Безбах Любовь Сергеевна : другие произведения.

Бумажный огонь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Забастовка на бумажной фабрике в городе Эсутору, 1932 год. Несколько раз опубликован.
    1 место на конкурсе "Отражение" в номинации "Мировая история".
  
[]
   В Эсутору* приехали только к вечеру. Двоюродных братьев Кэна и Хироси укачало. Утомлённые дорогой, седые от пыли 'новобранцы' выпрыгивали из кузова грузовика. Человек средних лет в рабочем комбинезоне принял командование у сопровождающего и построил группу в одну шеренгу.
  - Я - Наото Миура, начальник основного цеха, - представился он.
  - Кормить будут? - полюбопытствовал зелёный с дороги Хироси - исключительно из бравады.
  - На вашем месте я бы спросил, когда начнём работу, а у вас все мысли о жрачке, - рявкнул Наото.
   Он произвёл перекличку, сверяясь со списком. Убедившись, что прибыли все, Наото повёл группу к одному из бараков, где парни оставили свои пожитки, а потом проводил в баню. 'Новобранцы' вертели головами, рассматривая рабочие кварталы. Неподалёку стояли фабричные корпуса, над металлическими крышами торчали чёрные трубы. Улица тянулась вдоль канала, на другом берегу стояли жилые дома и двухэтажная деревянная школа. Ближе к сопкам располагались дома побогаче, а на склоне виднелся синтоистский храм.
   В общественной бане, в отличие от домашней, вместо бочки с горячей водой стояла большая ёмкость, в которой зараз могли поместиться человек пять-шесть. Предоставленные сами себе, парни затеяли потасовку, выясняя, кому первому париться в ванне. Хироси сцепился с горластым верзилой. Кэн полез было на выручку, но по дороге получил кулаком по скуле. В отместку ловко подставил ногу обидчику, да не тому. Парень грохнулся об пол, а на Кэна стал наскакивать приятель обиженного, норовя попасть ногой под дых. Кэн поймал каратэку за ногу и крутнул, отчего противник провернулся в воздухе и кошкой приземлился на руки. Метнув взгляд - как там братишка? - Кэн убедился: дрались все. Прыткий детина опрокинул его на пол. Выскользнув из-под тяжёлого тела, Кэн пинком придал ему разгон. Детина юзом проехал далеко вперёд, сшибая драчунов, и втюхнулся в злополучную ванну. Хироси тем временем деловито запихивал противника головой вниз между каменным сиденьем и стеной.
   Банщик, ругаясь, окатил дебоширов холодной водой и пригрозил полицией. Угроза подействовала лучше воды: вмешательство блюстителей правопорядка могло окончиться отправкой домой, в Тоёхару* и его окрестности, причём на своих двоих. Тут заявился Наото Миура и изругал отроков на чём свет стоит. Хироси между делом больно ткнул Кэна в бок, и братья, потирая ушибленные рёбра и обколоченные костяшки пальцев, полезли в ванну вместе с первыми, в число которых попали каратэка и верзила, украдкой вытиравший кровь с разбитой головы.
   После бани Наото отвёл потрёпанных в драке парней в столовую. Там он зорко следил за порядком, пока 'новобранцы' не насытились.
  - Завтра по гудку жду вас на проходной, - заявил он напоследок.
   В бараке долго не спали, шептались, но драк больше не устраивали.
   Ранним утром над рабочими кварталами разостлался протяжный, тоскливый заводской гудок. Начальник цеха, как и обещал, встретил парней около проходной и повёл их в двухэтажное управление фабрики, где оставил на попечение пожилого сотрудника.
  - Здравствуйте. Я - заместитель управляющего по работе с персоналом, - представился тот. - Пройдёмте в актовый зал.
   Помещение с высоким потолком, бархатными портьерами и длинным европейским столом посередине произвело на парней впечатление. Отроки притихли и расселись на стульях.
  - Сегодня, 6 июня 1932 года, вы переступили порог градообразующего предприятия, которое создал предприниматель Окава Хэйдзабуро.
   Кикути показал на портрет красивого усатого мужчины на стене.
  - Этот человек фактически является основателем города Эсутору. Раньше здесь была всего лишь крошечная деревушка, в которой проживало всего сто двадцать человек. Летом сюда приезжали лесорубы и сезонные рыбаки. Так было до тех пор, пока сюда не приехал Окава Хэйдзабуро - ведущий специалист в области бумажной промышленности...
   Парни мялись от скуки и терпеливо слушали длинную лекцию.
  - Все вы знаете, зачем нужна бумага. А вот для чего нужна целлюлоза?
  - Чтобы порох делать! - недружным хором ответили парни, которые ещё вчера клацали в армии затворами винтовок.
  - Правильно, целлюлоза необходима для нужд военной промышленности. Вы, ребята, приняли верное решение работать на таком важном предприятии, как бумажная фабрика корпорации 'Карафуто Когё'. Здесь работает четыреста человек - большая дружная семья. Вам следует осознать себя членами этой семьи, действовать вместе со всеми и не выделяться среди других. Отныне 'Карафуто Когё' - ваш отец и защитник, ваш дом и кормилец. Отныне служение корпорации станет смыслом вашей жизни. Именно ей в первую очередь вы должны отдавать свои силы, не думая о вознаграждении. Сейчас я зачитаю договор найма, который заключит с корпорацией каждый из вас, и который вы подпишете. Служащий отдела по работе с персоналом разведёт вас на ваши рабочие места.
   Когда договоры были подписаны, служащий повёл новых сотрудников в подсобное помещение, где хмурая женщина выдала каждому поношенный тёмно-зелёный комбинезон на лямках. Парни тут же переоделись, и служащий вывел их из управы.
   Кэн вовсю вертел головой, оглядывая кирпичные корпуса цехов с маленькими окнами под крышей, длинные деревянные строения с воротами, гулкий металлический корпус железнодорожного склада, от которого тянулись две пары путей. Где-то неподалёку надсадно визжала фреза, из цехов слышался приглушённый гул. Кэн ощущал причастность к большому, солидному, сложному хозяйству, к людям, которые здесь работают, и был доволен, горд и немного волновался - вдруг не оправдает доверия, ведь его взяли на работу в такую мощную, важную корпорацию! Служащий переходил от цеха к цеху и в каждом доверял мастерам по несколько 'новобранцев'. Кэна и Хироси разделили.
  - Мы вместе! - заявил Хироси, но его не стали слушать.
   Братья попали в основной цех, но в разные места. Хироси увели к бумагоделательным машинам, а Кэна забрал мастер по фамилии Титоси, который занимался обслуживанием очистных установок. Здесь стоял оглушительный шум. Для того чтобы ученик слышал, мастер кричал ему прямо в ухо, объясняя, в чём заключается работа.
   Обедал Кэн в столовой. Титоси туда не пошел, потому что носил еду из дома. Зато там уже был Хироси. Брат излучал недовольство.
  - Здорово влипли, - бурчал он, поглощая рис. - И вот так работать - с утра до ночи? Стоило ехать из дома, если здесь то же самое?
  - А мне нравится, - громко сказал оглохший Кэн.
  - Посмотрим, что ты через месяц запоёшь, - ответил Хироси.
   Смена длилась двенадцать часов. Вечером Кэн вышел из цехов оглохший окончательно и теперь таращился вокруг, будто попал в иной мир. У проходной подождал брата, который с ходу взялся ворчать:
  - И это что? Деньги? Тебе сколько заплатили?
  - Полторы иены. Только из них за обед вычли и за вчерашний ужин.
  - В месяц сорок пять иен получится. Разве с них много отложишь? И в чайном доме с гейшами не посидишь. А ты хоть раз видел гейшу? Ну, не на улице? А чтобы поговорить?
   Кэн смеялся. Он сжимал в ладони первые в своей жизни заработанные деньги и был счастлив.
  - А семьи заведём, жену на что содержать? А детей? Опять впроголодь?
   Хироси бурчал без остановки. И вдруг замолчал.
  - Девушки, ты глянь!
   Кэн оглянулся и увидел стайку девушек. В ответ на заинтересованные взгляды парней они смущенно улыбнулись. Хироси сразу выбрал маленькую белолицую скромницу. Кэну понравилась другая, совсем юная, с бровями вразлёт и маленькими пухлыми губками. Выяснилось, что девушку зовут так же, как сестру - Ёсико, отчего у Кэна приятно захолонуло в груди.
   Братья проводили девушек до общежития. По дороге Кэн выяснил, что Ёсико занимается сортировкой макулатуры, что её родители живут в Эсутору, и что у неё четверо братьев и сестёр и дедушка с бабушкой, старые-престарые. И что ей целых пятнадцать лет. Застиранное хлопчатобумажное кимоно, потерявшее цвет, скрадывало её фигурку.
   Через месяц заработок поднялся до четырёх иен. Всех 'новобранцев' расселили в общежитии для холостяков. Оба брата увлеклись девушками, с которыми познакомились в первый рабочий день. Много общаться с противоположным полом считалось неприличным, зато можно было провожать девушек после смены до женского общежития, неторопливо двигаясь по улице гурьбой по десять-двенадцать человек. Братья опасались, как бы любимых не сосватали без них. Заслать сватов они пока не могли, надо было сперва скопить денег. Вот где могли бы подсобить родители, но они были ой как далеко! Независимость обходилась дорого.
   Кэн попросил Ёсико дать её адрес на всякий случай. Рядовая улица, как водится, никак не называлась, поэтому девушка нарисовала схему со своим домом. В выходной день Кэн пешком отправился туда. Он не собирался к ней в гости, это было бы верхом неприличия. Просто хотел посмотреть её дом и, если повезёт, увидеть издалека родителей. С ним, разумеется, пошёл и Хироси.
   Городской район Ямасигай раскинул кварталы от фабрики до самого моря. Нумано-Хата - ближайшие к морю девять кварталов Ямасигая - находились далеко от фабрики. Идти пришлось долго. Кэн, сверяясь со схемой, отыскал среди тесно наставленных домов и жилище Ёсики. Надеясь увидеть её родных, он подошёл к низенькой ограде и заглянул во двор. Из-под крыльца выскочил чёрный пес и залаял на Кэна. Из домика выглянул старый дед:
  - Что там, Акира?
   Лай стал остервенелым, белые зубы так и мелькали. Братья переглянулись и пошли прочь. Пёс перемахнул через ограду и бросился вдогонку за гостями.
  - Акира, назад! Акира! - кричал дед.
   Куда там! Братья улепётывали что есть духу, а сзади наседал Акира и хватал их за голые икры.
   Прогнав парней целый квартал, пес отстал. Братья остановились, запалённо дыша.
  - Ну, познакомился? - съехидничал Хироси. - Отныне это твой первый родственник. Ну-ка глянь, штаны целы?
   Момохики*, доходящие до середины икры, уцелели, зато ноги у обоих были покусаны до крови. Братья сорвали на обочине листья подорожника, размяли и вытерли кровь. За ближайшей оградой залаяла собака, и парни вздрогнули.
  - Пошли отсюда, пока весь Нумано-Хата на нас собак не спустил, - сказал Хироси. - Хоть сандалии не растеряли...
   Кэн прислушивался к чувству причастности к симпатичному городу с налаженной жизнью - Эсутору ему понравился. Хироси же опять разворчался.
  - Видел, какие особняки отгрохала себе фабричная элита? - зудел он. - С нашими хибарами не сравнить. Отдельно живут, у сопок, подальше от нас, рабочих. А видел, какие апартаменты у мэра? В двухэтажном доме живёт!
  - Хироси, ну какая тебе разница, как живут богатые? Испокон веков так было, - ответил Кэн, тяготясь разговором.
  - Ладно, - вздохнул Хироси. - Сегодня вечером сходим в гости к моему мастеру-учителю. Там тебе всё объяснят.
  - Что объяснят?
  - Пока ещё сам не знаю. Мастер меня к себе позвал. Вместе пойдём. Цутибаси его зовут.
   ...В доме у Цутибаси гости тесно сидели на полу. Кэн увидел и Титоси, удивился. Братья скромно сели около стены позади рабочих, которые подвинулись, освобождая место.
   Цутибаси прокашлялся и взял слово. Он долго рассказывал, как трудно живётся рабочим. О том, что дети едят не досыта и не получают самую простую медицинскую помощь, потому что она слишком дорогая. О том, как сложно прокормить, обуть и одеть многодетную семью. О том, что женщины вынуждены работать на тяжёлом и вредном производстве, хотя их предназначение - заботиться о доме, огороде и растить детей. В то же время руководство завода каждый год вывозит свои семьи в метрополию, где тепло, много солнца и фруктов. По улицам их возят американские машины с личными шоферами, нашими нищими братьями. Жены руководителей фабрики ходят в шёлковых кимоно, а дети посещают отдельную школу, окончив которую, они уедут учиться в Токийский университет, чтобы тоже стать руководителями и жить припеваючи. А дети рабочих закончат только обязательное шестилетнее образование и пойдут на завод, на самую тяжёлую работу, и будут получать по четыре-пять иен в день.
   Ничего нового Цутибаси не сказал, всё это Кэн знал, однако простые слова пробудили в нём обиду.
  - Разве это справедливо: работаешь по двенадцать часов, с утра до ночи, а денег нет круглые сутки? - с пафосом вопросил Цутибаси.
  - Вообще-то, если честно, рабочие и не должны получать столько же, сколько руководство, - громко высказался тугой на ухо Титоси.
  - Нам и не надо столько же, - ответили ему. - Нам надо столько, чтобы семьи не жили впроголодь.
  - И работать тяжело по двенадцать часов, - поднялся с места Хироси. - После смены в общежитие чуть живой приползаешь, чуть ли не на четвереньках.
  - В самую точку! - похвалил Цутибаси. - Есть у меня одна газета...
   Когда встреча закончилась и гости стали расходиться, Хироси и Кэн подошли к Цутибаси:
  - А что за газету вы показывали?
   Мастер молча протянул газету парням.
  - О, коммунистическая! - удивился Хироси. - Откуда?
  - Этого я вам не скажу, ребята. За эту газету в тюрьму посадят и фамилии не спросят. Друзья передали с Хоккайдо, хорошие люди. О нашем собрании знай себе молчите. Иначе поувольняют всех, да так, что потом на работу никуда не возьмут. Хорошо, что пришли, ребята. Мы не в первый раз собрались и ещё соберёмся, побеседуем. Если ничего не делать, так всё и останется: работа от зари до зари и нищета.
  
   В конце августа резко похолодало, да так, что по утрам изо рта шёл пар.
  - Зажечь бы хибати*, да дров не напасёшься, - бурчал по утрам Хироси, споро натягивая штанишки и ляская зубами от холода. - До зимы ещё как до Хоккайдо... Наесться бы до отвала, никакой мороз не страшен. Как семейные-то живут, а?
   Кэн подумал о своей ненаглядной Ёсико. Заслать бы сватов, пока не поздно, но с пустыми карманами свататься было совестно. Женатым к месячному заработку прибавляют пять иен, да и сам заработок с годами растёт. Кроме того, фабрика предоставляет жильё молодожёнам, но за него тоже придётся расплачиваться.
  - Ладно, чайку попили, теперь пошли, что ль, работать, - вздохнул Кэн.
   Работа шла, как обычно. Начало событий он проглядел, потому что завязка произошла рядом с бумагоделательной машиной. Начальник цеха Наото Миура брезгливо ощупывал широкую бумажную ленту, которая неторопливо наматывалась с валов каландра* в огромный рулон на накате.
  - Брак погнали, вурдалаки, - ругался Наото. - Бумага шершавая.
   Цутибаси согласно кивал головой и кланялся.
  - Она и будет шершавой, - огрызнулся Хироси. - Это вон на той машине с суперкаландром она гладкая. А здесь суперкаландра нет.
  - Полторы иены штрафу с тебя за непочтительное отношение к руководству! - рыкнул начальник цеха.
   Цутибаси, обильно потея, снова согнулся в поклоне.
  - С тебя пятьдесят иен за плохое качество продукции, - сказал ему Наото и повернулся, чтобы пойти дальше, но наткнулся на оскаленного Хироси. Кожа на скулах парня натянулась.
  - А с него за что? Нормальное у бумаги качество, такое и должно быть. Оно всегда такое на этой машине и лучше не будет!
  - Месячный заработок с тебя сдеру, мальчишка! Работает без году неделя и считает, что разбирается в качестве лучше, чем начальник цеха, который семь лет здесь проработал! Пошёл вон, так тебя и разэдак!
  - Ну и сдирай, чтоб ты подавился! А у Цутибаси восемь детей, и на прошлой неделе младенец с голоду помер!
   В цеху было шумно: машины монотонно гудели, формируя и просушивая бумажное полотно, однако разговор на повышенных тонах был отлично слышен издалека. Рабочие с угрюмыми лицами наблюдали за происходящим.
  - Чего встали? Работать! - рявкнул Наото.
   Хироси, сузив глаза, нехотя подвинулся, уступая дорогу. Начальник цеха пошёл, не оглядываясь. За спиной Хироси послышался грохот. Парень обернулся и увидел лежащего на полу мастера. Подбежал к нему, стал тормошить:
  - Цутибаси-сан! Цутибаси-сан!
   Глаза мастера чуть приоткрылись, обнажив жутковатые белки.
  - Он умирает! - вскрикнул, испугавшись, Хироси.
   Стали подходить рабочие. Один из них склонился над мастером и сказал:
  - Обычный голодный обморок. Ничего, сейчас оклемается.
   Цутибаси начал приходить в себя. Приподнявшись, он с тупым удивлением оглядел собравшихся людей.
  - Поднимайся давай. Не ровен час затопчем, - произнес один из рабочих с невнятной угрозой в голосе. - Вон и Наото-сан, лёгок на помине...
  - Это что ещё за новости? - загавкал Наото, который увидел непорядок и вернулся. - А ну по местам все! Чего вздумали, демонстрации тут устраивать? Штраф с каждого по одной иене!
   Толпа не шелохнулась. От взгляда двух десятков мрачных людей в замызганных комбинезонах начальнику цеха стало не по себе.
  - По местам, я сказал! Всех поувольняю к чёртовой бабушке!
  - Цутибаси-сан, глуши станок, - устало сказали в толпе.
  - Что?! Бунтовать вздумали? Я сейчас заглушу...
   Толпа двинулась на Наото. Начальник цеха замолчал и попятился. Ровный гул прекратился: бумагоделательные машины остановились. С соседних участков доносился грохот гидроразбивателей, пульсационных мельниц и очистных агрегатов. Оттуда уже стягивались рабочие, и их лица не предвещали ничего хорошего. Среди них Хироси заметил Титоси и Кэна.
   Наото затравленно огляделся в поисках отступления.
  - Так по сколько штрафу ты нам вломил, сукин сын? - с угрозой спросил один из рабочих.
  - За что мы тут горбатимся? Чтобы такие, как он, на Кюсю катались каждое лето? - возмутился другой.
  - За наш счет катаются, кровопийцы! Тут не знаешь, чем ребёнка на ужин покормить, дитё голодное спать ложится, а этот брюхо себе нажрал на наши деньги! Полторы тысячи получает в месяц, а мастер участка - всего лишь двести!
   Рабочие загалдели. Голоса множило эхо огромного помещения.
  - Значит, бунт затеяли, голодранцы! А кто вам крышу над головой обеспечил, забыли? - выкрикнул Наото.
  - Уж не ты ли, нахлебничек ты наш? А ну иди сюда!
   Ряды сомкнулись вокруг начальника цеха. Тот заметался:
  - Расступитесь! Дайте дорогу! Это бунт! Остановитесь, безумцы! Опомнитесь! Я не виноват! Это руководство заставляет меня назначать штрафы! Оно даже план по штрафам дает на месяц! Это всё они!
   К центру круга пробивался Ясуда, один из мастеров основного цеха.
  - Расступитесь! - кричал он. - Отпустите его! Мы не убийцы, нам его смерть ничего не даст! В ответ на силу мы получим насилие. Будем действовать по-другому!
   Ясуда пользовался авторитетом среди рабочих. Они расступились, освобождая Наото узкую тропу к выходу. Начальник цеха втянул голову в плечи и, по-волчьи озираясь, почти бегом покинул помещение. Его провожали полные ненависти взгляды.
  - Объявляю забастовку! - прокричал Ясуда. - Остановить производство! Идём к управляющему и предъявляем чёткие требования. Затем возвращаемся на свои места и продолжаем работать.
   Агрегаты начали останавливаться. На цеха обрушилась тишина. Толпа повалила на улицу. Братья с трудом пробились друг к другу.
  - Наконец-то! - восторженно кричал Хироси на ухо оглохшему Кэну. - Наконец бастуем! Теперь всё изменится!
  - Его же чуть не разорвали, Хироси! - твердил своё Кэн, не слушая брата.
  - Поделом ему, захребетнику! - отвечал Хироси с опасным блеском в глазах. - Он мне штраф назначил - месячный заработок! Я бы его собственными руками разорвал!
   Кэн идти не хотел, забастовка и ярость рабочих ужаснули его. Ведь он подписал трудовой договор, и то, что он сейчас делает - непорядочно. Оставаясь среди бастующих рабочих, он подрывал доверие тех, кто дал ему работу. Однако рядом шёл брат, возбуждённый, весёлый, с горящими глазами, и Кэн не мог его бросить - так же, как не мог оставить коллектив, который стал его семьёй. В полном раздрае Кэн покинул цеха вместе со всеми.
   На территории собралась огромная толпа и двинулась в сторону управы. Несколько рабочих побежало в другие цеха и подсобные мастерские. Умолкли фрезы и пилы, остановилась выгрузка леса с больших грузовиков. Люди в толпе возбуждённо переговаривались и кричали.
   Здание управления встретило бастующих пустотой. Администрация получила известие от Наото Миуры и разбежалась.
  - В элитные кварталы, к управляющему! - выкрикнул Ясуда. Толпа взревела и двинулась вслед за лидером. Позади осталась опустевшая территория, на которой установилась непривычная, пугающая тишина.
   Улица перед огромной толпой обезлюдела. Даже собаки, и те попрятались. Братья старались держаться рядом. Начал накрапывать дождь, который никто не заметил.
   Рабочих встретила конная полиция. Позади отряда подъехал 'Додж' управляющего. Забастовщики остановились, не прекращая шуметь и выкрикивать проклятия. Из автомобиля вышел сам Такахаси в распахнутом европейском плаще. Полиция верхом расступилась, позволяя руководителю пообщаться с рабочими.
  - Что за безобразие вы тут устроили? - холодно осведомился Такахаси. - Немедленно возвращайтесь на свои рабочие места. Фабрика не должна останавливаться. Простой производства принесёт корпорации убытки, которые будут возмещены за счёт виновников.
   Рабочие загудели, как пчёлы в улье. Ясуда выступил вперёд.
  - Мы вернёмся в цеха, но сначала выдвинем свои требования, - заговорил он. - Мы требуем в два раза повысить заработную плату!
  - Это всё?
  - Нет, не всё. Требуем сократить рабочий день до восьми часов. Кроме того, требуем уменьшить размер штрафов до пяти процентов от месячного заработка.
   Цутибаси беспокойно топтался рядом с братьями.
  - Плохо это кончится, ребята, - негромко сказал он, чтобы в гудящей толпе его услышали только Кэн и Хироси. - Не будет нам ни заработка, ничего. Выставят нас за ворота, да и дело с концом.
  - Это мы ещё посмотрим! - ответил Хироси. - Эх, оружие бы, с полицаями мигом бы разобрались!
  - По вашей вине фабрика стоит, а вы ещё и что-то требовать посмели? - зло заговорил Такахаси. - Если вы станете работать по восемь часов, я буду вынужден соответственно на треть урезать вам заработок. А если вы хотите получать в два раза больше, мне придётся уволить половину рабочих, а остальные будут работать двадцать четыре часа в сутки! Всё. Разговор окончен. Все возвращаются на свои места.
   Толпа зашумела и засвистела. Рабочие двинулись в сторону управляющего. Тот дал сигнал начальнику полицейского отряда и пошёл к машине. Ряды полицейских сомкнулись и вклинились в толпу забастовщиков, в ход пошли хлысты и дубинки. Поднялся крик. 'Додж' уехал, потащив за собой хвост пыли.
   Рабочие вцеплялись в одежду полицейских и стаскивали их с лошадей. Хироси рванулся вперед, в самую гущу событий, и Кэн его потерял. Цутибаси снова начал терять сознание и осел на землю. Пробиться через дерущуюся толпу не удавалось, к тому же полицейский огрел Кэна дубинкой по спине. Прямо над головой щерились жёлтые лошадиные зубы. Опасаясь попасть под копыта, Кэн стукнул кулаком по раздутым ноздрям лошади. Та, хрипя, попятилась, а Кэн полез через толпу в поисках брата. Нога наступила на что-то мягкое. Мельком он увидел, что идёт прямо по растоптанному полицейскому, но свернуть в сторону не получалось. Отовсюду его больно толкали разгорячённые, обозлённые, кричащие люди, занятые дракой. Загремели первые выстрелы. Послышались отдельные возгласы, крик усилился. Оставшиеся в сёдлах полицейские отступили. Когда отряд отъехал на приличное расстояние, один из них поднял пистолет и выстрелил в забастовщиков. Толпа всколыхнулась, в ответ полетели камни. Полицейский собрался было стрелять ещё, но сослуживцы отобрали у него оружие.
   Отряд удалился прочь, а толпа победно завопила. Тут нашёлся Хироси, который тряс табельным пистолетом полицейского:
  - Смотри, братишка, теперь мы - сила!
   Кэн настолько был потрясён событиями, что не смог ничего ответить. Больше всего ему хотелось покинуть забастовщиков, но это было опасно. Кроме того, он не мог оставить брата.
   Толпа двинулась дальше, перешагивая через убитых. Забастовщики перешли канал Масурао по автомобильному мосту и направились к сопкам, где раскинулся квартал фабричной элиты. Добравшись до дома Такахаси, рабочие стали громко скандировать и требовать открыть ворота. Никто не откликнулся. Металлическую ограду опрокинули, дверь вышибли. Дом встретил пустотой. Даже прислуги, и той не было.
  - Красного петуха ему! - заорали в толпе.
   Дом подожгли. Забастовщики рассыпались по посёлку, круша стёкла в окнах.
  - В сопки ушли, - говорили рабочие. - Руки чешутся добраться до этих глоток!
   Толпа оставила опустевшие жилые дома и набросилась на лавки и магазины. Начался разгром и грабёж. Ясуде это не понравилось.
  - Остановитесь! - призывал он. - Мы - честные люди, а не грабители и убийцы!
   Как ни странно, рабочие послушались и начали стягиваться вокруг Ясуды. Элитный околоток погрузился в тишину, только со стороны дома управляющего слышался настойчивый гул мощного пламени, пожирающего нарядный особняк, да кое-где ещё слышался звон разбиваемых окон.
  - Поймите, вы даёте повод полиции рассовать всех нас по тюрьмам за хулиганство и разбой, - увещевал Ясуда. - Наша цель - добиться повышения заработка и сокращения рабочего дня, а не устраивать погром в городе.
   Забастовщики поостыли и потянулись назад, к фабрике. Братья, шагая среди толпы, делились друг с другом впечатлениями. Хироси был очень горд трофеем, всё вертел пистолетом перед носом Кэна и хвастался.
  - Винтовочку бы ещё, как в армии, да каждому, всё чего хочешь добились бы! - повторял он.
   На обратном пути толпа остановилась там, где произошла стычка с полицией. Рабочие оглядели погибших. Полицейских оставили, своих забрали. Среди них был и мастер Цутибаси. Очевидно, когда он упал, лошадь попала копытом ему в голову. Хироси, увидев погибшего учителя, растерянно заморгал и ссутулился.
  - Теперь отступать поздно, - сказал он Кэну. - Будем стоять до конца.
  - Где наши девочки, брат? - спросил вдруг Кэн.
   Хироси резко остановился. На него наткнулся идущий сзади рабочий и отвесил отроку подзатыльник. Хироси даже не дёрнулся.
  - Вряд ли они на фабрике. Давай-ка к женскому общежитию сходим, - предложил Кэн, оглядывая кварталы, замершие в тревожном молчании. - Если они там, их надо отправить домой.
   Парни ни разу не заходили в женское общежитие, но они знали, как расположены окна любимых. Братья бросали в окна камешки, пока девушки не откликнулись. Они сразу поняли, что хотят парни, и вышли из общежития с пёстрыми узелками. Очутившись на неприветливой улице, обе задрожали от страха. Братья довели их до Ямасигая, где по-прежнему текла размеренная жизнь, словно ничего не случилось. Остановив двух рикш, они помогли подругам усесться и оплатили проезд.
   Проводив любимых, братья вернулись на фабрику. Территория поразила неправдоподобной тишиной. Рабочие в цеха не заходили, рассыпались кучками и обсуждали сложившееся положение. Женщин не было. Горели костры, в котлах варился рис. Рядом с железнодорожным складом стояли пустые вагоны. Около одного из костров стоял Ясуда, говорил громко:
  - Больше никаких погромов! Производство будет стоять до тех пор, пока руководство не выполнит все наши требования. Территорию фабрики покидать не рекомендую, если не хотите неприятностей с полицией. За ворота выходить только большими группами и после согласования со мной. Продукты будем закупать в ближайших магазинах.
  - Сколько времени бастовать-то будем? - спросил один из рабочих.
  - Столько, сколько понадобится! - ответил Ясуда.
   На территорию заехало два грузовика с лесом. Узнав, что случилось, шофера изменились в лице и развернули грузовики обратно.
  - Надо написать письмо главе корпорации, - предложил Титоси. - Рассказать, как нам живётся, объяснить, что на наш заработок прожить нельзя, и просить о милости.
  - Главе корпорации! - с насмешкой ответил Ясуда. - Господин Хэйдзабуро озабочен только своей выгодой. Он не станет отрывать от себя, чтобы платить нам больше.
  - Тогда написать мэру Эсутору и губернатору Такеши Имамуро*, объяснить, что произошло, и что рабочие от голода теряют сознание.
   Предложение Титоси поддержало несколько рабочих.
  - Мэру до нас и дела нет. Губернатору тем более, - отрезал Ясуда.
  - Тогда - премьер-министру Сайто Макото* в Токио и нашему императору Хирохито.
  - Никто не примет нашу сторону, никто не поможет. Нам самим придётся отстаивать наши права, - ответил на это Ясуда. - Не сумеем - значит, всё останется по-прежнему.
   Утром в цеха никто не пошёл. В половине девятого к распахнутым воротам подъехал 'Кадиллак' градоначальника, 'Додж' Такахаси и грузовик с полицейским отрядом. Полицейские высыпали из грузовика и выстроились в шеренгу. Из автомобилей вышли мэр и управляющий и встали впереди строя. Две сотни рабочих сгрудились вместе. В полной тишине Ясуда выступил вперёд и чётко продиктовал требования.
  - Руководство фабрики вчера дало вам разъяснение, почему не может выполнить ваши требования, - заявил мэр. - Возвращайтесь в цеха и работайте. Обещаю, что никто не будет наказан за беспорядки, которые вы вчера учинили. Наказание понесут только те, кто убил полицейских.
  - Наши люди тоже были убиты, - ответил Ясуда. - Они погибли, отстаивая наши права. Если мы отступимся - значит, они погибли напрасно.
  - Совершенно напрасно, - процедил управляющий.
   Среди рабочих прокатился недовольный, опасный шелест.
  - Я связался с руководителем корпорации Хэйдзабуро, - сказал Такахаси. - Я не имею права принимать решения без его согласия. Господин Хэйдзабуро категорически против повышения заработной платы, потому что это неизбежно приведёт к убыткам. Если вы не прекратите бунт добровольно, вам придётся иметь дело с полицией.
  - Мы уже имели с ними дело, - выкрикнул Хироси, сжимая в руке пистолет.
  - Это забастовка, а не бунт! - уточнил Ясуда, обращаясь и к руководству, и к рабочим.
  - Я собрал усиленный отряд, который только ждёт команды, - предупредил мэр. - Если подавить бунт не удастся, вы будете иметь дело с военными.
  - Так они вас и послушаются, - ухмыльнулись в толпе.
  - Я беседовал вчера с губернатором Карафуто, - ответил градоначальник. - Господин Такеши дал согласие задействовать вооружённые силы для подавления бунта. Как видите, я пока пытаюсь решить конфликт малой кровью.
  - Они на нас вояк натравить хотят, слышите? - бросили из толпы.
   Послышались угрожающие выкрики. Полицейский кордон перестроился и загородил начальство.
  - Эх, не успел, - сокрушенно произнес Хироси. Он подпрыгивал на месте с пистолетом в руке, пытаясь разглядеть через головы, что происходит впереди. - Пристрелить бы кого-нибудь из них... Не успел!
   Полицейские двинулись на рабочих. Началась страшная, кровавая драка. Братья ринулись вперёд вместе со всеми. Перед глазами Кэна мельтешили дубинки, вытаращенные, налитые кровью глаза, оскаленные зубы. Одного полицая уже повалили и теперь дружно затаптывали ногами. Кэн получил несколько болезненных ударов дубинкой, отчего на миг помутилось в голове. Хироси бил полицейских рукояткой пистолета. Выбившись в драке на передний фронт, парень увидел, что градоначальник уже уехал, Такахаси садится в 'Додж', а к фабричным воротам подъезжают шесть грузовиков с полицейскими.
  - Ах, сволочи, - прошипел Хироси, вскинул пистолет и выстрелил в управляющего.
   Пуля срикошетила от щеголеватой дверцы автомобиля рядом с Такахаси, оставив безобразную вмятину. Управляющий обернулся и торопливо сел в автомобиль, который сразу рванул с места. Хироси получил сокрушительный удар в висок и рухнул на землю. Пистолет тут же подобрал полицейский.
   Кэн видел, как Хироси стрелял в управляющего и упал от удара дубинкой. Вырвавшись из дерущейся толпы, он подбежал к лежащему брату и схватил его за плечи. Голова Хироси безжизненно моталась.
  - Убили...
   Кэн оглянулся и увидел, как из прибывших грузовиков выскакивают полицейские, много полицейских. Сзади его сцапали за шиворот:
  - Твой дружок?
   Краем глаза Кэн увидел форму, крутнулся вокруг своей оси, выдрался из цепких пальцев полицая и бросился прямо под ноги подкреплению. Те от неожиданности не успели его остановить. Поднырнув под колёса грузовиков, Кэн сиганул по улице, как заяц. Оглянувшись через плечо, он увидел погоню. 'Хироси стрелял в управляющего. Не отстанут!' - сообразил Кэн и прибавил шагу. Послышались сухие хлопки выстрелов, под ногами взлетели фонтанчики пыли.
   В Ямасигае стрелять перестали, но и погоню не бросили. За Кэном гнались двое полицейских. Расстояние от фабрики до кварталов Нумано-Хата парень покрыл за десять минут. Оторваться от преследователей не удавалось. Ноги сами несли его сюда, он даже не сразу понял, куда бежит. А когда понял, ужаснулся: он ведёт полицейских к дому Ёсики! Ноги подкашивались, во рту стоял привкус крови, перед глазами маячили круги и пузыри. Тренированные парни из полиции стали нагонять и снова вытащили оружие.
   Спасения не было. Они схватят его, изобьют, потом будут бить в участке, а потом посадят, как бунтовщика. ещё и попытка убийства управляющего! Перепрыгнув через ограду, Кэн пробежал несколько дворов подряд, одним шагом преодолел знакомое крыльцо и метнулся в открытый проем дома.
   Дед сидел посреди комнаты и подслеповато щурился, пытаясь разглядеть гостя. Кэн шмыгнул за фусуму, где и столкнулся с Ёсико.
   Девушка взвизгнула.
  - Кто там, Ёсико? - заскрипел дед.
   Во дворе отчаянно загавкал пёс Акира. Кэн, хрипло дыша, приложил палец к губам, умоляюще глядя на подругу.
  - Тут нету никого, деда! - крикнула внучка.
   Дед кое-как поднялся на ноги, не зная, куда идти: разбираться с неожиданным гостем или проверить, отчего собака надрывается. Ёсико сунула парню старое женское кимоно и платок. Пока Кэн, застревая в широких рукавах, торопливо натягивал кимоно, она повязала ему платком взмыленную голову, а сзади ловко соорудила бант оби. Управившись с маскировкой, девушка вышла встречать полицейских. Дед оттаскивал от них пса.
  - Вы прячете бунтовщика! - заявил один из полицаев.
  - У нас никого нет, только мы с дедом и мама, - растерянно ответила Ёсико.
   Полицейские, не разуваясь, прошли в дом. Оба тяжело дышали. За фусумой некрасивая женщина, стоя на коленях, поклонилась им, явив взору куцый бант на спине. А тут ещё бабушка с огорода пришла на шум.
  - Никого, - заключил один из полицейских, пытаясь выйти из домика, в то время как бабушка старалась войти.
  - Упустили, так его и эдак, - ругнулся второй. - Лучше б остались на месте. Тащись теперь пешком через полгорода...
   Гости ушли. Ёсико заглянула за фусуму, где сидел наряженный Кэн, и засмеялась.
  - Что, смешной? - сконфузился парень, срывая с головы косынку и тщетно пытаясь развязать бант на спине. Оби стянулся безнадёжным узлом.
  - Испугалась, - оправдывалась Ёсико сквозь смех.
  - Ай-яй-яй, - покачал головой дед, увидев парня в женском кимоно у себя дома.
  - Деда, это рабочий с фабрики. За ним гналась полиция, - объяснила внучка.
  - Что ж теперь делать? Садитесь. Ёсико, приготовь чаю нам с гостем. Побеседуем...
  
   Поздно вечером Кэн осторожно вернулся в общежитие. Комната встретила его мёртвой пустотой. Кэн знал, где Хироко складывал сэкономленные деньги. Надо будет передать их родителям - то, что останется от похорон. Не было сил залезть в скудные пожитки брата, посмотреть, сколько тому удалось скопить. Как-нибудь потом...
   Общежитие затаилось. За фанерными перегородками обычно слышались разговоры, хохот, звон посуды. Сегодня холостяцкое жилище стыло безмолвием.
   Сидеть в пустой комнате было невыносимо. Идти на улицу - страшно. Закаменело в груди, вздохнуть нельзя. Кэн подумал о Ёсико - словно чуть-чуть приподнял на груди тяжёлый камень. Дышать стало легче. День он провёл у неё, помогая на огороде. Он и словом не заикнулся о сватовстве, не до того было.
   На следующее утро Кэн пришел на фабрику, настороженно озираясь на каждом шагу. Внутренне он подготовился к аресту, но всё равно боялся.
   Цеха грохотали, как обычно. Рабочих было гораздо меньше, но они работали. Титоси ему обрадовался:
  - Жив, башка деревянная! Я уж думал - не затоптали ли тебя вчера случаем? Или в участок... того... Эх... Работать будем, как чертенята в аду у католиков. Видишь - мало нас осталось. На допросах отдуваются. Выпустят, наверное, так ведь и поувольняют.
  - Где Ясуда?
  - Как где? Арестовали. Будут судить, посадят.
   'Если полицейские меня узнают, то тоже посадят', - подумал Кэн. А ведь его вряд ли опознают! Преследователи не видели его лица, только спину. Сунув губы в глухое ухо мастера, он спросил:
  - Заработок-то повысили?
   Титоси рассмеялся и махнул рукой. Смех потонул в грохоте агрегатов.
   Напрасно погиб Хироси, совсем напрасно...
  
  _______________________
  
  Эсутору - ныне город Углегорск.
  Тоёхара - ныне город Южно-Сахалинск.
  Карафуто - японское название Сахалина.
  Момохики - рабочие крестьянские штаны.
  Каландр - часть бумагоделательной машины, где бумажное полотно выравнивается, уплотняется и приобретает гладкость.
  Хибати - корчага для обогрева жилья и приготовления пищи.
  Такеши Имамуро - губернатор Карафуто с 1932 по 1938 гг.
  Сайто Макото - премьер-министр Японии с 1932 по 1934 гг.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"