Я начал с комода. Наверху ничего нет, в ящиках тоже. Где же эта шкатулка? Шкаф. Перерыл все, нет!
Вот она! На дне одного из чемоданов. Документы лежали связанными по пачкам.
В первой же пачке нашел: свидетельство о браке.
Гражданин Семрюк Владимир Геннадиевич и гражданка Захарова Серафима Ильинична, тысяча девятьсот сорок пятый год. Сразу после войны. Бабушка! Значит, Семрюк ее муж, первый. ( Значит ему было 16 лет - не маловато ли?)
Свидетельство о рождении: Семрюк Вячеслав Владимирович, тысяча девятьсот сорок шестого года рождения. Отец? Отец - Семрюк?
( сразу же и ребёнок, а может быть и до брака)
. Дальше - извещение от августа тысяча девятьсот сорок шестого года: заведено уголовное дело по факту пропажи гр. Семрюк В.Г.
( Значит сразу смылся - зачем, спрашивается, женился?)
. А вот извещение от тысяча девятьсот пятьдесят первого года: в связи с тем, что обнаружить гражданина Семрюк В.Г. в течение пяти лет оперативно-розыскными методами на территории СССР не удалось, гражданин Семрюк В.Г. считается без вести пропавшим. Свидетельство о разводе. В связи с признанием гражданина Семрюк В.Г., без вести пропавшим, гражданка Семрюк С. И., считается незамужней, и ей присваивается фамилия Захарова С. И.
А вот и тысяча девятьсот пятьдесят второй год, январь. Свидетельство о браке, свидетельство об усыновлении. Значит, второй муж бабушки усыновил моего пятилетнего отца.
Бабушка у нас оказалась очень педантичной. Так собрать и сохранить документы, причем ни я, ни отец, ни Валька, его сестра, теперь я понимаю, что сводная - по матери, не знали об их существовании. Обоих уже нет. Так и не знали, что не родные. Мама знала. Она все это собрала и хранила.
Бросил жену с новорожденным малышом, а теперь с внука алименты требует!
- Вот же, сволочь,
- Да, ладно, пусть себе требует. Бабушка его искала, а он прятался. У меня прекрасный адвокат. Он ему покажет, где раки зимуют. Все документы передам в суд.
Я плохо помню, что было в суде. Потому что смотрел на истца. На его месте сидел отец, только гораздо старше и "суше". Старику уже за восемьдесят. В здравом уме. Он что-то говорил судье, что-то говорил его адвокат, что-то мой. Суд был коротким. Дело я выиграл. Без труда.
Было больно и обидно, и все время перед глазами стоял этот старик. Состаренная копия отца.
Утром я поехал в дом престарелых, где он живет.
- Расскажи, дед, как жизнь прожил, - спросил я без предисловий, - как бросил жену с маленьким ребенком, как гулеванил? Расскажи!
- Да что, что тут рассказать, поехал на заработки, на стройку, а там за анекдот и сел. На десять лет. Паспорт успел уничтожить, когда увидел подъезжающий "воронок", дабы до Серафимы со Славкой не добрались. Вернулся, Фима уже замужем, второе дитя за ручку водит, Славка чужого дядьку папой зовет. А что я мог им дать тогда? Устроился в школу дворником да истопником. В ту, где вы все и учились. Так и прожил рядом. Со Славкой часто болтал. Он и на дни рожденья ко мне приходил, и так заглядывал. Сюда устроил. Я все просил его тебе рассказать, но он не решился. "Молодой, - говорил, - не поймет" Да ты и не понял.
- Отец все знал?
- Да, я ему на выпускном открылся. Мать пришла и ушла, а он остался. Перепил чуток, рвало его. Мальчишки ко мне и притащили. Я ему тогда и рассказал, как одно неосторожное слово может всю жизнь перечеркнуть.
- Ты так один и жил всегда?
n Да нет, я тоже женился, детей, правда, у меня больше не получилось.
n Север, знаешь ли, Соловки.
- Так папа знал, что ты - его родной отец?
- Знал.
.
n Может, Серафима что и подозревала, да я же прятался от нее.
n Не хотел жизнь портить. И потом, знаешь, из отсидки хорошее не приходит.
- Что-то ты дед, слишком грустно... А на меня, зачем в суд подал? Почему сюда не позвал, не рассказал сам?
- А ты приехал бы, поверил? Ты пошел бы искать документы?
- Документы - не знаю, но ведь отец - вылитый ты! Я бы поверил. Наверное.
- Наверное... Ну прости, внук.
- Да, ладно, дед.
Я, неожиданно для себя, обнял старика за плечи, почувствовал прилив тепла и боли: дед, подумать только, родной дед!
- А, может, ты к нам? - спросил я.
Нет, что ты, я привык! Я здесь давно. Как овдовел, так Слава меня и устроил.
Ты только заезжай иногда, денег не надо:
пенсия у меня участника войны. После реабилитации я документы выправил, только о Серафиме смолчал.
(Это каким же участником войны он был в 12-14лет? Партизанил что ли?)
Теперь мои соображения. Нет, это не критика рассказа как литературного произведения.
Вот такой вот очень неплохой в полном варианте рассказ, из которого я выскреб только
фактографическую часть. Отзывов много и все хорошие. В общем-то я согласен с ними,
НО
Вот, что пишет в комментариях сама Ирина Игоревна:
29. Ильина Ирина (iiidens@mail.ru) 2011/02/02 11:07 [ответить]
> > 27.Аальская Валерия Юрьевна
>Очень жизненная и почти добрая история... Мне почему-то сейчас думается, что вы тоже, когда писали, немного грустно улыбались...
>Спасибо вам, Ирина.
Спасибо, Лера!
На самом деле у этой истории есть прототипы, но она была гораздо страшней и ужасней. Дедушка, прогулявший всю жизнь, нашел внуков, а их было двое, близнецы, при социализме, и сломал молодым мужчинам в полном смысле этого слова, жизнь. У обоих полетели их карьерные мечты и все прочее. И суд он выиграл. Присудили внукам платить по 10 рублей каждому, но не это страшно, а страшно, что лишились возможности карьерного роста. Вот такие бывают дедушки.
А мне захотелось, чтобы это было так. Правда, те, кто дожил до сегодняшнего дня, вряд ли могли иметь тогда детей. Слишком маленькие уходили на фронт.
А тот дедушка после войны просто бросил семью и ударился в гульки. Они же пришли - победители, их было мало, а вдов-солдаток хоть отбавляй. Но это истинная история, а я люблю хорошие истории. С добрым концом...
Как это ни странно, это признание автора все проигнорировали. Всем хочется счастливого конца даже за счёт искажения правды. А правда состоит в том, что мы привыкли ко лжи и
относимся к ней, как правде. Вот посмотрите: участником войны он быть никак не мог. Ну не брали в армию, да ещё на войну меньше 18 лет, а он, смотрите, выправил документы участника войны, да ещё и как репрессированный. По правде, может он и сидел, но за какую нибудь драку или что похуже. Теперь так. Даже на войне отнюдь не все были герои. Многие прекрасно провели это время в тыловых подразделениях. Здесь я ничего плохого не вижу. Они тоже нужны, но зачем же из них делать героев? А теперь ведь у нас все участники войны не иначе, как герои. Вот поэтому суд на самом деле был на стороне того,
настоящего дедушки. Я знаю случаи, когда участники войны получили по несколько квартир, обеспечив всех своих родственников. Я понимаю так, что, действительно, уважать
надо инвалидов войны, то-есть тех, кто действительно пострадал, а не просто служил в это время.
И ещё насчёт реабилитированных. В то время реабилитировали без разбора. Выпустили много уголовников. И вот автор пишет, что вот ещё одна жертва режима - сел за анекдот. Но ведь это авторская выдумка, но такими выдумками наполнена литература и антисоветчики всех мастей ссылаются на это как на факты. Ведь получается, что все сидевшие были такими белыми и пушистыми, а их злые чекисты хватали ни за что - просто морда не понравилась. Конечно, и среди чекистов были разные, а посмотрите на нашу современную милицию? Так что я считаю - если хочешь счастливого конца, то пиши, но всё же не надо тиражировать ложь.