Ночка волшебная в колдовском лесу, звездопад - зрелище здесь почти невиданное. Хоть с недавних пор и похлеще вещи случались - вроде снега в августе или сиянья северного.
Снежана тянула ручки к небу, словно хотела коснуться холодных чёрточек, исчезающих, появляющихся вновь. Марийка обеспокоено посмотрела на сестру. Как бы беды не вышло. Ведь сильна - как ветер, как солнце. Не зря ведь бабушка Ульяновна предупреждала мать, ещё до родов... да та не послушалась - и мертва теперь - одно целое с землёй.
Ещё одна частичка к этой старенькой, живой земелюшке...
- Красиво, - выдохнула Снежана. Марийка зачарованно наблюдала, как на детских пальчиках загорались голубым пламенем маленькие звёзды.
А сестра даже не замечала. Неотрывно смотрела на небо, начиная танцевать. Огоньки пыльцой слетали с её пальцев, кружились в танце. Марийка зажмурилась, дыхание перехватило, ей было и жутко, и радостно - как будто в детстве, попасть в столицу, на праздники...
Она должна была стать проводником для Снежаны, наставлять её на путь истинный, указывать на ошибки, объяснять ей всё новое, но...
Чаще и чаще всё выходило совсем наоборот.
И хорошо, если так.
А что, если у меня не окажется ответа?..
* * *
На следующий день они бежали по лесу, быстрые, лёгкие, лишь чуть приминая траву, на шаг впереди шёпота в листьях. Внезапно, деревья расступились, будто испуганные звери разбежались в стороны.
Среди поломанных веток, в круге выжженной травы росли...
- Это грибы? - Снежана остановилась. Марийка замерла вместе с ней. Уж если сестра опасалась...
Да, это были грибы. Но такие дивные, будто сказочные - фиолетовые или кричаще алые шляпки, с оранжевым отливом, покрытые белыми пятнами и наростами. Некоторые грибы напоминали большие цветные опята, другие были похожи на вытянувшиеся мухоморы. Все они поросли странной бежевой паутиной, лохмотьями свисавшей из-под шляпок, от каждого шёл подвесной мостик из этой паутины - к грибу в центре поляны - массивному, даже суровому, похожему на смотрящего исподлобья крепко сбитого старика.
Земля, лес вокруг - молчали, выжидая.
- Мне они не нравятся, - Снежана нахмурилась.
Марийка вздохнула, подняла голову, словно пытаясь спросить ответ у неба. Сквозь узоры ветвей просвечивало голубое сияние. Будто тысячи безразличных светлых глаз.
- Быть может, они не приживутся. Быть может, сама земля их отвергнет...
- Но это же бурьян, - убежденно произнесла Снежана и переступила невидимую границу, вторглась в новое царство, с твёрдым желанием истоптать его, уничтожить под корень.
Марийка едва удержала её.
- Нельзя, - она присела возле сестры. - Пока мы не узнаем точно, что это вредитель, мы не имеем права убивать его. Всё, что произрастает из земли.
- Почему? - спросила Снежана. Марийка беспомощно посмотрела на неё.
- Что - "почему"?
- Почему мы не можем убить его? - Снежана ткнула пальцем в сторону полянки. - Ведь оно же чужое, чужое! - Марийка и не заметила, как сильнее подул ветер, и как всё сумрачнее становилось вокруг. - Не наше! Оно пришло - оттуда, - Снежана показала на небо. - И не родное здесь! Оно только вредит! - девочка почти плакала. Марийке хотелось плакать вместе с ней. Некоторые "хорошо" и "плохо" нельзя разложить не составляющие. Их надо просто...
...впитать с молоком матери.
Снежана развернулась и побежала прочь от грибов, и деревья шумно провожали её, перенимая злость и непонимание.
А Марийка осталась одна, почувствовав себя неожиданно слабой и ничтожной - по сравнению с этим лесом, с этими чужеродными грибами... со Снежаной.
Лишь земля продолжала молчать.
* * *
Ночь дышала Силой.
Марийка проснулась от громкого стона. Этот звук влился чёрным и синим в тёплые краски грёз, гибельной вонью тины смешавшись с запахом свежего хлеба и майского ветра.
Стон повторился - и столько боли и отчаяния было в нём, что Марийка ощутила могильный холод, словно она, а не мать сейчас лежала в утробе земли. Накинув сорочку, Марийка выбежала из дома.
Двери были открыты настежь.
Николай, Хранитель Снежаны, сидел, прислонившись к стене мазанки, и никак не мог отдышаться. Холщовая рубаха быстро пропитывалась кровью, её чёрные ручейки будто перечеркнули его лицо, тёмные омуты вместо глаз.
- Быс-с-с-стрее, - он выплюнул сгусток крови. - Не с-с-смог... удер-р-ржа-а-атьхххх...
- Коля... кто, что..., - Марийка пыталась остановить кровотечение. Но вся её энергия будто растворялась в этой ночи.
- Не тр-р-ра-а-атьххх вр-р-ремя... беги.
И Марийка побежала. Между двух мёртвых сторожевых псов, навьих тварей, уходящих в землю бирюзовым сияньем, мимо изломанных деревьев - там, где Она встретилась с Колей.
- Снежана! Зачем?! Зачем?!!
Мысли рваными цепями гремели в голове, будто ведро вырвалось из ослабших пальцев, ухнуло в бездонный колодец, к чёрной воде...
...Дитя Земли... ребёнок местной девушки и столичного инженера... для инженера - женатого, отца двух детей - нежеланный... линия крови - ведьмы - по бабке, и прабабке, и...
...тяжёлые роды после трудной беременности...
...последние слова матери... "смерть... Снежана... смерть..."
(Дитя Земли)
И что? Неужели это земля зовёт её?
Зовёт убивать?
Самых близких людей?
Колю, который заменил отца?
Нет, не земля.
Сама.
Снежана сама это всё делает.
- Почему?! - крик разбился осколками слёз.
Потому что она ребёнок. А дети - жестоки, дети - это "я хочу". Желания Снежаны - практически всесильны. И ты слишком молода, чтобы быть ей учителем.
Любой - слишком молод.
Марийка знала, куда бежать.
Туда, где ребёнок, несущий в себе естественное Начало, собирался...
Ведь сильна. И этой ночью её сила затопила собой всё вокруг.
...Марийка поспела почти вовремя.
Снежана сидела на коленях перед светящейся голубым светом полянкой, смотрела на гриб в центре сияния. Ветер играл её волосами, трепал прядки, словно одобряя.
- Снежана, нет! - Марийка остановилась перед границей, очерченной сестрой. Сила закручивала мышцы узлами - и там, за гранью, чувствовалась смерть - раздавит и не пожалеет.
- Оно чужое, - Снежана посмотрела на Марийку. И та поняла, что теперь у неё нет сестры - она исчезла в тенях, залёгших, под глазами Снежаны, в глубоких, злых морщинах на её лице. Рот наполнился полынной горечью.
- Оно должно умереть, чтобы ты, я - и земля - могли жить, - проговорила Снежана.
- Земля не говорит тебе этого! Ты не знаешь природы существа, которое собираешься убить!
- Нет, знаю. Просто земля слишком устала, чтобы говорить, это её обманывает, мучит - и детская ладошка потянулась к грибу. Тот тихонько гудел, в тон с зависшей в воздухе силой.
Крик Марийки потонул в звуке, который будто бы пришёл с изнанки мира. Нечто проклятое было в нём, извращённое, неверное в корне - выворачивающее душу, ломающее хрупкие кости рассудка.
Всего на пару мгновений Марийке открылось - всё, что будет после этого: всё дикое горе, все поколения, которые исказила печать одного поступка Дитя Земли. И что такое был гриб, подарок от тех, кто живёт среди звёзд: сгоревший предохранитель, закоротившая эпоха...
...и когда звук утих, и вспышка перестала выжигать глаза, Снежана встала над почерневшей поляной - гриб в её ладони рассыпался песком. Она обернулась, но не увидела там никого, кроме сидящей на земле старухи, стеклянным взглядом смотрящей в пустоту. Старуха сама была - пустотой.
И в этой пустоте отражалась Снежана.
Была одна минута после взрыва на четвёртом блоке ЧАЭС, 26 апреля 1986 года.
- Марийка?.., - Снежана не услышала свой голос. Он утонул. Пустота была везде, окружала её.