Тонкая и почти невидимая линия жизни пересекается с линией судьбы, ветвистой, сплошь состоящей из тонких свивающихся воедино звеньев, теряясь в середине хрупкой тонкой ладони, такой бледной, что кажется, обладательница этой руки уже давным-давно мертва. Изломанная линия любви с кучей тонких ветвистых линий, опоясывает безымянный и средний пальцы, проходя между мизинцем и безымянным и выходя с тыльной стороны. Единственная, среди созданных каким-то безумным мастером черточек, четкая линия - это линия ума. Яркая, глубокая и удивительно ровная линия проходит прямо, разделяя ладонь на две части, и, будто испугавшись чего-то, резко сворачивает вниз под безымянным пальцем, заканчивая свой путь на большом холме Марса. Огромное количество мелких, зачастую сливающихся друг с другом, линий так расчерчивают тонкую ладонь, словно какой-то мечтатель в ярко-розовых очках собрался поиграть на ней в крестики-нолики, используя вместо ручки тонкое и очень острое лезвие, которое будет вспарывать нежную кожу на тонком поле ладошки.
Старая цыганка вглядывалась в это творение сумасшедшего мастера по имени Судьба, пытаясь найти хоть единственный лучик света в такой плотной и густой мгле, что, кажется, протяни руку - и она исчезнет, раствориться, слившись с этой плотной марью, но не находя его, и от этого все больше и больше проникаясь жалостью к нелюбимому дитя Судьбы. Она видела всю боль, что этому юному созданию, до сих пор барахтавшемуся в потоках ледяной горной реки, обреченному на вечные муки по вине своей матери, так неосмотрительно подарившей дитя самому Милорду Бездны, придется пережить. Видела и не верила, что после того, что она уже пережила, возможно оставаться чистой душою и невинною разумом, что возможно перенести все муки ада и остаться способною на сочувствие, сопереживание, помощь и прощение. Многие люди за меньшее готовы были купить серебряный, отливающий мертвенной синевою, меч и пойти мстить за то, чего они никогда не имели, но потеряли. А это юное создание перенесло столько, что даже у бывалого боевого мага, не то, что у обычного вояки, волосы встанут дыбом и поседеют в одно мгновение, навсегда оставшись припорошенными снежным пеплом. И ведь она еще способна любить. Хотя, почему способна? Она любит. Предано, ревностно, отдавая себя до конца, до последней крупинки, что греет ее сердце и поддерживает в этом мире ее душу, такую невинную, что становиться страшно от мысли, КОМУ достанется этот свет. Она готова отдать все, ничего не потребовав взамен, зная, что так было надо. Она даже готова отступиться от предмета притязаний, если только он потребует этого, если только даст намек на то, что она ему не нужна и он любит другую. Не важно - рядом она или далеко, - она все равно будет любить, даря всю себя без остатка, выцеживая до донышка и упиваясь этим сладостным опустошением - ведь это все ради него, ради Лейва.
Старая цыганка устало прикрыла глаза, отпуская невесомую, но удивительно теплую, ладошку и помотала головою, выплывая из веера разноцветных в своей мрачности видений и вспоминая, кто она такая, и притупляя воспоминания о том, ЧТО она увидела - такова была плата за владение этим древним, чуждым для всех, даром и одновременно проклятием.
- Что же, госпожа Верталири?
- Девочка, напомни мне свой вопрос.
Старая цыганка, не спеша, обвела взглядом темную комнату, служившую приемным кабинетом для тех, кто мечтал узнать судьбу у единственной истинной гадалки на всем материке. Высокие, сделанные из черного дерева, исчезнувшего еще в пору ее детства, шкафы, под завязку набиты древними трактатами по магическим дисциплинам и таинствам гадания, колбами с ядами и противоядиями к ним, которые в большинстве стран были запрещены. В пору ее молодости ей довелось увидеть в одном из своих видений нашествие варваров из северных земель, которое бы стало самым кровопролитным за последние два тысячелетия, и, вовремя добравшись до короля Весталии, предупредить того. За это король позволил ей продолжить дело предков, собравших самую обширную коллекцию древних декоктов, настоявшихся за столько веков до такого состояния, что одной каплей медленно действующего зелья можно мгновенно убить всю регулярную армию княжества Вестар - самого огромного государства на материке Краллэ в мире Эрши. Высокие и узкие стрельчатые окна с цветными витражами, изображавшими мать старой женщины за приготовлением зелья, закрыты тяжелыми темно-синими портьерами, спускающимися складками до паркетного пола. Мягкий диванчик черного цвета с золотыми прожилками пристроился в углу, незаметный для невнимательного взгляда вечно спешащих клиентов, желающих узнать судьбу или же ответ на вопрос. В большинстве своем вопросы были более чем банальными: любит или нет, повезет или же удача отвернется, отправиться в дальний путь или стоит повременить и все в таком же духе. Клиенты - богатые графини, вечно одетые в парчу и меха, обвешанные огромным количеством дорогих и, подчас, абсолютно безвкусных украшений, чинные купцы, успевшие обзавестись небольшой бородкою в придачу к сколоченному капиталу, с намечающимся или уже имеющимся брюшком и коммерческой жилкою в вечно прищуренных внимательных глазах. Часто приходили маги - боевые и целители, некроманты и начинающие предсказатели, прося открыть судьбу или же посмотреть, удачным ли будет путешествие и стоит ли вообще куда-то ехать. Бывали и воины, готовящиеся к дальнему походу под стягом господина или короля, ночные бабочки, в коротеньких юбочках, больше похожих на воинский пояс, удерживающий тяжелый меч, и в открытом корсете, надетом лишь для того, чтобы продемонстрировать свои формы. Юноши и девушки, женатые и разведенные, старые, молодые - всех побывавших в этой комнате за последние восемьдесят лет и не упомнишь. Рядом с диваном по правую сторону примостился невысокий столик на витой ножке с изображением причудливых растений и животных, перетекающих плавно друг в друга, смешивающихся и непостоянных, на котором стоит самый обычный, без всевозможных узоров, подсвечник с тремя тонкими белыми даже в этом полумраке свечами. Некогда мягкий ковер, купленный еще до рождения старшей внучки, уже истерт от сотен тысяч ног, прошедшихся по нему. Вы можете удивиться: как, разве старая цыганка так бедна, что не может себе позволить купить новый ковер? А как же то великолепие, что только что было описано? Может, конечно, может, но не хочет. Почему? Об этом стоит спросить ее, ведь чужая душа хуже Бездны. Темные, в свете дневного света чернично-синие, стены поглощают любой свет, неосмотрительно упавший на это мрачное великолепие. Посередине стоит круглый стол, накрытый узорчатой белою тканью, острые края которой свисают по четырем сторонам, волос в волос указывая стороны света. Две толстые белые свечи, ставшие в последнее время очень популярными среди юных выпускниц факультета предсказателей, горят ровным синеватым пламенем, отражающихся в темно-зеленых глазах старой предсказательницы, придавая им какой-то потусторонний блеск. Колода чуть затертых карт, что так удобно ложатся в руку, сливаясь воедино с разумом этой удивительной провидицы, лежит по правую руку. Мешочек с вырезанными на алой коре розового дерева рунами, так часто рассказывающими жизнь и судьбу просящего лучше, чем это сделает он сам, покоиться с левого краю ровно посередине между хозяйкою кабинета и ее клиентами, образуя своеобразную границу личного пространства. Большой хрустальный шар, малый брат которого сейчас покоиться в старом шкафу за тонкими стеклянными дверцами, переливается всеми цветами радуги, смешивающимися между собою и перетекающими один в другой. И небольшая чаша с растопленным воском, стоящая на огне газовой горелки, некогда изобретенной еще прародителем рода Верталири. Два высоких деревянных стула с мягкой вельветовой обивкой цвета старого алого вина, сотни лет стоящего в подвалах старинного имения, принадлежащего еще прадеду отца по материнской линии, отражающего блики горящего в старом камине пламени, согревающего и дарящего тепло.
Она перевела свой спокойный взгляд на сидящую напротив юную девушку, только вышедшую из возраста "гадкого утенка", но пока еще не ставшую "прекрасной лебедью". Тонкие, почти аристократические, черты лица, бледного, словно у вампира, и прозрачного, как весело журчащий ручей, стремящийся слиться воедино с широкою и степенною рекою, что с превосходством смотрит на живую нить чистоты, лица. Ясные наивные светло-голубые глаза, смотрящие просительно и с надеждою, в ареоле пушистых ресниц, черных и длинных, таких, которых не добиться и с помощью волшебства. Длинный и ровный носик и аккуратные ниточки губ, бледно-алых и настолько тонких, что не сразу и поймешь. Копна неожиданно темных, почти черных, волос заплетена в толстую косу, завязанную синею атласною лентою. Тонкая фигурка и бледные руки, что только что держала в своих руках пророчица. Не красавица, но симпатична.
- Будем ли мы вместе с Лейвом, моим парнем?
Старой женщине очень хотелось сказать: беги от него, он тебя погубит, растопчет, сломает, - но она не могла. Ее дар, что сейчас стал для нее страшнее самого изощренного проклятия, не давал ей открыть рта и оборвать нить той судьбы, что так любовно сплел для нее Милорд Бездны лишь для того, чтобы, в конце концов, получить ее в свое безраздельное пользование до скончания времен. Лишь только отблески той боли, что бушевали в душе женщины, разрывая ее на части от знания и невозможности предотвращения того, что она видела, отражались в таких же пронзительных, что и сотню лет назад, глазах. Усталая тень на миг легла на чело, видавшей многие судьбы, пророчицы и тут же отступила, скрытая маскою безразличного, даже какого-то издевательски-жестокого, спокойствия и полнейшей гармонии в душе. Сколько раз она прятала этою маскою свои чувства и эмоции - и не пересчитать. Скоро боль сама отступит, душа примериться с тем, что она ничем не может помочь, а пока стоит взять, знакомые до каждой тончайшей царапинки и малейшей неровности, карты и разложить их, как многие тысячи раз она раскладывала их перед другими, уже забытыми разумом, но запомнившимися душою, людьми. Дама треф, пиковый туз и червовый валет. Что ж, они и должны были выпасть. Хорошо хоть, это чистое создание не знает значения этой комбинации, впрочем, и не узнает никогда, и можно сказать то, что так настырно крутится в уме, то, что уже было сказано ею в видениях судьбы этой малышки, то, что проложит дорогу этой крошке, даже не в Ад, в Бездну. Как бы хотелось сказать иное, предостеречь и охранить, но нет, это не в ее силах, а значит...
- Все в твоих руках.
Какая обтекаемая фраза! Сколько в ней скрыто смысла, но девушка слышит лишь одно - "Да, все получиться, вы будете вместе", - и, счастливо улыбаясь, оставляет на столе три золотые монеты - плата за ответ на интересующий вопрос, - и, словно вольный ветер, вылетает из кабинета, не забыв аккуратно прикрыть тяжелую дубовую дверь. А старая провидица, устало обмякнув в мягком кресле, с какой-то первоестественной звериной яростью и жестокостью смахивает плату за исковерканную жизнь...