Мэд Эссенс : другие произведения.

Бессонница. Часть восьмая. "Выйди из этого мира"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Джон незамедлительно идёт навестить Ташу. От неё он узнаёт, что жизнь покусилась на самое святое - её родителей, потому саму её разбила глубокая депрессия. В попытке уберечь Ташу в по-настоящему опасное для неё время, герой держит с ней связь и незамедлительно проникает в сон тогда, когда эта связь внезапно обрывается.
  Глава десять. "Выйди из этого мира".
  - Интересно. То есть этот Сет - такой же выдумщик, как и ты? - серьёзно спросила мать.
  - Мам...
  - Странная история, Джон. Действительно странная. И я согласен с твоей матерью - всё это больше и больше похоже на выдумку.
  - У вас есть все основания мне не верить. Но дайте мне объяснить...
  
  Сразу после того, как я вышел из офисного здания, мне не оставалось ничего другого, кроме как нанести визит Таше. Признаться честно, все эти рассказы про автокатастрофу и походы к психотерапевту несколько напрягли меня. Не хотелось думать о том, что у человека, который был мне симпатичен, могут быть реальные, серьёзные проблемы со здоровьем - не важно, физическим или ментальным. Я отдавал себе отчёт в том, что два с лишним месяца - достаточный срок для того, чтобы всё пошло наперекосяк. Особенно, если дело касалось живых снов, где всё могло пойти не по плану всего за одну ночь.
  Я вышел к небольшому парку, откуда открывался вид на ровненькие ряды практически одинаковых двухэтажных домиков. Видно было, что застройка произошла недавно и предназначалась она как раз для работников, которым предоставлялось жильё на время работы. Многие из них были плохо обжиты: не было ни почтовых ящиков, ни садиков, хоть дома эти и располагали такой возможностью, ни каких либо других отличительных особенностей, которыми бы они выделялись на общем фоне. И это было странно для нашего города, потому как расслоение населения чувствовалось чрезвычайно сильно именно в оформлении своего жилья. Не пристало "рыбам" жить так, как жили офисные рабочие или предприниматели, а потому каждый пытался украсить дом так, как он мог бы выглядеть в общей иерархии этого города.
  Стоило подойти к домику Таши, как меня тут же стали обуревать смутные сомнения касательно того, найду я её вообще или нет. Абсолютная тишина этого места наталкивала на мысль, что девушка действительно взяла небольшой отпуск и уехала из города. Были закрыты все двери, на окнах были опущены жалюзи, не видно было блоков кондиционеров - в такую жару это было равносильно самоубийству. На коврике перед входной дверью сгрузились десятки писем и больших конвертов, которые успели покрыться пылью.
   Я рискнул. Громко постучав в двери, я стал ждать ответа. Тишина. Попробовав ещё раз, уже более настойчиво, я вновь услышал лишь тишину. В третий раз моя рука остановилась на двери. Я приложил ухо к белому окрашенному дереву и в тот же момент дверь открылась, отчего я чуть было не полетел внутрь дома. Кое-как удержавшись на ногах, я посмотрел на девушку и обомлел.
  - Ты кто такой? - грубо спросила она.
  Растрёпанные волосы, грязный, засаленный халат. Стоптанные тапочки в виде белых кроликов и домашние шортики непонятного цвета.
  - Эй! Оглох?
  Помятое лицо, искусанные губы, опухшая кожа. Синяки под глазами, трясущиеся руки и запах пота, смешанного с запахом каких-то лекарств.
  - ...Таша?
  - Ну допустим.
  - Эм... Я... Я Джон. Ты, наверное, меня не помнишь, но...
  - Погоди-ка... - она стала всматриваться в черты моего лица, потом осмотрела с ног до головы. - Ты маску, случаем, не носишь?
  - Таша, сны...
  - Стоп. Заходи, поговорим внутри.
  Она пропустила меня в дом и заперла за мной двери. Неспешно, страдающей походкой Таша прошла на кухню, взяла с собой бутылку воды, в которой плавало несколько кусочков лимона и вернулась в холл, где стоял небольшой диванчик и пара кресел - прямого разделения на "холл" и "гостиную" в этом доме не предусматривалось. Девушка уселась в кресло, поджав под себя ноги и указала рукой на диван. Я прошёл к дивану и плюхнулся в него - он оказался крайне мягким, почти обволакивающим.
  - Ты же тот парень, которого я вытаскивала из кошмаров пару месяцев назад, так?
  - Да.
  - Как ты меня нашёл? А самое главное - зачем ты меня нашёл?
  - Немного воспоминаний и внимательности. А потом уже я вышел на твоего работодателя.
  - Ты ходил к Сету? - удивлённо спросила она. - Сет нормальный мужик, он тоже...
  - Сомнамбулист. Знаю. Он о тебе также хорошо отзывается. - было крайне неуютно и неловко общаться с девушкой вот так, напрямую. Разрушались все ожидания от нашей встречи, разрушалось восприятие. Честно говоря, я представлял себе Ташу другой.
  - Кхм. Неожиданно. Итак... Зачем ты здесь? Я, вроде как, не просила меня искать.
  - Я сам этого захотел. Мне... Нужен был человек, которому я бы смог открыться. После одного случая мне было невероятно плохо. - начал я.
  - Дай угадаю - это девушка, да? - спросила она, хитро сощурив глаза.
  - Да... Это была идиллия. Лучшее время, которое я когда-либо проводил с кем-то настолько близким.
  - Я надеюсь, ты не будешь сейчас распыляться на тему того, что все девчонки законченные эгоистки и сучки? Я бы не хотела это слышать. Как говорится, правду никто не любит и я в том числе.
  - Нет, дело в другом...
  - Да-да-да, понимаю, "я любил её, а она стала другой, как будто я и не знаю этого человека!".
  - Да послушай же ты...
  - Даже если она тебе изменила, то в этом...
  - Онир убил мою девушку! - выпалил со злобой я.
  Таша "подвисла" на минуту. На уставшем лице читалось смешения недоумения и непонятной злобы.
  - Чего ты только что сказал? - тихо проговорила она.
  - Онир. Убил. Мою. Девушку. - отрывисто повторил я.
  - Я сейчас вижу всего один вариант развития такого исхода. И он мне ой как не нравится, потому как он будет лишь доказательством того, что ты чертовски необучаемый человек. Глуповатый, если не сказать больше. Ты рассказал ей о живых снах?
  - Я доверился ей. Я спас её из кошмара.
  - А почему ж ты мозгу своему не доверился? Я на сто процентов уверена, что ты вспомнил мои предостережения. Говорил сам себе, что это плохая идея! Проклинал себя десяток-другой раз после всего того, что случилось!
  - Меня чуть было не придушил её отец. Я забыл больше двух месяцев жизни, которые прошли в тумане. Я, чёрт возьми, даже пропустил своё совершеннолетие! - вскипел я.
  - Бедный мальчик! Надеюсь, что два месяца грусти и депрессии научили тебя думать головой, а не причинным местом! Как можно быть таким безответственным?!
  - Она сама меня обманула! Насмотрелась снаффа, прекрасно зная о том, что она впечатлительная донельзя! - мы кричали друг на друга, будто были крайне плохой семейной парой, для которой ругань была обычным делом и вспыхивала за секунды.
  - И ты это допустил?! Тогда ты точно глупее, чем я думала. - Ташу неистово задевал тот факт, что я, как ей казалось, проигнорировал её уже не в первый раз.
  - Я - нарколептик! Она сделала это, когда у меня был приступ, когда я отключился! - крикнул я и подорвался с дивана.
  - Оу... Джон. Я... Я не знала.
  - Никто не знает! Все те, кто со мной когда-то общались, перестали это делать из-за нарколепсии. Я закрылся в себе, ушёл от людей, проснулся в чёрт-знает-каком мире и теперь единственный человек, которому я за всё это время смог довериться, предал меня и покоится сейчас на небесах!
  - Джон...
  - При мне зверски убили двух человек, я сам дважды чуть не стал жертвой этих монстров! Мне всего восемнадцать, а я уже подверг себя настолько глупой и безрассудной опасности... - по щекам покатились крупные слёзы, которые я даже не пытался удержать.
  Оглянувшись на девушку я увидел, что и она тоже плачет. Плачет навзрыд, не стесняясь другого, практически незнакомого ей человека. Она громко всхлипывала, в то время как я лишь молча утирал ладонью мокрые дорожки на лице. Этот монолог позволил мне остыть, отпустить часть того, что меня тревожило и волновало. Я хотел подойти к Таше, утешить её, но не знал, как сделать это правильно. Потому, выбирая между "сделать хуже, пытаясь помочь" и "дать ей прийти в себя самостоятельно", я выбрал второе. Я снова опустился на диван и уже молча стал наблюдать за девушкой, пока по моему лицу всё продолжали течь слёзы.
  Спустя какое-то время мы оба успокоились. Повисло необходимое нам молчание, чтобы собраться с мыслями и не навредить друг другу. Она постоянно смотрела куда-то в сторону, возможно, чтобы не показывать своего расстройства, а может быть и по другой причине, которой я не знал. Наконец, она тихо произнесла:
  - Ты ведь не такой ожидал меня увидеть, правда?
  - Да... - также тихо ответил я.
  - Девушка с укладкой, в красивом платье, на шпильках. Вся такая резкая и похабная, отпускает колкости направо и налево. Я была такой, Джон. Правда была. Но если ты пострадал от живых снов, то я... Реальная жизнь ударила по мне больнее.
  - Что случилось?
  - Я... Даже не знаю, стоит ли о таком рассказывать...
  - Я посчитал тебя единственным человеком, которому стоит довериться. За более чем два месяца в мою тупую голову не приходило ни одной здравой идеи, за исключением одной - найти тебя. Эта же идея заставила меня двигаться, искать. Косвенно можно сказать, что ты спасла меня в очередной раз.
  - Я не заслуживаю такого доверия... Но я рада, что мне дают шанс.
  - Сет рассказал мне, что ты записалась к психотерапевту пару недель назад. Упомянул ещё какую-то автокатастрофу.
  Она закрыла глаза и быстро, шумно выдохнула.
  - Мои родители попали в аварию. Прямо перед их домом на них налетела фура, которая буквально вжала двух старичков в бетонную стену магазинчика по соседству. Смерть была моментальной. Водитель же отделался переломом руки и сотрясением, которое отбило у него память.
  - Я... Прости меня, Таша...
  - Это была техническая неисправность, о которой он не сообщил своему начальнику. Фура отправилась в рейс, после чего произошла поломка. Водителя несколько раз штрафовали за превышение скорости, несколько раз отбирали права. Как только ему сообщили о том, что он натворил, то он не выдержал и наложил на себя руки в туалете больницы. Поэтому... Когда ты сказал про двух убитых... Я не выдержала. - она снова несколько раз всхлипнула, но удержала слёзы. - Извини меня.
  - Тебе не стоит извиняться.
  - Это так тяжело... В один момент я стала одинокой. Как только прошли похороны, я стала не нужна. Все отвернулись от меня, потому как родственников, друзей семьи в первую очередь связывали родители, я же в этом семейном мирке была лишь дополнением. От отчаяния я пришла к Сету и просила его о том, чтобы он помог мне справиться с проблемой, помог мне снова обрести веру в себя. Но он отказал, сославшись на этику и принципы. Потому я и обратилась к конкурентам. Но это... Это всё так пусто и бессмысленно. Вот уже третью неделю я хожу на восстановительную терапию и не испытываю ничего, кроме стыда и угрызений совести.
  - Как давно ты была в живых снах? - осторожно спросил я.
  - Очень давно. Мне выписали успокоительные и снотворные таблетки, с ними я не вижу никаких снов. Я знаю, о чём ты подумал. Пока я могу держать себя в руках, Ониры мне не страшны.
  - Ты уверена, что справишься с этим?
  - Нельзя быть уверенным в чём-то на сто процентов. Всегда есть маленький шанс, что всё пойдёт наперекосяк.
  Я посмотрел в её заплаканные глаза и на минуту мне показалось, что она не верит в то, что говорит. Уж слишком обречённое, жалостливое выражение они имели. Я поднялся с дивана и собирался уже уходить, как внезапно развернулся и подошёл к Таше. Я сгрёб её в объятия, отчего она очень тяжело вздохнула, и шепнул ей на ухо:
  - Я буду звонить. Если надо, буду приходить.
  - Оставь это, Джон. Я справлюсь.
  В последний раз взглянув ей в глаза, я вышел из домика Таши и направился домой. День вышел крайне насыщенным на эмоции, но ситуация девушки не давала мне покоя. Мне нестерпимо больно было смотреть на понурую, подавленную фигуру, которая когда-то так рьяно и жёстко расправилась с собаками, шутила, смело рвалась в бой, была живой.
  Я позвонил Сету и рассказал ему о том, что Таше совсем плохо. День ото дня она могла сделать что-нибудь ужасное, потому как состояние её было действительно нестабильным и легко могло из более-менее спокойного докатиться до агонии.
  - Она принимает какие-нибудь медикаменты?
  - Успокоительные и снотворные. Но названий я не знаю. От неё сильно пахнет лекарствами, потому я думаю, что на таблетках она давно и иногда не контролирует то, сколько таблеток она употребляет.
  - Есть ли повод для реального опасения?
  - Она говорит, что со всем справиться сама. Но меня не отпускает чувство, что ей всё же надо помочь. Она сейчас очень уязвима, и стоит ей хоть один раз забыть принять лекарства, как она тут же станет жертвой очередного Онира.
  - Ближайшие несколько дней меня не будет в городе. Центр не будет работать, потому вся ответственность за эту девушку ляжет на тебя. Я знаю, Джонни, малыш, что ты в гробу видал такие новости, но я не смогу помочь, пока буду находиться за сотни километров от вас обоих. Подумай о Таше. Подумай о твоей девчонке, что погибла из-за собственной глупости. Не дай этим двоим встретиться на небесах.
  - Я попробую.
  - Славно. Славно...
  - До свидания, Сет. Я перезвоню через несколько дней.
  - Хорошо, парень, держи в курсе.
  В течении этих нескольких дней я пытался звонить Таше каждый день. Интересовался её состоянием, эмоциями, чувствами. Она всегда отвечала очень вяло, хоть и не отвергала меня - разговоры наши были хоть и короткими, но я чувствовал, что она отвечает мне честно. И это не могло не пугать, потому как её ответы беспокоили меня. С каждым днём мне всё больше и больше казалось, что она подходит к черте. По её же словам, она стала видеть галлюцинации, очень мало спать, несмотря на снотворное, слышать тихие голоса. Мои звонки отвлекают её от этих состояний, за что она крайне мне признательна, но по всей видимости, ей придётся пить ещё больше таблеток.
  По-настоящему я забеспокоился тогда, когда она ни разу за весь день не подняла трубку. Я названивал ей каждые полчаса до тех пор, пока не стемнело. Я весь извёлся, нервы расшатались, но я не мог позволить себе бросить её. В голову закралась мысль, что если ей становится только хуже, то какой-то определённый момент она мне не сказала. Может быть, она наврала, что не видит снов? В её состоянии это было бы крайне глупо - вот так взять, и подвергнуть себя опасности. Не помог бы я - помог бы Сет, как было уже однажды.
  Но сейчас от Сета ждать помощь не приходилось. Мой же маленький заскок по поводу живых снов не давал мне здраво оценить риск. Мне всё это виделось ужасной идеей, которая определённо пойдёт по худшему из сценариев. Я вновь облажаюсь, вновь возьму вину на себя, вновь закрою этот проклятый мир на засов, который будет манить меня. Очередной неотвеченный звонок поставил точку в этой дилемме. Я снова и снова нарушал своё слово, но другого варианта мне не виделось. Вернуться в дом Таши посреди ночи - идиотская затея хотя бы потому, что она действительно может просто крепко спать, особенно под действием снотворных. Потому для того, чтобы всё проверить, был только один единственный метод.
  Заснуть было сложновато из-за разыгравшихся нервов, которые заставляли сердце биться чаще, заставляли меня ворочаться и думать обо всём на свете. Кое-как заснув, я не сразу попал в сон. Долгие два с половиной месяца, которые прошли незамеченными, на момент лишили меня возможности видеть сны. Уж слишком долго я беспечно просыпал целые дни, отрезанный от всего спектра эмоций и переживаний, событий, которые и формируют сновидение.
  Это было подобно яркой вспышке света, которая ослепляет актёра после того, как убирают занавес. Я не сразу понял, что попал в сновидение и что сновидение уже продолжается какое-то время. Мне было абсолютно всё равно на то, где я оказался и что происходило вокруг. В которой раз мозг рисовал чудеснейшие пейзажи и картины, которым позавидовали бы все известные миру художники, но сейчас всё это было второстепенно. Я выбрался за границу сна, в очередной раз прочувствовал холод, с которым успел породниться, электрические разряды, дающие представление о силе сна, и вибрацию, сигнализирующую о приближении следующего сновидения. Мимолётная мысль, подкреплённая надеждой на лучшее - Морфей яростно вырывается из-под туманной поверхности Подсна, вцепляется в мою голову и утаскивает меня в неизвестность.
  О том, что происходило дальше, мне рассказывать куда труднее, чем историю с Ингрид. Для меня дальнейшие события стали переломными, изменившими моё естество и характер в худшую сторону. Видят все известные мне боги этого мира - я хотел лишь лучшего для всех, но в очередной раз не справился с возложенной на меня ответственностью.
  Затемнённые коридоры непонятного мне места наводили лёгкую тревогу. Непропорциональные стены и окна этого места казались живыми: они то сжимались, то становились больше, но при этом никакого движения не было - лишь плод моего воображения. Судя по кафелю на полу и стенах, который был идеально чистым, я попал в больницу, какой не видел никогда в жизни. Крайняя стерильность всех предметов, что меня окружали, вводила в ступор и сбивала с толку. Блестящие, начищенные и отполированные полы; многочисленные зеркала огромных размеров, которые словно пародия на комнату смеха вытягивали стены в ещё более неестественные фигуры; металлические столы с разложенными на них инструментами и отвратительной мелочью, за которую зацепился глаз - небольшая плошка, которая была наполнена чистыми, отмытыми зубами.
  За всей этой блестящей, холодной чистотой было что-то жуткое - что-то такое, что всегда возникает в уме человека, когда он видит опасные предметы, которые специально подготовлены и разложены для кого-то. Вполне вероятно, что этим "кто-то" может оказаться наблюдатель. Ещё сильнее это чувство передаётся, когда больше не на кого подумать - ты единственный, кто может стать жертвой.
  Уходя дальше и дальше по длинному прямому коридору, я стал натыкаться на рентгеновские снимки, на которых чётко виднелись разные металлические предметы внутри тела: шипастые шары, торчащие из макушки; небольшие кусочки, похожие на пули; иглы и гвозди, проходящие сквозь то место, где у человека располагается сердце; на некоторых снимках видно, что у тела не хватает каких-либо частей, а иногда и целых органов. Чем дальше я проходил сквозь эту галерею хирургических ужасов, тем сильнее были изувечены тела на снимках. Оторванные головы с кусками позвонков; грудные клетки с раскрошенными рёбрами; тело, внутрь которого, очевидно, залили расплавленный металл.
  Хоть я и не видел самих тел, но одного взгляда на эти снимки хватало для того, чтобы визуализировать ту кашу, тот мясной фарш, который оставался от тел. От одной мысли об этом становилось до тошноты противно, на языке невольно чувствовался вкус крови. Сгущался сумрак, который постепенно наводнял это место - если ранее я видел лишь лёгкое затенение, то теперь ощутимо потемнело, будто с каждым шагом я уходил дальше и дальше под землю. Как только стало совсем тёмно - настолько, что лишь проявочные экраны освещали небольшое пространство около себя - я стал слышать плач. В тот же момент небольшие лампочки, которые висели под потолком и всё это время не горели, зажглись, создавая настораживающе уютную атмосферу.
  Как только зажглись лампочки, я увидел сидящую на коленях девушку и сразу понял, что это Таша. Звук плача также исходил от неё, а потому я могу лишь догадываться, насколько плохи дела на самом деле. Таша сидела на полу словно большой мешок, неуклюже раскинув руки по сторонам. Я аккуратно подошёл к ней и тронул за плечо, на что она встрепенулась и опухшими, красными от слёз глазами уставилась на меня не то в мольбе, не то в ужасе.
  - Тебе нельзя здесь быть, Джон... - тихо, почти шёпотом сказала она, и рот её тут же скривился в противной, ужасно напуганной мине.
  - Я вытащу тебя отсюда. Дай мне руку! - сказал я и попытался поднять её на ноги.
  Сделать это у меня не получилось - Таша оказалось невероятно, до невозможного тяжёлой, будто в ней сейчас были все 500 килограммов веса. Видя, что мои попытки оказались тщетными, она ещё более искажает своё лицо, отчего оно приобретает почти нереальные черты.
  - Джон, уходи отсюда...
  - Помоги мне тебя поднять. - не унимался я.
  Повторная попытка также оказалась бесполезной -- Таша словно приросла к полу, просочилась сквозь кафельную плитку и стала с полом одним целым. Мне было жутко смотреть на то, как она сопротивляется моим попыткам вытащить её из этого места, увести в нормальный мир пока не стало слишком поздно. Я уже видел такую же реакцию у Мэнди -- она хоть и бросилась просить у меня помощи, но лицо, её гримаса ужаса и боли сейчас была практически идентична той, что находилась на лице у Таши. Осунувшееся, с впалыми щеками и чудовищными синяками под глазами, лицо словно было неподконтрольно самой девушке -- если тело всячески упиралось, пыталось сопротивляться моим попыткам поднять девушку за талию или руки, то в лице явно было скрыто лишь единственное желание -- "Спаси меня".
  Я шептал Таше на ухо, что не оставлю её здесь, мы уйдём в Подсон и этот кошмар закончиться. Говорил, смотря прямо в обезумевшие глаза, что помогу ей со всеми проблемами, стану тем, кто скрасит горечь потери, ведь я теперь знаю, какого это -- потерять любимого человека. Она упиралась, несвязно бормотала просьбы уйти из этого места, оставить её одну, забыть о её существовании. Слабыми руками, что колотились от сильной дрожи, она пихала меня в грудь, вырывалась и в какой-то момент даже попыталась укусить. И этот укус ввёл меня в ступор.
  Если та часть Таши, которая хотела быть спасена, назовём её "лицом", не пыталась сопротивляться, а вторая часть, "тело", упиралась всеми немногочисленными силами, то... Было ли это каким-то знаком? Намёком на то, чего я не могу увидеть из-за отчаянных попыток вытащить девушку из неприятностей?
  Я отошёл на шаг назад и посмотрел на Ташу. Она всё также сидела на коленях, развалившись мешком и горько, беззвучно плакала. Но стоило мне снова подойти к ней, как она глазами, полными ужаса, буквально указала на что-то, происходящее за моей спиной.
  Я обернулся и стал всматриваться в нескончаемо длинный коридор, всё такой же пустоватый и заставленный металлическими блестящими столиками с инструментами, старыми, но начищенными до блеска кроватями с сеткой, разными плакатами и световыми экранами для рентген снимков. Внезапно, подвешенные на протяжении всего коридора лампочки, так неожиданно загоревшиеся совсем недавно, начали слегка моргать. Едва уловимо, но этого хватило для того, чтобы напряжение внутри меня стало расти.
  Я быстро обернулся, буравя взглядом рыдающую девушку и в очередной раз попытался поднять невероятно тяжёлую фигуру. Она неизменно сопротивлялась, бубнила какие-то едва слышимые фразочки рядом с моим ухом и в целом была пассивна настолько, насколько это вообще возможно. Её слабые попытки отбиться от меня выглядели как плохая актёрская игра, нежели реальное желание того, чтобы я отстал. Глаза, так рьяно желавшие выделится на общем фоне словно действительно жили своей жизнью. Если руки медленно, словно в киселе, двигались в пространстве, то глаза бешено вращались, зрачки её то суживались в точку, то заполняли собой чуть ли не весь глаз, они почти вываливались из орбит и немым криком пытались достучаться до меня. И только после того, как я в очередной раз посмотрел ей в глаза, я понял. Когда наши взгляды встретились, то моё первое впечатление о том, что её лицо просит о спасении, оказалось не таким уж неверным. В глазах стояло столько боли и мольбы, что я осознал весь ужас ситуации краем сознания. Она заперта в теле. Она не сможет покинуть сон, потому что просто не может управлять телом и лишь часть сознания, ответственная за глаза, пытается мне об этом сказать.
  -- Ты... Ты не можешь управлять телом? -- в ужасе спросил я.
  -- Передозировка, Джон... Снотворное... Оно...
  Оправдались самые страшные из моих переживаний. Она действительно перебарщивала с таблетками, и в этот раз перебор был существенным. Она не просто не могла управлять телом -- она была при смерти. О нет...
  Громкий хлопок раздался за моей спиной. Я уже слышал его -- так разбивается небольшая лампочка в помещении, по которому каждый шорох разлетается безудержным эхо. Лампочка за лампочкой, коридор медленно, но верно погружался в зыбкую, пугающую темноту, которая строго соответствовала детским кошмарам -- я боялся её потому, что не знал, что в этой темноте может водиться. Какое существо выйдет на свет, когда придёт время?
  Грядёт нечто, чего я боялся, как огня. Таше становится хуже, сон очевидно подбирается к логическому завершению, которого я всеми силами пытался избежать. По фигуре девушке это становилось заметнее с каждой минутой -- она всё ниже и ниже клонилась к земле, не переставая бормотать непонятные, почти неслышные мне фразы. Вдалеке стал различим лёгкий стук каблуков по плитке -- Онир, женщина подбиралась к нам ближе и ближе. С каждой разбитой лампочкой в этом месте становилось всё холоднее и холоднее, как будто сама Смерть шла нам на встречу. И что самое ужасающее -- это действительно было так.
  Я стоял на месте как вкопанный, всеми силами пытаясь придумать хоть что-то, что помогло бы мне вырвать Ташу из рук Онира, что вот-вот должен нас настигнуть. Но как можно спасти человека, который буквально вплетён в сон, который не имеет никакой возможности встать или просто оторваться от этого проклятого пола? Я не мог не злиться на Ташу, но в тоже время понимал, что это крайне бесполезно -- она оказалась в такой ситуации, которую не пожелаешь и врагу. Она осталась совершенно одна, а её замкнутый характер, о котором говорила Кирстен, только усугубил положение.
  Лампочки всё лопались и лопались, неумолимо приближая тот момент, когда последняя из них разобьётся прямо над нашими головами. Когда темнота вместе со стуком каблуков подобрались к нам совсем близко, то все оставшиеся лампочки, в том чисел и те, что находились далеко от нас, разом взорвались, наполняя коридор оглушительным эхо разбивающегося стекла и падающих на пол осколков. Я укрылся руками от осыпающегося с потолка стекла, и в момент, когда я убрал руки, перед глазами стояла жуткая картина -- полная, непроглядная тьма, которая рассеивается лишь двумя световыми экранами для рентген снимков.
  Вокруг нас образовалась небольшая освещённая зона, которую с всех сторон подпирало абсолютное ничто. Из тьмы перед нами раздался лёгкий женский смешок, после чего показалась тощая фигура девушки. Длинные огненно-рыжие волосы тащились за ней по полу, на разорванной грязной белой футболке тут и там видны были пятна крови; джинсы, на которых были порезы в самых разных местах, также были заляпаны кровью и пылью. Босоножки на шпильке, что так гулко стучали каблуками по плитке, как будто бы только что сняли с трупа. Она держала изрезанные руки за спиной, а на лице зазывающе красовалась соблазнительная улыбка.
  -- Привет, подружка. -- тихо проговорил Онир, чем поверг меня в шок.
   По крайней мере все Ониры, которых я видел до этого, были больше похожи на монстров и не способны были произнести ни слова. Она же выглядела как человек, попавший в заварушку незадолго до того, как пришла сюда. И голос... Этот голос мне знаком.
  -- Кирстен... -- слабо отозвалась Таша.
  Меня прошиб холодный пот. Эта живая, пугающая своим спокойствием девушка-Онир была меньше всего похожа на ту, что я видел несколько дней назад на ресепшене. Но рыжие волосы, улыбка, что была в тысячу раз улучшенной версией той безжизненной, вымученной улыбки, которую я видел дни назад, две крохотных родинки на лице, серые, будто спрятанные глаза -- это действительно была Кирстен.
  -- Позволь мне тебе помочь... -- она вытащила руки из-за спины и я в ужасе отшатнулся от неё, влетев в стену и задев один из столиков, что совершенно её не смутило, будто бы меня рядом просто не было.
  Руки по локоть были измазаны кровью, грязью и угольной пыль. На кистях все до единого пальцы были изрублены, буквально висели на кусочках кожи, с них капала свежая кровь. На запястьях были видны глубокие порезы, как будто Кирстен пыталась не единожды вскрыть себе вены. В местах, где кровь хоть немного оттёрлась, проглядывали здоровенные, синюшные гематомы.
  -- Ты так страдаешь... Ты хочешь, чтобы я сделала это? -- не убирая улыбки с лица спросила она.
  Она протянула руки с обрубками к лицу и нежно провела по щекам Таши, немного приподняв её голову к свету. Крупные слёзы катились из глаз девушки и сбегали по кровавым отпечаткам на щеках. Она силилась молчать, на искажённом в болезненной, страдающей гримасе лице не читалось ничего, кроме страха.
  "Не попадай в руки Онира. Она тебя этому учила, Джонни! Сделай же хоть что-нибудь!"
  -- Отойди от неё! -- крикнул я, но никакого эффекта это не возымело.
  -- Мне страшно, Кирстен...
  -- Я знаю, дорогая, прекрасно знаю. Но это не больно. Ты не почувствуешь ничего, кроме лёгкости и свободы от плохих мыслей...
  -- Я сказал отойди от неё! -- крикнул ещё раз я.
  -- Ты обещаешь мне? -- дрожащим голосом спросила Таша.
  -- Таша, нет!
  -- Обещаю. -- Кирстен смотрела ей прямо в глаза и не могла скрыть удовольствия от того, что она знает -- Таша не сможет сказать ей нет, ведь Таша уже практически мертва. Она это непременно чувствует, ведь именно Кирстен создала этот сон.
  -- Тогда... Сделай это...
  -- НЕТ! -- кричал я, но знал, что мне нельзя приближаться к ней.
  Таша опустила руки. Она закрыла глаза и отдалась воле судьбы. Кирстен усмехнулась, затем нежно поцеловала Ташу прямо в губы. Это был губительный поцелуй -- чем дольше он длился, тем меньше жизни оставалось в Таше. Щёки её стали впалыми, кожа резко побледнела, становясь почти белоснежной, волосы стали седеть на глазах и выпадали из головы целыми пучками. Кирстен словно вампир впилась в свою жертву и даже не думала останавливаться.
  Я сорвался. Я подбежал к ним и попытался оттянуть Кирстен от Таши. Я рискнул собой чтобы спасти и без того умирающую девушку. Я вспомнил про свой кухонный нож и тут же им воспользовался -- материализовав его за поясом, я резко выдернул и вогнал его в тело Онира. Кирстен оторвалась от Таши и словно взбешённая фурия завизжала настолько оглушительно, что я выронил нож из рук в попытке закрыть уши. В тот же момент я впервые почувствовал на себе прикосновение Онира -- Кирстен переключилась на меня, бросив безжизненное иссохшее тело Таши на земле. Она ухватила меня за шею, слегка сжав её, после чего посмотрела своими пугающе спокойными глазами на меня.
  -- Теперь ты хочешь отведать моей любви, мальчик? -- неожиданно тихо произнесла она.
  От прикосновения её руки к моему телу я словно перестал чувствовать окружающий мир. Это было похоже на какой-то приступ: закатившиеся глаза, трясущиеся руки и ноги, стучащие зубы. Кирстен уже готова была слиться со мной в поцелуе, невероятно близко приблизилась ко мне, но внезапно остановилась.
  -- Забудь о том, что видел. Выйди из этого мира и не возвращайся. Я своего добилась. -- сказала она шёпотом, после чего легко поцеловала в щёку, что заставило меня потерять сознание.
  Это была мука. В момент, когда её губы коснулись моей кожи, я почувствовал адское жжение, будто раскалённая кочерга впилась в моё лицо. Не совсем понятно, отчего именно я отключился - от дикой боли или от губительного воздействия Онира, который почти лишил меня жизни. Долго пробыть в этом месте мне было не суждено - Таша погибла, потому всего через несколько минут меня выбросило из сновидения, минуя Подсон и любые другие сны, на этот раз уже мои.
  Я очнулся на своей кровати следующим утром. Голова разваливалась на части, было нестерпимо больно и тяжело осознать, что я нахожусь дома и мне более ничего не угрожает. Но где этот дом? Какой это город? Какое сейчас время? Мысли отказывались складываться в логичные последовательности, я действительно не мог понять, что это за кровать и почему я очнулся именно на ней.
  Через несколько часов это состояние раздробленности сознания прошло, я мало-помалу стал здраво соображать и события прошлой ночи вновь стали проникать внутрь. С ужасом я вспомнил о том, что Таша действительно умерла, а Кирстен, коллега Таши, оказалась Ониром. Я сорвался с места и выбежал из дома, чтобы как можно быстрее добраться до дома девушки. Наверняка ведь никто даже и не знает, что её больше нет.
  Пробегая по улицам города, справляясь с дикой одышкой, удушливым кашлем и сильной вялостью, я промчался мимо одного из офисных зданий, которое словно огромное зеркало светилось лучами солнца. Остановившись около него для того, чтобы перевести дух и хоть немного отдохнуть, я посмотрел на себя в отражение этих сияющих стёкл. На моём лице красовался ужасный ожог в виде женских губ, красный, покрытый коркой запёкшейся крови. Это не было иллюзией или кошмаром наяву - стоило мне прикоснуться к нему, как тело пронзила острая боль, а из места ожога потекла мелкая капелька крови.
  Я чуть было не лишился чувств второй раз подряд - тошнило, ужасно разболелась голова, всё переворачивалось вверх дном, потому я просто продолжил бежать, стараясь не попадаться другим людям на глаза. Я еле-еле добежал до домика Таши, стараясь не выплюнуть собственные лёгкие по пути и застыл перед её дверью. Я знал, что меня ждёт. Но как заставить себя зайти внутрь, как превозмочь себя на пути к ещё одному мёртвому телу человека, что был мне небезразличен?
  Глубоко вдохнув несколько раз, я аккуратно дёрнул за ручку двери. Стоило этого ожидать - дверь едва слышно скрипнула и открылась. Я осторожно вошёл внутрь как бы боясь разбудить то, что уже вряд ли проснётся. В доме всё было таким же, как и в нашу первую встречу, даже бутылка воды с кулачками лимона осталась недопитой. На первом этаже Таши не было, потому единственным выходом было подняться наверх, к спальне. Я старался не создавать ни звука, медленно и мягко ступая по деревянному полу, застеленному тонким ковром. Уже стоя у двери единственной закрытой комнаты и положа руку на дверную ручку, я вновь застыл на месте.
  "Вот и всё, Джонни. Вот ты и остался без своего спасителя."
  Толкнув дверь я не решился зайти внутрь - вся картина стояла перед моими глазами. Девушка, лежащая в нижнем белье и едва укрытая лёгким одеялом, лежала лицом к потолку, глаза были мокрыми, закрытыми, а с уголка рта тянулась вязкая слюна. Она не дышала - так и застыла в одной единственной позе словно манекен. Руки были сложены на животе и держали баночку от таблеток, на прикроватной тумбочке были сгружены ещё несколько таких же баночек. Под кроватью виднелись разбросанные таблетки, они же лежали и на одеяле. Разбитый стакан играл на свету солнечными зайчиками, в небольшой лужице воды плавали крохотные осколки.
  Я сполз по стене, не отводя взгляда от навечно уснувшего тела Таши. Сидел на полу, погрузив пальцы в волосы, и от отчаяния только качался взад-вперёд. Это действительно правда, не плохой сон, не чья-то злая шутка, не розыгрыш. Она на самом деле лежит в трёх метрах от меня - холодная, бесчувственная, мёртвая.
  Мне нельзя было здесь оставаться. Сбивчивое дыхание, которое всё никак не могло прийти в норму из-за невозможного стресса и усталости, выдало бы меня с потрохами, если бы кто-то зашёл проведать девушку. Потому я также тихо вышел из дома, прикрыв за собой дверь и учтиво стёр все отпечатки с поверхностей, которых касался. Затем отошёл на несколько десятков метров от её дома и набрал номер полиции.
  - 911, что у вас случилось?
  - Эм... Моя подруга... У неё серьезные проблемы со здоровьем. Несколько дней назад ей стало хуже, потому я звонил ей каждый день и проверял, что с ней всё хорошо. Вчера она весь день не поднимала трубку, и даже сейчас не открывает мне дверь. Боюсь, что могло случится что-то плохое.
  - Как вас зовут, сэр?
  - Джон.
  - Джон, какого рода проблемы со здоровьем были у вашей подруги?
  - Думаю, это была затяжная депрессия.
  - Она принимала какие-нибудь медикаменты?
  - Да... Иногда не могла контролировать себя и выпивала больше таблеток, чем было нужно.
  - Её адрес?
  - Пакстон-авеню, дом 33.
  - Ваш вызов принят, к вам направлена машина скорой помощи.
  - Спасибо. Нельзя было вечно бегать от проблем. Иной раз, проблемы могли стать твоим спасением, дать тот толчок в жизни, который направит тебя к истинному пути. Боже. Дай мне сил не стать частью этого ужасного цикла. Избавь меня от страданий, что были дарованы мне с неясной целью. Чёрт возьми, укажи путь, куда двигаться дальше. Я попал в передрягу.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"