Аннотация: Попытка написания юмористического произведения
Что такое утро? Удивительно глупый вопрос. Утро - это... Позвольте! Что же это? Положение Земли относительно Солнца? Пробуждение розоволикой богини Эос? Радость и тоска выпускника? А может это "ну вот, опять тащиться на работу"? Все зависит от того как на это утро посмотреть. Если с позиции отставного военного, в майке и трусах жарящего картошку на коммунальной кухне, то, судя по напеваемой им песне "Солдаты в путь, в путь!", утро просто-таки чудесная штука. Но вот соседям, желающим хорошенько выспаться субботним утром эта приятность была несколько непонятна. Уж что они там говорили по адресу певца лучше умолчать, но на редкое, укоризненное "Тимур Петрович!" или просто "Петрович!" наш герой просто не обращал внимания, тут же голося:
- А для тебя родная,
Есть почта полевая...
Мало того, что Тимур Петрович отличался зычным командирским голосом, так он еще и не умел петь. Зато умел жарить картошку, изводя соседей слюновыделительным запахом. И был уверен в том, что утро настолько приятная вещь, что радоваться ему должны все. Все вместе и за общим столом. Едва ли, не встречая рассвет. Но как можно было обижаться на Тимура Петровича, если делал он все от души? От широкой души прапорщика в отставке, не имевшего своей семьи, зато считавшего всю коммуну этой семьею. Ведь, к примеру, картошку с салом жарил он на всех. В том числе и на плохо воспитанного кота Федоса, не кастрированного, боящегося выходить на улицу и от этого нервно метящего коммуналку мочой довольно неприятного и стойкого запаха. Даже он, кот Федос, при встрече с Тимуром Петровичем по-кошачьи улыбался и вежливо мурлыкал, что уж говорить о других соседях, которые и знать не знали что такое не работающая бытовая техника и не помнили когда последний раз делали ремонт. Не помнили, потому, что Тимур Петрович был мастер на все руки, хотя бывало, приходилось приглашать кого-то чуть подправить, чуть изменить то что он сделал, все равно, и жильцы и самые дорогие приглашенные умельцы в один голос говорили, что Тимур Петрович просто замечательный человек и у него "золотые руки". А как в ЖЭКе любили Тимура Петровича! И после того, как их стали ДЕЗами называть тоже! Начальник этого уважаемого заведения был сама любезность и всем рассказывал какой молодец Петрович. И все соглашались. Конечно молодец! Добился для своего и соседних домов ремонта парадных. Поначалу он сам подрядился делать этот ремонт, сами понимаете, у ЖЭКов мало средств, мастера где-то на объектах... Призвав на помощь военнослужащих родной части Петрович приступил к работе, но уже на следующий день начальник ЖЭКа слезно просил его больше этого не делать, поскольку прапорщик начал с парадной самого начальника и не только покрасил этот подъезд, но и заложил кирпичом входную дверь ЖЭКовского руководителя, наивно предположив, что это та самая дырка в подвал из которой вечно тянуло плесенью и заглядывали любопытные крысы. Понятное дело, уставшие солдатики, Петрович в темном дворе перепутал подъезды и вместо своего, забрел в подъезд уважаемого руководителя - все это, конечно, было понятно. И не только начальнику ЖЭКа, но и сотрудникам районного отдела внутренних дел, приглашенным им в гости. С тех пор в парадных не только ремонт сделали, но и фонари во дворе всегда горели. Начальник ЖЭКа, то есть ДЕЗа, самолично следил за этим, а то, не дай Бог, Петрович еще и окна ставить начнет и не увидит куда. А он человек занятой, людям только вечером помочь может. Или ночью.
Так что соседи в Петровиче души не чаяли. Переживали за него сильно, когда проверку на складе в его части делали. А Петрович как раз им и заведовал. Знаете как это бывает, товарищ майор, начальник АХЧ, прекрасный товарищ и сослуживцам всегда рад помочь. И их родственникам. И знакомым. И родственникам знакомых. И знакомым родственников. А родственников и знакомых много не только у Кролика, поэтому сколь не вместителен был склад, сколь много не было там всевозможного барахла, все же, зияющие прорехи стали слишком бросаться в глаза, как Петрович их не пытался чем-то прикрыть. И появились тут же желающие на этот склад поглазеть. Очень удивились его вместительности и отсутствию не только множества негодных материалов, но даже нескольких поломанных автоцистерн и "Уралов". Всё удивлялись, громко крича и интересовались наличием на складе танков, межконтинетальных ракет и подводных лодок. Но, чего не было - того не было. И начальник части зазвал этих любопытных к себе в кабинет, рассказать еще кое-чего интересного, а склад в ту же ночь сгорел. Нда... Случайность, солдатик какой-то окурок бросил. Ну и с третьего раза в гору ветоши попал, которую использовали вместо полотенец. Чтобы белые вафельные не пачкать мазутой разной, бензином... А они загорелись. В разных углах склада... Жаль было Петровича, которого уважительно, как принято, отправили на пенсию... ну, в том смысле, что должен же он будет ее когда-то получать! Правда Петровича любили многие военноначальники, которые часто ему помогали... если он к ним приходил... несколько раз. И вот теперь, Тимур Петрович Хренов, в 35 лет прапорщик в отставке, житель одного из домов улицы Строителей славного города Приморска, работал в школе. Нет, не завхозом, а военруком. И его классы всегда отличались отличной дисциплиной и жаждой знаний. И успехами в военно-строевой подготовке. Некоторый злые языки утверждали, что ему, дескать, всегда советом помогал районный военком, его однокашник, но даже если так, то что?! Дело нужное - воспитание подрастающего поколения. А уж кто пойдет или не пойдет в армию не так важно...
Тимур Петрович и в выходные ходил на работу. У него было столько дел, что в рабочие дни не справиться. Или так он умел находить эти дела... трудно сказать, во всяком случае, в эту субботу он в одиночестве, если, конечно, не считать того самого кота Федоса, позавтракал. Картошечка, нарезанное ломтиками с мясными прожилками сало, лучок и свежий черный хлебушек...Да еще колбаски докторской Петрович из холодильника достал. Чайку из алюминевой кружки похлебал... Ух! Аж самому есть захотелось! Что нам американские забегаловки или европейские бистро, верно? Нет, ну есть, конечно, любители "бургеров", которые в силах вынести запахи вокруг этой столовки с претензиями. Или поклонники морских тараканов, для которых еда не удовольствие, а мерило достатка, но даже они, уверен, нет-нет да и вспомнят аромат ржаного хлеба, с кусочком колбасы или сала. Конечно, с луком или чесноком... Что, вы не из таковских? А вот Тимур Петрович - наш человек.
С удовольствием позавтракав, он надел форму цвета хаки. Не парадно-выходную, с новенькими погонами и блестящими пуговицами, а самую что ни есть рабочую, выцветшую, местами заштопанную, но чистую. Выйдя из дома, вдохнул еще не загаженный автомобильным транспортом свежий утренний воздух полной грудью и зашагал к остановке. Прохожих не было, на остановке тоже никого. Ни людей, ни троллейбусов, ни маршрутных такси. Но Петровича это не сильно огорчило, заложив руки за спину он принялся прохаживаться взад-вперед, изредка посматривая на часы.
Через некоторое время подъехал пустой троллейбус номер семь, водитель открыл переднюю дверь и крикнул:
- Здорово, Петрович!
Прапорщик поднялся, вошел в троллейбус с видом глубоко оскорбленного человека и показал водителю, молодому парню лет двадцати, свои "Командирские", пробурчав:
- У тебя часы не отстают?
Водитель рассмеялся, закрыл дверь и троллейбус сорвался с места, быстро набрав скорость.
- Хорошо, что вы не наш диспетчер, а то...
- Порядок был бы! - заявил Петрович, ухватившись обеими руками за поручни, - Знали бы, с чем едят Кузькину мать!
Водитель не стал спорить, но отсутствие Петровича на столь ответственном посту, скажу я вам по секрету, никакого сожаления у него не вызвало.
Подобрав еще парочку редких пассажиров, которых Петрович настоятельно попросил приобрести проездные билетики, троллейбус номер семь домчал по пустынным улицам до нужной Петровичу остановке всего за десять минут, и бравый военрук Хренов вступил на территорию своей части, то есть школы. Он выслушал обстоятельный доклад сторожа, который ну так намаялся этой ночью, уж такая бессоница на него напал, что пришлось прогуляться по территории, несмотря на довольно-таки холодный ветер и накрапывающий дождик и только после этого удалось уснуть. Петрович выслушал часового школы, дал несколько дельных советов по поводу того, как бороться с бессоницей, поделился своим богатым опытом. В занимательной беседе выяснилось, что ночью где-то в классах грохотало.
- Окна, видать, не все позакрывали, - предположил сторож и Петрович заторопился к себе.
Накануне было жарко, окна и у него были распахнуты, а закрывать их он не стал. Все равно кабинет на третьем этаже, влезть никто не влезет, зато утром в классе будет свежо. И не так сильно будет пахнуть краска, которую Петрович самолично купил на базаре и сам же ею красил свой кабинет. Оказалось, что другим учителям уже и красить не нужно, а потом и директор школы прибежал, все сокрушался, что Петрович без него отправился на базар и ему, директору, не удалось Петровичу помочь. Даже обещание с Хренова взял, что без него на рынке он больше никогда ничего для школы покупать не будет...
Военрук поднялся на третий этаж, открыл дверь в кабинет и оторопел. Столы были перевернуты, шкафы с необходимой призывнику литературой были открыты, а сами книги повсюду разбросаны.
- Вот же, ядрена матрена... - начал было Петрович, но тут послышался шорох. Бывший прапорщик дернулся, будто его что-то укусило, отскочил назад в коридор, а потом, набравшись смелости тихонько вошел в класс, поднял с пола упавшую швабру и, размахнувшись собрался было в атаку на тот угол где шуршало, как оттуда вдруг раздался плаксивый голос:
- Дяденька, не надо!
- Что не надо? - удивился Петрович, - Кто тут?
- Драться не будете?
- А ну, выходи интервент!
- Зачем ругаетесь, дяденька? - и взору изумленного Петровича предстал маленький конек темно-шоколадного цвета. Не конь, не пони, а именно маленький конек с грустно опущенными ушами, ни дать ни взять ослик Иа из мульфильма о Винни-Пухе. Петрович не далее как позавчера смотрел этот мульфильм с соседним мальчуганом, пока его мать в магазин ходила. Но кое-что отличало это создание от осла-меланхолика. Петрович просто ахнул, когда увидел, что эта странная лошадка волочит по полу крылья. Да-да! Петрович выразил свое удивление забористой фразой, а конек, услыхав все это на удивление обрадовался.
- Ой, дяденька! Только не деритесь, я вам пригожусь.
- Ну и дела! Животные разговаривать стали...
- Я не животное, - обиделась крылатая лошадка, - Я Сивка-бурка.
- Чего? - оторопел Петрович, - Какая такая Сивка?
- Я, дяденька, не девица. Не кобыла. А Сивка-бурка. Не слыхали?
- Вот так-так! Тот самый?!
- Какой тот?
Тимур Петрович поднял с пола стул и уселся на него.
- Тот самый Сивка-бурка, который помогал Ивану-царевичу в сказках?
Конек тяжело вздохнул.
- Один из тех. Разве мало Иванов хочет быть царевичем? И всем Сивку-бурку подавай. Будь один я такой, как успел бы всех царевичами устроить? И так помотаться по свету пришлось ого-го сколько!
- Загнали тебя, брат? И на Сивку ты уже как-то не очень похож, - заметил Петрович, критически осмотрев облезлого конька, - Скорей Конек-горбунок, пожалуй.
- Так Горбунок это и есть Сивка-бурка, только долго не жрамши...
- Что-то я не помню, чтобы у него крылья были.
Конек почесал копытцем свою морду.
- А много, дяденька, вы Горбунков видали? - с ехидцей в голосе спросил он.
- Так что, наврали в сказке?
- На то они и сказки, дяденька. Один так расскажет, другой эдак... Да и чем все сказки заканчиваются?
- Как? - Петрович пожал плечами, - Да свадьбой, вроде... И я там был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало.
- Чтобы русский человек пил и "в рот не попало", веришь ли? А если пил, то многое утром вспомниться?
- Да, - Тимур Петрович был несколько озадачен, - верное наблюдение.
- И что на свадьбе-то услышишь? Только похвальбу и славословия. Усадят за стол пяток сказочников. Накормят, напоят, расскажут что хотят, а потом на тебе! Писаные красавцы Иваны-царевичи и Василисы с Марфами Прекрасные. Добры молодцы да красны девицы. А взглянешь на них, тьфу!
- Так-так, тебя эта пропаганда не убедила.
- Чего? - Сивка приподнял одно ухо.
- Я говорю, что как свидетель происходившего...
- Дяденька, - замотал головой Сивка, - Зачем же ругаться? Я тебе плохого ничего не сделал.
- Да кто ругается? А, ну где тебе наш язык понимать. Хотя странно, ты сам ведь не так как в сказках говоришь.
- Э-э, дяденька. Не поняли вы про то, как сказки появлялись. Всяк по своему толкует, взяли с Волги мужичка, с Урала, Твери или Киева. Рассказали им всем одно и то же, а пересказывать они как будут? Один окая, другой акая, а третий еще и про москалей присказку вставит. Словно толмачи. Но, твоя правда, раньше по-другому у нас говорили, да вот от вас поднабрались...
- Погоди... Что значит от нас?
- Дык, бывало ваши к нам попадали. Пока назад выпихнешь, столько услышишь, что уши сворачиваются, - Сивка попытался свернуть для наглядности свои длинные уши, но это у него не совсем получилось.
- А вот...
Сивка-бурка оставил свои уши в покое и тяжело вздохнул.
- Дяденька! Помнишь, что Иваны-царевичи Бабам-Ягам говорили?
Прапорщик Хренов удивленно помотал головой.
- Я всегда все помню, только иногда забываю.
- Ты накорми, напои, спать уложи, а потом уже спрашивай!
- Что я тебе Баба-Яга? - несколько обиделся Петрович, - Или полевая кухня. Если жрать хочешь, то так бы и сказал. А я-то откуда мог знать? Или ты думаешь, - хитро прищурился прапорщик, - я каждый день с Сивками лясы точу?
- Уел, -холодно отвечал Сивка, - Только, как насчет еды-то?
Петрович открыл дверь в подсобку и, обернувшись, спросил:
- На каком довольствии стоишь? Сухой паек сеном выдают или суточные?
Сивка всплеснул крыльями.
- Дяденька, ты по-человечески говори, а то я вашим премудростям не обучен.
- Я тебе и так самым русским языком говорю! Ешь ты что, мудрена вошь? Чем на службе кормят?
Конек присел на задние ноги и грустно помахал ушами.
- На службе-то нас не кормят. Сами на пирах жрут, как лошади, а лошадей всякую траву есть заставляют.
- Травы у меня нет. Я этой гадостью не балуюсь, да и тебе не советую. А, ты о другой траве... Могу нарвать во дворе...
Сивка издал такой тяжелый вздох, будто Петрович ему предложил съесть совсем другое.
- А хлебушка нет?
Тимур Петрович задумался, затем хлопнул себя по лбу.
- Как же, как же, - сказал он и кинулся к небольшому холодильнику, сиротливо стоявшему в углу и немедленно извлек из него: початую бутылку хорошей водки (не будем рекламировать), три квашеных огурца, несколько кружочков сухой колбасы, полбуханки хлеба и два пучка зеленого лука.
- Ешь, - только и успел сказать Петрович, как Сивка-бурка, издав счастливый вопль, принялся хватать все что видел и усплетать за обе щеки.
- Оголодал ты, брат, - заметил прапорщик, доставая две рюмашки и разливая водку, - Давай за знакомство, что ли...
Сивка кивнул, взял рюмку и, чокнувшись с Петровичем опрокинул ее себе в... рот не рот, пасть не пасть, что там у лошадей?..
Ах, да! Кто-то скажет: "Позвольте, а как Сивка-бурка мог взять еду и рюмку?..."
Ну, если вас вообще не удивило появление среди нас маленького говорящего коня с крыльями, называющего себя Сивкой-буркой, то и такая мелочь не должна смущать. А для особо любопытствующих сообщу, что Петрович рассказывал своим друзьям, будто у Сивки крылья заканчивались двумя пальцами, которыми тот вполне свободно владел. Мог даже рюмку взять. Тогда один из друзей Петровича сказал, что это доказывает родственность Сивки и кентавров, а другой... Но позвольте рассказать о столь увлекательной беседе в следующий раз.
Конек был действительно очень голоден. Он мигом съел, если не сказать сожрал, тем более что речь идет о лошади, все что было на столе, выпил пару рюмок водки, очень даже пришедшейся ему по вкусу, но только усилил этим свой аппетит.
- Дяденька! А больше ничего нет? - умоляюще глядя на Петровича, спросил он.
- Так, - встал со стула доблестный военрук, - Сиди тут, никуда не выходи.
- Куда же я пойду, если меня ищут эти вражины?
- Ищут? Кто такие? Есть ли данные об их диспозиции, силах?
- Ой, дяденька, не знаю что это за позиция такая... гонються за мной, помоги! Я тебе пригожусь!
- Ты это уже Ивану-царевичу говорил.
- Не Ивану-царевичу, а Ваньке. Это потом он царевичем стал, собака неблагодарная! А-а, все они, Ваньки-царевичи, такие.
- Да ты толком расскажи, буденновец!
- Так кушать еще хочется, дяденька.
- Кушать? Время оправляться, а он еще не жрамши... Ладно, только раз гоняться за тобой ты уж сиди и не высовывайся. Да и прибери тут, а то насвинячил...
- Это я в темноте в окно влетел. Только-только было множество разноцветных светлячков. Ярких таких. И больших и маленьких, некоторые на больших таких коробках сидели, другие на маленьких катались, а тут раз! И все пропали.
Петрович пожал плечами.
- Ничего особенного. Свет выключили ради экономии.
- Вот я в темноте в окно влетел. А тут, как будто сеть на меня набросили. Я и струхнул. И брыкаться начал.
- Да ладно, ладно. Только прибери теперь, - Петрович отправился в ближайший универсам, то есть, простите, по-нашему теперь это супермаркет. Круглосуточный зато. Там работал администратором один из бывших учеников Тимура Петровича. Он ему всегда по своей карточке сидку делал. Бродя по рядам Петрович ненадолго задумался, чем же это ему покормить Сивку-бурку. Наконец, решил взять несолько килограммов овсяного печенья, с десяток коробок самых дешевых кукурузных хлопьев. Ну и хлеба, конечно, колбасы докторской, помидоры, огурцы, две бутылки водки и отличного медового пива на запивон. Администратор удивленно посмотрел на весь этот набор, Петровичу пришлось схитрить:
- Это малым, чтобы пожевать могли что-нибудь, пока родители придут, а нам все остальное, - похлопал он по бутылке водки.
Администратор усмехнулся, но промолчал, сунув кассиру свою карточку.
- Как учеба? - после нескольких рюмок водки Тимуру Петровичу очень хотелось поговорить.
- Нормально. Сессия вот только закончилась.
- И как успехи?
- Да он у нас отличник, - встрял в разговор укладчик и хихикнул, - лучше всех занимается. Целых две четверки...
- Ты рот закрой, а то трусы видно, - вскинулся на защиту "благодетеля" Петрович, - Вам всем надо учиться хорошо, а то уволю всех из интститута! И кто не служил, пойдет в армию!!
- А кто служил? - давясь от смеха, спросил кто-то из очереди.
- А кто служил - пойдет дослуживать!!! - отрезал Петрович.
- И девушки тоже? - улыбнулась кассир.
- Конечно! Из девушек-студенток в армии быстро сделают женщин-офицерок! Сначала в учебке, а потом офицеры в частях...
- Это как? - ахнул укладчик.
- Мне уже надо идти, - принялся срочно прощаться администратор.
- Спасибо, что выручил, - Тимур Петрович тут же заулыбался, но улыбка мгновенно сползла с его лица, поскольку ему пришло в голову что сторож школы мог зайти в его кабинет, а там конь с крыльями! Скандал! Поэтому Петрович удержал себя в руках и не стал, по обыкновению, распространяться о красоте здешних девушек-кассиров, а быстренько побежал в школу, чем огорчил как работников супермаркета, так и покупателей, стоявших в очереди.
Сторож и не думал никуда ходить. Он мирно спал на своем диванчике в подсобке, Петрович тихонько закрыл дверь в школу на засов и прошмыгнул вверх по лестнице. Конек оказался на редкость расторопным. Он успел за это время навести в классе порядок, только позакрывал все окна. А когда пришел Петрович попросил еще и портьеры опустить.
- Подстрелить могут, - вполне серьезно сказал он.
И печенье, и хлопья, и водка с пивом пришлись Сивке по душе.
- Ну колись, партизан, кто тебя подстрелить может, а? - спросил Петрович.
- Как кто?! - хрустел овсяным печеньем Сивка, запивая его пивом, - Конечно Стреляло!
- А кто это такой?
Сивка поставил стакан с пивом на стол и удивленно воззрился на Тимура Петровича.
- Неужели, дяденька, вы совсем сказок не читали?
- Гм! Сказки я читал давно.
- Так вот, Стреляло - один из тех оболдуев, которые помогают Ивану добыть невесту. Очень меткий стрелок, стрелой попадает в желудь за тыщу верст!
- Вранье! - авторитетно заявил Петрович, - Где ж такой лук взять? Вранье.
Сивка весело засмеялся, то есть заржал, хлопая себя крыльями по бокам и расплескивая остатки пива из бокала по всей подсобке.
- Ой, не могу!!! Дяденька, да ведь сказки это!
- А я что говорю.
- Так ведь в сказках только сказки и бывают! Скатерти-самобранки, сапоги-скороходы, летучие корабли...
- Ну не скажи. Летучие корабли у нас есть, - Петрович налил водку в одноразовые стаканчики и принялся нарезать колбасу и хлеб, - Да и сапоги фабрики "Скороход" я видал...
- Так и у нас есть летучие корабли!
- Ну-да, ну-да. И стрелялы-снайперы. Сказки все это.
- Вот, дяденька, поняли наконец, - удовлетворенно вздохнул Сивка, - Стреляло правая рука Ивана-царевича, он послан меня найти, а буде поймать не сможет, то... И помощником у него Ивана щуряк, Ворон-царевич.
- Киллеров Ваня, значит послал... - Петрович хватил почти полный стакан водки и поморщился, шумно втянув носом воздух и шаря по столу в поисках чего-нибудь закусить.
- Хилер не хилер, но подлец редкостный, - закивал конек, - и послал я его уй как далеко. Жаль отправить его туда не получилось.
Так, выпивая и закусывая, закусывая и выпивая они вели свою беседу. И так увлеклись, что разговор стал все больше напоминать: "Ты меня уважжжаешшь?!!" Ивану-царечу в тот вечер тоже порядком икалось... разговор был откровенный и честный, как и положено быть разговору двух родственных славянских душ: отставного прапорщика, военрука Тимура Хренова и Сивки-Бурки, героя народных сказок...