Бескаравайный Станислав Сергеевич : другие произведения.

Обращение с придворными

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Люди старой формации могут существовать как атавистическая привязанность новых людей, ставших компьютерными программами

Бескаравайный С.С.

Зох Тюссен

О придворных людях,

причинах их размножения, а также о выгодах и опасностях, проистекающих от поселения оных среди вольных людей.

Марс.

2134г.

  
  

Обращение с придворными

Коммерческий пересказ

  
   Сама по себе книга Зоха Тюссена - это плод скорее хорошей рекламной акции, чем душевных поисков или глубоких озарений. Вычурный стиль нигде кроме как на первой странице не встречается, дальше материал излагается доступным, иногда суховатым языком.
   Исходник текста, та песчинка, вокруг которой наросли авторские словеса - стандартная программа "Холь". Та самая, что позволяет диагностировать придворного и определить его дальнейшую судьбу. Занимает какое-то место в памяти общинного компьютера, и редко возникает повод для её активации. Пришел в посёлок новый человек, с ним поговорили, проверили, и отвели новое место для жизни. Или не отвели, а побыстрей ликвидировали. Подобная практика держится уже сколько-то лет, и Зох Тюссен решил освежить в памяти вольных людей сам алгоритм их поведения, наново объяснить, почему они так поступают.
   Так и появилась книга. Тираж на бумаге (это, конечно, пластик, но подделка первосортная) - с тысячу экземпляров, что для наших колоний в новинку. Книга ведь редко становится предметом роскоши. В сети текст тоже читают, и к моменту написания этих строк его осилили уже больше восьми тысяч человек. Видно, затронул рассуждения Тюссена в душе колонистов струны гордости - каждому хочется почувствовать себя вершителем судеб новичков.
   Книга делиться на три большие части - Тюссен не стал точно копировать алгоритм рассуждения программы, а вытащил из её памяти самые интересные факты и попытался представить их в понятной системе. Тут, разумеется, не обошлось без домыслов и рассуждений, которые и превращают машинный текст в оригинальное произведение.
  
   Первая - "Догадки об элементарном".
   В общих чертах ситуация известна любому ребенку. Искусственные интеллекты и преображенные - люди, чье сознание перенесено в машины и растет там, покуда хватает мощностей - они истинные хозяева обитаемых миров. Натуралы (или те, кто желает ими казаться), сохранили видимость настоящих государств, городов и вообще, призрак самостоятельности. Заседают парламенты и суды, проводятся полковые учения и карнавалы. Только всё это не имеет никакой силы. Законы принимаются исключительно по согласию преображенных. Вернее, депутаты постоянно голосуют за те проекты, которые высвечиваются у них на дисплеях. Ввиду того, что юридическая жизнь бьёт ключом и проектов много - кнопку приходиться нажимать по пять часов в сутки и работа законодателя сейчас мало престижна. Настоящей войны люди не вели уже четыре десятилетия, нас просто отстранили от серьезных вооружений, да и в последних войнах неизвестно кто командовал.
   Жить приходиться на пособия и в резервациях - тех участках, которые еще не взяты под новую промышленность. Правда, резервации эти понемногу расползаются по Солнечной системе. Ходят слухи, что в ближайшие годы откроют оазис на Европе, спутнике Юпитера.
   Тюссен с самого начала пытается ответить на вопрос - зачем люди еще требуются машинам? Он отметает иллюзии кичливых "экспертов", рассуждения которых так часто можно услышать на политических сайтах. Дескать, мы даём дух творчества, производим некую витальную энергию или просто-напросто мы все дети божьи, и по такому случаю машины вечно будут должны нам. Зох откровенно смеётся над вымыслами, и насмешки свои подкрепляет данными статистики. Ни как источник сырья, ни как энергоносители, ни как рабочая сила - люди теперь машинам совершенно не нужны. Всё, что бы ни создавал человек, техносфера может произвести лучше, быстрее, даже артистичнее. "Мы всегда были плохим средством, и даже сами для себя редко становились целью. С какой стати машинам тратить на нас ресурсы?" - спрашивает Зох.
   Никаких значительных, коренных причин Тюссен не находит.
   Лишь два фактора пока держат человечество на плаву. Во-первых, люди всё ещё поставляют материал для преображения. Много проще и дешевле создать искусственный интеллект с нуля, снабдить его всеми необходимыми качествами. Но люди, как источник свежих "субъектов" - все ещё используются.
   Во-вторых, человечество - это старый каприз преображенных, который, по сути - инертность их мышления. Подобно тому, как люди заводят домашних животных, ублажая свои эмоции, так и homo novus терпят людей ради своего эволюционного прошлого.
   Аналогия нынешнего человека с домашними животными, и вообще с видами живых существ, возникшими раньше человека - одна из любимых у Тюссена. На любой случай из нынешнего положения общества он приводит соответствующую биологическую коллизию. Поселения вольных людей - это заповедник и резервуар всяческого анахронизма. Люди, которые живут у преображенных - придворные.
   Зох на сорока страницах анализирует различные лингвистические тонкости. Среди прочего рекомендует не называть придворных людей - "ручными". Диких, или хотя бы по-настоящему суверенных личностей, сейчас нигде не сыщешь, и называть кого-то ручным - обыкновенное чванство.
   Однако, расчистив первые, чисто терминологические, завалы, Тюссен задаётся простым вопросом - чего конкретно хотят преображенные от людей-придворных, ради чего их создают и почему иногда отпускают?
   Аналогично - он не получает никакого ответа. Спаниель, если живет в квартире и не ходит на охоту, совершенно не может понять, зачем он хозяину. Пёс лишь может чувствовать хозяйские эмоции, ластиться в ответ, смотреть преданными глазами. Придворный, пусть обладающий умом и незаурядной интуицией, априори не может понять, что именно в его поведении привлекает машину. Из всех рассказов, которые хранятся у вольных людей, можно сделать только один вывод - придворный должен быть самим самой. Не прикидываться, не стараться быть лучше или хуже, чем есть на самом деле. Надо просто гореть на тот накал, который установлен в душе.
   Вся литература (а создано её много, Зох дает ссылки только на полтораста штук самых известных трактатов), так же бессильна дать нам действительно верный, всамделишней ответ, как дрессировщик бессилен объяснить медведю рост цен на мясо из-за инфляции.
   Правда, в отличие от домашних животных люди, могут записывать свои наблюдения, создавать архивы и вообще, выдвигать теории, отдаленно похожие на реальность.
   "Пусть мы не найдем верных ответов, но гипотезы не будут вести нас к очевидной глупости", - такой вывод Зох делает по результатам общих рассуждений, и трудно с ним не согласиться.
  
   Вторая часть книги - "Первопричины типажей".
   Возможности преображенных принято считать близкими к неограниченным. Во всяком случае, разницу людям уже трудновато уловить. Потому ширина диапазона воздействий, пределы возможностей по управлению человеком, задаются не качествами каждого отдельного "жестяного мозга", но всего лишь противоречиями между преображенными.
   Величайший двор (из достоверно зафиксированных) - сейчас находится на острове Ибица. Открыт доступ для всех посторонних, можно приехать по туристической визе, провести несколько дней. Внешне там ничто не отличается от обычного общества и, по уверениям человеческих аналитиков, через несколько лет хозяин-преображенный просто отойдет в сторону. Люди из марионеток, поведение которых определяется и обыгрывается столь тонко, что они сами этого в упор не замечают, станут обычными, свободомыслящими гражданами.
   Число индивидуальных "приживалок", когда машина обеспечивает жизнь единственного человеческого индивида - сейчас учету не поддаётся. По косвенным оценкам возможно существование до 112 миллионов таких людей. Хотя называть их людьми в полном смысле этого слова - тоже проблематично. Они существуют в собственных виртуальных вселенных (или просто спят), до тех пор, пока хозяин не пожелает извлечь их из нафталина.
   Но типичный двор - это несколько десятков человек. Семьи, друзья, враги, хобби, забытые вещи, случайные вспышки вдохновения, интриги, долгие зимние вечера и короткие мгновения убийства. Всё это есть при дворах. Подобно тому, как немудрящий крестьянский быт оставался самым распространенным образом жизни тысячи и тысячи лет, так и мелодрама стала типичным образом существования человека придворного. Плюс разумная доза детективных интриг и ужасов.
   Возникает вопрос - какие же специфические отличия есть у дворов, какие качества делают их совершенно несопоставимыми с поселениями вольных людей? Тюссен ищет и находит ответы.
   Двор может быть создан за один день. Человеческую личность можно целиком вырастить в зазеркалье, прогнать через все стадии развития в виртуальном пространстве, которое индивид будет принимать за единственную реальность. В принципе, любой состоятельный "вольняга" может позволить себе создать нового человека, что уж говорить о преображенных.
   Интрига в зазеркалье развивается столетиями, даже тысячелетиями - по внутреннему времени процесса. И вот наступает несколько лет предельной красоты интриг, полноты чувств и остроты ощущений. Как если бы путешественник во времени выбирал самую лучшую осень за последнюю тысячу лет, как если бы дегустатор мог сотворить любой вкус вина - так и преображенные ставят пьесы. Человек, при всей своей сложности и непредсказуемости - работает почти на уровне шахматной фигуры. Все свойства его характера заданы, эмоции определены.
   Двор - это большой кукольный театр. Однако люди в нём, при всей своей изученности, остаются людьми, и для самих себя, субъективно, они совершенно свободны. Зох приводит только четыре случая на всю известную статистику, когда программирование окончательно подавляло личности придворных. Во всех остальных ситуациях человеческий мозг остаётся неизменным, натуральным, практически как у нас с вами.
   Это и есть главный парадокс придворной жизни. Свобода есть, только её нет. Тюссен пересказывает слова некоего Полифора, придворного у Матвея 36с64/54: "Мы все знали о предрешенности своей судьбы, но могли надеяться на случай, который неподвластен преображенному. Только этим мы и жили, каждое колебание пылинки были готовы объяснить благоприятным для себя образом".
   Печальные нотки в речи Полифора совершенно оправданы. Преображённые могут ликвидировать свой двор так же быстро, как и создать. В одну бедственную ночь. Разумеется, принято множество законов, по которым человека нельзя так вот запросто пустить под циркулярную пилу. Машины людей не убивают. Предоставляют самим людям все возможности для убийства ближних - это ведь свобода воли. Смертоубийственные мотивы закладываются в психику, да так искусно, что до сих пор не удалось на юридическом уровне доказать ни одного такого случая.
   Но катастрофы происходят регулярно: придворные начинают истреблять друг друга с крайним остервенением. Основания - любые. Ревность, расхождения в богословских вопросах, желание добыть органы, стремление получить наследство преображенного.
   Двор в городке Синельниково самоистребился от стандартной фантазии - каждый из его обитателей хотел остаться последним человеком на Земле. Самый удачливый стрелок безмерно удивился, когда через две недели туда заехал цыганский табор.
   И в подобных случаях Тюссен разглядел основание для классификации дворов.
   Каждый раз противоречие между свободой и манипуляцией решается по-новому, и способ этого решения определяет суть двора.
   Степень свободы придворного - вот основной признак, по которому можно классифицировать дворы.
   И Зох методично исследует возможные ступеньки этой свободы.
   В самом низу живут особи с упрощенной ДНК. Будет ошибкой называть их неандертальцами, скорее это просто тени обычных людей. Иногда ограничено развитие умственных способностей, иногда - отсутствуют отдельные органы. Понятно, что ни о какой свободе тут и речи быть не может. Особи даже теоретически не могут понять, что значит выбор.
   В чистом виде такие дворы-муравейники - большая редкость. Они просто неинтересны машинам. Самый из них известный, "Иеродул-сарай", но посторонние люди там не живут, а только посещают это краснофонарное заведение.
   Хотя преображенные любят играться с генетическим кодом, и на всех ступенях развития придворного можно встретить "подправленного" человек. Порой всё ограничивается эльфийскими ушами, а бывают и сложнейшие трансформации, с оригинальными железами внешней секреции, суперчувствами и совершенно нечеловеческими качествами, воде электрошокера в пальцах.
   Второй уровень Тюссен отводит личностям, у которых был модифицирован порядок мышления. В какой-то степени он изменяется у всех, но соорудить в виртуальном зазеркалье шизофреника и выпустить его в большой мир - для преображенных самое обычное дело. Мании и психозы - настолько распространены у придворных, что совершенно нормальный человек, ушедший со двора, воспринимается как подозрительная диковинка. Распространено изменение законов логики, выращивание "потайных личностей" и развитие "всплывающих навыков".
   И опять-таки, людей, откровенно убогих психически, сравнительно мало. Зох разделяет гипотезу, выдвинутую еще Шаротреном: преображенные используют культурный пласт, накопленный человечеством за время суверенного развития. Большая часть их игр - это классическая игра в бисер, пережевывание рассказанных людьми историй. Можно, при нужде, обойтись вообще без культуры или сочинить принципиально новую, но аутентичность человека будет утрачена. А культура создавалась под относительно единый стандарт биологического вида Homo sapiens.
   Вот и не балуются сверх меры с генетикой и мозгодавкой.
   Престиж? Тяга к древностям? Желание увидеть свои прошлые воплощения?
   Неизвестно.
   Следующая, третья степень свободы - у людей, которые существуют с измененными целями. Пока человек в зазеркалье, его личность, пусть и вполне гармоничную, можно направить только к одной, ему даже неведомой точке приложения усилий.
   А цели эти могут быть самыми экзотическими. Некто Джонсон, придворный анонимного интеллекта, с невероятным упорством стремился выкрасть тюбик зубной пасты с витрины технического музея Ньюарка. Ему хотелось почистить зубы, встречая рассвет на побережье Атлантического океана. Почему именно этот тюбик - он сам не мог сказать. Схема личности была расшифрована психиатром 3654/оп Алеф. Ничего сложно или опасного в личности не было. Но изобретательность Джонсона, его умение выкручиваться из самых неожиданных ситуаций и находить решения сложных задач - могли сделать честь любому суперагенту прошлых веков.
   Считается, что Джонсон был предметом спора между преображенными, Иовом нашего времени. Это похоже на правду. Кстати, в реальности у него не получилось, а когда ему с терапевтическими целями дали совершить задуманное в зазеркалье - он впал в кому.
   Выполнил предназначение.
   Кроме зубной пасты людей могут интересовать грабеж, убийство, создание экзотических силовых структур, служение неизвестным богам, полет в космос на метле, сохранение жизни всех ныне сущих тараканов и всё остальное, что в состояние вообразить читатели этих строк.
   Степень опасности оценить тяжело, тем более, что нестоящая цель может быть спрятана в наборе фальшивых, как самая маленькая матрёшка. Но, к счастью, самые страшные и коварные столкновения происходят тоже при дворах, редко становясь достоянием вольных поселений.
   Если человек внутренне свободен как в образе своего мышления, так и в задании целей жизни, то следующая ступень - это искажение картины мира. Тотальный обман. Зох объединяет в одну группу тех, кого обманывают больше голограммами, и тех, кого попросту дурят нейрошунтами - контролируя ту информацию, которую глаз передаёт мозгу.
   О, эта самая любимая и обширная из категорий придворных. Люди, которые ничем не отличаются от нас, соответствуют всем генетическим и психическим ограничениям, и одновременно живут в совершенно другом мире.
   Самый крайний вариант изменения - в этом мире другие законы. Не Ньютон и не Эйнштейн, а что-то совсем постороннее.
   Виртуальность может дать индивидам железобетонную уверенность, что вселенная построена по законам магии. Они могут ощущать себя сынами божьими. Помнить свои прошлые реинкарнации. Разговаривать с атомами.
   Классическим принято считать случай Леха Падалки. Он воспринимал себя как пироника (зажигающего взглядом), мага третьей категории, совершившего не один десяток подвигов на службе у вольного города Будейовицы. Даже когда преображенный воплотил человека в реальности, уверенность поддерживалась фокусами - мысли "мага" были для преображенного открытой книгой и устроить подходящую иллюзию ничего не стоило. Двор, из которого пришел Лех, готовился узнать подлинное имя бога, но как-то так получилось, что они понасылали друг на друга заклятье смертельной чесотки.
   Когда Леху дали учебник физики - он долго смеялся.
   Пришлось бить его током. Вольт тридцать, только чтобы почувствовал, насколько неправ.
   Довольно оригинальная разновидность подобных иллюзий - власть над машинами. Она может быть как мистической, так и строго научной. Встречаются и сочетания - маги-программисты. Ребята и девчата с хорошими математическими способностями, уверенные, что человечество до сих пор управляет машинами, а не наоборот. Как правило, эти дворы - подобие старых "почтовых ящиков", "шарашек" или просто армейских частей кибер-атаки. Напряженная атмосфера производственного романа, много каждодневных усилий, нечаянные озарения и виртуальные победы.
   Люди оттуда выходят сравнительно редко.
   Еще более мягким вариантом изменения мира - есть альтернативная история. Одному миллионеру, лет за восемьдесят до компьютеров, кажется, Рокфеллеру, обеспечили комфортную старость. Печатали газеты только с хорошими новостями, он не знал, что идет мировая война, и жизнь его была спокойной. Уж если это смогли сделать с человеком при помощи пера, чернил, печатного станка и каждодневной устной лжи - то что могут сотворить преображенные со всей современной техникой?
   Вариантов тут не счесть. Зох приводит только некоторые самые известные, его интересует только потенциал неожиданности - та разница между постановочной действительностью двора и нашими миром.
   Наконец, самое скромное, незначительное изменение, которое позволяют себе преображенные (после этого остаётся только полное невмешательство) - это баловство со временем.
   При дворе Суя/29 люди живут, получая все сведения из всемирной сети с опозданием на одну неделю. Календарное отставание ровно на семь дней. Жители могут общаться со знакомыми, посылать запросы политикам (тут преображенный фальсифицирует очень много и очень искусно). Словом, они ничем не отличаются от какой-нибудь уцелевшей высокогорной деревни. С той только разницей, что остальное человечество не может их просветить по поводу точной даты.
   Перечислив основные степени свободы, Тюссен спрашивает сам себя, достаточно ли подробна эта классификация. Нет. Слишком уж много разных явлений попадают в одни группы.
   Необходим еще один признак, другая линия шкалы, которая позволит нарисовать большую таблицу со всеми вариантами. Зох выбирает такое качество.
   Если свойство дворов - это кукольность людей, то без сюжета никакое разыгрываемое представление обойтись не может. Повороты сюжета надо просто классифицировать, и всё будет готово.
   Каталог сюжетов - мысль не первой свежести. Эти занимался Петров, это же делали в группе Олема, да и у многих других.
   Тюссен свою классификацию сопровождает притчами, новеллами, чуть ли не маленькими повестями. Ему удаётся показать, что каждый двор - это своя уникальная трагедия, собственный мирок, за границами которого люди зачастую ничего не знают. В этом сочувствии и есть лучшее достижение книги, а главы с описание сюжетов - читаются безотрывно.
   Первый сюжет - во всех смыслах - это сотворение мира. Райский сад и золотой век. Почти не упоминая статистику (все таблицы - в приложениях) Зох рассказывает историю первопары, очередного варианта Адама и Евы, которые испугались рожать второго ребенка. Тогда ведь людей станет много, а это шум и склоки. И только когда их дочь выросла, они поняли, что одиночество бывает страшнее ссор.
   Случается, по сюжету единственный человек приходит в новый мир, и ему надо либо стать преображенным, либо познать тайну жизни и создать себе половину. Тюссен пересказывает жизнь некоей Тользы, которой удалось пройти все стадии меньше чем за полстолетия.
   Сейчас она в Эдеме.
   Вообще Эдем - один из самых расхожих подсюжетов сотворения мира. Семья, которая живет в своём микрокосме и не желает видеть ничего за его пределами. Здесь особенного течения событий нет, всё может продолжаться до бесконечности, вернее до того момента, когда преображенный не пожелает сыграть роль премудрого змия. И дело тут не только в том, чтобы заменить яблоко фиником или бананом. Потеря себя, своей первородной чистоты, может быть самой причудливой.
   Зох рассказывает о Филиппе, который и до сих пор ходит от одного вольного поселения к другому и пытается найти своё сердце - он проиграл его, и с тех пор эмоции обходят его стороной.
   Только потерей сердца сюжет может не ограничиться. Если забрать у человека всё, что это будет уже не изгнание из рая, а конец света.
   Это ещё один популярный сюжет.
   Львиная доля гибели дворов разыгрывается преображенными именно как Апокалипсис. Может погибнуть остальное человечество. Могут начать исчезать воздух или вода. Капризы машин здесь мало чем ограничены. Тяжело пришлось Чжу Цзы - при том дворе просто закончился календарь. Маленькая община сверяла свою жизнь с неким сложным, запутанным распорядком. Всё было по расписанию - еда, сон, свадьбы, похороны. Календарь выглядел как сложная установка, которая показывала, сколько времени кому осталось до очередного действия.
   Когда в окошечках стали появляться горизонтальные восьмерки - община развалилась. Чжу Цзы буквально спасли - он не ел две недели. Зох впечатляюще описывает танталовы муки, которые пришлось перенести несчастливцу.
   Сотворение и конец мира - сюжет всё-таки ограниченные. Двор может появиться и начать монотонную жизнь, а может сгинуть. И то, и другое редко продолжается дольше нескольких месяцев.
   А вот цивилизация - эта такой сюжет, который может разворачиваться годами.
   Тут, впрочем, уже возникают ограничения для самих преображенных. Воссоздать большую войну, да так, чтобы линия фронта на десятки километров - это слишком дорого. Наверняка, уже возможно, но просто накладно и бессмысленно. Все истории можно организовать в камерной обстановке, выезжая разве что на пикник.
   Для спокойной, невоенной цивилизации, можно выделить две базовые схемы.
   Квартал, в котором иллюзии заменяют окружающий мегаполис и вообще всё остальное человечество. Внутри квартала может пройти не одно десятилетие. Вполне реальные люди будут рождаться, учиться, делать открытия, вступать в брак, давать жизнь новому поколению. И всё это не выходя за границу квартала. Не переступая тротуара. Просто снаружи нечего делать: все друзья, вся работа и все семьи - они внутри.
   Для любопытных детей, которым непременно надо исследовать мир вокруг - существуют нейрошунты, специальные электронные схемы в голове, которые растут вместе с человеком. Детишки зайдут в соседний квартал, может быть, даже выйдут к набережной, полюбуются морем, но всё это будет наведенной иллюзией. И, главное, дети не найдут в других местах ничего такого, чего не могли бы взять в собственном квартале. Даже небо им покажется скучным.
   Тюссен рассказывает "Дюжину занимательных историй Западного Куркино". Чем-то эта подборка миниатюр напоминает итальянские новеллы эпохи Возрождения, но повороты историй там вполне современные. Лучшая миниатюра - "Торговля", о том как три мальчишки смастерили хороший комнатный радиотелескоп и вступили в контакт с пришельцами. Только вот пришельцы смертельно боятся любого человека. Если поймут, с кем имеют дело - уничтожат Землю. И мальчишки (уже давно взрослые люди) всё прикидываются в радиопередачах представителями третьей, никому неизвестной расы пульзавриков.
   Сами виноваты, что придумали такое слово.
   Вторая схема - город. Это много дороже. Кроме Ибицы только семнадцать поселений на Земле могут считаться придворными городами. Они открывают путь не просто к имитации открытий и прогресса, но к настоящим большим техническим изделиям. К водяным и ветряным мельницами. К паровым машинам и пушкам. Словом, открывается путь для технической революции, хотя и в пределах отдельно взятого анклава. Здесь преображенный может позволить себе и маленькую революцию, и процессы инквизиции, и много чего еще.
   Историю Лаунтино, наверняка слышали многие. Оттуда идет прямо вещание в стиле "реалити-шоу", а жители еще разбираются между собой - они за гвельфов или за гибеллинов.
   Для города, как для самостоятельной большой истории, война - это внутренний сюжетный ход, а порой и отдельная история. Не просто внутренний конфликт, с десятком повешенных или с баррикадой на главной улице, не разборки между своими, но противостояние внешнему противнику. Желательно коварному и агрессивному.
   Зох раскопал одну из первых, но весьма впечатляющих историй. "Подвиг сержанта Пигги". Город Тинбург воевал с ящерами - двуногими полутораметровыми рептилиями, будто только сбежавшими из юрского периода. На деле это были генетически перепрограммированные курицы, которых производил специнкубатор в соседнем, уже безлюдном, поселке. Курицы эти были хищные, сообразительные, и весьма предприимчивые. У горожан на вооружении не состояло даже пулеметов, а только допотопные мушкеты и холодное оружие.
   Посевная и уборочная становились битвами за урожай в прямом смысле слова - сытыми горожане бывали только по большим праздникам. Пигги, мать троих детей и, по сути, не склонная к драке женщина, попала на дальних выпасах в критическую ситуацию. Надо было увести заготовщиков и спасти коз. И она, имея пищаль, две пороховницы, саблю и алебарду с надломанным древком, умудрилась положить одиннадцать "казарок".
   Правда, её тело потом расклевали до костей.
   Нелегкой бывает жизнь придворного человека, и тяжелой смерть.
   Но самым захватывающим сюжетом, при развитии которого вскрывается вся глубина человеческих возможностей, считается "побег от машин".
   Его можно раскрутить практически на любом уровне свободы индивида, но самые возвышенные трагедии получаются, когда люди сами могут задавать себе цели и сознательно пытаются уйти от господства компьютеров. Только у них в головах подправленная картина мира и побег кажется им вполне реальным предприятием. Некоторые преображенные пользуются накалом страстей и, бывает, устраивают что-то вроде экзамена на право перевести своё мышление в программу.
   Тюссен пересказывает историю, известную под кодовым названием "Пустая порода". Преображенный Лу несколько раз пытался создать и протестировать человека, который будет его любить. По непроверенным данным - любовь программировалась хорошо, но Лу задавал слишком жесткие условия тестов, он хотел чудес, которые бы совершались от искреннего чувства. Он менял сценарии, устранял внешние воздействия, только это не помогало. Законы природы не менялись.
   И раз за разом заботливо выращенный розовый бутон не мог распуститься - судьба сминала его.
   Вольным людям достаются обломки и человеческий мусор, - завершает вторую часть книги Зох, - И если понятно, каковы источники этих перегоревших, расплющенных индивидуумов, то как же с ними обращаться?
  
   Третья часть "Сличение персон".
   Зох Тюссен в качестве преамбулы опровергает старый, но очень устойчивый предрассудок - если за пришедшим человеком гонятся механизмы, то лучше этого чужака отдать. Если преображенные желают убить человека, то спасти его невозможно. Внезапная смерть, несчастные случаи, просто удар маленькой управляемой ракетой.
   Люди слишком плохо вооружены, чтобы давать отпор на достойном уровне.
   Однако в рамках сюжета преследование человека - вполне оправдано. До последней секунды за несчастливцем гонятся Эриннии, не отпускает его рука двора. Преображенный наносит окончательные штрихи на портрет личности подопытного, будто мазки крема на праздничный торт. В данном конкретном случае судьба человека - чистый фатум. Пытаться спасти его необходимо (а вдруг?), считать, что от вольных что-то действительно зависит - смешно.
   В опознающей программе зафиксирован более или менее известный набор опасных качеств - психических маний, заложенных в организм взрывных устройств, вредоносных бактерий. Обновляется этот набор, как и всякая антивирусная программа, предупреждает вольных, с кем имеют дело.
   Но если отвлекаться от частных моментов (пусть весьма многочисленных), то основа классификации новичков - это сочетание двух факторов. Насколько человек в своей свободе может подражать хозяину-преображенному и стремится ли он это делать.
   Ведь путь остается открытым - каждый человек может захотеть и стать компьютером. Для этого, разумеется, нужны деньги, и немалые. Тюссен доходчиво объясняет, что взять их можно в общине. Продать землю, доли в патентах, остатки акций. У людей осталось мало по настоящему ценного имущество - тех предметов и прав, которые обеспечивают выживание рода.
   Придворному может быть на всё это плевать с высокой башни.
   Как наркоману необходима очередная инъекция или серия гипноролика, так и человеку бывает необходимо совершить очередной шаг на пути саморазвития. Подрасти.
   Возможность подражать преображенному - обеспечивают все те качества, которые позволяют манипулировать людьми против их воли и желания. Настоящий телепат - чрезвычайно опасен. Эмпатик, который только и может, что ощущать эмоции, много безобидней. Если, конечно, он не прошёл дипломатическую подготовку. Мастер боевых искусств - средний уровень опасности, опять таки, если не дрался со всеми демонами ада. Простой атлет - вообще никаких проблем. Будет ходить за плугом, и вышибать зубы в кабацких драках.
   А желание определяется "тягой к единоцентричности", которую иногда называют монистической склонностью. Если придворный по сюжеты остался один в мире, или ему больше не нужны другие люди - он неизбежно придет к мысли о преображении. Это только вопрос времени. Тюссен приводит довольно мудреный график - когда программа выдает новичку "черную метку со 100%" вероятностью.
   Община может попытаться вытащить новичка. Показать ему, что вокруг тоже люди, и он - один из нас. Но Зох предупреждает, что это всегда очень опасное мероприятие. Дух любого придворного поражен, как дуб жучками-древоточцами, разными трансцендентными и экзистенциальными вопросами. Хлеб, молоко, чистая постель и мирный труд на время могут отбить жажду знания, но однажды ночью этот человек выйдет на двор и захочет понять, почему звёздное небо над головой должно соответствовать нормам поведения в общине.
   Жена, дети, хозяйство - это ведь просто скучно.
   Значит, надо затеять интригу, добыть денег и получить ответы на сложные вопросы.
   Но и выгода от новичка бывает значительной. Придворный может быть обладателем патентных прав или даже натуральных акций. Таким был друз ан-Зоммер, который смог прикупить общине Дубльланда целых семнадцать квадратных километров природного парка. Правда, потом друз всё равно преобразился, но чужих денег так и не взял.
   Это, конечно, уникальный случай. Бывают попроще. Скажем, телепат Волосевич. Тюссен подробно описывает, как он этот проницательный субъект взял власть в общине Новогеоргиевска, и управлял ею около четырех лет. Навел образцовый порядок, разжился несколькими новыми технологиями, которые позволили общинникам путешествовать - проще говоря, добыл коды доступа на грузовые поезда категории "Q", и на год оплатил там проезд для пяти людей в каждом рейсе. Однако же когда уходил - три человека почему-то сами положили головы на рельсы перед теми самыми поездами.
   Был врач У-Цзы - тот смог снять часть ограничений на регенерацию тканей, и практически обессмертил своих родственников и друзей. Правда, он в прошлом году пошел на повышение - в преображенные - и смерть вернулась в ту общину.
   Таких выигрышей насчитывается много. Люди-артефакты бывают значительно ценнее любых вещей, которые сейчас вольные могут добыть в зонах обитания машин.
   В финале третьей части Зох пишет о еще одном мотиве, который может в целом нормального придворного превратить в опасного террориста. Месть машинам. Придворный, который вышел к вольным - всегда несет обожженную душу. Порой ему хочется вернуться. Его зовет война, погибшие родственники, просто унижения, которые невозможно забыть. Он ведь мог думать, что управляет машинами, будто он великий математик и основоположник вычислительной техники не хуже Тьюринга. А ему объяснили, что человек - это атавизм. И весь мир, всё самое для него дорогое в жизни - это меньше чем тень на стене, это просто сны новой жизни.
   Община может стать инструментом для мести. Армии не выйдет, даже диверсионную группу готовить дело безнадежное, а вот продать всё на корню, чтобы преобразиться и когда-нибудь получить шанс для мести - реальный и сравнительно простой вариант. Только жалостливым общинникам, которые приютят такого вот борца за справедливость, хуже будет в любом случае.
   Но если "монистическую склонность" программа при обследовании вычисляет быстро и практически безошибочно, то жажда мести - может быть скрыта очень глубоко, похоронена в боли, в отчаянии, даже в надежде.
   Тут уж следить приходится людям.
  
   Финал книги прост. Зох пишет, что мы теперь живем в другом мире, и жизнь наших прадедов не имеет к сегодняшней обстановке никакого отношения. Даже сто лет назад как было представить нынешнее положение человечества? Правда, иронизирует Тюссен, на столетие вперед стало очень тяжело загадывать года с 1600-го, но сейчас голова кружится особенно сильно. И где найти меру, что осознать, понять, прочувствовать разницу? Как провести черту - пятьдесят семь лет назад люди еще сами себе хозяева, а вот если отмотать только пятьдесят шесть в прошлое, то увидим картинку полного подчинения человека?
   Зох утверждает, что мы пережили Апокалипсис. Конец света состоялся.
   Может быть, мы избранные? Малое стадо, чистые агнцы? Не смешно. Каждый может сравнить своё положение с могуществом преображенных, с их фактическим бессмертием и творческой свободой. Ответ понятен. Но и надежду терять не следует. Финал не окончателен, ведь преображенные идут дальше в своем развитии, рано или поздно люди, планета Земля и даже Солнечная система станут для них неинтересны.
   И надо строить такие самогонные аппараты, чтобы нынешние кровь и полынь снова становились водой. А когда мы начнем получать на выходе мед и молоко - можно будет сказать, что зажглась заря нового мира.

Апрель 2008

  
   Данные предоставлены статистическим бюро "Смерть Шерлока Холмса".
   См. "Инструкцию по обретению человечности"
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"