Один добрый маг подарил тебе на твой день рождения "ловца снов". Такие безделушки продают в курортных городах недорого и самые разные. Натянутый на обруч кусок ткани, обшитый разной бахромой, плетеными шнурками, раковинками, бусинками. Бубен-не бубен, пяльцы-не пяльцы - в общем "ловец снов". На ткани в три цвета вышита была голова какого-то хищного зверя. Уши большие, остроконечные, волчьи. Но морда для волка коротковата - скорее медвежья. А глаза вообще желтые, рысьи. Кажется, что они смотрят на тебя строго и требовательно.
"Но это особый ловец снов", - сказал тебе маг. - "Он не приманивает для тебя добрые сны, как обычные ловцы. Он переносит тебя саму во сны - твой дух. Конечно, все это достаточно безопасно - я бы не стал рисковать тобой. Тебе лишь надо повесить его над кроватью, а на обратной стороне вот этим специальным угольком написать название того места, где ты хочешь очутиться. Пока что ты не можешь писать названия каких угодно мест, этот ловец срабатывает лишь для двух миров, но со временем я смогу увеличить их число".
"Есть еще несколько правил", - инструктировал тебя маг - "Для твоей же безопасности ты во сне не сможешь брать вещи, заговаривать, что-то изменять или делать. По крайней мере, пока. Но, если ты захочешь поговорить с кем-либо из сна - тебе надо будет дождаться, пока он заснет и тогда, уже в его сне, ты сможешь общаться с ним. И всегда, в любой момент сна ты можешь проснуться, если тебе вдруг захочется этого. И вернуться снова в этот же момент сна".
"А, в общем, ничего страшного в этом нет и создана эта вещь для твоего развлечения", - закончил тогда свою речь маг. - "С днем рождения тебя".
И вот, длинный день закончен, наступил вечер. Пора укладываться на боковую. В изголовье твоей кровати висит "ловец снов", кажется, что он покачивается в проникающих через окно лучах уличного фонаря. На столе лежит короткий заостренный кусок угля в деревянной "рубашке" и бумажка, на которой убористым почерком своим маг написал для тебя два слова: "Хенна" и "Андар" - это названия тех двух миров, куда ты можешь попасть сегодня ночью. Или не попасть.
Итак:
1) Ты решительно взяла уголь, на миг замерла, потом написала на обратной стороне "ловца" слово "Хенна", отложила угольный карандаш и, умывшись, переодевшись в пижаму, улеглась в постель, завернулась в одеяло и закрыла глаза см. п. 5
2) Взяв со стола угольный карандаш и закусив губу ты помешкала, начертала слово "Андар" на обратной стороне "ловца", а уже через пятнадцать минут ты лежала в постели, слушая свое дыхание и уютно устроившись под одеялом см. п. 10
3) Решив не экспериментировать сегодня, ты оставила все как есть, легла спать, не трогая "ловец снов" см. п. 25
Ты подошла к спящему сидя золотоволосому и легонько коснулась его лба. Он внезапно широко распахнул свои изумрудно-зеленые глаза и уставился на тебя внимательным, острым взглядом. Да, он тебя видел. И вы не сидели больше на странной поляне с колонной, теперь вас окружал просторный зал, стены которого терялись в густом сумраке, а освещали его только лучи солнца, пробивавшиеся сквозь узкие световые колодцы в массивной каменной крыше. Крышу эту поддерживали толстые колонны из цельного малахита, рядами пересекавшие зал вдоль и поперек. Вы оба находились на небольшом, но широком возвышении в центре зала, ярко освещенном колонной света, падающей сверху. За спиной сидящего жреца стоял широкий каменный короб, стены которого были изрезаны сценами, изображающими грандиозные битвы и охоту на невиданных животных. Все эти сцены объединяло наличие одного центрального персонажа: повергающего армии врагов, сжимающего в мощных объятиях страховидных хищников. Этот великий воитель и охотник был изображен гигантом, в сравнении с врагами, зверями, прислуживающими ему ловчими, своими собственными воинами, которых он вел в лихие атаки на этих барельефах. Еще одной его особенностью было то, что у него была всего одна рука.
Каменный короб был прикрыт тяжелой каменной же крышкой, верхняя часть которой была искусно оформлена в виде лежащего тела, одетого в богатые длинные одежды, поножи и нагрудник. Поражала воображение та искусность, с которой были изображены внушительные мышцы лежащего человека, безмятежное спокойствие его правильных черт лица, складки ткани вокруг его ног. Казалось, что на крышке действительно лежит живой человек. И это изображение тоже было одноруким.
- Я знал, что ты придешь, Сновидица. - Произнес сидящий человек негромким шелестящим голосом. - Знал и вышел тебе навстречу. Мои видения предупредили меня. Они также сказали мне, что ты пришла, чтобы задать вопросы и получить на них ответы. Спрашивай же, и я постараюсь утолить жажду твоих знаний.
В голове у тебя сразу возникла масса вопросов, не так ли? Какие же из них ты озвучишь, а какие предпочтешь пока не задавать? Например, ты можешь спросить:
Когда цветные пятна перестали кружиться перед глазами, ты обнаружила, что окружение твое сильно поменялось. Вместо степи, поскрипывающего возка и синекожих великанов тебя окружали густые и влажные джунгли. Даже не так - самые настоящие Джунгли. Тебя поначалу, после тишины степи, чуть не оглушили звуки, доносящиеся сразу со всех сторон - треск, гудение. Ты стояла на скользкой, покрытой почти черными водорослями коряге, торчащей из затхлой воды. Вокруг тебя, сколько охватывал глаз (не так и много, кстати, видимость почти никакая) из темной, вязкой жижи возносились вверх высоченные коричневые колонны деревьев. Деревья эти были почти идеально прямые, ровные, лишенные каких-либо ветвей на стволах. Грубая коричнево-зеленая их кора была покрыта рыжими и бурыми пятнами лишайников, местами облезла и свисала клочьями. Многие деревья стояли, накренившись, не в силах, видимо, больше цепляться своими корнями за слабый болотный грунт. Почву под деревьями покрывал толстенный полупогруженный в грязь ковер из целых пластов прелой коры, ветвей, похожих на разлапистые веера, очевидно, падающих с верхушек и узких перовидных листьев на длинных черешках. Среди этой лесной подстилки тут и там копошились огромные членистые многоножки, ползали какие-то здоровые жуки, то и дело кто-то где-то с треском вспархивал, садился, перебегал. Чтобы не стоять на месте, пришлось прыгать с коряги на корягу. Тут тоже сослужило хорошую службу то, что ты во сне - ты ни разу не поскользнулась на неверных, погружающихся под тобой в воду и ил, скользких от наростов ветвях. Мало-помалу ты продвигалась вглубь этого болота просто оттого, что стоять на месте было бессмысленно. Порой, где-то в глубине леса, с шумом падала очередная ветка, но в целом, кроме этих звуков и треска, скрежета, шороха многочисленных насекомых, пауков, многоножек, других звуков не было - ни птиц, ни зверей. Впрочем, и звуков насекомых хватало с лихвой - лес был наполнен гудением, жужжанием, треском и скрежетом. Постепенно почва под ногами становилась суше, высоких безлистных деревьев меньше, сами они толще. Из земли тут и там пробивался подрост, раздвигая толстый слой подстилки - гладкие зеленые пики с утолщениями на концах примерно в твой рост и ниже. У иных из них уже формировались верхушки, похожие на полураскрытые зазубренные венчики.
Ползающих насекомых стало меньше, а крылатых больше. Огромные стрекозы носились между деревьями, охотясь на таких же огромных поденок, присаживались на стволы передохнуть и снова с гулом и треском срывались в полет, когда ты проходила мимо. Обдав тебя струей воздуха и чуть не столкнувшись с тобой, перед самым лицом пролетел жук, с раскрытыми крыльями сравнимый по размерам с голубем. Он с размаху ударился о ствол, зацепился за него, сложил жесткие надкрылья - изумрудные, с переливом, и стал неторопливо заправлять под них длинные сетчатые крылья.
Еще немного времени прошло, и земля стала уже совсем сухая, деревья - гораздо выше и толще, иные уже в обхват человека. Сам внешний вид их тоже изменился: кора крупными чешуями, как на ананасе, раскидистые верхушки колышутся на верховом ветерке, шелестя множеством длинных иголок, ствол в нескольких местах опоясывают кольца торчащих в стороны ветвей. Воздух посвежел и стал пахнуть хвоей и грибами. Веток и коры на земле стало меньше, их сменила толстая подушка слежавшейся, порыжевшей хвои, упруго пружинящей под ногами. Подрост густо перемешался с высокими, огромными папоротниками, в перистые листья некоторых из них можно было завернуться как в покрывало. Живности никакой не видно, а сквозь верхушки деревьев проглянуло жаркое зенитное солнце, которого не было видно еще час назад. Явно ощущалось, что ты движешься в гору, по склону большого пологого холма, густо поросшего светлым, продуваемым ветерком лесом.
Внезапно твое внимание привлекло что-то, мелькнувшее впереди, в просвете между деревьями, что отличалось от привычного уже лесного ландшафта. Метрах в сорока от себя ты увидела широкую, невысокую платформу - словно большое каменное блюдце, висящую над землей на высоте примерно человеческого роста. Подойдя еще ближе, ты смогла рассмотреть, что платформа ограждена золотистыми перильцами, камень, из которого она сделана, похож на искряк - темно-серого цвета с мерцающими золотыми искрами в глубине. На самой платформе, за перилами, были установлены легкие, словно выдутые из мутного стекла стулья и столик, уставленный блюдами, причудливой формы графинами, соусницами. За столиком расположились, неспешно поглощая еду и разговаривая несколько человек... с первого взгляда. Снизу вверх, да еще и издали рассмотреть довольно сложно, но видно, что они одеты в яркие, свободного покроя одежды, длинные волосы их сверкают на солнце золотом.
Хочешь ли ты подойти ближе и ознакомиться с этими людьми лучше см. п. 7
или же обойти эту платформу и двинуться дальше см. п. 12
- Что за существа были с тобой, когда ты встретил меня? - Спросила ты.
- Это были мои ученики. - Золотоволосый слабо улыбнулся. - Они из лесного племени Арруба, древнего, созданного еще волей Предначальных. В свое время те много экспериментировали с разными формами жизни, населяя земли своими творениями. Большая часть порожденных ими созданий была ужасна, вполне соответствуя мрачным вкусам Творцов. Какие-то создания были уникальны в своем роде, другие являли собой пример многочисленных популяций. Арруба всегда было не больше нескольких сотен, и жили они очень компактно, в основном промышляя охотой, приручением гарбов - одного из них ты видела с нами. Арруба используют гарбов для выслеживания добычи. Когда в этих местах воздвигли гробницу Единого и дорогу к ней, та пролегла совсем недалеко от местообитаний Арруба. Лесные Охотники предпочли уйти глубоко в чащи, но, когда неумолимые силы природы разрушили Дорогу Игл, и сама память о ней забылась - Арруба вернулись. Вернулись и стали, в меру своего разумения, поклоняться Месту Силы, уцелевшей Межевой Колонне, принося ей жертвы драгоценностями и животными. Я много беседовал с Лесными Охотниками, рассказывал им о Едином и его деяниях. В конце концов, многие из Арруба прониклись светом моего учения и стали мне верными помощниками и учениками.
Хочешь ли ты задать еще вопросы см. п. 2
или же тебе достаточно полученных знаний? см. п. 14
Тебя разбудило легкое движение воздуха, коснувшееся лица. Что-то пощекотало твою щеку и ты, взглянув туда, увидела, что это длинная травинка. Ты лежишь явно не в своей постели. Тебя окружают высокие метелки трав, обоняния коснулся их терпкий аромат. Поднявшись, ты увидела, что вокруг, сколько охватывает глаз, простирается все то же густотравье - колышущиеся от слабого ветерка пучки узких длинных листьев, увенчанных распушенными соцветиями блеклых серебристо-розовых цветов, тут и там среди этого ковра поднимаются высокие колючие чертополохи. Степь. Тяжко вздохнул ветер, и по травам пробежала очередная волна, из соцветий поднялись облачка тонкой пыльцы, подхваченной ветром. День клонится к концу, огромное, почти багровое солнце своим краем уже коснулось окоема и весь мир кажется окрашенным в малиновые тона. Единственный зримый ориентир окрест - большой валун метрах в трехстах отсюда, кажущийся с такого расстояния просто черным островком в серо-зеленом море. Туда ты и направилась за неимением лучшего выбора.
Пока ты шла, трава, достигавшая тебе местами по пояс, а местами и по грудь, гладила тебя своими листьями, раздаваясь перед тобой. Ты обратила внимание, что край листа остер как бритва, а нижнюю часть листовой пластины покрывают словно мелкие крючочки. Такая мягкая и шелковистая растительность на поверку оказалась частоколом клинков. Но ты ни разу не порезалась, а босые ноги твои уверенно ступали по этому опасному ковру, ощущая его упругость, но не сминая и не ломая. Скрытые в траве глубокие сусличьи норы тоже не доставляли тебе беспокойств, ты легко шла, не чувствуя усталости, не спотыкаясь. Близ земли, среди стеблей травы то и дело мимо тебя шмыгали и прятались по норам крупные большеголовые суслики, когда ты проходила, они высовывались столбиками из своих нор и возмущенно свистели тебе вслед.
Достигнув валуна, ты обнаружила, что он - творение рук человеческих, или, по крайней мере, разумных существ. Нарочито грубо обтесанная, пузатая фигура, сложившая руки на животе, поджавшая ноги и уставившая свой вечный, невидящий взгляд куда-то вдаль. Широкий, словно лягушачий рот с опущенными углами губ, большие, навыкате глаза, крупный приплюснутый нос. На человека это существо походило слабо. Тень от него, отбрасываемая уже почти севшим солнцем, резко прочерчивала степь, у подножия уже было достаточно темно. Высотой эта каменная баба (или каменный мужик - половые признаки обозначены не были) была роста в два человеческих и ширины немереной, так что можно было с удобством усесться у него на коленях или даже попробовать забраться на плечи.
Пока ты стояла возле каменной фигуры в раздумье, твоего слуха коснулись какие-то чуждые дикой природы звуки - что-то поскрипывало, слышался приглушенный топот. Кажется - едет какая-то повозка или даже несколько. Затаившись, ты вскоре увидела, как из-за валуна, широкой полосой сминая траву, одна за другой выехали три повозки. Первой ехала двухколесная легкая колесница, влекомая парой высоких, тонконогих и длинногривых чубарых лошадей. На дышле, перед мордами лошадей висело что-то вроде легкого подвесного плуга, раздвигавшего траву. Правил колесницей высокий человек, одетый в набедренную повязку и некое подобие нагрудника. Кожа возничего была глубокого синего оттенка а рост, кажется, сильно превышал два метра. Тонкий в кости, поджарый и лысый колесничий одной рукой удерживал намотанные на запястье поводья, а вторая рука привычно лежала на рукояти короткого меча, висящего на перевязи через грудь.
За этой колесницей ехала вторая повозка: большой четырехколесный крытый сшитыми шкурами фургон, запряженный четверкой. Замыкала кавалькаду вторая колесница, похожая на первую, только стояли в ней уже двое - помимо собственно возницы, там еще находился второй мужчина - по виду подросток, через плечо подростка был перекинут ремень, на котором удерживался большой плетеный щит конической формы, а у ног возницы стоял тул с дротиками. Одеты эти двое были так же, как и головной колесничий, только на ногах второго возницы были крепкие кожаные поножи. Кожа этих двоих так же была синего оттенка, а рост так же превышал рост высокого человека. Руки всех троих были унизаны браслетами, кисти густо покрывала вязь татуировок. Травяные плуги, похожие на первый, были и на оставшихся двух повозках.
Ты можешь остаться возле валуна и проследить за кавалькадой см. п. 15
или же увязаться за ней следом. см. п. 8
Или проснуться, запомнив, где ты была: см. п. 24
- Это Усыпальница Единого, - ответил золотоволосый. - Покинутая всеми, канувшая в забвение. Давным-давно, во времена, о существовании которых сейчас никто не помнит, это было пышное, многолюдное место. Место поклонения и паломничества. Огромная пирамида из единого монолитного гематита, увенчанная скромным Покойным залом. В этом зале мы сейчас с тобой и находимся. Сам зал некогда был убран пышными ткаными драпировками, уставлен многосвечными драгоценными канделябрами, курящимися благовониями жаровнями. Сейчас я убрал все это, так как давно не переступала нога верующего порога этого зала. Даже ученики мои - Арруба, не смеют входить сюда теперь, а раньше не было ни мгновения, чтобы кто-то не припадал к мощам Единого.
- К Усыпальнице некогда вела широкая Дорога Игл, мощеная плитами обсидиана, - продолжал рассказчик. - По обочинам дороги стояли статуи драгоценного мрамора, каждая изображала повергнутого Им врага. Много было этих статуй. Через каждый дневной переход была воздвигнута величественная Межевая колонна из гематита, подобной той, возле которой я встретил тебя. Само место это было напоено силой, равной которой сейчас не знают живущие. Сейчас все не так. После того, как Единый оставил мир живых, после того, как неразумные дети Его предали заветы Его, пошли войной брат на брата, в неразумии своем стали потрясать сами основы этого мира - после этого Усыпальница была сокрыта ото всех. - С горечью закончил золотоволосый свое повествование.
Есть ли у тебя еще вопросы см. п. 2
или же тебе достаточно полученных знаний? см. п. 14
Подойдя к платформе поближе, ты не нашла способа забраться на нее - висит достаточно высоко, нет ни лестниц, ни спусков. Днище у платформы такое же гладко отполированное и ровное, как и закругленные бока. Единственным вариантом, который пришел тебе в голову и немедленно был реализован, оказалось - забраться на соседнее дерево и устроиться на ветвях ближайшего к земле кольца - на высоте метров трех. По стволу влезла ты легко, хотя чешуйчатая кора была тут и там покрыта потеками янтарной смолы с влипшими в нее порой мелкими мошками. Усевшись на ветке, толщиной с руку, поудобнее, ты смогла рассмотреть то, что происходит на платформе, подробнее - сверху тебе открылся на нее замечательный вид.
Под тобой, очевидно, был накрыт стол для ланча или раннего обеда. Матовая поверхность круглого столика была уставлена блюдами, наполненными чем-то, похожим на аккуратно нарезанные хлеб и мясо. Еще на столе стояли глубокая супница, несколько соусниц. С краю столика притулилась высокая ваза, с горкой каких-то ярких экзотических плодов. Несколько графинов с жидкостями разного цвета, высокие тонкостенные стаканы. Отдельное широкое блюдо было отведено под очень крупного отварного и украшенного зеленью представителя местной фауны. Очевидно - ракообразное. Мощное цилиндрическое туловище в метр длиной, переходящее в вытянутый и заостренный хвост. Большие клешни спереди и широкие, удобные для того, чтобы грести, ноги сзади, а между ними с десяток ходильных ножек поменьше. Отдаленно это страшилище смахивало на помесь рака и скорпиона, но сейчас, вскрытое вдоль спины, украшенное пучками зелени и исходящее паром, выглядело очень аппетитно.
Один из сидевших за столиком, как раз потянулся к раскроенному ракоскорпиону, каким-то изогнутым инструментом выковырял из него лоскут белого мяса, положил себе на тарелку и сбрызнул соком круглого зеленого плода, лежавшего рядом. Затем он налил на краешек тарелки немного тягучего соуса, отрезал кусочек мяса, макнул его в соус, забросил в рот и принялся энергично, с удовольствием жевать. Лицо его - вытянутое, с тонкими, но твердо очерченными линиями скул, заостренным подбородком, большими выразительными глазами и узким прямым носом было довольно красиво. По виду этому астеничному, невысокому мужчине можно было дать лет тридцать, смуглая, почти бронзовая кожа странно смотрелась с длинными, мягкими волнистыми волосами изжелта-золотого цвета, перехваченными в хвост массивной заколкой. Одет он был в однотонный просторный хитон салатового цвета, перехваченный тканым синим поясом. Напротив сидел еще один смуглый высокий мужчина, чья гладко выбритая голова поблескивала на солнце, когда он наклонял ее, внимательно слушая собеседников. Одет он был в скрывающий все тело бордовый балахон, расшитый серебряными узорами. Рядом с первым мужчиной сидела прекрасная женщина - золотые волосы ее были на треть с конца заплетены в тугую косу, а ближе к голове в двух местах схвачены тонкими металлическими обручами. Ее голову венчала прекрасная, украшенная изумрудами, серебряная диадема в виде многолучевой морской раковины или звезды. Одета женщина было довольно откровенно - длинная муаровая синяя юбка с разрезом сбоку позволяла увидеть с твоего наблюдательного пункта, что нижнего белья она не носит, не считая белого пояска вокруг бедер в ладонь шириной. Грудь ее была прикрыта такой же белой эластичной полосой ткани едва ли большей ширины. Складывалось впечатление, что эти полоски - и есть нижнее белье, а из верхней одежды на даме только юбка. Женщина лениво выковыривала черные мелкие косточки из какого-то желтого плода своим ухоженным заостренным ногтем, к застольному разговору она проявляла мало интереса и только лениво, односложно поддакивала.
Их тягучая, медленная речь складывалась для тебя в осмысленные предложения, хотя язык был незнаком.
- Так вы полагаете, достопочтенный Магрим, что эти средства вполне подходят той Цели, что мы преследуем? - Спросил лысый мужчина второго, вежливо наклонив голову набок, - Видите ли, я привык допускать известные оговорки и уделять повышенное внимание безопасности, когда имею дело с Тонкими Мирами, - продолжал он, иронично сощурившись. - Ваши же рассуждения кажутся мне... - он замялся, словно подыскивая более удачное слово.
- Незрелыми? - Подсказал ему невысокий, - бросьте, мастер Ашер, вы знаете, что у нас не так много выбора. Если это не сделаем мы, это сделают модоронцы. А не они, так еще кто-нибудь, но я одно точно знаю - это будем не мы. А значит - мы проиграем. Вы рассуждаете категориями ветхой древности, мастер. - Магрим в доказательство важности произнесенных слов воздел вверх свои раковые щипцы, помахал ими в воздухе и обличающе указал ими на Ашера. - Да, ветхой, и не отвечающей течению времени. Чем, по-вашему, использование сил Тонких Миров отличается от вмешательства в Кость Вселенной, которое давно практикуется теми же модоронцами?
- Я полагаю, достопочтенный Магрим, что модоронцы ведут образ жизни недостойный и опасный, и их вмешательства в Кость Вселенной не приведут ни к чему хорошему. Но все же, Тонкие Миры - это другое. Вы же образованны, представляете себе, что за каждым таким миром кроется простая математика низкоэнергетических флуктуаций. Тонкий Мир - это поглощающая энергию яма, населенная псведоразумными существами - и вы предлагаете нам использовать эту силу? Это так же благоразумно, как пытаться снимать пятна с одежды концентрированной кислотой, - Ашер сердито нахмурил брови и скорбно опустил уголки губ. Он хотел было сказать что-то еще, но нетерпеливо слушавший его Магрим махнул рукой, не давая закончить фразы
- Да-да, мастер. Я не подвергаю сомнению ваши знания. Вы действительно много времени потратили на изучение Тонких Миров и знаете о них много больше всех ныне живущих. Потому я и пригласил вас. Видите ли, время сомнений прошло. Надо думать не о том, "почему и зачем", а о том, "как". Вы, мастер, должны понимать, что прогресс не стоит на месте, наши заклятые "друзья", как вы сами сказали, давно уже используют средства, которые с трудом можно признать правомерными с моральной точки зрения. Но сейчас речь не о морали. Нам надо вырвать у них преимущество, оказаться на голову выше их!
- Да кто вам, достопочтенный, говорит о морали?! Вмешательства в Кость Вселенной могут оказаться роковыми для самой жизни, для материи, но наш Слой, по крайней мере, останется на своем месте. Я не оправдываю этого, но это не моральный вопрос. Вы предлагаете мне дело, возможно более опасное. Вы себе представляете, что может случиться со Слоем, если начать создавать Червоточины, через которые вы предлагаете перемещаться между частями нашего Слоя? Вы предлагаете вторгнуться в низкоэнергетическое, сегментированное пространство. Мы будем являть для его обитателей такой же соблазн, как свет для глубоководных существ. Только последствия этого могут быть трагичнее! Как вы собираетесь удерживать Червоточины чистыми? Через них в самое короткое время в наш слой вторгнутся мириады Тонких созданий. Сама энергия начнет утекать в них, питая и укрепляя Тонкие Миры.
-Мастер Ашер, - Магрим посмотрел на лысого, как смотрят на неразумное дитя, - но ведь мы давно используем тонкую силу Эфира, и...
-Да как можете вы сравнивать?! Неужели вы и в самом деле не понимаете?! - Возмущению Ашера не было предела, он даже вскочил со стула, - Эфир - это тонкая энергия. Энергия, вы понимаете? Да, наш слой плавает в океане Эфира, Эфир проницает все и вся, но он так же естественен как вода или свет. Мы - плоть от плоти - эфирные существа, мы из него рождаемся и в него же уходим. Да, он тоже может представлять опасность, в нем живут свои хищники, паразиты, его обитатели порой причиняют много хлопот, но в конечном итоге - наш слой - это слой Эфира. В Тонких Мирах все иначе. Эфира там нет! Более того - Эфир для них - такая же лакомая пища, как и любая другая энергия. Вы предлагаете залить пламя спиртом под тем предлогом, что это тоже жидкость!
-Я устал от ваших афоризмов про жидкости, мастер Ашер, - Магрим устало прикрыл глаза и положил руки на стол, не обращая внимания на нависшего над ним лысого. - Вы просто не понимаете, что это - решенный вопрос. Не верите мне - спросите Пресветлую Салишу, пусть семь Солнц вечно освещают дома ее предков.
Оба мужчины обратили взоры к полураздетой красавице, во время их беседы все так же терзавшей фрукт. Та подняла свой ясный взор на Магрима, перевела его на Ашера и легкая улыбка тронула ее чувственные губы.
- Достопочтенный Магрим, мастер Ашер, право - не стоит ссориться и прыгать друг на друга как два драчливых ребенка. - Голос Салиши тек, подобно меду, обволакивая слушателей. Она качнула головой, и изумруды а ее диадеме ярко вспыхнули на солнце. - Наш мир - это не застывшая в Вечности маска. Он меняется, меняемся и мы. Когда-либо мы уйдем, нас сменят другие. Мы погрязли в войнах, бесконечных дрязгах, наши исследования привели нас к опасным границам. Мы - как перо в горле Вечности - если мы будем долго его щекотать, оно нас исторгнет. Но Мы делаем то, что должно делать, что заложено в нас при создании. Модоронцы первыми начали щекотать это горло, нам остается лишь последовать за ними, иначе мы просто сойдем с этой сцены раньше, а конечный результат будет тот же. Вы любите театр, господа? Вы никогда не чувствовали себя актерами, декламирующими для незримой публики? Гротескную сатиру или трагическую драму - неважно что. Всех нас оценят и наградят аплодисментами или же освистают. Но мы все рано или поздно уйдем со сцены. И, знаете, господа, Я бы хотела задержаться на этой сцене подольше. - Салиша сделала паузу и обвела взглядом притихших мужчин, подолгу останавливая его на лицах обоих. - Моя ноша тяжела, господин Проницающий Тьму и господин Ведущий к Свету. Я - Мать Живущих, Сестра Солнца, Дочь Эфира и Надежда Преклонившихся. Я в ответе за судьбы всех, живущих в Сидоне. Мы - Дети Солнца, наши слуги - сэльви, сверги, даже жалкие сэрчи - все они внимают каждому Моему Слову, все они в слезах счастья лежат у моих ног. Вы, господа, понимаете, что я не вправе обречь их на смерть только оттого, что вы так боитесь неизбежного? Ваша задача состоит в том, чтобы использовать то, что дано нам в наших интересах и наиболее эффективно, а не в том, чтобы спасать обреченное. Эффективно - это значит, что необходимо предусмотреть и избежать всех сложностей. К использованию Червоточин надо подходить максимально деликатно, но отказываться от этого средства мы не вправе. Надеюсь, мои слова достаточно доходчивы? - Салиша приподняла бровь и в упор посмотрела на Ашера.
-Да, Пресветлая. Ваши слова достигли моих ушей и проникли в душу и сердце. Если таково требование Солнца, я не вправе желать иной судьбы для себя, как стать тем, кто прорежет Червоточины и свяжет Тонкие Миры с нашим Слоем. - Тихим, но твердым голосом проговорил Ашер, давно уже усевшийся и слушавший негромкую, мелодичную речь женщины, сцепив руки перед собой.
-Вот и чудесно, - подвела итог Салиша. - А теперь, господа, если вы не возражаете, я полагаю, что наш скромный завтрак окончен. Дела не ждут. Увы.
Салиша махнула рукой и. повинуясь жесту, платформа плавно, бесшумно, но быстро взмыла вверх, выше деревьев, а после так же быстро и бесшумно улетела вдаль, за холм.
Ты спустилась с дерева. Пойдешь ли ты в ту сторону, куда скрылась платформа
см. п. 23
или же тебе хватит впечатлений этого мира и ты желаешь вернуться в начало сна, ибо утро уже близко см. п. 24?
Ты выскочила из-за валуна и, как и обещал маг, на тебя никто не обратил внимания - ни один колесничий даже головы не повернул. Легко догнав фургон, ты вскочила на заднюю подножку и заглянула внутрь. Фургон был забит какими-то свернутыми шкурами, жердями, котелками, подвешенными под потолком мешками и прочим движимым имуществом. Среди всей этой горы вещей сидели, съежившись в неудобных позах, несколько синекожих - старик, две женщины (одна постарше и одна помоложе) и двое совсем маленьких детей. Молодая женщина баюкала младенца на руках, тихим, хрипловатым голосом что-то мелодично мурлыча без слов. Второй ребенок явно скучал и донимал деда вопросами. Все сидящие одеты были просто: дети нагие, старик одет в одну только повязку на бедрах, женщины - во что-то вроде коротких разрезных юбок и массивные металлические браслеты на руках и ногах. Груди их были обнажены, на шеях висели тяжелые ожерелья из раковин и камней. Руки старика были татуированы так же, как и руки мужчин снаружи, а руки женщин - нет. Ты также обратила внимание на то, что лицо старика и лицо одного из мужчин - того, что ехал последним, в компании мальчика, были украшены чем-то вроде рядов мелких насечек, расходящихся от глаз к щекам.
Язык, на котором говорили в повозке, был тебе неведом, ты это точно знала, но ты внезапно поняла, что разбираешь, что они говорят.
-Деда, деда, расскажи мне еще одну сказку, - канючил внук, теребя старика за колено.
- Маленький Цахно, я рассказал тебе сегодня уже много сказок, я устал говорить. Можешь ты заняться чем-либо другим и оставить старика в покое? - Проворчал дед, но по его тону ты поняла, что он очень даже не против, чтобы его уговорили рассказать еще одну сказку. Внук, видимо, это тоже понимал.
-Дед, ну расскажи как ты ходил на белых недоростков в поход - протянул он, умоляюще глядя на старика.
-Ну хорошо, Цахно. Садись удобнее и слушай, пострел. - Старик пожевал губами, собираясь с мыслями. Ты заметила, что зубов во рту у него осталось совсем немного, вместо части из них были вставлены какие-то пластины из кости - Это было давно - только я прошел Испытание и стал настоящим воином. Тогда люди были смелее и все воины каждую осень ходили в поход, не то, что в нынешние времена. Вот и мы тогда пошли - все молодые воины нашего племени и все взрослые. Много нас было - два десятка по два десятка - большое племя было. Тогда дружно жили и кочевали вместе, это сейчас кто куда хочет - тот туда и кочует. Мы маленькими группами просочились глубоко в земли недоростков, никого не трогая. Так мы застали их врасплох. Мужчины прятались по оврагам или накидывали на себя шкуры животных и притворялись ими, чтобы недоростки ничего не заподозрили днем, а ночью двигались на колесницах и пешком вдоль дорог, но не по дорогам. Три ночи и два дня шли мы по землям недомерков и пришли в большое их селение. Эти дикари даже не кочуют - они роют себе норы в земле или выкладывают жилища из камня и дерева и живут в них. Скот свой они держат в больших загонах и пасут его днем. А поселения свои огораживают высокими стенами, охраняют по ночам с факелами и собаками. Самые опытные наши воины ночью обмазались коровьим навозом, осторожно прокрались к стене и вставили между камнями и бревнами клинья. А потом, по сигналу, мы все кинулись бегом, преодолевая пространство до стены и по этим клиньям, как по ступенькам, перелезли стену и спрыгнули внутрь. Недоростки почти все спали, понадеявшись на сторожей, а тех мы убили очень быстро. Мне тогда не довелось сразиться на стене, но я ворвался в первый же дом, где застал спящего воина, его женщину и детей. Я быстро перерезал воину горло своим ассагаем, потом схватил его женщину и обнажил ей грудь. Их женщины стыдливо скрывают свои груди под одеждой, представляешь, маленький Цахно?
Мальчик слушал старика, как завороженный, а тот, разгорячённый рассказом и нахлынувшими воспоминаниями, даже как-то распрямился, приосанился, взгляд его воодушевленно горел, а руки жестикулировали в такт словам.
-Потом я овладел ею, - продолжал воспоминания старик. - Недомерки совсем маленькие, поэтому...
- Кушкули, старый ты пес! - Мирно дремавшая до того пожилая женщина грозно взглянула на старика. - Тому-то ты учишь ребенка, а? Постыдился бы. Лучше бы рассказал ему про Великого Куша, нашего небесного предка, или же про то, почему горят звезды на небе и в траве. А ты рассказываешь про то, как овладел какой-то женщиной-недомерком. Блудливый ты поедатель тюри. А ты, Цахно, не слушай старика - совсем он уже из ума выжил, только и вспоминает, что годы своей молодости, да ругает нынешнее время. Лучше иди сюда, я дам тебе лакрицы и расскажу о том, почему Синий Народ пришел с неба на землю и почему живет так, как сейчас.
Мальчик с некоторым сожалением перебрался в переднюю часть возка, к бабушке, которая дала ему маленький темный кусочек сладости, погладила по голове и напевно заговорила:
- Давно это было. Тогда земля размером с седло была, а небо - с потник. На земле тогда только белые недоростки жили, много их было, вся земля от них копошилась, всю ее они своими норами изрыли. Они тогда себе глубокие норы копали, потом уже стали себе жилье из камня и дерева складывать, когда им земли стало не хватать. Тогда Синий народ - предки наши - они на небе жили - на звездах. Тяжелая там жизнь была, суровая. Но увидели их мудрецы, что за бесчинства творятся на земле и собрали большой отряд на многих небесных лодках. Тогда наши предки на лодках друг к другу в гости между звездами плавали. И на землю тоже приплыли. Вел их Великий Куш - Отец наш. Спустились с неба на землю, причалили крепко свои лодки и начали с недоростками торговать и договариваться, увещевать тех жить правильно, одаривать их богато. Топоры из звездного железа им продавали и дарили, ожерелья из лунных камней, лошадей своих летающих - много ценных товаров. Недоростки покупали товары, брали подарки, слушали наших предков и поддакивали - мол, перестанем мы в земле рыться, станем под небом жить и трудиться, а сами злое измыслили. Ночью они прокрались на лодки, пробили им днища и сломали рули. Многих из Синего народа тогда они убили. Ночь Отчаяния - так то время назвали. Те предки, что остались - бежали они в Степь, недоростки по пятам их преследовали, отставших хватали, мучили, по частям резали, огнем жгли. Сказал тогда Куш: "Прячьтесь в траве высокой, я уведу за собой погоню". Спрятался Синий народ в степи от недоростков, среди травы высокой затаился. Не нашли их тогда недоростки, долго перекликались в Степи, гонялись за Кушем и не могли поймать его. Скрыла трава предков наших от гнева и избиения. Вышли потом наши предки, праздновали это событие, молоко пили, много пели и танцевали. Но горький праздник был - мало совсем их тогда осталось. Все ждали, что приплывут за ними, возьмут их обратно на небо, но не приплыл никто ни на следующий день, ни через день. Сказал тогда Куш: "Не будем ждать сидя, дети, надо готовить еду, делать жилье, чтобы долго можно было ждать и в любой момент готовыми уплыть обратно". Стали тогда себе из травы плести хижины, устраиваться, зверя добывать, птицу силками ловить. Размножились, сильными стали, вся Степь им в ноги поклонилась. Недоростки узнали, пришли в Степь снова - предков наших бить. Встретили их наши предки во всеоружии - пал устроили, из огня и дыма выскакивали, поражали врага ассагаями, сбивали с лошадей палицами, рубили их мечами, кололи копьями без устали два дня и ночь. Сам Куш много тогда убил недоростков, головы по три разом отсекал, по четыре недоростка за удар на копье накалывал. Но ранили его в той битве тяжело, смертельно. Все равно победили наши предки. Ужаснулись недоростки, бежали из Степи и больше туда не ходили. Куша на погребальный костер возложили тогда предки с почетом. Большой костер был - до неба огонь и дым стояли, со звезд его видно было. Вознесся Куш в дыму к звездам, зажег там большой костер, сложил очаг. Каждый, кто умирает - тот с дымом огня поднимается туда, к предкам нашим и родичам, глядит оттуда на нас сверху. Там будут со времени и дедушка твой, и отец, и даже мы с мамой. Там и ты будешь - а может и при твоей жизни прилетят к нам родичи небесные. А предки наши начали лошадей приручать, колесницы делать, кочевать по степи и нам так жить завещали. Везде нам дом, везде у нас пастбища, скот жиреет, Степь благоденствует. Недоростки на краю Степи живут, торгуют с нами - железо продают, ткани, дерево - все, что мы захотим у них купить - продают. Мы их одариваем конями, медом, мехом, маслом и молоком. Завещали нам предки в небо смотреть и ждать - может вспомнят о нас далекие наши родичи, приплывут на небесных лодках, заберут нас обратно на звезды. Смотри на небо, Цахно, подмечай и примечай, расти славным воином и радушным хозяином. Славная у тебя судьба будет, много тучных стад, много домов, домочадцы и друзья будут в этих домах жить. - Бабушка потрепала внука по бритой голове.
Мальчик, видимо, слышал эту историю уже много раз, потому посмотрел на бабушку внимательно и задал еще один, очевидно, мучавший его давно вопрос:
-Бабушка, а почему сейчас у нас нет ни молока, ни масла, ни скота, почему мы налегке едем?
-Это, Цахно, потому, что старший брат отца твоего - он власти ищет, изгнал твоего деда со стойбища, а мы все вместе с ним пошли. Дед твой плюнул в лицо своего старшего сына - не его это сын больше, хуже шакала он. Отец твой с дедом ушел, не встал на сторону неправую. Но уходили мы спешно, тайно уходили, дядя твой погоню мог послать. Но Куш - он все видит с неба. Не жить твоему дяде спокойно и нет ему места у очага предков. Будет он в земле лежать не живой, не мертвый, грызть корни трав и землю, прогрызая себе ходы и на поверхность только по ночам выползать. Станет он хорхой - проклятым мертвецом. Руки и ноги его отсохнут, только ползать и землю грызть он сможет.
Под конец монолога старуха уже злобно шипела, лицо ее было искажено гневом, да и внимательно слушавший ее рассказ старый Кушкули потемнел лицом и скрипнул своими вставными зубами в бессильной ярости, пробормотал что-то себе под нос.
Перед твоими же глазами закружился маленький цветной водоворот.
"Время этого сна кончается" - услышала ты тихий голос мага. - "Земли Синекожих находятся на самом краю мира и дела их столь же незначительны, как и их влияние. Кушкули - славный воин и великий вождь племени, но кому он известен за пределами его кочевий? Оставим его с его семейством устраиваться на ночлег и решать свои семейные проблемы. Возможно, мы вернемся к нему позже, в другом сне. А теперь, если не возражаешь, ты теперь можешь увидеть, на выбор:
Ты не последовала за вышедшими из кают-компании матросами, унесшими пленника, а осталась наблюдать за Учелло - явно не последним лицом на этом корабле. Аккуратно притворив за собой дверь, ты опустилась на один из привинченных к полу, круглых металлических стульев. Бритоголовый в хламиде, как и предупреждал подаривший тебе Ловца маг, не обратил на твое появление ни малейшего внимания. Он в напряженной позе сидел за столом, вглядываясь в глубину своего кристалла, притом зрачки его беспокойно бегали, словно бритоголовый читал или смотрел на какие-то движения, невидимые тебе. Освещение в кают-компании, после ухода из нее всех остальных, стало совсем тусклым. Худое, костистое лицо Учелло, подсвеченное матовым сиянием шара и дежурным освещением кают-компании, выглядело черепом - ни тени эмоции, только глаза, чересчур быстрые и живые, свидетельствовали в пользу того, что он все еще жив и в сознании.
Стало жутковато, но тут, вдруг, Учелло положил свой шар на стол, встал и стал расхаживать по кают-компании, заложив руки за спину, словно ожидая чего-то. Ты, не удержавшись, на цыпочках подошла к столу и заглянула в оставшийся без призора шар. Сначала там ничего, кроме белесой мути, не было видно, но, постепенно, поверхность шара стала проясняться, ты словно пронизывала облачный покров, муть расползалась клочьями, под тобой замелькали пока еще смутно различимые образы - словно с высоты птичьего полета ты обозревала широкий простор степи, заросшей ковылями, кое-где исчерканной оврагами и вздыбившейся невысокими холмами. Неровными извилистыми рядами черных точек торчали каменные бабы, подобные той, что ты уже видела. Но не только это привлекло твое внимание. Ты видела, как то тут, то там над степью неспешно парили корабли, похожие на "Ласточку". Однако эти корабли, видимо, были много больше - длинные хищные корпуса, высоченные колонны мачт, ряды толстых коротких "весел" вдоль бортов и чуть более длинные трубы орудий, торчащих над "веслами". Корабли эти походили на хищных птиц, выслеживающих добычу. Позже ты увидела и "добычу" - в одном месте спокойно парящий кораблю вдруг как-то резко и суетливо завалился на бок, орудия вдоль борта, обращенного к земле, засветились мягким изумрудным сиянием и вниз, к невидимой пока что тебе цели, протянулся с десяток тонких ядовито-зеленых лучей. С земли же поднялись несерьезные на вид белые дымовые спирали, от которых, видимо, и уходил летучий корабль. Присмотревшись, ты увидела его противника - широченное, приземистое существо.. Нет, все же не существо - аппарат - некое подобие танка или вездехода на четырех широких гусеницах, уплощенное, с двумя невысокими башнями, каждая из которых несла пару внушительных на вид стволов. Из-за башен этого монстра и взлетали одна за другой ракеты, волочащие за собой спиральки дыма, изгибающиеся, тянущиеся к маневрирующему в небе кораблю, огрызающемуся теперь уже не лучами, а темно-зелеными сгустками словно бы густого тумана, быстро растекающимися в воздухе. Попавшие в этот туман ракеты теряли направление и сгорали множеством длинных белых искр. Одновременно с крыш обеих башен по кораблю вели беглый огонь счетверенные стволики чего-то вроде крупнокалиберных пулеметов. Сам танк был весьма удачно окрашен и словно подернут туманным пологом, эффективно скрадывающим его очертания. Только острые вспышки башенных пулеметов ярко и зло мерцали в этом тумане.
Маневрировавший летающий корабль внезапно развернулся носом к танку и корпус его вздрогнул, когда откуда-то из-под брюха, один за другим, сорвались два ярких стремительных росчерка - словно серебряные молнии. Эти молнии быстро достигли танка, но одна из них прошла немного стороной, унеся с собой здоровенный клок прикрывавшего танк тумана и глубоко уйдя в землю. Вторая же попала точно в одну из башен и попала с такой силой, что башня оторвалась и подскочила на пару метров, после чего снова косо рухнула на прежнее свое место. Из-под нее заклубился черный дым, танк, продолжая огрызаться пулеметами второй башни, принялся отползать в сторону, туман вокруг него стал плотнее и чернее. Однако пилоты танка не видели то, что видела ты в волшебный шар - как со стороны "слепой" башни к нему заходит хищный контур второго воздушного корабля, подкравшегося высоко в небе. Корабль этот резко спикировал из-под облаков и с направляющих под брюхом сорвались подряд четыре серебряных стрелы ракет, с убийственной точностью и с огромной скоростью, увеличенной разгоном корабля, вонзившись в широкую "спину" танка, позади башен. Огромной толщины броня легко промялась и прорвалась под этими чудовищной силы ударами, из развороченных внутренностей танка полыхнуло огнем, и он встал, чадя. Люки на уцелевшей башне распахнулись, крошечные, едва различимые фигурки пилотов полезли на броню, но первый корабль не дремал. Пока удачно атаковавшее судно выходило из пике и делало "горку", первое судно зависло, повернувшись к танку бортом, и тонкие лучики его бортовых орудий прошлись по башне и броне танка, туман вокруг которого рассеялся, явив его искореженный корпус в полной красе. Лучи эти оставляли за собой узкие закопченные дорожки на броне, а попадавшие в них люди просто испарялись, разлетаясь мелкими брызгами. Обстреляв танк, оба воздушных корабля сделали четкий разворот и пошли в сторону от растерзанного, коптящего небо монстра, напоминая пару крупных хищных рыб. Одно судно следовало выше и в стороне от другого.
Картинка в шаре стала менее четкой, отдалилась, подернулась дымкой и ты увидела в нем широкое круглое поле стола, горящие по окружности стола огоньки, каждый из которых был помечен светящейся группой символов. Шар вдруг тихо пиликнул и ты, увлекшаяся открывшимся в нем действом, не сразу заметила, что Учелло уже некоторое время стоит рядом с тобой, упершись руками в стол, нависая над твоим стулом. Взгляд его прикован к шару, ты почувствовала запах используемых им благовоний - терпкий, чуть сладковатый.
- Итак, почтенные, вы видели, что наш ограниченный контингент наблюдателей не дает военным силам Лифлона развернуть активные действия в этой местности. - Тихий, спокойный голос доносился из шара, к нему очень внимательно прислушивался Учелло. - "Доминатор" - это самое новое и совершенное известное нам вооружение лифлонцев. Большая часть их войска, как вам известно, обходится примитивным стрелковым и холодным оружием и весьма посредственной наземной и морской техникой. Авиация у них находится и вовсе в зачаточном состоянии. Тем не менее, суммарные усилия двух штурмовых архонов повергли "Доминатора". Это, безусловно, пример удачной с военной и политической точки зрения операции. Нам, конечно, была заявлена нота протеста, но, благодаря бортовой записи, нам удалось доказать, что конфликт спровоцировали именно лифлонцы, наша же сторона занимала оборонительную позицию. Благодаря этому конфликту мы смогли получить весьма подробные сведения о вооружении и ходовых возможностях "Доминатора", да и лифлонцы, полагаю, извлекли для себя весьма наглядный урок. Действия наших групп внедрения в Степи также проходят согласно утвержденному Советом плану. Подробнее об этих группах расскажет Учелло С'Тилла - координатор внедренцев в Степи.
- Долгой жизни вам, почтенные члены Совета, долгой жизни вам, мудрейший Милилло. - заговорил над твоим плечом Учелло. - Как вам известно, я координирую действия групп внедрения и специальных операций в пределах степного региона. Меньше часа назад мой подчиненный - командир Тлалло С'Тилла с приданными ему родом воинами Ильсором и Классиром вернулись из полевого выхода, в котором показали себя настоящими профессионалами своего дела. Ими был захвачен знатный представитель племенного союза Бонча, которого сейчас на скоростном судне подхвата переправляют на концентрационную базу. Всего за последние полгода было проведено восемь акций захвата, в основном направленные на племенные союзы Бонча и Цохия, как наиболее крупные и влиятельные в Степи. Однако, как вам известно, захваты - не основной метод работы с местным населением. Наше Внедрение активно использует подкуп, дистанционное и погруженное наблюдение, агентурное внедрение. Мы уже давно оказываем влияние на решения знатнейших вождей всех наиболее значимых племенных союзов. Наша работа направлена на повышение лояльности местных жителей к Этли и уменьшение лояльности к Лифлону. Подробный отчет о последних действиях наших групп и денежный отчет был мною отправлен ранее на общее рассмотрение. Я закончил, почтенный совет.
- Благодарим, почтенный Учелло, - прошелестел из шара все тот же спокойный и тихий голос после короткой паузы. - Мы бегло ознакомились с вашими отчетами, а благодаря вашей речи, приобрели общее видение вашей работы. Я полагаю, конкретные вопросы вам, буде такие возникнут, можно будет задать в приватных беседах, а не на общем столе. Теперь же, почтенные, я бы хотел передать слово нашему координатору специальных операция на Иных Территориях, мэтру Ураю К'Арри.
Один из огоньков в шаре стал ярче и слегка выдвинулся вперед.
- Долгой жизни почтенному совету. Иные Территории, как вам известно - это весьма обширные образования со сложной политической обстановкой и ограниченной возможностью присутствия. Иными словами - мы не можем использовать там ту же политику, что мы практикуем в сопредельных нам территориях. У нас недостаточно для этого ресурсов, процесс перемещения туда грузов крайне дорогостоящ и энергозатратен. Наше присутствие в Иных Территориях заключается в ограниченном внедрение в экономически, военно и политически значимые местные структуры, агентурном сборе информации и образцов, противодействии агентуре конкурентов. Как известно почтенному совету, наши конкуренты тоже не дремлют и их агентура представлена в ряде Иных территорий весьма широко. Лифлонцы, хеннийцы, лемуры и мунийцы на протяжении многих лет просачивались и закреплялись там. Конечно, уровень их проникновения весьма различен, как различно и отношение к нам. Скажем, мунийцы активно сотрудничают с нашей агентурой ввиду слаборазвитости своей, лифлонцы, насколько нам известно, ограниченно сотрудничают с лемурами. Последователи учения Хенны, как всем известно, занимают подчеркнуто отстранённую, скрытную позицию, сбор информации об их действиях осложнен их неплохо развитой системой контрразведки. Однако, главной нашей задачей на Иных Территориях мы видим не столько борьбу с агентурой противника, сколько интенсификацию своего внедрения. Переход на более глубокий качественный уровень проникновения. В этом нам очень помогают местные добровольцы, некоторых из которых мы не просто вербуем на местах, но и возим на стажировку в Этли, делая их поистине преданными нам сторонниками. Финансовые и плановые отчеты были мною также составлены и переданы на рассмотрение. Спасибо за внимание.
- Очень хорошо, - подытожил голос невидимого тебе председателя этого собрания по имени Милилло. - Если ни у кого больше нет вопросов, а предлагаю считать расширенную часть этого совещание закрытой. Мы выслушали наших социологов, финансовых аналитиков, представителей наших Сил Специальных Операций. Полагаю, почтенному совету будет интересно мнение наших Провидящих, которые в скором времени должны быть подключены к дискуссии. Почтенные Самилло, Такатли, Учелло, Урай, я благодарю вас за ваши подробные и крайне познавательные консультации. Полагаю, совет согласится со мной, что дальше задерживать ваше внимание - преступно по отношению к Этли. Вы можете быть свободны, почтенные.
- Благодарю вас, почтенный Милилло. - откликнулся Учелло, ему вторили другие голоса - знакомого тебе уже по лекции об иных территориях Урая и два незнакомых - низкий хриплый мужской и высокий мелодичный женский. Затем Учелло коснулся шара кончиками пальцев и поверхность того погасла, подернулась дымкой. Учелло повесил шар себе обратно на пояс на шнурок и, постояв несколько секунд в раздумьях, вышел из кают-компании. Комната через секунду погрузилась во тьму.
Из темноты у тебя над ухом прозвучал негромкий голос мага.
- Пожалуй, на сегодня достаточно приключений, близится утро. Этлианцы - весьма своеобразный, но по-своему славный народ. Потомки древних властителей этого мира, они, одни из многих, сохранили некоторые осколки его былого величия. Техника и магия их конструкций переплелись так тесно, что трудно определить, где кончается одно и начинается другое. Они и сами не слишком хорошо в этом разбираются - вся их техника делается по очень древним рецептам, приобретшим статус магических трактатов. Знания древних, весьма фрагментировано, достались и другим потомках Древних - тем же упоминавшимся здесь мунийцам и лемурам. Получили их и лифлонцы, хотя они сами - чужаки в этом мире, в их материальной культуре смешаны крайности, присущие робинзонам поневоле. Однако, как бы то ни было, все перечисленные здесь народы: рожденные от выродившихся Древних этлианцы, мунийцы и лемуры, чуждые этой земле пришельцы лифлонцы и синекожие, независимая, теократическая республика бывших рабов Древних, известная под именем богини, которой эти рабы поклоняются - Хенна, - все они борются за место под солнцем этого мира. Борьба эта редко принимает крайние формы - никто ведь не хочет глобальной войны с неизвестным финалом, но постоянные пограничные стычки, подковерные агентурные игры и интриги, хитрая политическая переписка и пропаганда - все это служит инструментами вяло текущей, "холодной" войны. Распространяют они этот конфликт, по возможности, и в другие миры, упоминавшиеся в этом совещании как Иные Территории. Возможно, ты еще захочешь вернуться к храбрым и хладнокровным разведчикам-этлаи, посмотреть вблизи на их малозаметную, но важную работу. А сейчас ты можешь вернуться в свою постель: см. п. 24
Тебя разбудили лучи солнца, падавшие на лицо. Открыв глаза, ты обнаружила, что находишься не в постели, а в совершенно другом месте. Ты лежишь на жесткой, сухой траве, над тобой широко раскинуло свою крону невысокое дерево, похожее на акацию - с узкими серебристыми листьями, дающими не очень-то много тени. Вокруг, сколько охватывает глаз, простирается желтая, выгоревшая на солнце равнина, плоская как стол. То тут, то там средь невысокой травы возвышаются зонтики таких же акаций, как та, под которой лежишь ты, встречаются небольшие, но густые кустарниковые кущи. Пронзительно синее небо без единого облачка, словно куполом, накрывает этот пейзаж. Маленькое, добела раскаленное солнце стоит высоко в зените. Не успев удивиться столь разительной перемене окружения, ты заметила, что лежишь под акацией не одна. Компанию тебе составляет группа из пяти поджарых, высоконогих собак. Золотисто-бурые по бокам, с черными полосами поперек спины, длинными хвостами, эти собаки лениво развалились в скудной тени дерева и, высунув длинные красные языки, тяжело дыша, предавались послеобеденному отдыху. Лопоухие, с вытянутыми острыми мордами, они не выглядели опасно, да и не обращали на тебя ровным счетом никакого внимания. Одна из собак - явно кормящая мать - наблюдала за двумя своими щенками, устроившими возню с обгрызенной костью, которую те, урча и размахивая хвостами, старались отнять, перетянуть друг у друга.
Приподнявшись на локте, ты некоторое время тоже наблюдала за игрой щенков, пока внимание собак не привлекло что-то. Они насторожились, всматривались вдаль. Щенки тоже прекратили бегать взапуски, подбежали ближе к матери. Почти на самом горизонте, в дрожащем мареве виднеется сухое облачко пыли, вздымаемой кем-то, движущимся по степи. Собаки и ты вместе с ними долго вглядывались в медленно приближавшееся облачко, которое все росло, ширилось, текло по поверхности степи, оставляя позади себя не спеша оседающий хвост пыли и сорванных травинок. Наконец, собаки сочли за лучшее ретироваться и, трусцой, не теряя достоинства, но и не мешкая, покинули убежище под деревом, скрывшись в одной из полос кустов, метрах в пятистах от тебя. Ты же задержалась под деревом и вскоре уже могла хорошенько разглядеть виновников переполоха. Довольно большой отряд конных - трудно подсчитать, но не меньше полусотни человек - ехали спорой рысью, растянувшись длинной цепью. Их низкорослые, длинногривые лошади бежали, взмахивая хвостами, выворачивая копытами из сухой почвы целые пучки пересушенной растительности, а в других местах, попадая на глинистые, растрескавшиеся участки, с хрустов давили тонкую корочку высохшей грязи, выбивая из твердой как камень глины звучную дробь. Всадники были одеты в просторные, не стесняющие движений светлые одежды, головы их были убраны под белые клетчатые платки, лица прикрыты тканью. На поясе каждого из них висела длинная, слабоизогнутая сабля, у всех были копья, луки со стрелами.
Впереди всей группы ехали пять всадников на отличных от остальных лошадях. Их лошади были высоки, с крепкими сухими ногами, горделиво изогнутыми шеями, аккуратно заплетенными в косы гривами и хвостами, морды их были убраны пышными помпонами и колокольцами на уздечках, а богато расшитые чепраки свисали чуть не до земли. Трое из этих всадников были, очевидно, людьми военными - горделивая, раскованная посадка, под простыми белыми накидками, небрежно распахнутыми, виднелись начищенный металл доспехов и дорогая ткань одежд, оружие их было богаче украшено, чем у остальных их спутников. Другие двое передовых всадников сидели в седле, хоть и уверенно, но без особого шика, что было хорошо заметно на фоне их спутников. Оружия при них не было, но держались они на равных. Также их отличало то, что несмотря даже на жару, они были одеты не в белые свободные накидки, как остальные, а в длинные подобия сутан или плащей бордового цвета, богато отделанные золотом на рукавах, подоле и вороте. На головах, впрочем, тоже были платки и противопылевые маски, как у остальных.
Вся эта конская лава пронеслась с обеих сторон дерева, на время оглушив тебя грохотом копыт, конским фырканьем, ослепив поднятыми ими в воздух мусором и пылью. Пронеслась и помчалась дальше, только движущиеся конские крупы и затянутые в белое людские спины мелькают в пыли, стремительно удаляясь.
Однако, не успел отряд отъехать на достаточно большое расстояние, как от него отделились две фигуры и повернули обратно, двигаясь в сторону твоей акации. Один из красносутанных и один из военных скакали бок о бок и вскоре поравнялись с деревом, остановили лошадей и спешились. В то время как остальной отряд удалялся, и конский топот постепенно стихал вдали, эти двое молча смотрели отряду вслед. Вскоре на степь снова пала звенящая тишина, нарушаемая лишь фырканьем лошадей, придерживаемых под уздцы стоявшими недалеко от тебя людьми. Оба отстегнули один край своих противопылевых платков, явив лица. Военный оказался загорелым до черноты молодым человеком - невысоким, но широкоплечим. Вернее он кажется невысоким из-за своего могучего телосложения, а рост у него, навскидку, выше среднего. Из-под платка на голове выбивается прядь светло-русых волос. Небольшой шрам на квадратном, мужественном, бритом подбородке, сухие, поджатые губы, густая, короткая щетка усов, впалые щеки и пронзительный, жесткий взгляд его серых глаз делают его грозным на вид. Впрочем, эта грозность разбавляется какой-то веселой смешинкой или сумасшедшинкой, притаившейся на самом дне его глаз. Его спутник - глубокий, но хорошо выглядящий, крепкий старик с невыразительным, костистым лицом, бледными, какими-то льдисто-прозрачными голубыми глазами, безбородый, безусый из-под ладони смотрит вслед исчезающему за горизонтом отряду, пока молодой человек бездумно обламывает длинные черные колючки с акации. Первым заговорил молодой:
-Так вы сказали, Мудрейший, что нам надо поговорить? Отчего же такая срочность, словно вам приспичило до ветру? У нас была масса времени все обговорить в Обители. Разве нет? - Молодой повернулся к старцу, рассеянно вертя между пальцев отломанную колючку. Его голос звучен, этот человек явно привык выкрикивать громкие команды на ветру и в шуме битвы, а речь ведется на каком-то резком, лающем, незнакомом тебе языке, но отчего-то ты прекрасно понимаешь все, что говорится.
-Следите за языком, капитан, - отрезал старец, не оборачиваясь. - Дитю Варда не пристало выражаться как погонщик ослов.
-Вы меня еще поучите, как мне надо разговаривать. - Буркнул молодой, но видно было, что он все же сбавил обороты и заговорил примирительнее. - Ну хорошо, хорошо, мастер Осанн. Я все еще шокирован вашим Откровением. Не так-то легко привыкнуть к своей вновь обретенной божественной сущности. Со времен Вардона минуло без малого тысяча лет.
-Пути Варда непознаваемы смертному, - старик, наконец, обернулся к своему собеседнику. - Аномар, дитя мое, - заговорил он мягко, - ты - воплощение того, кто был Сыном Варда - ты - новая ипостась Вардона и то, что мы нашли тебя, не дали тебе сгинуть на границе - это большая радость для всех живущих. Звезды безошибочно указали на тебя - героя битвы у Сорока, того, кто остановил и поверг полчища богохульных орков и гоблинов. То, что ты до сих пор только капитан гвардии - это тоже знак для нас - настоящий сын Варда чужд блеску мирской славы. Мы верим, что ты поведешь народы к миру и процветанию. Но я сейчас хотел говорить с тобой не об этом.
-О чем же, мастер Осанн, вы хотели говорить со мной, и отчего это потребовало такого места для разговора?
-Не каждой стене следует поверять такие тайны. Даже в Обители, цитадели вардонизма, я не желал рисковать, произнося эти слова. Я хотел бы поговорить с тобой, Аномар, о нашем императоре.
-Император? - Аномар удивленно наклонил голову. - Что же такого тайного вы хотели бы сказать мне о нем?
-Император... Аномар, ты ведь взял командования армией под Сороком на себя и переломил ход битвы тогда, когда, казалось, удача отвернулась от нас. Ты загнал орков в излучину и истребил их. Разрозненные их остатки ты гнал до самого Раздельного хребта. И в столицу ты вошел как победитель - народ приветствовал тебя. И что же? Генеральское звание, которое должно было быть тебе положено за это, миновало тебя, а сам ты едва не угодил в тюрьму. Тебе пришлось с верными тебе людьми уходить из Вардронга, идти в горы, где тебя и нашли наши эмиссары. Вард послал тебе много испытаний, и ты с честью прошел их. И вот - ты приехал к нам в Обитель - во главе своего отряда, и преклонил голову пред Его мощами. Тебе предстояло последнее испытание - одеть доспех Его. Никто из смертных не может надеть доспех Вардона без вреда для себя, и только ты смог это сделать. Доспех сел на тебя как влитой и тогда солнечные лучи озарили тебя и я рек Откровение, которое тысячу лет скрывалось от смертных. Что тот, кто пройдет испытанием огнем и горнилом, кто будет вознесен на вершину славы и отвергнет ее, тот, кто пойдет стопами Его и облачится в сброю его - тот - есть Он. - Мастер Осанн воздел руку и осенил преклонившего колено Аномара священным жестом, коснувшись его лба.
-Да, Мудрейший - благоговейно выдохнул Аномар и поднял глаза, не поднимаясь с колена. - Однако что вы хотели сказать про императора?
-Император сейчас не пользуется любовью народа, Аномар... - тихо проговорил старик, твердо глядя в глаза молодого человека. - И он никогда не был глубоко верующим человеком, да смилуется над ним Вард. Ты должен знать и помнить это. И ты должен суметь подставить императору... плечо в трудный для него миг, когда он заколеблется. Чтобы он мог опереться на тебя и принять единственно верное решение.
-Да, мастер, - негромко проговорил Аномар, выдержав взгляд старика. - Я подставлю императору плечо, когда он будет колебаться, и буду его опорой в Вере.
-Именно эти слова я и хотел услышать от тебя, дитя Варда, - произнес Осанн сдержанно-торжественным голосом. - Слова, достойные самого Вардона. Ты действительно тот, кто способен принести в этот мир счастье и процветание, изгнать из него засилье бед и горестей. Пойдем же, отринув сомнение. Нам нужно догнать наших провожатых и поспешить на соединение с твоим отрядом. Потом мы вступим в Вардронг. И это будет вступление не беглого преступника, но Сына Божьего!
Аномар поднялся с колена, помог старцу сесть в седло, подставив ему ладони, после одним слитным движением запрыгнул в седло сам, не коснувшись стремян. Не мешкая, оба всадника пришпорили коней и заспешили вслед исчезнувшему на горизонте отряду.
Ты задумчиво проводила их взглядом и не сразу заметила, как у лица твоего возник легкий вихрь воздуха, и тихий голос твоего Мага произнес:
-Ты коснулась истории Андара... И одной из самых ярких страниц этой истории - времени правления Аномара Великого.. Возможно, ты захочешь еще не раз вернуться сюда и узнать больше о судьбе этой яркой, легендарной личности. Однако сейчас тебе предстоит сделать выбор, куда последовать далее.
Ты можешь удовлетворить свое любопытство относительно будущего Аномара сейчас см. п. 17
или же перенестись еще дальше в будущее и посмотреть что же за мир - этот Андар, каким он стал со времен легендарных, героических времен см. п. 19. Или же ты можешь узреть его древнее прошлое, то, что воспето легендами и предшествовало текущему моменту см. п. 22. Выбирай...
- Я давно уже забыл свое имя... - задумчиво произнес он. - И то, что дано мне было при рождении, и второе, данное, когда я стал взрослым и даже имя, полученное мной при инициации, когда я стал скромным служителем в Усыпальнице Единого. Да и зачем оно мне теперь, когда все, с кем я общаюсь - это Арруба, а они никогда не спрашивали моего имени. Что же до того, чем я занимаюсь - я охраняю Его покой. Неисчислимое множество веков назад я был простым служкой-подметальщиком в Его Усыпальнице. Одним из сотен многих. Позже моя вера была замечена, меня возвысили до младшего послушника. Я держал один из множества Его стягов во время торжественных молений. Постепенно сила моей веры привела меня к посту помощника настоятеля Усыпальницы, а после его смерти я сам стал настоятелем. Впрочем, к тому моменту вера в Единого пошатнулась среди детей Его. Все больше внимания стали они уделять не чистоте душ и помыслов своих, а своим тщеславным амбициям, бесконечным дрязгам, опасным противоестественным опытам. Они в гордыне своей хотели сравниться величием с самим Единым, стать сильнее, чем поверженные Им Предначальные.
Города детей Его шли войнами друг на друга, обособлялись, окружали себя непроходимыми топями и чащами, сонмами созданных и призванных из других миров опасных существ. Кровопролитные войны, коверкающая природу волшба, предательское братоубийство - все это стало таким же естественным, как восход и закат Солнца. Были забыты мораль и сострадание, Дорога Игл, ведущая к Усыпальнице, заросла, ее обсидиановые плиты растрескались и скрылись под напором лесов. А Межевые колонны большей своей частью были сняты и использованы в укреплении мощи воюющих городов. Разграблена была бы и сама Усыпальница, но, волею Единого, я сумел сокрыть ее от глаз всех живущих, сама природа помогла мне стереть даже память об этом месте. А позже дети Его забыли и самого Единого- век смертного короток, но память его еще короче. Я же, волею Единого, ушедший от всех, неподвластен влиянию времени, пока сам не захочу того, оставив себе замену. Я забочусь об Усыпальнице Его, поддерживаю в ней порядок. Наведываюсь я и в Сущий мир, там я, к примеру, нашел себе верных последователей и учеников среди Арруба - Лесных Охотников - рожденных когда-то капризной волей Предначальных, но оказавшихся много восприимчивее к вере, чем отвернувшиеся от благости Его. Придет тот день, когда Единый вновь вернется к нам, когда сердца живущих очистятся от скверны, тогда я, Его волей, стану проводников его силы, его глашатаем и, если понадобится - карающей дланью - закончил жрец.
Есть ли у тебя еще вопросы см. п. 2
или же тебе достаточно полученных знаний? см. п. 14
Обойдя странную платформу, повисшую среди деревьев, ты продолжила свой подъем по склону холма. Идти пришлось не слишком долго - еще час или около того ходьбы, и ты вышла на поляну, выглядевшую слишком ухоженной, чтобы быть творением природы. Деревья, оставив лишь три прохода, через один из которых ты и прошла, окружали плотной стеной идеальный круг невысокой, жесткой травы. В центре этого круга, метров ста поперечником, находилось круглой формы озеро, метров тридцати. А посреди озера располагался голый островок, единственным достоянием которого была высокая и гладкая каменная колонна - черная и блестящая. Похоже, что она сделана из гематита или чего-то подобного. Сверкающий на солнце черный камень бросал яркие блики на воду, и сам словно был подсвечен снизу отблесками от воды. От озерца брали начало семь ручьев, концентрично расположенных по окружности, весело сбегавших с холма и терявшихся среди деревьев. Ручьи были достаточно широкие - метра полтора-два. Через каждый из них был перекинут дугой узкий каменный мостик, монолитный и черный. Ты обошла озеро по кругу, отметив, что и глубина ручьев изрядна - они глубоко прорезали почву и были кристально чисты - виден был каждый камешек на песчаном дне. Камни, усыпавшие дно ручьев, были не простые - среди них узнавались ограненные и неограненные сапфиры, изумруды, рубины, более дешевые камни, названия которых ты не знала. Никаких водорослей, рыб, рачков или иной живности ты в ручьях не увидела - даже мошкары, вившейся в лесу облачками, садившейся на каждый лист или влажное пятно почвы - даже этой надоедливой мелочи не было видно ни на поверхности воды, ни над водой. Впрочем, один ручей отличался от прочих - был он шириной метра четыре, вода его была мутна, и дна видно не было. Наклонившись, ты скорее почувствовала, чем увидела в этой мутной глубине шевелящиеся, свивающиеся и парящие в воде длинные тени и короткие пеньки, усеявшие подводную часть берега и дно. Заиленный берег, покрытое толстым слоем ила дно... Из ила выступали широкие трубки-раковины, в которых прятались их мягкотелые, червеобразные обитатели, выставившие наружу только свои длинные хватательные щупальца. Они ждали, когда кто-либо коснется их щупалец или потревожит их, проплывая рядом, чтобы схватить его, вонзить в него наполненные ядом жала, сдавить его и уволочь на дно. Да, в этом ручье лучше лишний раз не купаться. Отойдя от берега мутного ручья с его опасными обитателями, ты снова обратила свой взор к колонне. Облитая солнцем, отражающая воду, небо, свет, она казалась скорее сине-зеленой, а не черной и все же она была черна. Ты невольно залюбовалась ею и подумала, что не можешь определить, высока ли колонна - она словно связывала небо и землю. Тебе показалось на миг, что солнечные свет, какая-то лучистая энергия собирается колонной в ее верхней части на головокружительной высоте. Нижняя же часть ее уходит глубоко-глубоко - к магме, вытягивая жар оттуда. И вся эта энергия бурлила, переливалась под тонкой и такой хрупкой каменной оболочкой, питала озерцо, ручьи, наделяя их воду странными свойствами, смешивалась и клокотала. Наваждение прошло лишь тогда, когда ты услышала звуки - звуки шагов.
Шаги раздавались позади тебя и, обернувшись, ты увидела несколько существ, идущих по поляне в сторону озера. Три из них были существенно выше человека, массивные их тела были покрыты длинной косматой зеленовато-бурой шерстью. Шли они сгорбившись, размахивая верхними, мускулистыми руками и широко шагая. Верхними - потому что ты заметила, что у каждого, помимо нормальной пары рук с боков свисало по три-пять пар тонких, каких-то паучьих многосуставчатых конечностей. Низкие их, приплюснутые лбы, заросшие шерстью плоские лица, глубоко посаженные глаза - все это не производило впечатления большого интеллекта. Четвертым существом было какое-то подобие крокодила на высоких тонких ногах, покрытое коричневой шерстью, с тупым, будто обрубленным хвостом и пастью почти в четверть длины его тела, усеянной острыми зубами. Короткую и толстую его шею охватывал грубый ремень, конец которого держало одно из многоруких существ одновременно двумя своими тонкими лапками. Предводительствовал же этим шествием невысокий золотоволосый и бронзовокожий субъект, одетый в длинную юбку-передник, тяжелую и украшенную сложной многоцветной вышивкой, такое же разукрашенное одеяние, похожее на безрукавку, высокий и очень сложный головной убор, сплетенный из каких-то красных прутьев и украшенный разноцветными лоскутами ткани. Убор этот прикрывал щеки и лоб золотоволосого и горделиво возносился над его головой сантиметров на тридцать. На предплечья, запястья, лодыжки золотоволосого были одеты массивные золотые браслеты, покрытые чеканкой, грудь его украшал тяжелый квадратный литой медальон из золота, усыпанный драгоценными камнями.
Процессия, не обращая внимания на тебя, прошла к озеру, золотоволосый вышел вперед. Он благоговейно поглядел на колонну, сел прямо на землю и довольно долго так просидел, прикрыв глаза. Шорстнатые его подручные перетаптывались рядом, периодически одергивая своего сухопутного крокодила, когда тот пытался отойти подальше. Неожиданно ты поняла, что золотоволосый глубоко спит, и ты сейчас можешь заговорить с ним см. п. 2
или же проснуться самой, так как утро уже близко см. п. 24
- Что за место - то, где ты встретил меня? - Задала вопрос ты.
- Это следы былого, некогда, величия, - горько улыбнулся твой собеседник. - Одна из точек Силы, отмеченная Межевой колонной. В свое время множество таких средоточий силы было, словно жемчуга на нить, нанизано на Дорогу Игл - широкий тракт, мощеный черными плитами обсидиана, украшенный по сторонам сплошными колоннадами, изображающими повергнутых Им врагов. В каждой точке Силы, где толпы паломников, движущиеся по тракту к Усыпальнице, могли найти отдохновение, была воздвигнута подобная колонна. Вокруг этих колонн были построены целые поселения, населенные одними только служителями Единого и проходящими паломниками. О, это было величественное зрелище - пестро одетые массы Детей его и их слуг движутся сплошным потоком по дороге, поток этот завихряется вокруг колонн, то растекается, как река в половодье, то тесно сжимается бурной стремниной. А в конце пути взорам молящихся предстает возносящаяся в небеса черная Пирамида из монолита гематита. Широкая лестница, высеченная в самом ее теле, вела вверх, туда, где на недосягаемой высоте, на вершине пирамиды стоял Покойный зал - Его Усыпальница. То место, где мы сейчас с тобой находимся. Украшенный драпировками и многосвечными канделябрами, окутанный дымами благовоний, сжигаемых в жаровнях, что стояли во множестве меж его малахитовых колонн. Столбы света, как и сейчас, падали с потолка, но в них играли кольца и спирали благовонных дымов, под потолок возносился хор молений. Возле самого саркофага стоял пышный караул послушников, держащих Его стяги высоко вознесенными. Каждый молящийся преклонял колени перед Его местом последнего упокоения.
После того, как Он отвернулся от детей своих, ослепленных гордыней, тщеславием и алчностью, после того, как Усыпальница его, волею сил природы и моим скромным искусством была сокрыта от всех живущих, а память о ней изгладилась из их памяти, Дорога Игл тоже стала разрушаться. Обезлюдели межевые поселения, плиты ее растрескались и были поглощены подступившим лесом бесследно. Множество межевых колонн было расхищено неразумными детьми его и использовано ими своекорыстно. Немногие же оставшиеся, как та, где я встретил тебя, затерялись в густоте окружающих лесов. Впрочем, этой колонне была уготована особая роль. Жившее тут издревле, еще до постройки дороги племя созданных Предначальными Лесных Охотников - Арруба, после разрушения дороги вернулось в эти места и стало поклоняться необъяснимому и чудесному, в их разумении, явлению природы. Они приносили здесь жертвы драгоценностями и охотничьими трофеями, проводили свои ритуалы. Арруба немало растрогали меня, когда я встретил их во время одного из визитов к этой колонне. Я взялся обучать их Слову Единого, и Слово это глубоко запало в их сердца. Теперь у меня много послушников и учеников из Арруба и следующий Смотритель за Усыпальницей, думаю, будет из их числа.
Есть ли у тебя еще вопросы см. п. 2
или же тебе достаточно полученных знаний? см. п. 14
Стихли последние отзвуки вашей беседы. Бронзовокожий жрец спокойно и расслабленно сидит возле саркофага Единого, глаза его полузакрыты, на губах блуждает улыбка. Ты отвлеклась только на миг, моргнула, но тут же поняла, что находишься уже не в Покойном зале, а все на той же полянке, на которой вы со жрецом встретились. Солнце успело пройти весь свой путь по небосводу за время вашей беседы и начало опускаться за лес, напоследок длинными полосами света перечеркнув поляну, уже погружающуюся в тень. Малиновые, подсвеченные снизу облака, словно насеченные в клетку, не спеша проплывают над лесом, а Межевая колонна, на которую не падает больше свет, почернела, будто подернулась дымком, контуры ее стали едва различимы. Закатный отсвет, последние золотистые блики, играющие в воде ручьев и на короткой траве, скапливающаяся в озере темнота, словно чернила, изливающаяся из колонны...
- Ты говорила с осколком древнего, очень древнего мира, - раздался у тебя над ухом знакомый тихий голос мага. - Все те дела, о который рассказывал тебе почтенный Орхан до того древние, что даже он уже не может сказать что здесь правда, а что - миф. Единый... Да, это была очень сильная и яркая личность, которая всколыхнула этот древний, хаотично неупорядоченный мир. Так брошенный в воду камень придает этой воде движение - вместо беспорядочного колыхания образуются ровные расходящиеся круги волн. Так и Единый стал тем камнем, который задал миру импульс, упорядоченное движение. И как затухают вызванные камнем волны, так и начало движения мира обозначило впереди его конец. Впрочем, то место, где мы сейчас стоим - это тоже далеко не Закат мира. Дети Единого еще долго будут владеть Его наследием, прежде чем междуусобицы и вмешательства в недозволенное окончательно сведут их со сцены. О них останутся только смутные воспоминания, восставшие против них слуги, выродившиеся потомки и такие же редкие реликты, как Орхан и его преданные Арруба. Впрочем, потомки Оросинае - это другая история, верно? Теперь тебе пора просыпаться, уже утро. Но этот мир отныне будет ждать тебя в гости. см. п. 24
Ты притаилась у подножия каменной бабы, в отбрасываемой ей тени и внимательным взглядом проводила проезжающий мимо караван. Ехавшие не разговаривали друг с другом, лица у всех троих колесничих были сосредоточенные и мрачные. Ты заметила, что лицо замыкающего колесничего - того, что ехал в одной повозке с подростком, покрыто мелкими шрамами-насечками, расходящимися от глаз по щекам.
Кавалькада проследовала мимо твоего укрытия и, постепенно, скрылась в сгущающихся сумерках, оставив за собой широкую полосу примятой травы. Впрочем, она смята была несильно и уже начала потихоньку подниматься. Солнце закатилось за горизонт незаметно для тебя, пока ты провожала взглядом повозки. Ты и не обратила внимания, как вокруг стало темно, а на небо начали одна за другой высыпать крупные яркие звезды. Пока их было немного, но к середине ночи все небо, должно быть, будет усыпано сияющими узорами созвездий. Ни одной знакомой звезды или созвездия ты, по крайней мере пока, не заметила. Неугомонные, пересвистывающиеся суслики попрятались по норам и на мир пала черная, глухая южная ночь. То тут, то там из травы стали раздаваться робкие, пока что, трели сверчков.
Ты все еще раздумывала, оставаться тебе на ночлег возле уже обжитого тобой каменного изваяния или же, на ночь глядя, пуститься куда глаза глядят, как твое внимание привлекла упорядоченная группа перемигивающихся огоньков, скользящая высоко в небе. Огоньки двигались быстро, приближались к твоему убежищу, становились крупнее и спускались ниже. Не прошло и нескольких минут, как к движению огней добавилось тихое, басовитое гудение - словно рассерженный шмель. Ты снова притаилась у ног изваяния и вскоре смогла рассмотреть группу огней лучше. По небу плавно, но быстро скользила вытянутая серая тень, окаймленная по краям цепочками вспыхивающих и гаснущих красных огоньков. Сверху же и снизу, равно как спереди и сзади горели неподвижные синие и зеленые огни - три синих огня наверху и пять зеленых огней треугольником внизу. Эта тень прогудела-прошелестела над самой каменной бабой, метрах в пятнадцати над землей, прошла чуть дальше, заложила вираж, вернулась и зависла в стороне от твоего укрытия, метрах в пятидесяти, почти над самой землей. Теперь ты могла видеть, что это было больше всего похоже на лодку или корабль, только, отчего-то, парящий в небе. Серебристо-серый металлический корпус, три высокие мачты и три ряда конических выступов на борту - словно короткие толстые весла. Именно от них и распространялось это гудение, скорее даже вибрация, теперь очень хорошо ощущаемая всем телом. Судно было длиной метров тридцать.
Пока ты рассматривала этот летучий корабль, тот спустился еще ниже, зеленый треугольник огней на его брюхе загорелся ярче и, вдруг, плавно поплыл вниз и немного вперед, к земле. В самый короткий срок днище корабля и землю связало некое подобие пандуса, опалесцирующего тусклым, молочно-белым светом. Почти в тот же миг пышный, ветвистый куст, росший невдалеке от каменной бабы, зашевелился и из-под него, неожиданно для тебя, выглянул какой-то субъект. Смуглый, бритоголовый, одетый в короткую безрукавную куртку, широкую складчатую юбку и маленький круглый нагрудник, он на ходу запихивал в длинную узкую сумку какой-то похожий на сложенный столик прибор. В неверном, мерцающем свете посадочных огней воздушного корабля этот субъект выглядел жутковато. Следом за ним из-под куста вылезли еще двое, одетые так же, как и первый, но вооруженные узкими, длиной в локоть, щитами, прикрепленными к предплечьям и широкими, похожими на мачете тесаками, которые эти двое держали в руках, зорко оглядываясь по сторонам. У этих на головах были волосы, уложенные в сложные прически-узлы. Затем один из них снова нырнул под куст и, с некоторой натугой, выволок оттуда связанного по рукам синекожего великана, подобного тем, что ты видела вечером. На шею синекожего был накинут ремень, и он шатался как пьяный. Впрочем, когда воин выпрямился в полный рост и дернул за ремень, принуждая синекожего следовать за ним, ты заметила, что ростом он мало уступает своему пленнику, а широтой плеч сильно того превосходит.
Вся эта четверка побежала к пандусу и ты, прежде чем осознала свои действия, рванула следом за ними, догнала и вскочила на уже поднимающийся пандус. Тебя инерцией бросило вперед так, что ты приземлилась на колени и ладони, а позади тебя с тихим щелчком подъемник встал на место, отсекая путь назад. Тут же ты ощутила, что корабль стремительно поднимается - легкое сосущее чувство, как в скоростном лифте. Поверхность под ладонями упругая, чуть шершавая, теплая и продолжает мягко светиться. Светится и уходящая вглубь корабля неширокая полоса мостика или тропинки, огороженной по бокам натянутым канатами. Именно по ней и прошла вперед та четверка. Тебе не остается ничего другого, как проследовать за ними, благо, ты проникла на корабль незамеченной.
Придерживаясь рукой за канат, ты прошла по тропинке немного вперед, пока не увидела несколько ступеней, ведущих вверх, к овальной металлической двери и такую же дверь сразу за лестницей, впереди. Передняя дверь была закрыта, верхняя же приоткрыта и из-за нее доносились приглушенные голоса, что и предопределило твой выбор - ты поднялась по ступеням вверх и осторожно заглянула за дверь. Твоим глазам предстало небольшое - метров шесть в поперечнике, вытянутое помещение, уставленное привинченной к полу мебелью - несколько похожих на рояльные стульев, длинный стол, откидные кровати, сейчас закрепленные к стене ремнями. Сплошная функциональность, ничего лишнего нет в этой кают-компании. Здесь же, стоя и сидя расположилось, помимо уже знакомой тебе четверке, еще пятеро высоких, похожих на них субъектов. Четверо из них носили волосы на голове, заплетенные в сложно уложенные компактные прически, а пятый был брит наголо и, в отличие от остальных, одет в длинную хламиду свободного покроя, лишь слегка прихваченную на талии поясом и свободные же широкие брюки. На ногах у всех были ременные сандалии. Кают-компания была освещена достаточно хорошо, чтобы ты могла рассмотреть резкие, будто рубленые черты горбоносых лиц находившихся там, смуглую, красноватую кожу, длинные узкие ладони с тонкими, но крепкими на вид пальцами, глубоко посаженные темные глаза. Один из сидевших за столом - атлетически сложенный мужчина лет сорока на вид, предплечья которого были украшены широкими кожаными браслетами, а чуть выше бицепсов руки были перевязаны кручеными многоцветными шнурами, как раз заканчивал свою фразу:
- ...И я очень рад, что ваше предприятие закончилось успешно. - Сопроводив ее кивком на пленного синекожего, со связанными руками сидевшего прямо на полу, понурив голову. Вообще связан синекожий был хитро - руки вывернуты назад и перехвачены в районе локтей и запястий, далее веревка, образуя хитрый узел, захватывала петлей шею пленника и завязана была уже в районе его живота.
- Мы всегда рады услужить нашему роду, - ответил бритоголовый субъект из числа севших на корабль. - Информация, полученная у него, поможет нам лучше понять взаимоотношения Лифлона и степного народа.
- Вы сослужили роду хорошую службу, - вмешался в разговор бритоголовый человек в хламиде из числа встречающих. - Я доложу на Совете о тебе, мудрый Тлалло и о каждом из вас, доблестные.
Язык, на котором велась речь, ты не знала, но понимала. Незнакомые, тягучие звуки складывались во вполне понятые тебе образы.
- Теперь нам надо доставить степняка нашим мудрецам, где, в стационарных условиях, с него спокойно снимут показания. И чем быстрее мы его доставим, тем быстрее вернемся к нашим основным делам, капитан Эрри. - Обратился бритоголовый в хламиде к сидевшему.
- Не проблема, почтеннейший Учелло. Вам не зря придали наш корабль. "Ласточка" - самое быстро судно рода Тилла, а значит - и всего Этли. - Откликнулся широкоплечий капитан. - Мы прибудем на базу рода через два дня, почтеннейший. Куда вы прикажите поместить нашего пленника?
- Я не хочу, чтобы он доставлял беспокойства, мэтр капитан, - сказал Учелло. - Мы усыпим его на время пути и сможем разместить в каюте у Тлалло, а багажной секции. Таким образом, пленный будет всегда под рукой, и не будет занимать много места.
- Очень хорошо, почтеннейший. Тогда я не вижу причин и дальше докучать вам своим обществом. Пойду к матросам, необходимо задать курс и проследить за порядком.
- Ваше общество подобно глотку теплого вина в зимний вечер, мэтр капитан, - учтиво продолжил обмен любезностями Учелло. - Мы всегда рады вам в этой каюте.
На этих теплых словах капитан откланялся и вышел в дверь, противоположную той, в которую заглядывала ты. Человек же в балахоне - Учелло - отстегнул с пояса, ранее незамеченный тобой, будто выточенный из дымчатого стекла матовый гладкий шар, размером с кулак. Шар этот помещался в серебряную сетку-оплетку и висел на поясе на крученом ремешке. Учелло поднял этот шар на ладони одной руки и несколько секунда вглядывался, прищурив глаза, в его глубину, после чего поднял вторую руку и коснулся пальцами лба все так же безучастно сидевшего на коленях пленного. Синекожий, как подкошенный, завалился вперед и ткнулся лбом пола, после чего упал набок.
-Тлалло, Ильсор, заберите его, - властно приказал Учелло. - Остальным - разойтись по каютам и ожидать дальнейших указаний.
Бритоголовый Тлалло и один из пришедших с ним людей подхватили Синекожего за руки и ноги и понесли в том же направлении, куда скрылся и капитан. За ними к выходу потянулись и остальные. Пойдешь ли ты следом за всеми см. п. 21
или останешься в кают-компании, с почтеннейшим Учелло? см. п. 9
Мир вокруг тебя завертелся цветным калейдоскопом и, спустя секунду или две, в глаза ударил яркий луч солнца, заставив сощуриться. Оглядевшись, ты увидела, что стоишь на ярко освещенной утренним солнцем зеленой опушке. В стороне от тебя простирается стена леса: высокие, корявые, старые дубы тесно сплелись ветвями друг с другом, обросли бородами мха, омелами, кора их покрыта яркими пятнами лишайников, а у корней, среди подроста пышно разрослись орешники, папоротники. Старый, вековой лес, обрамленный густыми кустарниками. С другой же стороны, сколько хватает глаз, простирается всхолмленная, поросшая разнотравьем долина. Ослепительно синее небо предвещает хороший денек, лишь где-то в недосягаемой вышине медленно плывут несколько пушистых облачков. Невдалеке раздалась трель, за ней другая - кто-то играет на свирели или рожке. Ты пошла на звук вдоль края леса и вскоре твоим глазам предстала небольшая низинка, ограниченная с одного края неглубоким, заросшим ракитником оврагом, а с другого - со стороны леса - довольно крутым песчаным откосом. В этой природной фортеции, вид на которую тебе открылся сверху, с откоса, паслось множество животных. Ты видишь два стада, широко разбредшиеся, но не смешиваемые - ближе к оврагу, где трава выше и гуще - то тут, то там лежат, стоят, лениво обмахиваясь хвостами, пережевывая жвачку и, временами, коротко взмукивая, черные, пестрые и рыжие коровы и быки. У самого же откоса и глубже в низине пасется скот помельче - кудрявые долгорунные белые, серые и черные овцы и бараны, сосредоточенно уткнувшиеся мордами в траву, длинношерстные козы с мощными рогами, которые то и дело ловко поднимаются на задние ноги, чтобы отщипнуть с куста листочек понежнее.
Примерно посередине низины лежит большой серый валун, на котором, болтая ногами и оживленно беседуя, сидит молодая пара - парень и девушка. Пользуясь преимуществами сна, ты спустилась с песчаного откоса, хватаясь за выступающие тут и там корни, а последний метр и вовсе съехав на попе. Подошла к беседующим ближе. Теперь ты смогла взглянуть на них лучше, и ясно стало видно, что это не люди. Высоко посаженные остроконечные уши, вздернутые аристократически тонкие курносые носы, большие кошачьи миндалевидные глаза с вертикальными зрачками. Само сложение этих существ более хрупкое, чем у людей: талию парня, кажется, можно обхватить ладонями, а рост его едва ли намного выше полутора метров. Впрочем, девушка выглядит немного иначе - в ее чертах ощущается какая-то неправильность, дисгармоничность. Она выше спутника, шире его в плечах, и вместе с тем выглядит коренастее. Уши ее не так высоко посажены и не так остры, глаза круглее, да и зрачки выглядят как две точки, а не как у ее спутника - две щелки. Нос девушки длиннее и не так вздернут, лицо скуластее и шире. Однако, на человека она все же непохожа - видны в ней чуждость, инаковость, отличающие ее от породы людей. Одеты оба в короткие зеленые плащи, парень в зеленые же короткую куртку и штаны до колена, а девушка в простое серое платье чуть ниже колен. На ногах у обоих ременные сандалии с высокой шнуровкой. Тонкие, крепкие пальцы парня рассеянно вертят длинную костяную флейту, звуки которой ты, очевидно, и слышала ранее. Незнакомая тебе речь этих двоих превратилась в понимаемые слова:
- Галладин, брат мой. Как можешь ты так говорить? Неужели тебе не беспокоит предстоящее нам испытание? Все, чему мы столько учились, все наши знания и навыки потребуются нам пред Кругом Старших. И ты так спокойно говоришь мне о факельном представлении, которое дают вечером на Круглой Поляне? - сказавшая это девушка пытливо заглянула в глаза своему собеседнику, уши ее чуть заметно вздрогнули.
-Альсалла, возлюбленная сестра. Что ты, в самом деле? Я знаю тебя, знаю себя и знаю, что мы не сплохуем и не подведем ожиданий. Я знаю наперед, кого нам выставят в соперники для схватки на саблях - и я знаю все те ухватки и приемы, которыми он попытается победить нас. Ведь эта схватка ритуализирована и он не выйдет за рамки традиции. То же и с "каверзными" вопросами Старших - их перечень не менялся со времен моего деда. Ну а уж зарубить пару-тройку рабов ты была в состоянии даже тогда, когда явилась сюда, ища убежища и понимания - грязная и оборванная. - Ответил с улыбкой парень, все так же рассеянно крутя в пальцах флейту, задумчиво покачивая ногой.
Поименованная Альсаллой помрачнела, последнее напоминание явно не пришлось ей по душе. Однако же она лишь поджала губы и продолжила:
- Ты так самоуверен, брат! Но я не разделяю этой твоей бравады. Я считаю безрассудным идти сегодня вечером на факельное представление, ведь тогда мы не сможем выспаться, будем несвежими, усталыми на испытании.
- Ну так я не заставляю тебя, сестра. Я лишь спросил - пойдешь ли ты со мной или нет. Если ты не хочешь - то я поищу себе другую спутницу, всего-то. Я думаю, любая из молодых фей с охотой примет мое приглашение. Вот, к примеру, Лиана. Ей недавно исполнилось одиннадцать - это та самая пора, когда феи уходят от докучливой опеки своим тетушек и стремятся с головой погрузиться в радости взрослой жизни. Это будет первое факельное шествие в ее жизни. - Галладин говорил увлеченно, небрежно постукивая флейтой по коленке, глаза его были лукаво прищурены, а уши навострены в сторону Альсаллы.
Пока парень говорил, девушка мрачнела все больше и больше, глаза ее зло сощурились, а уши она, сколько позволяла анатомия, прижала к голове.
-Конечно, братец, я не навязываю тебе своего мнения, - прошипела Альсалла, сердито и быстро взмахнув рукой. - Ты можешь идти на это шествие хоть с цвергом, если тебе так этого хочется. Давай, в таком случае, сменим тему нашего разговора. Чем ты хочешь заняться после Испытания, которое ты, без сомнения, блестяще пройдешь?
-Гмм, я не задумывался об этом, сестра. - Признался Галладин - Думаю, Хенна склонит меня к правильному решению и направит мои стопы. Ты же, конечно, все для себя уже решила?
-Да, брат, - немного настороженно произнесла Альсалла, - я хочу поступать в Высокую Школу Полетов. Авиация сейчас переживает свой расцвет, требуется много молодых пилотов, требуется осваивать новые и совершенные машины.
-Мм... Сестра моя, - чуть помедлив, произнес Галладин, - ты же знаешь, как много желающих поступить в эту школу? И из каких высоких семей стремится туда молодежь? Ты всерьез рассчитываешь на успех? Да и рост твой, вес - они ведь великоваты для пилота. Аппарат просто не поднимет тебя, а если и поднимет, то не будет достаточно маневренным. Может, лучше тебе стоит подумать об артиллерии? Там сейчас тоже требуется много молодых специалистов и конкурс гораздо меньше.
-Брат мой! - В чеканном голосе Альсаллы звенела сталь, сдерживаемая ярость. - Позволь мне самой судить, куда именно мне поступать после Испытания. Ты не хуже меня знаешь, Кто служит в артиллерии. На одного альва там приходится пять гоблинов и два цверга. Ты бы еще заговорил о пехоте! То, что я не была рождена в семье альва, не делает меня меньше альвом по духу! И я доказала это всем, когда добралась сюда, на родину, и доказываю каждым днем своей жизни здесь. Ты еще вспомнишь этот разговор, когда придет время!
-Ну, не горячись, сестра, - Галладин примиряюще раскрыл и показал ладони Альсалле, положив флейту на валун. - Я не хотел задеть тебя. Мы все равны под сенью Хенны, а ты мне сестра настолько же, насколько и Аллила. Я не делаю меж вами различия, вы обе - альвы по духу и по праву. То, что в тебе течет не только кровь альва - не твоя вина и не должно обременять тебя. Ведь все, что было тогда - в прошлом - Хенна приютила тебя, а Отец наш назвал тебя своей Дочерью. Почему ты до сих пор не можешь избыть того позора, боли, несешь их с собой?
-Не лукавь хотя бы передо мной, брат. - Фыркнула Альсалла. - Я не могу избыть эту боль, потому что мне ежедневно напоминают о ней. Не только моя внешность, но и ваше поведение, ваши манеры. Вы все хотите казаться тактичными, говорите мне одно, но демонстрируете другое. Я не сержусь ни на тебя, брат, ни на кого-то другого. Это так же в крови у вас, как у меня в крови стыд моего рождения. Но я покажу всем вам, чего я стою.
-Хенна да коснется тебя, Альсалла - мягко проговорил Галладин. - Что бы ты ни думала, я искренне желаю тебе успеха. Возможно, ты права и высокомерие у всех нас в крови. И я согласен, потому что я вижу то же высокомерие, когда смотрю на тебя. Ты альв по характеру и альв такой, что с тебя впору писать нравоучительное жизнеописание для подрастающего поколения. И, поверь, твои успехи, буде таковые случатся - будут успехами нашего рода и моими личными успехами.
Галладин потянулся к Альсалле и обнял ее, губы его коснулись ее лба. Взъерошенная, настроенная на схватку, девушка как-то обмякла в его объятиях и прижалась к Галладину. Она потянулась и довольно чувствительно укусила его за мочку уха.
-Я люблю тебя, непутевый братец. И желаю тебе удачи на Испытании.
Галладин улыбнулся Альсалле. Ты заметила, что все улыбки, которыми обменивались альвы, были с сомкнутыми губами - альвы не показывали друг другу зубов. А когда Альсалла кусала Галладина за ухо, в ее рту можно было рассмотреть нешуточных размеров острые клыки.
Ты засмотрелась на мирно обнявшихся брата и сестру, которые замолчали и сидели теперь спокойно, склонив головы друг к другу, как, внезапно, внимание твое привлекло какое-то беспокойство, переполох в отдаленной части стада - той, что у оврага. Тревожно замычала корова, ей вторило несколько других голосов, ближайшие к оврагу коровы пришли в движение, отходя к середине пастбища, высоко вскидывая ноги, сквозь всю низину пробежал молодой телок, врезавшийся в стадо баранов, посеяв сумятицу и там.
Альвы давно уже вскочили и зорко всматривались в овраг.
Альсалла глянула в указанном ей направлении, посмотрела в ту стороны и ты, но увидела лишь колышущиеся ветви ракитника на самом краю оврага. Однако, похоже, что Альсалла рассмотрела больше.
- Их пятеро, братец! Смотри, они ведут Комолую Рыжуху! - воскликнула она, показывая пальцем.
Альвы сорвались с места, длинными прыжками, сильно пригибаясь к земле, почти стелясь по ней, они побежали в ту сторону, где все еще раскачивались ветви. В руках у обоих оказались короткие луки с наложенными на тетиву стрелами, которые до этого незаметно для тебя лежали за валуном.
Ты побежала за ними, но сильно отстала и, когда добежала до оврага, оба альва уже давно нырнули в гущу ветвей. Где-то вдалеке в овраге раздавались треск ломаемых кустов, громкое верещание. Ты, поколебавшись, спрыгнула в овраг и быстро пошла на звуки, отводя ветки от лица руками, пригибаясь, протискиваясь сквозь густой кустарник. Ты успела пройти довольно приличное расстояние, прежде чем заметила первые следы произошедшего здесь столкновения. Среди сломанных ветвей, раскинувшись в неестественной позе, лежал гуманоид. Невысокий, с длинными руками и короткими кривыми ногами, широкими плоскими ладонями и ступнями, босой, одетый в невзрачную коричнево-бурую куртку и штаны, с там и сям нашитыми лоскутами, он был малозаметен среди листвы, и ты почти наступила на него, прежде чем увидела. На его широкоскулом, плоском, землистого цвета лице, размалеванном коричневой и зеленой красками, выделялись выкаченные, налитые кровью глаза. Нешуточных размеров зубы его были оскалены в гримасе и плотно сжаты. Широкий, приплюснутый нос, спутанная шапка густых черных волос... и короткая, длиной с предплечье, стрела с оперением из совиных перьев, торчащая из середины его лба. Видимо, этот неудачливый грабитель оглянулся на бегу и, встретив свою смерть, перекувырнулся через голову прямо в куст. Громкий визг и прибавившееся к ним мычание, меж тем продолжали доноситься впереди, но бежать туда уже расхотелось и ты стала потихоньку пробираться обратно, не желая оставаться в этих кустах.
Ты вернулась к валуну и просидела там какое-то время, раздумывая, куда пойти дальше, когда заметила в дальнем конце низины возвращающихся альвов, погоняющих перед собой рыжую безрогую корову. Поперек ее спины были перекинуты какие-то тюки или свертки. Когда альвы подошли ближе, то ты увидела, что это не свертки, а два связанных тела - таких же гуманоидов, как и тот, которого ты нашла в кустах. Довольные своей охотой, альвы весело переговаривались, а, подойдя к валуну, не слишком церемонясь, свалили свою добычу на землю. Корову, хлопнув по крупу, отправили обратно в стадо, Галладин пошел наводить среди разбредшегося скота порядок, Альсалла грациозно присела на корточки рядом с одним связанным пленником и похлопала его по щекам, привлекая к себе внимание и приводя в чувство. Ты придвинулась поближе. Очень похожий на давешнего незнакомца из кустов, пленник альвов таращил свои карие глаза, что-то яростно мычал, но не мог произнести ни слова. Рот его был заткнут его же грязным и засаленным суконным колпаком и, чтобы кляп нельзя было выплюнуть, перевязан поясом.
-Как же это вас угораздило, - ласково промурлыкала Альсалла - полезть воровать скот не у кого-либо, а у семьи Феан? Разве ты не знаешь, дубовая голова, что Феан Лах - самая влиятельная и сильная семья на всем Пограничье, да и на Побережье имеет немалый вес и в столице. Ты что-то хочешь сказать мне?
Альсалла ловко распутала узел пояса и потянула за конец колпака, освобождая пленнику рот.
-Кэрт, пощади, кэрт... Отпусти меня, а? - промычал тот, едва кляп покинул его рот. Голос его был скрипучим, писклявым.
-Кэрты твои в овраге лошадь доедают. - Фыркнула Альсалла. - Да вот ты здесь задержался, болезный.
(Вообще ты обратила внимание, что понимаешь языки всех тех, кого слышишь, но иногда возникают трудности со словами, не имеющими для тебя аналогов или именами собственными, которые воспринимаются тобой как есть, практически без перевода. Например, слушая этот диалог, ты поняла, что Феан Лах - не просто название семьи, а название вполне осмысленное и лучше всего его можно перевести как Золотое озеро, но эти слова являются устаревшими для того языка, на котором говорит Альсалла, хотя и происходят из него же. А кэрт- это что-то среднее между "друг" и "член разбойничьей ватаги" и не имеет прямого аналога ни в языке Альсаллы, ни в твоем. Разве что "кореш" или "кент", но это жаргонизмы и они не имеют той эмоциональной окраски, что несет это слово).
Разговор между тем зашел в тупик, так как Альсалла не реагировала на мольбы пленного, а тот не произносил ничего, кроме них. Вскоре вернулся Галладин и тоже подсел к пленному, с интересом вслушиваясь в его бормотание. Он довольно быстро утомился и внес некоторое оживление в диалог, ловко пнув пленника под ребра.
- Послушай, гоблин. Ты слишком много болтаешь. Молись своим богам. Тебе отрежут голову, а потом тебя отпустят - грозно прорычал он и зашелся в лающем хохоте.
Означенный гоблин взвыл, задергался и его приятель, все это время лежавший тихо и старавшийся быть незаметным.
-Братец, давай развяжем им руки и заставим их рыть ямы друг для друга? - Предложила Альсалла, хищно обнажив клыки. - А потом вкопаем их по самые плечи, чтобы над землей была видна только голова. Представь, какое это будет зрелище - гоблинские головы с заткнутыми ртами торчат из дерна, а вокруг мирно щиплют травку наши драгоценные коровы. Этим налетчикам будет время подумать и раскаяться в своих преступлениях.
-Да нет, - с сомнением произнес Галладин. - это займет много времени и столько возиться...
-Разве мы куда-то торопимся? - Мурлыкнула Альсалла и игриво обняла брата руками за плечи, подойдя к нему сзади. - Нам ведь еще пасти этих коров целый день, до заката, прежде чем мы погоним их домой, и надо будет сообщить старшим о нападении. И потом - так приятно сидеть, играть на дудочке и смотреть, как кто-то усердно работает... Не рой яму ближнему, как говорится.. - Альсалла засмеялась.
Галладин тоже засмеялся, потерся щекой об Альсаллину ладонь:
-Хорошо, ты меня уговорила, сестра. Эй, остолопы! Слышали, что рекла госпожа? Сейчас я развяжу вам руки, и вы будете копать ямы достаточной глубины. А если кто-то из вас вдруг настолько безрассуден, что откажется от землекопных работ, то я покажу ему, как долго он может умирать под моим ножом. - Последние слова Галладин прорычал с очень зловещим видом, встопорщив волосы, хищно наморщив нос и обнажив клыки. Вид у него был настолько жуткий, что даже и тебе стало не по себе, гоблины же и вовсе попытались отползти как можно дальше. Затем Галладин подошел к каждому из них, снял путы с рук и отошел в сторону, любуясь, как кривящиеся гоблины потирают онемевшие запястья, восстанавливая кровообращение. Альсалла заиграла на флейте какую-то легкую, журчащую, будто прыгающий по камешкам родниковый ключ, мелодию.
Перед тобой воздух сгустился, задрожал, пошел водоворотом. Ты услышала голос мага:
-Я думаю, не имеет смысла оставаться здесь дольше. Наступает утро, и ты можешь проспать. Позже, если ты захочешь, мы вернемся к этим двум молодым альвам, узнаем больше о них обоих, проследим за их жизненным путем. Он достаточно характерен для альвов средней эпохи, живущих в Хенне. Суровое воспитание, военная и политическая карьера, положенная в угоду общему благу жизнь, высокая религиозность и нравственность. Уже не такие дикие, как в старые годы, когда они строили неприступные замки и вели завоевательные войны. Или еще раньше, когда они жили в лесу в дуплах деревьев и под корнями и добывали себе пропитание охотой. Но и не настолько развращенные цивилизацией, сытостью и безопасностью как в Новейшее время Хенны. Кстати, Новейшего времени мы тоже как-либо коснемся. А пока - просыпайся... :см. п. 24
Мир перед твоими глазами на миг потемнел и вновь прояснился. Однако сначала тебе было трудно что-то рассмотреть - в том месте, где ты оказалось, было гораздо темнее, чем в саванне. Оглядевшись, ты увидела, что стоишь внутри большого шатра или тента. Во всяком случае, потолок, расположенный метрах в трех над твоей головой, представляет собой пышные складки дорогой, расшитой многоцветным шелком ткани. Стены тоже завешаны дорогими гобеленами, а пол представляет собой просто утоптанную до каменной прочности землю. Потолок и стены поддерживают деревянные, в руку толщиной столбы, между ними под потолком угадываются прочные веревочные растяжки. Очевидно, ценные ткани на потолке и стенах - это внутреннее, декоративное оформление, а снаружи материал попроще. Освещен этот шатер светом нескольких больших керамических масляных ламп, установленных прямо на пол, пылающие фитили которых закрыты коваными железными решетками. Освещение довольно скудное и неравномерное, но, во всяком случае, дает возможность рассмотреть описанные детали убранства шатра. По центру этого большого тента ты увидела полог поменьше, своеобразный шатер внутри шатра или комната четырёхугольной формы, растянутая между вкопанными в пол, украшенными тонкой резьбой столбами. Стенки и полог этого шатра сделаны из дорогой и плотной ткани насыщенных зеленого и бордового цветов. У входа в эту внутреннюю комнату, представляющего собой разрез в стене с большим, богато вышитым запахом, стоят шесть человек стражи и еще четверо - у входа во внешний шатер, внутри. Все стражники одеты единообразно - длинные, до колен, кольчужные хауберки, похожие на плащи с разрезами спереди и сзади до талии и кольчужные же чулки. На головах - высокие, островерхие шлемы с прикрепленными к шпилям флажками-яловцами зеленого цвета. У каждого на одном боку на перевязи висит тяжелая сабля, на втором, на ремне, перекинутом через плечо, небольшой заряженный арбалет. Лица этих людей смуглы, их обрамляют светлые или рыжие длинные вислые усы.
Из внутреннего шатра доносится гул голосов, негромкий, похожий на жужжание улья, снаружи же, судя по звукам, раскинулся большой лагерь - то и дело слышны конское ржание, перекличка, какие-то громкие возгласы, хотя все это и приглушено, очевидно, некоторым расстоянием.
Подумав немного, ты решила заглянуть в эту отделенную комнату и, пройдя мимо часовых, не обративших на тебя ровным счетом никакого внимания, откинула полог и шагнула внутрь. Комната оказалась довольно просторной, а внутри - весьма оживленно. Множество богато одетых в длинные, расшитые одежды людей сгрудились в дальнем углу, вокруг нескольких простых раскладных столов, заваленных картами, что-то горячо обсуждали, поминутно передвигая по картам группы разноцветных фишек, флажки. Несколько просто одетых людей с пучками гусиных перьев за ухом, массивными чернильницами на шеях и руками и одеждой, украшенными чернильными пятнами, быстро делали на картах пометки. Чуть в стороне от столов, на возвышении, стояло богато украшенное резьбой деревянное кресло с несколькими расшитыми бисером подушечками на сиденье. Сейчас оно пустовало. Освещена комната была такими же ведерными масляными лампами, как и наружная, но здесь их было больше, фитили выкручены до предела, отчего в комнате было весьма светло.
В толпе у карт особенно выделялись несколько колоритных фигур - двое наголо бритых людей в длинных, до земли, багровых балахонах и трое одетых в кольчужные доспехи и легкие кирасы вооруженных (у других людей ты не заметила оружия). Причем один из этих вооруженных людей еще и отличался высоким ростом, длинными, до середины спины, черными как смоль волосами, двумя саблями, крест-накрест перекинутыми через спину. Он был облачен в свободную черную бархатную куртку поверх кирасы, на ногах узкие шелковые штаны черного и синего цветов. На спине куртки и на груди его легкой кожаной кирасы был золотом выложен пятиконечный, похожий на человеческую ладонь, древесный лист. Второй вооруженный, стриженый коротко - под горшок, показался тебе знакомым. Все та же густая сапожная щетка соломенного цвета усов, немного, правда, порыжевших, все то же мужественное лицо с квадратным подбородком, тот же пронзительный взгляд серых, прищуренных глаз, который он поминутно кидал на склонившихся над картой людей. Аномар. Видно, что жизнь его не щадила - щеки еще больше запали, лицо потемнело и обветрилось, под глазами залегли глубокие тени, в углах рта и на переносице прорезались морщины, а на скуле добавился замысловатой формы шрам. Однако глаза его изменились мало - прямой, решительный взгляд, только чуть больше веселости или сумасшествия в них стало, да появилась какая-то задумчивая глубина, которая нет-нет, да и мелькала в них. Этот взгляд притягивал внимание. Одет Аномар был в простую зеленую рубаху, выбивавшуюся из-под отливающей синевой кольчуги тонкой работы. Поверх кирасы была накинута багрово-коричневая накидка, скрепленная спереди костяными резными пуговицами, на ногах прочные коричневые штаны в салатовую вертикальную полосу, с кожаными вставками в паху и на ягодицах и мягкие сапоги тонкой кожи, с длинными загнутыми носами. Ты прислушалась к обсуждению, но говорили все, горячо и сразу и трудно было разобрать что-то, кроме того, что планировался какой-то большой поход, и сейчас обсуждалась проблема поставок провианта, которую хотели поручить какому-то Троггору. Аномар говорил редко, редко говорили и длинноволосый, и третий вооруженный, который был очень похож на охранников у входа - такой же смуглый, рыжий и круглолицый, изрядно полный в талии, широкоплечий, с толстой бычьей шеей. Краснобалахонные были сдержанны, но говорили больше, активно обсуждая поставки зерна и постройку военной дороги через какие-то Собачьи холмы. Наконец, Аномар порывисто развернулся, тремя широкими шагами покрыл расстояние до кресла и уселся в него. Обсуждение как-то само собой затихло, лица всех присутствующих обратились к предводителю.
-Все это дерьмо! - Решительно произнес Аномар, рубанув воздух ладонью для убедительности. - Так мы провозимся до холодов, останемся здесь, у моря, зимовать - хорошего немного. О каких подвозах зерна вы говорите, о каком новом урожае? Кто его собрал - этот урожай? Может ты, Мишло? - обратился он к длинноусому здоровяку - Где ты был, когда пришло время жатвы? А я тебе напомню, если память подвела - стоял вместе со всеми нами под этим гнилым лесом!
Тут Аномар замолк, бросил быстрый взгляд на длинноволосого, но лицо того было бесстрастно, напоминая мраморную маску. Вообще, лицо у длинноволосого примечательное: тонкие, но выраженные линии скул и слегка заостренного подбородка, узкий, с сильно вытянутой спинкой нос, большие и выразительные, немного раскосые глаза. Он чем-то похож на индейца, хотя не внешне, а, скорее, внутренним спокойствием. Тонкие его губы сложены в легкую полуулыбку, взгляд отрешен, направлен куда-то поверх голов собравшихся. Ты также заметила, что ушные раковины у него немного заострены, хотя это не бросается в глаза. Волосы его небрежно собраны в хвост за спиной и скреплены массивной заколкой, а изящная рука с узкой ладонью и тонкими, но крепкими пальцами спокойно и расслабленно лежит на перевязи длинного кинжала у пояса.
Аномар меж тем продолжал:
-Нам не следует полагаться на новый урожай, особенно учитывая то, что за нами - наша Родина и люди, которые должны работать и есть, запасать припасы, чтобы пережить зиму, отстраивать разрушенные войной жилища. Мы не можем до бесконечности тянуть из них провизию и фураж. Карлики - противник, конечно, слабый с военной точки зрения, но стойкий. У нас нет времени на то, чтобы обыскивать каждый холм, засыпать известью каждую нору, как вы здесь предлагаете. Но и оставить их так, отойти на зимние квартиры мы тоже не можем - они будут устраивать набеги на местные земли, уже начинают, осмелев, перебираться за Собачьи холмы. Я признаю, что кампания оказалась затянута, и наш первоначальный план военных действий против Собаководов, как их здесь называют, уже не сработает так, как должно. То, что хорошо сработало против горцев в начале лета, сейчас непригодно - территория больше, знаем мы ее хуже, у нас нет политических рычагов. Нам нужно разработать новый план, а не пытаться оживить этот.
-Святейший, - подал голос один из людей в багровом. - Но ты смог покорить драконов. Что, если они...
-Я думал об этом, - перебил бритоголового Аномар. - Этот вариант, к сожалению, тоже имеет больше минусов, чем плюсов. Драконы хороши для массового террора, для уничтожения мест компактного проживания населения, скоплений войск. Они хорошо себя показали, когда жгли города побережных княжеств, когда громили маршевые колонны гномов, но уже во время осады лесных цитаделей эффективность их использования сократилась. А тут - кого они будут жечь? Драконов не так много, а карликов надо еще выслеживать. В общем, мне кажется разумным до наступления холодов построить вдоль линии холмов цепь укрепленных постов, снабдить их достаточным количеством припасов и уйти обратно в степи. А по пути проверить готовность горцев к зиме.
При последних словах все присутствующие засмеялись, и даже длинноволосый чуть улыбнулся и склонил голову. Когда смех стих, Аномар продолжил:
- Командам постов мы придадим лучших следопытов, они смогут патрулировать очень большую местность, смогут тревожить карликов карательными рейдами. А если те соберутся большими силами, чтобы сжечь один или два форта - то тут-то и ударят драконы, от ближайших гнездовий до Собачьих холмов три часа драконьего лета. Да и эльфы, я полагаю, выделят своих стрелков и следопытов. - Аномар покосился на длинноволосого - Так, Амендил?
-Что - нет? - переспросил Аномар и криво улыбнулся одной стороной лица. Вторая, из-за шрама, лишь чуть дернулась.
-Этот план нехорош. - Амендил говорил медленно, словно подбирая слова, с легким певучим акцентом. Видно было, что резкие, отрывистые звуки языка, на котором он сейчас говорил, даются ему не очень легко. - Так мы оставляем здесь большую часть войска, весьма значительную - продовольствия, лишаемся доступа в плодородные степи за холмами, где можно собрать еду и фураж на зиму без того, чтобы нагружать своими заботами тыл. А весной, по распутице, придется спешить сюда, форты могут остаться без продовольствия.
-У тебя есть какие-то предложения? - Не слишком дружелюбно покосившись на Амендила, в разговор вступил краснобалахонный - здоровый и плечистый детина с широким лицом, наголо бритым черепом, украшенным багровым длинным шрамом. - Если есть, выскажи их Святейшему и не тяни. Вечно ты мутишь воду в колодце, вместо того, чтобы честно и прямо говорить, что у тебя на сердце.
Эльф не удостоил бритоголового вниманием.
-Я могу переломить ситуацию за два месяца, - продолжил он. - Для этого у нас есть все ресурсы. Ты, Предводитель, прав, что драконы тяжелы для такой войны. Поэтому нужно использовать грифонов. У нас много грифонов и есть обученные всадники. И каждый грифон может нести кроме наездника еще и стрелка или запас бомб. Помнишь, как мы испытывали их на островах? Бомбы себя показали хорошо и ситуация была похожа - мы сожгли их деревни бомбами, потом высадили десант и те прочесали острова, добивая тех, кто ушел в лес и горы. Так можно поступить и здесь. По крупным, заметным поселениям карликов мы нанесем удары бомбами, если потребуется - драконами. Потом будем патрулировать небо и когда найдем следы карликов - будем высаживать десант и прочесывать местность, хватая всех. У них мы добудем информацию про их базы, схроны. Наши разведчики смогут действовать в степи по неделе и больше, выискивая карликов в пешем порядке, уничтожая их или отмечая их поселения на картах. Пройдет два месяца, Предводитель, и карлики перестанут быть значимой силой, по крайней мере - на несколько лет.
Аномару, и это было заметно, не понравилось то, что предложил эльф, лицо его дернулось:
-Тебе следует быть поуважительнее с мастером Марком, да и с другими мастерами Первой и Второй Скамьи, Амендил. Сколько раз я говорил тебе это? Без уважения наших традиций и верований ты не сможешь очиститься от скверны твоего нечеловеческого рождения - это же очевидно. И еще - драконов я тебе не дам. Крупные города карликов уничтожить - не проблема, а что будет дальше? Если ты затянешь кампанию? Придет зима, а в зиму летать тяжело. Если зарядят снегопады и начнутся метели - то вообще никто никуда не сможет лететь. Карлики же, как мыши, засядут в норах и будут зимовать, а твои олени на грифонах попусту будут морозить свои жопы. Ловить карликов в поле - ровно охотиться на сусликов с соколом - можно застать одного-двух врасплох, но всех сусликов ты так никогда не переловишь. Да и не полезут соколы за сусликами в норы. И не проще ли тогда сразу пустить по степи цепи по тысяче, нет, по десятку тысяч солдат и ловить всех карликов, которые подадутся навстречу? Нет, все равно это дерьмо!
- Нет, не проще, Предводитель, - ответил Амендил бесстрастно, хотя зрачки его немного сузились, - Все именно так и будет, как ты прозорливо заметил, если затянуть до холодов. Но все решится много быстрее. Мы будем разведывать местность с воздуха, потом отлавливать карликов, но не всех подряд, а охотиться за их старейшинами, вождями, собирать информацию об их запасах еды, крупных поселениях. Мы не будем лазить за ними в норы, карательные акции будут показательно жестокими и короткими - старейшин мы увозим с собой для информации, норы закидываем бомбами с жидким огнем, он хорошо действует в таких условиях, затекает в самый маленький отнорок.
-Ну хорошо. - Аномар снова криво усмехнулся. - Но как все же быть, если ты затянешь до зимы? У тебя есть запасной план на этот случай? Если я доверю сейчас выполнение задачи тебе, то мы откажемся от строительства фортов и, в случае провала твоего плана, ваша же граница будет открыта для набегов. А что-то переделать или исправить, подойти с зимних квартир мои войска уже не смогут. Ты думал над этим?
Амендил покосился на довольно усмехнувшихся при этих словах жрецов. Видно было, что эта затянувшаяся беседа его немного раздражает, хотя по бесстрастному лицу эльфа было трудно что-то сказать наверняка. Затем, он вновь перевел взгляд на Аномара и заговорил. Видно было, что его речь была обращена только к Аномару, словно они находились не в штабной палатке, среди толпы генералов, а на лесной поляне вдвоем.
- Все это пустые разговоры, Предводитель. Твоя армия здесь ничего не сделает, как ни смогла она ничего сделать все лето. Твоя идея расставить посты и устроить блокаду - неверна - карлики никуда отсюда не уйдут, это их земля, их дом - твои посты лишь станут мишенью для их бесконечных вылазок и засад. Мои части полностью готовы и сформированы, они прошли проверку боем и готовы исполнить твою волю. Прикажи - и я сотру с земли этот жалкий народец. Мне нужен будет лишь полк твоих арбалетчиков, 2 штурмовых бригады с осадными орудиями и полк легких стрелков. Ну и мои части, разумеется.
- Низкорожденные эльфы - еретики и колдуны. - Словно себе под нос обронил бритоголовый Марк, однако Амендил не стал делать вид, что не услышал.
- Да они самые, почтенный жрец Вардона. Мои верные маги, знатнейшие Лорда Леса. - Ответил эльф. Слова "почтенный жрец Вардона" он почти процедил, словно они были ругательными. - Почтенный жрец уже имел возможность убедиться в силе и эффективности нашей магии, впрочем, если он желает убедительной демонстрации... - Амендил сложил руки лодочкой, глаза его опасно загорелись.
- Довольно с нас этого дерьма! - Аномар встал с трона и решительно стукнул кулаком по его подлокотнику.- Сколько еще ты будешь спорить со мной? Я так и не услышал ни слова о запасном плане, только твое бахвальство. Если бы ты до этого хоть раз ошибся, хоть раз подвел меня - я бы и слушать тебя не стал, но каждый твой следующий план авантюрнее и самонадеяннее предыдущего. Отчего ты так уверен, что справишься, командующий Амендил? Впрочем, нет, не говори ничего. Ты хочешь действовать так, как запланировал? Я даю тебе полномочия. Но все мои орудия и арбалетчики нужны мне самому. Ты будешь воевать своими собственными силами, их у тебя и так непозволительно много. Да и вопрос продовольствия, я считаю, решен. Лес прокормит твоих эльфов, а то, что мы взяли в приморских княжествах, я заберу с собой.
Пока Аномар говорил, видно было, что Амендил мрачнел все больше и больше, зрачки его сузились до размера двух булавочных иголок, казалось, еще немного, и он зашипит, словно рассерженный кот.
-И еще. Раз я не услышал от тебя запасного плана, я оглашу его сам. В этом вопросе мое решение неизменно - мы отступим, закрепившись на рубежах. Карлики не будут очень сильно воевать зимой. Мы сможем их достаточно просто держать всю зиму, а их крупные отряды остановят драконы или вышлем подкрепление. Я оставлю здесь, в укрепленном лагере у Леса, Второй Корпус генерала Брегга. Если ты не справишься - сможешь подать через их вестовых прошение на мое имя, а зимой они будут посменно нести службу на фортах, оставив в лагере оперативный резерв. В фортах устроим мины для прослушивания земли, чтобы карлики не устроили подкоп, хотя это уже обычные в таких случаях меры предосторожности, подробный приказ по устройству фортов составите вы, генерал Брегг и подадите мне на подпись. Все, совещание закончено. Брегг, Марк, Мишло, останьтесь, все остальные - можете быть свободны, завтра в это же время жду вас у себя.
Амендил круто развернулся через плечо и быстро вышел из палатки, не сказав больше ни слова. За ним потянулись и остальные, кроме названных - вислоусого здоровяка Мишло, Марка в красном балахоне и еще одного генерала в длинном, тяжелом парчовом плаще, расшитом крестами. Одет генерал Брегг был очень вычурно, его зеленая атласная короткая куртка и карминные широкие, пышные, до колен, штаны были густо вышиты золотом. Лицо этого генерала было чисто, до синевы выбрито, длинные волосы зачесаны назад и скреплены заколками в три косицы.
Аномар прошелся по палатке, остановился у столов, бездумно поправил одну из карт, почти сползшую на пол. Видно было, что у него хронический недосып, и он очень сильно устал. Лицо его еще больше осунулось.
- Не доверяю я этому вислоухому. - Буркнул он себе под нос.
-Святейший, дозволь обратиться к тебе. - Выдохнул Марк, упав на колени, и, едва дождавшись кивка Аномара, заговорил:
-Этот еретик, выскочка, он слишком много берет на себя! Он хочет навязать нам свою волю, сделаться незаменимым. Помнишь, о Светлейший, как наши переговоры с горцами зашли в тупик? И тогда, когда нам была важна любая помощь, когда в их интересах было объединиться с нами против могучего, безжалостного врага, их гордецы-вожди заставляли наших послов ждать аудиенции неделями, играли словами, обещаниями? Тогда мы не были столь нерешительными, как сейчас. Он затмил тебе разум, Светлейший!
- Амендил - хороший воин и самый сильный противник, с которым мне доводилось встречаться. - Проворчал Аномар, тяжело опускаясь в свое кресло. - А наши войска слишком измотаны бесконечными походами и стычками, и мы нуждаемся в его грифонах и еретиках, лично преданных ему. Но сам Амендил не предан ни мне, как ты, Брегг, обязанный мне своим положением, ни Варду, как ты, Мишло, рожденный в благороднейшем семействе. Никто из нас не смог одержать победу над другим в этом стоянии под Лесом, и мы были вынуждены заключить этот позорный мир, терпеть друг друга. Нужно что-то придумать на его счет, пусть он только хоть раз еще позволит мне усомниться в его лояльности... И эта выходка с магией. Надо сделать так, чтоб любая его попытка воззвать к вредоносной для нас магии обернулась для него плачевно. Марк, посоветуйся с другими жрецами, обратись к Первосвященнику. Моему штабу нужна защита от его колдовских сил. Защита большая, чем та, что вы предоставляли раньше.
-Светлейший, - подал голос Брегг, - я думаю, надо разработать план по его нейтрализации, когда придет время. Интересно, кто придет ему на смену, если мы уберем его с "доски"? Я готов поставить свою печень против овечьего желудка, что там, в лесных цитаделях, одни фанатики, которые скорее умрут, чем склонятся. Навидался их племени. Но ведь сам Амендил пошел на переговоры. Значит - стоит покопать в этом направление...