Письменный стол был завален исписанной бумагой. На листах, испещренных мелкой вязью слов, умирали мысли - недоделанные, недоношенные, юродивые и изначально неудачные - они тихо тлели. Пустой ветер ворвался в открытое окно и разметал рукописи по комнате. Средь всей этой беззвучной феерии я увидел его. Он лежал на столе, словно и не замечал заблудившейся стихии, его поверхность переливалась всеми оттенками, а жирные печатные буквы гласили "Билет домой".
Аккуратно положив его в нагрудный карман, я повернул медный ключ и открыл входную дверь, поезд стоял готовый к отбытию. 13 вагон 8 место. Состав тихо тронулся. Я растянулся на полке в полный рост и попытался заснуть. Тут же раздался стук, и дверь плавно открылась. Темно-синий костюм без единой складки, копыта начищенные гуталином, когти заточенные с хирургическим педантизмом и форменная отбитая кепка, ловко пристроенная меж отполированных рогов - на пороге стоял проводник.
- Ваш билет и удостоверение личности, - сказал он, протягивая мне стакан.
Я машинально взял стакан правой рукой, левой вынимая желтый билет. Проводник очень аккуратно прикоснулся когтями к билету, оставив три ровные дырочки на полях "контроль". Тем временем правая рука уже поставила стакан на стол и извлекла из кармана перочинный нож. Резкий удар. Глубокий порез длани вспыхнул болью, кровь маленьким ручейком полилась в стакан. Проводник взял до краев наполненный моими соками сосуд и поднес его к губам. Одним махом выпив содержимое, он широко улыбнулся, обнажая безоговорочные аргументы.
- Желаю приятного пути.
Дверь купе тихо закрылась. Я вновь растянулся на нижней полке.
Через несколько минут всё повторилось, стук, открытие двери, вот только вместо проводника на пороге стоял высокий мужчина в сером костюме образца середины XIX в. с тростью в одной руке и цилиндром в другой.
- Разрешите? - сухо спросил он.
Я лишь кивнул в ответ и, указав на свободное место, закрыл глаза. Сон пришел мгновенно....
Высокий, смуглый англичанин не торопливым шагом приближался к старинному особняку. Половица деревянного крыльца жалобно скрипнула, когда он с силой постучал в дубовую дверь дома. Престарелая экономка, открывшая дверь, окинула англичанина теплым взглядом и впустила, меж тем отточенными годами движениями приняла у гостя плащ и цилиндр.
- Мистер Лидделл ожидает вас в своём кабинете, - произнесла она.
Гость, знавший расположение комнат, направился в указанные ему апартаменты.
- Чарльз Лютуидж Джонсон, вы как всегда приходите точно к намеченному времени, - хозяин дома тучный мужчина в годах широко улыбнулся гостью.
- Декан Лидделл, мы же с вами подданные британской короны ненавидим опаздывать, - улыбнувшись в ответ, сказал англичанин.
- Чарльз, куда вы сегодня решили направиться с моей дочерью?
- В Годстоу, покататься на лодке.
- Кстати Чарльз, ваш журнал это действительно Полезная и назидательная поэзия, вы прирождённый писатель.
- Ну что вы мистер Лидделл, ваша дочь Алиса вот это кладезь необузданной фантазии.
- Дядя Чарльз!!!- всё пространство дома наполнилось радостным девчачьим криком, и темноволосая 12 летняя дочь декана Лиддела повисла на шее у мистера Лютуиджа Джонсона.
- Куда мы сегодня пойдём!? - не отпуская шеи, продолжала кричать она.
- Алиса, маленькой леди не пристало так себя вести, отпусти сейчас же мою шею, а то я задохнусь.
- Ладно, пора вам отправляться на прогулку, а мне ещё работать,- с весёлой усмешкой проворчал хозяин дома, садясь за огромный письменный стол.
Лодка медленно плыла по тихой глади воды.
- Дядя Чарльз, но почему вы мне не верите? Я, правда, там была!
- Алиса у тебя хорошая фантазия, но маленькие леди не должны врать.
- Но я не вру, - всхлипывая, прошептала девочка. - Вот я возьму и докажу вам, дядя Чарльз, что я права. Смотрите, что мне дал Шляпник, - и Алиса протянула англичанину золотые карманные часы на длинной стальной цепочке.
- Ты взяла их у своего отца? - серьёзным голосом спросил Джонс.
- Да нет же, их мне дал Шляпник, он сказал что это "измеритель коофициента полезного времени", - с трудом выговорила Алиса сложные слова.
Чарльз Лютуидж Джонсон осмотрел часы и растерялся:
- Алиса, они сломаны.
- Нет, они работают, просто такой ваш коофицент.
- Откуда ты набралась таких слов?
- Шляпник и Мартовский заяц так говорят, ну и Соня когда просыпается.
- Бред какой-то.
- И вовсе не бред. Дядя Чарльз, Шляпник говорил, что надо вспомнить место, где вы первый раз почувствовали себя дома.
- Дома?
Алиса на мгновенье задумалась:
- Дядя Чарльз, у вас есть такое место, где вам хорошо-хорошо?
Взгляд англичанина на мгновенье ушёл в никуда.
- Фамильный грот Джонсона в моей родной деревне Дэрсбери ...- тихо заговорил он - Но это было так давно.
- Вы должны туда поехать, и возьмите часы с собой.
Лютуидж Джонсон только улыбнулся девочке и сильнее нажал на вёсла.
Чарльз Лютуидж Джонсон, держа в правой руке "измеритель коофициента полезного времени", медленно шёл по только что выпавшему снегу по направлению к фамильному гроту.
Через три дня поднялась настоящая метель, а из грота так некто и не появился.
Я открыл глаза, англичанин сидел напротив меня и любовался пейзажем за оконным стеклом.
- Не скажите, сколько время? - обратился я к нему.
Джентльмен не спешно достал из кармана жилетки "измеритель коофициента полезного времени", внимательно посмотрел на прибор и ответил:
- У меня очень много, у вас - не знаю, - и так же не спешно спрятал устройство обратно.
Я вынул из куртки пачку беломора и закурил, англичанин удивленно смотрел на мои манипуляции.
- Угощайтесь, - предложил я и протянул ему папиросы.
Чарльз аккуратно вытащил одну штуку, повертел в пальцах и, взяв со стола мою зажигалку, прикурил. Глубоко затянулся, затем, выдохнув облако сизого дыма, вынес вердикт:
- Не плохо, не плохо, как сказали бы американцы "отличная трехдолларовая сигара", - он собирался сказать что-то ещё, но стук в дверь прервал его.
Спустя мгновенье к нам в купе зашла девушка. Увидев её, я поперхнулся папиросным дымом и судорожно забычковал окурок о край стола. Она была воплощением совершенной красоты - индийское платье, кажется сари, только частично скрывало великолепную фигуру. Даю руку на отсечение, если бы Венера встретила нашу новую попутчицу, она бы удавилась от зависти.
Я попытался рассмотреть глаза девушки, но увидел лишь огонь, и он ослепил меня. Я сплю?
Это был ежегодный праздник, и жемчужиной торжества стал танец, что танцевала полубогиня, прекраснейшая из апсар, Теоталла. Её точёная, словно вылитая из бронзы фигура была совершенна, а в чёрных глазах горел первозданный огонь. При виде её красоты на теле Индры появилась сотня глаз, а великий Шива стал четырёхликим.
Бог грома влюбился в прекраснейшую из апсар в тот момент, когда она начала танцевать. Танец шести стихий поразил богов, и они смотрели, боясь даже вздохнуть. ОГОНЬ выжигал сердца, ВОДА заставляла плакать, ВОЗДУХ кружил голову, ЗЕМЛЯ наполняла безграничной силой, СЕМЯ помогало чувствовать жизнь, а ЭФИР потрясал само существо небожителей. Индра открыл глаза и медленно поднялся с трона, мысли были чисты как никогда прежде.
-Теоталла, Теоталла, - повторял он это имя словно мантру.
Три обезьяны сидели на огромном камне, из-под которого бил родник мироздания. Мартышки сидели и ждали, ждали и охраняли, охраняли в отрицании, отрицании зла. Они были сёстрами, а камень их вечным домом. Первая сестра была слепа и не могла видеть зла, вторая - глуха, чтобы тёмные слова никогда не коснулись её, третья же не могла говорить, тем самым не давая злым речам слетать с её уст.
Тень появилась из ниоткуда и, зачерпнув пригоршню воды из источника мироздания, заговорила с обезьянами.
- Приветствую вас, сёстры.
Мартышки не шелохнулись, но незваный гость знал, что его внимательно слушают.
- Красивейшая из апсар отвергла предложение Индры. Громовержец в бешенстве.
Голос гостя медленно окутывал трёх сестёр.
- И что тебе нужно от нас? - спросила первая сестра.
- Теоталла была подослана асурами, чтобы сломить Индру и тем самым обезглавить богов.
- И что же ты хочешь от нас?
- Говори быстрее, вода из твоих ладоней почти вся ушла в землю, времени совсем не осталось, - вмешалась в разговор вторая сестра.
- Предупредите Индру, - и последняя капля вытекла из ладоней тени.
Ушанас Ковья спускался в своё подземное царство асуров, он был доволен собой, так как, будучи повелителем демонов и великолепным колдуном, ему пришлось весьма потрудиться - одну вечность творил он обряд, чтоб обмануть не пропускающих зла, и у него всё получилось, три старые мартышки поверили.
Пелена наваждения спала, старая слепая обезьяна поняла свою ошибку, но было поздно: апсары уничтожены по приказу Индры, рукой гнева Брахмы, неистовым Рударом, а последняя полубогиня Теоталла ждала свою смерть на рассвете.
Мартышка бежала так быстро, что солнечные лучи не могли догнать её. Фудомё ждал, и она появилась. Распластавшись ниц перед покровителем воинов и хранителем мудрости, мартышка залепетала.
- Фудомё, мы были обмануты...
Хранитель поднял верхнюю правую руку, давая знак замолчать. Голос в тут же миг покинул старшую сестру.
- Так должно было случиться, - прогремел голос разрушителя сансары. - Возьми, - и Фудомё протянул старшей сестре мариданг.
Слепая обезьяна что есть сил стучала в старый барабан, замаливая грехи перед последней из апсар, не зная, что Теоталла уже обречена.
Звук барабана ещё звучал у меня в ушах, а Чарльз уже галантно кланялся.
- Разрешите представиться Льюис Кэрролл математик, фотограф, и немного писатель. Можно поинтересоваться именем нашей очаровательной попутчицы?
- Теоталла, - ответила она англичанину и посмотрела на меня.
Я же не найдя ничего лучше помахал ей своей правой верхней конечностью и продемонстрировал оскал во все 32 зуба. В ответ она мило улыбнулась и неуверенно повторила мой жест рукой. Ещё чуть - чуть и я бы заплакал, но Чарльз аккуратно взял прекраснейшую из апсар за плечи и усадил на своё место. Дверь с силой отъехала в сторону, и в купе вошёл довольно примечательный субъект среднего роста, в высоких черных ботфортах, мешковатых штанах того же цвета и белой круженной рубахе. Но как я не вглядывался в его лицо, так и не мог рассмотреть его черты - они словно ускользали от меня, оставляя лишь общее впечатление о внешности. Новоприбывший господин безо всяких прелюдий село рядом со мной.
- Привет всем, где здесь 9 место? А вижу, давайте знакомиться, меня зовут Вир.
- Льюис Кэрролл, - представился в очередной раз Чарльз Лютуидж Джонсон.
- Теоталла, - тихо произнесла полубогиня.
Я хранил молчание. Этот беспардонный тип, вопросительно заломив бровь, посмотрел на меня.
- А всё понятно... - протянул он, улыбаясь до ушей. - Не надо смотреть мне в глаза или засыпать, я сам всё расскажу, - продолжил свой монолог Вир, подняв руки вверх на манер сдавшегося на мою милость врага. Потом громко рассмеялся и, хлопнув себя ладонями по коленям, заговорил, при этом его тон и голос разительно изменились, голос из звонкого молодого стал хриплым, а тон непонятным образом заставил внутренне собраться и слушать его историю.
- Я сидел на краю пустынной улицы и потягивал папиросу, как вдруг услышал крик мёртвых птиц "к дождю" подумал я. Рядом со мной на бордюр присел Астарот и попросил закурить.
- Слышал, птицы кричали? К дождю, наверное.
- Наверное. Астарот, а ты давно бывал на земле.
- Да уж почитай, лет двести назад.
- Жаль, а то я соскучился.
- Я тоже... - на секунду глаза демона заволокло дымкой. - Ой извини, Вир, надо бежать, Люцифер вызывает.
- Ну, бывай, старина, ещё увидимся.
- Обязательно увидимся, до скорого! - прокричал он, скрываясь за поворотом.
Я, растерев бычок об асфальт, решил прогуляться вдоль улицы.
- Здравствуй, Вир, - о, этот прекрасный голос я узнаю везде.
- Здравствуй, любовь моя.
Смерть взяла меня под руку, и мы зашагали дальше по улице, мило болтая. Пошёл дождь.
Сильный гром разбудил меня, я открыл глаза и рывком поднялся с дивана, на котором заснул, не успев даже раздеться. Окно в комнате было открыто, и июльский грозовой ветер разметал мои рукописи по всей комнате. На листах испещренных мелкой вязью слов жили мои мысли. Я аккуратно собрал все рукописи в стопку.