Денек выдался жарким. Серега, не спеша, вел свой горный велосипед вверх, как раз на горку. С раннего утра он слегка подустал, простояв столько часов с удочкой на скользкой коряге, и брать разгон с места, вверх по крутому склону, даже на итальянском "байке" совершенно не хотелось. С другой стороны холма проселок пойдет вниз, тогда можно будет прилично, с ветерком, разогнаться. Караси, так хорошо бравшиеся на зорьке, тяжелым и мокрым грузом слегка трепыхались в рюкзаке за плечами. А на въезде в город можно будет купить бутылочку пива в заветной палатке. Такова была традиция, заведенная ещё в прошлом году. В кармане камуфлированных брюк имелись припасенные на этот случай двадцать рублей. Тетка, даже если и почувствует перегар, ругаться не будет. Родаки на работе. Денек, похоже, удался. Сейчас поспать немного, а вечером по первому каналу будет "Ван Хельсинг", виденный раньше только один раз и то в пиратском качестве. Или с ребятами на дискотеку, если настроение будет...
Их было трое, и они совершенно неожиданно вышли из-за кустов. Серега даже испугаться толком не успел. И лишь потом заметил что у всех них в руках оружие. Если бы не темные очки, то он деталей бы и вовсе не разобрал - солнце, поднимающееся из за горки, било ему прямо в глаза.
- Стоять! - грозно рявкнул первый из них. На нем была старая, совершенно выцветшая советская форма с расстегнутым и грязным воротничком - стоечкой. В руках он держал немецкий автомат. Очень похоже, что настоящий. Из-под пилотки с красной звездочкой грозно смотрели совершенно безумные, такие же выцветшие и усталые глаза. - Хенде хох!
Серега поставил велосипед на подножку и осторожно поднял руки. Психи, что - ли? В окрестностях города была исправительно - трудовая колония, и эти ребята вполне могли двигаться от туда. Нашли при подкопе какой-нибудь блиндаж или склад времен Второй Мировой, благо всякого наследия боев в этих местах хватало...
- Кто такой, почему не на фронте? - как бы продолжая игру, спросил "красноармеец".
Второй, с какими-то, видимо сержантскими нашивками на рукаве и автоматом ППШ, не переставая целится в Серегу, подошел поближе:
- Русский сам - то? Как ближайшая деревня называется? Немцы есть?
- Ребята, вы что, кино снимаете? Или приколы, скрытой камерой? - с надеждой спросил Серега. Ситуация нравилась ему все меньше и меньше. От незнакомцев разило каким - то совершенно бомжатским запахом пота, усталости и сто лет нестиранного белья.
- Контра он! - неожиданно раздалось сзади. Серега аж подпрыгнул. Позади него стоял еще один, довольно пожилой мужчина, с винтовкой в руках. Одна его рука была перемотана грязным бинтом, сквозь который проступало нехорошее кровавое пятно.
- Я таких в гражданскую вдоволь повидал. У стенки. - Пожилой тоже подошел поближе. - Сытенький, гладкий такой, белорукий, словно и войны нет. А уж одежка, лисапед энтот... Ну-ка, Семен, обыскать гниду!
- Эй, вы чего, мужики! Да я на вас в милицию! - начал Серега, но приклад сержантского автомата вроде бы и не сильно въехал ему в живот. Дышать сразу стало нечем, и он упал на колени в песок проселка. Очки слетели на землю, и пожилой, гад, тут же на них наступил. "Полароид" за девятьсот рублей!
- Часики... кажись, не наши! - Третий, молодой, не старше Сереги паренек в каске, что стоял до этого молча, неумело снял с Серегиной руки кварцевые "casio". - Товарищ сержант! Смотрите! Это что, японские? Джяпан?
- Мда! - Сержант пошевелил губами, пытаясь прочитать английскую надпись на обороте часов. Серега понял, что если сержант учил в школе не немецкий, то обвинения в шпионаже не избежать. Часы были водонепроницаемые, причем аж до двухсот метров. Как раз впору для водолаза - диверсанта.
- А вот и ножичек! - неутомимый полиглот Семен вытащил из рюкзака купленный в Москве, в магазине "Кольчуга", испанский тесак в камуфлированных ножнах. - И здесь орел на ручке! Еще - рыба, правда - мелочь. Наши обрадуются.
Он по хозяйски повесил рюкзак себе на плечо.
- Вот гад! Рыбку он ловит! Это что? - Пожилой ткнул пальцем в привязанные к раме удочки.
- Удочки! Серега почувствовал, как глаза от обиды наполняются слезами.
- Что ты мне мозги паришь! - Пожилой замахнулся прикладом.
- Какие ещё те-ле-скопические удочки? - вновь пожевал губами сержант. Про катушки он и вовсе не понял. Серега вообще заметил, что он парень скорее деревенский. И командует в этой банде, пожалуй, пожилой.
- Ладно вам, ребята! Хватит придурятся! Война пятьдесят лет как кончилась! - Серега, сидя на земле, заныл. - Посмотрите вокруг. Тишина. Никаких немцев. Самолет вон полетел реактивный!
Серега показал пальцем в небо, где неторопливо ползла серебряная точка. Как назло, вокруг не было больше не одного убедительного памятника современной цивилизации. Совершенно обыкновенно пели птицы, грело солнце. Километрах в двух проходило шоссе на город, но его не было видно из-за деревьев. Играть с придурками в нелепую игру про войну было совсем неохота, но в то, что эти четверо психов его сейчас запросто могут пристрелить, Серега поверил окончательно. А умирать, вот так, в прекрасный летний день, совершенно по дурацки!!!
- Самолет - обычный "Хенкель". Разлетались в нашем небе, сволочи! - Сержант строго взглянул на Серегу. - И кто победил? В войне - то, пятьдесят лет назад?
- Мы, конечно! Россия! Девятого мая тысяча девятьсот сорок пятого года.
- Не Россия, а СССР! Странный ты какой - то! - Сержант недоверчиво прищурился. Пожилой и вовсе сплюнул себе под ноги, махнул в сердцах рукой и отошел в сторонку, озираясь.
- И чего так долго возились? До сорок пятого? - Сержант криво ухмыльнулся, молодой Семен подошел поближе:
- А где были резервы, новейшие танки и самолеты, где полководческий гений товарища Сталина? Врешь ты все, контра!
- А у вас сейчас что, сорок первый, что - ли? - спросил Серега.
- Второй месяц из окружения выходим. - Неохотно ответил сержант.
- Ага, ты вот сейчас ему всё и разболтай! - пожилой подскочил поближе. - В расход его надо, без разговоров. Явный шпион, провокатор. Или прихвостень фашистский.
- И на велике вон "итали" написано! А в Италии известно кто у власти! - не унимался дотошный Семен.
- Да у этого велика двадцать одна скорость! Рама карбон! Он в третьем тысячелетии сделан! - Серега уже чуть не плакал. В это время за перелеском, на далеком шоссе, тяжело прогудела мотором невидимая большегрузная фура. - Мужики! Пойдемте на шоссе! Там до города рукой подать! Сами убедитесь, что на дворе не сорок первый - как только первую попутку увидите. "Мерседес"... особенно, тьфу, блин, да любую тачку. А там хоть в мэрию обращайтесь...
- Куда? - нервно переспросил сержант. Серега понял, что несет что - то не то.
- А я вас пивом угощу! Холодненьким! - Серега полез в карман, вытащил две незамеченные Семеном десятки. - Вот, кстати, смотрите! Видите, какой на деньгах год! Тысяча девятьсот девяносто седьмой! И в часах у меня батарейка стоит кварцевая! Вы откройте крышку! В ваше время таких технологий не было!
Все, включая молчаливого с немецким автоматом, подошли и принялись разглядывать зеленые червонцы. Пожилой даже глянул на них на просвет.
- Странные денежки. А где Ленин? Где герб СССР? Почему банк России? Надписи на языках братских народов тоже нет. И они что, золотым запасом не обеспечиваются? - Пожилой ткнул заскорузлым пальцем в изображение Красноярской ГЭС. - Явная дешевая фальшивка. Этот провокатор нас, пожалуй, доведет до города. Прямо в засаду к карателям. Лапшу нам будет вешать!
- Что это у вас, в девяносто седьмом, получается, ещё коммунизм не построили? - угрожающе спросил сержант. - Денег в это время вообще не должно быть! За что мы боролись, умирали, недоедали?
- Вот кто сейчас, если по-твоему, Генеральный Секретарь? - ехидно спросил Семен.
- Зюганов... наверное, - сам чувствуя, что выглядит все подозрительнее, ответил Серега. Довести бы этих двинутых до первого поста милиции, а там пусть компетентные санитары, при поддержке ОМОНа и спецназа разбираются. Главное - на шоссе их заманить. Ну припугнут водилу автоматами, когда не один в плену - не так страшно будет. А там по написанным в боевиках сценариям пойдет. Еще и в институте девчонкам расскажу, как в заложниках у больных зэков оказался. Главное - чтобы прямо сейчас не шлёпнули. Жаль, что мобильник дома остался. Хотя нет, все равно бы отобрали.
- НАВЕРНОЕ? - Молчаливый лязгнул затвором своего автомата. - Имени Секретаря Партии он не знает! А ну вставай, сволочь!
Серегу рывком подняли на ноги. Пожилой тоже снял с плеча трехлинейку:
- Я сам.
Серега почувствовал, как что - то теплое потекло у него в штанах. Земля поплыла под ногами. Господи, неужели ВСЁ?
- Погоди, Петрович. Тебе бы только пострелять. - Серега с робкой надеждой уставился на вдруг отсрочившего страшное сержанта. - Ерунда, конечно, что он тут городит, но дело непонятное. Ты не кипятись главное, Петрович. Пусть он свою байку особисту нашему расскажет. Вот тот и разберется.
- И то верно, - хмыкнул Петрович, - поживешь еще, гад... немного.
Он толкнул Серегу стволом винтовки по направлению к кустам.
- А дурить со мной лучше не думай. Я стрелок старый, Ворошиловский. Не промажу.
Серега с трудом протащил через заросли цепляющийся педалями велосипед. То, что в банде был ещё какой - то страшный "особист", было, наверное, плохо. Но может, хоть вожак у них окажется поумнее. В любом случае, пока ты жив, надежда остается. После кустов они миновали небольшую поляну, затем вышли на едва заметную колею, идущую с проклятой горки вниз. Позади, вдалеке, словно издеваясь, пронеслись по шоссе ещё несколько машин.
- На шоссе нас заманить хотел, сволочь! Пивком угощу, война кончилась! А мы на эти проклятых шоссе второй месяц и ночью то на родной земле не выходим! - Словно прочитав Серегины мысли, забубнил сзади Петрович. Дорога между тем спустилась в низину, посреди которой белело какое-то непонятное густое марево. Плотный туман средь теплого, солнечного дня, что - ли. Сначала в белом тумане пропали ноги идущего впереди сержанта, затем исчез и он сам. Следом вошел молчаливый, за ним пришла и Серегина очередь. Мгновенный колод продрал до костей, затем они вновь вывши на припекающее солнце. Вдали что-то громыхнуло. Гроза идет - понял Серега. Дорога приближалась к сосновому перелеску. За ним вновь поля пойдут. Серега был в этих краях пару лет назад, когда ездил с матерью и отцом на машине за грибами. А ведь родители к вечеру с ума сойдут. А может оно и к лучшему? На какой пруд он поедет, Серега матери сказал прошлым вечером, когда рюкзак собирал. Может, поднимут к ночи тревогу. А если в этих местах ещё и зэки пропавшие бродят, то тут точно жди войсковой операции. Лишь бы психи не занервничали, быть в заложниках - вещь не самая приятная. Начнут им от пуль закрываться...
- Стой! Пароль! - неожиданно донеслось из-за кустов.
- Ленинград! - ответил сержант.
- Самарканд. Проходи.
В небе вновь несколько раз прогрохотало.
Они прошли ещё немного, углубляясь в лес, и Серега обомлел. Среди деревьев копошились десятки людей! Одетые в некогда белые, а нынче безнадежно грязные странные майки, а то и вовсе по пояс голые и чумазые, они спешно рыли траншеи! На суках висели автоматы, в основном немецкие, винтовки стояли составленные в странные пирамидки. Похоже, все-таки кино снимают - приободрился Серега. Какой-нибудь новый глобальный проект, вроде "Последнего героя" или "Большого брата"! А я обоссался! Петрович между тем уверенно показывал дорогу. Сержант чуть приотстал, с кем-то здороваясь. Возле новенького, пахнущего смолой не то блиндажа, не то землянки, стоял часовой с винтовкой, при примкнутом штыке.
- Языка взяли! Лейтенант здесь? - подбежал запыхавшийся сержант. Часовой просунул голову под брезент:
- Товарищ старший лейтенант! К вам Пахомов с языком!
- Давай его сюда, - донеслось из-за брезента. Петрович, гад, сильно толкнул в спину, и Серега ввалился во тьму землянки. Все было точно как в кино- огонек над гильзой, висящий на бревенчатой стене ППШ, усталый молодой офицер в застегнутом кителе и с кубиками в малиновых петлицах.
- Ты, Пахомов, дуй с докладом к командиру. Этого почему ко мне?
- А вы послушайте, что он несет, товарищ старший лейтенант! Мы его неподалеку взяли. А с виду совсем не местный. Вот вещички его, поглядите.
Сержант вывалил на стол рюкзак, отдельно нож в ножнах, отвязанные от рамы удочки, две десятки, часы и сломанные солнцезащитные очки.
- Там ещё велосипед у входа...
- Велосипед...
- Подозрительный велосипед, товарищ старший лейтенант!
- Цирк какой то. Ладно, разберёмся. Мухой к командиру!
Лейтенант осторожно осмотрел удочки, затем остановился напротив Сереги, картинно заложив руки за спину. Садиться он не предложил.
- Фамилия, имя, отчество. - Глаза у него тоже были жутко усталые. Или грим такой качественный. Памятуя об скрытых камерах, Серега бодро доложил:
- Юрченко Сергей Павлович.
- Год и место рождения?
- Город Великие Луки Псковской области. Первое октября одна тысяча девятьсот восемьдесят пятого года от Рождества Христова.
Тяжелый особистский кулак врезался в многострадальное Серегино солнечное сплетение. Свет померк, и Серега, корчась от боли и задыхаясь, упал на холодный земляной пол.
Недалеко ударило несколько протяжных очередей, защелкали одиночные выстрелы.
- Я тебя, парень, дурковать быстро отучу. Зябликов! Узнай, что за стрельба!
Серега попытался встать, но получил вышибающий дух удар сапогом по ребрам и вновь растянулся на земле. Скрытыми камерами в этом дурдоме, похоже, и не пахло.
- Товарищ лейтенант! Немцы! Дозор два головных мотоцикла расстрелял, но скоро вся колонна подойдет! Танки! - доложил откуда-то издалека перепуганный голос Зябликова.
- Черт! Ладно, давай этого - в расход. Некогда с ним теперь.
Красноармеец схватил Серегу за шиворот и рывком поставил на ноги.
- Хотя нет, подожди.
Лейтенант задумчиво посмотрел Сереге в глаза.
- В батальоне народу всего ничего. Патроны на исходе. Медикаментов нет. Гранат нет. Люди измотаны. А фашист все прет и прет. Так что тебе, Сергей Павлович, выпала великая честь - с оружием в руках, кровью смыть с себя все подозрения. Останешься в живых - при дальнейшем разбирательстве тебе это, несомненно, зачтется. Погибнешь с честью - навсегда докажешь, что ты настоящий, наш, советский человек. Поверь, немногим, стоявшим передо мной, выпала такая удача.
Лейтенант подошел к лежанке, поднял с неё винтовку. Открыл затвор, убедился, что патронник пуст. Порылся в холщовой сумке, лежавшей рядом, достал одну обойму всего с пятью патронами.
- Оружие до команды в атаку не заряжать. Руки задерешь или заляжешь, так я тебя лично шлепну. Все, пошел!
Оторопевший Серега вновь выбрался на солнечный свет. Трехлинейку он раньше близко видел только в компьютерной игре "call of duty 2", и то стрелял из нее только до тех пор, пока не добегал до первого мертвого немца и не менял на что-нибудь более скорострельное. Как заряжать её в жизни, он представлял себе плохо. Лейтенант, успевший снять со стены свой ППШ, подтолкнул его перед собой к рваной лини окопов.
- Зябликов! Мухой в лазарет. Всех кто может держать в руках оружие, коммунистов - на передовую!
Серега упал рядом с лейтенантом в недорытый окоп. И почти сразу увидел: несколько мотоциклов с колясками ехали по дороге, проходящей перед ними по окраине леса, на той стороне поля. Следом двигался четырехколесный броневик с черным крестом на башенке, за ним - небольшой танк. Сзади, в пыли, угадывалось несколько бронетранспортеров. Насколько длинной являлась эта колонна, издалека было не разобрать.
Мама, неужели это все правда! Это настоящая война! Но как он попал в 41й? Разрыв во времени, какой то там портал, как во всех этих фильмах? Не проходил он никаких порталов. Хотя стоп. Эта странная белая зыбь на дороге! Сержант с остальными разведчиками вышли из неё, а потом увели с собой, в свое время и его, Серегу! Надо добраться до этого места, и вернутся в две тысячи пятый. Но вот только как тут сбежишь. Пристрелят по настоящему, а мама с папой даже косточек истлевших не найдут. Вот если бы удалось отвести особиста к этой зыби. Но он, похоже, мужик упертый, ему легче расстрелять, чем разобраться. А сейчас ещё и фашисты.
Мотоциклисты, ехавшие стайкой впереди, вдруг резко принялись разворачиваться. Заметили, наверное, остатки своего расстрелянного дозора. Из башенки бронеавтомобиля высунулся офицер, приложил к глазам бинокль. И сразу замахал рукой, видимо что-то крича. Колонна остановилась, танк развернулся к лесу, с транспортеров густо посыпались пехотинцы. Рядом с Серегой несколько солдат, отчаянно матерясь, выкатывали на прямую наводку маленькую противотанковую пушечку. Серега слышал про нее что-то смешное, типа "смерть врагу - конец расчету". Сейчас смеяться не хотелось.
- Кузьмич! Два снаряда всего осталось! Ты уж милый не промахнись! - просипел один из артиллеристов.
Пушечка рявкнула, и танк закрутился на месте. Второй снаряд подбил бронемашину, и из её башенки повалил густой черный дым.
- Огонь! - рявкнул рядом лейтенант, и вокруг защелкали нестройные выстрелы. Видать, патронов у остальных было немногим больше, чем у Сереги. Сквозь дым огрызнулись ответные, частые вспышки. Бил из установленных на башне пулемета и скорострельной пушки недобитый танк. От живота поливали огнем идущие густой волной пехотинцы в серых мундирах. Позади них из дымной завесы медленно выползали бронетранспортеры, садившие из пулеметов. Вокруг выло, свистело и грохотало, на Серегу посыпались срезанные пулями сосновые ветки.
- За Родину! За товарища Сталина! Вперед! - Особист поднялся под шквальным огнем в полный рост.
Какое вперед? Встать навстречу этому шквалу раскаленного металла, рвущему воздух? Они что все, с ума посходили?
Серега глянул в глаза лейтенанта, стоящего прямо над ним, и встал. Уж лучше пусть немцы. Авось и не убьют насмерть, а этот сразу, не промахнется.
- Пошел, мать твою!
И он побежал. Бесполезную обойму он спрятал в боковой карман штанов. С трехлинейкой на танк? Неужели эти люди готовы рвать врага зубами, голыми руками, умереть, но лишь бы умереть в бою? Над полем прокатилось нестройное "ура". Впереди вся земля была усеяна телами в зеленых мундирах и белых рубахах. Серега изо всех сил припустил вперед, пытаясь нагнать своих. Перед ним тяжело ковылял пожилой красноармеец с винтовкой наперевес. Да это - Петрович!
-Ура!!! - Хрипло и негромко закричал Петрович, и в тот же момент тридцати миллиметровый снаряд танковой пушки оторвал ему руку. Петрович остановился, сделал несколько неуверенных шагов вперед, пытаясь второй рукой заткнуть хлещущую из обрубка кровь.
- Ура! - чуть тише, набычившись, сказал он, и две пули с хлюпаньем вошли ему в грудь. Глядя прямо Сереге в глаза, Петрович медленно завалился вперед.
- Ура! - тонким фальцетом закричал Серега, чувствуя, как накипает в нем первобытная злость. Страха больше не было. Совсем. Осталась только ярость, желание убивать, отомстить гадам за Петровича, и всех остальных лежащих у его ног мертвых и умирающих, разорванных раскаленным железом наших людей. Он успел сделать всего несколько шагов, когда что-то тяжелое со всего размаха ударило его в живот. Серега упал.
"Штирлиц вышел из бара и уперся лицом в стену. Пригляделся, а это был асфальт" - всплыла в голове нелепая мысль, когда щека коснулась теплой земли. В глазах потемнело, и Серега провалился в холодную черную пустоту.
-Вы главное не волнуйтесь, Тамара Викторовна! - голос главврача, после того, как он узнал, что родители собираются обеспечить сыну самый надлежащий уход, и согласны покупать все необходимое из списка, заметно потеплел.
- Живой, и уже слава Богу, - в который раз пробасил отец.
- Пойдемте, я вас провожу, - главврач поднялся из кожаного кресла. - Шансы на полное выздоровление, как я вам уже говорил, есть, и шансы велики.
Они вышли во внутренний двор, где солнце играло зелеными тенями сквозь ветви полузапущенных яблонь.
- Но почему Великая Отечественная? - спросил отец. Он как-то особенно этим историческим периодом не увлекался.
-Да, сейчас молодежь знает о той войне в основном по компьютерным играм, в лучшем случае - по фильмам. Да и то, к сожалению, в основном западного производства. - Доктор сложил пухлые ручки у себя на груди. - К несчастью, феномен психической сублимации ещё до конца не раскрыт. Мальчик мог просто перегреться на солнце, упал с велосипеда, получил при этом травмы брюшного пресса и головы. К тому же в милиции сказали, что он в бессознательном состоянии прополз значительное расстояние, не меньше километра...
- Велосипед так и не нашли, - горестно вставила мать. - Спасибо, хоть не Наполеон он теперь у нас.
- Ну что вы, подобные мании, на самом деле, довольно редки. Впрочем, есть у нас мужчина, который уверяет, что воевал против французов в этих самых краях в 1812 году. А вот и вовсе был тяжелый случай!
Доктор показал на молодого паренька, примерно ровесника Сереги, который, опираясь на плечо санитара, шел навстречу.
- Поступил к нам с тяжелейшей формой маниакального психоза. Всюду видел чертей, демонов там, вампиров и прочую нежить. Спать совершенно не мог, сопротивлялся даже новейшим импортным препаратам. В аду побывал, не меньше! И что вы думаете? Всего год химеотерапии, и дела пошли на поправку! Уже подумываем об выписке!
Паренек поравнялся с ними, тихонько, не поднимая глаз, поздоровался с главврачом.
- Тебя-то как угораздило, сынок? - горестно спросила Тамара Викторовна.
Главврач с ожиданием уставился на своего пациента. Взгляд у парня, затуманенный лекарствами, вдруг совершенно прояснился. На мгновение всем показалось, что он скажет сейчас им что-то очень важное, то, что все всем объяснит. Но его ответ Тамару Викторовну разочаровал: