Первая декада сентября. Дубы раздают щелбаны по носу, веселятся. Крепко живут. Пусть и летят дубьи листья да желуди сыпятся звонко.
Сход к октябрю. День греет. Туманы предрассветные, что ни утро. Густые, молочные, наваристые. Такие можно собрать в руку - дотянись лишь - и лепить фигурки, приправляя желанием. Отпускать затем по воздуху вплавь - пусть стелются, шепотом сказывая полям и степям, сбывая нагаданное...
Случилось оказаться у воды. Примечталось у ней разное. Жить бы у реки. Сбегать к ней с псом белым. Проверять, как она в предрассветный. И как после. А в пограничное сумеречное как. Какие облака нынче гонит над собою, какое собрание собрала, а кого не подпустила. Как зеркалит в себе. Каких туманов напустила, молочных ли, дымящих ли. Искать, прячет что. Искать и не находить никак. Открывая, меж тем, восхитительно много... Жить бы у реки.
Двадцать второе сентября. Трава поседела. Зеленое сквозь белое - редкая красота. И резкая.
Иней лёг - стало быть, снег не за горами.
Двадцать четвертое сентября. Снег выпал.
Первый снег оказался амбициозным. Хватко вцепился в ветки, облепил хлёстко всё, что можно, и замер. Даже не думая исчезать. Просидел на виду добрую половину дня. Непомерная ноша и внезапная: деревья стонали от тяжести. Лещина прогнулась и молодые клёны. Словом, всё оказалось не так и не там в привычном лесу. Пёс радостно носился и поедал снег.
Октябрь. Тепло. Вот она, золотая пора, воспетая и воспеваемая. Как много поклонников у тебя: снуют по лесу с шумом, гамом, щёлкая затворами камер, звонким смехом перекатываются по парку. Тесно. Мечтаю о горном лесе. Вот уж, где точно полыхает.
Поднимаю глаза к небу - улетают и улетают, перелётные. Летите, милые! Успеть вам.
Изо дня в день лес окрас меняет. Запестрив-заискрившись сперва, медью и золотом охвачен нынче. Чеканный молодец горделиво красуется златом на смольно-угольном да полнит перезвоном лиственным воздух, слух услаждая.
Трава взрослеет. С виду та же прелестница и будто юна, а как солнце высветит, выхватит - тут же проявляется, подруга сребровласая. Но до чего обворожительна, маняща, как взгляд притягивает, не отпускает как, хохочет!.. Боги древние, создавая траву степную, заключили в ней душу женщины, не иначе. Взрослая, прекрасная, дикая, обдаст тебя всем, что имеет сейчас, не скупясь на отметины, от репья до семени летучего.
А красавец в багрянце женщину ту охраняет, от порывов ветра собой заслоняет. Долго ли так...
Ветер швыряет, срывает золото то с ветвей, взметает!
Последние ветры с запада отберут у леса октября то, что больше ему не принадлежит. Станут ткать покров лоскутный, примерять, доделывать. Поднесут, поклонятся Матери. Потом уйдут. И заступят северные. И станет стыло. Но однажды за ночь всё переменится...