Аннотация: Не люблю я фэнтези, надо сказать. Но такая вот картинка посетила...
Лорд Риххоф неловко прижал к себе младенца, потом попытался покачать на руках. Бесполезно - писклявый кулек не унимался, выл тоненько, словно трехнедельный щенок. Хуже - с щенками Риххоф обращаться умел. А вот с детьми...
Он остановился на последнем лестничном пролете перед входом в подвал. Еще раз попытался укачать ребенка. Откинул полу плаща, посмотрел в красное сморщенное личико, подул. Младенец все скулил, зажмурившись. На крошечных губах вздувались пузырики слюны. Вздохнув, лорд шагнул вниз по лестнице, пинком - руки были заняты - открыл дверь.
На импровизированном алтаре - разделочной колоде, вокруг которой были расставлены свечи, - ребенок неожиданно затих, сжимая и разжимая до нелепости маленькие кулачки с трогательными ноготками.
Лорд зажег свечи, встал над алтарем, скрестил руки на груди, зябко стиснул пальцами плечи.
Пять лет назад юноша по имени Риххоф в той же позе стоял на прогалине, глядя на то, как неподалеку дымятся развалины охотничьего домика его отца. Домик сожгли те, кто захватил замок - просто так, забавы ради. Замок был взят, брат и родители юноши убиты, добрую половину слуг и солдат постигла та же судьба. Злая половина присоединилась к победителям в надежде урвать хоть обглоданную кость.
У новоиспеченного наследника больше не было ни людей, ни денег. Он и сам уцелел чудом - отец отправил его на лето в столицу, повеселиться и попутно разузнать свежие новости и сплетни. Удара в спину от соседа и бывшего друга, родича - тот приходился мужем одной из сестер Риххофа, скончавшейся в прошлом году, - не ожидал никто.
Наверное, можно было обратиться к соседям или к королю. Интриговать, сколачивать союз, ополчаться против вероломного соседа, искать деньги, чтобы оплатить услуги наемников. Риххоф не хотел и не умел этого делать. Он просто не представлял себе, как станет заниматься всем этим - выжидать, улыбаться, пировать.
И тогда он воззвал к Черной.
Лорд Риххоф стоял, держа в руке кинжал, и смотрел на лежащего перед ним младенца. Оставалась самая малость - вспороть тому грудную клетку, чтобы кровь хлынула на колоду щедрым потоком. Нет, не так - одновременно призвать Черную и вспороть младенцу грудь. Чтобы последние слова призыва совпали с тем моментом, когда кровь польется из маленького тельца. Крови в нем - на два глотка, нужно все сделать осторожно. Второго шанса не будет, и тогда Черная покарает его.
Слова Риххоф подобрал заранее. Не было никакого готового заклинания - нужно было только знать, кого призываешь, и хотеть призвать. Риххоф знал, но не хотел. Правда, выбора у него не было.
Вздохнув, он произнес нараспев:
- Черная, Черная, Черная! - отчего-то казалось, что троекратно произнесенное имя придаст его призыву убедительную силу, будет услышано. - Тебе я приношу первый плод своих чресел! Чер...
- Ты отдашь мне первый плод своих чресел, Риххоф. - сказала Черная, когда, стоя на коленях, Риххоф произнес свою просьбу: помочь вернуть замок и отомстить за гибель родных. Юноша согласно кивнул. Он даже не вслушивался внимательно в то, что говорила высокая фигура, словно сотканная из тьмы ночного неба и прогоревших углей. Что бы она ни попросила - лишь бы не отказала ему...
Черная не отказала.
Замок был взят за ночь - сам Риххоф не делал ничего; невесть откуда явившиеся легионы тварей, проходивших через стены, словно призраки, но убивавших вовсе не призрачными мечами, легко очистили его от захватчиков. Настолько легко, что Риххоф до самого утра был уверен, что просто задремал, собираясь произвести обряд.
Утро он встретил на стене замка, и только тогда понял, что это - не сон. Тогда он вспомнил и про свое обещание. Юноше, опьяненному запахом крови врагов, не сразу стал ясен его ужасающий смысл. Он попытался отнестись к данной клятве с легкостью - трудно ли для сеньора родить бастарда от какой-нибудь крестьянки? И трудно ли принести его в жертву Черной? Он может плодить их пачками, этих ублюдков...
Через пять лет лорду Риххофу стало ясно, что все гораздо сложнее.
Обряд не складывался. Риххоф уже раздел почти уснувшего младенца догола, несколько раз примерялся, как ударит, дважды начинал читать слова вызова - вслух, громко, стараясь своим криком заглушить свою нерешительность. И каждый раз не удавалось ударить.
Где-то несколькими этажами выше беспробудным сном спала его юная жена, выпив поднесенного ей в бокале с вином снотворного. Он украл у нее собственного ребенка - леди Лавиния, вопреки всем обычаям, не оставила новорожденного на попечение нянек и мамок, а поставила колыбель рядом со своим ложем и сама кормила его грудью. Пришлось дать ей дурманного питья.
Пять лет лорд Риххоф слыл сущей напастью для молоденьких поселянок. Впрочем, не такой уж напастью - очередная девица уходила от него с горстью полновесных золотых монет, прекрасным приданым. Многие крестьяне даже подговаривали дочек собирать ягоды и грибы там, где охотится лорд. Бесполезно - ни одна не родила от него.
Он уехал в столицу, где содержал сразу пяток белошвеек - и ночевал, естественно, у всех по очереди. Ничего не получалось, ни одна не забеременела.
А потом он встретил Лавинию, единственную дочь северного барона. Ее отца пришлось не месяц и не два уговаривать дать согласие на брак. Но Риххоф победил, вдруг научившись и интриговать, и договариваться. Всего через три месяца после свадьбы молодая жена стыдливо сообщила ему, что ждет ребенка. И только тогда он вспомнил про свою клятву Черной - впервые за полгода ухаживаний и сватовства и три месяца семейного счастья. До этого дня клятва словно бы затаилась в его голове, не напоминая о себе.
- Черная, Черная, Черная, я отдаю тебе первый плод моих чресел! - наконец, с усилием выговорил Риххоф и ударил кинжалом - резко, умело. Но, коснувшись кожи на животике ребенка, кинжал вдруг отскочил, словно от щита. Риххоф вскрикнул от неожиданности, отшатнулся, выронил кинжал, рукоять которого показалась обжигающе горячей.
Возле алтаря в воздухе возникла - из тьмы по углам и черной мути мыслей Риххофа, наверное, - тонкая фигура Черной. Шелковое платье, пелерина почти как у Лавинии. Огромные, угольно-черные глаза на белом, словно мел, лице - вспыхивают и гневом, и смехом. Смехом? Риххоф отступил еще на шаг.
- Как ты глуп, лорд! - высоким мелодичным голосом - словно у Лавинии, мельком подумал тот, - выговорила Черная. - Я не сказала "убьешь", я сказала - "отдашь".
Черная наклонилась к колоде, бережно высвободила малыша из обрезков плаща и одеяльца, в которое завернул его отец. Ребенок проснулся, потянулся в лицу Черной, начал агукать. Черная улыбнулась - заботливо, словно была матерью ребенка, которого держала, прижимая к груди. Потом она подняла ребенка под мышки, прижала на мгновение губы к его лобику.
И протянула Риххофу.
- Но... моя клятва.
- Исполнена, - усмехнулась Черная. - Ты отдал его мне. Я - взяла. Возьми ребенка и иди к жене, глупец.
И растаяла - в тенях от свечей, в тьме и пыли по углам подвала.
Не веря в реальность случившегося, Риххоф шагнул к выходу из подвала. Маленький комочек плоти на его руках - первенец и наследник - не по-младенчески пристально смотрел на него черными бархатными глазами.