"Женщина медленно провела длинными ядовито фиолетовыми ногтями по ноге и подняла на него глаза. Артур, нервно покусывая кончик мизинца, с трудом отвел взгляд от неестественно гладкой, будто кусок мрамора, ноги попутчицы. На верхней губе его выступили капельки пота; грудь вздымалась от учащенного и прерывистого дыхания. Он был уязвлен до глубины своей холостяцкой души. Еще никогда его так не волновала женщина. Артур еще раз бросил взгляд на точеные ножки, потом перевел взгляд выше. Красотка была аппетитна в своем сером элегантном костюме в клеточку и полупрозрачной шифоновой блузке, сквозь которую довольно дерзко проступала пышная грудь. Нисколько не смущаясь, она смотрела на него своими огромными фиалковыми глазами, словно хотела утопить его в них, и улыбалась, чуть раздвинув тонкие, обведенные ядовито-красной помадой, губы. Нет, положительно эта женщина была создана для порока, и этот аромат порока и страсти разливался вокруг нее душной волной, захватывая его в свой плен...."
Антон Иванович оторвался от книги и, переведя взгляд на соседку напротив, подавил вздох. То, что сидело напротив него не возбуждало никаких эротических фантазий. Худая, даже тощая в мятых штанах и сером свитере, облегающим невзрачную грудь словно старый носок. Вдобавок на носу девушки висели очки, из которых глаза её выпирали словно у рыбы, задыхающейся на берегу. Он с тоской подумал, что всю дорогу до Петербурга будет вынужден находиться наедине с этим несчастным созданием.
'Синий чулок. Интересно, есть ли у нее мужчина? Не дай бог, еще полезет с разговорами!' Антон Иванович представил, как это нелепое создание открывает рот, и вылетает нечто подобное кваканью.
Он вздрогнул и поспешно опустил глаза в книгу, заметив, как Рыба, так он про себя назвал девушку, устремила на него взгляд, будто прочитав его мысли.
Вагон размеренно покачивался на стыках, унося его все дальше от Москвы. Ему не хотелось ехать. Он не любил рокировки, какие предпринимал его шеф, но ничего не оставалось как подчиниться. Антон Иванович украдкой глянул на покоящийся рядом с ним кейс, вздохнул. Он представил, как прозрачные камешки уютно лежат в своих гнездах, тщательно упакованные тончайшим флисом. С одной стороны - перевозить бриллианты в кейсе опасное предприятие, даже если кейс антивандальный и с цифровым кодом. Но, если подумать, никто в фирме не знал, что именно он поедет с ними в Санкт-Петербург.
В Петербурге его должны были встретить доверенные люди и отвезти к оценщику. Оценщика Антон Иванович хорошо знал. Старая прожженная крыса, всегда держащая 'нос по ветру'. Скольких его подельщиков нашли с пулей в затылке. Но этот, чувствуя опасность своим длинным носом, под которым вне зависимости от времени года и погоды висела неизменная капля влаги, всегда вовремя исчезал с авансцены. Странно, но Антон Иванович никак не мог определить цвет его глаз - он всегда неуловимо менялся. Может, поэтому его и прозвали Хамелеон?
Он опять бросил украдкой взгляд на соседку по купе и подумал, что время не тянулось бы так медленно, будь его соседка хорошенькой. Он вспомнил, как один парень из их фирмы - обладатель смазливой внешности и полного отсутствия серого вещества в голове, хвастался, рассказывая о романе с пышной блондинкой сорока пяти лет. Парни в курилке хохотали, слушая, как он описывал ляжки женщины. Антон Иванович тогда подумал, что вряд ли смог вот так откровенно смаковать интимные подробности.
За свои полные пятьдесят шесть лет в его жизни были три женщины: мама, жена и ... еще жена. Он так и не понял, почему так получилось, что женщины, которых он любил, уходили, прихватывая при этом часть жилой площади. И в результате от огромной квартиры академика РАН осталась маленькая однокомнатная клетушка за МКАД, где он и жил с мамой, которая стоически переносила перипетии судьбы, ни разу не упрекнув своего неудачника сына...
Поезд качнуло. Девица напротив сняла очки и подслеповато сморщилась, протирая толстые линзы очков. Антон Иванович подумал, что директор мог бы и раскошелиться на самолёт, тогда риск был бы сведен к минимуму, но этот опоссум считал каждую копейку.
'Придется не спать всю ночь, а ведь я просил его заказать билет на 'Невский экспресс', жадная сволочь,- поморщился он в душе. - Может, сходить в ресторан, поесть? Выпить убойную дозу кофе, хотя...'. - Антон Иванович украдкой бросил взгляд на Рыбу, которая с деловым видом поправляла постель, намереваясь ложиться спать. 'Эта девица вроде безобидная, можно немного расслабиться'.
Девица развернулась к нему, уставилась круглыми глазами.
- Вы не выйдете? Мне надо переодеться.
'Переодеться! - рассмеялся про себя Антон Иванович. - В другой вязаный мешок?'
Накинув ремень кейса через плечо, он вышел. В узком коридоре вагона почти не было людей. Через купе стояла парочка, настолько тесно спаявшаяся, будто вокруг было мало места. Они о чем-то перешептывались, то и дело, чмокая друг друга. Дальше у окна стояла высокая молодая женщина и Антон Иванович сразу оценил красоту породистых изящных щиколоток и округлость ягодиц. Ему нравилось, когда у женщины сзади была попа, а не плоскость, переходящая в ноги. Он вдруг подумал, что одета она так же, как героиня из детектива, что он читал: светло-серый костюм и полупрозрачная блузка из панбархата. И самое чудесное - на ней были туфли - лодочки на высокой шпильке.
'Такая женщина никогда не растворится в гуще толпы', - только подумал он, как женщина повернула голову. Глаза ее были задумчивые, и взгляд, что она бросила на него, поражал какой-то фантастически незащищенной застенчивостью. Она была печальна, погружена в свои мысли и, даже глядя на Антона Ивановича, будто смотрела сквозь него.
"Интересно, у нее есть спутник? Черт, это ж надо, вот кому-то повезло! Ехать с такой женщиной!" Он улыбнулся чуть наклонив голову, с холодком в сердце ожидая, что незнакомка обдаст его взглядом, в котором будет удивление, смешанное с презрением. Но, неожиданно для него женщина улыбнулась в ответ, поправила пышные светло-каштановые волосы и, открыв дверь купе, исчезла.
Антон Иванович разочарованно вздохнул и направился в ресторан. В тамбуре путь ему преградил здоровый парень - из тех, кто накачивает себя тестостероном и до черных пчел в глазах качает железо в спортзалах. Антон Иванович внутренне напрягся. Вцепившись в ручку дипломата, он втянул живот, протискиваясь мимо. Ему это удалось и, не оглядываясь, он быстро прошел в вагон - ресторан.
В ресторане оказалось не так много посетителей. Сев за столик, он огляделся. Напротив ужинала семейная пара. То, что мужчина и женщина были муж и жена, он понял сразу по недовольному выражению на лице женщины, с нескрываемым раздражением наблюдавшей за мужем, аппетитно уминающим курицу, которую он запивал пивом.
Дверь распахнулась, в ресторан вошла Рыба. Унылый серый свитер сменился на не менее унылый спортивный костюм. Остановившись на мгновение, девушка решительно направилась в его сторону.
'Боже! - взмолился Антон Иванович. - Сделай так, чтобы эта уродина прошла мимо'! Странно, но, видимо, бывают моменты, когда Господь Бог отрывается от своих насущных дел и прислушивается к голосам взывающих. Рыба вдруг застыла на месте и, резко развернувшись, плюхнулась за столик на противоположной стороне. И тут в ресторан вошла женщина из соседнего купе. В голове Антона Ивановича промелькнула мысль, что вряд ли Всевышний терпеливо ждет его очередной просьбы. Но произошло чудо. Изящно покачиваясь на тонких шпильках, красотка грациозно проскользнула по проходу между столиками и, задержавшись около Антона Ивановича, спросила мелодичным голосом:
- Не возражаете?
Он молча замотал головой. Понимая, что поступает невежливо, что нельзя отвечать молчанием на вопрос, ничего не мог с собой поделать - язык прилип к гортани. Искоса наблюдая за незнакомкой, которая с кошачьей грацией присела на стул и взяла своими тонкими пальчиками меню, Антон Иванович подумал, что вблизи она была еще прекрасней. У него кружилась голова от аромата ее духов; хорошо, что она изучала меню и не видела, как он 'пожирал' ее глазами. Да, это была женщина с большой буквы! Женщина до кончиков ее французского маникюра. Даже маленький шрам на левом виске, заботливо спрятанный за локоном, не портил ее лица - совершенное произведение природы. Отложив в сторону меню, женщина подняла глаза.
- Я не показалась вам навязчивой?
Антон Иванович отрицательно мотнул головой, пробормотал:
- Ну что вы,.. - он кашлянул. - Я рад, что вы разделили мою компанию.
- Вы домой... Или? - светло-серые глаза вопросительно уставились на него, нижняя губа - более полная, чем верхняя, слегка оттопырилась, обнажив идеальный ряд зубов. Антон Иванович не мог отвести взгляд от этой губы, он даже на мгновение представил, как сосет эту пухлую губку, оттягивая и покусывая... Они лежат на шелковом покрывале роскошной постели, на ночном столике букет роз...Нет, что-то экзотическое - орхидеи или лилии...В комнате полумрак...
- Да... Нет... То есть, да... Командировка, - Антон Иванович опять кашлянул,
- А я домой, - непринужденно сказала женщина, словно не замечая его замешательство. - Ольга, - женщина протянула руку. - Для близких и друзей - Леля.
- Антон... - он хотел добавить - Иванович, но передумал. Взяв ладонь, ощущая под пальцами тепло, произнёс: - У вас нежная кожа. - Сказал и запнулся, ужасаясь. Но взгляд Ольги, каким она смотрела на него, искрился улыбкой, и Антон Иванович, внезапно осмелев, продолжил: ' Я могу вас называть Леля'?
- Да... Думаю, такой интересный человек как вы, имеет на это право, - она тихо рассмеялась, будто рассыпала серебряные бусы. - А здесь жарко! - Ольга поднялась, сняла блейзер, аккуратно повесила на спинку стула, оставшись в блузе, сквозь тонкий шелк панбархата которой просвечивало кружевное бюстье.
Антона Ивановича обдало волной аромата сладких духов и тела женщины, от которого у него закружилась голова.
Он некоторое мгновение смотрел на мужчину, стоящего около их столика, не понимая, что ему надо, и только голос Ольги пробудил его от ступора, в который он впал.
- Что вы будете заказывать?
- Да... Да... Лангет и...
-Два лангета, бутылка Шардоне, салат 'цезарь', маслины 'дельфи', - сказала Ольга. - Вы не возражаете?
- Что вы.. Я немного растерялся... Да.
- Еще что-нибудь? - официант обратился к Ольге.
- Позже! - бросила она, даже не взглянув на официанта, все своё внимание сосредоточив на Антоне.
- У вас усталый вид.
- Работа...
- Да, работа уничтожает,... - со вздохом произнесла Леля. - Человек не должен работать. Только подумать, даже сама основа этого слова - раб! Нет.. Я думаю, человек должен жить творческой жизнью, общаться с природой, любоваться закатами и рассветами, вдыхать горный воздух, скатываться с вершин вниз, ужасаясь от страха, одновременно испытывая невообразимое чувство восторга!
Антон Иванович не ожидал такой воодушевленной тирады от этой женщины. Он с удивлением смотрел, как разгорелись алой краской ее скулы, сверкают глаза, и ... Украдкой бросив взгляд на грудь: в ямочке между восхитительными округлостями блестел золотой кулон в виде скорпиона, подумал, интересно, у нее размер 'С' или 'D'...?
- Вы согласны со мной?
Вопрос заставил Антона Ивановича напрячься - настолько он был поглощен созерцанием груди, что не слышал, о чем говорила Леля.
К столику подошел официант, Антон Иванович с облегчением вздохнул, глядя, как тот расставляет тарелки.
- Так вы согласны со мной? - спросила Леля, отрезая кусочек от лангета и отправляя мясо в рот.
- Безусловно, - Антон Иванович разлил по бокалам вино.
- Хочу сказать, вы удивительная женщина. Понимаю, этот комплимент в некотором роде может смутить вас.
- Нет, Нет! Продолжайте,..- улыбнулась Леля. - Я не против. Как сказала моя любимая актриса - доброе слово и кошке приятно.
- Вам нравится этот фильм?
- Доронина в нем просто великолепна.
'Она такая красивая, умная... Не удивлюсь, если она читала Кафку', - пронеслось в голове Антона Ивановича, - просто нереально встретить такую женщину'.
И, словно отвечая его мыслям, Леля произнесла:
- ...Смотрит на меня разумным человеческим взглядом, призывающим поступить так, как велит мне разум.
- Вы! - выдохнул пораженный Антон Иванович. - Вы читали Кафку?- Он с восторгом смотрел на Лелю. - Это же... Мой... Моя настольная книга.
- Когда мне тяжело, я открываю на любой странице и начинаю читать.
- Вы удивительная женщина!
- Вот теперь я начинаю смущаться, - тихо рассмеялась Леля. И от смеха этой женщины Антону Ивановичу захотелось заплакать, настолько он был растроган.
Схватив салфетку прижал к глазам, глухо пробормотав:
- Что-то попало в глаза, пыль, наверное...
- Вы не скажите, который час? - над ухом раздался голос, скрип которого Антон Иванович сразу узнал.
Набегающие слёзы восторга мгновенно высохли, у него задрожали руки от нахлынувшего раздражения. Отняв салфетку от лица, он обернулся к Рыбе, которая стояла, покачиваясь в такт вагону и в упор пялилась на него сквозь линзы очков. Ах, если бы не Леля... Он ответил бы этой Рыбе, он бы ответил! Антон Иванович вынул смартфон.
- Десять часов тридцать минут, десять секунд.
- Спасибо, - удовлетворённо кивнула Рыба. - Когда будете ложиться спать, не шумите, пожалуйста. У меня очень слабый сон.
'Сла-а-а-бый сон', - передразнил про себя девушку Антон Иванович, и голосом, который казалось, исходил из самых глубин его души, выдохнул: 'Я буду о-очень аккуратным'.
- Хорошо, - опять мотнула головой Рыба и, отвернувшись, пошла вдоль столиков к выходу из ресторана.
Антон Иванович положил салфетку на стол, нерешительно глянул на Лелю, боясь увидеть насмешку в ее глазах, но женщина, откинувшись на спинку стула, задумчиво смотрела в окно. Антону Ивановичу даже показалось, что она впала в транс - настолько безучастным и отрешенным был её взгляд.
Неожиданно она произнесла:
- Я благодарна вам за прекрасный вечер. Поверьте, в моей жизни встречались большей частью мужчины недостойные, - в её голосе прозвучала нотка горечи. - Она устремила на него взгляд, в котором перемешались и грусть, и отчаяние и... Нежность, от которой у Антона Ивановича перехватило дыхание. - Впрочем, нет места грусти! Давайте выпьем этот восхитительный напиток, рожденный в солнечной Франции!
Леля неловко махнула рукой, её бокал, задетый краем шелкового манжета упал, выплеснув остатки вина на рубашку Антона Ивановича.
Женщина замерла, непроизвольно прижав ладони к губам.
- Что я натворила... - прошептала она с отчаянием в голосе. - Ваша рубашка...
- Ничего страшного, - быстро произнес Антон Иванович, промокая пятно салфеткой. - Извините, - добавил он, поднимаясь. - придется переодеться.
- Нет, нет... - Лёля встала, сняв блейзер со спинки, накинула на плечи. - Я пойду с вами. Не оставлять же вас в беде.
- Вы не виноваты, вагон качает как на волнах.
- Это меня качает, - тихо сказала Леля, устремив на него пристальный взгляд, от которого Антону Ивановичу стало опять жарко. Он шёл как в тумане. Мысли путались, Его даже немного подташнивало не понятно от чего: то ли от страстного желания обладать этой женщиной, то ли от страха, что она согласится, и он опозорится. Остановившись около своего купе, он произнес голосом, в котором звучало 'извините', и надежда, что вечер не закончится так банально:
- Я сменю рубашку.
Леля прижала ладони к пылающим щекам, словно пыталась стереть с них алую краску.
- Я так виновата. Почему я такая неловкая! Почему, встретив человека, которого, возможно, я ждала всю жизнь! - она замолкла, словно ей не хватало воздуха, потом продолжила: "Я всегда говорила мужчинам - навязчивым, нетерпеливым - "ставьте меня в покое!"Но вам я хочу сказать, "не оставляйте меня одну"!
Поезд резко качнуло на стыке, Лёля, не устояв на каблуках, прижалась к груди Антона Ивановича.
- Я не оставлю вас... Никогда! - произнес он, чувствуя, как внутренняя дрожь волнами сотрясает его тело. Внезапно в висках заломило, шея одеревенела, перед глазами поплыли радужные круги. Антон Иванович прижался спиной к двери купе, чтобы не упасть. Лицо Лели расплылось, он мучительно всматривался в ее глаза, пристально глядевшие на него с жадным напряжением. И уже на грани помрачения сознания Антон Иванович подумал, что голос её - тихий, словно шелест падающих листьев, был безмятежно нежный, когда она прошептала:
- Я помогу вам...
'Некоторые предметы способны выделять яд'.
- Что? - Антон Иванович открыл глаза, сознание еще плыло в тумане галлюцинаций, где он бродил по кромке воды, и море ласково плескалось у его ног...С трудом повернув голову, он уставился на девушку. Этот свитер, огромные очки... Глаза...
- Рыба, - произнес он непослушными губами.
- Что? - девушка склонилась над ним, потом кивнула. - Понятно. Вот я и говорю. Некоторые предметы способны выделять яд. Бриллианты тому пример. Они как магнит притягивают к себе грязь, несмотря на их сверкающую красоту. Сколько было совершено убийств, самоубийств, сколько людей терпели крах своих надежд из-за этой кристаллической модификации углерода. Королеву Франции Марию - Антуанетту казнили, а ведь она думала, что бриллиант Регента принесёт ей счастье. Хорошее счастье - лечь под нож гильотины, и в результате, камешек оказался на рукоятке меча Наполеона. Вам уже лучше? - Без всякого перехода поинтересовалась Рыба.
- Да... - Антон Иванович сел, голова еще кружилась, но осознание непоправимой потери уже накатывало ужасом.
- Вы не видели мой кейс?
- Тот, который унесла красотка в лабутенах?*
- Красотка в лабутенах? - машинально переспросил Антон Иванович.
- Она и её напарник сошли на промежуточной станции. Почему-то очень спешили.
- А вы не знаете, какая станция?
- Теперь это не имеет никакого значения, - девушка взяла книгу, что лежала на столике. - 'ШИПЫ ЛЮБВИ'... Наверное, очень увлекательная. Не укололись?
- Простите... - он недоумевающе уставился на Рыбу. - Не понимаю...
- Бриллианты у меня, Антон Иванович, так что не переживайте.
Смысл сказанного медленно растворялся в его голове, связывая все детали в единую не совсем красочную картинку. Перед глазами легким туманом проявилась тонкая фигура женщины с каштановыми волосами, стройными ногами в красных туфлях и большой грудью в панбархате.
- Идиот! - глухо произнёс он.
- Я бы не стала так критично к себе относиться, - усмехнулась девушка.
Сняв очки, она бросила их в сумку, туда же полетел парик. Встряхнув короткими рыжеватыми волосами, стянула с себя нелепый свитер, оказавшись в водолазке, обтягивающей гибкое тренированное тело. Нисколько не смущаясь присутствием Антона Ивановича, сбросила широкие спортивные штаны и натянула джинсы.
- Ну, вот... кажется всё...
Она протянула Антону Ивановичу пластиковый планшет - кейс с кодовым замком
- Остальное по списку... Удачи! - С этими словами, девушка подхватила сумку-рюкзак и вышла из купе.
- Но... Как тебя... Вас... Имя? - Антон Иванович выскочил следом за девушкой, но пролёт вагона был пуст.
Поезд медленно вкатывался на Московский вокзал.
________________________________
* - лабутены - туфли бренд - Christian Louboutin - главной изюминкой которых является красная подошва.