Пятый день пошёл с той поры, когда он проводил её домой из фитнес клуба. Она обещала придти перед отъездом, но всё не шла. Изматывающее ожидание день за днём убивало веру, что она выполнит своё обещание. Надежда таяла вместе с последним весенним снегом.
В дверь позвонили. Он открыл дверь. Быстро вошла она. Небольшая комната сразу наполнилась ее свежестью, красотой, движением, возбуждающим дыханием весны.
Он смертельно скучал без нее всё это время.
Направляясь к широкому старинному дивану, она нежно коснулась его щеки влажными прохладными губами.
Сбросив на ходу туфли и меховую накидку, бросилась на широкий диван и с усмешкой изнеможения откинулась навзничь. С мучительным чувством он разглядывал ее безукоризненные ноги. Теперь ее ноги были далеко видны. Даже одна эта прозрачная ткань колгот и короткая юбка мучили, болезненно терзали его. Но он не стал упрекать её. Он опустился на колени рядом.
Маленькая, живая, всегда собранная, она удивляла своей моложавостью. Его поразила тонкость, ее стана, неувядающая миловидность, непорочно-детское выражение лица, хотя она была в том возрасте, когда годы совершенно сглаживаются из памяти женщины. Многие в таком возрасте нуждаются в прихорашивании - только не она. Что-то влекущее было во всем ее существе. От нее веяло здоровой чувственностью, и при мысли, что она пришла разделить ее с ним, у него все замерло внутри, все члены его обмякли, онемели… кроме одного.
Непреложный закон природы переводил его сознание из пассивного страдания в активное. Его чувства выводили невиданные узоры предстоящего блаженства. Он точно в пропасть полетел, когда его руки проникли под юбку, чтобы снять эти ненавистные колготки. Сердце частит, пальцы дрожат, на ошибки уже наплевать - и всё это одновременно!..
Темнеющий теплый мысок неотвратимо приворожил его взгляд.
Он осторожно впервые в жизни раздвинул женские ноги.
Ему было семнадцать – ей сорок.