Мэд Эссенс : другие произведения.

Бессонница. Часть первая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Джону Мэшу, обычному жителю городка Нюберч-порт, по жизни приходится не сладко. Тирания матери в детстве и прогрессирующая болезнь свели в тупик все дороги к настоящей жизни. В отчаянной попытке победить болезнь он окончательно теряет границу между реальностью и сном. Неподготовленный к реалиям нового мира, он вступает на опасную тропу, ведущую в живые кошмары, безумие человеческой фантазии и страхи людей, которых не пожелаешь встретить и врагу.
  Введение. Заря.
  
  Я стою на границе невозможного мира. Лучшего из миров, какие мне только удалось застать за последнее время. Ни единого изъяна, совершенная чистота и удивительная красота. Вероятно, что ни один даже самый мощный компьютер не способен воссоздать хотя бы приблизительно уникальный и безупречный мир, похожий на этот. Ни одна трёхмерная анимация не сравнится с обитающими здесь видениями, одним своим видом нагоняющие страх и неподдельный ужас. К счастью, ко всему привыкаешь. Совсем скоро тебе становится не по себе, когда ты перестаешь ощущать этот леденящий кровь холод, пронизывающий каждую клеточку во время того, как одно из видений проходить сквозь твоё тело.
  
  Этот мир меняется по своей собственной физике, создаёт предметы исходя из собственной математики и химии, заселяется людьми следуя собственным представлениям о добре и зле. И к сожалению, добро и зло ходят рука об руку. Ни одному известному мне человеку не удалось избежать влияния необычайных пейзажей и завораживающей силы, что так рьяно лезет во все щели твоего тела.
  
  Стоит только захотеть, как с неба польётся невероятной силы ливень и тут же закончится, как только ты об этом подумаешь. Захочешь - и тебя окропит кровавый душ, пожелаешь - и все твои враги падут ниц перед тобой, искусишься - и сам станешь жертвой своей безграничной фантазии. Даже имея полный контроль над своими мыслями твоя голова, твоё тело остаётся подвластно одному только случаю, слегка скрашенному твоими навыками и умениями.
  
  Мир снов. Лучший из миров. Невозможный до такой степени, что одним только усилием мысли он может исчезнуть, взмах меча развеет любое сновидение, а пуля, выпущенная из пистолета, останется висеть в воздухе до подходящего момента. Не стоит думать, что раз это твои сны, то ты здесь царь и бог. Проходили, знаем. Всегда существует вероятность, что ты повстречаешь незнакомого тебе человека, который появится глубоко из недр подсознания. Ты видел его всего раз - может быть, это была девушка, что обслуживала тебя в магазине техники, а может и случайный прохожий, который задел тебя плечом и всего на миг обернулся, чтобы буркнуть холодное "извините". Я не стану лгать - это всегда страшно. Всегда с ужасом наблюдаешь за тем, как незнакомец подходит к тебе и пытается о чем-то рассказать, попросить о помощи, а то и вовсе защитить от кошмара.
  
  Печально наблюдать за тем, как такие миры превращаются в прах. Разваливаются на куски, больше не подвластные ни уникальным физике, химии и математике, ни человеческим желаниям, благодаря которым этот мир и был создан. Присев на осколок гигантской скалы, что приземлилась в жалких миллиметрах от моего тела, я невероятно тяжело вздохнул и ухватился за рёбра, которые, вероятнее всего, были сломаны в нескольких местах. Голова раскалывалась, с виска текла ещё тёплая струйка крови, которую я размазал по лицу. Боже, как же не хватает дождя.
  
  Буря возникла прямо над головой - оглушительно заревел ветер, иллюзорные деревья превратились в ошмётки, которые не встречали препятствия на пути и проходили сквозь моё тело, словно меня тут и не было. Ещё один признак того, что миру конец. Чернеющие тучи излились стеной дождя, но стоило первой капле достигнуть сухой земли, как остальные капли повисли в воздухе. Я приподнялся с осколка и в очередной раз пожалел о том, что мир снов для меня потерян. Красота, какую не описать ни словами, ни картинами - всё равно будет не так живописно и правдоподобно. Мириады капелек, которые в свете восходящего солнца переливаются всеми цветами радуги, создавая невообразимый по своей уникальности вид.
  
  Стоило мне провести рукой по одной капельке, как она легко поплыла по воздуху и, зацепив несколько других капелек, слилась в одну большую. От этой капли более мелкие отскакивали, как бы обозначая - это предел, больше она в себя не возьмёт. Тогда возникла цепная реакция - капля за каплей, целое облако двинулось во все стороны, сливаясь и расталкивая более мелкие капли дальше, дальше к солнцу.
  
  Меня шатнуло от ещё одной вибрации. Дрожь, подобная землетрясению, обвалила прямо передо мной огромную зияющую дыру в земле. Пропасть была настолько гигантских размеров, что упади в неё целый метеорит, я вряд ли бы смог увидеть то, как он её закроет. Тяжёлые мысли наводнили голову - если я не сделаю этого сейчас, то другой возможности не будет, я останусь в этом мире навсегда и умру так, как умирают люди во снах. На тот момент я ещё хотел пожить, знаете ли, потому отчаяние довело меня до этой попытки.
  
  Я медленно подошёл к обрыву и грузно осел на колени. Как я и предполагал, у пропасти не было ни конца, ни дна. Единственная слеза прокатилась по молодой коже и скользнула в неизвестность, унося вместе с собой боязливость и мысль "А что же будет, если не получится?". Я закрыл глаза и склонился над пропастью, тело обмякло и меня потянуло вниз, в бездну. Сон не пришёл, как бы мне этого не хотелось. Что ж других вариантов в запасе не было...
  
  - Джон?
  
  - Да?
  
  - Мне кажется, ты забегаешь вперёд.
  
  - Ах... Правда?
  
  - Ну да. Ты же начинаешь с конца, а мы ведь только начали знакомиться. Парень, не спеши жить!
  
  - Да, как-то я отвлёкся... Хорошо, начну с начала.
  
  
  
  
  
  Глава 1. "А вы видите сны?"
  
  Нет, серьёзно, вы видите сны? Такие красочные, невероятные, что постоянно возникает чувство невозможности происходящего? Такое фальшивое чувство, будто стоит хлопнуть в ладоши или ущипнуть себя, как марево уйдёт и вы очнётесь в мягкой уютной постели, все такие отдохнувшие и по-прежнему под впечатлением от того, насколько же большое у вас воображение? Каждый раз такое, правда?
  
  Вот и у меня нет. Докучают сны, докучает сам сон, докучает вечное ощущение сонливости и вялости, невозможно бесит тот факт, что наши внутренние батареи надо подзаряжать. Миру бы стало так легче от того, что появились бы люди без сна. Закрытые магазины, неработающие банки и фирмы государственных услуг, вечный график с 8 часов утра до 6 часов вечера. Вот захочется тебе выпить колы или энергетик на ночь глядя, а ближайший к тебе ночной магазин находится за несколько кварталов и ведь не факт, что у них будет хотя бы одно из двух! Хорошо хоть аптеки забыли об этих условностях. Аптеки заботятся о своих покупателях, ведь многим они спасают жизнь прямо здесь и сейчас. И нет, я не говорю о беспечных девчонках, которым посреди ночи захотелось перепихнуться и они берут вместо пачки контрацептивов тесты на беременность или о вечных забулдыгах, которым давно запретили суваться в аптеку, потому они поджидают первого встречного и просят у него приобрести "бутылёк". Нет, совсем нет. Я говорю о самом себе.
  
  Проблемы со сном, а вернее, с его избытком, начались ещё в школе. Класс, наверное, третий. Но кто в принципе будет обращать внимание на сонного школьника? "Они же дети, играет до упада, а потом спит на уроках! Знаем мы таких!". Пожалуй, это единственное что мне сказали за всё время моего пребывания в школе. Но так или иначе, школу я бросил. Мать настояла на том, что её ребёнок не будет учиться в месте, где всем на него наплевать. Да, я рассказал матери о том, что слишком много сплю, что ещё мне оставалось? В те года я был, как бы так сказать..."Маменькиным сынком".
  
  Моя мать работает администратором частного детского сада, и эта работа явно наложила на неё определённый отпечаток. Не подумайте, она любит детей! Очень. И вот эта самая любовь к детям стала моим наказанием. Я стал объектом её собственных программ по воспитанию, любой "эксперимент" всегда проверялся на мне, а уж потом, если был виден положительный результат, уходил "в народ", тобишь к родителям воспитанников. Такая политика явно не доставляла радости моему отцу, потому через пару лет после моего рождения он отстранился от семьи, а когда я сам пошёл в детский сад, то пропал окончательно. Не совсем помню, каким он был. Хотя чему тут удивляться. Помню лишь короткие стычки, когда мне в очередной раз запретили играть с машинками. Отец кричал, что так я вырасту размазнёй, тряпкой, слюнтяем, а мать парировала тем, что так я вырасту более покладистым и менее грубым. Кажется, как раз тогда он хлопнул дверью в последний раз и более я его не видел.
  
  Отец наверняка даже и не знает, что со мной что-то не так. В 10 лет мать начала таскать меня по всем врачам, каких только могла вспомнить. Ортопед, терапевт, отоларинголог, невролог, психолог, психиатр, хирург. Сколько слов в адрес моей матери я услышал, сколько ругани и желчи - не сосчитать. Однако, она добилась своего и к 11 годам мне таки установили диагноз - нарколепсия. Прописали гору таблеток, часть с недоказанной эффективностью, и они на долгое время стали моим спасением и единственным рационом. Таблетку утром, вот эту гигантскую пилюлю и ещё одну таблетку в обед, три таблетки на ночь. Позже их сменили на комбинированную версию и осталась всего лишь одна пилюля в день. Тогда уж мой желудок облегченно вздохнул, потому что от предыдущих лекарств была уйма побочных действий на организм, а в особенности на кишечник, потому белый фаянсовый друг стал мне ближе родного отца. Как раз в это время я и перечитал все книги в доме, что остались и от отца в том числе. Большущая коллекция фэнтези и фантастики, ужасы Кинга и Лавкрафта, книги Азимова, Стругацких, Маккарти, Моэма, Толстого. В некоторых местах обшарпанные и обклеенные скотчем, они надолго завлекли мои мысли и совсем не удивительно, что я стал много рисовать и даже сочинять что-то своё. Получалось не очень. А жаль.
  
  К 17 годам я уже свыкся со всеми лишениями, которые преподнесла нарколепсия в мою жизнь. Тяжёлая работа выпала из жизни, потому как иной раз мне было настолько тяжело просто подняться по лестнице на 10-й этаж своего дома, что после такого восхождения на Олимп я отдыхал минимум час. Длительные провалы в сон, которые я редко мог контролировать, лишили меня практически всех друзей. И тут же на помощь пришёл компьютер и интернет. Смартфон и плеер стали мне заменой живой музыки в театрах и барах, а чаты и видеозвонки спасли от полного одиночества. И именно в этот момент я понял, что жизнь во мне умрёт, если я не начну хоть как-то бороться с вечным сном.
  
  Кола, энергетики, таблетки чистого кофеина, уйма кофе и сахара, двойная порция таблеток от нарколепсии. Я даже не задумывался, к чему это может привести, насколько сильно подорвёт моё здоровье, как отразится на сне. Я пил и ел всё, что содержало хоть какой-то источник "лишней" энергии в попытках заглушить вечную вялость и сонливость за что был нещадно истерзан мой мозг. Мать ежедневно, а то и ежечасно вдалбливала мне в голову, что кофе и кофеин убьёт мои зубы и сердце, от тонны сахара в коле и энергетиках забьются сосуды и я наберу уйму лишнего веса. Все мои запасы забирались чуть ли не силой, а иногда хватало и тяжёлого, жёсткого слова - муштра матери не прошла бесследно и мне всё чаще стало казаться, что "маменькин сынок" во мне живёт и здравствует.
  
  Мне до тошноты не нравилось моё положение, отношение ко мне как к маленькому ребёнку, но я находил всё меньше вариантов как его изменить. Проклятая нарколепсия. Даже если бы я больше времени проводил со сверстниками, то большая часть нашего общения сводилась бы к моим коротким снам и вечному зеванию. Оттого и звонки матери ровно в 9 вечера казались не просто звонком - это почти всегда был крик, которого не хотелось слышать. Безропотность выполнения её команд наталкивала меня на мысли, что я не человек. Маленькая собачонка, которую уверенно тыкнут в лужу, если она сходит в туалет в неположенном месте. Любое неповиновение - и я был наказан, любой проступок - и я оказывался "неблагодарным отпрыском". Я всем телом понимал, что мать манипулирует моей врождённой мягкостью характера и лепит из меня то, что хотелось бы выставить на показ. Что-то, что не стыдно было бы поставить как небольшую статуэтку за стеклянную витрину в каком-нибудь фешенебельном музее авангарда или модерна и с высоко поднятым носом декламировать: "Это сделала я!".
  
  И как бы мне не хотелось признавать правоту матери, но она оказалась права. Не во всём, как это обычно и бывает, но права. Лишнего веса во мне не прибавилось - спасибо быстрому метаболизму -, но я определённо стал чувствовать действие кофеина и таблеток на свой сон. Он стал... Расшатанным. Если раньше я мог точно сказать, что в ближайшие 10 минут я отключусь, то теперь это чувство пропало. Я стал отключаться произвольно, но при этом быстро просыпался. Двухминутный сон, как вам такое? Здоровый сон в восемь часов разбился на сотни кусков, но даже так это было лучше, чем спать всегда и везде. Если я хотел заснуть на всю ночь - я не употреблял кофеин и таблетки. Просто как день.
  
  Другим, более заметным проявлением каких-то изменений стали сами сны. Да-да, яркие пейзажи, непонятные события, изукрашенные накопившимися эмоциями за весь день, отрывистые и не имеющие чёткого начала, как и конца, сцены. Не знаю, каким именно образом я это понял, но... Я стал чувствовать себя во сне. Помните этот клишированный сценарий, который можно было увидеть везде, где только можно? Герой оказывается в непонятной ситуации, всё запутано и странно, и чтобы проверить, не спит ли он, герой щипает себя за руку. Мол, в снах ты не чувствуешь боли.
  
  По такому же сценарию пошёл и мой сон, вот только щипок оказался чертовски болючим. Я чётко осознал, что целиком и полностью чувствую своё тело в месте, которое ну никак не может быть похожим на реальный мир. О чём может идти речь, когда я находился посреди римского Колизея, окружённый горой выброшенных с трибун сандалий? Вязкая, как кисель, материя, из которой был создан сон, тормозила движения моих рук. Стоило коснуться её, как ревущая толпа на каменных ступенях пошла рябью. Тогда я не догадался попробовать подумать о чём-либо другом, представить себе другое место, других людей, другую погоду. Тот сон, который открыл для меня возможность участия, закончился как и подобает обычному сну - резко, обрывисто, перетекая в следующий. Но с тех пор я пытался добиться этого эффекта всё чаще и чаще. "Галлюцинации" - говорит мне интернет. "Осознанные сновидения" - твердят форумы. "Реальность" - отвечу я.
  
  
  
  
  
  Глава 2. Сомнамбула.
  
  - Твоя мать рассказала, что у тебя есть какие-то проблемы со сном. Вроде, ты спишь всё время?
  
  - Да, вроде того. Ужасное чувство, вечная сонливость, усталость...
  
  - А сны снятся? - мужчина заискивающе и лукаво посмотрел мне в глаза.
  
  - Да, снятся. Странные сны...
  
  
  
  И когда я говорю странные, то я даже не преувеличиваю. Посмотреть бы на вас, когда в ваших сновидениях вокруг кружит толпа каких-то крылатых созданий с клыками больше вашей кисти. И будь это обычный сон - вы были бы уверены, что случись нападение одной такой твари или всего роя сразу, то вы бы проснулись и в холодном поту вышли бы к умывальнику глотнуть холодной воды и умыть лицо. Я же ощущал себя как открытый нерв. После того болезненного щипка меня не покидало ощущение, что моё тело во сне и наяву связаны более, чем неразрывно. Это одно и то же тело, которому во снах теперь угрожает опасность. Каким образом эта опасность затронет меня наяву - даже не представляю, но теперь во всех снах мне удаётся прорвать запланированный моим сознанием сценарий и в случае непредсказуемой ситуации умчать ноги подальше.
  
  Внутренний страх и тревога не давали моему телу отдыха. Каким бы безобидным не казался сон, я всегда подозревал в нём какую-то скрытую угрозу, опасность, исходящую от неизвестного мне объекта. Будь я на ромашковом поле или в замке древнего графа - буквально всё для моего воспалённого сознания ощущалось как источник опасности и вреда.
  
  Вместе со страхом пришло и любопытство. Мы всегда боимся непознанного, но как только нам приоткрывают секрет этой тайны, то необъяснимую тягу невозможно удержать. Я стал своего рода экспериментатором собственных снов. Насколько далеко они могут уйти под действием различных факторов? Хоть даже обычная трава щекотала мои нервы, я засматривался любовными мелодрамами и видел себя в объятиях героини фильма. Уж она-то точно могла воткнуть в меня нож или придушить на месте, но этого не происходило.
  
  Прочувствовав этот момент, я решил идти дальше. Шли в ход и боевики, фильмы о войнах, триллеры, детективные истории - словом, всё, что могло бы хоть как-то создать вероятность вреда для меня. И снова всё мимо. Пули летели рядом, но не попадали, всякая объяснимая чертовщина, свойственная триллерам, никак меня не затрагивала. Как только я вырывался из сценария сна, я тут же становился обычным прохожим, массовкой для фильма. И скажу я вам, что наблюдать со стороны за невероятными сценами, до этого не созданными даже в самых дорогих блокбастерах - поистине удивительное и притягательное чувство.
  
  Таким образом я развлекался со своими снами достаточно долго. Мать, естественно, была против того, что я днями напролёт зависаю за компьютером и всё меньше времени уделяю учёбе и работе по дому. "Джонни, ты должен будешь как-то зарабатывать!", "Джонни, снова посуда не помыта?", "Джонни, мать не будет вечно тебя опекать!". И слава богу.
  
  Словом, я был доволен своим положением. Картины разворачивались в моей голове подобно съёмочной площадке, с которой я мог в любой момент выйти и прогуляться до ближайшей забегаловки, чтобы заказать чизбургер. С двойным сыром, пожалуйста!
  
  Ни с чем не сравнимое чувство лёгкости, с которой я перемещался по миру снов, пугало и завораживало в одно и то же время. Если бы люди могли летать, то, вероятно, они бы испытывали подобное чувство во время первого отрыва от земли. Неслышным шагом я ступал по сухому асфальту, мокрой плитке тротуаров, горячим пескам пустынь и водной глади. Совершенно потеряв чувство самосохранения, я лез под пули автоматов, бил по лицу мордоворотов в двое больше меня самого, пытался отбиться от меча деревянной дубинкой. Адреналин бил в кровь ежесекундно, весь мир кружился вокруг совершенно другой точки, в то время как меня никто не замечал и считал, как мне кажется, пылинкой, что так назойливо лезет в глаза.
  
  Такие приключения оставляли неизгладимое впечатление. Они давали сотни, тысячи вопросов и ни одного ответа. Главным, конечно же, оставался вопрос "А есть ли другие люди, что могут управлять сном?". Я просыпался день за днём и пытался найти в интернете хоть какую-то информацию касательно именно таких снов. Не осознанных сновидений, не шизофренических галлюцинаций, известных как "тульпы", а конкретно о снах, в которых ты живёшь. Тщетно. Все попытки провалились, а некоторые оставили ещё больше вопросов. Городские психопаты, которые утверждают, что видели и пережили всё на свете, давали только бредовые размытые ответы, в которые в жизни бы не поверил.
  
  Тогда я решил действовать по другому. Я создал несколько аккаунтов с различными именами на форумах и пытался пробиться напролом. В лицо говорил, что обладаю способностью управлять сновидениями, в красках описывал, что вижу и как с этим взаимодействую. Но... Кто-то меня просто высмеял, кто-то пожелал, чтобы я обратился к психиатру и полежал недельку в дурдоме. Эх. Каким бы ни был ответ, меня он в это время устроил. Как и с любой другой новостью, которая ложечкой выедает тебе мозг, главное для тебя - убедиться в том, что это уникальный случай. Если и не уникальный, то один на миллион. Тогда сразу становится легче совладать с собой и своими эмоциями, меньше вероятность наделать нежелательного шума. Над тобой просто посмеются, как и над сотней других дурачков, только
  
  среди них ты будешь выделяться тем, что ты не дурак.
  
  Как-то, очередным размеренным вечером исследуя ответы на форумах и других социальных сетях, я наткнулся на короткую ссылку с достаточно доверительным комментарием. Что-то в духе "Не знаю, бредишь ты или нет, но глянь вот это видео, там достаточно много рассказано о снах как таковых, может и тебе поможет." Как только я перешёл по ссылке, то меня тут же перенаправило на какой-то непонятный сайт, наверное, специально созданный для этого ролика.
  
  Отвратительное полуразложившееся тело, всё в язвах и чёрных гнилых струпьях валялось на куске асфальтированной дороги. В глазницах рылись личинки мух, сами мухи летали над телом внушительным роем и то садились, то вновь поднимались над телом. Закадровый голос достаточно бодро окрестил этот труп "соседом Фрэнки" и пнул его кровоточащую ногу. И тогда я осознал то, что повергло меня в дикий ужас и панику, меня затошнило. "Сосед Фрэнки" был жив, но истерзан до такой степени, что никак не отличался от трупа. Я больше не мог воспринимать речь этого убийцы, хотя он о чём-то говорил и говорил. Меня мутило, изображение плыло перед глазами, я пытался нащупать кнопку закрытия браузера, но ролик оказался с вирусом, а потому не дал закрыть браузер. Человек за кадром свистнул несколько раз и почти нежно произнёс "Кушать, пёсики!". Спустя несколько секунд в кадр влезли четыре добермана и принялись очень жадно отгрызать от ещё живого и стонущего тела "Фрэнки" куски мяса. Прошло не больше 30 секунд, а вся правая нога тела уже была обглодана до кости. Тогда человек за кадром повернул объектив камеры на себя, и я увидел бородатое лицо, скрытое за врачебной маской и тёмными очками-авиаторами. Человек весело произнёс "Увидимся на следующей неделе!" и ролик закончился.
  
  Меня вывернуло на изнанку. Несколько раз. Животный страх от осознания, что этот человек - маньяк, и убил уже не одного человека, надолго повесил замок на моём желании смотреть хоть какие-то видеоролики. Но факт, от которого мои руки ходили ходуном, от которого зубы стучали, а тело зашлось в неконтролируемой дрожи... Факт - сегодня ночью этот кошмар не отпустит меня. Я никак не смогу увернуться от него, не смогу убежать от ужаса за материю сна и понаблюдать за тем, как эти собаки будут грызть кого-то другого, хоть этого мне хотелось меньше всего. Ещё больше угнетало то, что я не смогу вот просто так взять и не спать всю ночь. Я обязательно засну, каким бы количеством сахара и кофеина я бы не заполонил тело. Хоть коли чистый адреналин, чтобы избежать участи быть съеденным заживо, но абсурдность такой идеи и всей ситуации в целом поражает.
  
  Я положил все силы на то, чтобы не заснуть. Вполне ожидаемо, что это никаким образом не помогло. Ни кофеин, ни энергетики, ни таблетки. Я провалился в сон, всё такой же расшатанный и нестабильный, и мог лишь понадеяться, что проснусь через две минуты. Мне было дико страшно от одной мысли попасть в снафф-ролик с собственным участием, как бы бредово это не звучало. Сейчас, в этот месте, в это мгновение было возможно всё.
  
  Я оказался в некогда красивом, но давненько заброшенном доме. Бревенчатые стены, миниатюрные картины, увешанные паутинной мозаикой, скрипучие половицы из ошкуренного дуба. Это был добротный старый сруб, которому могло быть как пятьдесят лет, так и все двести. Пейзаж за окном вводил в глубочайший ступор. Он не отражал ничего. Ни меня самого, ни тёмные стены, ни чудный натюрморт прямо напротив окна. Я чувствовал непонятное тепло, которое исходит из-за окна, но ни его источника, ни какого-либо свечения я так и не разглядел.
  
  На всякий случай ущипнув себя, я вновь почувствовал боль, многократно усиленную горьким чувством приближающейся беды. Поводив перед собой руками, я застонал - материя сна не колыхнулась. Выхода из сна просто не было, а значит придётся идти по заранее спланированному сценарию, созданному моим сознанием.
  
  В очередной раз оглядев сруб, я не увидел никаких отличительных особенностей, которые могли бы выдать в этом месте какие-то секретные дверцы или маленькие лючки. Банально, но даже шкафы здесь были заперты, о старом потёртом сундуке для вещей и говорить нечего - на него был навешан ржавый искорёженный замок, который, по ощущениям, полежал в воде с десяток лет. Ни пыльные ковры из толстой пряжи, которые я одёргивал в поисках лазов под пол, ни толстые шёлковые занавески, которые пришлось сорвать, потому как металлические крючки заржавели внутри гардины, ни старая каркасная кровать с двуспальным матрасом, набитым слежавшимся войлоком - ничего не таило в себе или за собой способа уйти в целости и сохранности, либо же на худой случай вернуться обратно и забаррикадироваться.
  
  Я упорно игнорировал свой единственный выход, лишь изредка бросая на него нервный взгляд, и чем больше я убеждался в своём безвыходном положении, тем более нервным и испуганным он становился. К горлу подкатил горький комок, и если бы не элементарный самоконтроль, то я бы забрызгал рвотой все стены этой по-своему уютной комнаты. К глазам подступили слёзы. Даже не коснувшись старой потёртой латунной ручки, моё сознание, отдельное от сновидения, уже начало рисовать искажённых демонов с собачьими мордами, которые капают на крепкий деревянный пол густой, почти чёрной кровью. Кап-кап-кап. У собак разорваны брюха, глаза горят нездоровым, инфернальным огнём, а вой слышен за многие километры. И все они идут за мной, чтобы испоганить чей-то ещё пол уже моей густой, почти чёрной кровью.
  
  Руки не слушались, потому пришлось приложить удивительно большие усилия для того, чтобы просто повернуть дверную ручку и не упасть в обморок. Дверь открылась, легко пискнув петлями, и я увидел перед собой темноватый коридор, который, однако, освещался старыми, но красивыми электрическими канделябрами с лампочками в виде свечек. Освещение хоть и было тусклым, но слегка отвлекало от кромешной темноты, которая словно давила на сознание, проникая сквозь непроглядное окно комнаты.
  
  Секундная лёгкость сменилась ещё большим отчаянием и паникой, стоило мне только взглянуть по сторонам. С виду узкий коридор что по левую сторону от меня, что по правую уходил на сотни метров вдаль, разделяясь на десятки и десятки таких же коридоров. Даже если бы я захотел сдвинуться с места, то непременно бы заблудился в собственном сне и практически со стопроцентной вероятностью оказался бы в ловушке одной, а то и нескольких собак. Этот кошмар не отпустит меня.
  
  Я и не заметил, как слёзы побежали по лицу. Прав был отец, когда неустанно спорил с матерью. Я же слюнтяй! Тряпка, которая в мало-мальски стрессовой ситуации льёт слёзы. Но как же страшно становилось просто от того, что ты знаешь о том, что это сон. Не явь, не виртуальная реальность, а всего лишь сон. Я ведь знаю, что могу вырваться из условного сценария! Но почему этот кошмар не действует по правилам сна...?
  
  Стучащими от страха и тягостных эмоций зубами я закусил губу и невольно прислушался. Вокруг стояла мертвецкая тишина, не слышно было ни звуков ветра, ни скрипа половиц, ни каких-либо других звуков. Я позволил себе слегка расслабиться, перевёл дух и предпринял почти отчаянную попытку определить, один ли я в этом месте. Невероятно сложно было просто заставить себя сказать хоть слово, не говоря уже о том, чтобы крикнуть, но сделать это было необходимостью, а не желанием. Выдавив из себя короткий "ЭЙ!", я тут же остервенело замотал головой из стороны в сторону, пытаясь удержать сердце в груди. Глаза полные страха и паники, впивались то в один, то в другой коридор, ежесекундно ожидая появления хоть кого-нибудь.
  
  Спустя несколько минут непрерывного давления со всех сторон я сдался. Ни одного звука так и не последовало. От гнетущей атмосферы этого злосчастного места разболелась голова, тусклое освещение выдавливало глаза из орбит, холодная темнота, сочащаяся из окна комнаты, пробирала до костей.
  
  Предпринять повторную попытку было также тяжело, как и в первый раз. Вновь потребовалась долгая подготовка, вновь приходилось унимать дрожащие губы. На этот раз крик получился слишком громким. Невероятно громким. Раскатистым эхо он пронёсся, казалось, по каждому отдельному коридору, и если бы моей целью было согнать всех обитателей этого места несмотря на его размеры, то у меня бы это определённо получилось. На кой чёрт я это сделал?! Что же теперь будет?!
  
  Уже минуту спустя я услышал шаги собственной смерти. Крохотные шаги. Шаги когтистых лап, которые осторожно царапают деревянные половицы. Я взмолился всем богам, до которых только смог додуматься, чтобы это оказался обычный сон. Чтобы головная боль и паническое дыхание были лишь грамотно воссозданными эффектами воображения. Чтобы дрожащие руки и колени были всего лишь иллюзей и объяснялись тем, что спящий я скинул с себя одеяло. Шаркающих, лёгких шажочков становилось больше и больше, они сливались в дикую агонию моего воображения, били по барабанным перепонкам словно выстрелы из пистолета. Ситуация усугублялась тем, что я попросту не знал, откуда ждать удара. Я всё также истерично мотал головой из стороны в сторону, ловил какие-то невероятно обезображенные тени, которые тут же исчезали и появлялись вновь. В какой-то момент я просто сел на пол и, укрыв голову руками, сжался в комок.
  
  Шаги остановились. Я могу поклясться, что ещё секунду назад стоял невыносимый гул от страшного шарканья по полу! Отчаяние накрыло с головой, потому я не придумал ничего лучше, чем вытащить голову из своего "убежища" и осмотреться. И о боги, лучше бы я этого не делал.
  
  Сотни. Уверяю вас, сотни! Никак не меньше этих чёртовых созданий столпилось прямо у разветвления коридоров. Что по левую, что по правую стороны - они стояли и молча наблюдали за моим трясущимся тельцем, что вжалось в стену и сползло на пол. Не будь я так уверен в том, что это сон - бьюсь об заклад, что тут же потерял бы сознание. Я панически боялся шевельнуть хоть пальцем, хоть волоском на голове, дёрнуть хотя бы мускулом на лице. Эти безбожные твари точно меня сожрут. Обгладают как и соседа Фрэнки, оставив лишь окровавленную кость.
  
  Внезапно, они зарычали. Не одна, не две - сразу вся свора. Оглушительный рык почти сразу преобразился в дикий, истошный лай. Тотчас спрятав голову я смог лишь представить себе, как широкие пасти брызжут пеной, а здоровенные острые клыки лязгают по челюстям.
  
  Минута - и шажки с куда большей скоростью понеслись на меня. За это мгновение я успел мысленно попрощаться со всей роднёй, с немногочисленными друзьями и знакомыми, обнять мать и приготовиться к смерти. Но к моему глубокому удивлению, меня пихнула вполне себе человеческая нога, которая расхаживала, очевидно, на высокой шпильке.
  
  - В комнату. Живо! - крикнул приятный женский голос и за лаем одичалых собак я смог услышать звук досылаемых патронов.
  
  Заперевшись внутри комнаты, которую я осматривал до этого, я заскочил на кровать и по-детски укрылся одеялом с головой в надежде, что меня это каким-то образом спасёт. Рой мыслей ударил в голову, разжигая жгучее и нестерпимое любопытство. Кто эта девушка? Как она попала ко мне в кошмар? Она что, вооружена?!
  
  Не успела последняя мысль пронеслись в голове, как тут же я услышал выстрелы из нескольких пистолетов. Лай собак вгрызался в сознание и нагонял теперь и совсем необычное для меня чувство - переживание за другого человека. Если эта девушка также реальна, как и я сам, то ей грозит чудовищная опасность. Выстрелы не смолкали, зато смолкал лай. Всё чаще становились слышны повизгивания и хрипы, стук тел о половицы и стены, ругань девушки за стеной. Я позволил себе выглянуть из под одеяла и краем глаза заметил, что непроглядная темень за окном, словно поглощающая весь свет, дрожит. Рябит как и материя сна! В голове проскочила шальная идея, которую я тут же попытался воплотить в реальность. О, фиаско! Окно оказалось приколоченным к раме, а стекло не разбивалось. Видимо, это далеко не такой обычный сон, как того хотелось бы мне. И просто так я из него уж точно не выйду.
  
  Бросив попытки разбить окно я и не заметил, что все звуки вновь пропали. Мягкий, рассеянный свет проникал в комнату сквозь пулевые отверсия в стенах - оказалось, что иллюзия стен бревенчатого дома создавалась тонкими панелями из дерева. Тяжёлый вздох - и дверь комнаты с грохотом приземлилась передо мной, отчего я невольно задержал дыхание.
  
  Среднего роста девушка с чёрными как смоль волосами под каре сделала шаг в мою сторону. Шпильки чёрного глянцевого цвета сантиметров пятнадцать в длину возвышали её надо мной, худощавое тело без прикрас можно было назвать вполне обычным для большинства девушек. На вид ей было около двадцати пяти, хотя тонкое облегающее платье из синего атласа слегка молодило её. Непонятно, где и как она хранила оружие, но в данный момент его при ней не было, хоть я и могу поклясться, что со всей уверенностью слышал сотни выстрелов. На впалых щеках и высоких скулах стекала капельками собачья кровь, а на слегка вздёрнутом тонком носе были видны несколько царапин, впрочем, как и на узком лбе.
  
  - Собачек, значит, боишься. - с лёгкой издёвкой сказала она.
  
  - Я... Что? - в полном недоумении промямлил я.
  
  - Говорю, собак боишься? - раздражённо повторила она.
  
  - Да... То есть нет... Это из-за видео.
  
  - Неужели опять снафф? Я уж думала, что этим лишь совсем детей можно напугать. - она поджала губы и сложила руки на груди.
  
  - Они...?
  
  - Да, всех перебила. Должна сказать, что воображение у тебя бурное.
  
  Я окончательно запутался в происходящем. Надо было собраться с мыслями и идти по пунктам, чтобы совсем не проворонить момент. Ведь, как мне кажется, я встретил ещё одного человека, который контролирует свой сон! Совсем необдуманно я потянулся рукой к девушке, за что вполне оправданно получил пощёчину.
  
  - Эй-эй-эй! Руки!
  
  - Чёрт, я лишь хотел убедиться!
  
  - В чём? В реальности меня? Думаешь, твоя пустая голова создаёт эти диалоги? Или твоя голова придумала меня, учитывая то, что ни ты меня, ни я тебя даже не знаю?
  
  - Ладно... Что ж, одним вопросом меньше. Тогда...
  
  - "Где мы?", хотел ты спросить? Во сне. В данный момент в твоём. Милое местечко, хоть и пахнет дохлой собакой.
  
  - Как ты тут оказалась? - не унимался я.
  
  - Пришла по твою душеньку, как же ещё! С собаками расправилась, теперь твой черёд. - сказала девушка и достала из-за спины длинный двуствольный револьвер, хотя мгновение назад его попросту не существовало. Уперев его стволом в меня, девушка заметила мою усиливающуюся панику и страх и весело засмеялась. - Ладно-ладно, просто шутка!
  
  - Ты... Ты...! - только и мог я выдавить из себя.
  
  - Сука? Я знаю. И отвечая на твой вопрос, я пришла чтобы тебя уберечь. Вытащить из беды. Спасти утопающего. Протянуть руку помощи и всякое такое.
  
  Переведя дух и осмыслив ею сказанное, я задал наиболее интересовавший меня вопрос.
  
  - То есть, ты тоже можешь ощущать себя во сне? Можешь прорваться за грань этой непонятной материи, что окружает нас во сне, и бродить между снами?
  
  - А ты... Так, хорошо. Я думала, что ты очередной дурачок, который насмотрелся ужастиков на ночь несмотря на то, что всегда прудит в штаны, увидев Самару из Звонка, но ты меня удивил. И... Давно? В смысле, давно ты понял, что можешь контролировать сон?
  
  - Неделю назад, может две. По началу боялся любой травинки, но потом втянулся. Знаешь, как классно...
  
  - Не знаю. И знать не хочу. - перебила меня девушка. - Ты наверняка смотрел уйму боевиков и бегал под пулями с деревянной палкой, представляя, будто сам Джон Рэмбо, так?
  
  - Ну...
  
  - Тогда ты всё-таки такой же, как и все. Но это даже радует.
  
  - Есть и другие?!
  
  - Есть куда больше, чем ты можешь пока понять. Развлекайся, пока есть возможность, но лучше в такие передряги не попадай. Я или кто-либо другой из Сомнамбулистов может попросту не успеть. И тогда тебе уж точно не удастся выбраться из сна.
  
  - Сомна... Кто? О чём ты? Как мне отсюда выбраться?
  
  Девушка развернулась и не спеша вышла из комнаты, кинув лишь короткое:
  
  - Ляг спать. И не пялься на мой зад!
  
  - Но... - обронил я последнее слово в уже пустой дверной проём.
  
  Стоило мне выбежать в коридор, как я обомлел и всерьёз задумался над своей нормальностью. Произошедшее не поддавалось никакому объяснению, особенно учитывая то, что случилось прямо на моих глазах. Она настоящая! Живая! Что она делает в снах - загадка, но она точно не может быть плодом моей фантазии. Я слышал, как она говорит, о чём она говорит, чувствовал ещё тёплое дуло револьвера у себя на груди. Но собаки... Никакого подтверждения тому, что сотни невесть откуда взявшихся псин мертвы, потому как коридор был абсолютно чист. Ни дыр от пуль, ни луж крови, которые определённо должны были остаться на полу, ни царапин от собачьих когтей.
  
  Я вновь почувствовал такое неприятное и тревожащее чувство настигающего страха. Вот он поднимается от ног, потому как я чувствую то, как напряглись бёдра и икры; следует в желудок и грудь, скручивая и стягивая каждый орган по отдельности; доходит до горла комком желчи и горькой слюны, добираясь острыми молниями нервных импульсов до мозга. Не стоит испытывать судьбу. О девушке, собаках и коридоре я вполне смогу подумать и завтра днём, сидя за обеденным столом с чашкой кофе в руках.
  
  Панически пятиться назад и не издавать шума просто невозможно, потому я попросту забежал в комнату и попытался поднять лежавшую на полу дверь. Приставив её к дверному проёму, я совсем неожиданно для себя почувствовал не тепло старого дома, а достаточно сильный холодный ветер. Обернувшись, я замер в очередной раз. Стены, как и потолок вместе с полом, исчезли. Голубоватая дымка, как лёгенький туман над прохладной рекой жарким летним утром струилась по невесомости. Она была такой же непроглядно тёмной, как и вид за окном бывшей комнаты, и источала такое же смертельно неприятное чувство, будто из этой темноты на тебя смотрят тысячи глаз одновременно.
  
  Единственным предметом, который хоть как-то ассоциировался в моей голове с пропавшей комнатой, была кровать и как раз она и осталась стоять на месте, зависнув на месте. Заснуть во сне? Правда ли это так и работает? И что же, если я и дальше буду попадать в чудовищно реалистичные сны, то каждый раз мне придётся искать кровать?
  
  Я больше не захотел разбираться в этом месте. Ни в этом месте, ни в каком либо ещё. Мои нервы были на пределе, я шарахался от каждого звука этого странного, до невозможности противоречивого места. Мне казалось, что будь здесь хоть миллион других предметов, эта тьма, подёрнутая голубоватым туманом, съела бы весь эффект присутствия этих предметом. Другими словами, даже в полностью заполненной "комнате" я бы чувствовал себя, будто стою в гигантском пустом бассейне, которому не видно ни конца, ни края. А передо мной стоит одинокая двуспальная кровать.
  
  Почти в бреду я взобрался на пыльный матрас и укрылся грязным толстым шерстяным одеялом с головой. Мысли одолевали моё сознание всё больше и больше, вытесняя слабую, но такую важную потребность в сне. Совсем скоро холод пропал, сменяясь уютной теплотой, и мне действительно захотелось спать. Внезапный короткий скрип кровати - и я с невероятной скоростью падаю в глубокую, непросветную неизвестность. От громкого крика и катящихся слёз я закрываю глаза и, открыв их снова, оказываюсь на своей кровати вблизи разрывающегося будильника.
  
  
  
  
  
  Глава 3. Первый шаг.
  
  - Здорово, наверное, видеть такие сны! Эмоции - ух! - смеясь сказал мужчина.
  
  - Не очень. Голова после таких болит. - сухо ответил я.
  
  - Джонни, а ты и не рассказывал мне про свои сны. - встряла в разговор мать.
  
  - Погоди, Сэмми, у парней вроде него всегда есть секреты. Правда, Джон? - понимающе улыбнулся мужчина.
  
  
  
  Секреты... Как не таить от родной матери, которая во многом была тираном для моего детства, такие элементарные вещи? Риторический вопрос, который не стоит ни затраченных сил на раздумья, ни самого факта существования. Но ей, однако, кажется это чем-то сверхъестественным. Надеюсь, что ни одна мать, которая хотя бы помыслит о создании идеального подопытного кролика, не сделает этого. У вас ничего не получится, но пожинать свои плоды придётся. И уж боюсь, что не выйдет как с прокисшим домашним вином или неумело сделанной утварью - эксперимент неудачен, и то другое уйдёт в мусорку, в отличие от ребёнка.
  
  Так или иначе, матери об этом кошмаре я не обмолвился ни словом. Я готов был поклясться, что проснулся от собственного истошного крика, способного разбудить даже мёртвого, но спящая мать, которая обычно просыпается от лёгкого шороха рядом с ухом, разубедила меня в этом. Значит, это было во сне. Значит, меня действительно спасла незнакомая девушка. И значит, я не одинок.
  
  Выпросив у матери немного денег якобы на личные расходы, я завалился в ближайшую кафешку под названием "Штопор", в которую частенько приходил в тайне от матери и заказал "как обычно": две чашки самого крепкого кофе в мире с говорящим названием "Предсмертное желание" и несколько сэндвичей с мясом и сыром. Дженни, юркая смешная девушка с копной кучерявых рыжых волос быстро выставила заказ на стол и с приятной улыбкой протянула:
  
  - Кофе за счёт заведения. Босс уже три месяца смотрит на то, как ты выпиваешь чашку за чашкой и даже не морщишься. "Такой клиент нам нужен!", говорит. Приятного аппетита.
  
  - Спасибо, Дженни. - вяло улыбнувшись, ответил я.
  
  Стоило ей убежать на кухню, как я заметил краем глаза полноватого мужчину в белой рубашке и подтяжках. Отпив кофе и притворно скорчив мину, я таки распалил в нём то самое победоносное чувство - он выстрелил сжатым кулаком в потолок и по-детски захихикал, очевидно, не заметив того, как я за ним наблюдаю.
  
  Хорошее место. Из тех мест, в которые хочется возвращаться не только за вкусной едой, но и за чувством защищённости и уюта. Этот мужчина, Люк Фуллер, был своеобразной горой, на которой держался этот, с позволения сказать, вагон-ресторан. В действительности сделанный из двух параллельно сваренных вагонов, он настолько выделялся среди однотипных трейлеров-забегаловок, что негласно стал символом этого района. Сам мистер Фуллер был из того типа мужчин, которым палец в рот не клади - откусит, а потом погониться за тобой с битой. Не зря я сказал про чувство защищённости - уж сколько раз сюда наведывались мелкие карманники или сволочи понаглее, но каждый из них вылетал либо с разбитой головой, либо со сломанной рукой. Мистер Фуллер чтит свой дом и заработок, а потому он отплачивает ему сторицей, являясь одним из самых популярных мест не только на районе, но и в городе.
  
  В духе тех самых приятных девяностых годов, с тонной виниловых пластинок разных рок и метал исполнителей, начиная Джими Хендриксом и Чаком Берри и заканчивая уже постриженной Metallica с вечно пьяным Джеймсом Хетфилдом и только-только набирающей популярность "новой" волной метал музыки вроде скрытых за стрёмными масками музыкантов из Slipknot. Несменные AC/DC и Nirvana, Tool и Judas Priest, Megadeth и Sepultura - в фанатичной преданности мистера Фуллера тяжелой музыке сомневаться было просто безумием. Где-то рядом с древним музыкальным проигрывателем лежали десятки номеров музыкальных журналов и вырезок из газет. Отдельная гордость - фотографии самого мистера Фуллера с некоторыми иконами тяжелой музыки.
  
  Весь в приятного цвета красном бархате, чёрных кожаных креслах, шикарным бильярдным столом и богатым баром, это заведение порой могло посоревноваться с каким-нибудь ресторанчиком среднего класса, несмотря на то, что на кухне орудовал всего лишь Рикки Джервейс, похудевший килограмм на тридцать, да хрупкая и миловидная Дженни, выполнявшая и роль официантки в том числе. Ни разу за всё время я не видел ни Дженни, ни повара Пута, ни самого мистера Фуллера хоть чем-то озабоченными или расстроенными. Создавалось впечатление, что созданная этим местом атмосфера выгодно сказывается и на работниках, и на посетителях. Во всяком случае, мне здесь всегда было спокойно и уходить зачастую даже не хотелось.
  
  Взбодрившись и слегка позавтракав, я двинулся шастать по улицам в глубоких раздумьях на тему того, что же теперь делать с собственными снами. Очевидно, от этого вряд ли куда-то можно убежать или спрятаться, особенно в моём случае. Потому оставалось лишь воспользоваться моментом и стать как минимум более закаленным для таких встреч. Эта девушка... Она не выходила у меня из головы. Она создала оружие, просто протянув руку за спину. Интересно, а она также владеет им и в реальной жизни или это лишь иллюзия? Собственные мысли, которые материализуются подстать ситуации?
  
  Обходя встречных прохожих, я вспомнил о том, что совсем рядом со "Штопором" есть магазин оружия. Ноги сами понесли меня в нужном направлении, хоть я и до последнего сомневался в том, что это правильное решение. Глаза матери натыканы повсюду благодаря родителям её воспитанников, которые знают меня будто одного из своих собственных детей. Потому прознай хоть один из них, что я наведывался в оружейный магазин - пиши пропало, скандал неизбежен.
  
  Робко остановившись у высокой стеклянной двери, я ещё раз обдумал свои действия и достаточно неубедительно пришёл к выводу, что просто посмотреть ведь никем не запрещено, так? Потому, сглотнув, я вошёл в просторное помещение, уставленное стеклянными витринами с толстыми стёклами, а может, и с акриловыми панелями. Вид был поистине завораживающий, влекущий и опасный.
  
  Мне не нужно было убеждаться на собственном примере, что оружие - это опасно. Что оружие причиняет боль и несёт смерть. Я не маленький ребёнок, которому надо было разжёвывать все законы нашего штата касательно оружия и способах его хранения. Все бесчисленные исследования на тему того, каким образом наличие оружия у любого человека искажает реальную статистику убийств по стране и как влияет постоянное нахождение вблизи оружия на подрастающего ребёнка. Мы пропустили этот момент ровно тогда, когда допустили снимать боевики в неограниченных масштабах и с применением реального оружия. Для нас уже практически культовыми стали Джон Рэмбо и Терминатор, бесчисленные персонажи Сталлоне, Шварценеггера и Стэтхэма. И как бы не хотелось это признавать, но пропаганда оружия в нашем мире ушла далеко за пределы разумного, сказываясь как на административных решениях отдельных городов и штатов, так и на общегосударственном уровне.
  
  Дверь за спиной тихонько прикрылась, звякнул небольшой колокольчик, и на шум вышел продавец. Если бы меня хоть когда-нибудь попросили привести пример самого стереотипного американца, то я бы назвал именно этого продавца. Слегка полноватый, в кепке с надписью "AMERICA", красной клетчатой рубашке и жилете, в ковбойских сапогах, в которые заправлены штанины ярко-синих джинс с поясом из кожи, на который навешена тяжёлая бляха. Трёхдневная щетина вкупе с очками-авиаторами золотистого цвета довершали образ иконы стереотипов. Он неприятно жевал жвачку, громко чавкая при этом, но даже это не оттолкнуло меня от навязчивой идеи пройтись глазами по полкам, заваленным уймой разнообразного оружия и патронов к ним.
  
  Куда бы я не пошёл продавец безмолвно наблюдал за мной и всё также противно жевал жвачку, поминутно надувная здоровенные пузыри, которые громко лопались в образовавшейся тишине и действовали на нервы, заставляя меня вздрагивать, особенно учитывая то место, где я находился. Каждый из этих хлопков отдавался в голове реальным звуком выстрела пистолета, так сильно впечатлившего меня в собственных сновидениях, и я будто наяву ощущал теплоту двуствольного револьвера у себя на груди.
  
  - Вы не могли бы не жевать жвачку так громко? - тихо спросил я. Впрочем, такой громкости хватило и продавец меня прекрасно услышал.
  
  - Канешн'. - безэмоционально отозвался продавец, даже не удосужившись воспользоваться правилами приличия. Неотёсанность - есть. - Будешь что-нибудь брать? Или чисто посмотреть пришёл?
  
  А вот теперь он поймал меня на моей слабости. В силу воспитания, отказывать людям мне было крайне сложно. Независимо от того, насколько неприятен мне человек, я вряд ли откажу ему в просьбе или услуге. В крайнем случае, я сделаю всё, чтобы даже после моего согласия улизнуть из неприятной ситуации. Да, иногда это похоже на бегство от проблемы, даже чаще чем оно того стоит, но поделать с собой ничего не могу. Эта природная мягкость и трусость, лишь укреплённая бравыми попытками матери создать произведение бесформенного искусства с характером согретого солнцем пластилина, поддается перековке куда хуже, чем вам кажется. И даже такие неприметные маркетинговые ходы, хоть и сильно обезображенные вульгарностью продавца, производили на меня тоже самое впечатление, что и рядовая просьба - в первую очередь это вопрос, на который надо дать ответ, а лишь потом хитрость, уловка или что там ещё.
  
  Я не сразу смог ответить на вопрос, продолжая разглядывать витрину за витриной, пока не набрёл взглядом на точно такой же двуствольный револьвер, какой видел у той девушки из сна. Присвистнув от его цены, я услышал за спиной лёгкий смешок и мерное, по прежнему громкое, чавканье.
  
  - Даже не думай, парень. Он тебе точно не по карману. И в целом, большая часть этих горячих штучек не вписывается в бюджет, накопленный на школьных завтраках.
  
  - Я не хожу в школу. - обиженно ответил я.
  
  - Тем хуже для тебя, потому что в таком случае лишним деньгам в твоём кармане не откуда взяться. - победоносно заявил ходячий стереотип. Жажда денег - и тут не промах.
  
  - Я не хожу по опасным местам с полным кошельком денег. Я не идиот.
  
  - Это магазин оружия - опасное место? - в его глазах читалась смесь жалости и пренебрежения к такому глупому, необразованному пацану вроде меня.
  
  - По статистике больше восьми тысяч единиц оружия крадут прямо из магазинов. Примерно в шесть сотен магазинов ежегодно вваливается отморозок или даже несколько с такой же краденной пушкой и хапает столько, сколько сможет унести, чтобы потом перепродать на чёрном рынке. Вы всё ещё считаете свой магазин безопасным местом? А я ведь мог быть как раз таким мелким ворюгой, которому захотелось лёгких денег.
  
  - Эй! Захлопнись! - вскипел мужчина за прилавком, проглотив жвачку.
  
  Его гнев немного остудил мою спесь, но зато у меня появился отличный шанс избежать так ненавистного мною вопроса, на который моё сознание постоянно искало ответ. Пока он распалялся и кидался в меня проклятьями, я что-то бубнил ему в ответ, постепенно двигаясь к выходу из магазина. Пара минут - и моё присутствие в этом гадком месте осталось лишь на устах этого самого стереотипного американца в истории государства.
  
  Я вновь влился в поток людей на нескончаемых улицах этого города. Иногда очень необычно было ощущать себя частью общества, особенно вспоминая собственные замкнутость и последствия болезни. Даже такие стычки с не самыми приятными элементами невероятно возвышали уровень собственного удовольствия. Кажется, это было в какой-то книге по психологии. Мол, социальная составляющая человека проявляется во всех актах общения, будь то удачных или неудачных. Этакие "поглаживания", только не в физическом, а в эмоциональном плане. И чем сильнее и продолжительнее такие "поглаживания", тем больше внутреннего удовольствия получает человек от абсолютно любого контакта, будь то беседа с продавцом-недоноском или самое настоящее поглаживание по плечу.
  
  Совсем уж понятную аналогию можно привести, следуя правилам многих компьютерных игр. Повреждённый персонаж, за которого вы играете - это человек, долгое время проживший в одиночестве или попросту ни с кем не общавшийся, а аптечка для него - разговоры, встречи, сталкивания с людьми, добрые и не очень взгляды. И так уж вышло, что некоторые люди наносят себе вред куда быстрее остальных, а потому им жизненно необходимо "пополнять здоровье". В конце концов, именно этим я сейчас и занимаюсь, ведь таких вот вылазок поближе к центру, где цветёт и пахнет жизнь, случается немного. Куда меньше, чем мне бы этого хотелось.
  
  Ньюберч-порт, в какой-то степени, был богат на такие вот неприятные встречи. Многие люди, как я успел заметить, были не совсем довольны своим положением, а потому часто спускали пар именно на улицах. Не в магазинах, как случилось со мной, не в парках или барах, а именно на улицах. И ведь их можно понять. Где, как не на улицах, встретишь массу недовольства. Не лёгкую ссору в очереди или пьяную стычку, а именно живое недовольство, которое дышит, ходит и плещется внутри "сосудов". Вполне ожидаемо, что чем гуще и ближе друг к другу находятся "сосуды", тем легче им переливать недовольство между собой. Даже мелкая капля, случайно попавшая не в тот бокал, могла вызвать такую бучу, что сложно было остаться неравнодушным, имея абсолютную пустоту внутри.
  
  Это были самые обычные люди, занятые рыбалкой, торговлей, мелким хозяйством и предпринимательством, вроде того же мистера Фуллера или Дженни, продавца оружия или повара Пута, моей собственной матери и меня самого. Здесь практически не случалось выходящих за рамки слова "обычный" эксцессов, которые бы взбудоражили общество чуть больше, чем плещущиеся сосуды с недовольством. Ведь во многом это самое недовольство рождалось глубоко внутри из-за собственной несостоятельности, неспособности уехать из города-порта в более презентабельное и говорящее место. Потому вы примерно можете понять, насколько колкое и прохладное было это место.
  
  Не лишённое природной красоты, особенно густых лёсов на юге и красивого океанского залива на севере, город был тесным и холодным, уверенно не хотел каким-либо образом разрастаться и пользовался крайне скорбной репутацией во всяких казначействах и государственных организациях, которые специализируются на выдаче денежных средств провинциальным городам. Словом "губернатор" можно было достаточно легко оскорбить любого прохожего, а при упоминании мэра кулаки чесались даже у подростка вроде меня. Архитектура портовых городов особенно сильно ощущалась здесь, навевала тошнотворные мысли, непременно связанные с запахом рыбы и видом рыбацкого комбинезона, вечно гудящими траллами и дряхлыми рыболовецкими судами, устилающими чёрным дымом всё побережье, недовольными рожами пьяных матросов и их жён, часто с синяками на руках или ногах, но никогда на лице. Низенькие кирпичные дома, бывшие некогда конторами и администрациями, к счастью, стояли именно у побережья, оставив хоть какой-то глоток чистоты на улицах ближе к центру. Невероятно, но всего в километре от десятка верфей и доков можно было свободно вдохнуть полной грудью и не почувствовать запах дыма или рыбы.
  
  Центр был местом, куда не приходили спускать деньги, а стремились разумом для отдыха и некоторой релаксации. Несколько пансионов, которые, в отличие от остального города, щедро осыпались хрустящими наличными, притягивали абсолютно все слои населения этого города. В них располагались и бары, и игорные заведения типа бильярдных и боулинг клубов, несколько библиотек, парочка кинотеатров и кафешек в этих кинотеатрах; тихий и умиротворённый парк с велодорожками и уютными скамеечками, на которых толпы детишек усаживались смотреть на заходящее солнце, уплетая за обе щеки жареные жёлуди.
  
  Являясь оазисом среди рыболовецкой суеты с одной стороны и серости обычной офисной жизни с другой, центр выгодно отличался от всего, что можно было встретить на улицах в любом другом месте города, потому даже жители старались сохранить это местечко в чистоте и порядке, хоть на них это и не было похоже. От большей части из них всегда ожидаешь какого-то подлого, злого поступка, которому зачастую даже нет оправдания, кроме того, что их "сосуды" снова плещутся из-за спешки жизни.
  
  Раздумья о городе совсем меня затуманили, а потому общий поток человеческих душ вынес меня как раз к парку, где я, удобно уместившись на странно пустых лавках, принялся думать дальше над своим положением. Вполне вероятно, что сильные впечатления от увиденного оружия и того, какого же оно на деле, поможет и мне материализовать его в своих снах. Сделать что-то, что сделала та девушка.
  
  Эта девушка. Интересно, а кем она работает? Она не похожа на жену рыбака, может она и не замужем. Но она не похожа и на вечно угрюмых и взбалмошных офисных работников, которых легко можно узнать на улицах по специфической походке, точно кричащей "Я самый занятой человек на свете". Было в ней что-то залихватское, смелое и, несомненно, вульгарное. Вульгарное настолько, что едва-едва граничило с хамством. Предпринимательство? Может, что-то связанное с акциями? Банковских работник, любящий рискнуть? Или учитель боевых искусств?
  
  Я, конечно же, понимал, что образ, который она принимает во снах, может меняться от случая к случаю. И та неуловимая мания величия, которую она выдаёт, когда с издёвкой подтрунивает надо мной, всего лишь прикрытие для очередного образа. Цвет волос, одежда, ещё больше скрытого от моих глаз оружия, вполне вероятно, что и фигура - вряд ли ненастоящие. Тогда как отыскать того, кто меняет свой облик из раза в раз?
  
  Вопросов было и в правду много, и ведь даже не приходилось думать о том, что всё это было обманом разума и она в действительности даже не существует. Скрытое, словно червь, что прокапывает себе дорогу на поверхность, чувство реальности моих снов не давало даже мгновения, чтобы усомниться в самом себе. Я должен был повстречаться с этой девушкой ещё раз. Кроме неё у меня нет ни единой зацепки насчёт того, как же дальше продвигаться среди кошмаров и реальных сновидений.
  
  Покинув приятное, пригретое солнцем местечко под деревом, я вновь направился домой. Кофеин циркулировал в крови, впитываясь в клетки, потому спать хотелось чуть меньше, чем обычно. Резкого щелчка пальцем, по которому я отправлюсь в страну сновидений, не предвиделось, а потому я не особенно спешил, вновь проскакивая меж озабоченных собственными проблемами пешеходов. Лавируя сквозь толпу до смешного важных офисных работников в лакированных туфлях и серых пиджаках с набриолиненными волосами, через груду работников портов и доков, которых все называли не иначе, как "рыбами", несмотря на то, чем на самом деле занимались люди: вели ли бухгалтерию, управляли погрузочными работами, были ли работниками таможенного контроля или в самом деле обычными рыбаками и матросами - для всех нас, людей с окраин и центра, они были всего лишь "рыбами"; проскакивая через шумную гурьбу детей, бегущих из школы, я мысленно улавливал их настрой и поведение, пытался стать незаметным, вливаясь в бурный поток прохожих и становясь той самой каплей воды, что порывается упасть с ветки влажной сосны в ревущую реку, но никак не может набрать подходящую массу, а потому всё ещё висит на кончике иглы.
  
  Как бы я не хотел стать нормальным, в общем понимании, человеком, но вот так сразу, просто прогулявшись по улицам города впервые за последние несколько месяцев, я никак не смог бы набрать свою "подходящую массу", а потому больше, чем нужно, выделялся совсем обычными для меня вещами: заинтересованно разглядывал лица людей, пытаясь запомнить выражение какого-нибудь банковского работника; разглядывал ноги, чтобы в точности скопировать походку развязного рыбака; слушал разговоры, рассматривал до мелочей одежду и аксессуары, заглядывался на кампании людей, что сидели в тени широких зонтов под очередным баром, и на то, как они общаются между собой. Я был ростком, что вечно валяется в затхлом сухом подвале, а когда попадает на улицу или внутрь дома, то несомненно встречает ливень.
  
  Чуть ускорив шаг, я вновь оказался на просторах родной улицы, рядом с "Штопором" и школой, недалеко от готического собора святого Кристофа и небольшого магазинчика, который торговал всем, чем угодно: цветами, едой, хозяйственными товарами, наборами для выживания и даже какой-никакой техникой. Проскочив рядом с широким окном "Штопора" и куда приветливее махнув рукой всё бегавшей от стола к столу Дженни, я прошёл по узкому проходу между двумя высотками и очутился совсем близко к своему дому. На часах около двенадцати, мать, должно быть, уже уехала на работу.
  
  В полном одиночестве я приготовил себе лёгкий обед и попытался оторваться от всего, что связывало бы меня со снами, но увы, я больной человек, а потому от моих желаний зависит крайне малый спектр действий. Удобно примостившись на кухонном стуле с высокой мягкой спинкой я и не заметил, как уже съезжаю в полудрёме всё ближе и ближе к полу. Щелчок - и из моей жизни выпадает полчаса, пока меня не будит яркое солнце, бьющее прямо в глаза.
  
  Здесь стоит отметить те особенные состояния, которые свойственны многим нарколептикам. Они случаются непосредственно перед самим сном и спустя какое-то время после пробуждения и никаким другим словом, кроме как "галлюцинации", их вряд ли можно описать. Красочные пейзажи, почти как во снах, проецируются на совсем реальных вещах, вроде прохожих людей или элементах интерьера. Так рождаются люди с метровыми крыльями за спиной; цветочные горшки с коронами из необычайно яркого самоцвета; шкафы, что смыкают зубастые дверцы. И девушка, что тычет в тебя стволом револьвера.
  
  Почувствовав некую пустоту внутри от осознания возможной нереальности девушки я почти застонал. И как я мог забыть о том, что постоянно вижу галлюцинации? Вполне возможно, что и та сцена с револьвером была всего лишь плодом фантазии, в который я поверил из-за пережитого стресса.
  
  Тем не менее, желание убедиться возросло. Она или иллюзия, или реальный человек. Точка. И если, как она заявляла, мне угрожает опасность, она придёт и спасёт меня. Просто как день. Мне всего-то нужно было попасть в смертельно опасную ситуацию вновь...
  
  По крайней мере в мыслях это звучало куда убедительнее. О чём я, чёрт возьми, думаю? Поставить жизнь под угрозу лишь для того, чтобы убедиться в реальности человека, что спас меня во сне. Оно действительно стоит того или я просто поехал крышей от невозможно будоражищей голову мысли, будто одни люди могут проникать в сны других?
   А вдруг... А вдруг оно действительно так? Я на собственном опыте убедился в том, что сны, в которых ты можешь свободно прервать идущие события и стать зрителем на стороне возможны. Так настолько ли бредовая и неправдоподобная теория того, что два человека, свободно перемещающиеся в снах в тех направления, какие они только могут придумать, не могут быть связаны каким-нибудь общим миром? Как соты в улье, только каждая сота живёт собственной жизнью. Вопрос оставался открытым - так ли важно и достойно возможной бесчестной кончины то, чему нет ни объяснения, ни хоть мало-мальского повода, чтобы существовать? Пожалуй, беззаговорочного ответа я не придумал, но рискнуть попробовал.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"