Для гарантированного нахождения черной кошки в темной комнате надо:
--
Раздобыть черную кошку в любом другом месте.
--
Открыть дверь темной комнаты, зайти внутрь и закрыть дверь за собой.
--
Не отпускать кошку.
--
Выйти из темной комнаты.
--
Предъявлять животное всем заинтересованным лицам - ведь это будет уже другая кошка.
Инструкция по выявлению невозможного N174/52
Каждая эпоха порождает свой набор книг о магии, свою мистическую библиотечку. В первую голову идут сборники рецептуры: там рассказывается, как получать философский камень, вызывать духов и наводить порчу. "De quinta essentia" Раймонда Луллия, "Тайная Наука" Корнелия Агриппы или же "Практическая магия" Папюса. Иногда эти сборники инструкций возвышались до полнокровных исследовательских работ - авторы пытались охватить весь тайный мир, систематизировать и обосновать его.
Есть книги по борьбе с магией, и здесь смена времен видна особенно хорошо. Когда-то это был "Молот ведьм" - магия не отрицалась, и борьба с ней велась, как с особо опасным общественным пороком, вроде современной наркомании. Потом государство, не извлекая из волшебства особой пользы, объявило его несуществующим. Наука, которая давно хотела того же - поддержала тенденцию. И появилась "Настольная книга атеиста", равно как и множество подобных сочинений. Магия уничтожается путем её отрицания. Сейчас обе линии поведения существуют на паритетных основаниях. Налицо отдельные статьи уголовного кодекса и толстые тома, в которых собраны следственные материалы по делам разных самозванных целителей и волшебников. Параллельно с ними всевозможные церкви воют между собой, а, объединившись, гвоздят суеверия.
Современность вообще дала нам широчайший выбор отношений со всем таинственным и загадочным. Дети могут узнать все о волшебных школах, а старики - последние известия загробного мира. Бизнесменам предложат лицензированные способы заклинания прибыли, а влюбленным - привораживающие аэрозоли, от которых не спасает даже противогаз. По большому счету не хватает только интервью с потусторонними силами в прямом эфире.
На этом бурном фоне Иероним Цефалов попытался создать совершенно оригинальный продукт. Прежде всего, он не делает вид, что сам является колдуном, работал с магами или хотя бы знаком с волшебниками. Книга "Железная поступь рациональности" целиком умозрительна, и хороша уже этим. Автор не использует ни одной ссылки, как подтверждения истинности своих слов. Как такое может быть? Получается, книга высосана из пальца? Напротив! Если человек не владеет чарами, то как он может разобраться в той груде хлама, что валяется на книжных рынках? Как слепому могут помочь таблицы цветности бриллиантов? Нет, автор не бросается за призраками, вырвавшимися с печатных или рукописных страниц, а действует четко и методично.
Введение книги посвящено единственной проблеме. Подобно диалектикам, закладывающим в основах своих философских систем некое глобальное противоречие, Иероним начинает свои доказательства с вопроса. Что понимать под магией? Можно ли точно определить предмет исследования?
В большей части источников магию пытаются свести к трем основам: символьности, обрядности, легендарности - словом, к некоей визуально доступной системе, которую можно изложить, записать, иллюстрировать. Люди собирают коллекции волшебных знаков, магических ритуалов и старинных легенд. Издаются впечатляющие тома, переплетенные в телячью кожу и снабженные прекрасными гравюрами. Собираются шабаши и семинары.
К сожалению, любая попытка сделать именно так - сфотографировать, запротоколировать, срисовать - обречена на провал, потому как содержит в себе не снимаемое противоречие. Ведь с одной стороны, магия - нечто априорно доступное человеку (пусть и не всякому), а значит наблюдаемое. С другой стороны, все, что можно описать, разложить на составляющие - неизбежно утрачивает качества исключительно человечности. Ведь записанное "нечто" можно механизировать, автоматизировать, переложить с человеческих плеч на оси и платы машин. Как только магия механизируется - она перестает быть магией. Мы ведь не назовем магом человека с электрошокером, а ведь по представлениям дикаря - он держит в руках силу молнии.
Даже больше, заявляет Иероним, как только мы можем сказать, что "магия" это четко установленный набор свойств, что содержится в некоем человеческом умении, пусть и специфическом, но строго привязанном к носителю, то и здесь уже нельзя настаивать на волшебстве. Это всего лишь искусство. А с искусниками - поэтами, музыкантами, художниками - государство научилось работать так давно, что и добавить к этим умениям интересные комментарии очень трудно. Всё уже известно.
Поэтому сфотографированная магия - это как мысли, слитые в пробирку. Аналитическая магия - это рецепты аптекаря, фокусы и шарлатанство. Не более.
Так же перед началом анализа следует провести различие между лишь непознанным и непознаваемым. Непознанное - это явление, в котором просто еще не разобрались до конца. С таким работать умеют. Достаточно вспомнить, как делали бомбу: не наблюдая в микроскоп ни одного отдельного атома, физики умудрились организовать гриб над Хиросимой. Другое дело - непознаваемое. Как загнать в границы явление, которое все время может преподнести нечто новое?
Как же тогда обходиться магией?
Маг, со всем своим волшебством, оперирует в объективной действительности. Чем бы не была магия (в данном исследовании этот вопрос вообще не затрагивается), она имеет дело с атомами, колебаниями среды и гравитационными полями. От них никуда деться не может. Поэтому действия мага вычисляются следовым методом - и отображаются post factum в метрах, килограммах, секундах. Если же обобщить эти воздействия - то можно сказать, что магия искажает уже созданную в наших головах картину мира. А что является основой этой картины? Причинно-следственные связи.
След магии - это их нарушение.
Разумеется, мы можем воображать бесконечно могущественных магов, скажем, каннибалов, которые ежедневно копируют нас, чтобы в параллельном измерении со вкусом пообедать нашими двойниками, при том, что мы ничего не замечаем. Но если следов никаких нет - то где гарантия, что нашими копиями и не завтракают, и не ужинают? Что наши копии не выбирают президентами и не обожествляют? Не заставляют их убирать лошадиный навоз или подстригать кактусы? В параллельных измерениях. Словом, при желании можно накрутить бесконечно большой клубок выдумок. Так бывает, когда смотришь десятый исторический фильм по поводу одной и той же битвы. Выясняется, что полководец чего и кому только не говорил - практически и битвой не руководил, а лишь изрекал афоризмы.
Словом, надо прикручивать вентиль фантазии. Нужны реальные нескладности в мире.
Тут немедленно возникает вопрос - как же это мы провозгласили, что магию нельзя сфотографировать, и при этом требуем реальных свидетельств? Нет никакого противоречия. Мы ведь не требуем фотографии волшебства - а лишь твердого доказательства отсутствия логики в событиях. Не предмета, который под платком, а лишь обоснования, что так платок сам по себе лежать не может.
Первая часть книги - "Классификация магов".
Первая из немедленно возникающих проблем - насколько разумный субъект контролирует магические силы. Только мы классифицируем товарища Сидорова как экстраординарно могущественного мага, проходящего все тесты, как выясняется, что на следующий день он и солонки в воздух поднять не может, и номера выигрышных лотерейных билетов не угадывает. Как быть? Вероятно, можно использовать критический уровень расхождения между психикой мага, как системой, и магией - тоже как системой. Если в течении контрольного природа объект получает от волшебства одни неприятности - он лишь игрушка в руках неких сил (кстати, не помешает проверка на мазохизм). Какова продолжительность контрольного периода? Здесь нет единого рецепта. Надо ориентировать по обстановке. Хотя, разумеется, в результате всех перепроверок многие маги почти неизбежно попадут в категорию искусников.
Вторая проблема - именно в следовом характере методов. Мы рассматриваем тень магии, её проекцию на наши представления о мире. Это все равно, что судить о детали по её даже не чертежам, а наброскам. Не упускаем ли мы чего-то уникального, некоего качества, понимание которого существенно облегчит нам жизнь. Возможно. Удастся сделать много разных проекций на объективную действительность - отображение будет адекватным, не удастся - получатся несообразности.
Но это предварительные проблемы. Что же положить в основу классификации?
Само по себе искажение причинно-следственных связей может носить количественный и качественный характер.
Количественное изменение - если можно одновременно изменить множество однородных связей. Скажем, заставить все атомы некоего тела двигаться в одну сторону.
Качественное изменение - в сложности тех новых цепочек причинно-следственных связей, которые может создать маг. Для этого, понятно, ему необходимо проследить, сознательно или бессознательно, оригинальные связи. Это уже почти интрига.
Итак, мерой определения последствий действий мага будут килограммы, метры, секунды, человеко-часы и проценты государственного бюджета. Но его действия (нам непонятные), непосредственно сравниваемые с окружающим миром, можно измерять в килобайтах. Ведь причинно-следственные можно выразить как совокупность информации.
Тут немедленно возникает старая как мир проблема - эффективность действий мага. Одного и того же результата можно добиться и булавочным уколом, и ударом дубиной. В то же время одни и те же усилия могут вызвать совершенно различные последствия. Представим себе некоего магического великана, который появляется в безжизненной пустыне, хватает первый попавшийся валун и разбивает его о свою голову. После чего исчезает. Изменилось ли что-то в пустыне - по большому счету? Да ничего. В тоже время другой маг, обладающий возможностями предвидения, сжигает один единственный документ, лежащий в сейфе некоего политика. Последствия могут быть самыми различными - от войны до элементарного развода. А если маг залезет в лабораторию передового ученого?
Как же быть с классификацией в таком случае?
Представим себе обычное течение событий как некий поток. Целеустремленные действия наподобие отдельных струй, однако же эти струи размываются турбулентностью, т.е. хаосом. Действия мага можно уподобить некоей внешней силе, которая создает, изменяет или гасит эти струи. Когда поток приходит к норме, к своему обычному течению, можно сказать, что действия мага закончились. Информационное отличие этой аномальной области от соседней - и будет тем количеством байт, которое соответствует вмешательству. Начальный, среднеэтнропийный уровень событий - определяют наши знания о мире. Глубже них, как правило, проанализировать событие трудновато.
С приведенной моделью возникает целый ряд сложностей, замечает Иероним. Однако же опираясь на неё - затруднения можно преодолеть.
Во-первых, как быть с бесконечным характером связности любого предмета и мира. Ведь любо объект, любое событие, имеют бесконечно большое число предпосылок, связей с другими событиями, и последствий. Общая рябь этого потока, тот самый среднеэтропийный уровень взаимосвязанности событий, и будет задавать предел исследовательского поля всякого явления. Онтологически любым своим действием маг ломает бесконечно большое число связей - но учитывать надо лишь те, что отличаются от случайных движений. Представим: была какая-либо финансовая аномалия в прошлом, и она будто бы отозвалась в настоящем. Но если к точно таким же последствиям в цифрах госбюджета могло привести случайное падение стакана, работа престарелого астронома в местной обсерватории, перебегание правительственной трассы черной кошкой или случайный выигрыш лотерейного билета - то нереально доказать, что на самом деле первопричиной есть столетнее колдовство.
Во-вторых, бывает так, что некое действие вызывает поток последствий, который не улегся до сих пор, и не уляжется практически никогда. Скажем, это изобретение алфавита. Или создание динамита. Или полет в космос. Здесь уже нельзя вести речь о взбаламучивании потока. Это, скорее, поворот потока, его радикальное увеличение. Последствия будут всегда. Казалось бы, если это магические действия, то перед нами образец и бесконечно большой силы и анализировать - бесполезно. Но нет.
Необходимо изучить внутренние закономерности потока. Разве не повернул бы он? Не расширился? Пусть не сейчас, пусть в другом месте, в другой форме. Но последствия были бы сходны. Колесо изобрел бы кто-то другой. Америку открыли бы позже. Промышленная революция могла случиться в Индии. И несть числа подобным неизбежностям.
Разумеется, специфика поворота - уникальна. Задаваемые стандарты почти невозможно изменить. А разница между действиями, вдохновленными силой одного человека, и вялотекущими - чудовищна. Но она эта ? - конечна, и она ограничивает силу вмешательства. Показывает если не предел сил, то предел оригинальности. Кроме того, на первое действие наслаиваются другие - поток, меняя форму, не меняет основу своей структуры. После гения приходят рационализаторы. Их действия понятны и предсказуемы. За неистовыми фанатиками следуют осторожные реалисты. Их действия еще более предсказуемы. Энтропия берет своё. Так же возникают противоречия в толкованиях последствий. Как это понять? Допустим, некий маг совершает действие с бесконечно большими последствиями, желая сохранить и приумножить своё потомство. Но с течением времени внутри самого потомства вспыхивают розни, и каждая из сторон пользуется последствиями этого магического действия. В итоге, к этим последствиям получают доступ посторонние люди. Таким образом, действие сохранилось, но его направленность - утратилась.
Если мы последовательно будем рассматривать аналогию с потоком - напоремся на старую проблему. Ведь, наши представления о бесконечном и безбрежном потоке событий - расширяются. То, что раньше могло быть загадкой - ныне объяснимое "перемещение" струй в потоке. У этого перемещения есть причины, следствия и никакой магией тут и не пахнет. На таком основании всю магию можно объявить лишь первой ступенькой нашего познания мира и с чистой совестью оборвать этот текст. Эта версия имеет право на существование и, в принципе, наиболее нетерпеливые читатели могут прямо так и сделать. Но если рассматривать её только как одну из версий, отражающую лишь некоторые аспекты перехода от статической картины понимания магии к динамической, то проблему можно отложить "на потом".
Перебрав основные проблемы, пишет Иероним, можем ли мы указать некоторые дополнительные морфологические черты будущей классификации?
Попробуем.
Абсолютная классификация магов, со всеми отступлениями, неизбежными частными случаями, уточнениями - должна отражать все наши знания о мире. То есть превратиться в энциклопедию. Ведь существует бесконечно большое число нарушений суммы законов природы. Представим себе мага, который нарушает только закон Гука. Или только правило фаз Гиббса. Составлять их полный каталог - значит стать врагом своему психическому здоровью.
Следовательно, мы должны отмечать лишь качественно новые возможности, которые появляются у магов очередного уровня, и которые принципиально недоступны для их менее способных коллег. Указывая количественные и качественные пределы информационных отклонений.
Каковы примеры подобных уровней? Если уж речь зашла об информации - как быть с аналоговыми и "цифровыми" способностями? Мы, повторяю, ничего не можем сказать непосредственно о магии, но действие человеческой психики, которая с ней контактирует - рассматривать должны. Исчисляет ли маг все связи и отношения, или лишь накладывает на предметы некие образы, уже имеющиеся у него в сознании? Насчет молекул пропана, индиготиновой кислоты или рентгеновского изучения - сказать трудно, однако психика другого человека, как предмет воздействия, сродна психике самого мага. Следовательно, аналоговое воздействие на неё - проще в исполнении.
Кроме того, маг может воздействовать на систему как с помощью её внутренних возможностей, так и с помощью внешних. Внутренние возможности системы означают включенный двигатель машины, разведенные пары локомотива, организм, преодолевающий болезнь, словом, перераспределение либо активацию имеющихся резервов. Но что тогда внешние? Воткнутый в розетку штепсель? Костыль? Это лишь начальный уровень. Представим себе горсть железных опилок - за счет внутренних резервов они не могут самоорганизоваться в квадрат или треугольник. Лишь внешнее магнитное поле понудит их к этому. Так и воздействие мага, по идее, должно заставлять работать машины и жить организмы, в которых уже не осталось к этому возможностей.
Иероним иллюстрирует это аналогией с возможными магическими существами: большая их часть должна оцениваться по скорости регенерации. Естественная регенерация, основанная на ресурсах организма, весьма ограничена: сосуды не могут доставить к ране сразу весь поток питательных веществ, клетки тканей не могут делиться, расти так, чтобы раны закрывались на глазах и т.п. Если же представить себе внешнюю силу, которая поддерживает распотрошенное тело во вполне рабочем состоянии, превращает его в марионетку - мы увидим внешнее управление. Что же тогда будет высшей ступенью власти, озадачивается автор? Не допускать никаких повреждение естественно живущего тела и, к тому же, не допускать их самыми естественными способами.
Установив всю эту совокупность предпосылок - Иероним выстраивает классификацию. Вначале краткую, затем, делая уступку традиционному восприятию магии, и развернутую.
"Уровень 1.
Повторение однотипных внутрисистемных действий при незначительном изменении их характеристик. Емкость магического воздействия - до 120 мегабайт. Возможные проявления:
а) индивидуальные иллюзии, закрепление в памяти отдельных фальшивых воспоминаний, частичное считывание мысленного процесса;
б) коллективные иллюзии;
в) совершенное владение техникой фокуса;
г) возможность искажения характеристик действия механических систем;
д) изменение температуры тел в пределах возможностей окружающих энергоисточников.
Уровень 2
Использование внутрисистемных процессов вплоть до разрушения системы. Ограниченные внесистемные действия. Емкость воздействия - до 672 гигабайт
а) големизация (андроизация) отдельных людей путем целиком внушенной им картины мира, полноценное считывание мысленного процесса;
б) создание в группе людей долговременных иллюзий;
в) создание самоподдерживающихся комплексов идей;
г) телекинез, левитация;
д) катализ химических реакций и управление их течением;
е) сверхбыстрая регенерация и трансформация собственного тела;
ё) влияние на механические и электронные системы.
Уровень 3
Искажение системы по своему желанию. Проявления:
а) создание произвольных химических структур, поддержание которых не требует постоянного воздействия;
б) произвольное перемещение тел в пространстве вне зоны прямой видимости;
в) долговременная переориентировка объективной действительности "под себя" (везение, не опознание средами объективного контроля; априорная неисполняемость операций, направленных против мага);
г) подлинная трансформация своего тела с изменением по массе;
д) создание по теоретически правильным проектам любых технических систем (без инструментов).
4 уровень
Построение качественно новых систем. Емкость воздействия не ограничена по одному направлению. Проявления:
б) создание из неорганических материалов жизнеспособных существ с принципиально новыми видовыми характеристиками и технических систем с качественно новыми возможностями;
в) создание саморазвивающихся общественных систем, институтов, комплексов убеждений;
г) достоверное предсказание будущего на неограниченное время".
Сжатая классификация напоминает амфору. Низшие уровни - это изолированные, порой не связанные между собой фокусы, их список не так уж велик. Средние - громадное количество всяческих возможностей, функций, примочек и фенечек, они составляют самую широкую часть амфоры. Ну а высшие, горловина, коротенький список областей, где главным словом выступает понятие "неограниченный". В принципе есть и некая простая точка, к которой стремятся очертания амфоры. В ней отдельные виды могущества сливаются в единый поток. Можно придумать множество определений и характеристик этой точки - "творение биосферы", "выдумывание жизни", но только тот, кто достигнет сего уровня власти, уже не будет ни обычным человеком, ни магом.
Развернутая классификация занимает шестьдесят четыре страницы. Она содержит описание конкретных магических действий, известных в мифологии - порядка двух сотен наименований. Однако, привычные названия, подчеркнем еще раз, всего лишь уступка читателям. Оборотничество детально классифицировано по массе, вампиризм по степени гемозависмости, пиронизм - по температуре пламени, энергопотреблению. Что уже говорить о пророчествах, амулетах или заклинаниях? Кроме подробных оценок их информационной емкости, развернутая классификация решает еще одно важную задачу. Это переменность магических способностей. Артефакты, инструменты, время для подготовки волшебства, помощь коллег более высокого уровня - все это требует уточнений. Понижающих и повышающих коэффициентов, которые отразят уменьшение информационной емкость магических действий. Так, это коэффициенты автономности, быстродействия, инфоёмкости и т.п.
Формулы, зададутся вопросом некоторые читатели? А как же отрицание аналитичности магии? Иероним не отказывается от своих слов. Он пишет, что формулы будут недостижимым идеалом. "Несчетное количество раз можно будет создать исчерпывающую теорию, подогнать под ней статистику, выдать строгую зависимость - а она рухнет от пятого либо шестого эксперимента". Идеалом, пишет автор, станут своего рода "числа подобия": объединение сотен и тысяч факторов в нечеткие зависимости. Не сами величины будут играть роль, а их соотношение, заметное по косвенным признакам. Уж что-то, "а исчислять приметы у нас умеют".
"Области воздействия" - самый, пожалуй, тяжелый для автора раздел книги. Иероним попытался обнаружить, в чем могут быть заинтересованы маги, какие области человеческой жизни станут для них наиболее привлекательны. И часто пришлось говорить ему "не знаю".
Что магам нужно для колдовства? В каких местностях предпочитают селиться маги? Какова средняя продолжительность их жизни? Каково соотношение магов высших и низших ступеней? Каковы чисто магические пристрастия волшебников? Каковы возможности коммуникации в обществе магов - и насколько это отразиться на их системе управления? Каков товарообмен в подобном сообществе?
Любая попытка четко ответить на эти вопросы - обернется чистой фантастикой. Она напомнит стремление ясно рассказать, каков быт античных небожителей. Насколько античные боги зависели от людей, насколько походили на них - настолько же и вели себя по-человечески. Пока были на земле. Но что в действительности происходило на Олимпе, можно судить лишь приблизительно. В тамошних выяснениях отношений участвовали скорее не личности, но сгустки интересов, оттенки законов, голые умозаключения.
Потому области воздействия, на первый взгляд, можно определять лишь путем отрицания. Маги могут вмешиваться во все виды деятельности. Но что им может понадобиться и каковы их возможности?
Магов высших уровней не может быть слишком много. Огромное могущество каждого индивида либо превратит Землю в сад теней, по которому будут бродить лишь воспоминания о людях, либо же позволит магам жить где-нибудь в другом месте. Маги низшего уровня могут по одиночке жить в обычном обществе, и тогда их интересы не будут отличаться от человеческих страстей. Удовольствия, деньги, власть. Подобные маги-единоличники не более опасны, чем хорошие ораторы, удачливые авантюристы или серийные маньяки.
Но вот что будет между этими двумя величинами?
Иероним находит довольно странное решение. Он еще раз пересматривает классификацию, но уже не под углом емкости информационного вмешательства, а под углом направленности магического воздействия. К чему может быть привязана магия? К определенному месту, к источникам сырья, к определенному времени, к некому вялотекущему процессу, к единичному явлению, наконец, к личности. Мы не можем говорить о конкретных источниках магии, но так же невозможно допустить, чтобы у её использования не существует никаких ограничений. Будь так - любой маг добивался бы высших возможностей и, в итоге, обретал всемогущество. А это противоречит ранее указанному выше запрету.
Итак, ограничения магии. В попытках их преодолеть, маги начнут взаимодействовать, кооперироваться. Не суть важно, будут ли они жить в мире и согласии или выжигать друг друга почем зря. Если магия ограничена местом - вокруг этого места и начнется веселье. Маги могут заселить территорию под видом обыкновенных людей, так чтобы в доме каждый третий - оказался волшебником. Могут скупить недвижимость, могут обезлюдить участки или просто ходить по улицам невидимками. Иероним, как из мешка, высыпает перед читателями полторы сотни возможных сюжетов. Источников он не указывает - догадываться надо самим. На описание каждого он тратит едва ли пять коротких предложений и большую часть "сюжетного вороха" спокойно прячет в приложении. Факт в том, что "отклонения от среднестатистической турбулентности событий" - станут возникать регулярно, и деться от них, при внимательном анализе статистики, никуда не получиться.
Интерес магов к данной земле будет несомненен.
Привязка к сырью - самая "человеческая" из всех прочих. Сюжетов здесь чуть не три сотни и большая часть из них вполне укладывает в детективные схемы. Есть немного из мифологии. Основным вопросом станет характер сырья. Если это серебро, висмут или же редкоземельные элементы - то шахты и рудники будут взяты под контроль столь плотно, что и таракан не унесет лишнюю крупинку. Если части тел заповедных животных, то среди лесничих заведется немало волшебников. Хуже если нужные ингредиенты станут добывать из людей. И будут ли маги жить в общагах, держать похоронные конторы или захотят устраивать массовые жертвоприношения (вариант - газовые камеры) - жизнь покажет.
Лишь одна разница объединяет все сюжеты - между добытым и пущенным в продажу, между затраченными ресурсами и полученной отдачей, между количеством смертей неизбежных и смертей необходимых.
Привязка ко времени - может породить магические общества с высокой степенью стохастичности. Ведь если магия живет "от зарплаты до зарплаты", а вернее, от "звезды до звезды", как поэтично выражается Иероним, то в сухие, неблагоприятные периоды сообщества волшебников будут приходить в упадок. Это как Средневековье для магии - темное время, когда доблесть отдельных героев порой ничего не значит на фоне ограниченности их мечтаний. Утрата навыков, распад структур. С возобновлением же магии магической активности - все придется воссоздавать с начала. Впрочем, тут очень много зависит от интервала между пиками, от продолжительности циклов. Иероним снова вытряхивает из мешка сюжеты - что-то около двух сотен. Бывают циклы короткие, в несколько часов. Бывают - несколько недель. Есть те, что длятся годами и десятилетиями.
Но все эти сюжет объединяет одно - маги вынуждены массово изменять свои социальные роли, те маски, которые носят на лицах. При том, что остальных людей перемены, в принципе, не касаются. Циклы короче года позволяют каждому магу приспособиться к перемене, да и общество как-то привыкает к частым потрясениям. Но если успевает вырасти поколение магов, имеющих чисто теоретическое представление о чарах - тут уже многое встает на дыбы, и социальную пирамиду будет трясти серьезно. Обществу еще повезет, если сохраняется магическая традиция. И у молодых сорвиголов имеются наставники. А если каждый маг сам себе - автор морали и конструктор этики? И знания свои добывает эмпирическим путем?
Привязка к вялотекущему процессу. Здесь Иероним указывает, что этот вариант очень будет напоминать привязку к местности, с той только разницей - что "точка сборки" может перемещаться, как если бы по земле таскали большой котел с кипятком. Сюжеты, которые не замедлил представить автор, исчисляются тремя десятками. Иероним рассуждает об острой конкуренции, которая может возникнуть между магами - вероятность её значительно выше, чем в предыдущих случаях. Потому сферой взаимодействия с человеком здесь будут несчастные случаи. Даже если маги договорятся и начнут пользоваться процессом в мире и согласии, то все равно - его изменение будет влиять на технику и общество. При всем желании невозможно устранить все вторичные эффекты. "Проблемное пятно" будет соответствовать очередному изменению в процессе - и его можно будет вычислить путем анализа статистики.
Но вот уникальное явление - задаст совершенно иной способ взаимодействия магов и обычных людей. Если оно уникально, значит не привязано к стандартной хронологии. Оглянемся на знаменательные события прошлого - разве были они жестко привязаны к любой системе отсчета? Нет. Даже если брать рождения и даты жизни пророков, от которых берут свои начала нынешние летоисчисления - они ведь рождались не в круглые даты предыдущих систем? Да и новые точки отсчета ничего особого не дали: события 1000-го года сейчас известны лишь узкой кучке историков, а перипетии 2000-го обыватель не вспомнит и через пятьдесят лет.
Однако же аналогия с религией и подсказывает выход. Как значительные религии сосредотачивают свое внимание на нескольких годах жизни пророков, как ортодоксальные тоталитарные учения вертятся вокруг основоположников, так и маги, привязанные к явлению, пусть и случившемуся в незапамятные времена, будут топиться вокруг него и всяко им пользоваться. Так что большую часть сюжетов, упоминаемых автором, можно отнести к теологическим. Лишь несколько исключений связаны с уникальными естественнонаучными событиями - появлением комет, вспышками сверхновых, извержениями вулканов и ураганами.
Обычным людям покажется неинтересным случайное, не повлекшее больших последствий, событие. Маги же будут исследовать его постоянно. Займут соответствующие должности или возьмут под контроль людей, их занимающих. Обеспечат надлежащую обстановку на месте события. Иероним только сетует, что подобных "флюктуационных объяснений" уже нагорожено столько, что и магов никаких за этим тупым хаосом может не оказаться.
Привязка магии к личности - станет наиболее "религиозной по своей сюжетности". Иерермия вновь расчехляет различные святые книги, с той только разницей, что рассматривает не их библиографию, не последователей учения, а перипетии собственной жизни пророков. Ученики, враги, равнодушные - как они вели себя. По схожим моделям станут вести себя и маги по отношению к уникуму, носителю волшебства. Потому обычным людям станет затруднительно находиться рядом - их будет сдувать ветер судьбы. Для гарантии, автор примешивает к религиозным сюжетам пригоршню историй в стилистике "психологических ужасов". Разнообразные детишки, старики, девушки - что бывает в маленьких (и не очень) городках, когда там заводится такой "источник магической энергии".
В заключение раздела Иероним указывает две проблемы. Полей взаимодействия может оказаться еще больше - они могут быть весьма экзотичным, так что будущим исследователям не следует зацикливаться на таком коротком списке. Магия может вовсе не сводиться к одному полю взаимодействия, надо научиться предусматривать комбинированные последствия. Кроме того - воздействие магов может самым решительным образом меняться от их внутренних проблем. Люди могут стать эффектором, катализатором магических действий и подспорьем в конфликте.
От проблемы, поднятой в конце предыдущего раздела, Иероним переходит к самому интересному, технически разработанному и, пожалуй, наполненному черным юмором, разделу. "Сосуществование".
Есть обычные человеческие структуры. Семья, домоуправление, республика. Еще бывает клуб любителей поэзии или общество музыкальных домохозяек. Что им делать, если рядом обнаружатся структуры магические? Как обращаться с отдельными магами? Преследовать по закону - арестовывать за телепатию и трансмутацию? Или даровать неприкосновенность, как уникальному представителю человечества? А если придется воевать, то какими средствами: мухобойками или ядерными бомбами?
Верный своей привычке выстраивать причинно-следственные схемы, Иероним, рассуждает о сферах воздействия магов. Каждая из них может быть употреблена или злоупотреблена волшебниками.
Если в сообществе магов тишина и благополучие - людям будет сложнее дознаться о самом существовании такого сообщества. Когда же все и у людей хорошо, обе структуры могут развиваться, будто в параллельных мирах. Редкие галлюцинации сторожей и странные цифры в отчетах не причиняют зла никому. Однако перспективы для сотрудничества имеются.
В первую голову, это различные услуги внутри противоположного сообщества. Магия может быть очень велика и многообразна, однако техника не менее изощрена. Какими бы силами не обладал волшебник - старый добрый Кулибин на пару с Эдисоном, да еще с Биллом Гейтсом в придачу, украсят любую магическую лабораторию. Иероним сразу делает оговорку, что понятия не имеет о лабораториях магов, однако применение магии у обычных людей вполне возможно: подчистка ведомостей, несчастные случаи, или напротив, выявление хищений и страхование жизни на производстве. Мало ли где может понадобиться услуга, которую не выявишь простым снятием отпечатков пальцев? Однако здесь проблема не поднимается выше уровня индивидуальных разборок или же спецопераций.
Существуют и эмоции. Пока маги будут оставаться хоть в чем-то похожими на людей, ни тем. ни другим не избежать любви, дружбы, симпатии, презрения, зависти, ненависти. В глобальное противостояние это выльется с очень малой вероятностью, но вот локальные флюктуации возможны сплошь да рядом. Счастливых влюбленных заранее можно поздравить, а жертвам несчастных случаев - заведомо посочувствовать.
Иероним будто щепоткой пряностей, приправляет свои рассуждения очередной серией сюжетов.
Действительно серьезные последствия от сотрудничества могут быть только в одном случае: некое магическое действие подгоняется под стандарты технологии и может внедряться в "массовое потребление", либо же техническое изделие не обнаруживается магическими средствами локации, обладает уникальными для магов возможностями и т.п. Тогда и наше общество, и магическое потребуют переустройства. "Вот тогда-то и заводятся в головах первые черные тараканы", - комментирует ситуациею Иероним. Кому охота менять стандарты технологии или формы правления? Возникает желание решить проблему очень радикальными способами. Истребить людей/магов. Посадить всех в железную клетку. Тотально скрыть любую информацию.
Но этот конфликт, в принципе, решаем. Если есть простой способ сохранить статус-кво, этот способ поднимут на щит. Если скрыть ситуацию не удалось - пара революций исправит дело. Те, кто выживет, будет воспринимать новую ситуацию, как данность. Иероним сознается, что есть риск глобальной катастрофы: какая-нибудь магическая закваска, которая позволит выращивать уран в любом погребе. Однако вероятность подобного, по оценкам автора, опять-таки крайне невелика.
Сложнее с другим. Человеческое общество ни дня не живет без конфликтов. Отцы и дети, мужчины и женщины, начальники и подчиненные. А тут еще ненависть к другим народам, классовая борьба и вообще, зачем люди пулеметы делают? Любой же конфликт отличается тем, что всякие мысли о гармонии, о разумном использовании окружающего мира - откладывают до победы. Любой ресурс должен идти в бой, а кто этому препятствует - тот враг. Вряд ли маги настолько сильно отличаются от людей, чтобы у них не было подобных состояний. И почему бы не использовать яд, тайную полицию и систему залпового огня - в магических разборках?
"Тут в голове заводятся не только черные тараканы, но даже мысли о экспроприации волшебства. Провидцы должны разбираться с поползновениями неприятеля, предсказывать замыслы вражеских штабов. А вертолет и управляемые ракеты - ликвидировать ненужных магов".
Это был, разумеется, только юмор. Однако, Иероним рассматривает пару ситуаций, когда станет не до смеха.
Возможные операции против магов должны отвечать единственному обязательному условию: тот центр власти, что начал борьбу с ними, не исчезает. Контрвыпады волшебников могут устранять исполнителей, среднее звено, однако операцию следует планировать так, чтобы головное звено оставалось и продолжало борьбу.
Но как быть, если маги все-таки обнаружат центр системы?
Возможно, они уничтожат всех и вся. Возможно - просто сотрут память, тем более что волшебник даже низшей ступени легко наводит самые разные мороки. Страховка на этот случай должна корениться в системах, перед которыми бессильны даже маги. В человеческих знаниях. Умозаключения, которые приводят к необходимости вооруженной борьбы с магами, к военным выводам, не должны засекречиваться. Если нельзя пустить информацию в открытый доступ - их надо держать максимально доступными в служебном пользовании. Тогда, даже если на руководство будет наведен особо сильный морок - система в целом будет лишь частично парализована да и отдельные группы энтузиастов сохранят боевой потенциал.
Само воздействие на мага должно быть:
--
приводящим к мгновенной потере сознания и/или смерти (паралич нервных клеток объекта должен наступать быстрее, чем сигнал дойдет до головного мозга);
--
неличностным, отчужденным (идеал - действие совершает механизм, конструкция которого ничего не скажет о создателе. Упоминается несколько вариантов таких систем).
Допросы надо проводить при замутненном сознании: ясное мышление, артикуляция, координация движений мага - должны отсутствовать. Тут Иероним поневоле защищается от обвинений в инквизиторстве: всякого рода боль и вообще "давление", недопустимы. "Человек под пыткой говорит не правду, а лишь то, что желает от него услышать палач". Нет лучшего способа запутаться в собственных иллюзиях, чем пытать мага.
Однако же воздействие может быть не только физическим. Все те, кто имеет дело с иллюзиями, с постоянным обманом либо же с двойной жизнью - обыкновенно чрезвычайно мнительны. А значит, открыты для всякого рода иллюзий, обманов, интриг, разводок, подстав и засад. Как бы не смешно показалось в первые минуты, но мага (низших ступеней) тоже можно обмануть.
Естественно, речь не идет о вульгарном обмане телепата - тут бессильны честные глаза и одеревеневшая физиономия. Иероним снова развязывает мешок с сюжетами. Конспирологи - это те малость подсъехавшие ребята, которые могут помочь в данной ситуации. Чего только не выдумают они, чтобы простая вещь казалось сложной и, наоборот, сложнейшая интрига могла осуществиться чуть не по пьяному делу. Главное, чтобы не было запаха обмана и все казалось естественным. Только эта естественность должна быть чуть более глубокой, чем в игре с тремя напёрстками.
Наконец, средства эмоционального воздействия. Жалость, сочувствие. Восторг, эйфория. Мрачная меланхолия. Применить их трудно, почти невозможно - ведь объекты эмоций мага так просто не раскопать.
Но это, так сказать, потребности единичной операции. Крупный конфликт ставит другие задачи. Ведь мага можно схватить, накачать морфием, заточить в бронированную камеру - а тут придут за ним друзья его и товарищи. Соратники по волшебным палочкам.
Идеалом, конечно, является оружие, работающее только против магов. Вирус? Бомбы с особыми детекторами? Просто чувствительные фанатики со снайперскими винтовками?
Иероним честно заявляет - это самый сложный, и одновременно, самый простой вопрос. Самый сложный, потому что маги, живущие среди людей, физиологически отличаются очень мало. Простых критериев, полуавтоматических тестов - можно и не подобрать, особенно если обстановка станет напряженной в течении нескольких недель. А самый простой, потому как если дело обернется настолько серьезно, что жертвы станут исчисляться тысячами - то чтобы уничтожить мага, перестанут щадить людей. Мгновенная смерть множества индивидов не является сейчас особо сложной технической задачей.
Но тут же после этих слов, Иероним, будто стараясь затушевать весь их цинизм, заявляет: война, это лишь промежуточная стадия. Если низшие уровни магов - диктуют спецоперации. Средние - требуют войны. То высшие - обяжут к признанию за той стороной какого-то юридического статуса. Конфликт станет слишком ужасен и для обычных людей, и для волшебников.
Цепочка ответов в очередной раз методично выстаивается автором: сначала это автономия, потом официальное министерство и разрешение на вмешательство в государственные дела, затем признание государственного суверенитета за магическими образованьями (или признание верховенства отдельных магов в государстве как его полноправных граждан). А после - вассальное подчинение человеческих государств - магическим. Или признание обычных людей - второсортными. Тут, впрочем, призрак войны снова крепнет.
Финальная часть книги - "Не-историческое исследование". Обыкновенно исследователи магии любят подкреплять свои выводы разнообразными таинственными историями. Увы, со времен "Молота ведьм" здесь мало что изменилось. Средневековые специалисты приводили в пример некую девушку, которая проглотила муху и вскорости сошла с ума - муха, дескать, была порождением дьявола. Нынешние с теми же зловещими интонациями рассказывают, кто построил египетские пирамиды и убил Кеннеди. Дескать, без ужасных сверхъестественных сил там никак не могло обойтись. Люди уверенно судят о мистической подоплеке событий тысячелетней давности, не владея языком той эпохи, безо всякой археологии или, на худой конец, политэкономии. Не разобравшись в клубке вранья, который хранится в письменных источниках. Иероним смеется над подобными глупостями. Большая часть тех авторов, что пишут о загадках вселенной, не могут разобраться с проводкой у себя дома, и вынуждены звать электрика, чтобы починить выключатель.
Есть и другие, которые все объясняют строго рационально. Из крайне скудных источников они выстраивают стройную и непротиворечивую систему. Таков Л. Мештерхази со своей "Загадкой Прометея". Похож на него К. Еськов, создавший "Евангелие от Афрания". Иероним не обрушивается на них с убийственной критикой, но лишь задается вопросом: если так все хорошо объясняется на бумаге, почему так все плохо делается в жизни? Рациональности, пусть и в самых разных формах, хватало в любую эпоху. Но современники неизменно пребывали в ужасе от хаоса, который творился за окнами. Как бы не пытались они "взять случай в скобки", это заканчивалось чудовищными ошибками.
Потому автор конструирует несколько ситуаций. Не следует воспринимать их буквально и применять к современности как портновские лекала. Они абсолютно искусственны, как пищевые добавки в ресторанах быстрого питания. Это некие идеальные образцы, схемы, которые никогда в чистом виде в реальности не воплощаются, однако же благодаря которым только и можно понимать реальность. Иероним выстраивает из них последовательную цепочку. Когда необходимо признать:
--
наличие магии;
--
наличие магов;
--
инфильтрацию магического сообщества в общественные институты;
--
существование независимого магического государства.
С первой ситуацией все более или менее просто. Чтобы её установить, необходимо методично накапливать статистику, которая не подпадает под распределение Гаусса, под закономерный процент выпавших костей и тому подобные зависимости. Одновременно выборка фактов исследуется на её связь с чувствами, с пороками, с обещаниями и гражданскими законами. Иероним рассматривает случай с беспричинной утратой эмоций. В стилистике "городского фэнтези" он описывает возникновение места, где люди утрачивают эмоции - просто успокаиваются или становятся равнодушными. Особо оговаривает, что эта зона не имеет достоверных психологических объяснений. И тогда про магию можно говорить вслух. Сведения проверяются на предмет жульничества, рекламы туризма и прочего. Если можно вывести в таком случае еще и дополнительную закономерность, увязывающую скорость потери эмоций с днями недели, с закрытым левым глазом в момент осмотра местного памятника, да и с любыми другими случаями - надо задуматься вдвойне. Иероним упоминает еще две ситуации, созданные, правда, другими авторами: зону, в которой каждому воздается по делам его (обидчик получает травмы, идентичные нанесенным жертве), и зону, в которой одни денежные знаки самопроизвольно превращаются в другие, меньшей ликвидности (доллары обращаются в тугрики).
При этом автор особо упирает на то, что рациональное по форме объяснение можно прилепить к чему угодно. Научная лексика не знает границ. Но от экспертов надо требовать конкретных причинно-следственных связей. Если они вещают о воздействии гипноза, но сами трюки детально разоблачить не могут, значит, они просто защищают честь мундира.
Вторая ситуация - признание наличия магов. Здесь на первый план выступает личностный аспект. Кому выгодно сверхъестественное? Иероним описывает несколько детективных интриг в стиле незабвенной Агаты Кристи и рекомендует переучет всех материальных, а так же духовных ценностей. Если кто-то из участников чудесным образом упрочил свой кредит и/или утяжелил багаж знаний - надо задуматься. Справедлива и обратная схема: если кто-то необъяснимо потерял все свое состояние, честь или разум - так же не обошлось без умысла. Автор четко устанавливает ту предельную вероятность события, после которой человека надо подозревать в магии. Единственный недостаток этой модели: она излишне детализована. В реальности трудно будет ввести в компьютер свои надежды и сомнения.
Тот особый случай, когда магические способности надо признать за собой - описан как дневник неизвестного. Герой анализирует события, происходящие вокруг и, одновременно, фиксирует свои мечты, чувства и опасения. Вскорости он понимает, что между снами и реальными событиями существует четкая связь. Неизвестный пытается программировать свои сны, влиять на мир с помощью примитивной обрядности (вешает пальто в гардеробе лишь на тринадцатый крючок). Он терпит неудачу, но устанавливает действительно строгую зависимость между своими чаяниями и теми несчастными случаями, что происходят вокруг. Именно его корневые мечты истребляют врагов.
Интересен момент с инфильтрацией магов в чисто человеческие министерства. Иероним прямым текстом пишет, что вылавливать ошибки в отчетности - малоперспективно. Настоящий маг, ставший чиновником или бухгалтером, досконально изучит все мелочи. Да и подстраховаться сможет в любой момент: что стоит ему сделать ведомость, в которой всегда будут стоять правильные цифры? Глупо надеяться на примитивные ловушки, в которые ловят хапуг. Но есть набор закономерностей, которые маги обязаны нарушать ipso factum своего вмешательства. Это законы С. Паркинсона. Да, те самые, всем известные юмористические наблюдения, ехидные заметки. Тут тоже следует подходить с разбором. Удвоение числа чиновников, увеличение веса документации, непрерывное усложнение анкет - все это может соблюдаться магами "из маскировки". Но если маги проникают в министерства и главки, причем не для разового саботажа, а для серьезного влияния - то они заинтересованы в работе оных министерств. И здесь-то мы сможем увидеть чудо: дееспособное, но при том дряхлое учреждение. Иероним создает очередную историю.
Некий частный детектив, зубы съевший на отчетности и тройной бухгалтерии, расследует запутанное дело о взятках. Попадет он в главк, ответственный за сельское хозяйство. Мерзкая и заплесневевшая контора. Во главе стоит жадный, недалекий маразматик, который сохраняет свой пост лишь потому, что страна в затяжном кризисе. Всех своих подчиненных он подобрал по принципу "начальник умнее". От дисциплины остались лишь слабые воспоминания, а отчетность - сплошная фикция. Учреждению давно следовало разложиться. По всем закономерностям бюрократии там должна быть паутина на шкафах, тотальное безделье и безалаберность. И они - есть! Никто, по сути, не работает. Люди решают свои проблемы и спокойно досиживают до конца рабочего дня. Но детектив обнаруживает, что документы, связанные с проектами по выращиванию редких видов растений, почему-то получают все подписи за несколько часов! Деньги на ботанические сады и теплицы выделяются без малейшего колебания. Детектив в недоумении. Люди, которые ставят подписи, ничего не понимают в ботанике. Запрос на теплицы каждый раз идет от другой инстанции, причем за этими инстанциями не стоит ни громкое имя, ни большие деньги. Единого заговора в главке тоже нет - там все болтуны, идиоты и разгильдяи, которые, к тому же, давно перессорились друг с другом. Документы порой просто теряются, чтобы найтись на директорских столах. Детектив буквально простукивает каждую черепную коробку на предмет наличия мозгов, и только потом признает - дело нечисто.
Когда же можно признать государство магов? Иероним описывает территории, принципиально недоступные для технической деятельности человека. Маги, разумеется, могут завестись и на заводах - жить в цехах и греться у доменных печей. Но вот есть один вид человеческой деятельности, который будет для них очень обременителен - это война. Если сотни и тысячи людей напрягают все свои душевные силы, чтобы уничтожить врага - будь ты хоть трижды волшебником, достанется и тебе. Иероним моделирует военную компанию в некоем параллельно/альтернативном мире. Противостоят два государства, весьма похожие на Германию и Францию. И как в 1940-м, возникает мысль обойти укрепления обороняющейся стороны по сильно пересеченной местности. Идея первоначально осознается в генштабе. Тут же приступают к разработке, планированию. Но дальше карт дело не движется. Все понимают выгоду, есть резервы и ресурсы, на другие участки фронта исправно уходят пополнения, но здесь - тишина. Главный разработчик сходит с ума. Его преемники ссорятся между собой. Пропадают документы и вечно не хватает времени. Бюрократический ступор. Маневр жаждет повторить командование армейского и даже дивизионного уровней - чтобы получить если не стратегические, то хотя бы оперативные и тактические преимущества. Тщетно. Идея уже известна и противнику, он пытается организовать контрудар, но встречает точно такое же непонятное внутреннее сопротивление. Словом, Арденский лес не пропускает войск. Лишь отдельные патрули да разведгруппы просачиваются на другую сторону фронта.
Иероним обрывает повествование, и сосредотачивается на выводах. Один маг просто не сможет контролировать столь большое число людей. Те маги высших уровней, которым это по плечу, будут равнодушно относиться к отдельным лесам и полям. Они, скорее, могут предотвратить войну как таковую. Однако, структура магов, которая может так филигранно провернуть операцию по саботажу, должна подчиняться строжайшей дисциплине. И эту дисциплину может обеспечить лишь сродная государству организация.
Разумеется, добавляет автор, есть шанс, что государство магов просто пожелает выйти из подполья. Без всякой войны, а так, по внутриполитическим надобностям. Тогда никаких инструкций не понадобится - "мы станем свидетелями чудес, о коих не ведал мир".
И только раскрыв перед читателем все эти хитросплетения, обрушив на его сознание пятьсот страниц убористого текста, Иероним рассказывает, в чем цель книги, зачем все это было необходимо. Книга - это "храм неизвестному богу", только на современный лад. Сегодня люди выдумали совершенно необозримое количеством миров. Будь они простыми фантазиями - шут с ними. Но ведь они воплощаются! Добрая половина всех тех ужасов, что рассказали людям фантасты - исправно воплотилась в жизни. Вторая половина ждет воплощения. Люди научились смотреть на любую глупость, как на нечто разумное - и тем они открывают ей дорогу к бытию. Потому нам необходимы инструкции на случай, если очередная потенциальная конструкция вдруг станет актуальной. Слишком уж плотно люди соприкасаются с небытием, все больше используют его.
Следовательно, инструкций "на всякий случай" должно становиться все больше. Многое уже сделано, пишет Иероним. Только слишком часто профессиональную работу норовят опошлить тупым сюжетом и убогой драматургией. Приходится буквально с лупой выискивать хорошие идеи в низкопробных фильмах, в дрянных романах или просто в комиксах.
И как образчик подобного смешения автор упоминает борьбу с пришельцами, ту тему, в разработке которой намертво сплелись мода и последние достижения техники.
Раскрытие этой темы он Иероним поясняет с особенным пафосом. "Только представьте, прибудут к нам злобные пришельцы, завоевывать нашу родную Землю - а уже есть инструкция по борьбе с ними". Конечно, в большей своей части она будет ошибочна. Однако любая инструкция здорово предотвращает панику, а нарушить её можно и в бою. И, если уж все сложится плохо, и на победу не будет никаких шансов, то погибать лучше по инструкции - ведь это будет достойная смерть, потому как своя.
Есть образцы поведения внезапно увеличившихся или уменьшившихся людей. Рассмотрены многие случаи превращения человека - в волка, в насекомое, в призрака. Разработаны детальные мероприятия по борьбе с вампирами. В них продуманы основные варианты решения проблемы: как на случаи разных форм вампиризма, так и на случай различной степени организованности людей. Эти мероприятия как раз одни из самых толково и профессионально расписанных. Дело только за упырями.
Хорошо исследованы варианты апокалипсиса: от всеобщего зомбирования, от всеобщего ослепления, от нового оледенения, от затопления больших территорий и т.п (полный список опять-таки в приложении - 147 наименований).
Но многого еще не хватает. Нет инструкции для головы, желающей объявить суверенитет от туловища. Отсутствует и обратное предписание - для частей тела, желающих собраться вместе. Причем не для уже сшитых рук и ног (такой вариант имеется), а для ушей и пяток только пришедших к мысли о совместном существовании. Иероним сокрушается довольно долго, но не без бахвальства замечает, что его книга - основополагающая инструкция. На её основе, как на мощном корне, можно выращивать дерево серьезных методов по взаимодействию с воплотившимся небытием.
В завершении можно добавить, что многие критики в качестве сатирической приправы к отзывам на книгу, советуют автору написать методические указания о продаже души дьяволу. Насчет нечистой силы могут быть разные мнения, но что может натворить хорошая инструкция?
Октябрь 2006
Полное имя - Иероним Эдгонович Цефалов-Подлесный.
Легко догадаться, что автор уже сочинил наброски очередного варианта такой инструкции. И даже опубликовал их под псевдонимом Г. Граммер. В журнале "Звездный вестник" N3 за прошлый год.