Со страхом смотрел Гри-Гри на отяжелевшую, раздутую в животе уходящую в густые красные заросли райянку. За несколько последних дней она обезобразилась ещё больше и стала бледно-зелёной до нетерпимости. Это она долгими теплыми вечерами. страшась свой болезни жутко выла у ручья...
Тряд, согласно древним законам, ждал, расположившись вблизи. Крики, смех, треск ломаемого кустарника, вопли обиженных наполнили жизнью широкую долину у тихой реки. Лишь Гри, томимый невнятной бурей чувств, не участвовал в общей потехе.
Ярко-зелёная, но с ещё бледным лицом, райянка вышла из кустов на другой день, когда начали сгущаться оранжевые сумерки. На руках она держала маленького райянина, почти белого с кривыми ручками и ножками. Она подняла его вверх, навстречу уходящему светилу, а тряд закружился в танце и пропел ей песню Жизни и Обновления.
Затем Неж, согласно обычаю, положила ребёнка под самый ближний к мелкому ручью куст. Он долго мучил, обезображивал её, и теперь, выйдя, наконец, из чрева, освобождал для настоящей жизни.
Не всем заболевшим райянкам удавалось обновление, многие так и не выходили из своего укрытия, и тогда тряд, прождав положенные три дня, уходил, спев Песню Смерти.
Криты, тели, себры, думы, хромы, архи, меды, астры, дуры и многие другие тряды беспрестанно щли по планете Рай. Пути их переплетались и расходились. Гри-Гри был вислом, и все в этом тряде были вислы.
Гри не пел песни Жизни и Обновления и не участвовал в танце, затаившись в кустарнике напротив, он терпеливо ждал. Нечто таинственное и некоторые размышления накопленные юной жизнью не пустили его в общее стадо...
На опустевшей поляне осталась лишь Обновлённая. Она уходила неохотно. Ребёнок под кустом всхлипывал и шевелился. Неж возвращалась, приседала рядом на корточки и скулила. Когда голоса ушедших стихли, она, протяжно взвыв, бросилась прочь. Дорога и тряд звали её к себе.
Сколько помнил себя Гри, столько помнил он и Дорогу. Только идущий живёт, таков закон древних. Дорог было бесчисленное множество, но все они пролегали вблизи воды. Райянин, не попивший день, к вечеру начинал желтеть, а на утро у него шуршала и трескалась кожа. Второй безводный день приводил к гибели. Воды же на планете было вдоволь. Бесчисленные ручьи, речки, озёра и моря покрывали землю. В светлых краснолистых лесах и на просторах голубых лугов били прохладные ключи. Каждый день к вечеру выпадали приятные тёплые дожди. Дорога и тряд - в этом вся человеческая жизнь.
Ещё качались ветви, задетые убежавшей Неж, но Гри, хоть и был скован страхом, всеже устремился к ручью, чтоб вблизи взглянуть на причину болезни Неж,..
Однако из кустов сбоку вышли два себра, он и она. Они были сгорблены, с безобразными складками жёлто-зелёной кожи. Гри замер. Она подобрала ребёнка и нежно прижала к высохшей груди, себр же неуклюже топтался рядом, изображая танец Жизни.
"Ма" - не сдержавшись, громко крикнул Гри.
Себры мигом обернулись, и, заметив его, бросились прочь, захватив ребёнка. Гри запомнил лишь размягчённое радостное лицо райянки, но строгий запрещающий жест райянина остановил его попытку приблизиться. Это была не его Ма.
Тогда они шли по берегу большого лесного озера. В тряде были только себры и дети. Они шли всегда знакомым путём вдоль берега. Гри держался за руку Ма, вначале, а потом шёл рядом с Пра-Па. Он выслушал множество рассказов о дальних дорогах, о звёздном небе, о древних законах. Наутро он должен был повторить всё слово в слово.
Потом был экзамен перед Советом Пра-Па и Пра-Ма и его вместе с другими посвятили в вислы, что значило быстроидущие, ибо он был очень тороплив и нетерпелив. Пра-Па провожал его до самой Большой Дороги и на прощанье отвёл возбуждённого Гри в сторону.
-Гри-Гри, - устало шурша сухим языком, сказал Пра, - Сегодня я тоже пойду, мне пора в Тихую Заводь, и я хочу сказать тебе на прощание...
Себр, не способный более впитывать воду, находил тихий водоём и долго ещё в компании с себе подобными жил на поверхности, носимый ветром и течением, пока, почернев, не опускался на дно.
-Мы учим вас, - продолжил Пра, - Что главное в жизни познать Рай, и потому мы, райяне, всё ходим и ходим. Но человек родился не для этого. Давным-давно, я не знаю точно, всё было не так. Люди для чего-то жили, а не просто жили. Я себр, что значит мудрый, но и я не могу понять, как всё это было... Они шли куда-то в Будущее, чтобы стать людьми. Их было много, а нас всё меньше, и никто не нашёл той дороги в Будущее, хотя мы много ходим. Я ходил, - сказал Пра, глаза у него блеснули и он попытался выпрямить сгорбленную спину, переступил на месте ногами, память прежних дорог ожила в нём. Гри же было вовсе неинтересно, ведь рядом сама Дорога, настоящая, а не Детское Голубое Кольцо, и Пра заметил это.
Сейчас ты живёшь Большой Дорогой, - понурясь, сказал старик, - Мы сами учим вас... Помни только, что под звездой Ковша на горе Познания есть дверь, в которую можно войти, чтобы Познать Мир... а там Колесо Истории, его как-то поворачивают, и тогда Будущее смотрит в лицо, его легко увидеть, узнать, туда можно пойти, наверное... Сказав это, Пра-Па сгорбился ещё больше, уставясь в трещину на колене, откуда сочилась большая зелёная капля. Шурша пересохшей кожей, Пра повернулся, махнул рукой и побрёл в лес.
Мы обязательно побываем там, - бодро крикнул ему вдогонку Гри и решительно повернулся к Дороге. Впереди у него был весь Рай.
Картины прошлого исчезли, едва скрылись в зарослях поспешающие себры. Гри вздрогнул и побежал. Он догнал тряд и словно падающая звезда, поверг всех в смятение рассказом об увиденном. Он кричал, призывая всех обратно. Но чем больше кричал и волновался Гри, тем больше замирал тряд, и, наконец, все сбились в тесную кучу. Каждый старался спрятаться от Гри внутри. Он нарушил древний закон, предлагая повернуть назад, а тот гласил: всякий, призвавший тряд обратно, должен быть изгнан и стать гоем.
Обычно в тряде не было вожака, и он выдвигался, когда нужно было принимать решение, вернее, высказывать его от имени всех. Так делалось у развилки пути, или при решении вопроса о месте стоянки, или о том, куда отнести покалеченного в игре райянина, а также во всех других случаях наступления общей нерешительности. На этот раз тряд выдавил из себя нежно-зелёного молоденького Тум-Тум. Он был даже Непосвящённым. Его подружку Три-Три оставили с поломанным позвоночником на берегу дурно пахнущего озера, где лежал уже пожелтевший райянин, оставленный другим трядом. Тум решительно указал рукой прочь и затянул песню Смерти. Все дружно подхватили, освобождая себя от страха и необходимости решать.
Этим тряд изгонял Гри и он становился презренным гоем. И хотя Гри давно задумал примкнуть к другому тряду и не ценил спутников, дело могло окончиться трагически. Помедли он мгновение, и тряд растопчет его. Вне себя от ужаса Гри развернулся и бросился прочь что есть сил. Тряд с криками и диким воем за ним. Это было интересное дело, лучше чем надоевшие игры.
. Гри повезло, наступившая ночь охладила пыл преследователей, и вскоре он пробирался в густых зарослях, не чувствуя за собой погони. Но только оставшись один, Гри почувствовал настоящий ужас.
2
Дни одиноких блужданий иссушили Гри, кожа его пожелтела и в некоторых местах треснула. В густой чащобе, куда забрался он в поисках тихого водоёма, надеясь отлежаться в нём, столкнулся лицом к лицу с райянином. Он присел от испуга и, дрожа всем телом, взглянул вверх. Райянин быстро наклонился к нему, подал руку и помог встать.
Гой, - спросил он.
Да, - по-прежнему дрожа, ответил Гри. Каждый встречный имел право наступить ему на горло, а Гри не имел права сопротивляться.
А я Дум, - представился тот и пояснил, - Думом становится тот, кто теряет интерес к Дороге. Я ходил со многими трядами, - продолжил Дум, - Ведь только на этом держится жизнь на нашей планете. Прошло много лет и дорог, я понял, что жизнь идёт не так, и стал Думом. Я искал смысл жизни повсюду, снова ходил, а сейчас вот один.
Тоже гой, - не сдержав ужаса, спросил Гри. Встретившиеся гои должны были задушить друг друга.
Нет, просто один, - дум грустно улыбнулся, а Гри недоверчиво оглядел его зелёную кожу и гибкие члены.
Через неделю и ты себя не узнаешь, - сказал дум, заметив его взгляд, - если пойдёшь со мной.
Но я же гой, - напомнил Гри.
Дум ничего не ответил, он только положил руку на голову Гри, взъерошил ему волосы и молча подтолкнул вперёд. Не мог же он сказать ему, что специально ходит в чащах вблизи от Дороги в поисках гоя. Дум был стар, много знал и понял несправедливость устройства жизни, а также и то, что в настоящий момент не сможет ничего изменить. Итогом своей жизни он считал передачу в молодой ум всего, что знал сам, и потому так же, как и себры, шёл за трядами вислов, но с другими целями. В трядах более старших райян его всегда подстерегали неудачи, а в некоторых он даже был бит камнями.
От неожиданности развязки Гри стало легко, жар, сжигающий грудь, исчез, он вздрогнул и заплакал.
Ну вот мы и плачем, - почти обрадованно сказал дум, - значит, мы ещё люди.
Рассказав свою короткую историю, Гри узнал, что маленький райянин, вышедший из чрева Неж, является его сыном, и хорошо, что себры подобрали его. Те, кто при рождении остаются в одиночестве, и, благодаря близости воды, выживают, становятся дурами. Дуры растут на одном месте бессловесными существами, вечно лежащими в тени или на солнце, и в основном кончают жизнь там же, где появились на свет. Иногда находились два-три активных дура и брели жалким подобием человеку за трядом, пока их не забрасывали камнями ради забавы. Особенно же его удивило, что на планете жили когда-то четвероногие существа. Их называли животными и все они вымерли из-за отсутствия интереса к жизни. Их не влекла даже Дорога.
Меня зовут Спор, что значит идущий один дум, - пояснил райянин.
Обычно начинающий сомневаться человек останавливался где-либо на Дороге и долго стоял на одной ноге, пока вокруг него не собирались единомышленники. Они проводили дни в спорах о смысле жизни и клялись не сходить с места, пока не найдут его. В движении им виделся главный враг. Идущим некогда было думать. Они предлагали проходящим трядам остановиться и думать вместе. Однако сами в конце концов не выдерживали, срывались с места и шли. Обычно к этому их подгонял ещё загрязнённый источник воды и истоптанные трава и кусты. Идущие думы назывались филами. Те же, кто оставался на месте, становились смердами.
Как только Гри зазеленел и окреп, они тронулись в путь, а встретив тряд филов, примкнули к ним. Филы- любители мудрости- решали в этот день сложную задачу по определению конца у того начала, начало которого ему же и конец. Кто лежал, кто ходил, кто бегал, все кричали, не слушая других, и жестикулировали. Один уже седовласый почти себр сидел и бил кулаком в землю, говоря устало и тихо: Все Здесь". Второй, напротив него, на коленях тыкал пальцем в небо и кричал яростно: " Все Там". Захваченный спором Гри забыл о своём спутнике, к вечеру охрип и ослабел и даже ни разу не напился, хотя весёлый ручей журчал рядом. Ведь все было просто начало и конец по смыслу если является началом конца или концом начала должны быть всегда в одном месте, при том где угодно.
Ну, как тебе понравились эти болтуны, - грубо спросил дум, когда Гри в изнеможении развалился на траве, готовясь спать.
Это настоящая жизнь, - обиженно сказал Гри, - И я, пожалуй, пойду с ними, хотя ты и обещал мне показать ещё много разных вещей, - нерешительно закончил он. Спор нахмурился и размышлял мгновение, затем подозвал к себе молодого фила. Всё такой же нахмуренный, Спор спросил:
Как ты думаешь, друг, если правая нога шагает быстрей, чем левая, то почему человек ходит кругом?
Услышав это, фил подпрыгнул, вскричал "Эврика!", и вскоре вокруг него собралась возбуждённая толпа. Они спорили всю ночь, и только усталость под утро свалила всех. Гри уснул в середине ночи, вдоволь посмеявшись над поведением мудрецов, и отказался оставаться в тряде. На утро они с новыми силами покинули спящий вповалку тряд.
Филы не лучше дуров, поверь мне, - сказал Спор, - те хоть вообще не могут говорить, а эти, имея опыт и знания, тратят жизнь в бесплодных спорах. Правда, половина филов мудреют и становятся себрами, - продолжил Спор. - Однако, они-то больше всего и повинны во всём зле Рая. Воспитывая новое поколение и сохраняя тем самым род человеческий, они отнимают у него знания, желая продлить счастье незнания. Тебе, наверное, сказали, что нашли на берегу ручья, а как ты туда попал и откуда ты вообще появился - ни слова. Так они пытаются дать людям безмятежное счастье Движения и Дорогу, и, надеясь продлить бездумное существование, вкладывают молодым только то, что необходимо для движения по Дороге. Так разрывается цепь накопления знаний, и каждое поколение живёт тем же, что и прошлое, но с верой в движение и новизну мира. Когда-то и я был гоем и так же, как ты, пришёл к тихой заводи. На моё счастье там, на поверхности, ещё держались два одиноких дума. Я стал их учеником, а они делились со мной, пока могли...
На рассвете райяне покинули тряд филов.Они шли теперь вдали от большой дороги. Спор много рассказывал, а Гри запоминал. Вечерами, усевшись у воды, заканчивали день древней песней, которую Спор узнал в тряде ведов. В которой говорилось, что надо боятся горы Познания ибо она дает многие печали и никогда не входить в пещеру Решения и подробно было расписано как их найти.
Наконец, одиночество наскучило им и они устремились к Дороге. На большой поляне, в излучине широкой светлой зелёной реки им встретился тряд смердов. Тела жёлто-зелёных с растрескавшейся кожей райян лежали почти у самой воды. Но никто даже не пытался напиться. Только шелест сухих шершавых языков стоял над поляной. Сожаление болью пронзил грудь Гри. "Несчастные" - пожалел он. Один из смердов, лежащий ближе всех к воде, узнал Спора по прежним дорогам.
Ты ещё ходишь, безумный Спор. Сядь с нами и освободи свою душу от плоти. Ты почувствуешь, как сохнет и ломается кожа, как вытечет из тебя жизнь, а душа будет расти и заполнит всего тебя. Ты растворишься в ней, и вот уже нет в тебе вопроса о смысле жизни. Истина в смерти, там за её чертой смысл и правда.
Шелестящий хор голосов вторил ему.
Сядь с нами.
Садись.
Истина в смерти- хор шелестящих голосов завораживал...
Гри медленно опустился на колени, но Спор грубо поставил его на ноги и вне себя от ярости закричал прямо в растрескавшееся лицо смерда:
Но ты зелен, и я узнал тебя, ты - Плут, и у тебя с детства плохо гнулись ноги, твой удел быть хромом. Теперь же, когда ноги твои усохли совсем, ты обманом влечёшь за собой других... а сам по ночам тихонько ползёшь к воде. Посмотрите на него, смерды.
Но никто из этих несчастных уже не мог даже привстать.
Путники тут же покинули стан смердов, над которым уже витал тошнотворный дух тления. Лишь единицы, услышав Спора, медленно поползли к воде. После встречи со смердами Спор долго не выходил к Дороге.
3
На берегу моря, где огромная гора высыпала в воду груду камней, они встретили удивительный тряд. Райяне копошились на мелководье, перемазанные песком и липкими водорослями. Они изо всех сил держались за камни и шли за ними. Спор ускорил шаги. Они подошли совсем близко и остановились. Один из шедших за камнем райян предложил им: "Попробуйте, други", - и уступил место. Гри крепко ухватился за камень, ожидая, что он потянет его вверх. Райяне весело рассмеялись, тот же, что уступил место, показал Гри, как надо действовать. В этом тряде они остались надолго. Райяне называли себя тели, что значило движущие камни. Освоившись в тряде, Спор предложил не просто двигать камни, а сложить из них большую кучу. Это было очень интересно. На вершину решили вкатить огромный валун, но кто-то из райян поскользнулся и сбил другого, камень покатился вниз, сбив с ног Спора и ещё двоих. Раздался ужасный хруст костей, стоны и вопли.
На другой день Спор уже пожелтел и отказывался от воды. Он попросил оставить их с Гри наедине.
Мне осталось недолго... - сказал он, - и я не успел рассказать многого из того, что хотел... Моим заветным желанием было найти Дверь, за которой хранится Колесо Истории, тогда у нас будет Будущее...
Я знаю, - вскричал взволнованно Гри, - дверь под звездой Ковша.
И на вопрошающий взгляд Спора, рассказал о завете Пра-Па.
Не дожидаясь конца рассказа, Спор начал вставать: "Идём туда, Гри, идём... помоги мне встать". Поддерживаемый Гри, он встал и сделал два шага, но пересохшие кости не выдержали, ноги с ужасным хрустом сломались, и Спор упал замертво, вытянувшись в сторону звезды ...
Гри долго не решался покинуть его останки, но, когда дух тлена повис в воздухе, он оттолкнул тело Спора от берега и, подавляя рыдания, тронулся в далёкий путь.
Лишь через год пришёл он к мрачным чёрным горам, закрывавшим собой звезду Ковша.
Гора покорилась не сразу. За это время от приходящих в долину трядов Гри получил новое имя - Учитель, что значило Делающий Воду. Многие задерживались, чтобы посмотреть на него. Они подолгу ждали, но, когда Гри спускался с горы бледный и с потрескавшейся кожей, то люди в страхе разбегались.
В чёрных горах на десятки переходов вперёд не было воды и это было главным препятствием для Гри. Однако он подметил, что из под россыпей камней даже в жаркий день сочится струйка воды, и стал устраивать большие кучи из камней на вершинах гор, где всегда дули сильные ветры. Умение таскать камни, полученное в тряде телей, помогло ему в этом. Наконец, он поднялся так высоко, что груда камней уже не давала воды, и он, несмотря на боли в животе, приучил себя жевать горькие плоды дерева Мяг-Мяг. Этому его обучили райяне из тряда протов, что значило сопротивляющиеся.
Ночами, с помощью огненных камней, оставшихся в память от Спора, он разводил костёр и грелся, вглядываясь в загадочный танец огня. Но по утрам он упорно продолжал подниматься выше. Светило над ним становилось всё бледнее, а однажды утром он с испугом увидел его непривычно жёлтым. Небо же сделалось голубым, а трава на маленьких горных лугах оказалась зелёной. В этот день Гри не тронулся с места. Целый день пытался он разобраться в пугающих переменах. Вечером, в тоскливом одиночестве, он запел песню Спора и всё понял. В песне была разгадка.
Если ты посмотришь в небо,
В небо звёздное, другое,
Если для тебя светило
Снова станет бледно-жёлтым,
Продолжай свой путь во имя
Будущего человека.
И Гри продолжил путь.
На самой вершине горы он встретил крутую неприступную стену и шёл вокруг два дня. На противоположной стороне он обнаружил узкий вход, ступенями уходящий вглубь горы. Спустившись во тьму, Гри упёрся в стену. Входа не было.
Гри повернул обратно и тоскливо посмотрел вверх. В тёмно-синем проёме входа он увидел красную звезду.
Красная звезда, красная звезда, - не помня себя от радости, вскричал Гри и, потеряв равновесие, скатился вниз. Теперь он понял и второй стих Путеводной Песни Спора.
А когда гора крутая
Из глубокой тьмы колодца
Красную звезду покажет,
Освети его скорей ты,
Дверь найдёшь тотчас открытой.
Гри схватил привязанные на поясе огненные камни и дрожащими руками высек искры. В слабом свете он разглядел свои грязные бледные ноги и чёрные камни входа. Он выбил столько искр, что их хватило, чтобы разжечь десяток костров.
Наконец воздух в проходе вздрогнул, это исчезла стена, преграждающая путь. Гри от неожиданности закрыл глаза и рухнул на четвереньки. Невиданная картина открылась за Дверью, гладкие блестящие камни, тонкие и длинные, деревья без сучьев и листвы, гладкий будто вода пол. Он вполз с пересохшим горлом вовнутрь и потерял сознание.
Много дней и ночей прошло с тех пор, прежде чем понял он и третий стих Песни Спора.
Там, познав устройство мира
И в лицо взглянув Вселенной,
Будущее Человека
Ты способен будешь выбрать.
От друга, в глубине прозрачного камня, Гри узнал, что много тысяч лет назад, на огромной густонаселённой планете стало трудно с продовольствием и тогда люди надумали устроить Рай. Учёные освободили человека от труда во имя пищи и одежды. На полюсах планеты были построены энергетические станции, создавшие над планетой поле Зги. Оно возбуждало в клетках живых существ древнюю способность синтезировать необходимую для жизни энергию из солнечного света, воздуха, воды и находящихся в воде элементов.
Вначале люди с радостью восприняли это величайшее благо и стремились на путь совершенствования и гармоничного развития Бытия и Личности. Однако многие, потеряв интерес к труду, стали бродить толпами по планете, объясняя это также поисками Гармонии в единении с Природой. Другие искали Гармонию во всё большем накоплении знаний о мире. Между этими двумя основными группами шли постоянные споры.
Жить ради знаний, - говорили одни, - а зачем они, раз их нельзя применить.
Чтобы жизнь имела смысл, надо устремляться вперёд.
Но ведь там ничего нового, всё те же ненужные знания. Жизнь и так прекрасна.
Между тем интерес к знаниям, не направляемый практическими целями, падал. Отсутствие единства средств и необходимости разъединяло людей всё больше. Каждый делал только то, что ему лично интересно, ведь он ни в чём не зависел ни от общества, ни от любого другого человека.
Земледельцы, ранее кормившие весь род человеческий, рассадив по планете сады и леса, тронулись с места и признали смысл жизни в Вечном Движении. Всеобщее благо пришло слишком рано. Города обезлюдели и разрушились.
Самые упорные собрались на Совет и решили взорвать Станции.
Но было уже слишком поздно. Исчезновение Поля Зги привело бы к миллиардам смертей. Тогда Достойные, так назвали себя самые упорные, решили спасти, что можно, в надежде, что природа человека сама восстанет против своего неестественного застывшего существования и тогда всё пригодится.
Спасали в первую очередь библиотеки. Переводили превращающиеся в труху книги в бездонную память машин и создавали новые, более примитивные, но надёжные машины, чтобы впавшие в дикость люди смогли быстро пройти Машинную Эру и Век Познания наступил бы быстрей, чем всеобщая Усталость.
Это была тяжёлая работа и немногие смогли продолжить её, океан Маленьких Радостей звал в тихие заросли, к зелёным рекам и светлым лесам. Солнце светило для всех одинаково, и однажды подняв голову и поглядев в бездну золотистого неба, Достойный уходил, провожаемый склонёнными в печали и тоске головами оставшихся. Остались только Достойные из Достойных.
Из последних сил они соорудили подземные заводы автоматы по синтезированию хотя бы на первое время , если люди вернутся к божественному пути, хлеба насущного. Чтобы эти заводы, вернее раздаточные башни, появились из под земли после выбора...
А потом пришло время, когда на каждом полюсе осталось только по одному человеку.
Она не смогла жить одна, - сказал, горько улыбнувшись, друг в глубине камня, - и покинула Южную Станцию без моего разрешения. Я долго ждал, а потом... потом вошёл в Машину...
Так Гри понял и последний стих Песни.
И теперь будь добрым к предкам. И прости их за ошибку. Труд, что был всему начало, Твои предки погубили.
Ты один за всё в ответе,
Ты один в начале мира.
Гри вышел наружу к солнцу и сел на самой вершине. Сгорбившись, просидел он там весь день и ночь. Бесчисленные картины прошлой жизни вставали перед ним. Голубое Кольцо Детства, Пра-Па, вислы, Спор. Вспомнились архы, что раскапывали холмы, покрывшие разрушенные города, меды, что копались в трупах умерших райян, мечта Спора о школе, мудрые себры, дуры, смерды и филы.
Он вспомнил картину смерти могучего четвероногого зверя, друг показал ему это. Зверь был весь покрыт волосами, у него были мощные с острыми когтями четыре ноги. Он часами гонялся за собственным хвостом, или лежал смирно, положив огромную клыкастую голову на лапы. Гри особенно запомнил его глаза - мудрые, как у себра. Иногда зверь вскакивал и, яростно рыча, прыгал вперёд. Гри делалось страшно и он отходил подальше от прозрачного камня.
Зверь яростно бил лапой в землю и ревел, задрав голову в небо. Потом снова гонялся за своим хвостом и снова спал. Однажды он лёг как-то тихо, будто задумался, не фыркал и не рычал, не дёргал хвостом. Он лежал так долго и даже усы у него не шевелились, и весь он как бы сник и врос в землю. Потом пошёл дождь и начал смывать с его головы волосы, и только тут понял Гри, что зверь давно мёртв, и в страхе позвал Друга.
В тот день Друг сказал ему:
Запомни, Гри. в человеке много от животного, но он, не теряя этого, много приобрёл от машин, которые сам создал. Вся трагедия нашей планеты заключалась в том, что мы не осознали своей роли между живым и неживым. Без человека живое не осознаёт себя, а неживое не может использовать своё материальное состояние.
Человек - Звено, Человечество же - Цепь, на которой держится Гармония Мира. Мысль, носимая живым человеком, создаёт её из неживого. Мы, люди Машинной эры, не смогли понять этого и сделать вывода. Целые века наш разум, расщеплённый и ослеплённый, пребывал в тупике.
Новое Человечество может идти другим путём. Все дороги ведут в Мир Гармонии. Решать тебе. Если вы пойдёте другим путём, ты нажмёшь зелёную кнопку вон там на стене. Исчезнет Поле Зги.
Сильнейшие из твоего Промежуточного мира выживут, а труд напишет в первозданной памяти их потомков Новое Начало. Если же ты нажмёшь красную кнопку, остаётся поле Зги. Не начнут работать подземные заводы-автоматы по производству хлеба и расконсервации миллионов обучающих машин и тогда Знание о мире не придут ко всем людям снова.
Однако я боюсь не повторилось бы все опять может быть не стоит ничего менять.. Итак, выбор твой лёгок, зелёная или красная кнопка, Новый Мир или Путь Предков. Нам было легче Гри, твой выбор очень труден, ты должен решить один за всех и даже за всю Вселенную.
Ночь подходила к концу, а Гри ещё не решил. Ему одинаково чужд был Мир Предков и Новый Мир, его собственный мир был известен ему, и глубоко противен.
Когда же первый луч солнца осветил сглаженные зубья гор, он медленно встал, сбрасывая тяжкое оцепенение. Стоя, он дождался полного рассвета. Всё было решено!