Аннотация: каждый из нас иногда закрыт в своём мире - и не достучаться
Последний уже весенний снег долетал до земли, оставляя размытый след на подсохшем после ночного мороза асфальте. Она смотрела в окно, сидя за обеденным столом в маленькой кухне. Взгляд, казалось устремившийся вдаль, на самом деле был направлен вглубь ее сердца. Она не искала там любви и теплоты - их там давно нету, лишь голые стены с оборванными в клочья обоями да холодный ветер. Она хотела жить прошлым, хотя должна была жить сегодняшним. Словно какой-то волшебник заколдовал ее память, в которой обрывками всплывали яркие краски прошлых лет, а за ними - солнце и радость любви, и бесконечное тепло, и так много простого незавидного счастья. Жизнь, давно закончившаяся, оставшаяся далеко в прошлом. Она чувствовала себя одинокой, и привыкла к этому одиночеству, считая его продолжением самой себя. Словно по-другому и быть не может.
А снег все кружил, напоминая ее молодость. Тогда она была счастлива. Тогда, наверно, сердце было исполнено надеждой и безграничной верой, что все у нее получится. Тогда она могла позволить себе искать свое счастье и находить его, идти вперед, не оборачиваясь в поисках поддержки и понимания, потому что они у нее были. А сейчас. Сейчас ее тело как будто изменило ей, предало. В нем, так долго наполняемом горечью, поселилась болезнь. Она сьедает его, мгновенье за мгновеньем, не оставляя надежды и даже сил ее выдумывать. Человек не может жить без иллюзий. Вот так - в одно мгновенье, разрушить все, не предложив ничего взамен. Оставив только реальность с ее стальным холодом и пустотой, и страхом, живущим глубоко и преследующим нас в кошмарах - страхом смерти. Наверно, именно так мы взрослеем. И мера этого взросления в том, как мы справляемся с нашей Смертью - игнорируем, избегаем как неизбежное зло или принимаем и живем дальше, делая своим союзником. Мы умираем либо с ней вместе, отрицая ее, либо оставляем ее в живых, и умираем в одиночестве, но с сердцем, которое умело любить. Ее сердце, может быть, умело любить лучше каждого из нас. Только это умение было спрятано под грудами рациональных обьяснений, сомнений, разбегающихся в разные стороны мыслей. Там, где найти его не мог никто - никто, так долго окружающий ее.
Она осталась одна, и вместе со своим невыносимым одиночеством придумала свою болезнь. Страх. Теперь он стал хозяином в ее жизни, теперь лишь он заботился о ней, принуждая принимать таблетки и сложные процедуры. Теперь лишь он был ее проводником в мир человеческих отношений, потому что в бесконечных очередях знакомил с такими же больными, как она. Все ее оставили, только он теперь навсегда останется с ней, и будет последним пристанищем.
Пустой дом, пора зажигать свет. Сумерки над городом сгущались, и неизбежно ощущался приход весны. Она продолжала сидеть одна, безнадежно высматривая в прохожих тех, кто хоть на минуту мог успокоить ее сердце - такое измученное, истерзанное. Она молилась, но они не слышали ее молитв, занятей суетой каждодневных мыслей. И слова молитвы пропадали в грохоте вечернего города, такого родного и хранящего так много воспоминаний. И она снова начинала вспоминать, и не включала свет, пока в прихожей поздним вечером не скрипнет входная дверь...