Пленарное заседание под угрозой срыва. Фракция "В кино" выдвинула требование: немедленный пересмотр "хэ-фэ" "Стелс", внесение поправок и выделение под данное мероприятие необходимых фигнансовых средств. Для чего следует создать промеж...депутатскую комиссию, изыскать, направить, проконтролировать, и чтоб впредь .... - не лазить! Еще перед выборами все нужное закуплено оптом.
Оппозиция ощетинилась: посмотри на стену, читай текст, изучите чудом унесший ноги кадр! Разве это искусство. Юлия Владимировна, да что они себе позволяют? Электорат неуверенно подползает к рекламной листовке. Споткнулся об заглавную букву и загремел в рамку, где Секс, Сила и Ум в летних комбинезонах на фоне коней апокалипсических. Идут на меня. Бодро и красиво шагают, как сама Америка. Заманчиво. Но: поп-корн покупать, мороженое съесть в фойе, скурить сигарету, подождать пока все зайдут и МЕДЛЕННО, скучающе пойти самому туда, откуда полтора часа не выпустят.
- Тебе что, "Рабочего и колхозницы" не хватило с остатком? - ковыряет вилкой святое сопредседатель фракции.
- Сам ты Мухина, хоть и мальчик, - достойно пятится большинство.
Спикер с беспокойством поглядывает на рубильник и шарит в ящике стола. Там всегда должен лежать умный вид. Есть. Порядок, пускай бузят.
Коммерческий директор устало отрывается от прайсов:
- Господа, тише. Денег хватит, придите к консенсусу.
Пошли. Тот повел к овощным рядам. Был куплен виноград, белый. Черный - снился давече.
Болтают, что курение однажды - вредина такая - позвонило в Минздрав, требуя вызвать все раковые заболевания к телефону. Основание: министерство публично проболталось, что они, заболевания, есть и пойдут, но при условии, что их ВЫЗОВЕТ курение. Но раковые заболевания мужественно проигнорировали наглый афронт и удалились в дебри патфизиологии, а меня повели на перекур.
Охрана нервно стравила использованный воздух. Потасовки сегодня не будет. Свою морду под депутатские кулаки, спасая лицо демократии, подставлять не будем.
Идеологическая база тем временем забралась на трибуну и крыла оттуда мудреным гекзаметром: "Битва для воина не означает совершение поступков, которыми движет индивидуальная или коллективная глупость, или бессмысленное насилие. Битва воина - это тотальная борьба против индивидуального "Я", которое лишает человека силы."
Боримся. Захват, бросок через ... - бедро. Техника: "Встречаясь с неожиданным или непонятным и не зная, что с этим делать, воин на какое-то время отступает, позволяя своим мыслям бродить бесцельно. Воин занимается чем-то другим."
Чем? Что ему надо?
А чего желает обыкновенный человек? Коренной каталог несложен: безопасность, здоровье, материальный достаток, психологический комфорт, удовольствия.
Забыли о свободе?
Свободы не желает никто. Хотят, как правило, того, что понимается под свободой: дармовщины и безнаказанности; долгой, лучше - вечной жизни; и - кайфа, кайфа, кайфа . Мы с самого начала сориентированы воспитанием на рабское служение материальному носителю жизни - организму. Человек обязан гарантировать ему безопасные условия существования, поддерживать физиологический статус-кво, развлекать и делать вещи, приносящие телу удовольствие. Личная свобода возможна только в отсутствие полновластного хозяина нашей жизни. Но такое отсутствие с точки зрения обычного человека - есть отсутствие самой жизни, иначе смерть, которую вечно стремятся победить, обмануть, откупиться, улизнуть из-под ее носа под любым предлогом. Невзначай ступив на этот мостик, бегут не оглядываясь.
Свободы боятся, как огня.
* * *
" Был тогда у них известный узник, называемый Варавва."
Евангелие от Матфея, гл.27, стих16.
... Видел его я один раз, мимоходом, держа путь в город царя Давида из портового Тира. По своему обычаю, добирался пехом. Люблю тепло от земли. Всегда умел находить его в самых неожиданных местах. Варавва старался прибыть в Иерусалим в канун праздника весенней пасхи. Во дни такие люди склонны носить при себе денег поболее, чем обычно, и глазеть по сторонам, целя выше собственного носа и чужих голов. Кончики моих пальцев нежно щемили, заранее предвкушая удовольствие от встречи с увесистыми кошельками. Изголодался. На дорогах нынче небезопасно из-за большого количества моих братьев по ремеслу. Торговля подупала. Города притихли, озлобились. Те, кто попадался на "деле", до суда редко доживали, но и мертвым ворам исправно рубили руки, перед тем, как выбросить их останки голодным псам. Жалеть бедолаг или беспокоится за свою шкуру сделалось бессмысленным - если не ты их, то они тебя. Возможность в любой момент жестокой и мучительной смерти рассмешило страх, а позже я и думать о чем-либо плохом перестал - мешает работать.
Первый раз получилось убить не по своей воле - защищался. После этого пошло легче. Лишал жизни не по злобе, а в силу необходимости - так шуму меньше. Привык. Совесть больше вопросов не задает.
В собрании, где он находился, людей достойных, у которых можно чем-то поживится, я не видел. Они, которые вокруг него на горе толпились, даже ничего не спрашивали, а он - говорил. С виду - бродяга, безотцовщина или байстрюк без права на наследство; одет подобно бродячему лекарю, тело и руки ухоженные, глаза не голодные; неглупый. Заинтересовало меня все это потому, что увидел я человека, в пустоту изрекающего. Собравшиеся круг него людишки не способны были его услышать. Человек, который постоянно в дороге, более расположен говорить сам, нежели слушать. Все, на что годились их головы - это восхищаться или поносить. Народу, как известно всем преуспевшим пастырям, бессмысленно что-либо объяснять или отвечать на их вопросы. Пастве сказки нужны, а не то, как есть на самом деле. За красивые и трогательные истории о себе они готовы кормить, а за достоверное изложение - убьют в порыве любви к правде. Я не умный, я - битый. Довелось пожить волчонком, походить в отверженных, выжить непонятно как и вырасти, за неимением выбора, в матерого волка. И видел Варавва, что даже перед лицом неминуемой гибели люди продолжают уповать, а потеряв безвозвратно, уверуют в то, что все вернется. При основе своей бздуны они конченые, которых легко поразить, но никогда не переубедишь что-либо делать в иной, боле простой способ. Если, конечно, у тебя нет доброго хлыста.
А этот им говорил. Авторитетно. Нет, скорей, авторитарно, будто за спиной его стали лагерем несколько римских легионов. ЗА НИМ сила чувствовалась, а в нем самом - законченность и завершенность внутренняя. Мне показалось, что решил для себя он все и с первой попытки. Свобода уверенно ткнула пальцем в него. Эта сука сама избирает своих любовников. Что он такого увидел, после чего перестал сомневаться? А может, заигрался со своими грезами и решил не возвращаться? Во все времена, во все века по дорогам земли бродили клоуны, которых кормили за их проповеди. Говорили, вещали, предвещали, предсказывали, учили грамоте, лечили. Людям свойственно больше доверять заезжим и незнакомым, чем собственному сердцу, из чего и произрастает всяческий интерес к книгам и книжным людям. Им нужно созвучье, а не знание. Если при рождении не обнаружат на теле своем цепей, то обязательно выберут что-либо подходящие чуть позже или в зрелом возрасте, чтоб носить до самой старости. Собственная слабость всегда пленяет и самовозвышает. Это - так трогательно и придает смысл любой их глупости.
Варавве приходилось видеть сильных людей различного засола. Одни становились такими благодаря золоту, другие - власти. Иные возвышались по ошибке - родились в нужном месте и среди подходящего общества. Попадались и такие, что подмели себе дорогу наверх хорошо подвешенным языком. Да мало ли! Варавва, например, прекрасно себя чувствует благодаря тому, что в любой момент может убить, забрать и исчезнуть. И спит он хорошо. Бродяга, похоже, бессонницей также не страдал, весь такой уверенный, лаконичен, деловит. О небо, что такого у него было спрятано за поясом? Не царский ли скипетр? Нет, в его глазах я не прочел высокомерия. В них было лишь понимание, боль бессилия и тепло соучастия, и... - лукавая искорка видавшего виды фокусника. В любой толпе, клянусь, он бы казался чуть выше всех, но ему можно было посмотреть в глаза и увидеть там что-то свое и для себя только. Такого рода силы в людях встречать мне не приходилось, и я остановился, а потом подошел.
Все равно - зря он с людьми связался. Жалеть их бесполезно, любить глупо, надеяться опасно, верить - смертельно опасно, тем более - этим. Глядя на них, все становилось ясно при первом же вдохе. Странно, но всяческое понимание или прозрение приходит почему-то на вдохе...
Толпа большой не была. Новые люди подходили, но не найдя для себя места, откуда можно бы хорошо видеть и слышать, уходили прочь. Кое-кто покидал собрание молча после первых двух-трех предложений. Выбравшись из толпы, они поддавали ходу, испуганно оглядываясь назад. Оставались те, кто не спешил или те, кому некуда спешить - там, откуда они, все закончилось без них. Некоторые мостились на ночлег, пользуясь стечением в одном месте достаточного количества людей. Так безопасней пережить ночь. Но у толпы была и сердцевина, где не собирались спать, не намеривались уходить и слушали, затаив дыхание.
Ближе всего к нему теснились запуганные безхребетники. Один раз не смогшие постоять за себя и с тех пор ищущие покровительства у всякого, кто смотрит на них с возвышенности.
Жалобщики да нытики, убитые горем и не желающие ничего знать, кроме того, чего уже никогда не будет. Сидя и стоя в разных местах, они всем телом тянулись к дяденьке. Я видел их исплаканные глаза, избитые ноги и в довольно неплохом состоянии руки, не изуродованные распухшими суставами и не оплетенные узлами вен.
Некоторые были тихи и на все согласны. Этих, которых переломало пополам, стояло большинство, но выделялись говоруны.
Они слушали и внимали, и губы у них немо шевелились. Каждое слово проговаривалось за оратором молча. Единственное желание подобных им - не исчезнуть. Правда - а на кой она им? Правда - предмет хитроумный: у каждого своя, но все ее ищут, да еще и одну на всех.
Иные стояли равнодушно, наблюдая за всем скопищем с тихой улыбкой. Для себя им уже ничего не нужно было. Эти не спорили и не просили. Свое - не прятали. Какой смысл?
И видел Варавва горящие огнем вдохновения глаза, которые вопрошали: неужели свершилось? Неужели он пришел? Неужели это ты? Эти видят мир сердцем, но свой мир. Живут, жаль, в чужом. Неплохо бы помнить о таких мелочах.
Были и просто заинтересованные слушатели, любители свеженького и новенького. Они, как и многие из вас, привыкли собирать мнения и соваться с не своим в дела чужие. Ищут мира на земле, где все ходят по колена в крови.
Не обошлось без пламенных борцов за ... - да за что-угодно. Нравиться им принимать муки на людях и расплачиваться за свои высокие идеалы чужими жизнями. Терпеть же и жить во что бы то ни стало, вдохновенно и легко - не умеют, не хотят.
Как омут втягивает в себя воду, так и он всасывал их боль. Обделенные умом, силой и властью; демагоги, склочники, фанатики, трусы! Среди зверей подобные им не выживают, но среди нас таким есть занятие - ратовать за справедливость. Их чаще обходят стороной - себе дороже связываться. Сборища, подобные этому, объединяет одна общая черта: среди составляющих их участников не бывает таких, кто умеет возделывать землю, создавать руками красивые и нужные вещи или правильно распоряжаться деньгами. Эти - моя клиентура, сиживающая большей частью дома, по лавкам да по мастерским. Разок в неделю посещают синагогу. Во все остальные дни - молятся, трудятся и живут, давая возможность пожить мне подобным и протянуть кой-как этим, что толпятся вокруг свеженького болтуна. Пророков в дни наши смутные, хочу заметить, как клопов в захудалом доме для заезжих. На любой вкус! Но кто их слышит? Только тот, у кого есть на такое время.
Я, если честно признаться, всегда не любил блаженных. Сейчас, войдя в зрелость, не кидаюсь. Перестал замечать и тратить себя на бесполезное. Хотят они того же, что и я, но взять - кишка тонка. Смастерить же что-нибудь - лень или не дано, не говоря уже о том, чтобы организовать или придумать что-то дельное. Варавве давно ясно: все, все, все самые разные, разные люди уравниваются силой, деньгами и ложью. Вполне возможно, существует и другой мир. Попадем - разберемся.
И все таки! Что он задумал? Чудесами никого в наше время не удивишь. Ежедневно по всем селениям, где имелось пустое пространство пред синагогой, воскрешались усопшие, исцелялись бесноватые и прокаженные, осеменялись бесплодные, прозревали слепые, отворялись уста немых. Под песнопения и торжественные шествия народ рвался на небо.
Варавве и на земле хватало дел. Рта он всуе не раскрывал, глядел в оба, не связывался с умалишенными и сторонился коросты. Женщин не избегал, хотя с детьми возиться не любил, уважая их самостоятельность. Все покойники, которых он спровадил, до сих пор крепко спали, не смущая покой добропорядочных обывателей. А этот что задумал? Не дурак ведь, если не работая, не убивая и не властвуя над судьбами подданных, мог так здорово и весело выглядеть. Совсем не дурак, если его кормя и поят за просто так, дают кров и одежду. Однако! Только полный кретин может на полном серьезе сулить рабам персональное царство. Или подонок. Или существо не отсюда, откуда мы все. Мог где-то в пустыне, в узком кругу, выучить язык и набраться прыти: сейчас я им все растолкую! Они пойму, им станет очень хорошо. Тогда я смогу спокойно удалиться. Дурак! Или гений. Заодно - сын неземного папы. Эпизодов непорочного зачатия рано созревших деревенских дур также с избытком хватало, но в данном конкретном случае дело зашло слишком далеко.
Я не верю в Бога? Верю, он - был. На большее Варавву пока не хватает.
Человек - существо зависимое, слабое. Назаретянин учил силе и свободе, но проповедовал рабам. Оценить его знание мог только сильный, тем более, использовать. Это наверняка произойдет позже. Сильный никогда не упустит случая сделаться еще сильнее. Слабый... он может стать только слабее и утешится в новой красивой выдумке о себе самом.
Бродяга обучал искусству быть сильным, но преподавал слабым ничтожествам. Он прекрасно должен понимать все последствия лично для него от такого положения. Если стадо овец упрется в обрыв, оно развернется и затопчет пастырей. В круге, где правит сказка, золото и меч, действительно можно бытии свободным, сильным, счастливым и здоровым. И нет нужды ради оного особо сильно упираться. Как раз, именно переть, не надо. Не делайте того, чего не надо делать. Если вести себя именно так, то можно жить достойно при любых правилах. Откуда взялось его знание? - Ни откуда. Оно, знание, существовало всегда и пребудет во веки. Случается иной раз, что вопиющего в пустыне могут услышать, например, какая-нибудь невинная овца, отбившаяся от стада.
Он мне нравился. У нас схожее происхождение. К одному и тому же Варавва и назаретянин подошли с разных сторон. Для того, чтобы обрести свободу, я превратился в зверя, не потеряв вкуса к людским ценностям и интереса к земным заботам - ругаюсь тут с вами, продолжаю ворчать ведь! Иисус достиг свободы, став Богом, не потеряв при этом человеческого обличья и соучастия к тем, кто уже никогда не поднимется - объясняет, учит, лечит.
Волк и Бог слишком ценят и понимают жизнь, чтобы ей дорожить. Первого, только, часто тиранит желудок, а терпение второго постоянно испытывают люди.
Иисус поведал собравшимся о ... Он не проповедовал и не звал покаяться, а скупо и сухо перечислял факты. Мои клиенты их бы не восприняли никогда. Они - ПОКУПАТЕЛИ, и эти факты для всех них идеальны, т.е. вне пределов досягаемости кошелька. Я б на их месте, купил бы все это оптом. Пусть бы записали и подправили чего там что не совсем так. Затем записанное можно читать и создать вокруг него ритуал. Порядок в молитвах нужен, а то действительно любой дуралей сможет приставить лестницу к небосводу. Глядишь, после всех этих трудов и вера подоспеет - в НУЖНОЕ и так, как НУЖНО. Чтоб уж наверняка выгорело, понесут золото. Они - потребители, а не победители, и на небе ищут компаньона, спонсора, кредитора, охранника. Обозначат люди словом "бог" свою вторую, древнюю сущность, успокоятся и откажутся от нее, разменяют свободу на демократию и силу на баланс интересов.
... Пророк возник, когда толпа уже заворачивала за угол храма. Пророк вежливо заметил уходящим, что они кое-что забыли, - возьмите. - А что мы забыли? Ах, это! Действительно, эй, кто там не занят, запишите за человеком. Он и Сын божий? Чудесно, идемте дальше. В какой папке у нас сыны божьи? Туда и поместите...
Иисус утверждал, что всяческий, кто гневается, злословит и презирает такого же человека, как сам, подлежит суду, синедриону или даже геенне огненной, и оно - так есть. Для Вараввы сие - очевидность. Он, Варавва, изыскивал способы решать собственные проблемы без лишнего шума и критики противников. Да, убивал, если выбора не оставляли. Что поделаешь, издержки профессии, но чтобы умничать ... Нет резона время тратить. Злость, обращенная во вне, питается нашей собственной жизненной силой, делает нас больным и слабыми. Она необходима, когда все против тебя, но сосредоточена злость должна быть против собственной ничтожности. Тогда за твоей спиной оставаться будут или друзья, или мертвые. От живых врагов никакой Бог не сохранит, чего бы ты там ему не дарил. Существовали всегда два способа: первый - найди действенные аргументы; второй - устрани противодействие. После, в свободное время, молись. Помогает. А если иначе - сам себя подведешь под суд жизни или на плаху. Опасно злится, не злись, будут неприятности - все, что утверждал пророк.
Есть, конечно, суды. Важные такие, что ты! Толку от них. Ну, засудит обидчика, и что? Тебе вернут сожженный дом, похищенное имущество или деньги? Тебе вернут убитого дорогого человека? С делами житейскими соваться туда еще глупее. Все, что в состоянии предпринять гражданский суд - оставить все как есть, отобрать или поделить. То же самое может любой смертный. Ну а коль не умеешь настоять на своем, не можешь вырвать свое, кровное - никакой суд тебе не поможет. Лучше помирись. Ты УЖЕ проиграл, т.е ты не был готов изначально противостоять обстоятельствам, а уж тем более, подчинить их своей воле. Будешь и далее упорствовать - еще более усугубишь собственные беды. Мирись, переоцени, перегруппируйся. Зайди с другой стороны или плюнь и начни все наново. Пророк об этом говорил. Мир - самый лучший способ приготовиться к войне. Глупо пренебрегать таким подарками, которые нам ничего не стоят.
О женщине и любви Иисус не говорил плохо. Он предостерегал от прелюбодеяния и соблазна. Не следует смешивать! Любовь - дар, дармовое. Ее источник - бездна, красота. Путь к ней - слияние, гармония. Ощущение совершенства и покоя - сигнал того, что контакт состоялся. Они - для всех, одни на всех, и не могут противоречить смыслу даже такой жизни, как моя. Женщина чаще всего служит для нас дверями, за которыми ВСЕ. Или - НИЧЕГО. Виновата ли она в нашей ограниченности и скудоумии?
Я любил, любил многих, но никогда Варавва не считал обладание женщиной победой. Это - ответственность. У меня не было достаточно сил, времени и средств для того, чтобы взвалить на себя это сладкое бремя. Я не привязывал их к себе, не устанавливал правил поведения, потому что не имел ни малейшего представления, как сложиться для меня день грядущий и доживу ли я вообще до восхода - работа такая. Я любил потому что любил, и все получалось. Легко. Вы, которые верите в Бога и готовы платить за его услуги, не путайте любовь с желанием обладать. Не смешивайте достаточное с необходимым. Иисус предостерегал от опасности оказаться дичью на охоте, которую устраивает соблазн. Он не наганял туману значимости, а преподавал очевидное: ограничьтесь достаточным. Не стоит ввязываться в торг, который есть сердцевиной любого прелюбодеяния, за обладание женщиной. На пути этом неприятности возрастают пропорционально степени приближения к желаемому. Вы купите тело, но овладеете ли женщиной? Все равно в выигрыше окажутся они, потому что им приходиться затрачивать значительно больше сил для того, чтобы сокрыть собственное безумие или обуздать собственные страсти. Природой в них заложен больший запас прочности, позволяющий прогибаться от такого давления, от которого мужчину разорвет на куски.
В том, что говорил о разведенных - правда чистейшей пробы. Потеряв условия реализации собственных желаний, женщина не теряет собственно желаний. Я не замечал, чтобы им хотелось меньше или не так сильно, как мужчинам. Опасность таится в мужской форме глупости, что неотделима от сильных сторон мужа: мы, и я в том числе, не осознаем, чего действительно желаем - самой женщины или того, что от нее можно получить. Мало, ничтожно мало таких, кто способен решить подобного рода задачку безошибочно. Через эту трясину не проложено прямых дорог и не наведено мостов. Вот и маются по жизни слепые искатели обеих полов ... Предостережение от разведенных и от прелюбодеяния прозвучало не потому, что делать подобного нельзя. Можно, лишь не путайте бабу с ее проблемами. О женщинах назаретянин вообще молчал. Люди, чьи мысли и эмоции мирно трусят упряженными в одной повозке, должны чувствовать к ним сострадание и держаться на разумном расстоянии от их обольстительности. Нечто подобное он и ощущал. В наше время за все несут ответственность мужчины. Но может ли дурак нести хоть какую-то ответственность? Потому и просил, и требовал: не суньте голов туда, откуда головой вылез. Суньте то, что положено, и для того по возможности, для чего это туда суют. Тогда все части тела останутся целы.
Бродяга знал цену клятвам. Но скажите, каким образом он смог бы втолковать своим поклонникам, что любая клятва, любое обещание - ловушка. Этим хлебом они питаются во все дни жизни своей. А ведь ничего нет подлее надежды на благоприятный исход и веры в исполнение обещанного. Обман иной раз бывает наказуем, но самообман - наказуем всегда и тысячекратно. Ведь не сделаешь даже малого, а пообещаешь все, и платить придется за все. У меня с этим сложностей никогда не было. Какая клятва от вора? Так вот, без затей решил, и жив до дня нынешнего не по ошибке. При отсутствии заблуждений на счет своих возможностей (в собственных способностях можно и полезно заблуждаться в сторону преувеличения оных) остаться без головы - большая редкость, хотя ... всякое бывает.
Следующее, что пришлось мне услышать, я в тот день не смог прожевать. Не нашлось внутри ничего, лицом к этим словам стоящего. Сейчас тихонечко проникает, но медленно и ощупью. Парень, мне кажется, говорил не про то, что злу не нужно противостоять, а всякого рода козлам положено терпеть. Посмотрим проще. Кто он был? - Человек. И - не человек. Как человеку, ему пришлось сначала выжить, а потом научиться жить без права на жизнь. Какие права у незаконнорожденного? Его вдруг и сразу поставили вне людских законов и обычаев. Жизнь такого же, как все, вдруг перестала стоить ломаного гроша. Как человек, он осознавал, что без отца, без заступника, на нашей земле он - никто. Но жить ой как хотелось! Когда человеческое знание бессильно и стоит вопрос конкретно, в форме постоянно занесенного над головой топора, ты сообразишь. Всегда. Будет ли оно ко времени и месту - дело другое. Этот сумел и обрел оружие. Зачем он людям его показал? Взял так, и выложил перед ними меч, способный НЕЙТРАЛИЗОВАТЬ любое насилие. Зло нет резона побеждать, это все равно, что топтать собственную тень, но любые неприятности от тех, на чьей стороне сила, власть, деньги, можно нейтрализовать и сделать источником собственной силы. И это - намного интереснее, когда сумеешь заставить их сожрать собственное говно, пальцем к ним не прикоснувшись и не желая ни минуты никому грана плохого.
Мысль его сходна с тем, чем руководствуется Варавва: да у них есть все и они могу меня убить, если увидят или поймают, или кто-нибудь из них выхватит нож быстрее меня. И я понимаю данное обстоятельство настолько отчетливо, что ни разу пока не опоздал. Иисус предложил людям смириться с очевидным: кто-то всегда или в какой-то момент может быть сильнее тебя. Коня валит с ног малозаметная ямка. Осознание этой данности поможет избежать любых неприятностей и побороть самого сильного. Уразумев, что можешь ты только то, на что способен в данный момент, и только ты лично, делаем следующий шаг. Противостоящий тебе - также и всего лишь человек, у него должны быть слабые стороны. А дальше - маневрируй, сбивай с толку, стремись выиграть время: подставь другую щеку, отдай сверх требуемого, топай за ним больше, чем он хочет. Люби его, благословляй, боготвори и "молитесь за обижающих и гонящих вас". Будьте совершенны: отдайтесь течению и ждите ВАШ поворот. Недруг свое найдет без нашего прямого участия. Свой всегда находит своего, как река море. Не путайтесь под ногами.
Зла действительно вредно желать тому, на кого собрался поднять оружие - сильно отвлекает от дела.
Интересно послушать было, как он обо всех околобожеских выкаблучиваниях распространялся. В свое время Варавву не минул также этот абсурд, устраиваемый на центральных площадях в строго определенные дни и в отведенные для оного часы. Вызывающе обшарпанная коммуна, толпящаяся на папертях, меня веселит неимоверно. Если поинтересоваться, то уже с порога обнаружится несколько странностей. С одной стороны, всем тем, кому возле храма суют монеты, в другом месте не перепало бы и черствой корки. Мне доподлинно известно, каких сумасшедших денег стоит аренда пятачка земли поближе к центральному входу. Ведомо мне также, сколько следует отстегнуть храмовым, страже, муниципалам. Не раз мне приходилось быть свидетелем потасовок между нищими, конкурирующими за освободившееся место. С другой стороны, те самые добрые горожане, так сердечко пекущиеся об обездоленных, упрямо не замечают, не хотят видеть голодных глаз, пялящихся на горы снеди, что высятся на их прилавках.
И видел я смиренные лица, устремленные ввысь глаза. Но, о небо! Что же просили у своего начальника все эти истово верующие? Мой острый слух позволял при желании разобрать их невнятное бормотание в храме при вознесении молитв. К кому они обращались? К самому главному меняле? К высшему полицейскому чину? К всемогущему и ужасному палачу? К доброму и щедрому папочке? К верховной свахе? Неужели на небе учреждены канцелярии для сбора таких прошений с полным штатом писцов и служек? И почему сверху должно упасть то, что топчется ногами? Может, мы ходим вниз головой?
Варавва еще тогда, на той горе, учуял: он кончит очень плохо. Из его сокровищ организуют банк с разряженной куклой во главе. Тьма прихлебателей расположатся кругом нее. Придумают регламент, протокол. Кодекс законов создадут, которые невозможно исполнить, не нарушив. А ему уготована участь обычная среди людей, слишком обычная.
По его словам получалось, что вся эта орда праведников на жаловании у мирян больше не нужна, чем наоборот. Я согласен с ним полностью: пришел в храм - говори что надо, просто и внятно, уходи. Можно никуда не ходить. Почему всемогущий лучше слышит из синагоги и непременно в субботу? Почему ему так долго нужно объяснять, если он такой умный? С какого рожна я должен нести свои деньги хорошо пахнущим бездельникам для того, чтобы Бог меня услышал и дал денег? Почему, выходя из храма, я должен раздавать свои деньги дурно пахнущим бездельникам? Они молиться за меня будут? Их, значит, Бог услышит, а меня нет. Они лучше меня? Почему же так паршиво живут?
И в другом сказанном им Варавве возразить нечего. Если мне приходила охота осчатливить кого-нибудь или просто сделать приятное (такое иногда случалось от нечего делать), я всегда отыскивал способ провернуть такое дельце без особых формальностей. Было время, я развлекался, подсовывая золото в карманы мертвецки пьяных горожан, не смогших доползти к дверям собственного дома, свалившись в канаву. Потом я бросил это занятие. Они, черти, проснувшись, пропивали все, что я им всыпал и брались за старое пуще прежнего. Но самое поразительное, что напиваясь, они каждый раз норовили завалиться в туже канаву, а продрав глаза, шарили по карманах в поисках денег. Судя по их разочарованных рожах, если бы эти уверовавшие добрались до своего бога, ему не осталось бы никаких шансов.
Имеется одно проверенное правило для всех видов человеческой деятельности, от благодетеля до последнего душегуба: любое дело осуществляется незаметно, дабы не мешали. Истинному мастеру претит интерес к его персоне, он никогда до конца не уверен в том, что сделанное, лично его заслуга. Открытая благотворительность - циничный самообман, за который еще неизвестно что придет. Расхождение собственного мнения о себе и мнений окружающих - источник огромаднейших неприятностей, как для себя самого, так и для дела, коему предан.
О молитве: не суть важно, что говоришь; не имеет значения также, есть на верху кто или нет - дело вкуса и уровня развитости воображения. И если ты обратился туда, потому что невмоготу, руки опустились, и приходишь с таким, с чем не придешь к самому близкому, - то разве выносят на суд людской сокровенное? Кто добровольно будет делать из себя мишень. Кто враг своей шкуре? Воры не молятся на людях. Монахи также.
Прощенье. Выгоднее, легче вообще не дуться, правда, очень сложно. Профессионализма не хватает или денежного стимула. Если обиделся на кого, прикинь, что ты со своей обиды иметь будешь? Если только досаду, головную боль или голову обидчика, то что на эти трофеи можно обменять в харчевне? Все равно забыть придется, и простить, для виду не прощая. Так наша тыква устроена. Экономьте время, силы и здоровье.
Оставшись без отца и матери, выпало мне по жизни отпоститься на три полных строка вперед и потому добровольный голод вор расценивает как блажь. В минуты судьбоносные аппетит уходит - не до пищи. В часы размышлений, страданий, признания собственных промахов не до утробы. Она сама молчит. Но если ваше привидение не принимает иной формы проявления знаков внимания к своей персоне, зачем кому-либо еще, кроме тебя и божества, знать об идейно пустующем желудке? Всевышнему нужны свидетельские показания?
Какие заботы одолевают Варавву во все дни жизни его?
Никакие.
Что делал, делает Варавва и делать будет.
Все, что в его силах.
А что произойдет, когда силы иссякнут?
Приглашаю всех посмотреть на это. Денег за вход не возьму.
Варавва, ты дурак?
Да. Жизненно значимое не вверяется уму.
Я! Я - абсолютно беспомощное, глупое, слабое создание, от природы лишенное сил и сметки полноценно заботиться о своих потребностях. В связи со сказанным, учреждается опекунский совет для присмотра за этим сильно насыщенным раствором нечистот. Коему предписывается осуществлять всеобщее руководство ПОСТУПКАМИ мешка студня путем непосредственно и прямого погружения рук во внутренности. Голод поставляет мне пищу. Холод отвечает за мою одежду и кров над головою. Усталость приносит отдых, успокоение и глубокий сон. Страсть разнообразит и обновляет краски на моем мольберте. Инстинкт исследования и жажды знаний ответственен за постоянное восхищение и удивление миром. Радость и смех - самая надежная защита от неприятностей. Страх - это шпоры моего коня. Боль - вернейший из телохранителей.
Варавве разрешено: спать, есть, радоваться и играть в разные игры, по-настоящему. В своем треклятом ремесле он всегда был успешен лишь в той мере, в какой оставался деятельным, бесстрашным и беззаботным.
У кого он всему этому научился? Похоже, что знал об этом всегда. Потребовалось - взял и вспомнил. Иным невараввам ведомо сие не хуже меня, но у них имеется возможность задавать вопросы и нет особой надобности находить ответы. Не спрашивал я, в связи с браком РЕАЛЬНОГО времени ни "Кто виноват?", ни "Что делать?" или "Почему?" Мне нравился сам факт моей жизни, и я не собирался в связи с этим объявлять войну остальным таким же фактам. Не выгодно. Гораздо интересней то, что у них в кошельках или под замками их кованных ларей.
Нужно было - просил, искал, стучал. Если не ленился, то получал, находил, и двери предо мной отворялись. Не ждал от людей иного в замен того, что нес им сам. Ничего не ждал! И все шло своим чередом.
Я неосознанно сторонился любых священнослужителей. Хоть все они люди ума не малого, но когда это судия был выше закона или хотя бы в ровень с ним? А ежели закон в тебе самом, то зачем посредник? Они предпочли врачевать души, заместо того, чтобы искоренять условия боли. И нет в том никакого темного умысла, а рядовое человеческое стремление к выгоде, материальному благополучию, власти. Если бы какой-нибудь перец эпохи постройки пирамид раскрыл строителям всю абсурдность груды камней, пусть даже правильной формы и в соответствии с расположением звезд, где бы оказался он, его собратья по цеху, фараон? Куда бы делось все стадо? Опять в чащи и пещеры. Долго бы они там продержались?
Какая-то неумолимая рука корректирует степень нашего неверия относительного того, существуем ли мы или вынуждены доказывать свое право на жизнь.
Кому он все это говорил?
Все-таки назаретянин был трепло, и тем держался на плаву. То, о чем он так пламенно разглагольствовал, знают и помалкивают. Настаиваю: это - оружие. Им пользуются для того, чтобы заполучить власть, деньги, авторитет. Служите искренне Господу и заработаете, как ни странно, покровительство Мамоны. Дальше этого бугра стадо не двинется.
* * *
Начинало темнеть. Люди расходились, мостились на ночь. Бог тихо улыбался, провожая глазами их спины. Расстелив на земле плащ, он также собрался отойти ко сну. Из-за камня выскочила собака, остановилась настороженно. Потом безбоязненно подошла и нагло уставилась голодным взглядом. Иисус отломил кусок лепешки и кинул ей. Собака обнюхала хлеб, но есть не стала, разочарованно потрусила в сторону поднимающихся дымков - подорожные наспех ладили похлебку.
Я поглубже натянул на голову капюшон и размашистым шагом двинулся по дороге на Иерусалим.