Бевзюк Стольник Светлана Викторовна: другие произведения.

Литературное кафе

Журнал "Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Peклaмa:
Литературные конкурсы на Litnet. Переходи и читай!
Конкурсы романов на Author.Today
Продавай произведения на
Peклaмa
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    История о девушке Элис Джейф, которая уехала из дома и начала новую жизнь. Она стала писателем и открыла собственное "Литературное кафе", в котором, по вечерам, собираются литераторы разных направлений и жанров. Девушка встречает на своем пути много интересных личностей, и о некоторых из них пишет книги. Действия разворачивается в мире, в котором мало что осталось от некогда высокоразвитого общества. История написана в жанре стимпанка.

"Случайными кажутся события, причины которых мы не знаем".

Демокрит

  

Глава первая

  
   Это не могло быть правдой, но так и было. Элис смотрела на себя в зеркало и не могла поверить в то, что услышала буквально пять минут назад в гостиной. Её сестра Саманта выйдет замуж за её бывшего парня Джейкоба. И известна данная новость всем вокруг уже месяца два как. Ну и, разумеется, Элис сообщили об этом только сейчас, чтобы, так сказать, смягчить удар. И ладно бы только эта новость, ещё пережить можно, но она, Элис, должна быть на свадьбе подружкой невесты. Она, и на свадьбе бывшего парня со своей сестрой! Того самого бывшего парня, который бросил её три месяца назад. Теперь то Элис понимала из-за кого.
  
   В дверь раздался осторожный стук.
  
  -- Элис, к тебе можно?
  
   Дверь открылась и, не дожидаясь разрешения, вошла сестра.
  
  -- Милая, я хотела поговорить.
  
   Элис смотрела на сестру и не понимала, что собственно происходит, почему это происходит с ней, что тут делает сестра и как вообще хватило совести войти сюда и посмотреть ей в глаза.
  
  -- О чем ты хотела поговорить? О том, как увела у меня парня? Или о том, как выходишь за него замуж? Или может о том, как хватило наглости заявить перед толпой гостей, что я буду твоей подружкой невесты?
  
   Сестра потеребила кружевной манжет рубашки, закусила губу и её подбородок задрожал. Элис ненавидела эти манипуляции, но обычно уступала им, чтобы не терпеть постоянное нытье.
  
  -- Ну Элис, ты ведь мне не откажешь?
  -- О, Сэм, ты мне оставила выбор? Это так великодушно с твоей стороны! - Конечно это был сарказм, а что ещё это могло быть? Разве что останется треснуть её, схватить за шиворот и вытолкать за дверь, чего Элис явно не сделает и Сэм это знала.
  -- Ну Элис, милая, ты ведь не откажешь, да? Не откажешь? Ну скажи, что не откажешь! Элис, ты не понимаешь, у меня нет выбора!
  
   Элис фыркнула и закатила глаза. Ну да, нет выбора, вот прям совсем. Кто же в это поверит?
  
  -- Ну Элис, у меня правда нет выбора. Я же беременна!
  
   Сначала Элис показалось, что она послышалась. Она смотрела прямо в глаза Саманты и не верила своим ушам. Второй раз за день.
  
  -- Сэм, я надеюсь ты пошутила сейчас?
  
   Саманта покачала головой и её подбородок опять задрожал. У Элис перед глазами всё поплыло и она прямо мимо пуфика шлепнулась на пол. Слегка тряхнув головой девушка переспросила.
  
  -- Прости, что?
  
   Саманта шлепнулась рядом, и её кружевные юбки разметались по коленям Элис. Сэм схватила её за руки, улыбнулась (и куда подевалось дрожание подбородка?) и затараторила:
  
  -- О, дорогая, я так рада, что ты не откажешь! Спасибо! Ты лучшая, ты же это знаешь! Пойду обрадую маму!
  
   Саманта, как маленький ураган, вскочила и понеслась вон из комнаты сильно хлопнув дверью. А Элис осталась сидеть на полу. Сидеть и думать. Думать и сидеть. Пока не затекли ноги. Машинально встав, Элис прошлась по комнате, несколько раз открыла и закрыла дверцы шкафа, затем, выудив темно-фиолетовую юбку до колен, к которой полагался шелковый подъюбник, такой же темно-фиолетовый корсет под грудь и белую рубашку с жабо, швырнула этот ворох на кровать и застыла ещё на минут двадцать. Девушка продолжала думать. И стоять. Стоять и думать. И когда она наконец переоделась и спустилась вниз, то кое-какие мысли появились в её голове. Даже что-то похожее на план. План побега, скорее, а не полноценного решения, но в данном случае -- ей это показалось наилучшим из возможных вариантов. А внизу её застала счастливая мать.
  
  -- О, Элис, дочка, я так рада! Ты представляешь, Саманта выходит замуж! Это такое событие. Но ты старше, ты должна была выйти первой, двадцать девять лет - это не шутка, ты рискуешь остаться одна!
  -- Мама, ты вышла в третий раз замуж в тридцать шесть, родила брата в тридцать восемь и тебе это не помешало.
  -- Но милая, у меня уже была ты! Но ты можешь себе представить: Саманта и замуж!
  -- Это могла быть и я. - Отрешенно прошептала Элис.
  -- Что? - Мать захлопала глазами и прекратила восторженные вопли. - Ты что-то сказала, дорогая?
  
   Элис покачала головой, взяла брошенный ранее на угловой столик для писем цилиндр и вышла. Ей хотелось уйти. Вот прямо сейчас взять и уйти, и сделать вид, что она не знает этих безжалостных людей. Не знает предательницу-сестру, не знает предателя-экс-парня, не знает мать и её мужа, да и вообще всех лицемеров.
  
   Мать, на самом деле, жила в другом доме. Даже больше -- она жила в другом городе. Почти вся родня жила в другом городе, до недавнего времени. Приехали погостить. Надолго приехали. Совпадение ли, что сестра отбила у нее парня почти сразу после приезда, так стремительно залетела и не менее стремительно выходит замуж, и это живя под крышей её, Элис, дома? Случайность? Почему нельзя выйти замуж в своем городе? Почему нельзя было найти себе мужа в своем городе? И дом...Ведь дом раньше принадлежал бабушке, а мать до сих пор считает его своим.
  
   Элис никогда не ощущала себя любимым ребенком. Родители развелись когда ей было девять. Отец был военным, а мать не видела себя женой военного. Зачем только замуж выходила? В одиннадцать появился первый отчим -- алкоголик, который таскал её после школы по кабакам. Они тогда на год съехали от бабушки с дедом на отдельную квартиру в центре города. Затем опять развод. И опять стенания матери, что девочки вырастут, уйдут из семьи, а кому же она, мать, тогда будет нужна? Вместо воспитания она была занята поиском мужчины. Саманта была на три года младше, чем Элис, и именно её мать баловала, а вот Элис всегда была козлом отпущения. Кто же будет помогать мамочке? Элис! У тебя ангина? Это не важно, ерунда какая, кто должен помогать мамочке? Конечно Элис! И таких ситуаций было невероятное количество. В итоге, воспитывали её именно бабушка с дедом, которые с лихвой заменили родителей. Даже когда Элис занималась музыкой и играла в ансамбле, мать пришла на выступление всего один раз и то потому, что концерт был посвящен родителям.
  
   Потом шестнадцать лет и третий отчим. Восемнадцать -- рождение брата. И мать, с мужем, Самантой и новорожденным братом переезжают в соседний город, который находится в двух часах езды паровой машиной. У отчима была одна из классных моделей. Так вот. Переехали все, кроме бабушки, дедушки и неё -- Элис. Так как в тот период она училась в институте журналистики и переезжать не собиралась, да и не брал её никто. Строго говоря -- ей никто и не предлагал. Просто на нее оставили стариков и уехали. Точка. А затем, когда девушке стукнуло двадцать два -- слег дедушка. На тот момент Элис уже поменяла первую работу в маленькой типографии на более оплачиваемую работу секретарем при политической партии и только-только получила долгожданный диплом. Работу пришлось бросить, так как бабушка была не в состоянии ухаживать за дедом. И хорошо, что у Элис оставалась подработка в небольшом издательстве, в котором она числилась внештатным редактором. Но на то издательство и маленькое, что штатных там попросту не было. И работать приходилось не только редактором, но и корректором, и верстальщиком и, иногда, полиграфистом. Зарабатывала, правда, за это копейки, но и то хлеб. Дед перед смертью очень хотел видеть свою любимую дочь. Но когда Элис сообщила матери о том, что дедушка настолько плохо, что он умирает, чтобы вы думали сделала мать? Приехала? Как бы не так! Она заявила, что сейчас очень занята и у нее нет времени приезжать. А затем дедушка умер, тихо и спокойной, во сне. И когда это случилось, мать прилетела биться в истерике и обвинять дочь в том, что она, бессовестная, не сказала, что дедушке так плохо. Обидно? Не то слово, особенно в свете того, что она говорила на сколько дед плох и что это она, Элис, занималась уходом, лекарствами, врачами. Обидно, досадно, ну ладно, проехали. После смерти дедушки девушка устроилась в компанию, которая занималась туристическими путешествиями и опять секретарем. Чай, кофе, документы -- незаметно пролетел год. Бабушка сделала на неё завещание, в надежде, что Элис унаследует по нему всё. Дедушка перед смертью стребовал с бабушки обещание, что старушка оставит всё любимой внучке. Как знал, что случится впоследствии. А впоследствии бабушка тоже слегла. Элис было двадцать пять. Государство ввело новый закон, по которому завещание всего-лишь ставит её в первую линию наследования, но не делает её владелицей. И им пришлось в срочном порядке копить деньги на переделывание документов. Спустя полгода Элис стала владелицей дома и тут начались обвинения матери. Дочь автоматически стала плохой. Ну этого и следовало ожидать, ведь мать рассчитывала продать дом, а куда отправится после этого её старшая дочь -- вообще не важно. Сколько же оскорблений наслушалась девушка -- страшно представить. Бабушка была ещё жива, когда мать заявила, что Элис сдохнет у нее под забором. Это стало последней каплей. Теперь задачей Элис стало: перетерпеть визиты матери пару дней в пару месяцев. А потом стало ещё хуже. Элис пришлось поменять работу и брать её на дом, так как бабушка упала, ребро треснуло, и старушка попросту отказалась после этого подниматься. Два с половиной года Элис ухаживала за лежачей бабушкой. Лекарства, врачи, сон по пару часов в сутки. В последние пару недель жизни старушки дома стоял сплошной крик, так как от болей в суставах, которые не прекращались несмотря на обезболивающие, бабушка совсем обезумела и даже не могла вспомнить как зовут её внучку. Это было страшно. Тяжело и страшно. А мать и пальцем не пошевелила. И после смерти бабушки пошли требования продать дом и отдать матери деньги или сделать мать второй хозяйкой, а то не дай бог дом кто-то отберет, дочь же наивная и глупая. Оскорбления, унижения, лживые заверения в любви и заботе. Без ведома самой Элис ей нашли работу в городе, где жила мать, чтобы девушка таки продала дом и переехала, как сказала мать: "Потому что мне так будет лучше". И конечно всё это подается под соусом великого блага. Элис хотелось бежать. Бежать прочь от этих людей, из этого города, в другую жизнь. Просто сесть однажды на дирижабль и отправиться куда подальше. А теперь это - свадьба.
  
   Элис шла не разбирая дороги и когда сзади послышался клаксон парового автомобиля, девушка с перепугу подпрыгнула и отскочила с дороги на тротуар. Конечно вслед ей понеслись весьма "лестные" комплименты, но её это уже не волновало. Элис уставилась на свое отражение в витрине магазина. Длинные, по колено, русые волосы, которые были собраны в косу, весьма тонкую на концах и толстую вверху. На цилиндр с коричневым пером и маленькими пришитыми шестеренками. Чего-то там не хватает, на цилиндре... Ах, да. Она же сняла гогглы ещё вчера вечером. Большие изумрудные глаза, в уголках которых появились складочки. Это всё усталость и нервы. Что она делает со своей жизнью? Почему она позволяет с собой так поступать? Девушка покачала головой, пожала плечами своему отражению, повернулась и уперлась взглядом в вывеску парикмахерской. А почему бы собственно и нет? Раз она ещё дома придумала что ей можно было бы сделать, то это станет отличным шагом к началу чего-то нового.
  
   Через час из парикмахерской вышла платиновая блондинка с распущенными, стриженными по лопатки, волосами в стиле называемом каскад. И хотя у нее уже были проколоты уши, Элис решила, что проколоть себе ещё пару дырок в левом ухе -- тоже неплохая идея. Так она обзавелась ещё парой новеньких сережек.
  
   Элис закрыла глаза и глубоко вздохнула. После стрижки ей показалось, что с головы сняли десяток килограмм камней, настолько полегчало. А когда она увидела себя в зеркале с новым цветом волос -- практически не узнала. Казалось, что даже глаза засияли. Ей очень подошел этот цвет. Элис рассмеялась. Будто новый человек. Но сохранится ли это ощущение по возвращению домой? Кто знает. Сейчас её ждут другие дела. И девушка направилась на соседнюю улицу, где находился кабинет нотариуса, который помогал ей в свое время оформлять документы на дом.
  
   Уладив все вопросы у специалиста, девушка зашла в кофейню, выпила чашечку кофе с тортиком, и посмотрев на часы, которые показывали без четверти четыре, тяжело вздохнула, и решила, что ей пора возвращаться домой. Хочешь или не хочешь, но дом её. Буквально до завтра. Да, кстати, свадьба ведь именно завтра. Ну конечно, у них было время подготовиться за её спиной. А пока нужно домой. Собрать вещи, заскочить утром в банк и купить билет на ближайший дирижабль. С завтрашнего дня каждый получит то, что хочет. Мать -- дом. Сестра -- мужа. А она, Элис, - свободу. Будет больно расставаться с домом, который много для нее значил, ведь там жило не одно поколение её предков, но даже мысль о том, что она больше никогда и никого из этих паразитов, именуемых родственниками, не увидит -- весьма грела душу. И девушка, неожиданно для себя, вернулась домой в приподнятом настроении. Конечно, не идеальном -- при таких обстоятельствах счастливой однозначно не будешь. Но убиться об стену ей уже не хотелось. Автомобили проезжали мимо, дирижабль над головами плыл по небу очень низко, видимо ещё не успев набрать высоту. Ей повезло, Элис жила не так далеко от воздушного вокзала.
  
   Пережить ночь, пережить половину дня, а потом...Потом откроется что-то новое, неизведанное и главное -- свободное!
  

* * *

  
   Это наверняка кошмар. Сейчас она, Элис, пойдет ляжет обратно, а затем вновь встанет и не увидит того, что увидела. Просто дурной сон. Так уверяла себя девушка, смотря на любимое платье на теле кузины. Как толстушка кузина умудрилась втиснуться в платье -- вообще непонятно. Но болты и шестеренки, любимое синее платье Элис было на кузине. Каким образом она это прошляпила и как так получилось? Наверное вчера, когда она ходила в город, платье бессовестно сперли. А она то наивно полагала, что отнесла его в прачечную и там забыла. Конечно хорошо, что в прачечную теперь идти не придется, и так немного времени, но платье!
  
  -- Алекс, не хочешь ничего объяснить?
  
   Кузина посмотрела на нее, как на поехавшую крышей ненормальную.
  
  -- Элис, ты о чем?
  -- О платье, Алекс! Как мое платье оказалось на тебе?
  -- О, ты что, сердишься? Сообщение о свадьбе было таким стремительным, а я была так занята с двумя детьми, что совершенно не успела ничего выбрать подходящего. Но я знала, что у тебя обязательно что-то найдется, а потому совершенно не переживала.
  
   Ну да, небыло времени. Считая, что кузина то знала о свадьбе ещё два месяца назад. Да она даже и не думала выбирать, это же очевидно.
  
  -- Дорогая, не сердись. Тебе оно все равно не идет.
  
   Что? Это ее любимое платье и кузина, которая живет по соседству, разумеется это знала! У нее в гардеробе не нашлось платья? Серьезно? Это даже звучит как бред. Элис глубоко втянула носом воздух и резко выдохнула. Ладно, нужно успокоиться. Шестеренки с ним, с платьем. Будет другое, новое и не менее любимое. И только для нее. Осталось всего пару часов. Пару часов до свободы. Элис опять вздохнула и растянула губы в улыбке.
  
  -- Алекс, носи на здоровье. Синий тебя совершенно не полнит.
  
   И, развернувшись на каблуках, Элис пошла переодеваться. Да-да, ведь поход в прачечную, как выяснилось, отменился же. Теперь без разницы, что она наденет, лишь бы было комфортно. В дороге, разумеется, комфортно. Плевать как будет на свадьбе. Она уже договорилась о доставке вещей к воздушному вокзалу, так что всё, что ей остается -- это вытерпеть ещё пару восторженных возгласов матери по поводу свадьбы Саманты, новой прически самой Элис, лица и присутствия Джейкоба, собственно свадьбы и всё, она по-тихому уйдет прямо среди поздравлений. Так сказать -- скроется в толпе.
  
   И как же замечательно, что Джейкоб уже ждал их в церкви. Не нужно было терпеть его присутствие ещё и в автомобиле. Чтобы успокоиться, Элис неустанно повторяла в голове: "Еще немного и свобода" - и когда ехали в автомобиле, и когда она разглаживала вымышленные складочки на своей вчерашней темно-фиолетовой юбке (решила не заморачиваться, а никто и не заметил), и когда шла за сестрой придерживая её фату, и даже тогда, когда были произнесены клятвы. И никто не смог бы передать всех ощущений, которые бушевали в ней в те минуты. Только постоянная сосредоточенность на заранее выбранной цели не давала ей впасть в истерику и не засунуть голову сестры в её же букет. А потом были поздравления и Элис оказалась зажата между молодоженами и гостями, которые стремились и поздравить и, тут же, одарить. Как тут выбраться? Но случай представился. Элис растолковала его не иначе как судьбой. В её руки перекочевали поздравительные букеты цветов сестры и она, извинившись, под предлогом: "Мне нужно сложить цветы, а то не помещаются в руки" - смылась из толпы. Букеты были позабыты за дверями храма и безжалостно брошены на землю. Элис сбежала по ступенькам и ни на кого более не обращая внимания словила первое попавшееся такси.
  
   Минут двадцать до воздушного вокзала, очередь за билетом, который она не успела взять утром, шаг на борт дирижабля. Ещё минут пятнадцать и воздушное средство передвижения отрывается от бренной земли, чтобы подняться в небесную гладь. Элис стоит на палубе, среди других пассажиров, и смотрит на удаляющиеся крыши домов, которые становятся все меньше, а дирижабль всё выше и дальше, унося её в даль. Она пока сама точно не знает куда, так как взяла билет до самого дальнего города, куда был рейс. Но может оттуда отправится дальше? Кто знает. Сейчас она провожала взглядом город и всё, что ей было дорого, прощаясь с прежней жизнью. Она не знала, что ждет её, но знала, что свободна. И знала, что уже сегодня вечером нотариус передаст право собственности на дом её матери. А Элис ждет будущее. Девушка глубоко вздохнула и с улыбкой подставила лицо весеннему солнцу и ветру.

"Всякий пишущий пишет автобиографию -- и чем менее он это осознает, тем более автобиографичен".

Кристиан Фридрих Геббель

  

Глава вторая

  
  -- ... так, в последствии, закончились события на темной стороне Коры. - Говорила Элис, допечатывая на печатной машинке последние строчки книги. Затем удовлетворенно вздохнула, размяла пальцы и с наслаждением потянулась. - Всё, барышня, теперь тебе останется только вычитать и можно подавать на публикацию.
  
   Привычка разговаривать вслух сама с собой появилась у нее года три назад, когда она осознала, что если не начнет этого делать хотя бы наедине с собой, то окончательно сойдет с ума в собственном доме.
  
   Энни, её помощница, постучала в дверь и сообщила, что кафе готово к открытию и требуется одобрение хозяйки. Элис кивнула самой себе, крикнула Энни, что сейчас спустится, поднялась, одернула на себе удлиненный корсет с длинными раздельными треугольными вставками спереди, такие сейчас стали выпускать специально под штаны. На ходу поправив длинные рукава бежевой рубашки, наспех нахлобучив на бок миниатюрную шляпку, на которой был закреплен монокль, девушка вышла за дверь.
  
  -- Госпожа Элис, я видела из окна, как подъезжала госпожа Лиз.
  
   Элис кивнула и быстро пробежала глазами по залу. На самом деле она не считала, что её одобрение так уж требуется. Энни добросовестно справлялась со своей работой и в постоянном контроле не нуждалась. Похлопав подчиненную по плечу, Элис зашла за стойку и открыла учетную тетрадь. В ней обычно тоже был порядок, но девушка привыкла перед каждым открытием всё тщательно проверять. Доходы и расходы -- это дело святое. Только благодаря контролю и своей головушке она смогла себе позволить новый дом. И не важно, что на первом этаже было кафе. В конце концов именно оно и приносило ей неплохой доход. Не считая писательства, конечно. Закрыв тетрадь, Элис посмотрела в окно. Возле их дома стояла кверху тазом Лиз и что-то высматривала под своим байком. Было бы что высматривать, честное слово. Наконец, насмотревшись на что-то, девушка вошла.
  
   Элис и Лиз дружили вот уже три года. Собственно как и с Робом, которого она ждала с минуты на минуту, так как он работал на неё. Они трое познакомились в один день и всегда, когда Элис вспоминала эту встречу, ей хотелось смеяться, до того забавными были воспоминания. Чудная байкерша Лиз, с торчащими рыжими хвостами и прозрачными очками, покрытыми шестеренками по ободкам, на носу не отличалась примерным характером, в то время как Роб, неуклюжий долговязый и вечно парящий мыслями в облаках парень -- был полной её противоположностью. В день знакомства они все были в какой-то забегаловке, но каждый по разному поводу. Элис только попала в город и ей нужно было хоть где-то перекусить. К сожалению, все приличные места были уже закрыты, а есть хотелось очень. Лиз пришла в дурном настроении и села за соседний столик. В тот день её уволили с очередной работы (хотя может оно и к лучшему). А Роб был подавальщиком. И когда он подошел к Лиз, начался цирк.
  
  -- Ты мне это, пожрать чего и выпить. И пожевать желательно чтобы вредное и хрустящее.
  
   Странный заказ, да. Но когда парень принес его, за столиком минуту царило молчание, а потом понеслось.
  
  -- Что это?
  -- Это ну, то самое, пожрать и выпить.
  -- Я вижу, что то самое, но что это?
  -- Ну это, пожрать...вредное.
  -- Да поняла я, что вредное, видно же, что не съедобно, но я просила хрустящее, а это что? Что это, я тебя спрашиваю?
  
   Лиз подняла блюдо и покачала ним перед носом у Роба.
  
  -- Почему это какая-то жижа? Принеси мне хрустящее. Я за это платить не буду!
  
   Но когда перед ней появилось новое блюдо Лиз не успокоилась.
  
  -- Это не хрустящее.
  -- Это рыба.
  -- Я вижу, что рыба, идиот, но я тебя что, рыбу просила?
  -- Вы просили хрустящее. Рыба хорошо прожаренная, корочка хрустит. Вы попробуйте.
  -- А почему это...хм...блюдо воняет?
  -- Так это, не свежее же.
  -- Что не свежее: блюдо или то, что на нём?
  -- Что вы, блюдо конечно! Мы его уже неделю не мыли, моющее закончилось.
  
   Вспомнив это Элис неприлично заржала. Подошедшая к стойке Лиз шмыгнула носом и спросила:
  
  -- Чё ржешь, как мой байк?
  -- Ох, Лиз, твой байк не ржет! А чего это ты там высматривала в такой интересной позе?
  -- Да так, смотрела. Ты видела последнюю одноколесную модель? - Глаза подруги загорелись. - Только с конвеера выпустили. Шикарно просто!
  -- Лиз, тебе что, одного байка мало? Его переднее колесо и так будто само по себе в одиночку едет, настолько далеко впереди. Между тобой и передним колесом твоего байка ляжешь ещё одна ты.
  
   Лиз хлопнула руками и энергично закивала.
  
  -- Вот видишь, ты уже всё поняла! Мне нужен новый байк!
  
   Ну что говорить. Лиз любитель всякой передвижной техники. А байки - это прямо идолы. Нынешний у неё был уже четвертым по счету и это только на памяти Элис. Впрочем, не её это дело. Хочет новый - пусть берет.
  
  -- Элис, ну что ты молчишь? Ты не любишь байки? Я всегда знала, что ты не любишь транспорт! Слушай, а если ты его не любишь, как же ты сюда добралась?
  -- На дирижабле. - Буркнула Элис, не желая вспоминать тот период жизни. Пусть и прошло уже три года, а всё ещё неприятно.
  -- Ого! Ты никогда не говорила, что настолько издалека! Слушай, Элис, а тебе сколько лет то уже?
  -- Тридцать два.
  -- Какой ужас! Ты старше меня на целый год! Слушай, Элис, а чего это ты всё время одна да одна?
  
   Элис пожала плечами. В каком это смысле? Она всегда с кем-то. Вот Лиз пришла. Энни и Роб утром приходят и вечером уходят, да и посетителей всегда хватает. Среди людей живет, не в пустыне же, слава болтам и шестеренкам. И как там люди живут, кто их разберет. Постоянные песчаные бури, несущие этот гадостный песок, который забивается везде где только возможно. Брр. Мерзость. Ещё и сухо, вечно всего не хватает. Нет-нет, пустыня определенно не для нее. Лучше жить в индустриальном городишке наполненном заводами.
  
  -- Я не одна, Лиз.
  -- Элис, ты понимаешь же о чем я!
  
   Девушка вопросительно изогнула правую бровь и покачала головой.
  
  -- Элис, вот скажи мне, ты вообще собираешься заводить семью?
  
   Ах вот к чему вела Лиз. Элис покачала головой и опять открыла тетрадь учета, чтобы сделать вид, что она очень-очень занята.
  
  -- Так, подруга, - Лиз хлопнула рукой по листу, перекрывая обзор. - А как ты размножаться собралась?
  -- Почкованием. - Брякнула Элис и спихнула руку Лиз с тетради. - И вообще, какого пара ты ко мне пристала? Иди вон свой байк обжимай, раз тебе заняться нечем!
  -- Ой, да подумаешь, я же как лучше хочу!
  
   Лиз обиженно поджала губы и, развернувшись на каблуках, вышла. Элис облегченно вздохнула и уже собиралась расслабиться, когда Роб внес в помещение корзину с продуктами, а вслед за ним потянулись первые посетители. Все кланялись и здоровались, Энни принимала и разносила заказы, Роб скрылся на кухне, а Элис стояла за стойкой и принимала деньги от посетителей, которые ей подносила Энни, периодически давая сдачи, если это было необходимо. За работой день пролетел незаметно. А вечером выдалась свободная минутка, когда одна категория клиентов сменялась другой. Нет, по вечерам у нее были приличные люди, просто именно вечером её кафе превращалось из обычного в литературное. Каждый вечер тут собирались литераторы разных жанров и направлений. Кто-то отдохнуть, кто-то похвастаться опубликованной книгой, кто-то обсудить свои взлеты и падения на творческом поприще, а кто-то продекламировать свой стих или отрывок своего нового произведения. В общем вечер был самым любимым временем дня у Элис. Слушая разговоры своих коллег по писательскому цеху, она наслаждалась каждой минутой. Особенно её забавляли моменты, когда кто-то из коллег начинал обсуждать какую-то из её книг или миниатюр. Последние выпускались в литературной газете - одной, на весь город. А забавляло её то, что публиковалась она под псевдонимом и никто, ни одна живая душа не знала, что за именем Бэкки Бэкк скрывается владелица литературного кафе Элис Джейф.
  
   А пока вечерние посетители ещё не набежали и было почти пусто, девушка удовлетворенно обвела взглядом вечерний зал. Вечером на каждом столике зажигались свечи. На потолке приглушенным светом делилась люстра, которую Элис спроектировала сама - миниатюрная копия дирижабля. Трубы отопления она специально пустила по стенам, на виду. А за её спиной расположились картины местных художников, огромные часы с наружным механизмом и личные инсталляции хозяйки заведения. Где-то висели просто связки ненужных ключей, где-то маленькие копии дверей с ручками и замками, а некоторые и с торчащими ключами. Элис сама их скомпоновала, крепила и считала забавными. Но самой любимой у Элис была статуэтка обезьяны в шляпе с гогглами поверх, в очках, с рюкзаком, читающую книгу и сидящую на стоке книг. Да, сейчас обезьян редко встретишь. Элис любовно провела пальчиком по шляпе животного и вздрогнула, когда рядом раздалось легкое покашливание и вежливое:
  
  -- Добрый вечер, госпожа Джейф.
  
   Элис подняла глаза и посмотрела на говорившего. Это был их местный детектив - Александр Рейф. Она даже в мыслях избегала называть его по имени, потому что сокращенное от Александр - Алекс, а так звали её кузину. Ту самую, которая стырила её бывшее любимое платье. В общем не приносило ей это имя хороших воспоминаний.
  
  -- И вам не кашлять, господин Рейф. Неожиданный визит, должна признать. Вы что-то хотели?
  
   Губы детектива растянулись в улыбке.
  
  -- А я должен чего-то хотеть, госпожа Джейф?
  -- Ну если вы пришли сюда, значит явно чего-то хотите. Может Энни вас обслужит?
  
   Рейф покачал головой и присел на стул за барной стойкой.
  
  -- Госпожа Джейф, вы могли бы налить мне просто воды? Я хотел бы немного поговорить с вами и, в зависимости от итога беседы, возможно, предложить кое-что.
  
   Это поставило Элис в тупик. Детектив заходил иногда перекусить, но исключительно днем, то есть не во время сбора литераторов. О каком предложении может идти речь и что ему понадобилось от нее? Девушка налила в кружку воды и шлепнула перед Рейфом.
  
  -- Прошу вас, не расхлюпайте.
  
   Что? Что она вообще несет? И к чему это было? Элис потерла переносицу и покачала сама себе головой, а детектив хмыкнул.
  
  -- Всегда подозревал, что у вас есть чувство юмора, Элис. Я ведь могу называть вас Элис?
  
   Вот это номер. Неожиданно, однако. Но ведь и ситуация, по сути, неожиданная и любопытная. Ладно, для одного раза можно. И девушка кивнула.
  
  -- Элис, мне тут попался невероятный случай, достойный пера писателя.
  
   Ага. Кажется ситуация проясняется. Наверное, в ходе какого-нибудь расследования, Рейф что-то такое узнал, что показалось ему не совсем вероятным и хочет...а чего же он хочет? Случай достойный пера писателя? Так ему нужно знакомство с кем-то из писателей? Но при чем тут она? Все посетители друг друга давно знают и редко появляется кто-то новый. А когда тут был кто-то новый? Да и не вспомнить уже.
  
  -- Вам нужен какой-то конкретный писатель, господин Рейф?
  
   Детектив сделал ещё один неспешный глоток из кружки и кивнул. А затем, смотря прямо ей в глаза, произнес то, что заставило девушку вздрогнуть.
  
  -- Мне нужна Бекки Бэкк.
  -- Простите, кто? - Слегка севшим голосом и стараясь унять участившееся сердцебиение, спросила Элис. Откуда он узнал то? Ведь он явно знает, что это она, очень уж пристально смотрит в глаза ожидая реакции. А может не знает? Может он думает, что она знает, кто именно скрывается под этим псевдонимом?
  -- Ну что вы, в самом деле! Чего разволновались то так? И я думал у вас всё хорошо со слухом, Элис. Или мне называть вас госпожой Бэкк? - Задал роковой вопрос детектив и с улыбкой подался вперед.
  -- Почему вы должны называть меня госпожой Бэкк?
  -- А как же мне называть вас, Элис? Кстати, Элис - ваше настоящее имя, я надеюсь? В жизни псевдонимы не носим?
  -- Почему не носим? Вы и я? Я не ношу, а вы носите? - Да, попробовать сбить с толку всегда можно. Вот только получится ли?
  
   Рейф опять покачал головой.
  
  -- Элис-Элис, ну что же вы так. От меня то можете не скрывать. Я всё узнал от издателя.
  -- От издателя? - А вот теперь, кажется, начали дрожать ноги. Как он мог узнать от издателя? Ведь подписан контракт, в котором черным по белому написано, что она берет литературный псевдоним и издатель никому не имеет права разглашать настоящую личность своего автора.
  -- Конечно от него, Элис. После небольшого шантажа люди становятся так сговорчивы.
  -- Ш-шантажа? - Кажется девушка начала заикаться. А что, так тоже можно? Разве может представитель закона опуститься до шантажа? - Я не Бэкки Бэкк. Вам нагло соврали.
  
   Детектив осуждающе поцокал языком и покачал пальцем.
  
  -- Это вы мне сейчас нагло врете. Или мне стоит прибегнуть к шантажу и в вашем случае?
  -- Я ни в чем не замешана, меня шантажировать точно не выйдет. Попросту нечем.
  -- Да что вы? - Хитро прищурив глаза детектив повернулся, всё так же сидя на стуле, в сторону зала, демонстративно набрал побольше воздуха и открыл рот.
  
   Элис поняла, что сейчас будет. Сейчас, прямо во всеуслышание, этот несносный человек объявит всем кто она. Совершенно не думая, что она делает, Элис резко выбросила руку вперед и схватила детектива за рукав. А затем, зажмурившись, выпалила:
  
  -- Я согласна! На всё согласна.
  
   Минуту в зале стояла тишина. Элис боялась открыть глаза и не понимала почему все молчат. А когда всё же приоткрыла один глаз, то наткнулась на насмешливый взгляд серых глаз детектива.
  
  -- На всё значит, да?
  
   И в эту минуту её слуха достигло:
  
  -- Это на что она на всё согласная? Явно не рабочие вопросы решают, Энни, что ты всё врешь? Небось хозяйка то твоя замуж идет.
  -- Это не то, о чем вы тут подумали! - Вскрикнула Энни и зыркнула в сторону говорившего. Тот хрюкнул и уткнулся в тарелку.
  
   А детектив осторожно высвободил из её рук свой рукав.
  
  -- Так вот, если вы на всё согласны, госпожа Элис, то приходите ко мне в офис где-то через час. Желательно с блокнотом и ручкой. Будете писать. Да-да, писать. А не делать то, о чем все тут подумали.
  
   И козырнув рукой детектив вышел. Энни продолжила обслуживать посетителей. Кто-то вышел декларировать свой стих. А Элис бросилась наверх - искать ручку, блокнот, переодеваться и заставлять себя не нервничать. Что могло понадобиться от нее детективу? И любопытно, и неуютно. Не прошло и получаса, как Элис, закутавшись в мантию и накинув капюшон, понеслась в офис детектива, в надежде, что пока добежит пешком - успокоится.

"События редко развиваются именно так, как ты это себе представляешь. И еще реже - так, как ты планируешь".

Макс Фрай

  

Глава третья

  
   По всей видимости господин Рейф шел в свой офис очень медленно, потому что девушка догнала его почти у ступенек. Он ничего не сказал, только скосил глаза, хмыкнул, открыл дверь и повел рукой, приглашая войти. Элис никогда прежде не доводилось бывать у него -- не было повода, да и желания тоже. Небольшая приемная была обшарпанной, как, впрочем, и весь город. Справа у дверей стояла железная вешалка, ржавая бочка, которая, по всей видимости, должна была изображать столик для писем, так как на ней лежала небольшая стопочка корреспонденции. Вдоль стены слева стояло пару стульев и собственно всё, обстановкой приемная не отличалась. А прямо напротив входных дверей находились вторые двери -- видимо в кабинет.
  
   Что можно сказать о кабинете. Обставлен он был со вкусом. И ещё он был достаточно большим. Описание можно начать с пола - он был двухъярусным и верхний ярус представлял собой угол в 90 градусов, в центре которого было пару округлых ступеней. Небольшие трубы вились по стенам всей комнаты причудливыми узорами. Некоторые из них имели явно декоративный характер, так как на стене, сразу слева от входной двери, они с разных сторон соединялись с парой книжных полок и никуда больше не вели. К этой же стене примыкал стол с металлическими ножками и деревянной крышкой. На столе, к слову сказать, толком ничего и не было: толстенный блокнот, маятник (нервы у него что ли шалят, хотя с его то работой), и подставка с какими-то бумагами, сразу и не разглядеть. Старое потертое кресло смотрело на противоположную стену. За спинкой кресла, на стене, расположились различные картины механизмов в разрезе, если можно так выразиться. Вот в разрезе изображен дирижабль, вон там -- подводная лодка в виде рыбы, паровоз и ещё какие-то конструкции, которые неплохо было бы рассмотреть поближе. Сейф, часы, диван. Часов, кстати говоря, в комнате было целых три штуки, но работающих двое: над сейфом и внизу справа от входной двери. Третьи часы, а точнее имитация часов с циферблатом -- это было окно, которое находилось прямо напротив входной двери и на нижней округлой части которого расположилась подушка и книга. "И так, господин детектив, теперь мы знаем, как вы проводите досуг -- сидя на окошке", - усмехнулась про себя Элис. А чего стоил огромный книжный стеллаж прямо напротив стола! Правда на нем, в основном, располагались какие-то папки и бумаги. Чтобы достать до верхних полок, нужно было двигать деревянную этажерку. Свет в кабинет поступал из больших плафонов, подвешенных к потолку.
  
  -- Прошу вас. - господин Рейф указал на диван.
  
   Элис прошла и присела, а когда посмотрела прямо перед собой, то поняла, что кабинет ещё не закончился. Оказалось, что стена с книжным стеллажом заканчивалась углом как раз по границе второго яруса и образовывала нишу. Потому взгляд невольно упирался в большую, почти во всю стену, картину с парящим над рельсами паровозом, из труб которого валил дым. Это было красиво.
  
   Детектив остался стоять, скрестив руки на груди и уставился на девушку.
  
  -- Элис, скоро придет одна пожилая дама, которая хотела бы, чтобы её история была опубликована в качестве книги. Среди всех авторов она выбрала именно Бэкки Бэкк. Должен признать, я был против этой затеи, тем более, что не уверен в том, что следствие уже закончилось. Однако, дама сумела убедить меня в том, что пока книга увидит мир, все точки в этой истории будут расставлены. Я понимаю, что рассказ займет много времени и не менее много придется записывать, так что располагайтесь там, где вам будет удобно, хоть за моим столом. Должен предупредить, что дама не просто пожилая, а в весьма и весьма почтенном возрасте, а также, не простая женщина. Она то, что осталось от аристократии. Но думаю, что она представится сама.
  -- Господин Рейф, но почему я?
  
   Детектив пожал плечами.
  
  -- Спросите это у самой дамы. А пока есть время, займите себя чем-нибудь. Можете воспользоваться одной из моих книг.
  
   И словно потеряв к ней всяческий интерес, господин Рейф переместился на свое любимое окно и забытой там книге. Что же оставалось Элис, как не воспользоваться его предложением? Выбрать книгу оказалось не сложно, потому как их и в самом деле оказалось не много. Как и показалось в начале -- почти весь стеллаж занимали папки с номерами. Наверное -- это были номера дел. Неужели детектив расследовал так много? Хотя кто его знает, всё возможно. Смутное время, которое тянется длинною в столетия. Не заморачиваясь выбором Элис взяла первую попавшуюся книгу и перевернув её прочитала название "Железная преграда". Хм, ясно. Ну что ещё можно ожидать от мужчины. Техника и ещё раз техника. Так думала Элис, пока не раскрыла книгу, однако, сама не заметила, как увлеклась. Сюжет книги вился вокруг тысячелетней войны, скосившей почти всё население планеты. Экологическая катастрофа, жадность людей, исчерпавших многие полезные ресурсы. Элис читала и читала, пока в дверь не раздался стук. Книгу пришлось нехотя отложить.
  
   В дверь вошла женщина и Элис поняла, что детектив был прав -- очень и очень почтенный возраст. Удивительно, что в наше время вообще кто-то доживает до таких лет. Женщина была в черном цилиндре с небольшой вуалью, опиралась на резную трость с набалдашником в виде головы дракона. Зеленого цвета платье было длиной до икр и, это казалось невероятным, женщина до сих пор носила корсет. Видимо - это привычка. Длинные рукава платья были черными и ажурными, а на плечи была накинута бардовая шаль расшитая бежевыми узорами. На ней не было высоких сапог -- черные ботинки с пряжками. Детектив подошел, чтобы приветствовать её, но она отодвинула его рукой и посмотрела прямо на Элис.
  
  -- Вы ведь Бэкки? - Тихо спросила женщина и Элис кивнула. Необязательно было говорить своё настоящее имя, ведь в конце концов женщина приехала к Бэкки Бэкк, а не к Элис Джейф. - Это хорошо. Хоть что-то в конце жизни будет хорошего - я увидела ту, кого не видел никто, если можно так сказать.
  
   Элис стало неудобно, что все стоят, а она сидит и девушка попыталась встать, но была остановлена.
  
  -- Не трудитесь, милая, я сама к вам подойду.
  
   Женщина не спеша доковыляла до дивана и села боком так, чтобы удобно было смотреть на Элис. Теперь, даже если бы впоследствии девушке было не совсем удобно записывать, она всё равно бы не переместилась на другое место из чувства уважения к этой даме.
  
  -- Бэкки, я читала все ваши книги. Но в них не хватает... Как бы выразиться правильно? Жизни, что ли. В них не хватает живых людей. Возможно вы подумаете, что я сильно высокого о себе мнения, чтобы просить вас рассказать мою историю, но все же надеюсь, что она вас заинтересует. И так, меня зовут Грейс Блие, а точнее графиня Грейс Блие. История, которую я хочу рассказать вам, началась прямо здесь, в этом самом городке -- Крагосе, около пятидесяти лет назад. Наверняка никто уже и не помнит изобретателя графа Кристофера Блие. Он был просто помешан на машинах, которые не ездили бы, а передвигались с помощью искусственных ног, клешней и прочей мерзости, а водители назывались бы тогда пилотами. Не удивляйтесь, что я говорю в таком тоне о своем почившем супруге, но тогда мне его идеи казались сумасшедшими. Кто же знал, что спустя года что-то из этого будет использовано молодыми специалистами. Однако, одна идея мне нравилась -- возможность создавать искусственные конечности для людей, взамен утраченным. Раньше наука могла себе позволить такие технологии, но сейчас это всё утеряно. Однако, он не был врачом и не смыслил во всех этих нервных окончаниях, или что там такое, к чему потом это всё искусство должно крепиться. Он связался с дурным человеком. К сожалению, я не могу назвать его имени -- это запретил делать господин Рейф в целях сохранности данной информации для следствия, хотя, на мой взгляд, тут уже нечего расследовать. И так, мой муж был убит. А затем... Затем было покушение на меня.
  
   Чем дольше говорила графиня, тем ярче себе представляла описываемый период жизни Элис. Она быстро-быстро записывала зарисовки будущей книги, отчаянно жалея, что в блокнот всё не поместится. Только схематически и, чтобы не забыть, ей придется записать всё подробно, по памяти, по возвращении домой. Возможно, на это уйдет остаток ночи, потому что в итоге они засиделись допоздна. И, наверняка, в ближайшие дни она не покажется в собственном кафе, так как будет очень и очень занята. История действительно стоила того, чтобы стать сюжетом книги.
  
   Господин Рейф хотел было провести её домой, но Элис только отмахнулась. Она стремилась удержать в голове каждый момент рассказа, каждое слово, каждое впечатление, каждую эмоцию, которая прожгла её до глубины души. И прибежав домой, она сразу, не ужиная, начала творить. В каждой строчке будто оживала история давно минувших дней, а перед глазами были образы.
  
   Пожар. Сначала сгорела машина, потом дом. Всё, что осталось -- низкий старый каменный забор. Женщина, с ребенком на руках, растерянно стояла посреди разрухи, пока пару служанок блуждали в отдалении. В показавшейся вдали машине графиня Блие безошибочно узнала автомобиль партнера своего мужа. Убийцы. Очень кстати одна из служанок нашла подземный проход, в обвалившейся части забора, и крикнула: "Вниз!". Никто не задумывался о страхе спуска в неизвестность, так как все хотели спасения. Этим спасением неожиданно стал сооруженный кем-то когда-то подземный бункер, который, видимо, ранее служил подземным этажом. Кем и когда он был построен Грейс не знала и не хотела знать в данный момент. Главное, что они смогли укрыться внутри и что там оказался старый и рабочий генератор. И главное, что в будущем он даст им возможность выжить. Бункер оказался поистине огромным и вмещал в себя тридцать две гостевые комнаты, библиотеку, кухню, несколько столовых и залов, пару детский комнат, бесчисленное количество коридоров и переходов и даже камины. В бункере годами никого не было, только пыль и паутина. Подземелье было словно лабиринт, по которому можно бродить часами. Тогда их никто не нашел, а в голову вдовствующей графине пришла идея, которая позволила им всем долгое время оставаться на плаву -- сделать из подземного бункера отель. И понеслось. На уборку и подготовку помещений было потрачено достаточно много времени. Грейс пришлось выйти на поверхность и обратиться к некоторым знакомым за помощью и тогда она узнала, что партнер её мужа уехал из города, видимо, сочтя её погибшей в пожаре. Графиня искренне порадовалась такому стечению обстоятельств, а также тому, что её дочь находилась далеко. Поначалу поток посетителей был совсем небольшим и до внушительных размеров так и не вырос, но в отеле постоянно кто-то останавливался и хозяйка с радостью слушала истории каждого постояльца, который счел бы нужным с ней таковыми поделиться. И этих историй накопилось тысячи.
  
   За года жизни Грейс узнала много тайн и хранила множество секретов, и немало историй видел сам отель, подземные стены которого хранили в себе память различных событий.
  
   Всё, что графиня рассказала в ту памятную ночь встречи со своим любимым писателем Бэкки, постепенно ложилось на бумагу и из рукописи превращалось в печатные листы. И когда Элис напечатала всё, что касалось жизни в отеле -- остановилась. Ей хотелось закончить рассказ как-то красиво. Но дело в том, что отель закрылся, обе служанки устроили свою жизнь в городе, а графиня с сыном Сэмюэлем покинули город и воссоединились со старшей дочерью.
  
   Элис устало потянулась. Она не выходила из своей комнаты вот уже трое суток, не считая, разумеется, туалета. Она даже ванну не принимала и только теперь осознала, что едва притронулась к еде, которую ей неустанно подсовывал Роб. Она подняла край салфетки и принюхалась. Какая-то бурда, но пахнет вроде бы ничего. И чай какой-то слишком зеленый. Видимо Роб опять что-то намешал непонятное. Всё, чего хотелось сейчас Элис -- это принять ванну и спать. Но именно сидя в ванной, перед сном, девушка дала себе обещание обязательно перечитать всё, что написала, так как впопыхах история могла получиться довольно скомканной.
  
   Элис не знала, сколько она проспала, но когда проснулась день был в самом разгаре. Решив не заморачиваться с одеждой, Элис надела первую попавшуюся белую рубашку, оставив её полурасстегнутой, и первую попавшуюся юбку, с высокой талией и шнуровкой на животе, с длинным хвостом до косточек и поднятой до колен передней частью. С обувью она тоже не морочилась, а просто впихнула ноги в ботинки с отворотами и наконец спустилась вниз. Энни её даже не заметила, до того была занята, а вот у стойки её уже ждали.
  
   Господин Рейф попивал чай и рассматривал любимую обезьянку Элис. А когда увидел её - рассмеялся и спросил:
  
  -- Элис, позвольте спросить, что у вас на голове?
  
   Девушка провела руками по волосам. Ну да, колтун. Причесаться то она и забыла. Расправив волосы кое-как, Элис махнула рукой и встала за стойку, напротив детектива.
  
  -- Ну что, как поживает ваша история? Я так понимаю, что вы её уже написали, в такие рекордно короткие сроки?
  -- Почему вы так решили?
  -- Потому что я заходил сюда каждый день с целью увидеть вас, и каждый день Энни неизменно отвечала, что хозяйка занята.
  -- Да, я почти закончила. Точнее сказала бы, что нахожусь на последней, финальной, стадии.
  
   Детектив хлебнул чай, опустил голову и полез во внутренний карман своего фрака, а он сегодня был в нем. На стойку легла маленькая книжечка, перевязанная тесьмой.
  
  -- Элис, это передала вам дочь графини Блие - Антуанетта. Она посчитала, что вы обязательно должны прочитать дневник старой графини и, возможно даже, вам захочется написать вторую часть.
  
   Девушка смотрела на книжечку, не решаясь её взять.
  
  -- Почему она передала это для меня и не против ли будет графиня?
  
   Господин Рейф долго молча смотрел ей в глаза, а затем произнес:
  
  -- Элис, графиня Грейс Блие мертва. Её убили в номере отеля прямо после того, как мы все расстались.
  
   Элис захотелось присесть, но за стойкой стульев не было предусмотрено и она просто крепко ухватилась за столешницу. И постояв так пару минут она поняла, что теперь ей нужно выпить чего-нибудь крепкого. Обычно они редко кому-то что-то наливали, но сейчас был совершенно исключительный случай. Девушка полезла под низ стойки и извлекла бутыль какой-то бурды производства Роба, оттуда же достала свою кружку, которую всегда предпочитала оставлять под стойкой, и щедро плеснула вредной отравы. Когда она опрокинула в себя содержимое почти с первого маха, на глазах выступили слезы. Теперь можно, теперь это оправдано.
  
   Детектив, уже допивший свой чай, подставил свою кружку, как бы намекая на очевидное. Элис, не сомневаясь ни минуты, налила и ему. И они молчали. Просто молчали и смотрели друг на друга.
  
   Минут через пять молчание нарушил Рейф.
  
  -- Элис, вы же понимаете, я по прежнему не могу назвать вам имени виновника, тем более, что его уже нет на свете, а убийство графини теперь будет расследоваться не мной. Возможно, её убил кто-то из потомков преступника, но я не уверен, дадут ли мне это узнать, но очень хотелось бы знать правду.
  
   Затем детектив встал и, не прощаясь, направился к двери, но у порога оглянулся, улыбнулся и сказал:
  
  -- И называйте меня Александр, Элис.
  
   И ушел. А Элис, не замечая ничего вокруг, забрала книжечку со стойки и поднялась наверх. Теперь она знала, как закончить книгу и знала, что чтобы не скрывал в себе дневник графини Блие -- она обязательно напишет вторую книгу. И обязательно назовет её "Грейс, графиня Блие", так как для первой название уже есть - "Подземный отель Грейс".

"У каждого своя пустыня и свои миражи".

Лина Костенко

  
  

Глава четвертая

  
   Девушки стояли на холме и видели перед собой безжизненную равнину. Ну вот за каким болтом нужно было соглашаться на это сомнительное предприятие? А это всё Лиз, говорит: "Давай обкатаем новый байк, давай обкатаем новый байк!", тьфу. Элис раздраженно поправила гогглы на глазах.
  
  -- Лиз, я очень надеюсь, что ты скажешь сейчас, что поломка незначительная, потому как я понятия не имею, как мы будем переть эту махину обратно в город.
  -- Да зачем в город то? Нам и тут помогут. Обитаемая же местность!
  -- Ты что, издеваешься? Где ты тут видишь толпы людей, спешащих нам на помощь? - Элис сорвалась на крик.
  -- Да не ори ты так, песка нахватаешься. Ну посмотри, погода, пусть и ветренная, зато ясная и видимость хорошая. Вон, видишь, на горизонте вроде бы ферма какая-то.
  -- Это заброшенная ферма, Лиз!
  -- Да с чего ты вообще это взяла? Ты её даже не видела еще!
  -- Потому что это очевидно! Тут будут жить только идиоты!
  -- Эй, в пустыне тоже живут!
  -- Я и говорю: идиоты живут!
  
   Элис повернулась и посмотрела на проделанный путь. Конечно города не было видно, неслись они хорошо. Вот сидела же себе спокойно, дописывала второй том про графиню и на тебе, Лиз припекло обкатать новый байк именно с ней, и куда? Ну да, в горячо любимую Элис пустыню. Ну ненавидела она эти пустоши! А всё равно согласилась, ради подруги же согласилась.
  
  -- Элис, успокойся, не разнесут твое кафе без тебя по частям. Там Энни есть и Роб.
  -- Ты что, меня уже тут похоронила?
  -- Ну чего ты сразу? Никого я не хороню. Просто говорю, чтобы ты не переживала. Давай вниз катить.
  -- Твой байк, ты и кати!
  
   Элис устремилась вниз с холма, по щиколотку погружаясь в песок. Ноги заплетались на ходу. И как люди по песку ходят -- неудобно же. Об оставленной Лиз она даже не переживала -- та наверняка просто села на байк и скатывается на нем верхом. Поломка поломкой, а колеса вниз катятся сами по себе. И девушка оказалась права, так как не прошло и минуты, как Лиз её обогнала. Оказавшись внизу, подруга слезла с транспорта и дождалась, пока спустился Элис. И вот так, в полном молчании, сопя друг на друга, они поплелись в сторону фермы. Но сколько бы они не шли, та казалась всё такой же далекой.
  
  -- Слушай, Элис, а может это мираж?
  -- Лиз - это была твоя идея, так что тебе и решать.
  
   Пить хотелось жутко, ветер обдувал лицо, хорошо, что хоть песок не сильно нес. Элис мысленно дала себе обещание, что это будет в последний раз, когда её нога шагнет в сторону пустыни. Она даже боялась представить, что будет с ней дальше и на сколько сильно она обгорит. Баба-дура, однозначно. Иначе как её назвать за то, что она надела блузку с коротким рукавом.
  
   Спустя полчаса кто-то наверху над ними сжалился и девушки вошли на двор фермы. Точнее на то, что когда-то им было. Старые остовы развалившегося забора, покосившаяся и бесполезная уже калитка, которая держалась только благодаря двум столбам. Запыленный хлам, назначение которого уже и не разгадать, валялся по всему бывшему двору. Дом был небольшим, двухэтажным и на колесах. Многие дома в таких районах были передвижными и различных конструкций: от маленьких до больших. Дом имел основу от паровоза: вагон машиниста и решетку перед передними колесами, а в качестве первого этажа -- переделанный пассажирский вагон. Второй этаж представлял собой деревянную комнату и был немного меньше, чем первый, а потому имел своеобразный балкон с железными перилами. Шесть колес дома были обычными, не от паровоза, а задние колеса были просто огромны. Так же, как в любом вагоне, дом имел ступеньки, которые поднимались во время движения. И конечно, куда же без труб -- они торчали из передней части дома. Что было интересно: второй этаж заканчивался небольшой металлической башенкой, на вершине которой реял флаг империи.
  
   Лиз оставила байк и девушки подошли ближе. Дом выглядел не таким заброшенным, как территория. Вел ли тут кто-нибудь одинокий образ жизни? Этого они не знали. Но им нужна была помощь: вода, инструменты, место для отдыха.
  
  -- Эй, есть кто? - Крикнула Лиз стоя возле ступенек.
  -- А если нет, тогда что? - Ответили сверху.
  
   Девушки подняли голову и увидели старика. Длинные седые волосы, широкие усы, бандана на голове и подозрительный взгляд на лице. На старом теле, на подтяжках, красовались цветастые штаны и рваная рубаха.
  
  -- Кто это такой ненормальный по пустыне шастает? - Подвигав забавно усами спросил мужчина.
  -- А сам то? Кто бы говорил. - Пробурчала Элис и схлопотала тычек локтем в бок от Лиз.
  
   Старик расхохотался и махнул рукой, приглашая девушек войти. Минут через двадцать они пили травяной чай и хрустели сухарями. Лиз вкратце рассказала, что они тут делают и что им требуется. Старик покряхтел, почесал затылок под банданой, поправил её и сказал.
  
  -- Понимаете в чем дело. У меня были нужные инструменты, но их на время взял мой сосед. Он должен подъехать завтра утром, или сегодня вечером, не скажу точно. У вас есть выбор: обождать или катить ваш транспорт до города, тут не так уж и далеко, к утру докатите.
  
   Катить байк в город, конечно, никто не захотел и старый Клейм, так представился мужчина, предложил показать своё скромное жильё. На втором этаже была всего одна комната -- спальня. Лиз интересовалась буквально каждой мелочью, а внимание Элис привлекло старое фото, прибитое гвоздем к стене. На нем был узнаваем их новый знакомый, но значительно моложе, а рядом с ним пожилая женщина. На фото мужчина имел бакенбарды, но выкрашены они были, как и усы, в светло-сиреневый. Волосы были спрятаны под бежевой шляпой, которая имела форму каски, а на шляпе красовались большие, старые очки от байка. На шее, вместо шарфа, бордовый платок в черный цветок, так же, по краю фото был виден выступающий белый воротник. У женщины были распущены седые локоны, спрятанные под шляпой с гогглами, на глазах обычные очки для зрения, сзади на шляпке торчал розовый бантик. Женщина стояла вполоборота и, по всей видимости, тоже носила белую рубашку, ворот которой торчал из под темно-сиреневого пиджака или пальто, или что там было -- это скрывал край фотографии.
  
  -- Господин Клейм, это ведь вы? - Спросила Элис хозяина дома.
  
   Мужчина, оставив Лиз крутить в руках какую-то статуэтку, подошел и посмотрел на фото. Он долго молчал, затем улыбнулся и кивнул.
  
  -- Да, на этом фото я со своей женой. Мы тогда были в городке к югу отсюда. Не знаю, знакомо ли вам название - Кроувер. Это за неделю до её смерти.
  
   Элис, которая ещё не отошла после истории и смерти графини Блие, невольно вздрогнула. Мужчина потрепал её по плечу.
  
  -- Ничего страшного, дорогая, она покоится с миром, я уверен. Давно это было. И я не на кого зла не держу.
  -- Не держите зла?
  -- Нет.
  
   Элис посмотрела на него, ожидая объяснений.
  
  -- Её застрелили. Это вышло случайно. Много лет уже прошло, так что не забивай свою голову глупостями.
  
   Элис подумала, а не потому ли он один остался в пустыне? Тоскует, наверное.
  
  -- Почему вы один, здесь, в безлюдной местности?
  -- Ну почему в безлюдной? Тут часто кто-то проезжает мимо. Всё таки люди живут везде. Но в городе мне было слишком тесно, если можно так выразиться. Всё напоминало о ней. Каждая улица, каждая кофейня, парк у озера. Вот буквально каждый уголок - это воспоминание. И я подумал: почему бы и нет? В пустыне нет людей, знакомых, друзей, тех, кто постоянно сочувствует принося боль. И нет всего, что напоминало бы о прожитых годах. А потом... Потом я просто привык жить один, в этом жарком песчаном пространстве. И остался на совсем.
  -- Но это не выход! Вы просто сбежали. - Сказала, подходя, Лиз.
  
   В руках она по-прежнему держала какую-то конструкцию. Элис присмотрелась. Механическая кисть руки с торчащим ключиком. Зачем такое вообще?
  
  -- Да, сбежал. Все мы от чего-то сбегаем.
  
   Элис кивнула. Уж она то прекрасно понимала как это -- сбегать от прошлой жизни. Правда, у неё был другой повод.
  
  -- А ведь её застрелили прямо на фестивале. - Грустно вздохнул господин Клейм.
  -- На фестивале? - Заинтересовано спросила Лиз. - Что за фестиваль?
  -- Фестиваль разработок и технологий. У вас разве такого нет?
  
   Лиз покачала головой и грустно сказала:
  
  -- У нас и озера то нет.
  -- Тогда вам обязательно нужно посетить Кроувер! Вам там очень понравится, он совсем не похож на Крагос. В вашем городе больше заводов по различному машиностроению, город сам по себе грязный, мрачный, какой-то обшарпанный, что ли. Кроувер совсем другой. У нас постоянно проводятся какие-то ярмарки, праздники, бурлит веселье и жизнь. Конечно, тоже есть завод. Правда, часовой. И типография. А у вас она есть?
  
   Элис кивнула. Да, есть. Но не просто типография, а издательство. И благодаря близости заводов в наличии очень хорошие печатные станки.
  
   Девушка заметила, что господин Клейм говорит "у нас". Скучает наверное, хотя говорит, что много лет прошло и уже привык. Видимо, родной город не просто забыть. Наверное, так оно и есть. Элис тоже помнит свой. Но вот действительно своим считает Крагос.
  
  -- Господин Клейм, а как же вы питаетесь, откуда берете воду и все необходимые вещи?
  -- Так у меня с другой стороны дома скважина. Так что вода своя. Продукты обычно привозит сосед - молодой парень. Тот самый, который инструменты забрал. Да, собственно, и всё остальное он тоже привозит, не только продукты. Бумагу, чернила, газеты - тоже он.
  -- Вы пишите что-то?
  -- Да, бывает иногда мараю бумагу. Надо же как-то убивать свое время.
  -- А можно взглянуть? - Хозяин дома удивленно посмотрел на Элис и та поспешно добавила. - У нас всё равно много времени. Его вполне можно провести за чтением.
  
   Старик покачался с носка на пятку и обратно, и кивнул. Ладно, мол, дам. Подошел к кровати, нагнулся и вытащил из под нее ящик, заполненный рукописями.
  
  -- Ого! Вы так много пишете? - Элис встала на колени и вытащила первую попавшуюся стопку.
  -- Не так уж и много. Если перевести всё в печатный вариант, то будет значительно меньше.
  -- У вас нет печатной машинки?
  -- Да какая машинка, шестеренки с вами! Да и пишу я только в свободное от работы время.
  -- Вы работаете? - Удивленно спросила Лиз. - Но кем же?
  -- Ну мне же нужно как-то зарабатывать на жизнь. Делаю тут всякие поделки. Сосед отвозит, продает и привозит мне деньги. Хотите посмотреть?
  
   Лиз закивала головой. Они повернулись и посмотрели на Элис, но девушка уже была полностью поглощена рукописями. Господин Клейм усмехнулся в усы и взяв Лиз под локоть повел вниз, на первый этаж.
  
  -- Идемте, не будем ей мешать.
  
   А Элис продолжала увлеченно читать. Это было действительно интересно и, в принципе, неплохая идея. Она заключалась в том, чтобы знакомить детей с историей мира посредством сказок. И увлекательно, и познавательно.
  
   Первым ей попался фрагмент истории последней войны. Революционеры империи Каделес, флаг которой реял над башенкой дома господина Клейма, и в которой раньше жили все, так как всё подчинялось единому управлению, завоевывали город за городом. Это было то время, когда в мире ещё пользовались дизельным топливом повсеместно, когда запускались большие и опасные снаряды, когда каждая страна угрожала другой атомным оружием. Говорят -- это было время продвинутых технологий. А потом случилась война. И пускай это всё произошло столетия назад, но принесло слишком много урона. А ведь именно эта война что-то нарушила толи в атмосфере планеты, то ли в экологии, Элис не очень разбиралась в этом. Но наступила засуха. Да-да, вот так взяла и наступила. Пустыни множились прямо на глазах. А бывшие леса превращались в города. Но природа безжалостно продолжала отбирать территории. В ту войну империя раскололась на Новую и Старую Каледонии. В Новой Каледонии поселились все революционеры и те, кто поддерживал их взгляды. По мирному договору весь остаток ядерного оружия был изолирован глубоко под землей. Ресурсы начинали себя исчерпывать. Топлива стало недостаточно. Да здравствуют паровые технологии! Человечество выкручивается как может и преуспевает в этом. Говорят, что на границе все ещё летают ваншипы. Но Элис никогда там не была и в живую этого не видела.
  
   Сюжет рассказа вился вокруг белокурой маленькой девочки и её семьи. Революционеры пришли в их город и базировались в доме этой семьи. Повезло в одном -- их генерал не был похож на своих солдат и не давал обижать жителей дома, хотя город страдал от дурного обращения многих солдат. А когда пришло время уходить, генерал предложил родителям выкупить у них дочь. У военачальника и его жены не было детей, а вот средства имелись. Он предлагал прекрасное воспитание, проживание, обучение. Но родители отказались. Генерал расстроился, ему было жаль ребенка, который ему так понравился -- ведь неизвестно, какая судьба ждала девочку пока длится война. Однако как он не уговаривал, родители не отдали ребенка. Автор восхвалял в своей истории честность, самоотверженность, преданность идеалам и принципам.
  
   Следующей была история про период засухи, природные изменения территорий, образование новых городов. Ключевым героем был мальчик, который летал на ваншипе, был почтальоном и имел возможность наблюдать все изменения с воздуха на протяжении всей своей жизни.
  
   Элис не наблюдала за временем и когда, наконец, оторвалась, то увидела за окном лучи заходящего солнца. На улице слышался смех Лиз, говор господина Клейма и ещё один, незнакомый. А ещё потрескивание костра и легкий запах чего-то вкусного. В животе заурчало. Элис спустилась вниз и вышла на улицу. Вокруг костра, на стульях, расположились Лиз, хозяин дома и незнакомый молодой человек.
  
  -- А, Элис! Тебя оторвал от чтения голод? - Жизнерадостно спросила подруга.
  
   Девушка покачала головой в ответ и, улыбнувшись, села на свободный стул, который, по всей видимости, подготовили для неё. Молодой человек оказался соседом господина Клейма. Он привез инструменты и помог Лиз с ремонтом байка.
  
  -- Если мы выедем в ближайшее время, то успеем как раз к закрытию твоего кафе. - Порадовала подругу Лиз.
  -- У вас свое кафе? - Спросил господин Клейм.
  -- У Элис не просто кафе. По вечерам оно превращается в литературное. Там собираются поэты и писатели.
  
   Элис посмотрела на радушного хозяина, который замечательно писал.
  
  -- Скажите, почему вы не публикуетесь?
  -- А разве это нужно? Это же просто так, марание бумаги. - Отмахнулся господин Клейм.
  
   Видимо ему и в голову не приходило насколько он талантлив. Элис решила помочь ему и предложила свои услуги в качестве наборщика текстов.
  
  -- Зачем мне это? - Спросил Клейм.
  
   Элис объяснила, что печатный текст и правда может занимать меньше места, а ещё, она очень хотела бы почитать дома, не спеша, что-нибудь ещё. Господин Клейм разрешил взять один из рассказов, но отказался от помощи в наборе. Элис же для себя решила, что подарит ему печатную машинку, а рукопись, которую заберет с собой -- отнесет своему издателю. Такой талант хоронить просто грешно! Если из этого ничего не выйдет, то господин Клейм ничего и не потеряет. А если всё получится -- это даст ему возможность жить лучше. Конечно, писательство не приносит огромного дохода, но какой-то всё же есть. И кто знает, если он не захочет в будущем перебраться в город, то вполне может быть, что из заброшенной ферма станет настоящей. Правда что можно разводить в пустыне -- неизвестно.
  
   Девушки не стали ждать пока приготовится ужин и уехали обратно в Крагос. Лиз любовно поглаживала свой байк, а Элис -- карман с рукописью. В город они въехали уже затемно и действительно успели к закрытию кафе. Литераторы его уже покинули, а Энни с Робом занимались уборкой. Лиз, помахав на прощание, пошутила:
  
  -- Видишь, я же говорила, что кафе без тебя не развалится.
  
   Элис кивнула, а сама подумала о том, что лечь спать ей предстоит не скоро -- кафе не развалилось, однако проверка документации за день и подсчет доходов никто не отменял. А ведь и расходы не маленькие. Девушка тяжело вздохнула и направилась к стойке -- работать.

"Не браните погоду - если бы она не менялась, девять человек из десяти не смогли бы начать ни одного разговора".

Фрэнк Хаббард

  

Глава пятая

  
   Элис стояла за стойкой опершись локтем о столешницу, а ладонью подперев щеку. Взгляд был задумчиво направлен в окно. Сегодня в кафе было безлюдно. Погода выдалась на редкость пасмурная и капли дождя барабанили по подоконникам, козырькам над дверьми, лужам и всевозможным поверхностям. В такую погоду люди предпочитали сидеть по домам. На работу сегодня редко кто спешил, так как были выходные. Элис смотрела на лужи и расходящиеся по ним капли от воды. Дождь -- это такая редкость.
  
   Сегодня была ровно неделя с тех пор, как она отнесла рукописи, свою и господина Клейма, в издательство. Нужно бы сходить завтра туда и узнать новости. Девушка искренне верила, что произведения старого мужчины имеют все шансы быть опубликованными. В своей голове Элис иногда называла рукописи "печатописями". Ну просто потому, что если рукопись -- это от руки, то напечатанное на машинке -- печатопись. Вроде бы всё логично.
  
   Дверь открылась и, вместе с каплями дождя, на пороге появился господин Рейф. Что в такую погоду могло понадобиться детективу -- загадка. Впрочем, загадки -- это его профессия. Рейф снял мокрую мантию и передал её Энни. Роб как раз сегодня утром, очень кстати, приделал крючки для вещей прямо по всей стене справа от входной двери. И почему об этом раньше не подумали? Да не важно, главное, что все таки сделали.
  
  -- Добрый день, Элис. - Сказал детектив, подходя к стойке и присаживаясь за нее.
  -- Скорее мокрый, господин Рейф. Чаю?
  -- Да, спасибо, не отказался бы.
  
   Элис позвала Энни, чтобы та приняла заказ. Вот интересно, почему детектив подошел к ней? Ведь все столики свободны, выбирай любой. Видимо опять что-то нужно. Элис разбирало любопытство, но она молчала, справедливо полагая, что Рейф сам всё расскажет. Но детектив не спешил выкладывать карты на стол. Он молча подождал свой чай смотря в окно, на те самые лужи, на которые до этого смотрела Элис. А вот девушка выжидающе уставилась на детектива. Прихлебнув чай в очередной раз, он наконец заговорил.
  
  -- Не смотрите на меня так пристально, а то дырка появится.
  
   Элис подняла правую бровь и оперлась о стол обеими локтями, подавшись немного вперед.
  
  -- И так?
  
   Детектив усмехнулся и снова пригубил чай.
  
  -- Что "и так", Элис?
  -- Вы зачем-то сюда пришли.
  -- Я не могу просто прийти попить чаю? - И Рейф отсалютовал чашкой. - Впрочем, вы правы. Хотел спросить у вас, не замечали ли вы чего-то необычного, может быть странного, в последнее время? Было ли что-то, что сильно вас удивило или напугало?
  -- К чему такие вопросы?
  
   А вот это уже подозрительно. Ничего необычного не происходило, о чем Элис и сообщила. Если бы её что-то напугало, она наверняка не стала бы бежать к детективу. Как-то сами разобрались бы с друзьями, или сама - в зависимости от обстоятельств.
  
  -- Что-то случилось? - Встревоженно спросила девушка.
  
   Детектив кивнул и опустошил чашку.
  
  -- На окраине города, на старой мельнице, случился пожар. Не слышали об этом?
  
   Элис покачала головой. Она не сильно увлекалась новостями и слухами, к тому же не ходила обычно по окраинам и практически не ориентировалась там. Из-за этого не представляла себе, где могла бы находиться мельница.
  
  -- Говорят, что это устроил кто-то из местных бродяг, но я не сильно доверял бы подобным слухам.
  -- Почему?
  -- Элис, - детектив протянул руку и сжал её ладонь, - просто будьте крайне осторожны, прошу вас.
  
   Девушка вздрогнула. Как-то не ожидала она подобного жеста от малознакомого мужчины. Да и вообще -- не ожидала. Но вот руку не отдернула. Наоборот, сжала в ответ и попросила:
  
  -- Расскажите, что сможете. Почему я должна быть осторожна?
  -- Может ничего и серьезного, но эта мельница принадлежала семье одной из бывших служанок графини Блие. Женщина сгорела вместе со строением.
  
   По спине Элис побежали мурашки. Действительно, странное совпадение. Попахивает вторым убийством.
  
  -- Но я не имею отношения к графине, почему я должна опасаться?
  -- Элис, вы опубликовали её историю. Я знаю, что вторая книга в издательстве. Первая уже увидела мир и сейчас находится на книжных прилавках.
  -- Опубликовала не то, чтобы я, вы же знаете. Это была Бэкки Бэк.
  -- Да, но если я знаю о том, кто такая Бэкки, знает издательство, то рано или поздно узнает кто-то ещё.
  
   Элис раздраженно отдернула руку и встала прямо.
  
  -- Господин Рейф, я просто написала историю, не более.
  -- Потому и говорю, что может ничего серьезного. Но постарайтесь не ходить одна. Особенно в такую толпу, как вчера на торговой улице.
  -- Откуда вы знаете, что я была вчера на торговой улице? - Элис сложила руки на груди и сузила глаза.
  -- Я просто проходил мимо, не надумывайте себе лишнего! - Детектив слегка повысил голос и встал. - Чтобы вам там не понадобилось, не ходите больше одна, я не смогу охранять вас вечно!
  
   И сдернув мантию с вешалки Рейф вылетел за дверь.
  
   Что значит "не смогу охранять вас вечно"? Разве он охраняет? Возможно ли, что во время вчерашнего похода за печатной машинкой для господина Клейма, детектив видел её отнюдь не случайно? Да нет! Невозможно. Точно нет. Элис сама себе покачала головой. Кстати о машинке. А ведь нужно отвезти её в пустыню, хозяину фермы. Правда, не по такой погоде.
  
   Не успел выйти детектив, как в кафе ввалилась компания литераторов. Видимо решили не дожидаться вечера, разумно рассудив, что в такую погоду заведение всё равно будет пустовать. При других обстоятельствах Элис была бы им рада, но настроение уже испортилось окончательно. Дурные мысли начали лезть в голову. С одной стороны, Элис не считала себя в опасности, хотя именно это и предполагал господин Рейф. С другой стороны, было неприятно даже думать о таком: расплатиться за своё творчество жизнью -- не лучшая перспектива.
  
   Девушка отстраненно слушала очередной стих одного из поэтов, в котором было что-то про болты и шестеренки на чьей-то распашонке, (внук у него родился, что ли) когда входная дверь опять распахнулась и на пороге показалась встрепанная и мокрая Лиз. С её рыжих волос, собранных в два хвоста, ручейком, по одежде, стекала вода; подруга не любила зонтов и капюшонов. Элис вышла из-за стойки и сходила за полотенцем, а затем махнула рукой Энни, призывая убрать с пола оставляемые подругой грязные лужицы, и попросила постелить на порог какую-нибудь тряпку. Да, не презентабельно, зато эффективно. Потом девушка накинула полотенце на голову подруги и повела на второй этаж - в спальню.
  
   Элис помогла Лиз отжать волосы и открыла шкаф, предлагая подруге выбрать что-то сухое из своей одежды. Оставив Лиз переодеваться, Элис спустилась на кухню за горячим чаем, а потом, немного подумав, взяла поднос, водрузила туда сразу весь заварник (хорошо, что на кухне всегда были запасные), две чашки и свежее печенье. Когда девушка вошла в комнату и поставила поднос на письменный столик, Лиз уже переоделась и бесцеремонно взгромоздилась на кровать.
  
  -- Слушай, подруга, у тебя чертовски уютно. Вот как не приду к тебе - постоянно восторгаюсь.
  
   Элис обвела собственную комнату взглядом. Да нет, обычно всё.
  
  -- А ты чего по такой погоде пришла то?
  
   Лиз встала с постели, полезла в недра карманов своей мокрой одежды, развешенной по вешалкам с целью просушки, и выудила оттуда промокшую стопку бумажек. Подошла к столу и разложила бумажки в ряд, потом поманила пальцем Элис и разлила по чашкам чай.
  
   Элис нагнулась над столом и посмотрела, что же там принесла Лиз. Это были фотографии. И не просто фотографии: на них были изображены мужчины.
  
  -- Я хочу, чтобы ты оценила каждого, - сказала Лиз, взяв чашку обеими ладошками, согревая их.
  
   Элис не могла понять, зачем Лиз это было нужно, но приступила к характеристике, как та и просила. На первом фото был изображен молодой человек крепкого телосложения, с густыми короткими волосами черного цвета, большими хитрыми глазами. Такие глаза Элис не любила, о чем не преминула сообщить. Хитрым людям доверять нельзя. На другой фотографии был мужчина, на узком лице которого был маленький нос, и толстые губы. Смотрелось не очень, такие губы Элис называла пельмешками. Не украшали они человека точно. На третьем снимке красовался стройный молодой человек, с густыми длинными волнистыми волосами русого цвета, узкими задумчивыми глазами с выразительным взглядом. Квадратное лицо украшал курносый нос. Он был очень симпатичным и в этом был его недостаток, по мнению Элис. Когда Лиз спросила почему, девушка просто ответила, что красивым мужчинам доверять нельзя так же, как тем, у кого хитрый взгляд. Красивые мужчины слишком избалованы женским вниманием, а потому никогда не будут ценить то, что у них есть.
  
   Элис пересматривала фотографию за фотографией и отбраковывала каждого без исключения. Тот слишком толст, этот слишком худ, у того плешь, у этого нос крючком. Целая стопка фото лежала на столе мертвой кучей.
  
   Чай закончился, печенье и фото тоже, когда Лиз предложила спуститься вниз, к литераторам. Элис не хотелось, но с другой стороны -- сидеть без дела в комнате -- тоже не вариант. Вот только когда они оказались в зале, Лиз и тут попросила Элис высказать мнение о каждом из присутствующих.
  
  -- Лиз, что происходит? Почему я должна заниматься этими глупостями? Ты ищешь себе мужчину и не можешь определиться?
  
   Лиз посмотрела на нее, а затем постучала кулачком себя по лбу, как бы намекая, что у Элис не все дома.
  
  -- Я для тебя стараюсь, между прочим. Неужели и писатели тебе не угодили? Ты на каждого из них будешь указывать пальцем и говорить что-то в стиле: этот стар, этот юн, а тот волосат? Ты хоть представляешь каких мужчин ты отмела на фотографиях? Я выбирала лично самых разных, надеясь, что хотя бы кто-то тебе понравится или я хотя бы что-то узнаю о твоих предпочтениях. Но нет, тебе совершенно не угодишь. - Лиз прищурилась, уперлась руками в бока и подалась в сторону Элис. - Подруга, а ты вообще какой ориентации?
  
   Ну вот, докатились. Это же нужно было, в такую погоду добираться к ней, промокнуть до нитки, найти, шестеренки знают где, эти фото и для чего? Чтобы устроить жизнь подруги, хотя Элис в этом совершенно не нуждалась. Девушка понимала, что, возможно, она должна бы испытывать благодарность как минимум за переживания и старания подруги, но никакой благодарности не ощущала. Только всё больше нарастающее раздражение.
  
   Сегодня явно был день посещений, несмотря на погоду. Нового посетителя Элис никогда прежде не видела. Это был молодой худощавый мужчина, невысокого роста, с короткими светлыми волосами, со скошенной челкой, доходящей до бровей и раскосыми глазами. Одет он был слегка непривычно для этих мест. На нем был комбинезон цвета бронзового хаки, пояс заменяла резинка, застроченная в костюме, вниз по ногам расположились маленькие кармашки, штанины были заправлены в сапоги. Элис даже больше заинтересовал не костюм, а шапка, которую он снял с головы при входе в кафе. Это была какая-то шапка с длинными концами по бокам и с пристегнутыми к ней очками. Это были не гоглы, а чем-то напоминали очки, часто надеваемые Лиз во время езды на байке.
  
   Мужчина потоптался на пороге, а затем прошел к одному из свободных столиков у окна. Энни поспешила обслужить его, а Лиз начала интенсивно толкать в бок Элис.
  
  -- Видела? - Зашептала подруга на ухо. - Ты его знаешь? Он был здесь раньше?
  
   Элис покачала головой, продолжая наблюдать за мужчиной. Она не могла объяснить, почему продолжает на него смотреть. Возможно потому, что он был незнаком и выглядел необычно. Нет, конечно различные комбинезоны носили и у них, но на незнакомце словно большими буквами было написано слово "чужак". Любопытно, а детективу Рейфу было бы интересно на него посмотреть? Отчего-то казалось, что да, детектив очень заинтересовался бы. Элис мысленно себя отдернула. В самом деле, после посещения детектива начала развиваться паранойя. Мало ли путешественников.
  
  -- Элис, а в нем ты видишь изъяны?
  
   Девушка не сразу сообразила о чем говорит Лиз, продолжая наблюдать за незнакомцем. А потом слова подруги достигли сознания и Элис, закатив глаза, сделала глубокий вздох.
  
  -- Лиз, предлагаю тебе самой сходить на свидания с теми мужчинами, которых ты мне пыталась подсунуть. Может свою жизнь устроишь и перестанешь заниматься чужой.
  
   Лиз сокрушенно покачала головой. И, развернувшись, пошла обратно наверх, видимо за своими вещами.
  
  -- А я ведь не для себя старалась, - пробурчала она на ходу.
  -- Зонтик не забудь взять, старатель! - Крикнула ей вдогонку Элис, мысленно пообещав себе, что непременно узнает кто этот посетитель, если он придет в её заведение в следующий раз.
  
  

"Вкусив свободу полета, всегда ты будешь ходить по земле смотря в небо".

Леонардо да Винчи

  

Глава шестая

  
   Тишину комнаты нарушало постукивание клавиш. Элис сидела при свечах и печатала все, что только придет в голову. Задумки не было и девушка воспользовалась тем, что всегда ей помогало - просто изливала мысли на бумагу. К сожалению, пока особого эффекта не наблюдалось.
  
   Через несколько часов мучений и пары замененных свечей, в комнату постучала Энни и сообщила, что литераторы уже собрались внизу и вовсю обсуждают новое произведение Бэкки Бэкк "Подземный отель Грейс". Кто-то декламирует стихи, кто-то сидит в темном уголочке и что-то записывает. Также сегодня забежала одна из молодых писательниц, у которых всегда "кризис написания", "отсутствует муза" или "улетело вдохновение". Элис закатила глаза. Обычно она не любила слушать нытье на тему "всё плохо, мы все умираем" (а именно такой и была посетительница), но именно сегодня могла её понять. Хотелось придумать что-то принципиально новое, а вдохновение отказывалось посещать девушку. Элис тяжело вздохнула, потушила свечи и, вместе с Энни, спустилась вниз.
  
   Сегодня отключили свет по всей округе и за вечер в "Литературном кафе" был использован почти месячный запас свечей. Это было печально и в планирование бюджета не входило. Элис сделала себе мысленную пометку, что нужно бы не забыть заказать дополнительно ещё партию. Девушка зашла за стойку, оперлась на неё локтями и обвела взглядом зал. Действительно, несмотря на темноту на улице, сегодня посетителей было довольно много. Остались свободными только пару столиков. Много знакомых лиц и свечи делали атмосферу весьма уютной.
  
   Молодой человек стоял по центру зала и читал отрывок истории. Возможно уже написанной, а может быть той, которую только пишет. Речь шла о маленькой девочке попавшей в подземелье механического дракона с паровым сердцем. Неожиданно, конечно, но история затягивала и девушка не заметила, как дослушала её до конца. Не заметила она и того, как открылись двери и вошел новый посетитель. И вздрогнула, когда поняла, что история давно закончилась, а она всё ещё смотрит на то место, где стоял автор.
  
   Энни подошла, тронула её за локоть и указала на один из дальних столиков. За ним расположился тот самый странно одетый молодой человек, который недавно заходил к ним. Понятно, значит Энни он тоже заинтересовал, что не удивительно - он был одет очень непривычно для здешних мест.
  
   Элис редко сама подходила к посетителям, но в этот раз любопытство перебороло, и она решила проявить гостеприимство. Когда девушка подошла к столику, мужчина вопросительно посмотрел на нее, а Элис улыбнулась и указала на свободный стул.
  
  -- Здравствуйте. Вы позволите?
  
   Он кивнул и девушка присела.
  
  -- Прошу простить моё любопытство. Вы не здешний? Дело в том, что я раньше не видела вас здесь, тем более - в кругу литераторов.
  
   Он прищурил глаза, хмыкнул и приподнял левый уголок губ.
  
  -- Простите и вы моё любопытство, но чем вызвано ваше? Неужели, во время посещения данного заведения писателями, здесь не имеет права находится никто другой?
  
   На словах "данное заведение" Элис немного скривилась. Неприятно прозвучало.
  
  -- Я хозяйка, как вы выразились, "данного заведения", и потому мне просто интересны мои посетители. И, разумеется, вы можете находиться среди писателей. Простите, что побеспокоила.
  
   Элис хотела встать, но мужчина резко схватил её за руку.
  
  -- Ради великого пара, простите, я не хотел вас обидеть. Просто ко мне не подходили с такими странными вопросами. Ещё раз простите.
  
   Элис вновь повернулась к нему и кивнула, принимая извинения, а мужчина продолжил:
  
  -- Знакомые мне говорили, что по вечерам у вас собираются писатели и поэты, и читают свои произведения. Мне стало интересно и захотелось посмотреть на таких людей поближе.
  
   Девушка улыбнулась.
  
  -- Интерес похвален, но ведь это не зоопарк, чтобы смотреть на них, как на диковинку.
  -- Вы правы, - мужчина кивнул. - Пауль.
  
   Элис вопросительно подняла левую бровь.
  
  -- Меня так зовут. - Пояснил мужчина. - Пауль Ремик. Я пилот ваншипа и прилетел сюда недавно, с границы, по поручению. У вас здесь всё совсем не так, как у нас.
  
   Элис стало интересно, как это "не так", о чем она и спросила. И новый знакомый рассказал ей о горах, реках и людях, которые жили на границе. О лихачах ваншипперах, которые делают в воздухе, в качестве соревнований, различные трюки. Такие, как, например, переворот Макса Иммельмана (древнего пилота-аса), который выглядит как полупетля с полубочкой. Или такой, как Чакра Фролова, который представляет собой разворот в плоскости углового движения относительно поперечной оси инерции. Ещё мужчина рассказал, что люди, живущие по берегам пограничной реки, жители Старой и Новой Каледоний, видят друг друга через пролив и уже давно забыли о старой вражде. Они живут настолько близко, что поздравляют друг друга с праздниками перекрикиваясь через этот пролив. Эли с Паулем так увлеклись разговором, что не заметили как подошла Энни.
  
  -- Госпожа Джейф, простите, но когда мы будем закрываться? Уже все давно ушли. Ну, кроме старика Бломика, который опять заснул над своей рукописью.
  
   Оказалось, что они проговорили уже очень долго и посетители действительно давно разошлись. Элис не ожидала, что может быть так увлечена разговором. Она сказала Энни разбудить господина Бломика, и попросить Роба провести старика. А когда хотела извиниться перед пилотом и уйти подсчитывать кассу, то была остановлена удивленным:
  
  -- Джейф? Простите, но ваш отец, случайно, не подполковник Витор Джейф?
  
   Элис от неожиданности застыла. Она уже очень давно не слышала этого имени, хотя этот человек действительно был её отцом.
  
  -- Он теперь подполковник? - Странно, но именно эти слова почему-то вырвались сами по себе. И ничего более.
  -- Так вы и правда его дочь? Надо же! А он говорил, что вы живете в Крориа.
  -- Я уехала оттуда чуть больше трех лет назад. Странно, что он вообще помнит об этом.
  
   Пауль удивленно заморгал.
  
  -- Простите?
  -- Пауль, это вы меня простите, похоже мы уже закрываемся.
  
   Она не хотела быть грубой, но настроение опять испортилось.
  
  -- Да, конечно. Можно я зайду завтра? Или...Может быть вы не откажетесь полетать со мной на ваншипе на выходных?
  
   Полетать на ваншипе? Да кто же от такого откажется? Девушка кивнула, а затем развернулась и отошла к стойке. Пауль уже был на выходе из кафе, когда повернулся и спросил:
  
  -- Я, видимо, сегодня обречен извиняться, но как вас зовут?
  -- Элис, можете называть меня просто Элис. - Улыбнулась девушка и посмотрела вслед уходящему пилоту.
  

* * *

  
   Окно в комнате Элис находилось как раз над крышей кухни, оно было большим, а подоконник широким и девушка иногда, когда было дурное настроение, пользовалась этими преимуществами. Также, как и сейчас.
  
   Элис свесила ноги с подоконника, в раскрытом проеме окна, смотрела на звезды и вдыхала ночной воздух. Он очень отличался от дневного, запыленного. Каждое время дня вообще пахнет по-своему. Девушка сидела и вспоминала отца. Тот недолгий период времени, когда он ещё был частью семьи.
  
   Ей помнился высокий, коротко стриженный мужчина с серыми глазами, большими жесткими руками, смешными шутками и все понимающим сердцем. Она видела отца редко, так как он уходил рано, пока Элис ещё спала, а приходил, когда она уже спала. Но всё равно, девушка любила отца и сохранила о нем теплые воспоминания. Конечно, в глубине души была обида за то, что он ушел. Но зная свою мать, Элис не могла осуждать его за это. В конце концов даже она, дочь, сбежала. Только вот почему же он больше не приходил? Возможно однажды она это узнает.
  
   Элис вспоминала, как мать пыталась убедить её, тогда ещё маленькую девочку, в том, что она не нужна своему отцу, что он её не любит. Но Элис в это никогда не верила. Обижалась, что ушел - это да, но поверить в то, что отец её не любит она не могла. В её памяти всегда были только приятные воспоминания о нем. Именно от этого человека она никогда, ни разу за всю жизнь, не слышала о себе ни одного дурного слова, в то время, как мать, только и делала, что изливала на дочь свой негатив. Элис помнила время, когда была совсем маленькой и очень заболела. Бабушка тогда всю ночь провела у её ног, сидя в кроватке. А отец так переживал, что, вернувшись домой после дежурства, не лег спать, а стоял у изголовья дочери, всё время спрашивая чего бы она хотела. Элис тогда очень хотелось шоколада, а отец бегал всю ночь в поисках открытых магазинов, чтобы принести дочери желаемое. Разве мог такой человек не любить своего ребенка? Нет, в это Элис не верила.
  
   Тем не менее обида осталась. Он ушел и не пытался найти её, связаться. Ни одного письма за все эти года. И тут вдруг появляется этот пилот и оказывается, что отец её не забыл и даже рассказал о ней Паулю. Кстати, интересно, по какому такому поручению мужчина здесь пребывает?
  
   Элис ещё немного посидела на подоконнике, а затем отправилась спать. Неделя обещала ещё не закончилась, и девушка хотела провести её в предвкушении выходных.
  
   В следующий раз Элис встретила Пауля в пятницу, после того, как вышла от издателя и направилась на торговую площадь. Девушка была в хорошем расположении духа, так как второй том про жизнь графини Блие уже был готов увидеть мир, а рассказы господина Клейма были одобрены на публикацию. Издатель жаждала познакомиться с автором и Элис пообещала передать приглашение.
  
   Девушка как раз перешла дорогу, когда её тронули за локоть.
  
  -- Элис, здравствуйте! Вы решились покинуть кафе в рабочий день?
  
   Пауль лучился счастьем и был явно в хорошем настроении.
  
  -- А почему нет? Тем более, что кафе работает без выходных.
  -- А вы разве не подменяете Энни? Или у вас работает кто-то еще?
  
   Элис покачала головой и, неожиданно, подумала: а ведь правда, за эти несколько лет, что Энни у нее работает, та ни разу не попросила выходной или отпуск. Да что там, она даже ни разу не пошла на больничный. Элис решила, что обязательно спросит об этом. А ведь правда, почему нет? Неужели ей не нужен отдых? Живой ведь человек.
  
  -- А что вы делаете здесь?
  -- Нужно купить кое-что для знакомого.
  
   Девушка и правда сюда пришла именно ради этого. Дело в том, что когда она купила печатную машинку для господина Клейма, то совершенно забыла про дополнительные чернила и ленты. А ведь ей так хотелось сделать ему приятное.
  
   Помня об обещанном полете, Пауль предложил встретиться рано утром. Они распрощались и Элис уже было отправилась раньше, когда сзади раздалось покашливание. От неожиданности девушка подскочила и вскрикнула.
  
  -- Вседержащие шестеренки, господин Рейф! Зачем так пугать?
  -- Простите. - Сказал вышеупомянутый человек, на лице которого не отражалось ни капли раскаяния. - Кажется вы куда-то шли. Пройдемся?
  -- Даже не смею вас задерживать!
  
   И не обращая внимания на детектива, Элис влилась в поток людей. Девушка не любила такую толпу, хотя, конечно, в сравнении с большими городами, толпой это назвать нельзя было. И даже не потоком, а так, ручейком. Но даже этого было предостаточно. И ещё Элис не любила рассматривать лотки. Она всегда приходила только за тем, что было нужно, покупала это и уходила. Также поступила и сейчас. И всё это время детектив не отставал ни на шаг.
  
   Не говоря ему ни слова, Элис покинула торговую точку и отправилась домой - в кафе. Детектив всё также молча шел за ней. Проходя мимо его конторы Элис остановилась и развернулась к нему лицом.
  
  -- Спасибо за сопровождение. Думаю дальше я справлюсь одна, а вас, несомненно, ожидает много дел.
  
   Детектив покачал головой, взял её под локоть и повел дальше. Когда девушка хотела возмутиться, он напомнил, что просил не ходить одной. А она взяла и пошла. На что Элис возразила, что была не одна, а в окружении толпы народа. Увы, спорить было бесполезно. И только когда они дошли до самой двери кафе детектив отпустил её локоть. К тому времени Элис уже возмущенно сопела, как паровоз.
  
  -- Элис, значит, да?
  
   Девушка удивленно подняла бровь. Ну да, Элис - её имя, и что?
  
  -- Элис и Пауль. Очаровательно. Значит у нас в маленьком городе появился незнакомый человек и вы, ничего о нем не зная, уже зовете просто Пауль?
  -- Не понимаю сути претензии. И, господин Рейф, подслушивать чужие разговоры не вежливо!
  -- То есть незнакомого человека вы называете просто по имени, а меня "господин Рейф"? Почему он просто Пауль, а я нет?
  -- Я не знаю, почему вы не Пауль! Возможно потому, что вам дали другое имя!
  -- Да хвала пару, что оно другое!
  
   Бестолковый разговор какой-то. Элис искренне не могла понять с чем связано столь дурное настроение и почему он привязался к пилоту ваншипа. Мало ли кто посещает город, в самом то деле.
  
   Детектив прикрыл глаза и громко вздохнул. А затем, прищурившись, посмотрел на нее.
  
  -- Элис, так почему же вы меня не называете по имени, хотя я уже давно просил об этом?
  -- Потому что ваше имя Александр.
  
   Глаза детектива округлились и в них явно читалось непонимание. Хотя Элис не была уверена, она не сильно разбиралась во взглядах. С таким же успехом можно было бы и сказать, что господин Рейф готов покрутить у виска.
  
  -- Не вижу связи. - Сказал детектив, смотря на нее не мигая.
  
   Действительно. Он же не знает почему она терпеть не может это имя. Да и как бы она объяснила это ему? "Понимаете - это имя моей кузины, которая забрала моё любимое платье и вообще является дурной особой", так что ли? Элис и сама понимала, что это глупо. С тех пор, кстати, она так и не купила себе ни одного синего платья. Девушка покачала головой, решив вообще ничего не объяснять и не спорить, и бросив: "Разрешаю не видеть связи", - развернулась и вошла в кафе, оставив детектива недоумевать.
  

* * *

  
   А утро субботы было превосходным. Едва первые лучи солнца задребезжали за окном, девушка уже была на пороге своего жилища и вдыхала утренний воздух. Он был прекрасен. Ещё не запыленный, свежий и чудесный. Утренний, одним словом. И хорошо, что осень только вступила в свои права и пока не было холодно.
  
   С Паулем они договорились встретиться на черте города и пустыни, так как пилот согласился отвезти её на ферму. Элис поудобнее перехватила большую коробку, в которую она ещё вчера вечером сложила печатную машинку для господина Клейма, и смело отправилась по сонным улицам. Иногда на пути попадались работники заводов, спешащие на утреннюю смену. Но в общем и целом Элис наслаждалась тишиной и покоем.
  
   А потом был полет. Это незабываемое ощущение, когда сердце ухает куда-то в район живота, а не в пятки, как принято считать. Элис слегка вдавило в спинку сиденья второго пилота на взлёте и, конечно, девушка сравнивала ощущения с полетом на дирижабле. А разница присутствовала, начиная от взлета и заканчивая посадкой. Например, дирижабль уже находился в воздухе, когда пассажиры поднимались на борт, так как отправлялся с воздушного вокзала представляющего собой платформу с небольшим строением. А вот ваншип поднимался прямо от земли. Также, при подъеме вверх на дирижабле никого и никуда не вдавливало, как на ваншипе. Но одно было общим - вид, который открывался сверху. Воистину, увидев открывшуюся панораму невозможно было сравнить ни с чем. Снизу всегда всё не так, как сверху. Просыпающийся город и дороги выглядели такими крошечными, а пустыня величественной и бескрайней. Смотря с неба её можно было увидеть на несколько сотен километров. Пусть Элис и не любила пустыню, но испытала трепет. Удивительно, как природа забирает свое и как вытесняет человека, так вредившего ей.
  
   Господин Клейм испытал неловкость, принимая подарок, но было видно, что он искренне рад. В уголках его глаз даже блеснуло что-то похожее на влагу. А может Элис и ошиблась, может просто так упал луч утреннего солнца. Также хозяин фермы был удивлен тем, что Элис отнесла его рукопись в издательство и ещё больше удивился, когда узнал, что её одобрили и книга будет опубликована. Элис передала господину Клейму просьбу издателя о встрече и они с Паулем полетели дальше.
  
   Всё-таки полет - это нечто. Они облетели весь город по периметру, сделав очень большой круг по местности за пределами города. Прекрасной была не только пустыня - она была самой устрашающей. Озера, деревья и поля, буйство красок - это всё хотелось запечатлеть в памяти. Каждую деталь, каждое ощущение, чтобы потом бережно хранить. А, возможно, и увековечить в какой-нибудь книге.
  
   На подлете к городу Пауль сделал переворот и Элис никогда не думала, что умеет так визжать. В конце концов она была закреплена только ремнями, а в ваншипе не было крыши. Полет - это прекрасно. Но летать вот так, перевернутой, Элис не захотела бы больше никогда. Пилот на это только рассмеялся.
  
  -- Поверьте, Элис, что со временем вы бы привыкли и вам даже начало бы нравится.
  
   Девушка не была в этом так уверена, но решила не спорить.
  
  -- Пауль, а почему вы без второго пилота? Разве это удобно?
  -- Второй пилот называется навигатором, Элис. Конечно без него не совсем удобно, но я уже привык. Так уж вышло, - развел руками мужчина.
  
   Оставшуюся часть дня они тоже провели вместе. Пилот рассказывал о строении ваншипа, принципах его работы. Также, рассказал несколько смешных историй, которые Элис сразу же захотелось записать.
  
   Когда она вернулась в кафе, то увидела сидящего за пустой стойкой детектива. Она кивнула ему, но он только стукнул кружкой по столешнице и кинув на нее пару монет вылетел из здания. Элис пожала плечами и пошла наверх - творить. Кто поймет этих детективов? Не она точно.
  

"В маленьких городах есть что-то особенное... Какой-то свой, неповторимый уют".

Олег Рой

  

Глава седьмая

  
  
   Спустя несколько дней, после выходных, Элис была занята тем, что, в дневное время, помогала Энни в кафе, а в вечернее - описывала впечатления, которые получила во время полета. Она записывала каждую деталь, которая отложилась в памяти. Элис планировала, в будущем, использовать это где-нибудь в своих произведениях.
  
   В среду утром Элис решила сделать уборку комнаты. Ничего сверхординарного, просто подмести и, хотя бы, протереть полы и полки. Нужно было прибраться и на столе. Девушка перебрала все рукописи, черновики, аккуратно сложила их в стопки на дальнем углу стола, и взяла в руки дневник графини. Странно, он всё время лежал перед глазами, но она даже не обращала на него внимания и не вспоминала. Девушка провела пальцами по корешку и вздрогнула от глухого удара о стену распахнувшейся двери. На пороге, громко пыхтя, стояла испуганная Энни и громко шептала: "Пожар, пожар, госпожа Элис! На кухне пожар". Девушку заметно колотило. Элис упустила дневник из рук, выскочила из комнаты и слетела по лестнице вниз. Посетителей ещё небыло - рано, и это хорошо. С кухни тянуло гарью. Энни, причитая, торопилась следом.
  
   Дыма было не много, но он выедал глаза и мешал что-либо рассмотреть. Элис закашлялась и, прищурившись, вертела головой в попытках увидеть контуры окна. Неожиданно её схватили поперек талии и, приподняв, вынесли из кухни обратно в зал.
  
  -- Элис, вы с ума сошли? - Это был Пауль. - Стойте здесь.
  
   И мужчина заскочил на кухню. Максимум через пару минут, он вывел оттуда Роба, который почти висел у него на плече. Энни поднесла стул и Пауль усадил повара.
  
  -- Я думал открыть окно, но оно уже было открыто. Что случилось?
  
   Да если бы знать, что. Элис пожала плечами. Роб кашлял и держался за голову. Когда ему стало немного лучше, он рассказал, что услышал запах гари с кухни и зашел посмотреть что там, по пути раздумывая над тем не забыл ли чего в духовке. Там и правда кое-что обнаружилось, но этого Роб точно забыть не мог - горящие тряпки. Он быстро их вытащил и выключил духовку. Ринулся открывать окно, а оно уже оказалось открытым, хотя повар точно помнил, что не открывал его. Поскольку тряпки не потушил, а только вытащил, да и много их там было, кухня начала наполняться дымом. Он поспешил за ведром, чтобы набрать воды, а получил по голове.
  
   Неприятная получилась картина. Как ни крути, а придется сообщать властям. И очень кстати есть один знакомый детектив, который мог бы помочь решить возникшую задачу. Только вот захочет ли он помогать, судя по его странному поведению. Элис не знала и просто тяжело вздохнула.
  
  -- Энни, помнишь господина Рейфа, который иногда к нам заходит?
  
   Энни кивнула и, ничего не спрашивая, вышла из кафе. Хорошо, что помощница была понятливой. Элис не хотелось признавать правоту детектива, но это уже действительно было подозрительно. Могло ли это быть связано с графиней Блие и её погибшей служанкой? Но при чем тут она, Элис? Эти мысли не давали ей покоя и девушка принялась ходить из угла в угол, в ожидании Энни и детектива.
  
   Пауль отправился на кухню, чтобы проверить как там обстоят дела. Вернувшись, он поджал губы и покачал головой.
  
  -- Хорошо, что ничего не загорелось особо, а тряпки я выкинул.
  -- Особо? - Элис не могла не обратить внимание на это слово.
  
   Пауль кивнул.
  
  -- Да. Ремонт придется делать. - И повернувшись к Робу спросил. - Вы говорите, что не успели погасить огонь?
  
   Роб кивнул, а Пауль посмотрел на Элис.
  
  -- Да, там успел испортиться пол, занавески, копоти немного на стенах, - он запнулся перед словом "немного", - но дело в том, что огонь явно кто-то потушил. Там залито водой, а под окном валяется ведро.
  
   А вот это уже совсем странно. Зачем делать пожар, нападать на Роба, чтобы потом всё потушить? В чем логика?
  
   Когда пришли Энни и детектив Рейф, Пауль уже ушел. Элис попросила привести врача для Роба. И хотя повар отнекивался, девушка посчитала это необходимым. Детектив уже слышал часть истории от Энни, по дороге в кафе. Теперь же он попросил каждого из участников событий пересказать всё с самого начала и в подробностях: кто где был, что делал с момента, когда всё началось, до той минуты, когда он пришел. Услышав о Пауле, которого здесь пока нет, господин Рейф поджал губы. Элис показалась странной такая реакция. Не подозревает же он Пауля в этом, в самом же деле!
  
   Детектив сел за один из столиков и начал всё записывать. Элис села напротив и будто взглянула на него по-новому. Она никогда не видела детектива за его непосредственной работой. И подумала: а ведь на что-то он живет. Она никогда не задумывалась: работает ли он сам на себя или ему платит казначейство города? Насколько он тесно связан с властями? Почему к нему обратилась графиня Блие, чтобы познакомиться с Бэкки Бэкк и рассказать свою историю? И что происходило с ним в эти дни? Выглядел детектив явно не важно. Темные круги под глазами и складочки в уголках говорили об усталости. Он явно не брился всё это время, пока они не виделись, так как щетина намекала на скорое появление небольшой бородки, если не побреется ещё с неделю. Его длинные вьющиеся волосы были собраны на затылке в какой-то пучок и человек явно не морочился с расческой: закрутил и пошел. А ведь ещё месяц назад его волосы были явно короче. Серьезное дело, видимо, попалось. Интересно, а почему он выбрал именно профессию детектива?
  
   Рейф поднял руку и почесал пальцем за мочкой уха. Элис только сейчас обратила внимание на небольшие черные пусеты тоннелей в мочках. Детектив подтянул кожаные рукава мантии (кстати говоря, в его мантии только рукава были кожаными) и на запястье обнаружился черный ремешок с подвеской в виде небольшой короны. А под ним, с тыльной стороны руки, что это? Неужели тату? Вот это вообще не вязалось с образом детектива. Он всегда закрывал руки и как-то не приходило в голову, что у него оно может быть. Хотя почему нет? Уши то у него были проколоты, хотя даже на это не обращала раньше внимания Элис. А ведь если посудить, он был довольно симпатичным. "Так, стоп, Элис. Джейкоба и Саманты тебе хватит. На этом оценка закончена, остановись". Девушка дернула головой отгоняя наваждение: "Чур меня". Детектив поднял голову.
  
  -- Что такое? Вы что-то вспомнили?
  
   Элис покачала головой.
  
  -- Нет, просто у меня тоже есть. - Ляпнула первое, что пришло в голову.
  -- Что есть?
  -- Тату.
  
   А ведь оно и правда было. Элис сделала его после того, как написала первые три книги. На запястье, на внутренней стороне левой руки, было изображено перо с надписью "Полёт" на нем. Тату называлось: перо поэта и писателя, и символизировало полет мысли, неуемной творческой фантазии. И с того дня Элис ни разу не пожалела о нем. Его мало кто видел, потому что почти все время Элис проводила в кафе, а тут тип одежды выбирала такой, чтобы руки были закрыты. Не потому, что стыдилась, просто считала это удобным: более официально, соответственно статусу хозяйки, и меньше возможностей для любопытных узнать о ее писательской деятельности. Возможно у детектива были тоже свои соображения на счёт его тату.
  
   Рейф хотел что-то сказать, но в дверях кафе показались Пауль и доктор. Детектив захлопнул блокнот, встал и направился к выходу. Элис догнала его в дверях.
  
  -- Вы не скажете, что делать дальше? Разве вы не должны поговорить ещё с Паулем, а мне не нужно писать никакое заявление?
  
   Детектив повернулся к ней и его серые глаза уставились в ее зелёные. Он просто смотрел и молчал, а Элис видела нарастающее раздражение.
  
  -- Вы поможете нам? - И, подумав, прибавила, - Алекс.
  
   Произнести его имя было чертовски тяжело, но она хотела как-то смягчить момент. Тем более, если она правильно поняла, он обиделся на нее именно потому, что она называла по имени Пауля, а его, детектива, нет.
  
  -- Даже так? Что, все так плохо, что вы решили даже произнести мое имя? Спасибо, одолжения не нужно. Я пришлю к вам одного из младших сотрудников. Опишите ему нанесенный ущерб, он составит акт.
  
   И ушел не прощаясь. Вот и сгладила момент. Элис раздосадовано дернула левым плечом. Нет, однозначно, ей не понять этих странных детективов. Но вот ещё один вопрос: если он может присылать младших сотрудников (каких, кстати?), то кто же он все таки такой и платит ли ему городская власть? Решив подумать об этом после, Элис пошла на кухню проверять урон, если там уже можно было находиться.
  
   Кафе в тот день не открылось. Элис понимала, что будут потери и для финансов это не хорошо, но кухню необходимо было привести в порядок, а на это потребуется как минимум несколько дней. Всё действительно оказалось не плачевно, но печально и довольно таки настораживало. По хорошему - требовался полноценный ремонт. Потому что поменять пострадавшую часть пола - это одно, но ведь нужно и стены в порядок привести, и закопченную немного мебель, если не удастся её очистить. И, наверное, пора бы подумать, чтобы в будущем сменить пол полностью - сейчас он деревянный.
  
   Дня три Элис, Энни и Роб толком не спали, а воскресным утром кафе, наконец, заработало снова. На самом деле, можно было бы открыться и в субботу утром, но все так устали, что выспаться было единственным желанием. Энни сновала между столиками, а Элис отвечала на вопросы посетителей о том, почему кафе не работало и правда ли, что был пожар, и тому подобное. Когда вечером пришли литераторы и, по одной им известной очереди, начали читать части своих новых произведений, даже Роб вышел с кухни, чего он обычно не делал, и все трое дружно сели за свободный столик - отдыхать и слушать.
  
   Когда они уже собирались закрываться, на пороге появился Пауль. Он извинялся, что не приходил эти дни - не хотел мешать. А потом вытащил из кармана и протянул Элис бумаги.
  
  -- Я хотел передать это вам, когда приходил в прошлый раз. Но из-за пожара всё вылетело из головы.
  
   Это оказались рисунки местности, над которыми они летали и которые описывала Элис в дни до пожара. Рисунки были написаны простым карандашом, но отлично передавали детали, падающие тени, расположения.
  
  -- Хотел сделать вам приятное и оставить что-то на память. И ещё, хотелось бы попросить вас показать завтра город, я так и не успел пройтись по нему. Но уместно ли это будет после того, что случилось?
  
   Сложно сказать, уместно или нет, но развеяться Элис было необходимо, потому она согласилась. В конце концов прогулка будет полезна обоим.
  

* * *

  
   В понедельник посетителей обычно было очень мало - всё таки начало рабочей недели. Потому оставить кафе на Энни и Роба было не сложно. Элис решила показать Паулю воздушный вокзал. Именно он поразил её тогда, когда она прилетела в Крагос. Сначала Пауль посмеялся, дескать, что он не видел на таких вокзалах, но в итоге он оказался впечатлен. А ведь было из-за чего впечатляться!
  
   Вокзал был трехъярусный и состоящий из высоких каменных колонн, которые закруглялись на встречу друг другу вверху, создавая подобие арки. А где-то даже и образовывали эту самую арку, соединяясь в мост, по которому шли люди, чтобы попасть на свой дирижабль. Колонны оплетали вьющиеся растения и это было очень красиво. На второй ярус вела каменная лестница. Да и сами ярусы были, как отдельное произведение искусства - с балконами, залами, арками и переходами. В самом низу, прямо внутри вокзала, раскинулся парк. Часть дорожек поросла зеленью и мхом. Внизу же расположились высокие кнехты, к которым крепились швартовы дирижаблей. И, собственно, именно они, дирижабли, реяли над парком, над головами прохожих, прямо под арочным мостом и между колонн. Пауль был так впечатлен, что даже пожалел о том, что у него нет с собой бумаги и карандаша - зарисовать.
  
   Когда они возвращались обратно в кафе, Пауль сказал, что летал на днях на ваншипе над местностью, видел недалеко старые развалины и заинтересовался. Сходил в библиотеку, в архивы, и узнал, что это ранее было подземным отелем графов Блие. Он вернулся туда ещё раз, но внутрь так и не попал - вход завалило. Пилот сетовал на это, так как, опять же из архивов, узнал, что покойный граф увлекался наукой. Пауль надеялся найти какие-либо записи научных изысканий, чтобы, по возвращению домой, подарить это своему знакомому.
  
   На перекрестке, неподалеку от дома Элис, стоял и с кем-то общался детектив Рейф. Элис и Пауль прошли мимо, но детектив догнал их, видимо, распрощавшись с собеседником.
  
  -- Госпожа Джейф, погодите, мне нужно поговорить с вами.
  
   Они остановились, Пауль улыбнулся и попрощался. Сообщил, что зайдет на днях попрощаться, так как скоро ему нужно будет улетать обратно на границу. После ухода пилота детектив долго и задумчиво смотрел ему вслед. Элис окликнула его пару раз, но он, казалось не слышал. И лишь спустя какой-то время вздрогнул и медленно протянул:
  
  -- Я ему не доверяю.
  
   Элис хотела пошутить, сказав, что детективу и не полагается доверять всем подряд по статусу, но не стала. Пауль ещё не успел сделать ничего плохого и не выглядел ненадежным человеком. Конечно, доверие нужно заслужить, однако пилот ваншипа вроде бы неплохой человек. Недоверие, как и доверие, должно на чем-то основываться, а не на простых словах: "не доверяю" и всё. Именно это и сказала девушка Рейфу. Но детектив не был бы детективом, если бы не умел задавать хорошие вопросы.
  
  -- Элис, вам не кажется странным, что он оказался рядом именно во время пожара?
  -- Ерунда, просто случайность.
  -- Вы уверены в этом? Тогда ответьте мне на ряд вопросов, будьте так любезны. - И детектив, посмотрев ей в глаза, спросил. - Знаете ли вы, что он делал в городе все это время? Когда он прибыл? В чем цель прилёта? Почему задержался, если, по всей видимости, его ждут на границе?
  
   Вопросы были не из тех, на которые Элис знала ответ. И она понимала, к чему клонит детектив. Но ей отчаянно не хотелось верить в причастность Пауля ко всем произошедшим событиям. Она попробовала другой аргумент, хотя после того, как произнесла его, поняла, что к делу он совершенно не относится:
  
  -- Он знаком с моим отцом.
  -- А вот это и есть совпадение.
  -- Но если он и есть убийца, то почему не воспользовался моментом на кухне, полной дыма? - Элис моментально нашла другое оправдание.
  -- Были свидетели. - Даже не моргнув нашел ответ Рейф.
  
   Элис раздражённо засопела. Нет, Пауль не виноват и все тут. Никаких доказательств этому нет. Детектив щёлкнул ее по носу.
  
  -- Элис-Элис, поверьте, я совершенно не удивлюсь, если при следующей встрече он спросит вас о том, не знаете ли вы кто такая Бэкки Бэкк. И зарубите на своем маленьком миленьком носике: я землю буду рыть, но узнаю кто он такой.
  
   И козырнув ей двумя пальцами из-под цилиндра, Алекс Рейф подмигнул и перебежал через дорогу, направляясь к своему офису. А растерянная Элис медленно и задумчиво поплелась домой.

"Есть события, пережив которые нельзя не проникнуться друг к другу симпатией".

Джоан Роулинг

  

Глава восьмая

  
   Когда происходит дрожь земли, никто не задумывается в этот момент, что это какие-то колебания, с какой-то там частотой и какой-то амплитудой. Нет. Когда происходит дрожание - это всегда неожиданность и в голову не лезут всякие научные определения. Тут лишь бы на ногах устоять. Тоже самое о звуке. Кто-нибудь задумывается в момент далекого гула о том, что такое звук? Нет, всем плевать. За то традиционное: "Что это было?" - задают все.
  
   Так и произошло вечером четверга. Все спокойно сидели по заведениям, по домам, на лавочках в парке. Кто-то заканчивал работу, кто-то гулял, а кто-то ездил в гости на паровом автомобиле, или, как любила говорить Элис, паромобиле. В "Литературном кафе" тоже всё шло своим чередом. Сегодня никто не выступал, но все сидели и мило общались, перешучивались, и обсуждали последние литературные новости. Элис скучала за своей стойкой - у неё был творческий кризис, и протирала тряпочкой свою любимую статуэтку обезьяны от пыли. Роб перемывал посуду, так как всё уже было съедено и литераторы только пили чай с печеньем. Энни протирала пустые столики. И вот в какой-то миг земля содрогнулась. Ну и, соответственно, содрогнулось всё, что на этой земле находилось. Задрожали кружки, где-то завыли собаки, Элис уцепилась за стойку, на кухне грохнулась какая-то посуда и Роб, показавшийся в дверном проеме, уцепился за лутку двери да там и застыл. Энни пошатнулась и чуть не упала прямо на стол, над которым стояла. Литераторы взволнованно начали спрашивать друг у друга то самое, традиционное: "Что это было?". Будто не они все тут сидели и кто-то из них может знать. Вместе с земной дрожью, где-то в отдалении, послышался гул. Кто-то из литераторов прошептал: "Наверное, на одном из заводов произошла авария". Это было бы неприятно, очень. Хотя, что может быть приятного во взрывах? А в том, что это был взрыв, Элис как-то даже ни на минуту не засомневалась. Всё успокоилось так же резко, как и началось.
  
   Люди высыпали на улицу, но никто не увидел ничего сверхъестественного. Только на окраине города люди заметили полыхающий огонь, на границе зеленой полосы и пустыни. И только через день, в утреннем выпуске газеты, станет известно, что были взорваны развалины подземного отеля. Люди стали это обсуждать, наружу всплыла фамилия Блие, кто-то вспомнил о книгах, которые недавно вышли, и у Бэкки Бэкк началась новая волна популярности.
  
   А с пятницы на субботу сгорел дом, принадлежащий второй служанке графини Блие. Останков так и небыло найдено, сгорело абсолютно всё. Город забурлил разговорами. Абсолютно все находили это всё очень странным, загадочным и подозрительным. В такой короткий период времени и столько пожаров. Кто-то говорил, что это орудует целая банда, а кто-то, что серийный убийца. Теории рождались одна за другой, как овощи на грядке.
  
   В субботу в кафе все сидели мрачные и предпочли разойтись по домам пораньше, чтобы побольше провести время со своими семьями. Поэтому Элис освободилась раньше обычного и решила прогуляться в парке, чтобы как-то снять охватившее её беспокойство.
  
   Девушка спокойно шла по аллее и размышляла о последних событиях, о детективе Рейфе и его предупреждениях, о Пауле Ремике, об отце, о своем творчестве и даже вспомнила оставленную семью. "Хотя, - Элис грустно хмыкнула, - их сложно было назвать семьей".
  
   Если сложить воедино последние события, то это всё действительно выглядело очень странно. Почему пожары? На это ведь должна была быть какая-то причина. С одной стороны - графиня не была сожжена. С другой стороны - в отеле находилось много людей и, если рассуждать, как детектив, то не должны были пострадать непричастные. Ну хорошо, погибла графиня, но какой смысл убивать служанок? Если бы сгорела только мельница с одной из них, то, после смерти графини, это можно было бы назвать случайностью или несчастным случаем. Пожар в кафе у Элис можно было бы назвать совпадением и списать на хулиганов. Но взрыв отеля и поджег дома второй служанки - это уже явно намеренно. Прослеживается какая-то непонятная цепочка. Да и кто мог бы это делать, если недоброжелатель графини почил ещё раньше, чем она? Да и был бы уже дряхлым старцем.
  
   Прав ли детектив, подозревая Пауля? Нет, Элис так не думала. Она по прежнему не считала его виноватым. Но вот на счет осторожности - да, в этом детектив был прав. Она должна быть осторожной. "Да, подумала та, которая сейчас одна гуляет в темном парке", - покачала головой Элис.
  
   Правда ли Пауль знает её отца или просто узнал об этом из каких-то источников? С другой стороны, узнать то ему было совершенно неоткуда и тут да, точно просто совпадение.
  
   Жалеет ли она, что оставила семью и свою прежнюю жизнь? Нет, с того дня Элис ни капли не пожалела об этом. Наоборот, она часто хвалила себя за то, что решилась на это, не побоялась начать новую жизнь без "токсичных излияний" родственников.
  
   А вот с творчеством точно нужно что-то делать. Издатель недвусмысленно намекнула, что надеется на то, что Бэкки уже работает над новой книгой. А ведь на самом-то деле нет. Ни одной идеи в голове, вот совершенно.
  
   Темнота сгустилась, ночь всё больше входила в свои права. Сзади послышались торопливые шаги и её талию обвила чья-то рука. Девушка испуганно закричала и рука с талии убралась.
  
  -- Святые шестеренки, Элис, простите ради великого пара! - Пауль выставил перед собой ладони и не менее испуганно посмотрел на нее. - Вы не пробовали себя в пении? Кто же так орет?
  
   Элис прижала руку к колотящемуся сердцу и пыталась отдышаться.
  
  -- Ну знаете, Пауль, это уже как-то слишком! Какого старого дирижабля вы подкрадываетесь?
  -- Скажете тоже, я совершенно не скрывал своего присутствия.
  -- А как, по вашему, должна себя ощущать девушка одна в ночном парке, когда её хватают сзади?
  -- А что вы делаете одна в ночном парке? Я заходил в кафе, чтобы попрощаться, я вылетаю ещё до рассвета. Энни сказала, что вы ушли в парк.
  
   Действительно, она предупредила Энни куда идет. Но всё равно - это ненормально подкрадываться сзади. Пауль ещё раз извинился и сказал, что не специально. Хорошо, конечно, но испуг то всё равно остается. Он предложил провести её обратно в кафе. По дороге он спросил Элис, что она думает о последних новостях в городе и почему не боится гулять ночью вот так одна. Элис не стала говорить ему ни о своих соображениях, ни о том, что детектив его подозревает. Просто высказала сожаления о том, что случилось и как это ужасно. А то, что гуляет одна... В этой части города её все знают, она живет здесь давно, незнакомые сюда заходят редко, потому просто не видела чего опасаться. Не хватают же её всё время в темноте.
  
  -- Да вы злопамятная, Элис!
  -- Совершенно нет. Я очень отходчива. Но вот память у меня хорошая. И вы очень меня напугали, Пауль.
  
   Они ещё какое-то время просто шли рядом и молчали, а затем Пауль почесал затылок, вздохнул и спросил.
  
  -- Элис, я хотел спросить вас ещё раньше, но как-то не решался. Но может всё таки перед моим отлетом вы развеете моё любопытство? К вам в кафе приходят литераторы со всего города?
  
   Элис кивнула. В основном да, но также были и те, которые приходили очень редко или стеснялись приходить. Это, в основном, были начинающие. Но рано или поздно к ней в кафе попадали все - это правда. Но это девушка озвучивать не стала.
  
  -- Скажите, а Бэкки Бэкк, которая написала про отель графов, тоже заходит? Я слышал в городе, что это совершенно таинственная личность и никто её никогда не видел. Вы знаете кто это?
  
   Сердце Элис пропустило удар. В голове отчетливо всплыли слова господина Рейфа: "Элис-Элис, поверьте, я совершенно не удивлюсь, если при следующей встрече он спросит вас о том, не знаете ли вы кто такая Бэкки Бэкк". Элис остановилась, хотя голос в голове настойчиво требовал бежать сейчас и немедленно.
  
  -- Элис, всё нормально? У вас расширились глаза. Вы что-то забыли сделать важное, да?
  -- Н-нет, что вы, ничего такого. - Элис слегка запнулась, а в голове мелькала мысль: "Элис, успокойся - это всё фантазии". - Я не знаю, кто такая Бэкки.
  
   Пауль пожал плечами.
  
  -- Жаль. Просто я думал, что если все собираются у вас, а её никто не видел, может она и свои рукописи передает через вас. Мы ведь недавно встречались недалеко от издательства, помните?
  
   Да, действительно, встречались. Элис как раз вышла оттуда и направлялась на рыночную площадь, когда встретила Пауля и они договорились о полете на ваншипе.
  
  -- Помните господина Клейма, Пауль? Вы отвозили меня к нему в пустыню недавно. - И дождавшись кивка пилота, Элис продолжила. - Я заходила в издательство, чтобы узнать как обстоят дела с его рукописью.
  -- Ах вот оно в чем дело! - Воскликнул Пауль и опять кивнул, принимая её ответ.
  
   Конечно - это была полуправда. Потому что она узнавала также и о своей книге. Но этого она уж точно пилоту не расскажет. В этот самый момент она поняла, что как бы не повернулась жизнь - ему она точно ничего и никогда не скажет.
  
  -- Элис... - Пауль подошел ближе и посмотрел на неё.
  
   Луна ярко светила над ними и, при других обстоятельствах, можно было бы считать момент романтичным. Но не сейчас. Сейчас Элис разрывалась между подозрениями. Это не могло быть правдой, просто не могло. Пауль не выглядел дурным человеком. Сердце билось очень часто. И по спине пробежали мурашки, когда она подумала: "А ведь он вроде бы не знает город. Тогда откуда ему известно, что дом, из которого я вышла - издательство?". А ведь и правда. Над дверями не было ни вывесок, ни обозначений. Если не знаешь - не найдешь.
  
   Пауль одной рукой взял её за локоть, а вторую поднял вверх, протягивая к лицу.
  
  -- Элис!
  
   Знакомый голос окликнул её, они вздрогнули и рука Пауля опустилась вниз. Элис ощутила облегчение. Она ещё никогда не была так рада появлению детектива. Девушка обернулась на голос и увидела, как Рейф стремительно к ним приближается.
  
  -- Я же просил вас не ходить одной! - Детектив выглядел очень взволнованным.
  
   "Да, просил", - подумала Элис и едва поборола желание немедленно отойти от Пауля и пойти на встречу детективу. Пауль, наверное, почувствовал её настроение, а может и по другой причине, и выпустил её локоть. Рейф подошел и встал рядом.
  
  -- Все в порядке? Вы выглядите испуганной.
  -- Это я неумышленно испугал госпожу Джейф. - Повинился Пауль.- Но раз вы здесь, то я могу спокойно уходить, оставив Элис в надежных руках закона.
  
   И кивнув на прощание, пилот скрылся в темноте парка. Как только его силуэт растворился совершенно, Элис услышала тихий голос Рейфа:
  
  -- А я ведь не говорил, что связан с законом. А вы, Элис?
  
   Она отрицательно покачала головой и удивилась, так как думала, что Рейф разговаривал с Паулем о пожаре у неё в кафе, как со свидетелем. Но детектив напомнил, что передал это дело младшим служащим из управления. Также объяснил, что поджоги - не его профиль, потому и другими занимается тоже не он. Постояв ещё немного в тишине ночного парка, он предложил Элис провести её в кафе, но девушка оцепенела. Казалось, что только сейчас она осознала всю свою глупость. Разве можно назвать её нормальной, если она ходит по ночам одна в безлюдных местах? Она не могла точно описать своё состояние: страх или ужас? Детектив окликнул её снова, но Элис, сама от себя этого не ожидая, повернулась к нему и просто уткнулась лбом в грудь.
  
  -- Давайте просто постоим ещё немного, пожалуйста. Кажется мне нужно время, чтобы успокоиться.
  
   И они постояли. А потом ещё немного. И в конце концов детектив не выдержал.
  
  -- Элис, я понимаю, вы напуганы. Но, по правде говоря, у меня ещё есть дела. Я был неподалеку и когда возвращался увидел вас с мужчиной. Вы же понимаете, я не мог пройти мимо, при таких то обстоятельствах.
  
   Элис кивнула, отстранилась и извинилась. И они пошли домой. Вот только на подходе к кафе девушка остановилась. Детектив повернулся и вопросительно посмотрел на неё, подняв левую бровь.
  
  -- Я не могу, - тихо сказала она.
  
   Он продолжал смотреть на неё, ожидая объяснений.
  
  -- Простите, Алекс. - Второй раз его имя далось легче. - Я понимаю, что это глупо, и что Пауль попрощался и улетит. И понимаю, что это всё только беспочвенные подозрения, но...
  
   На минуту она замялась, а потом, набрав побольше воздуха, продолжила:
  
  -- ...но мне страшно. Я за всё время жизни в Крагосе не боялась ночевать одна. Но сегодня мне страшно туда возвращаться. Роб и Энни должны были закрыть кафе и уйти.
  
   Детектив глубоко и тяжело вздохнул, упер руки в бока и, сначала, поднял голову вверх, посмотрел на небо, а потом опустил вниз.
  
  -- Ладно. Элис, если вы не против помогать мне всю ночь не спать, так как мне ещё нужно пересмотреть кучу бумаг, то предлагаю отправиться в офис.
  
   Девушка однозначно была не против. И пусть в глубине души она понимала, что, возможно, доставляет детективу неудобства, и что это недостойно взрослой женщины так себя вести, но ничего не могла с собой поделать. В какой-то момент она представила, что заснет и не проснется, или сгорит заживо.
  
   Когда они пришли в офис, Элис взяла недочитанную в прошлый раз книгу, разулась и с ногами залезла на диван. Но не прошло и получаса, как она крепко уснула. Рейф усмехнулся, достал из нижнего ящика книжного шкафа покрывало и укрыл девушку. "Ну вот, - подумал он, - никакая из вас помощница". А затем вернулся к изучению лежащих на столе документов. Он не сказал Элис о том, что в день поджога в её кафе нашел всю доступную ему, в данный момент, информацию о Пауле. Также, он отправил своему крестному на границу запрос на всё, что касалось пилота. Он надеялся, что полученная информация прольет свет на происходящее.
  
  
  

"Хорошее дело - рука друга. Ни к чему не обязывает того, кто её протягивает, и очень утешает того, кто её пожимает".

Анна Гавальда

  

Глава девятая

  
  
   Месяц пролетел, как один день. Погода ухудшалась, настроение портилось. Унылость и серость картины за окном вдохновения тоже не приносила. День рождения Элис пришло не то, чтобы неожиданно, наоборот - разумеется, вполне ожидаемо, как и все дни рождения. Скорее внезапно. О нем она вспомнила за несколько дней до события и уже как ни старалась - не могла забыть.
  
   В жизни Элис, как и в жизни многих людей, есть то, что нравится, а есть то, что нет. Более того: есть те вещи или события, которые ненавидишь каждым закоулком своей души. Для девушки - это был именно проклятый день рождения. Хотя она вообще и праздники в целом не очень любила. Но вот день рождения - не переносила на дух. Разумеется этому было объяснение. Хотя сейчас Элис понимала, что оно достаточно глупое и неуместное при данных обстоятельствах. Однако ничего не могла с собой поделать.
  
   Когда девушка вспоминала об этом "праздничном" дне в кругу своей семьи - содрогалась и на душе становилось гадко. Она не понимала тех, кто радуется этому бестолковому и бесполезному празднику. Не понимала этого восторга, горящего в глазах некоторых людей, этих удивленных вопросов: "Ты что? Как это ты не любишь? Это же праздник! Гости, подарки, всё внимание достаётся тебе!". Ей всегда хотелось спросить: "Серьезно?", но она, обычно, пожимала плечами и ничего не отвечала. Почему она терпела это? Сейчас бы точно не стала. Она не знала, как это было у других людей, но знала, как это было в её семье.
  
   Никого и никогда не интересовало чего хочет она. Мать и бабушка всегда поступали так, как считали нужным, и думали, что правы. Дедушка не вмешивался. С самого раннего детства в дом приглашались все родственники, так как: "Как это этих пригласить, а тех нет? Обидятся!". В итоге собиралась толпа, состоящая, в основном, из взрослых (а в последствии - престарелых). Все сидели за столом, пили, ели и... Да, всем было плевать на виновницу торжества. Если такие праздники устраивались для Саманты - та была в восторге. Но не Элис - она этого всего сборища никак не могла понять. На таких семейных собраниях ей было скучно. Для гостей - это ведь только повод встретиться и поболтать обо всяких делах, поспорить, поесть, попить, попеть, пока кто-то играл на каком-нибудь музыкальном инструменте. И было принято считать такие посиделки очень задушевными. Но была ли она, Элис, в центре внимания? Нет. Как только подарок был вручен о её существовании сразу забывали. Вот только и удрать из-за стола не было возможности - мать всегда останавливала её и шипела: "Элис, куда ты? Сядь, я сказала! Все гости пришли к тебе - это неуважение вставать и уходить!". Как будто она вообще приглашала этих гостей. А подарки? Разве нужны ей были все эти подарки? Совершенно нет! Почему? Да потому, что ей было важно искреннее внимание. Даже если бы это был просто цветок, сорванный с ближайшей клумбы, но подарен искренне - это было бы куда более значимо, чем подарки "потому-что-нужно-поздравлять".
  
   Когда мать вышла замуж в третий раз и переехала, Элис, конечно, была обижена. Так как досматривать стариков в её возрасте - это не лучшее времяпровождение для молодой девушки. Но с другой стороны была немного и рада, так как все эти извечные гости закончились. Вот только на дни рождения всё равно приезжала мама, сестра, отчим и, после его появления, брат. Из всех них Элис радовалась только маленькому брату - он ещё не успел сделать ей ничего плохого и очень её любил. За все эти года - это был единственный человек, за которым она очень скучала. Сколько бы девушка не говорила: "Я не отмечаю дни рождения", мама отвечала: "Хорошо, не нужно. Я всё понимаю. Но я же всё равно приеду, я же мать. Мне не нужно приглашение". Стоит ли говорить, чем зачастую могли закончиться эти приезды? Разумеется какой-нибудь лекцией о том, что Элис живет неправильно.
  
   Почему, ну почему за все эти года никто не поинтересовался о том, чего хочет в этот день она? Сейчас Элис удивлялась, почему она это всё терпела годами? Зачем давала испортить единственный день в году, который должен был принадлежать только ей? Зачем сидела за столом, сжав зубы и натянув улыбку, делая вид, что она очень рада? Почему не уходила из дома, чтобы насладиться одиночеством и, возможно, сделать в этот день что-то для себя?
  
   Сегодня её день рождения. Элис грустно улыбнулась. Надо же, а ведь из-за негативных воспоминаний, она за эти три года так ни разу и не сделала ничего, чтобы принести в свою жизнь, в этот день, толику счастья. Элис откинулась на спинку стула и, грызя карандаш, посмотрела в окно. Она плохо спала сегодня и спускаться вниз не было совершенно никакого желания.
  
   В дверь комнаты постучали и, не дожидаясь ответа, на пороге показалась Энни.
  
  -- Госпожа Элис, Роб просил передать, что если вы не спуститесь поесть, он или сам снесет вас вниз, или нагрузит едой меня. А я не могу, у меня клиенты внизу.
  
   Элис посмотрела на Энни, пытаясь сообразить, о чем та говорит.
  
  -- Госпожа Элис, вы кушать сегодня собираетесь?
  
   А, ну да. Она же даже не ела ничего. Забавно, Роб в своем репертуаре - всегда пытался следить за её питанием.
  
  -- Я не голодна, но передай Робу, что я спущусь. - Энни развернулась, чтобы уйти, но Элис остановила её. - Энни!
  
   Девушка обернулась и посмотрела на хозяйку кафе.
  
  -- Энни, - повторила Элис, - давно собиралась спросить тебя, да всё как-то из головы вылетало. Почему ты за эти несколько лет, пока работаешь на меня, ни разу не брала отпуск или хотя бы выходной? Разве тебе не тяжело?
  
   Девушка отрицательно покачала головой.
  
  -- Нет. Вы же, наверное, помните, что я живу совершенно одна. И работать у вас мне нравится. Находиться здесь лучше, чем в пустой комнате, в квартире, в которой тебя никто не ждет.
  
   Одна? Почему одна? Элис долго смотрела на Энни, а затем вспомнила их встречу. Ну конечно! Девушка тогда говорила, что у нее никого нет. Был дождь, Элис возвращалась в, тогда ещё только открытое, кафе, и увидела сидящую на тротуаре девушку. Совершенно мокрая одежда, с волос капает вода, наверное, сидела уже давно. Она обнимала себя озябшими, от холодной влаги, руками пытаясь согреться. Старый потрепанный чемодан стоял рядом. Элис подошла к ней и спросила всё ли в порядке? На неё посмотрели припухшие глаза, в которых стояла влага. Энни сказала тогда, что всё нормально и, отведя глаза, посмотрела на дорогу. Вот только сердце Элис уже дрогнуло и она не могла просто развернуться и уйти. Конечно, ей не хотелось заниматься чужими проблемами, но она почувствовала себя как-то неловко. Хотя с чего бы? Она присела на корточки и попробовав взглянуть девушке в глаза, спросила: "Тебе некуда идти?". В глаза посмотреть так и не удалось, но по щекам покатились слёзы. Девушка кивнула, а Элис встала, взялась за ручку чемодана (хорошо, что он был на колесиках) и протянула свободную руку девушке: "Пойдем. Тротуар - не лучшее место для сидения, а такая погода и подавно не располагает к прогулкам". Девушка воспользовалась помощью, встала, вытерла тыльной стороной руки глаза и заметила: "Но вы же сами на улице". Да, уела. Но Элис нужно было сходить в местный банк, а дождь тогда ещё не начался. Вот только и находилась она там довольно долго. За это время на улицах успели образоваться довольно внушительные лужи. Сапожки промокли насквозь, но в данный момент, на фоне совершенно мокрой, тогда ещё, незнакомки, Элис старалась об этом не думать. Она просто молча потянула за собой девушку и привела в кафе. Собственно там Энни и осталась в качестве помощницы. Сухая, обогретая и накормленная, девушка рассказала, что её уволили с работы, а когда она вернулась домой - её вещи уже стояли собранные на улице. Так как у неё была просрочена оплата за комнату, хозяйка её просто выставила. Так как у девушки никого не было, то и идти было некуда. Без денег, без работы, без жилья, всё, что оставалось - это мокрый тротуар. По счастливой случайности, соседка Роба сдавала маленькую квартирку-студию. Элис внесла залог и предложила Энни работу. Та, не думая, согласилась. Так вот и получилось, что девушка стала проводить в кафе едва ли не больше времени, чем сама хозяйка.
  
  -- Получается, у тебя вообще никого нет? Не только в этом городе, но и совсем?
  
   Энни кивнула.
  
  -- Мама умерла ещё при родах, я её никогда не видела. Меня растил отец. Потом он спился, заболел и умер. Квартиру забрали за долги, но к тому времени я уже работала и могла позволить себе снимать комнату. По крайней мере до того момента, когда меня встретили вы.
  
   Теперь понятно. Тем не менее - отпуск и выходные были нужны и проводить их на работе не стоило. Но и Энни, выходит, не хочет сидеть дома сутками одна. Элис отпустила её и сделала себе пометку в голове, что обязательно подумает как быть. А когда спускалась вниз, на кухню, вспомнила, как Лиз подсовывала фотографии мужчин и усмехнулась. "Лучше бы она личную жизнь Энни устраивать начала, а не мою. - Подумала Элис и остановилась на нижней ступеньке. - Кстати, а где это Лиз? Что-то я очень давно её не видела". Решив, что обязательно сегодня нагрянет к подруге в гости, Элис направилась на кухню - пусть не полноценно завтракать, но хотя бы попить чаю.
  

* * *

  
   Хотя был уже полдень, Лиз сползла с постели только потому, что её подняла Элис. Подруги сидели друг напротив друга на диване, поджав под себя ноги, и пили чай. Лиз периодически прикрывала сонные глаза, держала чашку обеими руками и периодически встряхивала взъерошенной головой. Рубашка была застегнута криво, наспех, ноги обтягивали лосины, на которых были вышиты шестеренки, схемы какие-то, и вообще выглядели довольно странно. На вопрос Элис о том, откуда она взяла такое сомнительное чудо, Лиз призналась, что получила лосины на днях от матери. Элис редко что-то слышала от подруги о её родителях. Возможно она и хотела бы что-то спросить, но Лиз выставила вперед открытую ладонь и просто сказала:
  
  -- Даже не начинай.
  
   И так происходило каждый раз, когда о них заходила речь. Элис не расстроилась, в конце концов был ещё один вопрос, который интересовал её: где же всё это время пропадала подруга.
  
  -- Помнишь фотографии, которые я приносила?
  
   Лиз посмотрела на Элис и та кивнула.
  
  -- А помнишь свой совет самой с ними встречаться?
  
   Элис снова кивнула, хотя не могла бы воспринимать свои слова за совет. Это было сказано не всерьез.
  
  -- Так вот. Ты была права. Я встречалась с ними всё это время. - Элис округлила глаза и открыла было рот, но Лиз поспешно добавила. - Не со всеми сразу, конечно, не подумай. Да и на всех у меня попросту не хватило бы времени. Работать тоже нужно когда-то.
  
   Элис покачала головой. Как-то не думала она, что Лиз воспримет её слова настолько серьезно.
  
  -- И ты знаешь, - продолжила подруга, - я как-то сыта этими мужиками по горло. Думаю в ближайшие лет сто не захочу иметь с ними ничего общего. А ты чего такая кислая?
  
   Элис удивленно поинтересовалась, что неужели всё так плохо? Оказалось ещё хуже - часть фотографий вообще не соответствовали действительности и, по всей видимости, были сделаны явно не в этом году. Также, как и факты биографий, которые могли разительно не совпадать. Когда Лиз поинтересовалась у одного из мужчин почему так и зачем рекламировать себя с несуществующей стороны, он ответил: "Ну что вы, дорогая, реклама - двигатель торговли!". А ведь и не поспоришь даже, правду сказал. Элис посмеялась, а затем рассказала Лиз краткую версию истории Энни. Подруга взяла печеньку, из лежащей между ними вазочки, и задумчиво откусила. Прожевав кусочек, она сказала, что теперь ей даже немного совестно. Так как всегда воспринимала Энни, как просто тихую серую мышку и вообще не интересовалась историей её появления в кафе, дескать: ну взяла помощницу и хорошо. А ещё согласилась с тем, что нужно взять ещё кого-то, на замену Энни. А если та не хочет сидеть дома, то она, Лиз, её обязательно к чему-то приспособит.
  
   От подруги Элис ушла в приподнятом настроении. Лиз поздравила её с днём рождения и, хотя знала, что подруга не любит этот праздник, всучила резную шкатулку с обезьяной в гоглах и с кастетом, вместо ручки на крышке. Зачем обезьяне кастет Элис не знала, но всё равно искренне поблагодарила, тем более после того, как узнала, что шкатулка была специально заказана для неё у господина Клейма.
  
   Когда девушка ступила на порог кафе, раздались дружные аплодисменты. Она удивленно посмотрела вокруг. Около пяти посетителей, господин Рейф, сидящий за стойкой, Энни и Роб, выносящий из кухни торт. Первая же мысль была: "Лиз - это она рассказала". Дело в том, что подруга единственная знала, что у неё день рождения. Робу Элис не говорила. Видимо Лиз рассказала Робу, тот Энни, посетители случайны, детектив, видимо, опять зачем-то пришел и тоже оказался, так сказать, в куче малой. Элис нацепила на себя дежурную улыбку и подошла ближе. Да, она ненавидит день рождения, но ребята не виноваты. Сегодня и сейчас они попробовали сделать ей сюрприз. Приятный сюрприз, хотя это было не обязательно. Вот только когда Элис подошла к Робу и посмотрела на торт, её улыбка стала искренной. Повар превзошел самого себя - торт был прекрасен. Он выглядел, как высокая коричневая шляпа, на которой расположились шестеренки разных цветов и размеров, пару розочек на полях, которые выглядели как металлические (и из чего только сделал), с большими часами на цепочке. А из плоской верхушки торчал заводной ключик. Элис обхватила ладонями щеки. Это было так мило, что не было даже слов. Он готовил этот торт специально для неё! Откуда-то сбоку чья-то рука протянула кружку, заполненную чем-то шипучим и Элис взяла её чисто на автомате. А сзади раздалось:
  
  -- За прекрасную хозяйку этого кафе.
  
   Элис обернулась, детектив отсалютовал ей своей кружкой, посетители дружно повторили тост и приложились к своим кружкам. Эли слегка пригубила, а затем воскликнула:
  
  -- Великий пар, шампанское! Откуда это? Я точно помню, что у нас в кафе его небыло. Оно сейчас очень дорогое.
  -- Это я принес. После того, как Энни выдала ваш секрет.
  
   Элис вопросительно посмотрела на господина Рейфа.
  
  -- Я был вчера в кондитерских рядах, а Энни выбирала ингредиенты. Ну и... Так уж получилось.
  
   Ага, то есть детектив и правда тут не случайно. Но не мог же он прийти только ради того, чтобы выпить шампанского за её здоровье?
  
   Роб поставил торт на ближайший столик, Энни разрезала его, а Элис попросила раздать посетителям. И, конечно, попросила отложить ей кусочек, она прихватит его с собой наверх.
  
   Детектив тронул её за локоть:
  
  -- Элис, нам нужно поговорить. Знаю, что у вас праздник и это неуместно, но у меня столько работы, что не уверен в том, что смогу зайти в ближайшее время.
  
   Девушка осмотрелась по сторонам. Логично было бы остаться здесь и сесть за свободный столик, но поздравлений на сегодня ей было более чем достаточно. Она крикнула Энни занести им по кусочку торта и чаю наверх, в комнату. И повела детектива за собой по лестнице. Когда они вошли в комнату, Рейф просто обежал её глазами и направился прямо к столу, взял стул, развернул его и сел, расставив ноги и сложив руки замком на спинке. Элис осталась стоять и выжидающе смотреть на него.
  
  -- Элис, я заранее прошу прощения за то, что вспомню сейчас не очень приятные события, но, надеюсь, вы меня простите. Помните последний пожар, в котором сгорела вторая служанка графини?
  
   Девушка кивнула, хотя пока и не могла понять, о чем ей хочет сказать детектив.
  
  -- При расследовании и опросе свидетелей сотрудники отделения узнали, что некто, похожий на нашего с вами знакомого пилота, был последним, кто замечен выходящим из дома служанки перед пожаром.
  
   Колени Элис подогнулись, она подошла к кровати и опустилась на неё.
  
  -- Более того, он же был последним, кого видели выходящим из мельницы. Той самой, в которой сгорела первая служанка. До этого свидетелей не могли найти, но буквально на днях обнаружилась целая пара и пришли они в отделение сами.
  
   Вот так и рушатся надежды. А ведь, несмотря на подозрения и страх, девушка, где-то в глубине души, не хотела верить в то, что становилось всё очевидней. Пауль был причастен к случившемуся. Всё трагическое и странное началось с его приездом и с его отъездом закончилось, кстати, весьма стремительным.
  
  -- Элис, вам нечего бояться сейчас, он уже улетел. И я жду информацию о нем от кое-кого с границы. Возможно всё не так, как кажется. Хотя шансы и очень малы. В любом случае, в его интересах будет не появляться здесь, если он не хочет быть арестован.
  
   Девушка молчала, переваривая услышанное. Молчал и детектив. Энни принесла чай и торт, и они ели, и пили в молчании. Затем детектив поставил тарелку на стол, сделал последний глоток и, слегка качнувшись вперед, хотел встать, но остановился. Он нагнулся, прямо сидя на стуле, и достал из-под стола книжицу. Он посмотрел на нее, хохотнул и осуждающе покачал головой.
  
  -- Элис-Элис, я передавал вам дневник графини не для того, чтобы вы швырялись им на пол.
  
   Девушке стало стыдно. Она только сейчас вспомнила, что уронила его в день пожара. Детектив, тем временем, присмотрелся и вытащил какой-то лист бумаги из-под обложки. Развернул его и глаза округлились. Девушке стало любопытно, она встала и подошла, встав за левым плечом детектива. Её взору открылись какие-то зарисовки схем, деталей и приписки к ним. Всё было написано и нарисовано достаточно мелко, но сомнений не было - почерк отличался от почерка в дневнике, а значит это писала не графиня.
  
  -- Алекс, что это?
  -- А вы не видели этого раньше? - Спросил он и девушка покачала головой. - Похоже на какую-то научную белиберду. По всей видимости это принадлежало графу.
  
   Детектив повертел лист, затем свернул его, как и было. Тот получился довольно толстеньким, так как, сам по себе, был ещё и плотным. Затем Рейф приложил его к книжице - размер совпадал. Рейф быстро пролистал блокнот, но никаких торчащих листков больше не было. Затем он, зачем-то, его потряс и принялся пытаться заглянуть под обложку, откуда вылетел лист. Перевернул книжку и потряс ещё раз над столом. Из под той же стороны обложки выпал маленький ключ. Реф и Элис посмотрели на него, а затем на друг друга, и сказали одновременно:
  
  -- Что это?

"Узнав тайну, и сам становишься частью тайны".

Милорад Павич

  

Глава десятая

  
  
   Элис и Рейф смотрели друг другу в глаза, силясь найти объяснение. Дневник графини был как у Алекса, так и у Элис, но не один, ни вторая не знали о том, что под обложкой что-то было. Возможно потому, что никому не приходило в голову его ронять? Кто знает. В любом случае - найденное интриговало. Что делает лист с научными изысканиями графа под обложкой? И ключ ведь тоже не просто так существует, он явно что-то открывает. Но что? И зачем было прятать его под обложку?
  
   Девушка предположила, что, возможно, в месте, которое открывается этим ключом, хранятся остальные работы графа? Детектив согласился, но особым оптимистом не был.
  
  -- Элис, никто не знает, сохранил ли эти работы граф вообще. Возможно ключ открывает что-то другое? А если работы и есть, и ключ, всё же, от тайника, то он мог находиться где угодно: в доме, который сгорел, или во взорванном отеле.
  
   В отеле. Где-то в душе неприятно шевельнулись воспоминания о Пауле. А ведь он так хотел попасть в отель именно потому, что предполагал о наличии в нём научных изысканий покойного графа. Не хотелось вспоминать об этом, но поскольку эта информация тоже могла быть важной - девушка озвучила её детективу. Он слегка сдвинул брови и кивнул. Девушка спросила, возможно ли сейчас попасть в отель, осталось ли хоть что-то после взрыва? Детектив покачал головой.
  
  -- А если всё же осталось? Может поищем?
  
   Она сама от себя не ожидала такого рвения, но тайна манила и всё больше хотелось разгадать эту интригу.
  
  -- Шестеренки с вами, Элис, вы заражаете меня своим энтузиазмом! Но я всё же повторюсь: по сведениям о расследовании - попасть туда невозможно.
  
   Элис согнула левую руку в локте и уперлась в бок. А правую согнула в кулак и поднесла к лицу, большой палец подпер подбородок, а указательный почесал ямочку над верхней губой. Иногда это помогало Элис стимулировать мыслительный процесс. Детектив предположил, что, возможно, графиня знала о тайнике и могла перенести его. Тем более, что и лист, и ключ находились в её дневнике. Но Элис возразила: графиня могла и не знать, а ключ мог положить туда граф ещё при жизни.
  
  -- Нет, что вы. Конечно графиня знала. Не могла не знать - это её дневник. - Гнул свою линию детектив. - А вот дочь могла и не знать, иначе, возможно, не отдала бы дневник. Или вытащила бы это из дневника оставив у себя.
   Определенно требовалось решение ситуации. Это ведь так увлекательно! Элис решила во что бы то ни стало перечитать дневник заново: возможно она что-то упустила. Знай она, что возникнет такая ситуация - читала бы между строк.
  
   Детектив встал, оставив и дневник, и всё найденное на столе. Но прежде чем уйти, достал карманные часы на цепочке и протянул их девушке.
  
  -- Это вам, Элис. Забыл отдать подарок. Ещё раз с днем рождения. Часы нужны для того, чтобы вы всегда знали сколько время.
  
   Девушка даже немного надулась: в самом деле, зачем объяснять необходимость часов, как ребенку малому.
  
  -- Спасибо, но мне не нужны часы. Я и без них прекрасно ориентируюсь.
  
   Не успела она договорить, как детектив прижал палец к её губам, призывая к молчанию.
  
  -- Ааа, а-а, шшш. - Шикнул на неё Рейф. - Если бы вы ориентировались, то я не нашел бы вас в ночном парке.
  
   Детектив направился было к двери, но у самого порога оглянулся, стремительно подошел к девушке, крепко её обнял и прошептал на ухо: "Не делайте так больше". И так же стремительно покинул её комнату.
  

* * *

  
   Утром следующего дня Элис начала делать наброски будущей книги. Это должна была быть третья книга о графине, точнее - о её супруге. Название тоже не придумывалось долго - "Тайна графа Блие". Девушка решила, что все события, связанные с этим, будет вносить в рукопись и обязательно откроет секрет графа. По её мнению - тайна, ставшая всеобщим достоянием, уже не сможет никому навредить. Ну это если действительно вся интрига заключалась в научных изысканиях. Если же нет - они всё равно об этом узнают. В том, что детектив ей поможет - она даже не сомневалась. Неизвестно, зачем ему это, но он тоже уже по уши в этой истории.
  
   Затем Элис спустилась вниз. Уже вечерело и вот-вот должны были собраться писатели. Ей хотелось провести этот вечер среди коллег, послушать их. Да и Энни помочь. Но когда её ноги коснулись последней ступеньки, она услышала чей-то плач и раздраженный голос своей помощницы. Элис подняла голову и огляделась. В дальнем углу сидела та самая молодая писательница, у которой творческий кризис был всегда. Энни стояла над ней уперев руки в бока. Вся её поза вызывала раздражение. В кулачке левой руки была крепко сжата тряпка. Элис даже не ожидала - Энни всегда выглядела тихой и спокойной, но сейчас было чувство, что она готова этой тряпкой огреть литератора.
  
   Хозяйка кафе подошла и положила руку на плече Энни, чтобы как-то её успокоить. Тем временем пытаясь вспомнить, как же зовут посетительницу. Поскольку та бывала в кафе очень редко, то имя давно уже вылетело из головы.
  
  -- Энни, что у вас?
  
   Помощница раздраженно дернула плечом.
  
  -- У госпожи Тэйт, наверное, опять кризис, я думаю. Но не скажу точно, потому что она всё время ревет. Дважды разлила чай и трижды, разумеется случайно, перевернула подставочку с печеньем.
  
   Ага, точно, Тэйт - это была фамилия. Но как же имя? Вроде бы...
  
  -- Кэрол, если позволите, что я просто по имени, - решила рискнуть Элис, и когда посетительница подняла глаза, то поняла, что не ошиблась, - что именно у вас произошло?
  
   Та расплакалась ещё сильнее, взмахнула рукой и подставка на длинной ножке, на которой лежали печенюшки, упала и покатилась по столу, рассыпав содержимое.
  
  -- Да вы издеваетесь надо мной! - Возопила Энни.
  
   Элис, которая так и не убрала руки с её плеча, успокаивающе похлопала и спокойно произнесла:
  
  -- Энни, прибери, пожалуйста, это печенье отсюда вообще. А дальше я сама тут разберусь.
  
   Энни кивнула, забрала посуду, оставив только кружку, собрала печенье, протерла стол от крошек и удалилась на кухню. Откуда через минуту послышались её громкие возмущения на счет посетителей, которые совершенно не умеют себя вести и издеваются над ней, несчастной, будто она не живая, а механизм. Элис покачала головой. Нет, определенно Энни нужен отпуск, чтобы она не говорила.
  
   Кэрол Тэйт сложила руки замком и положила на стол, продолжая жалостливо всхлипывать. Элис протянула руку и пожала её сомкнутые руки.
  
  -- Чтобы не случилось, уверена, оно не стоит таких слез.
  
   Женщина подняла на неё заплаканные фиалковые глаза, закусила губу и кивнула. А затем из неё словно словесный поток хлынул. Она рассказывала и не могла остановиться.
  
   Кэрол жила в заводском квартале. Там раньше выделяли квартиры семьям рабочих. Её покойный муж был мастеровым на заводе по производству автомобильных двигателей. И у нее рос ребенок, который сейчас был болен. Сама Кэрол была швеей, но не успешной и, видимо, не очень удачной. Почти каждая её клиентка находила какой-то изъян. Когда у женщины появилась клиентка при деньгах, то она даже обрадовалась. Вот только характер был ещё хуже всех предыдущих. Поначалу, когда дама была чем-то неудовлетворена, она просто высказывала это в жесткой форме. Со временем начала требовать что-то ушивать или дошивать, а зачастую и добавлять новые элементы, так как придумывала их уже после того, как изделие было готово. И всё бы ничего, но она также и начала требовать это делать бесплатно: дескать это её, Кэрол, вина. Хотя женщина искренне не понимала в чем она была виновата в данном конкретном случае, если клиентка по нескольку раз меняла фасоны уже готового изделия. Сегодня же дама совсем перешла границу и отхлестала Кэрол платьем, которое посчитала "верхом безвкусицы и ярким примером неквалифицированности швеи", хотя, опять же, до этого лично утвердила такой фасон. И Кэрол сорвалась и прибежала сюда. Она не могла больше выносить этой жизни, впала в такое отчаяние, что вообще не понимала зачем ей жить. Если бы не ребенок - давно бы наложила на себя руки. А ведь при жизни мужа, всё, чего она хотела - это писать. Она мечтала, что однажды, когда их ребенок подрастет, они будут путешествовать и она будет описывать всё увиденное. Она даже хотела создать свою энциклопедию о разных странах. А сейчас всё, что остается - это вылечить и прокормить её дитя.
  
   Элис слышала, что многие рабочие зарабатывают довольно неплохо и их жены, зачастую, не работают. Да, не богаты, но и бедными назвать нельзя было. С потерей кормильца понятно, почему женщине оставшейся с ребенком на руках совсем одной, так тяжело. Не мудрено, что у неё постоянно кризис в творчестве. Где тут писать, когда в жизни мало что умеешь, мало что получается, а жить как-то нужно. Ещё и ребенок.
  
   Из-за спины неожиданно раздалось:
  
  -- Может я могла бы помочь?
  
   Элис и Кэрол вздрогнули и посмотрели на Энни, которая, по всей видимости, уже давно стояла за спиной хозяйки кафе. Девушка теребила край передника и довольно виновато смотрела на госпожу Тэйт.
  
  -- Вы это, простите, что я накричала на вас. Я не знала, что у вас всё так. Мой покойный отец был врачом, так что... - Она побольше набрала воздуха и выпалила. - Ну вы обращайтесь, если что.
  
   Кэрол кивнула и вытерла глаза.
  
  -- И вы простите, не должна я была тут вот сидеть, рыдать и нагружать вас своими проблемами. Пойду я.
  
   Элис попросила Энни присмотреть за кафе, а сама решила провести Кэрол. Так получилось, что провела она её до самого дома. Что поразило Элис больше всего - это то, что дом находился как раз рядом с кладбищем и вид, должно быть, из окна был жутенький. Девушка дернула за рукав госпожу Тэйт, пытаясь обратить на себя внимание, так как та всю дорогу провела в задумчивости.
  
  -- У вас там кладбище.
  -- О да, хорошее место, правда? - Закивала головой Кэрол.
  
   Элис сглотнула. Хорошее место? Кладбище то?
  
  -- Ну вы простите, но вы там гуляли с ребенком? Это же... Это же слишком рядом.
  -- Ну да, конечно же гуляла! Это же как парковая зона.
  
   Элис ужаснулась:
  
  -- Но там же мертвые!
  -- Да, но мы же им не мешаем. - Кэрол непонимающе пожала плечами. - Не понимаю, что вас так удивляет.
  
   Кризис в творчестве говорите? Так может он не только из-за проблем, а ещё и от соседства с кладбищем? Воистину - это не лучшее место для ребенка.
  
   Квартира состояла из маленького коридорчика, кухни и двух спален, в одну из которых они и направились, как только вошли в дом. На кровати с белыми простынями и синими подушками лежала девочка лет тринадцати, и надрывно кашляла. Мать быстро подошла к ней и потрогала лоб. Элис спросила, когда в последний раз был доктор. Кэрол долго молчала, а затем, не повернув головы, ответила:
  
  -- Его небыло. Нам нечем платить ему.
  
   Да, медицина стоила денег, увы. Всем нужно было как-то жить. Элис никогда не могла понять, почему в городе нет больницы, только частные кабинеты врачей. Неужели нельзя было открыть хотя бы одну? Женщина намочила тряпку, лежащую в тазике с водой у кровати, и протерла лоб дочери.
  
  -- Я понимаю, что плохая мать, и понимаю, что ни на что не способна, - тихо, почти шепотом, сказала она, - как понимаю и то, что швея я, видимо, действительно отвратительная. Но если бы у меня был выбор пойти хоть куда-то ещё, я бы пошла. Но я больше ничего не умею.
  
   Неожиданная мысль пришла Элис в голову. И сначала она отогнала её, но та упорно возвращалась и в итоге засела окончательно. Она знала одно место, для которого не нужны были особые профессиональные умения - всему можно было научиться довольно быстро. И это место как раз имелось в её кафе.
  
   "Что ж я подбираю всех страждущих и нуждающихся", - подумала Элис и прикрыла немного глаза. А затем, глубоко и тяжело вздохнув, предложила:
  
  -- Вы могли бы работать у меня.
  
   Женщина резко повернулась и удивленно посмотрела на неё. Элис дернула плечом.
  
  -- Работа, конечно, не абы какая, понимаю. Но вам нужна работа, а мне нужна ещё одна помощница. Я часто отлучаюсь из кафе или бываю просто занята. Энни внизу понадобилась бы помощь, я думаю. Да и выходные ей бы тоже не помешали. Вы могли бы с ней обсудить свой график: когда у кого будут выходные. По зарплате я, конечно, не могу предложить золотых гор, но это будет хотя бы стабильно и на врача точно хватит.
  
   Из глаз Кэрол опять покатились слёзы. Она прижала сжатые в кулаки руки к сердцу и спросила:
  
  -- Вы правда сделаете это для меня? Вы возьмете меня к себе?
  
   Элис кивнула. Она не знала: пожалеет об этом после или нет, но надеялась, что делает всё правильно. Так в её кафе появилась ещё одна помощница.
  

"Всё о чём повествует история, в сущности лишь тяжкий, затянувшийся и запутанный кошмар человечества".

Артур Шопенгауэр

  

Глава одиннадцатая

  
  
   Элис спускалась вниз по лестнице напевая про себя веселую песенку. У неё было хорошее настроение, ведь пару дней назад мир увидела её новая книга и целый месяц трудов над ней прошёл не зря. Конечно, кто-то пишет книги намного дольше, но этот месяц показался Элис просто бесконечным. Книга далась ей очень тяжело в написании, но результат стоил любых мучений. И ей, наконец, полегчало. Всё таки, оказывается, хорошо изливать на бумагу всё, что гнетет и волнует. Оказывается - ей это было очень нужно, девушка слишком долго копила всё в себе.
  
   В её новой книге, носившей название "Разные истории женщин", было четыре части. В них содержалось описание жизни четырех женщин, для каждой из которых выделялась своя часть. В книгу вошла её личная история: начиная с детства и до момента отлета из города. Истории Энни и Кэрол: узнать их детскую жизнь тоже потребовало времени, но она справилась. На Кэрол, конечно, времени ушло больше. Ведь с Энни они были знакомые уже давно и потому многое Элис уже знала. А вот Кэрол была ещё загадкой. К счастью, женщина не увидела в расспросах ничего подозрительного, посчитав это нормальным интересом работодательницы, которая хочет лучше узнать свою новую сотрудницу. Ну и, конечно, как же, в таком случае, книга могла обойтись без Лиз. Её дорогой и любимой Лиз. И хотя подруга не любила говорить о своей семье, Эмили всё равно многое узнала. Конечно, для этого ей пришлось изрядно напоить подругу и та, скорее всего, не помнит и половины из того, что рассказала, но итог был на лицо. Конечно - это, может быть, было подступно и не честно. Но, с другой стороны, и придраться было не к чему, так как в своей книге Элис изменила все имена и названия населенных пунктов.
  
   Было раннее утро и они ещё не открылись. Сегодня был рабочий день у Энни, а у Кэрол выходной. Когда Элис достигла последней ступеньки и шагнула в зал, она увидела Энни сидящую за столиком у окна, громко высмаркивающуюся и вытирающую кулачками глаза. Она сидела над книгой. Неужели прочитала там что-то, от чего так расчувствовалась? Элис подошла к помощнице.
  
  -- Энни, что-то случилось?
  -- О, госпожа Элис, она такая удивительная. - Сказала Энни, шмыгая носом.
  -- Кто?
  -- Бэкки Бэкк, конечно! - Сказала Энни, будто это было само собой разумеющимся.
  
   Конечно было приятно за такую похвалу, но Элис пока не могла понять в чем она так удивительна. По всей видимости, Энни читала сейчас одну из написанных ею книг.
  
  -- Она пишет так реалистично, что я сама представляю себя героиней её книг. Вот послушайте - это же явно написано, как обо мне.
  
   И Энни прочитала отрывок собственной истории, в которой главную героиню, конечно, звали совсем иначе и которая жила совсем в другом городе. Момент был таким трогательным, что Элис едва сама не прослезилась. Она не думала, что Энни читает её книги. Вот и сюрприз.
  
   Элис похлопывала Энни по плечу, когда зазвенел на двери новый дверной колокольчик. Девушки обернулись и увидели на пороге пожилого мужчину, смущенно комкающего в руках поля своего цилиндра. Элис безошибочно узнала его - это был господин Клейм. Его длинные седые волосы были собраны в пучок на затылке и он побрился. Одежда, конечно, также отличалась от той, которую он носил в пустыне. Сейчас на нем был длинный сюртук, жилет с цепочками идущими к карманам, из треугольной горловины жилета выпирало жабо белой рубашки. Это был второй сюрприз за сегодня. Девушка не ожидала увидеть здесь писателя, но была ему очень рада. Энни, быстро забыв о книге, встала, чтобы обслужить посетителя.
  
   Элис и господин Клейм пили чай возле окошка и общались довольно долго. Он приехал в город с целью купить новый дом и, возможно, договориться о продаже своей фермы на колесах. Его первая книга увидела мир и издательство подписало с ним контракт. Он был удивлен, польщен и, конечно, безмерно рад. Сейчас шла работа над второй рукописью и, поскольку таковых у него за жизнь накопилось достаточно много, писатель решил, наконец, перебраться в город. И с издательством будет проще поддерживать контакт и пообщаться с единомышленниками можно. Конечно тяжело вновь возвращаться к городской жизни, но раз представился такой случай, то грех было бы им не воспользоваться. Девушка порадовалась за старика. Она надеялась, что в городе он будет чувствовать себя лучше. Тоска за покойной женой - это святое, но нужно жить дальше. Хоронить себя заживо в пустыне, по её мнению, было не лучшим выходом.
  
   Следующий сюрприз ожидал Элис через час после ухода господина Клейма. А ещё взбучка, так как в кафе, с книгой в руках, влетела Лиз. Она бахнула её о стойку и, разъяренно сопя носом, как ёжик, уставилась на подругу. Тут и без слов можно было понять почему так произошло. Элис не думала, что и Лиз читает книги Бэкки. Честно говоря: она вообще не думала, что Лиз что-либо читает. Понимая, что лучшая тактика разрядить обстановку с подругой, благо та не была злопамятна, - это сделать что-то неожиданное. А потому она не стала отпираться, а просто подняла руки вверх и сказала:
  
  -- Сдаюсь.
  
   Лиз, которая уже приготовилась бушевать и набрала для этого побольше воздуха, поперхнулась этим самым воздухом и закашлялась. Потом долго смотрела Элис в глаза, уселась на барный стул, сняла с пояса свою кружку, которую она всегда там носила, бахнула перед Элис. Та молча полезла под стойку, достала бурду Роба и щедро налила в кружку Лиз. Подруга выпила это в несколько глотков, скривилась, выдохнула, и наконец сказала:
  
  -- Кайся. Я внимательно слушаю.
  
   Ну Элис и "покаялась". Она боялась, что Лиз обидится за то, что всё это время не знала о другом виде деятельности своей подруги. Но та не обиделась. Как оказалось - она правда не читает книг особо, просто в этот раз ей нечего было делать, а в книжном магазине посоветовали Бэкки. Новая книга пришлась кстати, вот только дочитала Лиз её буквально до середины своей истории. Не важно, что имя героини было иное, подруга безошибочно угадала себя. Дурой она не была и потому легко сложила два и два. Вот только по началу она отогнала от себя мысль, что Элис - это и есть Бэкки. Более вероятным казалось, что подруга и писатель знакомы. Но теперь многое встало на свои места.
  
  -- А я всё удивлялась - чего это ты так часто у издательства крутишься. Думала, что может просто знакомые там. И много книг то написала?
  
   Пока Энни была занята обслуживанием клиентов, Элис чистосердечно рассказала подруге и свою историю, и то, как начала писать, и к чему это привело в данный момент. Рассказ получился очень долгим и продлился до вечера. Затем подруги распрощались и Лиз, довольная, ушла. А Элис показалось, что ещё один камень с её души рухнул безвозвратно вниз. Теперь подруга точно знает всё и это прекрасно. Элис была рада, что тайн теперь нет. Лиз, по сути, теперь второй человек, кто знает правду о Бэкки (не считая издательство и покойную графиню, а также - Пауля, потому как неизвестно, что знает он). Кроме того единственная, кто знает вообще всю правду о ней - Элис.
  
   Девушка задумалась. Она со своей книгой поступила очень неосмотрительно. И правда - совсем некрасиво по отношению к Лиз. Совесть шевельнулась внутри угрем. Но если заглянуть глубоко в душу к самой себе, то она очень хотела, чтобы подруга наконец всё узнала.
  
   А вечером начали собираться писатели, как и обычно. Первым пришел Весемир. Молодой, но ужасно тучный, парень весил по меньшей мере около 150 килограмм. Он приходил очень редко, был поэтом и предпочитал акцентировать внимание, что относится к поэтам декаданса. По характеру был ужасным пессимистом, весьма своеобразным, напористым, надоедливым и критичным. Элис не могла точно сказать как к нему относится, но иногда он ужасно её раздражал.
  
   Вес подошел к стойке и заказал чашку кофе. Он еле взгромоздился на барный стул и тот скрипнул. Элис не представляла как ему вообще удалось сесть, потому что, по её представлению, туда должно было поместиться одно его полупопие, если можно так выразиться. Он был угрюм, как и обычно, и вздыхал грустно, как и обычно. Девушка поставила перед ним кружку и поинтересовалась почему же он так редко заходит.
  
  -- Я не люблю всех этих писак, но иногда хочется вот этой камерной атмосферы, посидеть, послушать, поговорить. Понимаешь, все молодые и начинающие писатели и поэты не любят критики, а хотят, чтобы им только аплодировали и говорили какие они молодцы. А ведь их стихи совершеннейшая бездарность.
  
   Элис хмыкнула. Не потому, что была с ним согласна, хотя некоторые тексты и правда оставляли желать лучшего, а потому что стихи Веса тоже не блистали чем-то восхитительным. И, конечно, она очень сомневалась, что он вообще выдержал бы критику с его-то характером. Поэтому совершенно не понимала с каких таких шестеренок он так пренебрежительно относится к другим талантливым людям. Среди поэтов наверняка были молодые люди его возраста, которые писали при этом ничуть не хуже, если не лучше. Но девушка промолчала.
  
  -- Вот почему вы, красивые девушки, такие...- он немного поцокал языком, подбирая слово, - продажные?
  
   Однако вот это поворот. Элис вопросительно посмотрела на него подняв левую бровь.
  
  -- Ну не в смысле любви за деньги, я не об этой категории говорю. Я о том, что вы все любите только внешность, а не самого человека.
  
   А это новостью небыло. Многие допускали такую ошибку в суждениях. Разумеется внешность важна, ведь это первое, что видят люди. Но и внешний вид бывает обманчив. За красивой обложкой может скрываться ужасно гнилой плод. И наоборот. Но Элис и тут не стала ничего говорить. Очевидно же, что человеку необходимо выговориться. А Весемира и правда словесно несло. Что видите ли его, такого замечательного, не любят, что ему хочется красивую девушку и что он, конечно, может похудеть, но зачем, если его обязаны любить таким, какой он есть. И что когда он худеет женщины на него вешаются, а это нечестно, потому что он не обязан следить за весом. Горячая кровь требует красивых женщин, но они все продажные за внешность. Из этого потока Элис могла сделать только один вывод: он был откровенным лентяем, который ничего не хотел делать, но при этом хотел иметь всё. А так не бывает. Она никогда не была против тучных людей, но понять ей их было сложно. Просто потому, что она знала на сколько сильно лишний вес может влиять на внутренние органы. Тучным людям сложно жить. У некоторых болезнь и они действительно ничего не могут с этим поделать. А у других, таких, как Вес, откровенная лень играет решающую роль. И чем больше поэт говорил, тем больше Элис заводилась. В конце концов она не выдержала, и, хлопнув раскрытыми ладонями по столешнице, оборвала словесный поток.
  
  -- Весемир, я давно тебя знаю и ты, безусловно, хороший человек. Но мне интересно, почему ты так акцентируешь внимание на том, что тебя обязаны любить таким, какой ты есть? Прости, но тебе никто и ничем не обязан - это первое. И второе: неужели тебе самому не хочется почувствовать себя лучше? Ты должен сам себе нравиться в зеркале в первую очередь. Ты хоть представляешь насколько тяжело работать твоему сердцу? Ты много передвигаешься?
  -- Ты не понимаешь, - Весемир завелся ещё больше, - меня устраивает быть таким, какой я есть и я ничего не хочу с этим делать.
  -- Тогда зачем ты жалуешься, если ты ничего делать не хочешь для своего же удобства? Если тебе и так хорошо, то я уверена, что рано или поздно найдется та, которая это поймет.
  -- Но я не хочу какую-то! Я хочу красивую.
  
   Элис замялась. Вопрос, который она хотела задать, был очень личным. Но раз Вес сам завел этот разговор, она решилась.
  
  -- Извини за нескромный вопрос, но ты не думаешь, что полные женщины тоже страдают от недостатка внимания? И далеко не все из них могут похудеть, как ты. Некоторые очень хотели бы, но здоровье и правда не позволяет это сделать. А если ты не хочешь меняться, тогда почему бы не найти женщину своей весовой категории?
  -- На полных не...- на минуту он замялся, - не реагирует организм!
  
   Это был шок. Да. Такого ответа она ожидала бы меньше всего. И наверняка если бы он её так не вывел из себя, не ляпнула бы того, что ляпнула:
  
  -- Прости, но если говорить твоими словами, то почему ты думаешь, что у женщин тогда должно что-то на тебя реагировать?
  
   Весемир выпучил на неё глаза и возмущенно открыл рот глубоко втянув воздух.
  
  -- Элис, у женщин нечему реагировать!
  -- Да разве? - Элис уже не могла остановиться. - То есть, по-твоему, любая женщина обязана автоматически тебя хотеть? Ты прости, но это не логично. Ты можешь ухаживать за собой, но не хочешь. И это сугубо твоя проблема. Если ты хочешь красивую женщину, тогда будь добр хотя бы попытаться соответствовать её уровню.
  
   Весемир осуждающе покачал головой и встал со стула, захватив свою кружку.
  
  -- Элис-Элис, ты такая горячая и такая сложная. Ты сама не можешь определиться чего хочешь.
  
   И развернувшись направился к пустующему столику у центра. У Элис даже дар речи отняло. А при чем тут она и её желания вообще? О них речи совершенно не шло. Какой непонятный человек, который испортил ей настроение.
  
   Из-за этого разговора или нет, но вечер с литераторами был безнадежно испорчен. "Гвоздем программы" стал господин Стефан, фамилию которого Элис, к своему стыду, совершенно не помнила. Он попросил внимания и заявил, что решил переиздать сборник стихов. Вот только не свой, а одного из поэтов древности, приписав к этим стихам свои, а также личные соображения и комментарии. Девушку даже передернуло от отвращения к этому человеку и возмущения. И видимо не только её, так как, поначалу, в зале воцарилась тишина - никто не ожидал подобного. Затем литераторы начали переговариваться между собой и кое-кто несмело высказал сомнения в правильности этого поступка. Несмело потому, что у господина Стефана характер был не из лёгких и он не слушал никого, кроме себя. Весемир же открыто и громко заявил, что подобное считает откровенно подлым. Седые усы господина Стефана раздраженно задергались. И пусть Вес ей испортил настроение, она была полностью с ним согласна. Разве можно "выезжать" за счет труда других? Это нечестно, по меньшей мере. Человек старался, писал, а тут, спустя столетия, неизвестно кто пытается к нему, так сказать, "примазаться". Вздор же! Это стало для неё последней каплей сегодняшнего вечера и она, развернувшись, попросила Энни присмотреть за стойкой, поднялась по лестнице в свою комнату. Девушка решила, что спустится позже, когда все уйдут - позаниматься дневной бухгалтерией. И ещё она искренне верила, что издатель ни за что не пойдет на такое низкое предложение.
  
  

"Если вы мыслите ясно, вы и писать будете ясно, если ваша мысль ценна, будет ценным и ваше сочинение".
Джек Лондон

  

Глава двенадцатая

  
  
   Зима выдалась, пусть и не снежной, наверное, соседство с пустыней как-то на это влияло, но холодной. Элис оставила кафе в добрых руках Энни и Кэрол. Последняя всё ещё не совсем адаптировалась к новой работе и Энни, которая тоже не могла привыкнуть к наличию у неё выходных, взялась помогать и обучать в своё свободное время.
  
   Элис забежала в швейную лавку госпожи Туссе и приобрела очаровательный комплект новой одежды. Выйдя из лавки и повесив сумочку на локоть она глубоко вдохнула морозный воздух и подумала о том, куда бы хотела пойти. Признаться она надеялась, что Энни воспользуется своими выходными, но та была настолько упрямой и энергичной особой, что всё равно пропадала в кафе. И, таким образом, у Элис освободилось очень много времени. Иногда ей приходила в голову мысль не переложить ли на Энни бухгалтерию и не увеличить ли ей зарплату, но пока решение так и не приняла.
  
   Неожиданно её кто-то окликнул с другой стороны улицы. Посмотрев по сторонам, девушка увидела, что прямо напротив неё, у киоска с экспресс-кофе, стоит её издатель и энергично машет. Кивнув ей, тем самым дав понять, что увидела, Элис подождала пока проедет паромобиль и перешла через дорогу, устланную брусчаткой.
  
  -- Элис, очаровательно выглядите! Я увидела, что вы выходите из лавки - это было куплено там? - И издатель принялась её разглядывать.
  
   Этот комплект был приобретен месяц назад и до сих пор валялся в шкафу, ожидая своего времени. Элис он тоже нравился. Высокие коричневые сапоги на платформе, приподнятая до колен и присборенная воланами коричневая же юбка имела небольшой шлейф по щиколотку, а вместо пояса к ней был приторочен зеленый корсет. Под ним была теплая зеленая кофта с длинными рукавами с белой полукруглой гофрированной и расшитой бежевыми нитками вставкой на груди. На бедрах к юбке же были приторочены три яруса бежевых складок. Смотрелось очень красиво. Волосы Элис собрала на затылке, выпустив спереди пару коротких пасм. Чуть приспущенная на лево зеленая шляпка украшала голову. На ней была бежевая тесьма, зеленые часы и светло-бордовые маленькие перья. Единственное - Элис забыла дома коричневые перчатки и сейчас руки слегка подмерзли.
  
   А вот издатель выглядела взъерошено. Её собранные наверху кучерявые волосы были растрепаны, а шляпка справа явно туда съехала, а не была надета на бок намеренно. Короткая теплая кофта застегнута наперекосяк, а манжет левого рукава не застегнут вовсе.
  
  -- Госпожа Присцилла, у вас всё нормально? - Спросила Элис и указала на рукав.
  
   Издатель не могла застегнуть его, так как в другой руке держала кружку с кофе. А потому протянула руку Элис и попросила помочь ей. Девушка решила зайти дальше и перестегнула, так же, кофту. Издатель благодарно кивнула.
  
  -- Да ничего, нормально. Это я очень быстро выскакивала из нашей издательской книгарни, оставив нашу книгарку один на один с членом совета города. Я очень быстро убегала, признаться честно. Нужно будет извиниться потом перед Матильдой.
  
   Издатель указала на ближайшую лавочку и предложила присесть. Сидеть рядом с дорогой было не совсем комфортно, но Элис не стала отказываться. Оказалось, что одному из городских советников пришло в голову стать поэтом и как только он создал свои "шедевры", то сразу отправился напрямую к директору издательства. Госпоже Присцилле хватило пары страниц, чтобы понять насколько это бездарно и не допустимо к печати.
  
  -- Элис, вы не представляете на сколько эти якобы стихи аморальны. Это мечта любого цензора, говорю вам, и страшный сон любого издателя.
  
   А поскольку советник был в своих стремлениях очень настырен и требовал едва ли не немедленной публикации, при этом весьма давя своим постом, издатель не нашла ничего лучшего, как сослаться на то, что у неё очень и очень важная встреча, на которую она уже очень сильно опоздала. И госпожа Присцилла позорно капитулировала. Теперь же ей нужно было подумать, как лавировать так, чтобы не задеть чувства одного из сильных города сего, но при этом и не допустить до публикации если не всё, то хотя бы часть.
  
  -- Если бы вы это видели, Элис! Там не только интимные подробности его жизни, которые совершенно никому не интересны, но ещё и призывы на почве борьбы за веру. И прочие провокации, которые я ну никак не могу допустить к публикации. Сами понимаете, уж что-то, а та же вера - довольно шаткая стезя, которую лучше не затрагивать. У нас слишком много конфессий и это может вызвать волнения. А ведь я издатель и авторы у меня разные, я должна и об этом подумать. Если я допущу такое, как они потом смогут доверять мне? Это недопустимо.
  
   Элис хотела бы помочь госпоже Присцилле, но не знала как. Разве что попробовать действовать твёрдо, но мягко. О чем она и сказала. Они ещё немного посидели на лавочке и издатель решила, что потянет немного время чтением принесенного материала. Как раз может хоть что-то выберет для публикации. А как правильно поступить - ответ и сам придет.
  
  -- Вот только почему он не мог подождать немного и прийти позже? Зачем это нужно было делать именно перед Рождеством? - Сокрушенно покачала головой госпожа Присцилла.
  
   Рождество, точно же! Элис вскочила с лавочки так резко, что издатель с перепуга чуть не пролила остатки кофе.
  
  -- Что случилось?
  -- Рождество! Я совершенно о нём забыла!
  
   И Элис понеслась на торговую площадь, надеясь, что ещё успеет приобрести что-то стоящее. Да, она ненавидела праздники и этот тоже входил в список нелюбимых. Но рядом с ней жили те, кто хотел верить в волшебство Рождества. И не важно, что сама Элис в это не верила, ей нравилось делать приятное близким для неё людям. Да и пару новых украшений для кафе приобрести однозначно стоило. Вот только что подарить - она совершенно не представляла. Подарки всегда были не лучшей её стороной. Обычно она долго думала и мучилась выбором, но не в этот раз. До Рождества осталось пара дней и найти подарок нужно было очень экстренно.
  
   На сколько она помнила, раньше отмечали Рождество и Новый Год, но сейчас - это был один день. И ещё вроде бы раньше были какие-то обряды, связанные с этим, но сейчас их уже никто не праздновал. Просто все привыкли, что есть такой праздник, на него дарят подарки, и верят, что происходит магия. Элис не верила и знала, что очень многие не верят тоже, просто празднуют по привычке.
  
   Забежав в торговые ряды, Элис затормозила и пошла очень медленно. Она смотрела на прилавки в надежде, что идеи подарков придут в голову сами собой. Энни она могла бы подарить несколько книг Бэкки Бэкк с автографом (а она разработала свой автограф, который очень отличался от подписи самой Элис). Вот только нужно было сначала узнать каких книг нет у Энни и забежать за ними в издательство. Кэрол, наверное, обрадовалась бы подарку для дочери больше, чем своему. Поэтому Элис решила сделать акцент на нем, а это означало, что нужно будет пройтись в детские ряды. И пусть дочь Кэрол не младенец, но и не взрослая. Должно же найтись что-то для её возраста. А саму Кэрол можно было бы порадовать отрезами ткани. Раз она швея, пусть и не идеальная, и шьет одежду себе сама - такое точно не будет лишним. С Робом было проще всего. Он с ума сходил по своей кухне и Элис точно знала, что есть некоторые кухонные принадлежности, которых у них не было и которые Роб хотел и на личную кухню тоже. Самое сложно оказалось выбрать подарок для Лиз. Любимая подруга никогда не говорила, что ей что-то нужно или что она чего-то хочет. Ну, кроме байков, конечно. И когда Элис об этом подумала, её взгляд зацепился за прилавок со статуэтками. Девушка улыбнулась и кивнула самой себе - повезло, не иначе. Она смотрела прямо на бронзовую статуэтку байка. Сейчас у Лиз была другая модель, поновее, а эта скорее напоминала предыдущую. Но девушка была уверена, что такому подарку подруга точно обрадуется. Элис даже не стала торговаться в цене - посчитала это слишком мелочным делом, для подарка лучшей подруге. И уже хотела было отойти от прилавка, когда увидела ещё кое-что, и немного нагнулась вперед, чтобы рассмотреть поближе.
  
   Прямо на неё смотрела бронзовая собака в камзоле, с моноклем на левом глазу и в шляпе с железными полосками на заклепках. Собака сидела вполоборота и её глаза были такими знакомыми, несчастными и даже слегка осуждающими. Сначала Элис тряхнула головой и отстранилась, намереваясь всё таки уйти, но собака продолжала на неё пялиться. Элис даже закрыла глаза, а когда открыла, то пробежалась глазами по другим статуэткам и увидела маленький ваншип, на котором взгромоздился веселый махающий рукой усатый пилот. И девушке стало грустно - она вспомнила Пауля. Вот как так: веришь человеку, а он оказывается совершенно не таким, каким ты его видишь. Что ж, если выбирать между ваншипом и собакой, то так и быть - пусть будет собака. И только когда Элис направилась к детским рядам, она поняла, что взгляд собаки чем-то напомнил ей детектива Рейфа. Элис грустно хмыкнула. Забавно. А ведь она совершенно не собиралась покупать ему подарки. "Ну будем считать, что это ответный подарок за мой день рождения". И тут Элис остановилась. "А ведь я не знаю, когда у него день рождения, чтобы и вправду могла отдариться". Люди толкали её с разных сторон. Кто-то начал бубнить что-то о невнимательных женщинах, торчащих на пути у приличных граждан. И Элис очнулась от мыслей и поспешила туда, куда и собиралась.
  

* * *

  
   Узнать у Энни о том, каких книг Бэкки у неё нет, оказалось проще простого. Энни читала только последние, с того момента, как все начали говорить о графине Блие. Потому ни одной из предыдущих книг Бэкки у Энни не было. И чтобы не терять времени зря, Элис поспешила в книгарню издательства, выпрашивать у госпожи Матильды авторские экземпляры, от которых она ранее всегда отказывалась. К её сожалению, в наличии были не все. Пару книг уже были проданы, так как не переиздавались, а их наличие спрашивали. И поскольку Элис раньше не забирала причитающиеся ей экземпляры, то они пошли в ход. Госпожа Матильда и с оставшимися расставаться не хотела, но Элис буквально почти выцарапала их под предлогом: "Я же автор, мне положено!". И теперь, довольнее некуда, она поспешила обратно в кафе, в свою комнату: паковать подарки и подписывать экземпляры для Энни. В конце концов - такие книги большой эксклюзив, просто потому, что ни на одной из других, которые были проданы издательством, никогда не стояло личного автографа автора.
  
   А на следующее утро Элис подорвалась с кровати с перепугом, потому что вспомнила о том, что за вчерашними покупками подарков совершенно забыла про новые украшения для кафе. А ведь рождество уже завтра! Девушка, как ураган, пронеслась по комнате, натянула первое, что попало под руку, и вылетела за дверь в новой гонке за покупками.

"Рождество -- не время года. Это чувство".

Эдна Фербер

  

Глава тринадцатая

  
   Пусть Рождество подкралось незаметно, но Элис встретила его во всеоружии и стоя улыбающейся и нарядной за стойкой, встречая посетителей.
  
   Разумеется первыми, кого она встретила сегодня, были не посетители, а её сотрудники, её маленькая семья. Элис поздравила их и преподнесла каждому подарок. Энни была очень удивлена тем фактом, что в книгах стояли пожелания и автографы автора. Она всё спрашивала о том, как же Элис удалось заполучить их, но та лишь загадочно улыбалась. Кэрол Элис отпустила к дочери, так как Рождество всегда считалось семейным праздником. Ни у неё, ни у Роба, ни у Энни детей не было, а оставлять ребенка в праздник одного - было не очень хорошо. Кэрол долго благодарила Элис за неожиданный выходной и умчалась домой, как на крыльях. Энни принесла для кафе новую праздничную игрушку, которую можно было бы подвесить на что-то, но они так и не нашли на что. А потому просто оставили её на стойке, возле любимой статуэтки Элис. Роб же пообещал приготовить кое-что вкусное и праздничное, и очень загадочно улыбаясь, поспешил на кухню. К моменту прихода посетителей первая партия праздничного напитка была готова. Да, Роб приготовил не блюда, а напиток. Старый и добрый праздничный горячий эгг-ног навевал ностальгию и поднимал настроение. Этот рецепт, казалось, был стар, как мир. Теперь Элис понимала, зачем он в прошлые выходные закупил так много корицы. Конечно они использовали его и для кофе, по желанию посетителей, но так много не покупали.
  
   Под обед забежала Лиз. Она тыкнула Элис сверток, чмокнула в щеку и убежала, крикнув на ходу, что на пару дней уезжает к своей семье, дескать: "Раз в году переживу и не помру". Элис похмыкала и покачала головой.
  
   В этот день улыбались и радовались все, кто приходил. А приходило очень много людей, даже те, кто обычно не заходит. Приходили и семьи с детьми. В этом году их было очень много и Элис даже подумала не сделать ли где-то в кафе детский уголок для вот таких случаев. Было бы у нее больше денег, она бы, наверное, ещё бы и подарки для детей подготовила. "В следующем году обязательно выделю на это деньги из бюджета. Пусть будут какие-нибудь пустячки, зато приятно" - пообещала себе девушка.
  
   К концу дня все очень устали. В какой-то момент Элис даже начала задумываться а не зря ли она отпустила Кэрол, так как Энни пришлось присоединиться к Робу на кухне - у него не хватало свободных рук. Но потом подумала: нет, она всё сделала правильно.
  
   Когда за окном потемнело, волна посетителей значительно поредела оставив после себя много пустых столиков, Элис вспомнила, что детектив так и не зашел. "Он и не обещал, вы и виделись достаточно давно. Может он, как и Лиз, уехал к семье", - пожала сама себе плечами Элис. Решив помочь самой себе, девушка начала подбивать кассу сейчас, чтобы потом меньше было работы с этим. И где-то в душе всё ещё ожидала Рейфа, так как ей было очень интересно, какой же будет его реакция на бронзовую собаку. Только вот уже начали приходить поэты, у которых не было семей, к которым можно было бы податься в праздничный вечер, а господин Рейф всё не приходил. В итоге внутренний зуд пересилил и Элис, оставив кафе на ребят, помчалась наверх за приготовленным подарком. Она не переживала, что оставляет их без своей помощи, так как литераторов было очень мало, а Энни и Роб справлялись и с большим количеством посетителей.
  
   Элис вышла на улицу и зябко поежилась. Она не стала надевать меховую муфту и не накидывала дополнительных теплых вещей. Конечно, было холодно, но достаточно терпимо. Элис не знала, где искать детектива, потому не нашла ничего лучше, как быстро пройтись в его офис. Разумно посчитав, что трудоголик, коим он был, если не уехал к родственникам, то наверняка находится на рабочем месте. И не прогадала - господин Рейф действительно находился там. Он не отреагировал ни на звук открываемой входной двери, ни на стук в дверь своего кабинета. Элис подождала минутку, ещё раз постучала и, так и не получив ответа, приоткрыла дверь. Детектив сидел за столом подперев голову обеими руками и задумчиво смотрел на бумаги. Элис покашляла, но он и на это никак не отреагировал. Тогда она тихо его окликнула и он, вздрогнув, поднял голову.
  
  -- А, это вы Элис. - Устало сказал Алекс, посмотрев на неё красными, от явного недосыпа, глазами.
  
   Девушка принюхалась - в кабинете явно давно нужно было проветрить. Обежав комнату глазами, она обнаружила на диване скомканное покрывало, а на краю стола сложенные друг на друга какие-то коробочки, тарелки, пару чашек.
  
  -- Алекс, - так же тихо обратилась она к детективу, - когда вы были дома в последний раз?
  
   Он тоже повертел головой осматривая свой кабинет. Устало вздохнул и протер глаза.
  
  -- Простите, Элис, за беспорядок. Я не принимал в последнее время никого. Был очень занят накопившимися делами. Они тут весьма заковыристые. - Он посмотрел на выжидающе смотрящую на него девушку. Прищурился, явно не понимая, почему она молчит и так на него смотрит, а затем вспомнил. - Ах да, когда я был дома! Не знаю точно, может дня три назад.
  
   Брови Элис поползли наверх. Она повесила сумку на локоть, подошла к столу и, положив на него руки, чуть наклонилась вперед. Рейф, в то же время, немного подался на стуле назад, удивленно на нее смотря.
  
  -- Алекс, я уверена, что дела кажутся вам заковыристыми, потому что вы не отдыхаете.
  
   Он посмотрел так, словно у неё в голове не все дома, а потом многозначительно кивнул на бумаги.
  
  -- Элис, у меня слишком много дел, я не могу спать. Пока я это не решу - меня будет преследовать бессонница.
  
   Элис отстранилась и решила воззвать к его разуму с другой стороны, отдав подарок. Она полезла в сумочку, достала статуэтку (признаться, сумка изрядно полегчала) и поставила на стол прямо перед Рейфом. Она пожелала ему всегда думать о своем здоровье, когда он наткнется на жалостливые глаза этой собаки. Рейф смотрел на собаку и молчал. Потому ещё посмотрел и ещё помолчал. Затем начала переводить взгляд с собаки на Элис и непонимающе похлопывать глазами. В итоге Элис не выдержала, хлопнула руками себя по юбке и воскликнула:
  
  -- Рождество же, Алекс!
  
   Его рот открылся в беззвучном восклицании: "О!". Он явно забыл об этом, что, в общем-то, совершенно неудивительно. Он поблагодарил Элис за подарок и, покосившись на бумаги, пообещал, что непременно пойдет спать. Это была настолько очевидная ложь, что Элис погрозила ему пальцем, показывая, что ничуть не верит. Тогда Рейф попробовал напомнить о бессоннице, на что Элис, со своей стороны, напомнила о том, что на Рождество бывает чудо.
  
  -- Элис, я клятвенно обещаю, что обязательно пойду домой.
  -- Так не пойдет. Вы явно не собираетесь отсюда уходить в ближайшее время. Потому я предлагаю подышать свежим воздухом прогуливаясь в сторону вашего дома.
  
   Детектив страдальчески возвел глаза к потолку, немного пожевал губы и, вздохнув, встал. Снял с вешалки свой сюртук, погасил свет и указал на дверь.
  
   Выйдя на улицу, детектив немного сощурился и вздрогнул. Кажется, что мороз усиливался. Они шли молча в сторону её кафе и Элис терялась в догадках: или он решил от неё избавиться доведя до её дома, или его дом тоже находится в той стороне. Но она ничего не спросила, а он не комментировал путь движения. Они шли молча ровно до того момента, пока не оказались через дорогу от кафе. И заговорили не потому, что прощались, а потому что Элис услышала отчетливое урчание. И исходило оно явно не из её живота. Она остановилась и дернула детектива за рукав.
  
  -- Вы слышали это?
  -- Что? - Он пожал плечами и прислушался. А затем опять раздалось урчание.
  -- Вот это! Что это за звук? - Девушка заглянула ему в глаза. - Алекс, только не говорите мне, что горка посуды скопилась за прошедшие дни, но не за сегодняшний!
  
   В какую-то минуту ей показалось, что перед ней не мужчина, а мальчик, до того виновато он на неё посмотрел. Детектив опять пожевал губы, а затем нашел, что ответить:
  
  -- Урчание живота - вполне физиологический процесс и не несет в себе смертельного исхода.
  -- Да, только если вы не решили умереть от голода.
  -- Шестеренки, что за ерунда, от того, что я день не поем, я не помру!
  
   Но остановить Элис уже было невозможно. В эту минуту она вбила себе в голову, что обязана накормить человека, который находил время на её проблемы, но откровенно не обращал внимания на свои нужды. Она обхватила руками его локоть и потащила через дорогу - к кафе. Они остановились как раз напротив одного из окон. Через них были видны столики и смеющиеся литераторы. Хихикающая чему-то Энни, которая опиралась на стойку, и стоящий рядом с ней Роб. У него в руках была кружка и кухонная тряпка, которой он задумчиво эту кружку протирал. Стоящие на столах свечи и поблескивающие праздничные украшения приносили свой уют. Элис не могла умильно не улыбнуться.
  
  -- Вы не жалеете?
  
   Элис повернула голову и вопросительно посмотрела на Рейфа. Он уточнил свой вопрос:
  
  -- Вы не жалеете, что сейчас не с ними? Вам не обидно, что вы, являясь частью их сообщества, тем не менее не входите в него лично? Они знают вас только, как хозяйку кафе и не более.
  
   Элис вновь посмотрела в окно и покачала головой.
  
  -- Нет, я не жалею. Бывают, конечно, разные минуты, но в общем и целом - нет. Понимаете, псевдоним дал мне возможность жить дальше моей жизнью, которую никто с творчеством не ассоциирует. Также, он дал мне возможность слушать и слышать честное, ничем не приукрашенное, мнение о моих произведениях других людей. Они, видя во мне только хозяйку кафе, не задумываясь говорят именно то, что думают. Так я могу понять, что нравится и что не нравится. Так я могу действительно становиться лучше. К тому же, есть ещё третье преимущество. Но тут не только псевдоним играет свою роль, но и моя работа в кафе - я могу беспрепятственно изучать людей. Наблюдать за их эмоциями, характерами, ходом их мыслей. Вы даже не можете себе представить какое количество тайн я ношу в своей голове.
  -- А Энни и Роб? Они знают кто вы?
  
   Элис покачала головой и на вопрос: "Почему?" немного замялась.
  
  -- Когда я прилетела в Крагос, то не знала, что стану писателем. И на открытие кафе у меня тоже ушло время. Роб уволился со старой работы и перешел ко мне сразу, как я его позвала, да, но тогда мы ещё не были близкими друзьями. Энни я встретила немного позднее и, разумеется, тогда уже будучи писателем, не стала ей ничего говорить - она всё ещё была посторонней. А я придерживаюсь мысли, что то, что знают трое - уже не является тайной. А теперь... теперь не знаю как сказать им и как это всё будет выглядеть. Потому оставила всё, как есть.
  -- Трое?
  
   Элис кивнула.
  
  -- Ну да, трое. Есть ещё Лиз, моя лучшая подруга. Собственно она узнала мой секрет совсем недавно. Но там я сама виновата - спалилась. Впрочем, всё обошлось как нельзя лучше.
  
   Элис предложила быстро забежать в кафе за едой и Рейф не стал отказываться. Они вошли, поздоровались и Роб отправился на кухню с Элис, Рейф уселся за стойку, а Энни продолжила слушать то, что говорили литераторы. Сначала Элис думала не покормить ли Рейфа здесь, но потом, выглянув на секунду в зал, увидела его откровенно куняющего, и поняла, что нет, лучше будет, если он перекусит дома. Роб собрал еду в бумажный пакет, а Элис попросила ещё набрать в термос эгг-нога, подумав, что согреться праздничным напитком детективу тоже не повредит.
  
   Элис вышла в зал, похлопала по спине зевающего Рейфа, указав головой на дверь, и они вышли. Он забрал у неё пакет и заметил:
  
  -- Я бы мог поесть и здесь, в кафе. И вы не стали бы со мной так морочиться, словно я ребенок.
  -- Ага, конечно. - Фыркнула девушка. - А потом есть два развития событий: или отправились бы обратно в свой офис, или заснули бы прямо за столом. Простите, Алекс, но я вас не подняла бы потом. Я, конечно, сильная женщина, но не на столько.
  -- А вы разве проверяли на сколько?
  
   Он явно пошутил и в доказательство даже потыкал пальцем в её бицепс, но ей стало грустно. Она вспомнила период жизни, когда вынуждена была ухаживать за тяжело больной лежачей бабушкой. Никто, почему-то, из родственников, а особенно мать, не задумывался о том, насколько ей было тогда сложно. А ведь ей приходилось не просто находиться рядом днями и ночами, а иногда и откровенно бессонными ночами, но и поднимать, пересаживать, переворачивать тучную женщину весом около восьмидесяти килограмм. Тогда у неё не было выбора не быть сильной во всех смыслах этого слова. Рейф опять постучал её пальцем по бицепсу:
  
  -- Эй, ну чего это вы? Я же пошутил.
  -- Я знаю, не волнуйтесь, я не обиделась.
  
   Но Рейф явно вознамерился вытащить из неё причину внезапной грусти. Возможно настроение располагало, или ситуация, или из-за того, что Рейф - детектив и у него свои методы, но Элис рассказала краткую историю периода жизни со своими стариками. Она не упомянула ни бывшего парня, ни сестру, ни прочие неприятности. Ни место, ни время, да и не видела в этом никакого смысла.
  
   Они шли медленно и холод пробирал всё больше. Детектив ни о чем не спрашивал, а просто молча слушал. А когда она замолчала, приобнял рукой за плечи и напомнил, что сейчас у неё другая жизнь и прошлое нужно отпустить.
  
  -- У вас обязательно получится. Вы же сами сказали, что сегодня Рождество и чудеса возможны.
  
   Элис грустно засмеялась, Рейф отпустил её и выставил руку вперед, ладонью вверх.
  
  -- Элис, смотрите, кажется - это снег.
  
   Это было невероятно, но в Крагосе, на границе с пустыней, пошел снег. Этого никогда не случалось на памяти Элис, но те, кто жил здесь всю жизнь, говорили будто он был в последний раз лет десять назад. Девушка улыбнулась и подставила лицо редким снежинкам.
  
  -- Действительно, чудеса бывают. А ведь уже начало казаться, что я забываю как выглядит снег.
  -- Преимущества теплого климата. - Пожал плечами Рейф.
  -- Вы не любите снег? - Удивленно посмотрела на него Элис.
  
   В нынешнее время, когда подобная погода была скорее редкостью, чем стандартом, казалось невероятным, что кто-то относится к его появлению совершенно безразлично.
  
  -- Сначала вроде бы всегда красиво. А затем мокро, грязно и вечно мёрзнет нос.
  
   Элис внимательно смотрела в его лицо. Детектив скосил на неё глаза и она поняла, что у него, очевидно, день шуток. Он улыбался. Она смеялась. Впервые за много лет она начинала ценить Рождество.

"Рождественская истина состоит в том, что мы не одни".

Тейлор Колдуэлл

  

Глава четырнадцатая

  
   Элис думала, что, возможно, господин Рейф проживает в какой-нибудь квартирке. Однако у него имелся целый двухэтажный дом в достаточно неплохом районе. Нет, у Элис, конечно, тоже было два этажа, просто первый она отвела под кафе, а на втором, кроме одной комнатки и удобств с кладовкой, ничего и небыло. Но здесь, по всей видимости, имелось ещё свободных пару комнат. Конечно дом был поменьше, чем у неё ранее (дом бабушки), в котором имелись четыре жилые комнаты и две залы, не считая удобств, коридора, кухни и прихожей. Но и явно больше, чем нынешний дом Элис.
  
   Уже в коридоре было понятно, что дом, скорее всего, обставлен не очень богато, но и простотой явно не пахнет. По офису детектива, в принципе, уже можно было понять, что вкус у него явно есть. Теперь же она смотрела на минимализм коридора, в котором были отдельные акценты, явно не сильно дешевых. Элис очень понравилась стойка для зонтиков и вешалка в одном лице. Она была очаровательна и будоражила воображение. А потому заслужила отдельного описания. Это был бронзовый столбик, который, по всей видимости, представлял собой туловище. На верхушке имелась чуть склоненная в приветствии бронзовая усатая голова со шляпой. Бронзовая правая рука касалась в приветственном жесте края шляпы пальцами. Левая же рука была просто отведена в сторону, согнута в локте и поднята ладонью вверх. Скрюченные полусогнутые пальцы были растопырены. Именно на один из этих пальцев Рейф и надел свой сюртук. Где-то от предполагаемых колен статуи и до низу стояла решетка с отделениями для зонтов, на что недвусмысленно намекал длинный остроконечный бронзовый зонт. Возле стойки стояли, бронзовые же, полочки для обуви, а сверху находились полочки для шляп и цилиндров. Слева от двери стоял низенький круглый столик, на котором завалялись уже не новые газеты. Элис подумала, что, наверное, Алекс так и не прочел их. И люстра. Да, она тоже была отдельным произведением искусства. Это был шар, сделанный из металлической решетки, которая, по центрам окружности, была скреплена более широкими пластинами.
  
   Детектив повернулся к ней и уже хотел что-то сказать, но она не дала этого сделать.
  
  -- Я, наверное, пойду. Я довела вас до дома, как и обещала. А значит - моя миссия выполнена. Думаю я смогу положиться на вас и не волноваться о том, что вы уже поужинали и легли спать.
  
   Она как-то вдруг осознала всю глупость ситуации. Вот правда, за какими шестеренками и великим паром ей нужно было конвоировать его домой. При этом к нему домой. Вроде как и в гости напросилась, хотя и в мыслях такого небыло. Просто пожалела его и всё, но вышло то очень двусмысленно. Тем более что она, одинокая женщина, добровольно пришла в дом одинокого мужчины вообще непонятно зачем.
  
   Рейф, сначала не мигая, посмотрел на неё, а затем захлопал глазами и спросил почему она не хочет поужинать с ним? Это было бы логично. Но Элис не увидела в этом логики, она вообще в своих поступках не видела логики, а потому отказалась, аргументируя тем, что она и в кафе перекусила, а он не ел вообще. Вот чего она не ожидала, так это того, что детектив, как мальчишка, скорчит обиженную смешную рожицу и спросит не стыдно ли ей бросать его в рождественский ужин. Это праздник, в который никто не должен оставаться один, а он, получается, останется, а это несправедливо. И чтобы не дать ей возможности найти разумных причин отказаться, напомнил, что она обещала проконтролировать то, что он, всё же, ляжет спать. А спать он пока не лёг, а значит её миссия, всё же, не выполнена.
  
   Ситуация принимала всё более двусмысленный оборот. Элис уже раз десять обозвала себя мысленно дурой и раздумывала над достойным культурным ответом, когда Рейф скрутил губы бантиком и обиженно засопел. Это вообще не укладывалось в её восприятие его личности. Он, всегда такой серьезный, откровенно кривлялся. Но это было смешно и с физиологическими импульсами она ничего не могла сделать, а потому бессовестно рассмеялась. Успокоив себя тем, что в рождественском ужине и правда нет ничего криминального, а потом она спокойно уйдет, Элис просто сказала:
  
  -- Рождественский ужин - это, конечно, святое.
  
   Ещё один круглый стол, помимо маленького в коридоре, ожидал их на кухне. Круглый стол и огромное окно. Просто таки гигантское. Детектив, ставя пакет на стол, заметил, что любит это место в доме. Ему нравится пить утренний кофе или чай и смотреть на сонную улицу.
  
   Из пакета на стол перекочевал термос с горячим эгг-ногом, картофель, хлеб, сыр, котлеты и праздничный салат, рецепт которого Роб продумывал чуть ли не неделю. Элис перекусила чисто символически, так как была совершенно не голодна. Но вот голодный Рейф умял, как хомяк, всё со скоростью света. И, как это часто бывает после еды, его, и без того уставший организм, таки начал опять напоминать об усталости. Глаза детектива то и дело норовили закрыться, вот только нос подвел - детектив пригрелся в тепле дома и начал изрядно хлюпать носом. Элис, которая уже подумывала о том, чтобы наконец-то смыться, порадовалась, что есть горячий эгг-ног, который, пусть и не является лекарством, но организм прогреет точно. Она встала и взяла стоящую на кухонной тумбе кружку. А затем щедро налила в неё часть содержимого термоса.
  
  -- Там осталось ещё? - Спросил Рейф.
  
   Элис кивнула, а он, не взяв из её рук кружку, полез в шкаф за второй и опустошил в неё остаток напитка. Передав кружку Элис во вторую руку, он поманил её за собой.
  
  -- Клятвенно обещаю, что лягу спать! Но вы не были у меня в гостях, а сегодня Рождество и я хочу вам кое-что показать. С фасада дома не видно, но у меня есть что-то наподобие третьего этажа. - И подмигнув, добавил. - Кто знает, когда вас ещё получится сюда заманить.
  
   Элис погрозила бы ему пальцем, но увы - руки были заняты. И они вышли из кухни. Детектив вначале быстро прошмыгнул в проем двери на первом этаже оставив девушку в коридоре, а затем вышел с пледом в руках. После этого они поднялись на второй этаж, повернули налево, прошли мимо ещё одной двери и остановились возле следующей. Детектив зашел внутрь, вновь оставив её снаружи, и вышел уже с большой охапкой, в которой угадывалось одеяло и ещё одно покрывало. Они прошли в конец коридора и в самом торце, справа, оказалась узенькая лестница наверх. Элис стало интересно: как же, в таком случае, выглядит дом с другой стороны, если с одной видны только два этажа и крыша. Возможно ли, что это просто подъем на чердак, который Рейф воспринимает, как третий этаж?
  
   Оказалось, что чердак у дома, конечно был. Вот только отличия от традиционного имелись значительные. Наверху лестница заканчивалась маленькой квадратной площадкой с двумя дверями. Как сказал детектив, дверь слева вела непосредственно на чердак. А дверь прямо - за его пределы. Когда они вышли на воздух Элис всё поняла. С одной стороны крыша была под наклоном, делая угол и закрывала собственно чердак. Но где-то на середине была выложена стена, которой чердак заканчивался и начиналась площадка под небольшим навесом. Под стеной была широкая лавочка, к которой они и направились.
  
   По пути Элис обратила внимание на то, что снег срывается с неба красивыми пушистыми хлопьями и разочарованно вспомнила, что снова забыла про перчатки и одета была явно не для снега.
  
   Лавочка оказалась деревянной и выглядела очень удобно, так как между спинкой и сиденьем был плавный скругленный переход, не образующий собой угол. Детектив, мимоходом, обронил, что летом, иногда, когда ему не спится, он поднимается сюда и самым бессовестным образом засыпает на свежем воздухе. Правда сейчас он слишком свеж. Затем Алекс, перекинув через плечо принесенный ворох, расстелил на лавочке покрывало. После этого положил на него, рядом один с другим, оставшиеся покрывало и одеяло. Проделав всё это, он подошел к Элис и забрал у неё кружки, предложив завернуться в одеяло. И после того, как она села и укуталась, он подал ей одну из кружек, а сам устроился рядом, обернувшись в покрывало.
  
  -- Вы же знаете, что в определенное время выключаются фонари?
  
   Элис кивнула. Действительно, в последние пару месяцев в городе начали выключать свет поздно вечером. Это вызывало определенный дискомфорт. Говорят, что техники взялись за разработку и улучшение старых солнечных батарей и планировали построить небольшой завод в пустыне. Некоторые энтузиасты предложили даже построить в песках небольшой рабочий городок. Но Элис серьезно сомневалась в реальности этой идеи.
  
  -- Тогда предлагаю немного подождать этого события. Обещаю, вы не пожалеете.
  
   Горячий эгг-ног и теплое одеяло приятно согревали. Появилось даже небольшое ощущение уюта. Здорово вот так сидеть здесь, никуда не бежать, словно болт в одном месте мешает остановиться и сделать передышку. А затем фонари погасли. Элис даже не сразу осознала, что громко ахнула она. А детектив засмеялся. Да, конечно, она иногда смотрела на небо из своего окна. И вообще довольно часто видела звездное небо. Но почему-то ей никогда не приходило в голову посмотреть на него вот так, в темноте, без городских огней. Когда не смотришь сквозь окно или не роняешь взгляд впопыхах - ощущения совершенно другие. Словно ковер из мириада звезд расстелили по всему небу. А ведь казалось бы - ничего необычного. Звезды, как звезды, и небо, как небо. Вот только здесь, не ограниченный пространством обзора, вид действительно поражал.
  
  -- Алекс, я понимаю, почему вы ночуете здесь летом. - Тихо сказала она.
  -- Достойно взгляда писателя?
  
   Девушка посмотрела на него и кивнула.
  
  -- Однозначно да. Это определенно очень достойно и стоит того, чтобы возвращаться домой в темноте.
  
   Детектив ничего не ответил и она вернулась к созерцанию чудесной картины. Время, казалось, замедлило свой ход. В одеяле было тепло и уютно, звездное небо успокаивало. А эгг-ног согревал изнутри. Элис не знала, сколько они так просидели, пока рядом не послышалось сопение. Она повернула голову и поняла, что Алекс Рейф спит и, по всей видимости, уже давно. В голове шевельнулась мысль, что ей пора домой. Но оставлять его на улице, ещё и в такую погоду, было не лучшим из того, что она могла сделать. Она забрала кружку из его рук и он тут же спрятал их под покрывало. Кружки перекочевали на пол.
  
   Решив, что будить его сейчас тоже было бы не совсем правильно, всё таки человек очень устал, она откинулась на спину и вновь посмотрела на небо. Почему-то вспомнилось, что раньше в такие праздничные дни люди устраивали фейерверки. Об этом рассказывали в школе. Наверное это было очень красиво. Жаль, что она никогда не видела ничего подобного. Когда им рассказывали о красивых разноцветных вспышках в небе она много чего представляла себе, но хотелось бы однажды увидеть фейерверк вживую.
  
   Незаметно для неё самой голова склонилась на бок и девушка, под мерное сопение детектива, тоже погрузилась в сон.
  
  

"Просыпаться после рождественских каникул все равно, что получить в лицо пятнадцать понедельников сразу".

Неми

  

Глава пятнадцатая

  
   Было мягко, тепло и уютно, но что-то мешало повернуться. Что-то было за спиной. Это что-то было теплым и мягким. Элис лежала с закрытыми глазами и пыталась вспомнить, что же она вчера положила за своей спиной такое. Где-то послышался стук кружек и шипение закипающего чайника. "Роб пришел так рано?" - Подумала Элис. Следующей мыслью было: "А почему так громко слышно?". Осознание, как это обычно и бывает, пришло неожиданно. Девушка резко распахнула глаза и посмотрела перед собой. Её взгляд уперся в невысокий кованый железный столик. Она точно не была у себя дома, потому что так и не вернулась.
  
   Элис села. То, что мешало повернуться оказалось спинкой дивана, на котором она лежала. "Не на улице, и то хорошо". Но всё же, как неудобно то получилось. "Докатилась ты, Элис, уже и дома не ночуешь. Что дальше? И это уже второй раз. И опять там, где Алекс". Опять послышался стук посуды, а вслед за этим раздалось мурлыканье какой-то песенки голосом Рейфа. Кто-то явно проснулся в хорошем настроении. "Ну не заболел, вроде бы, и то хорошо".
  
   Девушка откинула одеяло и опустила ноги на пол, а затем резко их отдернула: пол оказался холодным. Её обувь стояла у дивана. Она обулась, встала, сложила одевало, распустила волосы и расчесала их пальцами. "Представляю, что у меня сейчас на голове". После этих манипуляций она вышла из залы, в которой спала, в коридор, а оттуда на кухню, где и застала Рейфа. Детектив стоял у печки и заваривал что-то в турке. Судя по запаху - кофе. Через плечо было перекинуто полотенце. Он уже не мурлыкал песенку, а что-то насвистывал.
  
  -- Говорят, что если свистеть в доме - денег не будет.
  
   Мужчина вздрогнул и повернул голову.
  
  -- Доброе утро, Элис.
  
   Детектив ткнул ложкой куда-то в угол. Девушка кивнула и прошла в указанном направлении. Там оказалась узенькая неприметная, поначалу, дверь. А за ней небольшая туалетная комната с умывальником и унитазом. Как и весь дом Рейфа эта комнатушка тоже отличалась дизайнерскими идеями. Пока Элис была там, пока умывалась и мыла руки, смотрела на себя в зеркало, в её голове всё вертелись мысли, которые она, в последнее время, задавала себе очень часто: кто же такой господин детектив и кому приходит в голову дизайнерски обустраивать туалетную комнату?
  
   Кофе и пончики были неплохим перекусом с утра. Никто из них двоих не обмолвился и словом о том, как прошла ночь. Элис не спросила, как она попала на диван, потому как это было очевидно. Затем они вышли на улицу и пока направлялись детектив сказал единственное:
  
  -- Отдохнуть мне действительно было необходимо, спасибо. Теперь в голове прояснилось и появились рабочие гипотезы.
  
   Элис промолчала и только кивнула. Когда они подошли к кафе, детектив обронил: "До встречи" и не тормозя продолжил свой путь. Элис же, открывая дверь, подумала: "Не допусти шестеренки".
  
   За стойкой её встретила весьма бодрая Энни, которая тут же хитро прищурила глаза и елейным голосом сказала:
  
  -- Госпожа Элис, вы ночевали не дома?
  
   Элис не могла понять почему, но ощущала какое-то внутреннее напряжение. Настроение было не из лучших. Буркнув в ответ: "Да нет, с чего ты взяла? Я просто вышла погулять", девушка направилась к лестнице на второй этаж. Нужно было переодеться и привести себя в порядок. Энни рассмеялась и всё таким же голосом спросила:
  
  -- На всю ночь погулять? Любопытно же!
  
   Элис развернулась на каблуках и угрожающе посмотрела на Энни.
  
  -- С чего такие вопросы? Разве я мешаю тебе работать?
  
   Нет, она понимала, что Энни, на самом деле, не спросила ничего крамольного и у неё нет цели задеть саму Элис. И ещё она понимала, что не имеет права вымещать своё дурное настроение на окружающих. Но и пресечь подобные вопросы тоже хотелось. Она не привыкла обсуждать с кем-то, кроме Лиз, свои дела.
  
   Энни постучала указательным пальцем по подбородку и шутливо воздела глаза к небу. По всей видимости её хорошему настроению ничего не могло сегодня помешать. Она, растягивая слова, потихоньку, будто размышляя сама с собой, произнесла:
  
  -- Дааавайте, пооодууумаем. Вчера кафе закрывали мы с Робом, а сегодня открывали опять мы же. Госпожи Элис дома не было. Кое-кто ушел вчера вечером, а пришел сегодня утром. Этот кое-кто ушел и пришел в одной и той же одежде, что для этого кое-кого очень не характерно. И одежда явно не подходит для снега, который был вчера, а сегодня уже имел наглость подтаять. Также, этот кое-кто явно не причесан и самое главное, - Энни лукаво скосила глаза на Элис и продолжила, - вы ушли с господином детективом, я всё видела.
  -- Я пришла одна, - буркнула в ответ Элис.
  -- Ну-ну.
  
   Элис резко развернулась и громко и раздраженно топая пошла по лестнице наверх, когда за её спиной раздалось:
  
  -- Я в окошки всё видела.
  
  
   Элис, которая почти достигла верхней ступеньки, повернула голову и увидела, как Энни поспешно семенит на кухню. Посчитав, что так и быть, оправдываться она не станет, Элис продолжила свой путь громко говоря, чтобы слова наверняка достигли адресата:
  
  -- Это уже не лезет ни в какие рамки субординации. Собственные сотрудники отчитывают как школьницу.
  
   Да, она очень любила, когда последнее слово оставалось за ней. Если при хорошем настроении она могла и промолчать, а то и постараться перевернуть всё в шутку, то при плохом настроении - никогда. И всё бы ничего, если бы с кухни не послышался хохот Роба.
  
   Пока Элис ходила по комнате и приводила себя в порядок - она ругалась. Громко и с чувством. Пока выбирала для себя чистую одежду и не могла определиться с выбором - она ругалась. В глубине души она понимала, что виновата сама. Ей не следовало ночевать в его доме и тем более это нужно же было как заснуть, чтобы не почувствовать, как тебя сносят вниз. Конечно, хорошо, что Рейф, по всей видимости, всё же неплохой человек. Но если бы это был не он, а тот ненормальный поджигатель? Она бы уже была мертва, так и не узнав об этом. Ладно ещё заснуть у него в офисе, когда ей было страшно возвращаться домой. Но сейчас то? И поскольку делать из себя виноватую ей не понравилось, она не нашла ничего лучше, как свалить это на Рейфа. Да и поводы нашлись очень быстро.
  
  -- Сначала он шантажирует. Потом пугает этими маньячными историями. Потом злится, что я не называю его по имени. Вечно куда-то пропадает, ничего о себе не рассказывает, рас уже повадился ходить сюда по всякому поводу. Так ещё и не разбудил меня. Неужели это было так сложно? Зачем тащить меня вниз? Можно было просто разбудить и я пошла бы домой. А теперь из-за него меня ещё и собственная помощница пытается уличить шестеренки знают в чем. Сейчас ещё и Лиз не хватает во всей этой ситуации. Вот кто бы надо мной поиздевался от всей души. Сводница!
  
   И когда Элис уже оделась и готова была выйти из комнаты, и предстать перед новым днем во всей красе, у неё заболел живот. Конечно, все шестеренки в голове встали на свои места. Посчитав дни, она поняла, что знает причину и теперь вполне можно было объяснить хотя бы для самой себя свою тревожность и дурное настроение. В такие дни она страдала вспышками очень часто. Разумеется ей пришлось ещё немного задержаться, а затем Элис спустилась вниз и пошла на кухню, старательно не обращая внимания на Роба. Элис сделала себе обезболивающий отвар, вместо ежедневного кофе, которое она пила почти всегда, и уже было собралась отправиться в зал, к своей стойке, когда была остановлена Робом.
  
  -- Элис, я хочу тебя кое о чем попросить.
  
   Она повернулась и вопросительно посмотрела на него. Обычно он ни о чем не просил. Если ему что-то нужно было для кухни, то парень просто ставил её перед фактом. Оказалось, что Робу нужен был отпуск и желательно в ближайшее время. И Элис не могла ему отказать. Он был таким же преданным работе человеком, как и Энни. И Элис часто задумывалась, как он бедный со всем справляется на кухне один, без выходных и отпусков. Она даже предлагала подыскать ему помощника, но Роб был непреклонен. Она не знала, что случилось у него такого экстренного, но с радостью дала бы ему хоть пару отпусков - он их более чем заслужил. Вот только теперь перед ней возникла проблема: где найти ему замену. Тут два варианта: или оставлять стойку и кассу на Энни, зал на Кэрол, а самой заниматься кухней, или же кого-то найти. Поскольку Элис не была уверена в своих способностях повара настолько, да и опыта у неё явно было меньше, чем у Роба, то итог был очевиден.
  
  -- Бери столько дней отпуска, сколько тебе понадобится. Только, пожалуйста, не сегодня. Я постараюсь найти тебе замену в ближайшее время.
  
   Роб благодарно кивнул и вернулся к своим любимым кастрюлькам, а Элис, с кружкой в руках, задумчиво вышла в зал. До этого момента сотрудники будто находились сами собой и теперь она не совсем представляла, с какой стороны подойти к данному вопросу. Элис встала за стойку и пригубила отвар. День явно начинался не очень хорошо. Одним из первых посетителей была её издатель. Госпожа Присцилла быстро влетела в дверь, стремительно пересекла зал, и шлепнулась на стул у стойки даже не заботясь о примятых юбках. Немного отдышавшись она попросила кофе без сахара. Элис вообще не представляла, как можно пить горькое кофе, но у каждого свои вкусы. Конечно издатель забежала не просто так и не только для того, чтобы попить кофе. Хорошей новостью было то, что гонорар за успешно реализованные книги ожидал Элис в бухгалтерии издательства. А вот не очень хорошей (хотя тут для кого как) - это уверенность издателя в том, что она пишет новую книгу и неплохо было бы предоставить материал какой-то для анонса. Элис внутренне содрогнулась. В данный момент она ни над чем не работала и пока ничего не предвиделось, а значит и предоставлять было нечего. Она криво улыбнулась госпоже Присцилле и пообещала, что зайдет в издательство на недельке. Женщина быстро допила свой кофе и, как бабочка, упорхнула по своим делам.
  
   Следующие посетители были самыми обычными постоянными посетителями и Элис попробовала немного расслабиться. Но увы - это совершенно не получалось. И чем больше она думала о неожиданно появившихся проблемах, тем больше начинала болеть голова. Ближе к вечеру в кафе нагрянула злая Лиз. Это было очень и очень неожиданно, так как подруга уехала на праздник к родственникам не на один день точно. Также, как и издатель, Лиз попросила кофе без сахара, а точнее: очень много крепкого кофе без сахара. На вопрос Элис о том, что же произошло, Лиз выпалила, что не в силах вытерпеть своих родственников прямо настолько долго. Элис задумалась, подсчитывая сколько же небыло Лиз.
  
  -- Но дорогая, тебя небыло всего сутки.
  -- И эти сутки показались мне адом! - Лиз подалась вперед, стукнув чашкой по столешнице. - Мало того, что я выслушала проповеди о недостойной жизни, так с меня ещё и требуют зятя. В смысле не моего зятя, а чтобы я вышла замуж и представила семье своего мужа. А ещё лучше: сразу ребенка, а можно и двойню! Двойню! Ты только подумай, Элис! Где я и где дети? И вообще, спустя столько лет и отношений я всерьез сомневаюсь в своей ориентации.
  
   Элис утешительно похлопала подругу по руке.
  
  -- Не переживай, всё обязательно наладится.
  
   Лиз ещё немного посидела и они пообщались. Конечно, от внимания подруги не ускользнуло озабоченное состояние Элис. И Лиз была бы не Лиз, если бы, со свойственным ей энтузиазмом, не принялась выпытывать о том, что пошло не так. Элис не стала рассказывать о ночёвке у Рейфа, посчитав людное место не подходящим для такого. А к этому моменту в кафе и правда было много людей и Энни сновала между ними, как пчелка, то и дело бегая или на кухню, или к стойке Элис, которая делала расчет. Но вот про отпуск Роба и госпожу Присциллу она рассказала. Конечно, с книгой Лиз не могла помочь, но она сказала, что искренне верит в неё, Элис, и та обязательно создаст шедевр. А вот с поваром подруга предложила дельный совет: написать и прикрепить к двери, и какому-нибудь крайнему окну, объявлении о необходимости найма временного сотрудника. Если кому-то нужна будет работа, тот обязательно откликнется.
  
  -- А если не сработает? Роб хочет уйти в отпуск как можно быстрее.
  -- Тогда мы придумаем что-то другое. Всё, не раскисай. Я поехала.
  
   И Лиз, попрощавшись и махнув рукой Энни на прощание, покинула кафе. Элис, решив не тратить времени зря, взяла пару листов бумаги и принялась выводить на них большие буквы текста объявления. Затем, чтобы не отвлекать Энни от работы, собственноручно прикрепила их снаружи здания. Лиз права, даже если это не сработает - стоило хотя бы попробовать. Вернувшись в зал и зайдя за стойку, Элис открыла расчетную книгу и углубилась в изучение бухгалтерии. Сегодня ей стоило подсчитать всё раньше, так как вечер обещал быть напряженным - она должна была вымучить хотя бы идею будущей книги.

"Не стоит высказывать вслух подозрения, которые могут оказаться несправедливыми". Авраам Линкольн

  

Глава шестнадцатая

  
   Ни одного нового сюжета для будущих историй не приходило в голову Элис ни на следующий день, ни после. Голова разваливалась на части, а комната заполнялась скомканными листами бумаги. Чтобы отвлечься и помочь девушкам внизу, она часто спускалась и работала. Но сейчас ей требовалось выйти. Элис казалось, что если она не попадет на улицу в ближайшее время, то лопнет окончательно. Поэтому, одевшись потеплее и закутавшись в меховую накидку, она покинула кафе. Оказавшись снаружи, девушка закрыла глаза и подставила лицо небу, вдыхая свежий воздух. Сегодня сквозь тучи пробивалось солнце.
  
   Элис немного постояла на крыльце, грустно посмотрела на объявление, на которое так никто пока и не откликнулся. Не хотелось бы работать на кухне самой, но если в ближайшее время никого не найдется, ей придется или в экстренном порядке бегать по улице и надоедать всем знакомым с вопросами о безработном поваре, или браться за готовку самой. В итоге всё к этому и идёт, ведь она обещала отпустить Роба в ближайшее время.
  
   Не видя смысла более топтаться на пороге, она медленно направилась в сторону парка у воздушного вокзала. Туда и сюда сновали люди. Кто-то передвигался очень быстро, спеша на дирижабль, а кто-то, с чемоданами, медленно двигался прочь от воздушной пристани. Некоторые люди сидели на лавочках, с интересом поглядывая на окружающих и на движущиеся в воздухе дирижабли. Элис остановилась и тоже посмотрела наверх. Интересно, откуда прилетело швартующееся сейчас судно? А, впрочем, какая разница. Элис не сразу услышала, что её кто-то окликнул и дернулась, только когда её схватили за локоть.
  
  -- Госпожа Джейф, как неожиданно встретить вас здесь и я безмерно рад, что не пришлось далеко бегать в поисках вас.
  
   Элис оцепенела. Она смотрела прямо в глаза Пауля. Было более чем неожиданно встретить его здесь и она не думала, что он вернется. В глубине души завертелся неспокойный червячок тревоги. Неприятности в город пришли вместе с летчиком и ушли вместе с ним. И пусть его вина не доказана, но означает ли это, что неприятности опять вернутся?
  
  -- Я в город проездом и совсем ненадолго, но мне необходимо кое-что вам передать. Мы не могли бы пройти в более спокойное и менее людное место?
  
   Червячок сомнений показал свою голову и Элис вздрогнула. Вот так. Не успел встретить, а сразу, как говорится, с дирижабля да в пляс. Парка ей хватило, в менее безлюдное место она с ним точно не пойдет. Девушка попробовала собраться и, надеясь на то, что голос не будет дрожать, спокойно ответила:
  
  -- Простите, Пауль, я не думаю, что это хорошая идея.
  
   Молодой мужчина немного отстранился и сдвинул брови к переносице.
  
  -- Элис, у вас всё впорядке? Или вы кого-то ожидаете? Наверное, я помешал вам. Простите, просто у меня очень мало времени, а дела здесь необходимо завершить.
  
   Ну уж нет, она точно не хочет быть делом, которое нужно завершать. Посмотрев за его спину, Элис, по какой-то невообразимо счастливой случайности, увидела детектива Рейфа, который общался с каким-то мужчиной. Тот был с рюкзаком и видимо только что прибыл в город. Мысленно попросив у него прощения, она вновь посмотрела на Пауля и кивнула ему.
  
  -- Да, я ожидаю здесь детектива. Но, как вижу, он уже пришел. Прошу прощения, мне нужно идти.
  
   Она попыталась обойти Пауля, но он заступил ей дорогу.
  
  -- Элис, вы ведете себя подозрительно. Вы меня боитесь? Неужели после того случая в парке? Ну пара ради, я не думал, что вы настолько пугливая! Сколько раз мне ещё извиниться?
  
   Девушка натянуто улыбнулась и покачав головой опять попробовала его обойти. Виновен он или нет, но сообщить о его прибытии детективу всё же стоило. "Кого ты обманываешь, Элис, ты на детектива злишься меньше, чем боишься Пауля. Просто стремишься удрать побыстрее".
  
  -- Госпожа Джейф, ещё раз извиняюсь, но мне некогда играть с вами в догонялки. Мне правда нужно вам кое-что передать и успеть на другой дирижабль. Времени крайне мало.
  
   Пауль запустил руку во внутренний карман, когда сзади него замаячил детектив. Он обогнул летчика и встал рядом с Элис. Конечно он не знал, с кем она общается, но когда увидел, то скулы заходили ходуном. В какой-то момент девушке показалось, что детектив скрутит Пауля прямо здесь. Не стоило поселять среди людей панику и она дотронулась кончиками пальцев до локтя Алекса Рейфа. Но детектив никак не прореагировал. Он был так зол, что, казалось, даже воздух двигался вокруг. Тогда Элис назвала его по имени, а Пауль поднял голову, перестав шарить по карманам. Видимо так и не нашел того, что хотел передать. Увидев детектива он насупился ещё больше и бесцеремонно схватил Элис за руку, дернув в сторону.
  
  -- Здравствуйте, детектив, и простите, но мне нужно забрать вашу спутницу на пару минут.
  
   Как же зря он это сделал. Неизвестно, что двигало им в тот момент, но кулак детектива в печатался в Пауля раньше, чем Элис могла испугаться. Алекс, который был выше и немного крупнее Пауля, просто взял его за шкирку и, несмотря на сопротивление, повернул к себе спиной, скрутив руки.
  
  -- Нет, уж, это вы простите, господин Ремик. Элис не сможет с вами никуда отправиться. А вот вам придётся пройти со мной.
  
   И, толкая летчика перед собой, всё ещё сжимая его руки сзади, Рейф направился к своему офису. Элис поспешила за мужчинами. Пауль пытался вырваться и даже вполне успешно. Следующей потасовке не дала случиться девушка. Элис схватила их обоих за руки, попросила успокоиться и не пугать людей. Затем она обратилась к Паулю с просьбой пройти вместе с ними в офис детектива. Понимая, что Рейф всё равно не выпустит Пауля из своих рук, она не стала возражать, когда тот взял пилота под локоть и потащил дальше. Пауль требовал объяснений, детектив молча скрипел зубами, а Элис попросила подождать.
  
   Когда они пришли в холл офиса, детектив попросил Элис прихватить оттуда стул и внести в кабинет за ними. Она не спрашивала зачем, а просто сделала то, о чем просили. На этот стул детектив усадил Пауля. Затем прошел к своему месту, достал из стопки чистый лист бумаги, из ящика стола перо и чернильницу, и положил на стол, напротив Пауля.
  
  -- Пишите, господин торопыга.
  -- Шестеренки возьми, что я должен писать и какого пара сейчас произошло? Что я здесь делаю?
  
   Детектив скрестил пальцы, положил руки на стол и тяжело посмотрел на Пауля.
  
  -- Мы всё знаем. Поэтому вам лучше признаться чистосердечно. Как говорится: чистосердечное признание облегчает наказание. - А затем пробурчал отвернувшись в сторону. - И экономит время поиска улик, хотя косвенных и так предостаточно.
  -- Каких улик? Я не собираюсь ничего писать, пока вы не объясните мне какого болта здесь происходит.
  -- Господин Ремик, здесь происходит не болт, а арест. А в данный конкретный момент я попросил бы вас всё же прислушаться к совету и написать чистосердечное признание.
  -- Да в чем?
  -- В убийствах, конечно. И поджогах.
  
   Тишина в кабинете зависла на долго. Элис стояла за спиной Пауля и не могла видеть его лица, но чувствовала, что что-то не так. Она так и не поверила до конца, что Пауль в чём-то виновен. И пусть он её ужасно пугал и, детектив прав, косвенных улик было более чем предостаточно, но всё же перед ней явно был не маньяк. Он не потянулся за пером и, конечно, не начал ничего писать. Он просто сидел и смотрел на детектива, сложив руки на груди. А затем, нарушив тишину кабинета, тихо произнес:
  
  -- Забавно. Вы подошли ко мне на вокзале потому, что ждали, или из-за Элис? Настолько ревнуете?
  
   Детектив ничего не ответил, продолжая смотреть на Пауля.
  
  -- Вы подошли ко мне из-за документов, не так ли? Вы ведь не знали, что это я стою? И узнали меня только когда подошли. А увидев меня рядом с той, которая вам нравится, вы просто взбесились. Дело не в убийствах и поджогах, господин детектив, а в том, что вы отчаянно боялись оставить Элис со мной наедине даже на минуту.
  
   Мурашки побежали по спине девушки. Он не отрицал. Да, Пауль не подтверждал свою вину, но и не отрицал её. Неужели всё таки виноват? Она ожидала, что же скажет детектив, решив самой ни во что не вмешиваться. Алекс, не реагируя на явные попытки Пауля вывести его из себя, спокойно начал объяснять к каким выводам пришли и какие косвенные улики были найдены, и что указывало на причастность Пауля к убийствам и поджогам. И, подводя итог, повторил просьбу написать добровольно чистосердечное признание. На этот раз молчание длилось очень долго. Слышно было только тиканье часов и чувствовалось напряжение, висящее в воздухе. Спустя минут десять, Пауль кивнул и прошептал:
  
  -- Понятно. Теперь мне понятно, почему госпожа Джейф так меня испугалась. - И подавшись вперед, также положив руки на стол, уже громче Пауль сказал, обратившись к Рейфу. - Детектив, а вам не кажется, что сперва было бы неплохо услышать другую сторону? И, возможно, забрать документы, которые передало для вас моё руководство? Вы позволите?
  
   Пауль вновь зашарил по своим многочисленным карманам и выудил из них на стол две маленькие стопочки. Одну из них он протянул Рейфу, а вторую передал Элис через своё плечо, даже не повернул к ней голову. Она взяла свою стопку, перевязанную тонким канатиком, но даже не сделала попытки рассмотреть её подробнее. В данный момент её больше интересовали разворачивающиеся сейчас события. Стопка бумаг не убежит, она уже у неё в руках, а события были более чем интригующими. Детектив развернул протянутые ему бумаги и пробежал их глазами. Его брови слегка поднялись вверх, но это была вся реакция от прочтения. Элис распирало любопытство: что же там было написано.
  
  -- Вы знаете, что здесь написано? - Спросил детектив у Пауля.
  
   Летчик покачал головой, но, затем, грустно хмыкнув, произнес:
  
  -- Но судя по нынешним обстоятельствам, я догадываюсь. Это моё досье, не так ли? Вы запросили у моего руководства досье. Забавно, я вёз с собой для вас свои же данные.
  
   Рейф положил листы на стол и, уже с меньшим напряжением, сказал:
  
  -- Ожидаю вашу версию, если вы так на этом настаиваете.
  
   А версия оказалась проста и неприятна до безобразия. Невозможно было проверить и доказать непричастность Пауля к происходящему, потому как людей, которые могли бы это сделать, уже не было в живых. Но неприятно было и то, что если Пауль был невиновен, то кто же тогда совершал убийства и поджоги и почему прекратил?
  
   А вся суть была в том, что, по версии Пауля, он случайно оказывался на местах, тогда ещё будущих, преступлений.
  
  -- Вы же знаете, что погибшие женщины были служанками у графини. Также, вы наверняка знаете, что сын покойной графини Блие, нынешний граф, военный и находится на границе. Граф Блие предоставил мне отпуск и попросил передать кое-какие подарки своим бывшим нянькам, в знак признательности, благодарности и любви. Что я и сделал. Я не могу объяснить вам, почему после моего ухода они все сгорели. Но если рассматривать такую логику, то и директор издательства должна была сгореть, потому что я и к ней заходил. Но ведь госпожа Присцилла до сих пор жива. Конечно, вы можете возразить, что она никак не была связана с графиней, но и этого я не могу объяснить. Мне было поручено задание графа и я его выполнил. Также, я точно не причастен к поджогу у госпожи Элис - это странное стечение обстоятельств. Но по счастливой случайности я пришел к ней в то утро. И тем более я не знаю чем объяснить взрыв и без того разваливающегося подземного отеля. Мне пришла телеграмма о срочном вылете обратно на границу и это сейчас, от вас, я узнаю, что отель был взорван. На тот момент меня уже небыло в городе.
  -- Что вам понадобилось в отеле и зачем вам научные изыскания графа?
  -- Я хотел найти и передать их его сыну, моему начальнику. И вот ещё что, сейчас. - Пауль опять пошарил по карманам и извлек на свет сложенный вчетверо лист. - Вот - это разрешение на вылет из пограничной зоны и влет туда же. Без такого разрешения я бы не смог пересечь границу приграничья. Такие разрешения необходимы из соображений безопасности. Это чтобы вы не думали, что я сюда наведываюсь по собственной инициативе.
  
   А затем Пауль повернулся к Элис.
  
  -- Госпожа Джейф, я прошу прощения, в очередной раз, что напугал вас. И посмотрите, пожалуйста, то, что я привез вам. - А затем опять повернулся к детективу. - И, если я ещё не опоздал на дирижабль, мне хотелось бы покинуть вас. Не важно верите вы мне или нет, но, как вы сами и сказали, улики косвенные и удерживать из-за них вы меня не сможете. Я понимаю, что остаюсь подозреваемым и с радостью оставлю вам свой адрес и координаты, чтобы вы могли связаться со мной. Хотя, с такими связями, как у вас, вы могли бы найти меня в любом случае.
  
   Элис была подавлена. Пауль ушел, а они с Рейфом смотрели друг на друга понимая, что, возможно, совершили чудовищную ошибку. В душе сразу всколыхнулись воспоминания о дурном поведении Рейфа. А ведь это он вложил ей страх в голову и он натолкнул её на мысль о виновности Пауля. И хотя она понимала, что это его работа, подозревать всех и расследовать, всё равно была жутко зла..
  
  -- И мы снова в тупике. - Тихо сказал Рейф, не подозревая о том, какие мысли бродят в голове девушки.
  
   Тут она не могла с ним не согласиться. Если это не Пауль, то они и правда опять в тупике. Никого другого в подозреваемых не было, новых свидетелей не было, а значит вопрос остался открытым и опасность по прежнему висела в воздухе. Они вернулись к тому, с чего начали. Девушка печально опустила глаза на стопку в своих руках, которая не вызывала почему-то в ней интереса. Но, рассмотрев верх более детально, она увидела то, о чем не могла и подумать - это были конверты. Конверты, на которых значился адрес её старого дома. Все были подписаны твёрдым, мало разборчивым, мужским почерком. Она не стала сразу открывать их, чтобы узнать от кого они. Это ведь было более чем очевидно. Пауль летел с границы и был здесь проездом, а на границе находится её отец. Целая стопка писем от отца. Элис медленно опустилась на стул, на котором ранее сидел Пауль.
  
  -- Элис, всё впорядке?
  
   Она молча посмотрела на Рейфа, не в силах поверить. Спустя столько лет молчания и целая стопка писем. Она смотрела в серые глаза Алекса, а по щеке побежала слеза.

"Жизнь не может быть ни справедливой, ни несправедливой, поскольку все в ней имеет причины и следствия." Александр Григорьевич Свияш

  

Глава семнадцатая

  
  
   Элис сидела на стуле и вертела в руках нераспечатанный конверт. Прошла неделя с момента получения писем от отца, но она так и не смогла решиться вскрыть хотя бы одно письмо. Она не могла объяснить для себя причину данного поведения, но внутренне всё сжималось, будто прочтение хотя бы одного письма вернет её в прошлое и вскроет наболевшее, как игла гнойный нарыв. И Элис делала всё, чтобы оттянуть этот момент. Она потратила эту неделю на бесплодные попытки написания, но в итоге получила только несколько различных зарисовок, ни одна из которых её пока так и не вдохновила на продолжение. Она ходила по знакомым, в попытке найти замену Робу, и даже провела пару собеседований, но ей не понравился никто. А других кандидатов не было. Роб пока не напоминал ей об обещании, но совесть скреблась где-то на задворках души. В очередной раз глубоко вздохнув, Элис отложила многострадальный конверт в сторону, встала и вышла из комнаты. Дела сами себя не сделают. На спуске лестницы она столкнулась с Кэрол, которая поднималась наверх. Женщина как раз хотела позвать её, потому как пришел мужчина, который утверждал, что он повар и увидел объявление на их окне. Элис мысленно поблагодарила все движущие силы мира и поспешила встретить посетителя. Ним оказался пожилой мужчина лет пятидесяти. Он был одет довольно просто, но опрятно. Коричневые штаны, спрятанные в ботинки, были на подтяжках, темно-зеленая заправленная в штаны рубашка, и коричневый до колен сюртук - ничего лишнего или сильно броского. Черную фетровую шляпу он положил на стол, за которым сидел. Руки лежали на столе, а пальцы были скрещены в замок, и он немного постукивал ими о столешницу. По мужчине было видно, что он немного нервничает. Оно и понятно, не каждый день устраиваешься на работу. Элис попросила Кэрол налить им по чашечке кофе и присела напротив. Мужчина хотел встать, чтобы приветствовать её, но она только отмахнулась.
  
   Кандидат оказался булочником, дело которого прогорело. Мужчина с горечью признал, что совершенно ничего не смыслит в ведении бизнеса и ранее всеми делами занималась жена, его делом была только выпечка. Но с тех пор, как она умерла, всё начало идти наперекосяк и в итоге он остался почти ни с чем. Элис он понравился, но она не была уверена, что булочник их как-то спасет. Пусть фишкой Роба и не были пекарски-кондитерские изделия, но он прекрасно готовил. У данного мужчины, по всей видимости, всё было наоборот. Наверное её лицо выразило переполняющие девушку сомнения, потому что булочник, сжав поля шляпы и с надеждой посмотрев ей в лицо, сказал:
  
  -- Я понимаю, почему вы сомневаетесь. Ведь выпечка мне ближе, чем готовка других блюд. Я не знаю как готовит ваш повар и, возможно, я не готовил некоторые блюда из вашего меню. Но всё таки я умею готовить. Вам нужен временный повар, а мне нужна работа. И не важно, что она временная. Дайте мне шанс.
  
   Повар им действительно был нужен и выбора как такового не было. Элис, немного подумав, кивнула и решила переложить ответственность окончательного выбора на плечи Роба, рассудив, что замещать будут его и потому одобрить должен будет ещё и он. Она озвучила свою мысль вслух и мужчина согласился. У него тоже, по всей видимости, не было особого выбора. Решив не терять времени зря, она повела мужчину за собой на кухню и представила Робу, попросив последнего проверить подходит ли ему такая замена, а затем, высказать своё решение. Парень оценивающе посмотрел на мужчину и, сделав какие-то свои выводы, кивнул и начал засыпать вопросами о различных блюдах. Решив им не мешать, Элис вышла в зал.
  
   Свой вердикт Роб вынес часом позже. Элис не знала чем они занимались на кухне, но в целом Роб одобрил кандидатуру. Также, предупредил о некоторых изменениях в меню, так как булочник не готовил многое из того, что делал Роб, однако мог приготовить и нечто другое, для Роба - принципиально новое. Элис оставалось обсудить условия работы. Также, было решено, что новый повар приступит к работе уже завтра. Радуясь, что хоть одна трудность решена, Элис занялась подсчетом бухгалтерии в конце рабочего дня, ломая голову о предполагаемом сюжете новой книги.
  
  

* * *

  
   Следующее утро Элис встретила слегка напряженно. Всё таки сегодня выходил новый повар. И пусть он был временным, как-то не хотелось, чтобы это была стремительная временность. Элис собрала волосы в пучок на затылке, поправила высокий ворот белой рубашки с длинным рукавом, заправленной в широкий пояс пышной зеленой юбки до колен. Натянув высокие сапоги, с цепочками на лодыжках, и в последний раз кинув взгляд на себя в зеркало, девушка спустилась в зал. Энни уже пришла и протирала столы, готовясь к предстоящему дню. Из кухни не раздавалось ни звука и Элис сначала подумала, что повар не пришел, хотя она вроде бы слышала ранее чей-то разговор с Энни. Но переживала Элис напрасно, булочник уже во всю трудился на кухне. Как только девушка туда вошла, ей в нос сразу ударил запах свежеиспеченного хлеба и сладких булок. В кастрюлях уже что-то варилось и булькало, а булочник, в высоком белом колпаке, что-то усердно нарезал. Элис поздоровалась с ним, пытаясь припомнить, как его зовут. С этим помогла Энни, которая тоже вошла на кухню.
  
  -- Господин Ховард, пришел первый посетитель и он ждет овощной салат.
  
   "Точно же, Стивен Ховард, голова моя дырявая", вздохнула про себя Элис и пожелав удачного первого рабочего дня, вышла в зал вместе с Энни. Первым посетителем была сегодня женщина - одна из писательниц, которая имела обыкновение всегда приходить по утрам, на чашку кофе и порцию салата. Удивительно, но у неё была какая-то странная традиция каждый раз заказывать разные салаты. И казалось бы, что тут странного, но: салаты пусть и были разными, но одними и теми же на определенный день недели. Например, по четвергам она заказывала салат с консервированной рыбой, а по понедельникам - салат "Коул-слоу" с сельдереем.
  
  -- Энни, пока утро и ещё никого особо нет, я быстро сбегаю на рынок. Справишься? Нужно заказать на доставку кое-какие продукты для нового меню.
  
   Энни кивнула и Элис, поднявшись наверх и захватив тёплую короткую курточку с меховой оторочкой, покинула своё кафе.
  
   На улице было тепло и солнечно, будто и не длится ещё зима. Рядом с пустыней - это было обычным делом. Элис помнила, что в школе им рассказывали о том, что климат раньше был совсем другим. Но другого она не знала. Конечно, в разных местах он отличался, но погода никогда не была такой, как в рассказах.
  
   Пройдясь по знакомым торговцам, у которых Элис обычно заказывала продукты для кафе, девушка отправилась обратно. Проходя мимо офиса детектива, она на миг затормозила и бросила взгляд на закрытую дверь. Они не виделись с тех пор, как вышла неприятная встреча с Паулем.
  
  -- Элис, не меня ищете?
  
   "Легок на помине", подумала девушка, оборачиваясь на голос. У господина Рейфа явно было такое же хорошее и солнечное настроение, как и день сегодня.
  
  -- Разумеется нет, господин детектив. И вам доброго дня.
  
   Господин Рейф поднял левую бровь вверх и удивленно спросил:
  
  -- Неужели можно иметь такое плохое настроение в такую прекрасную погоду?
  
   Ответить Элис не успела. На них словно налетел вихрь в виде высокого, седого и статного мужчины средних лет, в форме военного. Такую форму Элис узнала бы из тысячи - именно такие бушлаты носил её отец. Мужчина окинул её оценивающим взглядом и, увесисто хлопнул Рейфа по плечу, пробасил:
  
  -- Вот и ты, сын! Хорошо, что мне не пришлось гоняться за тобой по всему городу. А что это у тебя с лицом? Изжога или болит чего?
  
   Лицо детектива за несколько минут сменило спектр эмоций. Теперь его настроение нельзя уже было бы посчитать солнечным и радужным, скорее раздосадованным, удивленным и кислым. Да, именно кислым, будто он за раз слопал штуки три лимона без сахара. Однако - это был поворот. Элис не видела отца Алекса, когда была у него дома. Значит чадо явно живёт отдельно от родителей, а судя по форме отца - тот военный, а значит живет на границе, скорее всего. Хотя кто его знает.
  
  -- Здравствуй, отец. Какими судьбами? На долго? - По лицу детектива можно было сказать, что количество съеденных лимонов, если бы он их ел, стремительно увеличивалось.
  -- Ты что, не рад меня видеть, охальник? Тебя три года дома небыло, имей совесть!
  
   Элис была бы не Элис, если бы не отплатила детективу его же монетой.
  
  -- Что вы, разве можно не радоваться в такую прекрасную погоду? - И подарив Алексу злорадную улыбку, Элис слегка склонила голову в сторону отца детектива, и продолжила. - Я пожалуй пойду, вам наверняка есть что обсудить.
  -- Элис, погодите! - Возопил ей вдогонку детектив, а именно так и показалось, что возопил, но Элис, даже не повернув головы, стремительно направилась домой.
  
   "Не то, чтобы я была злорадной по натуре, но, кажется, день начинает играть новыми красками", подумала девушка. Знала бы она тогда, чем это окончится, не радовалась бы так.
  
   А вечером, когда в кафе почти не было посетителей - это время, как Элис говорила - пересменки, перед приходом литераторов, девушка сидела за столиком у окна и потягивала кофе. Когда, через окно, она увидела подходящего к зданию детектива, сразу поняла, куда он направляется. И, конечно, он не замедлил появиться на пороге. Обвел взглядом зал, увидел Элис и подошел к ней. Не спрашивая разрешения или приглашения, сел на стул.
  
  -- Добрый вечер. - Сказал он и, поскольку Элис промолчала, продолжил. - У меня к вам очень исключительная просьба. Мне крайне нужна ваша помощь.
  
   Сейчас у детектива не было и толики хорошего настроения, какое было утром. Рейф был предельно серьезен. Элис слегка кивнула головой, чтобы показать ему, что она слушает. Он слегка прокашлялся, а потом выдал:
  
  -- Мой отец хочет, чтобы вы пришли к нам на ужин.
  
   Хорошо, что в этот момент кружка стояла на столе и девушка не поперхнулась и ничего не пролила.
  
  -- Простите, что? Но позвольте, при чем тут я к вашему ужину?
  -- Элис, мне очень неудобно и совестно, правда, и не хочется быть вам в тягость. Я понимаю, что эта ситуация слегка необычна, но отец пригрозил, что останется тут на неделю, если я не приведу ту "очаровательную милую девушку, которая...", - тут детектив слегка запнулся, побарабанил пальцами по столу, и продолжил. - Вобщем я очень вас прошу помочь.
  
   Элис всё больше удивлялась. Видно было, что господин Рейф очень и очень зол. И, по всей видимости, причина не она, а его отец. Только вот она не имела отношения ни к его отцу, ни к их ужину, ни семье в целом. Решив потянуть немного время, чтобы узнать ещё какие-либо подробности такого поведения, а заодно и попробовать немного успокоить детектива, она предложила ему кружку чая. Он согласился и терпеливо прождал свой чай, ни сказав более ни слова. И только после того ,как сделал пару глотков, уже более спокойно спросил:
  
  -- Так я зайду за вами?
  
   Увы, ему очень не повезло, так как у Элис сегодня была повышенная вредность. И она, как ни в чем не бывало, прихлебнула своё кофе и спросила, почему это она должна с ним идти. Повода ведь совсем нет. В ответ детектив едва не взвыл:
  
  -- Элис, неужто вам меня совсем не жаль?
  
   Девушка же, невозмутимо посмотрев ему в глаза, ответила:
  
  -- Ну что вы, конечно жаль. Но вы так странно реагируете на своего отца. Возможно, конечно, у вас есть свои причины не терпеть его в своём доме, не мне судить. Однако мне показалось, что отец вас искренне любит.
  
   Детектив раздраженно сложил руки на груди.
  
  -- Не в этом дело. Но мне нужна ваша помощь.
  
   Элис же, опустив глаза в кружку и, якобы внимательно, рассматривая остатки кофе, ангельским голосом проворковала:
  
  -- Поскольку ваш отец вас любит, то наверняка переживает. Ничего страшного с вами без меня не случится.
  
   И нервы детектива наконец сдали. Он таки взвыл и, схватив себя за торчащий из хвоста локон, раздраженно дернул его.
  
  -- Элис, он же тогда останется на целую неделю! Он не даст мне работать! Он будет всё время ходить за мной и ныть о том, как я неправильно живу! А если мне придется вести допрос какого-нибудь преступника? Он же начнет давать мне советы.
  
   Элис пожала плечами.
  
  -- Ну и что? Он военный, наверняка вам есть чему у него поучиться. Разве это плохо? Вы лучше подумайте о том, что если я пойду, то обязательно расскажу вашему отцу, что вы больше работаете, чем отдыхаете, да и вообще, в собственном доме считай не живете, что вы женаты на вашей работе. И, о конечно же, я ведь не умею врать, Алекс! И я обязательно подтвержу, что друзей у вас наверняка нет. Ну просто потому, что я никогда вас ни с кем не видела. И тогда ваш отец наверняка останется на недели две. Хотя, конечно, в вашу пользу сыграет только одно: я о вас вообще крайне мало знаю. Вы же обо мне даже лишнее, я бы сказала.
  
   Не то, чтобы она хотела сделать ему больно, но как-то накипело. Детектив молча уставился на неё, а потом тихо спросил:
  
  -- Что я вам сделал, Элис?
  -- Алекс, вы разве не слышали: "Месть - это блюдо, которое подают холодным".
  
   Он сидел и смотрел на неё, сузив глаза. А ей ни глотка кофе в горло больше не лезло, хотя она искренне делала вид, что это не так. Ей было неприятно то, что она сейчас сказала. Чертово настроение было весьма плохим и язвительным. Но чем дольше смотрел на неё детектив, тем больше она понимала, что он не понимает, о чем она. Тогда она отставила многострадальную кружку, сложила руки на столе, положив локти и сцепив пальцы, и напомнила:
  
  -- Шантаж, господин детектив. Вы шантажировали меня и моего издателя, и вели себя непозволительно. Вы воспользовались моей добротой и мы оба сделали вид, что разговора о шантаже не было. Но он был. Вы прекрасно знаете, как я хорошо к вам отношусь. Но вы могли бы хотя бы извиниться, если уж не объяснить почему так поступили.
  
   Детектив хлопнул раскрытой ладонью по столу и бросив: "Я понял", встал. Элис испытала разочарование. Она надеялась, что он хотя бы так, если не извинится, то объяснится. Но возле двери он остановился, развернулся и, будто прочитав её мысли, выпалил:
  
  -- Извините! Я не шантажировал вашего издателя, она просто моя тётка и является двоюродной сестрой мамы. Я попросил её об услуге, только и всего, и никакого шантажа. Можете обижаться на неё за то, что она нарушила свой же договор с вами, но ничего плохого из этого не вышло. Можете злиться на меня за то, что я соврал вам, ничего уже не изменишь. А вас я шантажировал исключительно потому, что боялся вашего отказа. Ведь чтобы я делал тогда? Да и как бы это выглядело? Что я пришел бы и сказал: "Ой, здравствуйте, моя тётя, ваш издатель, всё разболтала и нарушила ваш договор, потому что я попросил"? Шестеренки возьми, Элис, это даже звучит ненормально. Вам всё равно было бы обидно. И я решил, что пускай вы будете злиться на меня, всё равно мы с вами не общаемся, и ни вы, ни я, ничего не потеряем. Тогда я так думал.
  
   Он взялся за ручку двери, намереваясь уйти, но Элис спросила:
  
  -- А графиня? Почему вы не отказали графине? Вы же знали, что нарушать договор нельзя. Зачем просили об этом вашу тётю?
  
   Детектив вздохнул и опять повернулся к девушке.
  
  -- Графиня - мать моего крёстного отца.
  
   Элис непонимающе посмотрела на него, не сразу сообразив, о чем он говорит. А потом её глаза расширились.
  
  -- Да, Элис, вы всё поняли. Нынешний граф Блие - мой крёстный отец и непосредственный руководитель господина Ремика.
  -- Пауля?
  
   Детектив кивнул.
  
  -- Кстати о Пауле. Зачем было бить его?
  
   Удивительно, но тут детектив слегка улыбнулся.
  
  -- Простите, я погорячился. Когда я увидел вас с ним, перед моими глазами встал красный туман, не иначе. - И вздохнув, он открыл дверь, сказав напоследок. - Видите, как всё просто объясняется? Ответы на ваши вопросы всегда есть. Достаточно было спросить.
  
   И он ушел, прикрыв за собой дверь. А Элис сидела и думала: "Ну да, достаточно было спросить. А почему раньше не спросила?". И чтобы ни случилось дальше, поняла одно: вечером она будет на ужине. Не то, чтобы она его прям вот совсем простила, но теперь хотя бы всё понятно. И, в конце концов, он ей помогал. Было бы хорошо помочь ему в ответ.
  
  
  

"Иногда хватает мгновения, чтобы забыть жизнь, а иногда не хватает жизни, чтобы забыть мгновение"

Джим Дуглас Моррисон

  
  

Глава восемнадцатая

  
   После ухода детектива Элис долго думала о том, стоит ли переодеваться. Вроде бы её пригласили на ужин - если посмотреть с одной стороны. Но если посмотреть с другой - он же не торжественный? Пока девушка думала и работала параллельно, этот самый вечер уже начался. Когда литераторы определились с заказами и начали зачитывать свои произведения, а Энни стала подавать какие-то недвусмысленные знаки стоя у окна, Элис поняла, что оттягивать момент уже не имеет смысла. Наверняка Алекс ожидает её на улице. Потому она просто кивнула своей помощнице, сделав знак, что поняла её намеки, и вышла на улицу.
  
   Детектив нервно ходил туда-сюда вдоль окон, что-то бубнил себе под нос и морщил лоб. Прислушавшись, девушка различила тихое бормотание:
  
  -- Элис, понимаете...нет, не так. Элис...
  -- Что?
  
   Не ожидавший этого детектив и явно репетирующий свою речь, дернулся и посмотрел на неё. В его взгляде мелькнуло что-то такое, что Элис не могла разобрать. Он подошел к ней и крепко обнял. На какой-то момент Элис показалось, что ещё сильнее было бы перебором - её кости точно начали бы похрустывать. Она даже хотела возмутиться, но услышала на ухо тихий шепот:
  
  -- Спасибо. Спасибо, что не оставите меня на растерзание.
  
   После этого, вместо возмущений, она просто похлопала Рейфа по плечу и показала, за его спиной, кулак Энни, наблюдающей в окно, складывающей пальцами сердечки и бессовестно улыбающейся.
  
   Пока они шли домой к детективу, Элис не могла не спросить, как так получилось, что такой человек, как он, боится собственного отца? Ну погостит тот неделю и что с того?
  
  -- Оооо, - нервно, толи посмеиваясь, то ли постанывая, протянул Рейф. А затем его передёрнуло. - Поверьте, вы не знаете моего отца.
  
   Разумеется, девушке стало любопытно. На первый взгляд военный не производил впечатление человека, приезд которого мог бы вызвать такую реакцию.
  
  
  
   За то время, когда Элис была в гостях у детектива в первый и последний раз, ничего не изменилось. Кроме, разве что, его отца, встречающего их на пороге. И вкусных ароматов, разлетающихся вокруг.
  
  -- Ты приготовил ужин? - Удивленно спросил Рейф.
  -- Не я, - пробасил в ответ его отец. - Твоя кухарка.
  
   Рейф застыл столбом на пороге собственной гостиной.
  
  -- Отец, у меня нет кухарки.
  
   Военный осуждающе покачал головой.
  
  -- Я тебя разве так воспитывал? Неужели нельзя представить гостье надлежащим образом своего отца? Мне бы тоже было интересно узнать, как же зовут это милое чудо! - И похлопав себя по животу, добавил. - И да, у тебя теперь есть кухарка. Твоя стряпня ни на что не годится. Небось желудок себе портишь и жрешь, шестеренки знают что? Поди глянь на себя в зеркало, отощал как! Видела бы тебя мать!
  -- Её здесь нет!
  -- И правильно! Неча ей по зимним дорогам здоровье гробить! Пусть дома сидит, меня ждет.
  -- Ты прилетел на дирижабле.
  
   Военный, который было подошел к Элис, видимо для того, чтобы познакомиться самому, раз представить их никто не смог, остановился.
  
  -- Что?
  -- В воздухе дорог нет.
  -- Зато воздух холодный!
  
   Элис не знала, препирались ли отец с сыном так всю жизнь, но чувствовать себя тут лишней, раз уж пригласили, не хотелось. Она взяла шершавую и мозолистую ладонь военного и пожав её, представилась.
  
  -- Моё имя Элис Джейф и я владелица кафе. Ваш сын иногда питается у нас.
  
   Это была не ложь, ведь детектив и правда заходил иногда и даже пил кофе, и изредка что-то жевал. Раз родитель так переживает за своё чадо, то почему бы не успокоить его? А как на самом деле питается Алекс - это его личный выбор. В любом случае, зная режим жизни детектива, она не была уверена в том, что после отъезда его отца кухарка не отправиться искать новую работу. При чем - добровольно: в одиночестве дома взвоет от скуки.
  
  -- Джейф? А вы случайно не...
  
   Конечно, девушка сразу поняла о чём хочет сказать военный. Наверняка же может знать её отца и, возможно, служит с ним.
  
  -- Да, я дочь подполковника Джейфа.
  
   Мужчина оттопырил большими пальцами лямки подтяжек и поцокал языком.
  
  -- А ведь ваш отец сейчас занимается очень полезным делом. Он находится на разминировании старых послевоенных поселений. Опасная работенка. Надеюсь не подорвется нигде.
  -- Отец! - От крика Рейфа зазвенели приборы на столе.
  -- Чего орешь, охальник? Выбор, говорю, ты хороший сделал! Достойная девушка.
  
   Да. Вот теперь передёрнуло Элис. Кажется она начала понимать что именно делает на этом ужине.
  
  -- Ну что ж, милая, можешь называть меня Джаредом.
  
   Предложив ей присесть к столу и пододвинув за ней стул, Джаред Рейф спровадил Алекса на кухню под предлогом поторопить кухарку. Элис даже не успела возмутиться, как Алекс исчез, словно его сдуло ветром. Небось сбежал от греха подальше, а её оставил тут кашу разгребать. Военный опять покрутил головой и поцокал языком.
  
  -- Ты посмотри на него, родной отец приехал, а он надулся, как паруса дирижабля.
  
   Элис, разгладив руками салфетку на коленях, решила пока сидеть молча. По всей видимости человеку нужно было выговориться. Возможно хоть он скажет, что он такого наговорил своему сыну, вынудив его пригласить её на ужин. Что же означало это: "..очаровательная милая девушка, которая..."? Которая что? И, конечно, она это услышала.
  
  -- Ну а что я такого сказал? Конечно я знаю, что он не любит, когда я гощу у него в отпуске долго. А ведь в этот раз я даже мать не взял, чтобы не травмировать его "тонкую душевную организацию"! Уж мать бы ему начала мозги на место вправлять. - Говоря всё это, военный неустанно наполнял свою тарелку. - Конечно, я пригрозил ему, что останусь тут на неделю, пока он не приведет ту очаровательную милую девушку, с которой общался. Ведь она родит мне внука!
  
   К сожалению Элис к этому моменту успела налить себе компота и подавиться ним. Она сильно закашлялась и в уголках глаз проступили слёзы. Рэйф-старший плюнул на свою тарелку, отбросил салфетку, подошел к Элис, которая сидела как раз напротив, и от души постучал по спине. А рука то была тяжелой. Прямо как у её отца. И когда она подуспокоилась, а он сел на место, осторожно заметила.
  
  -- Вы простите, но мы не пара. Даже затрудняюсь назвать нас друзьями, но если хорошо подумать, то это определение было бы ближе, чем пара.
  -- Ах вот оно как.
  
   Старик заметно расстроился, а Элис обругала мысленно Рейфа. Если он знал, к чему ведет отец, почему сразу не объяснил ему, неужели так нужно было, чтобы она пришла? Хотя, наверное, смотря на их препирания, с его отца сталось бы не поверить сыну. Кстати об Алексе, где его носит?
  
   Тем временем, военный комкал салфетку и виновато смотрел на неё.
  
  -- Надо же, как неловко получилось. А ведь я подумал.... Эх. Ни друзей, ни отношений. - Он бросил салфетку на стол и откинулся на стуле, сложив руки на груди. - А ведь мы уже отчаялись дождаться внуков.
  
   Решив, что это очень скользкая тема, Элис решила перевести её в другое русло.
  
  -- Скажите, а почему у Алекса нет друзей?
  
   Господин Джаред тяжело вздохнул, поскрёб пятерней макушку, подергал себя за мочку уха, и рассказал ей довольно грустную историю.
  
   Когда Рейфы жили одной семьей у Алекса были друзья, но сын и отец часто конфликтовали из-за них, так как Рейф-старший не одобрял компанию своего сына. Он не мог назвать их друзьями, так как те отворачивались именно в те моменты, когда помощь нужна была больше всего. Сын всё время закрывал на это глаза и находил им оправдания. Они гуляли и развлекались, как и все мальчишки-подростки. А на границе ещё много баров, и кутёж бывало не проходил днями. Это была не дружба. По крайней мере таковой не видел её господин Джаред. Они использовали Алекса, отворачивались от него, но тот был словно слеп. Ещё и сам отец подливал масла в огонь, неустанно напоминая, что он ожидает от своего чада блистательной военной карьеры.
  
  -- Я был очень жестким человеком, госпожа Элис. Потому и потерял единственного сына. Однажды он, наперекор мне, влип в неприятную историю. Простите, что не буду рассказывать в какую, возможно, он однажды расскажет вам сам. Но так вышло, что его, так называемый, "друг" ударил его ножом в спину.
  
  
   Рейф-старший замолчал и сделал глоток из своей кружки. Элис, не дождавшись продолжения, пожала плечами и тихо сказала:
  
  -- В жизни так случается, люди часто разочаровывают и, конечно, есть те, кто бьет в спину.
  
   Но старик покачал головой в ответ.
  
  -- Нет, Элис. Вы не поняли. Он в буквальном смысле засадил нож в спину Александра.
  
   Ладонь девушки непроизвольно метнулась к губам, сдерживая, готовый вырваться, возглас. Да, такого поворота она не ждала. А господин Джаред продолжил.
  
  -- Мы думали он не выживет. Думали, что он не сможет ходить. Но, как видите, всё обошлось. Правда с тех пор у него нет друзей. Ни плохих, ни хороших. И он замкнулся в себе, уехал из семьи и отправился учиться на детектива. - Военный грустно хмыкнул. - Скорее всего, его характер - это частичный отпечаток нынешней профессии, наложенный на отпечаток пережитого. Думаю, что главным мотивом выбора его профессии стало желание научиться разбираться в людях. Правда теперь он вначале видит худшее и подозревает в самом ужасном, пока теория не опровергается. Может это и хорошо для его работы, но для жизни...
  
   Кто знает, о чем ещё сказал бы отец детектива, если бы тот не вернулся с кухни с горячей ароматной курицей. Пока они ужинали, отец и сын периодически препирались друг с другом, а Элис молчала. В её голове всё звучали слова: "он вначале видит худшее и подозревает в самом ужасном, пока теория не опровергнется". Ситуация с Паулем наглядно это показала. Она покосилась на Алекса. А ведь он и правда очень одинокий человек. Вроде бы у него есть родители, но такое ощущение, будто он один во всей Вселенной. Работа отнимает всё его свободное время и его, похоже, это более чем устраивает. И у него нет друзей именно потому, что он сам не даёт им появляться в его жизни. И не потому, что он необщительный бука, а потому, что больше никому не верит. И очень добрый в душе, хотя пытается казаться каким угодно, только не таким. По крайней мере не с ней. Её он в свою жизнь пустил. И, наверное, это нужно ценить. Возможно, ему было достаточно трудно ей верить. Хотя, как может быть достаточно или недостаточно? Элис передёрнула плечом в ходе своих размышлений. А если вспомнить как он обижался за то, что она не называет его по имени? Ну да, как же. Подпустил ближе, а это не оценили. Но ведь ей то откуда знать было? Не провидица же. И отчего-то ей казалось, что он не столько обидчив, сколько раним. Он до ужаса боится быть преданным, отвергнутым. И чем больше она на него смотрела, тем больше видела не взрослого мужчину за столом, который препирался со своим стариком-отцом, а ощетиневшегося подростка, который отстаивал свою точку зрения из чистого упрямства.
  
   Элис так задумалась, что даже не уловила момент, когда её глаза встретились с серыми глазами Алекса. Очнулась только тогда, когда он вопросительно поднял одну бровь, слегка качнув головой. Словно бы спрашивая: "Что такое?". И она просто покачала головой, говоря этим: "Нет, ничего". А затем отвела глаза и уставилась в тарелку. "Да, Элис, ещё немного и ты внушишь себе, что вы можете говорить мысленно". Она вновь покачала головой, ковыряя вилкой отбивную, которая уже не вызывала аппетита.
  
   Алекс извинился и вышел, а Элис, наконец, отложила вилку в сторону и вытерла губы салфеткой. Так как господину Рейфу-старшему стало не с кем спорить, он переключил своё внимание опять на гостью.
  
  -- Его мать хочет, чтобы мы жили с сыном. Я ухожу в отставку и нас дома, на границе, ничего, кроме воспоминаний и друзей, не держит. Но Александр на такое никогда не согласится. Наши характеры не совместимы.
  
   Элис не знала, что сказать на это, а господин Джаред более ничего не произнес и они просто сидели молча. Каждый обдумывал своё ровно до того момента, когда в тишине раздался тихий, но напряженный, голос Алекса:
  
  -- Почему ты не сказал, что уходишь в отставку?
  
   Это было неожиданным и Элис с господином Джаредом вздрогнули. Отец и сын долго смотрели друг другу в глаза и у Элис опять появилось это сосущее под ложечкой ощущение, что она здесь лишняя. Посчитав, что свою функцию она уже выполнила - на ужин пришла, то ничего не произойдет, если она отправится домой. Почему бы и не прямо сейчас? Чтобы долго не оттягивать, девушка расправила складки юбки и встала, сообщив, что ей пора идти. Алекс, сначала, дернулся, пробубнив, что сейчас проводит, но она, проходя мимо него, остановила эти поползновения, положив руку на плечо и тихо сказав:
  
  -- - Поговорите с отцом. Уверена, у вас есть, что с ним обсудить. - - А затем, чтобы как-то разрядить обстановку, хмыкнула и, встав на носочки, шепнула ему на ухо. - И не бойся, трусишка, он тебя не съест.
  
   Алекс сначала удивленно посмотрел на неё, но после того, как Элис ему подмигнула, хмыкнул в ответ и кивнул.
  
   Попрощавшись с обоими мужчинами, Элис покинула их дом. Вначале она хотела направиться в издательство и пообщаться о своём контракте с госпожой Присциллой. В конце концов та нарушила их договор и теперь Элис полагалось получить неустойку. Но затем девушка передумала, посчитав, что сейчас уже поздно. Лучше нанести визит поутру. И, подставив лицо свежему ветру, Элис отправилась домой, раздумывая о том, успеет ли она ещё на чай с булочкой и завершение литературного вечера.

"Если ты не получаешь от меня писем, не думай, что я их не пишу".

Джонатан Сафран Фоер

  

Глава девятнадцатая

  
  
   Элис так и не удалось попасть к издательнице ни на следующий день, ни в день после него, ни потом. Она была занята. Очень и очень занята в кафе. Дело в том, что булочные изделия до того хорошо приняла её публика, что теперь в течение дня наведывались молодые мамочки со своими детьми. Кто-то из постоянных посетителей забирал булочки с собой, там угощал своих знакомых с детьми, а те, в свою очередь, начали приходить целенаправленно за сладостями для детей. Кто-то приходил компанией и в итоге информация передавалась по "сарафанному радио" быстрее, чем это мог бы сделать любой рекламный проспект, который они и не думали нигде публиковать.
  
   Были даже некоторые посетители, которые хотели непременно заказать "на вынос", а были и те, которые хотели прийти, как в магазин, и приобрести путем выбора на витрине, которой в кафе небыло. Элис откровенно не понимала, что творится и как, с таким талантом к выпечке, булочник мог прогореть со своим бизнесом. Но побеседовав с ним лично всё же обзавелась кое-каким предположением. Дело в том, что булочник проживал в заводском районе. Причем - неподалеку от нескольких заводов сразу. То есть к нему заходили непосредственно рабочие. Вот только люди хотели покушать. Нет, не сладкое. А именно чтобы быстро, на вынос и сытно. Под эту категорию подошла бы уличная еда. Но уличные лотки в заводских районах были бы не очень к месту - всё таки не самые чистые районы. А вот непосредственно заведение с пищей быстрого приготовления было бы очень актуально: и свежее, и в помещении, и есть выбор: можно покушать на месте или же взять с собой. И когда Элис засекла себя на мысли, что уже, собственно, начала просчитывать возможность открытия подобного заведения и его прибыль, тряхнула головой. "О чём ты вообще думаешь, великие шестеренки! Второе заведение ты не потянешь!". Но чем дальше шло время, тем больше мыслей начинало бродить в её голове. И об открытии такого заведения, и о кондитерской витрине в кафе, и даже о летней открытой площадке. Её идейный мыслительный процесс не останавливали даже спускающие периодически с небес на землю понимания того, что финансы не безлимитны. Однако, как раз это и могло бы эти самые финансы поднять. Если бы Крагос был другим городом, соседним, который находился часах в четырёх езды отсюда - у неё было бы не так много шансов развернуться. Но здесь, в индустриальном городе...
  
   С количеством посетителей дошло до того, что Энни и Кэрол теперь работали вместе, а не по очереди. И это очень волновало Элис, так как, получается, что дочь Кэрол долго была без присмотра. И пусть она не малышка, но ребёнку нужна мать. И ещё, в конце недели, Элис начала посещать мысль об оборудовании детского уголка.
  
   Кроме этого, Элис наконец собралась с духом и вскрыла письма отца. Верхний конверт очень отличался от того, который лежал под ним. Этот был светлый, а нижний - пожелтевший. Элес подумала, что, видимо, верхнее письмо - это самое последнее. А судя по остальным - это первые. Зачем отцу было ложить свежее письмо сверху? Разве что... Вскрыв это письмо Элис уверилась в своей догадке - это письмо было написано самым последним и датировано за несколько дней до передачи их Паулем. Конечно, вскрывая конверт, она волновалась. Да и как не волноваться, если не общалась с отцом с девятилетнего возраста!
  
   "Дорогая Элис!
  
   Спустя столько лет у меня впервые появилась реальная возможность с тобой пообщаться. Я понимаю, что ты, наверное, ненавидишь меня и я пойму, если ты не захочешь общаться со мной. Меня не было с тобой рядом тогда, когда я был нужен больше всего. Я не могу называться супер-хорошим отцом, потому что я для тебя и просто хорошим то не был. Я просто хочу, чтобы ты знала, как сильно я тебя люблю и любил всегда. Я всегда помнил о тебе и не забывал ни на минуту. Ты мой единственный ребенок. Я никогда от тебя не отказывался и очень надеялся, что однажды мы встретимся и я всё тебе расскажу.
  
   Твоя мама наверняка говорила тебе, что я тебя не люблю и ты мне не нужна. Прости, если что, я не знаю какие у тебя отношения с мамой теперь. Если я тебя сейчас обидел своим высказыванием, тоже прости. И я не знаю какая твоя мать сейчас. Но я помню какой она была. Солнышко моё, ты не виновата в том, что я ушел. Просто у нас с твоей мамой не сложилась жизнь. Я не знаю, что она тебе говорила, но, подозреваю, что ничего хорошего. В любом случае, я не буду оправдываться, и признаюсь, что полностью заслужил твою обиду. Ведь она наверняка есть.
  
   Я так много хотел бы рассказать тебе и показать. Когда господин Ремик сообщил мне, что встречался с тобой, я был очень счастлив. Я бы хотел увидеться с тобой лично, но пока не могу приехать. Однако я обещаю, что обязательно вырвусь, как только решу некоторые дела по службе.
  
   Элис, пожалуйста, прочитай все письма, которые я написал тебе за эти года. Они все твои и были адресованы только тебе. Я люблю тебя.
  
   Папа".
  
   Последние строки девушка с трудом разобрала. Нет, они написаны были вполне разборчиво, просто слёзы перекрывали весь обзор. Казалось бы, вроде бы взрослая женщина, не ребенок ведь уже, а волновал её этот непонятный момент с отцом. Возможно теперь, прочитав его письма, она ответит на мучающие её все эти года вопросы.
  
   Вытерев слёзы, спустившись в темное и пустое кафе, Элис сделала себе чашку кофе, поднялась наверх и вернулась к стопке писем. Она уже понимала, что ночь ей предстоит долгая, слезливая и информативная. Именно сегодня она рассчитывала узнать как же жил её отец и почему поступил так, как поступил.
  
   А ночь и правда вышла продуктивной. К десятому письму Элис уже не плакала, а просто внимательно читала. Отец ведь был прав. Мать действительно внушала ей, что он её не любит, что она ему не нужна. В действительности же всё обстояло наоборот. Первые письма, которые написал отец, были спустя четыре года после того, как он ушел. Было очень здорово читать, что он хранит её детские рисунки. Она и не знала, что они у него есть. Дело в том, что когда Элис ещё была ребенком, она рисовала для папы и просила дедушку отправить эти рисунки ему. Честно говоря, спустя года, она думала, что поступала глупо и понимала, что дедушка наверняка ничего не отправлял. Выходит - ошиблась.
  
   В письмах отец так и не рассказал о причине развода его и мамы. Но хорошо подумав Элис поняла, что ей уже всё равно. В конце концов она сама от неё дёру дала, так что не ей осуждать отца. Тем более, что, судя по письмам родителя, он неоднократно пытался с ней встретиться, но ему запрещала мать, под аргументами: "Ты её только травмируешь". Хороша же женщина! То есть отцу ребенка она видеть запрещала, а сама, в это же время, своему же ребенку травила душу утверждениями, что раз "папа не приходит, значит её не любит". В глубине души всколыхнулось то забытое чувство, которое побудило её саму уехать из родного города. "Нет, всё таки я правильно поступила. Чем дальше от такого токсичного человека, тем лучше живется". Также она узнала, что отец приходил к ней в школу, но увидеть так и не смог. Что не удивительно: мама перевела её в другую сразу же после своего развода с папой. Шоком оказалось даже то, что отец оплачивал частично её высшее образование на пару с мамой. В то время, как последняя с пеной у рта и спустя года всё равно доказывала, что это всё она одна. Точнее нет: она и её новый муж. Так гадко по отношению к кому-либо, как сейчас к своей матери, Элис ничего ранее не испытывала. Это были смешанные чувства обиды, отвращения и возмущения. Даже если иногда в душе и возникала волна совести, что она уехала так, никому ничего не сказав, то теперь эта последняя ниточка сгорела стремительно и беспощадно. Небыло ни чувства благодарности, ни уважения. Да и какое может быть уважение к человеку, который годами травил само твоё существование? Эта страшная женщина погрязла в паутине собственной лжи. А когда Элис закончила обучения, то мать написала отцу, чтобы он прекратил попытки связаться со своей дочерью, так как та переехала вместе с ней в другой город. "Ну что ж, мамочка, ты сама это накаркала. Я действительно переехала. И уже частности то, что не с тобой и намного позже".
  
   Элис читала о путешествиях отца, о том в каких местах он служил, что делал, как получил повышение. Она смотрела на фотографии пейзажей, которые казались отцу восхитительными и ощущениями которых он хотел с ней поделиться. И ещё, отец не жалел, что ушел от её матери. Но жалел, что не попробовал отсудить свою дочь. Он писал:
  
   "Я не знаю, как сложилась бы тогда наша с тобой жизнь, но это то единственное, о чем я жалею. Нужно было забрать тебя. Конечно, мне негде было тогда жить. Всё по казармам и общежитиям, и это точно не место для ребенка. Но я очень хотел бы, чтобы ты была со мной и не росла в том окружении, которое тебе наверняка пришлось вытерпеть".
  
   Отец был прав - его стиль жизни был бы не лучшим для ребенка. И, конечно, ей было плохо. Но у неё хотя бы был дом, а отца заменил любящий дедушка. А потому всё, что не произошло, наверняка к лучшему. И главное то, что теперь она знает правду. И, конечно, ей очень хотелось бы увидеть отца и было бы просто замечательно, если бы он приехал.
  
   Проведя всю ночь с письмами и в размышлениях, Элис осознала, что на улице уже светает только случайно взглянув в окно. Пора было вспомнить о том, что на горизонте выходные дни и, возможно, они будут более насыщены, чем будние. А ещё было бы неплохо хотя бы немного поспать.
  

* * *

  
   Стоя перед зеркалом, отчаянно зевая и смотря на своё всклоченное, усталое отражение, Элис запустила руки в волосы и почесала за ухом. "Так дело не пойдет. Нужно пойти и постричься. С короткими волосами проблем нет. А то за эти года опять отрастила по попу". А затем, открыв шкаф, у девушки возникла ещё одна мысль: пора сменить гардероб. После ночных бдений над письмами очень хотелось что-то поменять. Будто все вещи разом стали носителями негатива и какими-то грязными, хотя это, конечно, было не так. "И ещё, если такие наплывы из-за печеностей будут продолжаться, хоть бы не пришлось сделать один выходной, чтобы и я, и сотрудники, могли бы передохнуть. И было бы неплохо, если бы вернулся Роб. Лишние руки на кухне были бы отнюдь не лишними. Интересно, что у него такого срочного случилось?". И после этой мысли, Элис вдруг поняла, что булочник может оказаться отнюдь не временным сотрудником. Благодаря его выпечке появился поток новых посетителей и если булочник уйдет, то посетители отсеются, так как часть нынешнего меню просто исчезнет. "Ладно, решим этот вопрос после возвращения Роба".
  
   Вниз девушка спустилась с почти закрытыми глазами. Также, практически не размыкая их, она сделала кружку кофе, вдохнула аромат и с наслаждением сделала глоток. Ещё через пару глотков мир начал набирать краски. И когда кружка была почти опустошена, в кафе вошел детектив. Посетителей ещё небыло, Энни и Кэрол протирали столы, а на кухне чем-то стучал господин Ховард. Детектив был на удивление бодрым, хотя и не сказать, что в приподнятом настроении, скорее достаточно спокоен. Он поздоровался со всеми, подошел к стойке Элис и опустился на стул.
  
  -- Я тут подумал, что нужно заскочить и кое-что рассказать. Тебе наверняка будет интересно.
  
   Элис краем уха отметила это "ты". Что-то она не могла припомнить, когда это они перешли на "ты", а потому, сонным сознанием, даже подвисла немного в пространстве, пытаясь вспомнить это. И в какой-то момент действительно вспомнила, что первой на "ты" перешла, кажется, она, когда уходила из дома Рейфа после ужина.
  
  -- Элис, ты меня слушаешь?
  
   Да, оказалось, что детектив о чём-то ей рассказывал, но она всё пропустила мимо ушей.
  
  -- Прости, задумалась. О чем говорил?
  
   Алекс покачал головой. Ему явно не очень хотелось повторять одно и тоже. Тем не менее, он вздохнул и повторил.
  
  -- Я рассказывал тебе, что получил ответ от своего крёстного.
  -- Какой ответ?
  -- Я запрашивал у него информацию на счет ключа, который обнаружился в дневнике графини.
  
   Сонливость Элис как рукой сняло. Прикосновение тайны очень будоражило воображение и она подалась вперед, выражая полный интерес к информации.
  
  -- Беда в том, что он ничего не знает. Он впервые слышит о ключе и совершенно не представляет, что тот может открывать. Даже если он и видел его в детстве, то скорее всего не помнит, так как был слишком мал. Конечно, предположение у него было. Так вот, крёстный думает, что чтобы не открывал этот ключ, это что-то наверняка осталось погребено под завалами подземного отеля.
  -- Алекс, чтобы это ни было, в руины было бы здорово попасть. Подумай об этом. Возможно, уничтожено не всё. И, возможно то, что находится за замком, который открывает этот ключ, может быть важным.
  -- Но Элис, там действительно слишком опасно и на самом деле могло ничего и не сохранится. Огромная часть отеля сейчас представляет собой кратер, оставшийся после взрыва, другая часть - развалины. Если что-то и сохранилось, то это небольшой кусок. И в любом случае, как я и предполагал раньше, это что-то могло быть и в сгоревшем доме.
  
   Но Элис упрямо покачала головой.
  
  -- Чтобы это ни было, оно не было в доме. Иначе графиня не ложила бы ключ в свой дневник. Она могла бы просто его выбросить, но вместо этого запрятала в самое близкое для себя место. Какая бы информация там не содержалась, возможно она могла бы пролить свет и на кончину самой графини.
  -- Это выглядит притянутым за уши, право же! Но если подумать, то. Может быть, ты и права. А что, если все убийства, которые происходили, были как-то с этим всем связаны? Что если убийца, не найдя этот ключ у графини, начал донимать всех, у кого, по его мнению, мог оказаться этот предмет?
  -- А дочь графини? А твой крёстный? У них не случалось никаких пожаров или чего-то такого?
  
   Детектив ненадолго задумался и слегка покивав головой сказал, что обязательно уточнит этот момент. Но нынешний граф Блие ничего не говорил такого, хотя мог бы, зная о пожарах.
  
  -- Алекс, это всё очень странно и сильно интригует. Чтобы не было за замком: важная информация или просто пару сережек графини, но было бы очень здорово узнать об этом. - Затем, немного сменив тему, Элис спросила. - Как там твой отец, кстати? Уже уехал?
  
   Алекс скривился, будто у него разом заболели все зубы.
  
  -- Он соврал и всё равно остался. Но да, я как раз провёл его на воздушный вокзал и уже оттуда заскочил сюда. И теперь я буду мучаться вопросом: куда же деть ненужную мне кухарку. Она хорошая женщина и не хотелось бы её расстраивать, но она мне правда, совершенно не нужна.
  
   Элис хотела бы ему помочь, но увы, ей тоже кухарка уже не была нужна. Когда детектив ушел, девушка мысленно взмолилась о скорейшем возвращении Роба. Может он ничем особо и не поможет, но ей однозначно необходимо было вырваться из кафе и, как минимум, заскочить к госпоже Присцилле, чтобы получить свои денежки за нарушение издательством контракта. Тяжело вздохнув, Элис натянула на сонное лицо улыбку и приготовилась принимать первых посетителей.

"Всякая перемена прокладывает путь другим переменам".

Никколо Макиавелли

  
  

Глава двадцатая

  
   Утро первого дня новой недели началось неплохо. Первой радостью стало возвращение Роба. Элис не спрашивала где он был, решив, что он и так сам всё расскажет, если посчитает нужным. Не то, чтобы ей было неинтересно, но девушка предпочитала не совать лишний раз свой нос не в свои дела, если никто не выразил желания её посвятить в них.
  
   Она сразу переговорила с другом на счет того, не против ли он присутствия на своей кухне и булочника. О причинах, побудивших её принять такое решение, Элис тоже рассказала. Роб был не в восторге, так как привык работать на своей кухне один. Но и не мог не согласиться с разумностью принятого Элис решения. Единственным его пожеланием было - расширить кухню, так как одной духовки теперь явно было бы маловато, да и не только в духовке было дело.
  
   Вторым хорошим, не событием, но неплохой неожиданностью за всё последнее время, стало то, что утром было минимум посетителей. Элис никогда не подумала бы, что однажды станет этому радоваться, но именно это и дало ей возможность собраться и, наконец, отправиться по своим делам. Таким образом, следующим в списке дел стал небольшой салон красоты. Элис очень давно там была и уже успела позабыть каково это. Просидев там несколько часов, девушка покинула его в приподнятом настроении и с новой причёской. Элис впервые в жизни постриглась так коротко. По сути - это было ещё короче, чем когда она покидала родной город. Стрижка, кажется, носила название короткой итальянки. Элис не особо запомнила название, но была очень довольна. Из-за новой стрижки, казалось, что лицо даже немного вытянулось. Кроме этого, девушка вернула прежний цвет волос - её родной цвет. И теперь коротко стриженные русые волосы приятно радовали глаз в отражении витрин. Ощущение было, словно ей невообразимо полегчало. Будто с волосами ушли переживания всех прошлых дней.
  
   Следующим на повестке дня стоял вопрос посещения госпожи Присциллы. Она не могла попасть к ней всю прошлую неделю, но это не означало, что забыла о своём намерении. Напротив, неустанно напоминала себе об этом каждый день. И очень удивилась, обнаружив, что глава издательства протянула ей конверт, едва Элис ступила на порог её кабинета. Госпожа Присцилла очень извинялась, а также сказала, что Алекс заходил и рассказал ей о том, что Элис всё знает. Потому она сразу приготовила сумму неустойки, которая, нужно сказать, была весьма внушительна, а также гонорар за последние проданные книги. Оставалось подождать, пока Элис освободиться и зайдет за причитающейся ей суммой. Было приятно.
  
   Решив не носить всю сумму с собой, Элис сначала отправилась в банк, чтобы пополнить немного свой счет, а затем домой. По возвращению в кафе она не могла не заметить, что посетителей, по сравнению с утром, прибавилось. И потому, отложив на потом остальную часть запланированных дел, девушка встала за стойку, чтобы помочь Энни и Клэр. А вечером, когда волна посетителей схлынула и начали приходить литераторы, Элис поднялась к себе, с целью погрузиться в муки писательства. Работа работой, но книги тоже сами себя не напишут.
  
   За бесплодными попытками выудить хоть что-то из своей головы Элис провела несколько часов. И когда очередной исписанный лист полетел на пол, она решила пересмотреть свои старые зарисовки. Этим записям было уже несколько лет и своего продолжения они не нашли, так и не став полноценными книгами. В то время Элис ещё занималась самопоиском, а потому в наличии имелись как детективные сюжеты, признанные ею, на тот момент, не совсем удачными, так и фантастические истории. За разбором урывков прошли ещё несколько часов. К тому времени, как Элис выбрала более менее подходящую идею, кафе уже покинули посетители и сотрудники. Элис это точно знала, так как Энни зашла попрощаться и сообщить, что они с Робом уже закрывают кафе.
  
   Ещё раз перечитав выбранную заготовку, переосмыслив её, Элис решила, что, может быть, из этого что-то и получится. Всё таки иногда полезно прекратить бежать вперед и вернуться к истокам. Это прекрасная возможность по-новому посмотреть на старые идеи. Первым, что родилось, было название. Возможно слишком громкое и слишком вопиющее, а также, возможно, черновое, но название - "Мы должны исправить историю". Сюжет вился вокруг насущной проблемы всех близлежащих городов, включая их собственный - пустыни. Она неумолимо поглощала город за городом, превращая некогда плодородную землю в бесплодный палящий ад. День становился всё жарче, а ночи всё холоднее. Тогда, когда Элис делала эту зарисовку, ещё не ходили слухи о возможности создания города в пустыне. Но сейчас, при нынешних реалиях, она подумала, что эта идея в литературе будет как нельзя кстати и довольно актуальна. И потому она создала такой город в своей книге. Уже не как идею, которая сейчас только зарождалась в обществе, а как уже осуществленный проект. В сюжете описывались проблемы существования в таком городе, возможные варианты процветания, как, например, перевалочный пункт для торговых пешеходных путей. Она хотела создать город, который, впоследствии, мог бы стать мегаполисом пустыни. Девушка хотела показать насколько люди могут адаптироваться и выживать в экстремальных условиях существования. Да, она не любила пустыню, но также понимала, что человечество обязано бороться за своё выживание и не важно где. Обязано не кому-то, а самому себе.
  
   Когда девушка смогла оторваться от своего творчества уже было далеко заполночь. Она с хрустом потянулась на стуле и вздрогнула от неожиданности, когда в стекло её окна что-то стукнуло. Сердце застучало как бешеное, а в окошко опять что-то полетело. Она осторожно выглянула наружу и увидела чью-то фигуру, смутно знакомую, но плохо различимую при недостаточном освещении от фонарных столбов. Фигура помахала ей рукой, видимо увидев девушку в окне. Элис отворила створки и высунула голову наружу.
  
  -- Доброй ночи, Элис. Я тут с работы возвращался, не запустишь на минутку?
  
   Это был детектив. Что это? Мы ходим в гости после полуночи? Неужели не мог пройти мимо, как порядочный человек? Зачем швырять полуночные камушки в окно девушки? "Тоже мне, романтик нашелся", - буркнула про себя Элис. Тем не менее, махнула рукой, закрыла окно и спустилась вниз - открывать дверь.
  
   Внизу они не задержались и поднялись наверх. Детектив, конечно, усевшись верхом на стул сразу сунул нос в открытую, пока ещё, рукопись.
  
  -- Это новая работа?
  
   Элис накрыла исписанные листы сверху чистыми.
  
  -- Прости, я не показываю не завершенные работы. К тому же, чувствую, мне понадобится консультация одного моего знакомого.
  
   Под знакомым Элис подразумевала господина Клейма. Всё же он достаточно долго прожил в пустыне и его мнение было бы весьма полезным и ценным. Но этого она Алексу уже говорить не стала.
  
  -- Давно хотел спросить тебя, но что-то всё никак не удавалось. А тут вот рукопись увидел, и... А ты издавалась ещё до того, как приехала в этот город?
  
   Элис присела на край кровати и передернула плечом.
  
  -- Не то, чтобы вот так. Не думаю, что пару стихов в школьные годы могли бы считаться изданием. Потому нет. Мои книги увидели мир уже здесь, в Крагосе.
  -- Ты и читать, наверное, очень любила, да?
  
   Элис кивнула. Конечно любила. И именно поэтому её профессия, полученная в ВУЗе, была связана именно с писательством.
  
  -- Я и в издательстве работала.
  -- Неужели? - Удивился детектив. - Почему же тогда не пошла к моей тёте? Почему выбрала кафе?
  
   Кстати говоря, этот вопрос, почему-то, никогда не приходил Элис в голову. Она даже не рассматривала возможность работы в издательстве или где-либо ещё. Ей хотелось работать на себя. К тому же, когда кафе стало "Литературным" - это был очень приятный бонус. Именно это она и ответила Рейфу.
  
  -- Интересно было?
  -- Что именно?
  -- Работать в издательстве?
  -- Когда как. Работать с авторами и интересно, и мучительно одновременно. Когда идет работа над сборником стихов, например, и приходится общаться с двадцатью двумя авторами этого сборника - это такое себе удовольствие. Каждый отстаивает не то, что слова, даже запятые, как собственных детей. Хотя я, как автор, конечно, не могу не понимать их. Когда кто-то редактирует твоё произведение - это как... Даже не знаю, возможно, как скальпелем по живому. Хотя не знаю на сколько это удачное сравнение. Мне, слава шестеренкам, не приходилось иметь дело со скальпелем. Работа с вёрсткой тоже довольно интересна. А вот ручная сборка книг - это ещё и тяжело.
  -- Как это, ручная?
  -- Алекс, - удивилась Элис, - твоя тётя - глава издательства. Ты что, ни разу не интересовался её работой?
  
   Детектив пожал плечами, мол: "Не приходилось". И Элис была бы не Элис, если бы сев на любимую струю пара, не понеслась бы просвещать нерадивого. Она рассказала всё: и из чего состоит книга, и как происходит процесс вычитки, распечатки, нарезки, сборки. Из каких материалов могут состоять обложки и многое другое.
  
  -- Чем больше типография, тем больше шума. А запахи? Не могу поверить, что ты приходил к своей тётке и даже не удосужился зайти в цех! Запах клея и оракала - это меньшее из зол.
  
   Алекс покаянно воздел руки к небу. А затем выдал:
  
  -- Зато теперь я понимаю, что сшивать книжные тетради наверняка невероятно скучно. А долго нюхать клей я бы не советовал. Как детектив не советовал бы.
  
   И когда в него полетела подушка, заливисто расхохотался.
  
  -- Зачем пришел то? Явно не потому, что резко захотелось обсудить род моей деятельности за полночь.
  -- Ты права, - кивнул Алекс, - я пришел не за этим. Просто к слову пришлось. Я возвращался домой и увидел, что у тебя горит свет. Потому решил не ждать утра. Вообще я мог и не говорить, но точно знаю, что тебе будет интересно и если я сделаю это без тебя, то ты наверняка припасешь ещё одну какую-нибудь месть. А мне и прошлой хватило - было неприятно.
  
   Разговор принимал весьма интересный оборот. Чтобы не задумал Рейф, но уже заранее убоялся последствий. Всё существо Элис выражало полнейшее внимание к происходящему.
  
  -- Я подумал, а почему бы и правда не отправиться к старым развалинам отеля в ближайшие выходные? Конечно, там весьма опасная ситуация и я не хотел бы тебя подвергать опасности закончить жизнь под завалами, но ты ни за что не отказалась бы составить мне компанию.
  
   О, разумеется! Конечно Элис ни за что бы не отказалась от такого шанса, несмотря на то, что прекрасно понимала все последствия такого решения. Да и далеко не факт, что ответ на интересующий их вопрос не погребен в воронке взрыва. Да и опасность обвалов существенно уменьшала шансы поисков. В любом случае, она не собиралась отпускать Алекса одного. И хорошо, что он это сам понял ещё до того, как отправился туда в одиночку.
  
  -- По глазам вижу, что ты согласна. - Он хлопнул себя по ногам и встал со стула. - Нам нужны будут фонари и, возможно, ещё кое-какие мелочи, но это уже моя забота. Ты только вещи подбери себе какие-нибудь из тех, что не жалко. Всё таки на развалинах подземного отеля явно чисто не будет.
  
   Элис провела его до входной двери и когда он уже выходил из кафе, обернулся и погрозил ей пальцем.
  
  -- Глупая с моей стороны была идея прийти в такое время. Но всё же, на будущее, я скажу: никогда и ни при каких обстоятельствах не открывай окно, если в него кто-то будет швырять камни. И тем более, никого не запускай к себе в такое время. А если следующий камень полетел бы тебе в голову или, с виду знакомый, мужчина оказался бы кем-то чужим?
  
   Элис пожала плечами.
  
  -- Но ведь это был ты.
  -- И слава шестеренкам, что это был я! Но в следующий раз, если мне вдруг придёт в голову такая не здравая идея, швырни в меня что-то в ответ, да потяжелее. Чтоб неповадно было к тебе среди ночи ходить.
  
   Элис рассмеялась, он улыбнулся ей в ответ и покинул кафе. Внимательно проследив за тем, чтобы она закрылась, Алекс помахал на прощание рукой через стекло двери и отправился домой. А Элис, посмеиваясь и предвкушая приключение, поднялась наверх. Дела делами, а сон никто не отменял.

"Счастье состоит в том, чтобы создавать новое счастье в повседневной жизни".

Когда плачут чайки (Umineko no Naku Koro ni)

  

Глава двадцать первая

  
   До выходных и интригующего приключения с Алексом оставалось ещё достаточно много дней и их нужно было как-то прожить и не лопнуть от любопытства. За эти дни Элис перебрала свой гардероб, собрала вещи, которые уже не будет носить, решив сдать их в комиссионный магазин, а также, подготовила те, о которых просил детектив. Не откладывая принятого решения в долгий ящик, девушка отправилась сдавать вещи и, конечно, обзаводиться новыми в ателье. Была у неё слабость приобретать костюмы у портных. Из ателье она вышла с новыми костюмами в зеленой гамме. Когда-то ей очень нравились синие цвета, но теперь, почему-то, вкусы изменились и зеленый стал доминирующим. Также, она не взяла ни одной новой шляпки, отдав предпочтение, в этот раз, берету с козырьком. Также не брала ни одной юбки. Собственно уже из ателье она вышла в этом самом новом берете, коричневых обтягивающих штанах, коричневом кожанном корсете поверх лёгкой белой блузки, и в расстегнутом зеленом пальто. Настроение было приподнятым, ведь всегда приятно делать для себя что-то хорошее.
  
   По пути в кафе её перехватила Лиз. Она остановила свой пароцикл у обочины и помахала Элис рукой. И пусть они не виделись какое-то время, оказалось, что подруга в курсе жизни девушки, будто сама за ней наблюдала.
  
  -- Элис, я же ещё твоя лучшая подруга?
  
   Сразу взяв шестеренки за ребра спросила Лиз. Элис, не ожидавшая такого вопроса, озадаченно кивнула.
  
  -- Тогда почему о тебе и детективе я узнаю от Энни?
  
   Энни! Ну конечно! С этим определенно нужно что-то делать. Как-то неожиданно для себя Элис уже воспринимала Алекса, как своего друга. Тем более, что недопонимания между ними, вроде бы, были решены. Но выдумывать всякое и разносить это потом по округе - никуда не годится. Да и когда это Энни успела сдружиться с Лиз настолько, чтобы обсуждать её, Элис, дела?
  
  -- Во-первых, между мной и Алексом ничего, кроме дружбы, нет. А во-вторых, странно, что Энни рассказывает тебе подобные небылицы. Я чего-то не знаю?
  
   Лиз погрозила пальчиком, но ничего не ответила.
  
  -- Как знаешь, как знаешь. Но заметь: он единственный, с кем я тебя не пыталась свести. Я даже фотографии тебе привезла, помнишь? Но ты не купилась ни на одного из кандидатов. Теперь я понимаю почему. С детективом тягаться сможет не всякий.
  
   Элис легонько шлёпнула подругу по руке. Лиз примирительно подняла раскрытые ладони вверх, как бы говоря: "Всё, молчу-молчу".
  
  -- Собственно зачем я тебя остановила. - Сказала Лиз и взяла Элис под руку. - Помнишь господин Клейм говорил, что в его родном городе бывают фестивали?
  
   Элис кивнула. Действительно, было такое, когда они были у него в гостях на ферме, в пустыне. Но почему сейчас об этом вспомнила Лиз?
  
  -- Я тут навела кое-какие справки и оказалось, что такой фестиваль скоро будет опять проводиться. Не хочешь поехать?
  
   Предложение было неожиданным. На подобных фестивалях Элис никогда не была, да и не задумывалась серьезно о том, хотелось бы ей или нет. Слишком много людей, слишком много шума. Да и оставлять надолго кафе было бы неудобно. Тем более сейчас, когда такой поток посетителей. Именно этот, последний, аргумент и назвала Элис. Но подруга только отмахнулась.
  
  -- Я более чем уверена, что ты что-то придумаешь. Было бы здорово поехать куда-нибудь. Мы даже могли бы взять компанию. Детектива, например, Энни. Да и Кэрол, я думаю, захотелось бы поехать туда вместе с ребенком.
  
   Элис покачала головой. При таком раскладе кафе пришлось бы на какой-то период вообще закрыть. А это никуда не годится. Не то, чтобы доход в её жизни решал самую важную и решающую роль, но помимо того, что нужно было на что-то жить, ещё стояли и другие вопросы, такие, как зарплата, продукты и прочие важные, и не очень, дела. А это всё решаемо только с помощью дохода. Хотя с Лиз, в некоторых вопросах, сложно поспорить. Кэрол действительно могло бы быть интересно съездить туда с ребенком. Но вряд ли женщина поехала бы туда одна. А вот с компанием - возможно. Лиз, видя нерешительность Элис, серьезно посмотрела на неё.
  
  -- Я не прошу ответ прямо сейчас, но ты всё равно подумай. Фестиваль будет не завтра, но номера в гостинице или аренда апартаментов должна бы быть осуществлена в ближайшее время. Сама понимаешь, во время фестиваля все места будут уже заняты.
  
   Элис не хотела обижать подругу в её добрых побуждениях. И потому кивнула. Сомнительно, что она будет об этом думать, скорее всего забудет уже к вечеру, но пообещать подумать она может.
  

* * *

  
   О предложени Лиз ей забыть не удалось, а точнее - не дали. Оказалось, что подруга успела поговорить и с Энни, и с Робом. Поэтому, вечером, когда посетители разошлись и Элис занималась подсчетом дневной выручки, а Энни протирала столы, Роб уселся на стул за стойкой, как раз напротив Элис. Подождав, пока она поднимет голову и вопросительно на него посмотрит, Роб заговорил.
  
  -- Ты видела сегодня Лиз? - Элис кивнула и он продолжил. - Она ведь говорила тебе о фестивале? - Элис вновь кивнула. - И что ты думаешь об этом?
  
   Элис сказала ему тоже самое, что и Лиз. Она ожидала, что Роб с ней согласится и тем больше было её удивление, когда он сказал, что ехать стоит. Все её аргументы он просто отмел.
  
  -- Элис, я сейчас говорю с тобой, как друг. Вы с Энни два трудоголика. Никто из вас не собирается в отпуск, а ведь даже я не выдержал такого темпа и всё таки отпуск брал. И совсем не важно сейчас, что ты постаралась облегчить Энни жизнь взяв Кэрол и установив смены. Также не важно, что ты не всегда стоишь у стойки. За всё время нашего знакомства ты ни разу не брала себе полноценный выходной и уж тем более никуда не ездила. Так нельзя. Ты намерилась до конца жизни привязать себя к кафе?
  -- Но Роб, я не могу уехать! Ты прекрасно знаешь, что мы не можем себе позволить закрыть кафе на несколько дней.
  -- Элис, шестеренок ради, кто говорит о его закрытии? - Роб хлопнул по столешнице раскрытой ладонью. - В твоём распоряжении есть два повара: по основным блюдам и булочник. Со своей работой мы справимся без тебя, как и обычно. И того нам нужны временно два человека: которые принимали бы заказы и разносили их.
  -- Три, вообще-то, - буркнула Элис. - Ты забываешь о том, что кто-то должен вести бухгалтерию. Также, ты знаешь, что это дело я не могу доверить никому постороннему.
  -- Как же с тобой тяжело, - шлепнул себя по лицу Роб.
  -- Я и не просила характеризовать тяжело со мной или нет! - Вспылила Элис.
  
   Она искренне не могла понять, почему Роб не видит логичности её аргументов. Возможно, они бы спорили дальше, если бы подошедшая к ним Энни, комкая тряпку, не сказала:
  
  -- Я бы хотела поехать.
  -- А с тобой у меня отдельный разговор! - Разозлённую Элис было сложно остановить. - Но об этом я предпочла бы поговорить наедине, как женщина с женщиной.
  
   Тем не менее, пыли не пыли, но факт оставался фактом - по всей видимости поездке - быть. Она могла бы отпустить Энни и Кэрол вместе с Лиз, но зная друзей - они с неё точно не "слезли" бы, пока она не согласится. Девушка устало потерла лицо. Если хорошо подумать, она знает кого бы можно было бы рискнуть взять на кассу. И пора бы тогда наконец заказать витрину. Это точно облегчило бы жизнь булочнику, так как на витрине уже имелся бы какой-то фиксированный и определенный набор кондитерских и булочных изделий, и его не пришлось бы хранить на кухне. Только подготавливать то, что уже подходит к концу.
  
  -- Хорошо, - спокойно сказала Элис. - На кассу я попробую кое-кого попросить стать. Завтра закажу витрину для пекарских изделий и, если кандидат согласится, а точнее - кандидатка, то это будет вдвойне хорошо. Так как человек, который знаком с кухней, всегда сможет что-то посоветовать при выборе продукции на витрине.
  
   Посмотрев на Энни, Элис добавила:
  
  -- Замену себе я рекомендую найти самостоятельно. И, я так понимаю, что Кэрол уже тоже вкурсе событий? Найти замену и ей. Как говорится: инициатива наказуема.
  
   Увидев, как Роб и Энни довольно переглянулись, Элис раздраженно захлопнула тетрадь.
  
  -- Кафе закроете сами. Прошу извинить, но, кажется, мне нужно сходить по делам.
  
   Поскольку идея о кандидатке на пост кассира и продавца булочных изделий уже засела в голове, не имело смысла откладывать это на потом. А значит теперь ей предстояло отправиться на поиски детектива Рейфа. И не важно, кто и о чем после этого будет сплетничать.
  
   Кандидаткой оказалась кухарка детектива и тот был очень рад от неё избавиться, если можно так выразиться. Осталось только спросить её согласия и, поскольку Алекс всё равно собирался заскочить домой, они отправились вместе. Кухарку звали Мариса и она тоже была рада новому предложению. Как и догадывалась Элис, в доме Рейфа та откровенно скучала, так как хозяина постоянно небыло дома и готовить, собственно, тоже было некому. А так хоть какая-то работа, чем вообще никакой.
  
   Решив этот вопрос, Элис, попрощавшись с Алексом, отправилась к господину Клейму - за консультацией для своей новой книги. С момента переезда писателя в город, она ещё ни разу не была у него в гостях. Он жил на самом отшибе города, недалеко от границы с пустыней. Свой фургончик он оставил за домом. Признаться честно, Элис была впечатлена, увидев новое жилище господина Клейма. Он определенно имел склонность к внесению своей индивидуальности буквально ко всему, к чему прикасался. Так вышло и на сей раз. Дом был маленьким, но двухэтажным, как и передвижная ферма. Большие шестеренки и цепи служили некоторым украшением фасада. А на самом верху треугольной крыши, красовался большой каркас глобуса с крыльями. Выглядело это необычно и здорово.
  
   Хозяин оказался дома и был рад неожиданной гостье. Поскольку господин Клейм был человеком гостеприимным, то без чашечки чая обойтись ну никак не могло. Первые полчаса они беседовали о последних новостях из жизни друг друга. Элис вкратце рассказала о том, что расширяет штат, планирует расширить кафе и, конечно, о предстоящем путешествии в родной город пожилого писателя. Господин Клейм, в свою очередь, посоветовал места, которые можно будет посмотреть, и гостиницы, в которых можно было бы хорошо устроиться. Также, оказалось, что публикация его книг, которые он всё время писал "в стол", а точнее "под кровать", идёт полным ходом. А сейчас автор работает как раз над новым материалом. Правда показать его постеснялся, немного помявшись и аргументируя отказ тем, что не любит показывать незаконченную работу. Это Элис могла понять и настаивать не стала. Также, она понимала, что расспрашивать его о жизни в пустыне, без объяснений зачем ей подробности, будет сложно. А если дать подробные объяснения, то придется и поведать о том, что она и есть Бэкки Бэкк. Врать о том, что, дескать, зачем-то да нужно, совершенно не хотелось. Да и не любила она ложь. Решив, что большого вреда не будет, если хотя бы кто-то из авторов об этом узнает, тем более - господин Клейм, она рассказала этот секрет и попросила писателя никому не рассказывать об этом. Господин Клейм был очень удивлен, но, также, и польщен тем, что он оказался одним из немногих, кому она доверила свою тайну. Когда Элис выразила свою просьбу и объяснила для чего она, писатель даже ни на минуту не задумался над своим ответом, и с удовольствием поделился своим мнением, взглядами и некоторыми подробностями, которые могли бы ей помочь в написании. Так, за общением и чаем, они засиделись до весьма позднего времени. А когда Элис всё таки попрощалась и поспешила домой, к уже закрытому, судя по времени, кафе, то у порога дома её ожидал сюрприз. Точнее сказать - не совсем ожидаемый сейчас посетитель. "Хотя почему не совсем. С его способностью появляться в неожиданных местах и в разное время - это нечто. Пора бы уже привыкнуть".
  
   Детектив Рейф взволнованно ходил взад и вперед под закрытыми дверями и что-то бормотал себе под нос. Он кутался в плащ, будто на улице было зябко и неуютно.
  
  -- Алекс, что случилось? Ты выглядишь, по меньшей мере, странно.
  -- Где ты была? Ты знаешь сколько времени сейчас? Я зачем подарил тебе часы и просил не ходить в такое время на улице в одиночестве?
  
   Элис примирительно похлопала его по плечу. Ну да, просил, было дело. И, кажется, не один раз просил. А часы она, кстати, всё время носила с собой и поэтому достала их из кармана и помахала ими перед лицом детектива.
  
  -- На месте часы, не волнуйся. Я знаю сколько сейчас времени. И правда же, Алекс, ну в самом деле, я не фарфоровая шестеренка на экспозиции коллекционера, не стоит меня так опекать.
  
   Детектив фыркнул и покачал головой.
  
  -- Давай просто молча зайдем.
  
   Не понимая, что же так взволновало детектива, Элис открыла кафе и они вошли. Что ещё больше её удивило, так это то, что Алекс сам прошел за стойку, достал бормотуху Роба, отстегнул от пояса свою кружку, которую, с недавних пор, таскал за собой, налил в неё содержимое бутылки и почти махом выпил. Элис покачала головой, поцокала языком, и ошарашенно села на барный стул.
  
  -- Алекс, всё хорошо?
  -- Она жива.
  
   Содержательно заявление, да. И совершенно ни о чем не сказавшее девушке.
  
  -- Кто жива?
  
   Детектив Рейф закатил глаза, словно задаваясь вопросом, как это Элис не понимает его. И пустился в объяснения.
  
  -- Помнишь служанку графини Блие, дом которой сгорел последним?
  -- Ту самую, от которой даже останков не осталось? - Уточнила Элис и Алекс кивнул.
  -- Ту самую да. Так вот. Она жива!
  
   Элис потянулась и коснулась ладонью лба Алекса. Может заболел? Как человек, сгоревший в огне до тла, мог быть жив? Но Рейф перехватил её ладонь и крепко сжал.
  
  -- Я не болен, Элис. Она пришла ко мне пару часов назад, прямо в офис, в который я вернулся из дома. Скажу честно, первая мысль у меня была такая же, как и у тебя. Я подумал, что или заболел, или сошел с ума. В призраков я не верю, собственно, как и в зомби. Но она действительно оказалась жива и находилась в крайнем шоке, вернувшись домой и обнаружив, что дома то как раз и нет, сгорел же весь.
  -- Но где же она была всё это время?
  -- Она уезжала к родственникам на всю зиму, на юг.
  -- А с кем же тогда говорил Пауль, когда приходил к ней?
  -- А вот это уже большой вопрос.

"Человек умирает тогда, когда умирает последнее воспоминание о нем".

Джоан Роулинг

  

Глава двадцать вторая

  
  
   Добрая часть ночи опять была бессонной. Элис и Алекс сидели в темноте кафе, пили и общались. Детектив рассказывал о том, что поведала ему служанка графини Блие. Где-то ближе к полуночи и к концу второй бутылки с неизвестным содержимым от Роба, захватив с собой немного оставшейся еды с кухни, изрядно подвыпившая компания пришла к выводу, что им нужно перебазироваться на крышу. Поскольку дома у Элис сделать это не представлялось возможным, хотя они честно пытались пролезть на откос крыши через окно спальни, было принято решение отправиться домой к детективу. Всё таки там была и крыша, и удобная лавочка. Собственно говоря, на крыше возлияния продолжились, правда, уже из запасов детектива. Потому еда, захваченная ребятами из кафе, пришлась очень кстати. За эту ночь багаж знаний Элис пополнился новой информацией. Даже более того, совместный мозговой штурм навел их на некоторые мысли.
  
   У бывшей служанки графини была экономка. Она не жила в доме постоянно, а лишь изредка, так как имела собственную квартиру. Возможно Пауль передал то, что должен был, именно ей, вместо её хозяйки. Но почему тогда никто не заявил о её пропаже? Или, возможно, она и не сгорела вовсе. С этим необходимо было разобраться.
  
   Недоброжелателей, госпожа Эмма, а так звали служанку, представить себе не могла. Также, для неё стало большим потрясением гибель её старой знакомой, с которой они вместе служили у графини. И не менее шокирующей стала информация о пожаре и в её случае тоже. Это вызвало неприятные воспоминания о прошлом, о молодости в доме графини в тот день, когда графский дом сгорел до тла. Единственным подозреваемым, как и в случае с графиней, мог быть только тот, кто уже умер - бывший партнер покойного графа Блие.
  
  -- Алекс, - прервала детектива Элис, взбалтывая в бокале рубиновую жидкость и пытаясь посмотреть сквозь неё на огни фонарей, - а что, если этот партнер не умер? Что, если все так только думают, а он жив? Ведь вполне может быть, что он безумен и кто знает, что ему нужно?
  
   Рейф покрутил головой и слегка поцокал языком, тоже задумчиво вертя в руках бокал.
  
  -- Я тоже думал об этом. И достаточно давно думал. И даже наводил справки. Но вся информация, которую удалось получить, а её было не мало, это та, что он давно покоится с миром. Уехал из этого города, в своё время, спонтанно, да. И никто так и не понял почему точно. Но среди живых его нет.
  
   Элис пожала плечами.
  
  -- Может и нет, но способы, видимо, те же.
  -- Да, способы те же. - Кивнул детектив. - Как раз госпожа Эмма и подтвердила, что он увлекался как поджогами, так и взрывами. Огонь вообще, как-то аномально его привлекал. А как мы все знаем, и взрывы, и поджоги имели место быть.
  
   Элис посмотрела на Рейфа, сделала глоток и, приподняв правую бровь, хмыкнула.
  
  -- Признавайся, Алекс, ты ведь не мог не спросить её о ключе? Ни за что не поверю, что несмотря на обстоятельства ты бы забыл о нём.
  
   Детектив загадочно улыбнулся и некоторое время посвятил молчаливому распитию содержимого бокала.
  
  -- Ты имеешь в виду, умудрился ли я задать ей этот вопрос между её стенаниями о сгоревшем имуществе, воспоминаниями о прошлом, и, бесполезной для меня, информацией о том, как она съездила к родственникам и какие у неё замечательные внуки?
  
   Элис посмотрела на него укоризненно, прекрасно понимая, что он её просто дразнит, подзуживая любопытство. Алекс посмеялся и кивнул.
  
  -- Да, спросил. - Ответил он и опять замолчал, пригубив напиток.
  -- И? - Умирая от любопытства спросила Элис.
  -- И что "и"?
  
   Девушка отставила бокал, чтобы не разлить, и стукнула детектива в плече кулачком, заслужив его смех. Настроение, видимо, у него значительно улучшилось с момента его прихода к ней в кафе.
  
  -- Ладно, ладно! Скажу. - Он тоже отставил бокал и, пытаясь сделать серьезное лицо, продолжил. - И она не знает.
  -- Да ты издеваешься! - И когда он бессовестно заржал, она поняла, что таки да, издевается. - Ну не могла она не знать, она же была служанкой графини.
  
   Отсмеявшись, детектив примирительно поднял вверх раскрытую ладонь.
  
  -- Прости, просто ты так забавно злишься, что я не удержался. - Он взял в руки её ладонь и начал, будто машинально, перебирать её пальцы. - Она действительно знает. Это ключ от небольшого ларца, в котором графиня держала некоторые записи её мужа, пару своих драгоценностей, которые она хотела бы передать дочери и сыну после смерти, и, возможно, что-то ещё.
  -- Неужели это могло послужить причиной смертей? Что было такого в этом ларце и где его искать?
  
   Алекс пожал плечами.
  
  -- Что было, госпожа Эмма точно не знает. Ей известно только о том, что хозяйка складывала при ней. Где ларец она тоже точно не скажет. Возможно графиня возила его с собой, возможно оставила дома, а может быть он до сих пор в отеле. В любом случае, было бы хорошо найти его. Чтобы там не хранилось - это должно пролить свет на вопросы, которые остались открытыми.
  
   Они ещё немного посидели, допивая остаток напитка в бокалах. На улице было удивительно хорошо. Элис понимала, что алкоголь, скорее всего, горячит кровь и поэтому она не чувствует прохлады. Но конкретно в этот момент ей было всё равно. Алекс, которому, видимо, стало даже жарко, снял куртку, в которой был сегодня, оставшись в голубой рубашке, и закатал рукава. На глаза Элис попалось, уже увиденное однажды, тату. Тогда она не смогла рассмотреть его, а ведь было любопытно. Подумав, что грех сейчас, в неформальной обстановке, упускать такую возможность, она перехватила руку детектива и прочитала выбитую надпись: "Никогда не сдаваться". В голове девушки мелькнула мысль: "Наверное, она связана с тем временем, когда его друг нанес ему рану". Спросить об этом напрямик - значило бы выдать отца Алекса, ведь сам Рейф ей ничего не рассказывал.
  
  -- В честь неприятных воспоминаний. И как напоминание о том, что не стоит сдаваться при любых раскладах в жизни.
  -- М? - Подняла голову и вопросительно посмотрела на детектива Элис.
  -- Тебе ведь любопытно, да? По глазам твоим вижу, что любопытно. Сама ты можешь и не спросить, потому и ответил.
  -- Что случилось? - Рискнула всё же Элис задать свой вопрос.
  
   И Алекс поведал ей о том, что она уже слышала от его отца. Конечно, в рассказе Алекса это звучало несколько иначе, ведь это он всё пережил. Эмоции и переживания сочились из него, как гной из раны, хотя прошло уже достаточно много лет. Чего никак не мог понять Рейф до сих пор - это почему? Почему и за что с ним поступили так, как поступили? Долгое время борьбы за жизнь, реабилитации. И как бы не было печально, но именно тогда, в то мрачное для себя время, он решил стать детективом.
  
  -- А подвеска?
  -- Какая подвеска? - Непонимающе сдвинул брови детектив.
  -- В тот день, когда ты приходил ко мне брать показания о возгорании на кухне, у тебя на руке был шнурок с подвеской в виде короны.
  -- А, этот! - Лоб разгладился и Алекс усмехнулся. - Это подарок графини, потому я иногда его ношу. Не особо люблю подвески, но конкретно от этой отказаться не смог. А что насчет тебя?
  
   Теперь непонимание было написано на лице Элис.
  
  -- Не понимаю, у меня нет подвески.
  -- Да, но есть тату, на сколько я помню. Ты как раз сказала о нём в тот день.
  
   Элис кивнула, да, действительно говорила. Так как Алекс и так знал о ней, как о писательнице, то она сказала ему правду: и где находится тату, и что оно означает, и даже показала, когда он попросил. Детектив взял её руку и осторожно провел по запястью большим пальцем, поглаживая выбитое перо.
  
  -- Действительно, очень красиво. И очень тебе идёт. - Хмыкнул он и пояснил. - Такое же летящее, как и ты. Иногда смотрю на тебя, порхающую между прилавками по делам кафе, и думаю... Да не важно о чём.
  
   Он с каким-то сожалением отпустил её руку, но рукав Элис так и не опустила. Он смотрит на неё, когда она на рынке? Каким образом? Неужели до сих пор переживает, что она может быть в опасности, и наблюдает?
  
  -- Ты что, следишь за мной?
  
   Алекс улыбнулся и Элис показалось, всего на минуту, что это было немного грустно.
  
  -- Нет, - покачал он головой. - Наверное ты никогда не задумывалась об этом, но из окна моего офиса видно рыночную площадь. Соответственно, когда я сижу на подоконнике, то у меня очень хорошее обозрение.
  
   Действительно, совершенно не задумывалась. А ведь если хорошо подумать, то так оно и есть. И там же рядом находится издательство. Забавно, значит он видел её уже много-много раз ещё до того, как пришёл к ней в кафе с шантажом. "О чём ты вообще думаешь! Из сотен шастающих людей на тебя одну он и смотреть бы не стал". Элис тряхнула головой. "Хотя он же именно это и сказал, не так ли? Элис, да о чём ты думаешь!? Это всё алкоголь, точно". Она засмеялась, желая как-то разрядить обстановку, которая начала как-то странно сгущаться. В хорошем или плохом ключе, пока непонятно.
  
  -- Да ладно, вот прямо сидел и смотрел, как я "порхаю" среди прилавков. Ты же трудоголик, у тебя нет времени наблюдать за всеми прохожими. Ты бы ещё сказал, что пришел ко мне в кафе с шантажом про Бэкки, уже чётко зная, как именно я выгляжу.
  
   И уже сказав это Элис поняла, что нужного эффекта не получилось. Наоборот, улыбка, которая так и не сошла с губ Алекса, стала ещё более странной.
  
  -- Ну зато у меня появился прекрасный повод зайти поздороваться.
  
   Это было давно забытое ощущение, которое Элис ужасно не хотела бы впускать в свою жизнь. "Что же ты несешь такое, Алекс?". Сердце бешено заколотилось, будто у неё началась аритмия. Казалось, она только на миг опустила глаза, чтобы он ничего не смог прочитать в них, но когда подняла, его лицо оказалось катастрофически рядом.
  
  -- Алекс?
  -- Я смотрю.
  -- Куда?
  -- Ни куда, а на что?
  -- На что же?
  
   Он провел указательным пальцем по её носу.
  
  -- А у тебя веснушки, ты знаешь? Не замечал как-то раньше.
  -- Представь себе, знаю, - нервно хихикнула Элис. - Вроде бы каждый день себя в зеркале вижу.
  
   "Это всё алкоголь, да. Точно, он виноват. Однозначно нужно бежать". В её голове происходил безумный разговор с самой собой. "Элис, он ведь ни капли не похож на Джейкоба. Ни внутренне, ни внешне".
  
  -- В том-то и беда, в том-то и беда. - Прошептала она самой себе в ответ.
  
   Алекс удивленно посмотрел на неё.
  
  -- Беда видеть себя в зеркале каждый день?
  
   Элис сначала удивилась, подумав о чём он? А потом поняла, что он же не слышал её внутренних диалогов. И просто покачала головой, мол "ни о чём я, забудь".
  
  -- Мне нужно идти, я думаю. Поздно уже, а открывать кафе рано.
  
   Алекс кивнул и отстранился, вставая с лавочки. Поскольку Элис сидела как раз по середине и её ноги всё это время были вытянуты, она решила воспользоваться помощью детектива, который уже протянул руку, чтобы помочь ей встать. И вот подняться то она поднялась, а стоять было ой как сложно. Всё таки выпито в этот вечер было очень и очень много. Элис нахмурилась. "Странно, а голова вроде бы соображает нормально". Попытавшись сделать шаг, она едва не упала. И упала бы, если бы её не словил и не прижал к себе Алекс.
  
  -- Коварное вино, да? - Прошептал он ей на ухо, вызвав кучу мурашек. - Мы сейчас вдвоем, подпирая друг друга, будем очень осторожно отсюда спускаться. А то не ручаюсь, что падая, не посворачиваем себе шеи.
  
   Элис прыснула. Да уж, ситуация комичная. Две неваляшки, переваливаясь со стороны в сторону, пытаются сначала пробраться к лестнице вниз, внутрь дома, а затем спуститься по лестнице. Оставалась надежда на то, что до дома она хотя бы доползёт. "Хорошо, что темно и никто не увидит моего позора".
  
  -- Элис, я думаю, тебе лучше остаться сегодня здесь. - Опять прошептал Алекс ей на ухо.
  -- Чертовы мурашки! - Взвыла вместо ответа Элис.
  -- Ты о чём? - Остановился Рейф, замедлив их процессию.
  -- Говорю домой мне нужно.
  -- А мурашки при чем?
  -- Да ползем мы как мурашки! Неужели быстрее нельзя?
  
   Девушка посмотрела на детектива и он покачал головой.
  
  -- Я думаю, что если мы будем ползти быстрее, но наверняка вначале наткнёмся на что-нибудь, а затем упадём. И если я тебя ещё, надеюсь, в таком состоянии худо-бедно подниму, то ты меня - наверняка нет.
  -- Но ты же не предлагаешь мне идти с тобой в обнимку по улицам?
  
   На лице Алекса отразился весь мыслительный процесс, будто он действительно рассматривал такую возможность. Но затем покачал головой, посмотрел ей за спину, а затем, взяв за плечи, развернул, неприлично тыкнув пальцем в часы, которые висели в коридоре второго этажа, на котором они как раз находились. Часы показывали три утра.
  
  -- Я не думаю, что из меня сейчас выйдет хороший провожатый. А тебя одну, как ты понимаешь, я не отпущу ни за какими шестеренками. Тем более, что сам из кафе и вывел. Так что нет, мы не пойдем. Тем более, что по приезду отца я был вынужден нанять уборщицу, которая приходит аккурат раз в неделю. Так что теперь гостевые комнаты идеально чистые и совсем не пыльные. А потому предлагаю идти спать.
  
   И, пока Элис не успела обдумать на нетрезвую голову данную информацию, Алекс опять развернул её в одном ему ведомом направлении и потолкал куда-то в темноту. Открылась какая-то дверь в какое-то темное пространство. Пару раз они на что-то наткнулись, а потом, всё же, обнаружилась кровать, на которую детектив и сгрузил свою ношу, которой к тому моменту уже стала Элис. Её глаза уже закрывались, а голова не соображала вообще ничего. Последнее, что она запомнила, были горячие губы на своём лбу и тихое:
  
  -- Сладких снов, мотылек.

"Воспоминания не исчезнут, это же не зарплата".

Крутой учитель Онидзука (Great Teacher Onizuka)

  

Глава двадцать третья

  
   Пробуждение вышло мучительным. Поначалу Элис показалось, что её укачивает, во рту был ужасный привкус. Девушка еле разлепила глаза и не сразу смогла сфокусировать взгляд. Обстановка комнаты была совершенно незнакомой. Припомнить всё получилось далеко не с первого раза, так как мысли всё время пытались разбежаться. Когда их всё таки удалось собрать в кучку, Элис поняла, что находится в той комнате, куда и привел её ночью Алекс. Комната была небольшой, но такой же красивой, как и остальная часть дома, в котором уже успела побывать девушка. "Всё же у детектива есть определенный вкус, с этим точно не поспоришь".
  
   Принять сидячее положение тоже вышло не так просто, как хотелось бы. Как только Элис опустила ноги на прохладный пол и попробовала встать, её замутило и комната начала вращаться перед глазами. "Перебрала ты, дорогуша, вчера", - с прискорбием констатировала факт самой себе Элис. Немного посидев на кровати, ей всё же удалось кое-как принять вертикальное положение и ещё раз, более осмысленно, осмотреться. В комнате было две двери. "По всей видимости, одна из них ведет в коридор. Но куда ведет другая?". Проверив, что скрывают за собой обе двери, она определила, что за второй находится ванная. И это была чудесная новость. Элис с наслаждением умылась прохладной водой. Целительная влага - это точно было именно тем, что так требовалось утром. Пробыв в ванной комнате ещё некоторое время, девушка, уже более бодро, вернулась в спальню и открыла окно, подставив лицо утреннему солнцу. Какая-то мысль появилась на краю сознания и продолжала зудеть, как комар, не давая покоя. Элис никак не могла понять, что же её так тревожит. То, что она осталась на ночь у Алекса? Не в первый раз и они взрослые люди, какая разница. Явно не это. Хотя... Ага, вот оно! Она осталась у Алекса, а на улице уже во всю светило солнце, а значит кафе уже должно быть открыто. И опять без неё. Элис округлила глаза и пробубунела:
  
  -- Вот же пар всем в мозги, Энни опять будет меня подкалывать.
  
   Девушка резко развернулась и направилась к выходу из спальни, когда неожиданно осознала, что она босиком. Идти без обуви явно было не лучшим вариантом. Та обнаружилась стоящей возле кровати и пришлось потратить некоторое количество времени, чтобы обуться.
  
   Когда Элис подходила к лестнице, ей показалось, что она слышит внизу мужские голоса, которые явно о чём-то спорили. В одном из них она безошибочно определила Алекса. На минуту девушка затормозила, но подслушивание никогда не входило в черты её характера, да и вести себя глупо, боясь, что увидят в доме мужчины, тоже было не в её духе. Потому девушка уверенно продолжила путь. И когда уже оказалась на верхней ступеньке, смогла увидеть, что же происходило внизу.
  
   Алекс стоял к ней спиной, у открытой входной двери, широко расставив ноги и вероятно скрестив руки на груди. Напротив него был невысокий, щуплый мужчина, волосы которого уже значительно тронула седина, хотя лицо выглядело не старым. На вид ему было лет 40, а значит он явно старше детектива. Его рот был искривлен в подобие улыбки и это очень отнюдь не украшало. Сам по себе он мог показаться довольно привлекательным мужчиной, однако Элис ассоциировала его скорее с хорьком. Её появление не осталось незамеченным.
  
  -- Алекс, друг мой, теперь я понимаю, почему ты мне не рад! Не знал, что ты женился. Прими запоздалые поздравления! Не представишь меня даме?
  
   Детектив немного дернулся, явно испытывая желание обернуться, но вместо этого жестко ответил:
  
  -- Дрейк, тебе лучше уйти.
  
   Незнакомец попробовал отпихнуть Алекса, но с этим ничего не вышло. Было ощущение, что Рейф прирос к полу. Укоризненно посмотрев на него, посетитель подарил Элис широкую улыбку.
  
  -- Разрешите представиться, я тот...
  -- Кто уже уходит. - Перебил его Алекс.
  
   Поцокав языком, посетитель доброжелательно поклонился Элис, выдавил из себя:
  
  -- Был рад встрече.
  
   Он удалялся по дорожке прочь от дома, не оборачиваясь, а Алекс всё также стоял на пороге, в напряженной позе, ни сменив её ни на сантиметр. Кто бы ни был этот человек, но детектив точно ему не был рад. Элис спустилась вниз, подошла к Алексу и осторожно положила руку ему на плече. Рейф, словно очнувшись, дернулся и посмотрел на девушку. Его взгляд словно был далеко отсюда и не сразу стал осмысленным.
  
  -- А, это ты, Элис.
  -- Всё нормально?
  
   Алекс отрицательно покачал головой, снял ей руку с плеча и крепко сжал, и так, не отпуская её ладони, повел на уже знакомую ей кухню. Постоял немного на пороге, будто вспоминая зачем пришел, а затем они подошли к кофейнику. Алекс потянулся обеими руками к кофейнику и понял, что ему что-то мешает. Когда он перевел взгляд на свои руки, то увидел, что по прежнему держит Элис. Он непонимающе смотрел на их сомкнутые руки, а затем отпустил её.
  
  -- Прости.
  
   Его рассредоточенное поведение взволновало девушку. Кем бы не был незнакомец, которого детектив назвал Дрейком, но он видимо был не только неприятен, но и выбил Рейфа из колеи.
  
  -- Алекс, кто он? Кто приходил сейчас?
  
   Детектив хлопнул раскрытой ладонью по столешнице так сильно, что кофейник подпрыгнул. Затем со стоном потер глаза.
  
  -- Я столько лет не видел его. А сейчас... Элис, клянусь паром, я готов был его прибить, когда увидел на своём пороге. А потом он ушел и все неприятные воспоминания вернулись, словно это всё было вчера.
  
   Элис не перебивала его. Чтобы не тревожило детектива, но он тоже живой человек и ему, видимо, необходимо было выговориться.
  
  -- Это он, Элис. Из-за этого ржавого поршня я думал, что никогда больше не смогу ходить. Я лежал и орал ночами от безысходности, я сходил с ума, в попытках почувствовать хоть палец на своих ногах. И сейчас он нашел меня. Не знаю какого пара ему понадобилось в Крагосе, и не знаю откуда он узнал где меня искать, но всё это явно не просто так.
  
   Элис поняла о ком он говорил. Без сомнения - этот Дрейк был тем самым человеком, который много лет назад засадил нож в спину Алекса. И она была полностью согласна с тем, что он не просто так появился на пороге бывшего "друга" спустя столько лет. Это само по себе выглядело более чем подозрительно. За этими мыслями Элис как-то вдруг вспомнила зачем она собственно спускалась. Ей не хотелось оставлять Алекса, но идти нужно было. Она посмотрела на дверь, пытаясь побороть свою дилемму. Её взгляд не остался не замеченным.
  
  -- Тебе нужно идти, да? Моя бывшая кухарка вроде бы проходит стажировку. Она не справится без тебя ещё с часик?
  
   Элис покачала головой. Она и так не знала сколько сейчас времени, совершенно забыв посмотреть. А ведь её отсутствие уже давно не секрет. Алекс глубоко вздохнул и пару раз хлопнул себя по лицу.
  
  -- Погоди пару минут, хорошо? Я проведу тебя и мне всё равно на работу.
  -- Да я сама дойду.
  -- Ну уж нет! - Крикнул Алекс уже с лестницы. - После прихода Дрейка я тебя одну из дома не выпущу!
  
   "Вот параноик, - подумала Элис, - он же к тебе пришел, а не ко мне. Я к вашим мужским разборкам точно не имею никакого отношения". Тем не менее, она подождала Алекса в зале, стоя у широкого окна и наблюдая за проезжающими паромобилями и пароциклами. Детектив справился довольно быстро и они вышли на улицу, медленно направляясь в сторону кафе и офиса. Элис представила, что опять может сказать Энни и хмыкнула, покачав головой.
  
  -- Что тебя насмешило? - Спросил Алекс и Элис поделилась с ним своей мыслью. Он слегка засмеялся в ответ.
  -- Они ведь не поверят, что мы просто пили почти всю ночь? - Весело спросила девушка. Каким бы ни началось утро, но поднять настроение точно стоило бы.
  -- Нет, ни за что не поверят. - Ответил Алекс и они захохотали.
  
   В его ответе небыло ничего такого смешного, но им внезапно стало весело. "Воспоминания не исчезнут, но сгладить их последствия возможно", - пронеслось в голове девушки.
  

* * *

  
   Элис занималась бухгалтерией, подбивая итоги дня, когда на столешницу шлёпнулась тряпка. Девушка подняла глаза и встретила веселый взгляд Энни. Последняя уселась на стул и с каким-то нездоровым энтузиазмом уставилась на Элис.
  
  -- Энни? Ты что-то хотела?
  
   Помощница немного подалась вперед и заговорщицки подмигнула.
  
  -- Госпожа Элис, вы опять ночевали сегодня не дома. И вернулись, опять же, с детективом Рейфом. Я всё видела.
  
   Элис сделала страшные глаза, по крайней мере она надеялась, что страшные, и серьезно сказала:
  
  -- Энни, мы просто друзья и просто общались.
  -- Всю ночь общались? Как романтично! - Взвизгнула помощница, захлопав в ладоши.
  -- Что романтично? - Роб вышел из кухни и подошел к ним.
  
   По всей видимости он уже собирался уходить домой, судя по одежде. Дело в том, что Роб, работая на кухне, всегда надевал белый костюм повара, а сейчас был явно не в нём.
  
  -- Госпожа Элис всю ночь болтала с детективом Рейфом.
  -- Аааага, - протянул Роб, - небось в доме господина Рейфа.
  -- Вообще-то на крыше. - Брякнула Элис, пытаясь увести разговор от дома.
  -- О, как романтично! Крыша, звёзды... - Роб закатил глаза и поцокал языком. - А шампанского или любого другого вина, не игристого, там случайно небыло?
  
   Несмотря на то, что Элис решила промолчать и уткнуться носом обратно в бухгалтерские подсчёты, сосредоточиться ей не дали.
  
  -- По всей видимости что-то было, не зря же я утром учуял своим поварским носом что-то наподобие перегара. Видимо бурная ночь была!
  -- Роб! - Выкрикнула Элис, у которой, ей так казалось, загорелись уши. - Мы просто общались и хватит об этом. Что непонятного в том, что мы просто друзья?
  
   Роб перевалился через столешницу и постучал ей по лбу.
  
  -- Элис-Элис, - сказал он это тоном, которым обычно произносил эту фразу Рейф, - Вот вроде бы ты девушка умная, а самого главного перед носом не видишь. Или не хочешь видеть, тут смотря с какой стороны посмотреть.
  
   И пока Элис пыталась понять, о чём это он говорит, Роб протянул Энни плащ, помог спрыгнуть со стула, одеться и, слегка подталкивая в районе талии, вывел из кафе, на порогу обернулся и помахал на прощание рукой. Элис смотрела на удаляющуюся и смеющуюся парочку, которой явно было очень весело. И неизвестно, смеялись они над ней или над чем-то, одним им ведомым.
  
  -- А ведь они всегда уходят и, зачастую, приходят вместе, потому как живут по соседству. Ни у Роба, ни у Энни никого нет, и им явно комфортно вместе. - Говорила Элис сама с собой. - А ведь и правда, кажется я не вижу того, что под носом.
  
   Покачав головой, Элис вернулась к записям и подсчётам, мимоходом подумав: "Не удивилась бы, если бы оказалось, что они уже и не живут по соседству, а вместе". Хихикнув своим мыслям, Элис принялась за работу.

"Мир -- это лишь мозаика из разных безумных сект, у каждой из которых свои потайные подземелья, свои архивы, свои законы".

Робин Слоун

  

Глава двадцать четвертая

  
  
  -- Алекс, шестеренки возьми, неужели нельзя туда попасть каким-то иным путем?
  -- Элис, попасть вообще туда - была изначально твоя идея!
  -- Я не предлагала лезть на четвереньках!
  -- Ну можешь попробовать лезть ползком. - Огрызнулся детектив, повернул голову и стукнувшись ею о камень, зашипел от боли.
  
   Они лезли по узкому лазу, который образовался под завалами, уже битые полчаса. Ноги жутко затекли, оба устали и Элис уже на пятом повороте перестала считать новообразованные грязные пятна на одежде. Было ощущение, что сейчас, грязные и уже, местами, оборванные, они выглядят хуже бездомных.
  
   Когда они вышли после обеда за пределы города, чтобы отправиться к подземному отелю, то девушка как-то не представляла себе с чем именно столкнется. Конечно, она понимала, что взрыв сделал территорию опасной, так как очень много обвалов. Также, она понимала, что чисто быть не может. Однако, ей в голову не пришло бы, что в уцелевшую часть придётся лезть ползком, по камням и в ужасной грязи, а тем более - так долго.
  
  -- Мы бы уже давно были на месте, если бы путь был нормальным и безопасным. - Прокряхтел Алекс ещё спустя минут десять.
  -- Предполагаю, что мы уже на месте. Как ты можешь работать детективом, обладая такой невнимательностью?
  
   Алекс обернулся к Элис, так как полз впереди, однако уперся взглядом в её сапоги. Медленно подняв голову наверх, он понял, что девушка стоит.
  
  -- И давно ты на ногах?
  -- Последние минут пять. - Самодовольно сказала девушка, сложив руки на груди.
  -- А почему мне не сказала? Месть за то, что потащил тебя через грязь и обломки?
  -- Не то, чтобы...- Она немного помялась. - Просто забавно было смотреть, как ты ползешь. Это очень подняло настроение.
  -- Так тебе смешно, да? - Он сгреб комок земли в руку и бросил в Элис, но тот даже не долетел, распавшись на полпути.
  
   Элис рассмеялась и протянула ему руку, чтобы помочь распрямиться. Когда Алекс перестал постанывать, они осмотрелись. Коридор, в который привёл из лаз, был узким, может поэтому Рейф и не обратил внимание на то, что уже можно встать. Карты отеля у них небыло, но судя по описанию, стены явно должны бы были быть шире. А ещё - они были совершенно и абсолютно голыми.
  
  -- Если бы я не знал, что мы в отеле, я бы подумал, что мы попали в подземный ход или в какой-нибудь тайный ход.
  -- Почему ты так думаешь? - Спросила девушка, проводя рукой по пыльной стене. В свете головного фонаря чётко обозначился след от вытертой пыли.
  -- Потому что слишком узко и слишком пусто. Вообще, зная, что это была графская территория, я бы не удивился, если бы, помимо жилых подземных тридцати двух комнат, тут был бы ещё и какой-нибудь тайник, который обнажился взрывом.
  
   Элис пожала плечами. Если Алекс так говорит, то может быть. В конце концов среди её знакомых графов не водилось, до недавнего времени. Хотя она и считала, что времена тайных ходов уже давно прошли, с другой стороны - кто знает, когда был построен подземный уровень имения графов Блие.
  
   Они медленно пошли вдоль стен, надеясь наткнуться на какую-нибудь дверь, но вместо этого оказались на разветвлении: коридор заканчивался тупиковой стеной, но направо и налево были другие коридоры. Алекс застонал:
  
  -- Ладно бы один проход, но здесь, видимо, система ходов. И ведь не спросишь ни у кого.
  
   Свет головного фонаря тонул во тьме, что при беглом осмотре сначала одного коридора, что другого. В какую сторону направляться - было совершенно не ясно. Долго раздумывать и топтаться на месте смысла совершенно не было, потому Элис просто махнула рукой и повернула направо. В конце концов куда-то они да выйдут. Новый путь был извилистым, очень пыльным и заросшим паутиной. Молодые люди почти безостановочно чихали наперебой. К тому моменту, когда Элис и Рейф уперлись в деревянную дверь, они уже мечтали о том, чтобы это всё быстрее закончилось. Бродить часами в пыльном лабиринте и чихать - не лучшее времяпровождение.
  
   Дверь поддалась не с первого раза, но, в итоге, со скрипом, разрывая окутавшую её паутину, отворилась. Одновременно с этим послышался глухой, но тяжелый, стук, будто что-то упало. Когда парочка пробралась внутри помещения и присветила фонарями, то на полу обнаружилась деревяшка с ковром. Видимо дверь была ним занавешена.
  
   Они, по всей видимости, оказались в библиотеке. Небольшие полки с книгами стояли вдоль стен, камин из кирпича, наверняка огнеупорного, пара кресел, ковры на стенах, канделябр в паутине, с торчащими остатками свечей. Обстановка была не бедной, в своё время. Между двумя большими кадками высоких пальм обнаружилась дверь. Сначала Элис подумала, что это настоящие цветы, но потом отказалась от этой мысли. Настоящие цветы тут явно не выжили бы.
  
   На сколько поняла Элис, переходя из одного помещения в другое, все комнаты тут были созданы так, что из одной ты неизбежно попадал в другую, а некоторые имели несколько входов и выходов. Такой себе своеобразный лабиринт из бесконечных комнат. Вполне вероятно, что вот так блуждая здесь без указателей, рано или поздно ты мог выйти в ту точку, с которой начал, и при этом пропустить ещё уйму мест. Это действительно был довольно внушительный подземный комплекс. И, по всей видимости, значительно выходил за пределы наземного имения того времени. Девушка ничуть не удивилась бы, если бы здесь был ещё один выход, затерянный где-то в пустыне.
  
   Зайдя в очередной зал, она увидела те самые колонны, которые поддерживали потолок, запыленные столы и поняла, что это та самая столовая, которую описывала графиня в своём рассказе ей. Наверное - это было самое большое помещение из всего отеля. И именно здесь, как ни странно, можно было ощутить всё великолепие, которым ранее обладало это место.
  
  -- Жаль, что с отелем так получилось. - Грустно сказала девушка. - Алекс, ты только представь, как здорово и необычно это было. Это же уникальная изюминка - отель под землей. Конечно, у нас индустриальный город, а не туристический. Но, тем не менее, можно было бы сделать здесь отель-музей, памяти графов Блие. А если наверху, где раньше располагалось имение, сделать небольшие домики для тех, кто хочет отдыхать в историческом месте города, но не под землей и отдельно ото всех, да ещё и открытую площадку с уличным кафе - представь как это было бы здорово! Твой крестный никогда не думал об этом?
  
   Алекс покачал головой. Крестный никогда не испытывал желания вернуться в город, в котором родился. И пусть эта земля всё ещё принадлежала их семье, он и не продавал её, и ничего не получал с неё. Такой себе мертвый груз. Дочь графини тоже не испытывала ни малейшего желания заниматься делом своей матери. Единственное, что волновало Сэмюэля Блие - это военное дело и научные исследования его отца. Хоть в глубине души Алекс и был согласен с Элис, но также, он был полностью уверен в том, что этой затеей заниматься никто не стал бы.
  
  -- Элис, ты сама сказала - у нас индустриальный город. Да и пустыня наступает всё ближе. Кто знает, что будет здесь через десять лет или через пятьдесят. Для восстановления отеля нужно очень много средств. Много вещей останутся похороненными тут навсегда, или же, рано или поздно, грабители-стервятники растащат всё. Если найдут какие-то дополнительные входы или выходы.
  -- Как жаль. Но ты всё равно предложи это крестному. В реалиях будущего, даже если пустыня заберет себе территорию города, будет просто прекрасно иметь подземный оазис, который защитит днём от аномальной жары, а ночью - от холода. И при этом, тут можно будет отдохнуть, перекусить, и хорошо провести время.
  
   Алекс тихо хихикнул.
  
  -- Сдается мне, что ты уже мысленно составила всю рекламную кампанию и четкий план, что могла бы здесь сделать. И для этого тебе понадобилось просто тут полазить.
  -- А ведь было бы ещё лучше, если бы ты не забыл взять карту из архива. - Укоризненно произнесла девушка.
  
   Рейф пожал плечами, будто говоря: "Ну что поделать, забыл и забыл". Ещё немного потоптавшись в столовой, они перешли в следующую комнату. В ту самую, очередную, из которой было несколько выходов. С какими-нибудь ориентирами было бы не в пример легче. К тому же, они просто осматривали комнаты и понятия не имели, что точно ищут. По крайней мере пока им не попадались никакие ларцы.
  
  -- Возможно мы ничего и не найдем. Или потому, что его тут нет, или потому, что он был в разрушенной части, или, может, потому, что хорошо запрятан. Не удивлюсь, если тут есть ещё и тайники.
  
   Элис была немного разочарована в себе. Она как-то даже не подумала о том, что дело может обстоять так трудно. Они обошли с десяток комнат, осмотрели каждый темный закоулок, а при освещении фонарей - именно каждый и был темным. Но так и ничего не нашли. Только грязь, пыль, паутина и много-много старых вещей.
  
   Комната, в которой они находились сейчас, была похожа на гостиную. В ней было пару кресел, диван, картины, такие же искусственные пальмы, как и в библиотеке, тумбы, на которых стояли различные мелочи, искусственная елка, которая до сих пор была украшена. И большой, очень большой мягкий мишка, с торчащим из боков наполнителем.
  
  -- В нем кто-то рылся, как думаешь? - Спросила Элис, протягивая руки к игрушке.
  -- Да, я думаю мыши или крысы. Запах специфический слышишь?
  
   Девушка тут же отдернула руки назад. Не то, чтобы она боялась грызунов, но ужасно их не любила. И совершенно не понимала, кто может любить такую гадость.
  
  -- Знаешь, а я где-то этого мишку уже видел. - Задумчиво протянул Алекс. - Только никак не вспомню где. Ну да ладно, мало ли сколько игрушек одинаковых существует. Я могу видеть какого-то другого.
  
   Осмотр пары боковых комнат показал, что мишка тут неспроста. Это были детские комнаты. Видимо, в своё время, в одной из них был нынешний маленький граф. Алекс безошибочно ткнул пальцем в один из висящих на стене портретов, который изображал маленького светловолосого мальчика в обтянутых бриджах и голубом камзольчике, с золотой цепочкой часов, торчащей из кармана штанов и закрепленной на поясе. Мальчик сидел на том самом диване, который был в предыдущей комнате, а рядом разместился тот самый мишка, правда, тогда он был целым.
  
  -- Это мой крестный. Тогда ещё маленький будущий граф Блие. Теперь то я вспомнил, откуда мне знаком мишка. Я видел его на фотографиях, когда был в гостях у крестного. И вспомнил, почему его невозможно спутать с другими, хотя я пытался убедить себя в этом. На камзоле мишки герб дома Блие. Вот тут, видишь? - И он постучал пальцем в указанное место.
  
   Элис пришла в голову совершенно дикая мысль. Она старательно гнала её от себя и тогда, когда они пересматривали каждую вещь в комнате, и тогда, когда заглядывали под мебель, и даже тогда, когда Алекс полез просматривать пространства под картинами, предполагая обнаружить там сейфы. Но в итоге не выдержала и повернулась к Рейфу, бросив очередную мягкую игрушку на кровать.
  
  -- Алекс, а что, если мы ищем не там?
  -- Есть предложения? - Рейф повесил портрет белокурой девочки, наверное сестры Сэма, на место и повернулся к Элис.
  
   Девушка кивнула и озвучила свою мысль.
  
  -- Мы обошли столько комнат, но ничего не нашли. Пересмотрели каждый пятачок, каждую деталь, лазили под мебелью, под картинами и декором, под коврами на стенах, в каминах, ты даже простукивал кое-где стены, в надежде услышать пустой звук от тайника. А когда мы были в кабинете, ты умудрился вскрыть замки ящиков и пересмотреть внутренности столов, надеясь найти спрятанный ларец там. Даже вот не хочу знать, где ты научился вскрывать замки! Но может графиня запрятала его там, где никто и не подумал бы искать? - И видя непонимающий, но заинтересованный взгляд детектива, она продолжила. - Если графиня хотела надежно спрятать то, что было в ларце, чтобы, возможно, однажды это нашли её дети, а именно - её наследник, но при этом не нашел никто чужой, то, вполне вероятно, что она и запрятала ларец туда, где мог его найти, в своё время, только один человек.
  -- Ты думаешь...? - Кажется в голове детектива тоже появилось прояснение.
  -- Да! Мишка! Если он принадлежал Сэму, то, вполне вероятно, что Грейс Блие могла надеяться на то, что он вернется однажды на свою родную вотчину и, в порыве сентиментальности, возьмет своего мишку. Ну потому что он единственный, кто мог бы такое оценить.
  
   Алексу очень хотелось бы поверить Элис, тем более, что мишку они и правда не трогали. Как и ёлку. Решив оставить часть гостиной напоследок, когда разберутся с детскими. Но теория была немного притянутой за уши, хотя вполне себе вероятной. В его практике уже был подобный случай, когда одна пожилая дама потеряла свои драгоценности, уверовав в то, что её ограбили. А на самом деле запрятала их в вазу с цветами и просто забыла об этом. Дело решилось само собой, когда Алекс голову сломал пытаясь найти вымышленного грабителя, хотя подозревал, что у пожилой женщины мог быть склероз. Экономка дамы выбрасывала сухие цветы и когда выливала остатки воды из вазы, то на траву повыпадали побрякушки хозяйки.
   Решив разрушить интригу сразу же, они вышли в гостиную и Алекс взял мишку в руки.
  
  -- Хм, забавно.
  -- Что?
  -- Он тяжеловат. Возможно, ты можешь быть права. Или же там просто свили гнёздышко грызуны. Я их не очень люблю, так что прости, если что.
  
   Алекс бросил мишку на пол, возможно, опасаясь, что если начнет ковыряться в его внутренностях сразу, то наткнется на укус животного. Из игрушки никто не выбежал. Разве что в разные стороны разлетелись части наполнителя. А ещё, мишка упал на пол с глухим стуком. Там явно что-то было. Алекс присел на корточки и дорвал шов руками. Затем запустил руки в наполнитель и начал безжалостно потрошить игрушку. Когда мишка похудел где-то наполовину, детектив вытащил на свет божий блестящую металлическую шкатулку.
  
  -- Она тут, Элис. Она правда здесь.
  
   Не успели они порадоваться, как где-то недалеко раздался гул, а земля содрогнулась. Уши заложило от громкого "ба-бах", и, будто издалека, услышала голос Алекса:
  
  -- Это взрыв!
  
   Затем раздался ещё один. С потолка посыпались картины, остатки штукатурки, с двери детской, позади Элис, с петель слетела часть двери и больно толкнула её в спину. Всё, что запомнила девушка: приближающуюся тумбу, острую боль и мрак.

"Не бывает безвыходных ситуаций. Бывают ситуации, выход из которых тебя не устраивает".

Наруто (Naruto)

  

Глава двадцать пятая

  
  -- Элис...
  
   Тихий шепот Алекса на ухо вызвал кучу мурашек, которые бессовестно побежали по всему телу. Из горла Элис вылетел судорожный вздох. Она хотела открыть глаза, но они напрочь отказывались это делать. Его рука скользнула ей на затылок.
  
  -- Элис...
  
   Девушка закусила губу и слегка запрокинула голову. Вторая рука мужчины коснулась её лба. Это было больно, очень больно. Элис дернулась и оттолкнула его руку. Зачем он сделал ей больно?
  
  -- Элис! Очнись, пожалуйста, нам нужно выбираться.
  
   Крик Алекса разорвал паутину забвения и ей наконец удалось открыть глаза. Грязное лицо детектива немного расплывалось, сфокусировать зрение получилось далеко не сразу. Он сдвинул фонарь немного набок и девушка была за это благодарна, иначе свет больно резанул бы её взгляд. Детектив немного переместился и приподнял её за спину, переводя в сидячее положение.
  
  -- Что-то, кроме головы, болит? Тебя не тошнит? - Спросил Алекс, но Элис покачала головой. Единственное, что жутко болело - это лоб. - Ты неплохо приложилась головой о тумбу. Хорошо хоть не об угол, но шишка выскочила моментально. Позже наверняка будет синяк.
  
   Рейф встал и помог Элис подняться на ноги. Девушку немного пошатнуло, но удалось восстановить равновесие довольно быстро.
  
  -- Что это вообще было? - Спросила Элис, осматриваясь по сторонам.
  
   Вокруг была сплошная разруха, однако все стены были целыми.
  
  -- Взрыв, я полагаю. Хорошо, что не рядом с нами, а то затрудняюсь тогда ответить, что могло бы случиться. Да и со слухом возникли бы небольшие неудобства. Однако, чтобы это ни было, оно было не так далеко и с той стороны, откуда мы пришли. Не уверен, что мы сможем вернуться тем же путем, который привел нас сюда.
  
   Этот вывод не радовал, но не был лишен логики. Вполне может быть, что от тоннелей, по которым они шли, или не осталось ничего, или мало что. В любом случае, идти туда, где их могли ждать - было бы не лучшим вариантом. А в том, что их могут ждать - сомневаться не приходилось. Взрыв не мог произойти сам по себе из ничего. А если это тот самый поджигатель, то сам собой напрашивался ещё один вывод - он решил продолжить свою охоту за теми, кто знал покойную графиню. От мыслей об этом волосы на затылке Элис слегка зашевелились.
  
  -- Алекс, вопрос карты встал сейчас очень остро. Ты точно её не взял?
  
   Детектив расстроенно покачал головой.
  
  -- Нет, прости, я правда забыл. Хотя согласен, сейчас она бы пригодилась очень сильно. Если здесь мог иметься второй выход - он был бы очень кстати. Но без карты найти его крайне мало шансов. Однако, и сидеть на месте - тоже не выход. Здесь есть система вентиляции. Если тот, кто устроил взрыв, подумает об этом - нам может быть хуже.
  -- Почему? - Непонимающе посмотрела девушка на детектива.
  -- Ты видела трубы с "шапочками", как у грибочков, торчащие из под песка на поверхности?
  
   Девушка кивнула. Действительно, видела. Но не придала особо этому значения. Похоже - это были трубы, благодаря которым проветривались подземные помещения.
  
  -- Если тот человек достаточно умен и целеустремлен, и если у него достаточно взрывающихся ресурсов, то он может просто пойти и взорвать все места, где торчат вентиляционные трубы. Тогда нам точно конец, потому что мы будем погребены под завалами. Так что чем скорее мы попробуем найти другой выход - тем лучше для нас.
  
   Алекс взял Элис за руку и решительно направился к двери, через которую они ещё не проходили. Через минут пять быстрой ходьбы в потемках, сквозь пыль и паутину, Элис, с бешено бьющимся сердцем, дернула Алекса за руку и крепко её сжала. Детектив остановился и обеспокоенно посмотрел на неё.
  
  -- Что такое? Тебе плохо?
  
   Элис покачала головой.
  
  -- Алекс, - прошептала она, - а если другого выхода не существует?
  
   Конечно об этом думать совершенно не хотелось, однако, такой вариант тоже был возможен. Она видела, как детектив пожевал губы, видимо подыскивая слова для неё. Затем закрыл глаза, тяжело вздохнул и уже куда решительней посмотрел на неё.
  
  -- Давай будем верить, что он есть. А если мы его так и не найдем, тогда вернемся обратно. И будем верить, что поджигателю не придет в голову подумать, что за "грибочки" торчат из под песка.
  
   Элис кивнула и они отправились дальше. Скрипящие двери добавляли ситуации зловещесть, паутины, которые пару раз они собирали на свои лица и одежду, тоже не приносили положительных ощущений. В целом, этот бег в темноте, при свете головных светильников, чем дальше, тем больше напоминал ночной кошмар. Где-то позади опять послышался взрыв. Но в этой части, на этот раз, дрогнули только окружающие предметы, где-то упал с грохотом старый бронзовый канделябр. От бега Элис начала задыхаться. Девушка не знала, как детектив, а она точно не занималась бегом каждый день.
  
   Элис не знала, сколько прошло времени, но в итоге они оказались в тупиковой комнате. Больше не было дверей, кроме той, которая осталась за их спинами. Комната была почти пустой. Огромный деревянный шкаф, оплетенный очередной паутиной, маленький столик, топчан и всё. Чем служила когда-то эта комната - оставалось загадкой. Или осталась бы, если бы Алекс не потянул её к шкафу.
  
  -- Алекс, прости, но не думаю, что шкаф поможет нам спастись от взрывов и обвалов. - Произносить слово "смерть" ей не хотелось.
  -- Наоборот. Очень даже поможет. Посмотри на паутину, видишь?
  
   Они остановились перед шкафом и Элис посмотрела на него. Красивый, резной, возможно, когда-то был вскрыт лаком, который от времени растрескался. Шатающаяся паутина, с сидящим на ней большим пауком.
  
  -- Чем паутина нам поможет?
  
   Алекс закатил глаза, смахнул паутину с двери, нарушив уют паука, и взялся за ручку дверцы.
  
  -- Паутина шаталась. Почему она шаталась, если в этой комнате даже нет отверстия вентиляции?
  
   "А разве не потому, что на ней сидел паук?", - подумала Элис. Алекс дернул на себя дверцу шкафа и она открылась с ужасным скрипом, представив их взглядам черную пустоту и впустив прохладный воздух в пыльную комнату. Если это был ещё один путь прочь из подземного отеля - это было бы очень здорово. Элис отчаянно не хотелось идти в кромешную тьму, в которой было видно только дорогу под их ногами. Свет фонарей, казалось, тонул впереди. В такой темноте вполне себе можно было бы потерять ориентацию. И Элис уже потерялась бы, если бы Алекс не вел её уверенно вперед. Как он ориентировался оставалось загадкой.
  
   Их внимание привлек отблеск. Свет головных фонариков наконец осветил металлическую конструкцию. Когда они подошли ближе, то поняли, что это лестница, ведущая наверх. Куда бы она не вела, но это было что-то, чем бездонное ничего во тьме. Алекс отпустил её руку и первым полез наверх. Лезть пришлось недолго. Почти сразу он остановился.
  
  -- Алекс? - Громко позвала детектива Элис. И непроизвольно вздрогнула от собственного голоса.
  -- Всё нормально. Я, кажется, уперся в люк. Сейчас пытаюсь его открыть. Но он сверху может быть засыпан песком. Опусти голову, на всякий случай.
  
   Минута ожидания показалась бесконечной. Ещё одна бесконечность в бесконечности последних событий. А затем раздался скрежет и сверху посыпался песок. Алекс закашлялся, а затем, немного сдавленно, сказал:
  
  -- Давай наверх.
  
   Будучи выше, чем Элис, Алекс первым покинул подземелье и помог вылезти девушке. Свежий холодный воздух откровенно порадовал. Независимо от того, что холод ночной пустыни пробирал до костей, всё равно в глубине души поселился фитилек радости.
  
   Они устало повалились на песок. Небо, усеянное звездами, было прекрасно, как никогда. Взрывов уже не было слышно. Возможно потому, что они и правда закончились, а не потому, что ребята были далеко от него. Остается радоваться, что они не были такими мощными, как самый первый, который был несколько месяцев назад.
  
  -- Я думаю, нам повезло, что уже наступила ночь. В таком случае "по грибочкам" поджигатель явно не пошел бы - попросту ничего не видно.
  -- Но, но нам не повезло в другом. - Пессимистично прошептала девушка.
  -- Да? В чем же? В том, что мы в холодной пустыне?
  -- И это тоже. Но...Где в пустыне - вот в чем вопрос.
  -- Шестеренки возьми, Элис, ты совершенно права. Но давай сейчас об этом не думать. Всё равно мы ничего не увидим.
  -- Да, но если мы ничего не будем делать дальше, а просто лежать, то есть очень большая вероятность по итогу заболеть.
  
   Алекс простонал.
  
  -- Великий пар, Элис, неужели ты не можешь просто полежать на песке и радоваться спасению? Почему нужно быть такой пессимистичной? В моём рюкзаке есть палатка и если ты немного подождешь, пока я отдохну, то мы обязательно в ней скроемся. Не думаю, что она нам помешает. Вполне может быть, что господин неизвестный поджигатель-взрыватель не будет ждать, пока станет светло, для того, чтобы убедиться в том, что нас не стало.
  
   Действительно, при таком раскладе Элис согласна была и подождать. Хотя не совсем понимала, как палатка может спасти их от холода. В любом случае - это было лучше, чем лежать на песке до утра под открытым небом пустыни.
  
   Когда детектив поставил палатку у девушки уже зуб на зуб не попадал. Она сидела на песке обхватив колени руками и тряслась от холода. В палатке было не в пример уютнее. Всё так же холодно, но уютнее и внутри хотя бы не дуло.
  
  -- Не думала, что ты такой предусмотрительный. - Всё ещё дрожа сказала девушка. - Это нужно же додуматься, брать с собой палатку отправляясь в отель.
  -- Я не знаю, зачем её взял. Просто на всякий случай. К тому же, она очень маленькая, если ты заметила, на одного человека рассчитана и потому очень компактна, много места в рюкзаке не заняла. А потому туда ещё влезло покрывало и если ты подвинешься ко мне ещё ближе, нам обоим его хватит.
  -- То есть палатку ты взял, а карту - нет.
  
   Алекс ничего не ответил, а просто молча обернулся покрывалом и приглашающе приподнял его для неё. Элис так замерзла, что ещё одного приглашения не потребовалось. И совсем неважно, что лежать было неудобно и твёрдо, и они оба были жутко грязными. Ещё они были очень уставшими и напряженными. По крайней мере напряженным был Алекс. Элис же, едва немного согрелась от тепла его тела, моментально уснула, свернувшись калачиком в коконе его рук. Детектив же ещё очень долго лежал с открытыми глазами и прислушивался к звукам за пределами палатки. Как он не пытался приободрить девушку, сам так и не поверил до конца, что злоумышленник мог не заметить света от их фонариков и небыло гарантии, что он не вернется поутру, чтобы проверить дела рук своих. Хотя, если кто-то слышал взрывы, вполне может быть, что утром их найдут люди. И будет очень неприятно, если кто-то подумает, будто в этих взрывах виноваты они. А значит встать нужно было на рассвете и покинуть это негостеприимное место до того, как сюда кто-то нагрянет. С этими мыслями Алекс наконец погрузился в сон.

"Самые лучшие праздники -- те, что происходят внутри нас".

Фредерик Бегбедер

  

Глава двадцать шестая

  
   Элис стояла под струями теплой воды, пытаясь избавиться от ночного кошмара. Ей опять приснилось, что они бегут по отелю в поисках выхода, но каждый из них завален камнями, сквозь которые видны участки неба. Потихоньку дрожь проходила и душ был выключен. Девушка завернулась в розовое махровое полотенце и открыла окно. Пол приятно холодил босые ступни, а ароматы весны успокаивающе щекотали ноздри. Девушка закрыла глаза и прислушалась к окружающим её звукам. За окном кто-то пел старую песню про воздушных пиратов, хорошо поставленным баритоном.
  

"Орудия наготове, гоглы на носу -

Моя кровь вскипает, словно я осушил стаканчик-другой,

Я кручу штурвал и разворачиваю эту девочку,

Мы парим над землёй, мы близки к нашей цели".

  
   Забавно, какие песни можно услышать на фестивале. Они приехали в Кроувер вчера, но уже успели наслушаться песен, которые не смолкали добрую часть ночи. И это хорошо ещё, что Лиз забронировала им домик. Кто знает, во сколько бы они смогли заснуть, если бы остановились в какой-нибудь таверне, так как приличные отели уже все были заняты.
  
   Элис вышла в комнату, которой предстояло быть её ещё несколько дней, выбрала первый приглянувшийся комплект из зеленой юбки и белой обтягивающей блузки без рукавов, оставив пару расстегнутых пуговиц сверху. И после этого застыла у зеркала. На столике лежала зеленая шляпка с прикрепленным к ней моноклем, который скорее служил украшением, чем необходимостью.
  
   В дверь кто-то постучал и, не дожидаясь разрешения, вошел. Обычно так себя вела Лиз, потому Элис, совершенно без задней мысли, взяла в руки шнурок, на котором, собранные восьмеркой, болтались переплетенные кольца, и, протянув руку назад, сказала:
  
  -- Доброе утро. Можешь помочь застегнуть?
  
   И, не глядя в зеркало, и не оборачиваясь назад, приподняла волосы и опустила взгляд на шляпку, любуясь коричневым маленьким перышком. Она купила эту вещицу сразу перед поездкой на фестиваль.
  
   Когда пальцы, взявшие в руки кулон, скользнули по её пальцам, она вздрогнула. Лиз так точно бы не сделала. Элис резко подняла свой взгляд и удивленно встретилась с веселым взглядом Алекса, который уже застегивал ремешок на её шее.
  
  -- Доброе утро. - Шепнул он её на ухо, от чего она вздрогнула и ощутила предательски сбегающие вниз от шеи мурашки.
  
   Элис продолжала смотреть в его глаза, которые отражались в зеркале, а он продолжал ей улыбаться. Ей даже не пришло в голову спросить, почему он не дождался, пока она сама не даст разрешения войти, и что он делает рано утром в её комнате.
  
  -- Ты знаешь, что твоя хитрющая подруга поселила нас по соседству?
  
   Всё также не оборачиваясь Элис кивнула его отражению. Действительно, она знала об этом. Лиз не переставала подмигивать своей подруге перед сном, когда уходя, как бы между прочим, бросила: "Если что, твой детектив прямо за вон той стенкой". В тот момент Элис хотелось прибить Лиз. Возможно именно от осознания его близости, ей и приснился тот кошмар. Правда сейчас, когда Алекс был совсем близко, ночной сон уже не вызывал неприятных ощущений.
  
  -- Я слышал, как ты ходишь туда-сюда. Не спалось? - Дождавшись очередного кивка Элис, Алекс продолжил. - Поскольку я тоже не спал, решил зайти и поздороваться. Заодно рассказать то, что не успел перед отъездом из Крагоса. Хочешь?
  
   Всё также молча Элис кивнула. С тех пор, как она проснулась в палатке в пустыне, в объятиях Алекса, её сознание отказывалось воспринимать его только как друга. И сколько бы она себе не говорила, что ей ничего такого и не нужно, что нет ничего романтичного в грязи и палатке, и сне на жестком песке, но это не помогало. Алекс Рейф прочно засел в её головушке. За прошлую неделю она постаралась зачем-то ограничить с ним контакт, прикрываясь необходимостью дописать свою книгу о городе в пустыне, что, кстати, ей почти удалось. Полностью готовый черновик уже лежал дома на её столе. Алекс опустил подбородок ей на плечо и прошептал:
  
  -- Элииис, ты меня слушаешь? Скажи хоть слово.
  
   Казалось, что сердце поднялось в уши и отдает там барабанной дробью. "Да когда ж ты над ухом моим перестанешь стоять?!", - возопила мысленно Элис, но вслух не выдала ни слова. Ни сказала и тогда, когда рука Алекса обвила её за талию и крепко прижала к своему телу, а губы коснулись её плеча. Девушка все также смотрела в его глаза в отражении и он не отводил взгляд. Идиллию нарушила открывшаяся дверь и Лиз, ворвавшаяся в комнату, как маленький ураганчик.
  
  -- Вставай, соня, солнце уже встало! Ой... - Подруга затормозила и начала пятиться назад, к двери. - Пожалуй зайду позже.
  -- Не стоит, Лиз, я лучше пойду. - Возразил Алекс, чмокнул Элис в висок и отступив от неё, спросил, - Пройдемся позже? Хочу рассказать тебе то, что обещал. - И, дождавшись кивка, вышел.
  
   Лиз с хитрой улыбкой вопрошающе смотрела на Элис, ожидая пояснений, но подруга всё так же молча стояла у зеркала, мысленно спрашивая саму себя: "А что это, собственно, было?".
  
  -- Элис, - громким шепотом спросила Лиз, не выдержав молчания, - что это было? Я себя сейчас ощущаю, будто ворвалась в самый разгар непредназначенных для меня событий.
  -- Сама не знаю, что это было. - Впервые за утро подала голос Элис. - А ты чего ворвалась, что такого срочного?
  -- Да ничего, собственно. Просто хотела спросить не хочешь ли ты с нами. Господин Клейм обещал провести небольшую экскурсию и мы все идем с ним. Но теперь я думаю, что ты с детективом отправишься куда-то в другое место.
  -- О, нет-нет! Я с вами, это однозначно!
  -- Элис! - Лиз подошла к подруге и, взяв за плечи, встряхнула. - Тебе придется поговорить с ним. Рано или поздно, так или иначе. Тем более, что сейчас скрываться от него у тебя точно не выйдет. Разве что ты не решишь удрать обратно в Крагос, прикрываясь беспокойством о брошенном на нерадивых помощников кафе.
  -- А это вариант. - Кивнула Элис, словно всерьез задумалась об этом.
  -- С ума сошла, да? Думаю он тогда отправится за тобой, но под предлогом: "А вдруг с ней что-то случится, пока я, такой весь защитник, буду отсутствовать в городе". Ладно, спускайся вниз. Нам ещё предстоит поиск свободных мест для того, чтобы позавтракать.
  
   Потрепав подругу по щеке, Лиз вышла из комнаты. Ей ещё предстояло проверить встала ли Энни. Она уже предвкушала, как расскажет новой подруге то, что увидела сегодня утром.
  

* * *

  
   Город был воистину прекрасен. Двух и трехэтажные домики имели один дизайн, словно город был построен сразу в одном стиле. Крыши из светло-коричневой черепицы очень гармонировали с белыми стенами, коричневыми балками, окнами и балконными вазонами. Некоторые дома соединялись арками на верхних этажах. Края крыш были украшены бронзовыми украшениями и коньками. Кирпичные круглые башенки различных учреждений и парящие вверху дирижабли - это создавало картину уюта, которую хотелось наблюдать вечно.
  
   Кроувер действительно был не похож на Крагос, тут господин Клейм был совершенно прав. Элис ещё не видела озера, о котором слышала, но уже была влюблена в этот город по уши. И почему она решила осесть в Крагосе? Стоило же долететь всего-то одну остановку дирижабля. Возможно теперь она будет вырываться сюда иногда, устраивая для себя отпуск.
  
   Увлекшись рассматриванием искусно сделанного фонтана Элис не сразу заметила, что вся компания двинулась дальше и уже скрылась из виду. Оглянувшись по сторонам, девушка увидела Алекса, который сидел на бортике фонтана неподалеку и наблюдал за ней. Почему он не обратил её внимание, когда другие уходили? Специально? Хотя с Лиз тоже сталось бы под тихую оставить их вдвоем. Увидев, что Элис его заметила, детектив поднялся и подошел к ней, и протянул пакетик, в котором были финики.
  
  -- Хочешь? Как-то оказалось, что пока я на них отвлекся покупая, рядом осталась только ты.
  
   "Ну вот, однозначно работа Лиз" - мысленно покачала головой Элис, запустив руку в пакет, чтобы взять предложенное лакомство. Алекс предложил пройтись в парк, который виднелся неподалеку. И оказалось, что они сделали правильный выбор - именно там находилось озеро. На берегу, на траве, кто-то устроил пикник, бегали и шумели дети, кто-то, по всей видимости, доделывал свою работу для её представления на фестивале, скручивая шайбочки и болтики на непонятной конструкции, чем бы она не была.
  
  -- Алекс, смотри, это же утки! Точно говорю, утки!
  
   Элис, как ребенок, бросилась к кромке воды, на поверхности которой плавали самые настоящие утки. Она их видела только в зоопарке, в своём родном городе, когда ещё училась в школе. Она так увлеклась, что едва не зашла в воду, но Рейф вовремя перехватил её поперек талии. Правда и отпустил сразу, как только она повернулась. На какое-то время между ними повисла неловкая пауза. Обстановку разрядил детектив, напомнив ей о том, о чем хотел поговорить ещё утром.
  
  -- Помнишь документы, которые мы нашли в шкатулке? Ну те самые, на земельную собственность?
  
   Элис кивнула. Конечно она помнила об этом, всё таки шкатулка была главной интригой загадочной истории. Кроме, разве что, поджигателя, разумеется. Помимо документов на владение землей, на которой располагался сам отель, а также, неизвестный пока ещё участок по неизвестному им адресу, в шкатулке оказались некоторые ценности самой графини, которые Алекс обещал отправить её дочери, что, в общем логично, ведь они были женскими. А также научные разработки, по всей видимости, самого графа, и его дневник.
  
  -- Так вот, документы, дневник и разработки я отправил крестному. Удивительно, но он никогда не слышал ни о каком доме, помимо подземного отеля. Он начал читать дневник отца и оказалось, что дом находится здесь, в этом самом городе, в Кроувере. Это пока всё, что удалось узнать, однако, дневник пока не дочитан. А потому я предлагаю, раз уж мы здесь, посмотреть на этот дом, скажем, завтра.
  
   Разумеется Элис не могла не согласиться. Ещё одна интрига манила к себе, как магнит. Действительно, как не воспользоваться таким моментом? Девушка вновь повернулась к озеру и оглядела его, глубоко вдохнув запахи весны. На другом берегу тоже были люди и на какой-то краткий миг ей показалось, что на них смотрел мужчина, который очень быстро отвернулся, едва встретившись с ней взглядом. Элис даже показалось, что в нем было что-то знакомое, но она отмела эту мысль. Здесь, в Кроувере, у неё не могло быть знакомых.
  
   Они ещё долго гуляли в парке, между деревьев, и обсуждали новую книгу Бэкки Бэкк. Обычно Элис не делилась своими задумками, но или она изменилась, или что-то не так было с книгой, но именно последней своей идеей она поделилась уже со вторым человеком, если считать господина Клейма. Алекс подкинул ей несколько интересных идей и рассказал о паре забавных случаев из своей детективной практики. А затем резко остановился и настороженно, сузив глаза, начал всматриваться в проходящих мимо людей. Его хорошее настроение куда-то исчезло. Элис тронула его за локоть.
  
  -- Что случилось?
  
   Детектив покачал головой.
  
  -- Прости, ничего, наверное. Просто показалось, что я увидел человека из прошлого.
  
   Элис встала напротив Рейфа и посмотрела ему в лицо. Он был очень напряжен и это было отчетливо видно. Удивительно, как изменилось его настроение за доли секунды.
  
  -- Алекс, если хочешь, мы можем вернуться в дом.
  
   Он покачал головой, взял её за руку и повел дальше. Рука детектива была такой же напряженной, как и он сам, и так сильно сжимала пальцы девушки, что ей наверняка не удалось бы вырвать у него свою руку, если бы она захотела. Но Элис не отняла руки, наоборот, она сжала руку Алекса в ответ. Если ему сейчас нужна была поддержка, он её точно получит. Возможно он действительно кого-то заметил и видит до сих пор, просто не хочет зацикливать на этом её внимание. А может и нет, возможно, он просто волнуется.
  
  -- Давай поедим. - Предложил он и Элис согласно кивнула. Не важно, что он не обратил на это внимания, перекусить было бы неплохо, так как с завтрака уже достаточно много времени прошло.
  
   Они посетили заведение, в котором столики находились на улице. Можно было кушать, наслаждаться весной, наблюдать за прохожими и видами на озеро. Блюда назывались очень забавно: "Шестеренка Гилморта", "Паровой двигатель", "Вакуум". Хотя, как оказалось на деле, никаких вакуумов и шестеренок в самом блюде не наблюдалось.
  
   Элис и Алекс ещё долго кружили по этому району города, с интересом рассматривали платформы для фестиваля, которые должны будут завтра служить презентациям прогрессивных ученых. Рассматривали костюмы тех людей, которые, по всей видимости, долго готовились к этому событию и создали невообразимые образы. Затем им пришла в голову мысль пойти на рынок, лотки которого уже сворачивались, и прикупить продуктов, чтобы иметь возможность готовить самостоятельно, на тот случай, если мест в кафе не будет. Как-то среди покупок оказались пару бутылок вина и Элис со смехом заметила, что если он продолжит ей подсовывать алкоголь, то она точно сопьется. В итоге к ней в руки перекочевала бутылка розового шампанского. Дорогая, конечно, ноша, но Алекс её не спрашивал. Видимо просто заметил, что она очень долго на неё смотрела, так как такого розового цвета у игристого вина не видела ещё никогда. И поэтому нет ничего удивительного в том, что по приходу домой, они вскрыли эту бутылку. Кроме них дома ещё никого не было, потому молодые люди разложили покупки и поднялись наверх, в комнату Алекса, который заявил, что раз Лиз врывается к подруге в комнату без стука, то розового шампанского им может не хватить, а делиться он не намерен. Разумеется это была шутка. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что, может быть, это не совсем правильно, но, во-первых, игристое вино действительно было очень вкусным, а во-вторых, она и так уже ночевала несколько раз в доме Алекса, а сейчас, когда они в соседних комнатах, попасть в свою можно и после того, как бутылка закончится.
  
   Как-то неожиданно они оказались сидящими друг напротив друга на кровати и безумно хохочущими. Алекс распустил волосы и они спадали ему на плечи. Это очень ему шло и, когда детектив, в очередной раз хохоча, наклонился в направлении девушки, она протянула руку и коснулась пряди его волос. В голове даже щелкнуло: "Забавно, редко встречаю мужчин с такой длинной. Почему-то все предпочитают стричься очень коротко и банально". Не сразу заметила она, что детектив больше не смеется, так как следующим, что привлекло её внимание, после волос Алекса, было маленькое отверстие тоннеля в его ухе. В её окружении не было таких мужчин. Она видела иногда подобное издалека, но человеческая ограниченность, зачастую, порицала подобный стиль у мужчин.
  
  -- Элис...
  
   Донеслось до неё словно издалека. Девушка повернула голову и наткнулась на взгляд Алекса, который был так близко, что можно было рассмотреть светлые лучики в его серых глазах.
  
  -- Элис... - Выдохнул детектив в её губы. На краю сознания она понимала, что произойдет и понимала, что это та черта невозврата, за которую она точно перейдет.

"Говорят, есть такая связь на свете, что не важно, сколько раз ты её разрываешь. Вы все равно встретитесь".

"Мальчики краше цветов"

  

Глава двадцать седьмая

  
   Элис разбудил приглушенный стук в дверь. Минуту она лежала и пыталась понять, откуда же этот стук раздается, так как стучали явно не в её дверь. В соседнюю? Когда рядом кто-то завозился и тяжело вздохнул, в голове девушки словно раздался щелчок и она распахнула глаза. Ну конечно, стучали то как раз в дверь её комнаты, вот только она находилась не там. "Ржавые шестеренки, я за последнее время выпила столько, сколько не пила за последние годы, и просыпаться не в своей постели для меня тоже уже начало становиться какой-то нормой". Издав ещё один тяжелый вздох Алекс сел на постели и почесал всклокоченую со сна голову. Элис прыснула. Это был такой забавный момент, что неловкость, которая уже начала просыпаться на краю сознания, спокойненько уснула обратно.
  
   Спустя ещё минуту стук раздался уже в дверь Алекса. Он повернулся к Элис, подмигнул и, прижав палец к губам, дал понять, чтобы она молчала. Детектив встал с постели, с хрустом потянулся и принялся искать детали одежды. И даже когда он выпрямился полностью, взгляд Элис был сосредоточен отнюдь не на рассматривании пикантных моментов, которые ненароком открылись её взгляду, а неровному шраму на спине. Сколько бы лет не прошло с ранения, а выглядел он ужасно. Тем временем, детектив, натянув на себя штаны, пошел открывать дверь, стук в которую всё никак не прекращался. Разумеется на пороге нарисовалась Лиз. Элис её не видела, так как Алекс открыл дверь так, чтобы кровать не просматривалась, но голос подруги спутать было ни с чем невозможно.
  
  -- О, ты только проснулся? Прости, пожалуйста. Ты случайно не знаешь, где Элис? Её нет в комнате и всё выглядит так, словно её там и не было со вчерашнего утра.
  
   Алекс кивнул и, как ни в чем не бывало, сообщил:
  
  -- Разумеется знаю. Она уехала обратно домой, как ты и советовала ей сделать.
  -- В смысле? Как это? Когда она успела уехать?
  -- Вчера, разумеется. Она очень сокрушалась о том, что оставила своё кафе на нерадивых сотрудников. И попросила передать тебе спасибо за то, что ты посоветовала ей так сделать.
  
   Элис закусила край одеяла, чтобы не смеяться. Она плохо помнила, что говорила вчера Алексу под парами алкоголя, но, по всей видимости, рассказала этот момент разговора с подругой. Тем временем на пороге некоторое время царило молчание, а затем раздалось приглушенное и растерянное Лиз:
  
  -- А ты тогда почему здесь?
  -- В каком это смысле? Это, вроде бы, на ближайшие пару дней моя комната и я здесь спал, пока ты не начала тарабанить во все двери.
  -- Да, но разве ты не поехал за ней?
  -- Почему я должен это делать?
  -- Но я думала.. - Растерянный голос Лиз, которая коварно строила планы по сводничеству, что не было для Элис никаким секретом, насмешил девушку ещё больше и она едва не хрюкала от смеха. Рука Алекса, которая придерживала дверь и была скрыта от внимания Лиз, погрозила Элис пальцем.
  -- Ну что же, гхм, тогда я это, наверное, пойду я.
  -- Хорошего утра, Лиз.
  
   Алекс почти закрыл дверь, когда из коридора, от уходящей прочь подруги, послышалось:
  
  -- И передай Элис, что неразумно было "ехать домой" не захватив с собой свои вещи.
  -- Обязательно передам! - Крикнул в ответ Алекс и громко хлопнул дверью.
  
   Элис, уже не сдерживаясь, смеялась во всю.
  
  -- За что ты так с ней? - Спросила она сквозь смех.
  -- А нечего врываться в комнаты без стука, как вчера, и тарабанить почем зря в двери, едва только солнце встало.
  
   Алекс подошел к ней, наклонился и, заглянув в глаза, тихо спросил:
  
  -- Ты не жалеешь?
  
   Прислушавшись к ощущениям внутри себя, Элис отрицательно покачала головой. Нет, она точно не жалела. В конце концов они давным давно взрослые люди и, если подумать, все равно всё к этому шло и случилось бы рано или поздно. Однажды, в какую-нибудь из ночевок в доме детектива, она всё равно проснулась бы в его постели. Теперь это было очевидно. Алекс поцеловал её в лоб и, отстранившись, направился к двери в ванную, на ходу напомнив, что сегодня они посмотрят тот дом, документы на владение которым были в шкатулке. Когда он скрылся за дверью, Элис спокойно встала и оделась. Она была благодарна за то, что он избавил её от необходимости смущаться. Осторожно выглянув из входной двери, на случай, если там ещё ошивается Лиз, и убедившись в том, что подруги там нет, Элис перебежала в свою спальню и защелкнула за собой дверь. Раз есть люди, которые имеют наглость врываться к ней без спросу, то хотя бы помыться она должна без их присутствия.
  

* * *

  
   Дом оказался очень старым и заброшенным. Если судить по виду, то он явно переживал лучшие времена и ранее принадлежал человеку, который увлекался наукой, что было неудивительно, если вспомнить, что дом когда-то был графским. Все эти выходящие наружу трубы, непонятные конструкции и опоясывающие дом лестницы, очень выбивались из общего стиля города. Странно, что до сих пор никто не посягнул на его приобретение, пусть и под снос, ведь со смерти графа прошло много лет.
  
   Войти внутрь очень хотелось, но памятуя рискованную вылазку в подземный отель, Элис понимала, что аварийное состояние дома также небезопасно. А Рейф и не предлагал ничего подобного. Потому парочка просто стояла и смотрела. Элис была более чем уверена, что в следующем письме крестному, Алекс распишет увиденный со стороны дом во всех подробностях.
  
   Насмотревшись на дом, они направились на заполненную толпой людей площадь. Там как раз начиналась выставка научных изысканий, на которой Элис и Алекс застряли до самого вечера. Чего там только небыло! Новые паромобили и пароциклы, непонятные конструкции неясного предназначения. Кто-то даже рискнул представить паровые летающие рюкзаки. "Так скоро и до летающих пароходов дойдет", - подумала Элис, вспомнив картину в офисе Алекса.
  
   Покинув одну площадь, пара отправилась на другую, не менее шумную. Там проходил показ мод. "Кто бы мог подумать, что в соседнем городе бывает так людно и шумно, и что он так отличается от нашего", - бродило в голове у девушки. В моде также предлагали нечто революционное, а именно - активное использование белых костюмов, что было совершенно непрактичным. Тем более - короткие белые платья, в сочетании с тяжелыми коричневыми корсетами, украшенными заклепками и цепочками. Ну не считала Элис такое практичным, однако, дело вкуса. Девушка носила белые блузки, но не белые костюмы и платья. Данное помпезное действие очень быстро наскучило и Элис начала вертеть головой, рассматривая толпу. Оказалось, что неподалеку находятся Лиз и Энни, которые, увидев её, помахали руками.
  
  -- Элис, ты можешь подойти к подругам, пока я отлучусь ненадолго? - Громким шепотом спросил её Алекс на ухо.
  -- Что-то случилось?
  
   Детектив пожал плечами. Он сейчас был такой же напряженный, как и вчера.
  
  -- Мне показалось, что я видел в толпе того человека, который приходил ко мне домой. Того самого, если помнишь, который оставил неприятную память на моей спине.
  
   По телу Элис пробежал холодок и она поежилась. Ей очень не хотелось отпускать Алекса, но она подошла к Лиз с Энни, как он и просил. Лиз приподняла вопросительно брови, словно спрашивая: "Что такое?", но Элис покачала головой и обратила свой взгляд на подиум, сделав вид, что ничего такого и не происходит. Тем не менее, вскоре она не выдержала и начала интенсивно вертеть головой. Тогда Лиз, взяв за руки подруг, вывела их из толпы.
  
  -- Я понимаю, что всем скучно, а Элис явно пытается найти Алекса, так что давайте постоим тут и подумаем, что делать дальше. Есть предложения?
  
   Энни немного замялась.
  
  -- Я видела тут недалеко передвижной ларек с коктейлями. Хотелось бы попробовать нечто под названием "Взрыв вселенского пара".
  
   Лиз с сомнением во взгляде начала высматривать упомянутый ларек, и когда обнаружила, потащила было подруг в ту сторону, но Элис выдернула руку.
  
  -- Вы идите, я подожду вас возле вот этого дерева. Может как раз и Алекс подойдет, а то так все и потеряемся.
  
   Лиз пожала плечами, мол: "Как хочешь", и ушла с Энни под ручку в обозначенном направлении.
  
   Элис простояла в одиночестве недолго и едва не подпрыгнула с перепугу, когда рядом услышала:
  
  -- Не ожидал увидеть вас здесь.
  
   Она помнила этот голос и точно знала, кого увидит, когда обернется. Это его пытался обнаружить сейчас Алекс, ведомый подозрением о том, что данный субъект наблюдает за ними.
  
  -- Вспомни про пар... - Тихо пробубнила девушка.
  -- Что, простите?
  -- Вспомни про пар - будет тебе дар. Пословица такая.
  -- Ммм. Вы о чем-то вспомнили смотря на меня?
  
   Элис кивнула. Ну да, сложно не вспомнить, зная о всей ситуации. Её даже слегка передернуло. Не то, чтобы она боялась, всё таки вокруг было очень много людей. Тем не менее, девушка всё больше переживала за Алекса и не понимала, где он так долго ходит. А подошедший человек всё о чем-то говорил и говорил. Элис улавливала его слова только краем сознания, так как пыталась высмотреть Алекса в толпе. А Дрейк всё говорил и говорил, что-то про фестиваль, погоду, моду, звездные ночи и литературу. Похоже его совершенно не заботило, что девушка ему не отвечала ни словом. Местами казалось, что человек наслаждается просто звуками собственного голоса. Женская интуиция Элис во всё горло кричала ей, что что-то здесь не так. Вполне можно допустить, что Дрейк просто направлялся на фестиваль и потому посетил Крагос, по пути, так сказать. И вполне может быть, что он, каким-то образом узнав, что там же живет Алекс, решил нанести визит по старой памяти. Посещением по дружбе язык не поворачивался называть это. Но почему на фестивале, где куча народу, он подошел к ней. Более того - знал к кому подходит. То есть из всей толпы людей он узнал её, хотя видел всего один раз, и подошел. Почему она? Наверняка потому, что была связана с Алексом. После того, как Дрейк увидел её с утра пораньше в доме старого знакомого, ни за что бы не поверил, что Элис не является женщиной детектива. Но к чему это? Знал ли он, что Алекс засек его?
  
  -- Почему вы всё время вертитесь, Элис? Почему вы так невнимательны к тому, что я говорю? Вы высматриваете Алекса? Не думаю, что вы увидите его в ближайшее время.
  
   По спине Элис побежала струйка холодного пота страха, но в своем ответе она постаралась вложить всю холодность и неприязнь:
  
  -- С чего вы это взяли? Алекс сейчас вернется.
  
   Своим ответом она вызвала только легкую ухмылку и покачивание головой.
  
  -- Он бабник. Вы знали? Я видел его прежде чем подойти к вам. Александр охмурял какую-то девицу.
  
   Даже если бы этот человек сказал, что Алекс охмурял целую армию и уже успел зачать кому-то по пару детишек - Элис ни за что не поверила бы в это. В конце концов, до недавнего времени у детектива не то, что девушки, друзей небыло! Тем не менее, высказывание Дрейка очень не понравились. Это означало, что Алекс на что-то отвлекся и этот субъект знал об этом. Знал, потому что наблюдал. А значит, он точно знал, что она, Элис, сейчас одна. И он не мог не знать, что они с Алексом приехали на фестиваль вместе. Если хорошо подумать, то тот взгляд на озере вполне себе мог быть взглядом Дрейка.
  
  -- Господин...не помню как вас там, я не разрешала называть меня по имени.
  
   Сказала Элис и запнулась. Имя. Она не называла ему своё имя. Откуда он знал, как её зовут? Даже если Дрейк и увидел её озадаченный взгляд, то виду не подал. Наоборот, он еще раз усмехнулся, тронул кончиками пальцев края шляпы прощаясь.
  
  -- Что ж, вижу вы были правы, Алекс уже на горизонте событий. Желаю удачи и до встречи. Надеюсь она будет менее прохладна, чем сейчас.
  
   Элис проследила за взглядом мужчины и действительно увидела Алекса, который видимо искал её. Девушка, даже не подумав посмотреть вновь на своего собеседника, поспешила на встречу к Рейфу. Он понял, что что-то не так, едва взглянув её в лицо. И открыл уже было рот, чтобы спросить, но Элис только покачала головой.
  
  -- Потом. Давай заберем девчонок и вернемся в дом. Нам нужно кое-что обсудить.
  
   Алекс кивнул и они покинули площадь.

"Путешествуй только с теми, кого любишь".

Эрнест Хемингуэй

  

Глава двадцать восьмая

  
   Элис стояла на корме поднимающегося в воздух дирижабля. Кроувер произвел на неё неизгладимое впечатление. Она смотрела на уменьшающиеся дома и вспоминала, как закончились последние сутки их пребывания в этом городе.
  
   По возвращении в снятый для них дом, они обнаружили, что господин Клейм взял на себя смелость заказать для них еду на дом и предложил отметить последний вечер в городе. Потому девушкам оставалось приготовить только несколько салатов и накрыть на стол. В связи с трапезой разговор с Алексом пришлось ненадолго отложить. Обед плавно перетёк в ужин, а детектив всё время встревоженно поглядывал на Элис. Девушка же не подавала и виду, что она взволнована - ей не хотелось, чтобы и друзья переживали. После еды пришлось убирать со стола, а затем все переместились в уютную гостиную, где каждый начал делиться своими впечатлениями.
  
   Оказалось, что Энни и Лиз успели найти книжную ярмарку. Она была небольшой, но эмоций у Энни, которая обожала читать, хватало. Она с восторгом рассказывала о том, что видела в продаже книги господина Клейма и Бэкки. Элис удивилась, так как даже не задумывалась о том, что продажа книг издательством, на самом деле, проходила не только в Крагосе, но и далеко за его пределами. Она просто писала, потому что ей это нравилось, и получала удовольствие, когда слышала мнение других о своих книгах. После этой мысли, ей в голову пришла другая: из всех, находящихся сейчас в этой комнате, только Энни не знала, что Элис и есть Бэкки Бэкк. Хотя могла бы уже и догадаться, ведь для Энни это могло бы быть очевидно. И даже можно было бы сказать об этом сейчас, но Элис не была готова. И так уже очень много людей знают. И может Энни так и осталась бы в неведении, если бы Лиз не пошутила, что Элис своими писаками уже и тут людей умудрилась достать. Разумеется Энни спросила, о чем это она и пришлось всё рассказать. Сначала помощница Элис охала и ахала, и была очень удивлена. Сама Элис переживала, что Энни обидится за использование её истории в последней выпущенной книге, но та наоборот была польщена. Удивление сменилось восторгом и Энни, как маленький воробышек, защебетала о том, как она счастлива узнать такую новость. А потом девушка, немного краснея, сказала, что не может не воспользоваться такой возможностью, как встреча с её любимым автором, и просто обязана задать все интересующие её вопросы. И под общий смех забросала Элис всеми вопросами, которые её, по всей видимости долго, волновали.
  
   Элис, которая всегда охраняла тайну того, кто скрывается под псевдонимом, конечно же никогда не устраивала ничего напоминающего встречу автора с читателями. И именно сейчас, смотря на Энни, она впервые задумалась об этом. Она видела горящие восторгом глаза помощницы, которая с упоением ждала каждый ответ на свой очередной вопрос. И как-то так вышло, что к беседе подключились все. Вопросы были разными: и как Элис стала писателем, и почему она приняла решение носить псевдоним, и какие книги ещё планирует написать, и над чем работает сейчас. Далее пошли личные вопросы: как и когда Элис прилетела в Крагос, почему именно этот город, а не другой. Есть ли у неё семья и почему она уехала.
  
   В тот вечер девушка испытала и радость, и грусть одновременно. Старые душевные раны может и затянулись со временем, но шрамы остались и, видимо, побаливали до сих пор. Её откровенный рассказ о своей жизни вышел, как исповедь. До этого она никогда и никому не рассказывала о себе так много. Были моменты, когда на глаза наворачивались слезы и ей казалось, что она просто жалуется. Тем не менее, всё то, что она носила в себе годами, вырвалось наружу. Плакали даже Энни и Лиз. Взгрустнул и господин Клейм, а Алекс просто ободряюще сжал её плечи и внимательно слушал. Он слышал много разных историй за свою карьеру детективом, да и его жизнь тоже не блистала радостью. И как-то так получилось, что за этот вечер исповедью нагрешила не только Элис. Каждый рассказал свою историю. Алексу было сложней всего. У него небыло друзей и открыться посторонним для него людям, впустить их в свою жизнь и открыть свои наболевшие раны, было равносильно тому ощущению, словно ты предстаешь перед публикой обнаженным. Это был сильный и смелый поступок с его стороны.
  
   Господин Клейм также не был обделен вниманием. Лиз и Элис уже знали его историю, но Энни решила, так сказать, словить две шайбы на один болт, и, воспользовавшись тем, что с ними находится ещё один писатель, расспросить и его.
  
   В общем вечер пролетел довольно душевно и, может, продолжались бы эти посиделки ещё долго, если бы на улице не послышались какие-то громкие пугающие звуки. Вся компания разом вздрогнула и только Алекс усмехнулся и сказал, что это фейерверки. Конечно же все выбежали на улицу, смотреть и наслаждаться зрелищем. Потом куда-то потянулась толпа и они влились в её поток. Оказалось, что на соседней площади, где и был фейерверк, начался концерт. Как объяснил господин Клейм - это означало, что прошла середина фестиваля, а с завтрашнего дня начнет проходить вторая половина. Будут различные демонстрации и научные технические выставки, на которых представят свои работы те, кто не успел этого сделать раньше. Также будет небольшая ярмарка технических поделок. Свои работы смогут представить на выставке даже дети. Лиз, конечно же, начала сокрушаться о том, что они не могут задержаться подольше. А Элис дала себе мысленное обещание, что в следующем году она обязательно приедет сюда на весь период фестиваля.
  
   Концерт был чисто инструментальным и никто не сопровождал музыку вокалом. Огромный оркестр исполнял различные композиции, которые были весьма стихийными, в них так и парил современный дух смешанный со старыми фольклорными нотами. Картину разбавлял разве что небольшой ростом, немного подпрыгивающий, дирижер в зеленом фраке и непомерно большом цилиндре.
  
   Когда концерт был закончен и компания медленным прогулочным шагом вернулась домой, была уже глубокая ночь. Все разбрелись по комнатам, чтобы собрать вещи, так как вылетали утром. Да и выспаться также требовалось. И только когда Элис уже сложила все вещи в дорожный саквояж и собиралась ложиться, к ней в двери поскребся Алекс. Сначала она не поняла зачем он пришел и почему не спит, так как все её волнения о неприятном знакомом детектива к тому моменту благополучно забылись. Рейф же сел в кресло неподалеку от кровати и выжидающе на неё уставился. Когда Элис непонимающе смотрела на него где-то с минут пять, ожидая разъяснения его визиту, он всё же не выдержал и напомнил ей о том, что было днем. Элис даже стало немного совестно, так как она то забыла, а вот Алекс, по всей видимости, всё это время мучился и задавался вопросами. И потому она во всех подробностях поведала ему о том, что именно произошло днем и что говорил ей Дрейк. Алекс внимательно выслушал, покачал головой и сделал только один вывод: он ничего не понимает. Также, его никто не задерживал. Он просто ходил вокруг пытаясь подтвердить свои подозрения, а затем найти её там, где и оставил - в толпе. К чему тогда был весь этот, так называемый, цирк с поведением Дрейка - совершенно неясно.
  
   И вот сейчас, рано утром, дирижабль уносит их домой, в Крагос. В Кроувер они прилетали тогда, когда было уже темно, и потому рассмотреть что-то с высоты было затруднительно. Сейчас же вся картина открывалась очень широко и можно было увидеть что угодно. Утренние ласковые лучи солнца проскальзывали во все закоулочки улиц, освещая всё на своём пути. А когда они вылетели за пределы города, то под ними распростерлась бескрайняя пустыня. Тут уже было жарко. Пустыня вообще очень удивительна - ночью холодно, а днем - жара. Песчаные безлюдные дюны восторгали и пугали одновременно. Казалось, что это море, которое простирается до самого горизонта. Радовало только одно - это море не было бесконечным.
  
   Все пассажиры столпились на маленькой уютной палубе и разглядывали то, что было под ними. Изредка в поле зрения попадали маленькие фермы. Одни были заброшены, другие - нет. Кому-то вид пустыни мог казаться успокаивающим, но Элис он казался откровенно пугающим. Хорошо, что полета, от одного города до другого, тут было всего пару часов.
  
   Когда они подлетали к Крагосу, Элис вздрогнула, так как в отдалении заметила воронку оставшуюся после взрывов подземного отеля. Отсюда, сверху, это выглядело более чем внушительно. Кому и зачем понадобилось это делать? Множество вопросов вновь зароилось в голове у девушки. На одни у неё небыло ответов, на другие - только предположения. На мгновение Элис вспомнила полет с Паулем на его ваншипе. Это было несравнимо с дирижаблем. У последнего был очень плавный ход, не такой стремительный.
  
   На воздушном вокзале их никто, разумеется, не встречал. Сейчас был рабочий день и, помня об этом, Элис очень спешила в своё кафе. Страдающий трудоголизмом Алекс также отсеялся по пути, направившись в свой офис. Лиз, Энни и господин Клейм отправились по домам.
  
   Сюрприз ожидал Элис уже на подходе к кафе. Прямо перед входом стояла витрина, которую она заказывала ранее. Витрина была заполнена выпечкой и возле неё толпились ребятишки с их мамами. Бывшая кухарка детектива Рейфа, улыбаясь во всю, принимала заказы. Она была так увлечена процессом, что даже не заметила Элис, которая, не привлекая внимания и не отвлекая новую сотрудницу от процесса, проскользнула внутрь своего заведения. Кроме отсутствующей витрины тут было всё по-прежнему. Если не считать того, что Кэрол сновала между столиками одна, без той помощницы, которая была временно нанята перед отъездом Элис и Энни.
  
   Элис перехватила Кэрол, когда та собиралась бежать на кухню за заказом. Когда женщина увидела своего руководителя, Элис показалось, что в её глазах на минуту промелькнуло счастье.
  
  -- Госпожа Элис, слава пару вы вернулись!
  -- Что произошло пока меня небыло?
  
   Оказалось, что нанятая на замену Энни девица оказалась довольно вздорной особой, которая, благодаря своему паршивому характеру, не продержалась в кафе и дня. В итоге Кэрол осталась одна. К тому же, желающих полакомиться сладеньким всё пребывало и они, посовещавшись, решили вынести витрину на улицу. Таскать её туда-сюда утром и вечером было неудобно, но ничего лучше ребята не придумали. Этим самым они хотели разгрузить немного Кэрол, чтобы все, кто хочет приобрести сладости, покупали их уже на входе, не заходя в само кафе. А в итоге получилось, что булочные изделия начали приобретать и просто прохожие. Элис кивала, пока Кэрол рассказывала, но в её голове уже рисовалась картинка небольшого несогласия. Конечно, это всё хорошо, но те, кто заходили бы в кафе и ожидали бы свою сладость вполне могли заказать и чашку кофе. Выслушав помощницу до конца, Элис приняла решение обдумать оптимальные пути решения данного вопроса.
  
  -- Я сейчас переоденусь и помогу тебе.
  
   Неважно, что Элис была с дороги и провела последние несколько дней в другом городе, она считала своим долгом помочь в зале. К тому же, это было её детище и бросить всё вот так было бы неправильно. А потому, до конца дня, она, на пару с Кэрол, принимала заказы и разносила их по столикам, желая всем приятного аппетита и хорошего настроения. Элис была весь день тем лучиком, который носился между столиками, без стеснения заводя беседы там, где нужно, шутя с детьми, если этого требовали обстоятельства, или просто обслуживая.
  
   Вечером все валились с ног, но добросовестно закончили уборку кафе после закрытия и, когда её помощники устало отправились по домам, Элис отправилась за свою стойку - подсчитывать кассу за это время, а также, проверять и подбивать итоги. Наверное она бы так и простояла за этой стойкой почти до утра, если бы в закрытую дверь кафе не постучали.
  
   Элис подняла голову и увидела за стеклом двери какого-то мужчину. Выходить ей совершенно не хотелось и она не понимала, что может делать этот человек в такое время на пороге её дома. Однако, подойти к двери она подошла. Да и было бы странно, если бы нет, ведь её явно было видно - Элис не опустила жалюзи.
  
   Подойдя к двери, она обратила внимание на то, что мужчина был одет в военную форму. Это было более чем странно в их городишке. Следующей была мысль: "Это Пауль?". И так как, по её мнению, он был единственным, кто был с границы и знал, где её кафе, она поспешила открыть дверь. Элис не рассматривала человека, так как на улице было достаточно темно. Однако, когда она отворила дверь, то первой её мысль была не про глупость данного поступка, а про то, что это был не Пауль. Тем не менее, конкретно этого мужчину она точно знала. Помнила очень хорошо, невзирая ни на что. Помнила так отчетливо, словно видела его вчера. Элис сглотнула и по её щекам покатились слёзы. Она прикрыла рот ладонью, чтобы не всхлипнуть. А посетитель, перешагнув через порог, сграбастал её в охапку и крепко сжал в объятиях, до хруста костей.
  
   Элис была рада увидеть этого человека, хотя и не могла поверить в то, что она не спит. Вполне себе может быть, что она просто заснула за стойкой от усталости. Тем не менее, это был бы чудесный сон, так как в нём был её отец.

"Судьба по-всякому может столкнуть двух родных людей".

Александра Девиль

  

Глава двадцать девятая

  
   Отец Элис был точно таким, как она его запомнила. Не считая, конечно, проседь в коротко стриженных волосах. Такой же веселый, грубоватый, с громким голосом, который привык отдавать приказы. И пусть Элис давала волю слезам и эмоциям, он не проронил ни слезинки, хотя девушка видела, как увлажнились его глаза.
  
   Они сидели за одним из столиков, при горящей свече, пили кофе и общались до самого рассвета. Небыло таких тем, которые не хотелось бы обсудить. Отца интересовало буквально всё, начиная с момента его развода с матерью и заканчивая нынешней жизнью его дочери. Периодически он грустно вздыхал, и всё шептал: "Элис, дорогая, прости, что так получилось". Витор Джейф искренне сожалел, что не забрал свою дочь, хотя и понимал, что маленькой девочке было не место в казармах. Он смеялся забавным моментам из её жизни, и гордился тем, чего она достигла сейчас. Подполковник не сказал своей дочери, что, возможно, и понимает, почему её мать так к ней относилась. Не хочет расстраивать больше, чем расстроили её воспоминания. Дело в том, что смотря на неё, он видел, как она, с возрастом, стала ещё больше походить на него самого. Он догадывался, что, возможно, её мать тоже это видела. Он слышал теорию о том, что некоторые матери переносят негатив неудавшихся браков на своих детей, которые, к тому же, похожи на их отцов. Как живое напоминание неудачи. Но это была теория, и он не хотел делать сердцу своей дочери больнее такими версиями.
  
   Элис была рада встрече со своим родителем. Ей было удивительно, что он не изменился. Родство с этим человеком ощущалось в душе всеми её фибрами. Спустя столько лет - это был действительно подарок судьбы. И его она не хотела бы потерять никогда. Теперь Элис знала, что чтобы ни случилось, но связь со своим отцом она ни за что не потеряет.
  
   Он также рассказал ей о своей жизни, хотя не так ярко и подробно, как она о своей. Рассказал, как живет на границе сейчас. Также, обронил, что прилетел с Паулем. Собственно поэтому её и нашел - Пауль привел к кафе и вернулся в гостиницу, чтобы дать возможность родным побыть наедине после такой долгой разлуки.
  
   Когда за окнами показался рассвет и подполковник собрался уходить, на краткий миг остановился у дверей, подмигнул и хитро так спросил:
  
  -- А почему ты не замужем?
  
   Элис не любила такие вопросы, но понимала, что отцу, само собой разумеется. любопытно. И когда уже было открыла рот, чтобы ответить, в её голове будто что-то щелкнуло. Её отец живет и работает на границе. Отец Алекса там же. Да и Пауль мог что-то ляпнуть. Возможно ли...
  
  -- Ты что-то знаешь, да?
  
   Округлившиеся глаза отца, в которых явно читалось веселье, хотя он пытался сделать взгляд очень невинным, лишь утвердил её в своем подозрении.
  
  -- Ты ведь знаешь отца Алекса Рейфа, да?
  
   Витор Джейф почесал затылок, скривился и сделал вид, что он пытается вспомнить.
  
  -- Рейф....Рейф...Что-то такое припоминаю. Возможно я его знаю, да. А что?
  
   И когда Элис шлепнула его по руке, расхохотался и продолжил.
  
  -- Кажется помню его долговязого сыночка, вечно попадающего в неприятности. - И закончив валять комедию, уже серьезно, спросил. - Прости, конечно, старика. Не моё это дело и я не имею права сунуть нос в твою жизнь, но ты моя дочь и я очень тебя люблю, и всегда любил. Это правда, что говорил Рейф-старший? Кажется ты ему очень понравилась и он сокрушался на безголовость своего сына. Вы друзья с Александром или... Хотя, если не хочешь, можешь не отвечать.
  
   Ещё неделю назад Элис, возможно, безоговорочно сказала бы, что друзья. Несмотря ни на что. Но после того, что случилось в Кроувере уже не была в этом уверенна. А если ещё и хорошо подумать, то произошедшее было неизбежно. Она смотрела на отца, понимая какой правильный вопрос он ей задал. Безусловно, Алекс хороший друг, однако, именно он с каждым днем занимал всё больше места в её жизни и, возможно, в сердце. О чем-то конкретном было говорить слишком рано, да и не всё зависит от неё одной. И потому она пожала плечами и ответила просто:
  
  -- Как шестеренки сложатся и куда пар потянет. - Затем улыбнулась и добавила. - У нас хорошие отношения.
  
   Отец кивнул ей и каким-то своим мыслям, которые точно крутились в его голове, и покинул кафе, пообещав, что зайдет уже сегодня после обеда.
  

* * *

  
   Элис смогла спуститься в зал только ближе к обеду. Будучи в довольно возбужденном состоянии она с трудом смогла заснуть утром и поспала всего несколько часов. Увидев, как Элис сонно зевая делает себе кофе покрепче, Энни всплеснула руками и защебетала:
  
  -- Госпожа Элис, что же вы так себя то не бережете! Опять ночь не спали? Если раньше я удивлялась, чем же вы таким заняты, то теперь, думаю, что книги - это хорошо, но ведь и отдых нужен.
  
   Элис улыбнулась. Безусловно приятно, когда о тебе волнуются. Девушка закрыла глаза, вдохнула невероятный и такой любимый аромат кофе, сделала глоток и потом ответила Энни.
  
  -- Я не работала над книгой. Вчера вечером приезжал мой отец.
  
   Конечно она могла бы и не говорить об этом, но Энни всё равно увидит его сегодня, если, конечно, встреча с родителем Элис не приснилась. Энни сложила руки на груди и нахмурилась.
  
  -- Это ваша токсичная семейка до вас добралась? Как вспомню ваш рассказ, так вздрогну. Это про них говорят: "Мои родные, среди которых я вырос, это не семья, а генетическая катастрофа".
  
   Элис рассмеялась. Данная цитата, кем бы она не была однажды сказана, очень точно описывала её родственников. Тем не менее, девушка покачала головой и заверила помощницу, что её отец уже давно не имеет ничего общего с остальной частью её родственников.
  
  -- Кстати, - Энни слегка прищурила глаза и, будто невзначай, сказала, - тут ваш детектив забегал, вас спрашивал. Записку ещё оставил.
  
   Энни вытащила из кармана передника сложенный лист бумаги и протянула Элис. Записка была следующего содержания:
  

"Элис, тут открылись некоторые моменты дела графини Блие. Если интересно - жду у себя в офисе.

А.Р."

  
   Элис опрокинула в себя остатки ещё теплого кофе, поблагодарила Энни и под её хихиканье выпорхнула из кафе.
  

* * *

  
   Элис стояла в прихожей офиса Алекса, но в сам кабинет не вошла. Оттуда слышался громкий мужицкий бас.
  
  -- Господин следователь, ну как же это..
  -- Детектив.
  -- Ну господин детектив, неужто не поможете?
  -- Господин...эээ...господин...
  -- Господин Кендрик я.
  -- Господин Кендрик, как я и сказал, данный вопрос находится не в моём ведомстве. Данными вопросами занимается центральное отделение.
  -- Ну как же так, господин следователь!
  -- Детектив.
  -- Да какая разница!
  
   Элис, решив, что большого горя не будет, если она всё таки войдет, подошла ближе и постучала в дверь.
  
  -- Да, входите!
  -- Но господин следователь.
  -- Детектив!
  -- Да какая разница!
  
   Элис открыла дверь и заглянула в кабинет. Радость на лице Алекса словно бы озарила всё вокруг.
  
  -- Элис, дорогая! Замечательно, как замечательно, что ты пришла!
  
   Он даже вскочил ей навстречу, крепко сжал в объятиях и прошептал на ухо:
  
  -- Спаси, он меня достал.
  
   А затем запечатлел на её губах крепкий поцелуй.
  
  -- Вы уж простите, господин следователь-детектив, что время ваше отнимаю. Стало быть жонка ваша пришла, а я тут... Неудобно то как вышло. Говорите в центральное мне, да?
  
   Алекс, обняв Элис за талию, энергично закивал головой.
  
  -- Ну тогда туда я пойду, чего уж. Не ваше дело, значит не ваше.
  
   И сокрушенно поохивая мужчина покинул кабинет.
  
  -- Фух, слава великому пару. Я уж думал не отделаюсь. - Затем опять наклонился и подарил Элис ещё один, легкий поцелуй. - Ну привет.
  -- Здравствуй. - Улыбнулась она в ответ. - Ты заходил сегодня?
  
   Алекс кивнул, выпустил девушку из рук и вернулся к своему креслу.
  
  -- Сначала не по делу. Точнее - не по тому делу. Вобщем я не знаю, как тебе сказать. - Он сел и положил руки на стол. - Присядешь может?
   Элис кивнула и присела в свободное кресло.
  
  -- В городе твой отец.
  
   Элис улыбнулась, продолжая спокойно смотреть на Алекса.
  
  -- Ты не удивлена, значит знаешь. - Кивнул сам себе Алекс. - Уже хорошо. Вы виделись с ним?
  
   Эли, всё так же молча, кивнула.
  
  -- Впечатления хорошие?
  -- Алекс, всё хорошо. Мы просидели до рассвета. Отец ночью ко мне пришел. Сказал, что они с Паулем прилетели.
  
   Алекс скривился, а Элис подумала, что, наверное, зря Пауля упомянула, помня о существующей ревности. А потому решила перевести разговор на другую тему.
  
  -- О чем ты хотел поговорить?
  -- Приходила служанка графини. Помнишь ту, которая в итоге не сгорела, так как в городе небыло? - И дождавшись утвердительного кивка Элис, он продолжил. - Так вот, она вспомнила, что слухи ходили о том, что у недруга семьи графов Блие была любовница. Она это от покойной госпожи слышала. А в городе в то время поговаривали, что любовница эта была полновата. Так вот, госпожа бывшая служанка предполагает, а что если это была другая полнота.
  -- А бывает другая полнота?
  
   По губам Алекса скользнула лёгкая улыбка.
  
  -- Бывает интересная полнота, Элис. Ну знаешь, когда мужчина и женщина вместе, то такая интересная полнота может случиться.
  
   Элис вернула Алексу улыбку и подумала о том, как же он интересно завуалировал тему беременности.
  
  -- Она думает, что та женщина могла быть беременна?
  -- Почему нет? В таком случае, вполне возможно, что вместо отца теперь может быть его сын.
  -- Почему ты думаешь, что это его сын?
  -- А это ещё одно предположение. Дело в том, что госпожа вспомнила об этом факте после того, как словила эффект дежавю. Она на рынке, в толпе, видела молодого господина, который был похож на того самого "врага народа", как две капли воды. Сначала она подумала, что это он и есть. Но ведь это невозможно, слишком много лет прошло, да и умер он давно. Тогда она и подумала, а не может ли быть, что это его сын. И пришла ко мне.
  
   Элис и Алекс задумчиво смотрели друг на друга. Такая теория, безусловно, имела право на жизнь. Тем более, если задуматься, все эти пожары, которыми увлекался покойный, кто-то же сейчас делал. Это был очень специфический почерк.
  
  -- Допустим. Но зачем ему это? Дела давно минувших дней, да и не имел его сын, если он есть, никакого отношения к графине и её семье. Мотива нет.
  -- Или есть, - пожал плечами Алекс, - но мы его просто пока не видим.
  
   Элис сидела и думала, что ищут они явно где-то не там. Что-то точно должно было бы быть.
  
  -- Твой отец ещё придет?
  
   Элис кивнула.
  
  -- И Пауль, наверное.
  
   Это замечание, которое вполне могло бы быть риторическим, вызвало на губах Элис легкую улыбку.
  
  -- Хочешь поужинать?
  
   Спросила она неожиданно даже для самой себя. Элис была уверена в том, что отец точно придет. Будет ли присутствовать Пауль - этого она знать не могла. Но если Алекс так нервничает, что ж, она не против, если он также поприсутствует на ужине. В конце концов и отец будет за неё спокоен.
  
   Алекс посмотрел ей в глаза и улыбнулся. И она точно знала, что это согласие.

"В каждой разлуке скрыта новая встреча".

Эльчин Сафарли

Глава тридцатая

  
   Ужин прошел очень спокойно и уютно. Алекс опоздал, но Элис не обиделась на него за это. Напротив, она понимала почему он так поступил. Александр дал ей возможность больше времени провести с отцом. Подполковник Джейф и его дочь сидели за столиком у окна, в самом углу кафе, и слушали литературные дебаты, возникшие на почве критики одного нового произведения. Витору Джейфу это всё было в новинку, но и пришло понимание того, почему дочь так любит это место. Он смотрел на её радостное лицо и понимал, что не может отнять всё это и даже не осмелится предложить ей переехать к нему. Это был её дом и её место.
  
   Элис было интересно послушать о том, где побывал её отец. Несмотря на то, что он много всего описывал в письмах, поговорить лично куда приятней. Витор принес целую стопку фотографий, которые сделал за эти года, и, как мог, расписывал все знаковые для него места. Он шутил и смеялся, и Элис моментами казалось, что она попала в детство, когда отец рассыпал армейские шутки и они вместе хохотали. В те времена её мать, у которой напрочь отсутствовало чувство юмора, не понимала этих шуток. Поняла бы она их сейчас? Элис очень сомневалась в этом.
  
   А затем, ближе к фирменному десерту Роба, пришел Алекс. Элис словила себя на мысли, что её забавляет неловкость момента. Отец старался говорить громче и отпускать больше шуток, что явно говорило о его волнении. И это было понятно: встретить дочь спустя столько лет и одновременно с этим понимать, что его девочка выросла и сейчас за одним столом с ними сидит, по всей видимости, её мужчина. И уже не важно, что он помнил Алекса долговязым парнишкой, влипающим в неприятности. Однако, был момент, который вызвал у девушки вопрос.
  
  -- Алекс, а как так вышло, что ты знал о том, что мой отец в городе?
  
   Мужчины переглянулись. На лице Алекса явно отпечатался мыслительный процесс, а её папа уткнулся носом в кусок торта, пряча улыбку. И это всё сказало само за себя. Они явно виделись.
  
  -- И кто к кому зашел? Кто кого увидел первым?
  -- Я зашел к нему, Элис. - Сказал отец, посмотрев в глаза дочери. - Не подумай, что я влажу куда не следует - это ваши личные отношения, как говорится, дело молодое и всякое такое. Но мне нужно было передать кое-какое письмо от графа Блие и как-то оно... Решил не упускать возможности познакомиться поближе с тем, кто увивается вокруг моего единственного ребенка.
  
   "Единственного ребенка" - этот момент смущал Элис и в письмах. Саманта родилась в браке отца и матери, и было бы интересно услышать от отца ту версию, о которой сама Элис уже догадывалась.
  
  -- Сэм не твоя дочь? - Спросила она прямо.
  
   Отец подавился и закашлялся. Девушка налила стакан воды, из стоящего на столе кувшина, и протянула ему. Он взял стакан из рук и осушил его до дна за пару глотков. Затем, отставив стакан, серьезно посмотрел на дочь.
  
  -- Элис, давай честно. Ты уже взрослая и наверняка знаешь откуда берутся дети. Я не буду лезть с запоздалыми отцовскими лекциями, да и ни к чему это. - И, дождавшись утвердительного кивка, продолжил. - Тогда ты должна понимать, что когда мужчина отсутствует дома достаточно длительное время... Ну скажем так, детей не аисты приносят. И давай не будем об этом.
  
   Элис вновь кивнула. Она понимала, что данная тема может быть неприятна её родителю, как и неприятна ей самой. Но то, что хотела, она узнала. Детей и правда не аисты приносят, а кто "принес" Саманту её матери она не хотела знать. Тем не менее, девушка в очередной раз убедилась, что поступила правильно, вычеркнув родню из своей жизни. Это было больно и она не была уверена, что такая рана когда-то затянется, но решение было правильным. В этом Элис не сомневалась ни капли.
  
  -- Элис, - военный сложил руки в замок на столе, - я буду улетать сегодня ночью. Я оставлю тебе свои контакты, чтобы ты смогла связаться со мной. Если тебе что-нибудь будет нужно или ты захочешь прилететь ко мне, ты всегда можешь сообщить мне об этом. А можешь и не сообщать, просто приезжай, я буду очень рад.
  
   Было неприятно понимать, что отец уже отправляется обратно на границу не успев прилететь. Однако Элис понимала, что он и прилетел не навсегда и всё равно улетел бы обратно. Но всё же ей стало грустно. Она кивнула, опустила глаза и сложила руки на коленях. Алекс протянул руку и сжал её сомкнутые ладони. Она была благодарна ему за этот жест поддержки. Хорошо, когда рядом есть человек, который тебя понимает.
  
  -- А ты, Александр, помни, о чем я тебя попросил. Береги её. - И, встав из-за стола, добавил. - А ещё, ты, конечно, решай сам, но это мой совет - держи подальше от Элис своего дружка и сам тоже не особо близко с ним контактируй.
  
   Элис непонимающе посмотрела на отца, а Алекс сдвинул брови к переносице.
  
  -- О ком вы говорите, господин Джейф?
  -- О Дрейке Певенси, естественно. Я не хотел говорить этого, но поверь мне - это не лучшая компания. От твоего отца я знаю, что у тебя с ним был конфликт. Не знаю какой, но верю, что наверняка ничем хорошим не закончился. Начиная с того, что по возрасту он тебе в друзья явно не подходит, так как ближе к нам с твоим отцом, чем к тебе. И заканчивая тем, что люди, которые перешли ему дорогу, оказывались на больничных койках. Мы убрали его с границы. Если бы он не уехал, то рано или поздно нашелся бы тот, кто открутил бы ему его голову. И поверь, никто не стал бы возражать. Ты не подумай, что я, незнакомый тебе человек, которого ты явно не помнишь, диктую тут тебе свои какие-то наставления. Это просто совет, а решение принимать тебе. Но, - отец поднял вверх указательный палец, - чтобы ты не решил, всегда помни, что ты отвечаешь за мою дочь. Я просто собственно чего говорю то. Видел его напротив кафе, когда шел сюда.
  
   Молодые люди переглянулись. Элис не знала, о чем думает Алекс, но точно помнила, что в последний раз она этого скользкого типа видела на фестивале. А до этого он заявился в дом Алекса. Следующий вопрос она не смогла бы объяснить даже самой себе. Просто её что-то дернуло за язык спросить:
  
  -- Папа, а кто отец Дрейка?
  
   Даже если этот вопрос показался подполковнику странным, тем не менее, он на него ответил, пожав сначала плечами.
  
  -- Элис, на границе много людей живет. Не все из них военные. Я не знаю, кто его отец, но точно знаю, что фамилия у него от матери. Говорят, что отец был не из бедных и что мать не была замужем. Ещё говорят, что он сын какого-то исследователя. Но большего я о нем не знаю. Просто слухи ходят о господине Певенси нехорошие. Так что имейте это в виду. Всё, я пошел, милая.
  
   Элис и Алекс провели Витора Джейфа до выхода из кафе, где отец крепко обнял свою дочь и поцеловал в лоб на прощание. Элис долго стояла на пороге и смотрела ему вслед, надеясь, что однажды его увидит снова. Алекс обвил рукой её плечи и прижал к себе, давая понять, что она не одна и всё будет хорошо.
  
  -- Ты в порядке? - Спросил детектив.
  
   Элис кивнула. Да, она была в порядке. Теперь была.
  
  -- Хочешь, я ещё побуду с тобой?
  
   Девушка была ему благодарна, но самым лучшим решением ей казалось вернуться к работе. Пока писатели общаются между собой, можно было начинать заниматься бухгалтерией. И ещё ей предстояло решить вопрос с булочной витриной.
  
  -- Не смею вас задерживать, господин детектив. - Она улыбнулась. - Наверняка у тебя есть пара нерешенных и очень увлекательных дел, в которых ты хочешь разобраться.
  
   Алекс хмыкнул. У него в офисе и правда осталась пара-тройка дел, требующих его внимания. Он чмокнул Элис в нос и, попрощавшись, отправился на своё рабочее место. Детектив не сказал ей, что планировал вернуться, но попозже, когда кафе закроется и они смогут побыть одни. А ещё он был рад, что Пауль так и не пришел. И пусть он понимал, что ревность неуместна, однако, был благодарен за это.
  
   Элис же вошла внутрь здания, глубоко вдохнула такие родные и знакомые ароматы, и с улыбкой на лице направилась к своей стойке. Вечер, как обычно, предстоял насыщенный - подсчеты сами себя не сделают.
  

* * *

  
   Работу по кафе Элис закончила быстро. Затем поднялась на верх, с целью вычитать дописанную рукопись. Не то, чтобы это было обязательным, но ей нравилось это делать. В процессе вычитки могли появиться моменты, которые она захотела бы заменить, переписать или расширить. За этим процессом она просидела достаточно долго. Ближе к полуночи девушке захотелось свежего воздуха. Посчитав, что открытого окна ей будет недостаточно, Элис спустилась вниз, включила свет в зале и вышла на улицу. Некоторое время она стояла перед порогом с закрытыми глазами и вдыхала бодрящий ночной воздух. Хотелось прогуляться в парке смотря на звезды, однако, в голове вовремя всплыла просьба Алекса не ходить никуда в такое время, да ещё и в одиночестве. Всё же пройтись хотелось и Элис решила, что прогуляться вдоль кафе не повредит. Она ведь всё равно не отходит от дома. Её совесть пыталась взывать из глубин сознания, что, в свете событий, даже это может быть не благоразумным, но девушка, в такие моменты, мысленно повторяла себе: "Да что может случиться ночью возле дома?".
  
   Элис прошлась от одного угла здания до другого несколько раз и остановилась возле небольшого темного проулка, на стыке между её домом и соседним. Подняла голову вверх и посмотрела на ночное небо. Мысли её перенеслись к отцу. Улетел ли он уже? Увидятся ли они вновь? "Почему я не спросила когда он улетает и откуда? Ведь могла же пойти, провести". В груди разлилась приятная теплота. Девушка была рада этому подарку судьбы, который принес в её жизнь лучик света и счастья. Элис вспоминала каждую черточку родного лица, улыбку, смех, голос.
  
   Затем мысли Элис перенеслись к детективу Рейфу. Дома он уже или ещё в офисе? Будет ли он бушевать, если она нагрянет к нему в офис в такое время? Наверное да, так как испугается, что что-то случилось. Кто же в такое время безответственно ходит по городу просто так! Она представила, как он распекал бы её и улыбнулась. Раньше, наверное, возмущалась бы, если бы такое случилось. А сейчас понимала - он волнуется. Потому и просил не ходить никуда по ночам. Потому и часы подарил, в надежде, что она будет хотя бы наблюдать за временем.
  
   Вспомнив о часах, Элис потянулась к карману и достала их. Немного покрутила в руках, любуясь красивой работой неизвестного мастера. А затем открыла. На часах было почти половина первого ночи. Тяжело вздохнув, Элис захлопнула крышку часов и сделала шаг к дверям, когда сзади послышался шорох. Девушка резко обернулась, но никого не увидела. По спине пробежали мурашки, а сердце ускорило свой бег в несколько раз. Ночь потеряла своё очарование и в душе поселилось беспокойство. Она развернулась и быстрее направилась ко входу в кафе. Когда Элис потянулась к ручке двери, кто-то схватил её сзади, а к лицу была прижата влажная и вонючая тряпка. Мозг отказывался верить в происходящее. Она слышала много различных историй, но никогда не думала, что всё это может случиться с ней. Не представляла, когда начались пожары и убийства. Не верила до конца, когда пожар едва не случился у неё в кафе. Иногда, в душе, даже злилась на Алекса, когда он просил её не выходить или не идти одной, воспринимая это, как чрезмерное посягательство на её личное время. И даже после взрывов в подземном отеле, которые могли похоронить их с детективом, Элис, пусть теперь и просыпалась от кошмаров, но была жива. Убеждала себя, что её лично не тронут, так как она не имеет отношения ко всем этим тайнам. И даже, признаться теперь самой себе было стыдно, не поверила до конца Алексу, когда он сказал, что она может быть под угрозой уже потому, что написала книгу о графине Блие.
  
   И вот теперь она видит дверь в собственное кафе, но не может открыть её. Не потому, что дверь заперта, а потому что теперь её жизнь может быть в опасности. Все эти мысли проносятся в голове доли секунды, прежде чем приходит понимание, что часы выпали из ослабевшей руки, перед глазами всё поплыло, и ощущается гадостная химическая вонь. А затем наступила темнота и единственное, что ещё ощущалось какой-то период - это то, что она покачивается, как на весу. Спустя несколько долгих секунд исчезло и это ощущение, и наступило кромешное нечто.

"Иногда ты должен говорить правду, сколько бы у тебя ни было грязных тайн".

"Сплетница" (Gossip Girl)

  

Глава тридцать первая

  
   Пробуждение вышло неприятным. Голова раскалывалась, во рту был горький привкус, а нос улавливал отвратные запахи. Элис открыла глаза и зажмурилась, так как возникло ощущение, будто их засыпало песком. Поморгав несколько раз, она попыталась сфокусировать взгляд, не понимая почему всё расплывается. Меньше, чем через минуту и ещё пару морганий, девушка обнаружила себя сидящей на стуле, а ещё через минуту поняла, что привязана.
  
   Шея болела, по всей видимости потому, что голова длительный период времени была опущена. Хотя что говорить о шее, если всё тело затекло и ломило. Сколько она была без сознания, девушка не знала.
  
   Обстановка комнаты напоминала какой-то заброшенный дом. Да и было ли это комнатой - сложно сказать. Откуда-то сзади и сверху лился слабый свет. По всей видимости - окно. Если было светло, значит на улице уже день. Элис пыталась собрать мысли воедино, пока осматривалась вокруг.
  
   Среди грязи и мусора в помещении находился такой же грязный стол, расположенный ближе к дверям, массивным, кстати. Под столом был табурет. Если не считать стула, на котором сидела сама девушка, то обстановка на этом и заканчивалась. Элис не знала, что это за место и где она находится, как и не знала того, кто её похитил и с какой целью. Хотя подозрения имелись. В свете последних событий она бы не удивилась, если похитителем окажется старый знакомый Алекса.
  
   Девушка не знала, одна она в здании или нет, и есть ли смысл поднимать крик. Услышит её кто-то? Вот в чем вопрос. В любом случае, попробовать стоило. Но едва она набрала побольше воздуха, как пришлось выдохнуть, так как дверь открылась и на пороге появился именно тот, о ком она думала.
  
  -- Я вижу, вы уже проснулись, госпожа Элис. Или можно называть вас Бэкки? - Дрейк искривил губы в подобии ухмылки и, положив на стол какую-то тряпку, взгромоздился сверху. - Как же вас зовут на самом деле? Мой старый друг Александр знает с кем связался? Хотя можете не отвечать. Мне всё равно.
  
   Он замолчал и в упор посмотрел на неё. Элис вздрогнула. Это был взгляд точно не здорового душевно человека. Он явно был болен на все шестеренки головы и потому весьма опасен.
  
  -- Вы правильно сделали, что не стали кричать. Это гиблый район, самые окраины за заводскими кварталами, полуразрушенные и заброшенные дома. Вас бы никто не услышал.
  
  -- Зачем? - Едва слышно спросила Элис.
  
   Она не особо надеялась, что он с ходу поймет о чем она спросила. Да и на ответ она тоже не надеялась, хотя было очень интересно узнать зачем всё таки она ему понадобилась, зачем он делал то, что делал, а в том, что он был причастен ко всем несчастьям, Элис уже почти не сомневалась. И как он узнал о том, что она Бэкки - тоже был хороший вопрос. Тем не менее, Дрейк ответил.
  
  -- Зачем? - Также тихо спросил он. - Зачем....
  
   Мужчина подошел к ней и провел пальцами по её щеке, вызвав в Элис желание дернуться.
  
  -- Зачем я забрал тебя? Потому что хочу, чтобы Александр мучился. Я хочу, чтобы этот удачливый щенок потерял всё, что у него есть. Нужно было и родителей его укокошить, когда была такая возможность. И контору его тоже нужно было бы спалить. Как же я не подумал об этом раньше? Ну да ладно, это поправимо. Потеряв тебя, мальчишка наверняка погрузится в работу и там его будет ждать только смерть.
  
   Элис на мгновение показалось, что глаза мужчины неестественно блестят. Он с таким придыханием и наслаждением говорил о смерти, что если бы волосы на голове девушки могли шевелиться сами по себе, то наверняка это сделали бы.
  
  -- Вы убьете меня? Только ради того, чтобы заставить Алекса помучиться?
  -- О нет! - Он засмеялся. - Ты сама во всём виновата. Мучения Александра - это дополнительный бонус.
  -- Я ничего вам не сделала.
  
   Он резко наклонился над ней, заставив вжаться в спинку стула.
  
  -- Ты не сделала? Ты опорочила имя моего любимого отца! И потому ты будешь полыхать в прекрасном пламени! Твое симпатичное личико будет плавиться, одежда истлевать, превращаясь в пепел, а твои крики будут музыкой для моих ушей.
  
   Он подскочил к столу и пнул по ножке ногой, от чего стол немного сдвинулся, а Элис вздрогнула.
  
  -- Я потратил столько времени выслеживая ту гадину, которая посмела опорочить имя отца и написать свою паршивую бездарную книженцию. Я так надеялся, что ты задохнешься в своём кафе или сгоришь вместе с ним, но не ожидал, что явится этот парень, который работает у тебя!
  -- Роб. - Прошептала Элис.
  
   Она вспомнила этот день, когда Роб получил по голове, её из кухни выставил Пауль, так удачно появившийся, и что после этого был сделан ремонт.
  
  -- Потом я думал, что устранил проблему убрав сразу обоих в этом проклятом отеле, но вы не захотели умирать, как все нормальные люди!
  
   Взрывы. В голове Элис потихоньку складывалась картина. Значит взрывы тоже его рук дело.
  
  -- Зачем вы это мне говорите?
  
   Его лицо перекосило от едва сдерживаемой злости.
  
  -- А почему бы и нет? Ты всё равно умрешь!
  
   С этой логикой сложно было поспорить. Но у неё ещё было столько вопросов, что было бы неправильно не воспользоваться моментом.
  
  -- Раз я всё равно умру, расскажите тогда всё.
  
   Дрейк удивленно посмотрел на неё, а затем закивал.
  
  -- И правда, должен же хоть кто-то восхититься моим замыслом! Почему бы и нет?
  
   Он начал метаться по комнате, как запертый в клетку зверь. Молчание затянулось на минуты. Элис не знала, сколько прошло времени, пока душевнобольной человек, а в этом она не сомневалась, вдруг резко остановился, затем запрыгнул на стол и уселся на нем.
  
  -- Даже не знаю с чего начать. Может...А нет-нет. - Он замахал руками, а затем, сцепив пальцы в замок, продолжил. - Начать с начала? А что можно считать началом? Ты же знакома с историей графини? Эта старая карга рассказала тебе так много, что хватило даже на пару книг! Я думаю ты со своим детективом уже поняла, кто я?
  
   Элис пожала плечами. Соображения в её голове уже были, но им требовалось подтверждение.
  
  -- Я сын бывшего делового партнера покойного графа и его женщины.
  
   Элис кивнула. Да, это было именно то, о чем она думала. Действительно, картина теперь становится ещё прозрачней. По всей видимости этот ненормальный настолько любил своего отца, что пошел по его стопам. А, возможно, и ещё дальше.
  
  -- Отец столько мне рассказывал о своем прошлом, что я не мог не проникнуться его взглядами и идеями. А потом он умер и я скорбел. Покинув границу я отправился путешествовать и узнал, что старая карга, графиня Блие, жива, а не сгорела вместе со своим имением, которое когда-то сжег мой отец. И я подумал: а почему бы и не отомстить за него? Мертвые должны быть мертвыми, а она была жива. Я нашел её и отправился за ней в это паром забытое место. И что я обнаружил? Что она пришла к Александру! К тому, кого я ненавидел всеми фибрами своей души. И он был детективом! Мне было откровенно плевать зачем она к нему сунулась. Я просто хотел смерти старухи!
  -- Но вы не сожгли её. - Перебила его Элис.
  -- Что? - Он запнулся, видимо не ожидав её вопроса.
  
   Тогда она решила разъяснить интересующий её момент:
  
  -- Вы имеете дело с огнем, вы восхищаетесь ним. Вы жгли или взрывали, но её - застрелили. Почему?
  
   Он пожал плечами и посмотрел на неё так, будто у неё выросло две головы.
  
  -- Невинные люди не должны были пострадать, разве вы не видите этого, Элис? В той гостинице было столько невинных людей, которые не имели отношения к покойной графине. Потому мне не оставалось ничего иного, кроме как застрелить её.
  
   Элис кивнула, принимая его ответ. Она вспомнила, что Алекс именно так и разъяснял данную непонятную ситуацию. Однако, вопросов всё ещё оставалось много.
  
  -- Хорошо, вы отомстили графине. Зачем нужно было убивать её служанок?
  -- Мне казалось, что вы умнее, право же! Разумеется потому, что они ей помогали и были свидетелями тех давних дней. Ну и, конечно, потому что мёртвые должны оставаться мёртвыми. Предполагалось, что вместе со своей госпожой в имении сгорят и они.
  
   Дрейк спрыгнул со стола и просто оперся на него.
  
  -- Мой план был безупречен, он не давал осечек! Мой огонь совершенен, но вы с Александром отказались подчиняться ему! Вы бессовестно сломали мои планы! У меня небыло осечек! - Он почти кричал. - Небыло!
  
   Элис сомневалась, стоило ли говорить ему, но время потянуть и выудить всю информацию тоже было нужно. Она не сомневалась, что её уже могут искать. Зная Энни, та наверняка побежит сразу к детективу, а Алекс перевернёт город вверх дном.
  
  -- Не хотелось бы разочаровывать вас, Дрейк, однако была ещё одна осечка.
  
   Он с подозрением посмотрел на неё, пытаясь понять шутит она или нет. Девушке же было не до шуток.
  
  -- Последняя служанка, дом которой вы сожгли, не погибла вместе со своим имуществом. Это была её экономка, скорее всего.
  -- Нет! Это неправда!
  
   Совершенно безумный мужчина подлетел к ней, близко наклонился и сильно обхватил спинку стула по обе стороны от Элис.
  
  -- Вы врете! Мой план безупречен. - Прошипел он ей в лицо, нависая над ней.
  -- Думаю, что вы и сами сможете это проверить после моей смерти.
  
   Он ещё немного посмотрел ей в глаза, затем моргнул и вернулся обратно к столу.
  
  -- Как вы узнали?
  
   Он повернулся и поднял бровь, будто спрашивая, о чем она говорит.
  
  -- Как вы узнали, что я и Бэкки Бэкк - одно лицо? Об этом знают не многие.
  -- Ооооо, - протянул он, - я вычислял это! Я понимал, что авторы публикуются в издательстве, а не на коленке печатают свои книженции. А в Крагосе единственное издательство. Я наблюдал за ним и изучал всех женщин, которые входили туда. Из всех, кто частенько туда наведывался, вы были единственной, кто не являлся автором, а только владельцем кафе, в котором собирались эти графоманы. Зачем же вам было ходить туда, где вам не место? А затем я понял! Ответ был очевиден: вы публиковались инкогнито, поэтому никто в городе и не знал, как выглядела Бэкки Бэкк.
  
   Элис похолодела. Она ведь никогда не задумывалась о том, что кто-то может так её вычислить. Никогда и в голову бы не пришло, что кто-то будет так заморачиваться в её поиске, как слежка за издательством. Она вздохнула и подумала о том, что один вопрос всё ещё остался неотвеченным.
  
  -- Скажите, Дрейк, а вы имеете какое-то отношение к заброшенному дому в Кроувере?
  
   Он склонил голову на бок, сузил глаза и хитро посмотрел на неё.
  
  -- А вы догадливы. Прямо идеальная пара для детектива. Я думаю он тоже это понимает и тем приятнее мне осознавать, что он будет очень страдать потеряв вас.
  -- И всё же? - Не унималась девушка. Ей было чертовски интересно, какое отношение этот безумец имеет к дому.
  
   Дрейк опустил голову, затем потер лицо руками и тихо сказал:
  
  -- Этот дом по праву мой! Покойный граф отобрал этот дом у моего отца!
  
   Элис сложно было в это поверить. Она помнила документ, подтверждающий право владения домом и там четко значилось, что имущество принадлежит графской чете, а не кому-то другому.
  
  -- Вы не верите? Конечно не верите! А стоило бы, потому что он мой!
  -- Разве дом не принадлежал графу, а не вашему отцу? Может граф не отбирал дом, а ваш отец его отдал?
  
   Это было смелое предположение и Элис не была уверена, что она сейчас не ходила по ребру шестеренки. Дрейк мог сорваться и прибить её раньше срока. Но он вновь как-то устало потер ладонями лицо, а затем спокойно и тихо ответил:
  
  -- Отдал или проиграл в покер, какая теперь разница. Факт остаётся только в том, что этот дом должен был получить я. Покойный граф обязан был вернуть его моему отцу!
  
   Элис не разбиралась ни в покере, ни в каких-либо других азартных играх, однако, понимала, что выигрыш считается собственностью победителя, а не побежденного. И ничего с этим не поделаешь. Но спорить с ненормальным дальше было бы неосмотрительно с её стороны и девушка решила перевести разговор на другую тему.
  
  -- Знаете, если вам не нравится моя книга, то вы можете переписать её. С вашей фантазией я более чем уверена в том, что всё получилось бы как нужно.
  
   Дрейк посмотрел на неё как на умалишенную, едва только пальцем у виска не покрутил.
  
  -- Вы прекрасно знаете, что это невозможно. Книга уже опубликована.
  -- Да, но вы можете написать другую. С другой историей, которая вам покажется наиболее правдивой.
  
   Лицо мужчины исказилось, он вновь с силой ударил ногой по столу, а затем выскочил за дверь, громко хлопнув напоследок, оставив Элис думать о том, что это вообще было и что она сказала не так.

"Мир, вероятно, спасти уже не удастся, но отдельного человека -- всегда можно".

Иосиф Бродский

  

Глава тридцать вторая

  
   Дрейк вернулся также стремительно, как и вышел. Он быстро ходил кругами вокруг Элис, а затем затормозил напротив.
  
  -- Вы думаете?
  
   Девушка даже немного растерялась. Единственное, о чем она думала: как выпутаться из этой ситуации.
  
  -- Вы точно думаете, что у меня получится переписать вашу паршивую книжонку?
  
   "Он что, бегал в коридор, чтобы подумать?", - Элис кивнула, решив подыграть ему.
  
  -- Я могу даже лично помочь вам с редакцией. Всё таки опыт у меня большой.
  
   Мужчина рассмеялся и покачал головой.
  
  -- Нет, вы же тогда всё перепишите опять по-своему. Так не пойдет. Мне точно не понравится.
  
   Он был так разговорчив, что кроме как тянуть время, Элис в голову ничего не приходило. Потому она подумала, что можно было бы ему тоже рассказать какую-нибудь историю.
  
  -- Вы знаете, у меня был знакомый поэт, который думал также, как вы. А затем передумал.
  -- Как можно передумать в таких вещах? - Удивился мужчина.
  -- Я редактировала его стихи и ему, сначала, тоже не понравилось. Он даже разорвал рукопись. А затем, напечатав всё заново, принес лично мне на правку и сказал, что на всё согласен, лишь бы это было грамотно.
  
   Элис говорила и молилась, чтобы он не понял, что сейчас ему просто заговаривают зубы. Тянуть время и ждать - это пока всё, что она могла. Однако, это не сработало. Его настроение опять изменилось и он заорал:
  
  -- Ты всё врешь! Хочешь спасти свою никчемную жалкую жизнь! Только вот ты будешь умирать в мучениях за свой грех, а я буду с радостью слушать твои крики!
  
  -- Вы знаете, - решила зайти Элис с другой стороны, - не думаю, что это хорошая идея. Возможно сейчас мне и нет смысла кричать. Как вы и сказали - меня может никто и не услышать. Тем не менее, когда я буду гореть, то поверьте - крик будет стоять невыносимый. Да и запах тут будет не очень приятный. Люди тут какие-никакие, но всё же живут. И пожар также не останется незамеченным.
  
   Поджигатель сузил глаза, закусил губы, покачиваясь с носка на пятку и обратно.
  
  -- Ты умрешь не здесь, а на развалинах отеля. Это будет так символично. Да и там тебя может никто и не услышать. Всё таки крики - не взрывы, не так сильны.
  
   То, что действо будет проходить не здесь немного приободрило девушку, так как, возможно, ей удастся убежать. Сейчас ещё день и по светлому, через город, он её явно не поведет и не понесет. Это ведь будет слишком заметно, особенно, если надеяться на то, что её уже могут искать. Значит - есть время до темноты.
  
  -- Хорошо, давайте там. - Кивнула голову Элис.
  
   Мужчина с подозрением уставился на неё.
  
  -- Почему ты так покладиста и спокойна? Зачем хочешь помочь мне? Я ведь собираюсь тебя убить. Неужели.. - Он возбужденно подался вперед, голос его слегка задрожал. - Неужели ты поняла, что была неправа, опорочив имя моего отца?
  
   Он перескакивал с "вы" на "ты", но Элис решила не акцентировать на этом внимание. Какая разница, как он к ней обращается, главное, что жива. Сейчас она была готова говорить что угодно и подыгрывать как угодно, лишь бы тянуть время. Потому с готовностью закивала.
  
  -- Мне очень стыдно. Обещаю, больше такого не повторится.
  -- А больше и не нужно! - Он опять поднял крик. - Ты его уже опорочила! А сейчас прости, мне нужно всё подготовить к твоему отбытию на тот свет!
  
   Он достал из кармана какой-то флакон и щедро налил из него на носовой платок. Элис понимала, что сейчас её, наверное, опять усыпят. Но и повлиять на это не могла. Дрейк подошел, приложил платок к её лицу и пожал плечами.
  
  -- Прости, так нужно. Голос у тебя явно повыше моего будет. Конечно никто не услышит, если ты будешь кричать, но лучше я подстрахуюсь.
  
   Элис, с проклятием в голове, вновь ощутила, как проваливается в темную бездну.
  

* * *

  
   Из небытия её вырвала ледяная вода, которой девушку окатили. Она очнулась, огласив мир возгласом. Не самое приятное пробуждение, которое можно было бы себе представить.
  
  -- Проснись и пой, пташка. - У её похитителя явно было хорошее настроение. - Я хочу тебя порадовать. На улице уже вечер и для твоего сожжения уже всё готово. Сегодня ночью ты, наконец, сгоришь!
  
   Элис зло уставилась на мужчину, желая ему самому сгореть в аду и без пара. Если на улице был вечер, а её ещё не нашли - это плохо, хотя и не удивительно. Её никто не видел и никто не знал, где она может быть.
  
  -- Спешу разочаровать вас, господин Дрейк. У меня не получится сгореть, а разве что тлеть. И то - если повезет. Зато пар от меня может валить хороший.
  -- Это ещё почему?
  -- Может вы не заметили, но я мокрая. Вы только что окатили меня водой.
  -- Вот...шестеренки!
  
   Он закусил большой палец на правой руке и принялся ходить из угла в угол. Спустя некоторое время остановился.
  
  -- Хорошо. Это не является проблемой, потому что ты разденешься. А волосы... Ну и шестеренки с ними! Я придумаю что-то, чтобы горела лучше!
  
   Она кивнула. Пусть думает, до этого ей пока дела нет. Но вот поесть и в туалет хотелось невероятно. К тому же, она весь день просидела привязанной, а это более чем неприятно.
  
  -- Пока вы думаете, может отведете меня в туалет? Я пока не горю, знаете ли, и потому обычные человеческие потребности мне не чужды.
  
   "Возможно в туалете окажется окно и я смогу удрать", - подумала Элис. Правда её мечтам не суждено было сбыться.
  
   Похититель отвязал ей и помог сделать несколько шагов, так как сама она была это сделать не в состоянии - слишком затекли конечности. Он вывел её в темный коридор и завел в соседнюю дверь. Элис ошиблась - окна там небыло.
  
   Он ожидал её возле двери и, сопроводив обратно в комнату заключения, вновь привязал к стулу.
  
  -- Я решил проявить немного милосердия, а потому ты не будешь гореть голой. Цени это. Я куплю тебе сухую одежду. Думаю, что простая рубашка более чем подойдет, а уж огонь сделает своё дело. Если нет, то оболью тебя вновь, правда, уже не водой.
  
   Элис вздрогнула. Чем дальше шло время, тем менее привлекательными были её перспективы.
  
  -- Тогда выбирайте рубашку из хлопка. Они продаются на рынке у госпожи Фрей. Она обычно уходит вместе с последними продавцами. Если сейчас нет шести часов вечера, то она ещё там.
  
   Он кивнул.
  
  -- Шести ещё нет, но почему хлопок?
  -- Он лучше горит. - Прошептала Элис. - На мне под платьем и сейчас рубашка из хлопка. У меня аллергия на другие ткани, потому на голое тело ничего другого не оденешь. Если это будет не хлопок, то меня раздует и я буду размером с дирижабль. Вам будет неудобно меня транспортировать, да и зрелище, поверьте, вам точно не понравится.
  
   Глупо было надеяться, что он поверит в эту откровенную ложь. Вот только надежда, как говорят, умирает последней. Она точно знала, что на этот ряд выходит окно офиса Алекса. Есть мизерная надежда на то, что Дрейк будет замечен.
  
  -- И было бы хорошо что-то поесть. Вам же важно, чтобы я умерла от огня, а не от голода. Можете считать это моим предсмертным желанием.
  
   Пока он ходит и выбирает - это дополнительное время для неё. А дальше... Дальше останется надеяться или на чудо, или прощаться со всем, что ей дорого.
  
   В этот раз он не стал дурманить ей голову химическим составом, или что это было. А просто завязал рот. Элис даже мысленно сказала ему спасибо. В конце концов, громко мычать ей никто не мешает.
  
   Она мычала всё время, пока его небыло. И только перед его приходом вынуждена была признать поражение в этом нелегком и неблагодарном деле. Дрейк развязал её, чтобы девушка смогла поесть и переодеться. Элис понимала, что она против зрелого сильного мужчины с криминальными наклонностями физически точно проигрывает. Но когда он поставил на грязный стол поднос, который достал из сумки, её мысли понеслись вперед, как пароцикл. Именно в этом подносе она увидела шанс.
  
  -- Если можно, я сначала поем. Вы ждали так долго, не думаю, что десять минут - это много.
  
   Он кивнул и выложил на стол пару кусков жареного мяса и хлеба. Она взяла один кусок и откусила. Что ни говори, а есть хотелось очень сильно. Она ела и смотрела на пленившего её человека. После того, как он уставившись в одну точку подпер подбородок руками, Элис навсегда запомнила, как много могут изменить десять минут.
  
   Девушка схватила поднос и со всего маху опустила его на голову Дрейка. Он охнул и схватился за затылок, а девушка рванула к дверям. Ей удалось распахнуть их, прежде чем мужчина схватил её поперек туловища. Она же, заполнив воздухом диафрагму, закричала. Когда страх пересиливает и вытесняет всё остальное, а до спасения, кажется, рукой подать, делаешь первое, что приходит в голову. Элис взяла самую высокую ноту, на какую были способны её связки, и кричала сколько могла. Её не остановило даже то, что Дрейк зажал её шею у локтя, обхватив свободной рукой. Элис обхватила сгиб его руки своими и, стараясь оттянуть его руку, продолжила вопить.
  
   Дрейк шипел ей на ухо, чтобы она заткнулась, но в ответ Элис начала брыкаться ногами и зарядила каблуком по его ноге. Мужчина зарычал от злости и боли и немного ослабил хватку у горла, что дало Элис возможность вцепиться в изгиб его руки зубами. С криком боли от отдернул руку и девушка, в очередной раз куда-то попав каблуком, смогла, наконец, вырваться и выскочить за дверь. Бежать ей, правда, пришлось недолго, так как она вновь угодила в чьи-то руки. Она взвизгнула и попробовала вырваться. В голове проскочила мысль, что это не может быть Дрейк, так как он за её спиной. Тогда кто же её держит спереди?
  
   Вырваться ей не дали, напротив, крепко прижали к себе и она услышала, как под её ухом громко стучит чье-то сердце, а висок обожгло горячее дыхание и шепот:
  
  -- Тише, тише! Это я.
  
   Элис резко подняла голову, пытаясь разглядеть говорившего в темноте. Это казалось невероятным, но её глаза встретились с отблеском серых глаз Алекса Рейфа. За её спиной послышался топот и проклятия. Алекс быстро отпихнул её себе за спину, в чьи-то другие руки, которые, в свою очередь, быстро потолкали её куда-то вперед, на свет.
  
   Здание и правда оказалось частично разрушенным, а район не внушал доверия ни одному порядочному человеку. Но это всё было не важно. Сейчас не важно. Главное - она жива и её нашли. Пока остальное не имеет значения.
  
   Элис обернулась, пытаясь разглядеть, что происходит в темноте коридора.
  
  -- Госпожа Элис, не волнуйтесь, мы обязательно арестуем злоумышленника.
  
   Девушка посмотрела на говорившего. Перед ней был молодой человек лет двадцати, одетый в полицейскую униформу.
  
  -- Вы в порядке? Ваш не нужен доктор?
  
   Она покачала головой. Из коридора послышались какие-то звуки и стуки, а затем, показались ещё пара полицейских, которые вывели, закованного в наручники, Дрейка. Элис ни за что не поверила бы, что она может нанести столько увечий человеку, до того паршиво он выглядел. Однако, когда за их спинами замаячил Алекс, она всё поняла. У того был такой вид, что не оставалось ни малейшего сомнения в том, кто добавил Дрейку сполна за всё.
  
   Она молча пошла ему навстречу, а она сжал её до хруста костей.
  
  -- Ты в порядке? - Тихо спросил детектив на ухо.
  
   Элис кивнула. Ей ничего не хотелось говорить сейчас, а только забыть всё немедленно, как страшный сон. Она ещё не осознала, что не спит. Может быть, она всё ещё там, в комнате, привязана к стулу и просто без сознания.
  
  -- Ничего не болит? - Всё так же тихо спросил он. А затем ответил сам себе. - Ты можешь просто не ощущать сейчас этого из-за шока. Давай я отведу тебя к врачу, он осмотрит.
  -- Не нужно, правда. - Ответила Элис и скривилась от боли в горле.
  -- Что с твоим голосом?
  
   Алекс отстранил девушку и обхватил ладонями её лицо. Она смотрела на него и видела, как он устал. Легкая щетина покрывала его щеки, а в уголках глаз пролегли складки. Она улыбнулась.
  
  -- Пришлось немного покричать.
  
   Он хмыкнул.
  
  -- Напомни мне, чтобы я никогда тебя не злил. Вопишь ты знатно, все соседи точно будут слышать.
  
   Она легко пихнула его в бок, а он в ответ вновь крепко её обнял и тихо сказал:
  
  -- Прости. Прости меня.
  
   По щекам Элис скатилась слеза. Возможно, это была запоздалая реакция на случившееся, но она не плакала даже тогда, когда подумала, что обречена. А сейчас потихоньку начала осознавать, что случившееся - не сон, и сейчас тоже - не сон. Она стоит на пороге проклятого негостеприимного дома и её обнимает мужчина, который, видимо, не спал и искал её всё это время.
  
  -- Это всё из-за меня. Прости, Элис.
  -- Да ты здесь при чем? Я сама виновата. Не нужно было выходить из дома. Ты же просил не делать этого в ночное время, а я сделала.
  
   Алекс, обнимая её одной рукой, полез в карман и вытащил оттуда за цепочку её часы.
  
  -- Кстати о времени. Похоже ты всё же посмотрела на него, прежде чем потерять это.
  
   Девушка забрала часы и крепко сжала в руках его подарок. Хорошо, что Алекс подобрал их. Детектив медленно повел её прочь от этого паром забытого места, по пути рассказывая как её нашел.
  
   Алекс возвращался из офиса ближе к часу ночи. Он предполагал, что Элис может не спать, так как обычно, в это время, свет горел в её окне, а никак не в зале кафе. Когда он подошел, то увидел, что на земле что-то блестит. Он понял, что это часы, которые он ей подарил, и заволновался. А когда дернул на себя дверь и понял, что она не заперта - начал искать её и обнаружил, что в кафе Элис нет.
  
  -- Это время, пока тебя небыло... Великий пар, я думал, что потерял тебя! Я пробежал весь парк, потому как помнил, что ты любишь туда ходить. Потом поднял на ноги ближайшее отделение полиции, из тех ребят, конечно, кто был на смене. А потом я вспомнил, что говорил твой отец.
  
   Элис остановилась и вопросительно посмотрела на него. Алекс вытер слезы с её щек и продолжил:
  
  -- Он говорил, что видел Дрейка напротив твоего кафе, помнишь? Тогда мы начали составлять фотопортреты. Поверь, за это время художник, наверное, меня уже проклял раз двадцать.
  
   Оказалось, что они нашли её именно благодаря госпоже Фрей. Она увидела подозреваемого ещё на подходе к своему лотку. Конечно, она не знала, что он будет что-то у неё брать, но запомнила портрет, который ей показывали утром правоохранительные органы. Госпожа послала мальчишку в участок, а тот не добежал, потому как передал послание первому встречному патрулю, в составе которого и оказался Алекс. В общем дальше было дело техники: обнаружить и проследить. А точное местоположение в этих дебрях уже указал её крик.
  
  -- Господин Рейф, вы это, когда после осмотра врача освободитесь, приведите пострадавшую для дачи показаний в участок.
  
   Алекс кивнул, поцеловал Элис в лоб и повел дальше, в сторону кафе. Девушка не обращала внимания, смотрят на них окружающие или нет. Она просто хотела, чтобы этот день быстрее закончился.
  
  -- Прости меня, Элис. Если бы я не появился в твоей жизни со своим дурацким шантажом и не познакомил с графиней, пойдя у неё на поводу, то и такого кошмара в твоей жизни никогда бы не было.
  -- Ты не можешь этого знать наверняка. А вот если бы что-то такое случилось и тебя бы небыло в моей жизни, кто знает, чем бы тогда всё закончилось.
  
   Элис и Алекс остановились напротив кафе. Элис смотрела за взволнованной Энни за стойкой. Затем посмотрела на свой дом и хмыкнула, говоря про себя: "Прямо сюжет для книги - "Дом, в котором жила Элис". Возможно, однажды, я о себе напишу".
  
  -- Элис, тебе сильно дорого твоё кафе?
  -- Почему ты спрашиваешь? - Удивленно спросила девушка, которая не ожидала этого странного вопроса.
  -- Да так... - Алекс замялся, - я подумал... Может после всего того, что случилось, ты будешь не против нанести своему отцу ответный визит? И с мамой моей познакомишься. Да и мне свою семью проведать очень не помешало бы.
  
   Она не могла осуждать его за эти желания. Именно после таких происшествий начинаешь ценить то, что так дорого. Они долго смотрели друг на друга и она честно ответила:
  
  -- Не знаю, Алекс. Я подумаю.
  
   Он прижал её сильнее и поцеловал в висок. Они ещё постояли так немного, смотря на сидящих за столиками посетителей.
  
  -- Знаешь что, Алекс?
  -- Что?
  -- А ведь эта история наконец закончилась. Все ответы были получены. Думаю, на ближайшее время у меня появится ещё один сюжет для книги. В конце концов из любой ситуации можно извлечь что-то полезное.
  
   Алекс промолчал, но в душе был полностью с ней согласен и они вместе сделали шаг на дорогу, в сторону литературного кафе.

"Сильные люди не любят свидетелей своей слабости".

Маргарет Митчелл

  
  

Эпилог

  
   Элис качалась в кресле-качалке и расслабленно смотрела на воду. В её голове крутился сюжет сотого по счету романа. Крики чаек невероятно расслабляли и она всё время возвращалась мыслями к Алексу, который, как неугомонный, всё ещё носился где-то по пограничью, выискивая очередные ответы на свои детективные вопросы. Этого трудоголика не могло изменить ничего, даже возраст.
  
  -- Бабуля, тут такие интересные новости, опаруешься!
  -- Что сделаю? - Элис повернула голову и посмотрела на внучку, которая держала в руках газету, размером больше, чем она сама. - Лизель, я не понимаю вашего молодежного сленга.
  
   Внучка осуждающе посмотрела на свою бабушку и покачала головой.
  
  -- А вот бабушка Лиз с дедушкой Паулем понимают!
  -- Я не бабушка Лиз и не дедушка Пауль. Говори быстрее, что ты там вычитала.
  
   Девочка опять подняла газету, пробежала, для верности, глазами и сказала:
  
  -- Представляешь, пустыня продолжает отбирать всё больше территории и появилось ещё несколько пустынных поселений. Говорят, что один город, который был почти весь захвачен песками, оказался практически сметен с лица земли ужасающей песчаной бурей.
  
   Сердце Элис кольнуло и она спросила:
  
  -- Правда? Дорогая, что это за город?
  -- Крагос.
  
Элис закрыла глаза и откинулась на подушку, которую частенько клала за спину в кресле.
  
  -- Бабуля, тебе плохо?
   Элис попросила подать стакан воды. И когда внучка убежала за ним, женщина открыла глаза, посмотрела на реку и беззвучно заплакала. Перед её глазами простиралась уже не река, а строения индустриального города, который был её домом на протяжении многих-многих лет. Она молча поминала живших там людей, понимая, что песчаная буря такой силы, которая смогла уничтожить город, наверняка унесла с собой множество жизней.
  
   А спустя месяц она получила письмо от Роба. Он писал, что её дорогая Энни погибла под завалами кафе, которое Элис отдала им в день их свадьбы, как подарок. В день получения письма Алекс был дома. Он утешал Элис и пытался поддержать её, как и все года их совместной жизни. Она же только похлопала его по руке.
  
  -- Наш мир уже не будет прежним, Алекс. Но, может быть, будет другая Элис и другое литературное кафе.
  
  
  

Конец

  
    Аксессуар в мире стимпанка. Очки, которые могут быть оснащены различными функциональными приспособлениями, или же служить декорацией.
  
    Стрижка, в которой пряди разной длины. Самые короткие пряди идут от макушки, длиннее - до затылка. И так далее. Чем-то напоминает лесенку.
  
    Книгарня - библиотека. Так как библиотека стала устаревшим названием, люди начали использовать слово "книгарня", по ассоциации с книгами в целом, а не с Библией.
  
    Книгарка - библиотекарь.
  
    "Airship Pirate" Abney Park
  
    Ирвин Уэлш
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Популярное на LitNet.com Л.Джейн "Чертоги разума. Книга 1. Изгнанник "(Антиутопия) Д.Маш "Золушка и демон"(Любовное фэнтези) Д.Дэвлин, "Особенности содержания небожителей"(Уся (Wuxia)) Д.Сугралинов "Дисгардиум 2. Инициал Спящих"(ЛитРПГ) А.Чарская "В плену его демонов"(Боевое фэнтези) М.Атаманов "Искажающие Реальность-7"(ЛитРПГ) А.Завадская "Архи-Vr"(Киберпанк) Н.Любимка "Черный феникс. Академия Хилт"(Любовное фэнтези) К.Федоров "Имперское наследство. Забытый осколок"(Боевая фантастика) В.Свободина "Эра андроидов"(Научная фантастика)
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Колечко для наследницы", Т.Пикулина, С.Пикулина "Семь миров.Импульс", С.Лысак "Наследник Барбароссы"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"