Утром сонная Шанелька была только рада, что никаких снов не запомнила - вчерашний военный совет с Крис вверг ее в полное уныние, которое, казалось бы, должно развеяться утром, которое "мудренее", но нет, наоборот, как раз с утра и навалилось.
С отвращением она отправилась к туалету, кивая сонным фигурам у палаток, но (тут Шанелька вяло порадовалась, становясь рядом со Светочкой в тени вишенника) мужики и есть мужики, уж они-то утром умывальную не штурмуют и около сортира их не наблюдается. Интересно, задумалась Шанелька, переминаясь с ноги на ногу, были бы женщины анатомически как мужчины, тоже писали бы под каждый куст, не заморачиваясь, где тут поблизости заветная дверь? А если бы в обществе обнаженная женская грудь не считалась неприличием, дамы тоже гуляли бы в жару, повесив на плечо скинутую рубашку и демонстрируя окружающим свои животы и ребра?
Светочка нерешительно улыбнулась в ответ на шанелькину улыбку, та фыркнула, прыснула, округлила глаза, сдерживая смех и прижала ко рту ладонь.
- Не обращай внимания, - сказала невнятно, - это я о своем.
О девичьем, прискакала тут же мысленная кокетливая приговорочка и совместив ее с картинкой того, как гуляют по улице дамы, проветриваясь, с кинутыми на плечо или повязанными на бедра блузочками, Шанелька расхохоталась. Светочка вежливо улыбнулась и исчезла в заветной двери.
А Шанелька после приступа веселья снова приуныла, вспомнив, что она - не просто так, она - на задании. Конечно, никому и ничего она не должна, но привычка доделывать начатое и исполнять обещанное была сильна, за что Шанелька частенько себя кляла, зато в другое время была мирозданию за это свойство характера очень благодарна. В ее положении активно пишущего без всякой надежды на издание прозаика именно эта привычка держала в узде, не позволяя отчаяться и все бросить.
Хорошо бы, мечтала Шанелька, уходя снова к палатке, где все еще спала Крис, уметь управлять своими привычками жестко, аккуратно и главное - быстро. Нажала на воображаемую кнопочку, и вот уже на месте привычки тянуть лямку до конца, явлена и вступает в силу привычка положить с прибором и забыть. Летом прекрасно включить привычку просыпаться рано и гулять до жары, а зимой, вот прям пятнадцатого января, включить привычку кушать мало и сплошные витамины, чтобы ко дню рождения все жареные курочки и оливьешечки с новогоднего стола из фигуры испарились. И так далее. Но это уже будет какой-то робот-Шанелька, а не реальная Шанелька.
- Что там на завтрак? - спросила Крис, приоткрывая один глаз.
- Я унюхала какао и, кажется, молочное что-то. Горячее молочное.
- О боги, - с интересом сказала Крис и села, нащупывая под боком полотенце, - неужто молочная каша? Утром! Я миллион лет не ела молочную кашу. И думала, что вполне обошлась бы еще миллион лет.
- Миллион лет до нашей Леры, - уточнила Шанелька, - как-то так.
Через десять минут они сидели за общим столом, поедая пшенную кашу, сваренную на молоке со сливочным маслом. Каша была настолько восхитительной, что дурное настроение Шанельки развеялось и теперь она, отправляя в рот ложку за ложкой ароматной желто-белой жижи с кружочками растаявшего масла, обводила взглядом завтракающих, радуясь тому, что кулинарный талант Леры даже в шесть утра всех вытаскивает из сна и доставляет на веранду. Пусть даже они молчат, зато все на виду, можно сосредоточиться и внимательнее рассмотреть и обдумать, что делать дальше. Вот только еще добавочку...
- Чуть-чуть, - попросила она соседа, давешнего Гришу - претендента на сердце поварихи, - да-да, спасибо.
Приняла тарелку, жалея, что остановила кавалера, ну и пусть бы еще раз тарелка, все равно сидеть на керамичке, а не махать лопатой. А так придется накладывать еще одну добавку. Третью.
- А вы, Нелечка, замужем? - Гриша навалился на стол, чтоб смотреть не в ухо соседке, а в лицо. Вопрос задал тем же сдавленным шепотом, каким защищал вчера Леру.
Может, у него что-то с горлом, подумала Шанелька. Отклонилась на перила за спиной, не потом что боялась заразной простуды, просто загорелое лицо Гриши, вполне, впрочем, приятное лицо сорокалетнего мужчины, хоть и с темными кругами вокруг глаз (может быть, печень, мельком предположила Шанелька) и с морщинами по широким скулам (а это просто возраст) - оказалось в десятке сантиметров от ее рта, полного каши.
- Эм-м, - она проглотила кашу, собираясь признаться в благополучном замужестве, но тут Крис, безмятежно мешая крапчатое озеро в своей тарелке, мягко наступила ей на ногу.
- М-м, ну, как сказать, - смешалась Шанелька, тайно отползая по лавке от каменного мужского бедра.
Гриша блеснул темными глазами, вдруг обежал взглядом всю видимую над столом Шанелькину внешность - от светлых волос, забранных на затылке деревянной заколкой - до локтей и талии. Попытался глянуть и ниже, в тень под столом, но спохватившись, вернулся к солнечному свету. И продолжил, еще понижая голос:
- Там, где скала в море, там рапанов полно, я смотрел. Вы их вблизи видели, Неля?
- Э-э, - снова задумалась Шанелька, на всякий случай отодвигая ногу под столом подальше от сандалии Крис, - такие серые большие? Ракушки?
- Да! - придушенно зашептал Гриша, продолжая почти лежать на столешнице с руками, упертыми в край гладкой доски, - они! Я вам достану, хотите? Сегодня если. Вечерком. Ну, чтоб вы после работы покушали, поспали, а потом пройдемся. А?
Шанелька неопределенно пожала плечами и улыбнулась. Гриша, удовлетворившись, откинулся на перила и воздел над тарелкой ложку, казалось, салютуя собственным успехам.
Крис привстала, чтоб положить себе добавки, ее тарелку перехватила высушенная солнцем тощеватая рука с парой серебряных потемневших перстней.
- Позвольте старому гусару, прелестная леди! Счастлив услужить, хотя в наши равноправные времена дамы снова сражаются за свои права, а нам, бедным гусарам, приходиться догорать в пыльных углах мироздания. Хотя...
Мужчина, который на вчерашнем военном совете был охарактеризован как "тощий с длинными ногами с пуговичными глазками и бывшей шевелюрой" улыбнулся с юмористической печалью, потом улыбнулся с хитринкой, потом улыбнулся еще как-то (наверное, философически, предположила Шанелька), кивком показывая на мир вокруг:
- ...хотя... невзирая на пыль, назвать это место углом язык не повернется. Я бы сказал уголок. Дикий и прелестнейший.
Он вернул Крис тарелку с кашей и тоже откинулся на перила, протягивая под стол длинные тощие ноги.
- Прелесть диких уголков такова, что можно на все плюнуть и остаться. Они соблазняют. Не так ли? Искушают, я бы сказал. Помню, был я...
(в Бразилии, успела подумать Шанелька, где в лесу много... и героическим усилием отогнала непрошеную ассоциацию, чтоб не подавиться кашей)
... в поселке Эрты ямало-ненецкого округа. Крошечный поселочек, буквально пять домов, а за ними и вокруг тундра. И Баренцево море. Свинец. Рябь под серым небом, крошечные елочки не выше колена. Клюква! Вы видели клюкву на зеленых мхах среди такого карликового леса, миледи? Неважно. И вот я там...
Он выпрямился и укладывая руки вдоль тарелки, обвел всех юмористическим взглядом.
- Влюбился! Пацан, практикант, приехал считать рыбу в сезон промысла! Восемнадцать лет, во-сем-над-цать! Щетине утренней радовался - мужчина же! А она возила почту, на собачьей упряжке. Старше меня на десяток лет, лицо круглое как луна, глаза как черное масло, а волосы! Несется, в руке поднятой - шест с флажком. Волосы развеваются, как черное пламя. Мне даже не надо было и близко смотреть, лишь бы вот так неслась мимо, кричала гортанно. Вовка, не корчи рожи, мешаешь девочкам подпадать под впечатление!
Длиннолицый Вовка, который, как и вчера, распространял вокруг крепчайший запах перегара, хмыкнул, поднимаясь.
- Та пошли уже, доскажешь после работы.
Тощий встал, вернее, воздвигся, возвышаясь над сидящими как покосившийся телеграфный столб, прижал к груди руку в перстнях и поклонился.
- Прошу прощения за непрошеные экскурсы в прошлое. Александр, к вашим услугам, миледи. И да, совершенно не за тем, чтоб мучить ваши прекрасные ушки, а просто в надежде увидеть таких прекрасных дам вечером, у нашего костерка, приглашаю. К зеленой палатке, к девяти. Надеюсь, Гриша, к этому времени ты уже разберешься там. Со своими рапанами. А если прелестным дамам станет отвратительна моя гитара, я ее сломаю и выброшу в море. Со всеми ее песнями.
- Александр Дмитрич, кончай уже, - позвал снизу Семеныч, - вошкаетесь тута, вам что, прочерк ставить?
- Иду, мой друг!
После чудесного какао, тоже украшенного пятнышками сливочного масла, подруги бережно, чтоб не растрясти в животах кашу, поднялись, заглянули в кухню поблагодарить Леру за неземное блаженство и медленно отправились к палатке одеться на работу.
- Ну и чего ты на меня наступала? - благодушная Шанелька придерживала рукой живот, прижимая к нему нарисованного на тишотке черного кота.
- Сегодня сядем и составим списочек. Вычеркнем тех, кто был на фотках, точно. С прочими нужно провести работку. Мало ли, вдруг проговорится, в интимной обстановке. Не возмущайся заранее, я ж не говорю, чтоб ты Матой Хари кидалась в объятия копателей. Но погуляешь с Гришей часок, мы придумаем, чего ты должна у него спросить. О! Телефон попросишь на минуточку, может, получится фоточки посмотреть.
- Фу, Криси. Чужой альбом - это как в душевой подглядывать.
- А ля гер ком а ля гер, - пожала плечами Крис, - им, значит, можно, снимать нас скрытно и вешать где ни попадя, а мы, что ли, лысые? Ты не переживай, мне кажется, на этого матримониального Гришу стоит разок посмотреть со значением, и он всю подноготную выложит.
- Мне вся не нужна, - вздохнула Шанелька, облачаясь в просторные брючки и нашаривая косынку в куче одежек, - ну, как тут все перемешивается, в этой палатке. Вот бы палатку с комодом. И трельяжем.
- Нужна, - постановила Крис, - тыж писатель! Потом напишешь Гришу и будешь радоваться, какой жизненный вышел персонаж. Ты, кстати, поняла, почему он шепчет постоянно? От Леры шифруется, вдруг она подумает и согласится. Замуж. А наш пострел уже поспевает в сторону другой соблазнительной кандидатки.
- Ладно, - с угрозой согласилась Шанелька, - я ему устрою соблазнительную. Он еще сто раз пожалеет, что меня в свои списки внес. Да не сразу, я понимаю. Сперва выслушаю, как ты сказала.
- Вот! Это речь не мальчика, а мужа. Что там у нас с феминитивами?
- Не девочки, а дамы, - отрапортовала Шанелька, выбираясь из палатки со смартфоном в руке, - кстати, машинки надо унесть в дом, там тумбочка с этим, где много розеток. Пока будем пахать, телефоны зарядятся. Ты свой берешь?
- У меня повербанк. Мы можем его зарядить, а потом уже от него телефоны, чтоб не бросать там. Мне по работе могут позвонить.
- Насчет заготовки курей?
- Приблизительно.
- А я свой оставлю, компромата в нем нету, а за добром на тумбочке Лера присматривает.
- Какая ты скучная, Нель-Шанель со своим Димой бывшим Фуриозо! Неужели даже эротических фоточек нету, неужели он с тебя не требовал обольстительно зафотаться и ему прислать? О-о, я вспомнила, историю про эротические фоточки!
- Свои?
Они замедлили шаги, не доходя до веранды, и встали, перешептываясь.
- Не. Про соблазнительный зад Алекзандера. Я его однажды сфотала в сауне, на его телефон. И потребовала, чтоб он мне картинку своей жопки прислал по вотсапу. Он и прислал. С подписью, мол, ну и как моя соблазнительно обнаженная жоппка? Соблазняет? Разумеется, номер перепутал и отправил послание нашей знакомой, юристу, очень деловой даме, а она его получила в разгар совещания с клиентом. Так что через час, когда совещание закончилось, Сашка получил осторожный встречный вопрос "Александр, вы уверены, что мы должны это обсуждать?". Поржали мы втроем хорошо. Причем, Алина сильно передо мной извинялась, за мутную формулировку, нет чтоб написать, эй, друг, номера не перепутал? Она, когда увидела мужской голый зад с игривой подписью, да еще от бойфренда приятельницы, сперва решила, что он поехал крышей. И решил эдаким образом к ней подкатиться.
- Или вообще рассылает свою несравненную жоппку всем дамочкам в списке контактов! В литературе, Криси, это кончилось бы романтическими отношениями. Такое развитие темы задом-наперед.
- Во-во, именно что задом.
Досмеиваясь, они взошли по ступенькам и свернули в кладовочку сбоку от кухни, где рядом с кушеткой, укрытой полосатым самовязаным покрывалом, стояла широкая тумба, а на исцарапанной лакированной поверхности лежали с десяток разнообразных мобильников с хвостиками проводов.
- Угу, - Крис положила глянцевую плиточку повербанка рядом с чьей-то кнопочной нокией, - смотри, еще пару человек можно смело отсеять. Нокия. И этот вот танк с кнопками. В нем камера есть, но жутко паршивая, у Сашки друг на рыбалку такой телефон берет. Вместо радио и фонарика.
Она вышла из кладовки и заглянула в кухню. Лера подняла голову - на столе перед ней распласталась, сверкая боком, увесистая рыбина в кровавых потеках.
- Не подскажете, Лера, это чей там бронированный телефон на зарядке? Хочу такой купить папе, говорят, он громкий. Вот, думала посоветоваться с хозяином.
- А. Это Вовкин. Что с вами рядом сидел сегодня. Здоровый такой алкаш. Зачем ему телефон, непонятно, он его забывает везде. Хорошо, если тут вот.
Лера бросила взгляд на Шанельку, странный, словно бы изучающий и немного насмешливый. Тыльной стороной ладони вытерла подбородок, стряхивая прилипшую серебряную чешуину.
Шанелька нахмурилась, страдая от неловкости. Наверное, повариха видела, как Гриша пытается ухаживать. И теперь они вроде как соперницы. Или Лера знает о нем что-то такое, из-за чего насмешка кривит уголки жесткого рта. А Шанелька не знает. И выглядит наивной дурочкой.
- Алкаш? - уточнила Крис, - а не похож. Ну перегар, конечно, да.
- Это пока. Пару лет еще протянет как нормальный с виду мужик, а дальше все. Он каждый вечер напивается, в лежку просто. Но силы много, с утра растолкали и пашет, без разговоров. Это Мыколка вон, неуемное существо, тоже бухает, но раз в пару дней, и тогда уж Семеныч ему прочерк, потому что утром не поднять, никакими силами. И поскандалить любит.
После работы и роскошного обеда - дивный рассольник с перловкой и плавающими в бульоне лепестками соленого огурчика, картошка, жареная соломкой и хрустящие кусочки жареного до золота пеленгаса, ах и еще компот из того самого черного винограда плюс свежайшие слоеные пышки - подруги вернулись в палатку и улеглись, держа перед собой мобильники. Шанелька проверила пропущенные звонки, убедилась, что Дима выдерживает характер и прогнала связанные с этим печальные мысли. Крис открыла в своем смартфоне новую заметку и, уставив в клавиатуру палец, задумалась. Потом быстро стала печатать, шепотом перечисляя вычеркнутых кандидатов.
- Итак, - подытожила вполголоса, - нам остается пообщаться с Гришей, ну извини уж, его нет на фотках, дальше - с любителем собачьих упряжек...
- Александром Дмитричем, - подсказала Шанелька.
- Угу. Та-ак... Оба алкаша прилежно машут лопатами, Крупская восседает на краю керамички, мы с тобой, аки жены Цезаря, вне подозрений. И девчонки там видны. И еще, кроме Миши, вот посмотри...
Она повернулась на бок, устраивая смартфон с открытой картинкой перед глазами.
- Вот там на краю, в облаке пыли. Тощая ипостась. Как думаешь, Денис в бандане или научник этот? Который вместо Ристархыча следит за махателями совком. Ну как его?..
Шанелька припомнила худенького человечка в невнятной одежде, который носил на узкой голове панаму с обвислыми полями и большие очки. На фото фигура была далеко и спиной.
- Носки, - подсказала, изучая снимок, - носки он носит с сандалями. Белые. Я б сказала, бросаются в глаза похлеще, чем его все остальное, включая очкищи. Но тут он в ямке по колено.
- Ничего не попишешь, - постановила Крис, убирая фото и снова возвращаясь к списку, - вписываем ученого в белых носках.
- Мозун! - вдруг воскликнула Шанелька.
- Это фирма носков?
- Это фамилия. Кажется, так. Или нет? Я слышала, он ругался, когда кто-то неправильно. Мозгун? Мизган?
- Мизгирь? - предположила Крис.
- Вспомнила! Мо-озун. На первый слог ударение. Кому-то он там выговаривал ее по складам с ударением. И голос, знаешь я что...
За тонким нейлоном палатки кто-то густо и выразительно прокашлялся. Шанелька прихлопнула рукой рот и округлила глаза. Крис положила смартфон и потянулась к полотнищам входа, которые шевелил легкий ветерок.
- Не надо, - прошептала Шанелька, хватая ее за майку, - о боги, а вдруг это он? Мы спим!
Она закрыла глаза и повалилась навзничь, изображая крепкий послеобеденный сон. Но была поднята за руку неумолимой Крис. Та покачала головой, укоряя за глупость и, садясь рядом со входом, откинула край.
- Да?
Снаружи молчали. Шанелька, снедаемая любопытством, вытянула шею, стараясь за плечами и головой Крис разглядеть визитера. Снова округлила глаза - она-то думала, басом кашлял мужчина, но перед палаткой стояла, перекрывая солнечный свет, могучая фигура Надежды Константинны. В невнятной рубашке с карманами, очень похожей на рубаху только что обсуждаемого Мозуна (только раза в три просторнее), в таких же шортах, открывающих глянец больших коленей. И - в белых высоких носках, перечеркнутых ремешками сандалий размера не меньше сорокового.
Пауза длилась и длилась, через молчание все сильнее становились слышны всякие обыденные лагерные звуки, словно шум приближался, окружал, тоже полный любопытства. Звяканье посуды на веранде, чей-то храп в палатке, тарахтение машины на дороге, крики со стороны пляжа.
- Да? - снова спросила Крис, придерживая откинутое полотнище.
Сверкнула большими очками, за которыми совершенно не разглядеть выражения глаз, а лицо в тени тоже осталось непонятным.
- С-пасибо... - Крис еще сказала, - а...? - но большая фигура развернулась и двинулась от палатки в сторону ворот, шагая мерно, как шагают по пустыне верблюды.
Шанелька подползла ближе и вдвоем они молча сидели, провожая взглядом удаляющуюся археологиню.
- И что ж это было? - Крис высунула голову, осмотрев окрестности, убедилась, что рядом никто не спрятался, и вернулась на свое лежачее место; сложила на груди руки и уставилась в зыбкий синий потолок.
- Обоги, Крис. Носки. Мы же болтали тут про носки, наверное, она подумала, мы над ней издеваемся.
- Мы не издевались. Не успели. И вообще, пусть носит хоть чулки с подвязками.
- Но мы же не сказали! Про чулки. Она могла подумать...
- Эй, Шерлок, не думай за других, сама себя запутаешь. Мы еще про мизгиря этого говорили. Может, ее это привлекло? В смысле, может быть он ее привлекает?
Шанелька улеглась рядом и тоже скрестила руки. Сообщила потолку скорбным шепотом:
- Еще лучше. Мало мне Леры, которая из-за Гриши на меня эдак смотрела. Теперь еще Надя будет думать, что мы тут обсуждаем стати ее сотрудника. Нет, хуже того - соратника. Если не сказать больше.
- МОзгун! - шепотом вскричала Крис, - не-не, лежи, я просто вспомнила фамилию. Так ведь?
- Не так! МО-зун. И вообще, хватит, а то вдруг она там обошла и за палаткой... Или он там. Или еще кто. Во что я ввязалась, Криси? Жила бы нормально, драила щеткой черепки. Ходила купаться. С тобой. А теперь вот ползать по скалам с Гришей, скрываясь от глаз Нади, которой интересно про Мозгу... тьфу, Мозуна. И кто там у нас еще? Ты, может, на себя возьмешь парочку?
- Могу, - согласилась Крис, - Могуна этого как раз. Опять не так?
- Нам срочно нужно поспать. Убери свою машинку от греха, а то еще пять минут, и я ее растопчу с этим вот списком внутрях.
- Мы еще не проработали тактику, - удивилась Крис, - наводящие вопросы, то-се. А то будешь ползать по скалам без толку.
- Р-р-р, - сказала Шанелька в ответ.
Крис зевнула и с удовольствием отключила мобильник, суя его в изголовье.
***
Тем же вечером перед закатом Шанелька сидела на неровном валуне, одни край которого облизывали мелкие волночки, и скучно смотрела вниз на плещущегося в темной воде Гришу. Ухая, тот выныривал, фыркал, тряся головой и поводя плечами, подмигивал ей мокрым глазом и с шумом плюхался обратно. Шанелька, при каждом выныривании меняя тоску в лице на радостно-удивленно-уважительную улыбку, кивала и тихонько вздыхала.
Они с Крис так и не успели продумать наводящие вопросы, заснули, переваривая божественный Лерин рассольник, и Гриша разбудил их, топчась перед палаткой и покашливая. Потом деликатно отошел к воротам, встал там, орлиным взором окидывая места будущей пляжной охоты.
- А ты, как Остап, по вдохновению. И главное - слушай.
- Может он спрашивать начнет...
- Он-то? - Крис покачала головой, - вряд ли.
И она оказалась совершенно права.
Гриша начал вещать о себе сразу от ворот, и прерывался, только погружаясь под воду в поисках коварных ракушек, которые вдруг исчезли, не даваясь в руки. Но и в воде, выныривая, успевал кое-что сообщить. О себе, разумеется.
- Уф, - потряхивая мокрой головой, вставал, благо воды ему было по плечи, поводил этими самыми плечами, оглаживая ладонью бицепс, - разжирел, разжирел Григорий на пельменях покупных да бутербродах, но все равно, не засалился, уже хорошо. А ты, Нелечка, готовить любишь? Я уверен, что все умеешь, и борщик и рассольничек, но оно ж надо, чтоб и любовь была, так?
И, смеясь, плюхался обратно в зыбкие солнечные звездочки, плывущие по темному шелку.
- Фырр... да где ж твари эти... Что-то сердце нехорошо стучит, - тут мокрая рука подхватывала несколько обвисшую грудную мышцу, - я обследоваться ходил, в мае, у меня докторша в первой поликлинике знакомая, хорошая девочка, но - замужем. А у меня принципы. Я чужих семей не разбиваю. Тем боле разведенок вокруг полно. Аха-аха, вот так подумаешь, и чо этим мужикам надо, правда, Нелька?
Возникла короткая пауза и Шанелька пожала плечами. Потом кривовато улыбнулась, ерзая по сложенному на камне коврику. Гриша удовлетворился и нырнул снова.
- Ухх, а вот! Один есть! - выскочив из воды, добытчик принял горизонталь и, задирая счастливое лицо, подплыл к валуну, поднял руку с добычей.
Шанелька послушно ахнула и приняла в руки мокрую шершавую ракушку. А Гриша вывернулся, показывая облегающие плавки и, наверное, класс, ухнул и мелькнул большими пятками, уходя головой в морскую траву.
- Замерз, - сообщил после очередных пяти минут уханья, фырканья и плеска.
Выбрался на скалу и присел рядом, хлопая себя по плечам крест-накрест.
- Не надо полотенца, - предупредил недвижимую Шанельку, словно она кинулась к нему со средствами первой помощи, - обсохну, это полезно, закаляться на ветерке. И закатик тут виден. Ну что, стррашная ракушка, да? Было б побольше, отнесли бы Лерке на кухню, для плова. А так, тока вот посмотреть.
Он поерзал по коврику, с каждым движением оказываясь на пару сантиметров ближе к Шанелькиному бедру. Она привстала, указывая рукой на медно-красные солнечные дорожки:
- Ой. Рыба. А нет, показалось, - и приземлилась на безопасном расстоянии от мужского тела.
- Я чо говорю-то. Про разведенок. Вас девочек сразу видать, вот как в кино говорил этот. Гоша! Не просто смотрите, а вроде как перебираете. Подруга твоя, она - тоже.
- Да ну? - Шанелька потуже обернула вокруг коленок подол, радуясь, что платье длинное.
- Так и стреляете глазками. - Гриша захохотал, впрочем, деликатно и с умилением, как родитель над выходками любимого дитяти, но тут же посуровел.
- Но там куда уж нам-то. Столичные дамочки, они сильно себя высоко ставят.
- Она из Прудищ! - возмутилась Шанелька, - и вовсе не дамочка.
- Девчонка еще, конечно, - согласился Гриша, - а нам тут что Москва что Подмосковье один перец. А про птицефабрику наврала, извини, конечно, но я ж вижу.
Шанелька приготовилась слушать внимательно. Уж больно проницательным оказался собеседник, вдруг не просто так Гриша-то.
- Отдел кадров! Или там секретарша какая. Где чистенько и в костюмчиках все. Вот она где. Но я не лезу. Я уже с москвичками нахлебался - во! - широкая ладонь чиркнула по кадыку, потом подхватила полотенце, небрежным жестом бросая его на мокрые плавки.
И следующие полчаса Шанелька кивала, ерзала на коврике, садясь поудобнее и разглядывала смутные маленькие фигурки на середине пляжа. Иногда одобрительно или с возмущением мычала, вздыхала, когда нужно.
...Пляж, после того, как собрались и уехали вольные палаточники со своими спортивными великами, казался пустым и бесконечным. А посередине его девичий силуэт входил в воду, судя по волосам - Лизавета отправилась купаться. И другая фигурка сидит, согнувшись, наверное, Светочка...
- Моя, когда ушла, мы еще три года судились, емае, я говорю, ты хоть Глебку пожалей, ну чего тебе те полдома, у тебя вон теперь махина в три этажа, на соседней улице. К армянину ушла, а сперва любовь с ним крутила, пока я на севере вкалывал. Теща мне говорит (тут Гриша повысил голос и запищал) ты, Григорий ее обижал, она б сама никогда. Обижал. Ладно, Бог судья. Ну вот, мне одному вроде и хорошо. Понимаешь? Собака у меня, Джек, здоровущий он, спит со мной зарраза. Прибегает ночью и мостится на кровать, я тебе фотки потом покажу. Смешной. Была бы жена, гоняла б. А у тебя есть собака?
- Мы в квартире живем, - покачала головой Шанелька, - у меня кот...ты. Коты.
- Гм. Два, что ли? А с кем живешь-то? Ребенок, да?
- Сейчас с мамой, - честно призналась Шанелька, - ну и сын, он учится в институте. Котов? Трое котов, - плавно перешла она на вранье.
- Трое? Зачем трое-то? У меня вон Джек и еще Борька кот. Джек он ризик, я не сказал? Ну, помесь ризика и эрделя. А кот - настоящий русский голубой! - Гриша приосанился. Потом, покрутив пальцем в ухе и стряхивая мизинец, несколько озаботился:
- Н-да. Еще долго проживет, время такое, старики щас долго живут, заметила, да? ... И вот в одноклассниках смотрю я значит, нашлась девчонка, с которой мы в Воркуте на санках вместе катались, со двора нашего она. Пообщались, ну я ее пригласил. В Москве живет, работает там. Сорок пять, ясно, девочка ж давно была. А тебе сколько лет?
Гриша слегка дрогнул и искоса заново ее осмотрел. Но сказал не дежурный галантный комплимент, сократив тем самым и без того стремительно исчезающую букетно-скамеечную стадию отношений.
- Эх, - вздохнул, накидывая рубашку на высохшие плечи, - по старым законам еще б немножко и пенсия. Живи, а деньги платят. А на северах ты не работала?
- Нет.
- Ну вот, короче, приехала она ко мне, и покупала там продукты какие, нам с Глебкой, а я ее возил, Бахчисарай там, ханский дворец, Ялта, Никитский сад, потом уехала. На другой год снова. Потом пару раз мне денег прислала, у нас тогда фигня была с зарплатой, то-се, я говорю, я ж не смогу отдать-то, такие деньжищи, она не-не, то подарок, ну ладно, подарок нормально, приехала снова, и опять - я значит, ее катаю, книжечка у ней на пляжике, и кстати, уже никаких там продуктов, смотрю, мнется, ну я конечно, сам купил, и дальше сам покупал, а потом уже улетела когда, я и говорю, когда по телефону... ты пойми, я ж вообще честный и привык, чтоб семья, один оно и неплохо, но хочется нормально поесть и хозяйство, и чтоб кто-то пришел вот вечером, по голове погладил, ну всякое, сама понимаешь, чтоб не одиноко, и не старые ж еще, так что, говорю ей, давай уже поженимся, а то что ты катаешься туда-сюда, и тут она мне, как это, а работа, а квартира, и кот у меня тут, и вообще... и снова собралась, значит, ко мне ехать, романтику себе устраивать, а я и говорю, ну прости, я не согласен так, и тут она мне - тогда купи мне билет на самолет... то есть, чтоб я заплатил эти тыщи, а до того вообще разговору не было, сама покупала и туда и обратно, но я ж тоже - возил, бензин тратил, продукты все опять же, ну нельзя же сказать, что я какой-то захребетник получаюсь, я так и сказал ей, а она мне, как топором, а ты деньги брал, я присылала, брал, а я говорю тыж дарила, обошелся бы без твои денег, если б знал, что ты скандал закатишь с них, и тут она мне, ну так и верни, а я ей них... нихрена себе дело, а может ты мне и не слала ничего, а, и тут она мне, а у меня все квитанции есть, я ж могу и в суд подать...
Интересно, подумала Шанелька, ахнув и покачав головой, там рядом с Лизаветой кто ныряет, длинный такой. Смеются, но голоса плохо слышны. Похоже, Миша.
- Не, ну нормально, да? Я тут тащу на себе и дом, и огород, жратву готовлю, а она - приехать летом, на пляже полежать, покататься на машине, и фью, снова к себе? Лежать на диване с котом? А я значит, чисто для секс-туризма у нее? Я вот знаешь, подумал что?
Он придвинулся и слегка пихнул Шанельку плечом. Та с сожалением отвлеклась от мыслей о купающихся. Гриша улыбнулся, сморщив крупный нос, и стал вполне милым, наверное, подумала она, сын у него симпатичный парень, и как же обидно, что многие становятся бывшими молодыми. Будто жили только в каком-то одном возрасте.
- Что?
- Лучше б я не писал ей. Осталась бы память, про санки и снег. А так вон как вышло.
Улыбка ушла, лицо снова стало деловитым и слегка напряженным.
- А так-то все нормально у меня, она там не живет сейчас, ну бывшая, полдома закрыты, Глебка с армии через неделю приходит, а я пенсию себе отсудил северную. И военную. Ты вот как думаешь, мне сколько лет?
Шанелька подавила в себе нехорошее желание сказать "шестьдесят восемь" и посмотреть, как снова изменится милое лицо неприласканного хозяйственного Гриши:
- Сорок пять?
Собеседник с удовлетворением кивнул:
- Пятьдесят! То я всегда хорошо выгляжу, потому что утром зарядка, штанга там, гантели, веришь, если не успел, вечером бегу и свою норму качаюсь. Соду пью по утрам. Ты не пьешь?
- Нет.
- Противная, ужас! Но были шишки...
Шанелька закрыла глаза, мечтая оказаться где-нибудь, например, лежать на диване с котом.
- Варикозные, - бодро уточнил со всех сторон здоровый Гриша, натягивая штаны, - так рассосались все! Я еще золотой ус пью, может, оно конечно, от уса. А в том году принимал спирулину. И чайный гриб, тоже сильно помогает. От всего! Ты по утрам водой обливайся. Никакая простуда не пристанет, я вот посмотрел Порфирия Иванова и тоже стал. И теперь ни чихну, ни горло. Вот только сердце...
Он снова приложил руку к груди, уже укрытой расстегнутой рубашкой и помял карман, прислушиваясь.
- Н-да. Придется снова в поликлинику, хорошо, полис есть, и льготы всякие. О, я тебе расскажу щас, как баба эта в пенсионном меня надурить хотела! С военным стажем-то!
Шанелька приподнялась и стала сползать с камня, высматривая, куда бы поставить ногу.
- Гриша, мне пора уже. Солнце вон село, а я обещала. Кристине.
- Та подождет твоя Кристина! Сашка вон сильно интересовался, думаю, он уже там ей по ушам ездиит. Бывают же мужики, как заведется байки травить и без конца. А бабы дуры верят. А ты скупнулась бы хотя б?
- Как-то холодно. Ну и мне надо... - Шанелька запнулась, стараясь придумать повод посолиднее, - вот! Мне надо лекцию проверить, для библиотеки, фотографии выбрать. У тебя случайно нет свежих фоточек? Как мы копаем тут.
- Та, - удивился Гриша, - чо тут снимать, пыль одна и ямы. Да у меня еще камера спортилась, сегодня как раз отдал Семенычу, он разбирается, скажет, надо нести в ремонт или то я настройки посшибал. Так что, уже неделю без камеры, хорошо телефон на гарантии.
Он снова посуровел и вдруг заторопился, кидая на плечо полотенце и хватая с камня смятый коврик:
- Надо ж сказать, чтоб не лазил внутрь-то, а то и не примут в магазин. Ты верхами хочешь пойти, что ли? Чего лазить без толку, что-то у меня дыхалка заходится. Давай через пляж вернемся. А ты завтра во начинай обливаться, утречком как встанете, и сразу с ведра. Чего я плету, море вон рядом.
Он рассмеялся, ускоряя шаги и вглядываясь в сторону далеких еще ворот, еле видных в легчайших послезакатных сумерках.
- Де этот Семеныч... А ну посмотри, это он там торчит у забора?
И пошел быстрее, временами оглядываясь и кивая спутнице, чтобы поторопить.
Шанелька, спотыкаясь, почти бежала следом за целеустремленным поклонником, поворачивая лицо к длинной изогнутой линии пляжа. С моря дул прохладный ветерок, и кроме маленькой группки в центре, на истоптанном песке никого и не было. Надолго ли, задумалась Шанелька, сильно желая воспользоваться пустынностью пляжа и уйти одной, далеко, до самого края бухты и пусть ветер треплет волосы, а волны набегают одна за другой. Скорее всего завтра или через день снова нагрянут туристы, раскинут палатки, станут сверкать машинами, дымить вечерними кострами, и хорошо, если спортсмены какие, а не семейные или бухающие. Велосипедисты тоже шумные, но как правило с ними нет визжащих детишек и лающих собак, и ночных истерик после вечерних возлияний они не устраивают. Ладно, думала Шанелька, стремясь быть справедливой, с детьми тоже надо где-то отдыхать. А вот питие под звездами и луной - это уж будет совсем печально.
Почти безлюдный вечер приобрел вдруг в ее глазах совершенную драгоценность, и как же обидно тратить его на всяких ненужных ей дядек, стремясь к нечеткой и зыбкой цели. И, в качестве авантюрного приключения, и беседа с Гришей (Шанелька упорно не желала даже мысленно именовать ее свиданием), и предстоящие посиделки у костра потрепанного жизнью болтуна Александра Дмитрича ее никак не прельщали. Трата прекрасного летнего времени, сердито думала Шанелька, входя следом за Гришей в ворота и ища глазами подругу - вдруг та уже устроилась рядом с зеленой палаткой.
Но между палаток было довольно тихо, из одной доносился густой храп, да на веранде слышались голоса и смех.
Ужин, возрадовалась Шанелька, кивая озабоченному Грише, который сразу устремился на поиски Семеныча и телефона, пусть пропали два часа тихого заката, но зато можно подняться на веранду, где Лера приготовила ужин! И судя по ароматам - что-то пряное, что-то печеное, что-то сладкое - опять прекрасное открытие давно известных простых блюд, которые, оказывается, так вкусны изначально. В Лерином исполнении...
Она сунула голову в темную палатку и, не услышав сонного дыхания Крис, тихонько позвала, нашаривая рукой ее ногу. Похлопала ладонью по смятому одеялку и влезла в пустую палатку, уселась, раздумывая, где искать подругу и стоит ли сменить парадно-выходное платье на уютные широкие брючки и просторную тишотку.
Конечно, можно просто позвонить Крис, но придется смотреть, есть ли пропущенные звонки, а Шанелька уже с испугом поняла, она не хочет, чтоб они были. Потому что придется звонить Диме в ответ и исполнять все эти ритуальные танцы с расхаживаниями вокруг и раскланиваниями, чтоб состоялось примирение. Все как всегда, и просто жалко уже тратить на это время.
Тоже мне, упрекнула себя, стаскивая через голову платье, деловитая какая. Можно подумать, ты этот час вместо укрепления семьи потратишь на нечто архиполезное. Будешь валяться с книжкой. Или - идти по песку, вдумчиво слушая, как он поскрипывает под босыми ногами. А то - просто сядешь и уставишься перед собой, ни о чем не думая.
- Бокетто, - вполголоса сказала Шанелька, вспомнив термин, который как раз про такое вот сидение и смотрение. И рассмеялась.
В свое время существование слова ее сильно успокоило и умилило. Если есть даже термин, то я не одинока, поняла Шанелька, и фиг с ними, этими беспощадно энергичными, а мы будем сидеть и смотреть в пространство...