Сегодня понял то, чего до сих пор не понял Бог. Я не фотографический снимок. Не его фотографический снимок при слабом освещении. Не суть его, рожденная в усталости и тлене. Я просто вот здесь. Смотрю в темную реку и вижу уснувшую щуку. Рядом со мной стоит синяя, мертвая русалка и тихо шепчет - "Я его любила..."
Да какое мне дело кого она любила. Какое мне дело кто вообще кого то любил. Почему мы редко смотрим друг другу в глаза? Почему мы плачем над чужой бедой, не замечая свою собственную? Я хотел бы стать асфальтом и понять каково это - быть дорогой сотен судеб. Пересекаясь тысячи раз, люди проходят из точки "А" в момент истины. Потом возвращаются в ложь и считают прибыль. А я там под ногами все это понимаю и даже осознаю как камчатский краб. И это веселит. Это внушает надежду на скорую смерть, но ломает все стереотипы.
- Слушай, бля, русалка, тебе не надоело? - Обращаюсь я к этой рыбе с длинными, серебристыми волосами.
- Отстань Bespyatkin, без тебя тошно.... ответила она мне и снова зашептала о каком то Николае.
Я пошел дальше по набережной. Кругом стояли автомобили из которых ревела Катя Лель и молодые самоубийцы дергали друг друга за рукава. Какая то малолетка пила "Burn" и цокала языком в сторону полярной звезды. Все заняты делом. Все понимают истину, а я бреду с деньгами к амвону. И опять Бог хочет сфотографировать меня для своего портфолио. Я прячу лицо, но ему нужны смешные кадры и он их получает. Вот я в толпе каких то ЭМО сапиенсов, вот пью пиво с лесбиянками и даю им на новое пиво 600 рублей. А вот мы едем на "фокусе" в спальные районы и я не могу понять, почему все улыбаются и потирают руки. Неужели я сегодня буду распят. Или просто стану жертвой полночных жрецов, для того что бы завтра пошел дождь. Что бы небо блевало мной, как "паленой" водкой и синтетическими чипсами. Опускаю голову и шепчу - "хватит уже, прошло то время, когда убивали за "пожрать", сейчас в ходу убийство как идея, во мне нет идеи, только любопытство, я любопытен, но не приговорен...".
- Здесь останови, шеф... - поднимаю я голову и вижу огни поливальной машины.
Выхожу и иду на эти огни. Они приближаются. Это дает шанс на воскрешение. Оранжевые блики заполняют сознание и рвут душу.
- Хуле ты раскорячился тут, бля, на дороге - как из под воды раздается голос уставшей ветви эволюции. Я схожу на тротуар и, меня накрывает водяная метафизика. С ног до головы. Я вижу все и даже больше. Я снова понимаю то, чего не понял Бог. Ведь он не рождался. Он не знает как это из воды увидеть эту чертову полярную звезду. У него нет денег, у него нет даже карманов, в которых можно эти деньги носить и давать на новое пиво для усталых лесбиянок. Он одинок, а я нет.
Проклятый ветер. Ты не можешь дуть слева от востока? Ты вообще можешь заткнуться? Ведь мир полон жизни и запахов. Из круглосуточного выходят знакомые музыканты и, жрут фисташки. С холодным чаем типа Lipton. Вам, че, больше нехуй делать? Ведь есть же нота СИ и хорошо темперированный клавир.
- Забей Bespyatkin, есть еще и другие ноты, например ДО ДИЕЗ БЕКАР, музыка никуда не денется, как и смерть, а вот "телки" могут "срулить", если будем тормозить - кричат мне музыканты.
И я понимаю, что они правы. Это та истина, которую все понимают, в то время как, я бреду с деньгами к амвону. Но сейчас это алтарь. И там сатана машет кровавой, куриной лапкой. И мы идем к нему с холодным чаем Lipton и фисташками. Это не тянет на "черную мессу". Это просто какая то ебучая вечеринка. И все рады. И я рад. Чему то. Большому и ненужному. Я помню ее. Мы целуемся как два месяца назад в устье улицы Ленина. И Бог снова меня фотографирует. Мы смеемся поперек друг друга и трогаем под одеждой. Там еще какие то ноты. И ноктюрны. Две сферы сходятся перед зарей и наконец то пошел дождь. Капли расстреливают толпу и мы бежим под какой то навес. Со всеми своими нотами фисташками. И все рады. И я рад. Чему то. Небольшому, но нужному. Засыпающей жизни или новорожденной идее. Той идее, которую таки и не понял Бог. Той идее, которая ведет нас к дому с дверью на одной петле перед которой лежит вязаный половичок. Там за этой дверью мы будем счастливы или обречены, неважно... Там с нами ничего не случится... Потому что там рождаются добрые сны...