А впереди по левую руку в сверкании и синеве выступали за маревом очертания затонувшей баржи. Оказалось, она далеко от берега. Рита прищурилась, потом стала думать о ластах, и как вообще все будет? Туда нужно плыть? А как же вещи? Или парни поплывут сами, а им придется торчать на берегу, как обычным записным пляжницам, ждать, переворачиваясь с боку на бок, зевать, пока там идет охота. Потом, конечно, костер и будет интересно...
- Ну, - Славик бросил на узкой полосе песка вещи и пошевелил плечами, оттянутыми сумкой, - кто тут траву морскую боится? Аля? Рита, а ты?
- Я нормально, - ответила Рита, переминаясь с ноги на ногу.
- Жрать хочется, - пожаловалась Алька, - что мы там, когда купались, по абрикосу, надо было икру открыть. У нас банка есть.
- По пять абрикосов, - уточнил Славик, снова собирая с песка добро и, к удивлению Риты, удобнее устраивая в руках ласты, - на барже нормально перекусим, а то идти тяжело по жаре, после еды, ну и нырять же еще. Вы как, готовы?
Девочки удивились, но спросить ничего не успели. Саша, повесив сумку накрест, ступил в воду и целеустремленно пошел от них, держа направление на белое пятно поднятой над водой палубы.
- Тут мелко, - просветил Славик, шагая следом, - только у самой баржи глубина, но там мы все заберем, доплывете. Ну и с травой тут...
Рита шлепала по мелкой прозрачной воде, ноги казались совсем светлыми и ломаными. Потом пошла медленнее: вода, поднявшись до колена, сдерживала шаги. Дно все еще оставалось песчаным. И только, когда вода заплескалась у середины бедра, Рита замерла, ступня провалилась в мягкое, щекотное. За спиной пискнула Алька.
Рита медленно подняла ногу, вокруг которой клубами расходилась страшная черная муть. И сама нога была черной, будто в натянутом черном гольфе.
- Ы-ы-ы, - умирающим голосом высказалась Алька за спиной.
- Там мягко, - утешил Славик, держась немного сбоку и впереди, - и камней нет. Только не видно, куда нога наступает. Ну, и не шерудите особенно, все же лучше смотреть, куда ставите.
Идти было довольно далеко, Сашина фигура уже сильно уменьшилась в размерах. А под прозрачной водой неподвижно лежал совершенно черный слой мелко искрошенной травы, которая умерла и помягчала, превратившись почти в ил. Толстый слой, поежилась Рита, вытаскивая ногу и ставя другую, а та пропадала, будто ее отрезали, и потом вынималась в травяном черном чулке. Сбоку стонала и возмущалась Алька, и Рите стало стыдно за то, что ей после первого удивления уже не так и противно, скорее даже приятно. Как будто идешь по кофейной гуще. Наверное так, поправилась она, потому что по кофейной гуще где ж походишь. А еще трава пахла.
- Вони-изма, - возмущалась Алька, подтверждая ее наблюдения, - фууу, оно гниет все!
- Зато полезно, - снова принялся за утешения Славик, - между прочим, на Мертвом море грязь специально добывают и продают потом, по всему миру. Я нюхал, воняет будь здоров.
- Пф, - в Альке вдруг взыграл патриотизм, - пусть к нам едут, у нас той грязи - завались. Шо гуталину. Вон, в Маме озеро с грязью.
- На дамбе еще, - подсказала Рита, - Тобечик называется. Мы туда каждый год ездим, ну и смешные фотографии делаем, черные все, как негры.
- Покажешь? - вдруг попросил Славик, и Рита чуть не упала, споткнувшись.
Кивнув, незаметно перевела дыхание, осторожно поднимая ногу для следующего шага. Вот был бы номер, перепугалась в следующую секунду, отодвигая ошеломление от его просьбы, если бы свалилась в эту черную муть, вздымая вокруг себя клубы. И вылезла потом вся в гнилой траве, вонючая. Но стоп! Он, правда, попросил показать фотографии? То есть, после вот Острова, уже в городе, уже совсем в другой обстановке. Может, он хочет в гости прийти? Не тащить же здоровущий кулек фотографий куда-то на улицу, их так много, что даже в альбомы не влезают. Или - выбрать несколько штук, где Рита хорошо получилась... Да, так, наверное. Хотя если придет, это получше как-то... потому что дольше посидит, фотографий же много. А вдруг ему станет скучно? И там куча таких, где Рите совсем мало лет, она ужасно страшненькая, с косой, а голова вся зализанная, как мокрая, и даже челки нет. Рожа, как блин. Та-ак... Значит, нужно будет срочно отобрать нормальных, сделать альбом, и если вдруг, то она его покажет. Или, если Славик не захочет в гости, альбом можно взять с собой. В сумку. Надо так, чтоб не тяжелый, а то скажет - дурочка какая-то, еще бы шкаф приперла в сумке.
- Эй! Мадам Маргаритка! Ты меня совсем не слышишь, да?
Голос Альки вырвал ее из лихорадочных размышлений. Подружка стояла по пояс в воде, отражаясь в мягком зеркале и была похожа на карточную даму, только в купальном лифчике, а не в платье.
- Я говорю, Славка говорит, мы зря по воде крались, когда вокруг хвостоколы! Нужно наоборот, топать и шаркать, чтоб они разбежались все! А мы-то, как чортишо, на цыпочках!
- Мы вежливо, - умудрилась впопад пошутить Рита и Алька с готовностью засмеялась, отвернулась, показав спину карточной дамы и двинулась дальше, перебрасываясь словами со Славиком.
А идет - рядом с ней, ревниво отметила Рита, хотя спросил у меня, насчет фотографий. И вообще, может он там у Альки уже тыщу раз всего попросил, пока она тут в мечтах спотыкается.
Рита свела брови и пошла следом, стараясь не отвлекаться от погружения и вытаскивания ног в подводной черной жиже. Тем более, что вода поднималась все выше и уже намочила хвостики бантика, завязанного на спине из лямочек купальника. Скоро намочит сам лифчик и дойдет до подмышек. Рита порадовалась, что сумку забрали ребята, зато в руках она тащила ласты, о которых почти и забыла, теперь вот мешают идти, сопротивляясь воде, а если держать над водой, руки устают. Ага, засмеялась мысленно, сразу же по привычке вызвав картинку - идти и махать, будто они крылья, ля-ля-ля, я так всегда, когда на руках ласты...
Не на голову же их! И вообще, следом за весельем рассердилась Рита, им всем наплевать, они высокие, а она ниже всех. И что, становиться столбом и плакать звать на помощь? Или просто плюнуть на грязюку и ласты надеть? А вдруг она поплывет, а вокруг ка-ак поднимется трава черными клубами. А вдруг тут так нельзя? Ну, мало ли почему...
Напрочь измучиться от дурацких сомнений Рита не успела, Славик остановился впереди, а дальше, заслоняя, оказывается, уже полгоризонта, торчала из воды баржа.
- Рита? Ты как, нормально? - вода при каждом движении плескалась у его локтей, и они блестели, словно загорелую кожу полили тонкой сахарной глазурью, сумки болтались в поднятых руках, - не подходи, тут глубже. Ласты будешь одевать? Если нет, кидай, я поймаю.
Алька топталась с ним рядом, тянула шею, засматривая под воду и ежилась, поднимая плечи и топыря локотки.
- Ничо се! Ритк, тут прям дна не видать, черное все с зеленым. Эй! Ты смотри, не срони наши вещи!
- Э-э... не сроню. Сейчас Сашка примет.
Саша балансировал на палубе, такой покатой, что выбеленные доски сделались фоном для почти черной фигуры, и короткие светлые волосы стали невидимыми, отчего голова приобрела странную сплющенную форму. Приседая, он осторожно спустился к краю и, держась за остатки ограждения, вернее, толкаясь от них, чтоб не напороться на ржавые острые изломы, спустился в воду и сразу поплыл навстречу. Через пять-шесть гребков очутился рядом и вставать не стал, протягивая руку, на которую Славик перевесил сумку. Работая свободной рукой, Саша отправился обратно, снова вернулся, забирая теперь уже сумку Риты, увесистую, потому что перед водой Алька в нее упихала свою, чтоб Славику было удобнее нести.
- Ну, - Славик посмотрел на Альку.
Та эхнула, передернула плечами, и с новым "эхх" осторожно погрузилась, сразу ложась плашмя, чтоб не опускать ноги в неизвестную глубину.
- Тут недалеко, - Славик, проследив, как она вылезает, цепляясь одной рукой за край палубы, а другой - за протянутую руку Саши, обратил заботу на Риту, - это течением так намыло, у самой баржи с этой стороны яма получается. Сможешь?
Рита фыркнула с возмущением, но про себя, а снаружи только кивнула и неловко протянула к нему ласты - ну не напяливать же их, топчась и падая в остатках черной жижи...
Потом она, как и Алька, плавно повалилась, сразу же из вертикали принимая горизонталь, вот, наверное, если бы мы летали, мелькнула мысль, то так было бы - идешь и р-раз - полетела..., и поплыла над маленькой, в смысле расстояния, но пугающей глубиной.
Уцепилась за протянутую Сашей руку, он подтянул Риту к себе и на секунду она оказалась прижатой мокрым купальником к его горячей, мгновенно уже высохшей под яростным солнцем коже - казалось, сейчас тут зашипит, как под утюгом. В сантиметре от Ритиных глаз сверкнули зубы, мелькнули губы в трещинках, точки светлой щетины на верхней губе. И она осталась одна, перетаптываясь мокрыми ногами по белой, бархатной под ступнями палубе.
- Рита, не упади, - руководил из воды неутомимый Славик, - там наклон сильный.
На палубу упала сумка, Славик выбрался следом, встал, осматриваясь. Саша уже ушел выше, осторожно ступая по наклоненной палубе. Алька шла следом, взвизгивая и взмахивая рукой. На верхнем краю встала на четвереньки, заглядывая вниз.
- Я сама, - Рита медленно пошла вверх, аккуратно переставляя ноги. Голова немного кружилась, воображение рисовало, как споткнувшись, она катится обратно, и расцарапав бок ржавыми железками, с шумом валится в воду, плюясь и фыркая. И чего отказалась, когда предложил за руку взять?
Но смотреть с задранного края палубы было так интересно, что всякая маета вылетела у нее из головы. Там, слегка круглясь, шел в глубину металлический борт, украшенный рваными дырами, в которые проплывали медузы, колыхая полупрозрачные купола. На их фоне сверкали и тут же гасли искорки мелких рыбешек, мечась стайками в разные стороны. И вниз уходила темнота, сперва прозрачная, потом зеленовато-синяя, потом - густо и мрачно зеленая.
Рядом Славик, расположив удобнее свой мешок, выкладывал снаряжение. На палубу легли рядом с ластами две маски, одна обычная, как у Риты, из синей резины, с овальным стеклом, стянутым алюминиевой полоской. Другая - черная, с рифлеными деталями и яркой надписью на таком же рифленом ремешке. Две трубки, тоже одна попроще, алюминиевая, с оранжевым загубником (у Риты он был серым), другая трубка, видимо из комплекта с маской - блестела изгибом, и загубник какой-то сложный, тоже из рифленой резины.
- Отец подарил, - Славик взял маску, подтягивая ремешок и вытряхивая из стекла мусорные крупинки, - и брату тоже, но Толька свою утопил. Теперь спорим, кому когда брать.
За масками был вытащен из мешка старый малиновый свитер с растянутыми рукавами и продранным на животе подолом. Славик тут же его натянул, пригладил растрепавшиеся волосы и встал, одергивая продранный подол. Алька захихикала. Свитер закрывал плавки и Славик сделался похожим на пупса-переростка с вполне взрослыми волосатыми ногами.
- В нем теплее, - засмеялся в ответ, - не знали, что ли?
- Серега тоже в рубахе ныряет, - обиделась Рита, - и еще пацаны иногда штаны берут, спортивные.
- Оно же мокрое все! - возмутилась Алька, подавая маску Саше, который топтался над ними, шлепая по палубе ластами.
- И все равно греет, - Славик сел, чтобы надеть ласты.
Потом из мешка вытащилась изрядного размера сетка из хамсароса, правильная - одобрила Рита, которая с самого детства ныряла за мидиями с братом, хотя чаще всего Серега злился, что ему снова навязали младшую сестренку, когда шел купаться "с пацанами". Сетка представляла собой мешок, вручную сшитый по краю, а на горловине его края были прихвачены к проволочному кружку диаметром чуть больше кулака - чтоб рука с ракушкой нормально входила, но добыча оставалась внутри. Еще к горловине был приторочен обычный парусиновый ремешок с пряжкой. Славик встал, препоясался поверх свитера, так чтобы мешок болтался у бедра. Маску с трубкой взял в руку. Шлепая, подошел к верхнему краю, встал спиной к воде и повалился за борт, через секунду грохнув там фонтаном воды. Саша ухмыльнулся (его маска была сдвинута на лоб) и держа в руке трубку, отошел чуть в сторону на краю, и тоже бахнулся. Мелькнули в воздухе ласты, как растопыренные тюленьим лапы.
- Ахренеть, - снова сказала Алька, но добавила уже из другой оперы, - жрать-то как хочется! Ну что, раскладываемся?
Они двинулись к краю, посмотреть на добытчиков и в это время, одновременно с возгласом и смехом из-за борта вылетела ракушка, сверкнула черным и упала на палубу, покатилась, подскакивая. Алька запищала и присела, ловя ее.
- Афигеть, - закричала теперь уже про добычу, - Рит? Спорим, ты не видела никогда, это ж не мидия, а целый слон!
Рита снова хотела ревниво припомнить брата и сколько раз она "с пацанами" ныряла и сколько тех ракушек надрано за ее морскую жизнь. Но, держа в руках поданную Алькой мидию, в восхищении промолчала. Да, таких огромных она не видела. Овальная, по форме напоминающая черный павлиний глазок и так же, если всмотреться, сияющая перламутровыми переливами, сомкнутая раковина была размером чуть меньше ее ладони. Лежала, блестя и уже подсыхая на солнце неровными матовыми пятнышками, была щедро тяжеленькой, вес ее ощущался кожей.
- Эту оставим, - распорядилась Алька, отбирая ракушку, - в тенечке тут. Саша обещал сожрать сырую, вот пусть и жреть, а мы посмотрим. Так нам как? Ждать их, или поести уже?
Она положила руку поперек живота, растопыривая накрашенные ногти:
- Аж бурчит, зараза...
- Они же недолго, - предположила Рита, - лучше бы вместе. наверное. Они ж тоже голодные.
- Та! Они уже два раза позавтракали! - Алька уселась на палубу, от удовольствия закатывая глаза, - слушай, тепленько как, не печет, и мягко-о... дерево, как плюшевое, как ото мое кресло под фикусом.
- Почему? - Рита уселась рядом, тоже замирая от удовольствия. Через пару секунд пересела на сухое, оставив на палубе темный отпечаток купальных трусиков, - а-а-а, здорово как... почему два раза-то?
- Так у бабушки же. Думаешь бабушка унучика отпустит не пожравши? Хы. А потом к мами, и тут мама такая, ой, Стасичек, ой скорее кушатки.
- Стасичек? - удивилась Рита, снова пересаживаясь.
Алька чуть выше ее, будто в кинотеатре в соседнем ряду, совершала те же телодвижения, стеная от удовольствия.
- Ну да. Он же Станислав, поэтому то Славик, то Стасик, ты же слышала, Сашка его позвал так. О, а еще его можно - Станик. Нет, нельзя. Нет такого имени вообще.
- Стэн есть, - помолчав, вспомнила Рита, - помнишь, в том кино? Американском?
- Кина не помню, Стэна помню, - кивнула Алька и вдруг замахала длинными руками у плеча Риты.
Та откачнулась.
- Высушить надо, - в панике зашептала Алька, - смотри, мы тут жопами насидели, шо мухи. Увидят, оборжутся.
Палуба вокруг них темнела полукруглыми отпечатками.
- Как гамадрилы, - поправила Рита, хохоча и тоже размахивая руками, потом их резко опустила, - прикинь, счас высунутся, а мы тут все засидели и еще руками машем, стараемся.
Алька мгновенно прекратила махать и села прямо, сложив руки на голых коленях, а губки бантиком. Вытаращила глаза в пустоту.
- Та, - успокоилась после приступа хохота, - высохнет само, уже почти ж не видно. Давай жрать, а?
Рита помедлила. Ждать пацанов или нет? Не слишком ли она, по маминому сердитому выражению, "рассусоливает"? Но есть ужасно хочется, ведь завтрак получился совсем никакой, между прочим, как раз из-за них. А еще хочется понырять за мидиями. Хотя и страшно. Но хочется. А на полный желудок нельзя. Так. Стоп!
- Пошли пока все достанем, - Риту осенило, и она стала медленно, очень медленно подниматься, отряхиваться и поворачиваться, - разложим, и у них там посмотрим, что взяли...
Алька вскочила и в одно мгновение оказалась рядом с брошенными на палубе сумками.
- Чего копаешься? Давай в темпе!
Нога за ногу, не торопясь, Рита двинулась к ней, надеясь, что пока она "копается", парни как раз и прибудут после первой вылазки.
Алька мурлыкала, расстилая между сумок сложенное квадратом покрывало, которому назначила временно побыть столом, потому что сидеть, лежать и вообще валяться на куске палубы можно было везде - так он был чист, вымыт морской водой, высушен ветрами и выжарен солнцем. На цветастом квадрате из древнего гобелена появилась заветная банка с рисом и резаным перцем. Полбуханки хлеба в мутном полиэтиленовом пакете. Плоская банка кильки в томате. И три плавленых сырка "Дружба". Последним Алька достала маленький, но суровый кулечек из крафтовой бумаги, разворошила пальцем и скривилась, суя палец в рот - облизать.
- Карамельки наши потекли, заразы, - доложила с печалью.
- Пусть лежат, мы их потом в холодильник. Сумку только надо в тенечек.
Алька потянулась, вытягивая и без того долгое тело, толкнула опустевшую сумку в короткую тень какого-то облупившегося железного пенька в пятнах светлой краски по ржавым бокам. Выдохнув, упала навзничь, глядя в зенит и раскинув бессильные руки.
- Совсем оголодала, - пожалела ее Рита, - ну не мучийся уже, возьми с хлеба корочку, погрызи.
- Я перца хочу, - возразила Алька, обращаясь к бездонному, бледному от зноя небу, - резаного, с ри-исом! В тома-ате!
- Так, - Рита предпочла внимания не обращать, - а вот еще Славика сумища, то есть, Стасика мешочище... И что тут у нас?
- Покажь! - Алька немедленно села.
- Ты хоти дальше перца, хоти, - посоветовала Рита, углубляясь в недра полупустого мешка, - а я пока что... та-ак, абрикосы тут у него рассыпались все...
- Дай!
- Абрикос?
- Та! Дай посмотреть! Чо там?
- Я первая полезла!
Алька вцепилась в край вещмешка длинными ногтями, на которых облупливался копеечный лак, Рита, не отпуская широкой лямки, другую руку засунула в глубину. Потащила газетный сверток, который, застряв, вытаскиваться не пожелал, а развернулся, высыпая из себя хлеб, нарезанный аккуратными квадратиками, с прилипшими к нему кружочками копченой колбасы.
- Мама рОдная, - шипела Алька, сражаясь за свой край мешка, - сервелат! Да они миллионеры, небось! Все, женюсь срочно, заверните!
- Ты уже мне. Заворачивала! И бантик через животик, - напомнила Рита, усаживаясь по-турецки и дергая мешок к пузу, - та дай, надо же собрать, а то все нутро жирное будет!
Алька отпустила край мешка и сунула в рот прозрачный кругляш, исходящий жирком и копченым ароматом. Прожевав, глотнула, округляя глаза.
- Хватит, - предупредила Рита, вынимая хлебные квадратики и заново лепя к маслу потерянные колбасные кружочки, - вдруг он их посчитал.
- Ну, один еще! - Алька протянула руку, - та, прям посчитал!
- Абрикосы же посчитал, - напомнила ей Рита, - очень хозяйственный будет тебе муж.
Алька застыла с кусочком сервелата в мелких белых зубах.
- Муф? Фего это?
- Так сама же - заверните, беру! - Рита пошарила рукой в сумке, натыкаясь на плоскую фляжку, тарахтящий спичечный коробок, еще какие-то неопределяемые мелочи, но колбасы, кажется, больше не нашла и руку вытащила.
- Дай, - снова потребовала Алька, доев свой кругляш.
С полминуты они пыхтели, вырывая друг у друга звякающий медяшками пряжек мешок, благоразумно при этом отвернувшись от высокого края палубы, и увлекшись, перепугались, замерли в предательских позах, услышав сбоку совсем близкие шаги и веселый голос:
- Вы сильно не наедайтесь. Если понырять хотите.
Чернея против солнца, Славик присел, перевернул раздувшуюся от ракушек сетку и принялся методично вытряхивать добычу в прогнутую крышку какого-то старого люка, что ли. Вделанный в палубу ржавый квадрат имел по краям ручки и непонятно, для чего был раньше, но сейчас идеально подходил для того, чтоб мидии не укатывались по наклонной палубе.
Алька, краснея лицом, шеей и даже плечами, вскочила, метнулась ближе и присев на корточки, стала ворковать, перебирая мидии и восхищаясь. Рита, тоже чувствуя, как горячая краска заливает щеки, поставила растрепанный вещмешок на палубу, и поднявшись, подошла.
Славик поднял лицо, на котором четко отпечатался красный овал маски.
- Там их полно, а мехарь тяжелый, по ноге бьет, когда ныряешь. У меня в сумке пакет, в кармане там сложен. Рит, принеси, пожалуйста, мы их водичкой польем.
Со стыдом Рита покопалась в кармашке растерзанного вещмешка, одновременно постаравшись незаметно привести его в порядок, и принесла свернутый прочный пакет из мутного полиэтилена.
- Сюда давай! - с низкой стороны палубы замаячила мокрая голова с овальным глазом маски на лбу, - я наберу.
Идя к Саше, который висел в воде, уцепившись за край палубы, Рита с раскаянием думала, какие же они с Алькой чумички, спинами сели, о-о-о... да-а-а... О том не подумали, что если прыгали ребята с высокой стороны, то вылезать обратно проще там, где совсем низко. Вот и застукал их Славик с сумкой. И вообще, мог бы и пошуметь сильнее. Покашлять там...
Принесенный обратно пакет был благополучно вылит на блестящую горку ракушек, Саша тоже выбрался из воды, оставив ласты на краю, пришел и растянулся на палубе, полежав недолго, откатился, переворачиваясь на спину и оставив на белом темный отпечаток, который тут же стал светлеть по краям, утоньшая силуэт рисунка. Вздохнул от удовольствия, поднимая ребра над впалым животом.
- Я не понял, - удивился Славик, - что за бунт на корабле! Мы эти съедим на берегу, а домой?
- Та чо их переть, - лениво пробормотал Саша, не открывая глаз и только шевеля пальцами расслабленно разомкнутых кулаков, - съедим и хватит.
- Я маме обещал, - не согласился Славик, вставая и снова привязывая сетку к поясу, - ну, кто со мной нырнет, пока этот тюлень тут валяется?
У Риты екнуло сердце и в долю секунды она успела обрадоваться и испугаться, рассердиться и преисполниться решимости. И снова испугаться, того, что сейчас Славик обратит свой безмятежный взгляд на Альку, конечно же, разумеется, разве не ясно...
Но Славик не успел.
- Не-не-не, - закричала Алька, отмахиваясь длинной рукой, - вон Ритка пусть ныряет, это она у нас ихтиандыр ненормальный, а я боюсь.
Так что безмятежный взгляд Славика обратился именно на Риту.
- Хорошо, - сипло сказала та, и прокашлялась, ненавидя себя за голос и кашель, - ну... я... я только...
Она много чего хотела бы сказать, и насчет какие надеть ласты, и точно ли она будет правильно нырять, и может ее умение вовсе не так хорошо, как в том уверена Алька, и Славик фыркнет и посмеется. Но промолчала.
- Тогда я рубашку возьму, - обрадовался Славик, - а свитер тебе.
- Не надо, - в панике отказалась Рита, но он уже отошел и вернулся, и сам принялся натягивать на ее голову распяленную пальцами горловину. Рите пришлось покориться, ведь не драться же с ним, стаскивая дурацкий мокрый свитер, от которого горячей коже сразу стало зябко и неприятно.
- Можешь внизу спуститься, - ринулся окружать ее заботой Славик, - чтоб не прыгать сверху, - а холодно, так пройдет сейчас, как только в воду. Рукава закати, ага, вот так. Маски там наденем, а то запотеют. Волосы мешают, наверное?
- Я привыкла, - Рита топталась, осторожно перебирая пряди волос и протаскивая их на затылке под резиновый ремешок.
И вдруг добавила неожиданно для себя:
- Нет. Я сверху прыгну. Спиной, да?
- Я ж говорю, Ритка у нас дельфин! - загордилась Алька.
Ну да, дельфин, уныло думала Рита, шлепая ластами по наклонной палубе, а нырять ласточкой дельфин не умеет, такое позорище. Алька тоже не умела, но почему-то для Альки это казалось нормальным, а Рита сильно переживала из-за своего страха и неловкости.
- Готова? - Славик встал поодаль, в рубашке, застегнутой на все пуговицы и в маске на лбу. И повалился, грохнув внизу брызгами.
Рита вздохнула и упала спиной в воздух за краем баржи. Зацепилась ластой, неловко вывернув ногу, и тут же оглохла и ослепла, с силой ударившись о неимоверно жесткую воду, проломила ее, и пуская пузыри, опустилась, вся в белых завихрениях, с маской, прижатой к груди подбородком.
Вынырнув, со всхлипом набрала воздуха, заболталась, с трудом разбираясь, где верх, где низ. Славик висел рядом, оттянув ремешок, выполаскивал изнутри стекло маски.
- Попилювать, - руководила сверху Алька, маяча головой над краем, - Ритка, попилюй.
Рита послушно плюнула в стекло, размазывая слюну пальцем. Славик рядом плевал в свою маску, потом утвердил ее на лице, поправляя ремешок. И только ласты мелькнули над блеснувшими в солнце икрами, ушел в глубину.
Рита, шевеля в толще воды ластами, отвернулась от бдительной Альки и непослушными пальцами стала устраивать на лице маску. Мешало все - мокрая челка, прилипшая ко лбу, пряди, облепившие уши и шею. Но, справившись, она проморгалась, убедилась, что внутри маски не осталось воды, и плавно перевернувшись, нырнула, радуясь тому, что ласты делают ноги послушными и сильными.
Ниже, где вода стала изрядно холоднее, увидела Славика, как в кино - белые ноги под трепещущими полами зеленой рубахи, кольца темных волос над овалом стекла, блеснувшего, когда он повернул голову и кивнул, показывая на свои руки. В одной руке - короткий нож с широким лезвием. Держась рукой за остатки ржавья, он отколупывал раковины и перехватывая, совал в горловину сетки, те падали внутри, укладываясь на несколько уже собранных штучек.
Рита дернулась, раздумывая, как удобнее подплыть и откуда начать, но тут кончился воздух, и она плавно ушла вверх, разбивая зеркало воды лицом. Через секунду рядом высунулась трубка, фыркнула, выстреливая фонтанчик воды. Славик выплюнул загубник и тот повис, прижатый к мокрой щеке.
- Нормально? Спускайся по трубе, так проще.
Снова ухватил ртом загубник, пожевал его, смешно двигая челюстью и погрузился, на этот раз, с раскаянием из-за собственной глупости отметила Рита, не прыгая, как дурацкий дельфин, а просто перебирая руками по тонкой трубе и неровностям борта.
Так же поступила и она, вспоминая, как около буйка уходили вниз, к самому дну, цепляясь за крупные звенья цепи.
Почти сразу под рукой появились ракушки, сперва совсем мелкие, торчали острейшей щетинкой, покрывая все поверхности черными пятнами, потом мелочь исчезла, остались крупные, которые через стекло маски казались просто гигантами. Сидели, прикрепившись острым концом, распахнув овальные створки, отороченные яркой коричневой каемкой, за которой трепетала светлая плоть. Когда Рита оказывалась рядом, захлопывались, и вместо светлой щели являли глазу тончайшую, как нитка, линию створа. Руками не открыть, знала Рита, но брат когда-то показал ей один секрет и вот подождите, пообещала она мысленно, на палубе я вас удивлю. Если конечно, не все пацаны этот секрет знают.
Еще наверху Славик предложил ей взять Сашин ножик, но Рита отказалась, боясь, что не сумеет с ним справиться и вдруг утопит, уронив. Мидии она научилась драть несколько лет назад и вполне без ножа справлялась, как и без всяких свитеров, усмехнулась, осторожно проворачивая отдельно торчащую раковину и слыша в воде через толщу, скрипы и плески тихий хруст рвущихся нитей биссуса. И без перчаток тоже, хотя многие пацаны брали с собой обычные рабочие, нитяные, или даже старые зимние перчатки.
Воздух кончился, когда Рита надергала шесть здоровущих ракушек и, еле успев сунуть последнюю в горловину сетки на боку Славика, ринулась вверх, хватанула ртом воздуха и опустилась снова, вся в азарте. Свитер мягко облегал тело, колыхался растянутый подол, пропуская внутрь, к животу, водяные струи, но удивительно, он всерьез грел, а ноги, несмотря на то, что были постоянно в движении, уже покрывались мурашками. Раскачивая и откручивая от железа ракушку, Рита протягивала руку, разжимала пальцы внутри сетки - Славик трудился совсем рядом. Потом успевала открутить еще парочку, тайком посматривая, как он висит, согнув ноги и тыкаясь маской почти в самый борт.
В очередной раз, когда она опускалась, перебирая руками по уже привычным выступам, вдруг схватил за щиколотку, и наклоняясь, она увидела - показывает рукой в сторону.
Там выплывала из мутного сумрака самая огромная медуза из тех, какие Рита видела в своей жизни. Шла прямиком на них, мерцая синей каймой вокруг толстого, размером с детский зонтик, но сильно выпуклого купола, и приближаясь, становилась все ярче, показывая себя во всей полупрозрачной красе. Длинные щупальца висели в толще воды расслабленными хрустальными прядями, а края купола работали, гоня по себе мускульные волны, двигающие прекрасное чудовище ближе и ближе.
Рита поджала ноги в ластах. Славик протянул руку и помахал, гоня в сторону медузы воду. Та замедлила движение, постояла, будто в задумчивости, и, непонятно как изменив траекторию, пошла наискосок в глубину, пройдя в паре метров от застывших у борта охотников. Исчезла, растворяясь в зеленом полумраке. А Рита и Славик вместе двинулись вверх - отдышаться.
В воде они болтались почти час, и вылезли, когда сетка была полна больше, чем наполовину и тянула Славика вниз. Рита выбралась на палубу, стащила ласты, свитер и упала тут же, прижимаясь купальником, животом, коленками к бархатному дереву палубы и тяжело дыша. Над головой переговаривались ребята, шлепали быстрые Алькины шаги.
- Сетку за крюк зацепи. Ага. Можно и остальные туда же.
- Да пусть полежат. Сейчас перекусим по-быстрому, и обратно. Не успеют засохнуть.
- Опять по-быстрому!..
- Аля. Ты ракушек на костре хочешь?
- Еще б. Хочу! Ладно, я хлеба съем, с колбасой. Рит? Тебе принести бутерброд? Славик сказал, по одному можно. А два уже нельзя, лопнем.
- Да ешьте хоть три! Но чтоб ракушки полезли. Мы вон сколько надрали с Ритой. Рекорд.
- А я значит, не драл, да? Я значит, в уголку там сидел под водой!
- И с Саньком, конечно. Так. Нырять будете? Ну поплавать там, пока вода чистая и глубоко. А то у берега ж трава.
- Ой, - Рита перевернулась, уже переставая дрожать, - ой, мы какую видели там медузу! Медузищу! Во! - она раскинула руки по палубе, потом немного свела их перед лицом, - огроменная просто.
- Аля? Передумала, что ли? Санек тебя ждет вон, в ластах уже.
- Пф, - Алька села и положила рядом маску, которую пыталась надеть, - да. Передумала. А что?
Славик засмеялся. Саша сверху захихикал тоже. И грохнул водой, исчезнув за краем.
- Меня, между прочим, один раз такая пожгла, - обиделась Алька, - я целый день просидела в домике, тряпочку прикладывала. Спасибочки, еще не хватало. Щека была, как помидор. Хоть в глаз не попала.
- От такой тряпочка не поможет, - Рита села, поправляя мокрые спутанные волосы и думая о том, что ужасно надо посмотреться в зеркало, наверное, совсем же страшко после маски, - Серега говорит, крахмалом надо посыпать.
- Та где ж его брать, на море? - резонно возразила Алька.
За бортом шумно выныривал Саша, но приходил ветер и глушил плеск.
- Помидор помогает, - рассказал Славик, - у меня как раз есть два штуки.
- Гм, - Алька вдруг заинтересовалась Сашиным купанием, поднялась, прислушиваясь, и отошла, поднимаясь к остаткам ограждения.
Два, развеселилась Рита, куда там два, один помидор наверняка Алькой уже сожран. Ну, любит она помидоры.
- Так! - скомандовал Славик, - времени, между прочим, уже дойти обратно, костер, ракушки и домой. И то в темноте придем.
Рита была в ошеломлении. Кажется, так недавно вышли из домика! Но потом вспомнилась ей остановка у границы трав, путешествие через тихую пустоту заброшенного поселка. Мерные хождения под водой вверх и вниз, белые руки на черных раковинах. И все это тоже было сегодня? Как уместилось? В такое краткое, стремительно промелькнувшее время с утра до полудня, и вот уже свет еле заметно желтеет, а солнце не торчит в зените белым пятном - палит сбоку, хотя вроде бы оно еще высоко.
- Держи, - Славик возник рядом, сунул Рите в ладони хлебный квадратик с прилипшими к нему колбасными кружочками и половинку помидора, - ешь и надо полежать, отдохнуть нормально, а то выдохнемся быстро.
Рита кусала хлеб, удивляясь тому, что с него аккуратно срезаны корочки, заедала помидором. Алька, устроившись рядом, передавала ей фляжку, в которой оказался тоже компот, но сливовый, кисленький. Славик, быстро перекусив, выбрал место на палубе рядом с остатками каких-то надстроек, и на полном серьезе улегся, накрыв голову подсохшей рубашкой, так что виден был только подбородок, полураскрытые губы и кончик носа.
Алька округлила было глаза, но внезапно зевнула, с подвыванием, и округлила снова, удивляясь уже не тихому часу Славика, а собственной неумолимой сонливости. А уж Риту тем более клонило в дремоту, хотя о себе она была уверена - не заснет. Но устала сильно и полежать было совсем бы неплохо.
Поэтому она встала и пошла поближе. Там, где устроился Славик, место оказалось самым удобным, с легкими ажурными тенями от надстроек, и достаточно просторное, чтоб лежать, вытянувшись. Саша обогнал ее, плюхнулся ровно посредине, шлепая руками по сторонам.
- Валитесь. Как в детсаду, тихий час.
И ни за что на свете Рита не осмелилась бы подойти к Славику, чтобы улечься на палубу рядом с ним. Встала на коленки с противоположной стороны, сдвинула хлопающую руку Саши. И легла на живот, укладывая щеку на сложенные руки. Закрыла глаза, слыша, как вздыхает Алька и ворчит с негодованием, тоже расчищая себе место. Вот так, подумала Рита, пришлось Альке лежать между двумя пацанами, один высокий, а другой ей нравится. Наверное, нравится. Рите он точно нравится, и очень сильно, но вот лежит она черти где, и вообще-то рядом с Сашей. К которому до сих пор не поняла, как относиться. Потому что он сам непонятный совсем. Зато Саша лежит рядом с Алькой (и рядом со мной тоже, напомнила для справедливости), а она кажется, нравится ему. То есть, вот два парня, и обоим нравится Алька, не зря же Саша улегся так, чтоб быть с ней рядом. А Рита снова сбоку-припеку.
Свет на веках переменился. Рита открыла глаза, скосила их вверх. Вместо бледного, похожего на выгоревший ситчик неба, пустоту расчертили тонкие серые с белым узорчики. А лицо Саши, которое оказалось совсем рядом с ее лицом, разрисовали мелкие частые тени. Шляпа. Он положил ее сверху, на две головы сразу. Рита улыбнулась, стараясь не очень широко, помня о своем несчастном, никак не вырастающем зубе. Саша улыбнулся в ответ. И она закрыла глаза, уплывая в легкую дремоту.