Благоразумова Елена Алексеевна, Попова : другие произведения.

Подшивка песочного цвета, Часть 1,2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - Короче, пишу! Глубоко фи-ло-соф-ская... - И высоконравственная. - Еще далеко-глядящая. - Но близко... близкая каждому! - Штука!
    Free Hit Counters раз были просмотрены странички этого сайта с 10 апреля 2011 года.

Благоразумова Е. и Попова М.

Подшивка песочного цвета

Разъяснительная записка, которая ничего не разъясняет

'Как-то легче дышится, когда точно знаешь, что в мире есть другие такие же придурки'

Макс Фрай 'Большая телега'

   Подшивка [М. Попова]
   Как-то раз собрались мы впятером, чтобы составить аннотацию на "Подшивку песочного цвета".
   - Аннотация? - сразу озадачилась Вторая.
   - Аннотация - краткий ответ на вопрос: что это такое, - терпеливо объяснила Первая и указала на "Подшивку".
   - Тогда всё просто, - улыбнулась Четвёртая. - Это, - и она взвесила на руке пухлую стопку разномастных листов бумаги, - подшивка. Песочного цвета.
   - Макулатура, - предположил Пятый.
   - Будьте серьёзнее! - возмутилась Первая. - А ты что там рисуешь?
   - Вот! - и Третья показала собравшимся развёрнутый блокнот. - Я представляю себе это именно так.
   - Красиво, - с сомнением произнесла Четвёртая. - И что это?
   - Абстракция.
   - Нет, мы не будем вставлять вместо аннотации рисунок, - возразила Первая и отняла у Третьей карандаш. - Записываю. Пе-ред ва-ми прав-ди-ва-я...
   - Фантастическая, - поправила Третья.
   - Сказочная, - добавила Вторая.
   - Муть, - завершил Пятый.
   - Почему? Всё произошло на самом деле!
   - Ага, давай напугаем народ, - хихикнула Четвёртая.
   - Ладно, к жанру вернёмся позже, - карандаш в руке Первой заметно нервничал. - Сначала решим, для кого она.
   - Для взрослых, - уверенно заявила Вторая.
   - Для мелких, - в тон ей проговорил Пятый.
   - Для любителей эзотерики, психологии, фэнтези, - загибала пальцы Четвёртая.
   - Короче, для психов всех мастей, - буркнула Третья.
   - Перестань раскачиваться на стуле, - повысила голос Первая.
   - Она первая начала, - хором сказали Третья и Вторая.
   - Ну, хотя бы о чём?..
   Вот этого Первой говорить не стоило. Галдёж поднялся невероятный:
   - Про приключения!
   - И про любовь!
   - Про этих, икстрасенсов!
   - Да ну их! Лучше напиши, что про магию!
   - Да, и духов не забудь.
   - Вообще-то, девочки, эта история про меня.
   - Да тебя в ней практически и не было!
   Пятый обиделся. Чувствовалось, что надулся.
   - Короче, пишу! Глубоко фи-ло-соф-ская...
   - И высоконравственная.
   - Еще далеко-глядящая.
   - Но близко... близкая каждому!
   - Штука!
   После долгих споров сошлись на том, что это просто история про то, как собрались. Мы. Впятером.
   Пятеро [М. Попова]
  

Папка первая, картонная

Подсобное хозяйство

"Всё страньше и страньше"

Льюис Кэрролл

Дело без номера

Рада

  
   Снег, дождь, снова снег. Под ногами чавкает, сверху моросит. Конца пути не видно. В общем, словно в лучших произведениях классической литературы - природа отражает настроение героя. Впрочем, какой из меня герой...
   Куда? - спросит любой здравомыслящий человек. Куда ты идёшь, глупая и очень нерадостная девочка по имени Рада? Куда тебя несет сквозь мерзопакостные осадки по размытой дороге?
   Куда? Если называть вещи своими именами, я иду в душу любимого человека. Хотя вряд ли там сейчас уютнее...
   Мысли зациклились. Как лошади на арене кружат возле одного и того же, одного и того же... одного...
   Так и свихнуться недолго. Хватит! Кончай ныть, я кому говорю! Развейся, оглянись вокруг.
   Не люблю туман - простор теряется. Даль всегда манит меня, как морковка - ослика, шагать хочется. А тут - словно стена. Хотя, как раз сквозь стены...
   С этого-то всё и началось.
   Ковер 1 [М. Попова]
   Была стена. На стене - ковер. Обычный, с мелким ворсом, с зеленовато-коричневым узором: ромб, в нём второй, поменьше, во втором - третий, в третьем - четвёртый, и так до точки. Точка как точка, чёрная и обыкновенная. Но она как магнитом притягивала мой взгляд. В маленьком тёмном пушистом пятне чувствовалась незаконченность, но и некая преграда. Хотелось смотреть дальше. В точку, в глубь, туда, в заковерье.
   Преграда не уходила.
   Она манила, дразнила, обещала, вроде отодвигалась, пропускала и... наглым образом оставалась на месте.
   А может, взгляд был не готов? Слабый, тощенький. Но любопытный.
   Взгляд - предчувствующий, предвидящий: за каждой стеной, за каждым лицом, за воздухом, за этой объемной реальностью - что-то есть. И это что-то - живет, движется, выглядывает и вновь прячется.

* * *

   Вот, за размышлениями не заметила, как поле по обеим сторонам дороги сменил первый перелесок с ручейком. Отсюда и до второго недалеко.
   В сыром воздухе вязнут звуки. Журчание ручья, стукоток капель о грязь, шлепанье сапог - больше ничего. Нет, еще ветки мокрые над головой шумят. И ворона пролетела мимо, покосилась на меня глазом и каркнула разок. Мол, вижу, шастаешь, и чего тебе дома не сидится в такую погоду?! Не ворчи, ворона. Тебе самой не сидится.
   Идем дальше.
   Итак, на чем мы остановились? Ах, да, на скупой реальности, не желающей выпускать из себя что-то.
   На ковре.
   На точке.
   Однажды любопытному взгляду все же удалось поднатужиться, поднапрячься и заглянуть дальше.
   Сразу закружилась голова, и потянуло внутрь, в глубину, как будто стояла где-то на верхотуре и посмотрела вниз.
   Лишившись ковра-опоры, взгляд проваливался, падал, медленно закручиваясь по спирали. Не будь кресла, в котором я сидела, изо всех сил вцепившись в подлокотники, падать бы туда всей, проваливаться и переворачиваться, до неведомого заковёрного донышка. Ни страха, ни паники, лишь интерес, как у Алисы в кроличьей норе - долго ли это продлится?
   Ковер 2 [М. Попова]
   Напряжение первых минут спало, из глубины души поднимался азарт. Он-то меня и сгубил.
   Толчок, словно от удара. Яркий свет и строгий голос:
   - Рано.
   Кресло, ковер, точка, преграда.
   И вновь досадное ожидание. Во всем и везде. На улице, дома, в автобусе.
   И вновь хитрые происки реальности, тщательно скрывающей в себе нечто.
   Мы были как охотник и лес. Лес делал вид, что в нём отродясь не водилось дичи. Охотник притворялся, будто верит и просто вышел гулять. 'Ну, гуляй, гуляй', - ухмылялся лес.

* * *

   Ага, эту лужу мне так просто не одолеть - глубокая. А мы её по обочине, по осколкам кирпичей. Сапоги "по уши" в грязи, в липкой глине. Отяжелели, бедняжки. На каждой ноге словно по гире навешано. Ничего, потерпите до следующей лужи, там вымою. Нет, мыть бесполезно. Дальше такая же грязь.
   С неба уже сыплется мокрое безобразие - снег вперемешку с дождем. Светящаяся белесая завеса - если взгляд расфокусировать.
   Расфокусировка натолкнула меня тогда на следующий шаг. А что, если глядеть на неуловимое нечто не в упор, а как бы сквозь, делая вид, что не замечаешь? Вдруг обманется. Может, доверится и даст посмотреть?
   С первой же попытки ухватила удачу за хвост - помимо реальных предметов краем глаза заметила стайку шустрых теней, даже услышала их легкое перешептывание, перехихикивание.
   Смылись. Зато я отчетливо разглядела свечение вокруг предметов. Около вещей - маленькое, тусклое, еле заметное; у людей, особенно возле головы - более яркое. Сначала видела в черно-белой гамме, затем, попривыкнув, научилась различать цвета.

* * *

   Ворона [М. Попова]
   А ворона-то летела зеленая. Нет, конечно, она была серо-черная, обыкновенная, но светилась изумрудным. Добрая была ворона. И вправду добрая - пожалела ведь меня.
   Тут за пригорком и второй перелесок-ручеек. И лужа. Точнее лужища, каких я еще и не видала. Пожалуй, здесь нужна лодка. Ничего. Попробуем с ней немного иначе...
   Лужа, ты такая хорошая, тебе привольно и вольготно. С удовольствием плещешься, воображая себя маленьким озером. Лужа, я представляю, что я - это ты. Такая же большая, мокрая, серая. Мы с тобой одной крови... то есть, одной воды...
   Лужа, да ты совсем мелкая. И мы тебя сейчас вброд - вот так. Здесь? Здесь у меня глубже, а значит и у тебя... Обойдем. Фух. Вот ты и позади. Жаль, мы с тобой, вроде, даже подружились.
   Да я и сама под этим снегодождем скоро стану лужей. Лягу рядом, и будем вместе сохнуть под солнышком.
   Лужа [М. Попова]
   Нет, до солнышка как до Луны - топать и топать. Надо идти дальше.

* * *

   Итак, все стало разноцветным. Бабушки на скамейках сияли зеленым и голубым. Влюбленные молодые люди - нежнейшими оттенками розового. Учителя у доски - желтым.
   Правда, сверху почти у всех сияние заглушала тусклая серая пелена забот, болезней, конфликтов и неприятностей.
   Видели бы люди себя со стороны.

* * *

   В последней низинке грязь самая невыносимая. Словно чувствует: скоро не в силах будет пачкать и засасывать - вот и старается изо всех сил. Нормальные люди в такую погоду сидят по домам. Но я не вынесу ещё один серый мартовский день наедине с мыслями. Нужно найти дорогу к нему...
   Дом. Калитка в воротах открыта. Погода меняется сразу, стоит лишь переступить порог.
   Здесь всегда солнце, тепло, зелень. Изредка, правда, бывает дождь, но теплый, душистый и ласковый. Круглый год - конец мая.
   Тут вход в разные миры. Это некий старт, точка отсчета, красная линия. Добраться до неё ох как непросто, зато дальше можно идти - в любое место в пространствах, в любое время во временах. Во внутренние миры людей. Даже в никуда, если сильно захочется. Знания о том, куда идти - нет. Есть предчувствие, предугадывание, тонкий след, мерцающий и исчезающий, только обратишь на него пристальный взгляд.
   Концентрация внимания - рамки, клетка, несвобода, таящая в себе гораздо большую свободу, чем когда-либо знал человек. Но не будем об этом.
   Колодец со скрипучим воротом. Полянка жёлтых одуванчиков под цветущей черёмухой. Качели. Маленький деревянный дом с чёрной кошкой на крылечке.
   Здесь никогда ничего не меняется. Но, как бы ни было хорошо, уютно, спокойно и безмятежно, - оставаться надолго нельзя. Только передохнуть, успокоиться, привести мысли и душу в порядок. И дальше, в путь.
   В конце огорода есть ещё одна калитка в деревянном заборе. За ней - лес с одной стороны, с другой - поля, убегающие к горизонту. Но туда не попасть. Стоит только коснуться ногой земли за калиткой - пейзаж вокруг мгновенно меняется. В этот раз - под ногами мокрая галька, на которую с шипением набегает влажная пена. Умопомрачительный запах морской воды. Ветер обдувает лицо, которое секунду назад пригревало солнце. У самых ног и докуда видит глаз - свежая, чуть взволнованная серая вода. Море. Солнца нет. Ровный свет облаков. И конечно кричат чайки, как без них?
   Я потихоньку прихожу в себя. Несмотря на внутреннюю подготовку, настрой, убеждение, каждый раз испытываешь небольшой шок от внезапной перемены. Сердце колотится. Никогда не представляешь, куда тебя забросит, а когда забрасывает - почему-то уже догадываешься о том, куда попала.
   Побережье пустынно.

* * *

   С морем в моей жизни связаны два события, оставившие в душе отчётливые, глубокие следы. Следы в душе, след для души, путь для жизни.
   Первое случилось в тринадцать лет. Дом отдыха (куда в очередной раз отправились мы с мамой). Берег моря, только другой. Не галечный, как здесь, а обрывистый, каменистый. Осыпь гранитных камней, словно великанской рукой разбросанных на побережье. Некоторые в воде...
   К одному из этих валунов я воспылала особенной любовью. Осколок скалы находился дальше всех в море (добиралась к нему вплавь). Неприметный для прочих, он был приятный во всех отношениях: тёплый, изобилующий выступами, впадинами, маленькими разломами и удобными местечками для сидения, лежания, лазания. Блестевший на сколах искорками слюды. Рай для кинестетика и созерцателя, как сказала бы мама-психолог. И, правда, рай, с видом на море. Особенно в вечерние предзакатные часы.
   Рада плывет [М. Попова]
   Конечно, кроме этого замечательного камня, был ещё и сам дом отдыха с солёным чаем, стандартным набором развлечений, неведомой в северных краях ранней черешней и непролазными зарослями цветущих акаций и роз. Но с моим маленьким царством это не шло ни в какое сравнение. Я проводила на камне всё свободное время и даже притащила библиотечную книжку, предварительно запакованную в полиэтилен. Представьте со стороны картинку: плывёт по-собачьи девчонка, в зубах пакет несёт. А граница с Румынией рядом, вдруг - контрабанда?..
   В тот день закат полыхал по-особенному, отражаясь в глади безупречного штиля. Возникало ощущение, что находишься внутри ярко раскрашенного пространства - с плавной сменой красок от алого до тёмно-фиолетового. Пространства бесконечного и в то же время ограниченного. Ты словно паришь внутри, в невесомости, растворяясь в буйстве цвета.
   И вдруг... мир блеснул ослепительной вспышкой и стал просто белым. Границ я не заметила, но почувствовала замкнутость, словно в громадной пустой комнате. Ошалело уставилась вперёд, где только что светилась дорожка от уходящего в воду солнца. Передо мной, прямо в воздухе висел большой серебристый прямоугольник.
   Экран?
   Рада и Учителя [М. Попова]
   Сзади кашлянули, я подскочила от неожиданности. Обернулась. Позади, в креслах сидели три человека. Все трое внимательно и доброжелательно меня наблюдали.
   Глянула под ноги - куда делся мой камень? На его месте - светящийся пол. Да где же я, в конце-концов? И кто эти? Наблюдатели...
   В душе поднималось раздражение, как всегда, когда я что-то не понимала.
   Что за шутки?
   - Успокойся, - звук голоса возник прямо в мозгу. Я даже зажмурилась и потрясла головой - люди передо мной сидели с закрытыми ртами.
   "А, это сон. Надо же, как быстро вырубилась", - нашла я подходящее объяснение и на всякий случай уточнила:
   - Вы мне снитесь?
   - Что ж, пусть будет так, - хвала небесам, первый, самый молодой из них, заговорил по-человечески. Ртом.
   Какое-то время я с любопытством их рассматривала, оценивая:
   "Первый, лет тридцати. Светлые кудри, добрые голубые глаза, славянский тип лица. Этакий Иван-царевич...
   Второй, может, лет на десять-пятнадцать постарше. Волнистые, тёмные с проседью пряди волос. А под густыми бровями глубоко посаженные чёрные... нет, надо же, синие и очень умные. Нос с горбинкой. Типичный восточный красавец.
   Старший - почти старик. Тоже красивый, как с картинки. Такой благообразный, с седой бородкой. Глаза мудрые-мудрые. Ни дать ни взять, западный философ на пенсии. Взгляд тёмный, внезапно почему-то стал колючим.
   А в целом их можно не бояться..."
   - Скажи нам, что ты хочешь? - мои размышления прервали.
   "Опа! Вот это вопросик. Не отвечать же им, что хочу в туалет. Да и ужин в доме отдыха пропустила..."
   Средний со старшим переглянулись, а я залилась краской. "Блин горелый, они же мысли читают!"
   - Мой друг неправильно выразился. О чём ты мечтаешь?.. Нет, не надо про мальчика за соседним столиком. Какова цель твоей жизни?
   Учителя [М. Попова]
   "Ну и допрос! Да знают ли они, что некоторые люди всю жизнь не могут на это ответить. А тут вот так говори, не задумываясь".
   "Не задумываясь...", - эхом откликнулось в голове голосом молодого.
   - Людям помогать, - выпалила я.
   "Просили ведь не задумываться".
   Все трое опять переглянулись, теперь уже без улыбки.
   - Ты получаешь на это право, - торжественно произнёс "философ". - Тебе даётся способность понимать суть...
   "Да кто они?"
   И вдруг тотчас - ответ. Причём такой, что ухнуло сердце и глаза полезли на лоб. "Ма-а-амочки, куда я попала?!"
   - ...Ты обретаешь возможность помогать, проникая... Мы будем рядом. А теперь смотри... - он указал рукой на экран.
   Словно повинуясь невидимому пульту дистанционного управления, тот засветился, и я увидела себя, сидящую на камне.
   А потом они показали мне... как бы попроще выразиться... в общем, будущее. Как я учусь в школе, потом - в университете, как катаюсь сначала на велосипеде, потом - на мотоцикле. И кучу людей, незнакомых мне... пока. Промотали в ускоренном режиме всю мою жизнь. Всю.
   Пешеходный переход, визг автомобильных тормозов, темнота.
   Всю? В смысле, всё?!
   Очнулась я на камне. Солнце село.
   С тех пор прошло уже много времени, но и сейчас мне не даёт покоя один вопрос.
   Тринадцатилетний подросток. Девчонка с обычной внешностью, любым новомодным прикидам предпочитающая вечные джинсы и неброскую водолазку.
   Из удачных черт лица - глаза. Большие, широко расставленные. Некоторым, говорят, нравятся. Зато нос, по-моему, слишком толстый. Да и рот великоват. В целом, всё-таки симпатичная. Любопытная, бываю эгоисткой. Но по большому счёту - добрая. Даже, кажется, умная.
   Рада [М. Попова]
   Но обыкновенная!!! Тогда почему я? С какой стати они остановили выбор именно на мне? К чему этот сон?
   Сон, как показали дальнейшие события, - вещий. Потому что с той поры начались мои путешествия - странствия по внутренним мирам человека.

* * *

   Второе событие, связанное с морем и так мучающее меня сейчас, произошло совсем недавно. И благодаря ему я сейчас здесь, за калиткой, на галечном берегу...
   Хорош крымский февраль для "предуральского" человека. Миндаль цветёт. Ветер сильный, тёплый, влажный. Сосны шумят. Снега нет, а у нас-то в это время сугробы.
   Отдыхающих, и тех в феврале мало. Нет пёстрой и галдящей толпы с наглыми продавцами всего-что-только-можно-пожелать за смехотворную (по их словам) цену. На пляже - только деловито вышагивающие чайки, на набережной - редкие и неторопливые прохожие. Красота!
   Мама-психолог очень бережно относится к своему душевному состоянию. И поэтому использует любую возможность для, как она выражается, "профилактики психологического сгорания".
   Я не против. Мне нравятся все эти сеансы массажа, усиленного дышания морским воздухом, плавания в бассейне под открытым небом, достающиеся дочке психолога не ради профилактики всевозможных недугов, а просто так, за компанию.
   Только в одном я упираюсь - не люблю психотерапевтов. Не нравятся мне они. Не верю!

* * *

   Чем занимаются курортники зимой в свободное время от поддерживающих их здоровье процедур? Конечно, ходят в кино.
   И мы с мамой старались не нарушать существующее правило.
   Эта картина резко выделялась среди обычных мелодрам. Кусочек существования французских наркоманов. Внутренний надрыв. Беда. Человек, отколовшийся от жизни, отказавшийся от счастья. Тоскливое выражение его глаз прочно поселилось перед моим внутренним взором. Да, не лучший способ укреплять нервную систему.
   Шла из кинотеатра в глубокой задумчивости. Мама - тоже. Я ее понимаю - профессиональные заботы. Как уберечь от этого ада ребят-школьников. И на меня с опаской поглядывает.
   Только собралась ее уверить в моей полнейшей благонадежности, поднимаю глаза - и столбенею. По улице навстречу нам идёт главный герой из только что просмотренного фильма. Внешность, походка, то же выражение лица, та же застывшая боль. Первое желание захлестнуло - подбежать, спросить, что могу для него сделать. Еле удержала себя в руках. Представляю, что бы он обо мне подумал!
   Отказники [М. Попова]
   Я прислушалась к своим ощущениям. Нет, этот человек не наркоман. Что-то другое. Но то же чувство безысходности. Отказник?!
   Этим словом я для себя называла людей, от которых отвернулась милость небес. Нет, не совсем верно. Они сами от неё отвернулись.
   К довершению всего, вечером мама объявила, что записала меня на прием к психотерапевту. И идти надо завтра, к восьми утра. Значит, ещё и не высплюсь. Как выразился бы герой из любимой книжки - полный конец обеда.

* * *

   Утром я, послушная девочка, стояла перед дверями старинного особнячка. Здесь, по словам мамы, произойдет таинство проникновения в мою душу (маму беспокоила новая фобия дочери - боязнь переходить через дорогу). Что ж, посмотрим. Надеюсь, после этой встречи страхов хотя бы не добавится.
   Я рассчитывала, что со мной будут разговаривать один на один, и очень удивилась, увидев постепенно собирающихся курортников.
   Пришла симпатичная девушка, открыла. Психотерапевт - это она? Нет, скорее медсестра.
   Люди заходили внутрь. Я тоже переступила порог. Оказалась в узком длинном помещении, заставленном рядами самолетных кресел. Полумрак, естественно. Много ли света может проникнуть сквозь занавешенное зелёной шторой единственное окно, похожее на бойницу?
   Народ удобно устраивался в креслах. Здесь что, будет проходить сеанс массового гипноза?
   Совершенно сбитая с толку, я заняла место.
   Эх, кресло колючее. Ненавижу обитые плюшем сиденья, особенно в местах, где, по идее, нужно расслабляться и получать удовольствие. В концертных залах, например. Я же сразу щетинюсь, словно ёжик, и начинаю чесаться. Настоящая пытка!
   Ворча, почёсываясь и постепенно свирепея, я чуть не пропустила главное - приход психотерапевта.
   Распахнулась дверь, и стремительной походкой вошёл невысокий человек в белом медицинском халате. Тёмные кудрявые волосы, широко расставленные глаза, полные плохо скрываемой тоски. Тот самый, вчерашний прохожий. Похожий на наркомана из фильма.
   С минуту я сидела в полном и безоговорочном обалдении. Способность худо-бедно соображать восстанавливалась неохотно и ограничилась одной мыслью: почему человек, который должен помогать другим, - сам так отчаянно нуждается в помощи?
   Желание кинуться ему на выручку, родившееся вчера вечером, резко набирало силу, крепло и мужало.
   После общего сеанса расслабления (я даже не чесалась) и лекции о здоровом образе жизни (мне понравился его голос) всё-таки решилась заглянуть к нему в кабинет.
   - На консультацию?
   Кивнула.
   - Заходи, присаживайся. Меня зовут Ю.А. Рассказывай.
   Я очень удивилась, что слов ждали от меня.
   - Хочу спросить...
   - Слушаю.
   - Чем я могу вам помочь?
   Дли-и-инная пауза. Настала его очередь выкарабкиваться из шока. Он пристально смотрел на меня. Помолчал и вдруг спросил:
   - А ты сможешь?
   - Не знаю, но у меня есть... - я запнулась, потому что не могла подобрать нужное слово: "друзья", "учителя"?
   Он, кажется, понял. Усмехнулся, оглядывая стены.
   - Знаешь, очень странно вести этот разговор здесь.
   - Давайте прогуляемся, - "спасительница заблудшего психотерапевта" с готовностью вскочила со стула и отступила к двери.
   - Я на работе.
   Он снова внимательно на меня взглянул:
   - Но мне очень хочется с тобой пообщаться. Ты забавный человечек. Давай встретимся, скажем, сегодня вечером... на набережной.
   - Мне надо отпроситься у мамы. Я сейчас. Это рядом, в соседнем здании.
   - Ма-ам, - я бегом залетела в нашу комнату, - меня пригласили на встречу, сегодня вечером на набережную. Ты отпустишь?
   - Кто? - заинтересовалась мама, оторвав взгляд от книжки.
   Она каждый день безуспешно пыталась отправить меня на санаторную дискотеку, мол, с мальчиком познакомишься, всё-таки четырнадцать уже.
   - Так кто он?
   - Психотерапевт.
   М-да, сегодня день шоковых состояний.
   Когда к ней вернулся дар речи, мама решительно сказала:
   - Вечером? Ни за что!
   - Ну, ма-ам! Это же взрослый человек!
   - Вот именно. Ты соображаешь, что говоришь?
   - Но он психотерапевт, врач! Ну, хочешь, он расписку напишет, что со мной будет всё в порядке?
   После натиска моих воплей, уговоров, просьб и нытья мама сдалась.
   - Хорошо. Неси расписку.
   Снова бег по начинающим зеленеть аллейкам санатория. Старинный особняк, кабинет.
   Ю.А. заполнял какие-то бумаги.
   - Всё. Она меня отпустила. Просит расписку.
   - Просит что?.. - шариковая ручка замерла, он озадаченно поднял голову.
   - Расписку. Что со мной всё будет в порядке, и я вовремя вернусь домой.
   Несколько мгновений Ю.А. не знал, что ответить. В конце концов всё-таки улыбнулся, достал чистый листок:
   - Как зовут твою маму?

* * *

   И был вечер. Огни знаменитой набережной. Прогулка рядом с красивым мужчиной. Сплошная романтика. Да, я несколько отвлеклась. Он поведал о множестве интереснейших вещей: о Рерихах и Шамбале, индийских йогах, сверх-возможностях человека, чудесах и загадках психики. Я ему рассказала про камень и прошлогоднее видение, про возникшую способность видеть суть. Озабоченно поинтересовалась:
   - Это не шизофрения?
   Ю.А. покачал головой:
   - Не похоже.
   После непродолжительного молчания произнёс:
   - Ты спрашивала, чем помочь. Я не знаю, возможно ли это вообще. Представь, все люди создают огромный космический корабль, а ты из его материалов начинаешь строить собственный дом. Это преступление?
   Ю.А. испытующе взглянул на меня.
   - Не знаю.
   - Незнание законов не освобождает от ответственности, - жестко проговорил он и продолжил тоскливым голосом. - А ведь я её видел, Шамбалу. И теперь остается только рисовать. Хочешь посмотреть на картины?
   Блин горелый, теперь только к нему домой идти не хватало! Классический сценарий гнусного соблазнения и бессердечного бросания... (Девчонки! Никогда не ходите в гости к незнакомым мужчинам! У вас ведь нет моей способности видеть человека. Я-то знала, что со мной не случится ничего из сценария большинства мыльных опер. Но вот успею ли к маме в оговоренный час?).
   И мы пошли. Жил он в особнячке, как две капли похожем на тот, в котором работал. После дежурных фраз о беспорядке Ю.А. провёл меня во вторую комнату и торжественно сказал:
   - Вот.
   А я... Я растворилась в небе и горах. Картины были нарисованы прямо на стене, на штукатурке. И вновь, как полгода назад, в музее, что-то произошло. Охватило чувство бескрайней свободы в этих далях, мудрости и красоты. Я стояла в горах, наблюдая за игрой солнца на их вершинах, и краем сознания удивлялась: "Почему мне не холодно?"
   Ю.А. возился на кухне, долго выспрашивал, что я буду - чай или кофе. Почему-то огорчился, что чай. Потом сказал, что хочет познакомить со своим другом.
   - Он информатор.
   Я непонимающе уставилась на него. Ю.А. рассмеялся:
   - Это не то, о чем ты, судя по испуганным глазам, подумала. Если у... кого-нибудь есть некоторые особенности и способности, ему необходим такой человек.
   И добавил непонятное:
   - Он защищает знанием.
   Потом мы пили кофе (всё-таки кофе!). Молчали. Я мысленно вела разговор с учителями. Говорил со мной старший. Он был очень недоволен.
   "Это преступник. Тебе нельзя с ним общаться. Отправляйся домой в санаторий".
   А во мне зрел протест.
   Тренькнул звонок. Это пришел друг Ю.А. - молодой человек, с модной стрижкой, в джинсовом костюме. Легко скользнул по мне умным взглядом, кивнул Ю.А. и сел за стол. Теперь пили кофе уже втроем.
   Они потихоньку выспрашивали у меня, откуда я родом, в каком месяце родилась. Когда выяснилось, что мы все трое знаки земли по гороскопу, - оживились.
   Ю.А. предложил "сотворить что-нибудь чудесное".
   - Сегодня можно, - сказал друг, - максимальная сила воздействия, практически без последствий. Для всех, кроме тебя, - он посмотрел на Ю.А.
   Тот лишь весело отмахнулся:
   - Рискну. Что там в последнее время будоражит человеческие умы? Землетрясение?
   Точно, всю неделю народ в санатории обсуждал новость, предсказанную сейсмологами. Шутливо гадали - смоет или нет.
   Я растерянно хлопала глазами:
   - А что мне надо делать?
   - Ничего. Ты в круге, точнее, в треугольнике. Можешь просто зажмуриться.
   Честно признаюсь, что так ничего и не поняла. Просидела молча, мысленно наблюдая валившиеся в море с обрыва камни.
   - Достаточно. Ну, как? - Ю.А. вопросительно глянул на друга.
   - Уменьшили по силе, отодвинули по времени и в пространстве. Сегодня у нас февраль? Будет... - он замолчал, словно прислушиваясь, - в июне. Эпицентр в море. Без волны. Без пострадавших.
   "Вот видите! - я внутренне возликовала, обращаясь к учителям. - Он хороший! Он спасает людей!"
   "Он совершил преступление и будет наказан. Ты ничего не знаешь... Да лучше и не знать о последствиях таких деяний".
   Ю.А. заметил мою скисшую физиономию:
   - Что случилось?
   - Ничего.
   - С тобой всё нормально?
   - Да со мной-то всё... - я умолкла, понимая, что сболтнула лишнее.
   - Что-то про меня? Скажи.
   Помотала головой.
   - Скажи.
   Я молчала, насупившись.
   Атмосфера накалялась, меня уже слегка потрясывало. И чего он пристал?
   - Скажи, пожалуйста.
   - Этого я никогда не скажу.
   Он вдруг успокоился.
   - Хорошо.
   Через некоторое время Ю.А. попросил меня передать банку с кофе, поставил перед собой и предложил посмотреть на блестящую металлическую крышечку.
   Ничего не подозревая, посмотрела... Не знаю, почему, но он в этот момент словно сам всё увидел и услышал. Помрачнел, помертвел, руки безвольно опустились, он закрыл глаза.
   Я чувствовала, что ему стало очень плохо. Так плохо, что самому уже не справиться, и что глупая девчонка тоже ничем не поможет.
   Друг невозмутимо сидел на диване в позе лотоса. Медитировал.
   Внутри меня, затопляя сознание, поднималась паника. Это очень гадостное ощущение - полной беспомощности.
   Я кинулась к медитирующему дивану:
   - Помогите ему пожалуйста! У вас получится! Вы же друг.
   Информатор возвращался в наш мир, как мне показалось, слишком медленно. С интересом оглядел Ю.А. Встал. Сказал мне:
   - На кухню не ходи.
   И увел туда почти невменяемого психотерапевта.
   Первое время я сидела и пыталась осмысливать происходящее. Происходящее осмысливаться никак не желало. Плюнув на безрезультатные умственные потуги, я начала переживать и волноваться. Было за кого. Плюс время - стрелка неумолимо приближалась к назначенному в расписке часу.
   Ну и влипла!
   Минуты шли, с кухни не доносилось ни звука. Сидеть стало невмоготу. Побегав по комнате, я рискнула совершить отважную вылазку на запретную территорию.
   Лучше бы я этого не делала.
   В абсолютной темноте, напротив друг друга стояли двое мужчин. Ладони Ю.А. лежали на открытых ладонях друга. И - самое главное - оба светились мерцающим, голубовато-зелёным цветом.
   Друг зыркнул в мою сторону.
   Меня сдуло.
   Даже сейчас, месяц спустя, я сомневаюсь в реальности произошедшего. Но вот она, расписка, лежит у меня в кармане.

* * *

   Они вернулись в комнату в тот самый миг, когда я окончательно решила сбежать к маме.
   Ю.А. выглядел больным и уставшим, но более менее живым.
   - Сейчас я тебя отвезу. Прости, что так получилось.
   Я молчала.
   Странно. Ещё мгновение назад готова была нестись куда глаза глядят из этого дома. Сейчас мне не хотелось уходить. Не хотелось его покидать.
   Мы вышли на улицу. Темно. Звёздно. Тихо. Ю.А. погрузился в себя. Я понимала, что, даже просто находясь рядом, всё-таки каким-то образом поддерживаю его. Мысленно молила мир дать мне ещё время.
   Машин не было.
   Минут через десять он посмотрел на меня и проговорил:
   - Ну, зачем же так-то?
   Тотчас подъехал автомобиль.
   Дальше уже ничего интересного. Разве что отпавшие челюсти у молодого персонала и отдыхающих санатория, веселившихся на дискотеке, когда увидели сначала психотерапевта, галантно открывающего дверцу машины, а потом выходящую из автомобиля... меня.
   К маме мы, конечно, опоздали...

* * *

   Волны с причмокиванием облизывают прибрежную гальку. Я в другой реальности. Другом мире. Пришла сюда через подсобное хозяйство. То самое, в котором всегда конец весны.
   Я пришла к нему, в его мир. Но его здесь нет. Никого нет. Есть только море и бесконечная галька, куда бы я ни пошла. Камни и вода.
   Не пускает.
   "Как живёте?"
   "Вашими молитвами..."

* * *

   То, что я самым банальным образом влюбилась, до меня дошло слишком поздно. Просто и бездумно наслаждалась каждым мгновением встреч: лекциями, общими сеансами расслабления, прогулками по парку санатория, чтением стихов вслух (это уже только для меня), его повеселевшим взглядом.
   Учителя смирились и больше не ворчали. Я даже вымолила у них "пересмотр дела"... Дали шанс и кучу испытаний (в один и тот же день, когда они начались, его укусила собака, он поцапался с начальством, сломался магнитофон на занятии, пришла с претензиями какая-то девушка).
   А на следующий день мы с мамой уезжали домой.
   Конечно, я ни на что не рассчитывала. Просто пришла попрощаться.
   Дверь особняка была заперта.

* * *

   Плохо помню наше возвращение. Мама уверяет, я вообще не разговаривала. Потом, дома, начались дни беспредельного царствования самого унылого из чувств. "А если ты мою тоску украдешь, ты и полшага по земле не пройдешь...", как сказал другой человек, тоже отказник.

Дело N1.

Киабаса

  
   По книгам я знала, что первая любовь всегда неразделённая, что "и это пройдёт", что... Но для четырнадцатилетней девчонки сердце гораздо важнее головы, даже головы, набитой очень умными мыслями классиков литературы и психологии. Не помог и поход в мир Ю.А., который, как я втайне надеялась, всё разрешит и устаканит.
   Не могу долго тосковать, не умею, нельзя! Сама напросилась людям помогать, а на деле... Как же им помогать, этим людям? Как?!!
   С таким настроением впору в гроб ложиться, а не четвёртую четверть заканчивать. Совершенно вымотанная, пошла на поклон к учителям. Но они предложили такое "лекарство", которое показалось мне ужаснее "болезни" - стереть всё из памяти?!! Все мои курортные похождения с психотерапевтом-преступником. Начать с нуля...
   Ну уж нет! "Первые - незрелые, вторые - погорелые, а третьи - не простые, третьи - золотые! - огорошила я учителей детсадовским фольклором. - Как говорит мама, отрицательный результат тоже опыт. Мне просто нужен кто-то, кто поможет, хоть на время, перестать думать о Ю.А. Найдёте?"
   "Хорошо".
   Наш мысленный разговор прервала барабанная дробь в дверь. Стук всё усиливался, и когда я добралась до прихожей, дверь содрогалась так, словно по ней колотили тараном.
   "Кто бы это мог быть? Звонок, насколько помню, работает", - удивилась я и открыла.
   Сначала никого не увидела. Во всяком случае, никаких средневековых рыцарей с бревном наперевес. Потом посмотрела под ноги и обнаружила улыбку от уха до уха и пару озорных глаз.
   - Привет, Радка! - прокричала обладательница улыбки и порывисто обняла меня за талию (выше не достала).
   - Э? - откровенно удивилась я.
   - Ну, ты чё, нисколечко меня не узнаёшь?! - возмутилась малявка. - Это ж я - Киабаса!
   - А? А-а... - я не могла не улыбнуться. - Ты здорово выросла, Киабаса.

* * *

   Когда я была маленькой, мама частенько брала меня с собой на работу. А я и не протестовала. Сидела себе в уголке, играла в разные психологические игрушки. Но этого уже давно не случалось: у школьницы своих забот хватает. И вот, в августе, мама неожиданно попросила меня составить ей компанию.
   - Не то чтобы это напрямую касалось моей работы, - объясняла она, когда мы шли по вечерним улицам города. - Помнишь Даниловых? Их дочка приходится тебе, кажется, четвероюродной племянницей. Или всё-таки пятиюродной сестрой? В общем, они попросили меня зайти, по-родственному.
   - Нелады в семейной жизни?
   - Да, похоже. Говорят, что доченька шагу без них ступить не может, по вечерам долго не засыпает, закатывает истерики.
   - А всем известно, что ребёнок - это индикатор взаимоотношений родителей, - с умным видом заключила я.
   - Вот-вот. Мне бы хотелось побеседовать со взрослыми, но девочка боится оставаться одна, и...
   - И ты предлагаешь мне побыть нянькой. Ничего не имею против.

* * *

   У девочки было какое-то очень распространённое и потому блёклое, не запоминающееся имя. Каштановые волосы, большие глаза, готовые в любую минуту изойти слезами.
   В детской нам предоставили на выбор телевизор, игрушки и магнитофон. Но девочка с заметной тревогой посматривала на сгущавшиеся за окном сумерки и пару раз пыталась сбежать к взрослым.
   - Чего ты боишься? Скажи, я не буду смеяться.
   - Когда темно.
   - Темноты?
   - Нет. Даже когда горит свет... но спит солнышко.
   - Ты боишься ночи? Почему?
   Девочка засопела и ответила еле слышно:
   - Ночью... приходят... они...
   - Они?
   - Бабайки...
   Дальняя родственница уткнулась мне в колени и заплакала. Беззвучно и безнадёжно.
   Я видела, что она хороший маленький человечек. И действительно испытывает панический ужас, который выдержит не всякий взрослый.
   Все мы в детстве чего-то боимся. Кладовок. Пауков. Врачей. Деда Мороза. Собак. Одиночества. И вдвойне обидно, что взрослые смеются над страхом перед водяным, бабой Ягой и прочими сказочными страшилками.
   - Я помогу тебе победить бабаек.
   Девочка с надеждой подняла на меня заплаканные глаза, но тотчас покачала головой:
   - Их взрослые не видят.
   - Я смогу. Есть место, где можно видеть то же, что и другой человек.
   - Волшебное место? - спросила девочка.
   - Более волшебного места мне пока не встречалось. У него и название замечательное - Королевство Помощи.

* * *

   Это было чудеснейшее лето. Первое чудо заключалось в том, что меня, четырнадцатилетнюю девчонку, одарили безграничной свободой. Позже пришла к выводу, что это был своеобразный подарок от новых друзей. Но со стороны всё выглядело как простое стечение обстоятельств.
   Мама сорвалась в очередную незапланированную командировку - повышение квалификации. Но меня с собой не взяла (повод - насморк, покинувший мой нос немногим позже отъезда мамы).
   Папа с утра до вечера пропадал на работе: дела его фирмы шли в гору. Удивительно, но оба родителя не вспомнили ни о детском лагере, ни о бабушках, ни о других способах сплавить ребёнка из дома на летние каникулы.
   Так что я на долгое время оказалась в полном распоряжении у самой себя. Да ещё и с верным двухколёсным скакуном по имени "Кама"!
   В первый день, ещё не до конца веря в обретённую свободу, пай-девочка Рада каталась только во дворе родного многоквартирного дома. Но вскоре загорелась сумасбродной идеей - исследовать город.
   Кто-то скажет, что таких "населённых пунктов" тьма-тьмущая. Кто-то, но не я. Воткинск - маленький, обозначенный лишь на самых подробных географических картах России. Один основной и несколько второстепенных заводов, филиалы институтов, магазинов, корпораций и главная достопримечательность - музей имени родившегося здесь великого композитора.
   Но меня интересовало другое, не упоминавшееся в энциклопедиях. Рукотворная, но при этом невероятно живописная плотина пруда. Старинные домики с кружевными наличниками на окнах и запущенными цветниками в палисадниках. Деревянные, бетонные и металлические мосты и мостики над реками, речушками, канавами. Потрескавшийся асфальт тротуаров, раритетные булыжные мостовые, настилы из широких досок и, наконец, ничем не крытые дороги с узором из следов автомобилей, людей, собак, коз.
   Белый снегопад тополей, душистое цветение лип, аромат лесной земляники. Верещание стрижей, пение лягушек, стрекот кузнечиков...
   И люди.
   Мне вздумалось на практике испытать волшебный дар, полученный от трёх новых покровителей. Всё предельно просто: я ехала на велосипеде, встречалась взглядом с прохожим и пыталась понять, что это за человек.
   Поначалу моей выдержки хватало от силы на десяток встречных. Боялась нарваться на "отказника". От первого такого "знакомства" у меня весь остаток дня руки тряслись. Вы только представьте: встречаетесь взглядом с ничем не выделяющимся человеком, и вдруг вас от него шарахает так, что еле успеваете выровнять велосипед.
   Но на то и тренировка, чтобы привыкать к новой нагрузке. Несколько недель - и я уже за доли секунды определяла, кто передо мной. У этой своеобразной игры было одно условие - не судить человека, какие бы чёрные пятна его души не открывались моему взору. Просто принимать таким, какой есть. А это ох как непросто!
   Но даже столь экстравагантный отдых может надоесть. Не прошло и месяца, как я поняла, что успела исколесить весь город. Да и среди встречных людей всё чаще попадались те, которых я уже "разглядела".
   Идея выехать за границы обжитого Воткинска явно пришла извне. Теперь даже подозреваю, что ради этой поездки и был задуман весь "сезон свободы". Но тогда, почти год назад, беззаботная до безобразия Рада прицепила к багажнику велосипеда пакет с бутербродами и банкой для ягод, ещё раз проверила упругость камер и с воплем "Но!" поехала на запад.
   Улица вдоль пруда вывела на пыльную глинистую дорогу у кирпичного завода. Зато дальше по обеим сторонам потянулся лес с обилием ягодных полян. Целый час я с упоением охотилась за самыми красными земляничинами (это вам не огородная грядка, где нужна тщательность). Но потом с огорчением обнаружила, что не взяла с собой фляжку, а пересохшее горло не желает принимать горячие от солнца бутерброды. До города далеко, ягоды из банки есть жалко, родников поблизости не слышно, а из луж пьют только несмышлёныши вроде сказочного Иванушки. Поразмыслив, я пришла к единственно верному решению: найти поблизости хоть какое-нибудь жильё и попросить стакан воды.
   За первым же пригорком мне встретился маленький уютный домик, обнесённый невысоким забором. Прислонила велосипед к ограде, постучала.
   - Эй, люди добрые, - позвала я, открывая незапертую калитку.
   Никого, кроме чёрной кошки на крыльце дома. Зато первое, что я увидела, переступив порог, был колодец. Самый настоящий, деревенский, с воротом и ведром на цепи. Откинула крышку и осторожно начала спускать ведро внутрь. Резкий звук заставил меня вздрогнуть... но это всего лишь скрипел ворот.
   Где-то внизу раздалось гулкое "плюх". Я налегла на рычаг и вскоре вытянула на свет полное ведро чистейшей воды. Пожалуй, никогда прежде мне не доводилось пить ничего более вкусного!
   Напоследок ополоснув лицо и руки, села, прислонившись к срубу колодца, любуясь цветущей черёмухой и слушая бульканье в собственном животе...
   Черёмухой?!
   Я разлепила опустившиеся было веки. Нет, мне не приснилось. Черемуха - белая от множества цветов, с салатно-зелёными маленькими клейкими листочками. А под деревом, среди короткой, не успевшей выгореть травы радовали глаз жёлтые звезды первых одуванчиков.
   Ничего не понимаю. На дворе, как ни как, середина лета. Я поднялась, вернулась к калитке, выглянула на дорогу. Нет, это на улице по-прежнему лето. А здесь, на дворе, всё-таки май. Наверное, чем быстрее я уйду из этого заколдованного места, тем лучше...
   Кошка подошла ко мне, потёрлась о ноги, призывно замурлыкала. Против подобного приёма у меня никогда не находилось возражений. Взяла кошку на руки и устроилась на удобных подвесных качелях. Кошка замурчала громче, радуясь каждому скольжению моей руки от её ушей к хвосту. Я сама не заметила, как начала раскачивать качели. Вперёд-назад, всё выше и выше.
   Оторвала взгляд от задремавшего животного и увидела в глубине странного поместья, за рядами ухоженных грядок ещё один забор с калиткой. А за ним - лес и убегающие к горизонту поля. "Хорошо бы посмотреть на них поближе", - мелькнула мысль.
   Кошка словно этого и ждала - мигом проснулась, соскочила с моих колен и припустила к забору. Я как зачарованная последовала за ней.
   "Стоп, стоп, Рада, - осадила я себя, уже схватившись за ручку калитки. - Девочка Алиса однажды вот так же сорвалась за белым кроликом и попала в очень странное место. Как говорили древние, семь раз подумай, один раз открой необычную дверь".
   А дверь действительно необычная. Не по виду, а по ощущению. НЕПРОСТАЯ дверь.
   Кошка, успевшая взобраться на забор, взглянула на меня с высокомерным укором. "Неужели ты думаешь, детка, - читалось в её взгляде, - что я заманиваю тебя в ловушку? Я самая простая чёрная кошка, никакой мистики". И она принялась демонстративно умываться.
   "Да, в конце концов, что я теряю? Ни шагу туда не сделаю. Только посмотрю. Не тигр же там, в самом деле!"
   Расхрабрившись, я открыла калитку. Лес и поля. Я разочарованно вздохнула. И с чего решила, что увижу здесь что-то невероятное? Самый обычный...
   ...тигр.
   Несколько секунд мы в изумлении смотрели друг на друга. Я пыталась придумать хоть какое-то объяснение тому, что картинка приуральского пейзажа сменились непролазной тайгой с тигром на переднем плане. Тигр, скорее всего, тоже не мог взять в толк, откуда перед его носом возникла незнакомая девочка.
   Потом я заорала и, забыв развернуться, задом побежала к предполагавшейся калитке. Врезалась в неё локтем, влетела обратно в огород, запнулась и упала на грядку с молодым редисом. Калитка захлопнулась от порыва ветра. Последнее, что я видела, был полосатый хвост улепётывавшего хищника.
   Поднялась, отряхнула землю со штанов и рискнула приоткрыть калитку ровно на ширину правого глаза. Поля и лес.
   - А теперь, объясняйте, - потребовала я у троицы, возмущенно косясь на самого молодого учителя, умирающего со смеху.
   Самый старший укоризненно кашлянул, младший стал серьезным.
   "Мы с тобой ещё не решили одну важную проблему. Понимание сути, желание помочь людям... А как?"
   Я задумалась.
   - Ну-у, беседовать, консультировать...
   "В четырнадцать лет, без хоть какого-то образования? - ехидно встрял в разговор "Иванушка", - А как же Кодекс психолога, "не навреди" и так далее?"
   Я молчала.
   "Ну?" - поторопил меня "восточный красавец".
   - Ну? - передразнила я.
   "Ну вот тебе и выход из положения! Вернее - вход в него. У каждого человека есть собственный мир, олицетворяющий его мысли, переживания, чувства. И проблемы. Через эту дверь ты, при желании, сможешь попасть куда угодно, в том числе и во внутренние миры".
   - А что мне там делать?
   "Помогать хозяевам бороться со сложными ситуациями".
   - Эээ...
   "Не волнуйся, практика не заставит себя долго ждать. Вскоре ты встретишь человека, который нуждается в помощи, и ты вспомнишь про это место. Найти его легко и название у него простое - Подсобное Хозяйство".
   - Подсобное, - задумчиво повторила я. - Значит, помогающее...

* * *

   Всё это раз за разом прокручивалось в моей памяти, пока я крутила педали в сторону Подсобного. Учителя обещали человека, и маленькая девочка, которая боится бабайки, подходила на эту роль лучше всего.
   На всякий случай всё-таки постучала, но опять никто не отозвался. Ничего не изменилось. Даже кошка продолжала дремать на крылечке. Я почувствовала, что чем дольше стою на пороге, тем больше нервничаю. Нужно было идти. Идти, куда задумала.
   Вот и дверь в конце огорода. Теперь - сосредоточиться и представить место, в котором нужно оказаться. Хе, легко сказать - представить. Откуда мне знать, как выглядит внутренний мир маленькой испуганной девочки?!
   Эх, была не была! Я толкнула калитку и сделала решительный шаг в сторону поля.
   Воздух моментально потеплел, легкий ветер принёс запах чего-то сладкого. Я с размаху села не землю. Ничего себе!
   Теоретически, конечно, подозревала, что внутренний мир человека совсем не обязательно будет похож на реальное место. Но чтобы так!..
   С голубого неба, по которому проплывали мультипликационные облака, на меня смотрело большое ярко-жёлтое солнце. Именно смотрело, оранжевыми глазами, и улыбалось губастым ртом.
   - Здравствуй, Рада, - сказало солнце. - Добро пожаловать. Что привело тебя в наш замечательный мир?
   - Э... Мне нужно найти...
   - Понятно. Хозяйка сейчас в городе. Ступай по вафельной дорожке, и к вечеру доберёшься.
   Дорожка действительно напоминала вафлю. На всякий случай я отковырнула кусочек и проверила. Хорошая вафля, даже жаль топтать. Но не по траве же идти, в самом деле? Она была мятной жвачкой.
   За полчаса ходу я успела перепробовать практически все элементы пейзажа (только насекомых отведать не рискнула, хотя пчёлы отчётливо пахли кукурузными палочками). Больше всего понравилась скала из халвы. Та самая скала, на которой написано: "Направо пойдёшь... налево пойдёшь..." От скалы и узнала, что город называется Сладкий (от названия, честно сказать, свело челюсти).
   Домики в городке были сказочные, одноэтажные, со сверкающими на солнце леденцовыми башенками и стенами из пряничных кирпичей. Вскоре я встретила первую местную обитательницу. Ею оказалась весёлая женщина, судя по одежде - продавщица супермаркета. За её спиной высилась гора тех самых сладких и забавных мелочей, которые расставляют у кассы, на виду у капризных детишек.
   - Здравствуй, девочка, - как можно радостнее воскликнула женщина. - Что желаешь?
   - Мне бы попить чего-нибудь НЕ сладкого, - призналась я.
   - Молоко, томатный сок, минералка, кофе, квас, ряженка...
   - Томатный сок, пожалуйста, - прервала я красноречие продавщицы. - Ой, нет, нет! Совсем забыла, что не захватила с собой деньги!
   - Мы никогда не берём денег с клиентов! - сообщила женщина таким тоном, будто я оскорбила её самой мыслью об оплате, и протянула пакетик сока.
   - Ну... вам лучше знать.
   - Всегда рада помочь!
   - Кстати, вы не видели здесь... хозяйку?
   - Она на главной площади, играет с родителями. Это в двух кварталах отсюда, сразу за шоколадным монументом, у лимонадного фонтана.
   "Неужели моя дальняя родственница зациклена на сладостях?" - вздохнула я и потопала в указанном направлении.
   Шоколадный монумент изображал двух взрослых людей и девочку между ними. Памятник счастливой семье.
   Судя по компании, резвящейся на площади с лимонадным фонтаном, девочку интересовали не только съедобные вещи. Хозяйка сладкого мира играла с несколькими сверстниками, родителями и ещё кучей щенков, котят, попугаев, хомячков... Были даже пони и развалившийся в теньке миролюбивый лев. Поневоле задумаешься, а нужна ли тут ещё и я?
   Вопрос разрешился сам собой. Солнце, при нашей первой встрече стоявшее в зените, теперь клонилось к горизонту.
   - Вечер, вечер наступает, - печально сказало оно, зевнуло и нырнуло за лес.
   - Вечер, вечер! - на разные голоса зашумели животные и бросились врассыпную.
   - Вечер наступил, спать пора, - сказали родители и тоже отправились в сгущающиеся сумерки.
   - Нет! - закричала моя дальняя родственница. - Не бросайте меня!
   - Ночью нет ничего страшного, - возразили родители, но такими безразличными голосами, что мне стало не по себе.
   Девочка сидела одна на темнеющей площади. Я услышала знакомые всхлипы и подошла к ней.
   - Почему все убежали?
   - Потому что ночью я остаюсь одна. Такое правило, - ответила моя маленькая родственница. - А почему ты не исчезла?
   - Потому что обещала помочь. Помнишь?
   - Конечно, помню! Но... неужели получится победить бабаек? У тебя даже оружия нет.
   - И каким оружием ты с ними сражаешься?
   Девочка шмыгнула носом и печально ответила:
   - Никаким не сражаюсь. Я убегаю от них и прячусь под одеялом. Они не могут под него забраться. Но бабайки стоят вокруг всю ночь и пугают. А ты их не боишься?
   Я уверенно помотала головой. В конце концов, это страшилки шестилетнего ребёнка, а я уже практически взрослый человек.

* * *

   Сумерки в этом мире были странные. Я знала наши летние вечера, что растягиваются чуть ли не до полуночи. Запомнила и непроглядные южные ночи, что обрушиваются на тебя почти сразу после заката. А здесь сгущающаяся темнота постепенно съедала пространство сразу с четырёх сторон. Казалось, что вместе с освещением исчезает и сам город. Вот остались только домики, окружавшие площадь с фонтаном. Вот тьма поглотила шоколадный памятник. Подползающий мрак один за другим слизывал камни мостовой, пока не остались лишь мы: я и хозяйка этого странного мира. Жуткое дело - стоять вот так, одиноким посреди сплошной черноты.
   - Теперь поздно бежать, - девочка опустилась на корточки, сжалась в комочек. - В такой темнотище я не найду даже одеяла.
   - Не бойся, я с твоими бабайками справлюсь, - но голос мой прозвучал совсем не так уверенно, как прежде.
   А потом появились глаза. Маленькие и огромные, злобно-раскосые, светящиеся хищным огнём. Они смотрели на нас не мигая и подбирались всё ближе.
   - Ой, мамочки... - проныла родственница и попыталась спрятаться у меня между коленок.
   - Уй! - взвыла я от приступа щекотки, мигом разрушившего парализующий ужас момента. - Ну, нет, так дело не пойдёт! Погодите, доберусь я до вас!
   Доберусь, честное слово, дотянусь... но вот чем? Я начала лихорадочно шарить руками в темноте. Так и знайте, глазищи, я вас выколю! Чем-нибудь!.. Обязательно выко... Опа!
   Рука дрогнула под неожиданной тяжестью. Я сжимала что-то холодное, быстро нагревающееся в ладони. Металл? Попыталась ощупать находку и чуть не порезалась. Очень интересно. Рукоять, что-то более широкое и непонятное, а затем длинное узкое лезвие... Я чуть не задохнулась от внезапно нахлынувшего восторга - шпага!
   Сколько раз я представляла её себе, сшибая бурьян длинной металлической линейкой, которую утащила из папиного стола! И вот шпага у меня, настоящая, словно сделанная специально для сражений с невидимыми монстрами.
   Я громко захохотала и бросилась к самой густой куче глазищ.
   Шпага врезалась во что-то податливое, тут же лопнувшее с негромким хлюпом, и на одну пару глаз стало меньше. Ага!
   Я разила подступающих врагов с азартом легендарной Анки, дорвавшейся до пулемёта. Делала выпады, заученные по приключенческим книгам и фильмам, перемежала их собственными приёмами, опробованными на сорняках. "Хлюп! Хлюп! Хл-хл-хлюппп!" - оглашало окрестности. Позади эхом отдавалось "Хлоп-хлоп-хлоп!" - это восторженно аплодировала хозяйка странного места.

* * *

   К сожалению, героическая победоносная война продолжалась недолго. Девочка за моей спиной оборвала рукоплескания и упавшим голосом сообщила:
   - По-моему, этой железной штукой их не остановить.
   И сразу же всё изменилось. Хлюпанье смолкло, зато послышался неприятный шорох. Словно майский жук скрёбся в спичечном коробке. Шуршание всё нарастало, уже не одна, а сотни маленьких противных лапок подбирались к нам. Девочка взвизгнула так, что у меня на мгновение заложило уши. Обернулась, и тотчас шпагу вырвали из рук!
   Чьи-то твёрдые лапки пробежались по спине, следующая партия коготков вцепилась в волосы... Теперь мы орали на пару!
   У бабаек были все мерзости, которыми в обычной природе наделены пауки, комары, моллюски, крысы, крапива и летучие мыши. Они кусались, жглись, прилипали, опутывали паутиной и слизью, а в довесок щекотали до полусмерти, противно звенели и скрипели под самым ухом!
   - Рада! - скулила родственница. - Радочка, что нам делать?!
   Оказывается, невидимые страшилки в основном навалились на меня, видимо, решив разобраться с ребёнком напоследок. Блин горелый, это ж надо было так влипнуть!..
   - На помощь! - заорала я, плюнув на роль великой спасительницы. - Позови кого-нибудь! Скорее!!!
   Девочка словно ждала приказа - мигом вытерла слёзы и умчалась куда-то в темноту. Мы (я и бабайки) даже немного опешили от её прыти. Но затем сражение возобновилось с ещё большим ожесточением.
   У меня начали сдавать нервы, когда вдалеке послышался голос родственницы:
   - Сюда! Сюда! Они здесь!!!
   Зажёгся свет. Нет, не солнце. Что-то ослепляющее до рези в глазах и в то же время очень тусклое. Точно такое же ощущение, когда ночью включают электрическую лампу.
   Бабайки замерли, я выдохнула и, наконец, смогла разглядеть, что произошло. Девочка стояла рядом со своими родителями... или...
   Это определенно были её папа и мама, но какие-то чужие и стёртые. Как призраки. Отец держал в руках карманный фонарик.
   - Видишь, малышка, здесь никого нет, - произнесла мама девочки.
   Луч фонаря падал на нас с бабайками. Те оправились от испуга и вновь принялись, пока ещё не в полную силу, покусывать меня и попискивать.
   - Я тут! - закричала я, хотя и без того было ясно, что взрослые меня не видят и не слышат. - И бабайки тут! Они существуют! Помогите!!!
   - Мамочка, они здесь! Они напали на Раду! - со слезами провыла хозяйка мира.
   Но родители смотрели на нас пустыми глазами и отвечали бесцветными голосами, в которых не было ничего, кроме снисходительной иронии:
   - Глупышка, неужели ты не помнишь, что Рада и её мама ушла к себе домой? Здесь ничего нет. Успокойся и ложись спать.
   - Нет! Вы просто их не видите!
   Призраки родителей засмеялись:
   - Если бы тут был хоть один посланец иного мира, мы бы это почувствовали. Не забывай, что твои мама и папа - экстрасенсы, специализирующиеся по астральным сущностям.
   Я чуть не выругалась.
   - Всё, с меня хватит, - вздохнул отец. - Ты уже большая, перестань выдумывать всякую ерунду.
   И он выключил фонарь.

* * *

   Дальше начался сущий кошмар. Бабайки наседали, девочка ревела в голос, родители пытались её утешить, а я...
   А я решила действовать. Кто-то очень умный сказал: если проблема не решается, нужно подойти к ней с другой стороны (и дать хорошего пинка - дополнил кто-то очень сердитый). Понятно, что родители нам не помощники, они не верят в бабаек. Необходимо выработать план действий. На это понадобится время и спокойствие. Следовательно...
   То, что мы предприняли, по-научному называется 'хитроумный тактический манёвр'. Во всяком случае, так я себя утешала, удирая со всех ног с родственницей под мышкой.
   К счастью, бегали бабайки не слишком быстро. Но на долгую погоню у меня бы дыхалки не хватило. Так, отдышаться и сосредоточиться...
   - Почему мы остановились? - спросила девочка.
   - Нужно придумать, как их победить. Нужно что-то... или кто-то... В твоём мире есть...
   - Где-где?
   - ЗДЕСЬ есть кто-нибудь, кто не боится бабаек? Или что-то, чего боятся они?
   Родственница задумалась, а потом уверенно кивнула:
   - Киабаса.
   - Киа-что? - переспросила я.
   - Не что, а кто! - возмутилась гордая дочь экстрасенсов с невиданной доселе горячностью. - Киабаса никого не боится!
   - Так зови её! - заорала я, вновь услышав позади шум приближавшихся чудовищ.
   Сознаюсь, подозревала, что маленькая родственница начнёт переспрашивать или, того хуже, сознается: никакого Киабасы нет. Но та набрала в лёгкие побольше воздуха и завопила:
   - Киа!!! Киабаса!
   Сначала ничего не произошло. Я недоумённо уставилась на девочку, но она с надеждой смотрела куда-то вдаль. Проследив за её взглядом, увидела едва различимое светлое пятнышко. Но оно стремительно приближалось - и вот уже к нам подбежало странное существо. Больше всего оно было похоже на маленькую девочку (если, конечно, где-нибудь есть светящиеся дети).
   - Ну, что стряслось? - сразу взяла быка за рога Киабаса.
   - На нас напали страшные бабайки, - призналась родственница.
   - Ух, ты! Показывайте, показывайте их скорее! Всегда мечтала посмотреть на настоящих чудовищ.
   Мы дружно, как два Павлика Морозова, ткнули пальцами в темноту за нашими спинами. Киабаса подошла и в недоумении склонила голову:
   - И где бабайки?
   "Ну, вот, начинается старая песня", - вздохнула я и обернулась.
   Ого! Киабаса не только светилась сама по себе, но и высвечивала из темноты то, на что смотрела. "Не девочка, а фонарик на ножках", - невольно подумала я. На светлом лоскутке земли сгрудились бабайки. По виду они были ничуть не краше, чем на ощупь. Я уже ожидала, что неустрашимая Киабаса завизжит и тоже кинется наутёк. Но та вдруг начала хохотать:
   - Ой, не могу! - услышали мы с родственницей в промежутках между приступами смеха. - Ой, напугали они меня! А хобот, хобот-то какой!
   У бабайки, который топтался в первых рядах, действительно был пухлый, несуразный нос, волочащийся по земле на манер шланга пылесоса... Господи, да он и заканчивался щёткой! Тут уже не выдержали и мы: слабо хихикнула девочка, прыснула я. Бабайка смущённо поджал носище, и мы скорчились в смеховых судорогах - за хоботом скрывались крошечные лапки в тапочках с помпонами.
   Бабайка-пылесос [М. Попова]
   - Ха-ха-ха! - Киабасе уже не хватало воздуха. - Ха-ха-хавост!!!
   Оказывается, бабайка, не зная, куда спрятаться от стыда, неразумно повернулся к нам тылом. Тощий лысый розовый хвостик трясся крупной дрожью и колотил по земле кисточкой в виде электрической розетки. Дрожь всё усиливалась, и вдруг бабайка раздулся и лопнул с тихим печальным хлюпом!
   Мы ошарашенно смолкли, но Киабасу это ничуть не смутило, она уже переключила внимание на следующего бабайку. Тот был похож на огромного мохнатого паука, который без труда испугал бы и взрослого человека. Но от светящейся девочки не укрылось, что "паук" страшно косил всеми восемью глазами, да ещё и подмигивал невпопад. А когда он от смущения попытался смотреть в другие стороны... Новый хлюп не заставил себя долго ждать.
   И пошло-поехало! Порой мы с родственницей успевали разглядеть смешное в бабайках даже раньше Киабасы. Она не обижалась, а спешила присоединиться к нашему веселью. Врагов было много, так что, когда битва подошла к концу, у нас от смеха болели животы, а по щекам текли слёзы.
   - Ой, ха... - вновь начала было Киабаса, но тут хозяйка мира схватила что-то в руки. - Ты чего?
   - Не надо. Он последний. Он ещё маленький.
   Последний бабайка [М. Попова]
   Мы с Киабасой смолкли и в недоумении уставились на протянутые ладони. В них как в гнёздышке сидел чёрный лохматый комочек и моргал парой больших испуганных глаз.
   - Честное слово, я его не буду бояться. Только понарошку, - пообещала девочка.
   - Ладно уж, - хмыкнула Киабаса. - Он не смешной. Он милый.
   Я слушала их в пол-уха, размышляя о своём и переводя взгляд с одной девочки на другую.
   - А знаешь, - наконец сказала я маленькой родственнице, - вы очень похожи. Ты и Киабаса. Как близнецы. Да нет, как человек и его отражение!
   Девочки смотрели на меня одинаковыми взглядами, словно ждали продолжения. И меня осенило:
   - Ты сама и есть Киабаса! И ты никого-никого не боишься!
   - Угадала, - улыбнулась Киабаса.
   Последнее, что я видела, это двух девочек, шагнувших навстречу друг другу и превратившихся в одну, живую и светлую.
  
   Почти год назад (14 лет, сентябрь):
   - Помнишь Даниловых? - спросила мама, нарезая хлеб. - У них ещё девочка темноты боялась.
   Я многозначительно кивнула, ответить мешал здоровенный кусок пирога плюс глоток чая.
   - Так вот, работа дала результаты. Представляешь, она не только спокойно спит в тёмной комнате, но вообще рассталась со всеми своими страхами. Вот, что значит грамотное вмешательство.
   Я понимающе улыбнулась и продолжила активно жевать.
   - Одно непонятно. Девочка почему-то просит называть её каким-то странным именем. Не то Барбарисой, не то Абрикосой... Что случилось, по спине похлопать?

* * *

   Не прошло года, и вот, прежде боящаяся темноты родственница стояла передо мной. С отросшей челкой и без передних зубов.
   Киабаса с хозяйской наглостью прошествовала в гостиную, бросила детский рюкзачок на стул, а сама забралась с ногами на диван и принялась подпрыгивать.
   - Ух, ты! - сообщила она мне. - Какой диван классный! Вот у нас новый, без пружин. И папа с мамой не разрешают на нём скакать!
   - Но мы тоже не разрешаем, - обретя дар речи, возразила я. - Киабаса... Эй, Киабаса!
   Подпрыгивающее существо удостоило меня недовольным взглядом.
   - На диване скакать нельзя.
   - А на чём можно?
   - На полу... Только не очень сильно топай.
   Девочка пожала плечами и вытащила из рюкзачка скакалку. Но уже через секунду отбросила её в сторону.
   - О, что это там?.. Посмотреть можно?.. Ой, здоровское зеркало, меня всю видно! Тра-ля-ля, ай да я! Рада, смотри, как умею!.. Нет, это не щитово, я тренировалась, а сейчас на самом деле! А там у вас диски с фильмами стоят, да? Этот видела, этот тоже, а эти про что?
   - Э-м... Киа, почему ты здесь?
   - Захотела. Ой, всегда мечтала о такой куколке! Гляди, она умеет делать та-ак... нет, твоя не умеет.
   - Твои родители скоро придут?
   - Ага. Месяца через два.
   - Что?!
   - Ну, через полтора. Они сами не знали, когда освободятся. Слушай, давай я тебе косичку заплету! Я умею даже "дракончиком", это не сложно, видела однажды...
   У меня глаза на лоб лезли и уши вяли от её непрекращающейся болтовни. Но после получаса усиленных расспросов ситуация прояснилась. Родителей Киабасы, и вправду чету известных экстрасенсов, срочно вызвали в какой-то малоизвестный таёжный городок для исследования очередной паранормальной зоны. По словам девочки, там были привидения, бабы-яги, инопланетяне и чёртики, причём в таком огромном количестве, что папе и маме велели их срочно пересчитать.
   - Там письмо для тёти, - Киабаса кивнула в сторону рюкзачка.
   Пока я звонила маме, в гостиной царило спокойствие. Зато на середине разговора с папой - что-то отчётливо звякнуло, словно разлетаясь на сотню осколков.
   Киабаса виновато топталась у останков вазы.
   - Она стояла неправильно, и вообще такие вазы все падучие, - объяснила она, пока я бегала за пылесосом. - А ты мне достанешь во-он ту коробочку?
   Теперь понятно, почему ваза потеряла равновесие. Девочка переставила её на диван, чтобы самой залезть на журнальный столик и добраться до верхней полки шкафа.
   - Там нет ничего интересного.
   - Пожалуйста...
   - Значит, так, - вывести меня из себя очень трудно, но... - Сейчас мы садимся обедать, а потом - тихий час! И если ты вздумаешь дискутировать, будут тихих два часа!
   - Сначала объясни, что такое "дискутировать".
   - Три часа!
   Киабаса кивнула с таким видом, словно я устраиваю скандал на пустом месте. Она была как шёлковая до тех пор, пока не увидела приготовленную для неё порцию.
   - Чур, это я есть не буду.
   - А что будешь?
   - Сосиску в тесте.
   - Чего нет, того нет.
   - Тогда ничего не буду. Не голодная.
   - И давно ты ела?
   - Только что. Утром.
   Вдвоём мы проинспектировали холодильник и две стоящие на плите кастрюли, заглянули даже в навесной шкаф. Киабаса сунула в рот щепотку соли и согласилась на чай с бутербродом.
   "Бог с тобой, золотая рыбка, - подумала я, - лишь бы угомонилась".
   Но оказалось, что мои трудности только начинаются. Аппетит у Киабасы если и был, то испарился к середине бутерброда, и остаток трапезы мы провели практически как мать с годовалым капризулей: "Кусочек за Киабасу, кусочек за тётю Раду, и ещё один за то, чтобы родители привезли тебе живого полтергейстика в коробочке".
   Потом наступил тихий час. Точнее, тихий ужас. Киабаса устроила для кровати стратегические испытания с целью выявления её батутных свойств... короче, опять прыгала от души. Затем дальняя родственница забралась в отверстие пододеяльника и предложила:
   - Давай поиграем, как будто я маленький котёночек, ты - мама-кошка, а это наша норка! Тебе понравится.
   Больше всего мне бы понравилось, если б Киабаса сопела носом в подушку, что я ей и высказала. Девочка мигом надулась, легла поверх одеяла и с видом "Я мстю, и мстя моя страшна" сообщила:
   - Без сказки не усну. Но, чур, такую сказку, которую я не знаю.
   Вот дела! Выходит, стандартный КоРеКР (Колобок - Репка - Курочка Ряба) не сработает. А все остальные шедевры устного народного творчества, как назло, выветрились из головы. Можно было бы "продать" за сказку недавно прочитанную книгу. Но последней книгой, которую я на днях осилила, была "Тайная доктрина" Блаватской. Такое до детской сказочки при всём желании не переделать.
   - Ну, - торопила моя мучительница.
   Что бы, что бы такое рассказать? Сама не знаю, как из меня вырвалось:
   - Жила была девочка.
   Киабаса откинулась на подушку и приготовилась слушать. Даже глаза зажмурила. Что ж, назвался груздём...
   - Э... да, жила была девочка. Она очень любила море. И когда приезжала к морю, с ней случались всяческие чудеса. Однажды она сидела в море на камне...
   - Как русалочка из мультика? - уточнила Киабаса.
   - Пусть будет как русалочка, - обречённо согласилась я.
   - И мечтала о прекрасном принце?
   А кто обещал, что будет спать? "Снотворного на тебя нет", - подумала я, а вслух ответила:
   - Не знаю. Скорее всего, просто мечтала.
   - Значит, медитировала, - глубокомысленно заключила слушательница. - И что случилось? Корабль в шторм напоролся на её камень?
   - Никакого шторма. Вдруг она оказалась в очень странном месте, похожем на белую комнату с экраном на стене. А ещё там были три человека. То есть, они выглядели как люди, но на самом деле были...
   - Инопланетяне?!
   Тут я в который раз задумалась, а кто на самом деле мои учителя. Не в том необъяснимом знании, которое мне пришло в ответ на мысленный вопрос, а в человеческом понимании.
   - Может и инопланетяне. Или добрые волшебники. Они сказали девочке, что если она хочет помогать людям, то они и её сделают немного волшебницей.
   - Все инопланетяне врать горазды, - мудро просветила меня Киа. - Только им верить нельзя. Они карму портят.
   - Говорю же, они были добрыми! - вскипела я, ощущая, как вся троица беззвучно подхихикивает поблизости.
   - Ладно, - смилостивилась спец по паранормальностям, - и что было дальше?
   - Когда девочка вернулась в родной город, она нашла чудесное место, откуда можно было попадать куда пожелаешь.
   - Аэропорт, что ли?
   - Нет. Как всякая волшебная вещь, это место выглядело как самое обыкновенное. В смысле, аэропорт тоже обыкновенное место, но... в общем, там не было никаких самолётов. Просто дом с лужайкой, огород, и дверь в заборе. Открываешь дверь, делаешь шаг, и переносишься хоть в другой город, хоть во внутренний мир другого человека.
   - Параллельное пространство, - вновь кивнула Киабаса.
   Интересно, а обычные сказки она тоже так комментирует?
   - Вскоре девочке пригодилось чудесное место. Она прошла сквозь дверь, чтобы помочь... э-э... своей подружке. Та очень боялась темноты.
   - И что она сделала? Поубивала всех тёмных страшилок?
   - Поначалу девочка пыталась так поступить. Но потом научила саму подружку не бояться, а смеяться.
   Я сделала паузу и внимательно посмотрела на Киабасу. Но ту больше интересовало дальнейшее развитие сюжета, чем вопросы о личности таинственной подружки. Пришлось продолжать.
   - Через полтора года после того, как девочка встретилась с... инопланетными волшебниками, она вновь приехала к морю.
   - И теперь-то встретила прекрасного принца?
   - Угу. Только не прекрасного, а несчастного. Отверженного короля.
   - Короля? В сказках девочки влюбляются в принцев.
   - А как же король-дроздобород?
   - Он был молодой.
   - И этот король тоже не старый. Но его изгнали из своего королевства.
   - Почему?
   - Он нарушил великий закон. Волшебники говорили об этом девочке, но она всё равно в него...
   - Так она опять встретилась с волшебниками?
   - Она могла видеть их каждый раз, когда хотела. Волшебники помогали девочке советами, но в этот раз она не послушалась.
   - И за это её украла страшная колдунья и посадила в высокую-превысокую башню?
   - Нет. Девочку с королём просто разлучили.
   "А вместо короля послали ей страшную маленькую мучительницу, которая не хочет спать!" - мысленно закончила я.
   - Но они искали друг друга?
   Точно, мучительница!
   - Не знаю, искал ли он её. А девочка приходила через чудесное место в его мир. Но короля там не встретила... Вот и сказочке конец, кто услышал - спать пора!
   - Это очень грустная сказка, - сказала Киабаса.
   - Зато условие выполнено, - злорадно буркнула я. - Ты такой раньше не слышала. Так что баю-бай, немедленно.
   - Ладно-ладно, - проворчала надоедливая родственница, легла на живот, обняла подушку и устремила на меня не по-детски серьёзный взгляд. - Только никакая это не сказка.
   И тотчас уснула, оставив меня в полном недоумении.
  

Конец первой папки

  

Папка вторая, пухлая

Землетрясения

"Время разбрасывать камни..."

Экклезиаст

Дело N 3

Художница

  
   - Радка! Я знаю, что будем делать в твоё деньрождение, - Киабаса энергично размахивала газетой. - Смотри!
   И сунула мне под нос свою любимую детскую страничку. Там внизу были напечатаны несколько картинок и заметка об открытии выставки.
   Автопортрет [М. Попова]
   С рисунков на меня уставились глаза. Да такие, которые сразу западают в душу и оттуда уже не выбираются. Всё остальное (уши, хвосты, лапы и крылья нарисованных существ) тоже очень отличалось от обычных картин. Заинтригованная, я прочитала заметку. Точно, открытие - двенадцатого мая.
   Но на выставку отправилась одна - Киабаса заболела. Тоже мне, подарочек сделала.
   Стояла типичная для моего дня рождения погода. Едва проклевывались листочки на деревьях. Над головой - высокое прозрачное небо, как будто поднятое на воздушных столбах. Словно купол в храме. Солнце, отражающееся в чисто вымытых стеклах окон и лужах. Запах весны: клейких тополиных почек, влажной земли, первой травы.
   "Сегодня день огненный. Или воздушный? Но уж точно не водный.
   День воды влажный, мокрый, промозглый, дождливый или туманный. Очертания домов и деревьев размыты, подёрнуты дымкой. Ходишь сквозь сырой воздух, словно купаешься. Ограниченный день. Туман скрадывает горизонты, глотает звуки, струи дождя окружают живой стеной.
   А сейчас сухо, прохладно и... свободно. Даль видна отчётливо. Облака с серой оторочкой по краям гонит свежий ветер.
   Наверное, всё-таки день воздуха. Вот бы найти информатора, то есть человека, который всё знает, отвечает на все вопросы, даёт необходимые советы в нужный момент. У Ю.А. такой человек есть.
   Ю.А. ..."
   Помотала головой, отгоняя непрошенные воспоминания. Некогда сейчас страдать. У меня появился ребёнок, и надо думать, чем его занять - целое лето впереди.
   Постойте-ка... Я поймала себя на мысли, что вот уже неделю повторяю это "некогда". Ровно столько, сколько в нашей квартире живёт маленькое миленькое чудовище.
   Учителя благосклонно улыбались, мол, дошло наконец... Согласна, они свою часть договора выполнили. Как сказала бы мама, вышибли из состояния глубокой депрессии путём привития псевдо-родительского синдрома. Ну, или что-нибудь в этом роде. "Первые - незрелые, вторые - погорелые, а третьи - не простые, третьи - золотые", - брякнула я им тогда. Первым комастым блином был мир Киабасы. Второй непробиваемой оладьей - попытка влезть к Ю.А. А вот третий... Третий обязательно получится, чего бы мне это ни стоило!
   Размышляя таким образом, я шла на выставку.
   На презентации оказалось на удивление много народа. Особенно детей. Речи, видимо, закончились (а может, их вообще не было), люди просто бродили от рисунка к рисунку. Смотрели. Пространство выставки, весь зал был наполнен неведомыми существами, сказочными героями и маленькими человечками. Они смотрели со стен, перемигивались, перешушукивались, но стоило подойти ближе - замирали и делали вид, что они нарисованные, плоские. Огромные глаза, милые мордашки, яркие цвета, картинки, обведённые чёрной тушью по контуру. Выпуклые, живые!
   Мне очень захотелось увидеть ту, которая всё здесь натворила. Искать не пришлось. Хозяйка этого красочного разнообразия, моя ровесница, сидела здесь же. Вокруг неё столпились ребята, сдержанно переговариваясь и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Я подошла ближе.
   Неброская футболка, обычные джинсы. Короткие чёрные, чуть взъерошенные волосы, круглое "восточное" лицо не то обиженное, не то хмуро-сосредоточенное, взгляд устремлён вниз. Несколько уверенных росчерков чёрной гелевой ручкой - и под восхищённый и завистливый выдох ребятни новорождённый зверёныш-раскраска перешёл в руки очередному счастливцу.
   - Мне, мне белку.
   - А мне Буратино.
   - А вы Барби рисовать умеете? - детские руки тянулись к следующему плотному листику картона.
   Художница рисовала, а я почувствовала холодок в груди, как перед шагом в пропасть. Внутрь человеческого мира. Суть, содержание, душа... её просто не было. Внешняя оболочка тела рисовала, а сквозь неё ощущалась пугающая беспредельность.
   Человек есть, человек здесь,
   А на самом деле - нет.
   Интересно, интересно,
   В чём же тут секрет?
   В мыслях навязчиво вертелась только что выдуманная песенка. Я подошла ближе.
   Никогда раньше с таким не сталкивалась. Эта художница - привидение? Если да, то через неё должна пройти рука. Надо попробовать.
   Я, со всей решимостью отгадать загадку, протянула ладонь, намереваясь пронзить насквозь эфемерную девочку. Пальцы ткнулись в плечо, но художница на мой фамильярный жест никак не отреагировала. Впрочем, что значит никак? Да, она не подняла головы и не перестала рисовать, но стала... как бы это поизящней выразиться... материализовываться, проявляться. Возвращаться? Откуда?!
   Озадаченная, я вновь повернулась к рисункам. Говорят, по ним можно узнать о человеке очень многое, если не всё. Так, проанализируем...
   Большеголовые. Мама-психолог сказала бы - предпочтение интеллекта. Голова - всему голова. Четкий контур. Жители отделены, каждый сам по себе. Миры - матрёшки. Многосмысловость, многозначность. Зато цвета ласкают глаз и радуют душу. Яркие, сочные. Сочные, потому что отделены? Не расплываются, закрыты. Даже для себя. Много персонажей на листе, но не объединены фоном. Не дружат? Эта девочка похожа на рассыпанную по отдельным частям головоломку. Любопытно, что получится, если все части сложить?
   Я заинтересованно глянула на художницу, но ее уже не было. В прямом смысле: стул пустовал. Куда она подевалась?
   - Куда она подевалась? - услышала я краем уха.
   - Домой ушла, наверное, - ответил другой взрослый голос. - Она вообще не любит сборищ.
   - Даже на собственной выставке?!
   - Увы. Девочка не без таланта, но замкнутая до ужаса. Поверите ли, когда с ней разговариваю, начинает заикаться, в глаза не смотрит. Другие ученицы болтают не переставая, а эта может три урока кряду молчать. Потому, вероятно, и друзей нет...
   Я отвернулась к окну, прислушиваясь к невидимому, приглядываясь к неслышимому. Тонкие нити начинали соприкасаться, перехлёстываться, переплетаться.
   Может быть, это и есть тот, третий случай... А может быть и нет...
   Ладно, поброжу ещё по картинам.
   Это бывало со мной и раньше. В Эрмитаже загляделась на незнакомый "Итальянский дворик", - и в лицо дохнул жаркий, раскалённый южным солнцем воздух с лёгким запахом морской соли. Потом, на квартире у Ю.А., - простор неведомой Шамбалы. Сейчас, прогуливаясь вдоль стен с раскрашенными листами ватмана, я отчётливо поняла, что могу проникнуть внутрь любого из них. Если захочу, конечно.
   Рисунок [М. Попова]
   В конце зала висело несколько работ компьютерной графики. Ура! Есть фон, сюжет, а не просто толпа чудиков. Хотя я тут же одёрнула себя - не права. Даже в тех рисунках, где всего было много, всех - множество, каждый малюсенький герой жил пусть на слегка обозначенном, но отдельном фоне и в собственном сюжете. Нет, мне это всё больше и больше нравилось. Я подошла ближе к картине, на которой висела вниз головой девчонка (или не девчонка, уши-то не человеческие), зацепившись ногами за толстую ветку большого дерева. Глаза лукавые, за спиной - дубина. Подходит.
   И только я собралась ощутить вокруг себя влажную шелестящую листву, как...
   Вжжих!
   Отпрянула, и вовремя. Тёмное пятно мелькнуло у самого носа. Дубина?
   И сразу изображение потеряло пространство, стало плоским рисунком.
   "Безобразие! - возмутилась я. - Не дают приличному человеку залезть в чужую картину! Но как же права потребителя, то есть зрителя, то есть..." - я запуталась, огорчённо отступила.
   "Не пускают. Ах, не пускают! Опять не пускают!!! А мы пойдём другим путём", - на меня напало ослиное упрямство Рады, от которого вот уже пятнадцать лет страдали мои родители, учителя, да и я сама.
   Для начала упрямство вытащило меня из музея и направило к автобусной остановке.

* * *

   Кошка не удивилась. Муркнула, потёрлась о ноги, мол, поздравляю с днём рождения, но "именинница" была настроена решительно. Скрипнула калитка, и я очутилась...
   В первую минуту показалось, что я всё-таки попала на поле, виднеющееся за забором. Сухая выгоревшая трава под ногами, лес вдалеке и сумрачная дымка на небе. Солнце отсутствовало. Ни жилища, ни дороги. Полная свобода выбора пути. Куда податься?
   - Стой, кто идёт!
   - Я пока ещё никуда не иду. А... А кто, собственно, со мной разговаривает?!
   Оглянулась по сторонам.
   - Не туда смотришь, дылда! - громкий сердитый голос раздался откуда-то снизу.
   Я опустилась на корточки, не веря собственным глазам: передо мной, угрожающе нацелив копьё, стоял маленький человечек. "Только лилипутов тут и не хватало".
   - Я не лилипут! - гневно ответил на мои мысли кроха. - Мы из племени енти, а лично меня зовут Заморыш. По должности - пограничный страж. Страж закрытой границы, понятно?!
   - Значит, ты меня не пустишь?
   Вместо ответа страж Заморыш демонстративно ткнул мне копьем в кроссовку.
   - Можно просто тебя перешагнуть?
   - Нельзя.
   Человечек ударил древком копья о землю, и ноги перестали мне повиноваться. Вперед - ни в какую! Зато назад - с лёгкостью. Отошла от заметно повеселевшего стража и шагнула обратно за калитку.
   Я задумчиво бродила по подсобному. Кошка решила не вмешиваться. Одуряющее пахла черёмуха.
   - То есть, без спроса, без разрешения - нельзя?
   Учителя молчали.
   - Ну и как помогать?
   Самый молодой вздохнул и сказал:
   "Ты знаешь пословицу про благие намеренья?"
   - Ничего не понимаю. Зачем тогда это всё? Всё вот это?! - и я развела руками, показывая на подсобное.
   "Добро человеку можно сделать лишь в том случае, если он сам захочет принять помощь".
   - А если человек считает, что это ему без надобности?
   "Пусть докажет", - усмехнулся "философ".
   - Презумпция нуждаемости? - фыркнула я. - Только как она проведёт мимо стража?
   Учителя многозначительно переглянулись и указали на калитку:
   "Попробуй. Каждому даётся по силам".

* * *

   - С первого раза не понимаешь, да?!
   Страж явно был рад меня видеть. Скучно, наверно, стоять целый день в одиночестве, сторожить поле. А тут, гляди-ка, настоящий противник.
   Я собралась с духом и со всеми дипломатическими способностями. Присела на корточки.
   - Послушай. Ты служишь своей хозяйке верой и правдой?
   - Не служу, а помогаю.
   - Я тоже очень хочу ей помочь.
   - Желаешь пограничником записаться? Учти, у нас тут жёсткие требования и...
   - Ценю юмор, - уважительно произнесла я, - но дело не в этом. Тебе не кажется, что солнца не хватает?
   - Так положено. Это ж край мира. Или не знаешь, что на границе тучи ходят хмуро?
   - Солнце должно светить всюду. Нет солнца - нет радости.
   - В центре солнца хоть завались, - признался Заморыш. - Но у нас ещё сносный климат. Хозяйка бывает здесь редко, а переходить границу вообще ненавидит. Там, - он указал копьём в сторону калитки, - вечная ночь.
   - Это она так думает. Но я хочу её переубедить. Неужели ты не желаешь добра своей создательнице?
   Страж походил взад-вперёд, посопел, ковыряя древком копья землю.
   - Хочешь сказать, что заставишь солнце оказаться на этом небе?
   - Во всяком случае, попытаюсь.
   - Попытается она... Ты хоть понимаешь, что такое - идти к центру без приглашения?!
   - А что, опасно?
   - Если бы, - отмахнулся страж. - Вперёд не пущают, а вспять возвращаться нельзя.
   - Почему вдруг нельзя?
   - По-твоему, можно, да?! Зайдёшь в чужой мир как к себе домой, пошумишь, наследишь, на полпути передумаешь хозяйке помогать, да и смоешься. Кто виноват, Заморыш виноват, так все и скажут.
   - Ну, Заморышек, ну, пожалуйста! Я честно-честно ни шагу назад не отступлю!
   - Обещаешь?
   - Честное пи... тинэйджеровское!
   - Ни одного шага?
   - Ни малюсенького шажочка.
   Вновь задумчивые хождения, охи и вздохи. Казалось, этим гамлетовским терзаниям не будет конца. Я поднялась и, стараясь внутренне смириться с неудачей, уже открыла рот, чтобы попрощаться.
   - Ну, так и быть. Только хозяйку без компаса не найдёшь. Вот, держи. С возвратом!
   Заморыш вытащил из кармана камуфляжного комбинезона что-то крошечное, не больше горошины. Едва загадочный предмет попал в мою ладонь, как начал расти, и вскоре превратился в настоящий компас. Правда, стрелка в нём была не красно-, а чёрно-синяя, и синяя часть указывала на горизонт за спиной человечка.
   Значит, туда и нужно. Я засунула компас в карман и собралась идти.
   - Идти?! - усмехнулся моим мыслям Заморыш. - Далековато будет.
   - А что, на автобусе ехать? - попыталась съязвить я.
   - Автобусы - атавизм, - авторитетно заявил пограничник. - У нас летают.
   - Самолетами?
   - Пароходами! - разозлился человечек. - Неужели никогда во сне не летала?
   - Ага, летала, один раз, в попугайской клетке.
   - М-да, тяжёлый случай. Ладно, объясняю.
   Заморыш глубоко вдохнул и забубнил как самый нудный из лекторов:
   - В нашем мире всё подчиняется не физическим законам, а фантазийным. То есть сила всемирного притяжения действует на тебя, только если ты в неё веришь. Но стоит тебе допустить, что силы притяжения нет...
   Ну, допустим, решила я. Допустим, никакого притяжения нет...
   - А-а-а-а-А!!!
   Мир качнулся, я в последний миг вцепилась в траву над головой. Да, трава теперь шелестела у меня над макушкой, а внизу-у-у болтались ноги в голубовато-серой бездне! Руки начали предательски дрожать. Сколько ещё выдержу? Да сколько бы ни выдержала, в конце концов пальцы онемеют и...
   Рада и заморыш [М. Попова]
   По потолку вниз головой ко мне подошел Заморыш. Сочувственно поцокал языком:
   - Летать, - произнёс он нарочито медленно, словно издеваясь. - Летать - не значит падать вверх.
   - Чего? - оторопела я.
   - Попробуем изменить задачу. Не можешь вообще без гравитации, представь себе притяжение Луны или какого-нибудь астероида.
   - Я на Луне не бывала.
   - А в воде плавала? Ну вот и... плыви отсюда!
   - Спасибо за своевременные разъяснения и поддержку, - процедила я сквозь зубы, переворачиваясь, как положено.
   Оттолкнулась от земли, и, загребая руками, попл...етела в сторону, указанную компасом. "Не мог сразу сказать. Такой стресс получила".
   Не знала я, что самые главные стрессы - впереди.

* * *

   Летание - дело практики. Поначалу я не решалась подниматься высоко, но затем принялась экспериментировать. Вверх до тех пор, пока мороз не начинал пощипывать уши. Вниз и на бреющем полёте над лугами и озёрами, быстро-быстро, а потом зависнуть над понравившимся цветком. Протиснуться между ветвями берёзы, чтобы посмотреть на птичье гнездо. Соревноваться в скорости с молодым дракончиком...
   Да, дракончиков здесь хватало. И пегасиков, и гиппогрификов, и прочей мифической шушеры. Чем дальше я летела по стрелке компаса, тем приветливей выглядывало из облаков солнце и тем больше появлялось вокруг живности. Внизу мелькали города с остроконечными крышами крохотных домиков и сказочными замками, возвышались горные хребты, раскидывались живописные долины. Эх, задержаться бы здесь, обследовать, познакомиться с жителями. Но у меня другая цель - и вновь ветер в ушах, а солнце греет спину!
   Долго ли, коротко ли (вот ведь, нахваталась местного жаргона!), подлетела я к синему морю. Впрочем, нет, это оказалось не синее море, а жёлтая пустыня. Солнце палило нестерпимо, да и руки устали от постоянных взмахов, так что я пошла на посадку. Если компас велит лететь через такую сушь, надо хоть воды набрать.
   Воду долго искать не пришлось. У самого края пустыни (да, у пустыни был чёткий, словно по линейке проведённый край) сверкал ручей, а рядом лежала пузатая бутылка из тёмно-зеленого стекла.
   "А вот подходящая тара!"
   Воскликнула Скарлет О' Хара,
   И с неба спустилась,
   В бутылку вцепилась
   Везучая Скарлет О'Хара..."
   Что-то из меня нынче прёт... поэзия.
   Первое в жизни одиночное приземление вышло, э-м, на троечку. Сначала в горячий песок зарылись кроссовки, их обладательница споткнулась и, подняв облако пыли, выпустила шасси в виде двух растопыренных ладошек. "Уф-ф", - сказал бывший самолет, выкопался и отряхнул руки.
   "Бутылка! Странно-холодная, тяжелая, грязная, старинная, с пробкой, залитой сургучом". Я вертела ее в руках, пыталась разглядеть на просвет. "По всему - внутри что-то есть. Чем бы тебя открыть?"
   В следующую секунду у меня отвисла челюсть: только что ничего не было, и вдруг - бац! - рядом на земле лежит консервный нож и фанерная табличка с корявой надписью "Открывашка".
   "Блин горелый, я же не умею пользоваться этим дурацким ножом!"
   Нож зашипел и испарился маленьким лиловым облаком. На его месте оказался штопор.
   - Да за кого вы меня принимаете?! - уже вслух возмутилась я. - Ни разу в жизни бутылок не открывала, разве что лимонадные!
   Бутылка потеплела и вместо сургуча обзавелась белой пластмассовой завинчивающейся крышкой.
   - Маразм крепчал, - процитировала я и вцепилась в крышку зубами. - Ды штыш ты, жаража, не открыжаешшшщя!
   Табличка вздохнула, штопор сменился разводным ключом. Ладно, попробуем по-вашему. Зажала злосчастную посудину-сосудину между колен, зацепила пробку инструментом и повернула. Сработало!
   Бутылка вырвалась, засвистела как вскипевший чайник и вывалила на небо свинцово-фиолетовую тучу. Причём грозовую, до меня долетели раскаты грома... Постойте, это не раскаты, это голос!!!
   - Ха-ха-ха! Кто посмел выпустить великого и могучего джина?!
   Клубы у тучи были до жути похожи на мускулистые руки, голову с казацким чубом, а просветы неба - на миндалевидные глаза, хищные ноздри и разевающуюся пасть.
   - Да ж ты ж-ж меня ж-ж-ж вроде благодарить долж-ж-жен, - опешила я.
   - Великий и могучий джин никому и ничего не должен! Он сеет страх и ужас, панику и бедствия, мор и эпидемии, обвал доллара и повальную безработицу! Всякий, кто выпустит джина, не пройдёт дальше!
   - А пролететь можно? - я была верна себе.
   - Нет! - туча спустилась почти к самой земле, молнии недвусмысленно сверкали в просветах-глазах. - Ни пролететь, ни пробежать, ни проехать, ни проползти! Страшись, смертная! Бойся и трепещи, ибо джин ужасен! Ну, как, испугалась?
   - Мне бывает страшно, когда не знаешь, чего ждать, и начинаешь сама себе придумывать всяческие кошмары. А ты такой настоящий и ...определённый.
   - Разве?
   - Ну, я неправильно выразилась. Скорее, ожидаемый.
   Джин казался озадаченным. Глаза-просветы расширились, и я увидела сквозь них пролетавшую высоко в небе птицу. Выглядело это как одинокий блуждающий зрачок. Скажем прямо, зрелище не в духе Стивена Кинга. Я хихикнула.
   "Великий и могучий" окончательно скис:
   - Смеяться не положено... тут. Вот.
   Я уже откровенно хохотала:
   - Извини, но... ха-ха-ха!.. я честно... ха-хм-хрю!.. пытаюсь испуга-ха-ха!
   Джин возмутился (в буквальном смысле), помрачнел и... затрясся от смеха.
   - Ухо-хо-хо-ди по добру по здорову!
   - Ха-ха-харашо! - согласилась я и, сгибаясь от смеховых колик, побрела в пустыню.
   Так, подведём итоги. Неутешительные, между прочим. Воды не набрала, бутылку потеряла, да ещё и мифическое существо расстроила... в смысле, развеселила. А тут ещё ноги в песок проваливаются чуть не по колено, не столько иду, сколько пыль поднимаю. Жаль, что в пустынях дорог нет.
   Что-то ткнулось мне в подошвы, я ойкнула и с размаху села на асфальт. Ну да, асфальт. Широкая ровная дорога уходила к горизонту. Я сверилась с компасом - как раз в нужном направлении. Вот бы ещё транспортное средство, чтобы быстрее добраться. Может автомобиль или коня. Нет, стойте-стойте! Ни на том, ни на другом я ездить не умею. А велосипеды в пустынях предусмотрены?
   Возникший передо мной автомобиль с лошадиной мордой вздохнул как давешняя табличка и превратился в знакомый двухколёсный механизм.
   Вот это уже дело. Я лихо вскочила в седло и налегла на педали. Немного оклемавшись после встречи с авто-лошадью, мысли свернули в привычную колею. "Ничего себе мирок. Слишком непредсказуемый, слишком подвижный, и большой тоже слишком!" На минуту я даже усомнилась, точно ли оказалась во внутреннем мире человека, а не абстрактной параллельной реальности. "Да еще полёты эти... По физике у хозяйки максимум "трояк", зато по мифологии твёрдая "пять"... если бы был такой предмет. Ну кто, кто в здравом уме устраивает во внутреннем мире пустыню, разбрасывает бутылки с джинами, расстилает дороги и превращает коней в... стоп! Бутылка, пустыня, дорога, конь. Что-то мне это напоминает. Ага, был такой тест в маминой практике!
   Ладно, бог с ними, с тестами. Главное - дорога гладкая, прямая, велосипед исправный, ни светофоров тебе, ни гаишников. Так я быстро достигну цели".
   - Минуточку, - из песка на обочине, сверкая желтым фонарным глазом, вынырнул светофор. - В чём состоит ваша цель?
   - Найти хозяйку, - я считала себя законопослушным водителем, и потому притормозила, - чтобы поговорить с ней.
   - Запрещено! - все три фонаря вспыхнули красным.
   Моему терпению пришёл конец:
   - Да что вы, сговорились меня не пускать?! Кто я, по-вашему, враг?!
   - Чужак, то есть враг в потенциале.
   Оставалось либо бессильно пыхтеть, либо... Я сжала зубы и проехала мимо светофора.
   - Эй! Куда?! - возмутился возникший ниоткуда знак "кирпич". - Сказано же...
   - А я непослушная, - и добавила скорости.
   Дорога пошла гравием, ощетинилась булыжниками, а у велосипеда лопнули оба колеса и свалилась цепь.
   - Хорошо хоть штанину не зажевала.
   - Рррр - клац! - это цепь мигом отрастила зубы и попыталась ухватить за джинсы.
   - Тьфу ты, ну и местечко! Почему мир не хочет помочь собственной хозяйке? Я добра желаю!
   Тут меня больно ударили в живот - дорогу успел перегородить шлагбаум.
   - Что ещё придумаете?! - заорала я, подныривая под полосатую палку.
   Та в отместку щелкнула, но до головы не достала.
   - Слабо, да! Ни на что, кроме дурацких запрещающих знаков, фантазии не хватает?!
   Зря я это сказала. Ой, зря!
   Дорога резко пошла в гору. Нет, гора ни при чём. Пустыня лежала внизу. Полоса асфальта вздыбилась, оторвалась дальним краем от горизонта и устремилась вверх. "Если б я встала, небо б достала", - вспыхнула в мозгу старая загадка. Вспыхнула и погасла. Я с ужасом следила за тем, как тёмно-серая лента начала закручиваться, вращаться... Это уже не дорога, а самый настоящий смерч! Чёрный, плюющийся кусками покрытия и колючим песком. Ветер рвал волосы, слепил глаза. Вихрь слизнул с остатков дороги велосипед, довольно чавкнул, мол, пять сек, девочка, и до тебя доберусь.
   Бежать! Прочь! Назад!
   Ноги не шли. Я словно со стороны видела, как моё тело отрывается от земли, летит навстречу узкому тёмному веретену. "Если дорога по психологическому тесту означает жизненный путь, карьера хозяйки взлетит до небес".
   Это была моя последняя мысль.

* * *

   Изжёванная и выплюнутая ураганом, я брела по пустыне. Голова звенела безмысленной и бессмысленной пустотой. Язык едва помещался во рту, на макушке можно было оладушки жарить. Двигало мной одно лишь ослиное упрямство.
   Спустилась ночь, но пустыня и не думала остывать. Злые осколки звёзд подмигивали мне из верхней черноты. И сколько ни шагай, ничего не изменится. Не будет ни солнца, ни отдыха, ни конца пути. Тупое однообразие. И никого на многие километры вокруг.
   Километры... Километры? Откуда я знаю про километры? Может за тем барханом оазис, или вообще город? Откуда эта упадническая уверенность? Э, батенька, да это ж не мои мысли!
   Я остановилась и до боли натёрла уши. Соберись, спасательница, так тебя разэдак! Конь, дорога, кувшин... Что там у нас было дальше? Ведь было же, я точно помню! Стена? Стена.
   Интересно, она откликнулась на мои мысли или стояла здесь с начала веков? От правого горизонта до левого и высокая насколько видит глаз. Древняя как египетские пирамиды. Выбеленные солнцем камни подогнаны так, что ножа не просунешь. Ни выступа, ни впадинки, так что не вскарабкаться.
   Хотя, зачем карабкаться? Я вдохнула поглубже и легонько подпрыгнула.
   Ура, сработало! Я неторопливо взлетала как гелиевый шарик. Выше, ещё выше... Вот уже похолодало, вот стало трудно дышать. Я приложила руку к стене, остановилась, задрала голову.
   Впору крепко выругаться. Стена уходила бесконечно вверх. Я заметила, как в её непробиваемой тверди отражается низко висящая звезда. Конечно, оставалась надежда, что кирпичи у строителей всё-таки закончились... где-нибудь в созвездии Альдебарана.
   Я опадала на землю как осенний листок. Медленно и уныло.
   В душе плескалось отчаяние.
   Не пускает. Как Ю.А. Никто не хочет меня пускать!
   Как убеждать в том, что я сумею помочь? Кого уговаривать? Вот эту стену? - я провела рукой по гладким тёплым камням. Эту пустыню? - из кулака тонкой струйкой просочился песок. Эту ночь? - ветерок ласково дунул на запрокинутое, разгорячённое лицо, качнул свет далёких солнц.
   Я даже не знаю, как её зовут. Хозяйку этого странного, неприступного мира. Может, я с самого начала совершила ошибку - своей глупой настойчивостью, упорством, и надо вести себя по-другому?
   Внутренний мир, душа человека. Это же что-то такое хрупкое, воздушное, еле-еле осязаемое, неуловимое.
   Да уж, еле-еле! - я вспомнила твёрдый шлагбаум и зубастую велосипедную цепь.
   А спасательница прёт танком, нарушая главную заповедь психологов: не просят - не лезь! Я украдкой огляделась, танков поблизости не возникло.
   Заморыш оказался прав насчёт непускателей. Что он еще говорил? Назад нельзя. Что же делать? Как поступить, если ты сидишь на дне глубочайшей ямы, и дальше падать уже некуда (и снизу не постучат). Что хорошего в этом безвыходе?
   Неожиданно в мыслях возникла неунывающая моська Киабасы. "Плюнь ты на незрелые и на погорелые, правила простые: третьи - золотые!"
   Хорошо, считаю до трёх! Раз - я жива, здорова и даже почему-то не голодна. Два - не надо мучиться выбором пути. Три - этот мир, несмотря на его жуткую неприступность, мне довольно симпатичен. Так что... выдохнуть... вдохнуть... зажмуриться... и... лбом вперед!
   Раздался треск рвущейся бумаги.

* * *

   Вы когда-нибудь пробовали тормозить в воздухе? Вот и у меня не особо получилось. Хватала руками пустоту, дрыгала ногами, даже кувыркнулась через голову - бешеный полёт не прекращался. Оставалось одно - вспомнить о силе всемирного тяготения!
   А-а-а-пф!
   Милая картина: песчаный берег моря (опять!), романтично орущие чайки, запах йода и я в куче сухих водорослей.
   - С места не двинусь, пока не уберёшь этот шнобель!
   - У-хи! У-хи!
   Невольно подумалось о голодном рыбаке, сунувшем любопытный нос в котелок. Но всё оказалось намного оригинальнее.
   В нескольких шагах от меня на большом деревянном сундуке восседала хозяйка мира, а перед ней, стараясь перекричать друг друга, подпрыгивали два чудика, оба словно сошли с её рисунков. Судя по их воплям, зелёному в жёлтую клеточку не нравился собственный нос, а лиловому и пушистому хотелось увеличить уши.
   Два чудика [М. Попова]
   - Да в конце концов, имею я право на авторскую точку зрения?! - взорвалась художница.
   - Тиран-ка! - набычился клетчатый.
   - Не тебе ж с такими крохотными ушками жить! - заныл пушистик.
   - Здравствуйте, - встряла в разговор я.
   Компания дружно уставилась на меня.
   - Вот! - с ожесточением заключил клетчатый. - Можешь же, когда захочешь!
   - Это не я, - оторопела девочка.
   - Конечно, это не ты, это - я! - теперь ещё придётся доказывать, что меня не нарисовали акварелью. - Рада.
   - Чему? - спросили все трое.
   Действительно, поводов для восторга не было. Но я зашлась в смехе.
   - Не волнуйтесь, - пояснила в перерывах между приступами хохота, - это нервное. Рада - имя. Моё.
   - А фамилия, наверно, Очень, - сострил пушистик.
   - Фамилия у меня другая. И... я рада!
   - Мы уже поняли.
   - Нет, я рада, что нашла вас... тебя.
   Клетчатый взял пушистика за лапу:
   - Пошли отсюда, Пуфик. Сейчас им будет не до носа с ушами.
   Художница встала, положила в сундук кисточку с красками.
   - И откуда ты здесь взялась, радостная Рада?
   Вот так вопросик! Сказать ей в лоб, что пришла из внешнего мира? Или объяснить, что рискнула протаранить каменную стену, которая не деле оказалась бумажной имитацией? Ага, ещё дыру заставит конопатить! Оглянулась - стены не было. Пальмы и вдалеке горы с заснеженными вершинами.
   - Неважно, откуда.
   - Ладно, а что важно?
   - Что могу тебе помочь, - промямлила я, уже сама не веря в сказанное.
   Но художница возликовала:
   - Здорово! Побежали!
   Хозяйка мира сорвалась с места и... словно перевернула страницу. Где-то это уже было. Кажется, в мультике про Вовку в тридевятом царстве. Но одно дело - телевизор, а другое...
   Мир изогнулся, поплыл в сторону, я едва успела перескочить с песка на взявшуюся невесть откуда дорожку из мраморных плиток. Пляж исчез из поля зрения (а также обоняния и слуха), мы очутились в парке. Вокруг, прямо в траве, без постаментов расположились статуи. Не похожие на чудиков, настоящие люди. С милыми, открытыми лицами, очень дружелюбные, но... застывшие, каменные.
   - Не понимаю, - в голосе художницы звучала растерянность. - Я задумывала их как живых. И создавала как живых. Они должны быть живые! Почему нет?!
   - Значит, ты что-то сделала не так...
   - Конечно, не так! С чудиками, мямликами, шуршунчиками и светлячками всё давно понятно и отработано. Здесь - не получается!
   Она в гневе ударила статую кулаком, но тотчас, опомнившись, нежно погладила "ушибленное" место.
   - Они... кто?
   - Друзья. Это Натка, она весёлая и неунывающая, и у неё всегда конфеты в карманах. Это Полина, она ходячая энциклопедия. Знает гораздо больше, чем все мои учителя вместе взятые. Вот Тарас Петрович, не представляю, как он сюда затесался. За компанию, наверно.
   - А это?
   - Лена. Она всегда поможет и поддержит. Ещё есть Мишка... ну, он... непонятный какой-то. В общем, хорошие ребята. Ты их оживишь?
   - Нет.
   - Неужели тебе не жаль моих друзей?
   - Настоящие друзья - в настоящем мире.
   - Этот мир гораздо лучше, чем тот, другой, - насупилась художница.
   Вот он, звёздный час Рады-психолога!
   Хозяйка, убедившись, что из меня никудышный оживляльщик статуй, уныло прохаживалась по аллее. Пришлось догнать её, заглянуть в лицо:
   - Почему тебе нравится этот и не нравится тот?
   "Неужели нужно объяснять?" - услышала я её мысли. Девочка вздохнула и принялась загибать пальцы:
   - Во-первых, возможностей больше. Два - он безопасен. И ещё - здесь все зависит от меня.
   - Реальность тоже в твоей власти. Знаешь, мечты и самые горячие желания всегда исполняются. Рано или поздно, так или иначе, как любили поговаривать в одной книжке. А безопасность и опасность - вообще относительные вещи. Хочешь, научу, как всегда быть под защитой?
   - Какая-нибудь секретная техника айкидо?
   - Айки-после! Представь, что с неба на тебя направлен луч прожектора...
   Нет, с ней невозможно работать! В небе щёлкнул гигантский софит, и столб света заставил нас зажмуриться.
   - Представь понарошку, пожалуйста... Ага!
   Софит не исчез, а стал каким-то нарисованным, полупрозрачным. Продолжаем:
   - В этот световой круг не проникает никакое зло. Практически абсолютная божественная защита. Помогает стопудово, на себе пробовала. А в принципе всё-всё зависит от тебя, везде-везде.
   - Нет, не всё. Тут у меня друзей много. Пусть, клетчатых и пушистых, но они есть. В настоящем мире - нет.
   - В настоящем друзей не выдумывают, а находят.
   - Где? Кто в здравом уме согласится стать моим другом?
   - Ну, вот я, например.

* * *

   Незаметно мы вышли к морю. Незаметно, потому что бурно спорили:
   - Нет, ты объясни, зачем тебе джин?! Он же опасный, и не пускает никого. Ладно - я, а другого он бы напугал до заикания.
   - Глупости, - возражала моя новая подруга. - Джин - классный сказочный герой. Он желания исполняет.
   - Ой, - я наконец-то обратила внимание на лениво катящиеся к берегу волны. - Кстати, о желаниях. Может твой джин вызвать дельфинов?
   Художница лукаво посмотрела на меня:
   - Ну, совсем как Маленький принц. Он тоже у всех выпрашивал закат солнца.
   - У меня смягчающее обстоятельство - день рождения. Пусть джин сделает подарок. Хотя бы вот таку-усенького дельфинёнка!
   - Ладно-ладно, маленькая принцесса! К твоему сведению, тут обойдёмся и без джина. С днём рождения!
   Художница сделала вид, что лепит невидимый снежок, потом улыбнулась, подняла руки на уровень глаз и показала мне пустые ладони. Я не успела удивиться странной выходке - взгляд уловил движение между пальцев... точнее, далеко за пальцами.
   Море у горизонта словно вскипело. К нам, выпрыгивая из воды, со свистом и щёлканьем, неслись дельфины. Десятки. А то и сотни. Подплывали почти к самому берегу, смотрели на меня хитрыми глазами и кивали. Да, ради этого стоило пробить головой стену!

* * *

   Я бежала в ларёк за хлебом, загляделась на ласточек и столкнулась с каким-то пешеходом.
   - Ой, простите, я неча...
   Слова застряли у меня на полпути.
   - А, привет. Опять мчишься кого-то спасать, маленькая принцесса? Не буду задерживать, - улыбнулась художница и пошла дальше.

Вкладыш

  
   После дня рождения я проснулась в плохом настроении. А всё дело в мысли. Вчера она словно поджидала меня на подушке и, стоило закрыть глаза, впилась в сознание как мелкая, но болезненная заноза.
   Во время завтрака я угрюмо таращилась на дно кружки с чаем, в школе изгрызла колпачок у любимой ручки, а когда вернулась домой, поссорилась с Киабасой. Учителя делали вид, что они тут ни при чем. Их показное спокойствие меня доконало:
   - Объясните-ка, дорогие мои, почему в мир художницы без спроса заходить можно, а в мир Ю.А. - нельзя? Уж не потому ли, что вы сами туда не пускаете?
   - Не потому, - возразил старший, но не слишком убедительно.
   - Тогда почему?! - закричала я. - Отвечайте, быстро!!!
   - И нечего так орать, я ничего не делаю, - обиженно отозвалась из соседней комнаты Киабаса.
   Повисла тяжелая пауза. Настолько затяжная, что я успела прийти в себя и ужаснуться. Я повысила голос на учителей?! Какой кошмар!
   Молчание давило на нервы как сумоист на пианиста. Лучше пусть ругают, чем эта невыносимая тишина.
   - Почему молчите...
   - Да вот думаем, как бы тебе ответить, чтобы поняла. Вопрос не из простых.
   - Говорите как есть, разберусь.
   - Видишь ли, взаимодействие носителя индивидуальной вселенной и пропагандиста чуждых носителю идей, если рассматривать его (то есть взаимодействие) как систему, - весьма разнопланово и неоднозначно, поэтому...
   - Уговорили, - взвыла я, - рассказывайте по-человечески.
   Учителя незаметно (как им казалось) подтолкнули вперёд младшего. Тот помялся и начал:
   - Ты и сама понимаешь, что, проходя через дверь в заборе, попадаешь не в реальную местность, а во внутренний мир человека. И глупо было бы надеяться, что хозяин внутреннего мира не замечает чужого присутствия. Еще как замечает! Может быть, тебе когда-нибудь тоже придётся испытать подобные ощущения.
   - А что, это больно? - испугалась я.
   - Понятия не имею, - признался "Иванушка" и покосился на старшего. - Но лишь немногие из очутившихся во внутреннем мире способны пройти незамеченными для его хозяина...
   - ХВуМа.
   - Что? - опешил младший.
   - Ну, ХВуМ, сокращенно от "Хозяин внутреннего мира", - объяснила я.
   - Хм! - подал голос старший. - Ладно, пусть будет ХВуМ.
   - Так вот, между хо... ХВуМом - так? - и спасателем возможны три вида взаимоотношений. Первый и самый желанный - это...
   - Погодите, сейчас ручку достану!.. Ага, записываю.
   Учитель смущённо откашлялся и продолжил лекцию:
   - Итак, первый вид - ХВуМ за спасателя. Так происходит, когда человек сам обращается к тебе за помощью. В этом случае все хорошо, мир ХВуМа помогает спасателю.
   - Да, с Киабасой вышло именно так, - кивнула я. - А второй?
   - Второй хуже - ХВуМ безразличный. Но он встречается редко. Например, если человек счастлив или, наоборот, в глубокой депрессии, то ему наплевать, кто бродит по его душе и что там делает.
   - Гораздо больше проблем у тебя будет с третьим видом, - многообещающе добавил средний тип. - Когда ХВуМ против спасателя. С ним допускается несколько вариантов в непосредственной зависимости от волевого потенциала ХВуМа...
   - Опять заумничаете?
   Учителя переглянулись, слово взял старший:
   - Знаешь игру "Камень, ножницы, бумага"?
   - Ну, я обычно выбираю бумагу.
   - Да нет, - усмехнулся средний, - пока что ты ножницы.
   - Почему? - возмутилась я.
   - "Не пускают"! - передразнил младший. - Камень стоит на своем, бумага оборачивается, а ты прешь напролом.
   - Всякий раз, - продолжил "философ", - между спасателем и ХВуМом затевается эта игра. Если побеждает ХВуМ, то есть, если он оказывается сильнее спасателя, то волен выбирать, что делать. Может просто не пустить, может вышвырнуть "благодетеля" или навредить ему.
   - Значит, ХВуМ выбрал камень. И ничего не попишешь...
   - Умница.
   - А что делать мне-ножницам с ХВуМом-бумагой?
   - Всё что угодно. ХВуМ слабее тебя и, сколько бы не потрясал кулаками, не сможет тебе противостоять. А вот если силы равны...
   Я представила пару скрежещущих друг о друга ножниц, но вовремя опомнилась:
   - Ничья, нужно переигрывать!
   - Да. Шаг за шагом, раунд за раундом доказывать ХВуМу, что ты сильнее и имеешь право...
   - Имею право на что?! Я ж не тиран, не захватчик, я помогать хочу!!!
   - Поверь, все тираны и захватчики именно так и считают, - сухо заметил восточный красавец.
   - Можно договориться о сотрудничестве, - не отступала я.
   - Браво! Ты сама нашла оптимальный вариант.
   Я просмотрела записи в блокноте и, довольная собственной понятливостью, принялась загибать пальцы:
   - Значит, художница была сначала ножницами, а потом уступила, став бумагой. А Ю.А. - камень, да?
   - Об этот камень сломались не одни ножницы.
   - Чтобы победить камень, нужно стать... бумагой.
   - До бумаги тебе ещё далеко, - безапелляционно возразил старший.
   - Хорошо, тогда камнем!
   - Камнем - легче, хотя и для камня ты ещё слишком эмоциональна и неопытна. Но, если будешь практиковаться, то возможно, со временем...
   - Когда?!
   - Когда перестанешь в нетерпении ёрзать на стуле.
   - И всё-таки! Как узнать, что я уже превратилась в камень?
   Учителя смотрели на меня с сожалением. Конечно, они прекрасно понимали, чем (а вернее кем) вызван этот энтузиазм. Но в кои веки решили обойтись без нотаций. Просто исчезли.
   - Блин горелый, перепрелый, грустный и невкусный! - высказала я вселенной.
   Вселенная промолчала, и я решила, что теперь могу с полным правом обидеться.
   - Тсс! - "Иванушка" вынырнул так неожиданно, что я чуть не опрокинулась вместе со стулом. - Если тебе так уж нужно подтверждение своей каменности, принеси что-нибудь из внутреннего мира. Например, камень...
   - Какой?
   - Зелёный, - улыбнулся младший и исчез окончательно.
   Среди ночи подскочила в кровати. Сердце бешено колотится, пижама на спине взмокла, руки дрожат. Приснилось, что я - зелёная каменная бумага в виде ножниц. Да, Анде Пу, это полный конец ужина!..
  

Дело N4

Дикий принц

  
   Коридор. Гам. Сутолока.
   Именно в такую, стандартную школьную перемену я первый раз увидела его, одиноко стоящим у окна. Высокий тонкий мальчик, которого сразу про себя окрестила Принцем. Почему? Белые волосы, ясные глаза. Даже одет непривычно, празднично. Хотя праздника в нём не чувствовалось.
   Странное сочетание: наружный свет и тьма, набегающая изнутри. Погода подчеркнула контраст: коридор, минуту назад полосатый от солнечных зайчищ, погрузился в тень, на слепящее майское солнце набежало облако. Но лучи победили, вечное добро пересилило.
   Во вторую встречу всё было намного хуже. Знакомого незнакомца обступила ватага улюлюкающих ребят, крича что-то обидное, а затем бросилась прочь. Принц мчался за ними, тёмный и страшный. Глаза побелели от звериной ярости, лицо исказила гримаса. На бегу схватил подвернувшийся под руку стул и швырнул вдогонку обидчикам. Ох! К счастью, никого не задело.
   На следующий день снова наткнулась на вчерашнюю компанию. Собирались идти подначивать, и я уже догадывалась, кого. Сама не заметила, как увязалась следом.
   - Белобрысый, - начал один из них, - Говорят, тебе выписали таблетки от бешенства...
   "Белобрысый" промолчал. Хорошая тактика, но не в этом случае.
   - Молчание - знак согласия, - подтвердил мои опасения заводила. - А что ж ты их в школу не взял? Классная обещала, что в следующий раз вызовет живодёров, и они тебя пристрелят.
   Принц и тут не ответил, но руки сжались в кулаки...
   - Тебя завуч вызывает!
   Тон получился демонстративно-официально-громогласный, сама удивилась. Мальчик вздрогнул, а толпа мучителей разом утратила интерес к жертве, поредела и рассосалась. Но главное, зверь исчез. Или не исчез, а метнулся к темному коридору? Не всё ли равно, главное - убрался подальше.
   Хозяин зверюги шёл за мной поникший и встрёпанный, как воробей.
   Где бы с ним поговорить? В столовой? В коридоре? В кабинете психолога?.. Знаю - в секретном закутке!
   У лестницы, ведущей с первого этажа в подвал школы, был приступочек. Сумрачное место, словно специально созданное для людей, желающих побыть в одиночестве.
   Свободно ли? Слава Богу, никого.
   - Ну, и где твой завуч? - Дикий принц осмотрелся, настороженный и задиристый одновременно.
   Отмахнулась:
   - Просто к слову пришлось. Надо ж было тебя вытащить от этих троглодитов, - и, устроившись на приступочке, недвусмысленно хлопнула ладонью рядом, - Присаживайся.
   - Кто тебя просил?
   Я ошарашенно уставилась на бестолкового мальчишку. Ну, здравствуйте, старые грабли! Как обозначили учителя: "Прёшь напролом". Оно мне надо? Ещё не поздно сослаться на обознатушки и уйти... от ответственности.
   Вдохнуть, выдохнуть и...
   - Никто не просил, сама захотела.
   Принц завелся с полуоборота:
   - Так ты у нас добренькая, значит? Пожалела бедненького мальчика, - он закричал, с каждым словом повышая голос, брызгая слюной и дико вытаращив глаза.
   Возразить я не успела. Полумрак сгустился, и за спиной взбешённого пацана вновь возникла клыкастая ухмыляющаяся морда. Её пасть беззвучно повторяла выкрики Дикого принца:
   - Думаешь, я что, сопляк?! Да я их всех! Да я тебя! Да я...
   Дикий принц [М. Попова]
   Голос сорвался, мальчик дёрнулся, всхлипнул и затих. Морда разочарованно щелкнула пару раз зубами, рыкнула, затем, втянув в себя иглы и колючие наросты, тенью растворилась на бледном лице, оставив следы под глазами.
   - И давно это с тобой?
   - Что?
   - Зверь.
   Принц посмотрел на меня уничтожающе и собрался уйти.
   - Да погоди ты! Так ведь жить невозможно!
   - Это ты мне? - мальчик горько усмехнулся и, внезапно передумав, опустился рядом со мной. - Почему со мной никто не дружит? Почему они дразнят, гоняют, издеваются?
   Он выплёвывал вопросы просто так, в воздух, не ожидая ответа.
   - Потому что в тебе зверь, - повторила я.
   - Нет у меня никакого животного. Даже собаку родители не разрешают завести.
   - Да не у тебя, а в... а вот сейчас объясню.
   "Стоп, - сказала я себе. - Не пори горячку. Ведь никто, кроме тебя, зверя не видит".
   Я уже не впервые встречала его. Сталкивалась на приемах у мамы, в городе, но чаще всего в школе. Во время стычек, ссор, разборок и потасовок.
   Злобное чудовище вылезает из сути человека, начинает подзадоривать: "Этот враг тебя оскорбил, обидел, унизил! Дай сдачи!" Но самое жуткое, что в ответ на его вопли из окружающих людей появляются такие же монстры. Они кормятся человеческой злобой, а от всеобщей ярости получают особое наслаждение. И каждый раз, когда я замечала мальчишескую кучу-малу, вокруг клубилась куча-велика рычащих тварей.
   А про телевизор вообще молчу. Сплошная чернота - реалити-шоу, политические дебаты, боевики. Даже в зарубежных мультиках про домашних зверюшек.
   М-да, чудище обло, озорно, стозевно и лаяй.
   Зверь "принца" - очень большой, красноглазый - почти завладел мальчиком. Как же рассказать? Так, чтобы школьник не испугался и не посчитал сумасшедшей?
   - Понимаешь, в тебе сидит злость и провоцирует других на драку.
   - Никто во мне не сидит.
   - Хорошо, скажу иначе. Ты становишься другим, и ребятам очень интересно тебя задирать.
   - Значит, виноваты они, а не я.
   - Тут нет правых и виноватых, всё происходит потому, что...
   Кажется, он меня вообще не слушал.
   - Не знаю, как это происходит. Я не помню себя.
   - Потому что злоба поглощает целиком, - я чувствовала, как внутри поднимается глухое раздражение на непонятливого ребёнка.
   - И что делать?
   - Научиться владеть собой, не поддаваться на провокации, - посоветовала я, скрипя зубами.
   - Легко сказать. А конкретно?
   - Пойми, что не все люди - враги. Что человек, который тебя задел, не обязательно желает зла. Может быть, он просто рад тебя видеть.
   - А если они издеваются, смеются в глаза, преследуют? Тоже вообразить их друзьями?
   - Нет. Хватит и того, что ты их пожалеешь.
   Дикий принц уставился в немом удивлении.
   - Задумайся, почему они пристают. Ради тебя? Нет, ты им по барабану.
   - Тогда зачем? - похоже, "по барабану" его обидело.
   - Может быть, чтобы почувствовать себя сильнее. Как Моська, которая лаяла на слона. Только слон относился к шавке правильно, не обращал на нее внимания. А ты сразу бросаешься в бой, лишний раз доказывая, что их иголки достигли цели.
   - Не все же из них - моськи.
   - Нет. Есть и начинающие энергетические вампиры, - продолжала я, цитируя книгу из маминой библиотечки. - Им не хватает собственной жизненной силы, и они подпитываются чужой. Обычному вампиру для завтрака нужно укусить жертву. И энергетический вампир тоже "кусает" человека, дразня его, заставляя выплеснуть эмоции.
   - И как с ними бороться? Кол осиновый выстругать?
   Я едва сдержалась от желания огреть Дикого принца по затылку чем-нибудь тяжелым. И тупым. Как он.
   - Бороться всё так же - держать себя в руках.
   Мы помолчали.
   - Я тут подумал, и решил, - наконец сказал Дикий принц, - что всё это чушь.
   - Что?! - остолбенела я, уже предвкушавшая заслуженные похвалы.
   - То! - мальчик вскочил и побежал прочь, выкрикивая на ходу: - Языком молоть все горазды! А попробуй хорошим прикидываться, когда в грязь втаптывают! Над тобой-то никто не ржёт, и не говорят, что ты... ты... А ну тебя!!!
   "Ладно, - вздохнула я, - если гора не идёт к Магомету, значит Магомет пойдёт на Подсобное".

* * *

   "Камень, камень, камень, - мысленно повторяла я, семеня по узкой тропке между грядок к заветной калитке. - Пусть в мире Дикого Принца я найду зелёный камень. Разве я уже не опытная? Очень даже о... О?"
   - А-а-а-а-А!!!
   Шарахнулась, врезалась в груду металлолома и загремела вместе с ней на пол. В ужасе обернулась... но обладатель громадного клыкастого рыла и не думал нападать. Стоял и укоризненно поблёскивал стеклянными глазками. Чучело. Из большой-пребольшой мохнатой свиньи. В смысле, кабана. Я таких зверюг даже по телику не видела.
   Металлолом подо мной жалобно звякнул. О, да это настоящий рыцарь! Он пытался защитить меня от опасности, и это стоило бедолаге жизни. Вон, голова в угол откатилась.
   К счастью, я сообразила быстрее, чем испугалась. Подняла железный шлем и долго стояла с ним в позе Гамлета: "Как же тебя собрать, бедный Ричард? Ты знаешь, друг Горацио?"
   Вепрь не знал.
   Ладно, хотя бы в кучку сложу... Я потянулась за железной ступнёй, и... и второй рыцарь присоединился к товарищу по несчастью. Так ведь и оглохнуть можно! Эхо радостно принялось гонять грохот по бесчисленным коридорам. Невольно вспомнился эпизод из "Властелина колец", когда хоббит уронил ведро в колодец. "Бум! Бом. Ба-бах! Ба-ам..." Да где же я?
   У провидения отличное чувство юмора, камней здесь и правда хватало. Но все они серые и намертво сложены в потолок, стены и пол. Похоже на музей. Как тогда, с папой, на экскурсии в средневековом замке. Только там светили лампочки, а не факелы, всё было огорожено веревочками, и висели таблички "Руками не трогать!". Оказывается, не напрасно висели.
   Так вот где живут Дикие принцы. В диких замках с дикими вепрями и неустойчивыми доспехами. Но замок - это вам не однокомнатная квартира. Где мне искать хозяина?
   Выбор был небольшой: я стояла на площадке между высокой деревянной дверью и каменной лестницей, уходящей куда-то вниз, в темноту. Подёргав ручку в виде львиной морды, убедилась, что альтернативы нет вообще. Я попрощалась с чучелом, еще раз споткнулась об "рыцарей" и начала спускаться.
   Лестница закончилась довольно быстро, и даже не провалом, а симпатичным коридором с узкими окнами в правой стене. А левую украшали настоящие гобелены! И оружие! Мечи, шпаги на щитах с искусной чеканкой. Но я, наученная опытом, больше ни к чему не прикасалась.
   Повинуясь изгибам здания, коридор петлял, поворачивал то направо, то налево, но ни встречных, дверей, ни даже разветвлений не было. Тишину нарушали лишь мои шаги, под кроссовками неправдоподобно громко скрипели редкие песчинки. Потом к ставшим привычными звукам присоединился другой: железный, лязгающий. Похожий на яростное заскребание супа железной ложкой из эмалированной миски. "Наверное, столовая", - подумала я и прибавила скорости.
   Ура! Километровый коридор закончился просторным залом. Свет лился сквозь витраж. Нет, витражище! На три стены и потолок! Я почувствовала себя как муравей в хрустальном ларце. А когда наконец оторвала взгляд от разноцветных зайчиков, поняла, что я здесь не единственный муравей.
   Вторым был мой новый знакомый, на этот раз и одетый по-королевски. Белая лёгкая рубашка старинного покроя с огромным кружевным воротником, короткие бархатные штаны и ботин... туфли с золотыми пряжками. Рядом на полу небрежно разлёгся камзол. Дикий Принц упражнялся в фехтовании на манекене. Точнее, хлестал его рапирой, так что искры летели во все стороны. Манекен мужественно терпел экзекуцию, зато у мальчика на глазах выступили злые слёзы. Я хотела приблизиться, но ХВуМ опередил.
   - Не подходи! - кончик оружия недвусмысленно уставился на меня. - Ступай насмехаться над кем-нибудь другим!
   - Я и не собиралась над тобой смеяться.
   - Разве? - Принц искренне удивился, даже опустил рапиру. - Сюда являются только с этой целью. - Все окрестные жители, от дворян до последнего холопа, хихикают у меня за спиной.
   - Почему?
   - И этого не знаешь? Я проклят. Стоит кому-то прикоснуться ко мне, и ваш покорный слуга превращается в страшное и кровожадное чудовище. Лекари ничем не могут помочь, даже королевский чародей оказался бессилен. Так что в ваших интересах, сударыня, покинуть мой замок немедленно.
   - Давно с тобой так?
   - Говорят, с детского садика. Там в воспитателях ходила одна ведьма. Сколько её ни пытали на родительском собрании, она не призналась, как меня расколдовать.
   - Даже самые страшные заклятья можно разрушить... или обойти. Это написано в любой сказке.
   - Так передо мной - добрая фея! - просиял мальчик.
   - Ну, - смутилась я, - можно и так сказать. Говоришь, превращаешься после прикосновения? Это легко устранить!
   - Я и устранил, - вновь поник Принц. - Но ты не представляешь всей тяжести одиночества.
   - Нет, это слишком высокая цена за всеобщее спокойствие, - отрезала я. - Неужели ничего лучше не придумал?
   Принц обречённо кивнул:
   - Не считая выпитых зелий, ежедневной службы в храме и сеансов у психотерапевтов.
   "Ох уж эти психотерапевты", - я мысленно скривилась.
   - Чтобы избежать соприкосновения, не обязательно запираться от людей. Можно поставить преграду. Защитный кокон, скорлупу, экран...
   Я увидела взгляд принца и поспешно исправилась:
   - Доспехи надень! Лучше зеркальные.
   Зеркальных в гардеробной комнате не нашлось, а вот начищенных до блеска - целых три комплекта. И вот уже Дикий Принц стоит передо мной в гладкой, сверкающей броне.
   - Другое дело! - я оглядела мальчишку и довольно шлёпнула его по защищённой спине.
   В ответ на меня выщерилась клыкастая морда. На этот раз - очень даже живая, дохнувшая в лицо горячим смрадом.
   Зверь [М. Попова]
   Очнулась я уже под потолком, намертво обхватившая скользкий мрамор изящной колонны. А подо мной нарезал круги зверь, оглушительно бряцая латами. И что теперь?
   - Рррразорву!!! Ррррастеррррзаю!!! Убиррррайся!!! Я его дрррруг, опорррра!!! Никто, кррррроме меня, его не защщщщитит от дрррругих!!!
   Пока чудовище резвилось внизу, у незадачливой спасательницы было время подумать. Я огорченно наблюдала за скачками зверя: "Фея, блин горелый". Колонну пошатывало, меня потряхивало. Руки окончательно потеряли чувствительность, к тому же их обладательница начала медленно сползать. "Да уж, фея... Сейчас этот "дрррруг" дотянется и порвёт на сотню маленьких эльфиков..."
   ХВуМ наконец-то принял человеческий облик и не менее кисло взглянул на меня.
   - А ты точно фея?
   "Фея?.. Фея!!!" - я с противным скрипом съехала вниз.
   - Слушай, у вас самих есть что-нибудь волшебное?
   "Нет, наверно, как-то неправильно выражаюсь. Почему на меня всегда смотрят как на идиотку?"
   - Ну, там, палочка-выручалочка, сапоги...
   - Скородыры?
   - Нет, скороходы.
   - Про такие не слышал. Есть скатерть-самодранка, ковёр...
   - Какой?
   - Да уже никакой.
   Грустное у них волшебство. И при том очень подержанное. Если дальше так пойдёт, принц вспомнит о каких-нибудь малогнильных яблочках. И вся магия от них - несварение желудка.
   Дикий принц, между тем, неуверенно произнёс:
   - Есть, конечно, еще кольцо с изумрудом...
   - Точно! - подпрыгнула я. - Вот его нам и нужно!
   - Уверена?
   - Голову даю на отсечение!
   - Не бросайся словами - сбыться могут. Это ж кольцо-быльсловцо.
   Про такое я даже не читала:
   - А что оно делает?
   Мальчик скептически поднял бровь:
   - Тебе лучше знать, если уверена, что оно мне непременно поможет.
   - А то! Просто хотела убедиться, что ты сам о нём наслышан, и понимаешь все... э... последствия, да.
   - Ещё бы не понимать, кому охота соваться в пасть к дракону.
   - Вот-вот, имен... дракону?

* * *

   Конь в драгоценной сбруе обнюхал мои кроссовки, не одобрил, и долго, но ненавязчиво убегал от меня по двору конюшни. Принц притащил специальную скамеечку и запрыгнул в седло. Бедный, его даже подсаживать некому. А я-то думала, что волшебный королевич - это здорово.
   Когда мы выехали из замка, мальчик сжалился надо мной и объяснил:
   - Кольцо это в норе, нора в горе, а гора...
   - В Бухаре? - испугалась я.
   - Нет, вон там, на горизонте.
   Сколько миров, столько и правил игры. В этом, например, люди не летают. Пока мы тряслись на лошадях по пыльной дороге, я успела разочароваться и в конном спорте. А тут ещё встречные крестьяне косо поглядывают, некоторые дородные селянки даже крестятся.
   - И так всегда, - с обидой пробормотал мальчик.
   Гора, издали напоминавшая поросший травой холмик, на самом деле оказалась повыше двенадцатиэтажки. Из тёмной арки норы шёл дымок. Вокруг стояла потрясающая тишина. Я бы сказала, мёртвая.
   Принц побледнел и мужественно развернул коня.
   - Стой-стой! У меня есть план.
   - Тебе легко говорить, не феей закусывать будут. Он, знаешь ли, очень трепетно относится к своим сокровищам... Или волшебный меч наворожишь?
   По глазам Принца было видно, что в мои колдовские способности он верит всё меньше.
   - Обойдёмся без магии. Биться с драконом будешь не ты, а твоё проклятье! Сейчас вызовешь дракона, я коснусь тебя, и... и всё. У тебя получится. Ты сможешь!
   - А не боишься, что проклятье сначала набросится на фею?
   - Я ж на лошади.
   - В смысле, не допрыгнет?
   - В смысле, не догонит.
   Лучшего плана у нас всё равно не было. Мальчик нехотя спешился и отдал мне поводья. Неуверенно начал:
   - Эй... дракон...
   Перед глазами всплыли кадры из "Кота Леопольда".
   - Выходи, подлый трус, - подсказала я.
   - Вот и вызывай сама, раз такая опытная.
   Не до вечера ж здесь топтаться! Я выдохнула, вдохнула, и:
   - Дракон! ДРАКОН!!! Мы... то есть, отважный рыцарь вызывает тебя на бой! Выходи, а то хуже будет!
   - Да? - искренне удивился Принц.
   Но я не стала вдаваться в подробности, быстро нагнулась в седле и отвесила аристократу подзатыльник:
   - Ляпа!
   А дальше - дай бог ноги моему скакуну! Остановились мы (я и две лошади) только на пригорке у опушки леса. Отсюда как на ладони видна поляна перед норой. Чудовищный зверь, припав на передние лапы, как зачарованный смотрел на маленькую змеиную головку. Следом за головой из пещеры вылезла длинная, очень длинная шея, плавно переходящая в туловище, прикрытое кожистыми крыльями. Завершало парад торжественное появление хвоста. Дракон уже обошёл вокруг неказистого противника, а хвостище всё продолжал выползать, шурша чешуёй и переливаясь на солнце.
   Ящер привстал на задние лапы, потянулся, раскинул крылья и зевнул. Жалкий оборотень, и без того не горящий желанием атаковать, разом сник и...
   Я подскочила на стременах и, кажется, заорала. На поляне перед драконом стоял Дикий Принц. Маленький безоружный ребёнок. Не считать же защитой короткую рапиру и лёгкие доспехи. Даже коня рядом нет! Скорей, на помощь!
   Но тут мальчик обернулся и крикнул так, что мы втроём поневоле остановились:
   - Не подходи!
   - Ха, ха, ха, - медленно и лениво проговорил дракон. - Молодец на обед, лошади на ужин, а красная девица на полдник сгодится.
   - Эх, ты, чудище поганое, динозавр недоделанный! - и откуда таких слов набрался. - Не изловивши бела лебедя, а кушаешь!
   - Это кто тут "динозавр"?! - возмутился ящер, и на хребте его, от головы до хвоста поднялся ярко-красный гребень.
   Дикий принц тоже обнажил рапиру. Битва началась!
   Дракон попытался обойти противника слева, мальчик отступил вправо. Шаг за шагом они кружили по лужайке, сминая траву и пугая кузнечиков. Сначала я наблюдала за этим кровожадным танцем с ужасом, потом осмелилась подвести лошадей ближе, затем спешилась и села неподалёку на поваленное дерево. Да когда ж они перейдут к делу?!
   Обходной манёвр закончился внезапно. Дикий Принц случайно наступил на хвост дракона, ящер взвыл, выдернул пострадавшую конечность, так что мальчишка шлёпнулся на землю, и принялся дуть на стремительно опухающий кончик.
   - Вандал! - в сердцах рявкнул "недоделанный динозавр".
   - Сам такой, - обиделся Принц.
   - Да что же это делается, люди добрые! - всплеснул лапами дракон, чуть не придавив рыцаря выпавшим хвостом. - Ходют, будят, хвосты давят! Да ещё и обзывают! Тебе что, драконьей головы в коллекции не хватает?! Пойди к чучельнику, он сделает!
   - Нет, мы вас вообще убивать не хотели, - встряла в разговор я.
   - Хорошо, - ящер упёр лапы в бока. - Тогда чего надо, изуверы?
   - Кольцо с изумрудом.
   - Ха, всего-то! - дракон скрылся в пещере, снаружи лишь деловито вилял пострадавший хвостик. - Двадцать золотых, и в расчёте.
   Мы с мальчиком и лошадьми растерянно переглянулись. Деньги никто из нас не взял.
   - Я принц, а не торгаш! - гордо сообщил королевич, вывернув карманы.
   - Воспитали аристократов, а мы мучайся, - вздохнул ящер. - Что ты можешь делать, прынц? По хозяйству.
   - Пылесосить, - потупившись ответил мальчик, - в магазин сходить...
   - О! - просиял дракон. - Сбегай, будь другом!
   Я не вмешивалась. По мне, всё это напоминало бред сумасшедшего.
   - Чего купить-то?
   - Колбаски копчёной, - мечтательно закатил глаза гроза рыцарей. - С дымком. Пару телег. Как раз на двадцать золотых и выйдет.

* * *

   Обратно ехали молча. От уставших, идущих шагом лошадей всё ещё попахивало колбасой. Дикий Принц вяло крутил в руке золотое кольцо с зелёным камушком.
   - И что ты будешь с ним делать? - наконец не выдержала я.
   Мальчик приложил палец к губам, передал драгоценность мне и только тогда пояснил:
   - С ним надо очень осторожно. Кольцо Быльсловцо делает явью всё, о чём говорит его хозяин. Вот я и думаю, как правильно назвать то, что мне нужно? Один раз сгоряча брякнешь, потом всю жизнь смеяться будут.
   - Вот мы влипли.
   Принц изменился в лице и попытался привстать на стременах. Не вышло. Я тоже дёрнулась, джинсы затрещали...
   - Блин горелый!
   Что-то тёмное и горячее шлёпнулось мне на голову. Блин! Самый настоящий, чёрный от копоти и, как любит дракон, с дымком.
   - Вот ч...
   Дикий принц плашмя ударил рапирой по моей руке, так что "фея" ойкнула, а кольцо и блин взвились к небесам.
   - Лови!
   - Сам лови, вредина! Стараешься для него, голову ломаешь, как бы помочь, а он дерётся! Принц называется! Я-то думала, раз у тебя так классно всё получилось, теперь ты поверишь в себя, что можешь сам, без всякого зверя побеждать драконов.
   - Могу, могу, успокойся, - пробормотал доблестный рыцарь, задравши голову.
   - Я с кем разговариваю?! Хватит таращиться на небо! Всё было бы так замечательно. Ты бы со мной подружился и потом, в знак благодарности, даже колечко подарил бы! Но нет, жадность превыше всего, а ля гер ком а ля...
   - Помолчи хоть минутку.
   И я онемела. Такое бывает при сильной простуде - воздух идёт, а звука нет! Мальчик похихикал, предусмотрительно не разжимая губ, а затем сказал:
   - Отклеиваемся.
   В одном мысли Ловкого Дикого Принца и Сердитой Немой Феи совпадали: мы как по команде соскочили на землю. Аристократ сел на траву у обочины, положил артефакт рядом и выдохнул с облегчением:
   - Так-то лучше. Теперь понимаю, почему дракон не слишком по нему горевал.
   - Хорошо... Отлично! Я снова могу говорить! Теперь давай придумаем, что ты пожелаешь!
   - Быть обычным человеком?
   - Слишком общее. Превратит кольцо в рядового обывателя. А может и в женщину - их же больше, чем мужчин.
   Принц почесал в затылке.
   - Пусть перестанет действовать проклятие.
   - А какое?
   - Все проклятья!
   - У всех? Да если бы спящую красавицу не прокляли, она не дождалась бы своего суженного! Отменишь - и она проснётся, одна, в заброшенном замке, окружённом зарослями колючек.
   - Тогда не знаю... Да не реви ты, придумаем что-нибудь.
   - Это не я реву.
   Мы оглянулись. Поднимая тучи дорожной пыли, к нам шаркал человек. Богатый, расшитый золотом восточный халат, чалма с павлиньим пером, длинноносые туфли... и заплаканное детское личико. Мальчишка, едва ли старше Дикого принца.
   Когда незнакомец поравнялся с нами, победитель драконов окликнул его:
   - Куда путь держишь, грустный молодец?
   - Теперь уже никуда, - мальчик обречённо сел по-турецки, зачерпнул полные горсти песка и высыпал себе на чалму. - Будь я проклят! Горе мне, недостойному! Пусть шайтан покарает меня, пусть свиньи пожрут моё...
   - Эй, полегче с проклятьями, - я опасливо прикрыла кольцо ладонью - вдруг услышит. - Объясни толком, что случилось!
   Мальчик упёр руки в колени и, легонько раскачиваясь, начал нараспев:
   - Было то, досточтимые незнакомцы, не в стародавние времена, а на моей памяти. В семье багдадского купца Хоттаба ибн Хасана родились близнецы - я и моя бедная сестра. Когда пришёл срок, нас отправили в далёкую заморскую страну на воспитание в детский сад. Сестрица моя в ту пору возымела большую охоту играть в прятки. И так она опостылела сей забавой воспитательнице, что та сказала: "Знаешь, что бывает с девочками, которые постоянно прячутся? В двенадцать лет они спрячутся навсегда". Не ведомо было нам, что воспитательница - не простой педагог дошкольной образовательной системы, а злая ведьма, супротив которой бессилен даже педсовет.
   - И что? - шёпотом спросил принц.
   - Когда до дня нашего двенадцатилетия осталось всего полторы луны, моя несчастная сестра побледнела.
   - Всего-то?
   - Она всё бледнела и бледнела, и вскоре уподобилась духу бесплотному, сквозь который можно созерцать...
   - Что?
   - Всё! - вновь зарыдал сын Хоттаба ибн Хасана. - Отец везде искал лекарство для дочери, но нигде его нет, даже в чудодейственной сокровищнице - Интернет. Наконец древний мудрец поведал, что единственное спасение - кольцо Быльсловцо, которое запрятано в пещере ужасного огнедышащего крокодила...
   - Дракона, - хором поправили мы.
   - О, горе мне! Проплыл три моря, прошёл три земли и проехал три раза на красный свет. А дракон сказал, что я опозда-ал! Мол, кольцо уже забрали, а у него тут не изумрудный при-и-иск! День рождения завтра, и моя сестра исчезнет...
   Так и знала, что прежде были еще цветочки! Теперь либо девочка пропадёт, либо... Погоди-ка!
   - А если и тут, и там успеть? Снять заклятие сначала с тебя, потом с неё? - поглядела на осунувшегося принца и добавила. - Или сначала с неё, а затем с тебя?
   - Быльсловцо дарует чудеса лишь на сутки. Как в сказке про Золушку: в полночь карета вновь становится тыквой.
   - Тогда какой в нём прок?
   - Я думал, что буду просить кольцо об одном и том же каждый день... всю жизнь.
   "Но зелёный камень - мой!" - взвыли мечты эгоистичной спасательницы.
   - Подождите, не торопитесь с выводами! - затараторила я. - Должен быть выход! Например, ты женишься на его сестре, и вы будете жить вместе! Или... или...
   Дикий Принц решительно встал и положил кольцо в испачканную ладонь мальчика. Тот изумлённо уставился сначала на драгоценность, потом на нежданного дарителя:
   - О, господин, теперь я...
   - Убирайся, пока не передумал, - огрызнулся мой подопечный.
   - Да, убегаю домой немедленно-о-о-о...
   Теперь клубы пыли поднялись куда выше. При других обстоятельствах я бы непременно рассмеялась, но теперь...
   - Вот уж не думала, что ты такой, такой... хороший! - буркнула "фея".
   - Хороший, на свою голову, - принц пожал плечами, взял лошадь под уздцы и медленно побрёл в сторону замка.
   Я ещё постояла на обочине, со злостью пнула кочку и побежала ловить своего скакуна.
   Проклятого дворянина мы догнали уже около ворот.
   - Ладно, не дуйся, - примирительно сказала я. - Ты поступил правильно, хотя и глупо. Подумаешь, оборотень нелюдимый, эка невидаль! По крайней мере, не исчезаешь. Ты - есть. Ты есть, понимаешь! - и дружески хлопнула его по плечу.
   Ой, мамочки! И даже колонны рядом нет!
   - Да есть я, есть. Чего смотришь на меня как на чудовище? - удивился мальчик.
   - А разве? А как? А почему?!
   Принц улыбнулся:
   - А зачем?

* * *

   Коридор. Гам. Сутолока.
   Стандартная школьная перемена. На моём пути собралась галдящая толпа. В самом её центре мелькнула знакомая светловолосая голова. Принц! Да что это такое?! Мы ж разрушили проклятье, совершили хороший поступок и даже ящера победили! А мучителей только добавилось! Как его теперь вытаскивать?
   С трудом протиснулась к сердцевине этого осиного роя (почему-то совсем не злобного, скорее изнывающего от любопытства) и встретилась со взглядом черного и круглого как бусинка глаза.
   - Привет,- улыбнулся словно подруге Дикий Принц. - Смотри, кого я сегодня у ворон отвоевал! Марат предложил Васькой назвать, хотя это кошачье имя.
   Раненый стриж встрепенулся, кличка пришлась не по нраву и ему.
   - Назови Драконом, - хмыкнула я.
   - Отлично! Ну, кто хочет Дракона погладить? Осторожней, не заденьте хвост!
   Когда добралась до кабинета школьного психолога, мамы там не оказалось. На столе перед распахнутым окном шуршала страницами какая-то книга. Эх, даже закладки нет! Я взяла расшалившийся томик... и остолбенела:
   "...причиной агрессивного поведения являются страх, боль и обида. Они, в свою очередь, возникают, когда не удовлетворены три базовые потребности: "Я есть", "Я хороший", "Я могу"".
  

Дело N5

Экстравертка

  
   "Риша, ты сегодня не в духе?"... Не в духе? Ха! Это слабо сказано. Так ведь не сама по себе - довели! Утром будильник не зазвонил, чуть на пленер не опоздала. А когда добежала до художки мокрая как мышь (сначала от пота, потом от дождя), препод объявил, что погода, видите ли, неподходящая, так что "сидите, девочки, в классе, рисуйте наброски друг с друга". Нет бы проникнуться жалостью к шмыгающим носами ученицам и отпустить по домам! Сиди теперь до обеда и делай вид, что работаешь...
   Ну, не рисовательное у меня настроение! Голова после дождя зудит, даром что лишь вчера вымыла. Три часа уже прошло, но футболка до сих пор противная, холодная, джинсы намертво прилипли к ногам. А тут еще Наташка, которую я взялась "набрасывать", и секунды не может посидеть спокойно. Дождалась, когда учитель вышел курить, и теперь вышагивает по классу с важным видом, заглядывает в блокноты девчонкам и приговаривает на разные лады: "Перочинный ножик, ножик перочинный, перочинный ножик, ножик перочинный... ПЕРОЧИННЫЙ НОЖИК!" - это она незаметно подкралась к Наде, та аж на стуле подпрыгнула.
   Кого я обманываю! Не день невезучий. В смысле, не только день. Всё началось вчера, когда препод, глядя мне через плечо, недовольно пощёлкал суставами пальцев и выдал: "Не обижайся, но в цвете ты врёшь. Используешь слишком яркие краски, в жизни они приглушённее. И оттенки не те. В следующем году диплом, так вот - лучше выполни его в графике. Тушью, например".
   Может, и правда вру. Но, если слушать его, получится не картина, а палитра всевозможных оттенков серого! Учителю я, конечно, ничего не сказала, но...
   Наташка приоткрыла дверь и на мгновенье высунулась в щель, затем удивлённо сказала:
   - Риш, тут тебя спрашивают.
   Здравствуйте! Только посетителей не хватало. Одного не пойму, кому я могла понадобиться?
   В коридоре переминалась с ноги на ногу незнакомая девочка. Или знакомая? До чего ж отвратительная у меня память на лица! То есть, лица я как раз помню, но забываю имена их обладателей, а также, кем они мне приходятся. Однажды полчаса болтала на улице с какой-то встречной тёткой, и лишь вечером додумалась, что это мама одноклассницы...
   Так, без паники. Мало ли, что ты её не помнишь, она-то тебя определенно знает, вон как просияла.
   - Привет!
   - Здравствуй, - пока лучше соблюдать нейтралитет и надеяться, что мозг всё-таки удосужится прошерстить картотеку знакомых.
   Нет, не родственница. Вероятно, когда-то учились вместе.
   - Ты меня не узнаёшь?
   Бли-ин!
   - Вообще-то - нет.
   А еще не умею врать, даже если очень нужно.
   - Это ничего, я тоже, кхм, подзабыла твоё имя.
   - Риша, - с облегчением выпалила я.
   - Рада!
   - Чему? Имя как имя.
   - Нет, это меня так зовут, Рада, - ещё шире улыбнулась она.
   И опять я в глубокой луже. А ведь действительно, так её и зовут. Даже вспомнилось, что и при первом знакомстве я среагировала на это имя примерно так же. Но вот где и когда...
   - Слушай, нужна твоя помощь!
   - Нарисовать что-нибудь?
   - Не совсем. Там человеку плохо.
   - Э... А "скорую" вызвать не пробовали?
   - Тут другое...
   Она принялась торопливо объяснять. Я, честно сказать, почти ничего не поняла. Надо куда-то идти, кажется, за город, и что-то сделать. Причём, по словам девочки, лучше меня с этим никто не справится.
   Любой здравомыслящий человек отказался бы. И не здравомыслящий - тоже. Но меня не покидало ощущение, что эта Рада - очень хорошая девочка. И ещё - что я перед ней в большом долгу.
   - Урок закончится через полчаса, потом нужно сходить домой пообедать, велосипед взять...
   Рада подпрыгнула и захлопала в ладоши.

* * *

   В том, что мама - педагог-психолог в родной школе, есть свои плюсы. Например, практику не надо отрабатывать. То есть, отрабатывать нужно, но не как все, с тряпкой или тяпкой, а "по-элитному". Именно так и выразилась мама, когда вчера вечером поставила нас с Киабасой перед фактом: маленькая родственница идёт отдыхать в пришкольный лагерь, и я туда же - только работать, вожатой. А то, что педагогического опыта кот наплакал, так все мы с чего-то начинали.
   - В смысле, без зарплаты, - подытожила я.
   - Зато и без платы за двухразовое питание... почти.
   Что говорить, мама - та еще оптимистка. Делать нечего, утром Киабаса взяла меня за руку и отвела в школу. Да так шустро, что мы почти не вымокли под холодным, совсем не летним дождём.
   - А вот и воспит... вожатая! - прокричала Киа, распахнув дверь в класс продлёнки. - Она жутко строгая, так что ведите себя хорошо!
   Потом заговорщически подмигнула и произнесла громким шёпотом:
   - Они тебя уже уважают.
   Вскоре подошла начальница лагеря и более цивилизованно познакомила меня с подопечными - младшей группой. Мелкота после Киабасовой рекламы смотрела на "вожатую Раду" со священным ужасом. А сама Киа уже объясняла рыжему мальчишке лет восьми:
   - Моя мама - Сейлор Мун, папа - Такседо Маск! Меня зовут Чибиуса, я прибыла из Хрустального Токио со специальной миссией!
   - С чем?
   - Ну, миссия, это такая большая миска, а специальная, потому что только для мороженого.
   - Круто, - резюмировал слушатель.
   Не знаю, что бы я делала с этой оравой мелкоты, но тут появилась спасительница - вторая вожатая младшего отряда. Девочка, а вернее девушка в модной (то есть, очень короткой и блестящей) одежде, с тщательно уложенными светлыми волосами и мастерски нанесенным макияжем. Не успев поздороваться с воспитателями, она тут же принялась делиться последними новостями. "Свой человек", - решила я. Отлегло от сердца. Из разговора выяснилось, что напарница вожатит... вождит?.. водится с детьми уже не первый год. Значит, мне поначалу и делать ничего не придётся, только ходить за ней и учиться.
   Пока ребята знакомились, а воспитатели уточняли распорядок дня, погода окончательно испортилась. В столовой, несмотря на летнее утро, зажгли свет, и на меня сразу обрушилась осенняя хандра. Знаете, такая мерзопакость, точнее гнусносырость, когда всё отдашь за чашку горячего чая у камина... или просто за возможность лежать калачиком под тёплым мохнатым одеялом. Мы ели пересоленный омлет и кисло поглядывали на стену дождя за окнами. А тут ещё блондинка болтает... и болтает, и болтает... и болтает-болтает-болтает!
   Старших всё-таки отправили в кино, а мелочь вялым горохом рассыпалась по коридору.
   - Давайте играть! - это, конечно, Киабаса.
   - Давайте, - поддержала я.
   - Ура! А во что?
   Сразу вспомнилось название "Кошки-мышки". Название вспомнилось, а сама игра - нет. "Вожатый, вожатый, подай..." Чего там вожатый должен подать? "Колечко, колечко, выйди на крылечко"... Нет, в ходячие кольца я никогда не играла! Всё, ступор полный, и полный конец завтрака.
   - Э... Эллочка, - с надеждой позвала я напарницу. - Ты какие игры знаешь?
   - Подкидной, - Элла как раз болтала по мобильному, от неё дельных мыслей сейчас не дождёшься.
   Подождём.
   Дети скакали вокруг меня, я в позе очень нетерпеливого Наполеона топталась перед Эллочкой, а Эллочка в пятый раз пересказывала вчерашний поход по магазинам.
   - Кто тут разбегался? - громоподобный голос Таисии Петровны раздался задолго до появления самой вахтёрши. - У, оболтусы! А вы чего за ними не смотрите?
   Пока я подбирала слова, грозная тётя нашла более ответственного человека и ухватила за рукав пробегавшую мимо библиотекаршу:
   - Валентина Алексевна, хоть ты забери этих спиногрызов. Видишь, на бестолковых дурочек ребят оставили.
   За "дурочек" я почти обиделась, но библиотекарь и правда оказалась нашим спасением. В маленьком, но уютном читальном зале стоял телевизор. Чуть не подравшись из-за пульта, наши подопечные нашли канал с американскими мультиками, расселись полукругом перед экраном и наконец-то затихли.
   Не успела я даже облизнуться на полку с книгами, как мультфильм прервался экстренным выпуском новостей. Дети разочарованно взвыли, но с места не двинулась - мульт остановили на самом интересном.
   Дикторы не сообщили ничего шокирующего. Где-то что-то взорвалось, что-то где-то рухнуло, чудом обошлось без жертв, или с жертвами, но незначительными. Из телевизора на людей выплёскивалась информация со всего света, но всегда самая плохая. Почему-то не сообщали о том, сколько за этот час родилось детей, и уж тем более - сколько миллионов человек влюбились, получили пятерку или нашли друга.
   Малыши тоже смотрели с заметной скукой. Их не удивляли взрывы, наводнения и землетрясение.
   - ...подземные толчки не обладали разрушительной силой, жертв и разрушений нет. Теперь о погоде...
   Я застыла, не донеся руку до книг:
   - Ой, совсем про него забыла.
   - Про кого?
   - Про землетрясение...
   - Как? - сразу оживилась Киа. - Это же только сейчас показывают.
   - Я тебе потом расскажу.
   Репортаж закончился, вновь замелькали яркие кадры. Уф, чуть не проболталась! Но под ухом уже шипело требовательное:
   - Расскажи! Ну, Радочка, расскажи!
   - Ладно, - я потихоньку оттащила стул с родственницей к книжному стеллажу. - Но чур - секрет. Четыре месяца назад я и еще два человека собрались вместе и отодвинули эту катастрофу. Она должна была случиться еще в феврале и оказаться намного разрушительнее.
   - Но землетрясение нельзя отодвинуть! - громко возмутилась Киабаса. - Это же не кровать!
   Теперь уже все двадцать пар глаз смотрели на меня.
   - Это не на самом деле, - попыталась вывернуться "передвижница землетрясений". - Это сказка такая.
   - Расскажите! - зрители загрохотали стульями и сомкнулись теперь уже передо мной выжидающим полукругом.
   Покинутый телевизор обиженно включил рекламу.
   Делать нечего, придётся сочинять на ходу.
   - Так. Значит, что... Жил-был... жило-было землетрясение. Маленькое. И очень ему хотелось стать большим. Грозным, грохочущим. "Вот вырасту, - мечтало стихийное бедствие, - и такое устрою, такое покажу! Все увидят, что я сильное и могучее". И решило оно узнать, как побыстрее стать большим. Сначала спросило об этом у одной бабушки. Та сказала: "Чтобы быстрей вырасти, нужно есть много манной каши". Вот землетрясение и давай есть кашу: тарелками, кастрюлями, котлами, цистернами... Но почему-то не выросло.
   - Я так и знал, - с неподдельной горечью выпалил один из мальчишек. - Они всё врут про кашу!
   - Ты кашу не обижай, она знаешь какая вкусная! - заявила моя родственница.
   - Не знаю! То есть знаю, что противная.
   - Тихо, - прикрикнула на малышню Эллочка. - А что дальше было?
   - Потом землетрясение встретило мужчину, большого и сильного. Культуриста. Уж он наверняка знает, как вырасти. "Нужно каждое утро делать зарядку", - посоветовал тот. Землетрясение принялось заряжаться: поднимало на море волны, подбрасывало в воздух огромные камни. И вдруг слышит: "Это кто тут шумит, безобразничает?" Смотрит, идут навстречу три человека. Не большие и не сильные. Но, похоже, очень умные. Оставило землетрясение камни в покое и спрашивает у этих троих: "Что мне делать, чтобы вырасти?"
   - В школу пошлют, - шепнула соседу Киабаса. - В сказках всегда учиться заставляют.
   Я в замешательстве пробежалась взглядом по стенам читального зала, и тут меня осенило:
   - А люди его и спрашивают: "Зачем тебе нужно вырасти?" "Чтобы стать самым сильным, самым могучим и всех победить". Тогда прохожие передали ему слова одного мудреца: "Величайшая из войн - война с самим собой. Величайшая из побед - победа над собой". И предупредили, что в этой войне ему никто не должен помогать. Маленькое землетрясение вздохнуло и ушло воевать само с собой подальше в море. Уфф! Тут и сказке конец, кто дослушал - молодец.
   - О, какая известная сказка, - проследил за моим взглядом рыжий знакомый Киабасы. - Её даже на плакатах печатают.

* * *

   Первый день на то и первый, чтобы тянуться бесконечно. К обеду дети окончательно меня измотали, зато прониклись уважением к вожатой, которая знает много историй, сказок, песен и небылиц. Особенно ребятню восхитил пересказ "Трёх мушкетеров" (в моей обработке для младших школьников) с продолжением "Констанция выпила противоядие, и наносит ответный удар", "Два года спустя" и "Племянник Портоса и дочь Арамиса спасают сына Ивана Грозного". Эллочка, вопреки моим надеждам и красноречивым взглядам с подмигиваниями, никак не помогала. Наоборот, ходила вместе со всеми хвостом за мной и, стоило детскому интересу хоть немного угаснуть, подогревала рассказ убойными наводящими вопросами, типа: кто такой кардинал и что такое подвеска.
   Когда наконец ребята разошлись по домам, я собрала всё мужество и злость, чтобы высказать "совожатой", что именно о ней думаю. Эллочка как раз закончила очередной разговор по мобильному, грустно запихнула телефон в миниатюрную сумочку и выдохнула:
   - Как я тебе завидую, Рада.
   Гневная речь скомкалась в горле и нырнула обратно.
   - Почему?
   - С тобой всем интересно. Ты столько всего знаешь. У тебя, наверно, море друзей.
   - Да не то чтобы...
   - А у меня совсем никого. Хотя нет, знакомых-то много. Знакомятся, день-два подружат, а потом... говорят, скучно. Что со мной поболтать не о чем. Я стараюсь, я же не зануда какая-нибудь, я очень современная девушка, ничего от них не скрываю, и вообще... Если человек открытый, это ведь ещё не значит, что он скучный, так? Вот вчера ходили с Лесей в бутик, так я ей лучшую юбку выбрала, а она...
   Понеслось... В принципе, я понимала, почему знакомые Эллы не выдерживали её общества дольше двух суток. Но... она попросила о помощи. Косвенно, но мне и этого хватило. Да и самой интересно, что во внутреннем мире у экстравертки.
   К вечеру распогодилось, и когда мама наконец-то вернулась из клуба осознанного родительства, горя желанием тут же проверить полученные знания на практике, я безмолвно указала ей на Киабасу, схватила велосипед и вылетела из квартиры.
   Двухколёсный конь и зонтик - вещи несовместимые. Даже когда на макушку сыплются капли подло вернувшегося дождя. Особенно, когда вдобавок поднимается встречный ветер. И уж тем более, когда велосипед поскальзывается на размытой глине и на всём скаку шлёпается в лужу. Вместе с седоком, конечно.
   Короче, на подсобное вместо чистой и аккуратной девочки ворвалось грязное, мокрое, визжащее и отфыркивающееся чучело, при виде которого вечно невозмутимая кошка с шипением вздёрнула спину дугой и распушила хвост.
   "Отмоюсь на обратном пути, - решила я, направляясь к калитке. - Если сейчас разлягусь под черёмухой сохнуть, то вернусь домой уже ночью. Ну, Эллочка, встречай гостей".
   Шагнула и тут же упёрлась носом в стену. Где я? В тёмной кладовке? В шкафу? В ящике? А может, это гроб, который кто-то ради шутки поставил вертикально?! Мама! Спокойно, бывает и хуже. Во всяком случае, это гроб пустой, без покойника...
   Внизу что-то зашевелилось и ухватило меня за щиколотку. О, я, оказывается, и ТАК визжать умею!
   Вывалилась обратно, на знакомые, родные грядки. Кошка презрительно вылизывалась. Т-т-только без инфарктов. Кто тебе сказал, что покойники щупают живых за ноги и обожают стоячие гробы? Надо разобраться.
   Вдох, выдох... И вон та половинка кирпича не помешает. Ну, открывай уже дверь, трусиха! Вдруг тому, снизу, нужна помощь!
   Псевдо-покойник явно удивился:
   - Ты чего, по ногам как по асфальту?!
   Слава Богу, хотя бы разговаривает.
   - Эллочка?
   - Почему я снова здесь? - заныла невидимая ХВуМша. - Скучно, темно, ни тебе телевизора, ни магазина, и поговорить не с кем. Выпустите меня отсюда!
   - А почему скучно и темно?
   - Откуда мне знать?
   - Но ведь это твой мир! - возмутилась я. - Твоё собственное царство.
   - Ы-ы, - заревела экстравертка. - Нет у меня никакого царства. Я вам не царица какая-нибудь.
   ВМ Эллочки [М. Попова]
   Пришлось взять себя в руки и терпеливо объяснять, что к чему. Эллочка тихонько подвывала и периодически требовала, чтобы её выпустили.
   - Понимаешь, внутренний мир зависит от твоей фантазии. А у тебя...
   - Да, нет у меня фантазии, нету! - взорвалась вожатая. - Без неё шестнадцать лет прекрасно обходилась!
   Можно бы поспорить, что без фантазии человека не бывает, что и у Эллочки воображение было, но измельчало за ненадобностью, что я знаю людей, которые... Стоп!
   - Скажи, а ты хочешь, чтобы тут всё изменилось? Чтобы тебе помогли?
   - Спрашиваешь!
   - Тогда жди.
   Эх, не успеваю умыться! Я выглянула за ворота и скисла - смысла умываться не было.

* * *

   "Ты что задумала?"
   Мне совсем не хотелось под проливным дождём общаться с учителями.
   - Помочь.
   "Каким образом, позвольте поинтересоваться?" - ехидно спросил младший.
   - А вы сами не догадываетесь? У Эллы нет фантазии, а я знаю художницу, у которой воображения - море! Если она...
   "Уж не решила ли ты притащить её в чужой мир? С ума сошла?!" - воскликнул средний.
   - Что плохого? Я же вижу суть, и знаю, что она хороший человек.
   "Мало ли что хороший, - скрипнул старший. - Она посторонний".
   - Сама я не справлюсь. А она...
   "Она - фантазёр".
   - Ну... мне фантазёр и нужен.
   "Меньше всего нам нужен фантазёр, - отрезал средний. - Послушайся доброго совета, не связывайся с фантазёром".
   - Почему?
   "Так надо".
   - Хорошо, но только если объясните.
   На этот раз вперед вышел старший:
   "Среди людей есть спасатели, вроде тебя, информаторы и многие другие одарённые личности, способные принести пользу. А ещё есть фантазёры. Художники, музыканты, сказочники, поэты, учёные. В обычной жизни они практически ничего не могут, и частенько выглядят беспомощнее остальных. Зато во внутреннем мире фантазёры - кхм! - всесильны.
   - Они преобразуют и внешний мир тоже, - запальчиво возразила я.
   "Великие - да, и после долгих трудов. Но ты не представляешь, что они способны натворить вне рамок материальной действительности!"
   - Так это ж замечательно!
   Учителя вздохнули хором.
   "Мы с этим сталкивались, и не раз. Фантазёры чувствуют, подсознательно догадываются о своём могуществе. Стоит им понять, убедиться - и у них, говоря вашим языком, сносит крышу", - печально произнёс младший.
   - Наверняка это происходило потому, что рядом не было...
   "Тебя?" - подколол средний.
   - Хотя бы. Я смогу объяснить ей, сумею...
   "Рада, хватит ребячиться. Мы настаиваем - не обращайся к художнице".
   - Как же тогда помочь?
   Тройное пожимание плечами меня добило. Перестраховщики! Да что я, маленькая, что ли?! С Ю.А. общаться нельзя, с художницей дружить нельзя, а с Эллочкой как хочешь, так и разбирайся!
   - Воротите носами, а мы сами с усами, - буркнула я.
   И бухнулась в очередную лужу.

* * *

   Найти художницу можно только в художественной школе, которая открыта максимум до обеда. То есть, как раз тогда, когда я забавляю малышню в лагере. Сложная задачка, но выполнимая. Где Маша не пропадала, где Рада не договаривалась! Попрошу Эллочку довести ребят после кино до столовой. А как быть с Киабасой? Отдам ей ключи от квартиры - и всё! Эх, жаль, мама и папа опять поздно вернутся.
   - Пообещай, что будешь себя хорошо вести.
   Девочка, до того с любопытством разглядывавшая брелок, выкатила на меня круглые чистые глазищи:
   - А что мне за это будет?
   - М...
   - Мороженое?! Одну! Две! Нет, не хватит - ведёрко! А лучше - два!
   - Хорошо-хорошо! - согласилась я, пока вёдра не начали увеличиваться в размерах. - Но зачем тебе одной столько мороженого? Снова заболеть хочешь?
   - Не волнуйся, я его не одн... не одним махом съем, растоплю на подоконнике.

* * *

   Малознакомая знакомая по имени Рада тараторила всю дорогу без умолку. Временами тревожно поглядывала на меня, словно боялась: вот сейчас заторможу, разверну велосипед и без лишних слов поеду восвояси.
   Ага, как же! В кои-то веки выпал шанс на деле узнать - есть или нет что-то кроме физического мира. Скорей всего, это чья-то глупая шутка или чистосердечное заблуждение Рады. Но ведь остаётся маленькая, малюсенькая возможность, что...
   Стоило подумать об этом - дух захватывало, и сердце начинало колотиться, как перед экзаменом.
   В конце концов, риск минимален. Даже если предположить худшее - девочка подослана нехорошими дядями-похитителями несовершеннолетних, - так ведь я сказала родителям, куда и с кем еду, а Рада охотно продиктовала свой адрес и номер телефона. И потом, я при оружии.
   - "Ножик перочинный, перочинный ножик", - словно угадала мысли провожатая. - Что это за странную песню исполняли у вас, в художественной школе?
   Да без понятия!
   - Это специальная песня живописцев. Ни один уважающий себя художник не ходит без перочинного ножа.
   - Почему? - она даже сбавила скорость. - Вы ж не грибники.
   - А карандаши чем точить, по-твоему?
   - По-моему, для этого придумана точилка. Знаешь, такая, с дырочкой, в ней карандаш покрутишь - скыр-скыр - и готово.
   - Это для дилетантов. По-настоящему хорошо подточить можно только ножом. Или резаком, на худой конец.
   - Приехали.
   - Может, стоит постучать?
   - Говорю же, там нет никого. Не считая кошки.
   За воротами всё было в точности так, как рассказывала Рада. Синее небо, яркое солнце, черёмуха, одуванчики, колодец, качели и кошка, встретившая нас дружелюбно поднятым хвостом.
   - Велосипеды оставляем здесь. Да не бойся, тут идти недалеко.
   Можно подумать, я когда-то боялась долгих пеших переходов. Просто до последнего мгновения верила, что от обыденности нет спасения, и фантастический рассказ Рады окажется всего лишь выдумкой. Вот уже и ноги стали ватными, и рукам передалась лёгкая дрожь...
   - Нет, сначала успокойся. Пошли на качели.
   Странно, при первом взгляде качели показались одноместными. А сейчас на гладкой, нагретой солнцем доске с легкостью хватило места двоим. Даже троим: кошка запрыгнула к нам, долго выбирала, кого облагодетельствовать своим присутствием, наконец растянулась во всю длину своего тельца и ширину наших коленей.
   - Тебе даже проще, мы точно знаем, куда попадём.
   - Ладно, пошли. Только держи меня за руку, хорошо?
   Мы распахнули калитку, помедлили, разглядывая недоступный пейзаж, и на счёт "три" шагнули вперёд!
   - Ну, как тебе?
   Глаза постепенно привыкают к полумраку. Когда Рада рассказывала об этой коробке, она явно преувеличивала её достоинства. Лопатки упираются в одну стену, локоть - в другую, голова едва не касается потолка, сбоку чуть слышно дышит новая знакомая, внизу кто-то всхлипывает. Клаустрофобия, заткнись!
   - Впечатляет. Это и есть хозяйка?
   - Да, это и есть я, - ответили снизу.
   - Тык-тык-тык... Ну, давайте выбираться отсюда.
   - Уже сдаёшься? - в голосе Рады заметно разочарование.
   - Не верю, что внутренние миры бывают такими... тесными. Эй, хозяйка, можно у тебя тут похозяйничать?
   - Делайте что хотите, - обречённо пискнуло снизу.
   - Хотеть не вредно, - хмыкнула я. - А ну, подвиньтесь.
   Извернулась, запустила руку в карман и вытащила ножик. Коробка, она и во внутреннем мире коробка. Подцепила ногтем лезвие и воткнула оружие против мафии в ближний верхний угол. Раздался знакомый тресковизг картона. Теперь вправо до другого угла, вниз, влево, вверх.
   - Навалились!
   Остальные не успели сообразить, я одна прижалась ладонями к стенке и вместе с ней вылетела в белый свет.

* * *

   Снаружи коробки было немногим лучше, чем внутри. Выпавшая Риша, вышедшая я и выползшая следом за нами Элла оказались в белом... м-м... пространстве. Верх ничем не отличался от низа, тот же нейтральный цвет. Ни горизонта, ни углов комнаты, кроссовки не оставляют следов, а сами мы не отбрасываем тени. Поневоле начинаешь чувствовать себя мультяшкой на чистом листе бумаги.
   Художнице, по всему, тоже не приглянулся внешний внутренний мир экстравертки. Риша недовольно сунула ножик обратно в карман и оглянулась на неё:
   - И где всё?
   - Не знаю. А разве что-то должно быть?
   Теперь обе уставились на меня. Специалиста нашли!
   - У каждого по-разному. Степь, море, города, замки рыцарские...
   Эллочка растерянно обвела взглядом мир. Без сучка, без задоринки, даже коробка исчезла.
   - Может, у меня так и нужно?
   - Нет! Это слишком пресно. Здесь и свихнуться недолго. Включи воображение и придумай хоть что-нибудь!
   Хозяйка мира послушно сосредоточилась, зажмурилась, и белое пространство превратилось в точную копию улицы Чайковского из реального Воткинска. "Хоть что-то", - обрадовалась было я.
   - Нет! - Риша упрямо топнула, и улица пошла трещинами, шоссе, здания и деревья рассыпались в стеклянную пыль. - Лучше уж вообще ничего, чем копирка с действительности. Как не понимаешь, что это твой мир?! Здесь можно забабахать всё, что угодно! Просто - закрыть глаза и представить. Небо хочешь - будет тебе небо! Низкое, высокое, закатное, полуденное, ночное, грозовое, да хоть в полосочку из зелёных облаков! Хочешь - горы, хочешь - долину! Или мегаполис какой-нибудь! Деревеньку заброшенную, с мельницей на запруде. Или завод по производству хохотунчиков! Или заповедник марсианских минералов!.. Что, нечего возразить?!
   Мы и правда молчали. Пока художница, зажмурившись, описывала красоты выдуманного мира, я и Элла, онемев от изумления, созерцали их наяву. Над головами яркой синевой разлился небосвод, придвинулся к нам осенними тучами, отшатнулся закатным золотом, пошёл полосами изумрудных облаков. Справа белую землю беззвучно вспорол горный хребет, чтобы мгновением позже превратиться в скопище разномастных небоскрёбов. Слева заскрипела тёмным от времени колесом мельница. А за нашими спинами как диковинные грибы выросли разноцветные кристаллы.
   Риша наконец-то открыла глаза, которые незамедлительно полезли на лоб. Художница ошарашенно уставилась на экстравертку, потом на меня, присела на корточки, зачем-то отломила прозрачный синий кристаллик, растёрла в ладонях, приложила к лицу.
   - Пахнет снегом. Так и думала, что пахнет снегом...
   - Риша, - позвала я, понимая, что худшие догадки учителей начинают сбываться.
   Художница даже не обернулась. Она задумчиво, чуть склонив голову, смотрела на пригорок в паре шагов от себя. Неторопливо, но уверенно вытянула руку и указала на него пальцем:
   - Тут.
   В ответ на её слова из вершины пригорка проклюнулся росток. Он рос как при убыстренной съёмке, торопливо выпускал клейкие розовые листочки, расцветал зелёными ромашками.
   - А теперь, скажем, так.
   Цветы взмахнули лепестками, оторвались от стебля и закружились крохотными бирюзовыми четырёхкрылыми птицами.
   - Уррра!!! - завопила Риша, распугав пичуг. - Я сделала это! Я могу! В самом деле, могу!!!
   - Риша, успокойся, я сейчас всё объясню...
   - А что тут объяснять? - девушка сверкнула на меня дикими глазами, подпрыгнула и зависла в воздухе. - Всё понятно! Летим!!!
   Не успела опомниться, как Риша ухватила меня за руку и потащила вверх.
   - Нет, я лучше тут останусь! - взвыла экстравертка и для надёжности упала на землю.
   - Как хочешь, - хмыкнула художница, набирая высоту.
   Тело лишилось привычного веса, я летела как воздушный шарик. Художница даже руками не махала, но стремительно неслась туда, куда ей хотелось. А хотелось ей всё выше и выше!
   - Смотри! - Риша невесть откуда вытащила кисточку. - Сейчас здесь нарисуем о-облако.
   Девочка водила кистью, а в десятке метров под нами возникало скопление пара.
   - Прыгаем!
   Кажется, я заорала. Мы со всего маху рухнули в облако!.. Но тотчас подскочили на нём как на огромном пуховом батуте. Не успела унять бешеное сердцебиение, а художница уже устроилась на краю, беззаботно свесив ножки.
   - Так, что бы ещё?..
   - Не надо!
   Но свихнувшаяся фантазёрка разошлась не на шутку. В небе вспыхивали стоцветные радуги и осыпались вниз миллионами искр. К нам подлетел трёхголовый змей, осторожно взял из рук хохочущей Риши булку с маком и был таков. Мимо со свистом пронёсся летучий корабль - трёхмачтовый! На земле разливались моря и вырастали джунгли, великаны танцевали ламбаду, а стая крылатых эльфов тащила куда-то упирающегося бордового бардового бесёнка - с рогами, хвостом, вилами и гитарой, как полагается.
   Если художнице хотелось что-то рассмотреть внизу, она без видимых усилий приближала облако к земле... а может быть, землю к облаку, не могу точно сказать.
   Затем Риша взялась за звуковое сопровождение. Она мурлыкала начало мелодии, и её тут же подхватывал невидимый оркестр. В воздухе, сменяя друг друга, парили ароматы цветов, фруктов и, как ни странно, свежих досок.
   Меня была крупная дрожь. Рядом сидела уже не девочка-подросток, а странное существо с пышной огненно-рыжей шевелюрой, парой перепончатых крыльев и длинным хвостом с кисточкой на конце - тоже рыжей. Чудовище размахивало как дирижёрской палочкой огромным карандашом и дико хохотало.
   Когда небо расплылось бензиновыми пятнами, а сверху посыпались шоколадные конфеты, стеклянные шарики и крошечные человечки, я в ужасе закрыла глаза. Всё разом стихло.
   - Открывай, всё самое интересное пропустишь.
   Ох, что она ещё придумала?! Чернота. Ничего не видно, кроме силуэта художницы, болтающейся рядом.
   - Где мы?
   - Не где, а когда. Давно мечтала посмотреть на Большой Взрыв. А то учёные замучили со своими гипотезами: был, не был...
   - Большой Взрыв?
   - Ну да. Или вы в школе еще не проходили? Тот самый, из которого образовалась наша вселенная.
   Недавний ужас уступил место откровенной панике. Она что, всерьёз хочет при этом присутствовать?! Это ж не просто "большой взрыв", даже не атомная бомба, это будет ТАКОЙ БА-БАХ!..
   - Послушай, не нужно на это смотреть.
   - Почему? - в голосе Риши звучало искреннее недоумение.
   - Потому что.... Потому.... Это не настоящий взрыв, вот!
   - То есть?
   - Это будет не всамделишный Большой Взрыв, а всего лишь твоё представление о нём. Ты же способна выдумать всё, даже то, чего в нашем мире нет и никогда не было. С тем же успехом мы можем увидеть, как Бог создал мир за неделю, а с твоей помощью - и за минуту!
   Художница долго молчала.
   - Тык-тык-тык, - наконец, заметно погрустнев, изрекла она. - Ладно, возвращаемся.

* * *

   Когда мы спустились к Эллочке, с неба облетали последние блестки придуманного Ришей пейзажа. Да, чужая фантазия - как чужой ум. Сколько ни пиши за двоечника контрольную, сообразительнее он от этого не станет.
   - Ну вот, я так и знала! - прохныкала ХВуМша. - А такое было все красивое! Я хочу, чтобы блестящее вернулось!
   Вокруг полыхнуло разноцветными искрами и погасло.
   - Вот, видишь, у тебя получается!
   - Ты можешь сама сделать что угодно, - поддержала меня художница, - ну вот, например...
   Я схватила фантазерку за руку:
   - Не подсказывай!
   - А можно... магазин.... Нет, лучше парк развлечений. - Эллочка зажмурилась. - Знаете, такой, с колесом обозрения! Я так жалею, что его нет у нас в городе.
   - И что еще там будет, - подмигнув мне, спросила Риша.
   - Комната смеха и... паровозики... и много-много воздушных шаров.... Ну как, получается хоть что-нибудь? - Элла приоткрыла правый глаз.
   Мы не ответили - наперегонки мчались занимать места на карусели.

* * *

   Домой я возвращалась умиротворенная и почти счастливая. Экстравертка под конец выдумала такие крутые "американские горки", что даже фантазерка довольно присвистнула. А сама Риша, едва мы покинули Подсобное хозяйство, сказала: "Знаешь, если вдруг... ну, мало ли... я тебе понадоблюсь сюда, ты не стесняйся". И теперь в кармане джинсов устроился заветный клочок бумаги с ее адресом и телефоном.
   Одно плохо - тащить велосипед на пятый этаж. Но едва я оказалась в подъезде, как сгребла двухколесного скакуна в охапку и рванула по ступенькам как спринтер и штангист в одном флаконе. Визг, летевший мне навстречу, был явно Киабасин.
   На втором этаже я осознала, что Киабасу режут.
   На третьем - что режут, по меньшей мере, двух Киабас.
   К четвертому этажу количество орущих, визжащих и вопящих Киабас возросло до десятка.
   А когда я последним титаническим усилием втащила велосипед на площадку перед родной квартирой, поняла, что внезапно размножившиеся родственницы не кричат, а поют. Мелодия была знакомая, группа "Ногу свело", композиция "Хара Мамбуру". А вот слова, которые горланили за дверью, пока я без толку давила на кнопку звонка, - совсем другие:
   Однажды рано поутру
   Нашли большую мы нору.
   В ней громко чавкал кенгуру,
   Жевал какую-то кору.
   Мы приказали комару:
   - Спасай скорее кенгуру!
   Пусть поздорову и добру
   Оставит он кору бобру.
   Однажды рано поутру
   Мы хороняли кенгуру.
   Ведь оказалось, что кору
   Нельзя на завтрак кенгуру!
   - Да закопаете вы его когда-нибудь или нет?! - зарычала я, развернулась к двери спиной и принялась "бить копытом". Музыка оборвалась, внутри пискнули: "Ой, кенгуру пришло!" и воцарилась настороженная тишина.
   Так ведь, чего доброго, перепугаются и не откроют. Я вновь позвонила.
   Робко щелкнул язычок замка, дверь приоткрылась на ширину чьего-то глаза.
   - Ай! - поприветствовал меня его обладатель.
   Распахнутая дверь, топот уносящихся на кухню ног.
   - Что это тут такое?! - гневно возопила я.
   По квартире словно Мамай прошел. Пол устилает одежда вперемешку с игрушками и книжками, с люстры свесилась завязанная бантиком скакалка, из зеркала на меня, помимо испуганного отражения, взирает рожица, нарисованная фломастером. А в стоящей на коврике хрустальной салатнице сидит крыса. Домашняя. Недавно купленная Киабасой.
   "Которую я убью", - подумала я и вздрогнула от эха за спиной:
   - Что это тут такое?!
   Мама! Да еще вместе с папой!
   - Что это тут такое?! - грозно повторила вышедшая из толпы ребят Киабаса. - Где моё мороженное?!!

* * *

   Утром солнечные лучи разгоняли остатки облаков как бравые жандармы толпу обкурившихся хиппи. Но на сердце скребли и линяли кошки. После серьезного разговора с родителями и бурных разборок с Киабасой меньше всего хотелось развлекать тех маленьких монстров, которые устроили в квартире вчерашний бедлам.
   Мама постановила: ни в коем случае и никогда больше не оставлять Киабасу одну дома.
   Вредная родственница заявила, что после предательства с мороженым, она больше никогда не войдет в мое положение.
   Но хуже всего было с учителями. Они вообще молчали.
   У школы меня встретила сияющая Эллочка.
   - Рада! Я вчера помогала тебе. Теперь твоя очередь.
   - Что еще, - уныло протянула я.
   - Отпусти меня пораньше. Ты знаешь, тут мне позвонил новый знакомый. Ну не совсем новый. Но он уже второй раз позвонил. Говорит, раньше не обратил внимания, а теперь.... Ой, Радочка, он такой милый. Угадай, что сказал? - Эллочка аж пританцовывала, - В тебе, говорит, что-то есть.

Не-дело

Экстрасенсы

  
   Никому-то я не нужна.
   Неблагодарная Эллочка унеслась на свидание, воспитатели пошли в учительскую пить чай, а двое засидевшихся мальчишек рубятся в настольный хоккей и меня в компанию тоже не зовут. Сижу в углу, смотрю в потолок, даже книжки под рукой нет. Вздохнула, выдохнула.
   Но вот ребята подрались из-за финального счета и удрали домой. Свобода!
   Схватила куртку, ринулась к двери и врезалась в кого-то. Передо мной стоял пожилой мужчина, позади ещё один - моложе. Пронзительные глаза первого внимательно меня изучали.
   - Простите, все дети уже разбежались. Вы за кем пришли?
   Пришельцы дружелюбно улыбнулись:
   - Вообще-то, за тобой, Рада.

* * *

   - Цапля чахла, цапля сохла, цапля высохла и сдохла, - нараспев озвучивала я своё состояние, валяясь на кровати.
   Именно валяясь. Не было сил ни поднять руку, ни доползти до туалета, ни возразить маме, которая консультировалась с кем-то по телефону:
   - Да не знаю я, что случилось. Нет, и зрачки проверяла, и вены смотрела, всю одежду перетряхнула. Тут что-то другое. Нет, не переутомление, какое переутомление в каникулы! Ну не может человек за день так измениться! Ушла ребенок как ребенок, а вернулась - дитя Бухенвальда. Нет, температуры нет. Синяки под глазами, осунулась вся, по-моему, даже похудела. И слабость. Да какой там лагерь, никуда не отпустила. Слушай, а вдруг я с ней вчера того, слишком строго?
   - Чахла цапля, сохла цапля, сдохла цапля, - подвела итог я.
   - Ну всё, - мама вошла в детскую и нависла надо мной суровым возмездием. - Я вызываю скорую. Немедленно!
   - Не надо ни медленную... ни скорую...
   Брякнул дверной звонок.
   - ...ни сверхскорую...
   Мама озабоченно прикоснулась к моему лбу и поспешила встречать "сверхскорую".
   - Здравствуйте, Рада здесь живёт? - спросил в коридоре запыхавшийся голос.
   - Здесь. А ты кто, девочка?
   - Это Риша, - получилось тихо, и меня не услышали.
   - Эм... подруга.
   - Странно, я тебя первый раз вижу.
   - Я вас тоже, - парировала художница и просочилась в комнату. - Слава богу, ты жива!
   - Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить.
   - Почему ты решила, что она... - оторопела мама.
   - С утра позвонила какая-то малявка и говорит: "Тётенька, миленькая, быстрее к нам, тут Рада совсем-совсем умирает! Я ей искусственное дыхание делаю, делаю, а оно не делается!" Что я могла подумать?!
   - То ли ещё будет, ой... ёй... ёй, - мрачно пообещала "умирающая".
   - И вот так весь день! - у практикующего психолога сдали нервы, по щеке покатилась слеза.
   Риша села на край постели:
   - Рассказывай давай.
   - Ехал грека через реку, видит грека - в реке рак...
   - Может, ей гречки хочется? - задумчиво предположила художница.
   - Гречневая крупа, как назло, закончилась.
   - Так сходите в магазин. Не волнуйтесь, я за ней присмотрю.
   Едва мы остались наедине, Риша нахмурилась:
   - Колись, не таись.
   - Обломись.
   - Зашибись!
   Мы обменялись красноречивыми взглядами и захохотали, хотя у меня смех быстро сменился кашлем.
   - Ты уже ничего не исправишь.
   - Тогда зачем позвала?
   Вздохнула, выдохнула. Не звавши Ришу майся, а звавши - признавайся.
   - Они просили о помощи...

* * *

   Полон город Воткинск
   Местных экстрасенсов,
   А приезжих сколько -
   И не сосчитать!
   Люди те велики,
   Люди многолики,
   Людям тем несчастным
   Надо помогать...
   Специалисты по аномальным явлениям были общительные и очень доброжелательные. В общем, как выражалась Красная Шапочка, "хоть мама и не велела мне разговаривать с незнакомцами"... Взгляд молодого напоминал собачий - хочешь не хочешь, а полезешь в сумку за бутербродом. А старший взахлёб рассказывал про многочисленные экспедиции и удачные операции по спасению планеты. Когда я намекнула на Шамбалу, они обрадовались ещё больше. Младший обещал показать фотографии, сразу после "нейтрализации агрессивной ауры тёмного эгрегора". Для этого им очень нужна такая уникальная личность, как я. Откуда они узнали про мою уникальность, непонятно. Скорее всего, кто-то из лагерных детей наябедничал родителям, а там подхватило "сарафанное радио".
   Сеанс проходил в "лаборатории священного света", внешне ничем не отличавшейся от гаража с распахнутыми воротами. И внутри ничего лабораторного: вдоль стен лежали колёса, на верстаке - инструменты, пахло резиной и маслом.
   Нас радостно приветствовали ещё четверо специалистов. Все - добрые и милые люди - я-то видела. А ещё их объединяла одна идея, одна сверхзадача, и это мне тоже понравилось.
   Мы встали в круг, взялись за руки.
   - Чувствуете ли вы силу семи избранных? - низким голосом произнёс старший специалист.
   Всё, что я чувствовала, - это неудобство: сильно чешется нос, а руки заняты. Но остальные согласно промычали в ответ.
   - Мы выходим из земных оболочек и направляемся в астрал, в космос, в потустороннюю республику.
   Я растерялась: куда именно мне лететь? Однако у женщины слева не было проблем с выбором направления:
   - О, да, я парю, я поднимаюсь всё выше, в самое сердце астрально-космического царства.
   Ещё не легче! Впрочем, что-то я всё же почувствовала. Лёгкое головокружение, словно еду в лифте с пятого этажа на первый.
   - Смотрите, братья и сёстры! - внезапно возопил старший. - Вы видите?! Перед нами обратная сторона Луны! И на ней, в полумраке различима астральная космическая станция.
   И вновь шевельнулось сомнение. Ладно, я, тупая школьница, ничего не вижу. Но как они могут разглядеть что-то на тёмной стороне луны, где в принципе не бывает полумрака? Наверное, созерцают внутренним зрением...
   Мысли ворочались медленно. Мой лифт, всё набирая скорость, прошиб подвал и нырнул под землю.
   - О, это прекрасная станция! - обрадовалась соседка слева.
   - Это убежище тёмного эгрегора, - судя по тону, старший рассердился.
   - О? Ах, зло пыталось ввести нас в заблуждение! - воскликнула женщина, до боли сжав мне руку.
   - Итак, друзья, приступим.
   Лифт взвизгнул и превратился в американские горки из внутреннего мира Эллочки. "Подземный аттракцион? Для гномов?" - удивилась я, опускаясь на колени, но не смея разжать рук...

* * *

  
   - Как пришла домой - не помню.
   - Тык-тык-тык, - откликнулась Риша. - Не поняла, вы победили станцию или нет?
   - Откуда я знаю?
   - А остальным тоже пришлось туго?
   - Не зна... нет. Кажется, они очень радовались и благодарили меня за помощь.
   - Гады.
   - Нет, они очень славные люди...
   - Ага, славные. Использовали тебя как... как... батарейку!
   - Что, ещё и батарейку нужно было купить? - откликнулась из коридора вернувшаяся мама.
   - Нет, спасибо! - громко произнесла художница, а шёпотом спросила, - У тебя Интернет подключен?
   Я покачала головой.
   - Жаль. В этой всемирной свалке есть ответы почти на все вопросы. Хотя... слушай! Однажды я засунула в пульт от телевизора две батарейки. Одна из них не работала, но пульт действовал! Вдруг и с тобой получится?!
   Собиралась возразить, но Риша уже протянула руку:
   - Держись, батарейка. Если можешь отдавать силы, должна и брать.
   Энергию, конечно, не взяла. Кто я, последний вампир, что ли?! Но, ухватившись за руку, сумела подняться на ноги.
   - Ну, вот. Осталось только до Интернет-клуба дотопать...
   Со стороны, вероятно, я напоминала подвыпившую девицу, которую провожает подруга. И как она уговорила маму отпустить нас "погулять"? Скорее всего, дело в Ришином суровом взгляде из-под чёлки.
   Администратор компьютерного зала неодобрительно покосился на новых клиенток, но до Интернета допустил и даже вторую табуретку поставил.
   - Что вводить в запрос?
   "Места силы".
   Это не я сказала, это рядом прозвучал голос среднего из учителей.
   "Наконец-то, - обрадовалась я, - вы сменили гнев на милость!"
   "Скажем так, возвращение твоих сил и способностей сейчас важнее, чем разногласия из-за... фантазёра", - буркнул старший.
   "Кроме того, как видно из последнего случая, пока тебя нельзя оставлять без присмотра!" - усмехнулся младший.
   - Эй, ты чего витаешь в облаках? - окликнула Риша.
   - Вводи "места силы".
   Риша отпустила мою руку и застучала по клавишам. А я, конечно, сразу раскисла и привалилась спиной к стене. Будто сквозь сон выслушивала учителей:
   "Это скопления, сгустки энергии - хорошей или плохой. Бывают большие и маленькие, самой разной формы. Увидеть или замерить их приборами невозможно, а вот почувствовать..."
   - О, да тут много всего, - восхитилась художница. - Вот, например... "Термин "места силы" введен мексиканским индейцем Хуаном Матусом, опыт которого описал Карлос Кастанеда. Им обозначаются особые места с энергетикой, значимо отличающейся от фона. Они могут лечить от болезней, промывая тела фонтанами исцеляющей энергии или просто вливая свой избыток целебной силы". То, что тебе нужно!
   "Вот видишь, она нас перебивает!"
   - Она не слышит, - слабо возмутилась я.
   - Дела плохи, ты уже бредишь. Конкретные места силы - Стоунхендж, Египетские пирамиды, ещё есть они в Одессе, Полтаве, Карелии... Интересно, а в Воткинске? - и вновь щёлк-щёлк по клавишам. - Хм, нет, ничего похожего.
   "Места силы - везде. Нужно лишь найти".
   - По-вашему, для поиска мест силы у меня есть силы? - сострила, называется.
   - Да, до Египта ты не доедешь, - Риша расплатилась с интернетчиком и вновь куда-то меня поволокла. - Побежали в информационную сеть местного значения.
   - В смысле?
   - В библиотеку.
  

* * *

  
   Когда мы зашли в читальный зал, Рада уже немного оклемалась. Даже помахала рукой библиотекарше:
   - Здравствуйте, тётя Нина.
   Та обрадовалась, тут же расспросила о здоровье, почему давно не заглядывала, и какая книга нужна на этот раз. О "местах силы" она не слыхала, так что пришлось объяснять своими словами.
   - Надо же, - наконец проговорила она, - то десятилетиями эту книгу никто не спрашивает, а то...
   - Значит, книга есть?!
   - Есть, Радочка. Жил у нас в шестидесятых годах один чудак, лозоходством увлекался. Минеральных источников не открыл, зато разработал теорию иновекторных пространств. Он составил подробную карту этих участков в Воткинске, написал книгу об их особенностях и способах нахождения. Сам напечатал на пишущей машинке несколько экземпляров - компьютеров с принтерами тогда не было. Одну книжку подарил нашей библиотеке.
   Мы уже, образно выражаясь, потирали руки.
   - Но, говорят, другие учёные не одобрили его работу. Так и лежала в фондах эта самодельная книга - и не интересна никому, и выбросить жаль - всё-таки человек старался. А буквально вчера о ней спросила наша давняя читательница. Мы и отдали на дом, да еще сказали, что может пользоваться сколько угодно.
   - Блин горелый, - вырвалось у Рады.
   - Очень нужно? - перегнулась через кафедру библиотекарша.
   - Позарез! - сказала подруга, а я чиркнула ребром ладони по горлу.
   - Хорошо. Это не в наших правилах, но так и быть, дам адрес читательницы. Записывайте...
   Опять тащиться через полгорода. Хорошо хоть эта любительница самиздата живёт неподалёку от моего обиталища и дома Рады. Да и энергетически опустошенная подруга уже не висла на моём плече, брела рядом.
   Уф, как я ненавижу подъезды с домофонами! Вот возьмёт эта старушка и не пустит.
   - Кто там? - голос у старушки оказался почти детским.
   - За книгой, - с места в карьер взяла Рада. - Нам сказали, что "Разновекторные пространства" у вас.
   - Надо же? - удивилась библиофилка. - Ну, ладно, заходите. Пятый этаж.
   Пятый!
   Пропиликал замок.
   - Давай я внизу подожду.
   - Нет уж, будем давить на жалость. Старушка только глянет на твою физиономию, и сразу выложит нам половину домашней библиотеки с буханкой хлеба в придачу.
   Мы поднимались по ступенькам как альпинисты на Эльбрус. Нет, как Сизиф в гору. Сизифом была я, камнем - Рада. Между прочим, Сизифу приходилось легче, его камень не упрашивал отдохнуть на каждой площадке, тьфу, перевале!
   Вот она, заветная дверь! Сизиф позвонил, камень принял страдальческий вид.
   - Здравствуйте. Вообще-то я взяла книгу всего лишь вчера и...
   Мы во все глаза уставились на "старушку" и выпалили хором:
   - Таня?!!

Конец второй папки

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"