пошёл, дорогой наслаждаясь,
  в съеденном перед собою каясь.
  
  Мне навстречу куклы выходили. Странные беседы заводили.
  Говорили кучу комплиментов. Звали стать такой же точно куклой,
  славной куклой, розовой и пухлой.
  Я, конечно, сразу отказался, с гордым видом в кукиш завязался,
  где теперь и маюсь человеком... Так что, шанс единственный профукал...
  Вот и вся история про кукол.
  
  А у куклы мастера Ли Циня чудное лицо и нежность в сердце,
  добрая душа, характер кроткий, ум свободный и такое тело,
  что с ума сойдёшь от наслажденья.
  
  Вот какие куклы были раньше. Даже лучше, чем живые люди!
  Впрочем, здесь, у нас, на этом свете, очень трудно в самом деле встретить
  что-нибудь действительно живое.
  
  Мы, ребята, все потомки кукол! Так давайте, братцы буратинки,
  выпьем за весёлые картинки нашей не всегда весёлой жизни
  в нашей самой кукольной отчизне.
  
   июль 2000 года
  
   * * *
  
  Бог уходит в утробу арок.
  Бог уходит в провалы улиц.
  Бог уходит, мы остаёмся,
  мой, себя обманувший, Улисс.
  
  Только здесь я и не был счастлив.
  Только здесь я и встретил Бога,
  уходящего в подворотню...
  Наступает время итога.
  
  Так давай подсчитаем, Улисс,
  всех потерянных по дороге,
  всех, кому уже на Итаку
  не вернуться: они в залоге
  
  у судьбы, у твоих амбиций,
  у твоих мозгов хитроумных.
  Им навеки не возвратиться.
  На Итаку привозят урны.
  
  Урны с прахом, с дорожной пылью...
  Для песочных часов начинка...
  Наблюдая, как Бог уходит,
  завертелась моя песчинка.
  
  Закружилась в водовороте,
  в пасте Сциллы, в душе Харибды,
  в гипнотическом сне Цирцеи,
  где до этого не погиб ты.
  
  Не погиб ты, на самом деле,
  для того лишь, что бы в итоге
  был хоть кто-нибудь, кто помянет
  всех. потерянных по дороге.
  
  Я, спасенья не заслуживший,
  я, не самый успешный вроде,
  я, друзей своих переживший,
  я, видавший, как Бог уходит,
  
  я, воспитанник этих улиц,
  подворотен несчастный путник,
  говорю вам: вернулся Улисс,
  только это - не я, а спутник.
  
  июль 2000 года
  
  Песенка о песенке.
  
  В районе заводском, где трубы высоки,
  жила мадам Мари, писавшая стихи.
  
  Увы, но серый дым, летящий из трубы,
  прервал мадам Мари чудесные труды.
  
  Мертва мадам Мари. Мертвы её стихи.
  В районе заводском лишь трубы высоки...
  
  Полночное такси везёт меня туда,
  где в тишине листвы колышется вода.
  
  А в комнате стоят тахта, тоска и чай...
  Мертва мадам Мари. Мы живы невзначай.
  
  Не ясно для чего, не ясно почему,
  позволено летать тяжёлому уму.
  
  А лёгкая душа не может улететь,
  то к чаю, то к тоске прикованная впредь.
  
  Ах. видно чай тяжёл... Она его раба.
  Мертва мадам Мари. Труба дымит, труба...
  
  Все песни на один мотив слагает век.
  Жил странный господин, негромкий человек.
  
  И были у него настолько же тихи
  особые слова, негромкие стихи.
  
  Но тоже - вот дела! - ушёл на днях в трубу...
  Мертва мадам Мари. Не обмануть судьбу.
  
  Да будь ты хоть булат, клинок, металл и сталь...
  Одна труба дымит. Одна на все места.
  
  Такси затормозив, сойду на бережок.
  Гитара и мотив всегда твои, дружок.
  
  Я только пару раз, всего лишь пару раз
  добавили пару фраз в хороший пересказ.
   июль 2000 года
  
   Якобы Ной.
  
  
  тенью на фоне белой стены,
  сном на подкорке спящей страны,
  славой в желаниях,
  Богом в вере,
  замком на двери...
  
  отрекайся, они говорят, отрекайся,
  пока ещё ветер не задул пламя,
  пока ещё девушка твоё имя
  помнит целованными губами
  
  пока еще пыль висит над дорогой,
  пока ещё скачет сержант за подмогой,
  пока ещё ты командир пехоты
  и помнишь - кто ты
  
  телом среди бестелесных толп,
  Ноем, который узнал про потоп,
  хватит об этом!
  перед ответом
  мир пронизан особым светом
  
  отрекайся, свет говорит, отрекайся,
  пока ещё тьма тебя не достала
  каменной лапой, пока усталость
  и тупость не осквернили старость,
  
  пока ещё вправду хозяин ложа
  и жёны помнят любовь и силу,
  и ты отец для своих мальчишек,
  отрекайся, свет говорит, отрекайся,
  
  от этих слабых и глупых людишек
  
  Посланец крыльями пол метёт,
  ему неудобно, когда идёт...
  
  запах овчины;
  есть ведь причины
  почему слово держат мужчины
  
  отрекайся, тепло говорит Посланец,
  это тоже проверка в вере...
  в Ковчег заходят орёл и заяц,
  хмельные люди, птицы и звери
  
  нужна, понимаете, амнезия
  на место, дату и ход полёта,
  чтобы они потом не сквозили
  впустую: где там, кого там, что там
  
  в последний транспорт набились кучей
  не дрейфь, братишки, я Ной везучий!
  давай по капле перед дорогой
  ну, с Богом - трогай
  
  радугой в небе после дождя
  каждым спокойным словом вождя
  помни - ты снова за них в ответе!
  мы живы, дети
  
  мальчик, гора, которой ты рад
  зовётся по здешнему Арарат
  девочка, ягоде, той, что рада,
  имя даровано Винограда
  
  я поимённо помню спасённых,
  но - помню лица волной снесённых...
  а люди, овцы, птицы и кони
  не помни, мне говорят, не помни
  
  паси нас, дел много на этом свете,
  мира нового по серединке...
  вы правы, дети, конечно, дети,
  однако, справлю по ним поминки
  
  пьяным, среди открытых земель,
  понял: гора - это та же мель!
  впрочем, всё в мире
  можно исправить...
  
  на то и память
  
  (июль 2000 года)
  
  
  
  
  
  Сама по себе тема "Паломник и Восток",
  основанная на песчаных воззрениях человека ищущего.
  
  Паломник в страну Востока, до чего ж тебе одиноко топать через пустыню.
  Кровь постепенно стынет, жара постепенно губит, ветер целует в губы.
  Губы шепчут молитву. Молитва, дойдя до Бога, это тоже дорога.
  
  Ум утешает сердце. Сердце у иноверца способно только к надежде.
  Впрочем, всё это прежде, чем перейдёт пустыню, прежде, чем опостылят
  надежды все остальные. Он в сердце запустит Бога. Это тоже - дорога.
  
  Что хочет он от Востока? Чтоб не было одиноко. Чтоб болтовни сорока
  набралась новых словечек. Маленький человечек, он хочет побольше смысла.
  Маги расскажут числа. Всё будет мудро и строго... Это - тоже дорога.
  
  Верблюд напевает песню. Осёл подпевает песне. С годами всё интересней
  наблюдать песок на закате. Через дыру в халате песок приближает к плате:
  глиняный, обезвожу, стану песком... И что же? Это дорога тоже.
  
  Кто песчинкою станет, тот Востока достигнет.
  Кто песчинкою станет, тот Восток и постигнет.
  Все песчинками стали. Все достигли Востока.
  Один я иду в пустыне,
  и очень мне одиноко.
  
   (август 2000 года)
  
  
   Древнейшее пение.
  
  
  
  Пастухи моего неба
  выгоняют стада утром,
  гонят их слева направо -
  белых баранов и чёрных.
  
  Гуляйте шибче, бараны,
  набирайте в жире и весе!
  Летите в ближние страны,
  обоссыти поля и веси.
  
  Моча небесных баранов
  лечит людские раны.
  Семя небесных баранов
  помогает быть урожаю.
  
  Плодитесь и размножайтесь!
  При всём моём уваженьи
  к небесным животным прочим,
  все они так, не очень
  
  по сравнению с вами, бараны,
  потому что все остальные,
  включая птичек и женщин,
  пользы приносят меньше.
  
  Пастухи моего неба
  знают в лицо баранов.
  Они пригоняют лучших
  над полями моими писать.
  
  Поэтому я богатый,
  и скот у меня сытый,
  и дети у меня лучше,
  и колодец у меня глубже.
  
  И сам я имею больше,
  и всё у меня длиньше,
  и даже в обычной бочке
  дальше от верха днище.
  
  Любят меня на небе.
  Ценят меня в округе.
  Нет недостатка в хлебе.
  Жена, четыре подруги,
  
  сто семьдесят пять наложниц,
  детей несметные рати,
  а также земных баранов
  как комаров на закате.
  
  И Бог надо мной - сильный,
  сильнее, чем у соседей,
  и я его прославляю
  в каждой вечерней беседе.
  
  Так что, за всё спасибо!
  Я самый счастливый в стаде
  земного существованья,
  где все мы - бараны, кстати.
  
  И чудятся нам, баранам,
  небесных пастбищ равнины.
  И хочется нам, баранам,
  попасть туда после смерти.
  
  И это вполне возможно,
  хотя и довольно сложно,
  поскольку все мы, бараны,
  ведём себя по бараньи.
  
  Поэтому над бараном
  всегда есть пастух - Хозяин,
  который не позволяет
  того, что нельзя позволить.
  
  Пастухи моего неба,
  спасибо вам за опеку!
  Влупите мне, человеку,
  за всю мою дурь баранью.
  
  Вот пламя вам, как учили.
  Вот агнец вам пожирнее,
  молодое вино в кувшине
  и нож, как надо мужчине.
  
  Пасите меня как надо,
  вы знаете сами - как надо,
  и будет тогда, как надо
  любое на свете стадо.
  
   (август 2000 года)
  
  
  
  Принципы и Трансформации.
  
  На повороте дым заметил, с коня на землю соскочил, в огонь вошёл, там деву встретил и ей судьбу свою вручил.
  
  На повороте деву встретил, коню судьбу свою вручил, поскольку дым в себе заметил, но сил хватило - соскочил.
  
  Конь поворота не заметил. Судьбой на деву наскочил. В огне и дыме, ликом светел, для вольных странствий опочил.
  
   На деве день как надо встретил, сорвался, на коня вскочил, и прочь умчался на рассвете, чем деву очень огорчил.
  
   То убивались девы эти, то хохотали без причин, а он имел на белом свете коня и офицерский чин.
  
   Поручик мчался, словно ветер, огонь и дым тоску лечил. С утра ему отказ в конверте денщик подвыпивший вручил.
  
   Шашлычник взял шипящий вертел, внизу огонь и дым скворчил... А он - голодному до смерти поручику - его вручил.
  
   Вы мне, красавица, поверьте, поручик этот - тать в ночи: на чёрной носится карете, надкусывая калачи.
  
   Калач судьбы... В дыре, заметьте, фураж дешевле и харчи. А нас, гвардейцев, Питер вертит среди алмазов и парчи.
  
   Мелькала бабочкой в балете, старухой грелась у печи, примчались ночью кони смерти, но схомутали их врачи.
  
   Врачи, счастливые как дети, ему сказали: "Помолчи! Теперь и ты за игры эти на всю катушку получил".
  
   Тут расставляли бесы сети. Тут Ангел душу подлечил. За всё, за всё на белом свете один, один огонь свечи.
  
   Поедем, что ли: здесь, в сюжете, коль поворот не проскочил, расклад практичен и конкретен: что получил, то получил.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"