Блонди Елена : другие произведения.

Остров солнца. Глава 7

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Счетчик посещений Counter.CO.KZ - бесплатный счетчик на любой вкус!

  Глава 7
  
  За хлопотами девочки не заметили, как день плавно стал клониться к вечеру, свет тяжелел, уходя с их стороны, и уличные столы, врытые перед верандой, накрыла легкая тень.
  Картошечку, отваренную в тонкой молодой кожуре, ели на веранде, чистили, поливая приготовленным Алькой соусом - растительное масло с солью и мелко порубленной долькой чеснока. В чайной чашке лежал бесформенный комок того самого сливочного масла, которое с подоконника соскребать не пришлось, но внутри упаковки оно сделалось совсем жидким и после бережных манипуляций масло спихнули в тарелку, сунули в холодильник, где оно заново застыло, потом со смехом выдирали его из пергаментной бумажки и сложили в импровизированную масленку.
  - Укроп, - с сожалением сказала Алька, выставив на стол кастрюлю с исходящей паром картошкой, - хотела же взять, балда, пучочек приготовила, и забыла. Слушай, а по дороге к рукомойникам это чей огород, не знаешь?
  Рита пожала плечами, катая по тарелке горячую картофелину. Она тоже обратила внимание на это странное место - к ограде пансионата притулилась будка чуть просторнее огородного сортира, сколоченная из фанерок и досок, накрытых кусками серого от солнца толя. И вокруг этого странного домика кустились высокие заросли помидоров, плелись по ограде огуречные плети, торчали через проволоку пышные метелки укропа, уже с желтыми зонтиками. Даже тропинка выложена была от кривой калитки с висячим замком ко входу в халабудку, тропинка из битых сереньких плиток, наверное, остались, когда ими выкладывали центральную аллею.
  - Ща, - Алька стремительно поднялась, прошлепали по ступеням босые ноги.
  Рита осталась сидеть, прислушиваясь и боясь услышать негодующие вопли и крики.
  Через десяток минут Алька взлетела на крыльцо, высыпала на стол со сгиба локтя веточки укропа и, разжав кулак, катнула между тарелок атласный помидорчик.
  - Алька! - грозным шепотом укорила подругу Рита, хватая укроп и быстро расщипывая зелень на мелкие крошки.
  - А что! Он снаружи там рос, в песке прям. А помидора из сетки торчала.
  Она быстро распилила добычу ножом и кинула в тарелки яркие дольки:
  - Лопай в темпе, пока не пришли нас арестовать.
  
  У домика было благословенно тихо. Соседская бабушка увела внука, упакованного в панамку и заранее засунутого в надутый желтый круг, на пляж, а дальняя крайняя комната, похоже, пустовала, понадеялась Рита, взглядывая на веранду без висящих на ней полотенец, и запертую дверь. С другой стороны домика было довольно шумно, там комнаты выходили на аллею, и те, кто сидел на веранде, общались не только друг с другом, но и здоровались с прохожими, смеялись, покрикивали на детишек, которые носились по аллее, ныряли в кусты и топотали по ступенькам. Сюда все эти звуки доносились глухо, смягченные густой серебристой листвой старых деревьев лоха, и в комнате через стенку временами слышалось смутное бу-бу-бу, но это по вечерам, знали девочки, и во время обеда. А так - все уходили на пляж.
  - Как думаешь, - Рита хлебнула из кружки чаю и закашлялась, моргая мокрыми от внезапных слез глазами, - ых, кипяток же!
  - Жарко просто. Так чо?
  - Это, сегодня который, он правда красивый?
  - Сортирный, что ли?
  - Алька, тьфу на тебя. Во-первый, причем тут? Во-вторых, придумай ему другое прозвище! А то вдруг ляпнешь.
  - И не собираюсь, - Алька поднесла к губам чашку, подумала и поставила остывать, - в смысле, чего это я с ним буду. Беседовать.
  - Ну, вдруг снова чего принесет, - резонно предположила Рита, разворачивая фантик на сливовой карамельке.
  - Например?
  - Ну-у-у... - Рита фыркнула, - не знаю даже. Пусть, например, приносит нам тазик. С водой.
  - Ноги мыть?
  - Ну да. И воду чтоб менял почаще.
  - Тогда пусть будет Тазик! - постановила Алька.
  Рита махнула на нее рукой и кинула в рот карамельку, покатала, укладывая за щеку.
  - Ты не ответила. А, я же про этого, с яйцами.
  Алька поперхнулась чаем и уставилась на Риту. Та подняла брови.
  - Что?
  - С чем? Да не ори, а то бабка вдруг вернется.
  - С... ой, - Рита, краснея, заморгала, - ну ты чего? Этот, в красных плавках с бородой.
  - Плавки с бородой? Розова! Ты меня точно загонишь у гроб!
  Отсмеявшись, они замолчали, посмотрели друг на друга и захохотали снова, всхлипывая и роняя головы на стол, потом махали друг другу руками и снова смеялись, тоненько подвывая. Пока не устали совсем.
  - Так что? - слабым голосом потребовала Алька повторения вопроса.
  Рита махнула рукой в очередной раз.
  - Та. Проехали. Все уже.
  - Ну, как хочешь.
  Рита еще немножко подумала о мужчине в плавках, когда они, собрав посуду, вышли за территорию пансионата и направились в сторонку от пирса - вымыть тарелки и чашки на куске бесхозного пляжа, где никто никогда не загорал и тем более не лез купаться.
  Тут море выбрасывало на песок морскую траву, громоздя длинные ярко-зеленые стебли кучами и холмиками, потом они чернели; подсыхая на солнце, становились серо-коричневыми, а волны мерно плескали, набрасывая еще и еще траву, и промывая между кучами миниатюрные заливчики и узкие фьорды. На кучи сухой травы было удобно ставить тарелки, и, стоя в воде, ополаскивать их, оттирая, если надо, песочком.
  Солнце уже не жгло, как днем, ласково касалось кожи, но даже от этих бережных касаний девочки морщились, поводя обгоревшими плечами. Алька, стоя по колено в воде, терла тарелки скомканным обрывком хамсаросной сетки - они подобрали ее тут же, выброшенную морем на кучу водорослей - иногда, хмуря брови, скребла пятнышко длинным ногтем. Рита принимала тарелки, складывая пирамидкой, и поверх Алькиной согнутой спины смотрела на пирс, где "Рейд" принимал на борт несчастных, покидающий рай ради пыльного скучного города. И думала про красные плавки. Даже странно слышать, так думала Рита, как они все его - красивый мужчина, красивый. Оно понятно, им самим по сто лет в обед, но все равно. Он же совсем не молодой. У молодых не бывает такой бороды, совсем настоящей, пусть и короткой. И фигура такая, слишком уж, ну, не молодая, в-общем.
  Красивый, думала Рита, это когда очень стройный, с широкими плечами, а талия чтоб совсем узкая, как у Аладдина, перетянутого поясом поверх широких шаровар, и разумеется, никакой бороды, а еще - большие глаза и красивые губы, когда улыбается.
  Прижимая к груди вымытую посуду, вздохнула. Что-то никто из ее знакомых на красивого не тянет, наверное, они только в кино бывают. И очень жалко. Пусть даже не познакомиться, а просто посмотреть живьем, как ходит и разговаривает. Даже в кино такие редкость, и все не из наших времен, а если покажут раз в сто лет фильм про молодняк и всякие отношения, то вечно там какие-то мокрогубые с темным пухом на щеках. Или с лошадиным лицом, как в том кино "Все наоборот". То есть, авторы так и говорят, если картина из жизни, вот вам и герои из жизни.
  Размышляя, она тащила стопку тарелок обратно к домику, а следом шла Алька с пальцами, увешанными чашками и влажным полотенцем на плече.
  И Рита чуть не уронила тарелки, когда из кустов тамариска выскочил тот самый темноволосый парень, улыбнулся, подходя ближе.
  - Привет!
  - П-привет, - Рита крепче прижала к себе тарелки, с паникой вспоминая про картошку с укропом, а потом, балда, ушла и в зеркало не посмотрела, наверняка все зубы в зеленых крошках.
  - Помочь?
  Она смешалась, не зная, согласиться или помотать головой, но парень смотрел за ее плечо, обращаясь к Альке, и уже протянул руку, смуглую, покрытую выгоревшими до бронзы тонкими волосками.
  - Сами справимся, - отрывисто сказала суровая Алька, толкнула Риту бедром, проходя мимо, мол, чего топчешься.
  Парень не обиделся, а рассмеялся, теперь уже обращаясь к Рите:
  - Уронишь если, придется снова идти, от песка отмывать.
  - Не уроню, - тихо ответила Рита, соображая, с какой бы стороны его обойти, и вообще - дура дурой - с этими тарелками у пуза.
  - На танцы вечером придете?
  От столика, врытого перед верандой, хмыкнула Алька, и парень поправился:
  - Дискотека, в смысле. У них магнитофон там, крутят всякое. Иногда интересное.
  Пока Алька, громыхая ключом, отпирала двери, он собрал поставленные чашки и поднялся на веранду, не забыв шагнуть по пути в тазик, полный морской воды. Передал горку посуды Альке, та скрылась в комнате, зазвенела там.
  - Так что? - теперь темноволосый снова обращался к Рите.
  Та секунду постояла в тазике и пошла по ступеням, навстречу смуглому лицу с широким чуть вздернутым носом и яркой улыбкой. Заметила, что плечи темноволосого облезли пятнами и потом загорели снова. Наверное, он тут давно. Но нужно было ответить, он ждал, а Рита боялась, что она скажет "да", а Алька скажет "нет" и получится фигня. И еще, вдруг он снова чего спросит, а у нее зубы точно в укропе!
  - Может и придем, - Алька возникла в дверях, аккуратно обошла гостя и приняла у Риты стопку тарелок, - когда начинается?
  - В девять. Ну, ладно. Мы вас увидим.
  Он улыбнулся и, сбежав по ступеням, совсем было свернул за угол, но притормозил и сообщил, спохватившись:
  - Станислав меня зовут, я буду с Сашкой. Александром, значит.
  - А меня - Рита... - Рите стало ужасно стыдно, за то, что она говорила это уже не ему, а качающимся веткам лоха, получилось, выскочила, как петрушка, а хотела же еще и Альку назвать, но теперь что, кричать дальше в кусты?
  Сердясь, она зашла в комнату и, потеснив Альку от зеркала, стала с облегчением рассматривать зубы, чистые, без укропа. Зато нос уже совсем покраснел, даже через пудру видно. И волосы торчат во все стороны веником. Непонятно, чего он к ним прицепился, хотя, если на Альку глаз положил, то и понятно, у нее волосы красивые и глаза под цвет волос, только темнее. И загар будет классный, правда, его еще нет.
  - Срочно кефир, - скомандовала Алька, - а то разленились, понимаешь. Тут уже прынцы в драных плавках на танцы зовут, а мы не спамши, не срамши.
  Она скинула с плеч лямочки сарафана, отворачиваясь от Риты, села на визгнувшую кровать и, заведя тонкие руки за спину, развязала бантик на купальном лифчике. Рита присела за ее спиной, колупая пальцем фольговую крышку на кефире. Бутылка, покрытая холодной испариной, скользила в руках.
  - А-а-а-а, - сказала Алька, дергая плечами, - у-у-у, уй, та тише там, течет же.
  - Наклонись, - Рита размазала по горячей спине жирные потеки, - а потом что? Выйдем ополоснуться?
  - Часок посидим и выйдем. Я карты взяла. Ну знаю, что не любишь, а чего делать-то будем? Если лежать нельзя.
  Теперь уже Рита сидела спиной к подруге, сладостно содрогаясь от ледяных мокрых прикосновений. Это было здоровско - кефир никуда не девался, жирный и густой, он длил на коже прохладу, нагреваясь медленно.
  - Все, - Алькина рука шлепнула ей на позвоночник остатки, - прием окончен, баришня, можете наряжаться.
  Рита подхватила полотенце и прижала его к груди. Села на кровати прямо, пока Алька, тоже прижимая к себе полотенце, одной рукой накрывала бутылку фольговым кружочком и совала в холодильник, шепотом чертыхаясь, когда край полотенца сваливался к поясу.
  Странное дело, удивилась Рита, если бы валяться и смотреть в потолок, то можно болтать и смеяться. Если сидеть, удобно откинувшись на дощатую стену за кроватью, то опять - то ж самое. А когда приходится сидеть прямо, и нельзя лечь или развалиться удобно, то сразу как-то не того. Даже болтать неудобно, вроде как на допросе.
  - Чего ржешь? - Алька осторожно села на свою кровать, держа полотенце обеими руками.
  - Карты. Я подумала просто. Держать их надо, так? И ходить. А мы тут с полотенцами.
  - Блин, - согласилась Алька.
  Ближайший час сделался невероятно длинным, практически бесконечным.
  - О! - Рита вскочила, одной рукой взяла с подоконника потрепанную колоду, села на кровать к Альке, поджав согнутую ногу.
  - Ну?
  - А не будем закрывать. Давай в дурака открытыми картами!
  - Чего? - Алька нагнулась, пытаясь одной рукой перетасовать колоду, - сними, угу, теперь бери карту. И я беру. И ты бери. Как это, открытыми? Ты ж увидишь, какие у меня карты!
  - Правильно! Но ты ж мои тоже увидишь!
  - И что?
  - Ну, получается, условия снова одинаковые. Понимаешь?
  - Ничо не выйдет, - предсказала Алька, раскладывая перед собой веер из шести карт, - та-ак, чо у нас козырь? Пики? И чо, перевертывать, что ли?
  - Угу. Давай! Интересно же!
  Оказалось, и правда, неожиданно интересно, несмотря на мрачные предсказания Альки, что игра совсем не получится. С полчаса девочки хохотали и препирались, забывая смотреть в свои карты.
  - Ты чего бьешь вольтом? - возмущенно орала Алька, - у тебя вон десятка пришла, а ты чуча, валета тратишь!
  - У меня, может, план, - возмущалась в ответ Рита, стыдясь признаться, что десятку просмотрела, изучая открытые карты врага.
  - Тоже мне маршал жуков, план у нее. А ты для вечера взяла чего надевать?
  - Ты меня не сбивай. Вот! Угу, я вельветки взяла. И распашонку оранжевую.
  - А, на тебе... Получила?
  - Но-но, ты еще не знаешь, я чего взяла.
  - Уже знаю! - Алька рассмеялась, впрочем, немного нервно, разглядывая пришедшего Рите козырного туза и к нему - козырную даму.
  - Та-а-ак, - Рита выбрала даму и прицелилась, раздумывая, какую карту побить.
  Но тут Алькина рука смешала карты:
  - Ты все равно выиграла уже.
  Она вскочила, поводя плечами и морщась, прошла к окну, прижимая к голой груди полотенце.
  - Уже прям вечер совсем. Скоро темно.
  - Ну и зря, - Рита одной рукой сложила карты, - может, еще б выиграла. Ты у меня всегда выигрываешь. А ты что взяла?
  - Та. Я? Юбку ту, длинную. И белую кофточку с трикотажа. Помнишь, мне сеструха отдала, такая, как мокрая.
  - Класс. По цвету вообще отлично, - Рита умолчала, что темно-коричневая длинная юбка и белая кофточка летней ночью на пляже, по ее мнению, как-то не совсем. И чего говорить, у обеих только те одежки, которые они сумели сшить себе сами или получили в подарок от старших - донашивать. Альке еще хорошо, у нее сестра, толстая, и если приносят на работу какой дефицит, то она может купить, потом расстраивается и отдает младшей. А у Риты - брат. И мама, которая ясное дело, носит совсем другие вещи. Вот кстати, такую именно юбку и кофточку мама как раз и носила бы, развеселясь, подумала Рита.
  Ее собственная, сшитая на старенькой ручной машинке выходная одежда была вполне модной, и Рита еще не знала, с каким веселым ужасом она будет вспоминать через годы эти самые пронзительно-алые вельветовые джинсы с невероятно расклешенными штанинами и не менее вырвиглазную апельсиновую "распашонку" с треугольным глубоким вырезом и торчащим во все стороны подолом. И если пионерский колер штанов был вынужденным выбором - маме удалось урвать в универмаге последние два метра дефицитного вельвета, да еще и в мелкий рубчик, - то ацетатный шелк на кофточку Рита выбирала сама и очень обновкой гордилась, да и подружки ахали с завистью.
  Так что сейчас ее больше волновало то, что босоножки-стукалки - белые, не очень-то в тон. Правда, еще была у нее белая хипповская сумка в виде мешка с веревочными ручками и бахромой, тоже сшитая (из импортного мешка, который Рита умолила папу принести ей с работы) самостоятельно, а Серега милостиво поделился с младшей сестрой лично изготовленным трафаретом, и теперь на блестяще-белом боку красовались черные рожи в виде черепов, подписанные острыми буквами BLACK SABBATH. Чтобы правильно отвечать на вопросы любителей тяжелой музыки обстоятельная Рита после изготовления сумки выпросила у брата магнитофон с бобиной и прослушала записи громыхающих песен группы. Отличная сумка, то есть, все по отдельности ее вещи вполне ей нравились, за исключением пластмассовых стукалок, из которых пальцы сами выезжали вперед, растопыриваясь веером. Но когда они все вместе, Рита начинала грустить и злиться. Ей нравилось рисовать всякие одежки, делая это очень подробно, чтоб и обувь и даже цепочка с медальончиком - все подходило одно к одному. Но вместе с тем это занятие вгоняло ее в печальное раздражение. Чего так стараться, если вообще ничего нет и купить невозможно! А что покупается случайно, то приходится носить с такими же случайными вещами. И не вякнешь, что вязаный суровой бабой Таней беретик - цыплячье-желтого цвета, это потому что связан был из мохера, из которого связан был до этого шарфик, а шарфик получился из детской японской кофточки, которую папа сто лет назад привез трехлетней Рите. Оставалось радоваться, что кофточка такая прочная, но все японские кофты были такими, мягкие, пышные, с этикеткой, на которой русскими почему-то буквами написано "Экслан". И все - ярких цветов. Алые, изумрудные, пронзительно-желтые. У других девчонок не было и такого, ведь не у всех отцы попадали в заграничные рейсы. Хотя - у многих.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"