- Ты за последние пару лет от сети слегка отвалилась, ну я имею в виду литературные всякие дела. Да что там, даже фейсбук свой, хорошо если раз в месяц обновляешь. Я понимаю, работы гора. А мне ж приходится, это ты тоже понимаешь, мне вообще с тобой жутко повезло. Я вот вспоминаю часто, себе в утешение, у меня девчушка была в библиотеке, Дашка, выросла уже, уехала в вашу Москву за всяким счастием. Так вот, лет в десять она вдруг стала шить и сразу хорошо. И понеслось. Хорошая девочка, вдумчивая, сейчас у нее все нормально, даже вроде бы ателье свое держит, прикинь. Так вот, я о чем - тут каждый первый эдак ей снисходительно, чуть ли не по щечке - а-а-а, тряпичница, значит, наряжаться любишь. То есть, у человека главное дело в жизни, а ее упорно считают барышней, у которой в голове одни тряпки - для нарядиться. Вот и я, со своими сказочками-прозочками, да ладно, не делай свирепого лица, я не уничижительно, это такой перенаправленный сарказм. Я сказала, как другие мыслят: если дамочка в социалках сидит, да еще на нескольких литературных сайтах, а особливо ежели дамочка симпатичная блондинка с ником Нель-Шанель, то значит, просто виртуально тусуется, гламурные позы для селфи принимает. Пописывая. И хоть тыщу раз перевернись, публикуя всякие литературные материалы, приговор вынесен и все. Не обжалуется. А тем более, ежели дамочка обычный провинциальный библиотекарь. Но мне же нужны читатели, Криси! Про издателей я уже молчу, но пишу я все равно не для себя. А если умолкну в сети, меня забудут через три дня даже те двести человек, которых я, судя по списку френдов, хоть как-то интересую. Так что... Да вот, сижу в сети. Что-то я длинно оправдываюсь, сейчас уже начну.
Ты такую фамилию слышала - Звенигородцев? Нет? Угу, так я и думала. А цитаты эдакие, чаще всего в статусах, щас даже припомню поточнее. "Мы сами лепим прошлое, используя одинаковый материал, но такими разными руками". Или вот: "Слава о красоте Елены держалась и держится на многократных повторениях свидетельств немногих очевидцев. Каждая из вас - невыразимо прекрасная Елена Прекрасная - если вы сумели себя верно подать, оставляя на водной глади мироздания вечно расходящиеся круги". Или вот - "Вечность смотрит на твою судьбу с любовью, как нежная мать на первые шаги лопочущего дитяти" - мать с большой, дитятя, разумеется, тоже. Так, не хихикай, плиз.
Ясно, что в Одноклассниках таких статусов не налепят. Но в фейсбуке или там, где литературненько и интеллектуальненько, те, кто желают, чтоб их полагали мыслящими интелями, их по этим цитаткам прям можно в отдельное стадо собирать. В контакте тоже мелькает. Конечно, не у тех девочек, кои в статусе пишут, что красота в простате. Я тебе потом еще цитат накидаю, прочитаешь десяточек, и потом сама будешь этого Звенигородцева вычислять слету. Это как паэлью от Коэльо в холодильник не убрать, чтоб подпортилась еще больше, и вся поросла большими буквами и курсивами.
Нет, он не сборник цитат сочинил, хотя и такие бывают монстры мысли. Мы с тобой пару раз, помнится, веселились. Шел-шел, присел, напрягся, выдал на-гора философское размышление, не привязанное вообще ни к чему. Собрал в мешочек, дальше пошел, отягощенный драгоценным грузом. Нет, с Валерием Елизаровичем... что? Он, родимый, Звенигородцев. С ним посложнее. Написал он роман. Художественный. С сюжетом, все как положено. С аллюзиями, отсылками, экскурсами и вставками. И даже типа с романом в романе, то бишь, использовал прием рамочного повествования, который называется еще принципом матрешки или китайских шаров. Уф, специально лазила в словари смотреть. То есть, внутри его художественного романа прописаны главы романа исторического. Как бы. Изящно переплетенное повествование. Михаилу Афанасьичу наш горячий привет. Ну да, я злюсь слегка. И снова тебя буду мучить сейчас собственными отсылками. В автобиографии Паустовского, да будет ему легко на райских-то облаках, есть глава про учителя гимназии, с которым случался нервный припадок всякий раз, когда кто-то говорил криво или без смысла. Совсем не был человек защищен от воздействия "красот-простат", в наши времена скончался бы в корчах еще в родильном отделении, бедняга. Я, разумеется, покрепче, и о себе не могу сказать, что я гений и божество таланта, грамотности и ума. Но ежели в тексте из каждой строки прет торжествующая пафосная пошлость, я бешусь. Беситься стараюсь тихо, потому что те самые, кто меня полагает малоосмысленной сетевой блондиночкой, они как растолкуют мое возмущение? Верно: скажут, что это элементарная зависть среднего писателя-неудачника, направленная на успешного гениального прозаика-историка-философа... Так что, рычу и смеюсь я, когда сама. Или с тобой, потому что ты понимаешь.
В маленькой комнате мерно шептал кондиционер, гоня еле заметную волну прохладного воздуха - когда Шанелька его включила, Крис отобрала у нее пульт и поколдовала, убирая сквозняк. Со стороны кухни слышался тихий шум, почти заглушенный оконными рамами, но дверь они оставили чуть приоткрытой. Там о чем-то беседовала повариха Лера с бригадиром Семенычем, о чем-то совсем приземленном, судя по доносящимся отдельным словам. А тут, в тихой прохладе сидела за столом Шанелька с пылающими щеками и круглыми от веселого возмущения глазами, вертела в руках кружку с недопитым кофе. Прихлебывала временами, останавливалась, подыскивая нужные слова, и благодарно кивала, когда Крис негромко подсказывала формулировки.
- Я бы, - сказала Крис в паузе, - не стала б дочитывать. Если совсем ерунда. Мало ли их. На пару недель звезданутых. Да пусть даже на год, или на два.
Шанелька поставила кружку.
- В том и дело. Я и не читала, хотя собиралась было: мне на сайт библиотечный прислали рецензию, взахлеб восхищенную. А потом еще интервью с автором. Ты знаешь, у нас там рубрика есть, про мнение читателей. С оговоркой, что их мнение может не совпадать с мнением редакции сайта. Это я считаю, нормально, как моя сетевая френдесса говорит, пусть цветут все цветы. И на вкус и цвет...
- ...фломастеры разные, - улыбнулась Крис.
- Точно. И вот, уже эти публикации благополучно уехали в подвал, хотя, к моей кривой гордости, по сети целая волна прошла перепостов, особенно интервью копировали часто, теперь куда ни ткнешься, везде умный профессорский взгляд месье Звенигородцева, из-под нависших бровей, и грива такая, художественно патлатая, и трость со сложенными на ней руками. На лавке сидит, весь в листопаде, а рядом с ним лабрадор, прекрасная, наверное, псина, хотя и смотрит на хозяина с обожанием. А еще есть фотка - месье автор посреди раскопа, опирается на лопату, в руке держит кисть. А... я ж не сказала еще? Роман - из жизни современных археологов. Мета-роман - про античные времена, когда городище было процветающим полисом, и случилась в нем история любви красавицы-гречанки и свирепого степного сармата, который ее во время набега похитил. Да ладно тебе ухмыляться, вполне приличный сюжет, я б сказала, на свете не бывает вовсе неприличных сюжетов, в смысле нелепых, любой можно написать, если писать умеешь. А вот с этим у товарища Валерия ба-альшие проблемы. Нет, пишет он гладенько.
- И гаденько, - вклинилась Крис.
Шанелька с возмущением посмотрела на подругу, но тут же расхохоталась.
- Да. Весь набор там у него есть. И как она билась в железных объятьях, с ненавистью...
- Иссушающей, - кивнула Крис и Шанелька посмотрела на нее с упреком.
- ...глядя в свирепые глаза...
- Под нависшими бровями...
- Угу. И как постепенно стихала, тррепеща и отдаваясь во власть чувственного наслаждения... А на губах ее раскаленным клеймом горела память о неумолимо впечатанном поцелуе.
- Да, - заторопилась дальше Шанелька, - и меня чур, прости, что я это все вываливаю. И как-то сумбурно, да? Щасвирнус.
Она вытащила из ближайшей папки несколько листов бумаги и аккуратно расположила их перед собой, будто сортируя в голове мысли. Ткнула пальцем в крайний лист.
- Сначала были публикации. Потом перепосты.
Палец переместился на следующий лист.
- Потом пришло письмо. Вернее, сперва несколько. Но я их просматривала, вежливо отписывалась и в корзину. В них просили адрес кумира. А я им, сорри, дарлинги, у нас нет и вообще, не имеем права. Так вот...
Палец теперь упирался в третий лист.
- А в том письме было мне предложение. Это одна из наших постоянных рецензенток, которая пару лет назад работала в издательстве-монстре, принимающим редактором. Их там целая команда, и понятно, что самотек они давно уже не читают, но кто-то же должен в корзину все выбрасывать и всякую прочую переписку вести. И вот пишет мне эта Марина, что вот мол, возникла тут ситуация... После тех публикаций Елизарович внезапно пропал. То есть, он вроде как появляется в своих социалках временами, и что-то там постит, и даже фоточки себя поначалу выкладывал. Но ни на каменты, ни в личку не отвечает, а ее бывшая сотрудница, которая редактором еще осталась, имеет к нему от издательства предложение.
- Издаться?
- Угу. Понимаешь, им и вкладываться в рекламу не надо. Куда ни ткнись, везде цитируют этот самый роман. А издан он, я смотрела, методом принт-он-деманд, то есть, самим автором, и чтобы книжечку заказать, нужно заплатить, как за половину томов большой советской энциклопедии. Ясно, что никто из виртуальных поклонников заказывать не будет. То есть, издать его для продажи в магазинах, и для электронных книжек - ничто не мешает, а даже наоборот, народ сравнит цены и помчится книжечку покупать. Но в любом случае им надо заключить договор, и познакомить публику с автором по-новой, вот мол, мы издали народного кумира, ваш любимец - наш автор. Поэтому Марина мне предлагает, Нель, свяжись с ним, познакомься, возьми свое интервью, авторское. А я похлопочу, чтоб редактор почитала твои рукописи.
В комнате воцарилась тишина - взволнованный голос Шанельки умолк.
- И? - осторожно спросила Крис.
Шанелька пожала плечами. Поправила спадающий вырез большой, явно сына или мужа, тишотки с рисунком разрезанного арбуза на груди.
- Только почитает? - уточнила Крис, - и это все?
- Н-ну... Да. Марина говорит, мол, только она увидит, как здорово ты пишешь и как много уже у тебя прелестных сказок, то они сходу в тебя вцепятся. Это же готовый сборник. Или целая серия чудесных книжек. С картинками...
- Тогда это прекрасно, Нелечкин! Ты что?
Шанелька прикусила губу, качая пушистой головой, отбросила убранные в хвост волосы за спину.
- А, все равно ничего не выйдет. Смотри сама, Криси. Кого любят все? Того, кто пишет про раскаленные поцелуи и скармливает читателям напыщенную - не пришей кобыле хвост - философью, годную для публикации в статусах.
- Это не значит, что и тебя не полюбят!
- Это значит, что у меня снова никаких преимуществ! С точки зрения ведущего издательства страны. Не качай головой, я знаю, о чем говорю.
Крис снова взялась за свою кружку, повертела, рассматривая яркий рисунок на фарфоровом боку.
- Мне не нравятся твои настроения, Нелькин.
- Не-не. Ты просто путаешь настроения с фактами. Я ближе к ситуации, я их вижу.
- Они в твоем изложении какие-то совсем безнадежные.
- Так и есть. Прости. Сарафанное радио, на которое я надеялась, написашми пару-тройку первых историй, не работает. Его скушали сммщики. Не знаешь? Это раскрутка в сети, имитирующая глас народа. Ну как, помнишь, издательства платили своим людям, чтоб те ездили в метро, с упоением типа читая определенные книжки? Так вот, сейчас платишь нескольким трудягам, и они сутками строчат в сети отзывы на книгу: из пары-тройки слов, меняя ники. Идешь смотреть, как книжка читается, какие на нее отзывы, а там - полсотни страниц восхвалений типа "круто, прекрасно", "я ночь проплакала"...
- А ты как понимаешь, что это проплаченные отзывы? - заинтересовалась Крис, придвигая кружку ближе к Шанельке и поворачивая ее к ней разрисованной стороной.
- Так они одинаковые. Стоит открыть другой сайт, видишь там примерно такой же блок каментов с теми же "круто" и плачем на всю ночь. И еще один. И еще... Это только один прием, я специально не изучала, но как попутешествуешь по сайтам, то система видна, мы же сейчас не про это.
- Мне просто ужасно за тебя обидно. - Крис убрала руки от кружки и взбила черные, ассиметрично подстриженные волосы, - я тебя люблю, но сейчас говорю просто как заядлый читатель, вполне образованный, со стажем - ты пишешь замечательные истории, и это уже никак не сказки. Это... это окно в другой мир, вернее, миры. Оно там все живое. И они просто прекрасны сами по себе. И ты, значит, должна суетиться, совершать реверансы перед человеком менее талантливым, а может и просто бесталанным, и все это ради тощей морковки: какая-то грымза соизволит просто открыть рукопись и кинуть свой тупой взгляд на твою прозу? Ненавижу!
- Эй. Эй! - Шанелька засмеялась, беря в руки подсунутую кружку, - я тебя тоже сильно люблю. Так, ты чего мне ее?
- Пока не забыла. На картинку посмотри.
Шанелька уставилась на цветной бок кружки.
- Эммм... Я вижу гламурную деву в мини и декольте, с рукой на холке здоровущего быка. Угу. И подписано... Рак? Криси. Почему рак-то?
Крис пожала плечами. А потом они вместе расхохотались.
- Видишь, - отсмеявшись, подытожила Шанелька, - хрен знает что намалевано, от балды, но кружка исправно юзается. И, между прочим, я ее уже люблю, за эту вот супер-кичевую абсурдность. Как бы ее скрасть?
- Вечно ты любишь не то, что другие, - согласилась Крис, - даже вот в киче и пошлятине находишь некий сенс.
- Ну дык, если с нужной стороны рассматривать... Криси... а ведь и правда. Если тот же роман нашего Валерия Елизаровича рассматривать как пародию, он из фигни превращается в нечто блистательное, а? Жаль, что это не так.
- А не так?
Шанелька махнула рукой.
- Я тебе покажу интервью. Почтешь, с какой важностью он там отвечает на дурацкие вопросы. И как сам себя любит и лелеет. Нет, он именно писал всерьез. Так что, я сосредоточилась, мерно подышала, чтобы настроиться, и накатала нашему звездному мачо письмо. Как библиотэкарь и редактор литературного сайта. С просьбой ответить на несколько вопросов и поговорить о дальнейшем сотрудничестве уже на другом уровне. Прямо не стала писать, ему ж уже писали из издательства, а решила пока создать интригу. А он как раз перед этим, весной было дело, новые фоточки в фейсбуке повесил, когда комп заведем, я тебе найду, покажу. Написал, что в конце лета отправляется за вдохновением в привычные свои места, о Юг, о, Крым! - откуда, значит, уже черпал, и из начерпанного созидал. Ждите, пишет, новых приключений и откровений.
На картинке этой он снова стоит по-над морем, ветер развевает патлатую гриву, в руке бинокль, в другой - тетрадь какая-то. Когда мы с тобой для Ристархыча работку сделаем, я тебя отведу на то место, откуда снимали.
- То есть, как? - оторопела Крис, - то есть, ты уверена, что это прямо тут вот? Узнала, что ли, пейзаж? Или у археологов справки навела?
- Наши места узнать нетрудно. Тому, кто тут всю жизнь-то. Точнее географию определить археологи помогли, опознали место будущей экспедиции на побережье. А вот со справками по поводу самого героя вышла ерунда. Те, с кем я сумела побеседовать, а это нелегко, они же полевой народ, в сети не торчат, и на посторонние письма не особенно отвечают, так вот, пара научников, которые соизволили ответить, они мне чуть голову не откусили. Дистанционно, слава котам. Потому что, оказывается, наш археолог-историк - шарлатан и самозванец, вульгарный популяри-за-тор, тьфу, пока выговоришь, и мало того, что все извратил и повывернул, так еще и похабно изобразил в своем опусе примерных трудящихся лопаты и тачки, приписав им все возможные человеческие грехи. Ну, разве что кроме убийства.
- И как, - с интересом спросила Крис, - правда, изобразил?
Шанелька поставила замечательную кружку и направила указательный палец на вырез серой маечки:
- Ага! Поняла, да, что мне стало интересно! И я почитала. Ну, изобразил, да. Они у него там копают, конечно, но помимо этого, волочатся за студентками, бухают, угоняют экспедиционный джип с целью ночных оргий на дальнем пляже, а еще укрывают находки и плетут интриги против друг друга, аки пауки в банке. Ничего особенно криминального, обычное житие-бытие. Если, конечно, читатель не начинает вдруг узнавать себя в не слишком благонравном персонаже. Но я сама пишу, и тут я могу Елизаровичу только посочувствовать. Наверное. Потому что, даже когда персонаж вроде бы изымается из другого мира и не имеет прототипа в нашем, у всех людей есть голова-руки-ноги-профессия. И если напрячься, примеряючи, то любого персонажа можно на себя... как бы это...
- С собой идентифицировать.
Шанелька покивала.
- Я хотела попроще выразиться, но - да. Это, как если бы я написала готичную историю о библиотеке, то даже техничка наша тетя Марина узнала бы себя в маньяке-уборщике, парне из спецшколы. Не говоря уже о директрисе, коллегах и их семействах. А Звенигородцев-то и не старался о другой реальности писать, у него - подчеркнуто типа документальное повествование. Псевдо-документальное. Но массовый читатель разницей не заморачивается.
- То ли у него шубу украли, то ли он шубу украл, - кивнула Крис.
- О, да. Это отдельная, прекрасная тема, про фейки всякие, не давай мне свернуть, а то забуду, как возвращаться, - Шанелька рассмеялась.
- Так вот, один собеседник меня просто послал, как только дочитал до слова "профессор" в письме, а второй выдал интересную инфу. Так вот... в научном мире профессора Звенигородцева просто не существует.
- Ну, псевдоним, понятное дело, - кивнула Крис.
- И патлатого бородача с пристальным взглядом - тоже. Не было его тут, уверил меня собеседник. Он, оказывается, сюда с разведкой и приезжал, собеседник мой в смысле. Бородатые были, бородатых археологов летом в Крыму - вагон. С патлами. Но именно этого, который прилагается к грандиозному успеху якобы исторического романа, - его нет! Или же он тут был, но без титула, бороды, волосьев а-ля Макс Волошин, без лабрадора и прочего. Тот же мой собеседник уверил, что география верна, сведения о будущей, этой, то есть, экспедиции тоже правильные, и я подумала. А вдруг он все же приедет, а? Увенчанный литературной славой, взойдет на раскоп ясным солнышком. В сопровождении блогерш, блогерок и блогериц...
- И тут его реальные археологи лопатами, лопатами, чтоб не извращал историю, извращенец...
- Гм. Ладно, а вдруг он приедет анонимно? Как мы вот с тобой. Вольется в коллектив...
- Угу. Рядовым копателем.
- Да! И будет копать. Высматривать... прислушиваться...
- А потом ты узнаешь себя в страстной античной гречанке, - подхватила Крис, - а я - в свирепом степном викинге.
- Сармате, - поправила ее Шанелька, - нефиг, ты будешь коварной степной принцессой. Практически хазарской Атех, пусть славному мошеннику Павичу тоже сладко почивается на облаках.
- Эхехе, судя по твоим словам, до хазарской принцессы наш автор не доползет, надорвется.
- Но помечтать же можно! И смотри, какая крутая развертывается интрига. Автор не желает рассекречиваться, но грозится приехать именно в эту небольшую экспедицию. А тут мы. И тоже будем высматривать. Вступать в разговоры. Прислушиваться. И если повезет, вычислим шалуна. Припрем к стенке, возьмем интервью, а возможно, я напишу очерк-расследование.
- Не напишешь, - ласково попеняла Крис.
И Шанелька, остывая, кивнула:
- Да. Если он захочет сохранить анонимность, не напишу. Фиговый из меня журналист. Но зато интервью, Криси! И может быть, серия фотографий - уникальный авторский контент для нашего сайта. И вдруг ты права, а я пессимистка: моя рукопись понравится, и со мной заключат договор. А еще...
Она замолчала, обернувшись к просторному окну, и Крис посмотрела туда же. За острыми и округлыми макушками палаток, за стволами деревьев и почти невидимой сеткой забора сверкало море, разбрасывая острые блики, такие радостные.
Шанелька снова повернулась к подруге.
- Тут такая красота. И полная свобода. Как будто мне двадцать, понимаешь? Не та свобода, чтоб курить-бухать-гулеванить. А просто вот - быть тут. С утра до вечера и - ночью. На этом солнце, этом вот побережье. Никуда не ехать, чтоб в воду войти. Даже ночью, если захочется - три шага и море.
- Вот она - твоя главная морковка, - Крис улыбнулась, придвигая к себе неровную кипу листков, - еще расскажешь или поработаем?