Черкиа Елена : другие произведения.

Август песка и воды. 11

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Счетчик посещений Counter.CO.KZ - бесплатный счетчик на любой вкус!

  Глава 11
  
  Лагерь спал за спиной. Шанелька медленно шла навстречу морю, которое мягко серебрилось узенькой лунной дорожкой за резко очерченным гребнем, отделяющим степь от пляжа. Думать не хотелось совсем, и потому она думала о том, в какую бы сторону свернуть. Направо, к скалам? На них надо лезть, а лень. Налево, туда, где длится и длится плавно скругленная бухта, содержащая в себе ночные соленые воды? Или просто, никуда не сворачивая, снова устроиться на валуне, где она встречала восход... Но там с ней болтал неугомонный Дэнчик и сейчас воспоминание об этом мешало, как муха.
  Шанелька даже поморщилась, бессознательно махнув у лица ладонью. И вышла на гребень, встала, оглядывая пустое пространство, пахнущее свежей ночной водой.
  Почти пустое - ниже, на песке у самой воды чернел скорченный силуэт. Сидит кто-то, подумала она с неудовольствием, собираясь тихонько ступить в сторону, правую, и пробраться к скалам, где можно будет укрыться в тенях. Все же придется лезть наверх.
  Силуэт пошевелился. Встал, превращаясь в длинную сутуловатую фигуру. Фигура шагнула к воде и вошла, разбивая лунные блики. А потом, стоя по колено в воде, повернулась и Шанелька замерла, не успев спуститься и понимая - ее хорошо видно на гребне, таким же черным силуэтом.
  Гуляющий взмахнул длинной рукой и пошлепал обратно на берег, держа курс прямо к ней и превращаясь из кого-то незнакомого в Мишу Баратынского, с поблескивающими на невидимом лице очками.
  - На скалы? - спросил, останавливаясь чуть ниже.
  Шанелька немного подумала.
  - Нет. Лучше туда, по песку. Вдоль воды.
  Он кивнул и протянул руку, но она спрыгнула на песок сама, разулась, вешая сандалии на пальцы, но Миша их отобрал. И рядом они двинулись по диагонали, приближаясь к воде и одновременно удаляясь от правого края бухты, запечатанного скальным массивом. При каждом шаге Миша хлюпал и чавкал мокрыми сандалиями, и они тоже блестели в неярком лунном свете под мокрыми до черноты штанинами.
  - Чего в воду полез обутый, - попеняла Шанелька, выворачивая босые подошвы из песка. Песок был одновременно теплым и прохладным, она прислушалась к свои ногам - как это? Потом засмеялась.
  - Смотри, песок сверху уже остыл. А под холодным, оказывается, он еще теплый, от солнца. Это как кофе с мороженым.
  - Та, - сказал Миша и уточнил, - сандали - чего им сделается. Я в них купаюсь, там, где камни, чтоб ноги не порезать.
  - Грамотно.
  Ей было лень говорить о том, что она годами мечтает о настоящих античных сандалиях, чтоб подошва из нескольких слоев грубой кожи, и кожаные ремешки, которые принимают форму подъема и щиколотки. И получается, словно обувь приросла к ногам, стала как собственная кожа, и тогда, конечно, их можно и не снимать, заходя в воду и лазая потом по острым камням. Но лень вслух, и она просто шла, думая об этом.
  Миша тоже молчал, и Шанелька преисполнилась благодарности, и тут же вспомнила, что она уже отмечала в нем это - умение правильно молчать, не нарушая личного пространства, но тем не менее, находясь рядом. С Мишей было легко. Легче, чем с Димой, с которым Шанелька, прожив вроде бы благополучно уже несколько семейных лет, все равно слегка напрягалась в молчании, почему-то ожидая, что Диме скучно, или - Дима расстроен чем-то, а иначе бы говорил. И легче, чем с собственным сыном Тимкой, который Мише практически ровесник. С Тимкой напряжение было другим, сейчас он постоянно и неумолимо отдалялся от Шанельки, словно их разносило большим вселенским взрывом, не потому что катастрофа, а потому что - так выходит. Возможно, думала Шанелька, ступая в сыпучий песок и выворачивая из него ноги, у Миши то же самое происходит сейчас с его матерью. Но сила вселенского притяжения никуда не денется и как только планета Миша (и планета Тимка - утешила она себя) обретет нужную орбиту, то будет и возвращение, и так будет уже навсегда. Удалится, чтоб после приблизиться, чтоб потом снова почти исчезнуть, и - снова.
  Миша тронул ее локоть.
  - Тут хорошо идти, ближе к воде.
  Она кивнула и сдвинулась ближе к мелким поплескивающим волночкам, где сыроватый песок слежался и бережно-плотно принимал шаги.
  - Зато тебе неудобно.
  - Нормально, - сказал Миша.
  Дальше снова шли молча. Уйдя совсем далеко, остановились, чтобы смотреть на воду, на лунную горбушку, удачно скрытую небольшим плотным облачком, от чего звезды засветили ярко, как на рисунке в детской книжке. Тут было совершенно пустынно, так, что щемило сердце от тихого удовольствия. И Миша находился рядом, был именно тут, но не воспринимался помехой, не нарушая сладостного одиночества.
  Иногда Шанелька думала, как было бы прекрасно оказаться на время совершенно одной не в квартире, не среди толпы, а именно так, чтобы вокруг никого на километры. И по желанию, соскучившись по всем, вернуться обратно. Но там - совсем-совсем одной. Совершенно. Космически.
  - Обратно? - она повернулась, и Миша повернулся, молча кивнув.
  В том же торжественном молчании шли вдоль воды, отбрасывая на песок лунные неясные тени. Пару раз Шанелька подумала было, насчет, нужна, наверное, хоть какая-то вежливая беседа. Но вспоминала, как беседовала с отражением в душевой, рассуждая о долге и здоровом эгоизме, и отпинывала вежливость подальше.
  А потом, когда стал приближаться сочный свет фонаря, рисуя черный гребешок обрывчика и бросая на песок от него еще более черную зубчатую тень, она перешла в другое настроение, и внезапно, подстраивая слова к шагам, рассказала Мише про их с Криси попытки вычислить профессора тире писателя тире полевого археолога и его теоретического помощника.
  - Вот, - сказала, завершив рассказ в аккурат напротив валуна, торчащего рядом со съездом на песок с обрывчика, - не поняла, ты что смеешься? Хотя да, смешно это все.
  - Извини. Я так. Я думал, чего вы с мужиками этими. Один сначала, потом другой. И Кристина тоже. А вы, оказывается.
  - Охо-хо. Представляю, если даже ты так думаешь, что ж тогда думают бедные все эти мужики. Наверняка решили, приехала парочка неуспокоенных теток за летними развлечениями. В полном, так сказать, объеме.
  - Не говори так.
  - А уж что думает бедная Надя Константинна. И Лера. Что? Как - так?
  - Не надо про себя - тетка. Ты не тетка никакая.
  - Никакая ты не тетка, - поправила Шанелька, - ой. Извини. Спасибо, конечно.
  Стряхивая с ног песок и обуваясь, она хотела продолжить, эдак мудро покачивая головой - насчет хочешь не хочешь, а разница поколений, напомнить, что она - на три года старше его матери. Но не стала, обсуждали уже этот вопрос, а повторять - совсем не значит быть мудрой. Да и почему люди обязаны выстраивать стенки, подчиняясь усредненным общим правилам? То есть, если парень - ровесник ее сына, то иди-иди отсюда мальчик, гуляй по песку с Лизаветой и Светочкой, общайся с болтуном Дениской. Да почему она вообще должна зацикливаться на этом? Править все слова, поступки, все мелочи их общения разницей в возрасте! Так ли это нужно?
  Она вспомнила своих дошколят в библиотеке. Там разница настолько большая, что места в общении распределяются автоматически. Никому не придет в голову, что библиотекарь Нелли Владимировна крутит роман, ну, к примеру, с неуемным горластым Петенькой Липченко... Хотя... В нынешние времена охоты на педофилов...
  - О боги, - слабым голосом прокомментировала собственные мысли Шанелька и постаралась не расхохотаться вслух - громко и невежливо, - извини, это я так. Думаю всякую ерунду.
  Миша просто кивнул. И она снова поразилась тому, как они совпадают в общении. Удивительное рядом с этим длинным спокойным парнем возникает чувство свободы, как будто он - растущее вблизи дерево. Снова веселясь, Шанелька прикинула, а как отнесется дерево Миша к тому, что он вдруг - дерево. Но поняла, скорее всего, отнесется нормально и просто кивнет.
  - Так что насчет профессора этого? - возвратился дерево-Миша к свежим для него новостям, - вы думали, может, я помогаю? То есть, я в списке, да?
  - Думали, - Шанелька подошла к знакомому валуну и уселась, с удовольствием вытягивая по вытоптанной жесткой траве ноги, - мы про всех почти думали. На всякий случай.
  Миша поколебался, блеснул очками, оглядывая неровный камень. И сел у ног Шанельки прямо на землю, свои опуская к песку с маленького обрывчика. Потом сдвинулся подальше, чтоб не выворачивать голову при разговоре. Свет фонаря перекрывала Шанелькина голова и тень от нее падала как раз на Мишино лицо.
  - Если начну совсем много болтать, остановишь, - предупредила она, в задумчивости ковыряя на коленке присохшую к штанам глину, - а то я люблю - мыслию по древу растекатися. Во-от. Я тебе потом расскажу, как мы с Криси ездили в Египет и там шерстили всякие архивы, чтоб найти родню одной замечательной московской старухи. Было весело и ужасно интересно. И сейчас, оно вроде как похоже. Но на самом деле - не особенно. Понимаешь, там во всех этих фантиках из приключений, поездок, встреч, старых бумаг, в них содержалось - настоящее. Поэтому, когда нашли, а-а-а, даже если бы и не нашли, я вот поняла - это получилось важное время. Со смыслом. В обертке скрывалось нечто настоящее. А сейчас, ну что меня без конца в этой ситуации с профессором раздражает? Почему сперва воодушевилась как-то, а потом скисла? Неужто я такая, м-м-м, нестойкая? В смысле в достижении цели? ...Сижу вот и думаю, а может, какая цель - такие и усилия? Ну написал некто не слишком хорошую книжечку. Ну раскрутилась она и стала популярной, не впервой такое. И выходит, это вот все, что я обнаружу, когда докопаюсь до правды? Увижу человека, который, раздуваясь от собственной гениальности, изрекает всякие типа гениальности, одновременно подкусывая собратьев по цеху. Увижу. И? И даже те пряники, которые меня вроде как манят, манили, они кажутся не слишком и нужными. Невкусные какие-то они стали. Это как...
  Она обвела взглядом горизонт и тихую воду, песок уходящий влево и нагромождение черных скал справа.
  - А... вот... Это как будто нужно осилить много скучной и неприятной работы, допустим, мыть причал, убирать хлам, чинить парусник, мечтая о кругосветке, а потом он превращается в игрушечную лодку в надувном бассейне. Тоже вроде удовольствие, но совершенно не те масштабы, и кому-то нужно такое, а мне другое совсем. Эх, мелю какую-то ерунду. Так выглядит?
  - А какое? Тебе самой какое нужно? - Миша сидел, согнув ногу и обнимая ее руками, из тени поблескивали очки.
  Шанелька отклонилась, чтоб дальний фонарь осветил его лицо, успела увидеть спокойную сосредоточенность, и Миша сдвинулся, чтоб уберечь глаза от света. На секунду ей стало неуютно, именно от его спокойствия, происходящего, как показалось, от полной веры в нее - Шанельку. Откуда такой аванс доверия, а? Чем заслужила? Но он ждал ответа, и она задумалась. Потом спросила, вставая:
  - У тебя случайно, свечки нет? Обыкновенной.
  - У Леры есть, - он сполз с обрывчика и поднялся к валуну по тропинке с вырубленными в глине парой ступенек, - в шкафчике на веранде.
  - Пойдем!
  
  Они прошли через спящий лагерь совсем тихо, иногда переглядываясь и улыбаясь друг другу. Миша добыл огрызок толстой свечи, прилепленный на залитую парафином консервную крышку, и полупустой коробок спичек.
  А через десять минут подавал Шанельке руку, помогая ей спускаться по той самой тропинке в камнях, что вела на крошечный спрятанный пляжик, с пятачком вытоптанной травы под высокой каменной стенкой.
  Шанелька светила под ноги фонариком, пятно света прыгало в руке, меняя очертания скал, и ей некогда было думать о том, а вдруг ничего не получится - нужно было внимательно следить, куда ставить ногу.
  
  Скала закрывала пляжик от вездесущего фонаря и под каменной стенкой стояла кромешная, бархатная темнота, казалось, ее можно отодвигать руками, открывая еще одну и еще.
  Они шли под самой стеной, кружок света превращался в овал, потом в полосу, сжимался снова, уходил по скале вверх и опускался ниже. А потом Шанелька споткнулась о камушек в траве и, опираясь о стену, рядом с выглаженной поверхностью обнаружила маленькую пустоту.
  - Сюда посвети.
  - Руку убери, - поспешно сказал Миша, просвечивая неровную и неглубокую нишу, - вдруг пауки там.
  Шанелька отдернула руку, встряхивая кистью. Потом забрала у Миши свечу и спички.
  - Вот, - сказала, когда слабый огонек помелькал, нашел себя и разгорелся, издавая еле слышное потрескивание, - я дурочка, да?
  - Нет, - мальчик стоял рядом, опустив руку с выключенным фонариком.
  Мерцающий свет падал на его лицо, меняя на нем выражения. И освещал лицо Шанельки, немного сердитое от смущения, но одновременно полное удовлетворения - лицо человека, совершившего важную работу, и понимающего - она сделана правильно.
  Она ждала продолжения, но Миша молчал. И снова развеселившись, теперь уже в полном счастии от того, что желание исполнилось, зевнула, так сладко, что ее качнуло, плечо коснулось Мишиной руки над локтем.
  - Теперь вот можно спать. Ужасно устала.
  Он взял ее руку и повел обратно, перед тропинкой отпустил, полез первым, через каждые пару шагов останавливаясь и протягивая ей руку. Зевая, Шанелька цеплялась, спала на ходу, нащупывая тропу сперва на подъеме, потом на спуске. Потом шла рядом с Мишей в ворота, потом что-то там говорила ему уже перед палаткой вежливое. И наконец, на четвереньках вползла внутрь и, свалившись набок, мгновенно заснула, исполненная тихой благодарностью к щедрому мирозданию, которое, с улыбкой глядя, позволяет ей получать те подарки, какие она пожелала сама. Желанные. А не те, которыми положено обладать на уровне, где живут и играют в общие земные игры.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"